Филлипс Патриция. Невеста дракона

   Они достигли вершины наслаждения. И лежали счастливые в полумраке комнаты. Они снова были вместе. Зимний ветер стучал в окно заиндевевшими ветками деревьев. Холодное декабрьское солнце медленно поднималось над застывшей землей.

Глава 15

   Морозная тишина зимнего дня была нарушена колокольным звоном в какой-то дальней церкви. Порыв ветра донес до них этот звук. Колокол продолжал звонить. Понимая, что он звонил по усопшему, всадники перекрестились при этом напоминании о смертности каждого живущего.
   Ветер качал ветви, и хлопья снега падали вниз, когда они» проезжали под деревьями. Здесь, в глубине леса, снег был совершенно нетронутым, только заячьи и лисьи следы виднелись на этом белом покрывале.
   Прошедшие недели были самыми счастливыми в жизни Изабель. Морган решил пока не возвращаться домой в Уэльс. Он также не оставил любимую, чтобы поехать на рыцарский турнир, хотя всюду праздновали Рождество и устраивали турниры. Нет, Морган был рядом с ней. Здесь, в Амбри.
   Изабель уговорила его остаться на праздник в ее имении. Может, это будет единственное Рождество, проведенное в Амбри, и ей хотелось иметь об этом чудесные воспоминания.
   Сегодня они отправились в лес, чтобы набрать еловых веток и украсить большой зал поместья для приближающегося празднества. Пышные ветки сосны с коричневыми шишками, длинные лианы плюща, срезанные лавр и туя издавали терпкий запах. Несколько длинных ветвей ели, запорошенных снегом, бросили сверху в нагруженные сани.
   — Ты думаешь, этого достаточно? — спросил Морган, объехав вокруг саней и подняв снежную пыль, когда его конь резко остановился перед Изабель.
   Засмеявшись, Изабель кивнула:
   — Более чем достаточно. Похоже, этим мы сможем украсить всю Англию.
   Морган улыбнулся ей, прежде чем снова вернуться к своему занятию.
   Изабель сидела верхом на Спартанце и наблюдала за ним. По ее просьбе Морган не стал стричь волосы, его густые черные локоны доходили почти до плеч. Ему не нужно было надевать шлем, поскольку он не собирался участвовать в турнире. Сегодня черные блестящие волосы Моргана выглядели весьма привлекательно под зеленой шляпой с пером.
   В течение прошедших недель они объехали ее владения и разобрали много жалоб крестьян. Морган купил на ярмарке великолепных соколов и черных гончих. Он также послал за ловцом крыс, чтобы тот с помощью своих хорьков и терьеров избавил амбары и овины от этих тварей. Много мяса было засолено на зиму. Овощи и фрукты сложили в холодные погреба. На случай долгой зимы Морган купил дополнительно эль и зерно, но это еще не доставили.
   Вместе они подсчитали все убытки поместья. Изабель захотела установить, сколько же Лайонел украл у нее, стремясь произвести впечатление на короля.
   Они также находили время для игр. Катались верхом по заснеженным долинам, охотились с соколами и обучал щенков. Морган показывал Изабель, как пользоваться маленьким охотничьим луком, и научил ее исполнять на лютне валлийскую балладу, которая очень ей нравилась.
   А еще они занимались любовью. Изабель вспоминала об этих волшебных, жарких ночах, и днях тоже, нужно признать. Когда не было срочных дел, когда мягкий свет затаенной страсти загорался в его глазах, а голос становился хриплым от желания… Изабель наслаждалась и благодарила судьбу за такое счастье.
   Морган скакал во главе отряда. Его плащ развевался сзади, словно флаг. Сердце Изабель полнилось гордостью. Он пользовался большим уважением среди ее слуг, хотя сегодня он командовал своими людьми, когда они тащили домой несколько бревен для каминов, используя веревки и ломовых лошадей из ближайшей деревни. Морган быстро взял на себя обязанности господина этих земель, и Изабель дивилась его умению обращаться с крестьянами. Те при помощи лести и угодничества пытались добиться уступок от хозяйки, но не смели пользоваться этим в отношениях с таким строгим рыцарем.
   Когда все было готово, отряд развернулся и направился к дому. Морган достал из сумки охотничий рог и протрубил два раза, чтобы позвать собак. Они мчались на этот зов, проваливаясь в сугробах и поднимая клубы снега, стремясь поскорее догнать хозяина.
   В глубоких ложбинах собирался туман, и, когда Изабель окинула взглядом окрестности, они показались ей пустынными. С этого высокого места она обычно наблюдала, как крестьяне работали в деревнях, носили дрова или перегоняли скот. После снегопада детишки обычно играли в снежки. А сегодня даже дым не вился над трубами, хотя день был холодным и снежным и в домах должен был гореть огонь. Сегодня кругом было неестественно тихо. Нет, не совсем тихо, потому что снова раздался колокольный звон. Но он был не такой, что они слышали чуть раньше, поскольку западный ветер относил звуки в сторону. Сейчас Изабель слышала звон двух колоколов, звучавших непрерывно. Еще больше умерших. Эта суровая зима уже собирала свою страшную дань.
   В поместье было тепло и уютно, Изабель ощутила огромное облегчение, оказавшись в безопасности за дверями своего дома, подальше от опустевшей и неприветливой земли.
   В дверях Морган остановился и улыбнулся Изабель, прижав ее к себе. Тепло исходило от его тела, это напомнило ей о наслаждении в его объятиях. Морган взял ее лицо в ладони.
   — Ты самое дорогое, что есть у меня в жизни, — прошептал он, слегка отстранив Изабель от себя. — Ты — смысл всей моей жизни.
   — Морган, я так люблю тебя, — прошептала Изабель, прижимаясь к нему. От его камзола пахло елью, он был мокрым от растаявшего снега и холодным. Тепло его поцелуя и скрытая за ним страсть быстро прогнали зимний холод.
   — Пойдем в дом, милая. Еще много надо сделать до наступления темноты.
   Изабель кивнула и взяла его под руку. Они вместе прошли в большой зал. Слуги уже украшали зал нарезанными ветками ели и сосны. Две молоденькие служанки весело хихикали, делая красивые венки из можжевельника. Изабель протянула несколько веточек можжевельника Моргану, подумав, что они пригодятся ему для праздничного венка. Она заметила, как окаменело его лицо. Похоже, можжевельник пользовался дурной славой в прошлом на его земле, его использовали в различных языческих ритуалах. Моргану было неприятно видеть можжевельник в доме. Изабель поняла, как много она должна узнать об обычаях его народа. Что-то ей было трудно понять, поскольку многие поверья уходили своими корнями в далекое прошлое и даже христианство не искоренило их.
   Они наскоро поужинали, пока кругом слуги продолжали все украшать. Из кладовой были принесены красные банты и серебряные колокольчики, их прикрепили к сосновым и еловым венкам и к веткам лавра. Зеленые гирлянды, перевитые плющом и яркими лентами, были развешаны на стенах, дверях и каминных полках.
   Изабель от радости захлопала в ладоши. Зал стал таким красивым! Праздничные красные скатерти с золотой бахромой, свисавшей до самого пола, лежали на столах. От них приятно пахло лавандой и розмарином.
   Короткий зимний день быстро подходил к концу. Изабель показалось, что она услышала звук колоколов. Было еще слишком рано для вечерней службы. Она вздрогнула от дурного предчувствия. Золотистые лучи зимнего солнца расцвечивали облака и заставляли сверкать заснеженные луга, а легкая розоватая дымка поднималась над дальними холмами.
   Неожиданное движение на дороге за изгородью из боярышника привлекло внимание Изабель. Может, это их обоз с зерном появился на исходе дня? Потом она разглядела две повозки, но для обоза с зерном тут было слишком много всадников.
   Изабель поспешила к Моргану, чтобы сообщить ему об увиденном. Странно, но полы под ее ногами вдруг стали неровными, и она боялась споткнуться. Морган пристроился на лестнице и мастерил праздничный венок. В нем не было можжевельника. Пушистые ветки ели были перевиты разноцветными лентами.
   — Морган, сюда едут какие-то всадники.
   Улыбка мгновенно слетела с его лица при этом известии. Он торопливо спустился с лестницы и подошел к ближайшему окну, чтобы самому все увидеть.
   Во двор въезжал богато одетый священник в дорогом облачении и с митрой епископа на голове. За ним следовала группа менее важных священников, их подбитые мехом накидки не скрывали дорогих одеяний, отливавших золотом и серебром в лучах заходящего солнца. Казалось, что они все только что отслужили праздничную мессу. Позади них шла дюжина слуг и послушников, охранявших две повозки, доверху загруженные корзинами, тщательно укрытыми промасленными полотнами для защиты от сырости.
   — Господь Вседержитель, за что нам такое благословение? Изабель, взгляни, ты можешь поверить в это?
   Изабель выглянула в окно и с удивлением увидела, как в наступающей темноте епископу помогали спуститься с лошади. Заволновавшись от приезда столь важных гостей, она поторопилась отыскать Моффата.
   Изабель мгновенно вспомнила о своих перепачканных щеках и липких от еловой смолы пальцах. Еловые иголки прилипли к ее бордовому шерстяному платью. Она торопливо заправила распущенные волосы под мягкий чепец. Времени для переодевания не было. Дверь отворилась, и в зал вошел Моффат с большим жезлом в руках, которым он громко постучал по полу. Поклонившись, он представил гостей.
   — Миледи Изабель, милорд Морган, его преосвященство, епископ Карберийский со своей свитой, — важно объявил он, выпрямившись во весь рост.
   Изабель прошла вперед, Морган держался на полшага позади нее.
   — Добро пожаловать в Амбри, ваше преосвященство, — произнесла она, немного смущенная. Золотая митра епископа сверкала и блестела от света канделябров. Изабель увидела, что его риза была из золототканой парчи и алого бархата, а накидка из горностая добавляла величия его внушительной фигуре.
   Опустившись на колени, Изабель заметила, что Морган тоже встал на колени рядом с ней. Он наклонил голову, приготовившись получить благословение епископа. Когда благословение было дано, Морган встал и низко поклонился своему гостю.
   — Добро пожаловать в Амбри, ваше преосвященство. Благодарим, что удостоены такой чести — видеть вас у себя.
   — Мы едем издалека, милорд, и темнота застала нас неожиданно. Мы были бы очень счастливы, если бы смогли провести ночь под вашим кровом. Рано утром мы снова отправимся в путь.
   Изабель показалось необычным то, что епископ сам просит о пристанище. Около дюжины священников, сопровождавших его, подошли к горевшему камину и наслаждались теплом.
   — У вас довольно большая свита, епископ, — заметил Морган.
   Изабель испугалась — в словах Моргана не было почтения. Однако его преосвященство лишь улыбнулся, протянув руки к огню.
   — Верно. Мы направляемся на рождественские службы в… в Херефорд, — закончил он, замявшись. — Некоторые из нас направляются в Бристоль. Мы путешествуем вместе, потому что так безопаснее. С нами большие сокровища, — добавил он вполголоса, словно боялся, что за гобеленами могли скрываться воры.
   Моргану такое объяснение показалось весьма странным, поскольку в Херефорде хватало своих священников.
   — Вы издалека едете? — спросил он.
   В зал вошли слуги, неся на подносах эль и вино.
   — О да, издалека. С севера. Мы хорошо заплатим за наше пребывание, милорд. Мы не хотим злоупотреблять вашим гостеприимством и оставлять вас без вознаграждения.
   — Благодарю за вашу щедрость, — ответил Морган с едва заметной улыбкой.
   Изабель поторопилась на кухню, отчаянно пытаясь сообразить, какие блюда подходят для епископа и его свиты. В Амбри было вдоволь съестного. Но она была уверена, что епископ привык к такой изысканной пище, которую трудно было приготовить в столь короткое время. У нее были копченые каплуны, осетрина в желе, несколько фазанов, тушеные зайцы, суп из воловьих хвостов, овсяная каша, фруктовый соус… У Изабель голова пошла кругом, когда она мысленно перебирала, что можно подать на стол.
   Отдав необходимые распоряжения на кухне, Изабель поторопилась в свою спальню, где с помощью служанки оделась подобающе для такого события. Когда Изабель снова вернулась в зал, на ней было темно-синее бархатное платье, отделанное серебряной парчой, и короткое сюрко из лимонного шелка. На голове был простой золотой обруч с прикрепленной к нему легкой вуалью. Изабель также надела ожерелье, подаренное королем Эдуардом. Она сочла такое великолепие вполне подходящим для этого случая.
   У Моргана удивленно приподнялись брови, когда он увидел, как Изабель величественно вошла в зал. Некоторые из свиты епископа уже посапывали на стульях возле камина. Его преосвященство снял митру и расстегнул свою накидку из горностая. Теперь он сидел в кресле и играл в шахматы с хозяином.
   Изабель сообщила, что угощение скоро будет готово. Епископ оценивающе посмотрел на нее и улыбнулся, явно восхищенный ее красотой. Изабель показалось, что его глаза затуманились, словно он выпил слишком много теплого вина. Бледный молодой священник, который был личным помощником епископа, спросил, нельзя ли принести ему холодного эля, пояснив, что теплое вино ему не подходит.
   Изабель заметила, что молодой человек покрылся испариной, а его глаза покраснели. Он также кашлял, хотя отвернулся от девушки и закрыл рот платком. Принесли бокал холодного эля. Священник устроился с элем в дальнем конце зала, возле камина.
   — Сейчас в городах свирепствуют болезни. Вот почему мы направляемся в Херефорд — заменить заболевших служителей, — пояснил епископ в ответ на вопрос Моргана. — Это мокрое холодное лето послано небесами в наказание людям. Многие не переживут эту зиму. К весне все кладбища будут переполнены, попомните мои слова.
   Изабель казалось, что время тянется томительно медленно, но наконец ей сказали, что еда готова. Полдюжины задремавших было путешественников быстро пробудились.
   Их слуги некоторое время назад были приглашены на кухню. Похоже, слуг накормили гораздо быстрее, чем господ.
   Изабель радовалась тому, что епископ приехал сегодня, а не вчера. Украшенный зал выглядел великолепно. Елочные гирлянды с красными лентами и серебряными колокольчиками скрывали все недостатки отделки зала. Скромный зал Амбри был теплым и уютным. Красные праздничные скатерти и красивые столовые приборы создавали прекрасное настроение.
   Когда все расселись, епископ выразил хозяевам благодарность и немедленно приступил к еде. Изабель догадалась, что он был большим любителем хорошо поесть. Он не мог позволить, чтобы пища остыла, потому и не произносил длинные и нудные молитвы. По правде говоря, если бы не его пышные одеяния, напоминавшие о его высоком положении, Изабель могла бы принять его за пожилого соседа, который ненароком заглянул к ним, чтобы разделить рождественскую трапезу.
   Проглотив почти целое блюдо копченых каплунов и запив их крепким элем, старый епископ облокотился о стол и удовлетворенно вздохнул. Его одутловатые щеки были багровыми и пятнистыми, свидетельствуя о его склонности к излишествам. Пухлые руки были унизаны золотыми кольцами и перстнями с рубинами и изумрудами. Он с трудом шевелил пальцами.
   Несмотря на непринужденное поведение епископа, Изабель никак не удавалось забыть, что она обедает с его преосвященством. Морган сидел справа от него, а она — слева. Свита расселась вокруг. Один из людей Моргана играл на арфе и негромко пел баллады. Изабель хотелось приготовить гораздо больше развлечений для своих гостей, но пришлось удовольствоваться тем, что было.
   После второй смены блюд епископ попросил своего помощника спеть для них. Еще один священник принес небольшую лютню из повозки. Два молодых священника развлекали всех песнями собственного сочинения.
   Изабель стала понемногу расслабляться. Она понимала: если забудет, что обедает за одним столом с епископом, будет чувствовать себя гораздо лучше. Морган так и остался в зеленом бархатном камзоле. Его сапоги потемнели от мокрого снега. Но у него была такая гордая осанка, словно он был разодет в золото и меха. Похоже, Морган не испытывал ни малейшего трепета перед гостями. Напротив, после изрядно выпитого вина Морган рассказал епископу непристойную историю, что заставило Изабель сильно покраснеть от смущения. К ее изумлению, епископ нисколько не оскорбился, а искренне рассмеялся и, в свою очередь, ответил грубой шуткой.
   Наконец епископ наелся так, что больше не мог проглотить ни кусочка. Тогда он отвалился на спинку кресла и со слащавой улыбкой повернулся к Изабель. Его выражение лица показалось ей порочным. Но каково же было удивление Изабель, когда епископ начал гладить ее щеку своим толстым пальцем, неторопливо продвигаясь к шее, где позволил своей руке отдохнуть.
   — А вы, леди Изабель, как я слышал, доводитесь близкой родственницей лорду Харли. И вы также близкий друг нашего короля.
   Последнее было сказано с такой кривой улыбкой, что Изабель содрогнулась. Похоже, епископ знал те скандальные сплетни, что ходили о ней при дворе. Она обрадовалась, что в комнате царил полумрак, поскольку ее щеки покраснели от смущения.
   — Лайонел — мой сводный брат… между нами нет кровных уз, — ответила она.
   — А лорд Нельс вам кто, муж? — спросил епископ. Изабель тяжело сглотнула и покраснела еще сильнее;
   похоже, он знал, что они не обвенчаны в церкви. Но как этот совершенно посторонний человек мог знать о ней такие вещи? Подумав, она решила, что скорее всего это Лайонел распространял о ней сплетни.
   Заметив ее замешательство, Морган ответил вместо нее.
   — Мы с леди Изабель обручены, хотя до сих пор нам не удалось найти священника, который соединил бы нас навеки, — спокойно пояснил он. На его смуглом лице застыла улыбка, а в глазах — вызов.
   Не желая докучать своему радушному хозяину, епископ предпочел не принимать вызов.
   — В поисках нет больше необходимости, — ответил он, похлопав Изабель по плечу, а затем его рука скользнула по груди девушки.
   Изабель ахнула, отпрянув. Сегодня ее вера в церковь сильно поколебалась. Морган улыбнулся и подмигнул ей, ничуть не смутившись оттого, что епископ оказался далеко не таким праведником, как ожидала Изабель.
   — А вы решились бы на этот подвиг, епископ? — спросил Морган, играя своим кубком.
   — Конечно. Ведь это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за гостеприимство.
   — А когда вы предлагаете? Моей даме нужно время, чтобы подготовиться.
   — Сегодня вечером, — торопливо заявил епископ, взглянув на своих спутников, которые кивнули в знак согласия.
   — Нет, ваше преосвященство, мне нужно больше времени, чтобы приготовиться, — испугалась Изабель. Она и так чувствовала себя неловко. Наверное, епископ считал ее любовницей короля, а теперь и любовницей Моргана.
   — Нам бы хотелось выспаться, леди Изабель. Завтра нас ждет трудная дорога.
   — Мне хватит времени до завтра.
   — Это невозможно. Мы должны отправиться в путь рано утром. Ну какие еще приготовления нужны такой красавице? Мы уже сидим за свадебным ужином, и я привез вам столько гостей. У нас есть музыка. — Тут он подмигнул и игриво добавил: — Да и жених торопится связать вас брачными узами. Я бы сказал, он просто сгорает от нетерпения.
   У Изабель округлились глаза, когда епископ пьяно рассмеялся. Она взглянула на Моргана.
   — Как скажете, епископ. Часовня прямо за домом.
   — А, так вы хотите в часовне. Я-то думал, что мы можем провести церемонию прямо здесь, у огня. Здесь все так красиво украшено к Рождеству.
   Морган повернулся к Изабель и вопросительно посмотрел на нее.
   — Не здесь, — торопливо ответила она. — В часовне. Только я должна сначала переодеться.
   — Нет. — Морган поймал ее руку и повернул девушку к себе. Она вскочила со своего кресла, ошеломленная поспешностью всего происходящего. — Ты прекрасно выглядишь в этом платье. Соглашайся, глупая гусыня. Епископ собирается сделать из тебя честную женщину.
   Она улыбнулась Моргану, но на душе у нее не стало легче. Свадьба — это важное событие, которое обычно бывает в жизни женщины только один раз. Она мечтала о букетах цветов, новом платье, множестве гостей… а не о подвыпившем епископе, который окажет им эту милость зимней ночью.
   Один из людей епископа запел любовную песню — в ней было много довольно откровенных слов. Ему подыграли на лютне. И арфист Моргана тоже подхватил мелодию. От этого пения у Изабель на глаза навернулись слезы. Почувствовав ее настроение, Морган обнял девушку за талию и прижал к себе.
   — Давай, милая, — прошептал он. — Сам епископ упрашивает тебя, чтобы провести брачную церемонию.
   Ей пришлось согласиться, что такого никогда больше может не случиться. Что значат цветы и новое платье? У нее был Морган. У нее было так много новых платьев при дворе, но ни одно не принесло ей счастья.
   Когда песня кончилась, отец Барнаби сильно закашлялся. Изабель послала слугу за кружкой эля, чтобы облегчить мучение. На этот раз прохладное питье не принесло ему облегчения, он согнулся от приступа кашля, а его покрытое испариной лицо побагровело.
   Переглянувшись со своими людьми, епископ поднялся и отпустил отца Барнаби. Изабель отдала необходимые приказания, чтобы разместить его, и попросила приготовить ему теплое питье из молока и пряностей. Больной вышел, все снова вернулись на свои места. Но настроение как-то неуловимо изменилось. Изабель почувствовала возникшее в комнате напряжение. Священники мрачно смотрели друт на друга. У епископа даже немного спал со щек румянец.
   Морган снял с окна перевязанные красными ленточками ветки ели и протянул их Изабель:
   — Это будет твоим свадебным букетом, милая. Изабель вдыхала аромат ели, стараясь не уколоться об острые иглы.
   — Ну что ж, чем скорее, тем лучше, — пробормотал епископ. Торопливо осушив свой кубок, он вышел из-за стола.
   — Мне нужно сначала отдать распоряжения, — прошептала Изабель и подозвала Моффата. С ним она обсудила, как разместить гостей. Епископу предоставили самую роскошную спальню.
   Наконец все было устроено, и Изабель больше не могла оттягивать проведение церемонии. В глазах людей они уже были мужем и женой. А теперь церковь освятит их брачные узы.
   Изабель повернулась к Моргану и улыбнулась. Он казался таким красивым при свете свечей, что слезы выступили у нее на глазах.
   — Готова? — Теплое пожатие его руки отвлекло девушку от ее мыслей, напомнив, что время уходит. Свита епископа сонно позевывала.
   Водрузив митру на свою лысеющую голову и застегнув накидку, епископ во главе процессии величественно двинулся к часовне.
   В каменной часовне оказалось холодно. Изабель даже позавидовала епископу с его накидкой из горностая. Она дрожала от холода. Кругом горели свечи. Сильно запахло ладаном, гарью и потом. Похоже, священники скакали довольно долго, прежде чем добрались до Амбри, подумала Изабель, сморщив нос.
   Отец Барнаби был слишком болен, чтобы петь, и Морган предпочел обойтись без музыки во время венчания, посчитав, что среди его людей нет подходящих певцов и музыкантов для такого случая.
   Жених и невеста опустились на колени. Изабель накинула на лицо вуаль. Букетик из еловых веток напомнил о приближении Рождества. Внезапно она почувствовала, что готова расхохотаться. Трудно было поверить, что сам епископ собирался обвенчать ее и Моргана. Происходящее казалось каким-то странным сном.
   Приняв благочестивый вид, епископ приступил к венчанию. Его голос стал ровным, язык не заплетался. Он быстро спросил жениха и невесту о том, согласны ли они… «Да», — ответили оба. Морган снял кольцо со своего пальца и надел на палец Изабель. Оно оказалось большим и тяжелым для нее.
   — Теперь вы муж и жена, — объявил епископ, вытирая со лба пот своей пухлой рукой.
   Морган нежно обнял Изабель за плечи. Ей показалось, что он тоже едва сдерживал смех, когда епископ покачнулся.
   — Самое время отправиться спать, — произнес святой отец и, гордо подняв голову и поправив съехавшую набок митру, медленно вышел из часовни во главе всей процессии.
   Скоро все гости разошлись по приготовленным для них спальням, где был предусмотрительно оставлен травяной настой на случай утреннего похмелья. Жениху и невесте тоже ничего не оставалось, как отправиться спать.
   Изабель засмеялась, понимая нелепость происходившего. Оказавшись за дверями спальни, оба хохотали до слез.
   — Это самый смешной и нелепый вечер, — сказал Морган. — Изрядно подвыпивший и, надо добавить, похотливый епископ, обвенчавший нас среди ночи с такой быстротой, словно от этого зависела его жизнь.
   — Ты мог бы отказаться, если не хотел жениться на мне, — заметила Изабель.
   — Ну нет, милая, я не пропустил бы эту церемонию ни за что на свете. Я мечтал жениться на тебе с того самого момента, как увидел.
   Изабель вздохнула и немного печально произнесла:
   — Мне всегда казалось, что наша свадьба будет в Уэльсе. Она сняла головной убор и положила его на комод.
   — Мы можем обвенчаться и там. Ведь нет правил о том, сколько раз можно венчаться.
   Изабель улыбнулась и прислонилась к нему.
   — Хорошо бы.
   Морган целовал ее шею, его теплое дыхание ласкало ее кожу.
   — Теперь ты моя жена и в глазах церкви, хотя я уже много месяцев считаю тебя ею.
   Изабель улыбнулась:
   — Пойдем, дорогой. Неужели ты собираешься только разговаривать в нашу брачную ночь?