Фетцер Эми. Ирландская принцесса

   — А вот этого пока не исправишь, — терзаясь от боли за малыша, возразил Гэлан. — Ее избили. Чуть не забили до смерти! — Его голос зазвенел от гнева.
   — Неужели? — На физиономии Рэймонда отразились точно такие же чувства. — Тогда, конечно, тебе не следовало тащить ее обратно в таком состоянии!
   — А я и не собирался. Здесь ей безопаснее. Ее никто не знает, кроме ее кузины Фионы, и убийца уверен, что она погибла.
   И Пендрагон подробно рассказал все, что удалось узнать: как се нашли крестьяне и каким она запомнила убийцу — человек в капюшоне.
   — Она все твердит, что чего-то не может вспомнить. — Гэлан пожал плечами. — Какую-то мелочь, которую не опишешь словами. Мне кажется, если бы ей удалось это вспомнить, она могла бы сказать, кто пытался ее убить. — Гэлан провел рукой по подбородку. — От кого она меньше всего ожидала такого зверства?
   — От Йэна Магуайра, от О'Нила, а может, и от того оруженосца Тайгерана, которого ты пригрел у себя в замке!
   Де Клэр не скрывал, что считает недальновидным такое великодушие — оно лишь увеличило список подозреваемых.
   Но Гэлана не так-то просто было убедить.
   — Он действовал в припадке ярости, а не просто хотел, от нее избавиться. Такую жестокость не придумаешь заранее. — Его брови сдвинулись в мрачной гримасе при воспоминании о залитой кровью спальне. — И откуда Магуайру было знать про подземный ход?
   — А разве Сиобейн не могла ему рассказать?
   — Думаю, что нет. Но ведь О'Рурк не сам пробил этот туннель, и наверняка кто-то мог об этом пронюхать.
   — Может быть, за этим стоит его братец?
   — О'Нил слишком дорожит своим благополучием. Тот, кто за этим стоит, рискует не только своими землями, но и самой жизнью! — Гэлан задумчиво забарабанил пальцами по губам. До него доходили слухи о том, что между двумя сводными братьями не было особой любви, но он не придавал этому значения. — Рианнон тоже могла нам солгать. Она упорно покрывает кого-то своим молчанием, и это явно не ее сестра!
   — А что, если кто-то из твоих рыцарей решился на измену, Гэлан?
   Гэлан не исключал и такой возможности. Он знал, что в его войске было несколько человек, способных переметнуться в стан врага. На память немедленно пришел сэр Оуэн с его необъяснимыми отлучками, однако в последние дни его поведение не вызывало подозрений, и Гэлан отмел эту мысль.
   — Меган была родной сестрой Нолла О'Доннела, потерявшего свои земли в междоусобице с О'Рурками. Может быть, Сиобейн предназначалась роль свидетельницы, а не жертвы?
   — Бриджет совершенно уверена: кроме Сиобейн, никто не знал, что в ее постели спит Меган! — Гэлан покачал головой. — Нет, убийца явно был введен в заблуждение. А когда этот мерзавец понял свою ошибку, то просто не решился прикончить мою жену. Он бросил ее в лесу истекать кровью — надеялся, что остальное за него доделают волки.
   И Гэлан рассказал своему другу о схватке на пустоши.
   — Ты правда оставил ему жизнь? — Рэймонд не поверил своим ушам.
   — Я хотел найти жену, — оправдывался Гэлан. — И не он стоит за всем этим безумием. Я уверен, что он понятия не имел о похищении Сиобейн!
   — Так он, наверное, один из этих разбойников? Рэймонд не скрывал своего презрения к «храбрецам», совершавшим преступления под покровом ночи.
   — Не стоит недооценивать их, приятель! Эти люди, напавшие на меня на пустоши, собирались выдворить отсюда всех англичан. Если бы те пятеро сумели меня прикончить, Донегол снова остался бы без хозяина. А те, кто устраивает набега, переодевшись английскими солдатами, стараются посеять смуту и недоверие среди крестьян. — И Гэлан с тревогой оглянулся на деревню у подножия холма: не станет ли она следующей целью для неведомых мародеров? — Мерзавцам остается лишь ждать, пока кланы взбунтуются и пойдут войной против англичан. Им не удалось спровоцировать меня на карательные меры, и они приказали этим людям переодеться в цвета Магуайров.
   — Стало быть, за этим стоит кто-то из вождей кланов?
   — Скорее всего. — Гэлан устало провел руками по волосам.
   — Но если они так старательно выставляют напоказ свои пледы, зачем им прятать лица под масками?
   — Потому что они могут скрываться среди нас. — Гэлан с тревогой вспомнил, какими знакомыми показались ему зеленые глаза человека в капюшоне.
   — Ты хочешь вернуться? — удивился Рэймонд, глядя на сонную деревню.
   Гэлан кивнул, хотя его убивала необходимость расстаться с Сиобейн хотя бы на миг. Но его ждали Коннал и обязанности хозяина замка. Затянувшееся отсутствие лорда Донегола введет в соблазн слишком многих. Совсем не обязательно брать замок штурмом. Испуганные, растерянные люди могут подчиниться любому, кто пообещает им вернуть принцессу. Глядя на деревню, Пендрагон старался набраться решимости, чтобы оставить здесь свою жену.
   — Я не хочу пугать этих людей без особой нужды. Ты останешься здесь и будешь охранять ее. Держись рядом с ней и… — его губы скривились в мрачной ухмылке, — имей в виду, что ее охраняет колдунья по имени Фиона.
   — Я в них не верю, — презрительно фыркнул он.
   — Учти, Де Клэр, эта земля полна предрассудков, и мой народ вырос на ней. Постарайся уважать их — или рискуешь настроить против себя целое племя!
   — Твой народ? — язвительно переспросил сэр Рэймонд.
   — Да, — по-гэльски ответил Гэлан. — И будь добр, сними с себя эти латы. Я за милю услышал твое приближение!
   Она проспала весь остаток дня и целую ночь, и только сейчас до Гэлана дошло, как ослабили ее страшные раны. Во всяком случае, Сиобейн не жаловалась на аппетит и за обе щеки уписывала жареное мясо. До сих пор Пендрагона охватывала ярость при мысли о мерзавце, поднявшем на нее руку. Отпечатки его кулака все еще синели у нее на виске. Голос оставался хриплым из-за опухшего горла. Стараясь отвлечься, Гэлан схватил деревянный кубок с вином и опустошил его в один глоток.
   — Что-то тревожит тебя, милорд?
   — Мне очень хочется кое-кого прикончить.
   — Мерзавец заслужил смерть, и ты об этом позаботишься.
   — Даже если это окажется Йэн?
   — Значит, так тому и быть, — ответила она без колебаний. — Не поддавайся жалости, Гэлан. Я считаю, что он не имеет права жить после того, что сделал с Меган!
   — Он хитер.
   — Ты хитрее.
   н улыбнулся, встал со своего места, обошел вокруг стола и опустился перед ней на колено.
   — Как я осмелюсь проиграть, если ты на моей стороне?
   — Я люблю тебя, мой воин! — прошептала она, прерывая свою речь поцелуями. — Я люблю тебя за нежное, заботливое сердце, о котором ты и сам не подозревал, и за то, что ты отдал его мне!
   Гэлан, не в силах больше сдерживаться, подхватил ее на руки, отнес на кровать и улегся рядом, не выпуская из объятий.
   — Я должен вернуться в Донегол — надеюсь, ненадолго.
   — Знаю. — Она сильнее прижалась к нему.
   — Когда?
   — Сейчас.
   Горестно вздохнув, Сиобейн отстранилась и заглянула ему в лицо.
   — Я буду скучать. — В ее прекрасных глазах стояли слезы.
   — Здесь останется Рэймонд, чтобы тебя охранять. Доверяй только ему.
   Она кивнула, поцеловала его, всхлипнула и поцеловала еще раз. А потом отвернулась, спрятав лицо в одеяло, чтобы заглушить рыдания. У нее за спиной хлопнула дверь и вздрогнули стены жалкой лачуги. Гэлан на миг замер — так ему хотелось вернуться к ней, но тревога за тех, кто остался в замке, помогла ему продолжить путь. На улице его поджидала Фиона. Скрестив руки, она с сочувствием смотрела на англичанина.
   — Здесь остается мой человек, чтобы защитить ее. — Фиона озабоченно нахмурилась. — Он лучший из моих рыцарей, и я доверяю ему как самому себе! — Гэлан поспешил дальше, добавив на ходу: — А подслушивать невежливо, женщина!
   — Ты мне не веришь?
   — Тебе верит Сиобейн, и этого для меня довольно, чародейка! Не пожалей для нее своего волшебства!
   Фиона серьезно кивнула, а Гэлан еще дважды останавливался в нерешительности, прежде чем заставил себя отправиться в лес, где устроил себе стоянку сэр Рэймонд.
 
   Коннал сидел на краю парапета, поджав под себя ноги, и безжалостно расстреливал из рогатки травянистую кочку у подножия стены. Глаза жгло как огнем, в горле стоял тугой комок, и он то и дело моргал, стараясь скрыть горькие слезы. Воинам реветь не полагается! Тут же вспомнились слезы в глазах лорда Донегола, смотревшего на залитую кровью постель его матери. Значит, иногда они все-таки ревут.
   Потому что если у человека нет сердца — это просто пустой болван. Так сказал ему Гэлан. Он успел поделиться с Конналом многими тайнами. Он рассказал, как сильно любит его маму и как она спасла его своей любовью, и что это для него значит. Конналу не терпелось поскорее вырасти, чтобы до конца понять все эти взрослые недомолвки. Он сжал в руке очередной камешек и прищурился, целясь в несчастную кочку. Вокруг него перекликались часовые. Все в замке занимались своими делами. Коннал выстрелил и со вздохом свернул рогатку. Он ужасно скучал без мамы. Хоть бы Гэлан скорее вернулся и сказал, что мама жива! Коннал украдкой смахнул слезу и оглянулся — не заметил ли кто его слабости. Вскочил на ноги, почесал затекшую попку и повернулся к краю парапета. Чтобы выглянуть наружу, ему пришлось подвинуть к стене большой деревянный ящик.
   И он сразу увидел его — на огромном боевом коне Гэлан подъезжал к замку.
   — Пендрагон! — выкрикнул малыш, привлекая внимание часовых, тут же поспешивших к воротам.
   Гэлан въехал в замок и так резко натянул поводья, что из-под копыт Серого полетели комья земли. Не успел он соскочить с коня, как Риз и Джейс были тут как тут вместе с целой толпой рыцарей. Конналу было достаточно увидеть, как он покачал головой, чтобы понять: Гэлан никого не нашел.
   — Коннал! — окликнул он, всматриваясь в толпу. — Приведите сюда моего сына!
   Коннал закричал в ответ, протискиваясь под ногами у взрослых, и Гэлан с улыбкой подхватил малыша на руки.
   Коннал глубоко вздохнул и обнял Пендрагона за шею, радуясь тому, что его все еще есть кому любить.
   — Ах, малыш, не надо плакать!
   — Я и не плачу!
   Гэлан погладил сына по спине. Он отдал бы все на свете, чтобы открыть ему радостную весть, — но разве можно положиться на детскую доверчивость?
   — Идем, я умираю от голода!
   — Тогда опусти меня на землю, а то как я пойду? Гэлану ничего не оставалось, как поставить маленького нахала на землю. Первое, что бросилось ему в глаза в главном зале, был его герб — вернее, их герб, повешенный на всеобщее обозрение над камином. Он не сразу заметил, какая здесь повисла тишина. Его народ замер, ожидая новостей. Гэлан отрицательно покачал головой, и многие не сдержали горестных вздохов и рыданий. Радость возвращения была отравлена горем, как свернувшееся молоко.
   Появился Дрисколл, но Гэлан отмахнулся от него. Он пока не был готов ответить на вопросы, поскольку сам не знал на них ответов. Пендрагон принимал ванну, а Коннал испуганно разглядывал его свежую рану. Кулхэйн тоже был здесь: лежал у камина и не сводил глаз с хозяйской кровати. Они пообедали вдвоем, и хотя Гэлан слышал, как в нетерпении мечется под дверью Рианнон, предоставил ей вволю помучиться от ожидания, целиком сосредоточившись на Коннале.
   — Ты не ездил верхом, пока меня не было? Коннал, набив рот едой, смог только покачать головой.
   — Значит, завтра утром будет новый урок.
   — Нет! — возразил мальчик, чуть не подавившись. — Ты должен снова ее искать!
   — Но я едва успел вернуться! — удивился Гэлан.
   — Поезжай опять! — взмолился мальчик. — Ведь она живая!
   — Я тоже в это верю, — буркнул Гэлан, уставившись в тарелку.
   Коннал потупился, в нерешительности гоняя по тарелке кусок мяса. Рыжие вихры упали ему на глаза.
   — Ты можешь сказать мне все что захочешь, Коннал, и это останется между нами.
   — Мама велела мне держать это в тайне, но… — Он в замешательстве глянул на Пендрагона.
   Гэлану показалось, что он сейчас не выдержит.
   — Ну же, я слушаю!
   — Я ее чувствую!
   Вот так новость! Неужели и этот малыш туда же?
   — Как?
   — Ну, как будто я слышу, как она дышит, — пояснил он, беспомощно пожимая плечами.
   Гэлан подивился такой интуиции.
   — Я скоро снова отправлюсь ее искать, но пока решил вернуться и узнать, как ты здесь один.
   По тому, как Коннал выразительно закатил глаза, можно было догадаться — его почти не оставляют одного.
   — Тетя Рианнон вечно лезет со мной играть, и сажает с собой за стол, и…
   — И ужасно тебе надоела! — закончил за него Гэлан.
   — Ага! — Малыш громко зевнул. — Она отняла у меня рогатку!
   Судя по тому, что это оружие только что выпало у Коннала из кармана, он давно ухитрился его вернуть.
   — Кого же ты подстрелил?
   — Нову. Честное слово, это вышло случайно! — виновато воскликнул Коннал.
   — Хочешь, чтобы я поговорил с твоей теткой? — предложил Гэлан, с улыбкой глядя на малыша.
   — Нет! — Коннал сполз с кресла и подошел к Пендрагону. — Она и так все время горюет.
   У Гэлана что-то сладко замерло в груди, когда мальчик Доверчиво забрался к нему на колени и тут же заснул. Ласково обнимая его, он впитывал живое тепло детского тела и глубоко вдыхал запах воска и мыла, все еще державшийся в спальне.
   Его взгляд приковала пустая кровать. Все следы преступления были удалены, кроме рамы от разбитого зеркала. Да, слуги потрудились на славу и отмыли все дочиста, но пока сюда не вернется Сиобейн, эта комната будет казаться ему неуютной и мрачной.

Глава 29

   Как хороша хотя бы на миг остаться одной, без охраны! Довольно вздохнув, Рианнон подняла с соломы еще одно яйцо и осторожно опустила в корзинку. Потянулась за следующим — и застыла на полпути.
   Медленно выпрямилась, стараясь незаметно вытащить из ножен маленький кинжал, и предупредила:
   — Я крикну, и сюда сбежится весь замок!
   — Ты не будешь кричать!
   — Пропала моя сестра, — возмутилась Рианнон, — и ты наверняка знаешь, где она! Переставляешь, что сделает с тобой Гэлан?
   — Я понятия не имею, где она, — испугано ответил он. — Хочешь, прикоснись ко мне и убедишься, что это правда! — Он протянул руку.
   — И ради этого ты сюда явился — чтобы сказать, что ты здесь не при чем? — напустилась на него Рианнон, не обращая внимания на протянутую руку.
   — Ты знаешь, что Пендрагон убил у меня на глазах всех моих друзей и обрек меня на вечный позор?
   — Ну да, а ты все еще продолжаешь бороться, хотя давно понял, что не можешь его остановить!
   — У меня нет выбора!
   — И у него тоже! Он будет разить без жалости! — У Рианнон вырвалось горестное рыдание, однако она по прежнему держала перед собой обнаженный кинжал.
   — Ты мне не веришь… — Он изумленно уставился на кинжал и шагнул вперед.
   — Я никогда тебе не доверяла! — Она угрожающе взмахнула клинком.
   — Я люблю тебя!
   — Да ты понятия не имеешь, что такое любовь! — прошипела она. Ее прекрасные черты исказила горестная гримаса. — Иначе ты давно бы положил конец этому безумию!
   — На мое место он пришлет других! — Его голос прозвучал безжизненно, безнадежно.
   — Умоляю тебя, пойди к Пендрагону! — смягчилась Рианнон. — Расскажи ему…
   — Не могу! Я же дал клятву!
   Глупо было просить о чем-то этого упрямца.
   — А как же та клятва, что ты давал мне?
   — А как же та ложь, что скрываешь ты, провидица? — воскликнул он, стараясь подавить свое раскаяние и боль.
   — Она умрет вместе со мной! — обречено промолвила Рианнон.
   Она повернула клинок к себе, держа его обеими руками, и качнулась вперед, чтобы броситься на острие. Он едва успел выхватить кинжал из слабых рук и отбросить в дальний угол птичника.
   Рианнон пыталась вырваться, но он не отпускал, до боли прижимая ее к себе. Ее разгоряченное, гневное дыхание согревало его шею.
   Сидевшие на гнездах гусыни подняли вокруг них тревожный гогот.
   Он запустил пальцы в ее волосы и заставил приподнять лицо, чтобы увидеть ее глаза.
   — Я тебя ненавижу! — Она плакала, не скрываясь.
   — Я тебя люблю!
   Она принялась вырываться, упираясь руками ему в грудь.
   — Ты проиграл, Патрик! Ты слишком много натворил и слишком долго скрывался! Этого не исправишь!
   — Неправда!
   Он поцеловал ее так неистово, с такой откровенной страстью, что Рианнон не выдержала. Ни одна женщина не осталась бы на ее месте равнодушной. Она отвечала на поцелуй, расслабившись, тая в его объятиях, словно и не было долгих лет разлуки и скитаний.
   Однажды, много лет назад, Рианнон тоже не устояла — и это стало ее концом и его бесконечной мукой. И все же Патрик ничего не мог поделать со своей безумной страстью. Оба понимали безнадежность их любви — ведь против них ополчился весь свет, тогда как их сердца будут вечно тянуться друг к другу. Им никогда не договориться, они упрямо будут служить каждый своему господину и не помирятся даже ради собственного счастья. Но здесь, в душном полумраке птичника, вражда на миг отступила, побежденная жарким желанием. Он жадно шарил руками по ее телу, пока не решился поднять юбку и провести ладонями по бедрам. Рианнон, задыхаясь от страсти, несмело потеребила застежку на его поясе. Патрик забыл обо всем. Он не думал о том, где находится, о том, что всего в нескольких ярдах от них ходят люди и его без разговоров повесят, если обнаружат здесь вместе с Рианнон. Он расстегнул штаны, приподнял Рианнон, раздвинул ей ноги и ворвался во влажную, распахнутую ему навстречу гавань. Он овладел ею неистово, грубо — как человек, которому нечего больше терять.
   Сиобейн вышла на поляну в лесу и окликнула:
   — Рэймонд!
   — Миледи. — Де Клэр выступил из укрытия и отвесил почтительный поклон, сияя белозубой улыбкой.
   — Надеюсь, ты не вообразил, что сумеешь от меня спрятаться? Твое медвежье сопение слышно за милю!
   Сиобейн укоризненно покачала головой, пряча улыбку. А Де Клэр, посмотрев на нее, невольно вскрикнул:
   — Боже милостивый!
   — Я стала настоящим пугалом, верно? — смущенно покраснела она. Жуткие кровоподтеки на лице постепенно превращались из синих и пурпурных в желто-зеленые.
   — Ох, что вы, миледи! Это просто Гэлан меня напугал… я и не думал…
   — Что я выгляжу теперь так жутко?
   — Ваша красота — это сила вашего духа, принцесса. Просто чудо, как вам удалось выжить.
   — За это я в вечном долгу перед Фионой, сэр.
   Она повернула к деревне, делая вид, что не замечает галантно подставленную ей руку. Рэймонд приноровился к ее шагам и пошел рядом, не в силах отделаться от странного чувства. Он всей кожей ощущал чей-то пристальный взгляд, однако никого не заметил даже при ясном утреннем свете.
   — Это Фиона. — Сиобейн на миг задержалась и оглянулась на купу деревьев. — Наверное, в этот раз обернулась сорокой или белкой.
   Рэймонд пренебрежительно хмыкнул. Сиобейн с улыбкой посмотрела на него и крикнула:
   — Фиона! Он в тебя не верит!
   — Чего же взять с англичанина! — послышалось откуда-то сверху. — Они все как один дураки!
   Рэймонд угрюмо уставился на серебристую лесную кошку, в грациозной позе развалившуюся на толстой ветке и лениво помахивавшую хвостом.
   — Фиона, как тебе не стыдно! — Сиобейн прыснула и пошла дальше.
   — Это не может быть человеком! — твердил Рэймонд, плетясь за ней и то и дело оглядываясь.
   А вдруг эта кошка или какая-нибудь другая тварь позарится на его латы и провиант?
   Сиобейн вела его по деревне, знакомя с жителями, и те отвечали ей добродушными улыбками, а Рэймонд старательно изображал бродячего торговца и пытался при этом следить, чтобы никто не подходил к принцессе слишком близко.
   После обеда Де Клэр взвалил на плечи короб с товарами и пошел по деревне от дома к дому. Учитывая, что Рэймонд был англичанином, а по округе упорно ползли слухи об английских вояках, вырезавших целые деревни, его встречали на удивление радушно.
   Ему так и не удалось узнать ничего важного. Деревушка была слишком глухой, и события в Донеголе почти не касались здешних жителей. А то, что кому-то хотелось развязать здесь войну и начать ее руками Гэлана, было ясно и так. Кем был этот неведомый враг, по-прежнему оставалось тайной. Рэймонд вернулся к Сиобейн и обнаружил, что она сидит возле очага. Было непривычно видеть ее без дела — та женщина, которую он знал, носилась по замку как вихрь. Заметив Де Клэра, она вскочила со стула.
   — Нет, миледи, не беспокойтесь!
   — Ты голоден? Пожалуйста, Рэймонд, не стесняйся! Я скоро очумею от такого отдыха, — раздраженно сказала она.
   — Ну, если так угодно ее милости — то я голоден, — ухмыльнулся Рэймонд.
   — Не прикидывайся дурачком! — одернула она. И добавила, повелительно взмахнув рукой: — Ступай принеси дров!
   — А потом пойду проверю, как там мое оружие и моя лошадь.
   — Может, прихватишь для нее овса?
   — Ничего, перебьется!
   Он вышел во двор, принес охапку дров, весело отсалютовал и направился к лесу. Сиобейн не удержалась и крикнула ему вслед:
   — Смотри не забывай про колдунью! В лесу скоро стемнеет!
   — Суеверная чушь! — презрительно фыркнул Рэймонд, однако оглянулся на лес, не скрывая тревоги.
   Рианнон вошла в кабинет с полным подносом и возмущенно посмотрела на Коннала, небрежно восседавшего на столе с неразлучной рогаткой на изготовку. Гэлан что-то негромко рассказывал малышу, и сердце ее тоскливо заныло при виде взаимопонимания и привязанности, возникших между ними.
   Коннал прицелился и выстрелил. Камешек сбил винную чашку, стоявшую на табурете в дальнем углу. Гэлан похвалил мальчишку, ласково взъерошив ему волосы.
   Она громко прокашлялась.
   Оба виновато оглянулись, и Гэлан что-то шепнул Конналу. Тот мигом спрятал рогатку, соскочил со стола и помчался к двери, буркнув на ходу:
   — Добрый день!
   «Его совсем у меня отняли!» — подумала Рианнон, но тут же выругала себя за эти мысли — ведь мальчику непременно нужна мужская рука.
   — Я отобрала у него эту штуку!
   — Он будет две недели помогать поварятам за то, что угодил в Нову.
   Оказывается, Гэлан знает и об этом!
   Рианнон кивнула, пожалев, что не додумалась сама до такой простой мысли. Между ними повисло неловкое молчание.
   — Дрисколл сказал, что тебя ранили?
   — Да. — Гэлан потер саднившее плечо.
   — Ты давно с ними ходишь? — Рианнон имела в виду швы на ране.
   — Дня четыре.
   — Значит, их уже пора снимать.
   Гэлан одним движением стянул через голову тунику и подставил больное плечо. Рианнон осторожно дотронулась до его раны — и вдруг вскрикнула:
   — Она жива!
   Пендрагон готов был прибить себя за небрежность.
   — Да, и изволь помалкивать об этом! — буркнул он, раздраженно скинув с себя ее руку.
   — Но почему ты скрываешь это от них? — Она кивнула в сторону главного зала, полного людей.
   — Чтобы убийце было легче ее найти? — прошипел он, злобно оскалившись. — Делай свое дело и уходи, женщина!
   Она сняла швы, прочистила рану и наложила свежую повязку.
   Гэлан поспешно натянул тунику и отвернулся от нее, не желая продолжать разговор. Но Рианнон схватила его за руку.
   — Она моя сестра, и я не причиню ей зла. Я ее люблю! Ее искренность тронула Гэлана, и на миг он даже подумал, что мог ошибаться, обвиняя Рианнон в измене.
   — Твое молчание может обойтись слишком дорого! Кого ты покрываешь?
   Ее обычное упрямство дало трещину, и наконец Рианнон выпалила:
   — Те, кто грабит деревни, они… — Она потупилась, беспомощно ломая руки, а потом подняла на Гэлана молящий взгляд. — Они лишены права выбора!
   — Так можно оправдать что угодно, женщина, а кроме того, у человека всегда остается возможность выбирать!
   Безусловно, он был прав. И если чей-то выбор оказался неверным — пусть этот человек пеняет на себя.
   — А эти негодяи — просто садисты! — взревел он, нависая над Рианнон. — Я видел изувеченные детские трупы, я видел старух, разрубленных на куски! Ничто в этом мире не может оправдать убийство невинных!
   — Ты сам занимался этим ради денег!
   — Я убивал воинов, которые могли ответить мне тем же, и ни разу в жизни не поднимал руку на ребенка!
   Он отшвырнул ее в сторону и ринулся к двери. Уж он-то знал, что во время боя гибнут и невинные люди!
   Рэймонд стоял на коленях и ворошил лесную подстилку, под которой спрятал свои латы и оружие. Нащупав холодную сталь, он снова засыпал свой тайник, а затем направился туда, где должна была находиться его лошадь. Внезапно ему на глаза попались отпечатки копыт — чужих копыт, оставленных неизвестным. Де Клэр поспешил по следу, то и дело с тревогой оглядываясь. В лесу быстро смеркалось, а у него под рукой не было ничего, чтобы соорудить себе факел. Он уже решил, было вернуться к лошади, как вдруг споткнулся и едва успел выставить руку, чтобы не упасть лицом в грязь. Что-то больно врезалось ему в ладонь — под сухой листвой было спрятано кольцо с привязанной к нему длинной веревкой. Рэймонд встал, потянул за веревку, и перед ним откинулась крышка люка — похоже, здесь начинался потайной туннель.
   Де Клэр растерянно следил, как тяжелая крышка грохнулась наземь, подняв целую тучу листьев. Наконец он очнулся и заглянул внутрь. — Черт побери!
   Удар был неожиданным и сильным. Кости плеча хрустнули, тело пронзила острая боль, и Рэймонд рухнул на колени. Рыцарь попытался повернуться к неведомому врагу, чтобы отбить мечом следующий удар, но не успел — противник снова напал на него, и Рэймонд рухнул на землю, потеряв сознание.