Фетцер Эми. Ирландская принцесса

   — Ну, давайте! — рычал он, маня рукой своих врагов. — Попробуйте моей крови!
   — Если тебе не терпится покинуть эту землю разрубленным на куски, проклятый дьявол, так тому и быть!
   Человек в капюшоне сделал выпад. Гэлан даже не стал пускать в дело меч: кулак в толстой кожаной перчатке угодил точно в лицо нападавшему, сминая в лепешку его нос и опрокидывая ирландца навзничь. Неуловимый, стремительный, как сама смерть, Пендрагон моментально развернулся и бросился на последнего врага, окружив его сверканием сияющей стали.
   — Где моя жена?
   Ирландец выпрямился и грозно блеснул глазами из-под капюшона.
   — Твои люди погибнут, Пендрагон!
   — Так ты все-таки согласен, что они мои?
   Он снова взмахнул мечом и нанес очередную рану.
   — Англичане — твои!
   Стремительный блеск мечей — и снова противники разошлись, кружа на месте.
   — Ах вот как! По-твоему, моя кровь недостаточно хороша по сравнению с твоей, трусливый предатель?
   Человек в капюшоне с рычанием ринулся вперед, и Гэлан встретил его ответным ударом такой силы, что рука ирландца дрогнула, а меч ушел в сторону. В следующий миг острие английского меча уперлось ему в горло.
   — Брось оружие!
   Клинок упал на землю. В глазах, сверкавших под капюшоном, Пендрагон не заметил ни капли раскаяния или страха: его враг ждал смерти как избавления. — Кто тебя послал? Ирландец молчал.
   Гэлан подозвал Серого, и конь примчался к хозяину с тревожным ржанием. Не спуская глаз с последнего врага, англичанин вскочил в седло и презрительно бросил: — Только трус нападает ночью!
   Кончиком меча он снес верхушку у капюшона, так что стали видны полные ненависти зеленые глаза. Гэлан ощутил смутную тревогу, словно бы он видел эти глаза прежде, хотя был уверен, что никогда не встречался с этим человеком. Отточенное лезвие свистнуло, рассекая ткань капюшона возле самой щеки и полностью открывая лицо незнакомца. Тот и глазом не моргнул, и Пендрагон не мог не отдать должное его выдержке.
   — Где моя жена?
   — Она в Ирландии, и я клянусь, что не знаю, где именно! — Отчаяние придало его голосу усталые, безнадежные ноты.
   Гэлан спрятал в ножны окровавленный меч.
   — Прикажешь верить клятве предателя, не пожалевшего своих друзей?
   Человек в замешательстве оглянулся на своих мертвых сообщников и снова уставился на Гэлана.
   — Эту резню затеял не ты! — со странной уверенностью решил Гэлан. Однако поведение загадочного незнакомца требовало объяснения. Ирландец явно не подозревал, что Сиобейн исчезла из замка, и это было очередной загадкой. Кому на руку смута, разжигаемая в этой глуши? — Я буду милосерден только по одной причине. Насколько я успел узнать ваши обычаи и понятия о чести, ты примешь смерть не от моей руки, а от руки своих собратьев!
   Черты незнакомца сковал смертельный ужас, и Гэлан понял, что угодил точно в цель. Он дал шпоры коню и помчался прочь, предоставив незадачливому разбойнику хоронить своих павших друзей.
   Гэлан кое-как пытался зашить свою рану, без конца проклиная себя за то, что отказался от привычной амуниции. Но ведь здесь, в этих пустошах, грохот от его лат разбудил бы и мертвого! Боль в плече была ничто по сравнению с терзавшей его душевной болью. Он ничего не знал об этой местности и о живущих здесь людях — главное, что он еще не пробовал искать здесь принцессу. Гэлан стреножил Серого и пустил пастись на лужайке, спрятал окровавленную одежду и остался в тунике, штанах и сапогах, накинув сверху меховой плащ, подаренный Дрисколлом. Он уже знал, как важно преодолеть разделявшие людей предрассудки, и не хотел рисковать, добывая даже ничтожную долю сведений. Без меча в этой глуши было не обойтись, но вместе с одеждой Пендрагон закопал и роскошные ножны.
   Солнце поднималось все выше, ветерок стал заметно теплее, и Гэлан спустился с холма. Он задержался, чтобы перевести дух и надежно спрятать нетерпение под вежливой маской. Не спеша, оглядел приземистые ладные домишки. Дворики чисто выметены, и в них играет детвора. Несколько женщин собралось у колодца. Двое мужчин сидят на табуретах у крыльца, плетут сети и о чем-то беседуют, а рядом отец с сыном ладят изгородь для загона. Гэлан шел по улице, судорожно припоминая все гэльские слова, которым его успел научить Дрисколл.
   Внезапный треск заставил его развернуться. Это трещало подрубленное дерево, медленно падая на землю. Примеченная ранее парочка — отец и сын — так радостно хохотали над упавшим стволом, будто победили дракона. Гэлан быстро засунул меч за ремень.
   — Эй, малый! Не хочешь поразмяться?
   Гэлан ухмыльнулся. У отца с сыном явно не хватало сил, чтобы поднять с земли тяжелое бревно. Уперев руки в бока, англичанин посмотрел на поваленный ствол и спросил:
   — Куда вы хотите его отнести?
   — Вон туда. Завалилось, понимаешь, не на тот бок! — объяснил парень с безмятежной улыбкой, и отец поддержал его, весело подмигнув.
   Гэлан кивнул и встал у одного конца бревна, двое ирландцев — у другого. Он поднял древесный ствол и, хотя не особенно напрягался, почувствовал, как открылась рана на плече. Руку пронзила острая боль.
   — Ну спасибо… Ого, вот это рана! Чего же ты молчал?
   — Вы бы тогда провозились с ним весь день, — улыбнулся Гэлан, не обращая внимания на кровь, промочившую рукав туники.
   Отец — худощавый и темноволосый — переглянулся с сыном, и Гэлан подивился про себя, как они похожи.
   — А ну, дуй за знахаркой — одна нога здесь, другая там! — Парень помчался по улице, а крестьянин обратился к Гэлану: — Давай сядем да подождем. Она мигом тебя заштопает!
   Гэлан присел на чурбак, а хозяин принес ему воды. Он пил не спеша, мелкими глотками и ждал знахарку, хотя рана и не требовала такого внимания. Гостеприимство у ирландцев в крови, и Гэлан был уверен, что крестьянин не пожалеет для чужака последней краюхи хлеба, если увидит, что в этом есть нужда. А Гэлан крайне нуждался в расположении этих людей. Он понимал, что не обойдется без дружеской поддержки, и потому представился просто Гэланом.
   — Ну а я — Пэдди. А сына моего кличут Флинном.
   Они мирно беседовали насчет видов на урожай и дохода от рыбной ловли — вещей, для Гэлана малопонятных, — а хозяин в это время аккуратно выстругивал длинную прямую ветку, наверняка собираясь сделать из нее стрелу.
   — Я ищу одну женщину.
   Пэдди тут же насторожился и внимательно глянул на чужака.
   — Она может быть ранена.
   — И кем же она тебе приходится? — Стараясь не выдать своего интереса, Пэдди снова занялся палкой.
   Гэлан не был уверен, стоит ли признаваться в том, что они с Сиобейн — муж и жена, и потому сказал:
   — Она моя суженая.
   — Суженая — и сбежала от тебя? — Пэдди недоверчиво прищурился. — Небось отлупил?
   — Да ты что! — ухмыльнулся Гэлан и показал свои огромные руки. — Разве она бы смогла после этого бегать? Может, ты ее видел? Она такая высокая, волосы рыжие, глаза зеленые с такими желтыми искорками, особенно когда она злится…
   Пэдди дружелюбно улыбнулся и похлопал нового знакомого по здоровому плечу.
   — Да ты, видать, от нее без ума, верно, малый?
   — Ты ее видел? — Сердце Гэлана тревожно екнуло.
   — По-твоему, она похожа вон на ту? — Пэдди кивнул куда-то за спину Гэлана.
   Тот вскочил и оглянулся.
   Сиобейн!
   Она шла по дальнему концу улицы, опираясь на плечи темноволосой женщины, и он чуть не завопил от счастья: она жива! Но горло свела жестокая судорога, и все, на что Гэлан был способен, — это смотреть, смотреть без конца. Боже милостивый, что сделал с ней проклятый убийца! Она еле двигалась на непослушных ногах, не отрывая глаз от земли. Ее волосы — ах Господи, как он любит эти роскошные волосы! — курчавились по прежнему, но даже под ними нельзя было скрыть страшные следы кровоподтеков на виске, горле и подбородке. Так же как и глубокие ссадины на скуле.
   — Я молился, я искал… — бормотал он, не замечая, что говорит вслух, что пытается бежать к ней на неловких, ватных ногах. — Сиобейн!
   Она вздрогнула.
   — Гэлан! — Ее лицо осветила улыбка, а из глаз хлынули слезы.
   Она отпустила женщину, и Гэлан подхватил ее и прижал к себе. Они долго стояли так, прильнув друг к другу и не в силах вымолвить ни слова.
   — Моя любимая, моя принцесса! — прошептал он, и в его прерывистом, хриплом голосе она прочитала отчаяние и страх за ее жизнь, терзавшие Гэлана все эти дни.
   — Тише, тише, теперь все будет хорошо, слышишь? Он заглянул ей в лицо.
   — Боже мой! Что же это? — Его дрожащая рука осторожно прикоснулась к синякам и ранам, но Сиобейн прижала к щеке его ладонь, не опасаясь боли.
   — Ничего страшного! — прошептала она и едва не разрыдалась при виде слез, стоявших у него в глазах. — Я так скучала по тебе, любимый!
   — И я, я тоже скучал… Господи, ты даже представить себе не можешь, Сиобейн… — Он умолк на миг, чтобы нежно поцеловать ее в губы. — Я боялся, что потерял тебя навсегда!
   — Нет-нет, — шептала она, мешая его слезы со своими. — Я никогда не сомневалась, что ты меня найдешь! Никогда! Я просто ждала, когда ты придешь ко мне!
   Эта незыблемая вера заставила Гэлана задохнуться от счастья, и он застонал, сдерживая порыв прижать ее к себе изо всех сил. Скорлупа боли и страха разлетелась вдребезги, и он повторял без конца ее имя и вслушивался в сильное, частое биение ее сердца, звавшее его вернуться к жизни. Он обнимал ее посреди незнакомой деревни, на глазах сбежавшихся отовсюду крестьян, и покрывал поцелуями ее раны, и молил простить за то, что не сумел прийти вовремя.
   — Ты ни в чем не виноват, не надо взваливать на себя этот груз! — ласково возразила она, обняла его за шею и привлекла к себе, чтобы поцеловать в губы. — Я люблю тебя!
   Он застонал, чувствуя знакомый вкус ее губ, подхватил на руки и понес подальше от любопытных глаз.
   — Похоже, это и есть твоя женщина? — уточнил Тэдди, когда парочка проходила мимо.
   — Она не просто моя женщина! — признался Гэлан, не отрывая от нее восхищенных глаз. — Она смысл моей жизни!
   — И его жена! — добавила Сиобейн, не скрывая счастья. — Гэлан, тебе вовсе ни к чему тащить меня в лес!
   Он остановился, не понимая, в чем дело.
   — У меня здесь есть дом, — сообщила она. И добавила с лукавой улыбкой: — А в доме — кровать!

Глава 27

   То и дело прерывая свою речь поцелуями, он горячо говорил с ней о своей любви и об их сыне, таком отважном и преданном малыше. Как только они перешагнули порог простого деревенского дома, Гэлан уложил принцессу на постель из выделанных шкур и принялся в нетерпении стаскивать с нее платье.
   — Гэлан!
   — Я хочу увидеть, что еще сделал с тобой этот мерзавец! — Внезапно он замер, глядя ей в лицо. — Кто это был?
   — Я не разглядела его лицо. Было слишком темно, а он спрятался под капюшоном.
   — Даже тогда он вел себя, как трус! — буркнул Гэлан, не скрывая своего разочарования.
   Он помог ей избавиться от простого платья и нижней рубашки и присел на край кровати, жадно любуясь ее телом. Наклонился и осторожно поцеловал синяки на плече и на ребрах, не в силах сдержать жалобного стона.
   Она запустила пальцы в его волосы, наслаждаясь нежными прикосновениями любящих губ.
   — Знаешь, муженек, у меня болит еще во многих местах! Он улыбнулся ей самым соблазнительным образом.
   — Вот здесь? — Его язык прошелся вокруг розового соска, и она выгнулась всем телом, а потом расстегнула ему пояс и помогла снять тунику.
   Увидев рану на его плече, Сиобейн охнула и села на кровати.
   — Почему ты молчал?
   — Потому что это ерунда! — Он снова взял в рот ее сосок, и она застонала от наслаждения.
   — Начнется заражение!
   — Пусть это будет цена за мою любовь! — Не обращая внимания на протесты, он покрывал поцелуями ее тело.
   — Ох, ради всего святого, Гэлан, перестань! — Ей все же удалось его оттолкнуть. — Кто на тебя напал?
   Гэлан подробно описал ночную стычку на пустоши.
   — По-твоему, это были разбойники?
   — Да, даже если ты с этим не согласна!
   Она улыбнулась. Как хорошо он успел узнать ее характер!
   — Это был тот человек, с которым встречалась Рианнон. Я могу спорить на что угодно: этот тип не столько дрался, сколько искал быстрой смерти!
   Она замерла, покусывая нижнюю губу.
   — Может, они понимали, что рано или поздно ты их переловишь.
   Она жестом приказала Гэлану сесть ближе к свету. Теплая вода смывала с его плеча корку грязи и крови, а ее присутствие и забота — тот комок тупой боли, что поселился у него в душе.
   — Крестьяне не подозревают, кто ты такая, верно?
   — Фиона все знает. — В ответ на его мрачный взгляд она пояснила: — Она моя кузина, Гэлан, и только благодаря ей я выжила. Я отлично помню, что смерть уже стояла надо мной. — Она ласково прикоснулась к его лицу, исказившемуся от горя. — А она призвала на помощь стихии, она боролась за мою жизнь — и победила.
   — Колдунья? — грозно сверкнул глазами Гэлан.
   — Да, любовь моя, и не из последних. Поверь мне на слово — на нее можно положиться. Она догадалась сжечь мое платье до того, как у кого-то возникли вопросы из-за слишком роскошной одежды, хотя все и так было разорвано и перепачкано кровью. — Он снова скривился, представив себе эту картину. — Остальным известно только мое имя. Я опасалась, что здесь тоже могут найтись предатели, и после… — Она умолкла, переводя дух, и закончила дрогнувшим голосом: — После того, что случилось с Меган, мне показалось, что так будет лучше.
   — Нам следует продолжать держать это в тайне и молиться о том, чтобы сюда не дошли слухи о свадьбе их принцессы! Сейчас для тебя нет более безопасного места! — Он вдруг привлек ее к себе и спросил: — Почему ты не рассказала мне про подземный ход?
   — Клянусь, я хотела все рассказать в ту самую ночь, когда погиб Броуди! — с несчастным видом заверила она.
   Ведь так оно и было, а перед этим он сам оттолкнул ее своим несправедливым гневом!
   — Я верю тебе, милая, — ласково промолвил он, и Сиобейн с облегчением вздохнула.
   — Я нарочно не поставила сундук на прежнее место, чтобы не забыть. Мне казалось, что о подземном ходе знаем только мы с Конналом, и отодвинуть сундук без шума было бы невозможно, — вот я и подумала, что это не так важно.
   — Но ведь Тайгеран не своими руками проложил этот туннель!
   — Это как-то не приходило мне в голову, — смутилась она. Ее внимание поглотили корявые швы, наложенные Гэланом на рану. — Надеюсь, я успею снять их достаточно быстро, чтобы не осталось большого шрама. Отличный экземпляр в твоей коллекции! — И она скользнула оценивающим взглядом по его телу, отчего у Гэлана закипела кровь.
   — Ты — мой единственный шрам на всю жизнь!
   Он прижал Сиобейн к себе и провел руками по спине, по бедрам, а потом взял в ладони тяжелые груди. Его губы жадно сомкнулись на соске, заманчиво приподнимавшем ткань рубашки.
   Она с судорожным вздохом запустила пальцы в его шевелюру и прошептала:
   — Я не смогу шить, когда ты так себя ведешь!
   — Больше всего на свете люблю с тобой играть! — Он занялся вторым розовым соском.
   Ах, как не хватало ей этой ласки, этих шуток!
   — Вы будете щедро вознаграждены, сэр рыцарь, если позволите мне зашить вашу рану!
   Их взгляды встретились, и Гэлан с послушной улыбкой пай-мальчика выпрямился.
   — Ну тогда давай скорее!
   Она высвободилась из его рук и вернулась к столу. Залила кипятком сушеные травы и принялась растирать их, не отрывая взгляда от ступки.
   — Я не разглядела лица человека, убившего Меган. Но было что-то важное, чего я не могу припомнить. — Она обратила на мужа грустный, смятенный взор.
   — Значит, ты что-то увидела?
   Она подошла вплотную с таким видом, будто собиралась его пытать, и стала ловко накладывать швы на рану.
   — Темнота, тени, человек в капюшоне и… — Она испуганно охнула: — Кулхэйн!
   — Он жив. — Ласково гладя ее по плечам, Гэлан почувствовал, как уходит сковавшее ее напряжение.
   — Меган была доброй, преданной женщиной. И никогда не кичилась тем, что была сестрой вождя клана. — В глазах у Сиобейн защипало, и она сморгнула слезу, накладывая бальзам на зашитую рану. — Я хочу, чтобы убийца был пойман и четвертован, милорд!
   Он подумал, что это звучит как приказ, — такая ярость кипела в ее сдержанном голосе.
   — Ты не виновата в ее смерти!
   — Вот именно что виновата! — горячо возразила она. — Эта тварь подбиралась ко мне! Он так ненавидел меня, что не поленился исполосовать все лицо! И думал, что это была я! — Содрогаясь от рыданий, она опустила голову на его здоровое плечо, и он обнял ее, пытаясь утешить.
   — Поверь, мне тоже очень жаль Меган, но я не могу не радоваться, что там не было тебя, любовь моя! Да, я понимаю, что это несправедливо, но я слишком люблю тебя, Сиобейн! Я не пожалею целой армии, лишь бы ты была жива и оставалась со мной!
   — Лучше я пока останусь здесь, где никто меня не знает.
   — А мне пора возвращаться. Коннал сойдет с ума от тревоги.
   При мысли о сыне и о том, как ему сейчас одиноко, ее сердце болезненно сжалось.
   — Да, там ты сейчас нужнее, но может, не стоит так спешить? Задержись здесь хотя бы на день.
   Он поднял ее лицо и прикоснулся губами к губам.
   — Я никуда не спешу, любимая, тем более что мне обещана такая награда.
   — Нынче вечером о наградах придется забыть! — прозвучал совсем рядом чей-то голос.
   Гэлан вскочил, чуть не сбив жену с ног.
   — Какого черта тебе здесь надо?
   — Гэлан, — принцесса погладила его по плечу, — это Фиона.
   Он недоверчиво уставился на темную фигуру, возникшую в дальнем углу.
   — Я без тебя знаю, что можно и что нельзя делать моей жене!
   — А я знаю то, что знаю, Пендрагон, и я не стала бы так лезть из кожи вон, спасая ей жизнь, чтобы позволить тебе прикончить ее из-за зуда в паху!
   Гэлан злобно оскалился. Сиобейн хихикнула.
   — Если ты такая умная, женщина, назови мне имя того, кто напал на мою жену!
   — Прошлое и будущее дано провидеть Рианнон. — Фиона небрежно пожала плечами, так что теплая шаль сползла и обнажила худые руки. — А я занимаюсь настоящим!
   — Так защити ее! — не подумав, выпалил Пендрагон. На его глазах тщедушная фигурка Фионы словно выросла от распиравшего ее гнева.
   — Она была жива и здорова, когда ты соизволил ее найти, не так ли?
   Гэлан давно раскаялся в своих словах, завороженный удивительными метаморфозами.
   — Премного обязан тебе, госпожа, за то, что ты спасла ей жизнь! Я вечно буду тебе благодарен!
   — Я и так это знаю, англичанин! — отрезала Фиона, гордо вскинув голову.
   Гэлан обречено вздохнул, услышав знакомые интонации. Судя по всему, его ожидала очередная война с непокорной женщиной. Он шагнул вперед, поманив ее пальцем, и она подчинилась. Вместо усохшей от возраста старухи его глазам предстала юная ошеломительная красавица примерно одних лет с Сиобейн — если у ведьмы вообще бывает возраст.
   — Да ты настоящая колдунья! — буркнул Гэлан. Она улыбнулась — медленной, откровенной улыбкой.
   — Превосходно! — Гэлан озадаченно поскреб затылок. — Стало быть, еще одна!
   — Нас тут много таких, милорд! Что, испугался?
   — Ну вот еще!
   — Это хорошо. — Она снова улыбнулась. — Потому что в твоей семье не я одна наделена даром.
   — В моей семье?!
   — В твоей ирландской семье, любимый, — вмешалась Сиобейн, и он успокоился от одного ее вида, обнял жену за талию и ласково чмокнул в щеку.
   — Так и быть, я ненадолго оставлю вас одних, но потом, сэр рыцарь, ты должен дать ей отдохнуть!
   — Черта с два! — прищурился он.
   — Любимый, — напомнила Сиобейн, — с ней лучше не ссориться.
   — Вот-вот, не то придется тебе до смерти бегать в звериной шкуре вместо человеческой кожи!
   Гэлан повернулся было к Фионе, но загадочная женщина истаяла у него на глазах — осталось только облачко пара. Он растерянно захлопал глазами, метнулся в тот угол и принялся шарить руками в темноте, но поймал только пустоту.
   — Она любит временами пустить пыль в глаза! Устало взглянув на жену, он вздохнул.
   — Ступай лучше спать, женщина. Мне что-то не хочется менять кожу на звериную шкуру!
   — Мне тоже! — Сиобейн с улыбкой провела руками по его широкой груди.
   Гэлан застонал и поспешил навалить на нее целый ворох меховых одеял. Воровато оглянувшись, как будто ожидая, что Фиона подсматривает за ними из угла, он торопливо, жадно поцеловал жену. Она без сил откинулась на подушки, а Гэлан сгреб свою тунику и выскочил вон, вместо того чтобы не выпускать Сиобейн из объятий всю ночь напролет.
   Как только за ним закрылась дверь, Сиобейн почувствовала чье-то присутствие в тесной комнате и укоризненно улыбнулась:
   — Ты слишком бесцеремонно набросилась на нас, Фиона!
   — Если бы не я, ты бы прохихикала с ним всю ночь и довела бы себя до беспамятства!
   — Значит, это было бы блаженное беспамятство. Гэлан жесток только на поле боя.
   Фиона с недоверчивым видом подняла черную бархатную бровь, и Сиобейн зарделась от собственных мыслей.
   — Как твоя голова? — Чародейка ласково провела рукой по ее лбу.
   — Все еще на плечах.
   Фиона с улыбкой извлекла из потайного кармашка на широком, расшитом серебром поясе маленький мешочек и вытряхнула его содержимое в деревянную плошку, стоявшую на столе. Затем зажмурилась, полностью сосредоточившись на молчаливой молитве над целебным зельем, и стала шевелить руками, пока с кончиков пальцев не посыпались голубые искры. Поднеся чашку принцессе, она приказала:
   — Выпей!
   — Оно горькое! — совсем по-детски заныла Сиобейн. — Неужели тебе жалко поколдовать, чтобы эта гадость казалась сладкой?
   — Это все испортит! — Она сунула чашку Сиобейн в рот.
   — Тоже мне, мамаша! — Демонстративно зажав нос, Сиобейн проглотила зелье единым махом.
   — А ты хуже упрямого ребенка! — Фиона отставила чашку в сторону.
   В комнате повисла тишина. Сиобейн задумчиво смотрела на свое кольцо, а Фиона следила за своей пациенткой.
   — Он очень любит тебя, кузина!
   — И я его люблю. Я скорее умру, чем соглашусь жить без него!
   Фиона вздохнула, не скрывая зависти. Теперь она понимала, что принцесса никогда в жизни не испытывала ничего подобного к Магуайру, и проклинала тот день, когда помогла Йэну похитить Сиобейн. Это обрекло колдунью на изгнание. Только через пять лет она встретила дальнюю родственницу, случайно натолкнувшись на нее в лесу, и тоска по прежней жизни вспыхнула в ней с новой силой. Но она сама выбрала свою судьбу, и теперь ей придется нести свой крест до конца.
   — Прошлого не вернешь, Фиона, но ты спасла мне жизнь. Я благодарна тебе навек за твою доброту, как это было и прежде… — Она ласково посмотрела кузине в лицо. — И я всегда буду заботиться о тебе!
   Фиона кивнула, стараясь удержаться от слез, поцеловала Сиобейн и шепнула:
   — Спасибо!
   Сестры обменялись улыбками, раздалось легкое шипение пара — и колдунья исчезла. Сиобейн вздохнула, довольная этим фокусом, и зарылась под одеяло.
   Фиона не посмеет запретить ему находиться рядом со своей женой, пусть она хоть трижды колдунья! Гэлан бесшумно пробрался в маленькую комнатку, обставленную не без помощи его ненаглядной Сиобейн. Две полки: одна — с посудой, другая — с бутылями и травами, пестиком и ступкой. Маленькие кожаные мешочки, аккуратно развешанные над камином. Шаткая койка из связанных веревками жердей, застланных шкурами. Гэлан долго смотрел на мирно спавшую там принцессу.
   Фиона права — ей нужен покой, но разве это может заглушить его голод? Он жадно всматривался в дорогое лицо, снова испытывая ярость при виде уродовавших ее кровоподтеков. Она выжила благодаря доброте здешних крестьян и самой Фионы, и он в вечном долгу у этих людей.
   Однако то, что принцессу нашли в лесу едва живую, бесспорно, говорило об одном: у мерзавца, так жестоко прикончившего Меган, не хватило духа убить и Сиобейн, когда он обнаружил свою ошибку. И Гэлану не хотелось думать о том, почему. Хотя он слишком хорошо знал ответ.
   Это чудовище — пусть по-своему, пусть извращенно — любит ее!

Глава 28

   Гэлан машинально водил скребницей по атласной шерсти Серого, без конца думая о Сиобейн. Как-то она там одна, вдруг ей плохо, одиноко, вдруг она нуждается в помощи? То, что за ней присматривает Фиона, снова выставившая его за дверь, мало утешало Гэлана. Однако он вынужден был подчиниться — ведь одного взгляда на тело его жены было достаточно, чтобы понять: чудо, что Сиобейн вообще осталась жива. Он в великом, неоплатном долгу перед Фионой О'Доннел!
   Осторожно, неуловимым движением Гэлан выхватил из ножен меч и негромко приказал:
   — Выйди на свет, чтобы я тебя видел! — И резко развернулся.
   — Вот так радушный прием! — ухмыльнулся Рэймонд и вышел из своего укрытия под деревом.
   Гэлан убрал меч.
   — А, это ты! — буркнул он, крепко обнимая старого друга. — Ты все-таки не выполнил приказ!
   — Ага! — Крайне довольный собой, сэр Рэймонд прислонился спиной к дереву.
   — И тебе не стыдно?
   — Нет, поскольку тебе приспичило в одиночку обшарить полмира!
   Черт бы побрал этого упрямого выскочку! Ничего от него не скроешь! Гэлан улыбался все шире, и Рэймонд посмотрел на него с надеждой.
   — Ты нашел ее?
   — Да!
   — Слава тебе, Господи, — радостно вскричал Де Клэр, — а то с Конналом нет никакого сладу!