Страница:
- << Первая
- « Предыдущая
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- Следующая »
- Последняя >>
6. Увидя это, израильтяне пали ниц и преклонились пред единым Богом, взывая к нему как к единственному всесильному и истинному Божеству и давая всем прочим богам презрительные и насмешливые прозвища. Вместе с тем, по данному Илиею знаку, народ схватил лжепророков и тут же убил их. Царю же, который все еще не мог прийти в себя, Илия дал совет поскорее вернуться домой, потому что ему вскоре придется увидеть, как Господь Бог ниспошлет дождь. Ахав удалился восвояси, Илия же взошел на вершину горы Кармел, сел на землю и, склонив главу свою к коленам, приказал одному из слуг взобраться на какой-нибудь утес, смотреть на море и, когда увидит где-нибудь собирающееся облачко, тотчас сказать ему; до этого же времени небо было совершенно чисто. Тот повиновался, но несколько раз возвращался к Илии с заявлением, что ничего не видно; на седьмой раз, однако, слуга заявил, что увидел на горизонте какое-то темное пятно, которое не больше человеческого следа. Когда Илия услышал это, то послал к Ахаву приглашение удалиться скорее в город, чтобы его не застал проливной дождь. Царь отправился в город Иесраил[790]. Вскоре затем небо почернело и покрылось тучами, поднялся сильный вихрь и полил проливной дождь. Пророка же обуял дух Божий, и он добежал рядом с колесницею царя вплоть до города Иесраила, лежащего в области колена Иссахарова.
7. Когда жена Ахава, Иезавель, узнала о чудесах, совершенных Илиею, а также о том, что он велел перебить ее пророков, то при сильном гневе отправила к нему посланцев с угрозою, что при помощи последних она убьет и его, подобно тому, как он загубил ее жрецов. Устрашась этой угрозы, Илия бежал в город, носящий название Вирсувы (он находится на границе между областью колена Иудова и страною Идумейскою), и, оставив там слугу своего, удалился затем в пустыню. Здесь ему страстно хотелось умереть. Считая себя не лучше своих предшественников, он полагал, что если эти предшественники его погибли, то и ему самому более не стоит жить. В изнеможении он опустился под деревом и вскоре крепко заснул. Но вскоре он опять проснулся: кто-то разбудил его; когда он встал, то увидел, что около него лежит пища[791]. Поев и набравшись сил, Илия отправился в дальнейший путь и пришел к горе Синай, где, по преданию, Моисей получил от Всевышнего законы.
Здесь он нашел обширную пещеру, в которой и поселился на довольно продолжительное время. Однажды он услышал здесь голос невидимого лица, спросившего его, почему он находится тут и покинул город. На это Илия ответил, что причиною его удаления то, что он перебил жрецов иноземных богов и убедил народ, что есть один только истинный Бог, именно Тот, Которому евреи поклонялись с самого начала. За это-то, сказал Илия, жена царя и домогается его казни. Затем пророку было дано повеление выйти на следующий день из пещеры, и тогда он узнает, что ему следует предпринять. На рассвете Илия вышел из своего убежища. Земля дрожала, и блестящий свет озарял окрестности. Затем, когда все опять успокоилось, раздался глас Всевышнего, который уговаривал Илию не пугаться ничего, что бы ни случилось, так как ни один из врагов его не причинит ему никакого вреда. При этом Илия услышал повеление вернуться домой и провозгласить царем еврейским сына Немессея, Иуя, а царем дамасских сирийцев Азаила, а также посвятить в качестве собственного своего преемника Елисея из города Авелы[792]. Нечестивцев же из народа уничтожат отчасти Азаил, отчасти Иуй.
Сообразно такому повелению, Илия вернулся в страну еврейскую. Тут он нашел Елисея, сына Сафата, занятым в обществе нескольких других лиц вспахиванием поля ври помощи двенадцати волов. Подойдя к Елисею, Илия накинул на него собственный плащ свой, Елисей же тотчас стал пророчествовать и, бросив своих волов, последовал за Илиею. Но при этом он попросил Илию разрешить ему проститься с родителями и, когда получил надлежащее разрешение и воспользовался им, последовал за Илиею, став на всю свою жизнь учеником и слугою пророка.
8. Вот что мы могли рассказать про этого пророка. В то время ближайшим к царю соседом был некий Навуф из города Изара. И вот, желая округлить свои владения, царь предложил этому Навуфу уступить ему за какую угодно цену ближайшее поле, причем выразил готовность, если бы тот не пожелал взять деньги, отдать Навуфу в обмен любой из других своих земельных участков. Однако Навуф наотрез отказался от этой сделки, указывая на то, что желает пользоваться именно тою собственностью своею, которая перешла к нему по наследству от отца. Тогда Ахав очень огорчился и оскорбился невозможностью присвоить себе чужой земельный участок и с горя перестал купаться, есть и пить. Когда же Иезавель, жена его, стала расспрашивать его о причине его горя и почему он не купается, не завтракает и не обедает, царь рассказал ей о нелюбезном отказе Навуфа и о том, как последний, несмотря на настоятельные просьбы лица, облеченного царскою властью, все-таки поглумился над ним и, несмотря на то что он его подданный, отказал ему в исполнении его просьбы. Иезавель на это посоветовала мужу не приходить в уныние и, забыв о своем горе, вернуться к прежнему образу жизни, а ей предоставить заботу о наказании Навуфа. Немедленно после этого она от имени Ахава разослала начальствующим над израильтянами лицам письменное приказание объявить о назначении поста в известный день, созвать народное собрание и вызвать туда Навуфа (который был знатного рода). При этом она велела привести в собрание трех негодяев, которые согласились бы лжесвидетельствовать в том смысле, будто Навуф при них богохульствовал и поносил царя; за это Навуфа можно будет побить камнями и таким образом избавиться от него. И действительно, как приказала царица, Навуф был изобличен лжесвидетелями в богохульстве и поношении Ахава и подвергся смертной казни чрез побитие камнями от руки черни. Получив известие о приведении приговора в исполнение, Иезавель пошла к царю и предложила ему даром завладеть виноградником Навуфа. Ахав обрадовался этому случаю, покинул свое ложе и отправился осмотреть виноградник Навуфа. Тогда Господь Бог в гневе послал пророка Илию на поле, принадлежавшее Навуфу, чтобы встретиться там с Ахавом и спросить его, на каком основании он, убив законного владельца данного земельного участка, теперь думает столь бесчестно овладеть его имуществом. Когда же Илия пришел к Ахаву, царь спросил его, что он имеет сообщить ему (Ахаву было стыдно быть застигнутым врасплох на самом месте преступления). Тогда пророк ответил, что на том самом месте, на котором труп убитого Навуфа стал добычею собак, прольется кровь Ахава и его жены и погибнет весь род их за то, что он решился на столь дерзновенный поступок и вопреки всяким законам загубил совершенно невинного гражданина. Тогда Ахава охватили скорбь и раскаяние в содеянном им преступлении; он надел на себя власяницу, ходил босой, не прикасался к пище и открыто сознавался в своем преступлении, которое навлекло на него гнев Предвечного. Господь Бог же объявил ему чрез пророка, что, так как Ахав чувствует раскаяние в совершенных злодеяниях, Он при его жизни отложит наказание рода его, а приведет свою угрозу в исполнение лишь на сыне Ахава[793].
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
7. Когда жена Ахава, Иезавель, узнала о чудесах, совершенных Илиею, а также о том, что он велел перебить ее пророков, то при сильном гневе отправила к нему посланцев с угрозою, что при помощи последних она убьет и его, подобно тому, как он загубил ее жрецов. Устрашась этой угрозы, Илия бежал в город, носящий название Вирсувы (он находится на границе между областью колена Иудова и страною Идумейскою), и, оставив там слугу своего, удалился затем в пустыню. Здесь ему страстно хотелось умереть. Считая себя не лучше своих предшественников, он полагал, что если эти предшественники его погибли, то и ему самому более не стоит жить. В изнеможении он опустился под деревом и вскоре крепко заснул. Но вскоре он опять проснулся: кто-то разбудил его; когда он встал, то увидел, что около него лежит пища[791]. Поев и набравшись сил, Илия отправился в дальнейший путь и пришел к горе Синай, где, по преданию, Моисей получил от Всевышнего законы.
Здесь он нашел обширную пещеру, в которой и поселился на довольно продолжительное время. Однажды он услышал здесь голос невидимого лица, спросившего его, почему он находится тут и покинул город. На это Илия ответил, что причиною его удаления то, что он перебил жрецов иноземных богов и убедил народ, что есть один только истинный Бог, именно Тот, Которому евреи поклонялись с самого начала. За это-то, сказал Илия, жена царя и домогается его казни. Затем пророку было дано повеление выйти на следующий день из пещеры, и тогда он узнает, что ему следует предпринять. На рассвете Илия вышел из своего убежища. Земля дрожала, и блестящий свет озарял окрестности. Затем, когда все опять успокоилось, раздался глас Всевышнего, который уговаривал Илию не пугаться ничего, что бы ни случилось, так как ни один из врагов его не причинит ему никакого вреда. При этом Илия услышал повеление вернуться домой и провозгласить царем еврейским сына Немессея, Иуя, а царем дамасских сирийцев Азаила, а также посвятить в качестве собственного своего преемника Елисея из города Авелы[792]. Нечестивцев же из народа уничтожат отчасти Азаил, отчасти Иуй.
Сообразно такому повелению, Илия вернулся в страну еврейскую. Тут он нашел Елисея, сына Сафата, занятым в обществе нескольких других лиц вспахиванием поля ври помощи двенадцати волов. Подойдя к Елисею, Илия накинул на него собственный плащ свой, Елисей же тотчас стал пророчествовать и, бросив своих волов, последовал за Илиею. Но при этом он попросил Илию разрешить ему проститься с родителями и, когда получил надлежащее разрешение и воспользовался им, последовал за Илиею, став на всю свою жизнь учеником и слугою пророка.
8. Вот что мы могли рассказать про этого пророка. В то время ближайшим к царю соседом был некий Навуф из города Изара. И вот, желая округлить свои владения, царь предложил этому Навуфу уступить ему за какую угодно цену ближайшее поле, причем выразил готовность, если бы тот не пожелал взять деньги, отдать Навуфу в обмен любой из других своих земельных участков. Однако Навуф наотрез отказался от этой сделки, указывая на то, что желает пользоваться именно тою собственностью своею, которая перешла к нему по наследству от отца. Тогда Ахав очень огорчился и оскорбился невозможностью присвоить себе чужой земельный участок и с горя перестал купаться, есть и пить. Когда же Иезавель, жена его, стала расспрашивать его о причине его горя и почему он не купается, не завтракает и не обедает, царь рассказал ей о нелюбезном отказе Навуфа и о том, как последний, несмотря на настоятельные просьбы лица, облеченного царскою властью, все-таки поглумился над ним и, несмотря на то что он его подданный, отказал ему в исполнении его просьбы. Иезавель на это посоветовала мужу не приходить в уныние и, забыв о своем горе, вернуться к прежнему образу жизни, а ей предоставить заботу о наказании Навуфа. Немедленно после этого она от имени Ахава разослала начальствующим над израильтянами лицам письменное приказание объявить о назначении поста в известный день, созвать народное собрание и вызвать туда Навуфа (который был знатного рода). При этом она велела привести в собрание трех негодяев, которые согласились бы лжесвидетельствовать в том смысле, будто Навуф при них богохульствовал и поносил царя; за это Навуфа можно будет побить камнями и таким образом избавиться от него. И действительно, как приказала царица, Навуф был изобличен лжесвидетелями в богохульстве и поношении Ахава и подвергся смертной казни чрез побитие камнями от руки черни. Получив известие о приведении приговора в исполнение, Иезавель пошла к царю и предложила ему даром завладеть виноградником Навуфа. Ахав обрадовался этому случаю, покинул свое ложе и отправился осмотреть виноградник Навуфа. Тогда Господь Бог в гневе послал пророка Илию на поле, принадлежавшее Навуфу, чтобы встретиться там с Ахавом и спросить его, на каком основании он, убив законного владельца данного земельного участка, теперь думает столь бесчестно овладеть его имуществом. Когда же Илия пришел к Ахаву, царь спросил его, что он имеет сообщить ему (Ахаву было стыдно быть застигнутым врасплох на самом месте преступления). Тогда пророк ответил, что на том самом месте, на котором труп убитого Навуфа стал добычею собак, прольется кровь Ахава и его жены и погибнет весь род их за то, что он решился на столь дерзновенный поступок и вопреки всяким законам загубил совершенно невинного гражданина. Тогда Ахава охватили скорбь и раскаяние в содеянном им преступлении; он надел на себя власяницу, ходил босой, не прикасался к пище и открыто сознавался в своем преступлении, которое навлекло на него гнев Предвечного. Господь Бог же объявил ему чрез пророка, что, так как Ахав чувствует раскаяние в совершенных злодеяниях, Он при его жизни отложит наказание рода его, а приведет свою угрозу в исполнение лишь на сыне Ахава[793].
Глава четырнадцатая
1. Это решение Предвечного объявил царю пророк. Таковы были дела Ахава в то время, как царствовавший в Сирии и Дамаске сын Адада[794], собрав из всех владений своих значительную рать и соединившись с тридцатью двумя царями, владевшими землями по ту сторону Евфрата, пошел войною на Ахава. Не будучи по боевым силам равным своему противнику, Ахав не решился вступить с ним в битву, но велел всему населению своей страны искать убежища в наиболее укрепленных городах, а сам засел в Самарии, которая была сильно укреплена прочнейшими стенами и вообще казалась почти недоступной. Тогда сирийский царь стянул туда все свое войско и, обложив город, приступил к его осаде. Но перед этим он послал к Ахаву посланца с требованием принять то посольство, которое должно будет ознакомить Ахава с его, сирийца, требованиями. Когда царь израильский согласился на принятие такого посольства, последнее было прислано и объявило, чтобы по требованию их царя последнему были выданы все сокровища, дети и жены царя Ахава. Если Ахав согласен с этим и предоставит их царю распорядиться, как ему заблагорассудится, то он готов удалиться с войском и прекратить осаду. На это Ахав велел посольству вернуться и объявить царю, что как он сам, так и вся семья его предоставляют себя в его распоряжение. Когда посланные принесли царю сирийскому такой ответ, царь отправил к Ахаву вторичное посольство с требованием впустить, если Ахав согласен предоставить в его распоряжение все свое имущество, на следующий день в город тех людей Адада, которых он пришлет; пусть Ахав позволит им обыскать весь дворец и дома друзей и родственников царя, захватить все, что им наиболее там понравится, и оставить то, что не будет по их вкусу.
Пораженный требованиями этого второго посольства сирийского царя. Ахав [немедленно] созвал народное собрание и сказал, что, ради спасения народного и сохранения мира, он был готов пожертвовать врагу своих собственных жен и детей и предоставить ему все свое личное имущество, так как того требовал сириец чрез первое свое посольство. «Ныне же, – продолжал Ахав, – сириец требует, чтобы я позволил прислать сюда его людей, которые обыщут все дома и, конечно, не оставят там ничего ценного. Тут он, очевидно, желает сохранить себе лишь предлог к продолжению войны, так как отлично знает, что, хотя я лично и готов пожертвовать собою ради нас, я все-таки предпочту воевать с ним для сохранения в целости ваших личных интересов. Впрочем, я поступлю сообразно вашему решению».
На это народ отвечал, что не следует слушать требования сирийского царя, не обращать на него внимания и быть готовым вести войну. Ввиду этого Ахав отпустил послов с ответом, что на первое условие царя он и теперь еще готов согласиться, ради безопасности своих подданных, но что второе предложение он отвергает.
2. Услышав об этом, Адад очень разгневался и в третий раз отправил к Ахаву послов с угрозою, что он воздвигнет стену, гораздо более высокую, чем та, которая окружает Самарию и над которою он смеется: для того ему лишь стоит приказать каждому из своих солдат бросить одну горсть земли. Этим он хотел показать Ахаву свое численное над ним превосходство и напугать его. Ахав, однако, отвечал, что следует хвастаться не тем, что надел оружие, а тем, что в нем одержал победу во время битвы. Послы Адада отправились в обратный путь и сообщили своему государю ответ в то время, как он сидел с тридцатью двумя царственными союзниками своими за обедом. Адад немедленно отдал приказание окружить город окопами, соорудить валы и ничего не оставлять без внимания, что могло бы способствовать ближайшему успеху осады. От всех этих приготовлений Ахава и весь народ его обуял ужас. Однако он успокоился и перестал бояться, когда к нему подошел какой-то пророк с заявлением, что Господь Бог обещает Ахаву даровать победу над столькими тысячами врагов. На вопрос царя, при помощи кого же будет одержана эта победа, пророк ответил, что способствовать ее одержанию будут сыновья военачальников, но что, так как эти молодые люди еще неопытны, ему, Ахаву, придется взять на себя руководительство ими. Тогда Ахав призвал к себе сыновей военачальников (их нашлось всего двести тридцать два человека). Узнав, что царь сирийский как раз в данную минуту весь предается пиру, Ахав велел отворить городские ворота и выпустил юношей. Но так как соглядатаи Адада тотчас объявили об этом царю, то последний распорядился выслать к ним навстречу вооруженный отряд с приказанием привести к нему этих юношей связанными, если они вздумают вступить в бой, но встретить их мирно в случае, если бы и они явились с мирными намерениями. Между тем Ахав держал внутри города за стенами наготове все прочее войско свое. Встретившись с высланным против них отрядом и вступив с ним в бой, сыновья [израильских] военачальников перебили множество врагов и преследовали остальных вплоть до их лагеря. Видя, что они побеждают, царь израильский выпустил из города все прочее войско свое, которое,неожиданно нагрянув на сирийцев, одержало над ними победу. Дело в том, что сирийцы никак не ожидали такого нападения, и потому евреям удалось нагрянуть на них в то время, как они были безоружны и опьянели. Во время бегства своего из лагеря сирийцы предоставили израильтянам все свое оружие, и царь сирийский едва спасся бегством, вскочив на первого попавшегося коня. Между тем Ахав долго преследовал сирийцев, избивая попадавшихся ему на пути. Разграбив потом весь лагерь, в котором нашлось немало богатств в виде множества золота и серебра, он захватил колесницы и коней Адада и затем возвратился в свой город.
Однако тот же самый пророк (который предсказал Ахаву победу) велел ему ожидать нового нападения и с этой целью держать наготове войско, потому что на следующий год сирийский царь вновь предпримет поход против него. Ввиду этого Ахав последовал данному предостережению.
3. Между тем едва спасшийся с небольшим запасом воинов из битвы Адад стал вновь совещаться со своими друзьями о том, как бы возобновить враждебные против израильтян действия. Друзья советовали Ададу не вести воины в гористой местности, так как Бог израильский особенно могуществен в таких именно местах, как видно из недавно одержанной евреями над сирийцами победы. Но если бой произойдет на равнине, без труда можно будет одержать верх над израильтянами, полагали они. Вместе с тем приближенные Адада советовали последнему отправить на родину союзных царей, но удержать у себя их войска, назначив начальниками над этими войсками своих сатрапов, тогда как утраты, которые были причинены в их собственном войске во время последнего похода, могли бы быть заполнены набором людей, коней и колесниц в пределах родной страны. Ададу показался этот совет вполне целесообразным, и он стал указанным способом комплектовать свои войска.
4. С наступлением весны он собрал всю свою рать и вновь пошел войною против евреев. Придя к некоему городу (носившему название Афеки)[795], он расположился станом на большой равнине. Ахав между тем выступил навстречу ему со своим войском и раскинул свой лагерь против неприятельского. Но войско его было, в сравнении с ратью Адада, опять значительно слабее. Впрочем, к Ахаву вновь явился пророк и предсказал ему, что Господь Бог дарует ему победу, дабы проявить Свое могущество не только в гористой местности, но и показать его в открытом месте, чему не верят сирийцы. В продолжение семи дней неприятельские войска, стоя друг против друга, не вступали в бой, а когда на заре последнего дня враги вышли из лагеря и построились к битве, то и Ахав вывел свои силы из стана. Когда произошло столкновение, то бой разгорелся со страшным остервенением; но Ахаву все-таки удалось обратить неприятеля в бегство и, жестоко рубя его, преследовать его. Множество сирийцев было при этом задавлено собственными своими колесницами или погибло от руки своих же, и лишь небольшое количество их смогло спастись в занятый ими город Афеку. Впрочем, и последние тут погибли, будучи задавлены обрушившимися на них городскими стенами. Число этих погибших доходило до двадцати семи тысяч человек. Спасшийся между тем с горстью наиболее преданных слуг царь сирийский Адад спрятался в подземной пещере. Так как слуги стали уговаривать Адада, что цари израильские всегда отличались человеколюбием и милосердием и что можно будет, если только явиться в обычном для просителей виде, добиться от Ахава помилования Адада, лишь бы только Адад разрешил им предстать пред Ахавом, то царь сирийский согласился отпустить их. И вот, облекшись во вретища и покрыв головы тростником (это был издревле заведенный у сирийцев обычай являться с просьбами), они явились к Ахаву и просили от имени Адада помилования его, уверяя, что последний навсегда за такое помилование станет преданным Ахаву рабом. Ахав выразил удовольствие при известии, что Адад спасся и не погиб в битве, и объявил посланным о своей готовности оказать царю их почет и любовь, какую бы он оказал родному брату. Получив затем от Ахава еще клятвенное уверение, что Ададу не грозит никакой опасности, посланцы вернулись к потайному помещению, где был скрыт Адад, и привезли его на колеснице к Ахаву. При виде последнего Адад пал пред ним ниц. Ахав же подал ему руку, помог ему вновь взойти на колесницу и, обняв Адада, просил успокоиться и не опасаться никаких насилий. Адад благодарил и обещал во всю свою жизнь помнить об этом оказанном ему благодеянии; вместе с тем он объявил Ахаву, что возвратит ему те города, которые отняли у евреев предшествующие цари сирийские, а также откроет доступ в Дамаск, как то некогда сделали предки его по отношению к Самарии. Скрепив этот договор клятвенными уверениями и богато наградив Адада, Ахав отпустил его домой. Так окончился поход сирийского царя Адада против Ахава и израильтян.
5. Случилось, что некий пророк, по имени Михей[796], обратился к какому-то израильтянину с просьбою нанести ему удар по голове, ибо таково желание Господа Бога. Когда израильтянин не согласился исполнить эту просьбу, пророк объявил ему, что так как он ослушался приказания Предвечного, то погибнет от когтей льва, который встретится ему. Эта угроза действительно вскоре затем оправдалась, и тогда пророк обратился со своею просьбою к другому лицу. Последнее так ударило его по голове, что нанесло довольно тяжкое повреждение, и тогда Михей, обвязав голову, предстал пред царем с заявлением, что он, Михей, участвовал с ним в походе и получил от своего начальника поручение стеречь одного из пленных; так как этот пленник бежал, то он подвергся опасности умереть от руки начальника, поручившего ему охрану пленника: начальник предварил угрозою казнить его, если пленнику удастся бежать.
Когда же Ахав сказал на это, что провинившийся вполне достоин казни, то Михей снял с головы покрывавшую его лицо повязку и был тотчас узнан Ахавом. Но пророк хотел его поймать лишь на его собственных словах и потому сказал, что, подобно тому как Ахав дал убежать Ададу, провинившемуся в богохульстве, так и Господь Бог отвратится от него и даст Ахаву умереть от руки Адада, а войску израильскому от рати сирийской. Ахав страшно рассердился на пророка и велел связать его и посадить в темницу. Но вместе с тем слова Михея глубоко потрясли его, и, подавленный ими, он вернулся в дом свой[797].
Пораженный требованиями этого второго посольства сирийского царя. Ахав [немедленно] созвал народное собрание и сказал, что, ради спасения народного и сохранения мира, он был готов пожертвовать врагу своих собственных жен и детей и предоставить ему все свое личное имущество, так как того требовал сириец чрез первое свое посольство. «Ныне же, – продолжал Ахав, – сириец требует, чтобы я позволил прислать сюда его людей, которые обыщут все дома и, конечно, не оставят там ничего ценного. Тут он, очевидно, желает сохранить себе лишь предлог к продолжению войны, так как отлично знает, что, хотя я лично и готов пожертвовать собою ради нас, я все-таки предпочту воевать с ним для сохранения в целости ваших личных интересов. Впрочем, я поступлю сообразно вашему решению».
На это народ отвечал, что не следует слушать требования сирийского царя, не обращать на него внимания и быть готовым вести войну. Ввиду этого Ахав отпустил послов с ответом, что на первое условие царя он и теперь еще готов согласиться, ради безопасности своих подданных, но что второе предложение он отвергает.
2. Услышав об этом, Адад очень разгневался и в третий раз отправил к Ахаву послов с угрозою, что он воздвигнет стену, гораздо более высокую, чем та, которая окружает Самарию и над которою он смеется: для того ему лишь стоит приказать каждому из своих солдат бросить одну горсть земли. Этим он хотел показать Ахаву свое численное над ним превосходство и напугать его. Ахав, однако, отвечал, что следует хвастаться не тем, что надел оружие, а тем, что в нем одержал победу во время битвы. Послы Адада отправились в обратный путь и сообщили своему государю ответ в то время, как он сидел с тридцатью двумя царственными союзниками своими за обедом. Адад немедленно отдал приказание окружить город окопами, соорудить валы и ничего не оставлять без внимания, что могло бы способствовать ближайшему успеху осады. От всех этих приготовлений Ахава и весь народ его обуял ужас. Однако он успокоился и перестал бояться, когда к нему подошел какой-то пророк с заявлением, что Господь Бог обещает Ахаву даровать победу над столькими тысячами врагов. На вопрос царя, при помощи кого же будет одержана эта победа, пророк ответил, что способствовать ее одержанию будут сыновья военачальников, но что, так как эти молодые люди еще неопытны, ему, Ахаву, придется взять на себя руководительство ими. Тогда Ахав призвал к себе сыновей военачальников (их нашлось всего двести тридцать два человека). Узнав, что царь сирийский как раз в данную минуту весь предается пиру, Ахав велел отворить городские ворота и выпустил юношей. Но так как соглядатаи Адада тотчас объявили об этом царю, то последний распорядился выслать к ним навстречу вооруженный отряд с приказанием привести к нему этих юношей связанными, если они вздумают вступить в бой, но встретить их мирно в случае, если бы и они явились с мирными намерениями. Между тем Ахав держал внутри города за стенами наготове все прочее войско свое. Встретившись с высланным против них отрядом и вступив с ним в бой, сыновья [израильских] военачальников перебили множество врагов и преследовали остальных вплоть до их лагеря. Видя, что они побеждают, царь израильский выпустил из города все прочее войско свое, которое,неожиданно нагрянув на сирийцев, одержало над ними победу. Дело в том, что сирийцы никак не ожидали такого нападения, и потому евреям удалось нагрянуть на них в то время, как они были безоружны и опьянели. Во время бегства своего из лагеря сирийцы предоставили израильтянам все свое оружие, и царь сирийский едва спасся бегством, вскочив на первого попавшегося коня. Между тем Ахав долго преследовал сирийцев, избивая попадавшихся ему на пути. Разграбив потом весь лагерь, в котором нашлось немало богатств в виде множества золота и серебра, он захватил колесницы и коней Адада и затем возвратился в свой город.
Однако тот же самый пророк (который предсказал Ахаву победу) велел ему ожидать нового нападения и с этой целью держать наготове войско, потому что на следующий год сирийский царь вновь предпримет поход против него. Ввиду этого Ахав последовал данному предостережению.
3. Между тем едва спасшийся с небольшим запасом воинов из битвы Адад стал вновь совещаться со своими друзьями о том, как бы возобновить враждебные против израильтян действия. Друзья советовали Ададу не вести воины в гористой местности, так как Бог израильский особенно могуществен в таких именно местах, как видно из недавно одержанной евреями над сирийцами победы. Но если бой произойдет на равнине, без труда можно будет одержать верх над израильтянами, полагали они. Вместе с тем приближенные Адада советовали последнему отправить на родину союзных царей, но удержать у себя их войска, назначив начальниками над этими войсками своих сатрапов, тогда как утраты, которые были причинены в их собственном войске во время последнего похода, могли бы быть заполнены набором людей, коней и колесниц в пределах родной страны. Ададу показался этот совет вполне целесообразным, и он стал указанным способом комплектовать свои войска.
4. С наступлением весны он собрал всю свою рать и вновь пошел войною против евреев. Придя к некоему городу (носившему название Афеки)[795], он расположился станом на большой равнине. Ахав между тем выступил навстречу ему со своим войском и раскинул свой лагерь против неприятельского. Но войско его было, в сравнении с ратью Адада, опять значительно слабее. Впрочем, к Ахаву вновь явился пророк и предсказал ему, что Господь Бог дарует ему победу, дабы проявить Свое могущество не только в гористой местности, но и показать его в открытом месте, чему не верят сирийцы. В продолжение семи дней неприятельские войска, стоя друг против друга, не вступали в бой, а когда на заре последнего дня враги вышли из лагеря и построились к битве, то и Ахав вывел свои силы из стана. Когда произошло столкновение, то бой разгорелся со страшным остервенением; но Ахаву все-таки удалось обратить неприятеля в бегство и, жестоко рубя его, преследовать его. Множество сирийцев было при этом задавлено собственными своими колесницами или погибло от руки своих же, и лишь небольшое количество их смогло спастись в занятый ими город Афеку. Впрочем, и последние тут погибли, будучи задавлены обрушившимися на них городскими стенами. Число этих погибших доходило до двадцати семи тысяч человек. Спасшийся между тем с горстью наиболее преданных слуг царь сирийский Адад спрятался в подземной пещере. Так как слуги стали уговаривать Адада, что цари израильские всегда отличались человеколюбием и милосердием и что можно будет, если только явиться в обычном для просителей виде, добиться от Ахава помилования Адада, лишь бы только Адад разрешил им предстать пред Ахавом, то царь сирийский согласился отпустить их. И вот, облекшись во вретища и покрыв головы тростником (это был издревле заведенный у сирийцев обычай являться с просьбами), они явились к Ахаву и просили от имени Адада помилования его, уверяя, что последний навсегда за такое помилование станет преданным Ахаву рабом. Ахав выразил удовольствие при известии, что Адад спасся и не погиб в битве, и объявил посланным о своей готовности оказать царю их почет и любовь, какую бы он оказал родному брату. Получив затем от Ахава еще клятвенное уверение, что Ададу не грозит никакой опасности, посланцы вернулись к потайному помещению, где был скрыт Адад, и привезли его на колеснице к Ахаву. При виде последнего Адад пал пред ним ниц. Ахав же подал ему руку, помог ему вновь взойти на колесницу и, обняв Адада, просил успокоиться и не опасаться никаких насилий. Адад благодарил и обещал во всю свою жизнь помнить об этом оказанном ему благодеянии; вместе с тем он объявил Ахаву, что возвратит ему те города, которые отняли у евреев предшествующие цари сирийские, а также откроет доступ в Дамаск, как то некогда сделали предки его по отношению к Самарии. Скрепив этот договор клятвенными уверениями и богато наградив Адада, Ахав отпустил его домой. Так окончился поход сирийского царя Адада против Ахава и израильтян.
5. Случилось, что некий пророк, по имени Михей[796], обратился к какому-то израильтянину с просьбою нанести ему удар по голове, ибо таково желание Господа Бога. Когда израильтянин не согласился исполнить эту просьбу, пророк объявил ему, что так как он ослушался приказания Предвечного, то погибнет от когтей льва, который встретится ему. Эта угроза действительно вскоре затем оправдалась, и тогда пророк обратился со своею просьбою к другому лицу. Последнее так ударило его по голове, что нанесло довольно тяжкое повреждение, и тогда Михей, обвязав голову, предстал пред царем с заявлением, что он, Михей, участвовал с ним в походе и получил от своего начальника поручение стеречь одного из пленных; так как этот пленник бежал, то он подвергся опасности умереть от руки начальника, поручившего ему охрану пленника: начальник предварил угрозою казнить его, если пленнику удастся бежать.
Когда же Ахав сказал на это, что провинившийся вполне достоин казни, то Михей снял с головы покрывавшую его лицо повязку и был тотчас узнан Ахавом. Но пророк хотел его поймать лишь на его собственных словах и потому сказал, что, подобно тому как Ахав дал убежать Ададу, провинившемуся в богохульстве, так и Господь Бог отвратится от него и даст Ахаву умереть от руки Адада, а войску израильскому от рати сирийской. Ахав страшно рассердился на пророка и велел связать его и посадить в темницу. Но вместе с тем слова Михея глубоко потрясли его, и, подавленный ими, он вернулся в дом свой[797].
Глава пятнадцатая
1. Такова история Ахава. Теперь же я вернусь к царю иерусалимскому Иосафату, который расширил царский дворец и поместил военные гарнизоны не только в городах покоренных племен, но также и в тех селениях области колена Ефремова, которые занял было дед его, Авия еще в то время, когда Иеровоам был царем над десятью коленами. Так как Иосафат был справедлив и благочестив и только думал о том, как бы ежедневно сделать что-либо приятное и угодное Господу Богу, то Предвечный был всегда расположен к нему и постоянно оказывал ему деятельную поддержку. Вместе с тем соседние правители почитали Иосафата и выражали свое к нему почтение дарами, так что царь составил себе несметное богатство и стяжал себе величайшую славу.
2. На третий год своего царствования Иосафат созвал к себе начальников отдельных частей своих владений, а также священнослужителей и предложил им предпринять путешествие по всей стране, дабы наставлять народ и подчиненных по отдельным городам в законах Моисеевых, научая людей соблюдать эти законы и ревностно служить Господу Богу. Народ этому так обрадовался, что ни на что больше не обращал внимания и ни к чему более не относился с такою любовью, как именно к тому, чтобы неуклонно исполнять божественные предписания.
Соседи тем временем по-прежнему продолжали любить Иосафата и жили с ним в полном мире. Филистимляне платили ему установленную дань, арабы же ежегодно поставляли ему триста шестьдесят овец и столько же коз. Вместе с тем Иосафат продолжал строить сильные крепости и цейхгаузы и на случай войны постоянно держал в образцовом порядке свои военные силы и боевые припасы. Войско состояло из трехсот тысяч человек тяжеловооруженных из колена Иудова, над которыми начальство было в руках Еднея, тогда как Иоанн командовал отрядом в двести тысяч человек (из того же колена). Этот же военачальник командовал еще двумястами тысячами пеших стрелков из колена Веньяминова, тогда как другой начальник, по имени Оховат, заведовал у царя ста восьмьюдесятью тысячами тяжеловооруженных. В состав всех этих войск не входили отряды, которые царь разослал по укрепленным пунктам своих владений.
3. Сыну своему Иораму он дал в жены Гофолию, дочь Ахава, царя прочих десяти колен израильских. Когда Иосафат, спустя некоторое время, отправился в Самарию, то Ахав принял его весьма радушно, блестяще угостил свиту царя всевозможною пищею и различными винами и предоставил в ее распоряжение значительное количество благовоний. Вместе с тем он предложил Иосафату соединиться с ним против царя сирийского, для того чтобы вернуть себе галаадский город Арамису[798], который некогда принадлежал его отцу и затем был отнят у него родителем царя сирийского. Когда Иосафат обещал ему свою помощь, так как его войско по многочисленности своей не уступало войску Ахава, то он тотчас послал за своею ратью в Иерусалим, требуя выступления ее в Самарию. После этого оба царя вышли из города и, сев каждый на отдельном троне, приступили к раздаче жалованья своим солдатам. Затем Иосафат предложил узнать, нет ли тут нескольких пророков, и, если таковые найдутся, спросить их совета относительно предпринимаемого против сирийского царя похода, а именно удобно ли и своевременно ли предпринимать эту экспедицию; дело в том, что пока между Ахавом и сирийцем царствовали еще мир и согласие и с тех пор, как Ахав взял в плен Адада и затем отпустил его на свободу, это согласие не нарушалось ничем в продолжение целых трех лет.
4. Ахав тогда вызвал своих пророков, число которых доходило до четырехсот, и повелел им вопросить Бога, даст ли Он ему победу над Ададом и предоставит ли возможность снова овладеть тем городом, ради возвращения которого предпринимается поход. Когда эти пророки единогласно посоветовали Ахаву предпринять поход, так как он победит сирийского царя и одержит над ним верх, как в предшествующие походы, Иосафат вывел из этих слов, что пророки его лжепророки, и потому спросил Ахава, нет ли у него еще другого, истинного пророка, дабы можно было узнать что-либо более положительное относительно ожидаемого исхода предприятия. Ахав отвечал, что такой пророк имеется, но что он, царь, питает к нему ненависть за то, что тот дал ему скверное предсказание, а именно предвещал смерть вследствие победы над ним царя сирийского. Ввиду этого Ахав держит теперь того пророка под стражею; называется он Михеем, сыном Иемвлея. Когда Иосафат попросил велеть привести его, то Ахав отправил за ним одного из своих евнухов. Во время пути евнух сообщил Михею, что все остальные пророки предсказали Ахаву победу. На это Михей сказал, что он лично не может обмануть царя ложным предсказанием, но что он скажет ему все то, что велит сказать ему Господь Бог. Когда же Михей предстал пред Ахавом и последний стал заклинать его поведать ему истинную правду, пророк отвечал, что Господь Бог велит ему сообщить о предстоящем бегстве израильтян, о том, что они подвергнутся преследованию со стороны сирийцев и будут рассеяны ими в горах наподобие того, как разрозниваются стада, потерявшие своего пастуха. Вместе с тем он указал на то, что видит, как израильтяне мирно вернутся восвояси, он же один. Ахав, падет в битве. В ответ на это предсказание Михея Ахав обратился к Иосафату со следующими словами: «Ведь вот же я недавно указал тебе на злобу этого человека против меня и на то, что он мне всегда предвещает одно наихудшее».
2. На третий год своего царствования Иосафат созвал к себе начальников отдельных частей своих владений, а также священнослужителей и предложил им предпринять путешествие по всей стране, дабы наставлять народ и подчиненных по отдельным городам в законах Моисеевых, научая людей соблюдать эти законы и ревностно служить Господу Богу. Народ этому так обрадовался, что ни на что больше не обращал внимания и ни к чему более не относился с такою любовью, как именно к тому, чтобы неуклонно исполнять божественные предписания.
Соседи тем временем по-прежнему продолжали любить Иосафата и жили с ним в полном мире. Филистимляне платили ему установленную дань, арабы же ежегодно поставляли ему триста шестьдесят овец и столько же коз. Вместе с тем Иосафат продолжал строить сильные крепости и цейхгаузы и на случай войны постоянно держал в образцовом порядке свои военные силы и боевые припасы. Войско состояло из трехсот тысяч человек тяжеловооруженных из колена Иудова, над которыми начальство было в руках Еднея, тогда как Иоанн командовал отрядом в двести тысяч человек (из того же колена). Этот же военачальник командовал еще двумястами тысячами пеших стрелков из колена Веньяминова, тогда как другой начальник, по имени Оховат, заведовал у царя ста восьмьюдесятью тысячами тяжеловооруженных. В состав всех этих войск не входили отряды, которые царь разослал по укрепленным пунктам своих владений.
3. Сыну своему Иораму он дал в жены Гофолию, дочь Ахава, царя прочих десяти колен израильских. Когда Иосафат, спустя некоторое время, отправился в Самарию, то Ахав принял его весьма радушно, блестяще угостил свиту царя всевозможною пищею и различными винами и предоставил в ее распоряжение значительное количество благовоний. Вместе с тем он предложил Иосафату соединиться с ним против царя сирийского, для того чтобы вернуть себе галаадский город Арамису[798], который некогда принадлежал его отцу и затем был отнят у него родителем царя сирийского. Когда Иосафат обещал ему свою помощь, так как его войско по многочисленности своей не уступало войску Ахава, то он тотчас послал за своею ратью в Иерусалим, требуя выступления ее в Самарию. После этого оба царя вышли из города и, сев каждый на отдельном троне, приступили к раздаче жалованья своим солдатам. Затем Иосафат предложил узнать, нет ли тут нескольких пророков, и, если таковые найдутся, спросить их совета относительно предпринимаемого против сирийского царя похода, а именно удобно ли и своевременно ли предпринимать эту экспедицию; дело в том, что пока между Ахавом и сирийцем царствовали еще мир и согласие и с тех пор, как Ахав взял в плен Адада и затем отпустил его на свободу, это согласие не нарушалось ничем в продолжение целых трех лет.
4. Ахав тогда вызвал своих пророков, число которых доходило до четырехсот, и повелел им вопросить Бога, даст ли Он ему победу над Ададом и предоставит ли возможность снова овладеть тем городом, ради возвращения которого предпринимается поход. Когда эти пророки единогласно посоветовали Ахаву предпринять поход, так как он победит сирийского царя и одержит над ним верх, как в предшествующие походы, Иосафат вывел из этих слов, что пророки его лжепророки, и потому спросил Ахава, нет ли у него еще другого, истинного пророка, дабы можно было узнать что-либо более положительное относительно ожидаемого исхода предприятия. Ахав отвечал, что такой пророк имеется, но что он, царь, питает к нему ненависть за то, что тот дал ему скверное предсказание, а именно предвещал смерть вследствие победы над ним царя сирийского. Ввиду этого Ахав держит теперь того пророка под стражею; называется он Михеем, сыном Иемвлея. Когда Иосафат попросил велеть привести его, то Ахав отправил за ним одного из своих евнухов. Во время пути евнух сообщил Михею, что все остальные пророки предсказали Ахаву победу. На это Михей сказал, что он лично не может обмануть царя ложным предсказанием, но что он скажет ему все то, что велит сказать ему Господь Бог. Когда же Михей предстал пред Ахавом и последний стал заклинать его поведать ему истинную правду, пророк отвечал, что Господь Бог велит ему сообщить о предстоящем бегстве израильтян, о том, что они подвергнутся преследованию со стороны сирийцев и будут рассеяны ими в горах наподобие того, как разрозниваются стада, потерявшие своего пастуха. Вместе с тем он указал на то, что видит, как израильтяне мирно вернутся восвояси, он же один. Ахав, падет в битве. В ответ на это предсказание Михея Ахав обратился к Иосафату со следующими словами: «Ведь вот же я недавно указал тебе на злобу этого человека против меня и на то, что он мне всегда предвещает одно наихудшее».