Страница:
Внезапно правильный сферический строй муравьиных дрогнул и развалился. Ничего не понимая, Владислав наблюдал за тем, как еще минуту назад хорошо отлаженный механизм, рассыпался на части. Воспользовавшись этим, корабли землян ринулись вперед, выскакивая из окружения в образовавшиеся бреши. Выскочил и оставшийся в одиночестве аръергардный линкор. Снова объединившись в одну эскадру, которая теперь насчитывала три линкора и четыре крейсера плюс игрушечный по их меркам крейсер Владислава, земляне кинулись в бой, уничтожая вяло сопротивляющиеся корабли противника. Это продолжалось недолго: муравьинообразные постепенно приходили в себя и, развернувшись, уходили в космос.
— Эй, на эскадре! — услышал вдруг Владислав голос Найнена, капитана линкора "Викинг". — Я кажется, успел вовремя, чтобы немного потренироваться в стрельбе.
Как выяснилось позже, бортовой сканер параллельных миров, установленный на «Викинге» был неточно отюстирован и «Викингу» пришлось делать три пи-прыжка, прежде чем он оказался в мире «М-12». Быстро сориентировавшись, он заметил три корабля-матки, висящих в небольшом кольце охранения. Два десятка кораблей для земного линкора были словно назойливые мошки. Сдув их первыми же двумя залпами, Найен хладнокровно расстрелял все три матки, лишив армаду муравьиных централизованного управления и сделав их таким образом обычными мишенями в тире для землян.
Единственный из линкоров, не получивших ни одного повреждения. Он на хвосте удирающих преследовал их до планеты муравьиных и завязал бой, применив новую тактику. Кажды раз, когда муравьиные брали его в кольцо, он прыгал в один из параллельных миров и, поменяв расположение, возвращался назад, уничтожая корабль-матку, находящуюся снаружи.
Через неделю, оставив планету муравьиных в сожженых руинах, «Викинг» вернулся назад. К этому времени земляне уже немного подремонтировали корабли, потрепанные в битве. Оставив здесь «Викинг» на дежурство, капитан Наумов забрал людей с крейсера «Сильный» и отправился в мир «М-0». Владислав, забрал на борт «Ирги» Свичара, Святослава с Эстер, Алдана и Степана с Шекленом.
Глук, все еще уверенный, что навсегда потерял связь с родной планетой, отказывался лететь на Акаву, поддался он на уговоры людей только после того, как Владислав пообещал доставить его на землю в мир «М-0», где одинокий Айор мог жить до тех пор, пока его сродичи не сумеют найти путь к Акаве.
XX
XXI
XXII
— Эй, на эскадре! — услышал вдруг Владислав голос Найнена, капитана линкора "Викинг". — Я кажется, успел вовремя, чтобы немного потренироваться в стрельбе.
Как выяснилось позже, бортовой сканер параллельных миров, установленный на «Викинге» был неточно отюстирован и «Викингу» пришлось делать три пи-прыжка, прежде чем он оказался в мире «М-12». Быстро сориентировавшись, он заметил три корабля-матки, висящих в небольшом кольце охранения. Два десятка кораблей для земного линкора были словно назойливые мошки. Сдув их первыми же двумя залпами, Найен хладнокровно расстрелял все три матки, лишив армаду муравьиных централизованного управления и сделав их таким образом обычными мишенями в тире для землян.
Единственный из линкоров, не получивших ни одного повреждения. Он на хвосте удирающих преследовал их до планеты муравьиных и завязал бой, применив новую тактику. Кажды раз, когда муравьиные брали его в кольцо, он прыгал в один из параллельных миров и, поменяв расположение, возвращался назад, уничтожая корабль-матку, находящуюся снаружи.
Через неделю, оставив планету муравьиных в сожженых руинах, «Викинг» вернулся назад. К этому времени земляне уже немного подремонтировали корабли, потрепанные в битве. Оставив здесь «Викинг» на дежурство, капитан Наумов забрал людей с крейсера «Сильный» и отправился в мир «М-0». Владислав, забрал на борт «Ирги» Свичара, Святослава с Эстер, Алдана и Степана с Шекленом.
Глук, все еще уверенный, что навсегда потерял связь с родной планетой, отказывался лететь на Акаву, поддался он на уговоры людей только после того, как Владислав пообещал доставить его на землю в мир «М-0», где одинокий Айор мог жить до тех пор, пока его сродичи не сумеют найти путь к Акаве.
XX
"Ирга" садилась на Акаву рядом с южной базой Владислава, той самой, что была недалеко от Стензера. На Акаве уже прошло несколько лет и люди снова возвращались в покинутые города.
По привычке включив голографический камуфляж корабля, Владислав повел друзей к базе. Все здесь оставалось в том же состоянии, как он, Эстер и Глук ее в последний раз оставили. Заглянув в ангар, Владислав вывел наружу единственный оставшийся скутер-транспорт.
Для такого количества людей он был тесноват, но ведь на нем когда-то хватало места не только ему и Эстер. Но и Шеклену с двумя тигрятами-силверкерами. Повыкидывав наружу все, чем можно было пожертвовать, агент проверил аппарат и пригласил людей, с любопытством осматривающих его заброшенное жилище, на борт. Последними, взявшись за руки, на борт поднялись Эстер со Святославом.
Глук заявил, что внутри ему тесно и полетел своим ходом. Подстраиваясь под скорость Глука, который явно не спешил, Владислав полз по небу, наслаждаясь пейзажем, раскинувшемся внизу. Он любил эту планету и раньше, но теперь, после того, как он побывал на Турхаре, он смотрел на Акаву как на дом, куда он вернулся после долгих странствий. К вечеру они сели, решив сделать привал. Зашуршав крыльями, приземлился айор.
— Там внизу люди, — сказал он просто, — много людей, костры, верблюды. Видели меня, кричали.
Свичар, Алдан, Степан и Святослав разом вскочили, изъявив желание спуститься вниз к подножию гор и выяснить, что за люди остановились внизу.
Они, возвращаясь с Земли на Акаву, переоделись в привычную одежду и сейчас походили на пестрый отряд, вооруженный чем попало и как попало. Вядя, что этих «разбойников» не остановить, Владислав забрался в кресло пилота и, проверив, все ли на борту, полетел вниз за Глуком.
Еще сверху, в быстро спускающихся сумерках, они заметили, как люди внизу отбиваются от банды наседавших на них мародеров. Неожиданная подмога кардинально изменила расклад сил и бандиты, потеряв с десяток человек, бросились врассыпную.
В лагере каравана стоял разгром: откинутые шатры, разбросанные повсюду тюки с товаром, разметанные уголья костров. Владислав огляделся, вложив меч в ножны. Слуги и погонщики кинулись ловить испуганных верблюдов.
Один из шатров отличался тем, что около него лежало несколько человек, пронзенных стрелами и лучник с раскроенным черепом. Толпа людей собралась вокруг шатра.
— Эй, Влад, — позвал агента Святослав, — иди-ка сюда.
Владислав, наступив на тлеющую головешку, подпрыгнул, спасая подошвы сапог и, ругнувшись, приблизился к толпе у шатра.
— Ну, что здесь происходит? — Он осекся, увидев взгляд жгучих знакомых глаз. Красивая стройная большеглазая девушка в упор смотрела на него. Заметив ответый взгляд, девушка опустила глаза, с которых закапали слезы. Седовласый человек стоял на коленях склонившись над телом убитого юноши. Владислав чувствовал себя неуютно. Он не мог вспомнить, где видел эти знакомые и очаровательные глаза.
Присмотревшись к лицу убитого юноши, он отметил про себя, что залитое кровью лицо ему незнакомо. Владислав огляделся по сторонам, задержав взгляд на двух восьми-девятилетних мальчуганах-близнецах. Подошедший статный воин с окровавленным мечом бросил его на землю и, обняв девушку за плечи, тихо сказал:
Не плачь, Лин. Литар был хорошим воином и стрелком. Он дорого продал жизнь, защищая невесту. Сейчас он у Всевышнего, получает награду за свою доблесть. Не плачь, сестренка.
Девушка, оттолкнув воина, убежала в шатер, а купец поднял голову.
— Господи, за что ты так несправедлив ко мне! За что дал дочь-красавицу, но отнимаешь ее женихов! — по лицу старика текли слезы.
— Не кори господа, отец, — юный воин подошел поближе… — Господь послал нам помощь и мы отбились от разбойников. Лучше поблагодари Всевышнего, что мы живы и Лин цела и невредима.
Купец повернул голову и сквозь слезы разглядел стоящего неподалеку Владислава.
— Ты?! - изумленно пробормотал он. — Ты, господин?!
Он на коленях пополз к Владиславу, срывая с пальцев золотые перстни.
— Вот, — бормотал он, снимая кольца одно за другим, — вот, возьми все господин, возми мою жизнь, как ты ее когда-то мне подарил… — Он протягивал пригоршню золота Владиславу. — Возьми все, верни жизнь Литару, возьми…
Владислав опустился на одно колено около пожилого человека. Своей рукой он сжал ладони купца.
— Нет, я не возьму золота, оно мне не нужно, я хотел бы вернуть жизнь Литару, но не могу этого. Я человек, а не господь. Когда кончится траур, мы снова увидимся. — Он поднялся с колен.
— Алдан! — сказал он повернувшись к сопровождающему его юноше. — ты вернулся в Стензер, это твой город, твое королевство, правь им справедливо. — Он склонил голову.
— Король вернулся! Алдан Второй здесь! — прошелестело в толпе.
Люди падали ниц. С горящими глазами Алдан выхватил из ножен меч и, подняв его над головой, крикнул:
— Я король Стензера! Клянусь править справедливо, клянусь охранять мою страну! Клянусь, я выловлю этих ублюдков и предам их суду.
— Эстер! — Владислав отвел девушку в сторону. — Пожалуйста, возьми скуттер и развези Свичара и Степана со Святославом. Я остаюсь здесь, а ты сейчас не только Великая княгиня, но и представитель земной федерации на Акаве. Базы в твоем распоряжении, хотя в них сейчас и нет нужды.
Эстер одарила Владислав взглядом, в котором плясали чертенята. Наметанным глазом она заметила, какими глазами Владислав смотрел на Лин и поняла значительно больше, чем сам агент. Она молча взяла из рук Владислава пластиковый стержень-ключ, которым можно было открыть двери любого скуттера и базы на планете, даже не зная пароля и направилась к скуттеру. Степан, Свичар и Святослав направились следом.
— Шеклен! — вдруг крикнул Алдан. — Шеклен! Тебя никто не освобождал от должности хранителя королевского меча. — Он вручил подбежавшему старику свой меч.
— Прощайте, друзья! — он помахал рукой в сторону уходящей четверки.
Эстер и трое мужчин разом обернулись и помахали в ответ рукой. Скуттер взмыл в небо, а Владислав, проводив огонек улетающего скуттера в черном небе, повернулся к Глуку, сжимая кулак, на котором пульсировало разделенное когда-то надвое колечко.
— Глук, дружище, спасибо! Ты спас не только этих людей, ты спас и мою любовь.
Алдан, расставив часовых вокруг лагеря, с группой добровольных помощников занялся установкой шатра. Люди, убрав убитых и перевязав раненых, садились к кострам. Владислав уселся у костра и когда брат девушки, сделав обход, вернулся, он подвинулся, освобождая тому место.
— Грэг! Что это были за люди? — спросил он.
Воин помолчал и, подбросив немного веток в огонь, ответил:
— В мою сестру влюбился бывший капитан королевской стражи Саюк. Он целый год добивался ее руки, но она отказала ему. Тогда он проклял ее и ушел в горы, где собрал вокруг себя разбойников, таких же как и он бездельников, ни во что не ставящих жизнь других людей. Он объявил, что любой, кто осмелится просить руки Лин, умрет. Год назад сын купца Дарха просил руки Лин и мой отец дал свое согласие. Но за месяц до свадьбы Тамыр отправился в горы на охоту и не вернулся. Потом нашли его голову, воткнутую на шест. Надпись гласила, что он принял на себя кару, осмелившись презреть проклятье Саюка. Люди стали сторониться Лин. Три месяца назад Литар, искусный стрелок и отличный воин, попросил у отца руки моей сестры. Отец опять дал согласие. Через месяц должна была состояться свадьба. Сегодня он погиб, захватив с собой на суд Всевышнего четырех мерзавцев. — Он снова встал. — Пойду сделаю обход.
Владислав, завернувшись в плащ, лег спать. Но стоило ему закрыть глаза, как он видел взгляд черных глаз Лин и сердце начинало учащенно биться. Заснул он только под утро.
Утром, когда он проснулся, погребальный костер был уже подготовлен. Алдан сидел на небольшом возвышении, а внизу на коленях стоял лазутчик разбойников, пойманный ночью. Два воина с мечами наголо стояли по обе стороны, ловя каждое его неверное движение.
— Как твое имя? — голос молодого короля был твердым и звенящим, как булатный клинок.
— Вотюр, — дрожащим голосом ответил разбойник. — Пощади, великодушный король, — заголосил он вдруг. — Это Саюк послал меня. Я не хотел идти, но он заставил. Я боялся его, это… это страшный человек…
Алдан жестом остановил его словоизлияния:
— Что ты здесь вынюхивал для своего хозяина?
— Саюк велел посмотреть, много ли товара везет караван, — заюлил тот, избегая прямого взгляда.
К Алдану подошел Шеклен и что-то сказал на ухо, показывая на предмет, зажатый в ладони. Алдан кивнул и, посмотрев на разбойника, встал.
— Ну а зачем же тебе нужен был красный корень? Уж не меня ли ты отравить собирался? Шакал!
Корень ядовитой яблони имел кроваво-красный цвет и убивал своим ядом в течение нескольких минут, если его добавляли жертве в еду.
Шеклен при этих словах поднял над головой, показывая всем, мешочек с перетертым красным корнем.
— Клянусь! — взвизгнул Вотюр, тыкаясь носом в пыль. — Клянусь Всевышним, не для тебя этот порошок был. Саюк приказал подсыпать его в пищу прекрасной Лин. Страх обуял меня, о милостивый король, — начал он жалобить. — Саюк убил бы меня, если бы я не пошел. Но я не хотел подсыпать порошок, я не убийца, я не убивал никогда. — Он всхлипнул, выражая полное раскаивание.
— Король! — раздался вдруг чей-то голос. — Вели посмотреть на его локоть. В банде Саюка ведут подсчет каждого убитого и ставят себе на руку отметку в знак доблести.
Алдан кивнул и двое стражников, схватив разбойника, задрали рукава его рубахи. На внутренней стороне локтя правой руки красовалась двенадцать черепов. Чуть ниже было вытатуировано еще три черепа поменьше.
— Двенадцать взрослых и трое детей, — объявил один из стражников.
— А ты говорил — не убивал, — с укоризной сказал Алдан, покачав головой. — Именем королевского суда и милостью божьей, — объявил он громко, — людские грехи тебе прощаются, ибо ты предстанешь сейчас пред судом Всевышнего.
Он кивнул Шеклену и тот направился к разбойнику, на ходу развязывая мешочек с зельем. Бандит, поняв что ему грозит, подался назад, но схваченный стражниками, заверещал тонко, по-заячьи. Однако, как только Шеклен оказался рядом, он сжал зубы, вырываясь изо всех сил. Один из стражников вынул кинжал и хотел было клинком разжать ему зубы, но второй солдат остановил его. Он резко ткнул разбойника кулаком в солнечное сплетение и тот выпучил глаза, а через секунду открыл рот, пытаясь сделать судорожный вдох. Шеклену этого хватило. Он опрокинул содержимое в рот разбойника и, секунду помедлив, затолкнул мешочек туда же. Вотюр наконец сделал вдох, закашлялся и упал, отпущенный стражниками. Он встал на четвереньки и выплюнул мешочек изо рта вместе с облаком красной пыли. Потом он поднялся на колени и схватился обеими руками за горло. Изо рта его закапала пена. Разбойник еще покачался секунду-другую из стороны в сторону и вдруг, опрокинувшись на спину, забился в конвульсиях, издавая нечленораздельное рычание. Через минуту все кончилось. Король молча смотрел на тело разбойника. Наконец очнувшись от своих мыслей, Алдан велел позвать купца.
— Начинай, — бросил он коротко.
— Погибший воин умер, как подобает воину и предстанет перед судом Всевышнего, вознесясь с дымом погребального костра. Да сбудется воля Всевышнего. — Купец, держа в руке факел, подошел к костру, на вершине которого покоилось тело Литара. Облитые маслом ветки сразу вспыхнули и через несколько минут огромные клубы черного дыма понесли душу воина на небо.
— Как долго будет длиться траур? — поинтересовался Владислав у стоящего рядом человека.
Тот, глядя на костер, ответил:
— Две недели, а дальше, как решат родственники невесты. — Потом помолчав добавил, — Только теперь у бедной Лин женихов не будет. Наверное, Всевышний не желает ее счастья.
— Ну, это мы еще посмотрим, — насупился Владислав.
Лин в этот день из шатра не выходила. На следующий день караван тронулся в путь. Как только спутники оказались в долине, со всей округи начали стекаться люди. Известие о возвращении наследного монарха уже облетела окрестности и крестьяне спешили посмотреть на вернувшегося короля.
— Ай да Шеклен, — думал Владислав, покачиваясь в седле скакуна и поглядывая наверх, где кружил айор. — Старичок-боровичок, а рука ведь не дрогнула…
Когда караван добрался до Стензера, чудесная новость о возвращении короля Стензера, молодого Алдана уже облетела все королевство. Владислав со дня смерти Литара не видел Лин, зато ее сводный брат всегда был рядом.
Однажды вечером, когда караван у стен Стензера встречала ликующая толпа, он вдруг вспомнил, как Владислав когда-то поймал его за руку, но не выдал страже, а отвел домой.
— А мать-то как? — спросил Владислав, думая только об одном, как бы увидеть Лин.
— Мать умерла во время большого исхода, — ответил тот. — Когда мы перебирались через горы, она простыла и через два месяца болезни умерла. С тех пор Лин стала хозяйкой в доме. Отец дал обет: не жениться второй раз, пока не выдаст замуж дочь.
Владислав наконец решился. Он расстегнул рубаху на груди снял шнурок с кристаллом и протянул его спутнику.
— Передай его сестре, — попросил он. — И скажи, что я… — он замялся.
— Я знаю, — улыбнулся воин. — Сестренка много лет ждала тебя. Я передам ей талисман, который вернул тебя на Акаву, а тебе лучше бы поговорить с отцом. Лин любит отца и не пойдет против его воли.
— Ну что ж, с отцом так с отцом, — согласился Владислав. — Через три дня кончается траур и я попробую с ним поговорить.
По привычке включив голографический камуфляж корабля, Владислав повел друзей к базе. Все здесь оставалось в том же состоянии, как он, Эстер и Глук ее в последний раз оставили. Заглянув в ангар, Владислав вывел наружу единственный оставшийся скутер-транспорт.
Для такого количества людей он был тесноват, но ведь на нем когда-то хватало места не только ему и Эстер. Но и Шеклену с двумя тигрятами-силверкерами. Повыкидывав наружу все, чем можно было пожертвовать, агент проверил аппарат и пригласил людей, с любопытством осматривающих его заброшенное жилище, на борт. Последними, взявшись за руки, на борт поднялись Эстер со Святославом.
Глук заявил, что внутри ему тесно и полетел своим ходом. Подстраиваясь под скорость Глука, который явно не спешил, Владислав полз по небу, наслаждаясь пейзажем, раскинувшемся внизу. Он любил эту планету и раньше, но теперь, после того, как он побывал на Турхаре, он смотрел на Акаву как на дом, куда он вернулся после долгих странствий. К вечеру они сели, решив сделать привал. Зашуршав крыльями, приземлился айор.
— Там внизу люди, — сказал он просто, — много людей, костры, верблюды. Видели меня, кричали.
Свичар, Алдан, Степан и Святослав разом вскочили, изъявив желание спуститься вниз к подножию гор и выяснить, что за люди остановились внизу.
Они, возвращаясь с Земли на Акаву, переоделись в привычную одежду и сейчас походили на пестрый отряд, вооруженный чем попало и как попало. Вядя, что этих «разбойников» не остановить, Владислав забрался в кресло пилота и, проверив, все ли на борту, полетел вниз за Глуком.
Еще сверху, в быстро спускающихся сумерках, они заметили, как люди внизу отбиваются от банды наседавших на них мародеров. Неожиданная подмога кардинально изменила расклад сил и бандиты, потеряв с десяток человек, бросились врассыпную.
В лагере каравана стоял разгром: откинутые шатры, разбросанные повсюду тюки с товаром, разметанные уголья костров. Владислав огляделся, вложив меч в ножны. Слуги и погонщики кинулись ловить испуганных верблюдов.
Один из шатров отличался тем, что около него лежало несколько человек, пронзенных стрелами и лучник с раскроенным черепом. Толпа людей собралась вокруг шатра.
— Эй, Влад, — позвал агента Святослав, — иди-ка сюда.
Владислав, наступив на тлеющую головешку, подпрыгнул, спасая подошвы сапог и, ругнувшись, приблизился к толпе у шатра.
— Ну, что здесь происходит? — Он осекся, увидев взгляд жгучих знакомых глаз. Красивая стройная большеглазая девушка в упор смотрела на него. Заметив ответый взгляд, девушка опустила глаза, с которых закапали слезы. Седовласый человек стоял на коленях склонившись над телом убитого юноши. Владислав чувствовал себя неуютно. Он не мог вспомнить, где видел эти знакомые и очаровательные глаза.
Присмотревшись к лицу убитого юноши, он отметил про себя, что залитое кровью лицо ему незнакомо. Владислав огляделся по сторонам, задержав взгляд на двух восьми-девятилетних мальчуганах-близнецах. Подошедший статный воин с окровавленным мечом бросил его на землю и, обняв девушку за плечи, тихо сказал:
Не плачь, Лин. Литар был хорошим воином и стрелком. Он дорого продал жизнь, защищая невесту. Сейчас он у Всевышнего, получает награду за свою доблесть. Не плачь, сестренка.
Девушка, оттолкнув воина, убежала в шатер, а купец поднял голову.
— Господи, за что ты так несправедлив ко мне! За что дал дочь-красавицу, но отнимаешь ее женихов! — по лицу старика текли слезы.
— Не кори господа, отец, — юный воин подошел поближе… — Господь послал нам помощь и мы отбились от разбойников. Лучше поблагодари Всевышнего, что мы живы и Лин цела и невредима.
Купец повернул голову и сквозь слезы разглядел стоящего неподалеку Владислава.
— Ты?! - изумленно пробормотал он. — Ты, господин?!
Он на коленях пополз к Владиславу, срывая с пальцев золотые перстни.
— Вот, — бормотал он, снимая кольца одно за другим, — вот, возьми все господин, возми мою жизнь, как ты ее когда-то мне подарил… — Он протягивал пригоршню золота Владиславу. — Возьми все, верни жизнь Литару, возьми…
Владислав опустился на одно колено около пожилого человека. Своей рукой он сжал ладони купца.
— Нет, я не возьму золота, оно мне не нужно, я хотел бы вернуть жизнь Литару, но не могу этого. Я человек, а не господь. Когда кончится траур, мы снова увидимся. — Он поднялся с колен.
— Алдан! — сказал он повернувшись к сопровождающему его юноше. — ты вернулся в Стензер, это твой город, твое королевство, правь им справедливо. — Он склонил голову.
— Король вернулся! Алдан Второй здесь! — прошелестело в толпе.
Люди падали ниц. С горящими глазами Алдан выхватил из ножен меч и, подняв его над головой, крикнул:
— Я король Стензера! Клянусь править справедливо, клянусь охранять мою страну! Клянусь, я выловлю этих ублюдков и предам их суду.
— Эстер! — Владислав отвел девушку в сторону. — Пожалуйста, возьми скуттер и развези Свичара и Степана со Святославом. Я остаюсь здесь, а ты сейчас не только Великая княгиня, но и представитель земной федерации на Акаве. Базы в твоем распоряжении, хотя в них сейчас и нет нужды.
Эстер одарила Владислав взглядом, в котором плясали чертенята. Наметанным глазом она заметила, какими глазами Владислав смотрел на Лин и поняла значительно больше, чем сам агент. Она молча взяла из рук Владислава пластиковый стержень-ключ, которым можно было открыть двери любого скуттера и базы на планете, даже не зная пароля и направилась к скуттеру. Степан, Свичар и Святослав направились следом.
— Шеклен! — вдруг крикнул Алдан. — Шеклен! Тебя никто не освобождал от должности хранителя королевского меча. — Он вручил подбежавшему старику свой меч.
— Прощайте, друзья! — он помахал рукой в сторону уходящей четверки.
Эстер и трое мужчин разом обернулись и помахали в ответ рукой. Скуттер взмыл в небо, а Владислав, проводив огонек улетающего скуттера в черном небе, повернулся к Глуку, сжимая кулак, на котором пульсировало разделенное когда-то надвое колечко.
— Глук, дружище, спасибо! Ты спас не только этих людей, ты спас и мою любовь.
Алдан, расставив часовых вокруг лагеря, с группой добровольных помощников занялся установкой шатра. Люди, убрав убитых и перевязав раненых, садились к кострам. Владислав уселся у костра и когда брат девушки, сделав обход, вернулся, он подвинулся, освобождая тому место.
— Грэг! Что это были за люди? — спросил он.
Воин помолчал и, подбросив немного веток в огонь, ответил:
— В мою сестру влюбился бывший капитан королевской стражи Саюк. Он целый год добивался ее руки, но она отказала ему. Тогда он проклял ее и ушел в горы, где собрал вокруг себя разбойников, таких же как и он бездельников, ни во что не ставящих жизнь других людей. Он объявил, что любой, кто осмелится просить руки Лин, умрет. Год назад сын купца Дарха просил руки Лин и мой отец дал свое согласие. Но за месяц до свадьбы Тамыр отправился в горы на охоту и не вернулся. Потом нашли его голову, воткнутую на шест. Надпись гласила, что он принял на себя кару, осмелившись презреть проклятье Саюка. Люди стали сторониться Лин. Три месяца назад Литар, искусный стрелок и отличный воин, попросил у отца руки моей сестры. Отец опять дал согласие. Через месяц должна была состояться свадьба. Сегодня он погиб, захватив с собой на суд Всевышнего четырех мерзавцев. — Он снова встал. — Пойду сделаю обход.
Владислав, завернувшись в плащ, лег спать. Но стоило ему закрыть глаза, как он видел взгляд черных глаз Лин и сердце начинало учащенно биться. Заснул он только под утро.
Утром, когда он проснулся, погребальный костер был уже подготовлен. Алдан сидел на небольшом возвышении, а внизу на коленях стоял лазутчик разбойников, пойманный ночью. Два воина с мечами наголо стояли по обе стороны, ловя каждое его неверное движение.
— Как твое имя? — голос молодого короля был твердым и звенящим, как булатный клинок.
— Вотюр, — дрожащим голосом ответил разбойник. — Пощади, великодушный король, — заголосил он вдруг. — Это Саюк послал меня. Я не хотел идти, но он заставил. Я боялся его, это… это страшный человек…
Алдан жестом остановил его словоизлияния:
— Что ты здесь вынюхивал для своего хозяина?
— Саюк велел посмотреть, много ли товара везет караван, — заюлил тот, избегая прямого взгляда.
К Алдану подошел Шеклен и что-то сказал на ухо, показывая на предмет, зажатый в ладони. Алдан кивнул и, посмотрев на разбойника, встал.
— Ну а зачем же тебе нужен был красный корень? Уж не меня ли ты отравить собирался? Шакал!
Корень ядовитой яблони имел кроваво-красный цвет и убивал своим ядом в течение нескольких минут, если его добавляли жертве в еду.
Шеклен при этих словах поднял над головой, показывая всем, мешочек с перетертым красным корнем.
— Клянусь! — взвизгнул Вотюр, тыкаясь носом в пыль. — Клянусь Всевышним, не для тебя этот порошок был. Саюк приказал подсыпать его в пищу прекрасной Лин. Страх обуял меня, о милостивый король, — начал он жалобить. — Саюк убил бы меня, если бы я не пошел. Но я не хотел подсыпать порошок, я не убийца, я не убивал никогда. — Он всхлипнул, выражая полное раскаивание.
— Король! — раздался вдруг чей-то голос. — Вели посмотреть на его локоть. В банде Саюка ведут подсчет каждого убитого и ставят себе на руку отметку в знак доблести.
Алдан кивнул и двое стражников, схватив разбойника, задрали рукава его рубахи. На внутренней стороне локтя правой руки красовалась двенадцать черепов. Чуть ниже было вытатуировано еще три черепа поменьше.
— Двенадцать взрослых и трое детей, — объявил один из стражников.
— А ты говорил — не убивал, — с укоризной сказал Алдан, покачав головой. — Именем королевского суда и милостью божьей, — объявил он громко, — людские грехи тебе прощаются, ибо ты предстанешь сейчас пред судом Всевышнего.
Он кивнул Шеклену и тот направился к разбойнику, на ходу развязывая мешочек с зельем. Бандит, поняв что ему грозит, подался назад, но схваченный стражниками, заверещал тонко, по-заячьи. Однако, как только Шеклен оказался рядом, он сжал зубы, вырываясь изо всех сил. Один из стражников вынул кинжал и хотел было клинком разжать ему зубы, но второй солдат остановил его. Он резко ткнул разбойника кулаком в солнечное сплетение и тот выпучил глаза, а через секунду открыл рот, пытаясь сделать судорожный вдох. Шеклену этого хватило. Он опрокинул содержимое в рот разбойника и, секунду помедлив, затолкнул мешочек туда же. Вотюр наконец сделал вдох, закашлялся и упал, отпущенный стражниками. Он встал на четвереньки и выплюнул мешочек изо рта вместе с облаком красной пыли. Потом он поднялся на колени и схватился обеими руками за горло. Изо рта его закапала пена. Разбойник еще покачался секунду-другую из стороны в сторону и вдруг, опрокинувшись на спину, забился в конвульсиях, издавая нечленораздельное рычание. Через минуту все кончилось. Король молча смотрел на тело разбойника. Наконец очнувшись от своих мыслей, Алдан велел позвать купца.
— Начинай, — бросил он коротко.
— Погибший воин умер, как подобает воину и предстанет перед судом Всевышнего, вознесясь с дымом погребального костра. Да сбудется воля Всевышнего. — Купец, держа в руке факел, подошел к костру, на вершине которого покоилось тело Литара. Облитые маслом ветки сразу вспыхнули и через несколько минут огромные клубы черного дыма понесли душу воина на небо.
— Как долго будет длиться траур? — поинтересовался Владислав у стоящего рядом человека.
Тот, глядя на костер, ответил:
— Две недели, а дальше, как решат родственники невесты. — Потом помолчав добавил, — Только теперь у бедной Лин женихов не будет. Наверное, Всевышний не желает ее счастья.
— Ну, это мы еще посмотрим, — насупился Владислав.
Лин в этот день из шатра не выходила. На следующий день караван тронулся в путь. Как только спутники оказались в долине, со всей округи начали стекаться люди. Известие о возвращении наследного монарха уже облетела окрестности и крестьяне спешили посмотреть на вернувшегося короля.
* * *
В этот раз Алдан начал свое правление уверенно. Он дружелюбно относился к Владиславу, но теперь все решал сам. Время, проведенное на Земле, не прошло для него даром. Он уяснил, что Владислав — человек хоть и из огромного могущественного королевства, но все же человек, да Владислав и не пытался вмешиваться в дела нового короля. Сейчас он молча обдумывал все происходящее.— Ай да Шеклен, — думал Владислав, покачиваясь в седле скакуна и поглядывая наверх, где кружил айор. — Старичок-боровичок, а рука ведь не дрогнула…
Когда караван добрался до Стензера, чудесная новость о возвращении короля Стензера, молодого Алдана уже облетела все королевство. Владислав со дня смерти Литара не видел Лин, зато ее сводный брат всегда был рядом.
Однажды вечером, когда караван у стен Стензера встречала ликующая толпа, он вдруг вспомнил, как Владислав когда-то поймал его за руку, но не выдал страже, а отвел домой.
— А мать-то как? — спросил Владислав, думая только об одном, как бы увидеть Лин.
— Мать умерла во время большого исхода, — ответил тот. — Когда мы перебирались через горы, она простыла и через два месяца болезни умерла. С тех пор Лин стала хозяйкой в доме. Отец дал обет: не жениться второй раз, пока не выдаст замуж дочь.
Владислав наконец решился. Он расстегнул рубаху на груди снял шнурок с кристаллом и протянул его спутнику.
— Передай его сестре, — попросил он. — И скажи, что я… — он замялся.
— Я знаю, — улыбнулся воин. — Сестренка много лет ждала тебя. Я передам ей талисман, который вернул тебя на Акаву, а тебе лучше бы поговорить с отцом. Лин любит отца и не пойдет против его воли.
— Ну что ж, с отцом так с отцом, — согласился Владислав. — Через три дня кончается траур и я попробую с ним поговорить.
XXI
Бывший ремесленник, а теперь преуспевающий купец, был родом из другого королевства, из Какура, из города Мартолл, но с тех пор как война за Акаву закончилась, его дела пошли в гору и он перебрался в Стензер. Очень много людей, прежде всего мужчин, полегло в битвах и на улицах городов можно было видеть так много женщин, как никогда ранее. Женщины взвалили на себя бремя восстановления нормальной мирной жизни. Жизнь брала свое. Подрастало новое поколение, но из старших поколений, мужчин осталось немного, и женщины постепенно взвалили на себя многое из того, что прежде считалось прерогативой сильного пола.
Уже не раз купцу делались намеки, что та или иная вдовушка не прочь выйти замуж, но Стор твердо держался данного себе слова. Он любил дочь, хотя все чаще вздыхал по ночам. Судьба явно не благоволила к нему. Лин уже исполнилось девятнадцать и он очень надеялся на скорую свадьбу с Литаром, но теперь, когда уже второй жених погиб, люди стали сторониться его дочери. Поговаривали, что над ней висит злой рок проклятья Саюка. Тем более, что недостатка в молодых женщинах здесь не было.
Стор вздохнул и взглянул в окно. Уже смеркалось.
— Еще год и ее, эту жемчужину, никто не возьмет. — Он встал и прошелся по комнате.
Потом подошел к окну. Слуги внизу разгружали тюки с материей. Увидев, что один из них оступился и уронил тюк на землю, Стор высунулся в окно и сварливо заорал:
— Ах ты, бездельник! Хозяйское добро портить! Видит Всевышний, я тебя уже предупреждал, но если еще раз увижу такое, вышвырну на улицу побираться. — Все еще возмущенный он отошел от окна.
— Куда Пиор смотрит, — ворчал он, усаживаясь в набитое конским волосом кресло. — Все приходится самому. За этими лентяями нужен глаз да глаз.
Слуги во дворе подняли упавший тюк ткани.
— Чего это сегодня старик разбушевался? — худой, обнаженный до пояса слуга вытер пот со лба. — Да и Пиор куда-то подевался.
— А он чует, когда хозяин не в духе, — ухмыльнулся напарник в холщовой рубахе. — У хозяина-то дочь на выданье, да женихов нету. Кто же рискнет теперь судьбу испытывать. — Он хихикнул.
— Что ты сказал? — Резкий юношеский голос заставил работников обернуться. В дверях склада, постукивая нагайкой по сапогу, стоял Грэг.
— Да ведь на каждый роток не накинешь платок, — сдерзил тот, что был в рубахе.
Молодой воин одним прыжком оказался рядом и сгреб наглеца за грудки.
— Ах ты, шакал, — процедил он сквозь зубы. — Кусаешь руку, тебя кормящую!
— Так я… — нерешительно начал испуганный работник.
— Запомни… Лин выйдет замуж и не за кого попало. — Грэг отолкнул слугу так, что тот упал, развалив сложенные штабелями тюки, и с силой хлестнув плеткой по косяку двери, вышел наружу.
— При этом не поболтаешь, — полуголый слуга проводил хозяйского сына взглядом. — Это тебе не старик.
Все знали отходчивый характер хозяина и не боялись его, но вот молодого Грэга побаивались.
— Вот жизнь-то начнется, когда хозяин помрет, — буркнул работник, поднимаясь с земли.
— Я здесь, хозяин. — Тщедушный управляющий заискивающе подбежал к купцу. — Какие приказания будут?
— Ты что, старая лиса, за слугами не смотришь? Смотри у меня! — Купец поднес кулак в носу управляющего. — Потом, слегка понизив голос, добавил: — Через месяц поведем караван на север. Мне нужен хороший проводник. Знаешь кого-нибудь?
Пиор почесал в затылке.
— У купца Сивера-красноглазого, должны быть проводники. Он три месяца как оттуда. Может, сманить кого?
— Это твое дело, как ты проводника найдешь, — грубо оборвал его Стор… — Не за то я тебе деньги плачу, чтобы самому все делать. Иди с глаз моих, бездельник! — Он притопнул ногой.
Сгорбленный управляющий выскочил за дверь и вскоре с улицы донеслись его окрики на нерадивых рабочих. Слушая визгливый фальцет, купец немного успокоился. Еще три дня и траур кончится, тогда и торговлю начнем.
Он вспомнил, как Тамыр, первый жених Лин, увидел ее на рынке и уже на следующий день отец парня прислал сватов.
— Надо свадебные дары вернуть родственникам Литара, — вздохнул он, снова возвращаясь к печальной теме.
Лин всегда была красивой, стройной, большеглазой девушкой с густой копной черных волос. Вся в мать. Многие мужчины заглядывались на нее, но девушка никого не замечала, однако два с половиной года назад, когда Лин исполнилось семнадцать, к ней посватался Саюк, будь трижды проклято это исчадие ада, и девушка, не раздумывая, отказала. Стор неволить дочь не стал. Ему и самому был не по нраву этот самоуверенный наглец, отсидевшийся где-то во время войны, а потом заявивший, что после исчезновения Алдана он единственный, кто имеет право на престол Стензера. Дескать, бабака его когда-то была наложницей деда Алдана и в его жилах течет королевская кровь. Нашлись люди, которые пошли за ним — такие же мелкие, завистливые люди. Однако, старейшины не согласились с его доводами и тогда Саюк попытался захватить власть силой.
Заговор был раскрыт и преступник скрылся в горах. С тех пор злой рок преследовал Лин. Год назад погиб от рук злодеев Тамыр, а теперь вот и Литар покинул мир, так и не успев жениться.
Стор вздрогнул, услышав крик дочери. Прихрамывая, давал знать о себе старый перелом, Стор поспешил на половину дома, где заправляла девушка.
— Что случилось? — спросил он с порога, увидев Грэга и Лин.
Сын, улыбаясь, повернулся к отцу.
— Все нормально, отец, я думаю, проклятье Саюка снято. — Он быстро вышел из комнаты.
Грэг не был родным сыном купца. Стор подобрал его маленьким, когда умерли его родители и с тех пор считал его сыном.
Лин с сияющими глазами, стояла, что-то зажав в кулачке.
— Что это у тебя, дочь? — поинтересовался отец.
— Это? — Лин подняла руку, показав зажатый в ладошке кристалл. — Это мой талисман. Я потеряла его, когда была маленькой, а вот Грэг нашел его… — И она, покраснев, выскочила из комнаты. Стор проводил ее взглядом.
— Ну совсем как ребенок, — подумал он. — Даже когда объявился второй жених, Лин хотя и не сопротивлялась, но и не выказывала никаких следов радости. — Он вздохнул, снова вспоминая Огалу. — Совсем как мать, то держит сердце на замке, а то вдруг кричит от радости, получив в подарок стекляшку. Ах, эти женщины, — Стор, покряхтывая, поднимался в свою спальню. — Золото Тамыра и Литара оставили ее равнодушной, она даже не притронулась к подаркам, а сейчас… Вот поди ж ты…
Уже ложась в постель, он вспомнил слова сына: "Я думаю, проклятье Саюка снято".
— Хм, интересно, что Грэг этим хотел сказать? Надо будет с ним завтра поговорить, — думал отец, засыпая.
Уже не раз купцу делались намеки, что та или иная вдовушка не прочь выйти замуж, но Стор твердо держался данного себе слова. Он любил дочь, хотя все чаще вздыхал по ночам. Судьба явно не благоволила к нему. Лин уже исполнилось девятнадцать и он очень надеялся на скорую свадьбу с Литаром, но теперь, когда уже второй жених погиб, люди стали сторониться его дочери. Поговаривали, что над ней висит злой рок проклятья Саюка. Тем более, что недостатка в молодых женщинах здесь не было.
Стор вздохнул и взглянул в окно. Уже смеркалось.
— Еще год и ее, эту жемчужину, никто не возьмет. — Он встал и прошелся по комнате.
Потом подошел к окну. Слуги внизу разгружали тюки с материей. Увидев, что один из них оступился и уронил тюк на землю, Стор высунулся в окно и сварливо заорал:
— Ах ты, бездельник! Хозяйское добро портить! Видит Всевышний, я тебя уже предупреждал, но если еще раз увижу такое, вышвырну на улицу побираться. — Все еще возмущенный он отошел от окна.
— Куда Пиор смотрит, — ворчал он, усаживаясь в набитое конским волосом кресло. — Все приходится самому. За этими лентяями нужен глаз да глаз.
Слуги во дворе подняли упавший тюк ткани.
— Чего это сегодня старик разбушевался? — худой, обнаженный до пояса слуга вытер пот со лба. — Да и Пиор куда-то подевался.
— А он чует, когда хозяин не в духе, — ухмыльнулся напарник в холщовой рубахе. — У хозяина-то дочь на выданье, да женихов нету. Кто же рискнет теперь судьбу испытывать. — Он хихикнул.
— Что ты сказал? — Резкий юношеский голос заставил работников обернуться. В дверях склада, постукивая нагайкой по сапогу, стоял Грэг.
— Да ведь на каждый роток не накинешь платок, — сдерзил тот, что был в рубахе.
Молодой воин одним прыжком оказался рядом и сгреб наглеца за грудки.
— Ах ты, шакал, — процедил он сквозь зубы. — Кусаешь руку, тебя кормящую!
— Так я… — нерешительно начал испуганный работник.
— Запомни… Лин выйдет замуж и не за кого попало. — Грэг отолкнул слугу так, что тот упал, развалив сложенные штабелями тюки, и с силой хлестнув плеткой по косяку двери, вышел наружу.
— При этом не поболтаешь, — полуголый слуга проводил хозяйского сына взглядом. — Это тебе не старик.
Все знали отходчивый характер хозяина и не боялись его, но вот молодого Грэга побаивались.
— Вот жизнь-то начнется, когда хозяин помрет, — буркнул работник, поднимаясь с земли.
* * *
— Все, решено, — Стор встал с кресла. — Поведу следующий караван на север. Там и мужчин молодых побольше, да и о проклятьи Саюка там не слышали! Эй, Пиор! Чтоб тебя!… Ты куда, старый ишак, подевался! — заорал он во всю глотку.— Я здесь, хозяин. — Тщедушный управляющий заискивающе подбежал к купцу. — Какие приказания будут?
— Ты что, старая лиса, за слугами не смотришь? Смотри у меня! — Купец поднес кулак в носу управляющего. — Потом, слегка понизив голос, добавил: — Через месяц поведем караван на север. Мне нужен хороший проводник. Знаешь кого-нибудь?
Пиор почесал в затылке.
— У купца Сивера-красноглазого, должны быть проводники. Он три месяца как оттуда. Может, сманить кого?
— Это твое дело, как ты проводника найдешь, — грубо оборвал его Стор… — Не за то я тебе деньги плачу, чтобы самому все делать. Иди с глаз моих, бездельник! — Он притопнул ногой.
Сгорбленный управляющий выскочил за дверь и вскоре с улицы донеслись его окрики на нерадивых рабочих. Слушая визгливый фальцет, купец немного успокоился. Еще три дня и траур кончится, тогда и торговлю начнем.
Он вспомнил, как Тамыр, первый жених Лин, увидел ее на рынке и уже на следующий день отец парня прислал сватов.
— Надо свадебные дары вернуть родственникам Литара, — вздохнул он, снова возвращаясь к печальной теме.
Лин всегда была красивой, стройной, большеглазой девушкой с густой копной черных волос. Вся в мать. Многие мужчины заглядывались на нее, но девушка никого не замечала, однако два с половиной года назад, когда Лин исполнилось семнадцать, к ней посватался Саюк, будь трижды проклято это исчадие ада, и девушка, не раздумывая, отказала. Стор неволить дочь не стал. Ему и самому был не по нраву этот самоуверенный наглец, отсидевшийся где-то во время войны, а потом заявивший, что после исчезновения Алдана он единственный, кто имеет право на престол Стензера. Дескать, бабака его когда-то была наложницей деда Алдана и в его жилах течет королевская кровь. Нашлись люди, которые пошли за ним — такие же мелкие, завистливые люди. Однако, старейшины не согласились с его доводами и тогда Саюк попытался захватить власть силой.
Заговор был раскрыт и преступник скрылся в горах. С тех пор злой рок преследовал Лин. Год назад погиб от рук злодеев Тамыр, а теперь вот и Литар покинул мир, так и не успев жениться.
Стор вздрогнул, услышав крик дочери. Прихрамывая, давал знать о себе старый перелом, Стор поспешил на половину дома, где заправляла девушка.
— Что случилось? — спросил он с порога, увидев Грэга и Лин.
Сын, улыбаясь, повернулся к отцу.
— Все нормально, отец, я думаю, проклятье Саюка снято. — Он быстро вышел из комнаты.
Грэг не был родным сыном купца. Стор подобрал его маленьким, когда умерли его родители и с тех пор считал его сыном.
Лин с сияющими глазами, стояла, что-то зажав в кулачке.
— Что это у тебя, дочь? — поинтересовался отец.
— Это? — Лин подняла руку, показав зажатый в ладошке кристалл. — Это мой талисман. Я потеряла его, когда была маленькой, а вот Грэг нашел его… — И она, покраснев, выскочила из комнаты. Стор проводил ее взглядом.
— Ну совсем как ребенок, — подумал он. — Даже когда объявился второй жених, Лин хотя и не сопротивлялась, но и не выказывала никаких следов радости. — Он вздохнул, снова вспоминая Огалу. — Совсем как мать, то держит сердце на замке, а то вдруг кричит от радости, получив в подарок стекляшку. Ах, эти женщины, — Стор, покряхтывая, поднимался в свою спальню. — Золото Тамыра и Литара оставили ее равнодушной, она даже не притронулась к подаркам, а сейчас… Вот поди ж ты…
Уже ложась в постель, он вспомнил слова сына: "Я думаю, проклятье Саюка снято".
— Хм, интересно, что Грэг этим хотел сказать? Надо будет с ним завтра поговорить, — думал отец, засыпая.
XXII
Владислав вызвался сопровождать отряд Алдана в горы. Лазутчики донесли, где сейчас должен прятаться Саюк и молодой король тотчас решил покончить с разбойниками. Раньше в этих горах водились айоры и зачастую даже мирные караваны не могли пройти горными тропами, а сейчас это место облюбовал разбойник Саюк. Уничтожить банду предателя для Алдана было делом чести и не только. Узнав о попытке Саюка захватить трон его предков, трон, принадлежащий ему по праву рождения, король решил немедля наказать наглеца. Старейшины отговаривали его:
— Подождем до холодов. Зимой горы покроются снегом, — уговаривали они, — и Саюк будет вынужден спуститься вниз: туда, где тепло и есть пища.
— А если он спустится не сюда, а по другую сторону гор? — возразил Алдан. — Нет, если мы сейчас это не сделаем, он прольет еще много крови.
Владислав прекрасно понимал, что молодым монархом движет еще и скрытое стремление обезопасить трон от посягательств самозванца. Они с Глуком охотно вызвались помочь королю выловить разбойников, терроризирущих население. На разных планетах время текло поразному. С тех пор, как Алдан исчез, на Акаве прошло уже семь лет, а молодой король стал старше всего на два года. Свита сопровождающих поглядывала на шестнадцатилетнего короля, дивясь, как двадцатиоднолетний, по их подсчетам, король мог остаться на вид шестнадцатилетним юношей. Но люди здесь рано начинали взрослую жизнь и будь Алдану все еще четырнадцать, все равно никто бы не решился оспаривать его права. Надеясь, что с возвращением короля прекратятся раздоры и беспорядки, придворная знать дружно сплотилась вокруг юного монарха.
Сейчас, сидя в седле, агент наблюдал за Глуком. По одному ему понятному рисунку полета он читал, что видит айор. Алдан, гарцуя на горячем вороном, поглядывал то на небо, где кружил айор, то на молодых воинов, пытающихся показать свою удаль перед королем. Пожилые, более опытные воины только посмеивались, прекрасно зная, что удаль проверяется не перед королем на лихом скакуне, а в бою и часто за нее приходится платить кровью, а то и жизнью.
— Подождем до холодов. Зимой горы покроются снегом, — уговаривали они, — и Саюк будет вынужден спуститься вниз: туда, где тепло и есть пища.
— А если он спустится не сюда, а по другую сторону гор? — возразил Алдан. — Нет, если мы сейчас это не сделаем, он прольет еще много крови.
Владислав прекрасно понимал, что молодым монархом движет еще и скрытое стремление обезопасить трон от посягательств самозванца. Они с Глуком охотно вызвались помочь королю выловить разбойников, терроризирущих население. На разных планетах время текло поразному. С тех пор, как Алдан исчез, на Акаве прошло уже семь лет, а молодой король стал старше всего на два года. Свита сопровождающих поглядывала на шестнадцатилетнего короля, дивясь, как двадцатиоднолетний, по их подсчетам, король мог остаться на вид шестнадцатилетним юношей. Но люди здесь рано начинали взрослую жизнь и будь Алдану все еще четырнадцать, все равно никто бы не решился оспаривать его права. Надеясь, что с возвращением короля прекратятся раздоры и беспорядки, придворная знать дружно сплотилась вокруг юного монарха.
Сейчас, сидя в седле, агент наблюдал за Глуком. По одному ему понятному рисунку полета он читал, что видит айор. Алдан, гарцуя на горячем вороном, поглядывал то на небо, где кружил айор, то на молодых воинов, пытающихся показать свою удаль перед королем. Пожилые, более опытные воины только посмеивались, прекрасно зная, что удаль проверяется не перед королем на лихом скакуне, а в бою и часто за нее приходится платить кровью, а то и жизнью.