Страница:
прокрасться через реку так близко от линий цурани, то лучше всего это было
делать в темноте. Томас прошептал это Долгану, и тот кивнул. Он подал знак
часовому двигаться к западу от замеченного лагеря и найти подходящее место,
где можно отсидеться.
Через короткое время он вернулся. Он нашел заросли рядом со скалой, в
которой было ущелье, где они могли дождаться наступления ночи. Они поспешили
туда и нашли гранитную скалу высотой в четыре метра, расширяющуюся к
основанию до восьми или десяти метров в ширину. Отодвинув ветви, они нашли
ущелье, в которое они могли плотно набиться. Оно было только семи метров в
ширину, но под скалу оно уходило больше, чем на двенадцать метров, под
небольшим углом книзу. Когда они все спрятались туда, Долган заметил:
- Это место когда-то, наверное, было под водой: смотрите, какое оно
изнутри гладкое. Здесь тесновато, но на некоторое время мы здесь в
безопасности.
Томас еле слышал его, потому что он снова сражался с образами, со снами
наяву, как он их про себя называл. Он закрыл глаза и снова пришли видения и
еле слышная музыка.
ПОБЕДА БЫЛА БЫСТРОЙ, но Ашен-Шугар был мрачен. Он размышлял. Что-то
беспокоило Правителя Орлиного Леса. Кровь Алгон-Кокуна, Тирана Долины Ветров
все еще ощущалась соленым привкусом на его губах, и его наложницы
принадлежали теперь Ашен-Шугару. И все же чего-то не хватало.
Он внимательно посмотрел на моредэльских танцовщиц, двигающихся в такт
музыке ради его забавы. Это было так, как и должно быть. Нет, недоставало
чего-то глубоко внутри Ашен-Шугара.
Аленгван, та, кого эльфы называли своей принцессой, его последняя
фаворитка, сидела на полу возле его трона, ожидая его желаний. Он едва
заметил ее прекрасное лицо и гибкое тело, одетое в шелк, что скорее
подчеркивало ее красоту, нежели скрывало ее.
- Тебя что-то заботит, господин? - еле слышно спросила она. Ее ужас
перед ним был так же плохо скрыт, как и ее тело.
Он посмотрел в сторону. Она заметила его нерешительность, этим она
заслужила смерть, но он убьет ее позже. В последнее время потребность в
плоти отступила: и удовольствие от постели, и от убийства. Теперь он думал о
своем неизвестном чувстве, призрачном и таком странном. Ашен-Шугар поднял
руку, и танцовщицы опустились на пол, прижавшись лбами к полу. Музыканты
прекратили играть, как показалось, прямо в середине ноты, и в пещере стало
тихо. Едва заметным движением руки он отпустил их, и они удалились из
огромного зала мимо могучего золотого дракона, Шуруги, который терпеливо
ожидал своего хозяина...
- ТОМАС, - РАЗДАЛСЯ ГОЛОС.
Глаза Томаса резко открылись. Рука Долгана лежала на плече молодого
человека.
- Пора. Ночь наступила. Ты спал, паренек.
Томас потряс головой, чтобы прояснить ее, и задержавшиеся образы ушли.
Живот вспучило, когда исчезло последнее мерцающее видение о воине в белом и
золотом, стоящем над окровавленным телом эльфийской принцессы.
Вместе с остальными он выполз из-под нависающей скалы, и они снова
пошли к реке. В лесу была тишина, и даже ночные птицы, казалось, были
осторожны, чтобы не выдать их местонахождения.
До реки они добрались без происшествий, только раз пришлось спрятаться,
пока проходил цуранийский патруль. Они пошли вдоль реки, впереди разведчик.
Через несколько минут он вернулся.
- Реку пересекает песчаная отмель.
Долган кивнул. Гномы тихо двинулись вперед и вошли в воду одной линией.
Томас с Долганом ждали, пока перейдут остальные. Когда последний гном вошел
в воду, выше по берегу раздался вопросительный оклик. Гномы замерли. Томас
быстро прошел вперед и неожиданно напал на часового цурани, пытающегося
разглядеть что-то в сумраке. Падая, человек вскрикнул, и где-то невдалеке
тоже раздался крик.
Томас увидел светильник, быстро приближающийся к нему, повернулся и
побежал. Он нашел Долгана, ожидающего на берегу и прокричал:
- Бегите! Они напали на нас.
Несколько гномов стояло в нерешительности, а Томас с Долганом с
брызгами вбежали в реку. Вода была холодная и быстро текла через отмель.
Томасу пришлось удерживать равновесие, чтобы его не снесло. Ему вода была
лишь по пояс, но гномам - почти что до подбородка. Они не смогут драться в
реке.
Когда первые солдаты цурани прыгнули в воду, Томас повернулся и стал
сдерживать их, чтобы гномы могли благополучно перебраться через реку. Два
цурани атаковали, и он уложил обоих. В реку прыгнуло еще несколько, и у него
остался лишь краткий миг, чтобы взглянуть на гномов. Они были уже почти на
противоположном берегу. Он заметил Долгана, на лице которого в свете
цуранийского фонаря ясно читалась беспомощность.
Томас снова атаковал солдат цурани. Четверо или пятеро пытались
окружить его, и лучшее, что ему удавалось сделать, - это сдерживать их.
Каждый раз, когда он пытался убить кого-то, он открывал себя с другой
стороны.
Звук новых голосов сказал ему, что всего через несколько мгновений силы
врага перевесят его силы. Он поклялся заставить их дорого заплатить и
внезапно ударил одного из солдат, разбив его щит и сломав руку. Человек с
криком упал.
Томас едва поймал ответный удар на щит. Мимо его уха что-то
просвистело, и цурани, крикнув, упал со стрелой торчащей из груди. Воздух
тут же наполнился стрелами. Еще несколько цурани упало, а остальные отошли
назад. Все солдаты, что были в воде, умирали прежде, чем достигали берега.
- Быстрее, - позвал голос. - Они ответят в том же духе.
В подтверждение этому предупреждению мимо лица Томаса пролетела стрела
с другой стороны. Он поспешил к другому берегу. Цуранийская стрела ударила
его по шлему, и он споткнулся. Когда он выровнялся, другая попала ему в
ногу. Он упал вперед и почувствовал под собой песчаную почву берега реки.
Протянулись руки и бесцеремонно потащили его.
Он почувствовал головокружение и услышал голос:
- Они отравляют свои стрелы. Мы должны... - остальное утонуло во тьме.
ТОМАС ОТКРЫЛ ГЛАЗА. В первое мгновенье он не имел ни малейшего понятия
о том, где находится. Голова кружилась, а во рту было сухо. Над ним
вырисовалось чье-то лицо, рука приподняла его голову, а к губам поднесли
воду. Он жадно выпил, почувствовав себя после этого гораздо лучше. Слегка
повернув голову, он увидел двух людей, сидящих рядом. На мгновенье он
испугался, что его захватили, но потом увидел, что эти двое были в
темно-зеленых кожаных туниках.
- Ты был очень болен, - сказал тот, который дал ему воды. Тут Томас
понял, что это были эльфы.
- Долган? - прохрипел он.
- Гномов отвели на совет с нашей госпожой. Мы не могли рисковать
двигать тебя, опасаясь яда. У этих чужеземцев есть неизвестный нам яд,
быстро убивающий. Мы лечим от него, как можем, но раненые умирают так же
часто, как и выживают.
Он почувствовал, что силы медленно возвращаются к нему.
- Как долго?
- Три дня. Ты болтался на грани смерти с тех пор, как мы выловили тебя
из реки. Мы отнесли тебя как могли дальше.
Томас огляделся и увидел, что был раздет и лежал под одеялом в укрытии,
сооруженном из веток деревьев. Он почуял запах пищи, готовящейся на костре и
увидел котел, из которого и шел вкусный аромат. Эльф заметил это и махнул
рукой, чтобы миску поднесли.
Томас сел. Голова его покружилась мгновенье. Ему дали большой кусок
хлеба, и он стал им пользоваться вместо ложки. Еда была вкусной, и каждый
кусочек, казалось, наполнял его все возрастающей силой. Пока он ел, он
осмотрел остальных сидящих рядом. Два молчаливых эльфа смотрели на него без
выражения, и только тот, что говорил, проявлял знаки гостеприимства.
- Что насчет врага?
Эльф улыбнулся.
- Чужеземцы все еще боятся пересекать реку. Здесь наша магия сильнее,
им здесь неуютно и кажется, что они заблудились. Ни один чужеземец еще не
достиг нашего берега, вернувшись при этом назад.
Томас кивнул. Когда он закончил есть, то почувствовал себя удивительно
хорошо. Он попытался встать, и обнаружил, что его лишь слегка шатает. Через
несколько шагов он почувствовал, как сила возвращается в члены и что рана на
ноге уже исцелилась. Несколько минут он разминался и избавлялся от
окоченения после трех дней лежания на земле, после чего оделся.
- Ты принц Калин. Я помню тебя. Ты был при дворе герцога.
Калин улыбнулся в ответ.
- А я - тебя, Томас из Крайди, хотя ты и сильно изменился за год. Эти
двое - Галейн и Алгевинс. Если ты в состоянии, мы можем присоединиться к
твоим друзьям при дворе королевы.
Томас улыбнулся.
- Пойдем.
Они свернули лагерь и тронулись в путь. Сначала они двигались медленно,
давая Томасу много времени, чтобы примериться к ходьбе, но через некоторое
время стало очевидно, что он легко отделался в своей недавней схватке со
смертью.
Вскоре четыре силуэта бежали сквозь деревья. Томас, несмотря на
доспехи, поддерживал темп. Эльфы вопросительно глядели друг на друга.
Они бежали большую часть послеполуденного времени, потом остановились.
- Какое чудное место! - сказал Томас, оглядев лес вокруг.
- Большинство из твоего народа не согласилось бы с тобой, - сказал
Галейн. - Они находят этот лес пугающим, полным странных форм и страшных
звуков.
Томас рассмеялся.
- Большинству людей не хватает воображения, или у них его слишком
много. Этот лес тихий и спокойный. Это самое спокойное место, что я знаю.
Эльфы не сказали ничего, но на лице Калина выступило легкое удивление.
- Нам лучше двигаться дальше, если мы хотим добраться до Эльвандара до
наступления темноты.
Когда наступила ночь, они добрались до огромной поляны. Томас
остановился и замер, очарованный зрелищем, открывшимся перед ним. Гигантские
деревья, по сравнению с которыми любые воображаемые дубы казались
карликовыми, были связаны изящными арочными мостами из ветвей, по которым
эльфы переходили со ствола на ствол. Томас посмотрел вверх: стволы
поднимались и терялись в море листвы и ветвей. Листья были темно-зелеными,
но тут и там встречались деревья с золотой, серебряной или даже белой
листвой, сверкающей огнями. Мягкий свет пропитывал все вокруг, и Томас стал
гадать, бывает ли здесь когда-нибудь действительно темно.
Калин положил руку Томасу на плечо и сказал просто:
- Эльвандар.
Они поспешили через лужайку, и Томас увидел, что эльфийский город был
даже больше, чем он сначала вообразил. Он уходил во все стороны и должен был
быть больше мили в поперечнике. Томас дивился этому волшебному месту и
приходил от него в восторг.
Они дошли до лестницы, вырезанной в стволе дерева, которая взвивалась
вверх, к ветвям. Они пошли по ступеням, и Томас снова ощутил радость, словно
неистовство, овладевавшее им в бою находило отклик и в мягкой стороне его
характера.
Они взбирались вверх, мимо больших ветвей, служивших эльфам дорогой,
Томас увидел вокруг эльфийских мужчин и женщин. Многие мужчины носили боевые
одежды, как его проводники, но многие были в длинных изящных одеяниях или
ярких туниках. Женщины все были красивыми, волосы их были очень длинными, в
отличие от леди герцогского двора. У многих в волосах были сверкающие
драгоценные камни. Все были высокие и изящные.
Они достигли гигантской ветки и сошли с лестницы. Калин начал было
предупреждать его, чтобы он не смотрел вниз, потому что он знал, что у людей
были трудности на высоких дорожках, но Томас стоял у края, глядя вниз и не
показывая признаков неудобства или головокружения.
- Удивительное место, - сказал он. Трое эльфов обменялись
вопросительными взглядами, но не произнесли ни слова.
Они снова тронулись и когда дошли до перекрещивающихся ветвей, два
эльфа повернули, оставив Томаса с Калином идти вдвоем. Они заходили все
глубже и глубже. Томас чувствовал себя на ветвях так же уверенно, как эльф.
Вскоре они дошли до большой поляны. Здесь круг деревьев образовывал двор
эльфийской королевы. Сотни веток встречались и сливались в огромную
площадку. Агларанна сидела на деревянном троне, окруженная придворными. Один
человек, одетые в серые одежды Наталских Следопытов, стоял рядом с
королевой, сверкая в ночном свете темной кожей. Это был самый высокий
человек, которого Томас когда-либо видел, и молодой человек понял, что это,
должно быть, Длинный Леон, следопыт, о котором говорил Гримсворт.
Калин провел Томаса на середину лужайки и представил королеве
Агларанне. Она выказала легкое удивление, увидев молодого человека в белом и
золотом, но быстро взяла себя в руки. Своим низким голосом она
поприветствовала Томаса в Эльвандаре и предложила оставаться здесь, сколько
он желает.
Придворные разошлись, и к Томасу подошел Долган.
- Ну, паренек, рад видеть тебя здоровым. Мы оставили тебя колеблясь. Я
очень не хотел так делать, но я думаю, ты понимаешь. Мне нужно было получить
сведения о бое возле Каменной Горы.
Томас кивнул.
- Я понимаю. Какие новости?
Долган покачал головой.
- Боюсь, плохие. Мы отрезаны от своих собратьев. Я думаю, мы на время
останемся с эльфами, а мне не особо нравятся эти высоты.
В ответ на это Томас расхохотался. Долган улыбнулся, потому что он
впервые слышал этот звук, с тех пор как мальчик получил в дар доспехи
дракона.
Телеги трещали под тяжестью груза.
Кнуты щелкали, а колеса скрипели - рогатый скот тащил свое бремя по
дороге по направлению к песчаному берегу. Арута, Фэннон и Лиам ехали на
лошадях перед солдатами, охраняющими телеги, движущиеся от замка к берегу.
За телегами следовала оборванная толпа горожан. Многие несли тюки или тащили
тачки, следуя за сыновьями герцога к ожидающим их кораблям.
Они свернули на дорогу, ответвляющуюся от городской, и Арута обвел
взглядом развалины. Когда-то процветающий город Крайди был теперь покрыт
едкой голубой дымкой. В утреннем воздухе раздавались звуки молотов и пил:
рабочие пытались починить, что было возможно.
Два дня назад на закате цурани совершили на город набег. Они пробежали
по городу, подавив немногочисленных стражников на постах, прежде чем
испуганные женщины, старики и дети подняли тревогу. Чужаки, причиняя
беспорядки, пронеслись по городу, не останавливаясь до самой пристани, где
они подожгли три корабля. Два из них сильно пострадало. Поврежденные корабли
уже ковыляли к Карсу, а неповрежденные были переведены вдоль берега на их
настоящее местоположение к северу от Печали Моряка.
Цурани подожгли большую часть прибрежных построек, но, хотя они и были
повреждены, их все же можно было отремонтировать. Огонь добрался до самого
сердца города, причинив там тяжелейшие потери. Здание
Мастеров-ремесленников, два постоялых двора и дюжины построек поменьше были
теперь лишь тлеющими руинами. Почерневшие деревяшки, разбитая черепица и
обожженные камни отмечали их местоположение. Прежде чем огонь был взят под
контроль сгорела треть Крайди.
Арута тогда стоял на стене, наблюдая за адским мерцанием от
распространяющегося огня, отражающимся на облаках над городом. Потом он с
первым светом вывел гарнизон наружу, но цурани к тому времени уже исчезли в
лесу.
Арута все еще горячился, вспоминая об этом. Фэннон посоветовал Лиаму не
выпускать гарнизон до рассвета, боясь, что это была уловка для того, чтобы
открыли ворота замка или чтобы заманить гарнизон в лес, где в засаде ждала
еще большая сила, и Лиам присоединился к мнению старого Мастера Мечей. Арута
был уверен, что он смог бы предотвратить значительную часть причиненного
урона, если бы ему позволили выгнать цурани тотчас же.
Он задумавшись ехал по дороге, идущей вдоль берега. Вчера прибыл приказ
для Лиама покинуть Крайди. Адъютант герцога был убит, а этой весной
начинался уже третий год войны, и герцог хотел, чтобы Лиам присоединился к
нему в лагере в Ябоне. По каким-то причинам, которых Арута не понимал,
герцог Боррик не отдал командование ему, как ожидалось, а вместо этого
назвал командиром гарнизона Мастера Мечей Фэннона. Но, подумал младший
принц, по крайней мере, Фэннон без прикрытия Лиама уже не сможет так
свободно мной распоряжаться. Он слегка качнул головой, словно пытаясь
стряхнуть раздражение. Он любил брата, но желал, чтобы Лиам проявлял больше
готовности отстаивать свои права. С начала войны Лиам командовал в Крайди,
но все решения принимал именно Фэннон. Теперь у него было как влияние, так и
должность.
- Задумался, братец?
Лиам придержал лошадь и теперь ехал рядом с Арутой. Тот покачал головой
и чуть улыбнулся.
- Просто завидую тебе.
Лиам улыбнулся младшему брату самой теплой своей улыбкой.
- Я знаю, что ты тоже хочешь ехать, но приказ отца был ясен. Ты нужен
здесь.
- Как я могу быть нужен, если каждое мое предложение игнорируется?
- Ты все еще расстроен решением отца назначить Фэннона командиром
гарнизона, - примирительным тоном сказал Лиам.
Арута сурово взглянул на брата.
- Я сейчас в том возрасте, в котором был ты, когда отец назначил тебя
командиром в Крайди. Отец в моем возрасте был главнокомандующим и вторым
рыцарем-генералом Запада и лишь через четыре года был назначен Королевским
Хранителем Запада. Дед доверял ему достаточно, чтобы поручить ему полное
командование.
- Отец не дед, Арута. Вспомни, дед вырос в то время, когда мы здесь в
Крайди еще воевали, усмиряя недавно покоренные земли. Он вырос в войне. Отец
же нет. Он изучил все свое военное искусство в Долине Снов, против Кеши, а
не защищая свой дом, как дед. Времена меняются.
- Да еще как меняются, брат, - сухо сказал Арута. - Ни дед, ни его отец
до него, не сидели бы за безопасными стенами. За два года войны мы не
предприняли ни одного обширного наступления против цурани. Мы не можем
продолжать позволять им диктовать нам свои условия ведения войны, или они
наверняка одержат победу.
Лиам заботливо взглянул на брата.
- Арута, я знаю, что ты с нетерпением ожидаешь прогнать врага, но
Фэннон прав, говоря, что мы не смеем рисковать гарнизоном. Мы должны
держаться здесь и защищать то, что у нас есть.
Арута бросил быстрый взгляд на оборванных горожан позади них.
- Я скажу им, как хорошо они защищены, - с горечью сказал он.
- Я знаю, что ты винишь меня, брат. Если бы я последовал твоему совету,
а не Фэннона...
Арута утратил свой резкий тон.
- Это не твоя вина, - признал он. - Старик Фэннон просто осторожен. Он
тоже придерживается того мнения, что достоинство солдата измеряется
количеством седины в его бороде. Я все еще лишь мальчик герцога. Боюсь, с
моими мнениями теперь будут быстро расправляться.
- Обуздай свое нетерпение, юноша, - сказал он, изображая серьезность.
- Возможно, между твоей смелостью и осторожностью Фэннона будет взят
безопасный средний курс, - рассмеялся Лиам.
Арута всегда находил смех брата заразительным и не смог теперь подавить
ухмылку.
- Возможно, Лиам, - смеясь сказал он.
Они вышли на берег, где ждали баркасы, чтобы отвезти беженцев на
корабли, стоящие на якоре на некотором расстоянии от берега. Капитаны не
хотели возвращаться на пристань, пока они не были уверены, что их корабли не
подвергнутся атаке вновь, так что покидающим город горожанам пришлось, чтобы
взойти на лодки, немного пройти по воде. Мужчины и женщины побрели по ней,
держа узлы с вещами и маленьких детей над головой. Дети постарше радостно
плавали, превратив это событие в развлечение. Было много слезных
расставаний, потому что большинство мужчин оставались ремонтировать
сгоревшие дома и служить ополченцами в герцогской армии. Уезжавших женщин,
детей и стариков, корабли вдоль берега должны были отвезти в Тулан, самый
южный город герцогства, пока еще не тронутый ни цурани, ни приходящими в
возбуждение в Зеленом Сердце Темными Братьями.
Лиам и Арута слезли с лошадей, и солдат принял у них поводья. Братья
наблюдали, как солдаты осторожно загружали клетки с почтовыми голубями в
единственный баркас, вытащенный на берег. Птиц через Пролив Тьмы отвезут в
герцогский лагерь. Голуби, приученные летать в лагерь были на пути в Крайди,
и с их прибытием какая-то часть ответственности за доставку информации в
герцогский лагерь и из него будет снята с Мартина Лонгбоу с его следопытами
и с наталцев. Это был первый год, когда выращенные в лагере зрелые голуби
(это было необходимо, чтобы развить домашний инстинкт), были доступны.
Скоро груз и беженцы были загружены, и Лиаму настало время уезжать.
Фэннон сухо и формально попрощался с ним, но видно было, что старый Мастер
Мечей беспокоится за старшего сына герцога. Не имея собственной семьи,
Фэннон был для мальчишек чем-то вроде дяди, когда они росли, лично обучая их
фехтованию, починке доспехов и теориям военного ремесла. Он стоял в
официальной позе, но оба брата видели под ней искреннюю привязанность к ним.
Когда Фэннон отошел, братья обнялись.
- Позаботься о Фэнноне, - сказал Лиам.
Арута удивленно взглянул на него.
Лиам ухмыльнулся.
- Я даже думать не хочу, что здесь случится, если отец еще раз обойдет
тебя и назначит командиром гарнизона Алгона.
Арута охнул и рассмеялся вместе с братом. Как Мастер Конюший, Алгон был
формально вторым по командованию после Фэннона. Все в замке питали к нему
искреннюю привязанность и глубоко уважали его за обширные знания о лошадях,
но все признавали его общий недостаток знаний обо всем кроме лошадей. После
двух лет войны он все еще не принимал мысль о том, что враги явились из
другого мира. Это вызывало у Талли бесконечное раздражение.
Лиам зашел в воду, где два матроса держали для него баркас.
- И позаботься о нашей сестре, Арута, - крикнул он через плечо.
Арута сказал, что позаботится. Лиам прыгнул в баркас рядом с
драгоценными голубями и лодку оттолкнули с берега. Некоторое время Арута
наблюдал, как лодка, удаляясь, уменьшается.
Арута медленно подошел к солдату, который держал его скакуна. Он
остановился, чтобы взглянуть на берег. К югу возвышались скалы, выше всех -
Печаль Моряка на фоне утреннего неба. Арута про себя проклял тот день, когда
цуранийский корабль разбился об эти скалы.
КАРЛАЙН СТОЯЛА НА вершине южной башни замка, глядя на горизонт и
заворачиваясь в плащ от морского бриза. Она осталась в замке, попрощавшись с
Лиамом раньше, и не хотела ехать на берег. Она предпочитала, чтобы ее страхи
не затуманили радости Лиама тому, что он присоединиться в лагере герцогов к
отцу. Много раз за последние два года она упрекала себя за такие чувства. Ее
мужчины были солдатами, с детства обученными для войны. Но с тех пор как
Крайди достигла весть о пленении Пага, она стала бояться за них.
Услышав женское покашливание, Карлайн повернулась. Леди Глайнис, верная
спутница принцессы в последние четыре года, слегка улыбнулась и кивнула в
сторону вновьприбывшего, появившегося из люка, ведущего вниз.
Из люка вылез Роланд. За последние два года он вырос еще и был теперь
так же высок, как Арута. Он все еще был тонок, но его мальчишеские черты
становились мужскими.
- Ваше высочество, - сказал он, поклонившись.
Ответив кивком на приветствие, Карлайн махнула рукой леди Глайнис,
чтобы та оставила их наедине. Глайнис спустилась по лестнице в башню.
- Ты не поехал с Лиамом на берег? - тихо спросила Карлайн.
- Нет, ваше высочество.
- Ты говорил с ним перед тем, как он уехал?
Роланд отвел взгляд в сторону горизонта.
- Да, ваше высочество, хотя я должен признать, что нахожусь в скверном
настроении по поводу его отъезда.
Карлайн понимающе кивнула.
- Потому что ты должен остаться.
- Да, ваше высочество, - с горечью в голосе сказал он.
- Почему так официально, Роланд? - мягко спросила она.
Роланд посмотрел на принцессу, семнадцати лет после этого последнего
дня летнего солнцестояния. Больше уже не раздражительная маленькая девочка,
склонная к вспышкам характера, она теперь превращалась в красивую задумчивую
девушку. Мало кто в замке не знал о многих ночах рыданий, исторгнутых
Карлайн, после того как новости о Паге достигли замка. После почти что
недели одиночества Карлайн вышла изменившейся, более подавленной и менее
своевольной. Никаких признаков ее самочувствия видно не было, но Роланд
знал, что шрам в ее душе остался.
Помолчав мгновенье, Роланд сказал:
- Ваше высочество, когда... - он замолчал. - Это не имеет значения.
Карлайн положила руку ему на плечо.
- Роланд, что бы ни случилось, мы всегда были друзьями.
- Мне приятно думать, что это правда.
- Тогда скажи мне, почему между нами выросла стена.
Роланд вздохнул, и в его ответе не было даже намека на его обычное
шаловливое настроение.
- Если выросла, Карлайн, то это не моих рук дело.
Тут блеснула вспышка ее прежнего характера и она резко спросила:
- Значит, я творец этого отчуждения?
В голосе Роланда прорвался гнев.
- Да, Карлайн! - он пропустил руку через волнистые каштановые волосы. -
Помнишь тот день, когда я подрался с Пагом? День пред самым его отъездом.
На имя Пага она напряглась.
- Да, я помню, - натянуто сказала она.
- Ну, это было глупо, это было по-мальчишески, та драка. Я сказал ему,
что если когда-нибудь он причинит тебе вред, я изобью его. Он говорил тебе?
В ее глазах появилась непрошенные слезы.
- Нет, он никогда не упоминал об этом, - тихо сказал она.
Роланд посмотрел на красивое лицо, которое он любил столько лет.
- По крайней мере, тогда я знал своего соперника, - он понизил голос, и
гнев исчез. - Мне нравится думать, что тогда, в конце, он и я были крепкими
делать в темноте. Томас прошептал это Долгану, и тот кивнул. Он подал знак
часовому двигаться к западу от замеченного лагеря и найти подходящее место,
где можно отсидеться.
Через короткое время он вернулся. Он нашел заросли рядом со скалой, в
которой было ущелье, где они могли дождаться наступления ночи. Они поспешили
туда и нашли гранитную скалу высотой в четыре метра, расширяющуюся к
основанию до восьми или десяти метров в ширину. Отодвинув ветви, они нашли
ущелье, в которое они могли плотно набиться. Оно было только семи метров в
ширину, но под скалу оно уходило больше, чем на двенадцать метров, под
небольшим углом книзу. Когда они все спрятались туда, Долган заметил:
- Это место когда-то, наверное, было под водой: смотрите, какое оно
изнутри гладкое. Здесь тесновато, но на некоторое время мы здесь в
безопасности.
Томас еле слышал его, потому что он снова сражался с образами, со снами
наяву, как он их про себя называл. Он закрыл глаза и снова пришли видения и
еле слышная музыка.
ПОБЕДА БЫЛА БЫСТРОЙ, но Ашен-Шугар был мрачен. Он размышлял. Что-то
беспокоило Правителя Орлиного Леса. Кровь Алгон-Кокуна, Тирана Долины Ветров
все еще ощущалась соленым привкусом на его губах, и его наложницы
принадлежали теперь Ашен-Шугару. И все же чего-то не хватало.
Он внимательно посмотрел на моредэльских танцовщиц, двигающихся в такт
музыке ради его забавы. Это было так, как и должно быть. Нет, недоставало
чего-то глубоко внутри Ашен-Шугара.
Аленгван, та, кого эльфы называли своей принцессой, его последняя
фаворитка, сидела на полу возле его трона, ожидая его желаний. Он едва
заметил ее прекрасное лицо и гибкое тело, одетое в шелк, что скорее
подчеркивало ее красоту, нежели скрывало ее.
- Тебя что-то заботит, господин? - еле слышно спросила она. Ее ужас
перед ним был так же плохо скрыт, как и ее тело.
Он посмотрел в сторону. Она заметила его нерешительность, этим она
заслужила смерть, но он убьет ее позже. В последнее время потребность в
плоти отступила: и удовольствие от постели, и от убийства. Теперь он думал о
своем неизвестном чувстве, призрачном и таком странном. Ашен-Шугар поднял
руку, и танцовщицы опустились на пол, прижавшись лбами к полу. Музыканты
прекратили играть, как показалось, прямо в середине ноты, и в пещере стало
тихо. Едва заметным движением руки он отпустил их, и они удалились из
огромного зала мимо могучего золотого дракона, Шуруги, который терпеливо
ожидал своего хозяина...
- ТОМАС, - РАЗДАЛСЯ ГОЛОС.
Глаза Томаса резко открылись. Рука Долгана лежала на плече молодого
человека.
- Пора. Ночь наступила. Ты спал, паренек.
Томас потряс головой, чтобы прояснить ее, и задержавшиеся образы ушли.
Живот вспучило, когда исчезло последнее мерцающее видение о воине в белом и
золотом, стоящем над окровавленным телом эльфийской принцессы.
Вместе с остальными он выполз из-под нависающей скалы, и они снова
пошли к реке. В лесу была тишина, и даже ночные птицы, казалось, были
осторожны, чтобы не выдать их местонахождения.
До реки они добрались без происшествий, только раз пришлось спрятаться,
пока проходил цуранийский патруль. Они пошли вдоль реки, впереди разведчик.
Через несколько минут он вернулся.
- Реку пересекает песчаная отмель.
Долган кивнул. Гномы тихо двинулись вперед и вошли в воду одной линией.
Томас с Долганом ждали, пока перейдут остальные. Когда последний гном вошел
в воду, выше по берегу раздался вопросительный оклик. Гномы замерли. Томас
быстро прошел вперед и неожиданно напал на часового цурани, пытающегося
разглядеть что-то в сумраке. Падая, человек вскрикнул, и где-то невдалеке
тоже раздался крик.
Томас увидел светильник, быстро приближающийся к нему, повернулся и
побежал. Он нашел Долгана, ожидающего на берегу и прокричал:
- Бегите! Они напали на нас.
Несколько гномов стояло в нерешительности, а Томас с Долганом с
брызгами вбежали в реку. Вода была холодная и быстро текла через отмель.
Томасу пришлось удерживать равновесие, чтобы его не снесло. Ему вода была
лишь по пояс, но гномам - почти что до подбородка. Они не смогут драться в
реке.
Когда первые солдаты цурани прыгнули в воду, Томас повернулся и стал
сдерживать их, чтобы гномы могли благополучно перебраться через реку. Два
цурани атаковали, и он уложил обоих. В реку прыгнуло еще несколько, и у него
остался лишь краткий миг, чтобы взглянуть на гномов. Они были уже почти на
противоположном берегу. Он заметил Долгана, на лице которого в свете
цуранийского фонаря ясно читалась беспомощность.
Томас снова атаковал солдат цурани. Четверо или пятеро пытались
окружить его, и лучшее, что ему удавалось сделать, - это сдерживать их.
Каждый раз, когда он пытался убить кого-то, он открывал себя с другой
стороны.
Звук новых голосов сказал ему, что всего через несколько мгновений силы
врага перевесят его силы. Он поклялся заставить их дорого заплатить и
внезапно ударил одного из солдат, разбив его щит и сломав руку. Человек с
криком упал.
Томас едва поймал ответный удар на щит. Мимо его уха что-то
просвистело, и цурани, крикнув, упал со стрелой торчащей из груди. Воздух
тут же наполнился стрелами. Еще несколько цурани упало, а остальные отошли
назад. Все солдаты, что были в воде, умирали прежде, чем достигали берега.
- Быстрее, - позвал голос. - Они ответят в том же духе.
В подтверждение этому предупреждению мимо лица Томаса пролетела стрела
с другой стороны. Он поспешил к другому берегу. Цуранийская стрела ударила
его по шлему, и он споткнулся. Когда он выровнялся, другая попала ему в
ногу. Он упал вперед и почувствовал под собой песчаную почву берега реки.
Протянулись руки и бесцеремонно потащили его.
Он почувствовал головокружение и услышал голос:
- Они отравляют свои стрелы. Мы должны... - остальное утонуло во тьме.
ТОМАС ОТКРЫЛ ГЛАЗА. В первое мгновенье он не имел ни малейшего понятия
о том, где находится. Голова кружилась, а во рту было сухо. Над ним
вырисовалось чье-то лицо, рука приподняла его голову, а к губам поднесли
воду. Он жадно выпил, почувствовав себя после этого гораздо лучше. Слегка
повернув голову, он увидел двух людей, сидящих рядом. На мгновенье он
испугался, что его захватили, но потом увидел, что эти двое были в
темно-зеленых кожаных туниках.
- Ты был очень болен, - сказал тот, который дал ему воды. Тут Томас
понял, что это были эльфы.
- Долган? - прохрипел он.
- Гномов отвели на совет с нашей госпожой. Мы не могли рисковать
двигать тебя, опасаясь яда. У этих чужеземцев есть неизвестный нам яд,
быстро убивающий. Мы лечим от него, как можем, но раненые умирают так же
часто, как и выживают.
Он почувствовал, что силы медленно возвращаются к нему.
- Как долго?
- Три дня. Ты болтался на грани смерти с тех пор, как мы выловили тебя
из реки. Мы отнесли тебя как могли дальше.
Томас огляделся и увидел, что был раздет и лежал под одеялом в укрытии,
сооруженном из веток деревьев. Он почуял запах пищи, готовящейся на костре и
увидел котел, из которого и шел вкусный аромат. Эльф заметил это и махнул
рукой, чтобы миску поднесли.
Томас сел. Голова его покружилась мгновенье. Ему дали большой кусок
хлеба, и он стал им пользоваться вместо ложки. Еда была вкусной, и каждый
кусочек, казалось, наполнял его все возрастающей силой. Пока он ел, он
осмотрел остальных сидящих рядом. Два молчаливых эльфа смотрели на него без
выражения, и только тот, что говорил, проявлял знаки гостеприимства.
- Что насчет врага?
Эльф улыбнулся.
- Чужеземцы все еще боятся пересекать реку. Здесь наша магия сильнее,
им здесь неуютно и кажется, что они заблудились. Ни один чужеземец еще не
достиг нашего берега, вернувшись при этом назад.
Томас кивнул. Когда он закончил есть, то почувствовал себя удивительно
хорошо. Он попытался встать, и обнаружил, что его лишь слегка шатает. Через
несколько шагов он почувствовал, как сила возвращается в члены и что рана на
ноге уже исцелилась. Несколько минут он разминался и избавлялся от
окоченения после трех дней лежания на земле, после чего оделся.
- Ты принц Калин. Я помню тебя. Ты был при дворе герцога.
Калин улыбнулся в ответ.
- А я - тебя, Томас из Крайди, хотя ты и сильно изменился за год. Эти
двое - Галейн и Алгевинс. Если ты в состоянии, мы можем присоединиться к
твоим друзьям при дворе королевы.
Томас улыбнулся.
- Пойдем.
Они свернули лагерь и тронулись в путь. Сначала они двигались медленно,
давая Томасу много времени, чтобы примериться к ходьбе, но через некоторое
время стало очевидно, что он легко отделался в своей недавней схватке со
смертью.
Вскоре четыре силуэта бежали сквозь деревья. Томас, несмотря на
доспехи, поддерживал темп. Эльфы вопросительно глядели друг на друга.
Они бежали большую часть послеполуденного времени, потом остановились.
- Какое чудное место! - сказал Томас, оглядев лес вокруг.
- Большинство из твоего народа не согласилось бы с тобой, - сказал
Галейн. - Они находят этот лес пугающим, полным странных форм и страшных
звуков.
Томас рассмеялся.
- Большинству людей не хватает воображения, или у них его слишком
много. Этот лес тихий и спокойный. Это самое спокойное место, что я знаю.
Эльфы не сказали ничего, но на лице Калина выступило легкое удивление.
- Нам лучше двигаться дальше, если мы хотим добраться до Эльвандара до
наступления темноты.
Когда наступила ночь, они добрались до огромной поляны. Томас
остановился и замер, очарованный зрелищем, открывшимся перед ним. Гигантские
деревья, по сравнению с которыми любые воображаемые дубы казались
карликовыми, были связаны изящными арочными мостами из ветвей, по которым
эльфы переходили со ствола на ствол. Томас посмотрел вверх: стволы
поднимались и терялись в море листвы и ветвей. Листья были темно-зелеными,
но тут и там встречались деревья с золотой, серебряной или даже белой
листвой, сверкающей огнями. Мягкий свет пропитывал все вокруг, и Томас стал
гадать, бывает ли здесь когда-нибудь действительно темно.
Калин положил руку Томасу на плечо и сказал просто:
- Эльвандар.
Они поспешили через лужайку, и Томас увидел, что эльфийский город был
даже больше, чем он сначала вообразил. Он уходил во все стороны и должен был
быть больше мили в поперечнике. Томас дивился этому волшебному месту и
приходил от него в восторг.
Они дошли до лестницы, вырезанной в стволе дерева, которая взвивалась
вверх, к ветвям. Они пошли по ступеням, и Томас снова ощутил радость, словно
неистовство, овладевавшее им в бою находило отклик и в мягкой стороне его
характера.
Они взбирались вверх, мимо больших ветвей, служивших эльфам дорогой,
Томас увидел вокруг эльфийских мужчин и женщин. Многие мужчины носили боевые
одежды, как его проводники, но многие были в длинных изящных одеяниях или
ярких туниках. Женщины все были красивыми, волосы их были очень длинными, в
отличие от леди герцогского двора. У многих в волосах были сверкающие
драгоценные камни. Все были высокие и изящные.
Они достигли гигантской ветки и сошли с лестницы. Калин начал было
предупреждать его, чтобы он не смотрел вниз, потому что он знал, что у людей
были трудности на высоких дорожках, но Томас стоял у края, глядя вниз и не
показывая признаков неудобства или головокружения.
- Удивительное место, - сказал он. Трое эльфов обменялись
вопросительными взглядами, но не произнесли ни слова.
Они снова тронулись и когда дошли до перекрещивающихся ветвей, два
эльфа повернули, оставив Томаса с Калином идти вдвоем. Они заходили все
глубже и глубже. Томас чувствовал себя на ветвях так же уверенно, как эльф.
Вскоре они дошли до большой поляны. Здесь круг деревьев образовывал двор
эльфийской королевы. Сотни веток встречались и сливались в огромную
площадку. Агларанна сидела на деревянном троне, окруженная придворными. Один
человек, одетые в серые одежды Наталских Следопытов, стоял рядом с
королевой, сверкая в ночном свете темной кожей. Это был самый высокий
человек, которого Томас когда-либо видел, и молодой человек понял, что это,
должно быть, Длинный Леон, следопыт, о котором говорил Гримсворт.
Калин провел Томаса на середину лужайки и представил королеве
Агларанне. Она выказала легкое удивление, увидев молодого человека в белом и
золотом, но быстро взяла себя в руки. Своим низким голосом она
поприветствовала Томаса в Эльвандаре и предложила оставаться здесь, сколько
он желает.
Придворные разошлись, и к Томасу подошел Долган.
- Ну, паренек, рад видеть тебя здоровым. Мы оставили тебя колеблясь. Я
очень не хотел так делать, но я думаю, ты понимаешь. Мне нужно было получить
сведения о бое возле Каменной Горы.
Томас кивнул.
- Я понимаю. Какие новости?
Долган покачал головой.
- Боюсь, плохие. Мы отрезаны от своих собратьев. Я думаю, мы на время
останемся с эльфами, а мне не особо нравятся эти высоты.
В ответ на это Томас расхохотался. Долган улыбнулся, потому что он
впервые слышал этот звук, с тех пор как мальчик получил в дар доспехи
дракона.
Телеги трещали под тяжестью груза.
Кнуты щелкали, а колеса скрипели - рогатый скот тащил свое бремя по
дороге по направлению к песчаному берегу. Арута, Фэннон и Лиам ехали на
лошадях перед солдатами, охраняющими телеги, движущиеся от замка к берегу.
За телегами следовала оборванная толпа горожан. Многие несли тюки или тащили
тачки, следуя за сыновьями герцога к ожидающим их кораблям.
Они свернули на дорогу, ответвляющуюся от городской, и Арута обвел
взглядом развалины. Когда-то процветающий город Крайди был теперь покрыт
едкой голубой дымкой. В утреннем воздухе раздавались звуки молотов и пил:
рабочие пытались починить, что было возможно.
Два дня назад на закате цурани совершили на город набег. Они пробежали
по городу, подавив немногочисленных стражников на постах, прежде чем
испуганные женщины, старики и дети подняли тревогу. Чужаки, причиняя
беспорядки, пронеслись по городу, не останавливаясь до самой пристани, где
они подожгли три корабля. Два из них сильно пострадало. Поврежденные корабли
уже ковыляли к Карсу, а неповрежденные были переведены вдоль берега на их
настоящее местоположение к северу от Печали Моряка.
Цурани подожгли большую часть прибрежных построек, но, хотя они и были
повреждены, их все же можно было отремонтировать. Огонь добрался до самого
сердца города, причинив там тяжелейшие потери. Здание
Мастеров-ремесленников, два постоялых двора и дюжины построек поменьше были
теперь лишь тлеющими руинами. Почерневшие деревяшки, разбитая черепица и
обожженные камни отмечали их местоположение. Прежде чем огонь был взят под
контроль сгорела треть Крайди.
Арута тогда стоял на стене, наблюдая за адским мерцанием от
распространяющегося огня, отражающимся на облаках над городом. Потом он с
первым светом вывел гарнизон наружу, но цурани к тому времени уже исчезли в
лесу.
Арута все еще горячился, вспоминая об этом. Фэннон посоветовал Лиаму не
выпускать гарнизон до рассвета, боясь, что это была уловка для того, чтобы
открыли ворота замка или чтобы заманить гарнизон в лес, где в засаде ждала
еще большая сила, и Лиам присоединился к мнению старого Мастера Мечей. Арута
был уверен, что он смог бы предотвратить значительную часть причиненного
урона, если бы ему позволили выгнать цурани тотчас же.
Он задумавшись ехал по дороге, идущей вдоль берега. Вчера прибыл приказ
для Лиама покинуть Крайди. Адъютант герцога был убит, а этой весной
начинался уже третий год войны, и герцог хотел, чтобы Лиам присоединился к
нему в лагере в Ябоне. По каким-то причинам, которых Арута не понимал,
герцог Боррик не отдал командование ему, как ожидалось, а вместо этого
назвал командиром гарнизона Мастера Мечей Фэннона. Но, подумал младший
принц, по крайней мере, Фэннон без прикрытия Лиама уже не сможет так
свободно мной распоряжаться. Он слегка качнул головой, словно пытаясь
стряхнуть раздражение. Он любил брата, но желал, чтобы Лиам проявлял больше
готовности отстаивать свои права. С начала войны Лиам командовал в Крайди,
но все решения принимал именно Фэннон. Теперь у него было как влияние, так и
должность.
- Задумался, братец?
Лиам придержал лошадь и теперь ехал рядом с Арутой. Тот покачал головой
и чуть улыбнулся.
- Просто завидую тебе.
Лиам улыбнулся младшему брату самой теплой своей улыбкой.
- Я знаю, что ты тоже хочешь ехать, но приказ отца был ясен. Ты нужен
здесь.
- Как я могу быть нужен, если каждое мое предложение игнорируется?
- Ты все еще расстроен решением отца назначить Фэннона командиром
гарнизона, - примирительным тоном сказал Лиам.
Арута сурово взглянул на брата.
- Я сейчас в том возрасте, в котором был ты, когда отец назначил тебя
командиром в Крайди. Отец в моем возрасте был главнокомандующим и вторым
рыцарем-генералом Запада и лишь через четыре года был назначен Королевским
Хранителем Запада. Дед доверял ему достаточно, чтобы поручить ему полное
командование.
- Отец не дед, Арута. Вспомни, дед вырос в то время, когда мы здесь в
Крайди еще воевали, усмиряя недавно покоренные земли. Он вырос в войне. Отец
же нет. Он изучил все свое военное искусство в Долине Снов, против Кеши, а
не защищая свой дом, как дед. Времена меняются.
- Да еще как меняются, брат, - сухо сказал Арута. - Ни дед, ни его отец
до него, не сидели бы за безопасными стенами. За два года войны мы не
предприняли ни одного обширного наступления против цурани. Мы не можем
продолжать позволять им диктовать нам свои условия ведения войны, или они
наверняка одержат победу.
Лиам заботливо взглянул на брата.
- Арута, я знаю, что ты с нетерпением ожидаешь прогнать врага, но
Фэннон прав, говоря, что мы не смеем рисковать гарнизоном. Мы должны
держаться здесь и защищать то, что у нас есть.
Арута бросил быстрый взгляд на оборванных горожан позади них.
- Я скажу им, как хорошо они защищены, - с горечью сказал он.
- Я знаю, что ты винишь меня, брат. Если бы я последовал твоему совету,
а не Фэннона...
Арута утратил свой резкий тон.
- Это не твоя вина, - признал он. - Старик Фэннон просто осторожен. Он
тоже придерживается того мнения, что достоинство солдата измеряется
количеством седины в его бороде. Я все еще лишь мальчик герцога. Боюсь, с
моими мнениями теперь будут быстро расправляться.
- Обуздай свое нетерпение, юноша, - сказал он, изображая серьезность.
- Возможно, между твоей смелостью и осторожностью Фэннона будет взят
безопасный средний курс, - рассмеялся Лиам.
Арута всегда находил смех брата заразительным и не смог теперь подавить
ухмылку.
- Возможно, Лиам, - смеясь сказал он.
Они вышли на берег, где ждали баркасы, чтобы отвезти беженцев на
корабли, стоящие на якоре на некотором расстоянии от берега. Капитаны не
хотели возвращаться на пристань, пока они не были уверены, что их корабли не
подвергнутся атаке вновь, так что покидающим город горожанам пришлось, чтобы
взойти на лодки, немного пройти по воде. Мужчины и женщины побрели по ней,
держа узлы с вещами и маленьких детей над головой. Дети постарше радостно
плавали, превратив это событие в развлечение. Было много слезных
расставаний, потому что большинство мужчин оставались ремонтировать
сгоревшие дома и служить ополченцами в герцогской армии. Уезжавших женщин,
детей и стариков, корабли вдоль берега должны были отвезти в Тулан, самый
южный город герцогства, пока еще не тронутый ни цурани, ни приходящими в
возбуждение в Зеленом Сердце Темными Братьями.
Лиам и Арута слезли с лошадей, и солдат принял у них поводья. Братья
наблюдали, как солдаты осторожно загружали клетки с почтовыми голубями в
единственный баркас, вытащенный на берег. Птиц через Пролив Тьмы отвезут в
герцогский лагерь. Голуби, приученные летать в лагерь были на пути в Крайди,
и с их прибытием какая-то часть ответственности за доставку информации в
герцогский лагерь и из него будет снята с Мартина Лонгбоу с его следопытами
и с наталцев. Это был первый год, когда выращенные в лагере зрелые голуби
(это было необходимо, чтобы развить домашний инстинкт), были доступны.
Скоро груз и беженцы были загружены, и Лиаму настало время уезжать.
Фэннон сухо и формально попрощался с ним, но видно было, что старый Мастер
Мечей беспокоится за старшего сына герцога. Не имея собственной семьи,
Фэннон был для мальчишек чем-то вроде дяди, когда они росли, лично обучая их
фехтованию, починке доспехов и теориям военного ремесла. Он стоял в
официальной позе, но оба брата видели под ней искреннюю привязанность к ним.
Когда Фэннон отошел, братья обнялись.
- Позаботься о Фэнноне, - сказал Лиам.
Арута удивленно взглянул на него.
Лиам ухмыльнулся.
- Я даже думать не хочу, что здесь случится, если отец еще раз обойдет
тебя и назначит командиром гарнизона Алгона.
Арута охнул и рассмеялся вместе с братом. Как Мастер Конюший, Алгон был
формально вторым по командованию после Фэннона. Все в замке питали к нему
искреннюю привязанность и глубоко уважали его за обширные знания о лошадях,
но все признавали его общий недостаток знаний обо всем кроме лошадей. После
двух лет войны он все еще не принимал мысль о том, что враги явились из
другого мира. Это вызывало у Талли бесконечное раздражение.
Лиам зашел в воду, где два матроса держали для него баркас.
- И позаботься о нашей сестре, Арута, - крикнул он через плечо.
Арута сказал, что позаботится. Лиам прыгнул в баркас рядом с
драгоценными голубями и лодку оттолкнули с берега. Некоторое время Арута
наблюдал, как лодка, удаляясь, уменьшается.
Арута медленно подошел к солдату, который держал его скакуна. Он
остановился, чтобы взглянуть на берег. К югу возвышались скалы, выше всех -
Печаль Моряка на фоне утреннего неба. Арута про себя проклял тот день, когда
цуранийский корабль разбился об эти скалы.
КАРЛАЙН СТОЯЛА НА вершине южной башни замка, глядя на горизонт и
заворачиваясь в плащ от морского бриза. Она осталась в замке, попрощавшись с
Лиамом раньше, и не хотела ехать на берег. Она предпочитала, чтобы ее страхи
не затуманили радости Лиама тому, что он присоединиться в лагере герцогов к
отцу. Много раз за последние два года она упрекала себя за такие чувства. Ее
мужчины были солдатами, с детства обученными для войны. Но с тех пор как
Крайди достигла весть о пленении Пага, она стала бояться за них.
Услышав женское покашливание, Карлайн повернулась. Леди Глайнис, верная
спутница принцессы в последние четыре года, слегка улыбнулась и кивнула в
сторону вновьприбывшего, появившегося из люка, ведущего вниз.
Из люка вылез Роланд. За последние два года он вырос еще и был теперь
так же высок, как Арута. Он все еще был тонок, но его мальчишеские черты
становились мужскими.
- Ваше высочество, - сказал он, поклонившись.
Ответив кивком на приветствие, Карлайн махнула рукой леди Глайнис,
чтобы та оставила их наедине. Глайнис спустилась по лестнице в башню.
- Ты не поехал с Лиамом на берег? - тихо спросила Карлайн.
- Нет, ваше высочество.
- Ты говорил с ним перед тем, как он уехал?
Роланд отвел взгляд в сторону горизонта.
- Да, ваше высочество, хотя я должен признать, что нахожусь в скверном
настроении по поводу его отъезда.
Карлайн понимающе кивнула.
- Потому что ты должен остаться.
- Да, ваше высочество, - с горечью в голосе сказал он.
- Почему так официально, Роланд? - мягко спросила она.
Роланд посмотрел на принцессу, семнадцати лет после этого последнего
дня летнего солнцестояния. Больше уже не раздражительная маленькая девочка,
склонная к вспышкам характера, она теперь превращалась в красивую задумчивую
девушку. Мало кто в замке не знал о многих ночах рыданий, исторгнутых
Карлайн, после того как новости о Паге достигли замка. После почти что
недели одиночества Карлайн вышла изменившейся, более подавленной и менее
своевольной. Никаких признаков ее самочувствия видно не было, но Роланд
знал, что шрам в ее душе остался.
Помолчав мгновенье, Роланд сказал:
- Ваше высочество, когда... - он замолчал. - Это не имеет значения.
Карлайн положила руку ему на плечо.
- Роланд, что бы ни случилось, мы всегда были друзьями.
- Мне приятно думать, что это правда.
- Тогда скажи мне, почему между нами выросла стена.
Роланд вздохнул, и в его ответе не было даже намека на его обычное
шаловливое настроение.
- Если выросла, Карлайн, то это не моих рук дело.
Тут блеснула вспышка ее прежнего характера и она резко спросила:
- Значит, я творец этого отчуждения?
В голосе Роланда прорвался гнев.
- Да, Карлайн! - он пропустил руку через волнистые каштановые волосы. -
Помнишь тот день, когда я подрался с Пагом? День пред самым его отъездом.
На имя Пага она напряглась.
- Да, я помню, - натянуто сказала она.
- Ну, это было глупо, это было по-мальчишески, та драка. Я сказал ему,
что если когда-нибудь он причинит тебе вред, я изобью его. Он говорил тебе?
В ее глазах появилась непрошенные слезы.
- Нет, он никогда не упоминал об этом, - тихо сказал она.
Роланд посмотрел на красивое лицо, которое он любил столько лет.
- По крайней мере, тогда я знал своего соперника, - он понизил голос, и
гнев исчез. - Мне нравится думать, что тогда, в конце, он и я были крепкими