Филатов Никита Александрович. Танец с саблями

   - Чего встал?
   - Все в порядке... - теплоход выглядел мертвым и всеми покинутым. Что, разумеется, было всего лишь профессионально организованной иллюзией.
   За каждым шагом, за каждым движением странноватой процессии наблюдали десятки глаз. Люди в рубке. Те, кто готовил катер. Снайперы Головина...
   Развязки ждали и члены экипажа, и автоматчики, притаившиеся вокруг, и те, кто валялся сейчас, скованный наручниками, в лужах собственной крови и испражнений.
   А где-то по каютам ведь были ещё измученные бессонной ночью пассажиры...
   Справа, за выкрашенными белой краской леерами, показывала характер Ладога - с высоты второй палубы волны казались не такими уж и высокими, но теплоход ощутимо переваливало с борта на борт. Очевидно, в этом просматривался какой-то глубокий тактический смысл, но теперь замутило и Виноградова.
   - Стой!
   Владимир Александрович замер. Потом медленно обернулся.
   - Стой... - шедший сзади мужчина больше всего походил на покойника бледный до зеленоватости, с каплями пота на лбу. Впрочем, и женщина выглядела не лучше.
   - Укачало? - прямо напротив того места, где они теперь находились, темнела развороченным проемом окна каюта-"люкс". Это был не иллюминатор, а именно окно - большое, прямоугольное, с толстым немецким стеклом... точнее, с тем, что от этого стекла осталось. Прошедшей ночью Виноградов собственными глазами видел, как от удара кованым сапогом летели в разные стороны осколки.
   - Где этот твой катер? Ну! - майор скорее догадался, чем расслышал, о чем спрашивает мужчина.
   - Вон... висит.
   Говоря языком романтической прозы, те знания, которые некогда получил Владимир Александрович в стенах Высшей мореходки, давно уже подернулись дымкой прошедших лет. Теперь он вряд ли вспомнил бы, в чем отличие эхолота от полуюта - и постоянно путался откуда и куда дует ветер в циклоне... Но! Даже сейчас бывший курсант-"макаровец", а ныне потертый жизненными обстоятельствами милицейский майор с первого взгляда понял - требования человека с оружием никто выполнять не собирается.
   Все закончится прямо здесь. И очень скоро...
   - Вперед пошел!
   С точки зрения Виноградова, он поразительно напоминал затравленного лесного хищника. Зверя, случайно угодившего на развалины заброшеного военного обьекта и в ожидании подвоха ощупывающего взглядом окружающие предметы... Все вокруг - тени, звуки, запахи даже! - было против него.
   - Задушишь ведь бабу...
   Женщина молча плакала. Левая рука "сопровождающего" плотно охватывала её шею так, что подбородок лежал как раз на локтевом сгибе... В правой пистолет, уткнувшийся вороненым стволом под ребра.
   - Вперед, я сказал!
   Пришлось подчиниться. Однако, поравнявшись со шлюп-балкой, Виноградов опять встал:
   - Мне первому?
   - Да подожди ты! - волочить перед собой почти бессознательное тело непросто, поэтому те, кто двигался за майором, несколько поотстали. - Как туда залезают?
   - Вот так вот, по этому... по этой лесенке. - Разговаривая с сухопутными, лучше избегать морской терминологии. - Ох, йоп-тыть!
   - Стоять!
   - Да я бы... - оправдываться не было нужды, просто Владимир Александрович от неожиданного качка потерял равновесие и чуть было не растянулся на мокрой палубе.
   - Коз-зел!
   - А за козла - ответишь! - Вполне серьезно парировал Виноградов.
   Катер... Спасательный мотобот. Несколько шатких ступенек трапа, оранжевая обшивка... Там, внутри, под тяжелым брезентом рубки их вполне могли ждать. Просто обязаны были ждать!
   И, скорее всего, ожидали.
   Это понял и человек с пистолетом:
   - Эй, вылезайте, падлы!
   - Ты чего это? - поднял брови майор.
   - Считаю до пяти! - не обращая на него внимания, но так, чтобы слышали все вокруг, заорал мужчина. - После этого снесу ей башку, с-суке! Р-раз...
   В наступившей тишине неожиданно подала голос чайка.
   - Два-а...
   За себя Владимир Александрович практически не беспокоился - второго выстрела из пистолета не будет, гада прикончат сразу же. Но сначала он успеет убить заложницу. Доля секунды, нажатие пальца... И все насмарку!
   - Три-и...
   - Ладно! - казалось, мегафон отозвался прямо над ухом. - Только не психуй, понял?
   Снова качнуло и чтобы не рухнуть Виноградову пришлось ухватиться за тали. Положение того, кто удерживал женщину, было ещё незавиднее.
   - Слушай, ты! - трансляция искажала голос, но Владимир Александрович безошибочно узнал командирские интонации капитана Головина. - Гер-рой... Сейчас мои люди выйдут. Не вздумай чего-нибудь выкинуть!
   - Пошел ты... - не сводя глаз с рубки катера, мужчина отступил назад и прижался спиной к леерам. Так было легче удерживать равновесие, кроме того в поле зрения оставался потенциальный противник.
   Виноградов решил задержаться на месте.
   - Давайте, ребята...
   Брезентовый полог откинулся и наружу, ногами вперед, выскользнула фигура в черном. Автоматчик легко соскочил на палубу, зыркнул свирепо на всех через прорези маски и направился в сторону мостика.
   - Пош-шли! - Бойцы в неудачной засаде были как на подбор: второй, третий, четвертый... С ловкостью сытых животных они появлялись из чрева катера, поправляли грозную свою экипировку и не спеша исчезали за ограждением рубки.
   От этого зрелища майора отвлек придушенный всхлип и знакомый каждому "рукопашнику" выдох:
   - Х-хак!
   Удар, который успел углядеть Виноградов, был уже, видимо, просто контрольным - точно в середину позвоночника, прежде чем защелкнуть на вывернутых запястьях "браслеты".
   - Ну, бля, во-още... Циркачи!
   Просто, как все гениальное...Парни Головина отвлекали на себя внимание не только Владимира Александровича. Стоило "подопечному" лишь на долю секунды переключиться на их балетные телодвижения - а выбитый пистолет уже падал на мокрые доски палубы. Тот, кто это придумал, учитывал все: и сильную качку, и место, куда неминуемо отойдет от катерного трапа осторожный человек с оружием... Задумано было здорово.
   Впрочем, исполнители тоже не подкачали.
   - Зас-сранец! Ты как? - Вадик так и стоял с мегафоном в руке. Видимо, просто забыл про него на радостях.
   Вокруг уже было людно и даже несколько тесновато. Некоторые занялись делом, основная же масса народа просто шумно и несколько бестолково выражала свое глубокое удовлетворение.
   - В порядке...
   Мимо провели трясущуюся в бессловесной истерике женщину. Кто-то сообразил прикрыть её старым бушлатом, но вот с обувью ещё ничего не придумали... Хотя, конечно, до лазарета можно было добраться и так.
   - Ну, птица-говорун! Поздравляю. Крути дырку на кителе. Кстати, познакомься - мой старший коллега, из...
   - Мы знакомы.
   Усатого офицера, инструктора спецподразделения по борьбе с терроризмом питерского Управления ФСБ Виноградов встречал и раньше, во время правительственных визитов и на различных "показухах" Теперь вот - повидал его личный состав в работе.
   - Поздравляю!
   - Спасибо. Давно прибыли?
   - Минут сорок назад... Долго добирались.
   - Хорошая работа!
   - Главное - совместная... - не преминул вставить улыбающийся Головин. Закончить операцию всегда - половина дела. Теперь предстояло делить награды.
   - Нет проблем, - кивнул представитель "старших братьев", и Владимир Александрович понял, что серьезные профессионалы всегда сумеют найти общий язык.
   - Е-мое!
   Ладога, обидевшись на невнимание, решила напомнить о себе: теплоход неожиданно качнуло так, что мало кто удержал равновесие.
   - Слушай, скажи капитану, чтоб заводился. Домой пора!
   - И вообще... Пусть граждан успокоят.
   - Мужики! Пойдемте-ка, пока то-се... Заслужили мы, или нет? Чисто символически?
   - Заслужили, - охотно отреагировал на предложение усатого Владимир Александрович. - Еще как... Святое дело!
   - Не возражаю. - Головин с аппетитом проглотил слюну и повторил ту самую фразу, с которой все вчера и началось:
   - Верно мой дедушка говаривал: "С утра не выпьешь - день потерян!"
   ... Тогда еще, только прибыв в дежурную часть, Виноградов поинтересовался:
   - А кем он был-то, твой дедушка?
   - Почему это - был? - возмутился собеседник. - Он и сейчас ещё жив! Девяносто три года, сам дрова колет...
   После такой авторитетной ссылки оставалось только последовать заветам и традициям старшего поколения:
   - Наливай.
   - Двадцать два часа... ровно! - поддержал его хриплым женским басом говорящий будильник из запертого кабинета начальника штаба.
   - Да знаем мы... - привычно ответил хозяин.
   - Будь здоров!
   Время для посещения ночного "резерва" героической и краснознаменной транспортной милиции Владимир Александрович выбрал сам. Исходя из целого ряда соображений... Во-первых, про парней капитана Головина писали куда меньше, чем о подвигах городского ОМОНа. Во-вторых, ночные посиделки располагают бойцов к откровенности - начальство высокое далеко, а деваться из расположения Отряда все равно некуда. Но главное - Виноградову до зарезу нужны были два отгула.
   За отданные государству сутки в пресс-службе Главка обычно давали день отсыпной, день выходной. Если учесть, что потом будут как раз суббота и воскресенье, то набиралось достаточно.
   - Так куда ты собрался-то, Саныч? - Головин вытянул из банки волокнистый кусок животного происхождения, понюхал и с сомнением запихнул в рот: что же делать, закусить-то надо... Консервы остались от неприкосновенного запаса, выданного на последнюю поездку в Чечню. Впрочем, судя по маркировке, готовили их ещё во времена Карибского кризиса.
   - В Новгородскую...
   - На лося?
   - Ага! Мужики наши все уже оформили, с егерем договорились.
   - Хорошее дело, - понимающе кивнул Головин. В прошлом году он и сам ездил на открытие охоты, но теперь не получилось. - Еще?
   - Ну, давай уж - допьем. Не оставлять же!
   После третьего тоста поступило предложение добавить. Виноградов отказался. Хозяин и не настаивал: служба есть служба.
   - Тогда - чаю... Сейчас покрепче заварим.
   - Хорошо тут у вас!
   Пресс-служба теоретически относилась к аппарату Главка, даже обслуживалась соответствующими кадровиками. Поэтому, отношение к её сотрудникам у районных оперов и личного состава боевых, "окопных" подразделений было соответствующим.
   Впрочем, лично майору Виноградову с их точки зрения прощалось многое... И в первую очередь, благодаря бурной и не всегда безупречной с позиции закона милицейской биографии, обросшей за последние годы героическим шлейфом преувеличений и откровенного вымыса. На определенном этапе даже сам Владимир Александрович увлекся погоней за лаврами новоявленного барона Мюнгхаузена - и теперь пожинал плоды... Справедливости ради стоит отметить, что реальные похождения нынешнего старшего референта милицейской пресс-службы были куда интереснее.
   Интереснее и страшнее, чем то, что с ведома и одобрения майора описал в своих книжках известный питерский литератор из бывших ментов.
   - Саныч, мы когда виделись-то с тобой в последний раз? В девяносто втором?
   - Не помню, Вадик... Точно! Осенью.
   - Ты тогда ещё из Приднестровья вернулся.
   - И мы твою третью звездочку обмывали...
   Прошлое, особенно под водочку, вспоминается, с некоторой грустью. Плохо, когда нечего впомнить... Но не дай Бог, если и все хорошее остается только в прошлом!
   Вадик Головин с тех пор женился, получил диплом о высшем физкультурном образовании. Перевелся в транспортный ОМОН на должность зама по спецподготовке, где имел теперь контузию, две медали и отличную служебную переспективу.
   Владимиру Александровичу тоже за эти годы скучать не пришлось...
   - Саныч, это правда, что тебя увольняли?
   - Правда.
   - И про Югославию? И про Америку?
   - Почти...
   Капитан вздохнул и поскосился на свои огромные кулачищи:
   - Везет же! А мы тут все больше... Если к морю командировка, то к Белому, если на юг - то Кизляр или в Грозный куда-нибудь.
   Насчет везения Виноградов мог и поспорить, но не стал. К примеру, из Штатов его возвращали в наручниках... А что касается Кавказа, так ещё неизвестно, кому из них после начала войны пришлось бывать там чаще. Стоило сменить тему:
   - Слушай, а где Димка? Забыл фамилию - такой, со шрамом...
   - Убили. Под свои вертолеты попал, по дороге к Шатою. Еще в самом начале.
   - Жаль... - в подобной ситуации любая реплика прозвучала бы не умнее.
   - Игоря не забыл? Соломатина? Инвалид! На одной ноге теперь прыгает.
   - Тоже Чечня?
   - Нет, здесь. Он уволился в позапрошлом году, работал с какими-то бандюганами: цепь на шею, радиотелефон, БМВ-"пятерка"... Вот под эту "пятерку" бомбу и подложили - двух прохожих насмерть, а его в Медицинскую академию.
   - Где найдешь, где потеряешь... Лысенкова помнишь? Я вас знакомил как-то на Морском вокзале. Из ОБХСС, он потом в налоговую полицию перевелся...
   - Помню, как же! Он ещё после сына ко мне водил - в зал борьбы, на "Динамо". Точно?
   - Точно... Погиб прошлой осенью. В отпуск ехал... В поезде вступился за бабу какую-то - и все!
   - А Егорова из разведотдела "погранцов" - мы с ним на первенстве города выступали - в Душанбе, прямо на базаре! Сопляки какие-то в тюбетейках...
   Хозяин с досадой поднял пустую бутылку:
   - И помянуть ребят нечем! Сказать, чтобы "уазик" сгоняли?
   - Ну, вообще-то...
   Определить свою позицию Владимир Александрович не успел. В дверь просунулась мятая голова дежурного:
   - Товарищ капитан! Управление... Вроде, заявка.
   - Блин... Щас разберемся, Саныч.
   - Я схожу, отолью? - Виноградов встал одновременно с хозяином.
   - Давай! Знаешь сам,где...
   Кабинет все трое покинули вместе. Проходя по пустому, почти не освещенному коридору, Владимир Александрович услышал через полуоткрытую дверь "дежурки":
   - Ответственный по резерву капитан Головин...
   Почти весь наряд собрался в некоем подобии холла - тут стоял телевизор и позаимствованный в уголовном розыске видеомагнитофон. Крутили, естественно, боевик.
   Только двое или трое предпочитали активному отдыху пассивный - зато храп их, доносящийся из-за фанерной перегородки, временами перекрывал все иные звуки.
   Туалет оказался на удивление грязным...
   - Чего там, Вадик?
   - Заявка!
   Кто-то забыл выключить "видик", и теперь Брюс Уиллис выделывал свои нерукотворные чудеса перед пустыми стульями - личный состав уже стремительно перекочевал в оружейную комнату.
   - Большая? А куда?
   - На всех! По усиленному варианту... Сейчас приедет Тушин, поставит задачу.
   - Я с вами, - это вполне можно было считать профессиональной удачей: вместо банального очерка о милицейских буднях предстояло нечто вроде остросюжетного репортажа. Может быть, даже не потребуется ничего высасывать из пальца на согласованный с "Криминальным обозрением" обьем в половину газетной полосы.
   - Как хочешь, - пожал плечами Головин. Сейчас ему предстояли заботы поважнее, и гость не обиделся. - Ляпа! Какого... ты возишься? Где этот, блин, Михалков-Кончаловский? Бондарчук, блин.
   - Я здесь! - Одному из бойцов автомат не полагался. Вместо него он тащил на себе: санитарную сумку, мешок пиротехники, мегафон и главное видеокамеру черном футляре.
   Приказами МВД предписывалось всегда и в обязательном порядке документировать противоправные действия преступников и героизм сотрудников специальных подразделений. Это в гражданской жизни оператороов и режиссеров обучают годами - в органах внутренних дел теперь зачастую обходились даже без подготовительных курсов.
   - Слышь! Помоги застегнуться.
   - Чей баллон с "черемухой"? Кто оставил? Шак-калы...
   - Гады, пожрать не дали!
   Вокруг шла нормальная суета поднятого по тревоге боевого подразделения - в меру бестолковая, с чуточку более громкими, чем обычно репликами и немного нервными смешками.
   Виноградов вдруг вспомнил, что не вооружен...
   - Ну чего, ребятишки? Как настроение? - сегодняшний ответственный от руководства Тушин был дураком и трусом.
   Все это знали, но поделать ничего уже оказалось нельзя - к сорока с небольшим Тушин успел-таки дослужиться до подполковника и занял в штатном расписании транспортной милиции должность, с которой выпихнуть его не смогла бы ни одна министерская комиссия.
   - Чего нерадостные такие?
   Молчание затянулось и за неделикатный свой личный состав подать голос вынужден был сам Головин:
   - Все в порядке, товарищ подполковник! Готовимся... морально.
   - Это хорошо... А вы здесь - что? - он только сейчас заметил в полумраке автобуса Виноградова.
   - Соответственно предписанию Главка! - парировал искушенный в аппаратных игрищах Владимир Александрович. В такой ситуации главное напустить на себя побольше загадочной многозначительности: уточнять не решатся, а уж прогнать тем более.
   Формально, Управление территориальным органам не подчинялось, но какие-то слухи о похождениях бывшего "транспортника" Виноградова неминуемо достигали и ушей подполковника. Поэтому он предпочел не связываться и сделал вид, что в курсе:
   - Прошу товарищей офицеров пройти со мной. Побеседуем!
   После первых же слов Тушина стало ясно, что всякие надежды на учебный характер тревоги можно оставить в прошедшем времени.
   - Значит, такие дела...
   Час назад на связь с диспетчерской речного порта вышел теплоход "Писатель Чернышевский". Капитан доложил, что группа пассажиров вскоре после выхода с Валаама учинила на судне пьяный дебош. Есть пострадавшие среди граждан и членов экипажа. Требовалась помощь... На середине фразы разговор прервался и на вызовы с берега больше не было никакой реакции.
   Запросили номерной "Волго-Балт", следовавший встречным курсом. Его попытки установить контакт с "пассажиром" также остались без ответа - суда разошлись в опасной близости. Удалось разглядеть только выбитые стекла музыкального салона и руку, отчаянно махавшую белой тряпкой в иллюминатор. К тому же, один из матросов уверял, что отчетливо слышал выстрелы.
   - Ну, впрочем, он мог и ошибиться...
   - А мог и не ошибиться! - Виноградов поежился и подумал, что скажут окружающие, если он в последний момент откажется ехать. Получалось, что лучше полезть вслед за всеми в поданный к воротам автобус.
   - Пираты южных морей... - Головин плюхнулся на сидение рядом.
   - Не-е! Северных озер.
   - А также лесов, полей и рек! - поддержал его голос с заднего сидения.
   Некоторые рассмеялись. Кто-то продолжал по поводу и без повода материться.
   - Все? Водила как - готов? Тогда поехали. На набережную, к Речному вокзалу.
   - Да убери ты, блин, этот ящик у меня с ноги!
   Хмель от выпитого с Головиным давно и как-то незаметно улетучился, оставив после себя только запах и водочный привкус во рту. Было темно и не по сезону прохладно. Улицы опустели, но огромный город все никак не хотел засыпать...
   Их уже, разумеется, ждали. Печального вида толстяк - то ли из порта, то ли из пароходства - с трудом пролез в дверь автобуса. Вслед за ним заскочил и опер из Управления:
   - Всем привет! Долго же вы ехали...
   - Как получилось.
   Отношения между транспортными сыщиками и бойцами Головина складывались по традиции далеко не идеально - в основном, по причинам шкурным и со службой ничего общего не имеющим. Однако, выяснять эти отношения было сейчас явно не время.
   - Чем порадуете? - в голосе Тушина явственно слышалась надежда на то, что неприятности рассосались сами собой.
   - Да уж... ничего хорошего. - Покосившись на толстяка, взял инициативу в свои руки оперативник. - Полученная информация...
   - Может быть, выйдем, товарищи офицеры? - покосившись через плече с подполковничим погоном на сидящих сзади автоматчиков подал реплику Тушин.
   - А зачем? - не понял сыщик.
   - Нам от бойцов скрывать нечего! - поддержал его Головин. - Говори...
   Представитель руководства уже открыл было рот, приготовившись что-то ответить, но напоролся на заинтересованный взгляд майора Виноградова.
   Сглотнул слюну. Откашлялся...
   Тем временем, оперативник продолжил - громко, так, чтобы слышно стало всем:
   - Недавно кто-то с теплохода попытался выйти на связь "ключом" - из радиорубки. То есть, азбукой Морзе. Разобрать ничего не удалось, передача шла с перерывами почти минуту, но...
   - Специалисты считают, что это случайный набор знаков, - неожиданно твердо перебил толстяк.
   - В каком смысле? - не удержался от реплики Тушин.
   - В смысле - кто-то хулиганил!
   - А где радист? Почему он не...
   На подполковника посмотрели, как на идиота.
   - Давай, рассказывай дальше!
   - Так вот... На "Чернышевском", по документам, в данный момент должно находиться шестьдесят девять человек.
   Сыщик вытащил на всеобщее обозрение книжку-"ежедневник" и стопку каких-то исписанных бланков:
   - Двадцать семь членов экипажа, сорок два пассажира... Обычный рейс из Питера на остров Валаам - и обратно. Арендовано судно фирмой "Гамма-круиз". Туристы, в основном, иностранные: немцы, французы, несколько финнов и ещё там, по мелочи. Русских восемь человек, не считая, естественно, представителя фирмы. Дальше начинается кино... Все восемь - или ранее судимые, или проходят по оперучетам. А у неких Галимова и Воловченко данные вообще полная "липа", паспорта с такими номерами и сериями числятся в розыске по кражам.
   - Кто там еще? Глянь-ка! - попросил Головин.
   - Огласите, пожалуйста, весь список, - поддержали его с дальнего, полутемного конца автобуса. И это было не праздное любопытство...
   - Свет зажги, - попросил Виноградов водителя.
   - Спасибо, - кивнул, шелестя документами, опер. - Итак! Елкин... Рогов... Голицын... Это "поволжские".
   - Знаем!
   - Рогов - не тот, случайно, что в "зоновском" спецназе раньше служил?
   - Нет, это его брат, старший - Виктор... Далее - некто Ким Валерий Игоревич!
   - Валерка? Боксер, чемпион России? - поднял брови Головин.
   - Ага... Знакомы?
   - Разумеется. - капитан кивнул, а Тушин не преминул сделать загадочное лицо давно о чем-то подозревающего человека.
   Последние две фамилии, озвученные представителем криминальной милиции, собравшимся ничего не говорили - что-то кавказское, не запоминающееся.
   - Не из Питера?
   - Да, приезжие... - оперуполномоченный назвал окраинную республику в горах, где уже не первый год полыхала кровавая междоусобица. - Гости нашего города.
   - Культурный отдых!
   - Тур-рысты...
   - Тише! - осадил не в меру расслабившихся подчиненных Головин. Думаете - они?
   - Вроде, некому больше... Мы связались с Линейным пунктом на острове. Милиционер сказал, что "Чернышевский" утром пришел как обычно. Основной народ на экскурсию двинулся, а кто не мог после перепоя - отлеживался по каютам...
   - Тоже мне, удовольствие, - поморщился Тушин и был совершенно прав.
   - Заявлений от экипажа никаких не поступало, отошли по расписанию.
   - Значит, ничего необычного...
   - Какое там! Обычное дело - пьяные рейсы, публика соответствующая. Подал опять голос представитель пароходства. - Там в сезон по пять-шесть теплоходов одновременно швартуются, сейчас, конечно, меньше, но...
   - Кстати, а на других судах все в порядке?
   - Да, слава Богу! "Космонавт Иващенко" возвращается, потом "Байкал" а "Новиков-Прибой" уже в Неву вошел... У них нормально, в пределах.
   - У меня, собственно, больше ничего, - сверился с записями оперативник. - Задача ясна?
   - Да вроде бы... Взять пиратское судно на абордаж, заковать мятежников в кандалы - а прекрасных пленниц, наоборот, отпустить на волю. Так?
   - В общих чертах. Подробности - вот, представитель потерпевшей стороны расскажет.
   Толстяк встал - и бронзовое шитье на погонах его мятого кителя сверкнуло под лампами автобусного салона неожиданно ярко:
   - Товарищи! Времени очень мало...
   Откуда-то появилась карта южной части Ладожского озера - речник держал её так, чтобы всем было видно:
   - По последним данным "Писатель Чернышевский" сейчас приблизительно здесь. А вот эта линия - берег! Мы не знаем, что творится на мостике, где капитан, где штурмана. Что вообще с командой - неизвестно. А тут начинается очень интенсивное судоходство, сложная навигационная обстановка, да и с погодой... Словом, пока ситуация не прояснится, в Неву теплоход пускать нельзя. Ясно?
   - Ясно! А как же он сейчас-то плывет?
   - Он не плывет, - поморщился толстяк. Но в тонкости профессиональной терминологии вдаваться посчитал излишним:
   - Судя по всему, на авторулевом. На открытой воде это ещё куда ни шло, но...
   - Ясно. Сколько у нас времени?
   - Очень мало! - выдохнул самое наболевшее речник. Чувствовалось, что он даже в этом сомневается.
   - Все? - Тушин сделал движение, чтобы встать. - Поехали!
   - На чем? Катеров-то ещё нет! - рявкнул оперативник.
   - Дальше! - не обращая внимания на подполковника попросил продолжать Головин.
   - Вот это - схема "Чернышевского". Упрощенная... - карту сменил стандартный, сорванный, видимо, со стены диспетчерской плакатик. - Всем видно?
   Толстяк умел обьяснять, поэтому очень скоро участники операции вполне сносно представили себе устройство двухпалубного телохода: кормовой ресторан, каюты, машинное отделение, даже крохотная судовая сауна.
   - Это мостик?
   - Да. Здесь - капитанский "люкс" и радиорубка. Медпункт...
   В салон просунулась голова в фуражке:
   - Вы, что ли, наряд с базы катеров ждете?
   - Ну!
   - Так вот - это мы...
   Планы - основной и резервный, расстановку и распределение людей пришлось согласовывать ещё на берегу: катеров оказалось три, по пути все равно ничего бы не вышло. Вместо Тушина, который сразу же ускакал куда-то докладывать, рядом с Владимиром Александровичем тяжело плюхнулся речник-инструктор: