Страница:
поколебавшегося союзника принять снова участие в бою по этой стороне
баррикады:
"Только отделением пролетарской коммунистической партии, пролетарской
классовой борьбой, свободной от робости этих мелких буржуа. Только сплочение
пролетариев,-- на деле, а не на словах, свободных от влияния мелкой
буржуазии,-- способно сделать такой "горячей" почву под ногами мелкой буржу-
азии, что ей при известных условиях придется взять власть; не исключено
даже, что Гучков и Милюков будут -- опять-таки при известных условиях -- за
всевластие, за единовластие Чхеидзе212, Церетели, эсеров,
Стеклова213, ибо это все же "оборонцы". Кто отделяет сейчас же
немедленно и бесповоротно пролетарские элементы Советов, т. е. "пролетарскую
коммунистическую партию" от мелкобуржуазных, тот правильно выражает интересы
движения на оба возможные случая; и на случай, что Россия переживет еще
особую, самостоятельную, неподчиненную буржуазии "диктатуру пролетариата и
крестьянства", и на случай, что мелкая буржуазия не сумеет оторваться от
буржуазии и будет вечно (т. е. до социализма) колебаться между нею и нами"
(Ленин, т. XTV, ч. 1, с. 34).
Первый возможный путь развития -- наиболее вероятный -- означал, что за
12 лет капиталистического развития Россия шагнула очень далеко вперед в этом
развитии, означал, что уже перед полным завершением лозунгов 1905 г.
началось предвиденное Лениным в 1905 г. перерастание демократической
революции в социалистическую. Сделал ли Ленин из этого вывод, что теперь
надо выдвинуть лозунг "рабочей демократии", социалистической диктатуры?
Ничего подобного. В той же самой статье, в которой он требует установки на
перерастание, в статье, направленной против Каменева214, он
говорит:
"Не грозит ли нам опасность впасть в субъективизм, в желание
"перепрыгнуть" через незавершенную -- неизжившую еще крестьянского движения
-- революцию буржуазно-демократического характера к революции
социалистической.
Если бы я сказал: "без царя, а правительство рабочее",-- эта опасность
мне бы грозила. Но я сказал не это, я сказал иное. Я сказал, что другого
правительства России (не считая буржуазного) не может быть помимо Советов
рабочих, батрацких, солдатских и крестьянских депутатов. Я сказал, что
власть может перейти в России теперь от Гучкова и Милюкова только к этим
Советам, а в них как раз преобладает крестьянство, преобладают солдаты,
преобладает мелкая буржуазия, выражаясь научным марксистским термином,
употребляя не житейскую, не обывательскую, не профессиональную, а классовую
характеристику" (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 32).
Исходя из этого, он соответственно формулировал программу действия:
"Партия пролетариата никоим образом не может задаваться целью
"введения" социализма в стране мелкого крестьянства,
<ъ ^
г г
s г
183
пока подавляющее большинство населения не пришло к сознанию
необходимости социалистической революции.
Но только буржуазные софисты, прячущиеся за "почти марксистские"
словечки, могут выводить из этой истины оправдание такой политики, которая
бы оттягивала немедленные революционные меры, вполне назревшие практически,
осуществленные зачастую во время войны рядом буржуазных государств,
настоятельно необходимые для борьбы с надвигающимся экономическим
расстройством и голодом.
Такие меры, как национализация земли, всех банков и синдикатов
капиталистов или, по крайней мере, установление немедленного контроля за
ними Советов рабочих депутатов и т. п., отнюдь не будучи "введением"
социализма, должны быть безусловно отстаиваемы и, по мере возможности,
революционным путем осуществляемы. Вне таких мер, которые являются лишь
шагами к социализму и которые вполне осуществимы экономически, невозможно
лечение ран, нанесенных войной, и предупреждение грозящего краха, а
останавливаться перед посягательством на неслыханно высокие прибыли
капиталистов и банкиров, наживающихся именно "на войне" особенно скандально,
партия революционного пролетариата никогда не будет" (Ленин, т. XIV, ч. 1,
с. 51-52).
В "Аграрной программе" он делает передвижку на беднейшие слои
крестьянства:
"Мы не можем знать определенно в настоящее время, разовьется ли в
ближайшем времени могучая аграрная революция русской деревни. Мы не можем
знать, насколько именно глубоко углубившееся несомненно в последнее время
классовое деление крестьянства на батраков, наемных рабочих и беднейших
крестьян ("полупролетариев"), с одной стороны,-- и крестьян, зажиточных и
средних (капиталистов и капиталистиков) -- с другой. Такие вопросы решит и
может решить только опыт.
Но мы безусловно обязаны, как партия пролетариата, выступить немедленно
не только с аграрной (земельной) программой, но и с проповедью немедленно
осуществимых практических мер в интересах крестьянской аграрной революции в
России.
Мы должны требовать национализации всех земель, т. е. перехода всех
земель в государстве в собственность центральной государственной власти. Эта
власть должна определять размеры и проч[ее] переселенческого фонда,
определять законы для охраны лесов, для мелиорации и т. п., запрещать
безусловно всякое посредничество между собственником земли, государством и
арендатором ее (запрещать всякую передачу земли). Но все распоряжение
землей, все определения местных условий владе-
ния и пользования должно находиться всецело и исключительно, отнюдь не
в бюрократических, чиновничьих руках, а в руках областных и местных Советов
крестьянских депутатов. В интересах повышения техники производства хлеба и
размеров производства, а также в интересах развития национального крупного
хозяйства и общественного контроля над ним мы должны внутри крестьянских
комитетов добиваться образования из каждого конфискованного помещичьего
имения крупного образцового хозяйства под контролем Советов батрацких
депутатов" (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 49 - 50).
Но одновременно [Ленин] пишет:
"Не раскалывая немедленно и обязательно Советов крестьянских депутатов,
партия пролетариата должна разъяснять необходимость особых батрацких
депутатов и особых Советов депутатов от беднейших (полупролетарских)
крестьян или, по крайней мере, особых постоянных совещаний депутатов такого
классового положения, как отдельные фракции или партии внутри Советов
крестьянских депутатов" (Ленин, т. ХЩ ч. 1, с. 50).
Наконец, собирая воедино всю свою тактическую формулу, он выступает
против приписываемой ему Каменевым мысли о "немедленном перерождении этой
демократической революции в социалистическую".
"И здесь я подошел ко второй ошибке в приведенном рассуждении тов.
Каменева. Он упрекает меня в том, что моя схема "рассчитана" на "немедленное
перерождение этой (буржуазно-демократической) революции в социалистическую.
Это неверно. Я не только не "рассчитываю" на "немедленное перерождение"
нашей революции в социалистическую, а прямо предостерегаю против этого,
прямо заявляю в тезисе No 8: "не введение социализма наша непосредственная
задача".
Не ясно ли, что человек, рассчитывающий на немедленное перерождение
нашей революции в социалистическую, не мог бы восстать против
непосредственной задачи введения социализма.
Мало того. Даже ввести в России "государство-коммуну" (т.е.
государство, организованное по типу Парижской коммуны) нельзя "немедленно",
ибо для этого необходимо, чтобы большинство депутатов во всех (или в
большинстве) Советов ясно сознавало всю ошибочность и весь вред тактики
эсеров, Чхеидзе, Церетели, Стеклова и пр. Я совершенно точно заявил, что
"рассчитываю" в этой области только на "терпеливое" (надо ли быть
терпеливым, чтобы получить изменение, которое можно осуществить
"немедленно") разъяснение" (Ленин, т. XTV, ч. I, с. 35).
Исходя из самой большой вероятности перерастания демократической
революции в социалистическую в форме борьбы
185
сил социалистической революции против органов демократической
полудиктатуры, гениальный, многогранный тактик, который после июльских дней
перед лицом загнивания Советов в статье "К лозунгам" в июле [19] 17 г.
провозглашает, что двоевластие кончилось, ибо буржуазия вооружилась, власть
перешла на деле к "корниловцам", "власть нельзя уже теперь мирно взять",
что:
"Именно революционный пролетариат, после опыта июля [19] 17 г., и
должен самостоятельно взять в свои руки власть -- вне этого победа революции
быть не может. Власть у пролетариата, поддержка его беднейшим крестьянством
или полупролетариями -- вот единственный выход, и мы ответили уже, какие
именно обстоятельства могут чрезвычайно ускорить его.
Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, но не
теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы
революционной борьбы с ней. Что мы и тогда будем за построение всего
государства по типу Советов, это так. Это не вопрос о Советах вообще, а
вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и предательством данных Советов"
(т. XIV, ч. 2, с. 17-18).
Тот же сам Ленин, после отбития атаки корниловцев перед лицом малейшей
возможности завершения демократической диктатуры, возвращается в ст[атье] "О
компромиссах" к лозунгу "Вся власть Советам и советское правительство". И
тут снова выступает наружу различие в положении между 1905 и 1917 годами. В
1905 г. демократическая диктатура -- это было правительство рабочих и
крестьян под гегемонией пролетариата. Власть в руках
меньшевистски-эсеровских Советов не означала гегемонии пролетариата как
класса, ибо меньшевики и эсеры вели мелкобуржуазную политику. Поэтому Ленин
формулировал отношение к этой власти:
"Компромисс состоял в том, что большевики, не претендуя на участие в
правительстве (невозможно для интернационалиста без фактического
осуществления условий диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства),
отказались бы от выставления немедленно требования перехода власти к
пролетариату и беднейшим крестьянам, от революционных методов борьбы за это
требование. Условием, само собой разумеется, и не новым для эсеров и
меньшевиков была бы полная свобода агитации и созыва Учредительного
собрания, без новых оттяжек или даже в более короткий срок" (Ленин, т. XTV,
ч. 2, с. 99).
Что же означало предложение Ленина о компромиссе? Этот компромисс
открывал, по мнению Ленина, наиболее надежный путь перерастания
демократической диктатуры в социалисти-
ческую, а именно, обострение отношений мелкой буржуазии и ее партий с
крупным капиталом, подведение масс, стоящих за Советами, под удар буржуазии
и военщины для того, чтобы переходя от защиты к нападению, втянуть
мелкобуржуазные массы в решающий бой, результатом которого мог быть только
переход от демократической к социалистической диктатуре. Т. е. вся тактика
Ленина, написавшего тогда уже свою работу "Государство и революция", эту
программу целой эпохи диктатуры пролетариата. Ленин, который следил, как
врач следит за развивающейся болезнью, за агонией капиталистического
общества, которая была одновременно развертывающимся переходом от
демократической революции к социалистической -- что все это имеет общего с
тактикой провозглашения конца в начале: социалистической диктатуры в период,
когда неизвестно, когда произойдет революция, через год, через пять или
через десять; когда неизвестно, в какой международной обстановке она будет
происходить, какие классовые перегруппировки создаст перед ней
предварительно исторический процесс.
Существует легенда, что Каменев противопоставил "перевооружившемуся"
большевизму Ленина старый большевизм и что Ленин, таким образом, боролся в
лице Каменева с собственной старой концепцией. Эта легенда заслуживает
особого разбора, ибо она позволит подчеркнуть ряд черт действительно
большевистской концепции, ничуть не устаревших, и указать на ряд опасностей,
угрожающих при перерастании демократической диктатуры в социалистическую.
Политика революционно-демократической диктатуры была политикой разрыва
пролетариата и мелкой буржуазии с крупной. Каменев во время Февральской
революции стоял на почве сотрудничества органов демократической диктатуры с
Временным правительством, т. е. с крупной буржуазией, пока она сама не
исчерпала себя. "Мы, большевистская партия, должны открыто заявить, что мы
берем курс не на замену власти буржуазного Временного правительства властью
Советов, что мы предоставляем ему исчерпать себя в процессе революции",--
говорил Каменев на Апрельской конференции ("Протоколы Апрельской
конференции, с. 44 -- 45). Он прямо выдвигал лозунг: "Мы содействуем, но не
противодействуем". Ленин в цитированной уже мною статье 1908 г.
подчеркивает, что революционно-демократическая диктатура есть союз
пролетариата с крестьянством, класса с классом, а не с мелкобуржуазными
партиями. Это означает, что он предвидел положения, где надо будет
противопоставить мелкобуржуазным партиям, руководимым верхушкой
187
мелкой буржуазии и поэтому наиболее склонным к компромиссам с крупной
буржуазией, мелкобуржуазные низы. Каменев прокламировал блок с
соглашательскими мелкобуржуазными партиями, заявляя: "Мы в этом блоке
участвуем и строим нашу политику так, чтоб этот блок не разорвать". Старый
большевизм вырос как интернационалистская партия революции против войны.
Каменев писал в "Правде" от 15 марта 17 г., что "свободный народ
(освобожденный от царя, но не от буржуазии -- К. Р.) будет стойко стоять на
своем посту, на пулю отвечать пулей, на снаряд снарядом". Война должна быть
окончена через давление на Временное правительство, которое должно огласить
свои военные цели, приступить к мирным переговорам. Но "Россия связана
союзами с Англией, Францией и др [угими] странами, она не может действовать
в вопросах мира помимо них". Старый большевизм в начале революции 1905 г.
провозглашал лозунг демократической диктатуры, подготовляя идейно ее
перерастание в социалистическую диктатуру. Каменев, в величайшем кризисе,
переживаемом миром и Россией, среди величайшей разрухи, толкающей на меры,
являющиеся шагами к социализму, выступая против этих шагов, заявляя о
тезисах Ленина, что они "великолепная программа для первых шагов революции в
Англии, Германии, Франции, но не для незаконченной демократической революции
в России" ("Правда", 17 апреля 17 г.). Большевизм в революции 1905 г. понял,
что Советы есть органы борьбы за власть и органы власти демократической
диктатуры. Каменев выступает против лозунга "государство-коммуна", говоря в
своей статье "О тезисах Ленина", что только тогда, когда уже начался период
осуществления социализма, "нелепо думать о парламентской республике", не
раньше. Значит, он лозунг Советов, как органов демократической диктатуры,
отклоняет.
Сказанное доказывает, что позиция Каменева была позицией не старого
большевизма, а позицией человека, сбившегося под влиянием мелкобуржуазной
революции на соглашательскую мелкобуржуазную линию и прикрывающего это
старыми большевистскими формулами. Выступления Каменева, как известно, не
были только личными его выступлениями. На Апрельской конференции, как
известно, выступал Рыков с взглядом, что социализм должен начаться на
Западе, что в России он невозможен; Ногин215 -- что укрепление
революции должно привести к ликвидации Советов как органов власти; Сталин
выступал в речи на Петроградской конференции перед приездом Ленина с точкой
зрения, что Временное правительство не играет еще контрреволюционной роли,
против раскола с Церетели и с другими "циммервальдцами". В "Правде" Сталин
выступает со статьями полуоборонческого и полусоглашательского харак-
тера. В своей речи на пленуме фракции ВЦСПС216 от 19 ноября
1924 г. Сталин признает наличие в руководящих рядах партии це
лого направления, сбивающегося на оборончество. Он говорит:
"Необходима была новая ориентировка партии в новых условиях борьбы.
Партия (ее большинство) шла к этой новой ориентировке ощупью. Она приняла
политику давления Советов на Временное правительство в вопросе о мире и не
решилась сразу сделать шаг вперед от старого лозунга о диктатуре
пролетариата и крестьянства к новому лозунгу о власти Советов. Эта
половинчатая политика была рассчитана на то, чтобы дать Советам разглядеть
на конкретных вопросах о мире подлинную империалистическую природу
Временного правительства и тем оторвать их от последнего. Но это была
глубоко ошибочная позиция, ибо она породила пацифистские иллюзии, лила воду
на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту
ошибочную позицию я разделял тогда с моими товарищами по партии и отказался
от нее полностью лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина.
Нужна была новая ориентировка. Эту новую ориентировку дал партии Ленин в
своих знаменитых "Апрельских тезисах"217." (Сборник "За
ленинизм", изд.
1925 г., с. 93).
Означает ли это все, что эти ошибки были заложены в старой позиции
большевизма? Ничего подобного. Это означает, что среди большевиков
существовали люди с оппортунистическими тенденциями или люди, сбивающиеся на
оппортунистические позиции, благодаря неумению самостоятельно применять
линию большевизма к новой обстановке. Зиновьев, отрицающий в своем
"Ленинизме" факт существования правого крыла партии в [19] 17 г.,
прикрашивает историю. Но объяснение возможности возникновения этого правого
крыла какой-то двойственностью старой большевистской теории,-- так же само
обосновано, как утверждение, что крах II Интернационала обусловлен какой-то
двойственностью теории Маркса и Энгельса.
Общие уроки выступлений Каменева состоят в следующем: Лозунги,
отвечающие определенной стадии развития, могут из революционных стать
контрреволюционными, если их тупо применять к стадии, подвинутой так далеко
вперед, что они ей [не] отвечают. Каменевым руководило нежелание
противопос-тавиться оборонческому поветрию; он не умеет плыть против
течения. Оппортунистическая неотпорность прикрывает фальсификацию
большевистской политики до момента, когда Ленин, опираясь на партийные низы,
воспитанные в революционных традициях большевизма, выпрямил Каменеву и
другим хребет. Что это удалось без всяких потрясений, без всякого раскола --
это доказательство, что из большевистской партии история уже
189
создала революционный инструмент русского пролетариата величайшей силы
и остроты. Но каменевские ошибки могли быть сделаны и революционером, не
отличающимся оппортунистическими склонностями. Отсутствие диалектического
понимания ленинской позиции могли привести к подобным ошибкам.
Диктатура пролетариата -- это коалиция рабочих и крестьян. Крестьяне в
[19] 17 г. в значительной мере была за эсерами, рабочие за меньшевиками: из
этого следовала при простом применении формулы 1905 г. коалиция с
меньшевиками и эсерами. Но и эсеры и меньшевики находились в коалиции с
буржуазией. Таким образом, простое применение формулы 1905 г. было
невозможно, ибо эта формула предполагала разрыв с крупной буржуазией.
Значит, что-то изменилось, и это изменение требовало изменения методов
применения формулы 1905 г. Кто этого не понимал, становился, независимо от
своего желания, жертвой буржуазии. Ленин против такого рода
"диалектического" превращения революционной формулы боролся страстно, и эта
его борьба заслуживает величайшего внимания при всяком применении лозунга
демократической диктатуры. Но он боролся с фальсификацией
революционно-демократической диктатуры не с точки зрения отрицания
демократического характера Февральской революции, а с точки зрения ее
перерастания в социалистическую .
Лозунг демократической диктатуры, выдвинутый большевиками в
1906218 г., был заменен лозунгом советской власти, а позже
диктатуры пролетариата. Демократическая диктатура раньше, чем завершилась до
конца, осуществила только низвержение царизма,-- органа господства класса,
для борьбы с которым она возникла, но самого класса помещиков, крепостников
не ликвидировала. Ликвидация его стала делом уже диктатуры пролетариата.
Пролетариат, историческая задача которого состоит в ликвидации господства
класса капиталистов, должен был выкорчевать и пни старого господства
помещиков и задачу эту решал "мимоходом", но в тяжелом бою, ибо окончательно
русский помещик был разбит только Красной армией русского крестьянства,
руководимого рабочим. Только победа над интервенцией была окончательной
победой над помещиком. Сыновья помещиков, а не буржуазия составляют кадры
Белой армии219. Они боролись за свои собственные интересы, как и
за интересы не только русского, но и мирового капитала. Мировая буржуазия,
поддерживая русских помещиков в их походе для от-воевания из рук крестьян
земли, боролась за интересы мирово-
го империализма, но она была принуждена включить в фронт этих интересов
интересы русских помещиков. Вопрос, почему дело демократической диктатуры
задерживается [в] 1917г. диктатурой пролетариата, находит свое объяснение в
том, что дело защиты русского помещика перешло в руки мирового империализма.
Что говорит эта сжатая формула?
Демократическая диктатура рабочих и крестьян возможна только на той
стадии исторического развития, где в отсталой стране, борющейся с социальным
наследием средневековья, не ликвидированного буржуазией, возникает
пролетариат, способный повести крестьянство в бой. Загнившие остатки
средневековья, душащие, тормозящие новую жизнь, должны быть достаточно
сильны, чтобы поднять разобиженные темные массы крестьянства на стихийную
революционную борьбу. Пролетариат должен иметь достаточно большой социальный
вес, чтобы не только дать командный состав для крестьянской войны, но и
действиями своими потрясать в той мере обществом, какая необходима для
пробуждения крестьянства. Но, если демократическая диктатура не побеждает
долго, если борьба за нее принимает очень затяжной характер и если за это
время, несмотря на то, что не ликвидированы пути средневекового прошлого,
экономическое развитие идет вперед, то раньше, чем демократическая диктатура
осуществляется и может начать перерастать в социалистическую -- социальные
соотношения подготовляют самую социалистическую диктатуру. Русские помещики
были уже в 1905 г. смесью крепостника с капиталистом. Ленин в "Развитии
капитализма в России"220 даже переоценил степень
капиталистического развития русского земледелия, из чего вытекала его
программа отрезков, отвечающая неуверенности, в какой мере крестьянство
выступит революционно. Он это признал после первых крестьянских движений и
выступил с требованием ревизии собственной аграрной программы. Но, несмотря
на то, что 1905 г. показал, как все процессы дифференциации не разбили еще
единого фронта всей деревни против крепостничества даже в 1905 г., русский
помещичий класс был связан с разными частями буржуазии. Связь эта
осуществлялась через ипотечные банки221 и через капиталистов,
земельных собственников, и через помещиков, собственников акций промышленных
и кредитных институций. Политическая связь эта осуществлялась и через партию
кадетов. Революция 1905 г. не победила, не окончилась демократической
диктатурой не из-за логического противоречия этого понятия, не из-за
классовых противоречий рабоче-крестьянского блока, а потому, что борьба
рабочего класса недостаточно быстро мобилизировала крестьянство и что
мировой капитализм помог при помощи займов царизму
191
и помещикам. В 12 лет, отделяющих первую русскую революцию от второй,
капиталистический прогресс еще более связал русский помещичий класс с
русской и международной буржуазией. Создавая и усиливая базу будущей
пролетарской диктатуры системой финансового капитала и синдикатов, этот
процесс одновременно ослаблял пережитки крепостничества в деревне,-- этой
базе демократической революции. Самое земледелие связывалось с каждым днем
больше с мировым капиталом. Достаточно сказать, что экспорт
сельскохозяйственных продуктов из России был финансирован на 30 -- 50%
иностранным капиталом. За время с 1892 по 1902 г. количество падения
дворянского землевладения -- 15%, в 1911 -- новых 18%. Само собой понятно,
что чем позже совершилась бы вторая русская революция, тем сильнее были бы в
ней пролетарские, социалистические элементы, тем слабее ее мелкобуржуазные,
демократические элементы. Другими словами, если капитализм может развиваться
без ломки остатков феодализма и средневековья вообще, путем вымывания этих
остатков, то он и уничтожает условия демократической и создает условия
социалистической революции.
Война 1914 г. началась в период, когда столыпинская аграрная
реформа222 только начала давать свои результаты.
Кривошеий223 и Дурново224 были правы, когда молились
своему богу за мир, как условие проведения столыпинской реформы, целью
баррикады:
"Только отделением пролетарской коммунистической партии, пролетарской
классовой борьбой, свободной от робости этих мелких буржуа. Только сплочение
пролетариев,-- на деле, а не на словах, свободных от влияния мелкой
буржуазии,-- способно сделать такой "горячей" почву под ногами мелкой буржу-
азии, что ей при известных условиях придется взять власть; не исключено
даже, что Гучков и Милюков будут -- опять-таки при известных условиях -- за
всевластие, за единовластие Чхеидзе212, Церетели, эсеров,
Стеклова213, ибо это все же "оборонцы". Кто отделяет сейчас же
немедленно и бесповоротно пролетарские элементы Советов, т. е. "пролетарскую
коммунистическую партию" от мелкобуржуазных, тот правильно выражает интересы
движения на оба возможные случая; и на случай, что Россия переживет еще
особую, самостоятельную, неподчиненную буржуазии "диктатуру пролетариата и
крестьянства", и на случай, что мелкая буржуазия не сумеет оторваться от
буржуазии и будет вечно (т. е. до социализма) колебаться между нею и нами"
(Ленин, т. XTV, ч. 1, с. 34).
Первый возможный путь развития -- наиболее вероятный -- означал, что за
12 лет капиталистического развития Россия шагнула очень далеко вперед в этом
развитии, означал, что уже перед полным завершением лозунгов 1905 г.
началось предвиденное Лениным в 1905 г. перерастание демократической
революции в социалистическую. Сделал ли Ленин из этого вывод, что теперь
надо выдвинуть лозунг "рабочей демократии", социалистической диктатуры?
Ничего подобного. В той же самой статье, в которой он требует установки на
перерастание, в статье, направленной против Каменева214, он
говорит:
"Не грозит ли нам опасность впасть в субъективизм, в желание
"перепрыгнуть" через незавершенную -- неизжившую еще крестьянского движения
-- революцию буржуазно-демократического характера к революции
социалистической.
Если бы я сказал: "без царя, а правительство рабочее",-- эта опасность
мне бы грозила. Но я сказал не это, я сказал иное. Я сказал, что другого
правительства России (не считая буржуазного) не может быть помимо Советов
рабочих, батрацких, солдатских и крестьянских депутатов. Я сказал, что
власть может перейти в России теперь от Гучкова и Милюкова только к этим
Советам, а в них как раз преобладает крестьянство, преобладают солдаты,
преобладает мелкая буржуазия, выражаясь научным марксистским термином,
употребляя не житейскую, не обывательскую, не профессиональную, а классовую
характеристику" (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 32).
Исходя из этого, он соответственно формулировал программу действия:
"Партия пролетариата никоим образом не может задаваться целью
"введения" социализма в стране мелкого крестьянства,
<ъ ^
г г
s г
183
пока подавляющее большинство населения не пришло к сознанию
необходимости социалистической революции.
Но только буржуазные софисты, прячущиеся за "почти марксистские"
словечки, могут выводить из этой истины оправдание такой политики, которая
бы оттягивала немедленные революционные меры, вполне назревшие практически,
осуществленные зачастую во время войны рядом буржуазных государств,
настоятельно необходимые для борьбы с надвигающимся экономическим
расстройством и голодом.
Такие меры, как национализация земли, всех банков и синдикатов
капиталистов или, по крайней мере, установление немедленного контроля за
ними Советов рабочих депутатов и т. п., отнюдь не будучи "введением"
социализма, должны быть безусловно отстаиваемы и, по мере возможности,
революционным путем осуществляемы. Вне таких мер, которые являются лишь
шагами к социализму и которые вполне осуществимы экономически, невозможно
лечение ран, нанесенных войной, и предупреждение грозящего краха, а
останавливаться перед посягательством на неслыханно высокие прибыли
капиталистов и банкиров, наживающихся именно "на войне" особенно скандально,
партия революционного пролетариата никогда не будет" (Ленин, т. XIV, ч. 1,
с. 51-52).
В "Аграрной программе" он делает передвижку на беднейшие слои
крестьянства:
"Мы не можем знать определенно в настоящее время, разовьется ли в
ближайшем времени могучая аграрная революция русской деревни. Мы не можем
знать, насколько именно глубоко углубившееся несомненно в последнее время
классовое деление крестьянства на батраков, наемных рабочих и беднейших
крестьян ("полупролетариев"), с одной стороны,-- и крестьян, зажиточных и
средних (капиталистов и капиталистиков) -- с другой. Такие вопросы решит и
может решить только опыт.
Но мы безусловно обязаны, как партия пролетариата, выступить немедленно
не только с аграрной (земельной) программой, но и с проповедью немедленно
осуществимых практических мер в интересах крестьянской аграрной революции в
России.
Мы должны требовать национализации всех земель, т. е. перехода всех
земель в государстве в собственность центральной государственной власти. Эта
власть должна определять размеры и проч[ее] переселенческого фонда,
определять законы для охраны лесов, для мелиорации и т. п., запрещать
безусловно всякое посредничество между собственником земли, государством и
арендатором ее (запрещать всякую передачу земли). Но все распоряжение
землей, все определения местных условий владе-
ния и пользования должно находиться всецело и исключительно, отнюдь не
в бюрократических, чиновничьих руках, а в руках областных и местных Советов
крестьянских депутатов. В интересах повышения техники производства хлеба и
размеров производства, а также в интересах развития национального крупного
хозяйства и общественного контроля над ним мы должны внутри крестьянских
комитетов добиваться образования из каждого конфискованного помещичьего
имения крупного образцового хозяйства под контролем Советов батрацких
депутатов" (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 49 - 50).
Но одновременно [Ленин] пишет:
"Не раскалывая немедленно и обязательно Советов крестьянских депутатов,
партия пролетариата должна разъяснять необходимость особых батрацких
депутатов и особых Советов депутатов от беднейших (полупролетарских)
крестьян или, по крайней мере, особых постоянных совещаний депутатов такого
классового положения, как отдельные фракции или партии внутри Советов
крестьянских депутатов" (Ленин, т. ХЩ ч. 1, с. 50).
Наконец, собирая воедино всю свою тактическую формулу, он выступает
против приписываемой ему Каменевым мысли о "немедленном перерождении этой
демократической революции в социалистическую".
"И здесь я подошел ко второй ошибке в приведенном рассуждении тов.
Каменева. Он упрекает меня в том, что моя схема "рассчитана" на "немедленное
перерождение этой (буржуазно-демократической) революции в социалистическую.
Это неверно. Я не только не "рассчитываю" на "немедленное перерождение"
нашей революции в социалистическую, а прямо предостерегаю против этого,
прямо заявляю в тезисе No 8: "не введение социализма наша непосредственная
задача".
Не ясно ли, что человек, рассчитывающий на немедленное перерождение
нашей революции в социалистическую, не мог бы восстать против
непосредственной задачи введения социализма.
Мало того. Даже ввести в России "государство-коммуну" (т.е.
государство, организованное по типу Парижской коммуны) нельзя "немедленно",
ибо для этого необходимо, чтобы большинство депутатов во всех (или в
большинстве) Советов ясно сознавало всю ошибочность и весь вред тактики
эсеров, Чхеидзе, Церетели, Стеклова и пр. Я совершенно точно заявил, что
"рассчитываю" в этой области только на "терпеливое" (надо ли быть
терпеливым, чтобы получить изменение, которое можно осуществить
"немедленно") разъяснение" (Ленин, т. XTV, ч. I, с. 35).
Исходя из самой большой вероятности перерастания демократической
революции в социалистическую в форме борьбы
185
сил социалистической революции против органов демократической
полудиктатуры, гениальный, многогранный тактик, который после июльских дней
перед лицом загнивания Советов в статье "К лозунгам" в июле [19] 17 г.
провозглашает, что двоевластие кончилось, ибо буржуазия вооружилась, власть
перешла на деле к "корниловцам", "власть нельзя уже теперь мирно взять",
что:
"Именно революционный пролетариат, после опыта июля [19] 17 г., и
должен самостоятельно взять в свои руки власть -- вне этого победа революции
быть не может. Власть у пролетариата, поддержка его беднейшим крестьянством
или полупролетариями -- вот единственный выход, и мы ответили уже, какие
именно обстоятельства могут чрезвычайно ускорить его.
Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, но не
теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы
революционной борьбы с ней. Что мы и тогда будем за построение всего
государства по типу Советов, это так. Это не вопрос о Советах вообще, а
вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и предательством данных Советов"
(т. XIV, ч. 2, с. 17-18).
Тот же сам Ленин, после отбития атаки корниловцев перед лицом малейшей
возможности завершения демократической диктатуры, возвращается в ст[атье] "О
компромиссах" к лозунгу "Вся власть Советам и советское правительство". И
тут снова выступает наружу различие в положении между 1905 и 1917 годами. В
1905 г. демократическая диктатура -- это было правительство рабочих и
крестьян под гегемонией пролетариата. Власть в руках
меньшевистски-эсеровских Советов не означала гегемонии пролетариата как
класса, ибо меньшевики и эсеры вели мелкобуржуазную политику. Поэтому Ленин
формулировал отношение к этой власти:
"Компромисс состоял в том, что большевики, не претендуя на участие в
правительстве (невозможно для интернационалиста без фактического
осуществления условий диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства),
отказались бы от выставления немедленно требования перехода власти к
пролетариату и беднейшим крестьянам, от революционных методов борьбы за это
требование. Условием, само собой разумеется, и не новым для эсеров и
меньшевиков была бы полная свобода агитации и созыва Учредительного
собрания, без новых оттяжек или даже в более короткий срок" (Ленин, т. XTV,
ч. 2, с. 99).
Что же означало предложение Ленина о компромиссе? Этот компромисс
открывал, по мнению Ленина, наиболее надежный путь перерастания
демократической диктатуры в социалисти-
ческую, а именно, обострение отношений мелкой буржуазии и ее партий с
крупным капиталом, подведение масс, стоящих за Советами, под удар буржуазии
и военщины для того, чтобы переходя от защиты к нападению, втянуть
мелкобуржуазные массы в решающий бой, результатом которого мог быть только
переход от демократической к социалистической диктатуре. Т. е. вся тактика
Ленина, написавшего тогда уже свою работу "Государство и революция", эту
программу целой эпохи диктатуры пролетариата. Ленин, который следил, как
врач следит за развивающейся болезнью, за агонией капиталистического
общества, которая была одновременно развертывающимся переходом от
демократической революции к социалистической -- что все это имеет общего с
тактикой провозглашения конца в начале: социалистической диктатуры в период,
когда неизвестно, когда произойдет революция, через год, через пять или
через десять; когда неизвестно, в какой международной обстановке она будет
происходить, какие классовые перегруппировки создаст перед ней
предварительно исторический процесс.
Существует легенда, что Каменев противопоставил "перевооружившемуся"
большевизму Ленина старый большевизм и что Ленин, таким образом, боролся в
лице Каменева с собственной старой концепцией. Эта легенда заслуживает
особого разбора, ибо она позволит подчеркнуть ряд черт действительно
большевистской концепции, ничуть не устаревших, и указать на ряд опасностей,
угрожающих при перерастании демократической диктатуры в социалистическую.
Политика революционно-демократической диктатуры была политикой разрыва
пролетариата и мелкой буржуазии с крупной. Каменев во время Февральской
революции стоял на почве сотрудничества органов демократической диктатуры с
Временным правительством, т. е. с крупной буржуазией, пока она сама не
исчерпала себя. "Мы, большевистская партия, должны открыто заявить, что мы
берем курс не на замену власти буржуазного Временного правительства властью
Советов, что мы предоставляем ему исчерпать себя в процессе революции",--
говорил Каменев на Апрельской конференции ("Протоколы Апрельской
конференции, с. 44 -- 45). Он прямо выдвигал лозунг: "Мы содействуем, но не
противодействуем". Ленин в цитированной уже мною статье 1908 г.
подчеркивает, что революционно-демократическая диктатура есть союз
пролетариата с крестьянством, класса с классом, а не с мелкобуржуазными
партиями. Это означает, что он предвидел положения, где надо будет
противопоставить мелкобуржуазным партиям, руководимым верхушкой
187
мелкой буржуазии и поэтому наиболее склонным к компромиссам с крупной
буржуазией, мелкобуржуазные низы. Каменев прокламировал блок с
соглашательскими мелкобуржуазными партиями, заявляя: "Мы в этом блоке
участвуем и строим нашу политику так, чтоб этот блок не разорвать". Старый
большевизм вырос как интернационалистская партия революции против войны.
Каменев писал в "Правде" от 15 марта 17 г., что "свободный народ
(освобожденный от царя, но не от буржуазии -- К. Р.) будет стойко стоять на
своем посту, на пулю отвечать пулей, на снаряд снарядом". Война должна быть
окончена через давление на Временное правительство, которое должно огласить
свои военные цели, приступить к мирным переговорам. Но "Россия связана
союзами с Англией, Францией и др [угими] странами, она не может действовать
в вопросах мира помимо них". Старый большевизм в начале революции 1905 г.
провозглашал лозунг демократической диктатуры, подготовляя идейно ее
перерастание в социалистическую диктатуру. Каменев, в величайшем кризисе,
переживаемом миром и Россией, среди величайшей разрухи, толкающей на меры,
являющиеся шагами к социализму, выступая против этих шагов, заявляя о
тезисах Ленина, что они "великолепная программа для первых шагов революции в
Англии, Германии, Франции, но не для незаконченной демократической революции
в России" ("Правда", 17 апреля 17 г.). Большевизм в революции 1905 г. понял,
что Советы есть органы борьбы за власть и органы власти демократической
диктатуры. Каменев выступает против лозунга "государство-коммуна", говоря в
своей статье "О тезисах Ленина", что только тогда, когда уже начался период
осуществления социализма, "нелепо думать о парламентской республике", не
раньше. Значит, он лозунг Советов, как органов демократической диктатуры,
отклоняет.
Сказанное доказывает, что позиция Каменева была позицией не старого
большевизма, а позицией человека, сбившегося под влиянием мелкобуржуазной
революции на соглашательскую мелкобуржуазную линию и прикрывающего это
старыми большевистскими формулами. Выступления Каменева, как известно, не
были только личными его выступлениями. На Апрельской конференции, как
известно, выступал Рыков с взглядом, что социализм должен начаться на
Западе, что в России он невозможен; Ногин215 -- что укрепление
революции должно привести к ликвидации Советов как органов власти; Сталин
выступал в речи на Петроградской конференции перед приездом Ленина с точкой
зрения, что Временное правительство не играет еще контрреволюционной роли,
против раскола с Церетели и с другими "циммервальдцами". В "Правде" Сталин
выступает со статьями полуоборонческого и полусоглашательского харак-
тера. В своей речи на пленуме фракции ВЦСПС216 от 19 ноября
1924 г. Сталин признает наличие в руководящих рядах партии це
лого направления, сбивающегося на оборончество. Он говорит:
"Необходима была новая ориентировка партии в новых условиях борьбы.
Партия (ее большинство) шла к этой новой ориентировке ощупью. Она приняла
политику давления Советов на Временное правительство в вопросе о мире и не
решилась сразу сделать шаг вперед от старого лозунга о диктатуре
пролетариата и крестьянства к новому лозунгу о власти Советов. Эта
половинчатая политика была рассчитана на то, чтобы дать Советам разглядеть
на конкретных вопросах о мире подлинную империалистическую природу
Временного правительства и тем оторвать их от последнего. Но это была
глубоко ошибочная позиция, ибо она породила пацифистские иллюзии, лила воду
на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту
ошибочную позицию я разделял тогда с моими товарищами по партии и отказался
от нее полностью лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина.
Нужна была новая ориентировка. Эту новую ориентировку дал партии Ленин в
своих знаменитых "Апрельских тезисах"217." (Сборник "За
ленинизм", изд.
1925 г., с. 93).
Означает ли это все, что эти ошибки были заложены в старой позиции
большевизма? Ничего подобного. Это означает, что среди большевиков
существовали люди с оппортунистическими тенденциями или люди, сбивающиеся на
оппортунистические позиции, благодаря неумению самостоятельно применять
линию большевизма к новой обстановке. Зиновьев, отрицающий в своем
"Ленинизме" факт существования правого крыла партии в [19] 17 г.,
прикрашивает историю. Но объяснение возможности возникновения этого правого
крыла какой-то двойственностью старой большевистской теории,-- так же само
обосновано, как утверждение, что крах II Интернационала обусловлен какой-то
двойственностью теории Маркса и Энгельса.
Общие уроки выступлений Каменева состоят в следующем: Лозунги,
отвечающие определенной стадии развития, могут из революционных стать
контрреволюционными, если их тупо применять к стадии, подвинутой так далеко
вперед, что они ей [не] отвечают. Каменевым руководило нежелание
противопос-тавиться оборонческому поветрию; он не умеет плыть против
течения. Оппортунистическая неотпорность прикрывает фальсификацию
большевистской политики до момента, когда Ленин, опираясь на партийные низы,
воспитанные в революционных традициях большевизма, выпрямил Каменеву и
другим хребет. Что это удалось без всяких потрясений, без всякого раскола --
это доказательство, что из большевистской партии история уже
189
создала революционный инструмент русского пролетариата величайшей силы
и остроты. Но каменевские ошибки могли быть сделаны и революционером, не
отличающимся оппортунистическими склонностями. Отсутствие диалектического
понимания ленинской позиции могли привести к подобным ошибкам.
Диктатура пролетариата -- это коалиция рабочих и крестьян. Крестьяне в
[19] 17 г. в значительной мере была за эсерами, рабочие за меньшевиками: из
этого следовала при простом применении формулы 1905 г. коалиция с
меньшевиками и эсерами. Но и эсеры и меньшевики находились в коалиции с
буржуазией. Таким образом, простое применение формулы 1905 г. было
невозможно, ибо эта формула предполагала разрыв с крупной буржуазией.
Значит, что-то изменилось, и это изменение требовало изменения методов
применения формулы 1905 г. Кто этого не понимал, становился, независимо от
своего желания, жертвой буржуазии. Ленин против такого рода
"диалектического" превращения революционной формулы боролся страстно, и эта
его борьба заслуживает величайшего внимания при всяком применении лозунга
демократической диктатуры. Но он боролся с фальсификацией
революционно-демократической диктатуры не с точки зрения отрицания
демократического характера Февральской революции, а с точки зрения ее
перерастания в социалистическую .
Лозунг демократической диктатуры, выдвинутый большевиками в
1906218 г., был заменен лозунгом советской власти, а позже
диктатуры пролетариата. Демократическая диктатура раньше, чем завершилась до
конца, осуществила только низвержение царизма,-- органа господства класса,
для борьбы с которым она возникла, но самого класса помещиков, крепостников
не ликвидировала. Ликвидация его стала делом уже диктатуры пролетариата.
Пролетариат, историческая задача которого состоит в ликвидации господства
класса капиталистов, должен был выкорчевать и пни старого господства
помещиков и задачу эту решал "мимоходом", но в тяжелом бою, ибо окончательно
русский помещик был разбит только Красной армией русского крестьянства,
руководимого рабочим. Только победа над интервенцией была окончательной
победой над помещиком. Сыновья помещиков, а не буржуазия составляют кадры
Белой армии219. Они боролись за свои собственные интересы, как и
за интересы не только русского, но и мирового капитала. Мировая буржуазия,
поддерживая русских помещиков в их походе для от-воевания из рук крестьян
земли, боролась за интересы мирово-
го империализма, но она была принуждена включить в фронт этих интересов
интересы русских помещиков. Вопрос, почему дело демократической диктатуры
задерживается [в] 1917г. диктатурой пролетариата, находит свое объяснение в
том, что дело защиты русского помещика перешло в руки мирового империализма.
Что говорит эта сжатая формула?
Демократическая диктатура рабочих и крестьян возможна только на той
стадии исторического развития, где в отсталой стране, борющейся с социальным
наследием средневековья, не ликвидированного буржуазией, возникает
пролетариат, способный повести крестьянство в бой. Загнившие остатки
средневековья, душащие, тормозящие новую жизнь, должны быть достаточно
сильны, чтобы поднять разобиженные темные массы крестьянства на стихийную
революционную борьбу. Пролетариат должен иметь достаточно большой социальный
вес, чтобы не только дать командный состав для крестьянской войны, но и
действиями своими потрясать в той мере обществом, какая необходима для
пробуждения крестьянства. Но, если демократическая диктатура не побеждает
долго, если борьба за нее принимает очень затяжной характер и если за это
время, несмотря на то, что не ликвидированы пути средневекового прошлого,
экономическое развитие идет вперед, то раньше, чем демократическая диктатура
осуществляется и может начать перерастать в социалистическую -- социальные
соотношения подготовляют самую социалистическую диктатуру. Русские помещики
были уже в 1905 г. смесью крепостника с капиталистом. Ленин в "Развитии
капитализма в России"220 даже переоценил степень
капиталистического развития русского земледелия, из чего вытекала его
программа отрезков, отвечающая неуверенности, в какой мере крестьянство
выступит революционно. Он это признал после первых крестьянских движений и
выступил с требованием ревизии собственной аграрной программы. Но, несмотря
на то, что 1905 г. показал, как все процессы дифференциации не разбили еще
единого фронта всей деревни против крепостничества даже в 1905 г., русский
помещичий класс был связан с разными частями буржуазии. Связь эта
осуществлялась через ипотечные банки221 и через капиталистов,
земельных собственников, и через помещиков, собственников акций промышленных
и кредитных институций. Политическая связь эта осуществлялась и через партию
кадетов. Революция 1905 г. не победила, не окончилась демократической
диктатурой не из-за логического противоречия этого понятия, не из-за
классовых противоречий рабоче-крестьянского блока, а потому, что борьба
рабочего класса недостаточно быстро мобилизировала крестьянство и что
мировой капитализм помог при помощи займов царизму
191
и помещикам. В 12 лет, отделяющих первую русскую революцию от второй,
капиталистический прогресс еще более связал русский помещичий класс с
русской и международной буржуазией. Создавая и усиливая базу будущей
пролетарской диктатуры системой финансового капитала и синдикатов, этот
процесс одновременно ослаблял пережитки крепостничества в деревне,-- этой
базе демократической революции. Самое земледелие связывалось с каждым днем
больше с мировым капиталом. Достаточно сказать, что экспорт
сельскохозяйственных продуктов из России был финансирован на 30 -- 50%
иностранным капиталом. За время с 1892 по 1902 г. количество падения
дворянского землевладения -- 15%, в 1911 -- новых 18%. Само собой понятно,
что чем позже совершилась бы вторая русская революция, тем сильнее были бы в
ней пролетарские, социалистические элементы, тем слабее ее мелкобуржуазные,
демократические элементы. Другими словами, если капитализм может развиваться
без ломки остатков феодализма и средневековья вообще, путем вымывания этих
остатков, то он и уничтожает условия демократической и создает условия
социалистической революции.
Война 1914 г. началась в период, когда столыпинская аграрная
реформа222 только начала давать свои результаты.
Кривошеий223 и Дурново224 были правы, когда молились
своему богу за мир, как условие проведения столыпинской реформы, целью