Страница:
Ахерон Аид. Порочность во имя удовольствия и процветания
– И кто же этот парень, к которому мы едем?
– Его зовут Старми Арчер, – ответил Безотказэн, когда я подвела машину к поребрику.
Мы остановились напротив маленького фабричного здания. Сквозь окна пробивался слабый свет.
– Несколько лет назад нам с Крометти несказанно повезло: мы сумели арестовать нескольких членов банды, которая пыталась продавать довольно убогие подделки – продолжение кольриджевского «Сказания о Старом Мореходе». Оно называлось «Сказание второе: Возвращение Морехода». На удочку так никто и не попался. Старми избежал тюрьмы, выступив свидетелем на процессе. Я собрал на него кое-какой компромат в связи с подделкой «Карденио». Не хочу пускать его в ход, но если придется – раздумывать не стану.
– А почему вы думаете, что он связан со смертью Крометти?
– Нипочему, – ответил Безотказэн, – просто он следующий по списку.
Вокруг нас сгущались сумерки. Зажглись фонари, на небе стали проклевываться звезды. Еще полчаса – и настанет ночь.
Безотказэн хотел было постучать, но передумал. Он бесшумно открыл дверь, и мы вошли.
Старми Арчер оказался хилым с виду типом, который слишком много лет провел в местах не столь отдаленных, чтобы научиться следить за собой самостоятельно. Без помывок по расписанию он вообще переставал мыться, а без кормежки по распорядку дня – голодал. Он носил толстые очки и одежду не по росту, его физиономия живо иллюстрировала осложнения при самолечении угревой сыпи. Он зарабатывал себе на жизнь, отливая из алебастра бюсты знаменитых писателей, но у него было слишком темное прошлое, чтобы удерживаться на прямой дорожке. Другие преступники постоянно шантажировали его, и он, и без того слабодушный, почитай, и не сопротивлялся. Неудивительно, что только двенадцать из своих сорока шести лет он провел на свободе.
В мастерской мы нашли большой верстак, примерно пять сотен бюстов Шекспира в фут высотой, все в разной стадии завершенности, огромный пустой чан для алебастра и стеллаж, на котором было штук двадцать резиновых форм для отливок – похоже, Старми получил большой заказ.
Сам Арчер возился в дальней части мастерской, позволив себе удовольствие вернуться к своей второй профессии, – чинил «Говорящих Уиллов». Мы подкрадывались к нему со спины, а он ковырялся в спине Отелло. Покрутил в ней что-то, и грубый механический голос манекена хрипло закаркал:
– «Таков мой долг. Таков мой долг. – (Что-то щелкнуло). – И крови проливать ее не стану, – (что-то щелкнуло), – и кожи не коснусь белей, чем снег…»[11]
– Привет, Старми, – окликнул Безотказэн. Старми подпрыгнул, мазнув рукой по панели управления Отелло. Манекен вытаращил глаза, издал перепуганный вопль: «…И ГЛАЖЕ АЛЕБАСТРА!» – и обмяк. Старми злобно зыркнул на Безотказэна.
– Шныряете по ночам, мистер Прост? Не похоже на литтектива, а?
Безотказэн улыбнулся:
– Скажем так, снова наслаждаюсь полевой работой. Это мой новый напарник, Четверг Нонетот.
Арчер кивнул. Весь его облик излучал подозрительность.
– Ты слышал о Джиме Крометти, Старми?
– Слышал, – с напускной печалью ответил Арчер.
– Я тут интересуюсь: а нет ли у тебя информации, которой ты мог бы поделиться?
– У меня? – Он махнул рукой на алебастровые бюсты Уилла Шекспира. – Посмотрите. По пятерке за штуку. Оптовый заказ для японской компании. Им надо десять тысяч. Япошки построили копию Стрэтфорда-на-Эйвоне в семь восьмых натуральной величины возле Иокогамы, а они любят все это дерьмо. Полсотни косых – вот моя самая любимая литература.
– А рукопись «Чезлвита»? – спросила я. – Как вы к ней относитесь?
Он аж подпрыгнул. Потом поспешно ответил:
– Никак.
Получилось совершенно неубедительно.
– Слушай, Старми, – сказал Безотказэн, уловив нервозность Арчера, – мне будет очень, очень грустно, когда я прижму тебя по поводу подделки «Карденио».
У Арчера задрожала нижняя губа, взгляд тревожно заметался.
– Я ничего не знаю, мистер Прост, – заскулил он. – А главное, вы не представляете, на что он способен!
– Кто, Старми?
И тут я услышала за спиной тихий щелчок. Я толкнула Безотказэна, он упал на коротко вскрикнувшего Арчера, но крик утонул в грохоте близкого выстрела. Нам повезло: пуля прошила стену там, где мы только что стояли. Я крикнула Безотказэну лежать и нырнула под верстак, чтобы обойти нападавшего. Добравшись до противоположной стороны комнаты, я увидела человека в черной шинели с помповым ружьем в руках. Он заметил меня, и я тут же нырнула в сторону, а новый выстрел засыпал меня осколками алебастровых Шекспиров. Сотрясение запустило манекен Ромео, и тот завел жалобным голосом свой монолог: «Над шрамом шутит тот, кто не был ранен. Но тише! Что там за свет…»[12] Второй выстрел заставил манекен замолчать. Я оглянулась на Безотказэна, тот стряхнул с головы алебастр и выхватил револьвер. Я бросилась к дальней стене, увернулась от очередного выстрела, который разнес еще несколько раскрашенных Арчером бюстов. Дважды рявкнул револьвер Безотказэна. Я выпрямилась и открыла огонь по нападавшему, который тут же укрылся в кабинете – моя стрельба лишь расщепила деревянный косяк. Безотказэн выстрелил еще раз, пуля отрикошетила от чугунной винтовой лестницы и попала в парный манекен – лорда и леди Макбет, которые начали перешептываться, как бы им прикончить короля. Я мельком увидела человека, метнувшегося через мастерскую, чтобы зайти нам с фланга. Когда он приостановился, я прицелилась, но тут между нами встрял Старми Арчер, помешав мне спустить курок. Я не верила своим глазам.
– Феликс-семь! – воскликнул он в отчаянии. – Ты должен помочь мне! Доктор Мюллер сказал…
Арчер, увы, ошибался в намерениях Феликса-7, но пожалеть об этом не успел, поскольку тот дважды выстрелил в него в упор, а затем повернулся, собираясь убежать. Мы с Безотказэном открыли огонь одновременно. Феликс-7 сумел сделать три шага, прежде чем рухнул под выстрелами на груду ящиков.
– Безотказэн! – крикнула я. – Вы в порядке?
Он ответил – немного неровным голосом, но утвердительно. Я медленно подошла к упавшему, который прерывисто дышал, неотрывно и с ошеломляющим спокойствием глядя на меня. Я отшвырнула ногой его дробовик, затем обыскала, прижимая к его виску дуло пистолета. В наплечной кобуре был армейский пистолет, во внутреннем кармане – маленький «вальтер». В других карманах я нашла еще двенадцатидюймовый нож и крохотный «дерринджер».
– Арчер? – спросила я напарника.
– Труп.
– Он знал этого клоуна. Назвал его Феликсом-семь. И говорил о каком-то докторе Мюллере.
Феликс-7 улыбнулся, когда я достала его бумажник.
– Джеймс Крометти! – резко спросил Безотказэн. – Это вы его убили?
– Я много кого убил, – прошептал Феликс-7. – Всех и не упомнишь.
– Вы шесть раз выстрелили ему в лицо!
Умирающий киллер улыбнулся.
– Этого я помню.
– Шесть раз! Почему?
Феликс-7 нахмурился, по телу прошла дрожь.
– У меня больше не было патронов, – ответил он.
Безотказэн держал револьвер в двух дюймах от лица Феликса-7. Услышав ответ, он нажал спусковой крючок. Ему повезло, что обойма уже опустела. Он отшвырнул пистолет, схватил Феликса-7 за грудки и встряхнул.
– Кто ты? – взревел он.
– Я и сам себя не знаю, – безмятежно ответил Феликс-7. – Думаю, один раз я был женат, и еще у меня была синяя машина. Возле дома, где я вырос, была яблоня, и вроде бы у меня был брат по имени Том. Воспоминания смутные и неясные. Я ничего не боюсь, потому что мне ничто не дорого. Арчер мертв. Я сделал свою работу. Я служил своему хозяину, остальное не имеет значения. – Он слабо улыбнулся. – Аид не ошибся.
– В чем?
– Насчет вас, мисс Нонетот. Вы достойный враг.
– Сдохни с миром, – сказала я. – Где Аид?
Он еще раз улыбнулся и медленно покачал головой. Я попыталась остановить кровотечение, но это не помогло. Он дышал все слабее и наконец перестал дышать совсем.
– Дерьмо!
– Мистер Дэррмо приветствует вас, Нонетот! – произнес голос у нас за спиной.
Мы обернулись, и я увидела второго по списку из самых омерзительных мне людей в сопровождении двух подручных. Настроение у него было явно паршивое. Я тайком затолкала бумажник Феликса-7 ногой под верстак и выпрямилась.
– В сторону!
Мы повиновались. Один из парней Дэррмо наклонился, пощупал пульс Фелиса-7, посмотрел на Дэррмо и покачал головой.
– Какие-нибудь документы есть?
Охранник стал обыскивать труп.
– Вы все испортили, мисс Нонетот, – сказал Дэррмо с еле сдерживаемой яростью. – Единственная моя зацепка пропала. Когда я покончу с вами, радуйтесь, если вам удастся найти работу по разметке автострады!
Я сложила два и два.
– Так вы знали, что мы здесь, правильно?
– Этот человек мог вывести нас на своего главаря, а у него есть то, что нужно нам!
– У Аида?
– Аид мертв, мисс Нонетот.
– Идите в жопу, Дэррмо. Вы прекрасно знаете, что Аид жив. То, что похитил Аид, принадлежит моему дяде. А насколько я знаю своего дядю, он скорее уничтожит это, чем продаст «Голиафу».
– «Голиаф» не покупает, Нонетот. Если ему что-то нужно, он идет и берет. Если ваш дядя создал машину, которая может помочь нам в обороне страны, то его долг – отдать ее нам.
– И ради этого вы решили пожертвовать жизнью двух офицеров?
– Конечно. ТИПА-офицеры каждый день погибают за просто так. Если удается, мы делаем эти смерти не бесполезными.
– Если Майкрофт погибнет по вашей вине, то Богом клянусь…
На Дэррмо мой пафос не произвел никакого впечатления.
– Вы и правда не понимаете, с кем говорите, мисс Нонетот?
– Я говорю с мерзавцем, у которого амбиции удавили совесть.
– Неверный ответ. Вы разговариваете с «Голиафом», компанией, которая занимается в первую очередь благосостоянием Англии, и все, что вы видите вокруг, страна получила по милости «Голиафа». Вам не кажется, что компания вправе ожидать небольшой благодарности?
– Если «Голиаф» таков, как вы говорите, мистер Дэррмо, он не заслуживает никакой благодарности.
– Хорошие слова, мисс Нонетот, но и в политике, и в морали главную роль играют наличные. Не принимая в расчет коммерцию и жадность, ничего не сделаешь.
Я услышала сирены. Дэррмо и два его телохранителя быстренько смылись, оставив нас с трупами Арчера и Феликса-7. Безотказэн обернулся ко мне.
– Я рад, что он мертв, и рад, что тоже нажимал на курок. Я думал, это будет трудно, но я даже не раздумывал.
Он говорил так, словно только что побывал на русских горках в Стаффордширском парке «Элтон Тауэре» и описывал свои впечатления приятелю.
– Я сказал что-то неправильное? – спросил он, помолчав.
– Да нет, – заверила я его. – Вовсе нет. Он убивал бы до тех пор, пока кто-нибудь не остановил бы его. Не забивайте себе голову.
Я достала бумажник Феликса-7, и мы изучили содержимое. Там было все, что угодно: банкноты, марки, квитанции, кредитные карточки – но все они были чистыми. Кредитные карточки представляли собой просто кусочки белого пластика с рядами нулей там, где обычно указаны номера.
– Юморист этот Аид.
– Посмотрите, – сказал Безотказэн, показывая на кончики пальцев Феликса-7. – Уничтожены кислотой. И еще – видите шрам под линией скальпа?
– Да, – согласилась я. – Возможно, у него и лицо чужое.
Внизу послышался скрип шин. Мы положили оружие и высоко подняли руки с бэджами, чтобы нас не пристрелили по ошибке. Мрачный старший патрульный офицер по имени Франклин знал о литтективах лишь по байкам в пивной.
– Вы, небось, Четверг Нонетот. Слышал о вас. Литтектив, значит? Вроде бы вас понизили из Пятерки?
– По крайней мере, меня сначала туда повысили.
Франклин хмыкнул и посмотрел на два трупа.
– Мертвы?
– Более чем.
– Вы что-то много стреляете. Не припомню, когда литтектив хоть раз выстрелил в гневе. Давайте не делать из этого привычку, а? Мы не хотим, чтобы Суиндон превращался в бойню. И если хотите совета, то поосторожнее с Джеком Дэррмо. Он психопат.
– Спасибо за намек, Франклин, – сказала я. – А то я как-то не замечала.
Уже пробило девять, когда нам разрешили уйти. Виктор отвел нас в сторону, чтобы задать пару вопросов подальше от полицейских ушей.
– Что тут за чертовщина творится? – спросил он. – Брэкстон полчаса орал в трубку, как ненормальный. Вытащить его из гольф-клуба могло только что-то очень серьезное. Он требует, чтобы утром у него на столе лежал полный отчет о случившемся.
– Это Аид, – сказала я. – Джек Дэррмо пришел сюда, выследив одного из киллеров Ахерона. Собирался взять его после того, как он прикончит нас обоих.
Повисла пауза. Виктор хотел что-то сказать, но тут включилась рация – коллега просил поддержки. Я безошибочно узнала голос Кола и потянулась к переключателю, чтобы ответить, но Виктор с удивительной быстротой перехватил мою руку. Взгляд его был мрачен.
– Нет, Четверг. Только не к Стокеру.
– Но ему нужна помощь…
– Не лезьте. Кол сам справится, и это правильно.
Я посмотрела на Безотказэна, и тот согласно кивнул:
– Силы тьмы покоряются далеко не всем, мисс Нонетот. Думаю, Кол это понимает. Время от времени он зовет на помощь, но утром, как часы, приходит в пивную. Он знает, что делает.
Рация молчала. Канал был открытым, и вызов наверняка слышали шестьдесят-семьдесят офицеров. Ни один не отозвался.
Снова донесся голос Кола:
– Ребята, ради Бога!
Безотказэн хотел было отключить рацию, но я не позволила. Села в машину и включила микрофон:
– Кол, это Четверг. Где вы?
Виктор удрученно покачал головой:
– Был рад знакомству с вами, мисс Нонетот.
Я злобно глянула на обоих и рванула в ночь.
– Какая девушка, – прошептал Виктор.
– Мы собираемся пожениться, – решительно сказал Безотказэн.
Виктор, нахмурившись, посмотрел на него.
– Любовь – она как кислород… Правда, Безотказэн? И когда же радостный день?
– О, она еще не знает, – ответил Безотказэн со вздохом. – Она такая, какой должна быть женщина. Сильная, находчивая, верная и умная.
Виктор приподнял бровь:
– Когда вы собираетесь сделать ей предложение?
Безотказэн смотрел вслед удалявшимся огням машины.
– Не знаю. Если я правильно понимаю, во что влип Кол, то, возможно, и никогда.
17. ТИПА-17: СОСУНКИ И КУСАКИ
Для меня звать на помощь стало просто привычкой. Во всяком случае, с тех пор, как Чесней перешел на сторону тьмы. Я и не думал, что кто-то откликнется, – просто таким способом я говорил им: «Ребята, я все еще жив». Нет, ответа я никогда не ждал. Вовсе не ждал…
Офицер «Кол» Стокер. Интервью газете «Ван Хельсинг»
– Вы где, Кол?
Пауза. Затем пришел ответ:
– Четверг, подумайте хорошенько, прежде чем…
– Уже, Кол. Координаты.
Он объяснил, и через пятнадцать минут я подъехала к Хэйдонской средней школе.
– Я здесь, Кол. Что вам нужно?
Его голос, доносившийся из рации, прозвучал несколько натянуто:
– Аудитория четыре, быстрее. В бардачке моей машины возьмите аптечку…
Вопль. Передача оборвалась. Я бросилась к полицейской машине, стоявшей у темного входа в старый колледж. Луна зашла за облако, стало темно. Сердце мое сдавила незримая рука. Я открыла машину, порылась в бардачке. Вот оно – маленькая аптечная сумка на молнии с поблекшей золотой надписью «Стокер». Я схватила ее и побежала по ступенькам к главному входу. Внутри слабо горели аварийные лампы. Я включила рубильник, но напряжения в сети не было. При скудном освещении нашла указатель и побежала к четвертой аудитории. И вдруг ощутила сильный запах – мрачный запах смерти, такой же, какой доносился из багажника машины Кола при нашей первой встрече. Я инстинктивно остановилась, волосы на затылке зашевелились от порыва холодного ветра. Я резко обернулась и увидела в тусклом дверном проеме силуэт мужчины.
– Кол? – пробормотала я.
В горле у меня пересохло, и я осипла.
– Боюсь, нет, – сказал незнакомец, неслышно подходя ко мне и направляя мне в лицо фонарик. – Я Ворчи, вахтер. Что вы тут делаете?
– Четверг Нонетот, ТИПА-Сеть. В аудитории номер четыре офицер. Он вызывал подмогу.
– Да? – сказал вахтер. – Возможно, преследовал кого-то. Ладно, нам лучше пойти вместе.
Я присмотрелась: отблеск аварийной лампы блеснул у него на шее золотым крестиком. У меня вырвался вздох облегчения.
Он быстро пошел по коридору, я следом.
– Это такое старое и чудное место, – бормотал Ворчи, сворачивая в следующий коридор. – Кого вы, говорите, ищете?
– Офицера Стокера.
– А он что делает?
– Ищет вампиров.
– Да? Последнее заражение было в семьдесят восьмом. Студент по имени Паркер. Пошел с рюкзаком в Динов лес и вернулся назад другим.
– С рюкзаком в лес Дина? – недоверчиво повторила я. – Каким дьяволом его туда понесло?
Вахтер засмеялся.
– Хороший подбор слов. Саймондз Йат тогда не охранялся так, как сейчас, – мы приняли меры. Весь колледж тогда освятили, точно церковь.[13]
Свет фонарика выхватил большое распятие на стене.
– Мы не хотим, чтобы это повторилось снова. Вот ваша аудитория.
Он распахнул дверь, и мы вошли в большую комнату. Ворчи обвел фонариком обшитые дубовыми панелями стены. Кола нигде не было.
– Вы уверены, что он говорил о четвертой аудитории?
– Да, – ответила я, – он…
Вдалеке послышался звон разбитого стекла и приглушенное ругательство.
– Что такое?
– Может, крысы, – ответил Ворчи.
– Выругались?
– Невоспитанные крысы. Идемте…
Но я выскочила из аудитории, захватив фонарик Ворчи, и бросилась к соседней аудитории. Распахнула дверь, и мне в нос ударил отвратительный запах формальдегида. Это была анатомическая лаборатория, совершенно темная, если не считать лунного света, льющегося из окна. Вдоль стен стояли стеллажи с образцами – по большей части органы животных, несколько человеческих, – такими мальчики пугают девочек на уроках биологии в шестом классе. Послышался звон стекла, я перевела луч на другой угол комнаты, и сердце застыло у меня в груди. Кол, потерявший контроль над собой, только что разбил банку и теперь рылся на полу среди осколков. У его ног валялись осколки других банок: он явно успел попировать.
– Вы что делаете? – спросила я, подавляя приступ отвращения.
Кол обернулся. Глаза его были широко раскрыты, рот изранен осколками стекла, в глазах плескался ужас.
– Я был голодный! – провыл он. – И не смог поймать ни одной мышки!
Он на миг закрыл глаза, с титаническими усилиями взял себя в руки, собрался с мыслями и, заикаясь, пробормотал:
– Мое лекарство…
Я подавила злобный смешок, открыла аптечку и достала похожий на шариковую ручку шприц. Отвинтила крышку и шагнула к Колу, который, свернувшись, лежал на полу и молча рыдал. Тут я ощутила на плече чужую руку и резко обернулась – Ворчи. На лице вахтера играла неприятная улыбочка.
– Оставьте его. Ему так лучше, поверьте мне.
Стряхивая его руку, я на мгновение коснулась кожи. Она была холодной, как лед, и по моей спине прошла ледяная дрожь. Я быстро попятилась, налетела на стул, упала и выронила шприц. Выхватила пистолет. Направила на Ворчи. Тот словно скользил по направлению ко мне. Я не стала предупреждать его – просто сняла предохранитель, и лабораторию озарила яркая вспышка. Ворчи отбросило к противоположной стене, он ударился о доску и сполз на пол. Я пошарила в поисках шприца, нащупала его и бросилась к Стокеру, который подбирался к большой банке с очень узнаваемым и неудобосказуемым мерзким образцом.
Я посветила фонариком в испуганные глаза, и Кол прошептал:
– Помоги мне!
Сняв колпачок шприца, я всадила иглу в его ногу и два раза щелкнула. Отобрала у него банку. Он со смущенным видом сел.
– Кол, скажите что-нибудь!
– И правда больно.
Но говорил не Кол. Говорил Ворчи. Поднявшись с пола, он повязывал на шею что-то вроде салфетки.
– Пора обедать, мисс Нонетот. Не стану утомлять вас перечислением блюд, потому что это вы!
Дверь лаборатории с грохотом закрылась. Посмотрев на пистолет, я поняла, что он для него не опаснее водяной пулялки.
Я встала и попятилась. Ворчи снова поплыл ко мне. Я выстрелила, но на сей раз Ворчи был начеку. Он просто поморщился и продолжал приближаться.
– А как же крест? – воскликнула я, прижимаясь спиной к стене. – И колледж… это же церковь!
– Дурочка! – ответил Ворчи. – Ты думаешь, что христианство имеет власть над такими, как я?
Я отчаянно озиралась в поисках какого-нибудь оружия, но, кроме стула, который выскользнул из моих рук, едва я схватилась за спинку, ничего не попадалось.
– Шкоро вше кончитшя, – ухмыльнулся Ворчи. У него вдруг выросли длинные клыки, перекрывшие нижнюю губу, отчего он и шепелявил.
– Шкоро ты поужинаешь вмеште ш Колом. Когда я законшу!
Он расплылся в улыбке и разинул пасть – невозможно, но мне показалось, что во всю комнату. И вдруг растерянно остановился, завращал глазами, посерел, почернел и рассыпался, как сгоревшая страница. Растекся запах плесени и разложения, перебивший вонь формалина, и вскоре не осталось никого, кроме Кола, продолжавшего сжимать заостренный кол, так быстро уничтоживший дрянь, которой был Ворчи.
– Ты в порядке? – спросил он меня с торжествующим видом.
– Ды-да, – проикала я. – Да, в порядке. Да, теперь в порядке.
Он опустил кол и пододвинул мне стул. Лампы, моргнув, зажглись снова.
– Спасибо, – сказала я. – Моя кровь осталась при мне, и я бы хотела, чтобы так было и впредь. Думаю, за мной должок.
– Нет, Четверг, это я перед тобой в долгу. Еще никто не откликался на мой вызов. Симптомы проявились, когда я вынюхивал здесь своего клиента. А до шприца добраться уже не успел…
Голос его дрогнул, и Стокер с жалким видом покосился на битое стекло и лужи формалина.
– Нашему отчету никто не поверит, – пробормотала я.
– Да их никто и не читает, Четверг. Последний, кто читал, сейчас лежит в реанимации. Их просто подшивают и забывают о них. И обо мне тоже. Одинокая у меня жизнь.
Я порывисто обняла его. Мне показалось, что это будет правильно. Он с благодарностью обнял меня в ответ. Думаю, он давно не прикасался ни к одному человеку. От него пахло плесенью – но неприятным запах не был, скорее так пахнет сырая земля после весеннего дождя. Он был сильным и почти на фут выше меня, и пока мы вот так стояли, обнявшись, я вдруг подумала, что не буду возражать, если он приударит за мной. Возможно, возникла близость из-за того, что мы пережили вместе, не знаю… Обычно я так не поступаю. Я провела рукой по его спине и шее.
Оказалось, я поняла неправильно. Он медленно выпустил меня и улыбнулся, тихо качая головой. Мгновение ушло.
Я секунду постояла, затем аккуратно убрала пистолет.
– А как насчет Ворчи?
– Он был хорошим человеком, – ответил Кол. – Правда, хорошим. Никогда не кормился на своей территории и не жадничал – только чтобы жажду утолить.
Мы вышли из лаборатории в коридор.
– Тогда как вы его вычислили? – спросила я.
– Повезло. Он ехал за мной в своей машине на свету. Глянул я в зеркало заднего обзора – в машине никого. Поехал за ним – и вот вам. Как только он заговорил, я сразу понял, что он сосунок. Я бы и раньше его заколол, если бы со мной этой неожиданности не приключилось.
Мы остановились у его машины.
– А вы? Вас можно вылечить?
– Над этим работают ведущие вирусологи, но пока остается только держать шприц наготове и не вылезать на прямой солнечный свет.
Он остановился, достал пистолет и, открыв затвор, выщелкнул патрон со сверкающей пулей.
– Серебро, – сказал он и отдал мне. – Больше ничем не пользуюсь.
Он посмотрел на облака, оранжевые от света уличных фонарей. Облака быстро летели по небу.
– Тут много странного дерьма творится. Возьмите на счастье.
– Я уже перестала в него верить.
– Я тоже. Храни вас Господь, и еще раз спасибо.
Зажав в руке серебряную пулю, я искала подходящие слова, но Стокер уже наклонился над багажником, раскапывая пылесос и мусорный мешок. Для него ночь еще далеко не кончилась.
18. СНОВА ЛОНДЭН
Узнав, что Четверг вернулась в Суиндон, я пришел в восторг. Я ведь так и не мог поверить, что она уехала навсегда. Я слышал, что в Лондоне у нее не все ладно, но я знал также, как она ведет себя в стрессовой ситуации. Все мы, вернувшиеся с полуострова, волей-неволей стали экспертами в этой области…
Лондэн Парк-Лейн. Воспоминания крымского ветерана
– Я передала мистеру Парк-Лейну, что у вас геморроическая лихорадка, но он мне не поверил, – сказала администраторша Лиз в вестибюле «Finis».
– Надо было сказать «грипп». Это правдоподобнее.
Лиз невозможно было смутить.
– Он оставил вам вот это.
Она протянула мне конверт. Меня так и подмывало сразу же бросить его в мусорное ведро, но я испытывала неловкость из-за того, что накануне устроила ему нелегкий вечерок. В конверте оказался билет на «Ричарда III», которого давали каждую пятницу в театре «Риц».