Страница:
— Наконец-то, — с облегчением выдохнул агент, — теперь посчитаемся.
Он отобрал у обиженного Ворчуна управление огнем и с удовольствием начал расстреливать цели. Ворчун не переставал возмущаться каждым промахом Владислава и успокоился лишь тогда, когда ему вернули контроль над кораблем и лазерным орудием. В отличие от человека компьютер не мазал и за десять минут уничтожил не только все ракеты, но и большую часть орбитальных комплексов. Удовлетворенный результатами такой точной стрельбы, человек задумчиво оценивал ситуацию.
— Надо все же еще раз рискнуть, к земле подойти, — подал он наконец голос. — Ты как думаешь, а?
— Пожалуй, в этом нет необходимости, — важно ответил польщенный Ворчун. — На этой планете нет жизни.
— То есть как это нет? — возмутился Владислав. — Земля-колыбель человечества и мы сейчас битых два часа отбивались от продуктов их цивилизации, а ты говоришь нет.
— Я имел ввиду, что там нет людей и других высокоорганизованных форм жизни, — поправился компьютер. — Взгляни-ка сюда.
Он развернул над дисплеем объемную картинку разрушенного и выжженного дотла города. Спекшийся песок, оплавленные камни и разрушенная, сгоревшая техника на улицах того, что было когда-то огромным городом, говорили сами за себя. Человек, подавленно молчал.
— Другие города не лучше. Смотреть будешь? — осведомился Ворчун и не дожидаясь ответа, добавил. — Я все полушарие отсканировал, везде одно и то же.
— А как же это все? — Владислав в недоумении кивнул в сторону станций-стражников, все еще кружащихся на орбите вечным немым укором непроходимой человеческой глупости и упрямства.
— Война произошла на планете, судя по всему, еще лет сто назад. Не думаю, что кто-то сумел выжить.
борткомпьютер замолчал.
— Будем садиться, — вместо ответа категорично заявил агент. — Я хочу быть на сто процентов уверенным.
— Если ты настаиваешь, — Ворчун помолчал, — садиться так садиться.
Из насекомых тоже осталось немного. Муравьи-мутанты, размером с ладонь, оказались ядовитыми бестиями, а миниатюрные осы и огромные стрекозы дополняли и без того не очень радостную картину. Убедившись, что кроме рассыпающегося под руками ржавого металла старых обгоревших машин здесь и в самом деле ничего нет, и разумная жизнь уступила место слепой ярости мутантов, Владислав стартовал в космос, уходя подальше от того, что когда-то было развивающейся и процветающей планетой. Сейчас Ворчун снова командовал кораблем. Эти два дня, пока он владел своим, изрядно потрепанным, телом, андроид собрал агрегат, устройство которого Раденко так и не понял, разобрав для этого изрядную долю бортового оборудования.
Пообещав компенсировать отсутствие разобранной аппаратуры, быстрым выяснением условий и места того параллельного мира, где они очутились, Бонд 007 требовал от раздраженного Владислава неукоснительного следования его инструкциям по подключению этого странного сооружения к его, Ворчуна, электронному мозгу.
На борту, когда-то новенькой «Ирги», сейчас функционировала лишь бортаппаратура, отвечающая за системы основного жизнеобеспечения и живучести корабля. Человек со вздохом проводил глазами очередной электронный блок, исчезнувший в бездонных недрах пульта управления, мысленно распрощавшись с комфортной жизнью на «Ирге». Подключив наконец все так, как этого требовал придирчивый компьютер, он отряхнул руки, поднимаясь с колен. Бросив быстрый взгляд на датчики скорости, агент прикинул, что полчаса на завтрак у него еще есть до того, как он окажется под защитой антигравов в кресле пилота и отправился на камбуз, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть. Синтезатор он самоотверженно закрыл грудью от поползновений Ворчуна, считавшего, что именно тот имеет столь необходимые для создания нового прибора детали. Защищая последний оплот комфортной жизни, агент заявил при этом (наглая ложь), что на концентратах он — человек, долго не протянет. Этот последний довод казалось убедил андроида и тот согласился оставить пищевой синтезатор в целости и сохранности.
Распрощавшись с комфортом, раздраженный Владислав проходя мимо лежащего бесхозного тела робота, оглянулся и решив, что Ворчун его не видит, отодвинул носком ботинка остатки андроида в сторону.
— Эй, — взвизгнул Ворчун, — что все это значит? Я все видел! Я требую особого, бережного отношения к моему "телу".
— Извини, друг, — выкрутился Владислав, — я запнулся нечаянно, пока на тебя оглядывался.
— Нет! Ты все специально, я в этом уверен… — Андроид не собирался успокаиваться
— Я тоже требую особо бережного отношения к своему телу. — парировал Владислав. — А благодаря тебе между прочим, жить я теперь могу только в кресле пилота.
— Но я же для тебя старался — возмутился Ворчун.
— Извини! Ты прав как всегда. Не знаю в чем дело, но меня сегодня абсолютно все раздражает. Извини. — Он, не обращая внимания на возмущение борткомпьютера, пошел готовить кофе.
Через полчаса агент снова занял кресло пилота, сейчас единственное место способное защитить человека от чудовищных перегрузок во время перехода в суб.
— Опаздываешь, — недовольно буркнул андроид человеку, у которого уже значительно улучшилось настроение. — Я уже тридцать секунд тебя жду.
— Не ворчи, — начал было Владислав и тут же пожалел, что позавтракал.
Ворчун, явно в отместку, дал полную тягу, впечатавшую агента в кресло, несмотря на антигравы, а когда он наконец смог вздохнуть, крейсер был уже в "субе".
— Мне же нужно было прибрать твое «бездыханное» тело. Я его в шкаф к скафандру поставил, — закончил Владислав свою прерванную резким ускорением фразу, невольно улыбнувшись и вспоминая, как он пристраивал последнего на место изодранного вчера, мутантами земли, скафандра.
— Ага, а сам небось мне пощечин надавал, — откликнулся Ворчун.
Владислав невольно притронулся к датчику имплантанта, чтобы убедиться, что тот все еще включен и борткопьютер не может читать его мысли.
— Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме, — злорадно продолжил компьютер. — Я же все вижу, как ты свой датчик проверяешь, не включен ли. Значит, есть что скрывать…
— Да, нет — покраснел Владислав, пойманный в поличным. — Просто зачесалось. И потом, у людей есть такое понятие "сфера личной жизни", может слышал?
Теперь настал черед краснеть андроиду. Через пару секунд он подал голос:
— Ну, ладно, заметано. Мир? — его тон заметно изменился.
— Мир, — улыбнулся агент. — Скажи-ка, где это ты такого жаргона набрался?
Ворчун, проигнорировав последний вопрос, распорядился:
— Сейчас можешь заниматься своими делами, например, смазать моему "бренному телу" все шестеренки, а через три часа тридцать восемь минут добро пожаловать в кресло пилота, переходим в эвклидово, вот, а я пока протестирую новый сканер для определения параллельных миров.
— Смазать говоришь? Ага, дождешься, — буркнул Владислав, вставая с кресла, — держи карман шире.
Он не спеша отправился в свою каюту, чтобы хоть немного, но по-человечески поспать. Проснувшись, через три часа Раденко снова приготовил себе чашку кофе и с довольным видом заявился в рубку.
— Привет, Ворчун, — промурлыкал он. — Ну, как у нас дела? Все работает?
— Работает вроде, — ответил Ворчун без особого энтузиазма.
— И…? - ждал Владислав.
— Что ну? — компьютер поднял на него свои глаза.
— Где мы находимся? — продолжал настаивать агент.
— В "субе", — в тон ему ответил Ворчун. — Не мешай.
Владислав Раденко молча устроился в кресле, отметив про себя, что этот блок эмоций Ворчуна иногда совершенно невыносим. Через десять минут вынужденного молчания Ворчун вдруг оживился.
— Приготовься к прыжку, сейчас в эвклидово вываливаться будем.
Агент живо представил себе, как огромная махина корабля из ниоткуда вываливается в обычное трехмерное пространство и, улыбнувшись заерзал в кресле, принимая позу поудобней. К горлу на долю секунды подкатила тошнота и тут же все встало на свои места. На этот раз Владислав даже перегрузку толком почувствовать не успел.
— Порядок, — бодрым голосом доложил андроид. — Пошли искать ловушки-астероиды.
— Ворчун, — снова позвал агент, — что твой сканер показал?
— Э…, - протянул Ворчун, — данные нуждаются в проверке…
— Ах, ты, железяка чертова, — не выдержал Владислав, — хорош дурака валять, рассказывай давай…
— Хорошо, — согласился Ворчун. — Обнаружено девяносто семь «IIи-миров», причем на моей шкале мир, который мы решили считать «М-1», таковым не является.
— А каковым он тогда является? — съехидничал Владислав.
— На моей шкале, — ответил невозмутимый борткомпьютер, — этот мир является последним из обнаруженных и числится под номером девяносто семь.
— Да и черт с ним, — нетерпеливо возразил человек. — По мне пусть хоть тысяча девяносто седьмым, лишь бы знать, как отсюда выбраться.
— Выберемся, — важно пообещал Ворчун таким тоном, будто задирал от гордости нос. — Вот скоро найдем астероид металлогоидов и выберемся. А вот, кстати, и первые планеты руннеров.
Он зажег над дисплеем звездную карту, где синими огоньками обозначил первые из металлогоидных планет. Вскоре крейсер оказался около одной из них, возле которой, в их мире, всегда дежурила пара-тройка астероидов.
— Странно, — разочарованно протянул Ворчун, спустя некоторое время. Их здесь не видать.
Крейсер делал уже десятый виток вокруг одной из планет, когда компьютер снова оживился.
— Ага, есть контакт. Кэп, внимание! Сейчас попробуем проверить мои расчеты.
Владислав поспешно пристегнулся в кресле, внимательно наблюдая за действиями происходящими на дисплее. Огромный астероид-ловушка вынырнул из глубины космоса и сейчас стремительно приближался к планете, на орбите которой находился крейсер. Агент почувствовал, как у него сжимается сердце. Он понимал, что астероид еще очень далеко, но здесь на дисплее он тем не менее выглядел устрашающе огромным и чертовски близким. «Ирга» медленно повернулась, сходя с орбиты планеты. Ворчун развернул крейсер кормой к приближающемуся астероиду.
— Кэп, — подал он голос. — Бери управление на себя и оставайся на этом курсе. Я сейчас пи-генераторами занят. Только скорость не прибавляй, — добавил он напоследок и умолк.
— Успокоил, нечего сказать, — буркнул Владислав, хватаясь за штурвал. — Скорость ему не прибавляй, а эта «дура» вон какую скорость имеет. — Владислав до сих пор еще ни разу не сталкивался с этими астероидами и откровенно нервничал. Не то, чтобы он боялся рисковать, но риск всегда был максимум пятьдесят на пятьдесят. В этот же раз, если в их умозаключениях и расчетах присутствовала хотя бы маленькая ошибка, крейсеру грозила вечная стоянка на астероиде. До сих пор еще не было известно ни одного случая, когда корабль сумел бы освободиться от их мощных захватов. Все это отнюдь не добавляло пилоту оптимизма.
— Кэп, — снова подал голос Ворчун. — Через минуту он подойдет настолько близко, что тебе придется дать полную тягу.
— Но, ты ведь говорил, что для «Пи-перехода» нужна почти нулевая скорость. — Владислав вытер вспотевшие ладони о колени.
— Об этом потом, — прервал его компьютер, — даю отсчет. Пять, четыре, три, два, один, старт.
Агент щелкнул тумблером, дав полную тягу, и откинулся в кресле, скосив глаза на датчик гравитации. Гравиметр показывал пять целых девяносто девять сотых.
— Опоздал, — мелькнула мысль. Это была последняя мысль, которую он помнил. В глазах внезапно потемнело. Сморгнув, Владислав снова взглянул на прибор — пять целых девяносто четыре сотых "же".
— Черт, — ругнулся он про себя. — Теперь слишком мало.
Он уже хотел сбросить тягу, но Ворчун вдруг рявкнул на него:
— Стоп, ничего не трогай…
Только теперь Раденко заметил, что астероид исчез. Точнее исчезло его изображение на трехмерном дисплее. Он снова бросил быстрый взгляд на гравиметр. Прибор, показывающий гравитационные перегрузки, сейчас медленно уменьшал показания. Сейчас на табло стояли цифры три целых сорок одна сотая.
— Порядок, кэп, — андроид уводил корабль подальше от галактики руннеров. — Можешь расслабиться. Вроде получилось. Скоро прыгнем в "суб". — Он снова начал набирать скорость. — У тебя есть двадцать минут, а потом посмотрим, как обстоят дела дома.
Владислав нехотя поднялся раздумывая, стоит ли на двадцать минут покидать единственное сейчас на корабле комфортное кресло, предлагающее спасительную защиту от перегрузок, но естественные потребности организма настоятельно требовали удалиться от рубки хотя бы на пару минут. Вернувшись, агент уселся в кресло, мурлыча под нос.
— Бонд 007, - сказал он через минуту. — Как у нас обстоят дела? Где мы находимся?
От такого неожиданного обращения Ворчун выдвинул свои камеры и внимательно уставился на человека.
— Кэп, — начал он нерешительно. — С тобой все в порядке?
— А, что со мной может приключиться? — улыбнулся Раденко.
— Так…, - замялся Ворчун, — ты ведь меня никогда полным именем не называл…
— А у меня сегодня чудесное настроение, — все еще улыбаясь ответил Владислав. — Мы скоро будем дома, починим «Иргу» и поймаем наконец этого Свена Козалака.
— А, — вместо ответа мявкнул Ворчун. — Приготовься, сейчас в «суб» прыгать будем.
— Так ты мне так ничего и не ответил, — Человек снова обратился к борткомпьютеру, когда перегрузка, возникающая при переходе в «суб» исчезла.
— Я просто немного за тебя волновался, — ответил Ворчун. — Еще неизвестно, как влияет на активный бодрствующий мозг переход в параллельный мир…
— Так, — Владислав уперся кулаками в бока. — Ты это на что намекаешь?
— Видишь ли, — начал Ворчун издалека, — я тут порылся в памяти… В истории земли иногда встречались аномальные явления, не укладывающиеся в рамки обычных представлений.
— Ты про НЛО что ли? — усмехнулся Владислав.
— Не забегай вперед, — осадил его борткомпьютер. — В архивах встречаются прелюбопытные случаи о внезапном исчезновении людей и о их, столь-же внезапном возвращении. Или случаи, когда люди вдруг начинали считать себя кем-то другим.
— А…, - разочарованно протянул агент. — Так ты про шизофреников разных…
— Кэп, я вполне серьезно, — Ворчун не обратил внимания на насмешливый тон напарника. — Представь себе, что ты сейчас оказываешься в своем двадцать первом веке и заявляешь при этом, что ты — специальный агент межгалинтерпола. Где ты после этого окажешься? Правильно, в психушке, — сам себе ответил Ворчун, не дожидаясь ответа Владислава.
— Так, так, продолжай, — поддакнул заинтригованный агент.
— Понимаешь, этот прибор, который мы с тобой собрали…, - начал воодушевленный андроид.
— И для которого мы полкорабля разобрали на запчасти, — вставил Владислав.
— Этот прибор — сканер, — продолжил Ворчун, — при переходе показал, что мир слегка колеблется или движется, что ли. Правда, все это довольно быстро улеглось, но сканнер не должен показывать то, чего не существует. Сначала я проверил прибор. Он в порядке, а теперь у меня, похоже, объяснение возникло. Тебе как объяснять?
— Мне попроще, не люблю я твои заумные термины — Владислав сходил за бутылкой коньяка, которую он хранил для особых случаев. Вообще-то он не любил спиртное, но сейчас пришел к выводу, что глоток обжигающего напитка будет весьма кстати. Плеснув в стакан, все рюмки были разбиты после взрыва "Синей птицы", он сделал большой глоток и прижав рукав комбинезона к носу, с шумом втянул воздух.
— С тобой, Ворчун, час от часу не легче, — сказал он наконец и отправился колдовать над пищевым синтезатором.
Назад агент вернулся, смакуя дольку лимона.
— Теперь давай, — сказал он, — вываливай на мою бедную голову выводы своих научных изысканий. Я слушаю.
— Во-первых: мы все еще не в нулевом мире, — начал Ворчун, — мы в "М-12".
— Так какого черта, — возмутился Владислав. — Разворачивайся обратно к металлогоидам.
— Во-вторых: — компьютер, казалось, даже не слышал реплики человека, — мы наткнулись и сейчас идем по следу призрака, он был здесь совсем недавно. А в-третьих: основных параллельных миров, как я уже сказал, обнаружилось девяносто семь, но каждый из них, в свою очередь, имеет по несколько отражений. Представь себе гитару или лучше арфу, на которой каждая струна — это один из основных параллельных миров. Но каждая из этих струн тоже может колебаться, создавая своего рода собственные отражения. Вот эти колебания и показывал сканнер в момент перехода.
— Параллельность параллельностей. Абсурд какой-то. — Владислав Раденко развалился в кресле, положив ноги на край пульта. Ворчун выдвинул глаз и посмотрел на ботинки человека.
— Твое поведение становится неадекватным, это настораживает. И потом, ты постоянно жуешься последнее время…
— Не обращай внимания, — добродушно оборвал его агент, закуривая. — Я просто выпил. Продолжай, я слушаю. — Он выпустил струю дыма в потолок. Датчики на потолке тревожно защелкали, оценивая степень опасности и загрязнения воздуха, а затем включили усиленный режим вентиляции.
— Получается следующая картина. Наш мир имеет собственные колебания, создавая свои отражения, в каждом из которых существуют наши двойники. Соответственно должны существовать точки, где эти колебания минимальны, а значит, возможен переход какого-либо физического тела из одного отражения в другое.
— Ты хочешь сказать, что мы можем встретиться нос к носу со своими двойниками? — задал вопрос Владислав.
— Нет, не думаю, что это возможно, — помедлил Ворчун. — Иначе об этих случаях давно было бы известно. Скорее всего, если ты переходишь из одного мира в другой, то по закону сохранения равновесия что-то выталкивает твоего двойника в другое, не занятое тобой отражение. И если он в том мире был другим человеком, то вполне естественно, что здесь его, тебя в кавычках, посчитают немного не в себе со всеми вытекающими отсюда последствиями. А когда он уже в психушке поймет в чем дело, и если он достаточно умен, то прикинется тем, кого в нем хотят видеть врачи.
— Ты хочешь сказать, что все шизики — пришельцы? — усмехнулся Раденко, затянувшись сигаретой.
— Нет, не все, конечно, — согласился Ворчун, — но и полностью исключать такой вариант я бы не стал. Слишком уж много подробностей знают иные пациенты. Или ни с того, ни с сего некоторые вдруг начинают говорить на других языках.
— Послушай, Ворчун, — уставился на него Владислав. — А ты случаем не буддист?
— А что это? — андроид прервал нить своих рассуждений.
— В древности существовала такая вера, — пояснил агент. — Они тоже считали, что человек имеет множество воплощений и даже способен перемещаться из одного мира в другой.
— А, вот ты о чем, — Ворчун был явно разочарован. — Нет, я не буддист. Да и их вера базировалалсь только на предположениях. К тому же многие другие веры тоже имели как минимум по три отражения.
— Это как это? — Раденко потушил сигарету и смяв фильтр, бросил ее в утилизатор.
— Очень просто, — ответил довольный Ворчун. — Рай, наш мир и ад.
— Эк, куда тебя понесло, — удивился Владислав. — Хотя знаешь, может быть кое в чем ты и прав. — добавил он после некоторого раздумья.
VI
Он отобрал у обиженного Ворчуна управление огнем и с удовольствием начал расстреливать цели. Ворчун не переставал возмущаться каждым промахом Владислава и успокоился лишь тогда, когда ему вернули контроль над кораблем и лазерным орудием. В отличие от человека компьютер не мазал и за десять минут уничтожил не только все ракеты, но и большую часть орбитальных комплексов. Удовлетворенный результатами такой точной стрельбы, человек задумчиво оценивал ситуацию.
— Надо все же еще раз рискнуть, к земле подойти, — подал он наконец голос. — Ты как думаешь, а?
— Пожалуй, в этом нет необходимости, — важно ответил польщенный Ворчун. — На этой планете нет жизни.
— То есть как это нет? — возмутился Владислав. — Земля-колыбель человечества и мы сейчас битых два часа отбивались от продуктов их цивилизации, а ты говоришь нет.
— Я имел ввиду, что там нет людей и других высокоорганизованных форм жизни, — поправился компьютер. — Взгляни-ка сюда.
Он развернул над дисплеем объемную картинку разрушенного и выжженного дотла города. Спекшийся песок, оплавленные камни и разрушенная, сгоревшая техника на улицах того, что было когда-то огромным городом, говорили сами за себя. Человек, подавленно молчал.
— Другие города не лучше. Смотреть будешь? — осведомился Ворчун и не дожидаясь ответа, добавил. — Я все полушарие отсканировал, везде одно и то же.
— А как же это все? — Владислав в недоумении кивнул в сторону станций-стражников, все еще кружащихся на орбите вечным немым укором непроходимой человеческой глупости и упрямства.
— Война произошла на планете, судя по всему, еще лет сто назад. Не думаю, что кто-то сумел выжить.
борткомпьютер замолчал.
— Будем садиться, — вместо ответа категорично заявил агент. — Я хочу быть на сто процентов уверенным.
— Если ты настаиваешь, — Ворчун помолчал, — садиться так садиться.
* * *
На этот раз они, не подходя близко к планете, чтобы не попасть в зону действия радаров сторожевых станций, сделали несколько витков вокруг планеты, попутно расстреливая все орбитальные комплексы, напичканные оружием. Убедившись, наконец, что сюрпризов больше не будет, они сели на планету. В течение двух дней Владислав и Ворчун облетели все материки, обследуя развалины городов, в надежде найти жизнь, но к сожалению все их поиски так и не увенчались успехом. Точнее жизнь на земле была, развалины городов кишели жизнью, но что это была за жизнь. Мутировавшие от радиации крысы увеличились до размеров кошки, а кошки в свою очередь до размеров средней собаки. Больше из животных никого найти не удалось. Да и этих-то можно было назвать животными лишь с большой натяжкой. Более странных и уродливых созданий Владиславу видеть не доводилаось. И те, и другие отличались необычной агрессивностью и после очередного нападения, когда его наружный скафандр в считанные секунды превратился в лохмотья, он решил свернуть программу исследований. Несмотря на защиту руннера, агент не решился проверять какая из форм жизни осталась под водой.Из насекомых тоже осталось немного. Муравьи-мутанты, размером с ладонь, оказались ядовитыми бестиями, а миниатюрные осы и огромные стрекозы дополняли и без того не очень радостную картину. Убедившись, что кроме рассыпающегося под руками ржавого металла старых обгоревших машин здесь и в самом деле ничего нет, и разумная жизнь уступила место слепой ярости мутантов, Владислав стартовал в космос, уходя подальше от того, что когда-то было развивающейся и процветающей планетой. Сейчас Ворчун снова командовал кораблем. Эти два дня, пока он владел своим, изрядно потрепанным, телом, андроид собрал агрегат, устройство которого Раденко так и не понял, разобрав для этого изрядную долю бортового оборудования.
Пообещав компенсировать отсутствие разобранной аппаратуры, быстрым выяснением условий и места того параллельного мира, где они очутились, Бонд 007 требовал от раздраженного Владислава неукоснительного следования его инструкциям по подключению этого странного сооружения к его, Ворчуна, электронному мозгу.
На борту, когда-то новенькой «Ирги», сейчас функционировала лишь бортаппаратура, отвечающая за системы основного жизнеобеспечения и живучести корабля. Человек со вздохом проводил глазами очередной электронный блок, исчезнувший в бездонных недрах пульта управления, мысленно распрощавшись с комфортной жизнью на «Ирге». Подключив наконец все так, как этого требовал придирчивый компьютер, он отряхнул руки, поднимаясь с колен. Бросив быстрый взгляд на датчики скорости, агент прикинул, что полчаса на завтрак у него еще есть до того, как он окажется под защитой антигравов в кресле пилота и отправился на камбуз, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть. Синтезатор он самоотверженно закрыл грудью от поползновений Ворчуна, считавшего, что именно тот имеет столь необходимые для создания нового прибора детали. Защищая последний оплот комфортной жизни, агент заявил при этом (наглая ложь), что на концентратах он — человек, долго не протянет. Этот последний довод казалось убедил андроида и тот согласился оставить пищевой синтезатор в целости и сохранности.
Распрощавшись с комфортом, раздраженный Владислав проходя мимо лежащего бесхозного тела робота, оглянулся и решив, что Ворчун его не видит, отодвинул носком ботинка остатки андроида в сторону.
— Эй, — взвизгнул Ворчун, — что все это значит? Я все видел! Я требую особого, бережного отношения к моему "телу".
— Извини, друг, — выкрутился Владислав, — я запнулся нечаянно, пока на тебя оглядывался.
— Нет! Ты все специально, я в этом уверен… — Андроид не собирался успокаиваться
— Я тоже требую особо бережного отношения к своему телу. — парировал Владислав. — А благодаря тебе между прочим, жить я теперь могу только в кресле пилота.
— Но я же для тебя старался — возмутился Ворчун.
— Извини! Ты прав как всегда. Не знаю в чем дело, но меня сегодня абсолютно все раздражает. Извини. — Он, не обращая внимания на возмущение борткомпьютера, пошел готовить кофе.
Через полчаса агент снова занял кресло пилота, сейчас единственное место способное защитить человека от чудовищных перегрузок во время перехода в суб.
— Опаздываешь, — недовольно буркнул андроид человеку, у которого уже значительно улучшилось настроение. — Я уже тридцать секунд тебя жду.
— Не ворчи, — начал было Владислав и тут же пожалел, что позавтракал.
Ворчун, явно в отместку, дал полную тягу, впечатавшую агента в кресло, несмотря на антигравы, а когда он наконец смог вздохнуть, крейсер был уже в "субе".
— Мне же нужно было прибрать твое «бездыханное» тело. Я его в шкаф к скафандру поставил, — закончил Владислав свою прерванную резким ускорением фразу, невольно улыбнувшись и вспоминая, как он пристраивал последнего на место изодранного вчера, мутантами земли, скафандра.
— Ага, а сам небось мне пощечин надавал, — откликнулся Ворчун.
Владислав невольно притронулся к датчику имплантанта, чтобы убедиться, что тот все еще включен и борткопьютер не может читать его мысли.
— Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме, — злорадно продолжил компьютер. — Я же все вижу, как ты свой датчик проверяешь, не включен ли. Значит, есть что скрывать…
— Да, нет — покраснел Владислав, пойманный в поличным. — Просто зачесалось. И потом, у людей есть такое понятие "сфера личной жизни", может слышал?
Теперь настал черед краснеть андроиду. Через пару секунд он подал голос:
— Ну, ладно, заметано. Мир? — его тон заметно изменился.
— Мир, — улыбнулся агент. — Скажи-ка, где это ты такого жаргона набрался?
Ворчун, проигнорировав последний вопрос, распорядился:
— Сейчас можешь заниматься своими делами, например, смазать моему "бренному телу" все шестеренки, а через три часа тридцать восемь минут добро пожаловать в кресло пилота, переходим в эвклидово, вот, а я пока протестирую новый сканер для определения параллельных миров.
— Смазать говоришь? Ага, дождешься, — буркнул Владислав, вставая с кресла, — держи карман шире.
Он не спеша отправился в свою каюту, чтобы хоть немного, но по-человечески поспать. Проснувшись, через три часа Раденко снова приготовил себе чашку кофе и с довольным видом заявился в рубку.
— Привет, Ворчун, — промурлыкал он. — Ну, как у нас дела? Все работает?
— Работает вроде, — ответил Ворчун без особого энтузиазма.
— И…? - ждал Владислав.
— Что ну? — компьютер поднял на него свои глаза.
— Где мы находимся? — продолжал настаивать агент.
— В "субе", — в тон ему ответил Ворчун. — Не мешай.
Владислав Раденко молча устроился в кресле, отметив про себя, что этот блок эмоций Ворчуна иногда совершенно невыносим. Через десять минут вынужденного молчания Ворчун вдруг оживился.
— Приготовься к прыжку, сейчас в эвклидово вываливаться будем.
Агент живо представил себе, как огромная махина корабля из ниоткуда вываливается в обычное трехмерное пространство и, улыбнувшись заерзал в кресле, принимая позу поудобней. К горлу на долю секунды подкатила тошнота и тут же все встало на свои места. На этот раз Владислав даже перегрузку толком почувствовать не успел.
— Порядок, — бодрым голосом доложил андроид. — Пошли искать ловушки-астероиды.
— Ворчун, — снова позвал агент, — что твой сканер показал?
— Э…, - протянул Ворчун, — данные нуждаются в проверке…
— Ах, ты, железяка чертова, — не выдержал Владислав, — хорош дурака валять, рассказывай давай…
— Хорошо, — согласился Ворчун. — Обнаружено девяносто семь «IIи-миров», причем на моей шкале мир, который мы решили считать «М-1», таковым не является.
— А каковым он тогда является? — съехидничал Владислав.
— На моей шкале, — ответил невозмутимый борткомпьютер, — этот мир является последним из обнаруженных и числится под номером девяносто семь.
— Да и черт с ним, — нетерпеливо возразил человек. — По мне пусть хоть тысяча девяносто седьмым, лишь бы знать, как отсюда выбраться.
— Выберемся, — важно пообещал Ворчун таким тоном, будто задирал от гордости нос. — Вот скоро найдем астероид металлогоидов и выберемся. А вот, кстати, и первые планеты руннеров.
Он зажег над дисплеем звездную карту, где синими огоньками обозначил первые из металлогоидных планет. Вскоре крейсер оказался около одной из них, возле которой, в их мире, всегда дежурила пара-тройка астероидов.
— Странно, — разочарованно протянул Ворчун, спустя некоторое время. Их здесь не видать.
Крейсер делал уже десятый виток вокруг одной из планет, когда компьютер снова оживился.
— Ага, есть контакт. Кэп, внимание! Сейчас попробуем проверить мои расчеты.
Владислав поспешно пристегнулся в кресле, внимательно наблюдая за действиями происходящими на дисплее. Огромный астероид-ловушка вынырнул из глубины космоса и сейчас стремительно приближался к планете, на орбите которой находился крейсер. Агент почувствовал, как у него сжимается сердце. Он понимал, что астероид еще очень далеко, но здесь на дисплее он тем не менее выглядел устрашающе огромным и чертовски близким. «Ирга» медленно повернулась, сходя с орбиты планеты. Ворчун развернул крейсер кормой к приближающемуся астероиду.
— Кэп, — подал он голос. — Бери управление на себя и оставайся на этом курсе. Я сейчас пи-генераторами занят. Только скорость не прибавляй, — добавил он напоследок и умолк.
— Успокоил, нечего сказать, — буркнул Владислав, хватаясь за штурвал. — Скорость ему не прибавляй, а эта «дура» вон какую скорость имеет. — Владислав до сих пор еще ни разу не сталкивался с этими астероидами и откровенно нервничал. Не то, чтобы он боялся рисковать, но риск всегда был максимум пятьдесят на пятьдесят. В этот же раз, если в их умозаключениях и расчетах присутствовала хотя бы маленькая ошибка, крейсеру грозила вечная стоянка на астероиде. До сих пор еще не было известно ни одного случая, когда корабль сумел бы освободиться от их мощных захватов. Все это отнюдь не добавляло пилоту оптимизма.
— Кэп, — снова подал голос Ворчун. — Через минуту он подойдет настолько близко, что тебе придется дать полную тягу.
— Но, ты ведь говорил, что для «Пи-перехода» нужна почти нулевая скорость. — Владислав вытер вспотевшие ладони о колени.
— Об этом потом, — прервал его компьютер, — даю отсчет. Пять, четыре, три, два, один, старт.
Агент щелкнул тумблером, дав полную тягу, и откинулся в кресле, скосив глаза на датчик гравитации. Гравиметр показывал пять целых девяносто девять сотых.
— Опоздал, — мелькнула мысль. Это была последняя мысль, которую он помнил. В глазах внезапно потемнело. Сморгнув, Владислав снова взглянул на прибор — пять целых девяносто четыре сотых "же".
— Черт, — ругнулся он про себя. — Теперь слишком мало.
Он уже хотел сбросить тягу, но Ворчун вдруг рявкнул на него:
— Стоп, ничего не трогай…
Только теперь Раденко заметил, что астероид исчез. Точнее исчезло его изображение на трехмерном дисплее. Он снова бросил быстрый взгляд на гравиметр. Прибор, показывающий гравитационные перегрузки, сейчас медленно уменьшал показания. Сейчас на табло стояли цифры три целых сорок одна сотая.
— Порядок, кэп, — андроид уводил корабль подальше от галактики руннеров. — Можешь расслабиться. Вроде получилось. Скоро прыгнем в "суб". — Он снова начал набирать скорость. — У тебя есть двадцать минут, а потом посмотрим, как обстоят дела дома.
Владислав нехотя поднялся раздумывая, стоит ли на двадцать минут покидать единственное сейчас на корабле комфортное кресло, предлагающее спасительную защиту от перегрузок, но естественные потребности организма настоятельно требовали удалиться от рубки хотя бы на пару минут. Вернувшись, агент уселся в кресло, мурлыча под нос.
— Бонд 007, - сказал он через минуту. — Как у нас обстоят дела? Где мы находимся?
От такого неожиданного обращения Ворчун выдвинул свои камеры и внимательно уставился на человека.
— Кэп, — начал он нерешительно. — С тобой все в порядке?
— А, что со мной может приключиться? — улыбнулся Раденко.
— Так…, - замялся Ворчун, — ты ведь меня никогда полным именем не называл…
— А у меня сегодня чудесное настроение, — все еще улыбаясь ответил Владислав. — Мы скоро будем дома, починим «Иргу» и поймаем наконец этого Свена Козалака.
— А, — вместо ответа мявкнул Ворчун. — Приготовься, сейчас в «суб» прыгать будем.
— Так ты мне так ничего и не ответил, — Человек снова обратился к борткомпьютеру, когда перегрузка, возникающая при переходе в «суб» исчезла.
— Я просто немного за тебя волновался, — ответил Ворчун. — Еще неизвестно, как влияет на активный бодрствующий мозг переход в параллельный мир…
— Так, — Владислав уперся кулаками в бока. — Ты это на что намекаешь?
— Видишь ли, — начал Ворчун издалека, — я тут порылся в памяти… В истории земли иногда встречались аномальные явления, не укладывающиеся в рамки обычных представлений.
— Ты про НЛО что ли? — усмехнулся Владислав.
— Не забегай вперед, — осадил его борткомпьютер. — В архивах встречаются прелюбопытные случаи о внезапном исчезновении людей и о их, столь-же внезапном возвращении. Или случаи, когда люди вдруг начинали считать себя кем-то другим.
— А…, - разочарованно протянул агент. — Так ты про шизофреников разных…
— Кэп, я вполне серьезно, — Ворчун не обратил внимания на насмешливый тон напарника. — Представь себе, что ты сейчас оказываешься в своем двадцать первом веке и заявляешь при этом, что ты — специальный агент межгалинтерпола. Где ты после этого окажешься? Правильно, в психушке, — сам себе ответил Ворчун, не дожидаясь ответа Владислава.
— Так, так, продолжай, — поддакнул заинтригованный агент.
— Понимаешь, этот прибор, который мы с тобой собрали…, - начал воодушевленный андроид.
— И для которого мы полкорабля разобрали на запчасти, — вставил Владислав.
— Этот прибор — сканер, — продолжил Ворчун, — при переходе показал, что мир слегка колеблется или движется, что ли. Правда, все это довольно быстро улеглось, но сканнер не должен показывать то, чего не существует. Сначала я проверил прибор. Он в порядке, а теперь у меня, похоже, объяснение возникло. Тебе как объяснять?
— Мне попроще, не люблю я твои заумные термины — Владислав сходил за бутылкой коньяка, которую он хранил для особых случаев. Вообще-то он не любил спиртное, но сейчас пришел к выводу, что глоток обжигающего напитка будет весьма кстати. Плеснув в стакан, все рюмки были разбиты после взрыва "Синей птицы", он сделал большой глоток и прижав рукав комбинезона к носу, с шумом втянул воздух.
— С тобой, Ворчун, час от часу не легче, — сказал он наконец и отправился колдовать над пищевым синтезатором.
Назад агент вернулся, смакуя дольку лимона.
— Теперь давай, — сказал он, — вываливай на мою бедную голову выводы своих научных изысканий. Я слушаю.
— Во-первых: мы все еще не в нулевом мире, — начал Ворчун, — мы в "М-12".
— Так какого черта, — возмутился Владислав. — Разворачивайся обратно к металлогоидам.
— Во-вторых: — компьютер, казалось, даже не слышал реплики человека, — мы наткнулись и сейчас идем по следу призрака, он был здесь совсем недавно. А в-третьих: основных параллельных миров, как я уже сказал, обнаружилось девяносто семь, но каждый из них, в свою очередь, имеет по несколько отражений. Представь себе гитару или лучше арфу, на которой каждая струна — это один из основных параллельных миров. Но каждая из этих струн тоже может колебаться, создавая своего рода собственные отражения. Вот эти колебания и показывал сканнер в момент перехода.
— Параллельность параллельностей. Абсурд какой-то. — Владислав Раденко развалился в кресле, положив ноги на край пульта. Ворчун выдвинул глаз и посмотрел на ботинки человека.
— Твое поведение становится неадекватным, это настораживает. И потом, ты постоянно жуешься последнее время…
— Не обращай внимания, — добродушно оборвал его агент, закуривая. — Я просто выпил. Продолжай, я слушаю. — Он выпустил струю дыма в потолок. Датчики на потолке тревожно защелкали, оценивая степень опасности и загрязнения воздуха, а затем включили усиленный режим вентиляции.
— Получается следующая картина. Наш мир имеет собственные колебания, создавая свои отражения, в каждом из которых существуют наши двойники. Соответственно должны существовать точки, где эти колебания минимальны, а значит, возможен переход какого-либо физического тела из одного отражения в другое.
— Ты хочешь сказать, что мы можем встретиться нос к носу со своими двойниками? — задал вопрос Владислав.
— Нет, не думаю, что это возможно, — помедлил Ворчун. — Иначе об этих случаях давно было бы известно. Скорее всего, если ты переходишь из одного мира в другой, то по закону сохранения равновесия что-то выталкивает твоего двойника в другое, не занятое тобой отражение. И если он в том мире был другим человеком, то вполне естественно, что здесь его, тебя в кавычках, посчитают немного не в себе со всеми вытекающими отсюда последствиями. А когда он уже в психушке поймет в чем дело, и если он достаточно умен, то прикинется тем, кого в нем хотят видеть врачи.
— Ты хочешь сказать, что все шизики — пришельцы? — усмехнулся Раденко, затянувшись сигаретой.
— Нет, не все, конечно, — согласился Ворчун, — но и полностью исключать такой вариант я бы не стал. Слишком уж много подробностей знают иные пациенты. Или ни с того, ни с сего некоторые вдруг начинают говорить на других языках.
— Послушай, Ворчун, — уставился на него Владислав. — А ты случаем не буддист?
— А что это? — андроид прервал нить своих рассуждений.
— В древности существовала такая вера, — пояснил агент. — Они тоже считали, что человек имеет множество воплощений и даже способен перемещаться из одного мира в другой.
— А, вот ты о чем, — Ворчун был явно разочарован. — Нет, я не буддист. Да и их вера базировалалсь только на предположениях. К тому же многие другие веры тоже имели как минимум по три отражения.
— Это как это? — Раденко потушил сигарету и смяв фильтр, бросил ее в утилизатор.
— Очень просто, — ответил довольный Ворчун. — Рай, наш мир и ад.
— Эк, куда тебя понесло, — удивился Владислав. — Хотя знаешь, может быть кое в чем ты и прав. — добавил он после некоторого раздумья.
VI
"Ирга" вывалилась из «суба», когда до Плутона оставалось всего несколько миллионов километров.
— Ох, рискуешь, Ворчун, — Владислав вглядывался в показания приборов. — Когда-нибудь рубанемся с разгона в астероид или того хуже — в планету, костей не соберем.
— Все нормально, кэп, — с апломбом заявил Ворчун. — Я высококвалифицированный борткомпьютер. Я профи. И риск минимальный.
— Ну-ну, — Раденко еще раз пробежался глазами по показаниям приборов. — Что-то и здесь подозрительно тихо. Незаметно ни кораблей, ни станций.
— Эта система обитаема. На орбите пятой планеты стоят автоматические буйки, — вдруг заявил Ворчун. — Похоже на систему раннего оповещения.
— Странно, — агент еще раз просмотрел показания приборов. — Я ничего не вижу.
— Это довольно примитивные аппараты, работающие по принципу отражения солнечного света, проще говоря, сторожа, — пояснил Ворчун.
— Система обороны не развита. Патрульных крейсеров не видать, а сторожа стоят, — сказал Владислав в задумчивости. — Не нравится мне все это. У них, что и тут тоже война была или это наш «дружок» сторожей наставил, а? Может у него тут база? Ты как думаешь, Ворчун?
— То, что там база, очень может быть, — ответил компьютер. — А вот насчет нашего контрабандиста… нет, не думаю. Его корабль оставляет мощное возмущение пространства, а здесь минимум полгода никого не было. Скорее всего, эти сторожа, поставленные «землей». А, вот они и ожили. Заметили нас, что-то передают.
— Здешняя система получше развита, — агент разглядывал картинку, которую компьютер для него развернул. — Что если нас и здесь как врагов встретят, опять хлопот не оберешься.
— Да, похоже на то, что они кого-то извне опасаются, — подытожил Ворчун. — Хорошо, что они еще до импульсных бомб не додумались.
— А куда «призрак» то девался? — спохватился Владислав. — Ворчун, ты его след видишь?
— Нет никаких следов. Если он в солнечной системе, значит летел по инерции на выключенных движках, — ответил борткомпьютер.
— А это идея, между прочим, — оживился Владислав. — Что если «сторожа» на активные двигатели реагируют. Он выключает движки и спокойно падает себе несколько дней в сторону солнца, а уж потом, когда сторожей минует, садится куда ему надо.
— Не лишено смысла, — согласился андроид. — Но потери времени огромны.
— А где гарантия, что второй пояс обороны тоже пассивный? — возразил Владислав. — Корабль с выключенными двигателями они если и опознают, то посчитают неопасным, а то и вообще за меторит примут, с таким-то уровнем техники, а вот на включенные двигатели среагируют по другому. Сколько нам в прошлый раз пришлось отбиваться от старья всякого.
— Кэп! — вдруг подал голос Ворчун, когда они миновали цепочку расставленных вокруг Сатурна сторожей. — Нас атаковали.
На этот раз Владислав, облачившись в боевой скафандр космического флота, был готов заблаговременно. Не задавая вопросов он активировал наружное зрение шлема и теперь видел все происходящее так, словно сам находился снаружи. С помощью своего боевого шлема, подключенного к радарам корабля, он сейчас видел столько же, сколько и Ворчун.
Щитки лазерной пушки разъехались и ее ствол плавно развернулся в сторону несущейся к ним на огромной скорости ракеты-перхватчика.
— Стой, Ворчун, не торопись, — остановил он борткомпьютер. — тут подумать надо. Собъем одну, они запустят вторую и начнется потеха. А эти ракеты им может быт еще понадобятся. От кого-то же они этот пояс обороны строили? Энергощиты активированы?
— Обижаешь, кэп, — обиженно буркнул андроид. — Я хоть и для гражданского флота построен был, однако, кое-что и в боевых действиях смыслю. Не забывай, я ведь и на крейсере Джи-Мина стоял.
— Хорошо, хорошо, — успокоил его Владислав. — Тогда жди, когда ракета подойдет на расстояние двух-трех километров, сбивай ее и двигатели сразу же выключай. Пусть думают, что разнесли нам корму к чертовой матери. Может тогда палить по нам перестанут.
— Будет исполнено, — отрапортовал Ворчун и человек невольно зажмурился, когда ракета расцвела ярким цветком вспышки. «Ирга» с выключенными двигателями, кувыркаясь, полетела дальше, медленно приближаясь ко второму оборонительному поясу землян.
— Кэп, не удивляйся, — предупредил вопрос человека борткомпьютер. — так правдоподобней. Придется немного потерпеть, пока второй пояс не проскочим.
"Ирга" еще не достигла и орбиты Марса, на которой, ощетинившись пушками, ракетами и лепестками радаров, целыми гроздями висели станции второго оборонительного пояса, когда Владислав с Ворчуном одновременно заметили яркую звездочку приближающегося к ним корабля.
— Ох, рискуешь, Ворчун, — Владислав вглядывался в показания приборов. — Когда-нибудь рубанемся с разгона в астероид или того хуже — в планету, костей не соберем.
— Все нормально, кэп, — с апломбом заявил Ворчун. — Я высококвалифицированный борткомпьютер. Я профи. И риск минимальный.
— Ну-ну, — Раденко еще раз пробежался глазами по показаниям приборов. — Что-то и здесь подозрительно тихо. Незаметно ни кораблей, ни станций.
— Эта система обитаема. На орбите пятой планеты стоят автоматические буйки, — вдруг заявил Ворчун. — Похоже на систему раннего оповещения.
— Странно, — агент еще раз просмотрел показания приборов. — Я ничего не вижу.
— Это довольно примитивные аппараты, работающие по принципу отражения солнечного света, проще говоря, сторожа, — пояснил Ворчун.
— Система обороны не развита. Патрульных крейсеров не видать, а сторожа стоят, — сказал Владислав в задумчивости. — Не нравится мне все это. У них, что и тут тоже война была или это наш «дружок» сторожей наставил, а? Может у него тут база? Ты как думаешь, Ворчун?
— То, что там база, очень может быть, — ответил компьютер. — А вот насчет нашего контрабандиста… нет, не думаю. Его корабль оставляет мощное возмущение пространства, а здесь минимум полгода никого не было. Скорее всего, эти сторожа, поставленные «землей». А, вот они и ожили. Заметили нас, что-то передают.
— Здешняя система получше развита, — агент разглядывал картинку, которую компьютер для него развернул. — Что если нас и здесь как врагов встретят, опять хлопот не оберешься.
— Да, похоже на то, что они кого-то извне опасаются, — подытожил Ворчун. — Хорошо, что они еще до импульсных бомб не додумались.
— А куда «призрак» то девался? — спохватился Владислав. — Ворчун, ты его след видишь?
— Нет никаких следов. Если он в солнечной системе, значит летел по инерции на выключенных движках, — ответил борткомпьютер.
— А это идея, между прочим, — оживился Владислав. — Что если «сторожа» на активные двигатели реагируют. Он выключает движки и спокойно падает себе несколько дней в сторону солнца, а уж потом, когда сторожей минует, садится куда ему надо.
— Не лишено смысла, — согласился андроид. — Но потери времени огромны.
— А где гарантия, что второй пояс обороны тоже пассивный? — возразил Владислав. — Корабль с выключенными двигателями они если и опознают, то посчитают неопасным, а то и вообще за меторит примут, с таким-то уровнем техники, а вот на включенные двигатели среагируют по другому. Сколько нам в прошлый раз пришлось отбиваться от старья всякого.
— Кэп! — вдруг подал голос Ворчун, когда они миновали цепочку расставленных вокруг Сатурна сторожей. — Нас атаковали.
На этот раз Владислав, облачившись в боевой скафандр космического флота, был готов заблаговременно. Не задавая вопросов он активировал наружное зрение шлема и теперь видел все происходящее так, словно сам находился снаружи. С помощью своего боевого шлема, подключенного к радарам корабля, он сейчас видел столько же, сколько и Ворчун.
Щитки лазерной пушки разъехались и ее ствол плавно развернулся в сторону несущейся к ним на огромной скорости ракеты-перхватчика.
— Стой, Ворчун, не торопись, — остановил он борткомпьютер. — тут подумать надо. Собъем одну, они запустят вторую и начнется потеха. А эти ракеты им может быт еще понадобятся. От кого-то же они этот пояс обороны строили? Энергощиты активированы?
— Обижаешь, кэп, — обиженно буркнул андроид. — Я хоть и для гражданского флота построен был, однако, кое-что и в боевых действиях смыслю. Не забывай, я ведь и на крейсере Джи-Мина стоял.
— Хорошо, хорошо, — успокоил его Владислав. — Тогда жди, когда ракета подойдет на расстояние двух-трех километров, сбивай ее и двигатели сразу же выключай. Пусть думают, что разнесли нам корму к чертовой матери. Может тогда палить по нам перестанут.
— Будет исполнено, — отрапортовал Ворчун и человек невольно зажмурился, когда ракета расцвела ярким цветком вспышки. «Ирга» с выключенными двигателями, кувыркаясь, полетела дальше, медленно приближаясь ко второму оборонительному поясу землян.
— Кэп, не удивляйся, — предупредил вопрос человека борткомпьютер. — так правдоподобней. Придется немного потерпеть, пока второй пояс не проскочим.
"Ирга" еще не достигла и орбиты Марса, на которой, ощетинившись пушками, ракетами и лепестками радаров, целыми гроздями висели станции второго оборонительного пояса, когда Владислав с Ворчуном одновременно заметили яркую звездочку приближающегося к ним корабля.