Филатов Никита Александрович. Танец с саблями

   Получалось, что вокруг гостя из России активно действуют по меньшей мере два тщательно законспирированных и не связанных между собой оперативных дуэта: француженка и господин Юргенс, а также очаровательная Габриэла с пресс-секретарем фестиваля.
   Немца агент не знал, а вот про женщину, называвшуюся на "Черной неделе" красивым именем Дэльфин мог порассказать... Да и не только он каждый из тех немногих, кто занимался контактами боевиков-террористов Ирландской республиканской армии со спецслужбами СССР сразу узнал бы в девице неуловимого курьера из Москвы, посещавшего Белфаст непосредственно перед очередным сенсационным взрывом или террористическим актом.
   - Вася, ты по-прежнему веришь во все эти сказки времен "холодной войны"?
   - Я верил покойнику. И продолжаю верить!
   - Хорошо, допустим... Твой источник заподозрил и даже засек конспиративную связь Дэльфин и немца. А чем ему тогда не понравились Хуан с итальянкой? - заинтересовался Виноградов. - Ведь они-то как раз своих отношений не скрывали! Наоборот, изо всех сил демонстрировали этакий бурный роман...
   - Тут все ещё интереснее. Агент перехватил с компьютера пресс-центра одно из посланий "сладкой парочки". Понять, конечно, ничего не удалось, но во-первых, оно совсем не походило на репортаж или короткую газетную информацию. А во-вторых, подписано было не псевдонимом даже, а каким-то кодовым обозначением... Но главное - наш человек в силу долгой своей службы в контрразведке знал абонента, по номеру которого отправлялось сообщение!
   - Ну-ка? Не томи, сукин сын...
   - Это... Это всего-навсего "почтовый ящик" Восточно-Европейского бюро Интерпола.
   - Интерпола? - ухватился тогда за темя Виноградов. - Значит, Габриэла и пресс-секретарь...
   - Скорее всего. Наливай!
   К финишу, без особой закуски, подходила уже вторая поллитра "Смирновской".
   - И что ты сделал?
   - А я решил эту липовую "француженку" взять за её упругую розовую задницу. И взял! Вывез за город, обьяснил что к чему. Она сначала поупиралась, но потом сообщила, что работает на Генерала по линии твоего "обеспечения". С Юргенсом, дескать, никаких отношений, наоборот - есть данные, что именно он и представляет здесь тех, кто увел из Франкфурта евроденьги. О гибели англичанина узнала от Габриэлы... Кстати, милая девушка! И очень обиделась на твой поспешный отьезд.
   - Она знала мой новый адрес?
   - Нет! - успокоил Виноградова собеседник. - Говорит, только выяснила на автовокзале, что ты уехал "утренней лошадью" в Мадрид.
   С горя Френкель отнял у пленницы мобильный телефон - это был шанс и упускать его не следовало. Впрочем, до встречи в Ретиро Владимир Александрович так и не позвонил...
   - А почему же ты сам не пришел в парк? И при чем тут этот Хуанито?
   - При чем? Не знаю! - выдохнул Френкель. - А насчет меня... Я ведь был там неподалеку, все видел. Проверился, хотел уже появиться, и тут этот мужик идет! А потом началось...
   - Да уж! Началось.
   С профессиональной точки зрения все было нормально: "заказчик" постарался уйти, не привлекая внимания - и с этого момента уже ни на секунду отрывался от трофейной телефонной трубки. Помочь-то он все равно не мог!
   - Знаешь, ждать ведь иногда похуже, чем...
   - Знаю.
   Когда после долгого молчания ожил наконец телефон, оставалось только назначить и подготовить встречу.
   - Ага, - прокомментировал хмелеющий Виноградов, - так подготовить, чтобы меня на подходе к ней повязали...
   - Идиот! - взвился не более трезвый уже собеседник:
   - Свинья неблагодарная, понял?
   До потасовки, однако, не дошло. Поругали друг друга солдатским матом, выпили - и опять занялись прикладными аспектами вечных русских вопросов: кто виноват и что делать...
   "Господи, дай мне душевный покой,
   чтобы принять то, чего я не могу изменить,
   мужество изменить то, что могу и мудрость
   всегда отличать одно от другого."
   Г Л А В А Ш Е С Т А Я. Р О С С И Я
   - Ну? И что теперь прикажете делать?
   - Хороший, вроде, парень. Жалко!
   - Хороший... - начальник районного уголовного розыска в сердцах придавил о край пепельницы только что раскуренную сигарету:
   - Делать-то что?
   У женщины-следователя было красивое и умное лицо, на котором почти не сказались долгие годы милицейской службы:
   - Не знаю! Подумать надо.
   - Саныч, а ты что скажешь?
   - Насчет чего? Извините, я прослушал...
   Третьим в кабинете был майор Виноградов. Примостившись в углу, на шатающейся табуретке, он как раз заканчивал делать выписки - для очерка о доблестных сыщиках лучшего в городе РУВД требовалась качественная "фактура", а времени, как всегда, не хватало.
   - Да тут, блин, такая... хреновина! - в другом обществе хозяин выразился бы значительно крепче, но при даме и человеке из "интеллигентной" службы Главка решил соблюсти приличия.
   Вкратце, ситуация выглядела следующим образом.
   Из грузинской милиции в Петербург пришел официальный запрос. В соответствии с договором о правовой взаимопомощи между независимой Россией и не менее независивым закавказским государством, коллеги иноформировали о том, что ими разыскивается скрывшийся от следствия опасный преступник далее следовали установочные данные и номер статьи, по которой предьявлено обвинение.
   По информации грузинских сыщиков, злодей мог скрываться у своего брата, гражданина Российской Федерации, постоянно и очень давно проживающего в северной столице по такому-то адресу... Соответственно просьба оказать содействие в розыске и задержании, так как "санкция Государственной Прокуратуры имеется".
   Проверили. Точно, все сходится... Более того, разыскиваемый имел нахальство официально регистрироваться в органах внутренних дел и даже временно прописался!
   Святое дело - международная полицейская солидарность: на следующий же день участковый инспектор с нарядом ОМОНа вытащил из постели ничего не понимающего парня, запаковал его в наручники и доставил в Управление. Тут же, по телетайпу, в южную республику ушло соответствующее сообщение.
   - Ты чего же там такое натворил, зверюга? - с ходу полюбопытствовали сыщики во главе с начальником районной "уголовки". - Лучше признайся!
   Однако, пацан только хлопал глазами и уверял, что ни сном, ни духом... Это настораживало ещё больше и вызывало у сотрудников милиции вполне обоснованное желание "притянуть" задержанного к паре-тройке нераскрытых на обслуживаемой территории преступлений.
   Однако, ни оперативными методами, ни уговорами, ни даже набором традиционных затрещин склонить грузинского подданного к откровенности не удалось. Да и вообще - на жителя солнечного юга он походил мало: рыжеватые волосы, нос картошкой... Полукровка: отец с Кавказа, а вот мать-то русская.
   - Ну - ты что? Убил кого-то, ограбил? Изнасиловал? - задушевно интересовалась женщина-следователь.
   - В газ-за смот-тр-реть, падла! - поддерживал её мощным рыком дежурный оперативник.
   Никакого результата, все впустую...
   - Что же это за статья такая? - перечитывая текст запроса консультировались они в Следственном Управлении ГУВД. Но там только недоуменно вздыхали, сетовали на отсутствие текущей правовой информации и советовали не забивать себе голову пустяками.
   - Непростой, видать. Тертый... - решили в РУВД и оставили задержанного в относительном покое холодной камеры. Где он так и просидел бы до приезда полицейских из Тбилиси, если бы не пришел в уголовный розыск его вернувшийся из командировки брат.
   - Ага! - обрадовались милиционеры, перебирая принесенную узнику передачу. Немного белья, продукты, курево...
   Запрещенных вложений не было. Да и сам родственник не выглядел ни укрывателем, ни соучастником.
   Впрочем, первое впечатление зачастую обманчиво. Исходя из этого, злополучного братца на всякий случай пару часов продержали в заплеванном и темном "аквариуме" дежурной части, после чего доставили в уголовный розыск:
   - Рассказывай. Только честно, а не то...
   И бедолага, путая от волнения и страха русские падежи и склонения, по существу заданных вопросов пояснил следующее. Действительно, брат его, отслужив срочную ещё до перестройки, в девяносто втором снова попал под мобилизацию. На этот раз уже независимой Грузии потребовались солдаты для абхазской кампании.
   А так как парень два года оттянул не в строительных войсках, а в морской пехоте Северного флота, надели на него красивый цветной берет президентской гвардии. Особо и не спрашивали - война есть война, пусть и не обьявленная! Тем более, что подраздлеление элитарное, платили неплохо...
   Но как-то, в очередном бою под Сухуми, от роты гвардейцев осталось семнадцать автоматчиков. Выжившие потихоньку снялись с позиций, сели в круг на лесной поляне и единогласно, "советом стаи" решили идти по домам. Кто куда, а ныне задержанный парень - к родному брату, в Россию. Устроился грузчиком на мелкооптовую базу, хотел жениться... Никакого резона проливать кровь в чужой междоусобице ему не было, а уж за границей, думал он, рука грузинских "органов" не достанет. Ан нет - достала!
   - Так что это за статья-то? - ткнул пальцем в нужное место на бланке озадаченный начальник отделения.
   - Дезертирство, я их маму! - Газетная вырезка на грузинском языке в руках сидящего напротив мужчины дрогнула и чуть не вывалилась на пол:
   - Как это переводится... Вот: "самовольное оставление части в условиях боевых действий".
   - И сколько могут дать?
   - Расстрел могут - запросто.
   - Ни фига себе!
   - А ты думал что? - отозвался из угла молоденький опер:
   - Даже если живым останется... Сначала "опустят" в тюрьме, а потом всей армии носки будет до пенсии стирать.
   Гортанная реплика брата-посетителя подтвердила, что предположения в полной мере соответствуют горькой действительности.
   - Слышите, гражданин... вы вот что! Вы посидите пока в коридорчике, ладно? - вмешалась женщина-следователь, а когда дверь закрылась, произнесла:
   - Как хотите, но жалко парня!
   - Правильно и сделал, - от души поддержал её молодой оперативник. - Я бы тоже на его месте...
   - Может, отпустим?
   - А договор? О межгосударственной, мать её разэтак, правовой помощи? поинтересовался начальник розыска. - Тем более, что уже и телетайп им в Тбилиси отправили.
   - Эх, знать бы с самого начала, из-за чего сыр-бор! Искали бы мы его до морковкина заговенья, - опер мечтательно закатил глаза под потолок.
   - Да уж, нашли бы, что коллегам ответить... - кивнула следователь и повторила:
   - Жалко парня.
   - Жалко... Делать-то теперь что?
   - Неужели будем выдавать? - по-женски всплеснула руками собеседница.
   - Не хочу, - откровенно признался начальник районного уголовного розыска. - Предлагайте!
   - Подумать надо.
   Так и думали - всю первую половину дня... Перебирали варианты, просчитывали возможные служебные неприятности, соотнося их с отдельно взятой человеческой судьбой.
   За эти занятием их и застал прибывший из ГУВД по своим журналистским делам майор Виноградов...
   - Вот, такая ситуевина. Что скажешь?
   - Да уж... Не знаю, братцы! - честно развел руками Владимир Александрович.
   Собственно, никаких особо ценных мыслей и рекомендаций от него никто и не ждал, но все равно по лицам коллег промелькнуло обидное разочарование:
   - Ладно, Саныч. Дописывай, чего тебе там надо...
   Замигала лампочка на телефонном пульте. Начальник розыска придавил пальцем нужную кнопку внутренней связи и рявкнул:
   - Слушаю!
   - Это дежурный. Проверяющий из ГУВД у вас?
   - Какой проверяющий? - не понял главный районный сыщик.
   - Ну, как его... майор Виноградов?
   - Тоже мне, нашел проверяющего. Это же наша гордость! Российский Сименон, золотое перо милицейского Главка... - хмыкнул хозяин кабинета, покосившись на Владимира Александровича и его многочисленные выписки:
   - Он тут про нас целый роман готовится создать, в стихах, а ты "проверяющий"!
   - Его к телефону. Переключить? - для престрелого милицейского офицера все, кто приезжал "сверху" были начальством. И относился он к ним соответствующим образом - на всякий случай.
   - Давай!
   Виноградов, с трудом дотянувшись через стол, принял трубку:
   - Слушаю.
   - Саныч, это ты? - как всегда, заместитель редактора "Криминального обозрения ГУВД" забыл представиться и пришлось узнавать его по голосу.
   - Допустим. Чего надо?
   - Слушай, тебе надолго там?
   - Ну, это как сказать... - пожал плечами Владимир Александрович. И уточнил:
   - Смотря в чем дело.
   - Понимаешь, тут накладочка...
   В хозяйстве, которым заведовал собеседник, постоянно случались "накладочки" разного уровня необратимости. Газета Главка давным-давно образовала в умах и душах её сотрудников гремучую смесь из милицейского отношения к службе и присущей журналистам, как творческим личностям, безалаберности - поэтому в ходе технологического процесса подготовки очередного номера там и сям постоянно гремели локальные взрывы.
   - Короче!
   - Саныч, выручи, а? Ребята из Пулково сообщили - у них какое-то задержание в международном аэропорту, скандальчик. Понаехало прессы... А наших нету! Это, по-твоему, справедливо?
   - Нет, не справедливо, - согласился Виноградов. - Надо кого-то послать!
   - Некого! - простонал заместитель редактора.
   - Ну уж... - ехать в другой конец города не хотелось.
   - И машины нет! - а это уже больше походило на предсмертный всхлип:
   - Выручишь?
   Действительно, собеседник не врал - весь автотранспорт пресс-службы вчера откомандировали на операцию "Урожай", гоняться по полям области за расхитителями корнеплодов.
   А Виноградов, как-никак, был на колесах...
   - Ладно, еду.
   - Давай, родной! Потом отзвонись, я вечером дома.
   ... По пути в международный аэропорт Пулково-2 машину Владимира Александровича дважды останавливали инспектора ГАИ - первый раз за дело, а второй просто так. И потерял бы он массу времени и ещё больше денег, если бы не милицейская солидарность - даже среди самых свирепых ребят с полосатыми жезлами обижать "своих" считается дурным тоном. Вполне достаточно показать коллегам служебное удостоверение... Хорошо!
   Впрочем, может быть, из-за этого ощущения безнаказанности сотрудники органов внутренних дел разбиваются в дорожно-транспортных происшествиях чаще и страшнее, чем законопослушные граждане-автолюбители.
   Но, как бы то ни было, вскоре майор уже протискивался через толпу журналистов к двери с лаконичной надписью "Таможня":
   - Пропустите... Прошу прощения!
   - Виноградов? И ты здесь?
   - А, привет! Извините, девушка... Разреши?
   - Не будь гадом, Саныч! Поделись информацией-то?
   - Ребята, потом... Сам только что приехал, видите же!
   Майорское удостоверение подействовало безотказно - на всякий случай имелась и репортерская аккредитационная карточка, но её лучше было приберечь для других случаев...
   Оказавшись внутри, Виноградов почувствовал, что в переполненной людьми досмотровой комнате долгое время уже никем не произносилось ни слова. Напряженная тишина густо обволакивала присутствующих, почти одновременно повернувшихся к Владимиру Александровичу.
   - Это кто? - процедил расположившийся у окна холеный бугай в серебристом костюме. Второй такой же подпирал могучей спиной противоположную стенку - и вид у обоих был до неприличия наглый.
   - Кто надо! - огрызнулся из-за стола знакомый Виноградову капитан РУОПа. Впрочем, он вовсе не выглядел хозяином положения, так же как и склонившийся над заполненным бланком рапорта старший сержант в милицейской форме.
   Пятым в комнате был красный от возбуждения и обиды дежурный инспектор таможни, а в дальнем углу нервно выстукивал пальцами по столу мелодию хачатуряновского "Танца с саблями" господин средних лет. Причем, глаза его выражали почти животный ужас и одновременно - некое тайное знание, что все образуется само собой.
   - Здорово! - Владимир Александрович по очереди пожал руки оперативнику, милиционеру и хозяину. Остальных решил игнорировать:
   - Что стряслось-то?
   Нельзя сказать, что отношения у Виноградова и части сыщиков из Регионального управления по оргпреступности сложились - скорее, наоборот. Майор называл РУОП "рабоче-крестьянским ФБР советского разлива", а кое-кто в этой почтенной организации считал его отьявленным коррупционером в погонах, который лишь по стечению обстоятельств ещё находится на службе и вообще на свободе.
   Однако, сейчас было не до старых обид: оперу требовалось выпустить пар, вот он и заговорил - громко, с матерками, демонстративно не обращая внимания на злобную мимику замерших по сторонам бугаев:
   - Понимаешь, какое дело...
   Получалось, что буквально несколько часов назад "источник" РУОПа в одной из этнических кавказских преступных группировок сообщил, что их боевики готовятся совершить нападение на прибывающего из-за границы курьера. Якобы, тот должен привезти в Россию целый чемодан нелегальной валюты... Имелись только приметы и номер рейса.
   Решили рискнуть. Приехали. Подключили таможню.
   На всякий случай, пассажиров приземлившегося рейса досмотрели не там, где обычно, а у запасного выхода. Описанию соответсвовал только один - с сумкой через плечо и тяжеленьким чемоданчиком. Предьявив депутатскую "ксиву", этот господин попытался пройти без досмотра...
   - Я, блин, как почувствовал! Думаю: "Эх, была не была..." И как только он декларацию "чистую" сдал, скомандовал все-таки тормознуть.
   - Депутата чего?
   - Государственной Думы.
   - Это - круто! Молодец... - от души, уважительно присвистнул Виноградов:
   - И что?
   - Обнаружили! - подал голос таможенник и потянулся было к лежащему перед ним кейсу.
   - Не трогать! - оглушительно рявкнул, подавшись вперед, тот, что стоял у окна. Инспектор отдернул руки, но Виноградовский собеседник только поморщился:
   - Пош-шел ты...
   К изумлению Владимира Александровича, бугай стерпел и только громко сглотнул слюну. Тем временем опер щелкнул кодовыми замками:
   - Ну как?
   - Да-а! - бархатная утроба портфеля была плотно забита единообразными банковскими упаковками стодолларовых купюр США. - Впечатляет...
   - Чистая контрабанда, - покосился на человека в серебристом костюме инспектор таможни.
   - Поздравляю!
   - Пока не с чем. У него, пидора, - руоповец кивнул в сторону холеного господина, - неприкосновенность и всякое-такое... Понаехало сразу же всяких!
   Красноречивый взгляд отпечатался на тех, кто расположился у стеночек, а потом ушел в сторону внутренней двери с табличкой "Начальник смены".
   - А кто они такие-то? - вовсе невежливо игнорируя тех, о ком идет речь, поинтересовался майор.
   - Эти? Щас... - оперативник придвинул к себе черновой журнал и сделал вид, что освежает память:
   - Как же их... А-а, вот! Служба охраны, ГУО - оберегают покой Межпарламентской Ассамблеи.
   - Столичные штучки?
   - Да нет, это у нас, в Питере - Таврический дворец.
   - Понял. Развелось дармоедов...
   - Резвитесь, ребята, резвитесь! - зловеще процедил один из "серебристых". - Потом сочтемся.
   - Слышь, Саныч - это намек! На то, что когда я стану депутатом, он меня охранять не станет.
   - Знаешь что, мент...
   Еще секунда, и начали бы стрелять. Даже Виноградов заметил, что ладонь его незаметно и непроизвольно стискивает вспотевшую рукоятку "макарова".
   - Я, падла, таких, как ты!
   Обошлось... Громко стукнула об стену распахнутая настежь дверь начальственного кабинета - и в комнате досмотра народу сразу прибавилось.
   - Все в порядке, - не обращаясь ни к кому персонально констатировал возглавляющий процессию мужчина. В принципе, он представлял из себя всего лишь копию двух других "серебристых": разве что, лет на десять постарше, да костюмчик сидит повальяжнее, чем на них.
   - Иван Альбертович? - из-за плеча высокопоставленного сотрудника Главного управления охраны шагнул заместитель начальника питерского РУОПа.
   - Да! - вскочил из угла виновник торжества.
   - Вы свободны. - Глядя на старого сыщика, хотелось плакать и скрипеть зубами.
   Депутатское удостоверение с гербом и заграничный паспорт перешли из рук в руки:
   - Извините...
   - Ничего, бывает! Понимаю - служба, - торжествующий Иван Альбертович не сдержался:
   - Усердие, так сказать, не по разуму... Можно забрать вещи?
   Старавшийся держаться в тени толстяк со знаками различия советника таможенной службы кивнул:
   - Пожалуйста.
   - Всего доброго! - И чемоданчик с валютой опять оказался в руках счастливого обладателя депутатской неприкосновенности.
   Улыбнувшись всем вместе и каждому в отдельности, Иван Альбертович шагнул навстречу истомленному ожиданием морю пишущей и снимающей братии. За ним, с непроницаемыми физиономиями, проследовали сопровождающие в штатском...
   - Блядь косая, - покачал головой представитель РУОПа, когда дверь за ними закрылась. - Надоело... Уйду, к ежкиной матери, на пенсию!
   Таможенный советник развел руками и многообещавюще посмотрел на своего подчиненного: с тобой, мол, потом разберемся! Тот переглянулся с опером и оба почуяли неминуемые проблемы в ближайшем будущем.
   - Товарищи, разрешите? - заерзал на стуле сержант и попросился выйти. Его сразу же отпустили за ненадобностью, а вслед отправился и сам Виноградов.
   Владимир Александрович считал, что отношения начальников с подчиненными - штука интимная и всегда в той или иной степени напоминают половой акт. А он никогда не был любителем группового секса...
   Машину Виноградов загнал на стоянку уже в темноте. Аккуратно втиснулся между соседями на свое место, выключил свет и повернул ключ в замке. Рука ощутила приятную тяжесть металла - брелок, купленный на остатки песет перед отьездом из Мадрида, заставил ещё раз прокрутить в памяти события последней "командировки".
   ...Тогда, после жуткой попойки с Френкелем, он проснулся без всякого желания продолжать жизненный путь.
   - Эй, Саныч! Вставай.
   Но Виноградов только промычал что-то, залез с головой под вонючий плед и поджал колени.
   - Вставай. Пора звонить... - Василий призывно щелкнул колечком пивной банки прямо над ухом майора.
   Это подействовало. Владимир Александрович ухватился за холодный цилиндр и припал к нему губами.
   - Куда звонить? - оторвавшись, в конце концов, от живительного источника приоткрыл он глаза.
   - Ну, ты даешь! Мы же договорились.
   - Не помню, - честно признался Виноградов. - Но верю... Тебе - верю!
   Вскоре он уже тупо разглядывал клавиатуру поданного Френкелем мобильного телефона:
   - Все тот же?
   - Да, спасибо француженке. "Трубка" хорошая, пусть ещё нас разочек выручит, а то эту квартиру светить не хочется.
   - Подожди, номер вспомню...
   Наконец, все цифры кода и абонента выстроились в мозгу в неустойчивое подобие шеренги:
   - Слушаю вас, - ответила девушка.
   - Будьте любезны, позовите пожалуйста...
   После обмена условными фразами Виноградова соединили с Генералом:
   - Слушаю.
   - Это я, - представился Владимир Александрович.
   - Где ты находишься? Что случилось? - кажется, старик был не на шутку взволнован.
   - Извините, я трубочку передам...
   - Здравствуйте, говорит некто Френкель! - Василий перехватил "мобильник" пока на том конце не прервали разговор. - Припоминаете?
   - Припоминаю. - прозвучало после непродолжительной, но напряженной паузы. - Что вам угодно?
   Это было сказано тоном потомственного дворянина, впустившего в квартиру патруль матросов из ВЧК. Френкель даже смутился:
   - Мы тут выручили из серьезных неприятностей вашего человека... Разговор занял не меньше десяти минут, но в конце концов стороны пришли к следующему соглашению.
   Василий продолжает укрывать у себя обложенного и гонимого со всех сторон Виноградова, переправляет его в указанное Генералом место и в дальнейшем продолжает выполнять достигнутые ранее договоренности относительно исхода "евро-долларовой" сделки. Те же, кого представляет собеседник, должны оказать в ответ небольшую услугу.
   А именно: требовалось найти и доставить на встречу некоего бывшего советского гражданина, а ныне жителя Германии Эриха Юргенса. Причем - в целости и сохранности!
   - Первый раз слышу, - пожал плечами на другом конце линии старик. Он уже записал надиктованные Френкелем установочные данные и теперь ждал продолжения.
   - Вполне возможно... Но те, с кем я беседовал в гостинице "Дон Мануэль" говорят, что он уехал из Хихона к себе, во Франкфурт-на-Майне.
   - Допустим.
   - У меня нет возможности найти его быстро. А у вас - есть! Этот Юргенс - очень криминальный тип, такие должны состоять на специальных учетах. Ваша "контора" имеет свои доверительные источники и в немецкой полиции, и в среде выходцев из стран СНГ... Верно?
   - Не стоит преувеличивать.
   - Во всяком случае, мне этот господин нужен. - Зазвенел металлом в голосе Френкель. Сидящий рядом Владимир Александрович даже поежился. - И ваши шансы найти его - предпочтительнее.
   - А зачем?
   - Это мое дело, верно?
   - Допустим! - Генерал, судя по всему, догадался, что интересующий собеседника человек имеет непосредственное отношение к предстоящей сделке. И что будет возможность побеседовать с ним до предполагаемого обмена на Виноградова. Однако, будучи опытным профессионалом, он прекрасно понимал, что "заказчик" ничем не рискует - даже если выпотрошить немца до донышка, использовать информацию не получится. Что с нею делать дальше, знает только Френкель... Недаром современные правоохранительные и криминальные системы построены так, что предательство одного, даже самого важного, человека всерьез повредить им не может. - Сколько у меня времени?