Страница:
— Только на треть, — предупредил Дэш, — и не затыкайте пробками. Нам надо, чтобы туда попал воздух.
Люди закивали, изображая понимание. Дэш собрался было уже уходить к Густаву, но добавил:
— И держитесь подальше от огня, пока все с себя не смоете. Мыла не жалейте. Помните, масло это горит под водой.
Двое стражников с топорами одновременно отскочили в сторону, когда послышался громкий треск и деревянные ворота выгнулись. Сквозь трещины полились струйки воды, а по берегу смыло немного грязи и песка.
— Похоже, они обвалятся под собственным весом, — сказал Густав.
— Рано или поздно, но мы не можем ждать следующего большого дождя. Тряпки принес?
— Вон там. — Густав указал на стоящего на берегу человека с коробкой.
— Хорошо, — сказал Дэш и пошел осмотреть повреждения. Одному из людей с топорами он сказал: — Подруби-ка эту балку еще чуть-чуть.
Громадная балка торчала между камнями фундамента, по футу с каждой стороны от них, и держала на себе всю правую сторону шлюзовых ворот. Стражник заработал громадным топором, врезаясь им в дерево, с годами ставшее тверже камня. Но с каждым его ударом во все стороны летели щепки, и дерево трескалось все больше.
Дэш махнул своим людям, чтобы уходили, и велел поднести тряпки и оставшееся в канистрах масло, а кувшины отнести наверх, на берег. Стражники поспешили вверх по туннелю. Дэш отозвал в сторону того, что держал топор, и сказал:
— Давай сюда.
Он поставил две канистры на камни и подобрал третью. Потом осторожно выложил тряпки в длинный ряд, связал их в канат и накапал на него масла. Один конец этого каната он заткнул в канистру и поставил третью на две снизу, образовав небольшую пирамидку прямо под тем местом, где балка была перерублена топором.
Затем Дэш поспешил к дальнему концу каната и достал из кармана кремень. Лезвием ножа он начал высекать искры, стараясь попасть на промасленную тряпку.
Он не очень понимал, чего ожидать; Дэш слышал истории своего деда, но результаты видел только при использовании смеси этого масла с порошковой известью и серой.
Пламя, пыхнув, охватило тряпку. Дэш побежал прочь.
Пока горел канат, он добежал до ворот и, встав рядом с Густавом, сказал:
— Если будет гореть действительно так сильно, как говорят, то остальное дерево должно вспыхнуть быстро. Давление воды должно…
Пламя дошло до канистр, и они взорвались.
Сила взрыва была куда больше, чем Дэш ожидал; он думал, что получится скорее большой костер. Вместо этого образовалась взрывная волна, людей побросало на землю, а двоих задело обломками.
Густав поднялся с земли и сказал:
— Боги! Что это было?
— Сам не пойму, — сказал Дэш. — Дед что-то говорил мне о том, что там может быть слишком много воздуха — наверное, именно это он и имел в виду.
— Смотрите! — вскрикнул один из стражников.
Взрыв прорезал большую часть большой балки, и теперь ворота отгибали ее в сторону под давлением сдерживаемых ими миллионов галлонов речной воды. Вода полилась через проемы в дереве, и с громким стоном зашевелились все шлюзовые ворота. По мере усиления потока воды дерево начало двигаться быстрее. Скрип и стон сменился треском, балка разошлась надвое, и внезапно лавина воды снесла все ворота.
Дэш глядел, как вода движется по желобу. Вот она уже достигла пролома в камнях, откуда могла пролиться в нижние трубы, и незамедлительно устремилась вниз.
— Ну, так мы некоторых крыс утопим, — сказал Густав.
— Надеюсь, — сказал Дэш, принимая предложенную констеблем руку и поднимаясь на ноги. Думая о пересмешниках, он сказал: — Главное, чтобы своих крыс не утопить.
— Что нам делать с этими глиняными кувшинами, шериф? — спросил один из констеблей.
— Я думал, вам придется их бросать в огонь, — сказал Дэш. — Несите их сюда, найдем им применение. — Констебль нагнулся за кувшинами, и Дэш добавил: — Только осторожнее. — Он кивнул на бурный поток воды в разрушенном шлюзе.
Они поспешили обратно через город, и, поворачивая на главную улицу, Дэш крикнул Густаву:
— Поставь здесь баррикады. — Он указал на еще один квартал. — И здесь. Когда они прорвутся, я хочу завернуть их прежде, чем их кавалерия ударит по рынку. И как только ворота падут, поставь лучников на крыше там, там и там. — Он указал на три угла перекрестка.
Густав кивнул.
— Вижу, ты не говоришь: «Если они прорвутся».
— Это просто вопрос времени, если только к нам не успеет подойти помощь. Думаю, у нас впереди трудные деньки.
Густав пожал плечами.
— Я наемник, шериф. Мне платят за трудные деньки.
Дэш кивнул, и Густав поспешил выполнять приказы, а остальные стражники понесли кувшины с маслом к воротам.
Шериф оглядел опустевшие городские улицы — люди прятались по домам, надеясь, несмотря ни на что, избежать еще одного разгрома, подобного прошлогоднему. Дэш покачал головой. Может, наемникам, стражникам и солдатам и платили за то, что они терпят такое, но уж никак не горожанам. Именно они страдали больше всех, а за время службы шерифом у него возникло особое отношение к крондорцам, которого он прежде не мог себе представить. Он начинал понимать, почему его дед так любил этот город, знать и чернь, благородных и простолюдинов. Это был его город; и Дэш не желал отдавать его никому.
Уже спеша к воротам, Дэш услышал звук рога. Он знал, что к воротам под флагом перемирия приближается кешианский герольд, чтобы объявить, на каких условиях его генерал примет сдачу города. Дэш взобрался по ступеням на стену над воротами, как раз когда подъехал герольд, а из-за гор начало выползать восходящее солнце. Герольд был из пустынных племен, а сопровождали его два солдата-пса, каждый со знаменем: один держал Львиное знамя Империи, а другой — родовой флаг. Дэш знал, отец и дед не одобрили бы то, что он не узнал, какой именно это род.
— Они хотят поговорить, — сказал сержант Маккей.
— Ну что ж, — отозвался Дэш, — не будем грубиянами: выслушаем.
Дэш подумал, что наверняка ему захочется бросить в герольда кувшином с маслом прежде, чем тот закончит, но каждая минута переговоров давала им больше времени подготовиться к нападению.
Герольд подъехал к воротам и прокричал:
— Во имя Империи Великого Кеша и ее великого генерала Ашама ибн Альтука, откройте ворота и сдайте город!
Дэш обернулся и увидел, что все собравшиеся на стенах смотрят на него. Он наклонился между двумя зубцами и закричал:
— По какому праву вы покушаетесь на не принадлежащий вам город? — Глянув на Маккея, он тихо заметил: — Почему бы не пройти через все формальности?
— Мы требуем эти земли как издревле принадлежащие Кешу. Кто говорит от имени города?
— Я, Дэшел Джеймсон, шериф Крондора!
С презрением выплевывая каждое слово, герольд прокричал:
— Где твой принц, о тюремщик бедняков? Прячется под кроватью?
— Спит, наверное, — ответил Дэш, не желая ничего говорить об отравлении. — Если хотите подождать, возможно, он придет попозже.
— Я здесь, — послышался голос у Дэша за спиной. Он обернулся и увидел бледного Патрика, которого поддерживал солдат. Патрик надел королевские латы, отделанную золотом кирасу, открытый шлем и повязал через плечо окаймленную золотом пурпурную ленту, знак своего титула. Проходя мимо Дэша, Патрик прошептал:
— Если я потеряю сознание, скажи им, что я удалился в гневе.
Он добрался до стены и выпрямился. Дэш видел, как трудно ему было стоять даже с помощью сильного солдата, придерживавшего его сзади. Но Патрик все же нашел в себе силы громко крикнуть:
— Я здесь, псы Кеша. Говорите, что вам надо!
Герольд едва скрыл свое удивление, увидев на стене принца Крондора. Он явно считал, что отравление удалось.
— О благороднейший принц! — крикнул герольд. — Мой господин требует от вас открыть ворота и удалиться. Он проводит вас и вашу свиту до границ вашего государства.
— Аж до самого Саладора, — сказал Дэш тихо.
— Границы моего государства! — крикнул Патрик. — Я стою на стенах столицы Западных земель!
— Это земли древнего Кеша, и они будут нам возвращены!
Дэш прошептал:
— Мы, конечно, тянем время, но стоит ли возиться?
Патрик жадно вдохнул воздух и кивнул. Потом он из последних сил крикнул:
— Так приходите и попробуйте! Мы отвергаем ваши требования и презираем вашего господина!
— Не спешите, благородный принц, — сказал герольд. — Мой господин добр. Он повторит свое предложение трижды. На закате мы вернемся выслушать ваш второй ответ. Если вы опять скажете нет, то в последний раз мы вернемся завтра на рассвете. — Герольд повернулся и поскакал прочь.
Дэш повернулся и увидел, что Патрик, которого все еще поддерживал солдат, уже почти теряет сознание.
— Храбрый поступок благородного принца, — сказал он серьезно, а солдату добавил: — Отведите его обратно и проследите, чтобы он лег.
Повернувшись к Маккею, Дэш распорядился:
— Пусть люди спустятся со стены и пообедают. Нескольких оставьте для дозора, но кешианцы, скорее всего, сдержат слово и не атакуют до завтрашнего рассвета. — Он сел, внезапно чувствуя опустошающую усталость. — По крайней мере, теперь мы знаем, когда начнут действовать их шпионы в городе, — сказал он, глядя на старого сержанта. — Сегодня ночью они попытаются открыть ворота.
— Знаете, — громко сказал Накор, перекрикивая ветер, — тот спектакль разыгран не только ради убийства наших людей, это и ловушка, чтобы спровоцировать нас на столкновение. — Он сидел за спиной у Миранды у основания шеи дракона.
— Я этого и ждал, — сказал Паг, сидевший прямо за Томасом.
— Вон там, — сказал Томас, указывая вниз и налево.
Под ними просматривалась береговая линия, тянущаяся на юго-запад от Вершины Квестора до Илита. В гавани Илита лихорадочно двигались корабли, большинство из них снимались с якорей и выходили из порта.
— Капитанам этих кораблей не понравилось то, что они видели прошлой ночью, и они собираются отплыть утром, — заметил Накор.
— Вон туда, Райана, — попросил Томас.
Он показал на Восточные ворота города, перед которыми было построено огромное здание. Именно из этого здания исходила текшая по берегу энергия и подпитывала злую магию, оживлявшую мертвые тела.
Когда дракон приземлился, солдаты разбежались во всех направлениях, толком не зная, что делать.
— Давайте я пойду первым, — предложил Томас.
— Только не будем проливать кровь, пока в том не будет необходимости, — попросил Паг.
— Нам придется, — отозвалась Миранда.
— Но до тех пор… — сказал Паг.
Он указал на землю как раз перед тем, как Райана приземлилась. Все они увидели рябь — земля волновалась, будто вода, в которую бросили камень. Послышался низкий рокот, и в воздухе завихрилась пыль. Когда они сели, воронка пыли была достаточно велика, чтобы в нее поместился дракон. Почва у них под ногами была неподвижна.
Но там, где крутилась пыльная воронка, как будто бушевало землетрясение — каждого атакующего солдата, который вступал в зону этой ряби, швыряло на землю, а потом несколько раз безжалостно подбрасывало в воздухе.
Многие повернулись и сбежали — только храбрейшие из захватчиков остались встретить дракона с всадниками.
Потом Райана взревела так, что в ушах у них зазвенело, и испустила в небеса заряд огня. Оставшиеся солдаты тоже разбежались. Ни один человек в своем уме не стал бы сталкиваться с гигантским огнедышащим драконом.
Миранда сказала:
— Спасибо. У нас будет больше времени.
— Пожалуйста, — откликнулась Райана и добавила, обращаясь к Томасу: — Когда опасность минует, я удалюсь, но пока что если я тебе понадоблюсь, то буду рядом. — Она взлетела в небо и, взмахнув могучими крыльями, умчалась на север.
Томас решительно зашагал к зданию. Паг, Миранда и Накор пошли за ним.
Когда Райана улетела, некоторые воины похрабрее бросились от городских ворот наперерез четверке. Томас снял со спины щит таким плавным и естественным движением, что Пагу это показалось невозможным. Ни один смертный не смог бы повторить это движение. Не успел первый воин подойти, как он вытащил меч.
Воин был высок и держал огромный двуручный меч. Он побежал на Томаса, выкрикивая неразборчивый боевой клич, но Томас продолжал двигаться вперед в обычном темпе. Воин нанес мощный удар сверху вниз, но Томас чуть двинул щит, и клинок соскользнул с его поверхности. Воин увидел искры от соприкосновения, но на щите не осталось ни царапины. Томас слегка двинул рукой, будто смахивая муху с плеча, и воин умер прежде, чем упал на землю.
Двое шедших за ним заколебались. Один с криком бросился в атаку, а другой испугался, повернулся и убежал. Тот, что напал, умер так же, как и первый, и у Томаса снова был такой вид, будто он отмахивается от мух, а не сражается с опытными воинами.
Наконец Томас дошел до здания из черного камня с деревянным фасадом. Оно казалось уродливой язвой на поверхности земли; в нем не было ничего приятного глазу или гармоничного. От него веяло злом.
Томас подошел к большим черным деревянным дверям и остановился. Он отвел назад правый кулак и ударил в правую дверь. Она распахнулась внутрь так, словно ни к чему не была прикреплена.
Когда они вошли, Накор посмотрел на расколотые железные дверные петли и сказал:
— Впечатляюще.
— Напомни мне, чтобы я не вздумала когда-нибудь его злить, — сказала Миранда.
— Он еще не зол, — усмехнулся Накор, — просто в решительном настроении. Если бы он разозлился, то снес бы стены.
Внутреннее помещение представляло собой гигантский квадратный зал с двумя рядами сидений у самых стен. В нем имелись две двери — в одну они вошли, а другая была напротив.
В центре комнаты разверзлась квадратная яма, из глубины которой исходило красное свечение. Над ней нависла металлическая платформа.
— Боги, — сморщила нос Миранда, — какая вонь.
— Посмотри, — сказал Накор, указывая на пол. Перед каждым сиденьем на полу лежало но телу. Все это были воины, мужчины со шрамами на щеках, и у каждого был открыт рот, будто все они умерли, крича от ужаса.
Накор подбежал к яме и заглянул в нее, потом отошел назад.
— Там что-то есть.
Паг посмотрел вверх на платформу и сказал:
— Это, похоже, способ спуститься.
— И подняться тоже, — заметила Миранда, указывая на засохшую кровь на платформе.
— Что бы ни вызвало эту некромантию прошлой ночью, оно там, внизу, — сказал Томас.
— Нет, — возразил Накор, — это орудие, как все эти мертвые идиоты.
— Где Фэйдава? — спросила Миранда.
— В городе, наверное, — предположил Накор. — Скорее всего, в цитадели барона.
Из ямы донесся странный вой. У Пага побежали по телу мурашки.
— Мы не можем это так оставить.
— Мы всегда можем вернуться, — заметил Накор.
— Вот и хорошо, — согласилась Миранда. — Пошли отсюда.
Она подошла к закрытой двери напротив той, в которую они вошли, и широко ее распахнула.
Как только она это сделала, они увидели с другой стороны ряды солдат с сомкнутыми стеной щитами и нацеленными луками, а за ними кавалерию.
Пока они осмысливали то, что увидели, был отдан приказ, и лучники выстрелили.
— У нас не больше двенадцати часов на то, чтобы выкурить лазутчиков, или оборону могут прорвать.
Томас Кэлхерн, сквайр двора герцога Руфио, достаточно выздоровел после отравления, чтобы вернуться на службу; Дэш поставил его исполнять обязанности капитана.
— А какая разница? — спросил он. — Вы же видели, какая там армия.
— Ты никогда не был в бою? — спросил Дэш.
— Нет, — ответил юноша, почти ровесник Дэша.
— Если стены нетронуты, то армии снаружи придется выставить под стены по десять человек на каждого из наших на стене. Мы должны суметь продержать их несколько дней, может, неделю. Если я не переоцениваю своего брата, то через несколько дней должна прийти помощь из Порт-Викора.
— Но если какие-нибудь кешианские бандиты откроют ворота и кешианцы попадут внутрь, то битва закончится до того, как начнется.
Дэш повернулся к Маккею:
— Пошлите сообщение стражникам в Новой Рыночной тюрьме; пусть начнут разведывать ситуацию в городе.
— Это улицы, — сказал Маккей. — А как насчет того, что под ними?
— Об этом я позабочусь, — пообещал Дэш.
— Убери это, — прошептал он.
— Шериф Малыш, — — радостно сказала Трина. — Я бы очень расстроилась, если бы тебя убила.
— А я еще больше, — усмехнулся Дэш. — Как он?
Она мотнула головой, и он увидел, что в дальнем углу подвала устроилась кучка воров. Пахло кофе и едой.
— Похоже, вы совершили набег на кухню?
— Это кофейня, — сказала Трина. — Мы были голодные. Там была еда. Ты-то сам что думаешь?
Дэш покачал головой.
— В последнее время я сам не знаю, что думать.
Трина подошла вместе с ним туда, где старик лежал на низком топчане, на котором его как на носилках принесли в кофейню.
— Он плох, — прошептала она.
Дэш опустился на колени рядом со стариком, и тот посмотрел на него, но ничего не сказал. Старик приподнял руку, и Дэш взял ее.
— Дядя, — сказал он тихо.
Старик слегка сжал его руку, потом отпустил. Его единственный глаз закрылся.
Она наклонилась и через мгновение сказала:
— Он опять спит. Иногда он разговаривает, а иногда не может.
Дэш встал, и они отошли в относительно свободный угол подвала между штабелями ящиков.
— Долго еще? — спросил Дэш.
— Несколько дней, может, даже меньше. Когда он лечился от ожогов, священник сказал, что его спасет только большое желание или дар богов. С тех пор он знал, что этот день настанет.
Дэш посмотрел на эту странную девушку, которая так его заинтересовала.
— Сколько вас осталось?
Она было собралась отшутиться, потом сказала серьезно:
— Я не знаю. Может, сотни две по всему городу рассеяно. А что?
— Передай им, что мы найдем место любому, кто явится с мечом. Кешианцы вас всех в рабство продадут, ты же знаешь.
— Если они нас найдут, — сказала Трина.
— Если они захватят город и удержат его больше недели, они вас найдут.
— Может быть.
— В общем, каждый, кто придет с мечом и будет сражаться, получит прощение за свои преступления.
— Обещаешь? — спросила она.
— Клянусь.
— Я передам, — сказала она.
— Сейчас у меня более срочные дела. Кешианцы дали нам время до завтрашнего рассвета, если мы не сдадимся, они атакуют. Наверняка это означает, что ночью они попробуют открыть ворота.
— И ты хочешь, чтобы мы наблюдали за воротами и дали тебе знать?
— Что-то в этом роде. — Он шагнул ближе и заглянул ей в глаза. — Вам надо их задержать.
Она рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, защищать ворота, пока ты не подойдешь?
Он улыбнулся.
— Что-то в этом роде, — повторил он.
— Я не могу просить об этом моих братьев и сестер. Мы не воины. Да, среди нас есть бойцы, но большинство не отличит один конец меча от другого.
— Тогда вам лучше научиться, — сказал Дэш.
— Я не могу их просить.
— Но ты можешь им приказать, — медленно произнес Дэш.
Она ничего не ответила.
— Я знаю, — сказал Дэш, — старик уже давно был не в состоянии управлять гильдией. Готов поспорить на свое наследство, что ты нынешний дневной мастер.
Она молчала.
— Я не стану ничего просить без честной сделки.
— Что ты предлагаешь?
— Удержите ворота, которые они атакуют. Защищайте их, пока я не пришлю туда быстроходный отряд, и я прощу всех.
— Общая амнистия?
— Та же сделка, которую я с самого начала заключил со стариком.
— Этого мало.
— Чего еще ты хочешь? — спросил Дэш.
Она обвела рукой комнату.
— Ты знаешь, как возникла в Крондоре наша гильдия?
— Я с детства слышал от деда рассказы о пересмешниках, — сказал Дэш.
— Но он тебе не рассказывал, как образовалась гильдия?
— Нет, — признался Дэш.
— Первого главаря гильдии звали Прямой. Он торговал краденым и разрешал споры между разными бандами в городе. Мы убивали друг друга больше, чем горожан. Мы крали друг у друга не меньше, чем у горожан. И нас за это вешали. Прямой все изменил. Он начал заключать сделки между бандами и все организовывать. Он обустроил Приют, давал взятки и выкупал некоторых из нас из тюрьмы и с галер. Хозяин принял дела до рождения твоего деда. Он укрепил власть Прямого и сделал гильдию тем, чем она была, когда Джимми Рука гулял по крышам.
Некоторым из нас нравится ходить кривыми путями. Некоторым нравится разбивать людям головы, и нам нет оправдания. Но большинству просто не повезло. Большинству просто некуда деваться.
Дэш оглядел подвал. Там собрались люди всех возрастов, и он вспомнил рассказы деда о бандах нищих, о беспризорных на улицах, проститутках из таверн и всех остальных.
— Если мы получим амнистию, то завтра опять окажемся на улицах, и большинство начнет нарушать законы, и все начнется сначала. Это только деду твоему протянул руку принц и помог вознестись к высотам. Разве ты не видишь? — сказала Трина, сжимая руку Дэша. — Если бы твой дед не спас тогда принца, он бы прожил свою жизнь с этими людьми. На этой постели мог бы лежать он, а не его брат. А ты мог бы сидеть вон там, вместе с остальными ворами, размышляя о том, как пережить наступающую войну, найти еду и не попасться шерифу. Ты дворянин только по прихоти судьбы, Дэш. — Она посмотрела ему в глаза и крепко поцеловала его. — Ты должен обещать, Дэш. Обещай мне, и я сделаю все, что ты скажешь.
— Что обещать?
— Ты должен их спасти. Всех.
— Спасти?
— Ты должен позаботиться о том, чтобы они были сыты, одеты, в тепле и в сухости и не подвергались опасности.
— Ох, Трина, — сказал Дэш, — а почему ты не попросишь передвинуть город в другое место?
Она снова поцеловала его.
— Я никогда еще не испытывала таких чувств ни к одному мужчине, — прошептала она. — Может, я наконец-то превратилась во влюбленную девчонку после всех этих лет. Может, в глупых мечтах я вижу себя живущей в роскоши женой вельможи. Может, завтра я умру. Но если мы будем сражаться за Крондор, значит, ты должен спасти нас всех. Таковы мои условия. Бессмысленная амнистия не нужна, ты просто должен позаботиться о пересмешниках. Можешь обещать?
Он долго смотрел на нее, изучая каждую деталь ее лица, будто запоминая его. Наконец он кивнул:
— Я обещаю.
Она посмотрела на него, и в глазах ее появились слезы, а потом заструились по щекам. Не вытирая их, она сказала:
— Договорились. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
Дэш объяснил свой план, и они еще минуту провели вместе. Потом он простился с ней, и это было самое непростое, что он совершил в жизни. Уходя из кофейни Баррета, он знал, что его жизнь уже никогда не будет прежней.
В глубине души Дэш понимал, что данное им обещание будет невозможно выполнить. Или если он его выполнит, то предаст свою должность.
Он пытался сказать себе, что этого требовала необходимость, что прежде всего надо было спасти город, и что если Крондор падет и все они погибнут, то обещание все равно ничего не будет стоить. Но все равно он знал, что никогда больше не сможет воспринимать самого себя или любую данную им клятву, как прежде.
26
Люди закивали, изображая понимание. Дэш собрался было уже уходить к Густаву, но добавил:
— И держитесь подальше от огня, пока все с себя не смоете. Мыла не жалейте. Помните, масло это горит под водой.
Двое стражников с топорами одновременно отскочили в сторону, когда послышался громкий треск и деревянные ворота выгнулись. Сквозь трещины полились струйки воды, а по берегу смыло немного грязи и песка.
— Похоже, они обвалятся под собственным весом, — сказал Густав.
— Рано или поздно, но мы не можем ждать следующего большого дождя. Тряпки принес?
— Вон там. — Густав указал на стоящего на берегу человека с коробкой.
— Хорошо, — сказал Дэш и пошел осмотреть повреждения. Одному из людей с топорами он сказал: — Подруби-ка эту балку еще чуть-чуть.
Громадная балка торчала между камнями фундамента, по футу с каждой стороны от них, и держала на себе всю правую сторону шлюзовых ворот. Стражник заработал громадным топором, врезаясь им в дерево, с годами ставшее тверже камня. Но с каждым его ударом во все стороны летели щепки, и дерево трескалось все больше.
Дэш махнул своим людям, чтобы уходили, и велел поднести тряпки и оставшееся в канистрах масло, а кувшины отнести наверх, на берег. Стражники поспешили вверх по туннелю. Дэш отозвал в сторону того, что держал топор, и сказал:
— Давай сюда.
Он поставил две канистры на камни и подобрал третью. Потом осторожно выложил тряпки в длинный ряд, связал их в канат и накапал на него масла. Один конец этого каната он заткнул в канистру и поставил третью на две снизу, образовав небольшую пирамидку прямо под тем местом, где балка была перерублена топором.
Затем Дэш поспешил к дальнему концу каната и достал из кармана кремень. Лезвием ножа он начал высекать искры, стараясь попасть на промасленную тряпку.
Он не очень понимал, чего ожидать; Дэш слышал истории своего деда, но результаты видел только при использовании смеси этого масла с порошковой известью и серой.
Пламя, пыхнув, охватило тряпку. Дэш побежал прочь.
Пока горел канат, он добежал до ворот и, встав рядом с Густавом, сказал:
— Если будет гореть действительно так сильно, как говорят, то остальное дерево должно вспыхнуть быстро. Давление воды должно…
Пламя дошло до канистр, и они взорвались.
Сила взрыва была куда больше, чем Дэш ожидал; он думал, что получится скорее большой костер. Вместо этого образовалась взрывная волна, людей побросало на землю, а двоих задело обломками.
Густав поднялся с земли и сказал:
— Боги! Что это было?
— Сам не пойму, — сказал Дэш. — Дед что-то говорил мне о том, что там может быть слишком много воздуха — наверное, именно это он и имел в виду.
— Смотрите! — вскрикнул один из стражников.
Взрыв прорезал большую часть большой балки, и теперь ворота отгибали ее в сторону под давлением сдерживаемых ими миллионов галлонов речной воды. Вода полилась через проемы в дереве, и с громким стоном зашевелились все шлюзовые ворота. По мере усиления потока воды дерево начало двигаться быстрее. Скрип и стон сменился треском, балка разошлась надвое, и внезапно лавина воды снесла все ворота.
Дэш глядел, как вода движется по желобу. Вот она уже достигла пролома в камнях, откуда могла пролиться в нижние трубы, и незамедлительно устремилась вниз.
— Ну, так мы некоторых крыс утопим, — сказал Густав.
— Надеюсь, — сказал Дэш, принимая предложенную констеблем руку и поднимаясь на ноги. Думая о пересмешниках, он сказал: — Главное, чтобы своих крыс не утопить.
— Что нам делать с этими глиняными кувшинами, шериф? — спросил один из констеблей.
— Я думал, вам придется их бросать в огонь, — сказал Дэш. — Несите их сюда, найдем им применение. — Констебль нагнулся за кувшинами, и Дэш добавил: — Только осторожнее. — Он кивнул на бурный поток воды в разрушенном шлюзе.
Они поспешили обратно через город, и, поворачивая на главную улицу, Дэш крикнул Густаву:
— Поставь здесь баррикады. — Он указал на еще один квартал. — И здесь. Когда они прорвутся, я хочу завернуть их прежде, чем их кавалерия ударит по рынку. И как только ворота падут, поставь лучников на крыше там, там и там. — Он указал на три угла перекрестка.
Густав кивнул.
— Вижу, ты не говоришь: «Если они прорвутся».
— Это просто вопрос времени, если только к нам не успеет подойти помощь. Думаю, у нас впереди трудные деньки.
Густав пожал плечами.
— Я наемник, шериф. Мне платят за трудные деньки.
Дэш кивнул, и Густав поспешил выполнять приказы, а остальные стражники понесли кувшины с маслом к воротам.
Шериф оглядел опустевшие городские улицы — люди прятались по домам, надеясь, несмотря ни на что, избежать еще одного разгрома, подобного прошлогоднему. Дэш покачал головой. Может, наемникам, стражникам и солдатам и платили за то, что они терпят такое, но уж никак не горожанам. Именно они страдали больше всех, а за время службы шерифом у него возникло особое отношение к крондорцам, которого он прежде не мог себе представить. Он начинал понимать, почему его дед так любил этот город, знать и чернь, благородных и простолюдинов. Это был его город; и Дэш не желал отдавать его никому.
Уже спеша к воротам, Дэш услышал звук рога. Он знал, что к воротам под флагом перемирия приближается кешианский герольд, чтобы объявить, на каких условиях его генерал примет сдачу города. Дэш взобрался по ступеням на стену над воротами, как раз когда подъехал герольд, а из-за гор начало выползать восходящее солнце. Герольд был из пустынных племен, а сопровождали его два солдата-пса, каждый со знаменем: один держал Львиное знамя Империи, а другой — родовой флаг. Дэш знал, отец и дед не одобрили бы то, что он не узнал, какой именно это род.
— Они хотят поговорить, — сказал сержант Маккей.
— Ну что ж, — отозвался Дэш, — не будем грубиянами: выслушаем.
Дэш подумал, что наверняка ему захочется бросить в герольда кувшином с маслом прежде, чем тот закончит, но каждая минута переговоров давала им больше времени подготовиться к нападению.
Герольд подъехал к воротам и прокричал:
— Во имя Империи Великого Кеша и ее великого генерала Ашама ибн Альтука, откройте ворота и сдайте город!
Дэш обернулся и увидел, что все собравшиеся на стенах смотрят на него. Он наклонился между двумя зубцами и закричал:
— По какому праву вы покушаетесь на не принадлежащий вам город? — Глянув на Маккея, он тихо заметил: — Почему бы не пройти через все формальности?
— Мы требуем эти земли как издревле принадлежащие Кешу. Кто говорит от имени города?
— Я, Дэшел Джеймсон, шериф Крондора!
С презрением выплевывая каждое слово, герольд прокричал:
— Где твой принц, о тюремщик бедняков? Прячется под кроватью?
— Спит, наверное, — ответил Дэш, не желая ничего говорить об отравлении. — Если хотите подождать, возможно, он придет попозже.
— Я здесь, — послышался голос у Дэша за спиной. Он обернулся и увидел бледного Патрика, которого поддерживал солдат. Патрик надел королевские латы, отделанную золотом кирасу, открытый шлем и повязал через плечо окаймленную золотом пурпурную ленту, знак своего титула. Проходя мимо Дэша, Патрик прошептал:
— Если я потеряю сознание, скажи им, что я удалился в гневе.
Он добрался до стены и выпрямился. Дэш видел, как трудно ему было стоять даже с помощью сильного солдата, придерживавшего его сзади. Но Патрик все же нашел в себе силы громко крикнуть:
— Я здесь, псы Кеша. Говорите, что вам надо!
Герольд едва скрыл свое удивление, увидев на стене принца Крондора. Он явно считал, что отравление удалось.
— О благороднейший принц! — крикнул герольд. — Мой господин требует от вас открыть ворота и удалиться. Он проводит вас и вашу свиту до границ вашего государства.
— Аж до самого Саладора, — сказал Дэш тихо.
— Границы моего государства! — крикнул Патрик. — Я стою на стенах столицы Западных земель!
— Это земли древнего Кеша, и они будут нам возвращены!
Дэш прошептал:
— Мы, конечно, тянем время, но стоит ли возиться?
Патрик жадно вдохнул воздух и кивнул. Потом он из последних сил крикнул:
— Так приходите и попробуйте! Мы отвергаем ваши требования и презираем вашего господина!
— Не спешите, благородный принц, — сказал герольд. — Мой господин добр. Он повторит свое предложение трижды. На закате мы вернемся выслушать ваш второй ответ. Если вы опять скажете нет, то в последний раз мы вернемся завтра на рассвете. — Герольд повернулся и поскакал прочь.
Дэш повернулся и увидел, что Патрик, которого все еще поддерживал солдат, уже почти теряет сознание.
— Храбрый поступок благородного принца, — сказал он серьезно, а солдату добавил: — Отведите его обратно и проследите, чтобы он лег.
Повернувшись к Маккею, Дэш распорядился:
— Пусть люди спустятся со стены и пообедают. Нескольких оставьте для дозора, но кешианцы, скорее всего, сдержат слово и не атакуют до завтрашнего рассвета. — Он сел, внезапно чувствуя опустошающую усталость. — По крайней мере, теперь мы знаем, когда начнут действовать их шпионы в городе, — сказал он, глядя на старого сержанта. — Сегодня ночью они попытаются открыть ворота.
* * *
Дракон мчался по небу, а на востоке над холмами вставало солнце. Вместо карты они следовали магической энергии вдоль берега. Дар Томаса, наследие валкеру, позволял им всем удерживаться на спине Райаны и не падать.— Знаете, — громко сказал Накор, перекрикивая ветер, — тот спектакль разыгран не только ради убийства наших людей, это и ловушка, чтобы спровоцировать нас на столкновение. — Он сидел за спиной у Миранды у основания шеи дракона.
— Я этого и ждал, — сказал Паг, сидевший прямо за Томасом.
— Вон там, — сказал Томас, указывая вниз и налево.
Под ними просматривалась береговая линия, тянущаяся на юго-запад от Вершины Квестора до Илита. В гавани Илита лихорадочно двигались корабли, большинство из них снимались с якорей и выходили из порта.
— Капитанам этих кораблей не понравилось то, что они видели прошлой ночью, и они собираются отплыть утром, — заметил Накор.
— Вон туда, Райана, — попросил Томас.
Он показал на Восточные ворота города, перед которыми было построено огромное здание. Именно из этого здания исходила текшая по берегу энергия и подпитывала злую магию, оживлявшую мертвые тела.
Когда дракон приземлился, солдаты разбежались во всех направлениях, толком не зная, что делать.
— Давайте я пойду первым, — предложил Томас.
— Только не будем проливать кровь, пока в том не будет необходимости, — попросил Паг.
— Нам придется, — отозвалась Миранда.
— Но до тех пор… — сказал Паг.
Он указал на землю как раз перед тем, как Райана приземлилась. Все они увидели рябь — земля волновалась, будто вода, в которую бросили камень. Послышался низкий рокот, и в воздухе завихрилась пыль. Когда они сели, воронка пыли была достаточно велика, чтобы в нее поместился дракон. Почва у них под ногами была неподвижна.
Но там, где крутилась пыльная воронка, как будто бушевало землетрясение — каждого атакующего солдата, который вступал в зону этой ряби, швыряло на землю, а потом несколько раз безжалостно подбрасывало в воздухе.
Многие повернулись и сбежали — только храбрейшие из захватчиков остались встретить дракона с всадниками.
Потом Райана взревела так, что в ушах у них зазвенело, и испустила в небеса заряд огня. Оставшиеся солдаты тоже разбежались. Ни один человек в своем уме не стал бы сталкиваться с гигантским огнедышащим драконом.
Миранда сказала:
— Спасибо. У нас будет больше времени.
— Пожалуйста, — откликнулась Райана и добавила, обращаясь к Томасу: — Когда опасность минует, я удалюсь, но пока что если я тебе понадоблюсь, то буду рядом. — Она взлетела в небо и, взмахнув могучими крыльями, умчалась на север.
Томас решительно зашагал к зданию. Паг, Миранда и Накор пошли за ним.
Когда Райана улетела, некоторые воины похрабрее бросились от городских ворот наперерез четверке. Томас снял со спины щит таким плавным и естественным движением, что Пагу это показалось невозможным. Ни один смертный не смог бы повторить это движение. Не успел первый воин подойти, как он вытащил меч.
Воин был высок и держал огромный двуручный меч. Он побежал на Томаса, выкрикивая неразборчивый боевой клич, но Томас продолжал двигаться вперед в обычном темпе. Воин нанес мощный удар сверху вниз, но Томас чуть двинул щит, и клинок соскользнул с его поверхности. Воин увидел искры от соприкосновения, но на щите не осталось ни царапины. Томас слегка двинул рукой, будто смахивая муху с плеча, и воин умер прежде, чем упал на землю.
Двое шедших за ним заколебались. Один с криком бросился в атаку, а другой испугался, повернулся и убежал. Тот, что напал, умер так же, как и первый, и у Томаса снова был такой вид, будто он отмахивается от мух, а не сражается с опытными воинами.
Наконец Томас дошел до здания из черного камня с деревянным фасадом. Оно казалось уродливой язвой на поверхности земли; в нем не было ничего приятного глазу или гармоничного. От него веяло злом.
Томас подошел к большим черным деревянным дверям и остановился. Он отвел назад правый кулак и ударил в правую дверь. Она распахнулась внутрь так, словно ни к чему не была прикреплена.
Когда они вошли, Накор посмотрел на расколотые железные дверные петли и сказал:
— Впечатляюще.
— Напомни мне, чтобы я не вздумала когда-нибудь его злить, — сказала Миранда.
— Он еще не зол, — усмехнулся Накор, — просто в решительном настроении. Если бы он разозлился, то снес бы стены.
Внутреннее помещение представляло собой гигантский квадратный зал с двумя рядами сидений у самых стен. В нем имелись две двери — в одну они вошли, а другая была напротив.
В центре комнаты разверзлась квадратная яма, из глубины которой исходило красное свечение. Над ней нависла металлическая платформа.
— Боги, — сморщила нос Миранда, — какая вонь.
— Посмотри, — сказал Накор, указывая на пол. Перед каждым сиденьем на полу лежало но телу. Все это были воины, мужчины со шрамами на щеках, и у каждого был открыт рот, будто все они умерли, крича от ужаса.
Накор подбежал к яме и заглянул в нее, потом отошел назад.
— Там что-то есть.
Паг посмотрел вверх на платформу и сказал:
— Это, похоже, способ спуститься.
— И подняться тоже, — заметила Миранда, указывая на засохшую кровь на платформе.
— Что бы ни вызвало эту некромантию прошлой ночью, оно там, внизу, — сказал Томас.
— Нет, — возразил Накор, — это орудие, как все эти мертвые идиоты.
— Где Фэйдава? — спросила Миранда.
— В городе, наверное, — предположил Накор. — Скорее всего, в цитадели барона.
Из ямы донесся странный вой. У Пага побежали по телу мурашки.
— Мы не можем это так оставить.
— Мы всегда можем вернуться, — заметил Накор.
— Вот и хорошо, — согласилась Миранда. — Пошли отсюда.
Она подошла к закрытой двери напротив той, в которую они вошли, и широко ее распахнула.
Как только она это сделала, они увидели с другой стороны ряды солдат с сомкнутыми стеной щитами и нацеленными луками, а за ними кавалерию.
Пока они осмысливали то, что увидели, был отдан приказ, и лучники выстрелили.
* * *
Они собрались в дворцовом зале для заседаний. Дэш выглядел мрачным.— У нас не больше двенадцати часов на то, чтобы выкурить лазутчиков, или оборону могут прорвать.
Томас Кэлхерн, сквайр двора герцога Руфио, достаточно выздоровел после отравления, чтобы вернуться на службу; Дэш поставил его исполнять обязанности капитана.
— А какая разница? — спросил он. — Вы же видели, какая там армия.
— Ты никогда не был в бою? — спросил Дэш.
— Нет, — ответил юноша, почти ровесник Дэша.
— Если стены нетронуты, то армии снаружи придется выставить под стены по десять человек на каждого из наших на стене. Мы должны суметь продержать их несколько дней, может, неделю. Если я не переоцениваю своего брата, то через несколько дней должна прийти помощь из Порт-Викора.
— Но если какие-нибудь кешианские бандиты откроют ворота и кешианцы попадут внутрь, то битва закончится до того, как начнется.
Дэш повернулся к Маккею:
— Пошлите сообщение стражникам в Новой Рыночной тюрьме; пусть начнут разведывать ситуацию в городе.
— Это улицы, — сказал Маккей. — А как насчет того, что под ними?
— Об этом я позабочусь, — пообещал Дэш.
* * *
Дэш проскользнул в дверь, и к горлу ему внезапно приставили кинжал.— Убери это, — прошептал он.
— Шериф Малыш, — — радостно сказала Трина. — Я бы очень расстроилась, если бы тебя убила.
— А я еще больше, — усмехнулся Дэш. — Как он?
Она мотнула головой, и он увидел, что в дальнем углу подвала устроилась кучка воров. Пахло кофе и едой.
— Похоже, вы совершили набег на кухню?
— Это кофейня, — сказала Трина. — Мы были голодные. Там была еда. Ты-то сам что думаешь?
Дэш покачал головой.
— В последнее время я сам не знаю, что думать.
Трина подошла вместе с ним туда, где старик лежал на низком топчане, на котором его как на носилках принесли в кофейню.
— Он плох, — прошептала она.
Дэш опустился на колени рядом со стариком, и тот посмотрел на него, но ничего не сказал. Старик приподнял руку, и Дэш взял ее.
— Дядя, — сказал он тихо.
Старик слегка сжал его руку, потом отпустил. Его единственный глаз закрылся.
Она наклонилась и через мгновение сказала:
— Он опять спит. Иногда он разговаривает, а иногда не может.
Дэш встал, и они отошли в относительно свободный угол подвала между штабелями ящиков.
— Долго еще? — спросил Дэш.
— Несколько дней, может, даже меньше. Когда он лечился от ожогов, священник сказал, что его спасет только большое желание или дар богов. С тех пор он знал, что этот день настанет.
Дэш посмотрел на эту странную девушку, которая так его заинтересовала.
— Сколько вас осталось?
Она было собралась отшутиться, потом сказала серьезно:
— Я не знаю. Может, сотни две по всему городу рассеяно. А что?
— Передай им, что мы найдем место любому, кто явится с мечом. Кешианцы вас всех в рабство продадут, ты же знаешь.
— Если они нас найдут, — сказала Трина.
— Если они захватят город и удержат его больше недели, они вас найдут.
— Может быть.
— В общем, каждый, кто придет с мечом и будет сражаться, получит прощение за свои преступления.
— Обещаешь? — спросила она.
— Клянусь.
— Я передам, — сказала она.
— Сейчас у меня более срочные дела. Кешианцы дали нам время до завтрашнего рассвета, если мы не сдадимся, они атакуют. Наверняка это означает, что ночью они попробуют открыть ворота.
— И ты хочешь, чтобы мы наблюдали за воротами и дали тебе знать?
— Что-то в этом роде. — Он шагнул ближе и заглянул ей в глаза. — Вам надо их задержать.
Она рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, защищать ворота, пока ты не подойдешь?
Он улыбнулся.
— Что-то в этом роде, — повторил он.
— Я не могу просить об этом моих братьев и сестер. Мы не воины. Да, среди нас есть бойцы, но большинство не отличит один конец меча от другого.
— Тогда вам лучше научиться, — сказал Дэш.
— Я не могу их просить.
— Но ты можешь им приказать, — медленно произнес Дэш.
Она ничего не ответила.
— Я знаю, — сказал Дэш, — старик уже давно был не в состоянии управлять гильдией. Готов поспорить на свое наследство, что ты нынешний дневной мастер.
Она молчала.
— Я не стану ничего просить без честной сделки.
— Что ты предлагаешь?
— Удержите ворота, которые они атакуют. Защищайте их, пока я не пришлю туда быстроходный отряд, и я прощу всех.
— Общая амнистия?
— Та же сделка, которую я с самого начала заключил со стариком.
— Этого мало.
— Чего еще ты хочешь? — спросил Дэш.
Она обвела рукой комнату.
— Ты знаешь, как возникла в Крондоре наша гильдия?
— Я с детства слышал от деда рассказы о пересмешниках, — сказал Дэш.
— Но он тебе не рассказывал, как образовалась гильдия?
— Нет, — признался Дэш.
— Первого главаря гильдии звали Прямой. Он торговал краденым и разрешал споры между разными бандами в городе. Мы убивали друг друга больше, чем горожан. Мы крали друг у друга не меньше, чем у горожан. И нас за это вешали. Прямой все изменил. Он начал заключать сделки между бандами и все организовывать. Он обустроил Приют, давал взятки и выкупал некоторых из нас из тюрьмы и с галер. Хозяин принял дела до рождения твоего деда. Он укрепил власть Прямого и сделал гильдию тем, чем она была, когда Джимми Рука гулял по крышам.
Некоторым из нас нравится ходить кривыми путями. Некоторым нравится разбивать людям головы, и нам нет оправдания. Но большинству просто не повезло. Большинству просто некуда деваться.
Дэш оглядел подвал. Там собрались люди всех возрастов, и он вспомнил рассказы деда о бандах нищих, о беспризорных на улицах, проститутках из таверн и всех остальных.
— Если мы получим амнистию, то завтра опять окажемся на улицах, и большинство начнет нарушать законы, и все начнется сначала. Это только деду твоему протянул руку принц и помог вознестись к высотам. Разве ты не видишь? — сказала Трина, сжимая руку Дэша. — Если бы твой дед не спас тогда принца, он бы прожил свою жизнь с этими людьми. На этой постели мог бы лежать он, а не его брат. А ты мог бы сидеть вон там, вместе с остальными ворами, размышляя о том, как пережить наступающую войну, найти еду и не попасться шерифу. Ты дворянин только по прихоти судьбы, Дэш. — Она посмотрела ему в глаза и крепко поцеловала его. — Ты должен обещать, Дэш. Обещай мне, и я сделаю все, что ты скажешь.
— Что обещать?
— Ты должен их спасти. Всех.
— Спасти?
— Ты должен позаботиться о том, чтобы они были сыты, одеты, в тепле и в сухости и не подвергались опасности.
— Ох, Трина, — сказал Дэш, — а почему ты не попросишь передвинуть город в другое место?
Она снова поцеловала его.
— Я никогда еще не испытывала таких чувств ни к одному мужчине, — прошептала она. — Может, я наконец-то превратилась во влюбленную девчонку после всех этих лет. Может, в глупых мечтах я вижу себя живущей в роскоши женой вельможи. Может, завтра я умру. Но если мы будем сражаться за Крондор, значит, ты должен спасти нас всех. Таковы мои условия. Бессмысленная амнистия не нужна, ты просто должен позаботиться о пересмешниках. Можешь обещать?
Он долго смотрел на нее, изучая каждую деталь ее лица, будто запоминая его. Наконец он кивнул:
— Я обещаю.
Она посмотрела на него, и в глазах ее появились слезы, а потом заструились по щекам. Не вытирая их, она сказала:
— Договорились. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
Дэш объяснил свой план, и они еще минуту провели вместе. Потом он простился с ней, и это было самое непростое, что он совершил в жизни. Уходя из кофейни Баррета, он знал, что его жизнь уже никогда не будет прежней.
В глубине души Дэш понимал, что данное им обещание будет невозможно выполнить. Или если он его выполнит, то предаст свою должность.
Он пытался сказать себе, что этого требовала необходимость, что прежде всего надо было спасти город, и что если Крондор падет и все они погибнут, то обещание все равно ничего не будет стоить. Но все равно он знал, что никогда больше не сможет воспринимать самого себя или любую данную им клятву, как прежде.
26
Откровения
Паг вытянул руку вперед.
Переливающаяся волна энергии понеслась наружу наподобие стрелы, которая искажала при своем прохождении воздух. Лучники, только выпустившие стрелы, видели, как они разбивались за мгновение до соприкосновения с этой волной.
Солдат отшвыривало назад, будто огромная детская рука смахивала со стола игрушки. Кавалеристы гибли, когда их коней поднимало и отбрасывало на несколько футов назад, прямо на всадников. Лошади испуганно ржали, а те, что сумели приземлиться на ноги, вставали на дыбы и уносились прочь.
Паг, Томас, Миранда и Накор шли по дороге, расчищенной магией Пага, мимо лежавших на земле и стонавших людей. Один солдат покрепче встал на ноги и бросился к ним, выхватив меч. Меч Томаса беззвучно выскользнул из ножен и отнял его жизнь, не успел он сделать и шага.
Они подошли к воротам Илита.
Стражник у ворот заметил нападающих и приказал закрыть ворота. Когда Томас достиг ворот, их как раз захлопывали. Они тяжело качнулись на него, но он протянул руки и прижал щит к левой половине ворот, а меч к правой, и одним резким толчком ворота качнулись внутрь, сшибая десятки людей.
— Жаль, что он не покинул Эльвандар раньше, — сказал Накор.
— Да, но обет есть обет, — ответил Паг. — До сих пор он не видел, что его дому угрожает опасность.
— Могущество не делает простительной недальновидность, — заметила Миранда.
— Здесь нет недальновидности, — возразил Паг. — Просто другая оценка ситуации.
— Куда теперь? — спросила Миранда.
— Если я правильно помню план Илита, — сказал Накор, — то нам надо идти по этой улице до главной дороги, потом направо, и так мы подойдем прямо к цитадели.
Лучники со стены выпустили очередь стрел, и Паг поспешил поставить защитный барьер.
Переливающаяся волна энергии понеслась наружу наподобие стрелы, которая искажала при своем прохождении воздух. Лучники, только выпустившие стрелы, видели, как они разбивались за мгновение до соприкосновения с этой волной.
Солдат отшвыривало назад, будто огромная детская рука смахивала со стола игрушки. Кавалеристы гибли, когда их коней поднимало и отбрасывало на несколько футов назад, прямо на всадников. Лошади испуганно ржали, а те, что сумели приземлиться на ноги, вставали на дыбы и уносились прочь.
Паг, Томас, Миранда и Накор шли по дороге, расчищенной магией Пага, мимо лежавших на земле и стонавших людей. Один солдат покрепче встал на ноги и бросился к ним, выхватив меч. Меч Томаса беззвучно выскользнул из ножен и отнял его жизнь, не успел он сделать и шага.
Они подошли к воротам Илита.
Стражник у ворот заметил нападающих и приказал закрыть ворота. Когда Томас достиг ворот, их как раз захлопывали. Они тяжело качнулись на него, но он протянул руки и прижал щит к левой половине ворот, а меч к правой, и одним резким толчком ворота качнулись внутрь, сшибая десятки людей.
— Жаль, что он не покинул Эльвандар раньше, — сказал Накор.
— Да, но обет есть обет, — ответил Паг. — До сих пор он не видел, что его дому угрожает опасность.
— Могущество не делает простительной недальновидность, — заметила Миранда.
— Здесь нет недальновидности, — возразил Паг. — Просто другая оценка ситуации.
— Куда теперь? — спросила Миранда.
— Если я правильно помню план Илита, — сказал Накор, — то нам надо идти по этой улице до главной дороги, потом направо, и так мы подойдем прямо к цитадели.
Лучники со стены выпустили очередь стрел, и Паг поспешил поставить защитный барьер.