Фьюри Мэгги. Пламенеющий меч (Талисманы власти - 3)

   Кондор сохранял невозмутимость, но тоже положил руку на рукоять меча.
   - Мне кажется, - ответил он с обманчивой мягкостью, - что своим возвышением ты обязан именно Верховному Жрецу. Поэтому я хочу только раз и навсегда установить степень твоей лояльности королеве.
   Сигнус с опозданием сообразил, что беседа вышла из-под его контроля, и попытался ослабить возникшее напряжение.
   - Умоляю вас, друзья, оставьте эту ненужную взаимную подозрительность. Ты не правильно понял поступок Главнокомандующего, Кондор. Вы все знаете, что мы с Солнечным Пером - друзья детства и до сих пор поддерживаем дружеские отношения. Я знаю, почему он принял назначение от Черного Когтя: он доверился мне. Именно я посоветовал ему сделать это, чтобы в дальнейшем он, используя свою власть, тайно помогал людям и противодействовал козням Верховного Жреца. Им, как и всеми нами, руководили исключительно лучшие побуждения.
   - Понимаю. Ну, если дело действительно в этом, приношу свои извинения, - ответил Кондор, хотя Сигнус подозревал, что командир гвардии уступил только для вида. - Но вы должны понять, что задавать такие вопросы - мой долг как защитника королевской особы. Возможно, вы в чем-то правы. Я и сам не вижу смысла заставлять наших людей участвовать в чужой воине, тем более что они так нужны здесь, в Аэриллии, и в этом вопросе я, безусловно, поддержу вас.
   Лишь с большим трудом Сигнусу удалось скрыть свое ликование.
   - Хорошо, - сказал он. - Я благодарю вас, друзья, за поддержку и предлагаю сегодня же утром поговорить с королевой.
   ***
   Воздух был теплым и приятным. Черная Птица, королева Крылатого Народа, с удовольствием полетала бы еще, но пора было заняться делом. "Пусть болтают, что хотят, - подумала она, - а за свое недолгое правление мне уже довелось увидеть чудо".
   На склонах горы, на террасах под стенами Аэриллии, вовсю кипела грандиозная работа по возрождению полей, и каждый способный к труду принимал в ней посильное участие. Черная Птица с гордостью наблюдала эту картину и даже прослезилась от радости и облегчения. Ее народ трудолюбив, но все же она должна благодарить за это Анвара и Ориэллу: несмотря на то, что она предала их, они великодушно пришли на помощь Крылатому Народу.
   Черная Птица поежилась, вспомнив свою непростительную глупость. Она едва не погубила их всех. Как же она была слепа, раз позволила врагам Ориэллы - и врагам ее собственного народа! - обвести себя вокруг пальца? Волшебница простила ее, но сама Черная Птица по-прежнему мучилась раскаянием и чувством вины. Она не могла простить себе своего поступка, а известия, которые ей предстояло сообщить магам, лишь увеличивали страдания королевы.
   - Черная Птица, привет!
   Королева резко обернулась и увидела Ориэллу и Анвара, стоящих около виноградника. Черной Птице стало не по себе: вряд ли им придется по душе то, что они услышат, но делать нечего.
   Она приземлилась рядом с магами и поспешно извинилась за поднятую пыль.
   Ориэлла прокашлялась и протерла глаза рукавом.
   - Я вижу, ты по-прежнему любишь устраивать целый ураган при приземлении, - сухо заметила она.
   - Что правда, то правда, - призналась Черная Птица. - Мама, бывало, говорила... - Она печально умолкла.
   - Не думай об этом. - Ориэлла участливо положила руку ей на плечо. Прошлого не воротишь, Черная Птица, но все мы учимся на своих ошибках. Теперь ты изменилась, и усилия твои направлены на добрые дела. Ты обещала помочь нам в нашей борьбе, а я знаю, как трудно посылать своих воинов в неведомые земли, когда они так нужны твоей собственной стране.
   Черная Птица не решалась посмотреть в глаза волшебнице.
   - Я как раз собиралась... - пробормотала она, не зная, как смягчить ужасную новость. - Ориэлла, они не хотят воевать! - выпалила она, - Сегодня утром у меня были командиры Храмовой стражи, Королевской гвардии и Крылатых дружин. Все они твердят одно и то же: в такое время лишать страну войска безумие, и упирают на то, что со времен Катаклизма чародеи - наши заклятые враги.
   - Что они несут?! - вскричал разгневанный Анвар и обвел рукой покрытые зеленью террасы:
   - Это, что ли, призрак вражды? Разве мало мы с Ориэллой сделали, чтобы спасти от голода этих неблагодарных негодяев? А как же Черный Коготь? Если бы не я, не быть тебе королевой!
   - Я не могу лишиться поддержки воинов! - выкрикнула Черная Птица. Меня уже предупреждали, - добавила она тише. - Эльстер предостерегала меня. Несмотря на его жестокость, у Черного Когтя осталось немало сторонников, особенно среди военных. Они верили, что он восстановит былое могущество Крылатого Народа - как же иначе ему удалось бы добиться таких успехов? - В голосе девушки прозвучала горечь. - Единственной его ошибкой было убийство моей матери. Даже те, кто был безраздельно предан ему, сочли, что он зашел слишком далеко. Но и сейчас в Аэриллии ходят слухи, что весна не имеет к Анвару никакого отношения, что это Черный Коготь ценой своей жизни выполнил свое обещание и положил конец зиме.
   - Ну, это уже ни в какие ворота не лезет, - сердито заметила Ориэлла. - Мне постоянно чудилась какая-то враждебность, пока я здесь работала, но я решила, что это лишь естественная подозрительность к чужеземной волшебнице. Но откуда же берутся эти нелепые слухи? И как люди могут верить подобной ерунде?
   - Мне бы и самой хотелось это знать, - вздохнула королева. - Из-за истории с Харином мои права на корону и так более чем спорные, а теперь еще кто-то за моей спиной порочит меня... Ваш самоотверженный труд по возрождению полей укрепил мое положение, но...
   - Но этого недостаточно, - мрачно заключила Ориэлла. Черная Птица кивнула.
   - Но дело не только в этом. - Она умоляюще посмотрела на Анвара, словно хотела попросить прощения. - То, что Арфа Ветров отыскалась, лишь подливает масла в огонь. Говорят, что Анвар не имеет права ею владеть. Только что Солнечное Перо, Главнокомандующий Крылатых дружин, настаивал, чтобы Арфа была возвращена законным владельцам - то есть Крылатому Народу. Когда-то нам тоже был присущ волшебный дар, и надежда вновь обрести его по-прежнему живет в наших сердцах. Учитывая все это, вам небезопасно дальше здесь оставаться.
   - Проклятие! Если мы до сих пор торчим здесь. Черная Птица, то лишь для того, чтобы помочь твоему народу! - вскричал взбешенный Анвар, но Ориэлла остановила его, покачав головой.
   - В любом случае пришло время уходить, - спокойно сказала она, и лишь холодный блеск глаз выдавал ее чувства. - Наше присутствие отнюдь не укрепляет твои позиции, Черная Птица, скорее наоборот. К тому же нам пора отправляться на север. Но можем ли мы все-таки рассчитывать, чтобы нас отвезли в Ксандим?
   - Я слишком многим вам обязана. - Глаза королевы наполнились слезами. - Вы вернули мне небо... - Она глубоко вздохнула. - Мои подданные опозорили меня, Ориэлла, но свой долг перед вами я выполню и сделаю все, чтобы исправить положение. У меня есть верные люди, и они послужат вам носильщиками и гонцами, пока вы не пересечете океан. Я немедленно отдам соответствующие распоряжения. - Слишком смущенная, чтобы продолжать разговор, Черная Птица взмыла в воздух и исчезла по направлению к цитадели.
   Анвар с презрением смотрел ей вслед. Он едва сдерживал гнев. Перехватив его взгляд, Ориэлла вопросительно взглянула на него.
   - Неужели ты до сих пор не простил ее? В конце концов бедняжку трудно осуждать. Анвар глубоко вздохнул.
   - Я не понимаю, как тебе это удалось. После всего, что случилось, после того, что произошло с Вульфом, - как можно делать вид, что ничего не случилось? - Словно вторя его гневу. Арфа у него за спиной начала издавать резкие, неприятные звуки, и Анвар, спохватившись, поспешно успокоил ее. Как в свое время и Ориэлла, Анвар еще не вполне научился владеть могущественным Талисманом.
   - Не суди слишком поспешно, Анвар, - сказала ему Ориэлла. - Черная Птица хотя бы никого не убивала, и, даже если из-за нее многие оказались на грани гибели, сама она была только орудием в чужих руках. Ее главное преступление в том, что она была слишком юной и неопытной и доверялась недостойным доверия.
   Анвар покачал головой.
   - Проще говоря, ее обманули? Но ведь она все равно нас предала.
   - Это правда. - Ориэлла отвернулась. - Но вспомни одну девушку, которая еще совсем недавно верила Верховному Магу и...
   - Ориэлла, но это совсем другое...
   - В самом деле? Но если я видела, как он относится к смертным, разве не должна была понять, что он из себя представляет? А как он обращался с тобой? А со мной? Но я была слепа и не желала смотреть правде в глаза.
   Анвар понял, что она хотела бы еще добавить: "И тогда Форрал был бы жив?.."
   - Ты ни в чем не виновата, - повторил он упрямо.
   - Конечно, - торжествующе воскликнула Ориэлла, - ты и сам это говоришь. Но так ли уж велика разница между тем, что случилось с Черной Птицей, и тем, что случилось со мной - не говоря уже о тебе...
   - Что? - вскричал Анвар.
   Ориэлла взяла его за руку.
   - Вспомни, любимый, одного юношу, который так полюбил некую девушку, что готов был принести ей в жертву что угодно и кого угодно, а она добивалась его смерти и бросила, чтобы выйти замуж сначала за богатого купца, а потом - за могущественного царя.
   Анвар вздрогнул, словно от удара. Ему хотелось навсегда забыть чудовищную глупость своей слепой любви к Саре.
   - Я... - возмущенно начал он, но не нашелся, что ответить, и почувствовал, что краснеет. Что ни говори, а Ориэлла, как всегда, права. Он вдруг по-новому посмотрел на крылатую королеву.
   Ориэлла сжала его руку.
   - Черная Птица стала другой, - тихо сказала она. - Она выросла так же, как и мы. И жизнь преподала ей суровые уроки - так же, как нам с тобой. И разве не заслуживает она возможности начать все заново?
   Анвар вздохнул.
   - В чем-то ты права. Но, Ориэлла, можно ли ей доверять? Ты уверена, что она сама не распространяет эти слухи, чтобы избавиться от нас? И как ты думаешь, не хочет ли она завладеть Арфой?
   Ориэлла пожала плечами.
   - Не то чтобы я доверяла ей полностью - это было бы крайне глупо, - но в данном случае я предпочитаю прислушиваться к ее словам. Если положение так опасно, как говорит королева, не стоит доставлять ей лишних забот.
   - Ну что ж, пусть управляется со своим народом сама, - заметил Анвар. - По-моему, ее соплеменники - просто жадный, неблагодарный и недостойный доверия сброд, как о том и говорят все наши легенды. Пусть сидят тут и грызутся между собой, пока солнце не погаснет! Но... - Тут глаза его вспыхнули. - Если кто-нибудь из них попытается отнять у меня Арфу - они пожалеют, что вообще родились на свет.
   Ориэлла обняла его.
   - Если у них хватит глупости пойти на это, им придется иметь дело с нами обоими! Ну ладно. - Она пожала плечами. - Для граждан Аэриллии мы сделали все, что могли. Пора отправляться в путь. Наши союзники сейчас, видимо, уже приближаются к Ксандимской твердыне.
   ***
   Подлетая к дворцу, королева Крылатого Народа со смешанным чувством гордости и сожаления смотрела вниз, на сверкающие башни, купола и шпили Аэриллии. Теперь она - владычица этого великолепного города, но бремя ответственности оказалось слишком тяжким, и ей было стыдно за своих подданных. Хищной тирании Верховного Жреца, как и злой зиме, унесшей немало жизней, пришел конец - но какой ценой? Королева с грустью посмотрела на развалины храма Иинзы - пусть это здание было уродливым, но сколько невосполнимых знаний погибло вместе с ним! А при падении Башня Верховного Жреца сокрушила множество обычных домов, погубив немало людей. Черная Птица бросила взгляд на Королевскую башню, где находились ее покои и где умерла мучительной смертью ее мать. Да, Черный Коготь мертв, но зло, порожденное им, долго еще будет преследовать жителей Аэриллии. Королева вздохнула, но, вспомнив бесстрашную Ориэллу, гордо подняла голову. Ну что же, Пламенеющее Крыло не раз говорила дочери, что жертвы не бывают напрасными, если в конце концов удается достигнуть блага для народа. Как королева, она может, используя свою власть, добиться этого, и добьется, Иинза свидетель!
   - Великая королева! Великая королева! Пожалуйста... Эта мольба, которую оборвали выкрики гвардейца, отвлекла Черную Птицу от размышлений о государственных делах. Королева заложила крутой вираж, чтобы взглянуть на причину беспокойства, и с изумлением увидела на ближайшем балконе девочку с коричневыми крыльями, которая, пытаясь вырваться из рук гвардейца, отбивалась и выкрикивала вовсе не детские ругательства. Черная Птица невольно улыбнулась, вспомнив собственное бурное детство. Постаравшись придать своему лицу царственное выражение, она подлетела к балкону, чтобы допросить маленькую нарушительницу спокойствия.
   - Пусти меня, ты, грязный стервятник, пожиратель падали! Пусти, тебе говорят... - Девочка заорала от боли и злости: гвардеец снова влепил ей затрещину.
   - О боги, где ты нахваталась таких выражений? - Черная Птица сочла за благо вмешаться, пока не поздно.
   Девочка, не заметившая, что королева уже рядом, резко обернулась и от изумления раскрыла рот.
   - Великая королева! - пискнула она и сделала очередную отчаянную попытку вырваться, чтобы сложить крылья в знак повиновения.
   Черная Птица подавила желание ласково погладить девочку по волосам и суровым тоном сказала:
   - Что это значит? Как ты посмела вторгнуться во дворец?
   - Я уже один раз ее ловил. Великая королева, - вмешался гвардеец. Маленькая негодница пыталась прошмыгнуть в Тронный зал! Несла какой-то вздор, что у нее якобы какое-то неотложное дело к тебе. Я прогнал ее, но она появилась снова...
   - Успокойся! - сказала ему королева. - Разве тиран еще правит нами и позволено обижать детей? Отпусти девочку, ради Иинзы. Может быть, у нее действительно важное сообщение... - Она повернулась к девчонке. - Скажи-ка, малышка, как тебя зовут и какое у тебя ко мне дело?
   Та высвободилась из рук хмурого гвардейца, поправила тунику и сложила крылья перед властительницей.
   - Благодарю тебя, о Великая королева, - пропищала она. - С твоего позволения, звать меня Линнет и у меня правда есть сообщение для тебя, важное сообщение, от большой кошки Хризы.
   - Так это ты та смелая девочка, что спасла ее? - спросила Черная Птица. В свое время она с изумлением услышала, что одна из Крылатого Народа, причем маленькая девочка, может при помощи мысленной речи общаться с пантерами. Тогда ей захотелось самой вникнуть в это дело, но... Нет, все-таки надо на время отложить другие заботы. Тем более девочка сама нашла королеву.
   - Ну что же, говори, я слушаю. Линнет покосилась на гвардейца.
   - Она просила передать тебе лично. Королева рассмеялась.
   - Так милости прошу в мои покои. Заодно посмотрим, не найдется ли там чем угостить такую важную посланницу.
   ***
   - Так что же она сказала?
   Линнет вздрогнула, увидев, как насторожилась королева. От этой черной кошки, будь она неладна, одни неприятности. Неужели ее с позором выдворят из этих чудесных комнат? "Я же говорила Хризе, что это - сумасшедшая затея", - с грустью подумала девочка и торопливо откусила огромный кусок сладкого пирога. Он был очень вкусный, а при таком обороте дела ее вот-вот могли выгнать.
   Пока королева хлопала девочку по спине и давала ей воды, та уже забыла, о чем ее спрашивали.
   Королева повторила вопрос:
   - Ну же, Линнет, что просила мне передать Хриза?
   - Просила передать, что у нее.., настоятельная просьба, вот. - Девочка сосредоточенно пыталась вспомнить слова Хризы точь-в-точь. - Она просила тебя подождать, пока улетят остальные - маги и пантеры, а потом дать ей носильщиков, чтобы те отвезли ее в родные края.
   - Но почему, во имя Иинзы? - Королева нахмурилась. Она даже забыла, что говорит с ребенком. - Ведь Шиа говорила, что она и ее друзья изгнанники и не могут вернуться в свою страну под страхом смерти...
   - Вот почему эта просьба тайная, - сообщила Линнет. - Если ее друзья узнают, они не отпустят Хризу. А она говорит, что у них плохая королева.., совсем не то, что ты, - поспешно добавила девочка, - так что если с ней не управиться, у Ориэллы в тылу всегда будет лишний враг - так она говорит. Хриза придумала одну штуку, это просто прелесть, - и если она успеет вернуться вовремя...
   - Постой, постой... - Королева жестом велела девочке замолчать. - Вот что, Линнет, ты лучше отведи меня сейчас к Хризе, и я сама с ней поговорю, а ты будешь переводить. О боги, что скажут маги, если узнают об этом...
   У Линнет словно гора с плеч свалилась. Забыв от радости о высоком положении собеседницы, она бросилась к Черной Птице и схватила ее за руку.
   - Пойдем скорее! - воскликнула она. - Я сама не все понимаю, но ты поймешь. А Хриза очень умная, и если она что-то придумала, то это наверняка хорошо...
   Черная Птица вздохнула и посмотрела в потолок. "Будем надеяться, что так оно и есть, - подумала она, - а не то Ориэлла и Шиа мне оторвут голову",
   Глава 6
   НАЧАЛО БУРИ
   Большая часть пути осталась позади, и радостное волнение ксандимцев возрастало по мере приближения к родной земле. Они поднимались все выше и выше и с нетерпением ждали того дня, когда с высоты крыши мира увидят свою Священную гору.
   ***
   В ту ночь у костра царило веселое оживление, а по мере того, как бутыль переходила по кругу, оно усиливалось. Искальда незаметно выбралась из толпы: после долгого изгнания большое количество людей утомляло ее, и сейчас ей хотелось побыть одной. Никем не замеченная, она прокралась мимо часовых туда, где царила темнота и почти не слышен был гул голосов.
   На темном небе сияли крупные и яркие звезды. Искальда распустила свои роскошные волосы и сняла плащ, подставив горячие руки прохладному горному ветерку. Как приятно все-таки вновь наслаждаться человеческим существованием! Искальда так долго оставалась лошадью, что уже забыла, как приятно волнует тело шелковая одежда, а шерстяная - согревает, как вкусна человеческая еда; как радостны дружеские объятия и сладостны беседы. За время путешествия она как бы узнавала все заново, словно в начале жизни. Ей казалось, что она опять стала ребенком.
   - Разве тебе не холодно?
   Искальда вздрогнула, услышав у себя за спиной этот тихий голос. Обернувшись, она увидела Язура, но больше всего ее поразило, что он обратился к ней на ее родном языке. Поглощенная своими переживаниями, она забыла, что Чайм с помощью заклинания сделал так, чтобы ксандимцы и чужестранцы понимали друг друга. Вскрикнув от неожиданности, она отступила на шаг и инстинктивно набросила плащ на плечи.
   Молодой воин склонил голову, словно прося извинения.
   - Я не хотел потревожить тебя.
   - Неужели? - тихо спросила она. - Ты подкрался неслышно, словно Черный призрак в горах, и вдруг заговорил, да еще в темноте. Чего же ты ожидал?
   Язур засмеялся.
   - Твоя взяла. Однако я пришел к тебе не за этим. Вообще-то меня увело от костра одно неотложное дело, которое не стоит упоминания, но когда я возвращался, то увидел, что ты стоишь тут в темноте, одна. - Он помолчал в нерешительности. - Должен признаться, Искальда, что меня привело к тебе любопытство. Во всей этой суматохе у нас не было возможности поговорить наедине и...
   - И что же? - В голосе Искальды послышалось раздражение. Она, кажется, уже поняла, куда он клонит, и, так как Язур не ответил, продолжила за него:
   - И ты вспомнил, кем я была, когда мы впервые встретились, и решил проверить, не откликнусь ли я, по звериной привычке, на зов первого встречного мужчины?
   - Нет! - вскричал Язур. - Ты не правильно поняла меня, Искальда. Но я поражен тем, что самая великолепная лошадь, которую я видел в своей жизни, словно по волшебству превратилась в самую прекрасную женщину. Я хотел бы понять природу вашего племени, но что-то, может быть, боязнь невольно причинить обиду, помешало мне спросить об этом ваших воинов у костра, особенно если учесть, что оба наших народа долгое время враждуют между собой. Но я подумал, что нам с тобой будет легче понять друг друга, так как мы долго прожили бок о бок. Я знаю, что ты и тогда сохраняла человеческую душу. Когда ты везла меня к башне, ты догадалась, чего я хочу, и, увидев тебя сейчас, я подумал, что ты снова сможешь понять меня и не обидеться на чужака и бывшего врага.
   Искальда смягчилась и даже была немного удивлена.
   - Ну что ж, ты поступил мудро, не спросив об этом воинов, - заметила она. - В другое время твои вопросы и даже лишь то, что ты оказался среди нас, означало бы для тебя немедленную смерть. Но я не считаю тебя врагом, Язур. И если то, что я слышала от Чайма, - правда и скоро нам придется воевать, то так или иначе тайна нашей двойной природы, которую мы тщательно оберегали, все равно станет известной. - Она улыбнулась юноше. - Что ж, спрашивай, Язур, и я попытаюсь удовлетворить твое любопытство.
   Молодой воин развел руками.
   - Честно говоря, я и сам не знаю, с чего начать, - признался он. Ну.., есть одна вещь, загадочная для меня... Искальда засмеялась.
   - Ты хочешь знать, куда девается наша одежда? - Даже в темноте было видно, как покраснел Язур. Чтобы не смущать его, она поспешно продолжала. Одежда - словно часть нас самих, и, когда мы превращаемся в коней, она исчезает - может быть, превращается в нашу шкуру, гривы.., кто знает? Тебе лучше спросить об этом у Эфировидца. Такому превращению подвержены кожа, шерсть, кость - все, что было когда-то живым, - но если мы хотим взять с собой оружие, вещи, сделанные из металла или камня, то их должен нести кто-то другой, в человеческом облике. Это не очень удобно, но одежда всегда остается с нами, и она - всегда на нас, когда мы снова превращаемся в людей, - вот что самое важное. Язур улыбнулся.
   - Свирепый холод ваших гор заставляет меня согласиться с тобой. Искальда уже заметила, что молодой человек всегда одевается теплее, чем ее соплеменники. Чайм говорил, что на родине Язура солнце более жаркое, но девушка не могла себе этого представить. Она уже хотела спросить его об этом, но он опередил ее.
   - Как же ваши люди стали такими, какие они есть? Что было раньше?
   Искальда пожала плечами.
   - На этот вопрос я не могу ответить. Никто не знает, откуда мы взялись, даже Эфировидец. Кажется, мы всегда были такими, как сейчас.
   - И все же всегда знали, что отличаетесь от других народов, задумчиво промолвил Язур.
   - Очевидно, так. Вот почему мы испокон веку храним в тайне способность к этому превращению. Прости, Язур, но вы, казалимцы, всегда стремились порабощать другие народы. Представь, как вы накинулись бы на нас, если б узнали правду!
   - Никто не сделает тебя рабыней, Искальда!
   Серьезность его тона удивила девушку.
   - Я сохраню вашу тайну, - заверил ее Язур. - К тому же я изгнанник, я не могу вернуться на родину под страхом смерти, и я ничем не обязан Кизу.
   У Искальды сжалось сердце, когда она услышала эти слова. Она сама была изгнанницей и знала, как это горько.
   - Разве тебе не известно, - тихо сказала она, - что ты все равно не смог бы уйти отсюда живым после того, как проник в нашу тайну?
   Язур мрачно кивнул.
   - Я догадывался об этом. Но сейчас это уже не имеет значения. Мой путь лежит на север. Я отправляюсь туда вместе с Анваром и Ориэллой, и даже если мне суждено будет остаться в живых после надвигающейся битвы.., я никогда не вернусь на родину.
   - Никогда? - Искальда сочувственно вздохнула. - Какая печальная участь!
   - Искальда! Что ты делаешь здесь, где нет ни одного воина? - К ним подошел Шианнат. - По крайней мере хорошо, что у тебя есть компания, добавил он, но в голосе его прозвучало сомнение: бывший изгнанник узнал Язура, и девушка почему-то обиделась.
   - Я уже не ребенок, Шианнат, - сказала она резче, чем ей хотелось бы, и тут же постаралась сбавить тон. - Я знаю, что сейчас никому нельзя оставаться одному, без охраны, но после нашего долгого одиночества я, бывает, устаю от людей. Я хотела немного развеяться, но Язур увидел меня и подумал то же самое, что и ты. И он любезно решил составить мне компанию.
   - Это правда, - сказал Язур. - Но правда и то, Шианнат, что я был рад побеседовать с твоей сестрой, когда она вновь стала человеком.
   Шианнат встал между ними и обнял обоих за плечи. От него пахло медовухой, и Искальда подумала, что он, наверное, много выпил.
   - Ты не так поняла меня, сестра, - слегка запинаясь, сказал он. Язур, я не считаю тебя нашим врагом. Может, ты и чужестранец, но разве не сама Богиня велела мне подружиться с тобой?
   - Что? - Искальда впервые услышала об этом. Она смутно помнила, как в своей конской ипостаси видела огромную кошку, помнила свой страх и ярость и почти человеческое желание защитить любимого брата. Помнила она и раненого Язура, лежащего на снегу. Тем временем Шианнат начал рассказывать, как у выхода в ущелье сама богиня Ириана, принявшая облик Черного призрака, велела ему приютить раненого воина и ухаживать за ним. Искальда недоверчиво слушала его рассказ и вдруг заметила, что Язур изо всех сил старается не улыбнуться.
   Богиня, еще бы! Молодой воин явно что-то знал или по крайней мере догадывался, но молчал. Искальда решила разузнать об этом побольше - при удобном случае.
   - И вот почему, - торжественно заключил Шианнат, - когда ты в обществе Язура, я спокоен. Сначала я подружился с ним по указанию свыше, но потом понял, что он и без того заслуживает уважения и доверия. Правда, другие ксандимцы могут думать иначе.
   При этих словах Искальда насторожилась.
   - А что такое? - спросила она.
   - Меня считают чужаком и потому относятся с подозрением, - с горечью и обидой сказал Язур, и Искальда знала, что он говорит правду.
   - Это так, Язур, - заметил Шианнат. - Им непонятно, как ты оказался в нашем отряде и почему они должны верить на слово мне или моей сестре, тем более что и сами мы лишь недавно были вновь приняты в среду ксандимцев, да и то при весьма необычных обстоятельствах.