Фьюри Мэгги. Пламенеющий меч (Талисманы власти - 3)

   - Что с тобой, Мериэль? - тихо спросила она. - Как это понять? Разве ты не видишь, что твой враг на самом деле не я, а Миафан? И я не могу поверить, чтобы именно ты смогла сделать такое с ни в чем не повинным ребенком...
   - С ребенком? - завизжала колдунья. - Да это чудовище!
   Ориэлла стиснула зубы, сдерживая гнев, чтобы не раздражать эту сумасшедшую.
   - Вульф - такой же ребенок, как и все, Мериэль, - просто его проклял Миафан. И если мы с тобой объединим усилия, нам, конечно, удастся снять это проклятие.
   Лицо Мериэль исказилось от злобы.
   - Я должна тебе помогать? - зарычала она. - Да не будь тебя с твоим грязным смертным любовником и этого уродца-полукровки, которого ты родила, - мой Финнбарр был бы жив!
   Так вот в чем дело! Если до этого у Ориэллы была еще слабая надежда урезонить Мериэль, то теперь ей стало ясно, что все уговоры бесполезны.
   - Значит, мы зашли в тупик, - сказала она. - Я бессильна, пока ты держишь Вульфа, но, если ты убьешь его, тебе не на чем будет играть, и смерть станет еще самым легким из твоих испытаний.
   - Это было бы верно, если бы тебе удалось удержать меня здесь, ответила Мериаль, и лицо колдуньи стало сосредоточенным. Свободной рукой она сделала резкое движение, и ее окутала плотная воздушная пелена. Но Ориэлла, владевшая Жезлом Земли, видела Мериэль по-прежнему и быстро сообразила: творя заклинание невидимости, невозможно одновременно поддерживать перед собой магический щит. Ориэлла намеренно громко выругалась, всем своим видом изображая удивление и испуг, и, едва Мериэль, уверенная в успехе, повернулась, чтобы потихоньку улизнуть, молодая волшебница, бросив Жезл, обеими руками схватила меч и нанесла противнице смертельный удар в шею. Сумасшедшая колдунья без звука упала на землю, но прежде, чем дух ее отлетел, Ориэлла услышала ее предсмертный шепот:
   - Финнбарр...
   И тут же Ориэлла с криком рухнула на колени, пораженная страшным отголоском гибели Мериэль. Она подползла к телу поверженной колдуньи и с трудом перевернула его. Стараясь не глядеть на полуотсеченную голову, Ориэлла осмотрела тело и под складкой плаща обнаружила Вульфа, скулящего от страха. Ориэлла взяла на руки своего сына, испуганного и перепачканного кровью.
   Не теряя времени, она обследовала его с помощью своего чувства целительницы и установила, что, хотя он проголодался и озяб, телесных повреждений, не считая одного-двух синяков, у него не было. Но, несмотря на то, что духовная связь между ними последнее время ослабла. Ориэлла чувствовала перенесенное им тяжелое потрясение. Если он унаследовал ее магические способности, то, несомненно, должен , был болезненно переживать мучительную смерть своей похитительницы. Ориэлла постаралась взять себя в руки и успокоиться, чтобы в свою очередь успокоить сына. Преисполненная благодарности, она, забыв даже встать с колен, нежно баюкала сына и благодарила всех богов за его спасение.
   ***
   Анвар и Чайм мчались по туннелю. После долгих бесплодных поисков Анвар вдруг уловил агонию колдуньи и наконец понял, где она была. Друзья выбежали из туннеля, и, когда Анвар увидел Ориэллу, коленопреклоненную у тела Мериэль, с Вульфом на руках, сердце у мага замерло. Он кинулся к ней и опустился на колени с ней рядом. Гнев, тревога, радость смешались в душе мага, а вопросам его не было конца.
   - С тобой все в порядке? А с Вульфом? А ты что, с ума сошла? Разве можно сражаться, когда ты только-только поправилась.
   Ориэлла подняла глаза и сердито посмотрела сначала на него, а потом на Чайма.
   - А что еще мне оставалось? Погляди, что вы наделали! - Потом она смягчилась и погладила Анвара по руке. - Извини, я не хотела тебя обидеть. Хотя оба вы вполне этого заслуживаете за вашу глупейшую уловку с этим ксандимским зельем. Вы что же, два дурака, воображали, что на меня оно подействует? - Анвар посмотрел на Эфировидца и прочел на его лице ту же досаду и разочарование, которые чувствовал и сам. Затем, к своему собственному удивлению, он расхохотался. Это, конечно, была реакция на перенапряжение и тревоги последних часов. Ориэлла мрачно поглядела на него и вдруг сама расхохоталась, совсем как тогда, в подземном ходе под Диаммарой, когда казалось, что Анвар неминуемо должен был погибнуть во время обвала, и это была первая радостная минута после страшной и тяжелой ночи.
   Отсмеявшись, Ориэлла неловко обняла Анвара (она продолжала держать ребенка на руках), и Анвар так же осторожно обнял ее в ответ, боясь потревожить Вульфа. Потом она неохотно отстранилась, и оба они наконец поднялись с колен. Перед ними стоял обескураженный Чайм. Ориэлла похлопала его по плечу.
   - Благодарю тебя, мой друг, за все, что ты для меня сделал. Но в следующий раз не пытайся меня усыпить.
   - Кажется, от этого все равно никакого толку. Но все же, волшебница, послушайся моего совета: ты должна отдохнуть, иначе твое исцеление пойдет насмарку.
   - Ты прав: я едва стою на ногах, - Она потерла рукой глаза и поморщилась: рука была в крови, и теперь Ориэлла запачкала ею лицо. - К тому же, - продолжала она, - Вульфу тоже пора домой. А где же Шиа и Хану?
   Анвар нахмурился.
   - Они там, в каньоне, а больше я ничего не знаю. Честно говоря, нам с Чаймом было не до них... - Но Ориэлла уже не слушала его. Она сосредоточенно пыталась связаться с пантерами. Затем она вновь посмотрела на Анвара и Чайма.
   - Шиа говорит, что там Хриза, да вдобавок ко всему и раненая.
   - Хриза? - изумился Анвар. - Проклятие, она-то как туда попала и зачем? Ориэлла пожала плечами.
   - Это мы узнаем. Погоди немного. - Она передала Вульфа Анвару и повернулась к мертвой Меривль. Дрожащими руками она закрыла глаза бывшей целительнице, а потом пригладила волосы убитой и, к удивлению Анвара, прошептала:
   - Прости, Мериэль.
   - Как? - не удержался маг. - Ты просишь прощения? Она хотела убить твоего сына и едва не убила тебя? Ориэлла покачала головой.
   - Нет, - тихо сказала она, - это не та Мериэль. Я оплакиваю целительницу, которую я знала давным-давно и которая спасла меня, тогда еще совсем девочку, и научила драгоценному искусству целительства. - Ее глаза потемнели. - А эта сумасшедшая, что пыталась убить моего сына, получила по заслугам.
   Ориэлла выпрямилась, вытерла об одежду окровавленные ладони и воздела руки. Жаркое пламя объяло мертвое тело, и Ориэлла отвернулась.
   - Теперь мы можем идти, - сказала волшебница, не глядя на этот погребальный костер. Она отыскала Жезл, лежавший в луже крови. Увидев озабоченное лицо Ориэллы, Анвар сам поежился от неприятного чувства. Его возлюбленная думала о том же, что и он.
   - Проклятие! - пробормотала она. - Он запятнан ее кровью - недобрый знак. - Ориэлла осторожно подняла Жезл Земли и от изумления чуть снова не выронила его: едва она коснулась Жезла, вспыхнул ослепительный зеленый свет, а когда он погас, на Талисмане не осталось никаких следов крови.
   - Поразительно! - воскликнул Анвар. Ориэлла уставилась на Жезл с таким видом, точно тот превратился в живую змею.
   - Но в чем же тут дело? - задумчиво спросила она. Чайм, близоруко щурясь, опасливо поглядел на Жезл и нерешительно спросил:
   - А почему ты предпочла использовать меч, а не это могучее волшебное оружие? Ориэлла задумалась.
   - Ну.., прежде всего потому, что это было бы слишком опасно для Вульфа. Но все же главное в другом: ведь это один из четырех Великих Талисманов, которые должны противостоять гибели и разрушению. Если бы я использовала его для уничтожения... - Она поежилась. - Он бы, конечно, справился со своей задачей, но при этом наверняка случилось бы что-нибудь плохое. Помню, Левиафан предупреждал меня, что это оружие - обоюдоострое... - Она умолкла, не зная, что еще можно добавить к сказанному.
   - Твоя мудрость велика, Ориэлла, - сказал Чайм, - я благодарю богиню, что это так.
   Анвар с тревогой посмотрел на бледное лицо любимой. Хотя она всячески пыталась это скрыть, волшебница была страшно утомлена. Придерживая Вульфа одной рукой, другой он обнял ее за плечи.
   - Пойдем, - сказал он. - Надо найти Шиа и возвращаться в крепость. Ориэлла кивнула:
   - Я бы, кажется, месяц проспала, но только у нас нет в запасе месяца.
   Она нагнулась, подняла свой меч, вытерла клинок о плащ и вложила в ножны. Потом она заткнула за пояс Жезл и взяла у Анвара сына.
   ***
   Там, где сражались пантеры, камни намокли от крови. Карабкаясь на вершину, Ориэлла снова запачкала руки и, вздрогнув, вытерла их о край своего многострадального плаща.
   Она мечтала о кружке крепкого пива, чтобы забыть о запахе крови. Анвар шел за ней, а Чайм остался внизу, у подножия отрога, с Вульфом на руках. По дороге Анвар все пытался рассказать волшебнице о битве в кратере, но она и сама уже видела вокруг ее ужасные последствия. К счастью, убитых среди пантер оказалось немного, но многие были опасно ранены. Так как Ориэлла уже знала, что Шиа и Хану живы, а раны Хризы не слишком опасны, она позволила себе задержаться по дороге, чтобы оказать раненым посильную помощь, хотя, несмотря на помощь Анвара и Жезла, ей казалось, что она делает все же недостаточно.
   Магов встретил Хану, помятый, исцарапанный, с порванным ухом, и благополучно проводил к Шиа. На вершине уже собралось множество огромных кошек. Это было впечатляющее сборище. Даже одна пантера способна внушить страх, а уж такое их количество... Ориэлла в изумлении уставилась на это невиданное собрание огромных кошек, самок, самцов и детенышей, зрелых и старых. Глядя на их угрожающих размеров когти и клыки, она лишний раз порадовалась, что у нее есть такая покровительница, как Шиа. Волшебница была здесь чужой, одной из ненавистных двуногих, и, будь она одна, хозяева этой земли не дали бы ей ступить и шагу. Ориэлла невольно вспомнила свою первую встречу с Шиа на Арене в казалимской столице. Теперь казалось почти невероятным, что и Шиа, любимая подруга Ориэллы, когда-то запросто могла ее убить. Шиа и Хриза сидели на вершине, и старая пантера, несмотря на свои раны, увидев волшебницу, гордо подняла голову.
   - Я благодарю богов, что ты жива, - приветствовала ее Ориэлла. - Как тебе удалось уцелеть?
   "Большинство моих соплеменниц были рады меня видеть, - довольно ответила Шиа, - хотя и не все". - Проследив за ее взглядом. Ориэлла увидела труп огромной мощной самки.
   "Гристины больше нет, - проревела Шиа, обращаясь к пантерам, и ее мысленная речь показалась волшебнице подобной беззвучному грому. - Кто же теперь будет править нами?"
   "Шиа! Шиа!" - заревела толпа, и Ориэлла с трудом удержалась, чтобы не закрыть руками уши.
   "Нет!" - ответила Шиа, и все разом замолкли. Потом откуда-то из задних рядов послышался голос старой, изможденной чьюва:
   "Но если не ты, то кто же?"
   В задних рядах началась возня: видимо, старую пантеру пытались заставить умолкнуть, но она заговорила вновь.
   "Кто-то ведь должен это сказать. Не будь глупой, молодая Шиа! Неужели ты хочешь, чтобы все это повторилось вновь? - Она обвела взглядом поле битвы. - Эта проклятая зима и владычество Гристины и так нанесли там тяжелый урон. Нас, увы, теперь намного меньше, и нам нужна сильная Первая Самка, чтобы выжить. Или ты хочешь, чтобы мы продолжали лить кровь в жестоких поединках, пока не появится новая правительница?"
   Эта речь старой пантеры вызвала гул одобрения. "Успокойтесь! повысила голос Шиа. - Слова Тахиры - мудрые слова, не так ли? А ведь она уже стара, и, как считала Гристина, даже слишком стара, чтобы приносить пользу племени. Но взгляните сами, к чему привело нас слепое преклонение перед силой! - Шиа имела в виду только что произошедшее побоище. - О мой народ, настало время перемен. Мы должны беречь наши силы, мы должны воспитывать охотников и бойцов ради общего нашего блага. И нами должна править мудрость. По праву единоборства власть теперь принадлежит мне, но я не могу остаться здесь и править вами. Я связана узами дружбы, и путь мой лежит в другие края, ибо не только здесь нашему народу угрожает опасность. С вашего одобрения, я хочу назначить себе преемника и хочу избрать ту, которая осмелилась, без всякой надежды на успех, бросить вызов Гристине и вернула на нашу землю изгнанных ею ваших подруг и соседок. О пантеры, разве страдания ничему не научили вас? Не пора ли нам оставить закон когтей и клыков и принять закон мудрости? Ответьте мне, хотите ли вы, чтобы вами правила Хриза?"
   "Я?" - переспросила пораженная старая Хриза. "Конечно же, ты, дорогая, - ответила Шиа благодушно. - А кто же еще?"
   Пантеры озадаченно переглядывались, пораженные не меньше Хризы. Они не знали, что и думать. Сначала все обрадовались возвращению Шиа, ибо она пользовалась уважением большинства из них, потом - смущены ее дружбой с двуногими. Затем Ориэлла оказала помощь раненым, и пантеры воочию убедились, что не все двуногие - враги. Но теперь Шиа вновь смутила их своим неожиданным предложением. Одно дело - выслушать бывшую королеву, особенно после этой страшной ночи, но совсем другое - принять ее слова. Нарушить право единоборства - это казалось немыслимым.
   Последовало долгое молчание, а затем вновь раздался знакомый голос:
   "Мне кажется, нам все-таки стоит признать Хризу. - Это опять была неугомонная Тахира. - Что мы теряем? Мы слишком долго шли по другому пути и сами видите, к чему пришли. Мы охотились, рожали детенышей, пережили голод и болезни, войны с другими народами и сражения между собой. Мы многое помним и многому научились. Надо ли пренебрегать нами просто потому, что мы уже не можем охотиться и не можем сражаться? Разве наш опыт не нужен нашему народу? Пусть Хриза попробует взяться за дело, а мы, старые чьюва, поможем ей. А если нам не повезет, то всегда можно вернуться к старому порядку".
   Чьюва единодушно одобрили эти слова, но молодые пантеры не скрывали своих сомнений. В конце концов, речь шла об их правах.
   "Звучит заманчиво, - сказала одна из них. - Но что, если нам придется защищаться? Как может старая пантера командовать во время боя?"
   Шиа решила вмешаться.
   "Пусть Хриза назначит военачальницу из числа молодых пантер и выберет главную охотницу из числа лучших. Дайте ей год сроку. Я уверена, при Хризе наш народ достигнет процветания".
   "Ну, это еще видно будет", - раздался одинокий голос, но больше возражений не было.
   "Хризу - в правительницы", - заревела Тахира, и дружный рев собравшихся подхватил:
   "Хриза! Хриза!"
   Хриза повернулась к Шиа и проворчала:
   "Посмотри, что ты наделала!"
   Но Ориэлла чувствовала, что в душе старая пантера очень довольна.
   - А теперь позволь мне осмотреть твои раны, - сказала волшебница, обращаясь к Хризе. - Боги свидетели, у тебя впереди - трудное время, и лучше, если ты начнешь свое правление в добром здравии.
   Анвар достал из кармана костяной свисток, который ему дали, чтобы вызывать крылатых носильщиков.
   - А когда ты исцелишь Хризу, - сказал он твердо, - нам надо непременно вернуться домой.
   Ориэлла оглядела чужие суровые горы и вздохнула:
   - Ты прав. Я и сама мечтаю поскорее вернуться домой.
   Глава 9
   ВЕТЕР ПЕРЕМЕН
   Солнце стояло уже почти в зените, когда Чайм вышел из крепости. Неужели он действительно так долго спал? Вчера, примерно в это же время, крылатые носильщики доставили его сюда вместе с магами, Шиа и Хану. Все они страшно устали и продрогли, так что почти не реагировали на тревожные вопросы Паррика, Шианната и других, кто оставался в крепости. К неудовольствию временного Хозяина Стад, они лишь вкратце рассказали о случившемся за едой и вином с пряностями, которое приготовила Искальда. Сославшись на крайнее утомление Ориэллы, Анвар быстро свернул беседу, и недовольство Паррика, которому пришлось остаться один на один с ксандимцами, недовольными таким количеством чужаков, усилилось еще больше.
   Чайм как в тумане добрался до своих комнат, не раздеваясь, рухнул на циновку и моментально провалился в сон. Но и проснувшись, он чувствовал, что все же не отдохнул как следует, и решил искупаться в ближайшем водопаде. Взяв с собой узелок с чистой одеждой и одеяло, чтобы завернуться в него после купания, Чайм направился к выходу из крепости.
   В дверях он остановился и, зевая, посмотрел на зеленую долину, раскинувшуюся внизу. Отсюда начинался путь на север, к морю. День был прохладный, ветер разогнал тучи, и солнце освещало поля и рощи. А внизу, на лугу, пестрели разноцветные палатки.
   Эфировидец изумленно воскликнул, увидев этот обширный лагерь, возникший в его отсутствие. Паррик предупредил ксандимцев о своем возвращении из Башни Инкондора, но с тех пор столько всего произошло, что Чайм и забыл об этом, а бурной дождливой ночью он не разглядел множества палаток. Да и не до того было тогда. Но ксандимцы откликнулись на призыв Хозяина Табунов. Разнообразие цветов и форм палаток ясно говорило о том, что они собрались со всех концов своей страны.
   При виде такого количества народа (Чайм никогда еще не видел столько людей сразу) он невольно отступил на шаг. Эфировидец долго жил в вынужденном одиночестве, пока появление чужестранцев не изменило его образ жизни. И хотя Чайм был очень рад новым друзьям, время от времени у него появлялось желание уединиться в своем жилище или в Палате Ветров, где можно было бы спокойно подумать обо всех удивительных событиях последнего времени и постараться понять, чего следует ожидать в будущем.
   Чайму пришло в голову, что неплохо было бы изменить свое намерение и ненадолго сходить домой. Искупаться можно будет и в пруду поблизости от его жилища. Да и надо посмотреть, все ли дома в порядке. Так по крайней мере Чайм убеждал себя. В действительности он просто малодушно хотел сбежать, но старался не думать об этом.
   Прежде всего надо было незамеченным пройти через лагерь, но для Эфировидца это не представляло особых затруднений. Войдя под арку, Чайм соткал для себя теневой покров, который должен был защитить его от любопытных глаз, и, весьма довольный собой, снова направился к выходу.
   - Привет, Чайм!
   Вскрикнув от изумления и досады, Эфировидец застыл на месте. Обернувшись, он увидел в проходе Ориэллу.
   - Ты здорово придумал, - сказала она ему, - но только магов этим не обманешь. Но к чему этот маскарад, друг мой? - Волшебница улыбнулась, и досада Чайма мигом исчезла.
   - Погляди вниз, - ответил он. - Похоже, весь ксандимский народ собрался на нашем лугу. Я почувствовал желание побыть в одиночестве...
   - Я помешала тебе? - с сожалением спросила Ориэлла.
   - У меня нет нужды убегать от тебя. Просто я хотел ненадолго зайти домой.
   - Но разве здесь ты не дома? Он покачал головой.
   - Нет, мой дом далеко в горах. Там очень красиво. - Внезапно ему пришло в голову, что одиночество, может быть, не так уж и привлекательно. Не хочешь ли ты взглянуть на него сама?
   ***
   - Далеко ли еще? - Ориэлла была рада, что узкая горная дорога наконец-то кончилась. Стоя на склоне горы позади крепости, она окинула взглядом обширное плоскогорье. Ни долин, ни ущелий пока не было видно, а волшебнице не хотелось надолго оставлять Вульфа. Правда, пока он спокойно спал, охраняемый Боаном и парой волков, которые, обескураженные, приковыляли в крепость с разбитыми ногами, в то время как Ориэлла с Анваром были на Стальном Когте. Они с восторгом приветствовали появление волчонка, и теперь по крайней мере один из них постоянно находился при нем. Ребенок еще не совсем оправился от пережитого страха, и Ориэлле хотелось почаще быть рядом и успокаивать его, несмотря на то, что он великолепно чувствовал себя в обществе Боана и двух волков. Все утро волшебница провела с ребенком, пока Анвар и Шиа не выгнали ее подышать воздухом, чтобы самим побыть в более спокойной обстановке.
   Анвару надо было навестить Эвелина, который соскучился по бывшему слуге, чьим покровителем он был в Академии. Теперь, похоже, они поменялись местами. Мажордом, чьи силы уже были подточены болезнью, очень тяжело переживал гибель Мериэль. Он стал угрюмым, вялым и как-то сразу одряхлел. Анвар очень беспокоился за него и всеми силами старался поддержать бывшего наставника. А Шиа с Хану собирались ненадолго наведаться на Стальной Коготь и посмотреть, как справляется Хриза со своей новой ролью.
   Ориэлла не сразу поняла, что Чайм обращается к ней. Она отвлеклась от своих мыслей, чтобы выслушать его ответ на вопрос, который сама уже успела забыть.
   - Мое ущелье примерно в лиге отсюда, - сказал он и с некоторым разочарованием заметил, что Ориэлла заколебалась. Он уже предвкушал, как покажет ей свое жилище. Внезапно ему в голову пришла кое-какая мысль. Он с улыбкой повернулся к волшебнице.
   - Верхом туда можно доехать очень быстро.
   - Но разве у нас есть лошадь? - спросила она.
   - А разве нет? - широко улыбнулся Чайм. - Отойди в сторонку, о волшебница, и ты увидишь кое-что интересное.
   Вообще-то Ориэлла знала, что ксандимцы способны превращаться в коней, но еще ни разу не видела, как это происходит. Она изумленно смотрела, как голова и шея Чайма превращаются в лошадиные, а его руки и ноги становятся четырьмя стройными конскими йогами. Не успела она и глазом моргнуть, как на месте Эфировидца уже стоял крепкий гривастый гнедой жеребец.
   - О Чайм! - восхищенно воскликнула Ориэлла. Она не верила своим глазам. Волшебница нерешительно приблизилась к коню, не смея коснуться его. Все же это было не настоящее животное, а человек, и к тому же ее друг и союзник. Наконец Ориэлла решилась и, протянув руку, погладила шею коня.
   Чайм фыркнул и отпрянул, не в силах совладать с собой. Когда он превращался в коня, менялось не только его тело, но и душа. Он не мог спокойно переносить прикосновений незнакомых людей. На мгновение он подумал, правильно ли поступает. Обычно в Ксандиме если кто-то скакал на другом, превратившемся в лошадь, за этим стояла либо крайняя необходимость, либо крепкая дружба. Конечно, они с Ориэллой уже успели подружиться, но все же...
   Тут Эфировидец заметил, что Ориэлла снова отошла в сторонку. Она хмурилась, и, хотя Чайм не мог этого видеть, он чувствовал ее волнение и упрекнул себя. Разве у нее мало других забот, чтобы еще огорчаться из-за прихоти какого-то коня? И к тому же разве она не путешествовала вместе с ним на крыльях ветра? Так какая же ему разница? Подавив свои конские инстинкты, Чайм сделал шаг к Ориэлле. Та нерешительно протянула руку, и Чайм пожалел, что в конском облике он не владеет ни Вторым зрением, ни мысленным общением. Конечно, можно было бы вновь принять человеческий облик и поговорить с ней, но.., решится ли он потом повторить подобный опыт? Вместо этого Чайм сделал еще один шаг вперед и потерся мордой о ее руку.
   Лицо волшебницы выразило облегчение. Она погладила его и улыбнулась.
   - Чайм, я просто потрясена! И как только у тебя это получается? - тихо спросила она. Чайм фыркнул, помахал гривой, и Ориэлла радостно засмеялась.
   Однако она не забывала и о главном.
   - Ты уверен, что действительно хочешь везти меня? - спросила она.
   Эфировидец яростно закивал в ответ.
   - Благодарю тебя. Но мне надо встать на что-нибудь, ведь у нас нет ни седла, ни стремян. Ты оказался выше, чем я предполагала. - Осмотревшись, волшебница увидела поблизости большой камень. - Вот это нам подойдет.
   Следуя ее указанию, Чайм подошел к камню и остановился. Ориэлла встала на камень. Чайм стиснул зубы и закрыл глаза, сосредоточив всю свою волю, чтобы не дернуться, когда она будет садиться на него. Но когда она оказалась верхом, он почувствовал себя лучше. Ясно было, что Ориэлла превосходная наездница. Она знала, как сделать, чтобы ему стало легко и приятно. Когда Ориэлла ухватилась за его гриву, Чайм понял, что она готова, и, не дожидаясь приказаний, поскакал вперед.
   Он мчался во весь опор. Они неслись через цветистые весенние луга. Захваченная бешеной скачкой, Ориэлла вскрикивала от восторга, и ей показалось только, что их поездка слишком быстро подошла к концу. Она увидела два огромных камня, похожих на изваяния, а за ними начиналось узкое ущелье. Чайм замедлил бег, а перед самыми камнями остановился. Волшебница неохотно спрыгнула на землю и отошла в сторону, чтобы дать ему возможность снова превратиться в человека.
   Гнедой конь словно съежился, уменьшаясь в размерах, - и вот уже прежний Чайм стоит перед Ориэллой на двух ногах, немного запыхавшийся, но улыбающийся во весь рот.
   С минуту они молча смотрели друг на друга, а потом вдруг обнялись.
   - Чайм, это было великолепно! - воскликнула Ориэлла. - Я никогда в жизни этого не забуду.
   - Так же, как и я, - заверил ее Эфировидец. - Пойдем, я покажу тебе мою долину.
   Взявшись за руки, они покинули освещенное солнцем плоскогорье и вошли в тенистый сосновый лесок в узкой долине.
   ***
   - Как чувствует себя Вульф? Оправился ли он после такого испытания? спросил Чайм.
   Они уже искупались в ледяной воде горного озера, и теперь грелись у костра в пещере Чайма. Ориэлла, погруженная в свои мысли, плела венок из белых цветов, но, услышав вопрос Чайма, подняла голову и кивнула.
   - Кажется, да, хотя он еще плохо спит. А может быть, ему просто снились дурные сны, если волчатам вообще снятся сны. Но сегодня он уже намного спокойнее, иначе я не оставила бы его. Чайм кивнул.
   - И все же, - улыбнувшись, сказал он, - ты правильно сделала, что согласилась прийти сюда. Не говоря уже о том удовольствии, которое доставляет мне твое общество, тебе надо отвлечься от собственных забот и тревог. - Он вдруг задумался. - Скажи, когда ты в последний раз думала только о себе, Ориэлла? - неожиданно спросил Эфировидец.