Страница:
Через полчаса зловещая игра была в самом разгаре. Моя машина стояла на ипподроме, на гудроновой площадке для букмекеров, и фарами освещала трибуны. Каждый дюйм лестницы был залит светом, и с той минуты, как они пригнали сюда «Мерседес», этой стороной здания я пользоваться вообще не мог.
Вторую машину они поставили возле ворот ипподрома, и ее фары освещали фасад весовой, бары, столовые, гардеробы и офисы. Допустим, в каждой машине сидит человек и выслеживает меня. Значит, только Крей и Оксон бегают по ипподрому. Но постепенно я убедился, что за мной по трибунам гоняются трое, а не двое. Вероятно, одна из машин пуста. Но какая? И не похоже, чтобы они оставили ключ зажигания на месте.
Дюйм за дюймом я осмотрел все огромное здание. Беда в том, что я не знал, что искать. Это могло быть что угодно, начиная с пластиковой бомбы. Но, судя по их предыдущим действиям, это, скорее всего, должно быть похоже на случайность. Несчастный случай. Неудачное стечение обстоятельств. Явная, открытая диверсия испортила бы весь план.
К примеру, завтра под весом зрителей обрушится часть трибуны, но без специалиста мне не определить, какая из трибун в опасности. Сам я не нашел никаких повреждений в опорах. И кроме того, у них было совсем мало времени, всего пять-шесть часов после того, как закончились сегодняшние соревнования.
В кухне почти не осталось никакой еды. Служащие фирмы, поставляющей продукты, все убрали, освободив место для завтрашней поставки. Большой холодильнике двумя дверцами был заперт. Я не исключал возможности что Крей попытается отравить часть провизии.
Все огнетушители висели на местах, и ни один дымящийся окурок не валялся возле канистр с керосином. Ничего, способного неожиданно воспламениться. Видимо, они считали, что еще один пожар после того, как сгорели конюшни, показался бы подозрительным.
Я осторожно крался по коридору, прижимаясь к стене, и бесшумно открывал двери, все время ожидая, что сзади кто-нибудь из них кинется на меня из темноты. При каждом шаге мои нервы вздрагивали, будто натянутые струны.
Преследователи знали, что я еще в здании. Везде, где они побывали, они включали свет, а я всюду, где проходил, выключал. Открывая дверь из освещенной комнаты в темный коридор, очень легко быть замеченным. Поэтому я выключал свет, прежде чем выйти. В коридоре горели три лампочки, но я с самого начала разбил их метлой, которую нашел в кухне.
Один раз, когда я перебирался из мужской уборной в бар рядом с тотализатором, в дальнем конце коридора появился Крей и направился в мою сторону. Его слабо освещал отблеск автомобильных фар, и он не видел меня. Я быстро перепрыгнул через коридор и скрылся за углом в баре, где букмекеры на ночь оставляли вещи. Там лежали сложенные зонты, металлические подставки, ящики и столы, за которыми они стояли. Не очень хорошее укрытие, но мне ничего не оставалось, и я спрятался позади этого холма, моля бога, чтобы ничего не задеть.
Совсем рядом послышались шаги Крея, он спешил к моему ненадежному убежищу. Остановился, открыл одну за другой двери кладовок, расположенных под лестницами, ведущими на трибуны. Они все были почти пустыми и в качестве убежища совсем не годились — слишком маленькие. Если бы я забрался в одну из них, то уже не смог бы выйти. Тупик.
Дверь бара, где я спрятался, неожиданно распахнулась, и яркий свет залил пространство между мной и Креем. — Он не мог выйти из здания, — озабоченно произнес Оксон.
— Вы идиот! — в ярости крикнул Крей. — Конечно, не мог Но если бы у вас хватило ума взять с собой ключи, он бы уже давно попал к нам в руки. — Их голоса эхом отдавались в коридоре.
— Это была ваша идея оставить двери незапертыми, — возразил Оксон. — Я могу сходить и принести ключи.
— Мы все время даем ему возможность ускользнуть. Он очень изворотлив, и эта беготня по коридору ни к чему не ведет. Сейчас надо методически прочесать все помещения. Начнем отсюда и пойдем вниз.
— Мы уже начинали прочесывать с того конца, — проворчал Оксон, — и упустили его. Давайте я схожу за ключами. Тогда, как вы и говорили, мы будем закрывать двери осмотренных помещений, и он не сможет туда вернуться.
— Нет, — решительно заявил Крей. — Нас слишком мало. Оставайтесь здесь. Мы все вместе начнем с весовой.
До меня донеслись их удаляющиеся шаги. Дверь бара осталась открытой, и свет падал в коридор, что мне совсем не нравилось. Если в другом конце коридора кто-то появится, он обязательно увидит меня.
Надо изменить позицию, решил я и пополз вдоль стены, чтобы надежнее спрятаться. Одна из металлических подставок для зонтов внезапно соскользнула со стола и со страшным грохотом стукнулась об пол. Удар с таким шумом раскатился по коридору, будто стреляли из дюжины пулеметов разом.
Они оба заорали:
— Он здесь!
— Хватайте его!
Я вскочил и побежал.
Ближайшее укрытие — лестница, ведущая в анфиладу комнат над раздевалкой и столовой для стюардов. На долю секунды я в нерешительности замедлил шаг, потом помчался вверх. Там были кабинеты стюардов и офисы. Эту часть здания я совсем не знал, а Оксон знал отлично, и это давало ему огромное преимущество. Так что мне не стоило облегчать ему задачу.
Я помчался дальше. Позади остались мужские уборные, и наконец я увидел дверь, ведущую в длинное пустое помещение, пахнувшее пивом. Это был своего рода запасной бар, виднелись стойка и за ней пустые полки. Я чуть не упал, споткнувшись о корзину с пустыми банками из-под пива, которую оставили у дверей, потом задержался на несколько драгоценных секунд, чтобы поставить ее прямо на проходе.
Донесся топот Крея и Оксона. Я выключил свет. Уже не оставалось времени добраться до другой двери, ведущей в паддок, да к тому же там меня сразу бы осветили фары «Мерседеса». Поэтому я спрятался за стойкой бара.
Дверь рывком распахнулась. Загремели, разлетевшись по полу, жестяные банки из-под пива, раздались крики и грохот упавшего тела. Снова загорелся свет. Господи, как же ненадежно мое укрытие... Две банки катились по полу прямо ко мне.
— Какого черта, — задыхаясь от бешенства, вопил Крей, — идиот, неуклюжий болван, да вставайте же наконец, вставайте!
Он бежал по комнате к дальней двери, ведущей в паддок, пол слегка подрагивал под его весом. По проклятиям, звяканью и дребезжанию банок я понял, что Оксон выбирается из мусорной корзины, на которую налетел. Если бы это не было так опасно, я расхохотался бы во все горло.
Крей оставил дверь открытой и теперь спрашивал из паддока у сидевшего в машине, куда я побежал. Скорее почувствовав, чем увидев, что Оксон выбежал из бара и присоединился к Крею, я выполз из своего убежища, снова выключил свет и одним прыжком достиг двери, в которую вошел, захлопнул ее и побежал по коридору. За моей спиной раздался разъяренный рев Крея, когда он влетел в темную комнату и наступил на банку. Пока они выбирались в коридор, распинывая банки, я уже был в маленьком холле перед кухней.
Кухни — для меня самое безопасное место, потому что в них много мест, где можно спрятаться, и много выходов. Но оставаться здесь не имело смысла, раз я уже все осмотрел.
Я помчался дальше, провел две тревожные минуты в бойлерной, потому что второй выход из нее вел в тупик, в кладовку, где стояли пустые бочки из-под топлива с трубками и измерительными приборами. Бочки плотно громоздились возле стены, и спрятаться здесь было бы негде. Гудел бойлер, потому что центральное отопление включили на всю ночь.
Весовая была еще хуже: слишком велика, и в ней, кроме столов, стульев, инструкций на стенах и самих весов, ничего не было. Рядом в раздевалке на крючках висели седла, от еще не остывшей после дневной топки плиты исходило тепло, и в большой корзине лежали шлемы, сапоги и другая экипировка жокеев, оставленная на ночь служителями. Грязная чашка и молочник. Номер журнала «Плейбой». Несколько плащей. На вешалке — разноцветная форма. Над плитой на веревке сохли выстиранные бриджи. Из всех мест на ипподроме здесь я чувствовал себя лучше всего, это был мой дом, где я хотел бы спрятать голову в песок, как страус. Но второй выход из раздевалки вел в умывальную комнату. Еще один тупик.
Из весовой дверь напротив раздевалки вела в комнату стюардов, где в прошлом я, как и все жокеи, давал объяснения, если подозревался в нарушении правил. Почти пустая комната, в центре — большой стол, вокруг него — стулья, фотографии лошадей на стенах, маленький потертый ковер. На столе лежали личные вещи стюардов. Спрятаться было негде.
Несколько дверей оказались запертыми, несмотря на то, что Оксон оставил ключи дома. Связка отмычек, как обычно, была у меня в кармане, и я позволил себе провести две минуты и отдышаться в баре для стюардов. Его превратили в винный склад. Ряды ящиков с виски, шампанским, вином и пивом высились от пола до потолка, а рядом стоял столик на колесиках, чтобы развозить бутылки по барам. Меня мучило искушение остаться здесь до утра, пока не придут служащие. Это единственная дверь, за которой Оксон не стал бы искать Сида Холли.
В винном складе можно было не опасаться преследователей. Но с другой стороны, хотя мне ничего не грозило, угроза ипподрому не стала меньше. Я неохотно оставил надежное убежище и не стал терять времени, запирая дверь. Прижимаясь к стене, я решил подняться наверх и осмотреть все помещения там. На втором этаже было тепло, спокойно, горели все лампочки. Я не стал их выключать: наблюдатель из машины сразу заметил бы, что свет погас, и точно определил, где я.
Здесь тоже ничего не вызывало подозрений. По одну сторону центрального холла располагалась большая комната, в которой стюарды проводили собрания и завтракали. По другую — что-то вроде гостиной, обставленной светлыми креслами и с двумя гардеробами в глубине. Двойные застекленные двери из холла вели в ложу над трибунами. Специальная ложа с прекрасным обзором всего ипподрома для стюардов Национального охотничьего комитета и высокопоставленных гостей.
Туда я и пошел. Диверсия в королевской ложе, когда в ней никого нет, соревнования не остановит. И кроме того, наблюдатель в машине заметил бы, как я открываю дверь.
Из холла через обеденную комнату я попал в сервировочную. Там я увидел буфеты с тарелками, бокалами, ножами и, главное, — второй выход. Маленький подъемник, поднимавшийся и спускавшийся на веревках, соединял сервировочную с кухнями. Такой же подъемник для бумаг работает в офисе на Кромвель-роуд. «Работал, — мысленно поправил я себя, — до того, как там взорвали бомбу».
Из кухни внизу через люк лифта доносились сердитые голоса Крея и Оксона, перемежаемые чьим-то бормотанием — похоже, третий спорил с ними. Теперь, зная, где они, я уверенно спустился вниз. Но тревога не оставляла меня. В главном здании я не нашел никакой угрозы для ипподрома. А если они что-то устроили на скаковой дорожке? Я не представлял, как сумею предотвратить несчастье там.
Пока я, не зная, на что решиться, стоял в коридоре, дверь кухни открылась, и оттуда донесся громкий голос Крея. Я нырнул в ближайшую дверь и попал в дамский туалет. Из него не было второго выхода — только два ряда кабинок с дверями, не доходившими до пола, раковины, над ними зеркала, стойка, как в баре, и за ней круглая вешалка с плечиками для пальто.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Я спрятался за стойкой и скорчился в углу. Дверь распахнулась.
— Его здесь нет, — сказал Крей. — Свет не выключен.
— Я заглядывал сюда минут пять назад, — подтвердил Оксон.
Они захлопнули дверь, шаги постепенно затихли.
Я снова начал дышать, и бешено бьющееся сердце несколько успокоилось. Но всего на одну секунду. В противоположном конце комнаты кто-то кашлянул.
Я похолодел, не в силах поверить в это. Ведь когда я вошел, здесь никого не было. И ни Крей, ни Оксон не задержались на пороге... В ужасе я прислушался.
Снова кашель. Мягкий. Один раз.
Замерев, я ждал продолжения. Ничего. Ни дыхания. Ни шелеста одежды. Ни шороха движений. Я ничего не понимал. Если кто-то в комнате знал, что я спрятался за стойкой, почему он никак не отреагировал? Если не знал, то почему этот кто-то так неестественно беззвучен?
Наконец, стиснув зубы, я встал. Комната была пуста.
И в ту же секунду снова раздался кашель. Сейчас, когда стойка не мешала мне как следует слышать, я сразу определил направление, откуда исходит звук, и быстро повернулся, но там никого не было.
Я подошел к раковинам и заглянул в них. Из одного крана капала вода. И пока я смотрел на него, кран кашлянул. Чуть не засмеявшись от облегчения, я протянул руку, чтобы завернуть его.
Ручка крана оказалась очень горячей. Удивившись, я пустил воду. Струйка, полная воздушных пузырьков, потекла в раковину. И вправду очень горячая. От пара чуть запотело зеркало. «Какая глупость, — подумал я, снова заворачивая кран. — Кому нужна среди ночи такая горячая вода?»
Боже! Бойлер!
Глава 16
Глава 17
Вторую машину они поставили возле ворот ипподрома, и ее фары освещали фасад весовой, бары, столовые, гардеробы и офисы. Допустим, в каждой машине сидит человек и выслеживает меня. Значит, только Крей и Оксон бегают по ипподрому. Но постепенно я убедился, что за мной по трибунам гоняются трое, а не двое. Вероятно, одна из машин пуста. Но какая? И не похоже, чтобы они оставили ключ зажигания на месте.
Дюйм за дюймом я осмотрел все огромное здание. Беда в том, что я не знал, что искать. Это могло быть что угодно, начиная с пластиковой бомбы. Но, судя по их предыдущим действиям, это, скорее всего, должно быть похоже на случайность. Несчастный случай. Неудачное стечение обстоятельств. Явная, открытая диверсия испортила бы весь план.
К примеру, завтра под весом зрителей обрушится часть трибуны, но без специалиста мне не определить, какая из трибун в опасности. Сам я не нашел никаких повреждений в опорах. И кроме того, у них было совсем мало времени, всего пять-шесть часов после того, как закончились сегодняшние соревнования.
В кухне почти не осталось никакой еды. Служащие фирмы, поставляющей продукты, все убрали, освободив место для завтрашней поставки. Большой холодильнике двумя дверцами был заперт. Я не исключал возможности что Крей попытается отравить часть провизии.
Все огнетушители висели на местах, и ни один дымящийся окурок не валялся возле канистр с керосином. Ничего, способного неожиданно воспламениться. Видимо, они считали, что еще один пожар после того, как сгорели конюшни, показался бы подозрительным.
Я осторожно крался по коридору, прижимаясь к стене, и бесшумно открывал двери, все время ожидая, что сзади кто-нибудь из них кинется на меня из темноты. При каждом шаге мои нервы вздрагивали, будто натянутые струны.
Преследователи знали, что я еще в здании. Везде, где они побывали, они включали свет, а я всюду, где проходил, выключал. Открывая дверь из освещенной комнаты в темный коридор, очень легко быть замеченным. Поэтому я выключал свет, прежде чем выйти. В коридоре горели три лампочки, но я с самого начала разбил их метлой, которую нашел в кухне.
Один раз, когда я перебирался из мужской уборной в бар рядом с тотализатором, в дальнем конце коридора появился Крей и направился в мою сторону. Его слабо освещал отблеск автомобильных фар, и он не видел меня. Я быстро перепрыгнул через коридор и скрылся за углом в баре, где букмекеры на ночь оставляли вещи. Там лежали сложенные зонты, металлические подставки, ящики и столы, за которыми они стояли. Не очень хорошее укрытие, но мне ничего не оставалось, и я спрятался позади этого холма, моля бога, чтобы ничего не задеть.
Совсем рядом послышались шаги Крея, он спешил к моему ненадежному убежищу. Остановился, открыл одну за другой двери кладовок, расположенных под лестницами, ведущими на трибуны. Они все были почти пустыми и в качестве убежища совсем не годились — слишком маленькие. Если бы я забрался в одну из них, то уже не смог бы выйти. Тупик.
Дверь бара, где я спрятался, неожиданно распахнулась, и яркий свет залил пространство между мной и Креем. — Он не мог выйти из здания, — озабоченно произнес Оксон.
— Вы идиот! — в ярости крикнул Крей. — Конечно, не мог Но если бы у вас хватило ума взять с собой ключи, он бы уже давно попал к нам в руки. — Их голоса эхом отдавались в коридоре.
— Это была ваша идея оставить двери незапертыми, — возразил Оксон. — Я могу сходить и принести ключи.
— Мы все время даем ему возможность ускользнуть. Он очень изворотлив, и эта беготня по коридору ни к чему не ведет. Сейчас надо методически прочесать все помещения. Начнем отсюда и пойдем вниз.
— Мы уже начинали прочесывать с того конца, — проворчал Оксон, — и упустили его. Давайте я схожу за ключами. Тогда, как вы и говорили, мы будем закрывать двери осмотренных помещений, и он не сможет туда вернуться.
— Нет, — решительно заявил Крей. — Нас слишком мало. Оставайтесь здесь. Мы все вместе начнем с весовой.
До меня донеслись их удаляющиеся шаги. Дверь бара осталась открытой, и свет падал в коридор, что мне совсем не нравилось. Если в другом конце коридора кто-то появится, он обязательно увидит меня.
Надо изменить позицию, решил я и пополз вдоль стены, чтобы надежнее спрятаться. Одна из металлических подставок для зонтов внезапно соскользнула со стола и со страшным грохотом стукнулась об пол. Удар с таким шумом раскатился по коридору, будто стреляли из дюжины пулеметов разом.
Они оба заорали:
— Он здесь!
— Хватайте его!
Я вскочил и побежал.
Ближайшее укрытие — лестница, ведущая в анфиладу комнат над раздевалкой и столовой для стюардов. На долю секунды я в нерешительности замедлил шаг, потом помчался вверх. Там были кабинеты стюардов и офисы. Эту часть здания я совсем не знал, а Оксон знал отлично, и это давало ему огромное преимущество. Так что мне не стоило облегчать ему задачу.
Я помчался дальше. Позади остались мужские уборные, и наконец я увидел дверь, ведущую в длинное пустое помещение, пахнувшее пивом. Это был своего рода запасной бар, виднелись стойка и за ней пустые полки. Я чуть не упал, споткнувшись о корзину с пустыми банками из-под пива, которую оставили у дверей, потом задержался на несколько драгоценных секунд, чтобы поставить ее прямо на проходе.
Донесся топот Крея и Оксона. Я выключил свет. Уже не оставалось времени добраться до другой двери, ведущей в паддок, да к тому же там меня сразу бы осветили фары «Мерседеса». Поэтому я спрятался за стойкой бара.
Дверь рывком распахнулась. Загремели, разлетевшись по полу, жестяные банки из-под пива, раздались крики и грохот упавшего тела. Снова загорелся свет. Господи, как же ненадежно мое укрытие... Две банки катились по полу прямо ко мне.
— Какого черта, — задыхаясь от бешенства, вопил Крей, — идиот, неуклюжий болван, да вставайте же наконец, вставайте!
Он бежал по комнате к дальней двери, ведущей в паддок, пол слегка подрагивал под его весом. По проклятиям, звяканью и дребезжанию банок я понял, что Оксон выбирается из мусорной корзины, на которую налетел. Если бы это не было так опасно, я расхохотался бы во все горло.
Крей оставил дверь открытой и теперь спрашивал из паддока у сидевшего в машине, куда я побежал. Скорее почувствовав, чем увидев, что Оксон выбежал из бара и присоединился к Крею, я выполз из своего убежища, снова выключил свет и одним прыжком достиг двери, в которую вошел, захлопнул ее и побежал по коридору. За моей спиной раздался разъяренный рев Крея, когда он влетел в темную комнату и наступил на банку. Пока они выбирались в коридор, распинывая банки, я уже был в маленьком холле перед кухней.
Кухни — для меня самое безопасное место, потому что в них много мест, где можно спрятаться, и много выходов. Но оставаться здесь не имело смысла, раз я уже все осмотрел.
Я помчался дальше, провел две тревожные минуты в бойлерной, потому что второй выход из нее вел в тупик, в кладовку, где стояли пустые бочки из-под топлива с трубками и измерительными приборами. Бочки плотно громоздились возле стены, и спрятаться здесь было бы негде. Гудел бойлер, потому что центральное отопление включили на всю ночь.
Весовая была еще хуже: слишком велика, и в ней, кроме столов, стульев, инструкций на стенах и самих весов, ничего не было. Рядом в раздевалке на крючках висели седла, от еще не остывшей после дневной топки плиты исходило тепло, и в большой корзине лежали шлемы, сапоги и другая экипировка жокеев, оставленная на ночь служителями. Грязная чашка и молочник. Номер журнала «Плейбой». Несколько плащей. На вешалке — разноцветная форма. Над плитой на веревке сохли выстиранные бриджи. Из всех мест на ипподроме здесь я чувствовал себя лучше всего, это был мой дом, где я хотел бы спрятать голову в песок, как страус. Но второй выход из раздевалки вел в умывальную комнату. Еще один тупик.
Из весовой дверь напротив раздевалки вела в комнату стюардов, где в прошлом я, как и все жокеи, давал объяснения, если подозревался в нарушении правил. Почти пустая комната, в центре — большой стол, вокруг него — стулья, фотографии лошадей на стенах, маленький потертый ковер. На столе лежали личные вещи стюардов. Спрятаться было негде.
Несколько дверей оказались запертыми, несмотря на то, что Оксон оставил ключи дома. Связка отмычек, как обычно, была у меня в кармане, и я позволил себе провести две минуты и отдышаться в баре для стюардов. Его превратили в винный склад. Ряды ящиков с виски, шампанским, вином и пивом высились от пола до потолка, а рядом стоял столик на колесиках, чтобы развозить бутылки по барам. Меня мучило искушение остаться здесь до утра, пока не придут служащие. Это единственная дверь, за которой Оксон не стал бы искать Сида Холли.
В винном складе можно было не опасаться преследователей. Но с другой стороны, хотя мне ничего не грозило, угроза ипподрому не стала меньше. Я неохотно оставил надежное убежище и не стал терять времени, запирая дверь. Прижимаясь к стене, я решил подняться наверх и осмотреть все помещения там. На втором этаже было тепло, спокойно, горели все лампочки. Я не стал их выключать: наблюдатель из машины сразу заметил бы, что свет погас, и точно определил, где я.
Здесь тоже ничего не вызывало подозрений. По одну сторону центрального холла располагалась большая комната, в которой стюарды проводили собрания и завтракали. По другую — что-то вроде гостиной, обставленной светлыми креслами и с двумя гардеробами в глубине. Двойные застекленные двери из холла вели в ложу над трибунами. Специальная ложа с прекрасным обзором всего ипподрома для стюардов Национального охотничьего комитета и высокопоставленных гостей.
Туда я и пошел. Диверсия в королевской ложе, когда в ней никого нет, соревнования не остановит. И кроме того, наблюдатель в машине заметил бы, как я открываю дверь.
Из холла через обеденную комнату я попал в сервировочную. Там я увидел буфеты с тарелками, бокалами, ножами и, главное, — второй выход. Маленький подъемник, поднимавшийся и спускавшийся на веревках, соединял сервировочную с кухнями. Такой же подъемник для бумаг работает в офисе на Кромвель-роуд. «Работал, — мысленно поправил я себя, — до того, как там взорвали бомбу».
Из кухни внизу через люк лифта доносились сердитые голоса Крея и Оксона, перемежаемые чьим-то бормотанием — похоже, третий спорил с ними. Теперь, зная, где они, я уверенно спустился вниз. Но тревога не оставляла меня. В главном здании я не нашел никакой угрозы для ипподрома. А если они что-то устроили на скаковой дорожке? Я не представлял, как сумею предотвратить несчастье там.
Пока я, не зная, на что решиться, стоял в коридоре, дверь кухни открылась, и оттуда донесся громкий голос Крея. Я нырнул в ближайшую дверь и попал в дамский туалет. Из него не было второго выхода — только два ряда кабинок с дверями, не доходившими до пола, раковины, над ними зеркала, стойка, как в баре, и за ней круглая вешалка с плечиками для пальто.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Я спрятался за стойкой и скорчился в углу. Дверь распахнулась.
— Его здесь нет, — сказал Крей. — Свет не выключен.
— Я заглядывал сюда минут пять назад, — подтвердил Оксон.
Они захлопнули дверь, шаги постепенно затихли.
Я снова начал дышать, и бешено бьющееся сердце несколько успокоилось. Но всего на одну секунду. В противоположном конце комнаты кто-то кашлянул.
Я похолодел, не в силах поверить в это. Ведь когда я вошел, здесь никого не было. И ни Крей, ни Оксон не задержались на пороге... В ужасе я прислушался.
Снова кашель. Мягкий. Один раз.
Замерев, я ждал продолжения. Ничего. Ни дыхания. Ни шелеста одежды. Ни шороха движений. Я ничего не понимал. Если кто-то в комнате знал, что я спрятался за стойкой, почему он никак не отреагировал? Если не знал, то почему этот кто-то так неестественно беззвучен?
Наконец, стиснув зубы, я встал. Комната была пуста.
И в ту же секунду снова раздался кашель. Сейчас, когда стойка не мешала мне как следует слышать, я сразу определил направление, откуда исходит звук, и быстро повернулся, но там никого не было.
Я подошел к раковинам и заглянул в них. Из одного крана капала вода. И пока я смотрел на него, кран кашлянул. Чуть не засмеявшись от облегчения, я протянул руку, чтобы завернуть его.
Ручка крана оказалась очень горячей. Удивившись, я пустил воду. Струйка, полная воздушных пузырьков, потекла в раковину. И вправду очень горячая. От пара чуть запотело зеркало. «Какая глупость, — подумал я, снова заворачивая кран. — Кому нужна среди ночи такая горячая вода?»
Боже! Бойлер!
Глава 16
Крей и Оксон продолжали свой так называемый методический осмотр, хотя только что не заметили меня в дамском туалете. Теперь они шли от секции стюардов к местам букмекеров. Бойлер, как и я, остались в противоположном конце коридора, который они уже осмотрели. Выключив свет в дамской комнате, я осторожно пересек коридор и через кухню, столовую стюардов и мужские гардеробы вернулся в бойлерную.
Я знал, что за стеной бойлерной слева расположена весовая, а рядом с ней раздевалка. Когда тихо, как сейчас из обеих этих комнат можно слышать приглушенный рев бойлера.
Свет, который я выключил, снова горел. Я осмотрел бойлерную. Все выглядело нормально, как и раньше, кроме... Справа на полу образовалась лужица, совсем маленькая.
Бойлеры... Когда-то в школе мы изучали их. «Шестнадцать-семнадцать лет назад», — безнадежно подумал я. Но я очень хорошо помнил, как учитель начал урок.
— Первое, что надо знать о бойлерах, — сказал он, — они взрываются.
У нас был отличный учитель. Весь класс, сорок мальчишек, от начала до конца урока с интересом слушал его. Но с тех пор мое знакомство с бойлерами ограничивалось тем, что порой я спускался в подвал дома, где снимал квартиру, и там с истопником, бывшим судовым кочегаром, выпивал по стаканчику апельсинового чая. Он страстно увлекался скачками, и мы чаще всего говорили о лошадях. «Есть строгие правила эксплуатации бойлеров, — говорил он, — и официальный инспектор каждые три месяца проверяет их». Бывшему кочегару нравилась его работа, он целый день не отходил от котлов.
Первое, что надо знать о бойлерах: они взрываются.
Нечего и говорить, как я испугался. Если бойлер взорвется, дело не ограничится тем, что он просто проломит два новых входа в весовую и раздевалку. По всем углам пройдет смерч обжигающего пара. Это не та смерть, которую я принял бы с радостью.
Стоя спиной к двери, я отчаянно пытался вспомнить давно забытые уроки, вспомнить, отчего может взорваться бойлер.
Передо мной высился большой паровой котел в форме цилиндра высотой девять футов и диаметром пять футов. Толстая сталь для защиты от ржавчины была покрашена темно-красной краской. Под цилиндром горел огонь, топливом для которого служил не уголь, а мазут. Если бы я открыл дверцу топки, меня бы обдало ужасным жаром.
Цилиндрический котел почти доверху наполнен водой, огонь под ним доводит воду до кипения, и пар под собственным давлением поднимается по трубе в другой цилиндр, похожий на дирижабль, окрашенный в желтый цвет и висящий под самым потолком. Насколько я помнил, этот желтый цилиндр называется калорифер. Внутри него труба, в которую поступает пар, изогнута в спираль, своего рода неподвижную пружину. Холодная вода обтекает эту спираль и уже нагретая выходит из желтого цилиндра и поступает в батареи центрального отопления, в краны на кухне, в туалетах, в душевой жокеев. Спиральная труба должна быть очень горячей, чтобы за короткое время вода, проходя через нее, нагрелась.
Между тем пар, постепенно теряя теплоту, конденсируется и снова превращается в воду и по трубе, которая идет по стене, попадает в совсем небольшой, обычный квадратный бак, стоящий на полу. Снизу от него отходит другая труба, которая тянется через всю комнату к бойлеру, возле него поднимается на высоту моего роста и ныряет в хитроумное приспособление — электрический насос. Так заканчивается круговорот воды в нагревательной системе. Из бака, стоящего на полу, вода электрическим насосом снова накачивается в бойлер. Там он превращается в пар, и все начинается снова.
Пока круг замкнут, все идет хорошо. Но если вода перестанет поступать в бойлер, а огонь под цилиндром все еще будет гореть, постепенно вся вода превратится в пар. И этот пар, силы которого хватит, чтобы двигать пароход и тянуть состав из двенадцати вагонов, сосредоточится в узкой спиральной трубе.
Этот вид котла не предназначен для того, чтобы тянуть вагоны, он годится только для нагрева воды и не способен выдерживать огромное давление. Трудно сказать, что случится раньше: пар найдет слабое место в системе и вырвется наружу или огонь расплавит дно цилиндра. Но в обоих случаях котел взорвется.
К наружной стенке бойлера прикреплен измеритель уровня воды в котле — стеклянная трубка, опоясанная двумя металлическими кольцами. На стеклянной трубке, почти в самом верху, где ее держит металлическое кольцо, проведена черная черта. Это нужный уровень воды. Гораздо ниже черной черты проведена красная, предупреждающая об опасном снижении уровня воды в котле.
Сейчас вода в измерительном приборе стояла всего на полдюйма выше красной черты.
Надо признаться, я почувствовал облегчение. В следующую минуту бойлер не взорвется. Взрыв откладывается, и у меня есть время подумать, как его предотвратить. Впрочем, у меня не очень много времени. Ведь Крей и Оксон могут возобновить поиск с этого конца коридора.
Можно просто убавить огонь под цилиндром, но тогда Крей и Оксон, заметив, что рев бойлера прекратился, включат его снова на полную мощность. С другой стороны, я не сомневался, что пламя гораздо сильнее, чем это требуется ночью, потому что вода в кране дамской комнаты почти кипела.
Я осторожно повернул вентиль на трубе, по которой поступало топливо. Пол-оборота. Полный оборот. Рев вроде бы не стал тише. Еще поворот. На этот раз шум заметно изменился. Еще пол-оборота. Уже не рев, а сильное гудение. Медленно, дюйм за дюймом, я двигал вентиль, пока гудение не превратилось в тихое урчание. Слишком сильно. Я начал поспешно крутить вентиль в обратную сторону и, когда урчание перешло в размеренное гудение, остановился.
Как пополнить емкость с конденсатом? Я задумчиво смотрел на квадратный бак на полу. Это возле него я раньше заметил лужицу. Сейчас воды в ней прибавилось, потому что насос не перекачивал ее в бойлер. Если они его испортили, что мне делать? Я понятия не имел, как действуют электрические насосы.
Вдруг в памяти всплыла еще одна фраза из детства:
Для безопасности в каждом бойлере должно быть два источника водоснабжения.
Я прикусил нижнюю губу, глядя, как из квадратного бака на пол переливается через край вода. За те несколько минут, что я был в котельной, ее стало гораздо больше. Один источник водоснабжения явно выведен из строя. Где другой? И как он может выглядеть?
Стены бойлерной обвивала, наверное, дюжина труб — не только те, по которым поступала вода и мазут, но и те, в которые были спрятаны электрические кабели. На шести трубах имелись запорные краны. Такое впечатление, будто вся вода, какая есть в здании, проходит через бойлерную.
Две трубы шли от пола по стене к калориферу, на обеих запорные краны. Я проверил их — оба полностью открыты. Но ни одна труба не шла прямо в бойлер.
По счастливой случайности я как раз обходил кругом огромный темно-красный котел, когда заметил, что ручка входной двери провернулась. Я упал на колени и сжался в узком пространстве между стеной и бойлером. Жар стоял невыносимый: еще чуть-чуть, и я поджарюсь.
Крею пришлось повысить голос, чтобы перекричать гудение пламени:
— Вы уверены, что находиться в здании безопасно?
— Да, я же говорил вам, что взрыв будет не раньше, чем через три часа. По меньшей мере через три часа.
— Но вода уже бежит по полу, — возразил Крей.
— Там еще много воды. — Голос Оксона прозвучал совсем рядом. Я слышал, как громко стучит мое сердце и как бьется пульс в ушах. — Уровень еще не достиг критической отметки. Но и тогда взрыв произойдет не сразу.
— Надо найти Холли, — сказал Крей. — Пошли. — Если бы Оксон сделал еще один шаг, он увидел бы меня. — Я начну с этого конца, а вы идите с другого. Смотрите в каждом буфете. Этот крысеныш спрятался где-то здесь.
Оксон пробормотал что-то неразборчивое. Я увидел край его рукава и вжался в стену.
Из-за шума бойлера я не слышал, ушли они или нет, но пришлось рискнуть — жара в моем убежище была адской. Я выбрался на середину комнаты. Обычный теплый воздух показался мне холодным душем после парилки. Крея и Оксона в помещении не было.
Сняв пиджак, я вытер лицо рукавом рубашки. Вернемся к основной задаче. Где источник водоснабжения? На вид насос казался исправным. Никаких обрезанных проводов. Чуть жирный от смазки, чуть грязный. Повезет, если они не испортили насос, а просто чем-то заткнули трубу, выходящую из бака. Я снял галстук, потом рубашку и положил на запачканный мазутом пол вместе с пиджаком.
Крышка бака относительно легко поддалась, и вода, когда я осторожно попробовал ее пальцем, оказалась просто неприятно горячей. Я попил из ладони. От беготни и жары меня мучила страшная жажда. Конечно, я предпочел бы воду со льдом, но и эта все же была чистой чище не найдешь, правда, безвкусной. Хотя в моем положении не стоило придираться.
Опустившись на колени рядом с баком, я сунул в воду руку и легко дотянулся до дна, потому что его глубина не превышала двух футов. И почти сразу мои пальцы наткнулись на какой-то предмет. Я вытащил его из воды.
Это был фильтр из мелкой сетки, который, без сомнения, должен был закрывать выходное отверстие трубы.
Теперь я знал, что труба забита с этой стороны. Я снова опустил в воду руку и нащупал край выходного отверстия, но никакого препятствия для тока воды не нашел. Я наклонился сильнее, так что плечо погрузилось в воду, и сунул два пальца в отверстие насколько мог глубже. Ничего массивного я не почувствовал, какой-то обрывок бечевки. Мне не сразу удалось схватить его двумя пальцами, но постепенно, маленькими рывками я подтянул бечевку к краю отверстия.
Под конец то, что я считал бечевкой, так неожиданно вылетело из воды, что я чуть не упал. И тут же труба в баке рыгнула, и возле бойлера щелкнул насос.
Я вытащил из воды руку, чтобы посмотреть, что перекрывало трубу, и с недоумением уставился на большую мышь, которую держал за хвост.
Несчастный случай... Они действуют по проверенной схеме. Хотя маловероятно, что мышь сама по себе нырнула в бак, а фильтр так кстати оказался не на месте, что она как раз застряла в выходной трубе — но доказать, что это не случайность, будет практически невозможно.
Я спрятал маленькое намокшее тельце в узкую щель между баком и стеной, чтобы его не было видно, и с облегчением заметил, что уровень воды немного поднялся. Значит, насос работает, и скоро бойлер придет в более или менее нормальное состояние.
Я выплеснул на пол побольше воды, на случай, если Оксон и Крей снова заглянут сюда, и поставил на место крышку бака. Надев пиджак и рубашку, я еще раз внимательно осмотрел все отходившие от котла трубы. Паровая выходная труба, ведущая к калориферу. Широкий дымоход, по которому уходит дым горящего мазута. Труба насоса. Трубка измерительного прибора. Труба, по которой поступает топливо. Но должен же быть второй источник водоснабжения! Отчасти для безопасности, отчасти для того, чтобы пар поступал наверх.
И я нашел его. Прямо за трубой насоса оказались три маленьких незаметных бака, закрепленных высоко на стене. Фильтры, догадался я, чтобы с водопроводной водой в котел не попадали минеральные соли и не наслаивались на стенках бойлера. К бакам-фильтрам подходила водопроводная труба с собственным запорным краном. Я попробовал завернуть его. Он не двигался. Значит, подача воды перекрыта. Я с удовлетворением отвернул кран.
Наконец бойлер заработал нормально. Я взглянул на измерительный прибор. Уровень воды уже приближался к черной линии. Страстно надеясь, что Оксон не придет еще раз проверять, как работает бойлер, я выключил свет и вышел в коридор. Там никого не было. Тогда я вернулся и снова включил свет. Не следует Крею знать, что я был здесь.
Прижимаясь к стене, я бесшумно скользил по коридору к букмекерским местам. Если я сумею незамеченным выбраться на трибуны, там есть другие здания, где можно спрятаться: конюшни, тотализатор, гардеробные для зрителей. А прямо за ними — финишная прямая и участок дороги, покрытый торфом. А дальше бунгало, люди и телефоны.
Но в этот момент удача отвернулась от меня.
Я знал, что за стеной бойлерной слева расположена весовая, а рядом с ней раздевалка. Когда тихо, как сейчас из обеих этих комнат можно слышать приглушенный рев бойлера.
Свет, который я выключил, снова горел. Я осмотрел бойлерную. Все выглядело нормально, как и раньше, кроме... Справа на полу образовалась лужица, совсем маленькая.
Бойлеры... Когда-то в школе мы изучали их. «Шестнадцать-семнадцать лет назад», — безнадежно подумал я. Но я очень хорошо помнил, как учитель начал урок.
— Первое, что надо знать о бойлерах, — сказал он, — они взрываются.
У нас был отличный учитель. Весь класс, сорок мальчишек, от начала до конца урока с интересом слушал его. Но с тех пор мое знакомство с бойлерами ограничивалось тем, что порой я спускался в подвал дома, где снимал квартиру, и там с истопником, бывшим судовым кочегаром, выпивал по стаканчику апельсинового чая. Он страстно увлекался скачками, и мы чаще всего говорили о лошадях. «Есть строгие правила эксплуатации бойлеров, — говорил он, — и официальный инспектор каждые три месяца проверяет их». Бывшему кочегару нравилась его работа, он целый день не отходил от котлов.
Первое, что надо знать о бойлерах: они взрываются.
Нечего и говорить, как я испугался. Если бойлер взорвется, дело не ограничится тем, что он просто проломит два новых входа в весовую и раздевалку. По всем углам пройдет смерч обжигающего пара. Это не та смерть, которую я принял бы с радостью.
Стоя спиной к двери, я отчаянно пытался вспомнить давно забытые уроки, вспомнить, отчего может взорваться бойлер.
Передо мной высился большой паровой котел в форме цилиндра высотой девять футов и диаметром пять футов. Толстая сталь для защиты от ржавчины была покрашена темно-красной краской. Под цилиндром горел огонь, топливом для которого служил не уголь, а мазут. Если бы я открыл дверцу топки, меня бы обдало ужасным жаром.
Цилиндрический котел почти доверху наполнен водой, огонь под ним доводит воду до кипения, и пар под собственным давлением поднимается по трубе в другой цилиндр, похожий на дирижабль, окрашенный в желтый цвет и висящий под самым потолком. Насколько я помнил, этот желтый цилиндр называется калорифер. Внутри него труба, в которую поступает пар, изогнута в спираль, своего рода неподвижную пружину. Холодная вода обтекает эту спираль и уже нагретая выходит из желтого цилиндра и поступает в батареи центрального отопления, в краны на кухне, в туалетах, в душевой жокеев. Спиральная труба должна быть очень горячей, чтобы за короткое время вода, проходя через нее, нагрелась.
Между тем пар, постепенно теряя теплоту, конденсируется и снова превращается в воду и по трубе, которая идет по стене, попадает в совсем небольшой, обычный квадратный бак, стоящий на полу. Снизу от него отходит другая труба, которая тянется через всю комнату к бойлеру, возле него поднимается на высоту моего роста и ныряет в хитроумное приспособление — электрический насос. Так заканчивается круговорот воды в нагревательной системе. Из бака, стоящего на полу, вода электрическим насосом снова накачивается в бойлер. Там он превращается в пар, и все начинается снова.
Пока круг замкнут, все идет хорошо. Но если вода перестанет поступать в бойлер, а огонь под цилиндром все еще будет гореть, постепенно вся вода превратится в пар. И этот пар, силы которого хватит, чтобы двигать пароход и тянуть состав из двенадцати вагонов, сосредоточится в узкой спиральной трубе.
Этот вид котла не предназначен для того, чтобы тянуть вагоны, он годится только для нагрева воды и не способен выдерживать огромное давление. Трудно сказать, что случится раньше: пар найдет слабое место в системе и вырвется наружу или огонь расплавит дно цилиндра. Но в обоих случаях котел взорвется.
К наружной стенке бойлера прикреплен измеритель уровня воды в котле — стеклянная трубка, опоясанная двумя металлическими кольцами. На стеклянной трубке, почти в самом верху, где ее держит металлическое кольцо, проведена черная черта. Это нужный уровень воды. Гораздо ниже черной черты проведена красная, предупреждающая об опасном снижении уровня воды в котле.
Сейчас вода в измерительном приборе стояла всего на полдюйма выше красной черты.
Надо признаться, я почувствовал облегчение. В следующую минуту бойлер не взорвется. Взрыв откладывается, и у меня есть время подумать, как его предотвратить. Впрочем, у меня не очень много времени. Ведь Крей и Оксон могут возобновить поиск с этого конца коридора.
Можно просто убавить огонь под цилиндром, но тогда Крей и Оксон, заметив, что рев бойлера прекратился, включат его снова на полную мощность. С другой стороны, я не сомневался, что пламя гораздо сильнее, чем это требуется ночью, потому что вода в кране дамской комнаты почти кипела.
Я осторожно повернул вентиль на трубе, по которой поступало топливо. Пол-оборота. Полный оборот. Рев вроде бы не стал тише. Еще поворот. На этот раз шум заметно изменился. Еще пол-оборота. Уже не рев, а сильное гудение. Медленно, дюйм за дюймом, я двигал вентиль, пока гудение не превратилось в тихое урчание. Слишком сильно. Я начал поспешно крутить вентиль в обратную сторону и, когда урчание перешло в размеренное гудение, остановился.
Как пополнить емкость с конденсатом? Я задумчиво смотрел на квадратный бак на полу. Это возле него я раньше заметил лужицу. Сейчас воды в ней прибавилось, потому что насос не перекачивал ее в бойлер. Если они его испортили, что мне делать? Я понятия не имел, как действуют электрические насосы.
Вдруг в памяти всплыла еще одна фраза из детства:
Для безопасности в каждом бойлере должно быть два источника водоснабжения.
Я прикусил нижнюю губу, глядя, как из квадратного бака на пол переливается через край вода. За те несколько минут, что я был в котельной, ее стало гораздо больше. Один источник водоснабжения явно выведен из строя. Где другой? И как он может выглядеть?
Стены бойлерной обвивала, наверное, дюжина труб — не только те, по которым поступала вода и мазут, но и те, в которые были спрятаны электрические кабели. На шести трубах имелись запорные краны. Такое впечатление, будто вся вода, какая есть в здании, проходит через бойлерную.
Две трубы шли от пола по стене к калориферу, на обеих запорные краны. Я проверил их — оба полностью открыты. Но ни одна труба не шла прямо в бойлер.
По счастливой случайности я как раз обходил кругом огромный темно-красный котел, когда заметил, что ручка входной двери провернулась. Я упал на колени и сжался в узком пространстве между стеной и бойлером. Жар стоял невыносимый: еще чуть-чуть, и я поджарюсь.
Крею пришлось повысить голос, чтобы перекричать гудение пламени:
— Вы уверены, что находиться в здании безопасно?
— Да, я же говорил вам, что взрыв будет не раньше, чем через три часа. По меньшей мере через три часа.
— Но вода уже бежит по полу, — возразил Крей.
— Там еще много воды. — Голос Оксона прозвучал совсем рядом. Я слышал, как громко стучит мое сердце и как бьется пульс в ушах. — Уровень еще не достиг критической отметки. Но и тогда взрыв произойдет не сразу.
— Надо найти Холли, — сказал Крей. — Пошли. — Если бы Оксон сделал еще один шаг, он увидел бы меня. — Я начну с этого конца, а вы идите с другого. Смотрите в каждом буфете. Этот крысеныш спрятался где-то здесь.
Оксон пробормотал что-то неразборчивое. Я увидел край его рукава и вжался в стену.
Из-за шума бойлера я не слышал, ушли они или нет, но пришлось рискнуть — жара в моем убежище была адской. Я выбрался на середину комнаты. Обычный теплый воздух показался мне холодным душем после парилки. Крея и Оксона в помещении не было.
Сняв пиджак, я вытер лицо рукавом рубашки. Вернемся к основной задаче. Где источник водоснабжения? На вид насос казался исправным. Никаких обрезанных проводов. Чуть жирный от смазки, чуть грязный. Повезет, если они не испортили насос, а просто чем-то заткнули трубу, выходящую из бака. Я снял галстук, потом рубашку и положил на запачканный мазутом пол вместе с пиджаком.
Крышка бака относительно легко поддалась, и вода, когда я осторожно попробовал ее пальцем, оказалась просто неприятно горячей. Я попил из ладони. От беготни и жары меня мучила страшная жажда. Конечно, я предпочел бы воду со льдом, но и эта все же была чистой чище не найдешь, правда, безвкусной. Хотя в моем положении не стоило придираться.
Опустившись на колени рядом с баком, я сунул в воду руку и легко дотянулся до дна, потому что его глубина не превышала двух футов. И почти сразу мои пальцы наткнулись на какой-то предмет. Я вытащил его из воды.
Это был фильтр из мелкой сетки, который, без сомнения, должен был закрывать выходное отверстие трубы.
Теперь я знал, что труба забита с этой стороны. Я снова опустил в воду руку и нащупал край выходного отверстия, но никакого препятствия для тока воды не нашел. Я наклонился сильнее, так что плечо погрузилось в воду, и сунул два пальца в отверстие насколько мог глубже. Ничего массивного я не почувствовал, какой-то обрывок бечевки. Мне не сразу удалось схватить его двумя пальцами, но постепенно, маленькими рывками я подтянул бечевку к краю отверстия.
Под конец то, что я считал бечевкой, так неожиданно вылетело из воды, что я чуть не упал. И тут же труба в баке рыгнула, и возле бойлера щелкнул насос.
Я вытащил из воды руку, чтобы посмотреть, что перекрывало трубу, и с недоумением уставился на большую мышь, которую держал за хвост.
Несчастный случай... Они действуют по проверенной схеме. Хотя маловероятно, что мышь сама по себе нырнула в бак, а фильтр так кстати оказался не на месте, что она как раз застряла в выходной трубе — но доказать, что это не случайность, будет практически невозможно.
Я спрятал маленькое намокшее тельце в узкую щель между баком и стеной, чтобы его не было видно, и с облегчением заметил, что уровень воды немного поднялся. Значит, насос работает, и скоро бойлер придет в более или менее нормальное состояние.
Я выплеснул на пол побольше воды, на случай, если Оксон и Крей снова заглянут сюда, и поставил на место крышку бака. Надев пиджак и рубашку, я еще раз внимательно осмотрел все отходившие от котла трубы. Паровая выходная труба, ведущая к калориферу. Широкий дымоход, по которому уходит дым горящего мазута. Труба насоса. Трубка измерительного прибора. Труба, по которой поступает топливо. Но должен же быть второй источник водоснабжения! Отчасти для безопасности, отчасти для того, чтобы пар поступал наверх.
И я нашел его. Прямо за трубой насоса оказались три маленьких незаметных бака, закрепленных высоко на стене. Фильтры, догадался я, чтобы с водопроводной водой в котел не попадали минеральные соли и не наслаивались на стенках бойлера. К бакам-фильтрам подходила водопроводная труба с собственным запорным краном. Я попробовал завернуть его. Он не двигался. Значит, подача воды перекрыта. Я с удовлетворением отвернул кран.
Наконец бойлер заработал нормально. Я взглянул на измерительный прибор. Уровень воды уже приближался к черной линии. Страстно надеясь, что Оксон не придет еще раз проверять, как работает бойлер, я выключил свет и вышел в коридор. Там никого не было. Тогда я вернулся и снова включил свет. Не следует Крею знать, что я был здесь.
Прижимаясь к стене, я бесшумно скользил по коридору к букмекерским местам. Если я сумею незамеченным выбраться на трибуны, там есть другие здания, где можно спрятаться: конюшни, тотализатор, гардеробные для зрителей. А прямо за ними — финишная прямая и участок дороги, покрытый торфом. А дальше бунгало, люди и телефоны.
Но в этот момент удача отвернулась от меня.
Глава 17
Не успел я отойти и на два шага от двери бара рядом с букмекерскими местами, как противоположная дверь распахнулась и яркий свет упал прямо на мою крадущуюся фигуру. Оксону понадобилось секунды две, чтобы сообразить, кого он видит, а я уже прыжками выскочил в коридор. Оксон закричал, и его вопли, отражаясь от стен, возвращались шумом многоголосой толпы. Я еще надеялся, что если Крей где-то далеко, то у меня есть шанс скрыться. Но я не успел добежать до угла шагов десять, когда из-за него вынырнул Крей, спешивший на крики Оксона.