Как раз неподалеку от нас стояли три установки. Свежая краска на кабинах и фермах у них была почему-то ободрана.
Возле боевых машин группа людей о чем-то ожесточенно спорила. Среди них выделялись две женщины в синеньких халатиках. Как и у окружавших, у них были раскрасневшиеся сердитые лица. Одна из них, лет тридцати пяти, с красивым лицом что-то пыталась доказать возмущенно наседавшим на нее рабочим. Вторая, стоявшая чуть позади, была еще совсем юной - девочка лет восемнадцати, зеленоглазая, с причудливо изогнутыми бровями, с иссиня-черной косой, собранной на затылке в узел. В руках она держала скребок с налипшей на нем краской. Один из пареньков, а их было большинство в группе, крутился вокруг девушки, пытаясь вырвать у нее скребок. Она сердито отмахивалась от него.
Рабочих возглавлял огромный человек. Потрясая над головой громадными руками, он громко кричал на женщин. Перемазанные краской ребятишки, стоявшие рядом с ним, тоже что-то выкрикивали и размахивали руками.
- Начальник цеха Юдин Алексей Иванович, - назвал Коробков. - Мальчишки намазали кое-как, а переделывать не хочется, да и времени совсем нет, вот он и кричит. А это наш техник Хавлова Александра Ивановна, а с ней старший контролер ОТК Таня Лозовая. Таня недавно у нас - из Донбасса эвакуированная.
Начальнику цеха показали на меня и Коробкова, и он медленно повернулся.
- Добро пожаловать! - глаза начальника приветливо засветились. - Слышали, слышали, что заслуженного человека, фронтовика к нам ставят. Добро пожаловать! - Он протянул мне свою огромную промасленную руку. - Перекур!..
Все направились в самый угол корпуса, где стояли маленькие скамеечки и большая железная бочка для окурков.
Я поспешно вытащил полученную еще в госпитале пачку "Беломора" и протянул ее начальнику.
- Беломор!.. - Алексей Иванович бережно выковырял своими пальцами папиросу, к пачке потянулись десятки рук.
- Приятно, очень приятно! - снова заговорил Юдин, - ну как там на фронте наша продукция?
- Хороша!
Наверное, все присутствующие ждали от меня похвалы качеству боевых машин. Разгоряченные недавним спором хмурые лица разом заулыбались. Засмеялась юная Таня.
- Что я говорил! - торжествующе загремел Юдин. - Давали, даем и будем давать только отличную боевую технику, которая никогда не подведет!
Чувствовалось, что эти, вообще-то совершенно справедливые слова он привык повторять часто.
- А то найдут какое-нибудь пятнышко и носятся с ним, как нечистый со своей торбой! - Юдин сверху оглядел всех. - Ну скажите, товарищ гвардии лейтенант?
Может быть, в этом случае я высказался и резковато, но мне уж очень захотелось проявить себя заправским военпредом.
- Если к нам и придет какое-либо вооружение с малейшими дефектами, то мы немедленно стараемся их устранить. У нас бывали случаи, когда из-за таких дефектов не сходили снаряды с направляющих. А относительно окраски, то, как только выходим из боев, немедленно все подновляем и не допускаем малейшего скола краски.
Все это я проговорил твердым и серьезным тоном. Алексей Иванович, видимо, совсем не ожидал такого ответа. Лицо его стало багровым. Помедлив, он гневно швырнул папироску в бочку, вскочил и тяжелыми шагами двинулся к установкам. Вслед за ним заторопились и рабочие.
- Товарищ гвардии лейтенант, - донеслось через минуту от машин, - уж вы там, пожалуйста, не задерживайте людей!
Женщины засмеялись и заторопились к рабочим.
- Здорово он рассвирепел на меня, Алексей Михайлович?
- Да что вы! - Коробков тихонько хохотнул. - Сейчас отойдет, сам явится.
Дверь в кабинет полковника оказалась не заперта. На столе валялась фуражка Кашелотова. Очевидно, несмотря на раннее время он уже находился здесь. В кабинет торопливо вошли Кашелотов и Юдин. В руках у Юдина был узел от "БМ-13". Он положил его на стол, и я сразу заметил, что корпус у этого узла разбитый. От самой середины во все стороны расходились тоненькие трещины.
- Видите, товарищ лейтенант, - полковник Кашелотов грустно вздохнул, придется вам сразу окунуться в работу с головой. До сих пор нам эти узлы поставляли вполне нормальными, а вот в последней партии все время выходят из строя корпуса. В паспортах завода-поставщика мы ничего не нашли. Это специальный узел, и он принят военпредом. Придется вам выехать и на месте разобраться. Разобраться и, что сейчас самое главное, привезти от них не меньше полсотни таких вот, только исправных узлов.
- Да, да! - быстро пробасил Юдин. - Не меньше полсотни. - И он как-то виновато посмотрел на меня.
"Смогу ли я самостоятельно действовать там, на заводе? Разбираться с чертежами, учесть требования?"
Вскоре, получив консультацию в цехе у Юдина и Коробкова и просмотрев дефектные корпуса, я пошел разыскивать машину, на которой нужно было отправляться на завод-поставщик.
У выхода из цеха мне встретилась Таня Лозовая, и я снова отметил, что она очень красивая, только еще совсем девчонка.
- Таня, поедем со мной! - полушутя сказал я.
- Пусть посылают. Думаете, не справлюсь?
- Да я сам беру тебя! - Это получилось у меня очень важно, и Таня как-то странно на меня взглянула.
Старенький, весь обшарпанный "газик" явно не внушал доверия. Но шофер - он же экспедитор - Валентин Негодяев твердо заверил:
- Завтра утром будем на заводе.
На следующий день усталые и голодные в шесть часов утра мы подъехали к базару, расположенному рядом с городским вокзалом.
- Хлеба купи, Валентин, и еще чего посытнее. Сала бы хорошо! напутствовал я экспедитора.
Я остался у машины. Ярко светило утреннее солнышко. Из базарной толчеи доносился аппетитный запах ржаных пирогов с картошкой и творогом. Неожиданно сбоку раздался голос:
- Комендантский патруль. Предъявите ваши документы.
Я невольно вздрогнул и обернулся. Передо мной стоял молоденький техник-лейтенант с двумя солдатами. На рукавах красные повязки. С патрулями мне еще не приходилось сталкиваться. Сейчас молоденький лейтенант, - он мне сразу чем-то напомнил Женю Богаченко, - протягивал руку, требуя документы.
- Да я же с машиной, - сказал я. - Вот она. Мы приехали в город по срочному делу. Я же на базар и не ходил. - До меня уже дошло, что требование документов связано с базаром.
- Товарищ лейтенант, еще раз повторяю: ваши документы? Порядок для всех один - военнослужащим на базаре появляться не положено. - При этом лицо этого маленького лейтенанта было бесстрастным и непреклонным.
Рука моя медленно потянулась за удостоверением. "Что же делать, лихорадочно думал я. - Ведь этот чижик ни за что не отстанет!"
- Следуйте за мной! - лейтенант положил мои документы к себе в карман.
- Да подождите хоть, когда мой шофер придет! - вырвалось у меня с отчаяния.
- Следуйте за мной! - еще более строго повторил блюститель гарнизонного порядка, а его два солдата подвинулись ко мне.
"Что же делать?! Ведь если отказаться идти, еще хуже будет. Пожалуй, солдаты начнут за руки хватать. Эх, дал бы я тебе сейчас леща!" - с остервенением подумал я в адрес ретивого лейтенанта.
К счастью, из ворот рынка выбежал Негодяев. Увидев меня в таком почетном окружении, он растерянно прижал к груди краюшку хлеба. Я беспомощно развел руками, показав кивком на лейтенанта. Жалкий же у меня, наверное, был вид. Тяжело опираясь на палку, я потащился впереди солдат. Так прошли мы через центр города. По дороге патруль задержал еще трех офицеров. Сзади нашей группы медленно двигался Негодяев.
- Поехали хоть на машине, - предложил я, но лейтенант только отрицательно мотнул головой. Ему, видно, очень нравилось, не слеша, в яркое летнее утро идти по городу. Прохожие обращали внимание. Встречные военнослужащие испуганно отдавали честь и рубили строевым шагом. Присоединяться к такой компании у них охоты не было. А я шел и проклинал тот день, когда меня угораздило выставиться над траншеей за Ловатью. И теперь, когда все мои товарищи воевали уже под Старой Руссой, я шел, как безмозглый баран, под конвоем патрулей... Заживет ли когда моя злополучная рана? И еще, конечно, думал, что у меня такое ответственное поручение, а я его так неудачно начал выполнять.
Наконец подошли к воротам дома, где помещалась гарнизонная комендатура.
После серьезного внушения комендант - плотный полковник - проговорил:
- Четыре часа строевой или, кто не может, сутки гауптвахты. Вы будете старшим. - Полковник ткнул пальцем в пожилого капитана. - Без перерывов четыре часа.
Ходили старательно, безостановочно. Я и еще один хромой на левом фланге. Сделали было попытку свернуть за угол - сразу же раздался окрик. За нами следили.
- А я ведь знал, что здесь такие порядки, - сказал один из офицеров, - и все-таки вот попался!
- А меня уже второй раз, - поддержал пожилой интендант. - И оба раза за неряшливый вид. А откуда этот вид возьмется, если все время на попутных машинах?
Офицер действительно выглядел помятым, видимо, добирался до города на машине с сеном. И мне, несмотря на тягость положения, вдруг стало смешно: вот уж в компанию попал!
Неожиданно полковник выехал на машине за ворота. Походив немного, мы завернули за угол и закурили - никто не беспокоил.
- Пойду в разведку! - объявил я своим товарищам по несчастью.
- Счастье ваше! - сказал мне дежурный помощник коменданта. - Полковник уехал на весь день. Так что позанимайтесь еще часок и приходите за документами. - Он взглянул еще раз на меня и мою палку.
- Вы можете идти сейчас. Больше не попадайтесь. - Старший лейтенант вытащил из стола и вернул мне удостоверение личности.
"Черта с два меня занесет еще сюда!" - думал я, торопливо отмеряя шаги к воротам.
- Через полчаса идите за документами! - крикнул я остальным офицерам.
За воротами меня ждал Негодяев, а метрах в ста стоял и газик.
- Поехали! - я поспешно плюхнулся на сиденье. - Ну и история! Столько времени потеряли.
"Газик" торопливо помчался от опасного места. Наконец добрались мы до завода. Я быстро разыскал военпреда.
- Не может быть! - молодой инженер-капитан был явно потрясен моим сообщением о непригодных уздах.
Он куда-то вышел и через минуту вернулся с пачкой бумаг. Порывшись в них, он извлек один яркий лист, на котором были надписи на английском и русском языках, и углубился в его изучение.
- Вот! - наконец сказал он, подавая мне сертификат о качестве металла. Возможно, здесь и загвоздка! На эту партию мы использовали импортный металл.
- Но ведь качество металла должно соответствовать принятым общим требованиям?
- Должно, - со вздохом согласился инженер-капитан.
- Можете ли вы дать нам сегодня пятьдесят новых узлов?
Капитан покачал головой:
- Пройдемте к директору.
Директор завода не стал долго разбираться:
- Сами заварили - сами и расхлебаем. Не подводили мы еще фронтовиков! Подсчитать весь задел. Чего не хватает - немедленно запустить в производство! Завтра поедешь, - сказал он, обращаясь ко мне.
Мы с капитаном отправились проверять исполнение приказа директора. Немного повеселевший инженер-капитан стал теперь мне доказывать, что всякое, мол, бывает. Для убедительности, он начал со времен Петра Первого.
- Великий государь вдруг обнаружил, что у солдатских мундиров на складах внезапно куда-то пропали все оловянные пуговицы. "Повесить всех виновников интендантов!" - распорядился царь. А потом уже, когда интендантов повесили, ученые разобрались, что пуговицы съела особая разновидность коррозии. Я слушал с интересом:
- Неужели и с узлами так?
- Все может быть. Тем более что металл импортный, поступил издалека! неопределенно ответил инженер-капитан.
- Наверное, вам не нужно было соглашаться на этот заказ, - осторожно сказал я.
- Да кто же об этом спрашивал! - горячо воскликнул инженер-капитан. Время военное. Обязали, да и все! А вообще ведь это штамповочный завод. Вот их главная продукция! - Он показал мне на груду металлолома, в которой валялись помятые котелки, какие-то рамки и различные хвостовики от мин, в том числе от нашего снаряда.
На следующий день в десять часов вечера инженер-капитан подписал последний экземпляр паспорта. Вместе погрузили узлы. Негодяев со стартера завел мотор. Можно было все-таки считать, что это первое задание завода я выполнил успешно.
- Ну, встреться ты мне где-нибудь, - все же вспомнил я техника-лейтенанта, когда мы проезжали мимо городского базара.
Поставив, как выразился Валентин Негодяев, мировой рекорд езды на газике в ночных условиях, на следующее утро мы вернулись на завод.
Торопливо распахнув дверь в кабинет Кашелотова, я остановился на пороге, а через мгновение затворил ее, отступив назад: кабинет был полон людей, за столом сидел человек в синем гражданском костюме, а возле него два генерала.
Я разобрал только одну фразу, которую жестко и требовательно произнес человек в синем костюме:
- Будут к сроку два полка гвардейских минометов или нет?!
Меня все же заметили. В коридор выскочил Кашелотов, за ним Юдин. Кашелотов взволнованно схватил меня за руку:
- Привез?!
- Да!.. Пятьдесят узлов.
Кашелотов торопливо вернулся назад в кабинет, а Юдин, громко топая, побежал по коридору. В цех, конечно.
Через несколько минут кабинет освободился. Кашелотов, засунув руки в карманы брюк, задумчиво прохаживался из угла в угол.
- Вы очень хорошо обернулись, - сказал он, когда я сел за свой стол. Понимаешь, очень нужно сейчас вооружение под Курск. Там, как видно, назревает что-то серьезное. - Он снова заходил по кабинету.
- Товарищ полковник, - я не сдержал любопытства, - а кто это сидел за вашим столом?
- Это? Секретарь обкома...
Походив еще немного по кабинету, Кашелотов сказал, указывая на стол:
- Ну, а теперь беритесь за свои непосредственные обязанности. Вызовите Коробкова и Хавлову и заберите от них все дела. А они пусть постоянно находятся в цехе. Я тоже пошел туда.
Я остался один в кабинете. "Очень нужно сейчас вооружение под Курск", сказал полковник.
В кабинете висела карта, и я подошел к ней. Тоже выступ, как и Демьянский, только обращен в сторону немцев и гораздо больше. У немцев и Белгород и Орел. Уж не пытаются ли они окружить наши войска, как мы их под Демьянском? - пришло мне в голову. В цехах шла напряженная горячая работа, а мне приходилось сидеть в кабинете. И насколько нужно это мое сидение, я тоже еще не знал. Я стоял и думал, как бы выбраться туда в цех, и хоть чем-нибудь помочь людям. Я решил все-таки позвонить Коробкову и хотя бы узнать, как там у них дела.
Но телефон зазвонил сам. Кашелотов сказал мне, чтобы я шел в цех.
Еще только пройдя общую проходную завода, я увидел, что вместе со мной к цеху направляется много людей. В рабочих халатах, костюмах, ватниках и обычной одежде они спешили к цеховой двери со всех сторон.
Вахтер, так строго проверявший в первый день мой пропуск, теперь, только улыбаясь, козырнул. Первым, кого я увидел в цехе, был Кашелотов. Он стоял недалеко от входа, возле четырех полностью изготовленных машин "БМ-13", держа в руках пачку документов. Вокруг установок возилось несколько человек, Таня Лозовая вкладывала ключи в ящики для запасных инструментов.
Кашелотов, взглянув на меня, махнул рукой в сторону цеха: подключайся, мол. В цехе отчетливо выделялись два потока. Один - основной, занимался сборкой новых боевых установок, в другом демонтировали с уже собранных машин фермы и направляющие и заменяли старые неисправные узлы на новые, привезенные нами с волжского завода. Это был наиболее оживленный участок, почти все операции делали вручную.
- Новый военпред? - человек в спецовке, сдернув рукавицу, торопливо сунул мне руку. - Помоги-ка мне эту штуку перетащить...
Два дня я безвылазно проработал в цехе, а на третий...
- От отчетности никуда не денешься, - Кашелотов, наблюдавший, как я увлеченно работал, все-таки отправил меня обратно в кабинет.
Много дней и вечеров пришлось мне провести за разбором и заполнением всяких форм. Кашелотов же как бы и не замечал моих затруднений. Окунув меня в бумажный ворох, он появлялся в кабинете только для самых неотложных дел: просмотра почты, подписания документов, на совещания.
На Курской дуге уже шли бои: там требовались гвардейские минометы и завод давал их непрерывно. Крутились приводные ремни станков, стучали молоты и прессы. Ревели паровозы. Из заводских ворот днем и ночью выходили боевые машины.
Когда в кабинете никого не бывало, я быстро сбрасывал сапог и, смотав бинт, подолгу смотрел на рану. Если косточек и крови не было видно, то веселел. Однажды за этим занятием застал меня Кашелотов. Он осторожно издалека глянул на ногу:
- Болит?..
- Да, нет! Не болит, но и не заживает. - Меня как-то неожиданно вдруг прорвало: - Отпустите меня на фронт, товарищ полковник, если нога заживет?
- На фронт? - Кашелотов удивленно посмотрел на меня и засмеялся. - Ну, уж об этом ты и не думай. На фронт тебе врачи дорогу заказали. Я это знаю совершенно точно.
По-видимому, Антон Иванович был совершенно убежден, что сидеть мне вот так в его кабинете очень долго, по крайней мере до конца войны.
- Тебе когда звание получать?
- Наверное, в конце года.
- Вот и получай. А воевать? Ты свое отвоевал и с честью! Слышал, что нам план уже увеличивают?
Я слышал эту очень серьезную новость. Захотелось поскорее в цех, поделиться ею с Коробковым и Хавловой. Натянул сапог и подал полковнику папку с бумагами.
- Разрешите, я на завод схожу.
- Давай, давай! Приходи к вечеру, купаться съездим. - Как видно, Антон Иванович почувствовал всю жестокость своих слов и хотел их как-то сгладить.
На участке комплектации, как всегда, суетилась Таня. Я направился к ней. Хотя Таня окончила техникум и немножко больше, чем я, работала на заводе, для меня она все равно была девчонкой, и я относился к ней полушутя.
- Танечка, привет!
- Здравствуйте! - мне показалось, она не очень охотно подала свою ладошку.
Вчера я видел ее в кино с двумя парнями, кажется, оба с нашего завода.
- Ну, как жизнь молодая, как вчерашнее кино?
- А вы тоже были? Что-то я вас не заметила.
- Где уж там, ты ведь была так занята этими, из конструкторского, что ли.
- Ну это как раз случайно.
- Так оно и бывает... Раз случайность, два случайность, - больше я не знал о чем говорить и, приняв озабоченный вид.спросил:
- Коробкова не видела?
- Где-то здесь. - Таня повернулась уходить. Кажется, она не очень-то благоговела перед лейтенантскими погонами.
- А Александра Ивановна?
- И Александра Ивановна здесь! - Таня была уже далеко.
"Что это она так? Пошла и даже не обернулась? А если, - вдруг кольнула догадка, - она меня за бездельника считает? Что толку терять понапрасну время с человеком, разгуливающим с никчемной бумажкой в руках?" Взгляд упал на стоявшую неподалеку, полностью изготовленную и принятую боевую машину. Я подошел к ней и сел на подножку. Такую же в точности подножку, как и те, на которых так часто приходилось сиживать с боевыми товарищами.
Вот тебе и на! А я-то думал, что нужен на заводе, пользу приношу... Как бы не так! Девчонка-контролер и то спиной повернулась. Я вскочил и торопливо начал осматривать механизмы установки. Выгнал до предела вверх направляющие. Пощелкал рукоятками замков. Прокрутил в обе стороны поворотный механизм. Все нормально. Как-нибудь и без меня проверили! Нет! Все это не то! Может быть, пойти и высказать все Кашелотову? Пусть направляет в цех, хотя бы к Коробкову помощником...
С Алексеем Михайловичем я чувствовал себя наиболее просто. Вот и сейчас, увидев меня, он торопливо отложил в сторону одно из контрольных приспособлений и направился в мою сторону.
Мы пошли к бочке покурить.
- Ты что такой... - старик пытливо взглянул на меня и помедлил, подыскивая нужное слово, - сумрачный? Уж не на фронтах ли чего?
- На фронтах, Алексей Михайлович, все в порядке и будет теперь всегда в порядке... Понимаешь, я о себе вот думаю. Кажется мне, что я не тем, чем надо, занимаюсь.
- Это как же не тем, чем надо? - удивился Коробков.
- Женщине на моем месте надо работать, а не строевому офицеру.
- А-а-а! Кто про что, а ты... - Коробков тихонько засмеялся. - На своем ты месте и лучше искать нечего, раз врачи на фронт не пускают. И при оружии, с которым воевал, состоишь, и народу нашему пришелся...
Мне стало полегче, но все-таки сказал:
- На фронте я все равно буду. Алексей Михайлович, а вот сейчас что обо мне люди скажут? Наверняка многие считают: такой молодой и здоровый - и в тылу!
- Глупые люди! - Коробков старался меня успокоить. - А то, может быть, и сами с изъяном. Есть у нас и такие.
"Нет, все-таки про эту заносчивую девчонку надо спросить", - подумал я и сказал:
- Что у вас Татьяна эта, из ОТК больно важно держится?
- Таня? А что она? - встревожился Коробков.
- Да вот спросил ее: не видела ли кого из вас, даже не ответила толком.
- А-а... Все они молодые такие! - старик сокрушенно махнул рукой. - Воли много взяли. Вот я скажу ей при случае.
- Нет, - сказал я, - пожалуйста, ничего не говори, - и, смутившись под его пристальным взглядом, добавил: - Давно хотел спросить вас - у боевых машин направляющие ведь строго параллельны?
Коробков изумленно посмотрел на меня:
- Таня их строго проверяет, а потом я своим специальным шаблоном. Все в полном соответствии с чертежами...
- Так... Это я по фронтовым соображениям интересуюсь. На вот, ведомость контрольных размеров, а я обратно в контору... Уж эти мне бумажки!
К концу 1943 года и без того напряженный план был увеличен. Рядом с основным корпусом возводилось новое здание, оно еще не было готово. Тогда решили осваивать корпус, не дожидаясь завершения строительных работ.
Вернувшись с совещания, Кашелотов распорядился:
- Дополнительно людей нам сейчас не получить. На первых порах поставим на новое место Коробкова с его мерками и шаблонами, и вам бы надо почаще там бывать.
Я отправился на завод.
Коробкова я отыскал в одном из углов цеха. Сидя на ящике, он проверял только что привезенные от поставщика запорные замки и по одному выдавал рабочим. То. ждали их третий день и нетерпеливо подгоняли старика.
- Да что ты его щупаешь, Михалыч! Он вроде железный!..
- Хорош замок, хоть мильены твои запирать!.. Алексей Михайлович был невозмутим:
- Ставили уже раз, вот так-то, не проверив, а потом назад выбивали...
Наконец он закончил отбраковку. Кликнув Хавлову, мы прошли в маленькую комнатку военпредов, почти до отказа заполненную чертежами и мерительным инструментом.
- Что делать будем? Часть работ переносится в новый корпус, а людей дополнительно не дадут. - Я тревожно смотрел на опытных работников военной приемки. Расспросив меня подробно, они устало улыбнулись. Помолчав, первой высказалась Хавлова.
- Тяжело было в 41-м, - начала она, - ведь совсем из цеха не выходили. Теперь уже так трудно не будет. Я думаю, справимся...
- Главное, чтобы качество не ухудшилось! - добавил Коробков, сразу закивавший на слова Хавловой.
- Вот когда вы в первый раз к нам на завод пришли, то видели, как мы заставили рабочих перекрасить плохо окрашенные боевые установки, а ведь в сорок первом мы вообще несколько батарей неокрашенными на фронт отправили. Дали в придачу краски: там, на войне, покрасите!
- В сорок первом, - продолжал за Хавловой Коробков, - мы и не знали, что такое отдых,
Пять основательно помятых и продырявленных машин БМ-13 подъехали к заводским воротам и затормозили. Просигналив несколько раз и убедившись, что гудки нисколько не действуют на вахтера, степенно расхаживавшего у ворот, из кабины первой машины выпрыгнул невысокого роста лейтенант и подбежал к старику.
Вытащив кусок газеты и жестяную банку с махоркой, лейтенант угостил вахтера, закурил сам и приступил к расспросам. Затем, крикнув шоферам, чтобы они съехали с дороги, он торопливо направился к заводоуправлению.
Работавший за своим столом Кашелотов заметил, как дверь в кабинет приоткрылась, кто-то осторожно заглянул и снова притворил дверь. Потом снова заглянул. Это уже мешало.
- Да кто там?
Нерешительно вошел лейтенант, только что прибывший с боевыми машинами.
- Я искал, товарищ полковник... - начал он и запнулся. - Я прибыл с пятью боевыми машинами на ремонт...
- Ну!.. - сказал сурово Кашелотов. Ему не понравилось, что лейтенант чего-то не договаривает. Завод перегружен. Пусть устраиваются, как все, и ждут своей очереди.
- Нам очень они необходимы. Ожидаются тяжелые бои, а батареи в полку не имеют полной огневой мощи, - волнуясь, сказал лейтенант.
И это все Кашелотов уже сотни раз слышал.
- С какого фронта? - Антон Иванович привычно повернулся назад к карте.
- С Северо-Западного... - негромко проговорил лейтенант.
- Э-э... У вас там и делать нечего. Все без перемен. Вот на юго-западе и юге - там наступают! - голос полковника зазвучал бодро. - Значит, вот туда-то и надо в первую очередь.
Он взглянул на лейтенанта, улыбнулся и опустил голову, явно показывая этим, что разговор окончен.
Приезжий, отдав честь, направился к двери.
- Товарищ полковник, у вас лейтенант служит. Не скажете, где его найти?
- Где-то здесь. Кажется, в цехе.
Но я уже обнимал гостя - Женю Богаченко.
- Как я рад! Пойдем... - я потянул его к двери.
- Зачем? Куда? - вдруг проговорил Антон Иванович. - Какие там у вас могут быть секреты? Садитесь вот на диван и беседуйте. Мне тоже интересно послушать о фронтовых делах.
Радостно улыбаясь, мы сели.
- Ой! Да ты с палкой! - Богаченко жалостливо смотрел на меня. - Хромаешь?
Возле боевых машин группа людей о чем-то ожесточенно спорила. Среди них выделялись две женщины в синеньких халатиках. Как и у окружавших, у них были раскрасневшиеся сердитые лица. Одна из них, лет тридцати пяти, с красивым лицом что-то пыталась доказать возмущенно наседавшим на нее рабочим. Вторая, стоявшая чуть позади, была еще совсем юной - девочка лет восемнадцати, зеленоглазая, с причудливо изогнутыми бровями, с иссиня-черной косой, собранной на затылке в узел. В руках она держала скребок с налипшей на нем краской. Один из пареньков, а их было большинство в группе, крутился вокруг девушки, пытаясь вырвать у нее скребок. Она сердито отмахивалась от него.
Рабочих возглавлял огромный человек. Потрясая над головой громадными руками, он громко кричал на женщин. Перемазанные краской ребятишки, стоявшие рядом с ним, тоже что-то выкрикивали и размахивали руками.
- Начальник цеха Юдин Алексей Иванович, - назвал Коробков. - Мальчишки намазали кое-как, а переделывать не хочется, да и времени совсем нет, вот он и кричит. А это наш техник Хавлова Александра Ивановна, а с ней старший контролер ОТК Таня Лозовая. Таня недавно у нас - из Донбасса эвакуированная.
Начальнику цеха показали на меня и Коробкова, и он медленно повернулся.
- Добро пожаловать! - глаза начальника приветливо засветились. - Слышали, слышали, что заслуженного человека, фронтовика к нам ставят. Добро пожаловать! - Он протянул мне свою огромную промасленную руку. - Перекур!..
Все направились в самый угол корпуса, где стояли маленькие скамеечки и большая железная бочка для окурков.
Я поспешно вытащил полученную еще в госпитале пачку "Беломора" и протянул ее начальнику.
- Беломор!.. - Алексей Иванович бережно выковырял своими пальцами папиросу, к пачке потянулись десятки рук.
- Приятно, очень приятно! - снова заговорил Юдин, - ну как там на фронте наша продукция?
- Хороша!
Наверное, все присутствующие ждали от меня похвалы качеству боевых машин. Разгоряченные недавним спором хмурые лица разом заулыбались. Засмеялась юная Таня.
- Что я говорил! - торжествующе загремел Юдин. - Давали, даем и будем давать только отличную боевую технику, которая никогда не подведет!
Чувствовалось, что эти, вообще-то совершенно справедливые слова он привык повторять часто.
- А то найдут какое-нибудь пятнышко и носятся с ним, как нечистый со своей торбой! - Юдин сверху оглядел всех. - Ну скажите, товарищ гвардии лейтенант?
Может быть, в этом случае я высказался и резковато, но мне уж очень захотелось проявить себя заправским военпредом.
- Если к нам и придет какое-либо вооружение с малейшими дефектами, то мы немедленно стараемся их устранить. У нас бывали случаи, когда из-за таких дефектов не сходили снаряды с направляющих. А относительно окраски, то, как только выходим из боев, немедленно все подновляем и не допускаем малейшего скола краски.
Все это я проговорил твердым и серьезным тоном. Алексей Иванович, видимо, совсем не ожидал такого ответа. Лицо его стало багровым. Помедлив, он гневно швырнул папироску в бочку, вскочил и тяжелыми шагами двинулся к установкам. Вслед за ним заторопились и рабочие.
- Товарищ гвардии лейтенант, - донеслось через минуту от машин, - уж вы там, пожалуйста, не задерживайте людей!
Женщины засмеялись и заторопились к рабочим.
- Здорово он рассвирепел на меня, Алексей Михайлович?
- Да что вы! - Коробков тихонько хохотнул. - Сейчас отойдет, сам явится.
Дверь в кабинет полковника оказалась не заперта. На столе валялась фуражка Кашелотова. Очевидно, несмотря на раннее время он уже находился здесь. В кабинет торопливо вошли Кашелотов и Юдин. В руках у Юдина был узел от "БМ-13". Он положил его на стол, и я сразу заметил, что корпус у этого узла разбитый. От самой середины во все стороны расходились тоненькие трещины.
- Видите, товарищ лейтенант, - полковник Кашелотов грустно вздохнул, придется вам сразу окунуться в работу с головой. До сих пор нам эти узлы поставляли вполне нормальными, а вот в последней партии все время выходят из строя корпуса. В паспортах завода-поставщика мы ничего не нашли. Это специальный узел, и он принят военпредом. Придется вам выехать и на месте разобраться. Разобраться и, что сейчас самое главное, привезти от них не меньше полсотни таких вот, только исправных узлов.
- Да, да! - быстро пробасил Юдин. - Не меньше полсотни. - И он как-то виновато посмотрел на меня.
"Смогу ли я самостоятельно действовать там, на заводе? Разбираться с чертежами, учесть требования?"
Вскоре, получив консультацию в цехе у Юдина и Коробкова и просмотрев дефектные корпуса, я пошел разыскивать машину, на которой нужно было отправляться на завод-поставщик.
У выхода из цеха мне встретилась Таня Лозовая, и я снова отметил, что она очень красивая, только еще совсем девчонка.
- Таня, поедем со мной! - полушутя сказал я.
- Пусть посылают. Думаете, не справлюсь?
- Да я сам беру тебя! - Это получилось у меня очень важно, и Таня как-то странно на меня взглянула.
Старенький, весь обшарпанный "газик" явно не внушал доверия. Но шофер - он же экспедитор - Валентин Негодяев твердо заверил:
- Завтра утром будем на заводе.
На следующий день усталые и голодные в шесть часов утра мы подъехали к базару, расположенному рядом с городским вокзалом.
- Хлеба купи, Валентин, и еще чего посытнее. Сала бы хорошо! напутствовал я экспедитора.
Я остался у машины. Ярко светило утреннее солнышко. Из базарной толчеи доносился аппетитный запах ржаных пирогов с картошкой и творогом. Неожиданно сбоку раздался голос:
- Комендантский патруль. Предъявите ваши документы.
Я невольно вздрогнул и обернулся. Передо мной стоял молоденький техник-лейтенант с двумя солдатами. На рукавах красные повязки. С патрулями мне еще не приходилось сталкиваться. Сейчас молоденький лейтенант, - он мне сразу чем-то напомнил Женю Богаченко, - протягивал руку, требуя документы.
- Да я же с машиной, - сказал я. - Вот она. Мы приехали в город по срочному делу. Я же на базар и не ходил. - До меня уже дошло, что требование документов связано с базаром.
- Товарищ лейтенант, еще раз повторяю: ваши документы? Порядок для всех один - военнослужащим на базаре появляться не положено. - При этом лицо этого маленького лейтенанта было бесстрастным и непреклонным.
Рука моя медленно потянулась за удостоверением. "Что же делать, лихорадочно думал я. - Ведь этот чижик ни за что не отстанет!"
- Следуйте за мной! - лейтенант положил мои документы к себе в карман.
- Да подождите хоть, когда мой шофер придет! - вырвалось у меня с отчаяния.
- Следуйте за мной! - еще более строго повторил блюститель гарнизонного порядка, а его два солдата подвинулись ко мне.
"Что же делать?! Ведь если отказаться идти, еще хуже будет. Пожалуй, солдаты начнут за руки хватать. Эх, дал бы я тебе сейчас леща!" - с остервенением подумал я в адрес ретивого лейтенанта.
К счастью, из ворот рынка выбежал Негодяев. Увидев меня в таком почетном окружении, он растерянно прижал к груди краюшку хлеба. Я беспомощно развел руками, показав кивком на лейтенанта. Жалкий же у меня, наверное, был вид. Тяжело опираясь на палку, я потащился впереди солдат. Так прошли мы через центр города. По дороге патруль задержал еще трех офицеров. Сзади нашей группы медленно двигался Негодяев.
- Поехали хоть на машине, - предложил я, но лейтенант только отрицательно мотнул головой. Ему, видно, очень нравилось, не слеша, в яркое летнее утро идти по городу. Прохожие обращали внимание. Встречные военнослужащие испуганно отдавали честь и рубили строевым шагом. Присоединяться к такой компании у них охоты не было. А я шел и проклинал тот день, когда меня угораздило выставиться над траншеей за Ловатью. И теперь, когда все мои товарищи воевали уже под Старой Руссой, я шел, как безмозглый баран, под конвоем патрулей... Заживет ли когда моя злополучная рана? И еще, конечно, думал, что у меня такое ответственное поручение, а я его так неудачно начал выполнять.
Наконец подошли к воротам дома, где помещалась гарнизонная комендатура.
После серьезного внушения комендант - плотный полковник - проговорил:
- Четыре часа строевой или, кто не может, сутки гауптвахты. Вы будете старшим. - Полковник ткнул пальцем в пожилого капитана. - Без перерывов четыре часа.
Ходили старательно, безостановочно. Я и еще один хромой на левом фланге. Сделали было попытку свернуть за угол - сразу же раздался окрик. За нами следили.
- А я ведь знал, что здесь такие порядки, - сказал один из офицеров, - и все-таки вот попался!
- А меня уже второй раз, - поддержал пожилой интендант. - И оба раза за неряшливый вид. А откуда этот вид возьмется, если все время на попутных машинах?
Офицер действительно выглядел помятым, видимо, добирался до города на машине с сеном. И мне, несмотря на тягость положения, вдруг стало смешно: вот уж в компанию попал!
Неожиданно полковник выехал на машине за ворота. Походив немного, мы завернули за угол и закурили - никто не беспокоил.
- Пойду в разведку! - объявил я своим товарищам по несчастью.
- Счастье ваше! - сказал мне дежурный помощник коменданта. - Полковник уехал на весь день. Так что позанимайтесь еще часок и приходите за документами. - Он взглянул еще раз на меня и мою палку.
- Вы можете идти сейчас. Больше не попадайтесь. - Старший лейтенант вытащил из стола и вернул мне удостоверение личности.
"Черта с два меня занесет еще сюда!" - думал я, торопливо отмеряя шаги к воротам.
- Через полчаса идите за документами! - крикнул я остальным офицерам.
За воротами меня ждал Негодяев, а метрах в ста стоял и газик.
- Поехали! - я поспешно плюхнулся на сиденье. - Ну и история! Столько времени потеряли.
"Газик" торопливо помчался от опасного места. Наконец добрались мы до завода. Я быстро разыскал военпреда.
- Не может быть! - молодой инженер-капитан был явно потрясен моим сообщением о непригодных уздах.
Он куда-то вышел и через минуту вернулся с пачкой бумаг. Порывшись в них, он извлек один яркий лист, на котором были надписи на английском и русском языках, и углубился в его изучение.
- Вот! - наконец сказал он, подавая мне сертификат о качестве металла. Возможно, здесь и загвоздка! На эту партию мы использовали импортный металл.
- Но ведь качество металла должно соответствовать принятым общим требованиям?
- Должно, - со вздохом согласился инженер-капитан.
- Можете ли вы дать нам сегодня пятьдесят новых узлов?
Капитан покачал головой:
- Пройдемте к директору.
Директор завода не стал долго разбираться:
- Сами заварили - сами и расхлебаем. Не подводили мы еще фронтовиков! Подсчитать весь задел. Чего не хватает - немедленно запустить в производство! Завтра поедешь, - сказал он, обращаясь ко мне.
Мы с капитаном отправились проверять исполнение приказа директора. Немного повеселевший инженер-капитан стал теперь мне доказывать, что всякое, мол, бывает. Для убедительности, он начал со времен Петра Первого.
- Великий государь вдруг обнаружил, что у солдатских мундиров на складах внезапно куда-то пропали все оловянные пуговицы. "Повесить всех виновников интендантов!" - распорядился царь. А потом уже, когда интендантов повесили, ученые разобрались, что пуговицы съела особая разновидность коррозии. Я слушал с интересом:
- Неужели и с узлами так?
- Все может быть. Тем более что металл импортный, поступил издалека! неопределенно ответил инженер-капитан.
- Наверное, вам не нужно было соглашаться на этот заказ, - осторожно сказал я.
- Да кто же об этом спрашивал! - горячо воскликнул инженер-капитан. Время военное. Обязали, да и все! А вообще ведь это штамповочный завод. Вот их главная продукция! - Он показал мне на груду металлолома, в которой валялись помятые котелки, какие-то рамки и различные хвостовики от мин, в том числе от нашего снаряда.
На следующий день в десять часов вечера инженер-капитан подписал последний экземпляр паспорта. Вместе погрузили узлы. Негодяев со стартера завел мотор. Можно было все-таки считать, что это первое задание завода я выполнил успешно.
- Ну, встреться ты мне где-нибудь, - все же вспомнил я техника-лейтенанта, когда мы проезжали мимо городского базара.
Поставив, как выразился Валентин Негодяев, мировой рекорд езды на газике в ночных условиях, на следующее утро мы вернулись на завод.
Торопливо распахнув дверь в кабинет Кашелотова, я остановился на пороге, а через мгновение затворил ее, отступив назад: кабинет был полон людей, за столом сидел человек в синем гражданском костюме, а возле него два генерала.
Я разобрал только одну фразу, которую жестко и требовательно произнес человек в синем костюме:
- Будут к сроку два полка гвардейских минометов или нет?!
Меня все же заметили. В коридор выскочил Кашелотов, за ним Юдин. Кашелотов взволнованно схватил меня за руку:
- Привез?!
- Да!.. Пятьдесят узлов.
Кашелотов торопливо вернулся назад в кабинет, а Юдин, громко топая, побежал по коридору. В цех, конечно.
Через несколько минут кабинет освободился. Кашелотов, засунув руки в карманы брюк, задумчиво прохаживался из угла в угол.
- Вы очень хорошо обернулись, - сказал он, когда я сел за свой стол. Понимаешь, очень нужно сейчас вооружение под Курск. Там, как видно, назревает что-то серьезное. - Он снова заходил по кабинету.
- Товарищ полковник, - я не сдержал любопытства, - а кто это сидел за вашим столом?
- Это? Секретарь обкома...
Походив еще немного по кабинету, Кашелотов сказал, указывая на стол:
- Ну, а теперь беритесь за свои непосредственные обязанности. Вызовите Коробкова и Хавлову и заберите от них все дела. А они пусть постоянно находятся в цехе. Я тоже пошел туда.
Я остался один в кабинете. "Очень нужно сейчас вооружение под Курск", сказал полковник.
В кабинете висела карта, и я подошел к ней. Тоже выступ, как и Демьянский, только обращен в сторону немцев и гораздо больше. У немцев и Белгород и Орел. Уж не пытаются ли они окружить наши войска, как мы их под Демьянском? - пришло мне в голову. В цехах шла напряженная горячая работа, а мне приходилось сидеть в кабинете. И насколько нужно это мое сидение, я тоже еще не знал. Я стоял и думал, как бы выбраться туда в цех, и хоть чем-нибудь помочь людям. Я решил все-таки позвонить Коробкову и хотя бы узнать, как там у них дела.
Но телефон зазвонил сам. Кашелотов сказал мне, чтобы я шел в цех.
Еще только пройдя общую проходную завода, я увидел, что вместе со мной к цеху направляется много людей. В рабочих халатах, костюмах, ватниках и обычной одежде они спешили к цеховой двери со всех сторон.
Вахтер, так строго проверявший в первый день мой пропуск, теперь, только улыбаясь, козырнул. Первым, кого я увидел в цехе, был Кашелотов. Он стоял недалеко от входа, возле четырех полностью изготовленных машин "БМ-13", держа в руках пачку документов. Вокруг установок возилось несколько человек, Таня Лозовая вкладывала ключи в ящики для запасных инструментов.
Кашелотов, взглянув на меня, махнул рукой в сторону цеха: подключайся, мол. В цехе отчетливо выделялись два потока. Один - основной, занимался сборкой новых боевых установок, в другом демонтировали с уже собранных машин фермы и направляющие и заменяли старые неисправные узлы на новые, привезенные нами с волжского завода. Это был наиболее оживленный участок, почти все операции делали вручную.
- Новый военпред? - человек в спецовке, сдернув рукавицу, торопливо сунул мне руку. - Помоги-ка мне эту штуку перетащить...
Два дня я безвылазно проработал в цехе, а на третий...
- От отчетности никуда не денешься, - Кашелотов, наблюдавший, как я увлеченно работал, все-таки отправил меня обратно в кабинет.
Много дней и вечеров пришлось мне провести за разбором и заполнением всяких форм. Кашелотов же как бы и не замечал моих затруднений. Окунув меня в бумажный ворох, он появлялся в кабинете только для самых неотложных дел: просмотра почты, подписания документов, на совещания.
На Курской дуге уже шли бои: там требовались гвардейские минометы и завод давал их непрерывно. Крутились приводные ремни станков, стучали молоты и прессы. Ревели паровозы. Из заводских ворот днем и ночью выходили боевые машины.
Когда в кабинете никого не бывало, я быстро сбрасывал сапог и, смотав бинт, подолгу смотрел на рану. Если косточек и крови не было видно, то веселел. Однажды за этим занятием застал меня Кашелотов. Он осторожно издалека глянул на ногу:
- Болит?..
- Да, нет! Не болит, но и не заживает. - Меня как-то неожиданно вдруг прорвало: - Отпустите меня на фронт, товарищ полковник, если нога заживет?
- На фронт? - Кашелотов удивленно посмотрел на меня и засмеялся. - Ну, уж об этом ты и не думай. На фронт тебе врачи дорогу заказали. Я это знаю совершенно точно.
По-видимому, Антон Иванович был совершенно убежден, что сидеть мне вот так в его кабинете очень долго, по крайней мере до конца войны.
- Тебе когда звание получать?
- Наверное, в конце года.
- Вот и получай. А воевать? Ты свое отвоевал и с честью! Слышал, что нам план уже увеличивают?
Я слышал эту очень серьезную новость. Захотелось поскорее в цех, поделиться ею с Коробковым и Хавловой. Натянул сапог и подал полковнику папку с бумагами.
- Разрешите, я на завод схожу.
- Давай, давай! Приходи к вечеру, купаться съездим. - Как видно, Антон Иванович почувствовал всю жестокость своих слов и хотел их как-то сгладить.
На участке комплектации, как всегда, суетилась Таня. Я направился к ней. Хотя Таня окончила техникум и немножко больше, чем я, работала на заводе, для меня она все равно была девчонкой, и я относился к ней полушутя.
- Танечка, привет!
- Здравствуйте! - мне показалось, она не очень охотно подала свою ладошку.
Вчера я видел ее в кино с двумя парнями, кажется, оба с нашего завода.
- Ну, как жизнь молодая, как вчерашнее кино?
- А вы тоже были? Что-то я вас не заметила.
- Где уж там, ты ведь была так занята этими, из конструкторского, что ли.
- Ну это как раз случайно.
- Так оно и бывает... Раз случайность, два случайность, - больше я не знал о чем говорить и, приняв озабоченный вид.спросил:
- Коробкова не видела?
- Где-то здесь. - Таня повернулась уходить. Кажется, она не очень-то благоговела перед лейтенантскими погонами.
- А Александра Ивановна?
- И Александра Ивановна здесь! - Таня была уже далеко.
"Что это она так? Пошла и даже не обернулась? А если, - вдруг кольнула догадка, - она меня за бездельника считает? Что толку терять понапрасну время с человеком, разгуливающим с никчемной бумажкой в руках?" Взгляд упал на стоявшую неподалеку, полностью изготовленную и принятую боевую машину. Я подошел к ней и сел на подножку. Такую же в точности подножку, как и те, на которых так часто приходилось сиживать с боевыми товарищами.
Вот тебе и на! А я-то думал, что нужен на заводе, пользу приношу... Как бы не так! Девчонка-контролер и то спиной повернулась. Я вскочил и торопливо начал осматривать механизмы установки. Выгнал до предела вверх направляющие. Пощелкал рукоятками замков. Прокрутил в обе стороны поворотный механизм. Все нормально. Как-нибудь и без меня проверили! Нет! Все это не то! Может быть, пойти и высказать все Кашелотову? Пусть направляет в цех, хотя бы к Коробкову помощником...
С Алексеем Михайловичем я чувствовал себя наиболее просто. Вот и сейчас, увидев меня, он торопливо отложил в сторону одно из контрольных приспособлений и направился в мою сторону.
Мы пошли к бочке покурить.
- Ты что такой... - старик пытливо взглянул на меня и помедлил, подыскивая нужное слово, - сумрачный? Уж не на фронтах ли чего?
- На фронтах, Алексей Михайлович, все в порядке и будет теперь всегда в порядке... Понимаешь, я о себе вот думаю. Кажется мне, что я не тем, чем надо, занимаюсь.
- Это как же не тем, чем надо? - удивился Коробков.
- Женщине на моем месте надо работать, а не строевому офицеру.
- А-а-а! Кто про что, а ты... - Коробков тихонько засмеялся. - На своем ты месте и лучше искать нечего, раз врачи на фронт не пускают. И при оружии, с которым воевал, состоишь, и народу нашему пришелся...
Мне стало полегче, но все-таки сказал:
- На фронте я все равно буду. Алексей Михайлович, а вот сейчас что обо мне люди скажут? Наверняка многие считают: такой молодой и здоровый - и в тылу!
- Глупые люди! - Коробков старался меня успокоить. - А то, может быть, и сами с изъяном. Есть у нас и такие.
"Нет, все-таки про эту заносчивую девчонку надо спросить", - подумал я и сказал:
- Что у вас Татьяна эта, из ОТК больно важно держится?
- Таня? А что она? - встревожился Коробков.
- Да вот спросил ее: не видела ли кого из вас, даже не ответила толком.
- А-а... Все они молодые такие! - старик сокрушенно махнул рукой. - Воли много взяли. Вот я скажу ей при случае.
- Нет, - сказал я, - пожалуйста, ничего не говори, - и, смутившись под его пристальным взглядом, добавил: - Давно хотел спросить вас - у боевых машин направляющие ведь строго параллельны?
Коробков изумленно посмотрел на меня:
- Таня их строго проверяет, а потом я своим специальным шаблоном. Все в полном соответствии с чертежами...
- Так... Это я по фронтовым соображениям интересуюсь. На вот, ведомость контрольных размеров, а я обратно в контору... Уж эти мне бумажки!
К концу 1943 года и без того напряженный план был увеличен. Рядом с основным корпусом возводилось новое здание, оно еще не было готово. Тогда решили осваивать корпус, не дожидаясь завершения строительных работ.
Вернувшись с совещания, Кашелотов распорядился:
- Дополнительно людей нам сейчас не получить. На первых порах поставим на новое место Коробкова с его мерками и шаблонами, и вам бы надо почаще там бывать.
Я отправился на завод.
Коробкова я отыскал в одном из углов цеха. Сидя на ящике, он проверял только что привезенные от поставщика запорные замки и по одному выдавал рабочим. То. ждали их третий день и нетерпеливо подгоняли старика.
- Да что ты его щупаешь, Михалыч! Он вроде железный!..
- Хорош замок, хоть мильены твои запирать!.. Алексей Михайлович был невозмутим:
- Ставили уже раз, вот так-то, не проверив, а потом назад выбивали...
Наконец он закончил отбраковку. Кликнув Хавлову, мы прошли в маленькую комнатку военпредов, почти до отказа заполненную чертежами и мерительным инструментом.
- Что делать будем? Часть работ переносится в новый корпус, а людей дополнительно не дадут. - Я тревожно смотрел на опытных работников военной приемки. Расспросив меня подробно, они устало улыбнулись. Помолчав, первой высказалась Хавлова.
- Тяжело было в 41-м, - начала она, - ведь совсем из цеха не выходили. Теперь уже так трудно не будет. Я думаю, справимся...
- Главное, чтобы качество не ухудшилось! - добавил Коробков, сразу закивавший на слова Хавловой.
- Вот когда вы в первый раз к нам на завод пришли, то видели, как мы заставили рабочих перекрасить плохо окрашенные боевые установки, а ведь в сорок первом мы вообще несколько батарей неокрашенными на фронт отправили. Дали в придачу краски: там, на войне, покрасите!
- В сорок первом, - продолжал за Хавловой Коробков, - мы и не знали, что такое отдых,
Пять основательно помятых и продырявленных машин БМ-13 подъехали к заводским воротам и затормозили. Просигналив несколько раз и убедившись, что гудки нисколько не действуют на вахтера, степенно расхаживавшего у ворот, из кабины первой машины выпрыгнул невысокого роста лейтенант и подбежал к старику.
Вытащив кусок газеты и жестяную банку с махоркой, лейтенант угостил вахтера, закурил сам и приступил к расспросам. Затем, крикнув шоферам, чтобы они съехали с дороги, он торопливо направился к заводоуправлению.
Работавший за своим столом Кашелотов заметил, как дверь в кабинет приоткрылась, кто-то осторожно заглянул и снова притворил дверь. Потом снова заглянул. Это уже мешало.
- Да кто там?
Нерешительно вошел лейтенант, только что прибывший с боевыми машинами.
- Я искал, товарищ полковник... - начал он и запнулся. - Я прибыл с пятью боевыми машинами на ремонт...
- Ну!.. - сказал сурово Кашелотов. Ему не понравилось, что лейтенант чего-то не договаривает. Завод перегружен. Пусть устраиваются, как все, и ждут своей очереди.
- Нам очень они необходимы. Ожидаются тяжелые бои, а батареи в полку не имеют полной огневой мощи, - волнуясь, сказал лейтенант.
И это все Кашелотов уже сотни раз слышал.
- С какого фронта? - Антон Иванович привычно повернулся назад к карте.
- С Северо-Западного... - негромко проговорил лейтенант.
- Э-э... У вас там и делать нечего. Все без перемен. Вот на юго-западе и юге - там наступают! - голос полковника зазвучал бодро. - Значит, вот туда-то и надо в первую очередь.
Он взглянул на лейтенанта, улыбнулся и опустил голову, явно показывая этим, что разговор окончен.
Приезжий, отдав честь, направился к двери.
- Товарищ полковник, у вас лейтенант служит. Не скажете, где его найти?
- Где-то здесь. Кажется, в цехе.
Но я уже обнимал гостя - Женю Богаченко.
- Как я рад! Пойдем... - я потянул его к двери.
- Зачем? Куда? - вдруг проговорил Антон Иванович. - Какие там у вас могут быть секреты? Садитесь вот на диван и беседуйте. Мне тоже интересно послушать о фронтовых делах.
Радостно улыбаясь, мы сели.
- Ой! Да ты с палкой! - Богаченко жалостливо смотрел на меня. - Хромаешь?