Страница:
— Клянусь, тебе не будет вреда от моих людей! — буркнул он и развернул коня.
Крестьянин разжал пальцы и ошалело уставился на тяжелый серебряный крест, тускло мерцавший в отблесках пламени. Под крестом лежала золотая монета с чеканным профилем короля.
Он творил свое черное дело, не нуждаясь в сообщниках.
Волоча по тесному коридору бездыханное тело, он чуть не упал, поскользнувшись в луже крови на полу. Чертов Пендрагон приказал вырыть вокруг стен оборонительный ров! Интересно, а она знает про этот переход, ведущий в рощу за стенами замка?
Ему повезло, что О'Рурк успел пробить этот крысиный лаз, хотя ничего не смыслил в фортификации. Судя по всему, Пендрагон оказался таким же болваном, иначе давно отыскал бы подземный туннель. Со злорадной ухмылкой убийца всмотрелся в низкий потолок и налег на потайную дверцу. Может, он все же успел его отыскать? Или она ему разболтала? Какая разница! Деревянная дверь поддалась, и в подземелье хлынул поток свежего воздуха. Обдирая локти и плечи, он вылез наружу, подошел к лошади, снял с ее морды торбу с овсом и отбросил ветки, прикрывавшие животное от любопытных глаз. Затем вернулся к туннелю, грубо выдернул пленницу на поверхность и нагнулся, чтобы перехватить за пояс. От запаха свежей крови ему чуть не стало дурно. Закинув Сиобейн на седло, он взял лошадь под уздцы и шагом повел прочь от замка. Часовые впустую пялились на ворота и не обращали внимания на то, что творится вокруг.
Они наткнулись на свежий след конских копыт совсем рядом с крепостью Магуайра. Одному разъезду Гэлан приказал выяснить, куда ведет этот след, а другой оставил для скрытого наблюдения за крепостью.
— Ну а теперь тебе остается только постучать в ворота, — заметил Рэймонд, глядя на загадочно молчавший замок. — Иначе ты так и не узнаешь, дома он или нет.
— Это не поможет. Он не глупее нас с тобой и может оставить кого-то в замке с приказом принять нас как положено.
Магуайр не был похож на труса, иначе он не ринулся бы в атаку на целую армию во главе жалкой горстки необученных воинов. Правда, его замок выглядел вполне готовым к боевым действиям. Даже отсюда Гэлан мог различить обновленные укрепления.
— Пока нет доказательств, тебе не с чем явиться к королю.
— А я и не собираюсь являться к Генриху из-за такой ерунды! — Черт побери, он вполне способен сам постоять за себя и не прятаться за монаршим троном! — Его величество приказал мне как можно скорее завладеть имуществом Магуайра, пока сюда не сбежались за добычей все окрестные вожди!
— Черт побери!
— Да, чертей здесь хватает! — мрачно заметил Гэлан. Воспользовавшись передышкой, он снял шлем и вытер пот со лба. Дрисколл, стоявший слева от него, вмешался в разговор:
— У меня такое ощущение, что не один Донегол пострадал от набегов.
— О'Нил тоже жаловался на убытки, — вставил Рэймонд.
— Да, но ведь это может быть человек, который с самого начала был против того, чтобы миледи правила Донеголом!
Гэлан слушал их с мрачной миной.
— Большая часть земель Донегола когда-то была под рукой О'Доннелов, но О'Рурки отвоевали их у Дермотта. Каждому известно, что Тайгеран готовил войну не столько ради новых земель, сколько ради мести. Он и Сиобейн взял себе в жены, чтобы под рукой была женщина из враждебного клана, на которой можно в любой момент выместить свою злобу. — Дрисколл угрюмо уставился на свои руки, судорожно сжимавшие поводья. Он все еще считал себя виноватым в том, что не сумел защитить свою госпожу. — Ей пришлось очень нелегко, милорд, — добавил капитан. — Когда умер Тайгеран, вожди кланов не смогли лишить ее наследства из-за покровительства такого сильного дяди, как Дермотт. Но кое-кто все еще не успокоился и хотел бы посадить на ее место мужчину. Предпочтительно из рода О'Доннелол.
— А я что — не мужчина?
— Простите, милорд, но вы не ирландец!
Судя по его болезненной гримасе, Гэлан и сам слишком хорошо об этом помнил.
— Я не думаю, что самые первые набеги, совершенные еще до вашего появления, имеют отношение к тому, что затевается сейчас. Иногда кое-кто из крестьян может выпить лишку и дать повод для новых слухов. Люди погибают, а преступники разгуливают среди нас. А если это не так… — Дрисколл задумчиво повел плечами, машинально пытаясь нащупать бороду на гладко выбритом подбородке, — …кто осмелится выдать нам враждебный клан?
— В этом-то и трудность! — буркнул Гэлан, всматриваясь в сумеречную даль. — Мы должны поймать их с поличным, а для этого оставаться здесь… — Внезапно он обернулся в ту сторону, где находился Донегол.
— Что такое? — встревожился Рэймонд. Гэлан ответил не сразу.
— Не знаю. — Ведь он лично выпроводил из замка О'Нила, и часовые надежно заперли ворота, однако Гэлан не мог отделаться от недоброго предчувствия, что Сиобейн нужна его помощь. — Но что-то случилось. Я чую это нутром!
Помедлив в нерешительности, Гэлан развернул коня и галопом поскакал к замку. Рэймонд объезжал войско и отдавал приказы, гадая про себя, уж не перенял ли его друг способность Рианнон предвидеть будущее.
На границе земель Донегола он остановил лошадь и резким толчком сбросил ее тело с лошадиного крупа. Раздался глухой удар о мягкую землю, и она упала, обратив к небу залитое кровью лицо. Его губы раздвинулись в садистском оскале. Ее смерть развяжет ему руки! Он уже пытался избавиться от Коннала, но дьявольское отродье слишком хорошо охраняют!
Он надменно смотрел на ее прекрасное лицо, изуродованное ссадинами и кровоподтеками. На миг ему даже стало жалко лишать жизни такую красоту, но уж слишком она была себе на уме, слишком привыкла полагаться только на себя, не дожидаясь его совета, не прося его о помощи — да и не нуждаясь в ней. Он развернул коня и поскакал прочь, оставив ее бездыханное тело на милость диких зверей и безжалостной стихии.
Глава 25
Глава 26
Крестьянин разжал пальцы и ошалело уставился на тяжелый серебряный крест, тускло мерцавший в отблесках пламени. Под крестом лежала золотая монета с чеканным профилем короля.
Он творил свое черное дело, не нуждаясь в сообщниках.
Волоча по тесному коридору бездыханное тело, он чуть не упал, поскользнувшись в луже крови на полу. Чертов Пендрагон приказал вырыть вокруг стен оборонительный ров! Интересно, а она знает про этот переход, ведущий в рощу за стенами замка?
Ему повезло, что О'Рурк успел пробить этот крысиный лаз, хотя ничего не смыслил в фортификации. Судя по всему, Пендрагон оказался таким же болваном, иначе давно отыскал бы подземный туннель. Со злорадной ухмылкой убийца всмотрелся в низкий потолок и налег на потайную дверцу. Может, он все же успел его отыскать? Или она ему разболтала? Какая разница! Деревянная дверь поддалась, и в подземелье хлынул поток свежего воздуха. Обдирая локти и плечи, он вылез наружу, подошел к лошади, снял с ее морды торбу с овсом и отбросил ветки, прикрывавшие животное от любопытных глаз. Затем вернулся к туннелю, грубо выдернул пленницу на поверхность и нагнулся, чтобы перехватить за пояс. От запаха свежей крови ему чуть не стало дурно. Закинув Сиобейн на седло, он взял лошадь под уздцы и шагом повел прочь от замка. Часовые впустую пялились на ворота и не обращали внимания на то, что творится вокруг.
Они наткнулись на свежий след конских копыт совсем рядом с крепостью Магуайра. Одному разъезду Гэлан приказал выяснить, куда ведет этот след, а другой оставил для скрытого наблюдения за крепостью.
— Ну а теперь тебе остается только постучать в ворота, — заметил Рэймонд, глядя на загадочно молчавший замок. — Иначе ты так и не узнаешь, дома он или нет.
— Это не поможет. Он не глупее нас с тобой и может оставить кого-то в замке с приказом принять нас как положено.
Магуайр не был похож на труса, иначе он не ринулся бы в атаку на целую армию во главе жалкой горстки необученных воинов. Правда, его замок выглядел вполне готовым к боевым действиям. Даже отсюда Гэлан мог различить обновленные укрепления.
— Пока нет доказательств, тебе не с чем явиться к королю.
— А я и не собираюсь являться к Генриху из-за такой ерунды! — Черт побери, он вполне способен сам постоять за себя и не прятаться за монаршим троном! — Его величество приказал мне как можно скорее завладеть имуществом Магуайра, пока сюда не сбежались за добычей все окрестные вожди!
— Черт побери!
— Да, чертей здесь хватает! — мрачно заметил Гэлан. Воспользовавшись передышкой, он снял шлем и вытер пот со лба. Дрисколл, стоявший слева от него, вмешался в разговор:
— У меня такое ощущение, что не один Донегол пострадал от набегов.
— О'Нил тоже жаловался на убытки, — вставил Рэймонд.
— Да, но ведь это может быть человек, который с самого начала был против того, чтобы миледи правила Донеголом!
Гэлан слушал их с мрачной миной.
— Большая часть земель Донегола когда-то была под рукой О'Доннелов, но О'Рурки отвоевали их у Дермотта. Каждому известно, что Тайгеран готовил войну не столько ради новых земель, сколько ради мести. Он и Сиобейн взял себе в жены, чтобы под рукой была женщина из враждебного клана, на которой можно в любой момент выместить свою злобу. — Дрисколл угрюмо уставился на свои руки, судорожно сжимавшие поводья. Он все еще считал себя виноватым в том, что не сумел защитить свою госпожу. — Ей пришлось очень нелегко, милорд, — добавил капитан. — Когда умер Тайгеран, вожди кланов не смогли лишить ее наследства из-за покровительства такого сильного дяди, как Дермотт. Но кое-кто все еще не успокоился и хотел бы посадить на ее место мужчину. Предпочтительно из рода О'Доннелол.
— А я что — не мужчина?
— Простите, милорд, но вы не ирландец!
Судя по его болезненной гримасе, Гэлан и сам слишком хорошо об этом помнил.
— Я не думаю, что самые первые набеги, совершенные еще до вашего появления, имеют отношение к тому, что затевается сейчас. Иногда кое-кто из крестьян может выпить лишку и дать повод для новых слухов. Люди погибают, а преступники разгуливают среди нас. А если это не так… — Дрисколл задумчиво повел плечами, машинально пытаясь нащупать бороду на гладко выбритом подбородке, — …кто осмелится выдать нам враждебный клан?
— В этом-то и трудность! — буркнул Гэлан, всматриваясь в сумеречную даль. — Мы должны поймать их с поличным, а для этого оставаться здесь… — Внезапно он обернулся в ту сторону, где находился Донегол.
— Что такое? — встревожился Рэймонд. Гэлан ответил не сразу.
— Не знаю. — Ведь он лично выпроводил из замка О'Нила, и часовые надежно заперли ворота, однако Гэлан не мог отделаться от недоброго предчувствия, что Сиобейн нужна его помощь. — Но что-то случилось. Я чую это нутром!
Помедлив в нерешительности, Гэлан развернул коня и галопом поскакал к замку. Рэймонд объезжал войско и отдавал приказы, гадая про себя, уж не перенял ли его друг способность Рианнон предвидеть будущее.
На границе земель Донегола он остановил лошадь и резким толчком сбросил ее тело с лошадиного крупа. Раздался глухой удар о мягкую землю, и она упала, обратив к небу залитое кровью лицо. Его губы раздвинулись в садистском оскале. Ее смерть развяжет ему руки! Он уже пытался избавиться от Коннала, но дьявольское отродье слишком хорошо охраняют!
Он надменно смотрел на ее прекрасное лицо, изуродованное ссадинами и кровоподтеками. На миг ему даже стало жалко лишать жизни такую красоту, но уж слишком она была себе на уме, слишком привыкла полагаться только на себя, не дожидаясь его совета, не прося его о помощи — да и не нуждаясь в ней. Он развернул коня и поскакал прочь, оставив ее бездыханное тело на милость диких зверей и безжалостной стихии.
Глава 25
Гэлан выехал на вершину холма и увидел, как навстречу ему во весь опор скачет конный патруль. Чувствуя, что все внутри сжимается от тревоги, он пришпорил Серого, вихрем пронесся мимо патруля, миновал ворота и направил коня прямо в главный зал. По каменному полу зазвенели тяжелые копыта, и люди в страхе расступились, давая ему дорогу. Он соскочил с коня, и при виде скорбных заплаканных лиц сердце его пронзила острая боль. В зале не было видно ни Сиобейн, ни Коннала. Прыгая через три ступеньки, Гэлан помчался наверх, добежал до спальни и толкнул дверь.
Взгляд его метнулся к огромной кровати. Он подскочил к ней и замер. Балдахин был плотно задернут.
С трудом переводя дыхание, Гэлан несколько раз сглотнул тугой комок в горле, прежде чем решился поднять дрожащую руку и раздвинуть края занавеса.
— Матерь Божья!
Она лежала среди сгустков свернувшейся крови с развороченным до костей лицом. Огромная рана зияла на груди.
Гэлан задрожал всем своим большим, сильным телом. Он ничего не мог поделать с приступом отчаяния. Сжимая кулаки, рыцарь боролся с душевной болью. Ноги его подогнулись, в глазах вскипели слезы. Он бил и бил себя кулаками по бедрам, и жалобные рыдания рвались из его груди.
«Господи, за что?! Ты отнял ее у меня, едва я научился ее любить! За что? За что?»
Не в силах больше терпеть, он запрокинул голову, и его горестный вопль потряс древние стены замка Донегол.
Этот жуткий звук заставил часовых внять мольбам Рианнон, и они отворили двери. Рианнон кубарем скатилась по лестнице и оказалась в спальне, ошеломленно замерев возле залитой кровью кровати.
— Боже милостивый!
Зажимая рот дрожащей рукой, она отвернулась. Из глаз хлынули слезы — горькие, жгучие, полные раскаяния.
«Сиобейн, прости меня!»
Гэлан все еще стоял на коленях, запрокинув голову к потолку, и плакал навзрыд.
— Я знал, что что-то случилось, — хрипло прошептал он. — Знал! — И он снова и снова проклинал себя за то, что не послушался инстинкта и не вернулся раньше. И молил небеса избавить его от этой муки.
«Я пропал! Пропал!»
Рианнон первая обратила внимание на одежду несчастной женщины, старательно избегая смотреть на то, что осталось от ее лица.
— Это не она! — вдруг воскликнула недавняя узница и метнулась к кровати.
Гэлан встрепенулся, глаза, мокрые от слез, прищурились.
— Платье… Это не ее платье! На ней было темно-синее!
— Она вечно таскала какие-то обноски, — буркнул он, все еще не смея поверить в такую возможность.
Его сердце уже было разбито и больше не перенесет такого горя, если придется распроститься с едва обретенной надеждой.
— Нет!
— Но ее волосы…
— Я же говорю — это не она! — Рианнон боязливо протянула руку. — Я не умею допрашивать мертвых, но… — Она подцепила край рукава, приподняла холодную кисть и повернула ладонью вверх. — Это Меган! — И она показала Гэлану царапины на запястье.
Он долго смотрел на них затаив дыхание, а потом откинулся назад с такой силой, что едва не опрокинул комод. От облегчения впору было грохнуться в обморок. Не вызывало сомнений то, что истинной целью неведомого убийцы была сама Сиобейн.
— Воспользуйся своим даром, Рианнон, — велел он, хищно подобравшись всем телом. — Найди мне ее!
— Я должна прикоснуться к живому человеку! — воскликнула она, рыдая от собственного бессилия.
— Но где же тогда моя жена?
— Она была здесь, — пробормотала Рианнон, глянув на разбитое зеркало и опрокинутую свечу. — Она боролась.
— Но куда она пропала, и где черти носят Кулхэйна?!
В ответ раздалось жалобное поскуливание, и Гэлан заглянул под край тяжелой от крови простыни. Его лицо горестно скривилось. Крови было столько, что она протекла через тюфяк на пол. Он наклонился еще ниже и увидел собаку.
— Иди сюда, малыш!
Гэлан протянул руку, чтобы Кулхэйн уловил знакомый запах, и пес заскреб лапами по полу, хрипло и часто дыша. Гэлан осторожно вытащил Кулхэйна из-под кровати. Его бок был располосован страшной раной.
— Я сбегаю за травами! — подхватилась Рианнон, но на пороге спальни появился Коннал.
Рианнон едва успела задернуть края балдахина, чтобы спрятать тело Меган, а Гэлан был уже на ногах и перехватил мальчика, прежде чем тот успел увидеть, что стало с Меган и с Кулхэйном.
— Где моя мама?
— Не знаю, малыш, — выдавил из себя Гэлан. Меньше всего на свете ему хотелось открывать Конналу страшную правду.
— Но… — При виде крови на балдахине и на руках у Гэлана у мальчика задрожали губы. — Мама!
— Нет, это не она! Не она! Это ее горничная, сынок!
— Но моя мама… — Принц изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Она принесла мне Дермотта и пожелала спокойной ночи. Она меня поцеловала на прощание!
В спальню вбежали Рэймонд и Дрисколл. Гэлан взял мальчика на руки и почувствовал, как горячие детские объятия вливают в него новые силы. Он указал взглядом на кровать и Рэймонд с Дрисколлом осторожно заглянули под балдахин. Побледнев, они обменялись с Гэланом ошеломленными взглядами. Услышав, кто лежит на кровати, Дрисколл без сил рухнул в кресло.
— Гэлан, — напомнила Рианнон, — он долго не протянет!
Гэлан понял, что больше не удастся держать Коннала в неведении.
— Кулхэйна ранили.
Дрисколл моментально вышел из ступора и кинулся к псу. Великолепная белая шкура была залита алой кровью. Коннал с криком забился у Гэлана на руках, желая оказаться рядом с верным другом, но Гэлан не отпускал мальчика. Дрисколл с Кулхэйном на руках вышел вслед за Рианнон. Гэлан опустился в кресло, и Коннал тихо плакал у него на груди.
— Гэлан, здесь было столько стражи, что и мышь не проскочит! Ничего не понимаю! — И Рэймонд, в который уже раз принялся осматривать комнату в поисках улик.
— Убийцу вообще трудно понять, — буркнул Гэлан, не спуская взгляда с кровати. — Это могла быть и она! — И снова его окатила волна страха. Он обратился к Рэймонду: — Собери всю челядь, не исключая женщин и детей, находившихся этой ночью в замке! — Ласково гладя Коннала по плечу, он с неожиданной яростью выпалил: — Клянусь, я засеку до смерти проклятых часовых!
— Гэлан! — окликнул Рэймонд.
Он подошел к кровати, наклонился, поднял с пола рукоятку кинжала и показал ее Гэлану.
— Это ее, — прошептал Пендрагон, сжимая в кулаке поломанный кинжал в отчаянной надежде ощутить тепло ее прикосновения. Бесполезно — это была холодная, мертвая сталь. Его взгляд продолжал шарить по полу. Вот еще одна лужа крови, а рядом отпечатки трех тонких пальцев. С тоскливо сжавшимся сердцем он представил, как отчаянно боролась Сиобейн, потеряв преданную горничную и верного пса. Убийца захватил ее с собой, и, глядя на измученные останки Меган, страшно было подумать, что могло статься с принцессой.
— Он не мог протащить ее мимо часовых, да и во дворе еще было полно народу! Как же он выбрался?
— Я знаю. — Гэлан вздрогнул от неожиданности, а Коннал вырвался из его рук и направился к сундуку, небрежно придвинутому к стене. — Вот здесь!
Гэлан мигом оттолкнул сундук, и Коннал налег плечом на стену. Потайная дверь поддалась, и Пендрагон распахнул ее до конца. Рыцарь заглянул в темную дыру и сразу заметил глубокие борозды на грязном полу. Его мрачный взор обратился на Коннала с немым вопросом.
— Мама взяла с меня клятву никому про это не рассказывать! — признался малыш, доверчиво запрокинув лицо. — Мой о… О'Рурк сделал это на случай бегства. Кажется, мама говорила, что этот проход ведет за стены, в рощу на ближнем холме.
Гэлан не сводил с мальчика грозного взгляда.
— Я поклялся всеми святыми! — чуть не плача, оправдывался малыш, и Гэлан в раскаянии опустился на колени.
— Все в порядке, сынок! Я рад, что ты рассказал мне об этом сейчас!
— Это знали только мы с мамой, милорд! Она не говорила даже тете Ри! — добавил Коннал, словно стараясь выгородить младшую сестру своей матери. Он показал на кожаные ремни и сказал: — Вот за это надо потянуть изнутри, чтобы дверь закрылась. — Мальчик не решался заглянуть в лицо Гэлану. — Так мама входила и выходила из комнаты, когда ты только приехал в замок.
Гэлан осторожно погладил его по растрепанным рыжим вихрам, и у Коннала задрожали губы.
— Я так и подумал.
Конечно, ему было обидно узнать от других об этой тайне, но ведь он сам сделал все, чтобы лишиться ее доверия! А когда наступило примирение, им так и не удалось поговорить по душам. Однако один факт настораживал его — убийца тоже знал о подземном ходе.
— Где же она?
Гэлан осторожно прижал к себе хрупкие детские плечи и промолвил:
— Клянусь, я отыщу ее, Коннал! И тот, кто сделал это, получит по заслугам!
— А… — Коннал вот-вот готов был заплакать. — А что, если она уже мертвая?
Гэлан сам едва удержался от слез: не всякий мальчишка наберется отваги, чтобы задать такой страшный вопрос!
— Сынок, ты должен верить, что она жива. Иначе нам не на что надеяться. Понял?
Коннал сверкнул глазами и согласно кивнул, а потом вдруг обнял Гэлана за шею. Рыцарь погладил мальчугана по спине, и у обоих Пендрагонов вырвался тяжелый вздох.
На пороге неслышно возникла Рианнон. Сложив руки под измазанным кровью передником, она следила за этой странной парой, не в силах скрыть зависть. Наконец ее внимание привлек темный проход, зиявший в стене.
— Это что такое?
Она вошла в спальню, и Гэлан встал с кресла и навис над ней мощной, грозной фигурой.
— Это, судя по всему, тот лаз, которым воспользовался убийца, — процедил он, следя за малейшими переменами на ее лице. — Тебе по-прежнему нечего мне сказать, Рианнон?
Их взгляды на мгновение пересеклись. Рианнон первая потупилась и оглянулась на Коннала.
— Кулхэйн будет жить. Он лежит в кабинете. Можешь его навестить.
Коннал нерешительно повернулся к Гэлану, и тот отпустил его молчаливым кивком.
Рианнон, сердито поджав губы, следила, как мальчик покидает спальню. И лишь потом обернулась к Гэлану и Рэймонду.
— Я ничего об этом не знала. — Она махнула рукой на вход в туннель. — И я не знаю, кто убил Меган!
— Сейчас меня больше интересует не кто, а почему! Кто-то не побоялся рискнуть жизнью, чтобы учинить все это! — Гэлан кивнул в сторону кровати. — С кем ты встречалась тогда в лесу?
— С разбойниками! Я же сказала — им нужны были сведения против тебя!
— Врешь! — выкрикнул он, стиснув ее руку.
— Они хотели покончить с тобой как можно быстрее! Со всеми англичанами! И они пригрозили сделать это, — она выразительно глянула на кровать, — если я им не помогу! — Ее голос прерывался от раскаяния. — Я не верила, что им удастся до нее добраться! Разве ты сам еще не понял? Нам их не остановить!
Гэлан отпихнул ее с такой силой, что Рианнон едва не упала.
— Вот увидишь, женщина, я сумею их остановить! — И он приказал Рэймонду: — Найди небольшой факел. Посмотрим, куда ведет этот лаз! А ее пусть держат под стражей! — грозно рявкнул Пендрагон. — Да так, чтобы даже в отхожем месте за ней следил часовой!
Рианнон испуганно охнула. Пендрагон пригвоздил ее к полу разъяренным взглядом.
— Ты предпочитаешь сидеть внизу, в каземате?
— Нет!
— Учти, я оставляю тебя наверху только ради Коннала, а не ради братской любви! И смотри, Рианнон, если окажется, что ты врешь, не видать тебе больше Донегола как своих ушей!
Он отвернулся, не желая слушать ее оправдания. Рэймонд выразительно показал ей взглядом на дверь, и Рианнон вышла, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство.
Гэлан прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол, пряча лицо в ладонях.
«Любовь моя, где бы ты ни оказалась — найди в себе силы выжить!»
Гэлан провел ладонями по лицу и уставился в пространство, размышляя, что же делать дальше. На глаза попался кусок шелка, валявшийся на полу, и он поднял и расправил легкую ткань.
— Гэлан!
Рядом стоял Рэймонд с зажженным факелом наготове. Гэлан аккуратно сложил знамя, Рэймонд высоко поднял факел, и они ступили под своды туннеля.
Рэймонд устало подумал, что к Пендрагону вернулась прежняя неистовость и одержимость. Он прочесывал окрестности Донегола так тщательно, как прежде готовился к штурму очередного замка. Воины шли частой цепью, переворачивая каждый куст, каждую кочку. Но разве в этих горах можно было что-то отыскать? Однако Пендрагон сумел обуздать свой гнев, когда отправился расспрашивать крестьян. Полированные латы и огромный боевой топор остались в замке вместе со знаменитым шлемом. Он даже не надел кольчугу, и лишь меч был по-прежнему пристегнут к перевязи. Для лорда Донегола это было высшим проявлением скромности.
Гэлан вежливо улыбался — но Рэймонд не видел тепла в его улыбке.
Он говорил медленно и тихо — а из груди рвался яростный крик.
Он предлагал деньги — и был готов отдать свою душу за ничтожную крупицу информации.
Он погладил по голове девочку с длинными рыжими волосами, и Рэймонд заметил, какая мука сковала его черты, остававшиеся непроницаемо-суровыми для посторонних глаз. В последние дни лицо Гэлана все чаще выдавало эту муку в те минуты, когда он считал, что на него никто не смотрит. Рыцарь не хотел показывать перед людьми свои слабости и предпочитал прятаться за жестокой маской бывалого воина, верно служившей ему на протяжении многих лет. Однако глухой темной ночью, когда они становились лагерем и Гэлан остался один в своем шатре, Рэймонд слышал, как молится Пендрагон о спасении ее жизни и какая боль звенит в его голосе.
Если целью неведомого убийцы было поставить Пендрагона на колени, то, по мнению Рэймонда, он почти добился своего.
Де Клэр и сам тяжело переживал свое бессилие, невозможность помочь старому другу, измученному пыткой неизвестности. Где она, жива или погибла? А может, ее давно нет на свете и тело закопано под тем самым холмом, на котором стоит их лагерь?
«Упаси меня Боже полюбить кого-то с такой же силой! — частенько думал Де Клэр. — Ничего нет хуже этой медленной смерти!»
Ему делалось жутко при воспоминании об изувеченном трупе в хозяйской кровати и о том, что пережила в ту ночь Сиобейн. Сотни раз Рэймонд задавался вопросом: какой мерзавец мог с таким садизмом изуродовать женское лицо? И зачем? Совершенно очевидно, что убийца по ошибке принял Меган за Сиобейн, обманутый цветом волос и тем, что горничная спала в хозяйской постели. Но ведь даже Гэлан не имел понятия о том, что принцесса уложила Меган у себя. Значит ли это, что и убийца разобрался в своей ошибке и выместил на трупе свою ярость?
Наверное, здесь орудовал какой-то безумец! Рэймонд сильно опасался, что если им и удастся отыскать Сиобейн и Божьей милостью она окажется жива, ее красота подверглась столь же безжалостному надругательству. Проклиная себя за эти трусливые мысли, он не смел высказать свои опасения Гэлану — тому и так приходилось несладко.
Рэймонд следил, как Пендрагон возвращается к нему от крестьянской хижины.
Вот он подошел к Серому и вцепился в луку седла, чтобы совладать с порывом сокрушить все вокруг. Обменялся взглядами с Рэймондом, отрицательно качнул головой, вскочил в седло и направил коня прочь от этой одинокой убогой хижины на самой границе своих земель. Они долго ехали молча и остановились только в лагере. Англичане и ирландцы мирно делили тепло бивуачных костров и пищу, забыв о своих распрях на время поисков принцессы.
Ирландской принцессы.
Гэлан машинально провел руками по волосам, стараясь не обращать внимания на щемящую пустоту в груди.
— Завтра отправляем всех назад.
— Всех? — растерялся Рэймонд.
— Да. Дальше я поеду один.
— Но как ты сумеешь обыскать все эти земли?
— Рэймонд, мы уже на границе владений Магуайра. Если вся наша армия двинется дальше, мы рискуем развязать войну. И Генриху придется заново перетряхнуть свой мешок с безземельными аристократами.
Рэймонд не мог с этим не согласиться.
— Я прошу тебя позволить мне остаться, Гэлан. Пусть в замок возвращаются Дрисколл, Марк и Эндрю.
— Нет, приятель. Я отправлюсь один. Мне нужен надежный человек в замке!
Пендрагон развернул коня и поскакал прочь от лагеря.
Долгие минуты незаметно складывались в часы, а он все сидел неподвижно на лесной опушке, уставившись в пустоту. От боли в груди было трудно дышать, и Гэлан чувствовал, как неотвратимо катится в пропасть его мир — ведь без Сиобейн ему не было жизни. Земля, дом — без нее это просто камни под ногами да потолок и стены.
Он вернулся в шатер перед самым рассветом, настолько измученный одиночеством, что впору было покончить с этой постылой жизнью.
Однако он не сделал этого. Он продлит свои дни — хотя бы ради того, чтобы прикончить мерзавца, обрекшего его на эту адскую пытку.
Взгляд его метнулся к огромной кровати. Он подскочил к ней и замер. Балдахин был плотно задернут.
С трудом переводя дыхание, Гэлан несколько раз сглотнул тугой комок в горле, прежде чем решился поднять дрожащую руку и раздвинуть края занавеса.
— Матерь Божья!
Она лежала среди сгустков свернувшейся крови с развороченным до костей лицом. Огромная рана зияла на груди.
Гэлан задрожал всем своим большим, сильным телом. Он ничего не мог поделать с приступом отчаяния. Сжимая кулаки, рыцарь боролся с душевной болью. Ноги его подогнулись, в глазах вскипели слезы. Он бил и бил себя кулаками по бедрам, и жалобные рыдания рвались из его груди.
«Господи, за что?! Ты отнял ее у меня, едва я научился ее любить! За что? За что?»
Не в силах больше терпеть, он запрокинул голову, и его горестный вопль потряс древние стены замка Донегол.
Этот жуткий звук заставил часовых внять мольбам Рианнон, и они отворили двери. Рианнон кубарем скатилась по лестнице и оказалась в спальне, ошеломленно замерев возле залитой кровью кровати.
— Боже милостивый!
Зажимая рот дрожащей рукой, она отвернулась. Из глаз хлынули слезы — горькие, жгучие, полные раскаяния.
«Сиобейн, прости меня!»
Гэлан все еще стоял на коленях, запрокинув голову к потолку, и плакал навзрыд.
— Я знал, что что-то случилось, — хрипло прошептал он. — Знал! — И он снова и снова проклинал себя за то, что не послушался инстинкта и не вернулся раньше. И молил небеса избавить его от этой муки.
«Я пропал! Пропал!»
Рианнон первая обратила внимание на одежду несчастной женщины, старательно избегая смотреть на то, что осталось от ее лица.
— Это не она! — вдруг воскликнула недавняя узница и метнулась к кровати.
Гэлан встрепенулся, глаза, мокрые от слез, прищурились.
— Платье… Это не ее платье! На ней было темно-синее!
— Она вечно таскала какие-то обноски, — буркнул он, все еще не смея поверить в такую возможность.
Его сердце уже было разбито и больше не перенесет такого горя, если придется распроститься с едва обретенной надеждой.
— Нет!
— Но ее волосы…
— Я же говорю — это не она! — Рианнон боязливо протянула руку. — Я не умею допрашивать мертвых, но… — Она подцепила край рукава, приподняла холодную кисть и повернула ладонью вверх. — Это Меган! — И она показала Гэлану царапины на запястье.
Он долго смотрел на них затаив дыхание, а потом откинулся назад с такой силой, что едва не опрокинул комод. От облегчения впору было грохнуться в обморок. Не вызывало сомнений то, что истинной целью неведомого убийцы была сама Сиобейн.
— Воспользуйся своим даром, Рианнон, — велел он, хищно подобравшись всем телом. — Найди мне ее!
— Я должна прикоснуться к живому человеку! — воскликнула она, рыдая от собственного бессилия.
— Но где же тогда моя жена?
— Она была здесь, — пробормотала Рианнон, глянув на разбитое зеркало и опрокинутую свечу. — Она боролась.
— Но куда она пропала, и где черти носят Кулхэйна?!
В ответ раздалось жалобное поскуливание, и Гэлан заглянул под край тяжелой от крови простыни. Его лицо горестно скривилось. Крови было столько, что она протекла через тюфяк на пол. Он наклонился еще ниже и увидел собаку.
— Иди сюда, малыш!
Гэлан протянул руку, чтобы Кулхэйн уловил знакомый запах, и пес заскреб лапами по полу, хрипло и часто дыша. Гэлан осторожно вытащил Кулхэйна из-под кровати. Его бок был располосован страшной раной.
— Я сбегаю за травами! — подхватилась Рианнон, но на пороге спальни появился Коннал.
Рианнон едва успела задернуть края балдахина, чтобы спрятать тело Меган, а Гэлан был уже на ногах и перехватил мальчика, прежде чем тот успел увидеть, что стало с Меган и с Кулхэйном.
— Где моя мама?
— Не знаю, малыш, — выдавил из себя Гэлан. Меньше всего на свете ему хотелось открывать Конналу страшную правду.
— Но… — При виде крови на балдахине и на руках у Гэлана у мальчика задрожали губы. — Мама!
— Нет, это не она! Не она! Это ее горничная, сынок!
— Но моя мама… — Принц изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Она принесла мне Дермотта и пожелала спокойной ночи. Она меня поцеловала на прощание!
В спальню вбежали Рэймонд и Дрисколл. Гэлан взял мальчика на руки и почувствовал, как горячие детские объятия вливают в него новые силы. Он указал взглядом на кровать и Рэймонд с Дрисколлом осторожно заглянули под балдахин. Побледнев, они обменялись с Гэланом ошеломленными взглядами. Услышав, кто лежит на кровати, Дрисколл без сил рухнул в кресло.
— Гэлан, — напомнила Рианнон, — он долго не протянет!
Гэлан понял, что больше не удастся держать Коннала в неведении.
— Кулхэйна ранили.
Дрисколл моментально вышел из ступора и кинулся к псу. Великолепная белая шкура была залита алой кровью. Коннал с криком забился у Гэлана на руках, желая оказаться рядом с верным другом, но Гэлан не отпускал мальчика. Дрисколл с Кулхэйном на руках вышел вслед за Рианнон. Гэлан опустился в кресло, и Коннал тихо плакал у него на груди.
— Гэлан, здесь было столько стражи, что и мышь не проскочит! Ничего не понимаю! — И Рэймонд, в который уже раз принялся осматривать комнату в поисках улик.
— Убийцу вообще трудно понять, — буркнул Гэлан, не спуская взгляда с кровати. — Это могла быть и она! — И снова его окатила волна страха. Он обратился к Рэймонду: — Собери всю челядь, не исключая женщин и детей, находившихся этой ночью в замке! — Ласково гладя Коннала по плечу, он с неожиданной яростью выпалил: — Клянусь, я засеку до смерти проклятых часовых!
— Гэлан! — окликнул Рэймонд.
Он подошел к кровати, наклонился, поднял с пола рукоятку кинжала и показал ее Гэлану.
— Это ее, — прошептал Пендрагон, сжимая в кулаке поломанный кинжал в отчаянной надежде ощутить тепло ее прикосновения. Бесполезно — это была холодная, мертвая сталь. Его взгляд продолжал шарить по полу. Вот еще одна лужа крови, а рядом отпечатки трех тонких пальцев. С тоскливо сжавшимся сердцем он представил, как отчаянно боролась Сиобейн, потеряв преданную горничную и верного пса. Убийца захватил ее с собой, и, глядя на измученные останки Меган, страшно было подумать, что могло статься с принцессой.
— Он не мог протащить ее мимо часовых, да и во дворе еще было полно народу! Как же он выбрался?
— Я знаю. — Гэлан вздрогнул от неожиданности, а Коннал вырвался из его рук и направился к сундуку, небрежно придвинутому к стене. — Вот здесь!
Гэлан мигом оттолкнул сундук, и Коннал налег плечом на стену. Потайная дверь поддалась, и Пендрагон распахнул ее до конца. Рыцарь заглянул в темную дыру и сразу заметил глубокие борозды на грязном полу. Его мрачный взор обратился на Коннала с немым вопросом.
— Мама взяла с меня клятву никому про это не рассказывать! — признался малыш, доверчиво запрокинув лицо. — Мой о… О'Рурк сделал это на случай бегства. Кажется, мама говорила, что этот проход ведет за стены, в рощу на ближнем холме.
Гэлан не сводил с мальчика грозного взгляда.
— Я поклялся всеми святыми! — чуть не плача, оправдывался малыш, и Гэлан в раскаянии опустился на колени.
— Все в порядке, сынок! Я рад, что ты рассказал мне об этом сейчас!
— Это знали только мы с мамой, милорд! Она не говорила даже тете Ри! — добавил Коннал, словно стараясь выгородить младшую сестру своей матери. Он показал на кожаные ремни и сказал: — Вот за это надо потянуть изнутри, чтобы дверь закрылась. — Мальчик не решался заглянуть в лицо Гэлану. — Так мама входила и выходила из комнаты, когда ты только приехал в замок.
Гэлан осторожно погладил его по растрепанным рыжим вихрам, и у Коннала задрожали губы.
— Я так и подумал.
Конечно, ему было обидно узнать от других об этой тайне, но ведь он сам сделал все, чтобы лишиться ее доверия! А когда наступило примирение, им так и не удалось поговорить по душам. Однако один факт настораживал его — убийца тоже знал о подземном ходе.
— Где же она?
Гэлан осторожно прижал к себе хрупкие детские плечи и промолвил:
— Клянусь, я отыщу ее, Коннал! И тот, кто сделал это, получит по заслугам!
— А… — Коннал вот-вот готов был заплакать. — А что, если она уже мертвая?
Гэлан сам едва удержался от слез: не всякий мальчишка наберется отваги, чтобы задать такой страшный вопрос!
— Сынок, ты должен верить, что она жива. Иначе нам не на что надеяться. Понял?
Коннал сверкнул глазами и согласно кивнул, а потом вдруг обнял Гэлана за шею. Рыцарь погладил мальчугана по спине, и у обоих Пендрагонов вырвался тяжелый вздох.
На пороге неслышно возникла Рианнон. Сложив руки под измазанным кровью передником, она следила за этой странной парой, не в силах скрыть зависть. Наконец ее внимание привлек темный проход, зиявший в стене.
— Это что такое?
Она вошла в спальню, и Гэлан встал с кресла и навис над ней мощной, грозной фигурой.
— Это, судя по всему, тот лаз, которым воспользовался убийца, — процедил он, следя за малейшими переменами на ее лице. — Тебе по-прежнему нечего мне сказать, Рианнон?
Их взгляды на мгновение пересеклись. Рианнон первая потупилась и оглянулась на Коннала.
— Кулхэйн будет жить. Он лежит в кабинете. Можешь его навестить.
Коннал нерешительно повернулся к Гэлану, и тот отпустил его молчаливым кивком.
Рианнон, сердито поджав губы, следила, как мальчик покидает спальню. И лишь потом обернулась к Гэлану и Рэймонду.
— Я ничего об этом не знала. — Она махнула рукой на вход в туннель. — И я не знаю, кто убил Меган!
— Сейчас меня больше интересует не кто, а почему! Кто-то не побоялся рискнуть жизнью, чтобы учинить все это! — Гэлан кивнул в сторону кровати. — С кем ты встречалась тогда в лесу?
— С разбойниками! Я же сказала — им нужны были сведения против тебя!
— Врешь! — выкрикнул он, стиснув ее руку.
— Они хотели покончить с тобой как можно быстрее! Со всеми англичанами! И они пригрозили сделать это, — она выразительно глянула на кровать, — если я им не помогу! — Ее голос прерывался от раскаяния. — Я не верила, что им удастся до нее добраться! Разве ты сам еще не понял? Нам их не остановить!
Гэлан отпихнул ее с такой силой, что Рианнон едва не упала.
— Вот увидишь, женщина, я сумею их остановить! — И он приказал Рэймонду: — Найди небольшой факел. Посмотрим, куда ведет этот лаз! А ее пусть держат под стражей! — грозно рявкнул Пендрагон. — Да так, чтобы даже в отхожем месте за ней следил часовой!
Рианнон испуганно охнула. Пендрагон пригвоздил ее к полу разъяренным взглядом.
— Ты предпочитаешь сидеть внизу, в каземате?
— Нет!
— Учти, я оставляю тебя наверху только ради Коннала, а не ради братской любви! И смотри, Рианнон, если окажется, что ты врешь, не видать тебе больше Донегола как своих ушей!
Он отвернулся, не желая слушать ее оправдания. Рэймонд выразительно показал ей взглядом на дверь, и Рианнон вышла, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство.
Гэлан прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол, пряча лицо в ладонях.
«Любовь моя, где бы ты ни оказалась — найди в себе силы выжить!»
Гэлан провел ладонями по лицу и уставился в пространство, размышляя, что же делать дальше. На глаза попался кусок шелка, валявшийся на полу, и он поднял и расправил легкую ткань.
— Гэлан!
Рядом стоял Рэймонд с зажженным факелом наготове. Гэлан аккуратно сложил знамя, Рэймонд высоко поднял факел, и они ступили под своды туннеля.
Рэймонд устало подумал, что к Пендрагону вернулась прежняя неистовость и одержимость. Он прочесывал окрестности Донегола так тщательно, как прежде готовился к штурму очередного замка. Воины шли частой цепью, переворачивая каждый куст, каждую кочку. Но разве в этих горах можно было что-то отыскать? Однако Пендрагон сумел обуздать свой гнев, когда отправился расспрашивать крестьян. Полированные латы и огромный боевой топор остались в замке вместе со знаменитым шлемом. Он даже не надел кольчугу, и лишь меч был по-прежнему пристегнут к перевязи. Для лорда Донегола это было высшим проявлением скромности.
Гэлан вежливо улыбался — но Рэймонд не видел тепла в его улыбке.
Он говорил медленно и тихо — а из груди рвался яростный крик.
Он предлагал деньги — и был готов отдать свою душу за ничтожную крупицу информации.
Он погладил по голове девочку с длинными рыжими волосами, и Рэймонд заметил, какая мука сковала его черты, остававшиеся непроницаемо-суровыми для посторонних глаз. В последние дни лицо Гэлана все чаще выдавало эту муку в те минуты, когда он считал, что на него никто не смотрит. Рыцарь не хотел показывать перед людьми свои слабости и предпочитал прятаться за жестокой маской бывалого воина, верно служившей ему на протяжении многих лет. Однако глухой темной ночью, когда они становились лагерем и Гэлан остался один в своем шатре, Рэймонд слышал, как молится Пендрагон о спасении ее жизни и какая боль звенит в его голосе.
Если целью неведомого убийцы было поставить Пендрагона на колени, то, по мнению Рэймонда, он почти добился своего.
Де Клэр и сам тяжело переживал свое бессилие, невозможность помочь старому другу, измученному пыткой неизвестности. Где она, жива или погибла? А может, ее давно нет на свете и тело закопано под тем самым холмом, на котором стоит их лагерь?
«Упаси меня Боже полюбить кого-то с такой же силой! — частенько думал Де Клэр. — Ничего нет хуже этой медленной смерти!»
Ему делалось жутко при воспоминании об изувеченном трупе в хозяйской кровати и о том, что пережила в ту ночь Сиобейн. Сотни раз Рэймонд задавался вопросом: какой мерзавец мог с таким садизмом изуродовать женское лицо? И зачем? Совершенно очевидно, что убийца по ошибке принял Меган за Сиобейн, обманутый цветом волос и тем, что горничная спала в хозяйской постели. Но ведь даже Гэлан не имел понятия о том, что принцесса уложила Меган у себя. Значит ли это, что и убийца разобрался в своей ошибке и выместил на трупе свою ярость?
Наверное, здесь орудовал какой-то безумец! Рэймонд сильно опасался, что если им и удастся отыскать Сиобейн и Божьей милостью она окажется жива, ее красота подверглась столь же безжалостному надругательству. Проклиная себя за эти трусливые мысли, он не смел высказать свои опасения Гэлану — тому и так приходилось несладко.
Рэймонд следил, как Пендрагон возвращается к нему от крестьянской хижины.
Вот он подошел к Серому и вцепился в луку седла, чтобы совладать с порывом сокрушить все вокруг. Обменялся взглядами с Рэймондом, отрицательно качнул головой, вскочил в седло и направил коня прочь от этой одинокой убогой хижины на самой границе своих земель. Они долго ехали молча и остановились только в лагере. Англичане и ирландцы мирно делили тепло бивуачных костров и пищу, забыв о своих распрях на время поисков принцессы.
Ирландской принцессы.
Гэлан машинально провел руками по волосам, стараясь не обращать внимания на щемящую пустоту в груди.
— Завтра отправляем всех назад.
— Всех? — растерялся Рэймонд.
— Да. Дальше я поеду один.
— Но как ты сумеешь обыскать все эти земли?
— Рэймонд, мы уже на границе владений Магуайра. Если вся наша армия двинется дальше, мы рискуем развязать войну. И Генриху придется заново перетряхнуть свой мешок с безземельными аристократами.
Рэймонд не мог с этим не согласиться.
— Я прошу тебя позволить мне остаться, Гэлан. Пусть в замок возвращаются Дрисколл, Марк и Эндрю.
— Нет, приятель. Я отправлюсь один. Мне нужен надежный человек в замке!
Пендрагон развернул коня и поскакал прочь от лагеря.
Долгие минуты незаметно складывались в часы, а он все сидел неподвижно на лесной опушке, уставившись в пустоту. От боли в груди было трудно дышать, и Гэлан чувствовал, как неотвратимо катится в пропасть его мир — ведь без Сиобейн ему не было жизни. Земля, дом — без нее это просто камни под ногами да потолок и стены.
Он вернулся в шатер перед самым рассветом, настолько измученный одиночеством, что впору было покончить с этой постылой жизнью.
Однако он не сделал этого. Он продлит свои дни — хотя бы ради того, чтобы прикончить мерзавца, обрекшего его на эту адскую пытку.
Глава 26
Вокруг лежала безлюдная пустошь. Никогда в жизни он не видел такого буйства зеленых красок. Уже несколько часов он ехал один. Гэлана убивала тревога за Коннала, но он не решился прервать свои поиски даже ради того, чтобы утешить маленького принца.
Скорчившись возле костра, он резко дернул себя за волосы, чуть не содрав их вместе с кожей. Она говорила чистую правду. Если он не в состоянии накормить и защитить свой народ, у него нет права считать себя хозяином. Казалось, пустота в душе разрослась настолько, что в груди образовалась огромная дыра. Она была его спасением от одиночества, от чувства собственной ненужности. Не важно, что когда-то ему вполне хватило бы награды, обещанной Генрихом, и он хотел остаться здесь… Нет, не стоит врать самому себе — он хотел спрятаться здесь, укрыться от всего мира, от нечистой совести и своего кровавого прошлого. Гэлан то проклинал Генриха за то, что послал его в эту глушь, то благословлял за полученный шанс познать ее любовь, завоевать ее уважение, несмотря на ненависть к его прошлому, и стать человеком, которого ей не стыдно было полюбить.
«Я буду любить тебя вечно!»
Лишиться ее любви, ее улыбки, ее ласки и ее мудрости — ведь еще скрываются где-то ирландцы, которые спят и видят его бесславный конец, — невозможно, немыслимо!
Не в силах усидеть на месте, он вскочил с яростным воплем, и звуки ее имени разлетелись по ночной пустоши.
Одна за другой, словно пальцы на руке великана, из-под земли вынырнули молчаливые фигуры, колдовские порождения густого тумана.
Гэлан выхватил меч еще прежде, чем их вожак успел выпрямиться в полный рост. Ему были смутно знакомы эти фигуры. Ведь это с ними Сиобейн встречалась в лесу.
Атака не заставила себя ждать. Пятеро воинов в низко надвинутых капюшонах и с масками на лице накинулись на него, как злые демоны. Гэлан отскочил и с размаху снес голову самому ближнему. Голова покатилась в костер, а Гэлан, не оборачиваясь, сделал выпад назад и угодил в грудь второму, метившему ему в спину.
Вонь от тлевшей в костре головы заставила их на миг остановиться.
— Где она?
Вместо ответа третий воин метнул короткий кинжал и поразил ничем не защищенное тело англичанина, рассекая мышцы плеча до самой кости. Гэлан скривился от боли, но не потерял ловкости и увернулся от следующего выпада, выдернув кинжал из раны. А потом с хищной улыбкой метнул оружие в его хозяина. Клинок угодил точно в горло.
Двое оставшихся налетели на него с пронзительным воплем, однако Гэлан, обезумевший от ярости, был только рад найти выход своему гневу. Наконец-то ему подвернулись подходящие мишени! Удар, еще удар — и каждый раз острая сталь поражала человеческую плоть, нанося кровавые раны.
Скорчившись возле костра, он резко дернул себя за волосы, чуть не содрав их вместе с кожей. Она говорила чистую правду. Если он не в состоянии накормить и защитить свой народ, у него нет права считать себя хозяином. Казалось, пустота в душе разрослась настолько, что в груди образовалась огромная дыра. Она была его спасением от одиночества, от чувства собственной ненужности. Не важно, что когда-то ему вполне хватило бы награды, обещанной Генрихом, и он хотел остаться здесь… Нет, не стоит врать самому себе — он хотел спрятаться здесь, укрыться от всего мира, от нечистой совести и своего кровавого прошлого. Гэлан то проклинал Генриха за то, что послал его в эту глушь, то благословлял за полученный шанс познать ее любовь, завоевать ее уважение, несмотря на ненависть к его прошлому, и стать человеком, которого ей не стыдно было полюбить.
«Я буду любить тебя вечно!»
Лишиться ее любви, ее улыбки, ее ласки и ее мудрости — ведь еще скрываются где-то ирландцы, которые спят и видят его бесславный конец, — невозможно, немыслимо!
Не в силах усидеть на месте, он вскочил с яростным воплем, и звуки ее имени разлетелись по ночной пустоши.
Одна за другой, словно пальцы на руке великана, из-под земли вынырнули молчаливые фигуры, колдовские порождения густого тумана.
Гэлан выхватил меч еще прежде, чем их вожак успел выпрямиться в полный рост. Ему были смутно знакомы эти фигуры. Ведь это с ними Сиобейн встречалась в лесу.
Атака не заставила себя ждать. Пятеро воинов в низко надвинутых капюшонах и с масками на лице накинулись на него, как злые демоны. Гэлан отскочил и с размаху снес голову самому ближнему. Голова покатилась в костер, а Гэлан, не оборачиваясь, сделал выпад назад и угодил в грудь второму, метившему ему в спину.
Вонь от тлевшей в костре головы заставила их на миг остановиться.
— Где она?
Вместо ответа третий воин метнул короткий кинжал и поразил ничем не защищенное тело англичанина, рассекая мышцы плеча до самой кости. Гэлан скривился от боли, но не потерял ловкости и увернулся от следующего выпада, выдернув кинжал из раны. А потом с хищной улыбкой метнул оружие в его хозяина. Клинок угодил точно в горло.
Двое оставшихся налетели на него с пронзительным воплем, однако Гэлан, обезумевший от ярости, был только рад найти выход своему гневу. Наконец-то ему подвернулись подходящие мишени! Удар, еще удар — и каждый раз острая сталь поражала человеческую плоть, нанося кровавые раны.