Фрумкин Сергей. Планета в подарок

   – Решение Совета будет иметь силу закона… – начал вслух мыслить Симлаур, заранее обдумывая, какую пользу сможет извлечь благодаря такому своевременному вмешательству Первого Советника.
   – Ты предвидишь, что будет завтра? – спросил Литакон.
   Рилиот не ответил арбитру, а обратился ко всем:
   – Скажу вам еще кое-что, господа. У меня есть еще одна причина уверенно говорить, что пираты пойдут с нами на переговоры: на борту «Ослепительного» находится женщина, давшая жизнь предводителю Братьев – бывшая подруга Тургаона и мать его дочери – Альрика. Как Альрика попала в «Улей» – отдельная история. Я лично знал эту женщину: она обладала острым умом и на редкость сильной жаждой жизни. Если у Альрики найдется возможность повлиять на своего сына, чтобы завершить дело миром, она обязательно это сделает.
   – Хорошо, – согласился наконец Релтан. – А зачем вам нужны были мы, сэр?
   – Хороший вопрос! – улыбнулся Советник. – Если помните, я с этого начал. Уточню, раз вы настаиваете. Вы все четверо – заинтересованные лица. Именно вы, Релтан, способны повлиять на решение генералитета, напомнив нашим флотоводцам об их долге перед Советом и перед Лигой. Вы, Гибриор, должны подготовить и свою Школу и альтин вообще к тому, что они не такие особенные, как нам казалось, – на это потребуются время, такт, терпение. Вам, принимающему в Содружество, в любом случае надлежало услышать то, что здесь говорилось. Литакон возглавляет орган управления, единственно способный блокировать решение завтрашнего Совета – вы, как никто иной, должны были знать, что мы задумали, чтобы по незнанию не навредить моим планам. Ну а вам, Симлаур, предстоит завершающая часть операции – воспользоваться результатами наших трудов и употребить их во благо науки.
   – Постойте, – пробормотал ученый. – Вы говорите, что надо пощадить пиратов только для того, чтобы институты могли докопаться до сути метафизического явления?
   – Разумеется, генерал!
   – Сэр, я глубоко благодарен и лично вам, и Совету, но есть еще одно «но», о котором нельзя забывать! Пираты – преступники, но мыслящие существа. Мы не сможем проводить опыты без добровольного согласия испытуемых. – Симлаур развел руками. – Так выглядит закон, обращенный лицом к науке! Так что, боюсь, ничего не получится. Если вы предоставите Братьям свободу, никто из них не изъявит желания пострадать во имя общечеловеческого прогресса!
   Рилиот ничуть не смутился:
   – Наши условия станут жестче, только и всего, генерал. Мы ведь не прощаем и не забываем преступлений против Лиги, мы всего лишь уступаем в силу целесообразности! Взамен за свободу десятков тысяч Братьев потребуем не только свой крейсер, но и определенных жертв со стороны руководящего состава. Пожертвовать собой ради всех остальных – это в их стиле. Думаю, те, кого мы выберем, еще и поблагодарят нас за такую возможность…
 
 
   «Зачем тебе на самом деле это понадобилось? – Литакон заглянул в глаза другу. – Вместо того чтобы подождать, не утихнет ли пламя, ты решил раздуть огонь, чтобы не нервничать в ожидании?»
   «Ты прав и не прав одновременно, – так же мысленно отозвался Советник. – Погаснет огонь или нет, мы не знаем. А если ему суждено гореть, пусть лучше полыхает у меня на глазах, чем тлеть где-то на задворках нашего огромного дома, угрожая когда-нибудь разрастись до пожара и спалить все дотла!»

ГЛАВА 9

   – Расскажи всем, что говорил мне! – потребовал Григ у Мозга.
   Голографический капитан опустился в кресло, стоявшее напротив Грига, Вика, Дора и Альрики. Он сделал это настолько правдоподобно, что у людей возникло подозрение, не было ли кресло таким же голографическим обманом, как и человек, прогнувший своим несуществующим весом упругую синтетическую спинку…
   Вик нервничал, смотрел исподлобья и стучал пальцами по подлокотнику своего кресла. Альрика выглядела встревоженной и задумчивой. Дор оставался собранным и внимательным, может быть, чуть более напряженным, чем обычно. Самого же Грига одолевали мысли, блуждавшие в его рассудке, словно тени, наделенные собственной волей и способностью бесконечно обращать на себя внимание – юный Отец никак не мог выйти из прострации, пришедшей на смену недавнему озарению. Он боролся с состоянием безысходности и никак не находил ответа на вопрос, почему все-таки им так не везет?!
   – «Ослепительный» находится внутри пространственно-временной аномалии гравитационно-магнитного свойства и искусственного происхождения, которая препятствует нашему дальнейшему продвижению в заданном направлении, – продекламировал голографический капитан.
   Григ поморщился – сложность определений Мозга подействовала ему на нервы.
   – Он хочет сказать, – объяснил всем юный Отец, – что на пути к Бровургу мы попали в силовую ловушку к шести кораблям, равным этому.
   – Я не говорил «шесть» и не говорил «равных»! – возразил Мозг. – По характеру неравномерностей парализующего поля можно предположить, что ваша гипотеза о количественном и качественном составе противостоящей нам эскадры имеет некоторый шанс подтвердиться, но, сэр, «гипотеза» и «предположить»! Вы, наверное, не понимаете, что атаковавшие нас корабли не позволяют себя увидеть?
   – Ты думаешь, что их шесть? – отмахнувшись от Мозга, с сочувствием матери к сыну, у которого что-то не получается, спросила Альрика у Грига. – Нас ждали, сосредоточив именно в этом квадрате шесть сверхтяжелых крейсеров?
   Григ кивнул, переведя взгляд с Альрики на Бра­тьев, наблюдая за их реакцией.
   – Вырваться можно? – Вик отстучал правой рукой быструю нервную дробь по подлокотнику.
   – Нет, сэр, – отозвался Мозг.
   – Что значит «нет»?! – вдруг рявкнул на голограмму Первый техник. – Тебе вроде бы положено говорить «вероятно»?!
   «Капитан» сделал большие глаза, но тут же исправился:
   – Если так, сэр, вероятность вырваться настолько мала, что могу ее отрицать!
   – Почему?! – Вик торопил с выводами, которые мог бы попробовать опровергнуть.
   «Капитан» поднял брови, словно хотел сказать, что ответ очевиден:
   – Чтобы выйти из сферы аномалий, мне нужно подавить источник образующего ее излучения. Обнаружить, пробить защитное поле, нанести повреждение, способное прервать работу излучающего механизма. Если учесть, что и я и противник располагаем одними и теми же средствами, наши шансы поразить друг друга приближенно равны. Вероятность, что я пробью оборону врага, приближенно равна вероятности, что тот пробьет мою собственную.
   «Приближенно», поскольку есть все основания думать, что нам противостоит не только аналогичный мне суперкомпьютер, но и профессионально подготовленная команда, а таковой лично я не имею.
   – Что ты хочешь сказать?! – угрожающе пробасил Дор, воспринявший последние слова «капитана» как оскорбление всему Братству.
   – Теория случайных чисел, – объяснил Мозг. – При прочих равных условиях значение приобретает элемент непредсказуемости, вносимый специально подготовленными для общения со мною людьми. Не смотрите так, господа, словно я что-то забыл или не замечаю – даже если бы я позволил находящимся на борту Братьям участвовать в управлении «Ослепительным» – среди вас и на самом деле нет ни одного профессионала!
   Вик поднял руку, – останавливая грубую ответную реплику Дора.
   – «Случайности» тем и отличаются от закономерностей, что их польза не очевидна, Мозг, – предположил Первый Брат. – «Специально подготовленные люди» могут ведь и навредить врагу, «случайно» сыграв не ему, а нам на руку?
   – Конечно, могут, сэр, но на это нельзя полагаться: чувства как основа применяемого нами человеческого фактора обладают направленностью – хороший экипаж не менее полезен для корабля, чем совершенный мыслительный механизм его магнитных цепочек.
   – Ладно. – Вик потер виски, соображая. – Но, скажем, «случайность» все же сыграла нам на руку. Что тогда?
   – Вы знаете, из чего складывается сражение между двумя тяжелыми кораблями? Мы ищем способы обойти ловушки друг друга, чтобы получить возможность применить ударные технологии. Удачный выстрел – только хороший ход в многоходовой логической игре. Ход в мою пользу сменяется ходом в пользу противника, ход противника – моим… и так бесконечно, до тех пор, пока общее число удачных ходов с одной стороны значительно не превысит число удачных ходов с другой. У меня есть все необходимые ресурсы, чтобы восстановить повреждения и свести на нет последствия одной случайной ошибки. Противник обладает теми же мощностями: раны, которые нанесу я, не будут смертельны – перераспределив энергию, крейсер противника вновь скроет полями зону своего поражения и не позволит ударить туда еще раз, защищая рану надежнее неповрежденных зон, пока полностью не восстановит функциональность всех узлов и обшивок. Я же получу временное преимущество, которое использую, отыскивая слабые места в обороне других узлов, возможно чуть ослабленной на время ремонта… Война технологий – процесс длительный.
   Дор в нетерпении ударил кулаком по своему колену.
   – Омерзительно! – заявил богатырь. – И мы будем так воевать?!
   – Уже воюем… – Григ бросил взгляд на чемпиона. – Мозг занимается «этим» уже несколько часов, включая время нашего разговора.
   – Несколько часов, как мы под обстрелом? – удивился Вик. – Почему ты собрал нас только теперь?
   – Мне нужно было подумать…
   – Не волнуйся, – сказала Вику Альрика. – Несколько часов ничего не изменят.
   – Что?! – Вик прожег гневным взглядом посмевшую высказаться в его адрес женщину, но даму поддержал Мозг:
   – Совершенно верно, сэр. Вы ничего не потеряли. У вас достаточно много времени.
   – Сколько? – Вик скрипнул зубами, пытаясь подавить волну нервной ярости.
   – По вероятной шкале?
   – Минимум – максимум! – гаркнул Первый.
   – От одного месяца до тридцати лет.
   – Без шансов на победу или отступление?!
   – Вик, успокойся! – потребовал Григ. – Он ведь сказал: если бы враг был один, шансы были бы равными, но – «от месяца до тридцати лет». Кораблей шесть – у нас нет шансов… Есть только время.
   – На что?! – простонал Дор. – Ждать несколько лет, когда они наконец войдут сюда?! Несколько ЛЕТ видеть врага, но терпеть, пока он сам не подойдет ближе?!
   – Он и не подойдет, – Альрика обезоруживающе улыбнулась Дору. – Они не станут подходить к нам, Дор.
   – Как это?! – Глаза Дора смешно расширились, как у ребенка, который готов заплакать.
   – Им не нужен этот корабль? – удивился Вик.
   – Даже если и нужен, – хмыкнула Альрика. – Если наш путь – сражение, они предпочтут победить, находясь на расстоянии.
   Григ посмотрел на мать – о враге эта женщина знала больше их всех, вместе взятых.
   – Мозг? – позвал юный полководец.
   – Согласен с генерал-лейтенантом, – кивнул «капитан». – В таких сражениях люди не выживают. В войне технологий нет места биологическим сущест­вам.
   – Мы в плену! – подытожил Дор, вставая, и, приняв пафосную позу, объявил: – Мы проиграли. Я предлагаю исполнить долг перед «Ульем»!!!
   – Умереть героями? – осознал Вик.
   – Мы все пришли на «Ослепительный» на катерах, значит, машин хватит на всех, – воодушевляясь собственным героизмом, Дор повысил голос: – Если суждено умереть – бросим вызов своему врагу!
   Григ прикрыл глаза рукой: его мир действительно рушился! И рушился по его вине. Он, Григ, повел Братьев, он дал им надежду, и он лишил даже последнего – шанса уйти героями…
   – Дор! – с отчаянием в голосе позвал юноша. – Прошу тебя, сядь! Понимаешь… – Григ едва выдержал разящий болью взгляд великана. – За обшивкой «Ослепительного» нет никакого врага. Там только поля, электрические разряды, лазерные лучи и облака плазмы… Враг невидим.
   – Но… – Дор с потерянным видом замолк, замотав словно от боли головой – у чемпиона не укладывалось в сознании: неужели коварство врага может зайти так далеко, чтобы не позволить проигравшим уйти достойно?
   – Объясните мне другое, – очнулся Вик. – Как мы угодили в засаду? Откуда враги узнали, в каком месте нас встретить?
   – Альтины, – коротко бросил Григ.
   – Альтины? – Первый техник с сомнением покачал головой. – Альтины могли напасть на нас когда угодно, например, когда ты еще был в коме – учитывая, что они все о нас знают, поступить так с их стороны было бы рациональнее.
   – Вик, а кого ты сейчас обвиняешь?! – перехватила мысль Первого Альрика. – Меня?!
   – Может быть, – огрызнулся ученый. – Но скорее – его!
   Первый Брат протянул руку в сторону голографического капитана.
   – Сэр? – ошеломленно уставился на него Мозг.
   – Чему удивляетесь?! – закричал, теряя самообладание, Первый. – Мы на вражеском крейсере! Почему вы все решили, что Мозг должен помогать тем, кто его захватил?! Как вы до этого дошли?! Как могли довериться компьютеру, изначально запрограммированному на наше уничтожение?!
   – Вик, тебе нужно к биоинженерам! – не сдержалась Альрика. – Ты уже не понимаешь, о чем кричишь! Если бы Мозг хотел нас убить, он бы давно это сделал – тебе ведь дали четкое представление, как легко этот корабль способен покончить со всеми нами!
   – Не обязательно, женщина! – Первый Брат скривился, взглядом давая понять, насколько невелико его мнение о логических способностях слабого пола. – Мозг не уверен, поэтому он схитрил: не смог взять на себя ответственность выбора – признать нашего Отца врагом или командиром – «что, если в мою логическую цепочку закралась ошибка, а неправильное решение погубит все человечество?» Поэтому он привел нас к другим – к своим «коллегам», у которых законные капитаны!
   Альрика на мгновение задумалась – ей показалось, что в словах Первого Брата и в самом деле может быть смысл.
   – Исключено, – решила женщина. – Крейсер – оружие тотального уничтожения. Его Мозг должен быть прямолинейным. Хитрость и двусмысленность недопустимы. Представьте, что будет, если в сложной политической ситуации машина, способная сжечь планету, поступит на свое усмотрение?
   – Логично, – вздохнул Вик, сверкнув в сторону Альрики недобрым взглядом. – Тогда – ты!
   – Я? – удивилась красавица. – Я здесь, с тобой. Сама нашла себе способ сгореть вместе со всеми вами?!
   – Тогда – Линти, – не унимался Первый Брат. Григ отозвался усталым вздохом.
   – Линти не знала, куда мы направимся – я принял решение идти на Бровург, когда девушка уже покинула крейсер, – напомнил брату юный Отец. – Вик, давай сменим тему! Виноват я один! Это я решил, что, угрожая планетам Лиги, мы вернем свободу оставшимся на Земле товарищам. Это я приказал Мозгу идти на Бровург. Это я не смог выбрать правильного ответа на вопрос, пройти нам рядом с Инганом или оставить его в стороне. Это я, Отец! Хватит искать причины – давайте вместе подумаем, что делать дальше!
   – А мы что-то можем? – с наигранным удивлением поинтересовался Первый техник. – Ты ведь только что говорил, что за обшивкой поля и плазма?
   – Мы шли на Бровург для переговоров. Попробуем поговорить.
   – Поговорить?! – Вик вспыхнул от кажущейся ему наивности младшего брата – последнее время нервы Первого Брата откровенно никуда не годились. – Разве под нами уже Бровург?! Разве ты держишь под прицелом того, кто решает нашу судьбу?! О чем ты собираешься разговаривать?! Мы не в том положении, чтобы требовать, а просить – значит, автоматически признать себя проигравшими! Хочешь отдать Братьев на милость этих мягкотелых снобов и посмотреть, будут ли они милы и великодушны?!
   – Но мы вошли в солнечную систему Ингана, – напомнил окружающим Григ.
   – На котором нет жителей? – язвительно заметил Вик. – И который дорог Лиге по той лишь причине, что там можно жить?! Представляю, как они испугаются, когда ты пообещаешь вырваться из оков шести крейсеров и атаковать безобидный зеленый шарик, на котором и так нет ни одной живой души… – Вик перевел дыхание, вымотавшись. В конце концов его эмоции ничего не изменят и в любом случае пора подключить мозги. – Скажите мне кто-нибудь, а что, мы так близко, что представляем угрозу?
   – Мозг? – позвал юный Отец. Голографический капитан словно бы задумался.
   – Только в случае моей самоликвидации, – определил Мозг. – Взрыв такой силы, что разорвет «Ослепительный», способен отбросить корабли противника и создаваемые ими силовые преграды на расстояние, превышающее настоящую дистанцию до планеты. Осколки корабля вполне могут упасть на Инган. Если упадут крейсера, или среди осколков окажутся хранилища со взрывчатым веществом… Гипотетически вероятность гибели биологического слоя Ингана мною не отрицается.
   – Ну вот. Уже что-то? – устало спросил Григ.
   Никто не отреагировал. Глаза засветились только у Дора. Через мгновение все ужаснулись, угадав смысл этого демонического свечения: главнокомандующий увидел свой способ уйти с честью: взорвать и себя и врага вместе с «Ослепительным».
   – Необитаемая планета, что еще? – подтолкнул разговор Вик, стараясь не смотреть на главнокомандующего.
   – То же, что и раньше: этот крейсер, его капитан и команда, – перечислил Григ.
   – И вы сами, – в очередной раз настояла Альрика. – Вы – потомки мантийцев. Военные могут об этом забыть, но остаются политики и ученые. Не давайте генералам проигнорировать историческую ценность вашей культуры! Покажите, что знаете себе цену!
   Этих слов никто не воспринял серьезно – на Земле Братья уже имели удовольствие наблюдать, как Лига бережет свои исторические памятники. Только Дор еще выше поднял голову – в глазах великана засветилась мысль, показавшаяся ему самому гениальной.
   – Отец, а что, если ты начнешь переговоры и подчинишь своей воле их капитанов?! – крикнул Дор. – Как жителей Земли?! Как «Ослепительный»?!
   Григ вздрогнул. С одной стороны, он не мог признаться своему верному другу, что ничего сам по себе не представляет. С другой – мог смело признаться себе – того могущества, которое раньше дарил ментальный кристалл Гронеда, сейчас не было и в помине. А Дор верил в своего юного кумира. Еще семьдесят пять тысяч людей верили молодому Отцу, уже доказавшему, что нет в этом мире ничего невозможного. Имел ли Григ право разрушить последние надежды своих Братьев и даже не попытаться оправдать их ожидания?
   – Мы соберем людей, как тогда, когда тебя разбудили! – видя, что Григ сомневается, прибавил Дор. – Это поможет! Это уже помогло, поможет еще раз! Правда, Альрика?
   Женщина только чуть пожала плечами, растерянно посмотрев на сына. Григ неуверенно кивнул – и ей и Дору. Вик проследил за мимикой этой троицы и невесело хмыкнул.
   – Если, выйдя на связь с кораблями врага, мы можем воздействовать на экипаж с помощью гипноза, – задумчиво произнес Первый Брат, которого фантазии Дора натолкнули на другие интересные мысли, – почему Мозг не сделает то же самое и не попытается нанести психотропный удар не по броне, а по тем, кто за ней прячется? Опять мешает отсутствие хитрости?
   – Не обижайте меня! – попросил Мозг. – В боевой обстановке я использую все, что знаю. Противник использует все, что знает, чтобы защититься от того, что знаю я. Информационная атака – один из видов воздействия, который применяем и я и они. Я защищаю вас, они – тех, кто на борту крейсеров.
   – Ты можешь запросить контактную линию для переговоров? – спросил Григ.
   – Это займет время – между нами пространственно-временные аномалии. Но хочу сразу разрушить возникшую здесь иллюзию: даже если мне дадут линию связи, можете не сомневаться – видеоконференция пройдет жесткую фильтрацию, все попытки гипнотического влияния на входящих с нами в контакт личностей будут пресечены.
   – То есть я не смогу ничего им внушить? – понял Григ.
   – Не знаю, сэр. Люди ведь воздействуют друг на друга не только физиологически. Науке известны более сложные и менее понятные средства ментального воздействия, чем гипноз, о котором здесь говорили. Непонятные мне, непонятные фильтрам противника. Недавно вы убедили меня, что обладаете правом отдавать здесь приказы. Попробуйте убедить и их. Не могу ничего прогнозировать или советовать: попробуйте, сэр!
   Григ едва заметно улыбнулся – он хотя бы получал шанс попытаться что-то исправить. Любой шанс лучше, чем никакого…
   – Как скоро ты с ними свяжешься? – спросил юный Отец.
   – Начну прямо сейчас. Если нас хотят услышать, дело пойдет быстрее. Если не допускают возможности переговоров и не ждут от «Ослепительного» информационных потоков – потребуется время, чтобы Мозг кораблей противника выделил информационные колебания из общего спектра излучения, дешифровал их и признал безопасными, затем – время, чтобы люди на кораблях обдумали ситуацию и приняли решение пойти вам навстречу. От часа до нескольких суток, сэр. Могу только пообещать, что за это время ничего в расстановке сил уже не изменится. – Говорить больше не о чем, – Григ выпрямился и высоко поднял голову, приобретая царственный вид – больше, чтобы успокоить Дора, настроение которого наверняка передастся всей армии, чем обмануть Вика, Альрику или себя. – Действуй, Мозг!
 
 
   Совместными усилиями Дора, Вика и Альрики отобрали пятьдесят Братьев, которых признали самими эмоциональными и энергетически сильными.
   Процесс отбора представлял собой комедийный спектакль. Мнение членов «жюри» часто расходилось, поскольку никаких научных критериев отбора у этой троицы не существовало – каждый полагался на свою интуицию или вспоминал заслуги защищаемого им кандидата. Командующий, Первый техник и генерал-лейтенант Флота Лиги при этом спорили так, что у Грига, предпочетшего отстраниться от процесса, смысла которого не понимал, закладывало уши. Плюс к тому, что каждый из членов «жюри» представлял разные слои общества и пользовался совершенно разными аргументами, чтобы доказать правильность своего выбора, они еще и очень спешили, почему-то решив для себя, что Мозг должен установить связь с врагом буквально с минуты на минуту.
   Сорок восемь воинов и два техника сидели на полу каюты вдоль стены уже через час после принятия Григом решения о диалоге с врагом. Альрика, Дор и Вик инструктировали прошедших отбор парней, как нужно себя вести, чтобы оказаться наиболее полезными, когда придет время. Григ, переместивший кресло в самый дальний угол каюты, вяло прислушивался и удивлялся, насколько слабо его полководцы представляли, что и зачем сейчас делают. Но, во всяком случае, они верили, что могут ему помочь, и он не хотел их разубеждать…
   – Вы помните, как вышел из состояния сна наш Повелитель? – Дор наконец отстранил двух других «учителей» и решил подвести итог сказанному на понятном его воинам языке. – Те из вас, кто при этом присутствовал, были в бешенстве, наблюдая, как товарищи гибнут в космосе и по отсекам крейсера. Мозг показывал вам фильм, в котором кровь лилась рекой, нарочно, чтобы вызвать у зрителей больше эмоций. Теперь перед вами будет не фильм, а жестокая реальность. Вы сами должны понимать, что враг захватил в плен наших Маленьких Братьев, что крейсер взяли на абордаж, что нам осмеливаются диктовать условия, которые унижают достоинство таких героев, как вы! Вспомните о своей ненависти! Заставьте кровь клокотать в жилах! Думайте, что перед вами не голограммы, а живые враги, которых вы растерзаете голыми руками, как только я или Отец дадим знак переходить к делу! Смотрите с такой яростью, чтобы от одного вашего взгляда у них волосы встали дыбом! Отцу нужны ваши эмоции, чтобы сломить сопротивление мозговых центров вражеских кораблей, препятствующих мысленному контакту Отца и того, кого пришлют для переговоров! Вы поняли?!
   Воины гаркнули «мир принадлежит Братству!», ударив кулаком по груди. Знаменитый девиз абордажников, с которым Григ рос, который будил в юноше мечту о подвигах, приключениях, славе и карьере настоящего воина, сейчас прозвучал как прощальный салют тому, чего уже никогда не будет. Гортанный рев пятидесяти богатырей Братства заставил Грига вздрогнуть, выйти из прострации и собраться с духом – какой бы смешной и нелепой ни казалась затея его помощников, он, Отец, обязан был воспринимать все серьезно!
   Возбуждение, нагнетаемое Братьями, раззадоривающими себя воспоминаниями, в конце концов невольно передалось и юноше. Григ напрягся и стал делать то же, что и его мать, брат и друг – считать минуты до связи, больше всего беспокоясь о том, чтобы в нужный момент быть готовым к нападению…
   Время шло, а ничего не менялось. Люди устали ждать. Мысли становились все более отвлеченными, позы – все более расслабленными, взгляды – все более рассеянными.
   Через восемь часов ожидания люди едва не дремали: одно дело – стоять в карауле, когда экономишь силы и стараешься ни о чем не думать, другое – сидеть на полу в постоянном напряжении и изводить себя ненавистью, излучая жизненную энергию во все стороны.
   Наконец для всех стало очевидным, что переговоры могут состояться и через несколько дней, а почему-то сложившееся мнение, что генералы Лиги в нетерпении ждут, когда с ними свяжутся, наверняка надуманное. Вик предложил расположиться на отдых, чтобы к моменту сеанса сохранить хоть какие-то силы для ментальной атаки. Приблизительно в это же время дремотное состояние Грига развеялось тревожным предчувствием, которое с каждой минутой только усиливалось.