Страница:
Наконец юный Отец тяжело вздохнул – он не мог смотреть, как страдает это хрупкое, нежное существо.
– Хорошо, – пробормотал Григ. – Я сделаю, что ты просишь!
– Линти, ты слышишь? – Альрика бросилась к подруге. – Он согласился!
Гибриор счел нужным сделать шаг в сторону этой троицы.
– Вы хотите сдать экзамен, молодой человек? – обратился он к Григу. – Вы приняли решение поступить в Школу Леноса?
Неуверенно, но Григ кивнул.
– Вы уведете моего сына в Зал Испытаний? – зачем-то спросила Альрика – в ее представлении, как и в представлении абсолютного большинства людей Лиги, все, связанное со Школой Леноса, было овеяно духом легенд и мистических сказок.
«Мы прекрасно знаем, что этот экзамен – простая формальность! – Женщину тут же обдала жаром возмущения мысль спокойного с виду Учителя. – Мы даже не сомневаемся, что мальчик – альтин! Проблема в другом: что будет, когда этот враждебный нам человек станет членом Содружества? Вы не только сторонились нас всю свою жизнь, Альрика, вы выставили Школе ультиматум, который мы не в силах проигнорировать! Но если Закон вынуждает нас исполнить ритуал, не станем же мы убивать время, доказывая очевидное? Во всяком случае, сделаем не более, чем необходимо, чтобы признать неизбежное!»
– Нет, Альрика. – Гибриор мирно улыбнулся, словно ничего не говорил мысленно и наконец решил удовлетворить любопытство женщины, – Мы ограничимся несколькими простыми тестами. Их можно провести здесь. Пойдем, Григ, – обратился Учитель к юному Отцу «Улья».
Григ и Гибриор оторвались от основной группы и прошли в центр огромного холла, где Брату предложили сесть в кресло.
– Несколько простых экспериментов, уважаемый претендент, – объяснил Гибриор. – Мы не станем отнимать у вас много времени. Тест первый. Закройте глаза, Григ! Когда вы их откроете, перед вами появятся люди. Все они – голограммы. Никаких видимых отличий, которые могли бы подсказать вам ответ, не существует. Будьте внимательны! Вы должны выбрать ныне живущих.
Григ послушно закрыл глаза, а когда открыл их, вокруг кресла стояли мужчины и женщины. Двадцать человек. Разного возраста, разного типа, разного роста и комплекции.
– Начинайте! – сказал Гибриор.
Григ даже не задумался – он чувствовал себя уязвленным, поступал сейчас по принуждению и хотел как можно скорее покончить с глупым, как ему казалось, тестированием.
– Вот этот и этот – вымышленные персонажи, – сказал Брат. – Они не живут сейчас и не жили раньше.
– Как вы это определили? – взглядом выдав взволнованность, поинтересовался Учитель.
– Не знаю… – Григ невольно задумался. – Они какие-то… направленные.
– Что? – уточнил Гибриор.
– Нет беспорядка… Как вам сказать? Я смотрю на этих людей и вижу идею, вижу логику – их не бывает в живой природе. И они… пустые. За этими голограммами ничего не стоит.
– Хорошо, – похвалил Гибриор. – Дальше?
– Вот этот и этот мертвы. Остальные живут сейчас… Кроме вот этого – этот ни жив, ни мертв.
Гибриор поднял брови, требуя разъяснений:
– Как это?
– Про тех, что мертвы, не спрашивайте – сам не знаю. А вот этот… С парнем что-то не так. Образ и глубокий и пустой одновременно. Словно этот тип умер, а потом вновь родился.
Гибриор одобрительно кивнул:
– Этот человек был арестован за убийство. Ему произвели коррекцию личности. Прежнее его «я» умерло, сейчас живет новое. – Учитель вздохнул. – На нем обычно и спотыкаются… Что ж, Григ, десять баллов из десяти!
Гибриор посмотрел на своих коллег, стоявших поблизости от места действия, и обменялся с ними тяжелыми взглядами.
– Не будете вы так любезны, претендент, подвинуть мне кресло, которое видите у колонны. Вы сидите, а я стою… Стоп, стоп, сделайте это не поднимаясь!
Григ не сразу уловил смысл просьбы Гибриора. Ведь не было произнесено «тест второй».
– Кресло повинуется мысленному приказу? – спросил Брат. – Вы хотите проверить, могу ли я давать мысленные команды?
– Кресло из обыкновенного красного дерева. Подвиньте мне его!
Григ посмотрел на кресло, затем на Учителя. Просьба показалась глупейшей. Чувствуя себя дураком, Брат начал сердиться. Но Гибриор терпеливо ждал. Тогда Григ выбросил вперед руки и резко вернул их к груди, вложив в этот жест все свое раздражение и желание приблизить дурацкое деревянное изделие, чтобы затем разломать его на куски. Кресло пронеслось через зал и сильно, с грохотом, ударилось о кресло Грига, едва не разлетевшись и не поранив парня.
– Второй тест пройден, – опять со вздохом кивнул Учитель, отмечая про себя, что сам Григ выглядит ошеломленным. – Перейдем к третьему. Вы должны решить задачу, кажущуюся неразрешимой. Я попрошу вас выполнять все мои указания. Буду давать мысленные команды, воздействуя на вас гипнотически. Вы должны делать то, что я говорю, но сохранять контроль над своим сознанием.
«Закройте глаза!»
Григ подчинился. Учитель внимательно посмотрел на юношу и даже протянул к его голове руки, чтобы усилить воздействие.
«Дышите ровно! Медленно! Глубоко! Еще глубже! Не думайте ни о чем! Дышите! Расслабьте тело, избавьтесь от мыслей! Здесь никого нет. Вы одни. Тишина. Вам хочется спать. Вы слышите только свое дыхание. Не думайте! Теперь… спите!»
«Если я засну, то не услышу, что вы скажете делать дальше! – усомнилась мысль Грига. – Так нужно?»
Гибриор опустил руки – продолжать дальше не было смысла.
– Открывайте глаза, Григ! Вы опять выиграли. Остался совсем маленький эксперимент, который принесет больше пользы вам, нежели мне. Прислушайтесь к себе и не торопитесь с ответом. Куда ведет вас судьба? Точнее, сидя в кресле в холле моей Школы, вы ощущаете тепло или холод? Не отвечайте сразу. Даже для очень сильного альтина бывает сложно понять, что хорошо, а что плохо, потому что польза сегодняшнего дня может оказаться разрушительной для дня грядущего. Закройте глаза и подумайте!
Брат закрыл глаза, а Гибриор посмотрел на своих коллег.
«Я испробовал тесты из ВЫПУСКНОГО экзамена! – поделился он мыслями. – Парень нервничает: ему претит идти против своего прежнего решения, его укололи слова Линти, задели ее чувства. Он возбужден и ошеломлен. Может быть, поэтому так легко справился. Все решил интуитивно, без напряжения. Он действительно очень, очень сильный альтин! Если такой человек пройдет нашу программу, ему не найдется места на существующих постах государственной власти, разве что – встать во главе флота, лишившегося своего маршала. Я не знаю, что будет… Никогда еще под эти своды не входил посторонний, чтобы выйти отсюда членом Содружества и курсантом Школы. Мы очень хорошо знаем всех претендентов – от самого их рождения, чаще – еще до зачатия. И сейчас наблюдаем, как рушится мир, в котором прожили всю свою жизнь!..»
– Я чувствую тепло, – сказал Григ. – Но я думаю, что это неправильно!
– Вы предпочли бы знать, что ваши друзья хотят навредить вам? – удивился Учитель. Григ немного смутился.
– Я не хотел того, что сейчас происходит. Если поступок Линти принесет только пользу, я был неправ и виноват перед нею. Не хочу я так думать – я знаю, что должен был отказаться!
– Поверьте, вы и в самом деле не правы, курсант. Вы даже не представляете еще, насколько не правы! Вставайте, Григ!
Гибриор пересек холл и подошел к ожидающей результатов группе.
– Он альтин, это несомненно, – сообщил всем Учитель. – Только какой альтин? Искусственный или природный?.. В любом случае в Законе не оговорено, как человек стал тем, кем он стал, – я принимаю этого мальчика в Школу Леноса. Он пройдет обучение на тех же правах, что и остальные курсанты. По завершении станет тем, кто вершит судьбы и направляет народы!
Альрика, Виррадор и Учителя зааплодировали. Офицеры охраны заулыбались, подбадривая, как им казалось, нового ученика уважительными взглядами. Линти вспыхнула, не веря своему счастью, завизжала, бросилась не понимающему причин ее радости Григу на шею, сжала изо всех сил, покрыла лицо парня обжигающими от избытка переполняющих ее чувств поцелуями…
– Снаружи ждут чужака – пусть увидят курсанта. Вам нужно переодеться, Григ! – Гибриор невольно забыл о своих сомнениях, взирая на радость любимой ученицы. – Думаю, серебряный костюм с золотистым биочувствительным знаком отличия Высшей Школы будет вам более к лицу, чем этот серый унифицированный скафандр!
Ворота распались, пропуская Грига, Линти, Альрику и Виррадора. На улице творилось нечто невообразимое: цепочка офицеров в белом сдерживала толпу солдат, офицеров, правителей и журналистов; в воздухе висел целый рой полицейских и военных машин; все пространство вокруг центрального здания Школы было заполнено полицейскими и солдатами. Бартерианцев Виррадора, как и их ракетоносца, видно не было, – вероятно, предположив, что капитан и заказчики могут пробыть внутри еще долго, спецназовцы предпочли не идти на конфронтацию со своим же собственным руководством и покинули оцепленную зону.
Появление четверки преступников подняло невероятный шум. Не менее тысячи прицелов сфокусировались на Григе и его спутниках. Не менее тысячи излучателей взлетели к плечам и замерли в ожидании приказа открыть огонь. Звук синхронно сбрасываемых предохранителей слился в единый щелчок и, как по команде, заставил всех замолчать.
Ошеломленные неожиданно наступившей тишиной, Линти, Григ, Альрика и Виррадор замерли, оторопело оглядывая ряды снайперов. Подчиняясь бессознательному порыву, Линти рванулась вперед и закрыла собой Грига.
Какую-то минуту в тишине ощущалось лишь напряжение столкнувшихся взглядов: они молча смотрели друг на друга – преследуемые и преследователи.
Наконец из толпы вырвались двое: Рилиот в слепяще-белом одеянии Советника и Маронк в генеральском мундире коричневого цвета. Солдаты также подались вперед, угрожая четверке прижатыми к плечам излучателями.
Григ решительно отодвинул девушку и сделал шаг навстречу вооруженной стене людей…
Рилиот не сбавил темпа, а вот генерал госбезопасности словно споткнулся.
– Черт побери!!! – простонал Маронк. Пожилой офицер в отчаянии смотрел на рукав красивого серебристого костюма юноши, на котором переливался знак отличия курсанта Школы Леноса – доказательство признания его обладателя законным и неприкасаемым членом высшего общества.
Генерал замер и медленно повернулся. Повинуясь обреченному жесту своего командира, солдаты нехотя опускали оружие.
Рилиот подал знак, требуя пропустить его яхту. Красивый, золотистого цвета катер с огромным гербом Первого Советника на борту приземлился прямо на посадочной зоне – машины Учителей, стоявшие здесь раньше, были предусмотрительно эвакуированы офицерами школьной охраны, когда стало ясно, что здесь они будут в небезопасности.
– Все в катер! – испытывая гордость от своей победы, радостно скомандовала друзьям Линти. Она улыбнулась смотревшему на нее исподлобья отцу, тот только укоризненно покачал головой и молча развел руками.
«Проходите, раз приглашают!» – услышали мысль Советника Альрика и Виррадор. Грига Линти волокла за руку, поэтому Брату приглашения и не требовалось. Рилиот вошел последним. Яхта поднялась в небо, оставив без внимания переполох вокруг Школы и разгоряченных военных, недоуменно провожающих глазами машину тех, кто какой-нибудь час назад считались опасными государственными преступниками.
«Папа, давай мы поговорим дома!» – умоляюще попросила Линти – ей не хотелось, чтобы Григ и Альрика стали свидетелями предстоящей ссоры.
Рилиот посмотрел на светящееся от счастья лицо дочери и не смог удержаться от улыбки.
«Ты помнишь, что у тебя сегодня двадцатилетие?» – поинтересовалась в сознании Линти мысль Советника.
«Папа?!» – бездонно-синие глаза альтинки расширились от неожиданности и сверкнули восторгом.
«Я горевал почти пять дней, милая. Не думаю, что будет разумным решением, наказывая тебя, страдать еще столько же. Случилось лишь то, что не могло не случиться. Так что давай попробуем забыть о твоем непослушании хотя бы на этот день и на этот вечер?»
«Ты ничего не отменил, да? А гости? Откуда ты знал, что я успею вернуться к балу? Откуда ты знал, что у меня и Альрики что-то получится?»
«Важно не то, что знал я, а то, чего не слышали гости! В тайну твоего исчезновения посвятили лишь тех, кого было нужно. Остальные придут на торжество как ни в чем не бывало».
Линти зажмурилась от счастья.
«Большое спасибо тебе, папочка! – мысленно от чистого сердца поблагодарила она. – А как же Григ? Я могу пригласить Грига на свой праздник?»
По лицу Рилиота пробежала тень, но многозначительная мысль не выдала настоящих эмоций Советника:
«Я ведь всегда говорил тебе: друзья по Школе – желанные гости в нашем доме!»
ГЛАВА 16
– Хорошо, – пробормотал Григ. – Я сделаю, что ты просишь!
– Линти, ты слышишь? – Альрика бросилась к подруге. – Он согласился!
Гибриор счел нужным сделать шаг в сторону этой троицы.
– Вы хотите сдать экзамен, молодой человек? – обратился он к Григу. – Вы приняли решение поступить в Школу Леноса?
Неуверенно, но Григ кивнул.
– Вы уведете моего сына в Зал Испытаний? – зачем-то спросила Альрика – в ее представлении, как и в представлении абсолютного большинства людей Лиги, все, связанное со Школой Леноса, было овеяно духом легенд и мистических сказок.
«Мы прекрасно знаем, что этот экзамен – простая формальность! – Женщину тут же обдала жаром возмущения мысль спокойного с виду Учителя. – Мы даже не сомневаемся, что мальчик – альтин! Проблема в другом: что будет, когда этот враждебный нам человек станет членом Содружества? Вы не только сторонились нас всю свою жизнь, Альрика, вы выставили Школе ультиматум, который мы не в силах проигнорировать! Но если Закон вынуждает нас исполнить ритуал, не станем же мы убивать время, доказывая очевидное? Во всяком случае, сделаем не более, чем необходимо, чтобы признать неизбежное!»
– Нет, Альрика. – Гибриор мирно улыбнулся, словно ничего не говорил мысленно и наконец решил удовлетворить любопытство женщины, – Мы ограничимся несколькими простыми тестами. Их можно провести здесь. Пойдем, Григ, – обратился Учитель к юному Отцу «Улья».
Григ и Гибриор оторвались от основной группы и прошли в центр огромного холла, где Брату предложили сесть в кресло.
– Несколько простых экспериментов, уважаемый претендент, – объяснил Гибриор. – Мы не станем отнимать у вас много времени. Тест первый. Закройте глаза, Григ! Когда вы их откроете, перед вами появятся люди. Все они – голограммы. Никаких видимых отличий, которые могли бы подсказать вам ответ, не существует. Будьте внимательны! Вы должны выбрать ныне живущих.
Григ послушно закрыл глаза, а когда открыл их, вокруг кресла стояли мужчины и женщины. Двадцать человек. Разного возраста, разного типа, разного роста и комплекции.
– Начинайте! – сказал Гибриор.
Григ даже не задумался – он чувствовал себя уязвленным, поступал сейчас по принуждению и хотел как можно скорее покончить с глупым, как ему казалось, тестированием.
– Вот этот и этот – вымышленные персонажи, – сказал Брат. – Они не живут сейчас и не жили раньше.
– Как вы это определили? – взглядом выдав взволнованность, поинтересовался Учитель.
– Не знаю… – Григ невольно задумался. – Они какие-то… направленные.
– Что? – уточнил Гибриор.
– Нет беспорядка… Как вам сказать? Я смотрю на этих людей и вижу идею, вижу логику – их не бывает в живой природе. И они… пустые. За этими голограммами ничего не стоит.
– Хорошо, – похвалил Гибриор. – Дальше?
– Вот этот и этот мертвы. Остальные живут сейчас… Кроме вот этого – этот ни жив, ни мертв.
Гибриор поднял брови, требуя разъяснений:
– Как это?
– Про тех, что мертвы, не спрашивайте – сам не знаю. А вот этот… С парнем что-то не так. Образ и глубокий и пустой одновременно. Словно этот тип умер, а потом вновь родился.
Гибриор одобрительно кивнул:
– Этот человек был арестован за убийство. Ему произвели коррекцию личности. Прежнее его «я» умерло, сейчас живет новое. – Учитель вздохнул. – На нем обычно и спотыкаются… Что ж, Григ, десять баллов из десяти!
Гибриор посмотрел на своих коллег, стоявших поблизости от места действия, и обменялся с ними тяжелыми взглядами.
– Не будете вы так любезны, претендент, подвинуть мне кресло, которое видите у колонны. Вы сидите, а я стою… Стоп, стоп, сделайте это не поднимаясь!
Григ не сразу уловил смысл просьбы Гибриора. Ведь не было произнесено «тест второй».
– Кресло повинуется мысленному приказу? – спросил Брат. – Вы хотите проверить, могу ли я давать мысленные команды?
– Кресло из обыкновенного красного дерева. Подвиньте мне его!
Григ посмотрел на кресло, затем на Учителя. Просьба показалась глупейшей. Чувствуя себя дураком, Брат начал сердиться. Но Гибриор терпеливо ждал. Тогда Григ выбросил вперед руки и резко вернул их к груди, вложив в этот жест все свое раздражение и желание приблизить дурацкое деревянное изделие, чтобы затем разломать его на куски. Кресло пронеслось через зал и сильно, с грохотом, ударилось о кресло Грига, едва не разлетевшись и не поранив парня.
– Второй тест пройден, – опять со вздохом кивнул Учитель, отмечая про себя, что сам Григ выглядит ошеломленным. – Перейдем к третьему. Вы должны решить задачу, кажущуюся неразрешимой. Я попрошу вас выполнять все мои указания. Буду давать мысленные команды, воздействуя на вас гипнотически. Вы должны делать то, что я говорю, но сохранять контроль над своим сознанием.
«Закройте глаза!»
Григ подчинился. Учитель внимательно посмотрел на юношу и даже протянул к его голове руки, чтобы усилить воздействие.
«Дышите ровно! Медленно! Глубоко! Еще глубже! Не думайте ни о чем! Дышите! Расслабьте тело, избавьтесь от мыслей! Здесь никого нет. Вы одни. Тишина. Вам хочется спать. Вы слышите только свое дыхание. Не думайте! Теперь… спите!»
«Если я засну, то не услышу, что вы скажете делать дальше! – усомнилась мысль Грига. – Так нужно?»
Гибриор опустил руки – продолжать дальше не было смысла.
– Открывайте глаза, Григ! Вы опять выиграли. Остался совсем маленький эксперимент, который принесет больше пользы вам, нежели мне. Прислушайтесь к себе и не торопитесь с ответом. Куда ведет вас судьба? Точнее, сидя в кресле в холле моей Школы, вы ощущаете тепло или холод? Не отвечайте сразу. Даже для очень сильного альтина бывает сложно понять, что хорошо, а что плохо, потому что польза сегодняшнего дня может оказаться разрушительной для дня грядущего. Закройте глаза и подумайте!
Брат закрыл глаза, а Гибриор посмотрел на своих коллег.
«Я испробовал тесты из ВЫПУСКНОГО экзамена! – поделился он мыслями. – Парень нервничает: ему претит идти против своего прежнего решения, его укололи слова Линти, задели ее чувства. Он возбужден и ошеломлен. Может быть, поэтому так легко справился. Все решил интуитивно, без напряжения. Он действительно очень, очень сильный альтин! Если такой человек пройдет нашу программу, ему не найдется места на существующих постах государственной власти, разве что – встать во главе флота, лишившегося своего маршала. Я не знаю, что будет… Никогда еще под эти своды не входил посторонний, чтобы выйти отсюда членом Содружества и курсантом Школы. Мы очень хорошо знаем всех претендентов – от самого их рождения, чаще – еще до зачатия. И сейчас наблюдаем, как рушится мир, в котором прожили всю свою жизнь!..»
– Я чувствую тепло, – сказал Григ. – Но я думаю, что это неправильно!
– Вы предпочли бы знать, что ваши друзья хотят навредить вам? – удивился Учитель. Григ немного смутился.
– Я не хотел того, что сейчас происходит. Если поступок Линти принесет только пользу, я был неправ и виноват перед нею. Не хочу я так думать – я знаю, что должен был отказаться!
– Поверьте, вы и в самом деле не правы, курсант. Вы даже не представляете еще, насколько не правы! Вставайте, Григ!
Гибриор пересек холл и подошел к ожидающей результатов группе.
– Он альтин, это несомненно, – сообщил всем Учитель. – Только какой альтин? Искусственный или природный?.. В любом случае в Законе не оговорено, как человек стал тем, кем он стал, – я принимаю этого мальчика в Школу Леноса. Он пройдет обучение на тех же правах, что и остальные курсанты. По завершении станет тем, кто вершит судьбы и направляет народы!
Альрика, Виррадор и Учителя зааплодировали. Офицеры охраны заулыбались, подбадривая, как им казалось, нового ученика уважительными взглядами. Линти вспыхнула, не веря своему счастью, завизжала, бросилась не понимающему причин ее радости Григу на шею, сжала изо всех сил, покрыла лицо парня обжигающими от избытка переполняющих ее чувств поцелуями…
– Снаружи ждут чужака – пусть увидят курсанта. Вам нужно переодеться, Григ! – Гибриор невольно забыл о своих сомнениях, взирая на радость любимой ученицы. – Думаю, серебряный костюм с золотистым биочувствительным знаком отличия Высшей Школы будет вам более к лицу, чем этот серый унифицированный скафандр!
Ворота распались, пропуская Грига, Линти, Альрику и Виррадора. На улице творилось нечто невообразимое: цепочка офицеров в белом сдерживала толпу солдат, офицеров, правителей и журналистов; в воздухе висел целый рой полицейских и военных машин; все пространство вокруг центрального здания Школы было заполнено полицейскими и солдатами. Бартерианцев Виррадора, как и их ракетоносца, видно не было, – вероятно, предположив, что капитан и заказчики могут пробыть внутри еще долго, спецназовцы предпочли не идти на конфронтацию со своим же собственным руководством и покинули оцепленную зону.
Появление четверки преступников подняло невероятный шум. Не менее тысячи прицелов сфокусировались на Григе и его спутниках. Не менее тысячи излучателей взлетели к плечам и замерли в ожидании приказа открыть огонь. Звук синхронно сбрасываемых предохранителей слился в единый щелчок и, как по команде, заставил всех замолчать.
Ошеломленные неожиданно наступившей тишиной, Линти, Григ, Альрика и Виррадор замерли, оторопело оглядывая ряды снайперов. Подчиняясь бессознательному порыву, Линти рванулась вперед и закрыла собой Грига.
Какую-то минуту в тишине ощущалось лишь напряжение столкнувшихся взглядов: они молча смотрели друг на друга – преследуемые и преследователи.
Наконец из толпы вырвались двое: Рилиот в слепяще-белом одеянии Советника и Маронк в генеральском мундире коричневого цвета. Солдаты также подались вперед, угрожая четверке прижатыми к плечам излучателями.
Григ решительно отодвинул девушку и сделал шаг навстречу вооруженной стене людей…
Рилиот не сбавил темпа, а вот генерал госбезопасности словно споткнулся.
– Черт побери!!! – простонал Маронк. Пожилой офицер в отчаянии смотрел на рукав красивого серебристого костюма юноши, на котором переливался знак отличия курсанта Школы Леноса – доказательство признания его обладателя законным и неприкасаемым членом высшего общества.
Генерал замер и медленно повернулся. Повинуясь обреченному жесту своего командира, солдаты нехотя опускали оружие.
Рилиот подал знак, требуя пропустить его яхту. Красивый, золотистого цвета катер с огромным гербом Первого Советника на борту приземлился прямо на посадочной зоне – машины Учителей, стоявшие здесь раньше, были предусмотрительно эвакуированы офицерами школьной охраны, когда стало ясно, что здесь они будут в небезопасности.
– Все в катер! – испытывая гордость от своей победы, радостно скомандовала друзьям Линти. Она улыбнулась смотревшему на нее исподлобья отцу, тот только укоризненно покачал головой и молча развел руками.
«Проходите, раз приглашают!» – услышали мысль Советника Альрика и Виррадор. Грига Линти волокла за руку, поэтому Брату приглашения и не требовалось. Рилиот вошел последним. Яхта поднялась в небо, оставив без внимания переполох вокруг Школы и разгоряченных военных, недоуменно провожающих глазами машину тех, кто какой-нибудь час назад считались опасными государственными преступниками.
«Папа, давай мы поговорим дома!» – умоляюще попросила Линти – ей не хотелось, чтобы Григ и Альрика стали свидетелями предстоящей ссоры.
Рилиот посмотрел на светящееся от счастья лицо дочери и не смог удержаться от улыбки.
«Ты помнишь, что у тебя сегодня двадцатилетие?» – поинтересовалась в сознании Линти мысль Советника.
«Папа?!» – бездонно-синие глаза альтинки расширились от неожиданности и сверкнули восторгом.
«Я горевал почти пять дней, милая. Не думаю, что будет разумным решением, наказывая тебя, страдать еще столько же. Случилось лишь то, что не могло не случиться. Так что давай попробуем забыть о твоем непослушании хотя бы на этот день и на этот вечер?»
«Ты ничего не отменил, да? А гости? Откуда ты знал, что я успею вернуться к балу? Откуда ты знал, что у меня и Альрики что-то получится?»
«Важно не то, что знал я, а то, чего не слышали гости! В тайну твоего исчезновения посвятили лишь тех, кого было нужно. Остальные придут на торжество как ни в чем не бывало».
Линти зажмурилась от счастья.
«Большое спасибо тебе, папочка! – мысленно от чистого сердца поблагодарила она. – А как же Григ? Я могу пригласить Грига на свой праздник?»
По лицу Рилиота пробежала тень, но многозначительная мысль не выдала настоящих эмоций Советника:
«Я ведь всегда говорил тебе: друзья по Школе – желанные гости в нашем доме!»
ГЛАВА 16
– Отлично! Я даже не ожидала, что будет так здорово! – Линти примеряла новое платье, подготовленное автоматами специально к сегодняшнему дню. – Скажи, Григ, мне и в самом деле идет?
Григ сидел на краю длинной мягкой ложи и с мрачным видом созерцал великолепие модельной залы. В отличие от красавицы альтинки, он не обладал женским даром в одно мгновение забывать о происшедших каких-то полчаса назад злоключениях и переключаться с трагического лада на легкомысленный.
– Что значит «идет»? – как-то вяло поинтересовался Брат.
Линти подняла брови, но постаралась растолковать:
– Если наряд украшает, делает интереснее, говорят «идет». Я стала красивее?
Григ задумался. Прямой вопрос требовал однозначного ответа. Такого ответа у него не было.
– Ты красива, как и раньше. Ну… оно блестит, переливается. Ты вся светишься… Камешки красивые… Платье голубое, твои глаза тоже…
– Это платье-хамелеон, Григ! Не по цвету, а по самой сути. Оно меняет покрой в зависимости от того, что в нем делаешь! Садишься к столу – подтягивается снизу; идешь – играет, как на ветру, складками… Но самое интересное – когда танцуешь: оно «знает» около тысячи танцев и реагирует на музыку, выбирая оптимальную форму! Представляешь?! И все его воплощения – просто прелесть! Оно «изучило» мою фигуру, «помнит» цвет глаз и волос – я в нем загляденье, чем бы ни занималась!
Теперь поднял Григ брови – в точности повторил мимику Линти. Перечисленные характеристики наряда для него выглядели совершенно бессмысленными. Латы абордажника отличались набором действительно полезных свойств: поддерживали температуру, защищали от излучений, снабжали водой и воздухом, усиливали мышечную силу… Разумеется, они были очень удобны, сидишь ты, стоишь или прыгаешь! Эта же яркая тряпочка на альтинке казалась откровенно непрактичной и бесполезной – а Линти восторгалась ею, словно ребенок, который только что научился управлять космическим парусником!
– Линти, мне нравится твой «хамелеон». – Григ решил перевести разговор на тему, которая его действительно волновала: – Я хочу понять, что сегодня случилось! Меня признали альтином, как и тебя, так?
– Ага… – Линти крутилась то быстрее, то медленнее, наблюдая, как реагирует ее «живой» наряд на разную скорость движения рук и ног.
– Если представить, что мы сейчас в «Улье», это бы означало, что чужака сделали Братом?
– Угу… Причем Старшим!
– Что я теперь должен делать?
– Ничего. Учиться вместе со мной. Ты еще не совсем альтин – тебя приняли в Школу, считай – в Содружество, но нужно пройти весь курс обучения и сдать выпускные экзамены. То есть для самого Содружества ты уже избранный, но для всех остальных, которые захотят поставить тебя во главе своих организаций, поселений, армий, ты – альтин без диплома, то есть не очень альтин. Потом, на последнем этапе учебы, выберешь для себя род занятий, например, военную службу, пройдешь профессиональную подготовку. Из нашей Школы выходят как минимум полковниками! Тебе сразу обязательно предложат работу. Но решаешь ты сам. Мы не Братья – каждый волен заниматься тем, что ему нравится… – Линти перестала крутиться и прыгать и весело посмотрела на хмурого парня. – Да не думай ты много – все здорово, все изменилось, все стало на свои места, у нас с тобой будет уйма времени, чтобы во всем разобраться!
Григ не особенно верил в ее оптимизм:
– Линти, мы нарушили договор! Братьев высадили на Ингане, но я изменил своему слову, теперь Лига имеет право изменить своему! У Братьев нет корабля, нет тяжелого вооружения, они не смогут ни сражаться, ни отступить!
Альтинка отмахнулась:
– Перестань ты, Григ! Мы нарушили условия договора? Смешно! Это были условия сдачи крейсера, а не размещения Братьев! Ты обменял себя на корабль! Все! Противостояние в прошлом! Поверь, в договоре ничего нет на случай, если бы тебя вдруг отпустили… А ну-ка встань… – Линти подбежала к Григу и осмотрела парня со всех сторон. – Великолепно! Ты пойдешь так! Тебе очень к лицу серебряная форма и этот знак Школы… Побежали, нас уже ждут!
За прошедшие пять суток парадная зала изменилась до неузнаваемости. Все сверкало от обилия блестящих и светящихся элементов; голографические композиции в воздухе и беснующиеся фонтаны заставили затаить дыхание и открыть рот от восторга; музыка словно сама жила в воздухе, рождаясь ниоткуда и отовсюду, будоражила фантазию, горячила кровь; тысячи людей в самых ярких и смелых нарядах дополняли и без того яркую гамму цветами и оттенками, которые нельзя было даже себе представить…
Когда Линти и Григ шагнули под своды залы, музыка грянула приветственный марш. Гости, все как один, повернулись и зааплодировали. Посыпались поздравления и лестные отзывы о прическе Линти, ее глазах, туалете, духах… кавалере. В бокалах заискрились дорогие напитки, на столиках появились блюда со всевозможными яствами…
Линти благодарила за поздравления, представляла всем своего нового друга, отшучивалась от комплиментов и отвечала на все вопросы ничего не значащими фразами. Наконец к большой радости своего спутника она выбрала место за одним из столиков, где уже ждали четыре девушки одного с нею возраста.
– Григ, это – Лерма, это – Дотри, это – Рикка, это – Вила. Мои подруги! Они учатся в Школе Леноса, но не альтинки и не в Содружестве… Девочки, это – Григ, мой самый большой друг и новый курсант нашей Школы!
Григ приветственно кивнул, отмечая, что его разглядывают слишком бесцеремонно и непонятно с какими чувствами: то ли с завистью, то ли с непониманием. Он вообще успел сегодня заметить, что на людей большее впечатление оказывает эмблема на его рукаве, чем он сам, его настроение или поведение, – увидев эту эмблему, люди начинали смотреть совсем по-другому, становились приветливее, улыбчивее, предупредительнее.
Шум разговоров, сверкающий блеск украшений и орденов, музыка, игра света на полу и под потолком, искрящиеся брызги фонтанов, оценивающие и любопытные взгляды, дежурные улыбки и пустые фразы – среди всего этого Григ чувствовал себя затравленным зверем. Линти, напротив, казалась в своей стихии – она веселилась, смеялась и шутила так непринужденно, как никогда раньше. Ее глаза сверкали восторгом, улыбка не сходила с лица, а голосок звенел радостью.
Кажущаяся стихийной церемония на самом деле имела определенный порядок. Пили и закусывали в промежутках между поздравлениями, сюрпризами и выступлениями артистов. Танцевали в промежутках между питьем и едой…
В какой-то момент Григ, честно допивавший до дна каждый предлагаемый ему бокал залини, утратил внимание к происходящему и смог наконец забыть на время о проблемах своего Братства…
Линти пригласила его на танец. В этом не было ничего особенного, если бы их пару не выставили в центр танцевальной части залы и все взоры не обратились на них, словно в ожидании некоего показательного выступления.
«Линти, я видел, как они это делали – я так не умею!» – поспешил предупредить именинницу Григ.
«Повторяй мои движения! – Линти была слишком возбуждена, чтобы серьезно отнестись к словам Брата. – Нет! Лучше следи за моими мыслями! Я буду направлять тебя, а ты слушай!»
Григ только пожал плечами, удивляясь ее уверенности. Заиграла красивая, пронизывающая до глубины души медленная композиция – достаточно сложная, чтобы передать ее ритм в танце, особенно при условии, что делаешь это первый раз в жизни. Линти ослепила Брата белоснежной улыбкой, чуть присела в реверансе и взяла Грига за руки, заставляя приблизиться к себе едва не вплотную. Увлеченная сумасшествием праздника, она даже не обратила внимания, что ее кавалер озирается с глупым видом, не представляя, как станет выкручиваться из неловкой для него ситуации…
Линти сделала первый шаг в сторону и чуть не упала, потому что Григ не отреагировал и остался стоять на месте.
«Слушай мои эмоции, Григ! – улыбнувшись его неуклюжести, попросила альтинка. – Не думай, а только слушай!»
Не желая выглядеть посмешищем для разряженной бровургской элиты, Григ постарался исполнить желание девушки. Он прислушался – эмоции разгоряченной красавицы ударили в его и без того захмелевшую голову покруче очередного бокала залини. Восторг красавицы ворвался к нему в душу и воцарился там, раскрасив все яркими, сочными красками. Он крепко сжимал руками упругое, спортивное девичье тело, ощущая излучаемое этим телом тепло; пальцам передалась едва уловимая дрожь ее тонкого стана; он вдыхал пьянящий аромат духов, смешанный с неповторимым запахом нежной кожи… И наконец – азарт, лучащийся из ярко-синих, бездонных глаз передался парню…
Натренированное тело Брата не создавало препятствий ни для каких физических упражнений – проблема была лишь в голове Грига, а голова, к счастью, потеряла способность мыслить и контролировать. Когда Линти вдруг сорвалась с места, закружилась, словно поплыла по волнам звучащей мелодии, Григ поплыл вместе с нею, не пытаясь разобраться, правильно ли это делает. С каждым поворотом, с очередным па Брат чувствовал себя все увереннее, его движения становились все элегантнее и свободнее. Через минуту беспрекословного подчинения мысленным фантазиям своей изящной партнерши Григ понял, что и сам находит радость в этой сложной композиции из движений и звуков. В какой-то момент ему даже показалось, что сами их тела создают ту мелодию, что наполняла сейчас пространство. Григ не мог уже определить, что первично – ритм, которому вторило все его существо, или движения тела, которые порождали ритм музыки…
Гости, собравшиеся вокруг танцпола, должны были присоединиться к первой паре, как только та откружит первый такт, но остались неподвижны, зачарованные красотой и чувственностью происходящего на их глазах действа. Лишь когда композиция поменялась, гости разбились на пары и ступили в круг к виновнице торжества и ее молодому, никому не известному партнеру.
Рилиот в задумчивости смотрел на свою дочь и Грига с балкона, стоя в компании двух Советников и Председателя Арбитражного Суда Литакона. Он не мог оторвать взгляда от хрупкой, изящной фигурки в великолепном голубом платье, вращающейся в танце в объятиях крепких и осторожных рук красивого паренька в серебряном костюме курсанта-эльтара.
– Вот это пара! – поделился с друзьями мыслями Первый Советник. – Сильный, одаренный, чувственный, умный, смелый, непреклонный… Оба молоды. Их дети наверняка родятся альтинами… Жаль, что встретились при таких загадочных обстоятельствах. Потомки одной нации, мы никогда не поймем друг друга. Он навсегда останется здесь чужим…
– Десять дней назад он был опасным врагом, пять дней назад – интересным экземпляром для изучения, а сегодня – только чужим! – заметил Литакон. – Если тенденция сохранится, я воздержался бы от таких слов, как «никогда» или «навсегда». Невозможное уже происходит, мой друг: предводитель мантийских скитальцев танцует в твоем дворце с твоей дочерью!
– Да, Линти совершила для него подвиг, – задумчиво кивнул Рилиот. – Я должен был бы наказать дочь за то, что она пошла против правил, которым ее учили, за то, что разрушила планы, которые строил ее отец. Но я не могу не похвалить в ней личность, дерзнувшую это сделать. Мы уйдем, а им жить! Важно, кем они станут, а не насколько легко будет нам с ними в настоящее время…
– Здесь генерал Маронк, – тихо сказал один из Советников, который первым заметил фигуру, выделяющуюся на фоне всеобщей радости трагическим выражением на бледном лице. – Ищет вас! Пожалуй, мы отойдем!
Советники и Арбитр сделали несколько шагов в сторону, Рилиот обернулся и оказался лицом к лицу с генералом госбезопасности.
– Ликуете? – как-то блекло прозвучал голос пожилого офицера.
– У девочки сегодня двадцатилетие, – напомнил Рилиот. – Если вы насчет ее партнера по танцу, то нет, не ликую – я ошеломлен тем, что произошло, и беспокоюсь не меньше вашего.
Маронк пристально посмотрел в глаза Советнику, затем подошел к перилам балкона и некоторое время молча следил за танцующей юной парой.
– Ну и чего вы добились, Советник? – устало поинтересовался генерал. – Ничего нового не открыли, никого не исследовали, не принесли никакой практической пользы… Зато теперь среди нас бродит человек, способный силой воли захватить военный корабль, а двести тысяч неуправляемых аборигенов поганят благословенную землю Ингана, призванную стать раем для самых достойных и благородных… – Маронк прервался, ненадолго задумался, а затем вновь заглянул в глаза Рилиоту. Его голос стал жестче, а глаза заблестели желанием высказаться. – Вы повернули ситуацию так, Советник, что мне не за что арестовать этого щенка – он ученик Школы Леноса, друг и спаситель Линти, сын Альрики, которая, оказывается, до сих пор носит генеральское звание и которая сама без пяти минут альтинка! Помните, что вы нам обещали? Вы говорили, что изолируете этого типа и он никогда больше не появится в моем поле зрения! А я даже не могу наказать соучастников так называемого «освобождения» – они, видите ли, нашли альтина, о котором никто не слышал, и спасли ему жизнь – им теперь вроде как награды давать положено. Все, в чем они провинились, – повредили один перехватчик, нанеся, так сказать, материальный ущерб, компенсируют который даже не провинившиеся, а Школа – «в благодарность за нового одаренного ученика»… И мы с самого начала знали, чем это кончится, но вы связали нам руки, вы запретили принимать меры, вы пообещали, что разберетесь с проблемой сами! Понятно, для вас жизнь дочери – это святое… – Генерал сглотнул, набрал воздуху и закричал с нескрываемой злостью, намереваясь перекрыть гром басов музыки: – Так воспитывать надо было лучше, а не нянчиться с ней теперь всем государством, рискуя ради безопасности одной смазливой кокетки спокойствием десятка планет и обединений!!! Вы, как и я, Советник, не имеете права на личные интересы!!! Вы служите не себе, а Лиге, которая избрала вас на ваш пост!!! – Генерал отдышался, сверкая глазами, и вновь бросил взгляд на звездную пару. – Ну вот, теперь он развлекается в вашем доме! Сколько человек погибло по его милости, уже забыто, вроде как это был не совсем он… А что, если он опять станет этим «не совсем» – кто будет отвечать, а, Советник?!
Григ сидел на краю длинной мягкой ложи и с мрачным видом созерцал великолепие модельной залы. В отличие от красавицы альтинки, он не обладал женским даром в одно мгновение забывать о происшедших каких-то полчаса назад злоключениях и переключаться с трагического лада на легкомысленный.
– Что значит «идет»? – как-то вяло поинтересовался Брат.
Линти подняла брови, но постаралась растолковать:
– Если наряд украшает, делает интереснее, говорят «идет». Я стала красивее?
Григ задумался. Прямой вопрос требовал однозначного ответа. Такого ответа у него не было.
– Ты красива, как и раньше. Ну… оно блестит, переливается. Ты вся светишься… Камешки красивые… Платье голубое, твои глаза тоже…
– Это платье-хамелеон, Григ! Не по цвету, а по самой сути. Оно меняет покрой в зависимости от того, что в нем делаешь! Садишься к столу – подтягивается снизу; идешь – играет, как на ветру, складками… Но самое интересное – когда танцуешь: оно «знает» около тысячи танцев и реагирует на музыку, выбирая оптимальную форму! Представляешь?! И все его воплощения – просто прелесть! Оно «изучило» мою фигуру, «помнит» цвет глаз и волос – я в нем загляденье, чем бы ни занималась!
Теперь поднял Григ брови – в точности повторил мимику Линти. Перечисленные характеристики наряда для него выглядели совершенно бессмысленными. Латы абордажника отличались набором действительно полезных свойств: поддерживали температуру, защищали от излучений, снабжали водой и воздухом, усиливали мышечную силу… Разумеется, они были очень удобны, сидишь ты, стоишь или прыгаешь! Эта же яркая тряпочка на альтинке казалась откровенно непрактичной и бесполезной – а Линти восторгалась ею, словно ребенок, который только что научился управлять космическим парусником!
– Линти, мне нравится твой «хамелеон». – Григ решил перевести разговор на тему, которая его действительно волновала: – Я хочу понять, что сегодня случилось! Меня признали альтином, как и тебя, так?
– Ага… – Линти крутилась то быстрее, то медленнее, наблюдая, как реагирует ее «живой» наряд на разную скорость движения рук и ног.
– Если представить, что мы сейчас в «Улье», это бы означало, что чужака сделали Братом?
– Угу… Причем Старшим!
– Что я теперь должен делать?
– Ничего. Учиться вместе со мной. Ты еще не совсем альтин – тебя приняли в Школу, считай – в Содружество, но нужно пройти весь курс обучения и сдать выпускные экзамены. То есть для самого Содружества ты уже избранный, но для всех остальных, которые захотят поставить тебя во главе своих организаций, поселений, армий, ты – альтин без диплома, то есть не очень альтин. Потом, на последнем этапе учебы, выберешь для себя род занятий, например, военную службу, пройдешь профессиональную подготовку. Из нашей Школы выходят как минимум полковниками! Тебе сразу обязательно предложат работу. Но решаешь ты сам. Мы не Братья – каждый волен заниматься тем, что ему нравится… – Линти перестала крутиться и прыгать и весело посмотрела на хмурого парня. – Да не думай ты много – все здорово, все изменилось, все стало на свои места, у нас с тобой будет уйма времени, чтобы во всем разобраться!
Григ не особенно верил в ее оптимизм:
– Линти, мы нарушили договор! Братьев высадили на Ингане, но я изменил своему слову, теперь Лига имеет право изменить своему! У Братьев нет корабля, нет тяжелого вооружения, они не смогут ни сражаться, ни отступить!
Альтинка отмахнулась:
– Перестань ты, Григ! Мы нарушили условия договора? Смешно! Это были условия сдачи крейсера, а не размещения Братьев! Ты обменял себя на корабль! Все! Противостояние в прошлом! Поверь, в договоре ничего нет на случай, если бы тебя вдруг отпустили… А ну-ка встань… – Линти подбежала к Григу и осмотрела парня со всех сторон. – Великолепно! Ты пойдешь так! Тебе очень к лицу серебряная форма и этот знак Школы… Побежали, нас уже ждут!
За прошедшие пять суток парадная зала изменилась до неузнаваемости. Все сверкало от обилия блестящих и светящихся элементов; голографические композиции в воздухе и беснующиеся фонтаны заставили затаить дыхание и открыть рот от восторга; музыка словно сама жила в воздухе, рождаясь ниоткуда и отовсюду, будоражила фантазию, горячила кровь; тысячи людей в самых ярких и смелых нарядах дополняли и без того яркую гамму цветами и оттенками, которые нельзя было даже себе представить…
Когда Линти и Григ шагнули под своды залы, музыка грянула приветственный марш. Гости, все как один, повернулись и зааплодировали. Посыпались поздравления и лестные отзывы о прическе Линти, ее глазах, туалете, духах… кавалере. В бокалах заискрились дорогие напитки, на столиках появились блюда со всевозможными яствами…
Линти благодарила за поздравления, представляла всем своего нового друга, отшучивалась от комплиментов и отвечала на все вопросы ничего не значащими фразами. Наконец к большой радости своего спутника она выбрала место за одним из столиков, где уже ждали четыре девушки одного с нею возраста.
– Григ, это – Лерма, это – Дотри, это – Рикка, это – Вила. Мои подруги! Они учатся в Школе Леноса, но не альтинки и не в Содружестве… Девочки, это – Григ, мой самый большой друг и новый курсант нашей Школы!
Григ приветственно кивнул, отмечая, что его разглядывают слишком бесцеремонно и непонятно с какими чувствами: то ли с завистью, то ли с непониманием. Он вообще успел сегодня заметить, что на людей большее впечатление оказывает эмблема на его рукаве, чем он сам, его настроение или поведение, – увидев эту эмблему, люди начинали смотреть совсем по-другому, становились приветливее, улыбчивее, предупредительнее.
Шум разговоров, сверкающий блеск украшений и орденов, музыка, игра света на полу и под потолком, искрящиеся брызги фонтанов, оценивающие и любопытные взгляды, дежурные улыбки и пустые фразы – среди всего этого Григ чувствовал себя затравленным зверем. Линти, напротив, казалась в своей стихии – она веселилась, смеялась и шутила так непринужденно, как никогда раньше. Ее глаза сверкали восторгом, улыбка не сходила с лица, а голосок звенел радостью.
Кажущаяся стихийной церемония на самом деле имела определенный порядок. Пили и закусывали в промежутках между поздравлениями, сюрпризами и выступлениями артистов. Танцевали в промежутках между питьем и едой…
В какой-то момент Григ, честно допивавший до дна каждый предлагаемый ему бокал залини, утратил внимание к происходящему и смог наконец забыть на время о проблемах своего Братства…
Линти пригласила его на танец. В этом не было ничего особенного, если бы их пару не выставили в центр танцевальной части залы и все взоры не обратились на них, словно в ожидании некоего показательного выступления.
«Линти, я видел, как они это делали – я так не умею!» – поспешил предупредить именинницу Григ.
«Повторяй мои движения! – Линти была слишком возбуждена, чтобы серьезно отнестись к словам Брата. – Нет! Лучше следи за моими мыслями! Я буду направлять тебя, а ты слушай!»
Григ только пожал плечами, удивляясь ее уверенности. Заиграла красивая, пронизывающая до глубины души медленная композиция – достаточно сложная, чтобы передать ее ритм в танце, особенно при условии, что делаешь это первый раз в жизни. Линти ослепила Брата белоснежной улыбкой, чуть присела в реверансе и взяла Грига за руки, заставляя приблизиться к себе едва не вплотную. Увлеченная сумасшествием праздника, она даже не обратила внимания, что ее кавалер озирается с глупым видом, не представляя, как станет выкручиваться из неловкой для него ситуации…
Линти сделала первый шаг в сторону и чуть не упала, потому что Григ не отреагировал и остался стоять на месте.
«Слушай мои эмоции, Григ! – улыбнувшись его неуклюжести, попросила альтинка. – Не думай, а только слушай!»
Не желая выглядеть посмешищем для разряженной бровургской элиты, Григ постарался исполнить желание девушки. Он прислушался – эмоции разгоряченной красавицы ударили в его и без того захмелевшую голову покруче очередного бокала залини. Восторг красавицы ворвался к нему в душу и воцарился там, раскрасив все яркими, сочными красками. Он крепко сжимал руками упругое, спортивное девичье тело, ощущая излучаемое этим телом тепло; пальцам передалась едва уловимая дрожь ее тонкого стана; он вдыхал пьянящий аромат духов, смешанный с неповторимым запахом нежной кожи… И наконец – азарт, лучащийся из ярко-синих, бездонных глаз передался парню…
Натренированное тело Брата не создавало препятствий ни для каких физических упражнений – проблема была лишь в голове Грига, а голова, к счастью, потеряла способность мыслить и контролировать. Когда Линти вдруг сорвалась с места, закружилась, словно поплыла по волнам звучащей мелодии, Григ поплыл вместе с нею, не пытаясь разобраться, правильно ли это делает. С каждым поворотом, с очередным па Брат чувствовал себя все увереннее, его движения становились все элегантнее и свободнее. Через минуту беспрекословного подчинения мысленным фантазиям своей изящной партнерши Григ понял, что и сам находит радость в этой сложной композиции из движений и звуков. В какой-то момент ему даже показалось, что сами их тела создают ту мелодию, что наполняла сейчас пространство. Григ не мог уже определить, что первично – ритм, которому вторило все его существо, или движения тела, которые порождали ритм музыки…
Гости, собравшиеся вокруг танцпола, должны были присоединиться к первой паре, как только та откружит первый такт, но остались неподвижны, зачарованные красотой и чувственностью происходящего на их глазах действа. Лишь когда композиция поменялась, гости разбились на пары и ступили в круг к виновнице торжества и ее молодому, никому не известному партнеру.
Рилиот в задумчивости смотрел на свою дочь и Грига с балкона, стоя в компании двух Советников и Председателя Арбитражного Суда Литакона. Он не мог оторвать взгляда от хрупкой, изящной фигурки в великолепном голубом платье, вращающейся в танце в объятиях крепких и осторожных рук красивого паренька в серебряном костюме курсанта-эльтара.
– Вот это пара! – поделился с друзьями мыслями Первый Советник. – Сильный, одаренный, чувственный, умный, смелый, непреклонный… Оба молоды. Их дети наверняка родятся альтинами… Жаль, что встретились при таких загадочных обстоятельствах. Потомки одной нации, мы никогда не поймем друг друга. Он навсегда останется здесь чужим…
– Десять дней назад он был опасным врагом, пять дней назад – интересным экземпляром для изучения, а сегодня – только чужим! – заметил Литакон. – Если тенденция сохранится, я воздержался бы от таких слов, как «никогда» или «навсегда». Невозможное уже происходит, мой друг: предводитель мантийских скитальцев танцует в твоем дворце с твоей дочерью!
– Да, Линти совершила для него подвиг, – задумчиво кивнул Рилиот. – Я должен был бы наказать дочь за то, что она пошла против правил, которым ее учили, за то, что разрушила планы, которые строил ее отец. Но я не могу не похвалить в ней личность, дерзнувшую это сделать. Мы уйдем, а им жить! Важно, кем они станут, а не насколько легко будет нам с ними в настоящее время…
– Здесь генерал Маронк, – тихо сказал один из Советников, который первым заметил фигуру, выделяющуюся на фоне всеобщей радости трагическим выражением на бледном лице. – Ищет вас! Пожалуй, мы отойдем!
Советники и Арбитр сделали несколько шагов в сторону, Рилиот обернулся и оказался лицом к лицу с генералом госбезопасности.
– Ликуете? – как-то блекло прозвучал голос пожилого офицера.
– У девочки сегодня двадцатилетие, – напомнил Рилиот. – Если вы насчет ее партнера по танцу, то нет, не ликую – я ошеломлен тем, что произошло, и беспокоюсь не меньше вашего.
Маронк пристально посмотрел в глаза Советнику, затем подошел к перилам балкона и некоторое время молча следил за танцующей юной парой.
– Ну и чего вы добились, Советник? – устало поинтересовался генерал. – Ничего нового не открыли, никого не исследовали, не принесли никакой практической пользы… Зато теперь среди нас бродит человек, способный силой воли захватить военный корабль, а двести тысяч неуправляемых аборигенов поганят благословенную землю Ингана, призванную стать раем для самых достойных и благородных… – Маронк прервался, ненадолго задумался, а затем вновь заглянул в глаза Рилиоту. Его голос стал жестче, а глаза заблестели желанием высказаться. – Вы повернули ситуацию так, Советник, что мне не за что арестовать этого щенка – он ученик Школы Леноса, друг и спаситель Линти, сын Альрики, которая, оказывается, до сих пор носит генеральское звание и которая сама без пяти минут альтинка! Помните, что вы нам обещали? Вы говорили, что изолируете этого типа и он никогда больше не появится в моем поле зрения! А я даже не могу наказать соучастников так называемого «освобождения» – они, видите ли, нашли альтина, о котором никто не слышал, и спасли ему жизнь – им теперь вроде как награды давать положено. Все, в чем они провинились, – повредили один перехватчик, нанеся, так сказать, материальный ущерб, компенсируют который даже не провинившиеся, а Школа – «в благодарность за нового одаренного ученика»… И мы с самого начала знали, чем это кончится, но вы связали нам руки, вы запретили принимать меры, вы пообещали, что разберетесь с проблемой сами! Понятно, для вас жизнь дочери – это святое… – Генерал сглотнул, набрал воздуху и закричал с нескрываемой злостью, намереваясь перекрыть гром басов музыки: – Так воспитывать надо было лучше, а не нянчиться с ней теперь всем государством, рискуя ради безопасности одной смазливой кокетки спокойствием десятка планет и обединений!!! Вы, как и я, Советник, не имеете права на личные интересы!!! Вы служите не себе, а Лиге, которая избрала вас на ваш пост!!! – Генерал отдышался, сверкая глазами, и вновь бросил взгляд на звездную пару. – Ну вот, теперь он развлекается в вашем доме! Сколько человек погибло по его милости, уже забыто, вроде как это был не совсем он… А что, если он опять станет этим «не совсем» – кто будет отвечать, а, Советник?!