Филатов Никита Александрович. Танец с саблями

   Журналист Саша старательно делал пометки.
   - Вы помните то время? Застой в экономике... Застой в умах, душах людей! Нас было несколько - просто парни и девченки, которые искренне пытались разобраться в происходящем. Достаточно безобидно - песни Галича, "голоса" по ночам, самиздат... кто-то, естественно, сообщил куда следует. Словом, пришлось бросить учебу.
   - Отчислили?
   - Сам ушел! Взял вину на себя, чтобы другие не пострадали, чувствовалось, что собеседник до сих пор гордится тем своим давним поступком:
   - Видите ли, молодой человек... В судьбе каждого из нас обязательно наступает момент, когда приходится делать выбор. И жить с этим выбором до конца дней своих.
   Он помедлил, давая корреспонденту возможность осмыслить сказанное.
   - Но, вы знаете... Давайте лучше не будем писать об этом, ладно?
   - Почему? - поднял брови Саша, который, в сущности, был ненамного моложе Ивана Альбертовича.
   - Видите ли, среди тех, кто повел себя в той истории ... определенным образом, многие сейчас на виду. Их тогда или папа с мамой вытащили, или сами они "покаялись"... Кое-кто теперь за границей процветает, некоторых я то в Думе, то на Старой площади периодически вижу. Другие просто живут, воспитывают уже своих детей - и давным-давно забыли обо всем... Не стоит бередить старое. Не судите, да не судимы будете - верно?
   Корреспондент вздохнул:
   - Жаль! Фактура классная.
   - Молодой человек... Это - не "фактура", это судьбы человеческие.
   Некоторое время оба молчали, гляда на пульсирующий огонек диктофона. Потом Иван Альбертович продолжил:
   - Да... Но удалось не сломаться! Уехал на некоторое время обратно, в Сибирь - и вернулся уже при Горбачеве.
   - Не тяжело было - из столицы? В глушь?
   - Видите ли, Саша... Провинция - это не географическое понятие, это состояние духа. Система ценностей и внутренний масштаб! Можно быть провинциалом и живя в особняке на Кутузовском проспекте.
   - Подождите, я запишу.
   - Да, пожалуйста... Успели? Так вот. Трудностей я никогда не боялся лес валил, с геологами по тайге хаживал, у станка пришлось постоять. Много чего было... Прекрасная, знаете ли, школа! Настоящие, простые русские люди, труженики, патриоты. Глядя из окна кабинета, - он чуть подвинулся в кресле и в очередной раз обозначил улыбку, - глядя из окна кабинета, даже такого высокого, как этот, никогда не поймешь, чем в действительности дышит и к чему стремится страна.
   Это прозвучало веско и вполне заслуживало дословного цитирования.
   - Ну, вернулся в столицу как раз в конце восьмидесятых: гласность, кооперация, попытка создания социализма с человеческим лицом... Интересное было время, хотя непростое! Тогда я уже закончил ВУЗ, увлекался проблемами новых форм экономики и хозяйствования.
   - А что вы закончили?
   - Уральский химико-технологический. Заочно.
   - И хватило времени - на учебу, работу?
   - Мы, сибиряки, народ упрямый! Еще кофе?
   - Нет, спасибо... И вы сразу же занялись политикой?
   Иван Альбертович отрицательно покачал головой:
   - Ну, это, скорее, сама политика мною занялась! Я ведь поначалу не думал даже... Начал новое для меня дело - бизнес, экспортно-импортные операции. Причем, практически с нуля - и кое-чего добился.
   - Скромно сказано...
   - Да, пожалуй - чего уж тут! Преуспели мы... А потом наступил тот самый август девяносто первого. Когда стало ясно, что без твердых политических, конституционных гарантий цивилизованное развитие российского общества невозможно... И я принял предложение - баллотироваться в парламент.
   - Говорят, вы ни от какой партии не брали ни копейки на свою предвыборную кампанию?
   - У меня своих денег достаточно... Поверьте!
   - Но теперь, возглавляя один из важнейших в Государственной Думе комитетов - вы ведь вынуждены оставить предпринимательскую деятельность? Или, во всяком случае, можете уделять ей куда меньше внимания, чем до начала депутатской карьеры?
   - Знаете, в конечном итоге все мы - граждане России: врачи, коммерсанты, военные. И чем-то жертвуем для страны... Некоторые отдают здоровье, некоторые жизнь! Поэтому, мне стыдно и неприлично было бы жаловаться на снижение доходов, если этого потребовали государственные интересы.
   Депутатский значок на лацкане Ивана Альбертовича как-то даже увеличился в размерах:
   - Понимаете?
   - Понимаю... Позиция, достойная уважения. Мне сказали, что вы сейчас пишете диссертацию?
   - Да, - с удовольствием кивнул хозяин. Вопрос, безусловно, был ему приятен. - На тему межнациональных отношений, их развития на современном этапе... Собственно, этим вопросом я занимался давно - ещё в университете.
   - На Урале? - удивился корреспондент.
   - Не-ет... Несколько позже. Здесь, в Москве: я же защитил диплом по социальной политологии.
   - Когда?
   - В девяносто четвертом. Второе послевузовское образование, трехгодичный курс - слышали наверное?
   - Да, конечно... Поразительно!
   - Никогда не поздно работать над собой. Фельдмаршал Суворов, говорят, на старости лет на мичмана флота выучился! Главное - не почивать на лаврах.
   Журналист конспектировал...
   Еще минут двадцать поговорили - о внешней политике и криминализации общества, о проблемах социальной защиты малоимущих и неотложных мерах по спасению творческого и научного потенциала нации.
   - Я удовлетворил ваше любопытство, молодой человек?
   - Да, пожалуй... Было весьма любопытно.
   Что-то послышалось Ивану Альбертовичу в тоне собеседника:
   - Простите?
   - Я говорю, читатели наши должны остаться довольны. - Корреспондент протянул руку и на панели "кассетника" загорелась вторая лампочка: теперь оба крохотных огонька вспыхивали и гасли попеременно.
   - Интересный у вас диктофон! Редакционный? Могли бы и поновее выделить... - чтобы что-то сказать, подал реплику хозяин.
   - А это и не диктофон вовсе. Это - генератор "белого шума", улыбнулся посетитель.
   - То есть как?
   - В общем-то, я и сам не отчетливо принцип действия представляю, пожал плечами собеседник, - но прибор хороший. Все "жучки", "закладки" и прочую электронную гадость вырубает намертво! Радиус действия невелик, да ведь нам с вами много и не надо, верно?
   - Собственно, не понимаю... Это же запрещено! Как вас охрана-то пропустила?
   - Пропусти-или. А кому в голову придет? С виду - нормальная кассетная "Легенда", да ещё и не новая к тому же!
   - Знаете что, молодой человек! - хозяин встал, сурово сдвинул брови и оперся кулаками в столешницу. - Должен заметить...
   - Только не надо мне говорить про журналистскую этику, мальчишество, игры в шпионов! И про Службу безопасности, которая все кабинеты проверяет регулярно, а даже если бы и не проверяла, то...
   - ... то мне от соотечественников скрывать нечего! - Иван Альбертович уже справился с собой:
   - Идите отсюда. Жаль, но я вынужден буду выразить свое категорическое неудовольствие вашему главному редактору... Мы с ним, кстати, увидимся сегодня, на приеме в Совете Федерации.
   - Ради Бога, не расстраивайте старика! - гость даже не стал делать вид, что готов оторваться от стула. - Да и сами не того... берегите нервы.
   - Что-о-о?
   - Гляньте... И не надо так кричать! Прибор дает защиту только от электронных способов контроля, а вовсе не от банального подслушивания.
   Тон гостя каким-то странным образом подействовал на Ивана Альбертовича. Не то, чтобы он был напуган, но... Всего одним движением можно было дотянуться до кнопки тревожной сигнализации, а вот именно этого-то движения хозяин как раз и не делал.
   - Что еще?
   - Да вы не бойтесь... гляньте! Может быть, вслух прочитать?
   - Я грамоте обучен.
   Копия справки бывшего Главного управления исправительно-трудовых учреждений свидетельствовала: Иван Альбертович далеко не всегда принадлежал к российской политической элите. Некоторый отрезок своей жизни он провел в заведении, обозначенном незамысловатой комбинацией букв и цифр. Начало срока... конец срока. Тут же фигурировала и статья Уголовного кодекса восемьдесят девять, часть три.
   - Ну? Ну и что?
   - Хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем кражи... с проникновением в помещение или иное хранилище. Так ведь?
   - Пошел вон.
   - Как прикажете... - гость не шевельнулся.
   - Мне тогда ещё шестнадцати не исполнилось. С кем не бывает... Судимость давно погашена, так что сенсации из этого не слепишь, не старайся! Невзоровские лавры покоя не дают?
   - Да куда уж нам! - почему-то, корреспондент вовсе не выглядел обескураженным. - Хотя... Этакий поворот сюжета - сын тюремного надзирателя попадает в лагерь!
   - А это-то при чем? Кому дело до того, какие погоны носил мой отец?
   - Верно... В общем-то тоже - военнослужащий!
   - Я вызываю охрану - или сам уберешься?
   - Сам... Только вот это ещё - гляньте.
   - Жаль, что придется охрану звать. Я бы тебя сейчас по-мужски, собственными руками... Нельзя. Вон!
   Вид его был суров и грозен.
   - Ухожу, но... всего две бумажки, а? Для интереса?
   Хозяин брезгливо пододвинул к себе листки. Молча пробежал глазами. Задумался. Сел на место:
   - Чего тебе надо?
   Собеседник, однако, казалось, и не обратил внимания на столь резкую перемену. Глядя куда-то поверх головы Ивана Альбертовича, он продолжил тоном лектора-общественника:
   - Ну-у... Подумаешь, выгнали из института, с первого курса! И не "за политику" вовсе, а за пошлые кражи в общаге. Так это же все при старом режиме было, верно? Среда, обстоятельства... Промоет газета косточки, потреплет фамилию - и все. Коллеги по парламенту в обиду не дадут!
   Затянувшийся монолог прервался негромким мурлыканьем того же, сугубо "личного" телефона. Хозяин протянул было руку к трубке, но передумал... В полном молчании оба дождались окончания длинной серии звонков - кто-то оказался назойлив и в отсутствие абонента поверил с трудом.
   - Супруга?
   - Короче. Чего тебе надо? - предстояла сделка, а в сделках депутат был отменно силен. Это сейчас его деятельность периода угара перестройки деликатно именуется "экспортно-импортными операциями". А тогда запросто можно было и головы лишиться - металл в Эстонию, спирт из Польши... Из первого "пиратского" поколения мало кто жив остался - одни сами в землю ушли, другим помогли люди добрые. Хорошо, что кто-то надоумил вовремя в политику соскочить!
   - Ну? Чего надо?
   Но собеседник, видимо, растягивал удовольствие:
   - А что вы можете?
   - Многое. Не все, конечно, но...
   Разумеется, парня прислали с определенным, вполне конкретным поручением. И теперь должна была прозвучать цена, за которую Ивану Альбертовичу предстояло купить себе спокойную старость.
   - Помощником депутата устроить можно?
   - Кого? - удивился хозяин.
   - Меня, к примеру...
   - Несите документы, - пожал он плечами. - Запросто!
   - А на дипломатическую работу? Послом?
   - Что вы, это же не только от меня зависит!
   - Но, Иван Альбертович!
   - Послушайте, в принципе, конечно... Шутите, да? - сообразил он.
   - Шучу, - согласился гость. - Мелко все как-то... Эти бумажки дороже стоят, верно?
   - Ну, не то, чтобы...
   - Торгуетесь? - поднял брови собеседник, хотя хозяин, кажется, не давал к тому ни малейшего повода. - Зря!
   Ожил "интерком":
   - Иван Арнольдович, Швеция на проводе. Вы просили...
   - Меня нет, ясно? Ни для кого!
   - Да, но...
   - Отвали!
   Динамик обиженно хрюкнул и умолк - видимо, Леночка не привыкла к подобному обращению. Это было некстати: женщины не забывают обид, а главное - обстоятельств, при которых они были нанесены.
   Поэтому гость заторопился:
   - Так вот, хотелось бы быть правильно понятым... Представляете, какой поднимется скандал? Не последний в государстве человек, интеллектуальный символ крупнейшей парламентской фракции - и вдруг подделал диплом о высшем образовании!
   - Не надо! Я лично ничего не подделывал.
   - Но заведомой "липой" воспользовались?
   - Диплом - не платежный документ. Я никому никакого материального ущерба не причинил, ясно? С этической точки зрения, конечно, не слишком достойно, однако...
   - Бросьте, не валяйте дурака! Конечно, если кто-то раскрасит ксерокопию проездного билета на месяц и станет кататься туда-сюда на метро - это криминал... Государство обидится. И даже может посадить бедолагу в тюрьму!
   Гость сделал эффектную паузу:
   - Что же касается вас... Мало того, что все ваши дальнейшие "вторые высшие образования" и потуги на диссертацию лопаются автоматически - это ещё пол беды. Важнее, что будучи кандидатом в депутаты вы ввели в заблуждение избирателей! Сообщив о себе в рекламных материалах и бюллютенях данные, не соответствующие действительности... То есть, пролезли в Думу путем банального и пошлого надувательства. Надо обьяснять правовые последствия?
   - Нет необходимости...
   - Вот и прекрасно, - собеседник демонстративно ощупал глазами депутатский значек на лацкане пиджака Ивана Альбертовича. Потом придвинул к себе бутылку и по-хозяйски плеснул коньяку:
   - Будете?
   - Нет, спасибо. Итак... Чего вы хотите?
   - Ерунда! Сущий пустяк. Вы даже удивитесь, о какой мелочи пойдет речь. - Коллекционный коньяк неторопливо перетек в желудок гостя:
   - Вы ведь через неделю летите в Европу?
   - Да, планируется ряд встреч на высшем уровне...
   Ничего странного в такой осведомленности не было, о предстоящем турне российской парламентской делегации много писали и у нас, и за рубежом.
   - Вот и прихватите с собой... посылочку.
   - Простите?
   - Да не волнуйтесь вы - ничего особенного! Всего одно лишнее место багажа. Вас ведь не имеют права досматривать?
   - Да, но...
   - Я даже специально поинтересовался - дипломатический протокол, какая-то там Конвенция... Никакого риска!
   - Зачем? Это ведь просто глупо, нерационально даже - заставлять меня выступить в роли некоего сомнительного курьера... - Иван Альбертович почти умоляюще поглядел на сидящего напротив человека. Он очень хотел быть правильно понят:
   - Я ведь мог бы, используя свои связи, влияние...
   - Опять торгуетесь? - вздохнул собеседник. - Зря! Нам нужна именно эта услуга. Сейчас. Может быть, впоследствии...
   Хозяин кабинета решил, что спорить бессмысленно.
   - Что там будет? - на правдивый ответ надеяться не приходилось. Требовался хоть какой-нибудь, и сидящий напротив это понял:
   - Не волнуйтесь - во всяком случае, не взрывчатка. И не наркотики...
   - Документы?
   - К шпионажу это тоже ни малейшего отношения не имеет!
   - Но я должен же знать, хотя бы...
   Посетитель посмотрел на часы:
   - Фантики! Пестрые такие бумажки, в которые конфеты заворачивают знаете?
   - При чем тут фантики! Издеваетесь?
   - Вот их и повезете... - гость уже засобирался под недоумевающим взглядом собеседника.
   Наконец, Ивану Альбертовичу показалось. что он что-то сообразил:
   - Акцизные марки?
   - Нет такой буквы в этом слове! - подражая интонациям ведущего популярной телепередачи продекламировал молодой человек. - Да не ломайте голову, ей же Богу... Портфельчик будет ждать в багажнике машины, которая повезет вас из дому в аэропорт. Поставите рядом свои вещички, потом все вместе загрузите - а когда надо, отдадите.
   - Кому? Где?
   - Не волнуйтесь, может быть даже - мне! - посетитель уже приготовился убрать в сумку свой "диктофон":
   - Париж, Мадрид... Впрочем, это уже наша головная боль. Все? Договорились?
   - Ну, если вы так ставите вопрос...
   - Именно! Именно так, голубчик.
   Тихо щелкнула клавиша и огоньки на "Легенде" погасли:
   - Огромное спасибо за интересную и содержательную беседу! Надеюсь, это не последняя наша встреча.
   Иван Альбертович не ответил.
   Уже в дверях молодой человек обернулся - хозяин шикарного кабинета, торопясь и расплескивая, наполнял рюмку остатками коньяка...
   ... Интересно, - подумал "корреспондент", распихивая по карманам паспорт, карточку прессы и фирменное редакционное удостоверение. Интересно! Господин депутат даже не полюбопытствовал, с кем имеет дело. Может, ему все равно? Вряд ли... Скорее, просто не успел.
   - До свидания!
   - Всего доброго. - Охрана в здании Государственной Думы Российской Федерации была не хуже и не лучше, чем в других присутственных местах столицы. И толку от неё на поверку оказывалось примерно столько же.
   Кому надо, тот без труда вынес бы из здания в Охотном ряду все, что душе угодно - вплоть до доброй половины народных избранников... Только кому они нужны? Аполитичные воры предпочитают фигурные ручки с дверей и компьютеры последнего поколения.
   Оказавшись на тротуаре, человек с кожаной сумкой помедлил - скорее, по привычке, чем руководствуясь чувством опасности. Сделал вид, что пытается прикурить... Нет, все в порядке.
   Разве что, за это время заметно испортилась погода - дождя ещё не было, но над площадью и Кремлем угрожающе нависали косматые полотнища облаков. И ветер... казалось, он дует со всех сторон одновременно порывистый, злой и не по сезону холодный.
   - Извините! - пришлось посторониться, пропуская к метро семейную пару с коляской: привычная московская толчея, самый канун "часа пик"... "Придворные" водители сонно трепались о чем-то своем - пространство перед Думой было в два ряда заставлено служебным автотранспортом слуг народа. Естественно, машины парковались без всякого уважения к знакам и дорожной разметке - так, что переполненным городским троллейбусам приходилось все время медленно, рискуя оторваться от проводов, огибать чисто вымытые зады "мерседесов" и "тридцать первых".
   А усталый седой капитан со знаками отличия московского ГАИ стоял поодаль - он давно уже предпочитал ни во что не вмешиваться. Себе дороже...
   Человек с сумкой аккуратно выбросил в урну докуренную едва ли до половины сигарету и вслед за людским потоком зашагал по направлению к переходу. Спустился под землю...
   Здесь пахло сыростью и постоянным ремонтом - впрочем, было довольно чисто. Освещение, конечно, имелось, но даже после хмурого неба на улице глазам требовалось некоторое время, чтобы перестроиться.
   - Простите, не вы уронили? - голос прозвучал откуда-то сбоку. Женский, с отчетливыми материнскими интонациями.
   - Что? - "корреспондент" на мгновение сбился с шага и непроизвольно посмотрел под ноги.
   - Милиция! Московский уголовный розыск. - Прямо перед носом краснела казенная книжечка с гербом:
   - Ваши документы...
   Тот, что показывал удостоверение стоял почти вплотную. Еще один приблизился справа - обычные физиономии, соответствующая одежка.
   - Простите, но...
   - Только без глупостей, ладно?
   Поток пешеходов был однообразным и не очень интенсивным, поэтому человек с сумкой сразу же выделил несколько статических фмигур: крепыш на лестнице, дама в плаще и ещё один силует поодаль.
   - Надо же, как мальчишку! - покачал он головой.
   - Бывает... - в голосе старшего послышались нотки явного облегчения. Вещички позволите?
   - Конечно.
   Стоявший справа протянул руку к ремешку сумки...
   Ему и достался первый удар. Выброшенный снизу вверх локоть впечатался в челюсть, и тут же коротким тычком ладони "корреспондент" достал неприкрытое горло старшего. Тот даже не успел убрать удостоверение.
   - Стой... Стоять! - оказавшийся на пути крепыш попытался загородить собой ведущую наверх лестницу.
   Видимо, от неожиданности он забыл все положенные по уставу команды, и теперь, вместо того, чтобы защитить себя, возился с застрявшим в кобуре пистолетом:
   - Назад!
   Случайные прохожие вели себя по-разному: кто-то дисциплинированно вжался в стены, кто-то наоборот, замер посреди прохода.
   И то, и другое было на руку убегавшему:
   - Грабят! Банди-иты!
   - Милиция!
   Суматоха в подземнои переходе никак не отразилась на жизни московской улицы - в несколько рядов катили навстречу друг другу вереницы машин, подмигивала реклама и толстая тетка в дождевике уже закончила раскладывать на специальном столике вечерние газеты.
   - Стой, стрелять буду! - заорали снизу, но человек с сумкой уже перемахнул через металлическое ограждение и оказался на проезжей части. Скрип тормозов... яростные гудки... Кто-то, кажется, не успел среагировать, и на асфальт посыпались цветные осколки разбитых автомобильных фар.
   Чудом уворачиваясь из-под колес, он выбрался на противоположную сторону. Обернулся: сзади, почти не отставая бежали по меньшей мере двое.
   - Ох ты! - И здесь какие-то типы в штатском уже выскакивали из серой "волги". Может быть, они и не имели прямого отношения к происходящему, но судьбу искушать не хотелось.
   Участок улицы впереди представлял собой кое-где оклеенную афишами серую череду бетонных секций - в центре столицы постоянно что-то строили или ремонтировали, поэтому заборы давно уже стали неотьемлимой частью городского пейзажа. "Корреспондент" не раздумывая дернул на себя некое подобие калитки... Запор не поддался.
   Последнее, что человек успел подумать - что очень это как-то не по-милицейски, бить живого ещё человека ножом... В спину... Насмерть.
   ... Дорожная пробка рассосалась быстро, и привычные ко всяческим криминальным разборкам москвичи без особого любопытства проходили мимо лежащего на заплеванном тротуаре человека.
   * * *
   - Слушай, а она-то здесь при чем? Что она тебе сделала?
   - Все равно убью, с-суки... Не шевелись!
   - Да я и не шевелюсь. Качает просто.
   Пистолет Макарова, калибр девять миллиметров.
   Это очень много, когда ствол почти упирается в переносицу - и патрон уже в патроннике.
   При такой дистанции не промахнешься...
   - Что, мусор - страшно?
   - Страшно, - кивнул Владимир Александрович. - А тебе?
   - Заткнись.
   С Ладоги потянуло утренней сыростью - солнце выкатилось из-за горизонта, но туман ещё слизывал очертания берегов.
   - Может, отпустишь все-таки бабу?
   - Пош-шел ты...
   - Да я бы пошел! Но - служба.
   Качка заметно усилилась. Огромный белый теплоход не спеша разворачивало лагом к волне.
   - Чего дрожишь-то?
   - Простудимся все, вот увидишь!
   - Дурак ты, мусор...
   Женщина пошевелилась и застонала.
   - Смотри, ей плохо совсем.
   - Всем нам х..во! - в голосе человека напротив не слышалось злобы, только усталость и ожидание:
   - Скоро там твои?
   - А я откуда знаю!
   - Смотри! Первая пуля ей, вторая - тебе.
   - Договорились же... Сколько можно об одном и том же!
   Прямо над головой с неожиданным шелестом разрезала воздух крупная чайка.
   - Падла! - пистолет дернулся вслед за ней, но почти сразу же вернулся обратно.
   - Господи, ты только не пальни сдуру...
   Вообще, со стороны все трое смотрелись достаточно дико: майор Владимир Александрович Виноградов, мужчина в разорванной белой футболке и полуголая женщина у него на коленях.
   Мелко завибрировала палуба - капитан, очевидно, все-таки решил подработать двигателем. Под кормой с утробным шумом вспенилась вода.
   - Чего это?
   - Все в порядке... А то снесет нас на камни, к чертовой матери.
   Волнение было приличное - пустынное озеро до самого горизонта покрылось белесыми росчерками пенных гребней. Ветер срывал их, и мелкие брызги долетали даже сюда, на шлюпочную палубу.
   - Ты плавать-то умеешь?
   Сидящего напротив снова начало тошнить: похмелье - страшная штука, а ещё когда укачивает...
   - Да ты белый весь! Может, пивка попросить?
   Мужчина опасно ощерился:
   - Скажу - принесешь!
   - Принесу, - кивнул Владимир Александрович. Он и сам бы сейчас чего-нибудь выпил.
   - Лежать!
   Виноградов вздрогнул - женщина, о которой оба на некоторое время забыли, пришла в себя. Открыла глаза, шевельнула разбитыми в кровь губами...
   - Лежать, сука! - ствол пистолета с силой вмялся в щеку. Женщина застыла, не отрывая от держащего её человека наполненный ужасом взгляд.
   - Слушай, она по-русски не понимает...
   - Все она понимает.
   В общем-то, действительно - вполне можно было обойтись без переводчика. Ситуация яснее ясного.
   - Отпустил бы иностранку? Я же остаюсь.
   - Надоело...
   В этот момент за спиною майора противно и громко завыла лебедка. Затянувшийся металлический звук в конце концов заставил Владимира Александровича нервно передернуть плечами:
   - Вот и дождались.
   Теперь будь что будет, а от него уже практически ничего не зависело.
   Кто-то хрипло откашлялся в мегафон:
   - Все готово! Номер два-одиннадцать, правый борт...
   - Слышал? Как обещали.
   - Ну, падлы, смотрите! Если что-то не так...
   - Что ты все обзываешься... - Виноградов медленно, стараясь не делать резких движений, встал и потянулся. От долгого и почти неподвижного сидения ныла спина, ноги казались облитыми чем-то тяжелым и вязким. - Ну?
   - Иди вперед.
   Владимир Александрович закончил массировать шею и направился к трапу. В принципе, последовательность действий каждого была согласована давным-давно... ещё ночью.
   - Осторожней, ступеньки скользкие.
   - О себе подумай!
   Не было нужды оборачиваться, чтобы представить: вот тот, кто сзади, перехватывает поудобнее судорожно напрягшееся женское тело... встает... не убирая оружия и прикрываясь полуживым от кошмара щитом делает первый шаг...
   - Я о себе и забочусь. А то ещё пальнешь случайно! - Виноградов ответил, чтобы только заполнить пространство вокруг привычными звуками. - Я не быстро иду?
   - Двигай... - голос был напряженный, одышливый, но без намека на истерику.
   Трап показался довольно крутым - многочисленные заклепки, грязно-салатная краска... Ладонь то и дело проскальзывала по влажному дереву поручней. Закончив подьем, Владимир Александрович помешкал, пытаясь не наступить на пятно под ногами: как раз на этом месте получил свои две пули маленький рыжий боец со смешной фамилией.