You've better gotta psychiatrist…
Тхурингветиль:
Эрфарот, а ты крендель с юмором!
(В ужасе бросаясь к зеркалу) Я — крендель? Ты гонишь, мать.
Маклай):
Эрфарот акбар!:)))
ERU
Кто нибудь знает где можно выучить эльфийский?
*********
Дивный вопрос в исполнении Эру…:-)))
GaladrielXIII
Кто говорит — что Эгладор умирающий сайт, то пусть (термин опущен) (глагол опущен) (прилагательное и наречие, соответственно, тоже)!
Maedras
ЭЛЬФЫ, КТО-НИБУДЬ ОТЗОВИТЕСЬ!!!!
*********
Ну, ку…
Хобб ит Бильбо
Одесский Шиповник, отзовись Эру ради, Элберет твою Гилтониэль!:)) PS. Кстати, здравствуйте.
*********
Богдан Хмельницкий:
Отсутствие баек о свежих ХИ-шках возмутительно. Или воины в этом году оказались настолько трусливы, что боятся рассказать о Содеянном?
— Бряк!
— Опять карточка кончилась?
— Нет, проблемы на сайте. Чего дальше будем делать, Генка, а? Ты вообще как, дееспособна?
— Колено болит.
— Это я слышал. Вот целый вечер впереди и опять делать нечего. Сидим чистые, вымытые.
— Зря мылись… Звони, Дюша, Ритуле! Может, они уже вернулись из малых городов? В Огишку сходим.
— Подожди, Геночка. Они нам еще должны инструкции дать. На завтра.
— Ну, пришлют по эсэмэске. Давай, Дюша, хватит сидеть, звони Ритуле. Дюша!!!
— Сейчас, — Дюша задумчиво смотрит на телефон. — Я на него упал, кажется, Геночка. Все опции сбиты. Ой, тут сообщение.
— От этих? — мрачно спрашивает Генка, разглядывая разбитое колено.
— Нет. От Ритули как раз. Надо же. Zidim v Ogax prixodite poka eda ne konchilas. Они уже вернулись из малых городов. Быстро…
— Ну и правильно. Чего делать в малых городах?
— Сходим, а?
— Почему ж не сходить, — благосклонно говорит Генка, — наскребем на ОГИ?
— Ну, что-нибудь одно на двоих…
— И пиво!
— Два пива!
И они выходят из прохладной квартиры. Идут вдоль молодых деревьев. Солнце медленно сдвигается на западную сторону неба, золотятся окна в домах, золото и лазурь разлиты в воздухе, неторопливо шествуют встречные прохожие, кошка, сидя в окне первого этажа, лижет лапку и лениво глядит на улицу…
В подвале крутят «Тайгер лили», потому что это интеллигентный подвал. Лампы висят в дыму неподвижно, но почему-то кажется, что раскачиваются. На улице ни одного прохожего, а здесь все столики забиты. Генка и Дюша оглядываются — кто-то машет им рукой из дальнего угла…
Ритуля сидит за столиком — рядом с ней еще две бойкие девицы. Одну зовут Гризли, другую Анечка. Еще за столиком сидит субъект неопределенного пола, с ног до шеи затянутый в черную кожу. На субъекте черные перчатки до локтей, на указательном пальце правой руки огромный перстень-коготь.
— Юджин, — представляется субъект, откидывая назад черную прядь.
Видали мы таких, думает Генка.
— Пиво пьем? — спрашивает она, плюхаясь на стул. За соседним столиком играют в нарды.
— Я бы выпил абсенту, — томно говорит Юджин.
— В соседней аптеке есть настойка полыни, — тут же говорит Генка, — от блох. Ветеринарная такая аптека…
Ей кажется, чти Юджин излишне выдрючивается.
— У меня нет блох, — спокойно говорит Юджин, — только жгутиковые.
И где это Ритуля его отыскала, думает Генка. Или все-таки «ее»? Юджин строит свой имидж на недосказанности. Иногда кажется, что он — женщина, переодетая мужчиной, иногда — наоборот. Это тревожит, дезориентирует и держит в напряжении.
— Значит, картошку с селедкой, — тем временем объясняет Дюша официантке, — пиво, потом… ты что пьешь, Геночка? Пиво? Два пива.
— Две картошки, — автоматически добавляет Генка. — Ты что-то сказала, Ритуля?
— Я спросила, как съездили.
— Да никак мы не съездили! — злится Генка. — Дома сидим.
— А Илья пишет, там хорошо. Они в заливе купаются.
— Еще бы… — Генка мечет в сторону Дюши гневные взгляды.
— Зато мы в ролевую игру играем, — торопится Дюша.
— В эльфов или русичей? — осведомляется Ритуля.
— В эльфов, в эльфов, — кисло говорит Генка.
— И то хорошо, — замечает Гризли, — русичи голые по полянам бегают. И приносят жертву Яриле.
— В реальном режиме? — деловито спрашивает Ритуля.
— Если петуха, то да. Я сама видела недавно, как русич на базаре петуха покупал. Иванов день у них, то-се… Насчет людей не знаю.
— Да нет, я имею в виду, они, то есть вы, в настольную играете или в какую?
— В напольную. Наземную то есть. Каждый эпизод — в реальном режиме. Кажется.
— Что значит — кажется? Вы что, не знаете, во что вы играете?
— Почему? Мы несем кольцо к Ородруину.
— И где Ородруин?
— Пока не знаем. Мы инструкции получаем перед каждым эпизодом. Чтобы не зашориваться.
— Теперь так модно, — авторитетно подтверждает Юджин, перекидывая прядь волос обратно на плечо, — мастера делают ставку на новичков. Это для достоверности — поскольку при полном отсутствии информации задействован сильный элемент случайности…
— А-а… — Дюша тоже сбит с толку амбивалентной внешностью Юджина. Если он девушка, с ним надо кокетливо. Если парень, то по-мужски. Дюша любит определенность. Совершенно естественно, Юджин ему не нравится.
Приносят картошку. Она золотится в треснувшей кожуре, испуская горячий пар. Дома наверняка можно приготовить не хуже, но эффект не тот. Нет того долгого ожидания и чувства единения, когда вокруг много людей и все что-то едят.
Генка тем более не очень хорошо готовит. Даже картошку.
— Еще пива? — спрашивает Юджин, накручивая черную прядь на палец.
— Геночка, а нам хватит на пиво? — беспокоится Дюша.
— Ты что, считать не умеешь?
— Умею. Потому и спрашиваю. Нам еще интернет-карту надо.
— Тебе надо.
— А я буду мясо по-бургундски, — оживляется Гризли. Генка холодно смотрит на нее. Она бы тоже съела мясо по-бургундски. Но на него уж точно не хватит.
— Ага, — соглашается она, — еще пива.
— Я картошки хочу, — говорит тактичная Ритуля, — Генка, тебе взять еще картошки?
— И пива, — напоминает Генка.
— Его уже принесли.
— Разве?
— Ты уже совсем потеряла ориентацию, — укоряет Гризли, -это потому, что Толкиен не для нашей ментальности. Вы бы лучше в Пятикнижие играли.
— Сорок лет странствовать по пустыне? Или мочить пророков? Нашли дураков.
— Почему -обязательно вы будете кого-то мочить? Может, как раз наоборот!
— Какая же это игра — если наоборот?
— Как? А черные всадники? Они же вас должны мочить!
— Не в сегодняшнем эпизоде.
— Байкеры, — говорит Юджин, закидывая волосы за плечи.
— Чего?
— Ну, разумней всего сделать их байкерами. Без глушителей, на черных «Ямахах»… Вас будут преследовать байкеры, о, бедные маленькие хоббиты. Кстати, у вас волосатые ноги? Должны быть волосатые. С мужчинами обычно в этом смысле нет проблем… У меня, напримерннет проблем. У тебя достаточно волосатые ноги, девушка?
— Иди в жопу, — отчетливо говорит Генка. Юджин делает вид, что не слышит.
— Что характерно, — задумчиво говорит Гризли, — сам Саул дух Самуила не видел. Волшебница видела. «Кто это, — говорит, — выходит из земли, грозный видом, весь в белом?» — «Боже ж ты мой! — говорит Саул, — это Самуил!» И как пал на лице…
— Естественно, — говорит Юджин, — политики не в состоянии видеть духов. Иначе хреновые бы они были политики.
Интересно, думает Дюша, Анечка эта всегда молчит?
У Анечки приятное округлое лицо и вьющиеся волосы. Она встречает взгляд Дюши, и, лениво моргая, в свою очередь разглядывает его спокойными серыми глазами.
Еще у нее пышная грудь и длинная тонкая талия.
— Так вы кольцо несете? — спрашивает она.
— Да, — охотно соглашается Дюша, — Генка несет.
— Не страшно?
— Почему — страшно?
— Ну, преследования, умертвия и всякое такое…
— У нас уже сегодня были Умертвия. Ничего, как видишь… Живы.
— Кто жив? — интересуется Ритуля.
— Ну, не Умертвия же! — бурчит Генка, — кстати, Дюша, погляди, может эсэмэска от них пришла? В таком-то шуме…
— Ничего нет, Геночка. — А-а.
В глубине души Генка разочарована. Может, они как-то не так отыграли? Оказались неподходящими хоббитами? Может, те неведомые силы, которые управляют их движением, поглядели на них и махнули рукой — мол, эти безнадежны? Она сидит, сморщившись от дыма, прислушиваясь к вялой болтовне.
— А вот интересно, кто допишет четверости… ик… шие? -Ну?
— Метет, метет по всей земле… железная метла… — звучно декламирует Ритуля, подавляя отрыжку.
— Метла… — бормочет Генка, — стола… и молча Берия в Кремле — встает из-за стола…
— По всей Руси звонят во мгле… во мгле колокола…
— Дюша, не выйдет. Два раза «во мгле».
— Это нормально, — говорит Гризли, — это эмфазис. Россия во мгле, типа.
— Играет Ленин на пиле — чудны его дела, — говорит Юджин.
— Ну, это ты уж совсем!
— При чем тут я? Это у автора так. Я просто знаю этот текст…
— Анечка, ты?
— Так проехали же! — удивляется Анечка, — Юджин заложил поэта! Кстати, а кольцо они вам дали какое?
— Круглое…
— Это понятно… А в остальном? Всегда хотела знать, как оно выглядело! Кольцо Всевластья то есть.
— Ну, кольцо как кольцо, — мрачно говорит Генка.
— Ну да, так оно и должно быть. Камня нет? И правильно. Типа обручалки, да?
— Покажи, Геночка! — уговаривает Дюша.
Генка справедливо подозревает, что Дюше хочется выпендриться перед Анечкой.
— Если я всякому буду показывать сакральные кольца власти…
— Да ладно, тут все свои, — машет рукой Ритуля.
Генка дергает за шнурок и вытаскивает кольцо. Оно тускло блестит в дымном воздухе.
— И правда, круглое… — разочарованно говорит Анечка.
— Я ж говорю, все как надо, — обижается Генка. — Типичное кольцо всевластья. И молча Берия в Кремле… — Генка вертит кольцо на пальце, — шьет новые дела…
— Э! Ты ее видишь? — озабоченно спрашивает Ритуля.
— Кого? — удивляется Анечка.
— Да Генку же.
— Какого Генку?
— Да хватит вам дурака валять, — сердито говорит Генка, озирая столик.
— Нет, правда… Вот вы, — Анечка останавливает официантку, у которой на табличке написано «Ляля», — вы ее видите?
— Никого я не вижу, — печально говорит Ляля, — в таком-то дыму…
Она забирает пустые кружки и уходит.
— Вот мне уже за тридцать, а я все еще могу различить всадника на лошади! — неожиданно заявляет Гризли…
— Очень приятно, — вежливо говорит Юджин, — и кто же лошадь?
— Она имеет в виду, что различает двойную звезду в ручке ковша, — объясняет Дюша, — Мицар и Алькор, ну, такая сложная звездная система, ее видят только очень зоркие люди.
И честно добавил:
— Лично я не вижу. Перестань, Геночка, они просто шутят. Но кольцо сними все-таки…
Он выбирается из-за столика. Пиво уже плещется где-то на уровне ушей.
Анечка эта ничего, думает он под журчание струи, только вот Генку раздражает такой тип женщин. Кольцо, надо же… Он украдкой смотрит, пришла ли эсэсмэска. Нет, наверное, мы им не подошли. Что-то я сделал не так…
— Позвольте, — кто-то проталкивается мимо писсуаров к кабинке.
— Простите, — Дюша сфокусировал зрение, — а вы Уверены, что вам именно сюда?
— На толчок? — удивляется Юджин, — да, что-то прихватило…
— Нет, это все-таки…
— Мужской туалет? — понимающе говорит Юджин, — но я мужчина… Могу паспорт показать…
Он смотрит на Дюшу, который поспешно застегивает молнию.
— Но это не значит, что мне не нравятся мужчины…
Он вдруг сует что-то Дюше в руку. Дюша хочет выбросить это что-то, но Юджин с силой стискивает ему ладонь.
— Я не… по этому делу, — Дюша тактично пытается высвободиться.
— Прочти, идиот, — шипит Юджин.
Дюша разворачивает свернутую в трубочку бумажку. «Завтра в десять утра на Воробьевых горах, у смотровой площадки. И не надевай его, ни в коем случае не надевай!»
— Остановимся, — говорит Генка, — вон там, за гаражами…
— Опять?
— Что значит — опять? Это естественный процесс. Пиво бурлит и ищет выхода. Посмотри, там никого нет?
— А если и есть, что же теперь? Ты ж уже журчишь.
— Ты мужчина, тебе легче…
— У мужчин свои проблемы… Ты уже? Тогда вставай, пошли. Кстати, я, знаешь, кого в сортире встретил? Юджина!
— И чего тут странного? — ворчит Генка, натягивая шорты. — Вот если бы ты его встретил на лекции по матанализу…
— Нет, интересно, что в мужском. Он утверждает, что он мужчина.
— Вот и проверил бы. Он, по-моему, был не против… Тем более, по-моему, он все-таки женщина…
— Он в сортире передал мне инструкцию на завтра, как бы от Гэндальфа.
— А сам-то Гэндальф где?
— Гэндальф по игре и не должен появляться до Раздола… пардон, Имладриса. Но откуда эти узнали, что мы идем в Огишку? Мы же не по игре шли…
— Господи, Дюша, ну случайно узнали и решили заодно отыграть эпизод. Ритуля кому-то сказала, тому же Юджину, тот связался с кем надо… Привязали эпизод к Огишке, вот и все. И еще спровоцировали меня кольцо надеть. И начали глазами лупать, чтобы все было как в игре. Эта Анечка, змеюка, и спровоцировала…
— Ну, при чем тут Анечка? — защищается Дюша, чувствуя смутную вину. — Хорошая девочка, спокойная.
— Ты теленок, Дюша… Всему веришь… А ведь сна нарочно про это кольцо завела.
— Брось, это уже мания преследования…
— Ну и что? Это у меня наследственное. У меня дедушка от растраты прятался, пять лет из квартиры не выходил.
Генка мнется, переступая с ноги на ногу, потом нерешительно говорит:
— Дюша, слушай, а… я действительно потеряла видимость? Ну, когда кольцо надела?
Под железным мостиком, перекинутым через овраг, чернеет вода. Мостик так себе, ржавый и зияет в центре рваной дырой. Но они привыкли — не первый раз ходят. Солнце падает за дальнее белое пятиугольное здание с башенками-ракетами по периметру, из рощицы на том берегу тянет дымом и слышны глухие удары по мячу. Лето, одним словом.
Вода в речке такая, что если искупать собаку, у нее вылезет шерсть.
На дальнем конце моста стоит группа гопников. Гопники облокотились о хлипкие перила, курят и плюют в воду. Такая у них, у гопников, манера. Что возьмешь с людей, которые вынуждены летом торчать в городе? Вот они и ищут развлечений на свою, грубо говоря, голову…
— Э? — говорит Генка.
— Ничего, Геночка, — успокаивает Дюша, — они вроде толерантные.
Генка в толерантность гопников не верит. Тем более сзади мост перекрывает еще одн,а группа гопников. Они тоже располагаются вдоль перил и тут же начинают курить и плевать в воду.
Генка понимает, что надо идти вперед расслабленной походкой и делать вид, что ничего не происходит и гопников она в упор не видит. Потому что понятно, что тем скучно и сейчас они найдут себе приятное развлечение. То есть, скорее всего, будут бить Дюшу. Его бьют гораздо чаще, чем Генку. То есть Генке до сей поры вообще везло в этом отношении.
Гопники сзади свистят в два пальца. Генка машинально вцепляется Дюше в локоть, но тот освобождает руку. Надо, чтобы рука была свободна. Я же учился карате, думает Дюша, надо, проходя мимо, двинуть ногой вон того, мордатого. То есть по морде и то есть сразу, чтобы было психологическое преимущество. Тем более что морда у него противная. Но как можно ни с того ни с сего стукнуть человека по морде, когда он еще ничего тебе не сделал? Получается некий парадокс… Нога не подымается вот так ни с того, ни с сего.
Генка думает — Дюшу сейчас будут бить и он потеряет лицо. Нет ничего хуже для отношений, чем опозориться перед женщиной вот таким вот макаром… Он вроде карате занимался, но он же не будет человека бить ни с того, ни с сего, да еще по морде.
Дюша думает — а если они начнут обижать Генку, а я не смогу ее защитить? Это же конец отношениям! Нет ничего хуже, чем вот так опозориться перед женщиной…
— Эй, — говорит Генка, — закурить не найдется?
Она стоит перед ближайшим гопником, приветливо улыбаясь, и глядит ему в глаза.
— Сичас, — бурчит гопник, доставая помятую пачку ЭлЭм и поднося Генке огонек. Зажигалка у него в форме пистолета.
— Спасибо, друг, — говорит Генка, пуская гопнику дым в глаза. Привлекательно, но не слишком провокативно покачивая бедрами, она берет Дюшу под руку и, крепко держа его за локоть, сходит с моста на землю. Отставленная сигарета дымится у нее в руке. Гопники какое-то время ошеломленно смотрят им вслед, потом мост содрогается от гулкого топота. Дальние гопники бегут по нему, чтобы присоединиться к ближним.
— Бежим, — шипит Генка, продолжая держать Дюшу за локоть. Дюша чувствует, как ее ногти впиваются ему в кожу.
— Еще один, — безнадежно говорит он.
Тропинку им перекрывает человек в старой штормовке. Дюша на всякий случай готовит ногу к неотразимому удару. Человек довольно ловко отскакивает в сторону, торопливо выдыхая:
— Бегите, я их задержу!
Топот делается тише, но только потому, что гопники сбежали с моста.
— Нет! — Дюша не хочет терять лицо, — мы тоже…
— Что — тоже, бежим! — шипит Генка, которой на лицо уже наплевать.
Но Дюша уже пригнулся и стал у обочины. Впрочем, он успел только примериться — человек в штормовке бил ногой, как Дюше и не снилось. Один из нападавших падает, с шумом проламывая кусты. Сзади визжит женщина.
— Милиция! — вопит кто-то, — убивают! Милиция!!!
Генке кажется или у одного из гопников в руке что-то блеснуло?
— Милиция! — вопит она, слыша, как где-то далеко вторит соловьям милицейский свисток.
Гопник падает, нож падает отдельно, сверкая в закатных лучах и вращаясь, как пропеллер.
— Атас! — орет кто-то.
— Шухер!
— Всем стоять!!!
— Бегите! -человек в штормовке оборачивается к Генке, — а то вас тоже повяжут!
— Мы это, — пыхтит Дюша.
— Бегите, дурачье! — Он толкает Генку в сторону, на боковую дорожку, и та, сориентировавшись, припускает, увлекая за собой Дюшу. Они мчатся мимо волейбольной площадки, трех возбужденных собак, которые с лаем пытаются их преследовать, пикника с шашлыками и наконец плюхаются на траву рядом с какой-то парочкой. Парочка соседством недовольна. Зато Генка довольна, поскольку преследователи и преследуемые, топоча ногами, проносятся мимо.
Дюша удивленно моргает. Он пребывает в относительном психологическом комфорте — он перед Генкой не опозорился. Спасибо Генке… То есть этому их неизвестному защитнику. Всем спасибо, одним словом, они ему не дали потерять лицо. Он просто не успел. Впрочем, в защиту Дюши надо сказать, что он сражался бы до последнего. Дюша человек по-своему отважный и прямодушный — Генку он бы защищал как лев. Но сейчас, когда явная опасность миновала, он начинает сомневаться.
— Как ты думаешь, Геночка, это эпизод? Или нет?
— Какой эпизод? -возмущается Генка. — Какой эпизод? Ты что, совсем свихнулся со своей игрой?
— Назгулы.
— Эти головоногие — назгулы? Самые обычные вонючие гопники!
— Геночка, говорю тебе, это эпизод с битвой на Заверти. А то был Арагорн!
— Нет! -Да!
— Почему он тогда не представился?
— Не успел. Он нас с самого утра пасет, нет?
— А вот завтра и посмотрим, Арагорн это или нет, — говорит Генка.
Почему— то это у нее получается зловеще.
Внизу, в котловине, за лентой реки лежит мутноватый город. На площадке у обрыва фотографируются туристы. Еще здесь продаются гнусные ликом матрешки.
Несколько свадебных кортежей останавливаются поодаль, из одного, щедро приподняв юбки, вылезает невеста в белом.
— Вот настоящая эльфийская дева, — говорит Дюша.
Они оба сидят на гранитном теплом парапете и болтают ногами. Проползает поливальная машина, оставляя мокрый след, точно улитка…
— Сомневаюсь. С такими-то кривыми ногами?
— Почему ты все склонна опошлять? Кстати, как ты думаешь, что у нас по плану? Битва на Заверти? Или у Бруинненского брода? Если вчера на том мосту была битва у Бруинненского брода…
— Нет, — сердится Генка, — вчера была битва на Морийском мосту!
— Но это же не по плану, — возражает Дюша.
— Я и говорю. Ты что, Дюшик, совсем с ума поехал? Вчера была вульгарная драка с гопниками.
— А тот?
— Что тот?
— Арагорн?
— Это не Арагорн.
— Кто ж еще?
— Привет! — раздается у них за спиной высокий голос. Генка с Дюшей подпрыгивают и оборачиваются.
Кусты на склоне раздвигаются и из них, блестя очками, выглядывает бледное лицо. Прижав палец к губам, девица оглядывается, потом шустро перелезает через парапет. На ней кожаные штаны и майка цвета палой листвы. Еще на девице узорчатый пояс, а на нем фляга в чехле.
— Здравур, — деловито говорит девица, похлопывая себя по бедру. — Простите, что не вмешался сразу в вашу беседу. Но мне потребно было убедиться, те ли вы хоббиты…
— Это… — мямлит Дюша.
— Арагорн Телконтар. Эльфийский Берилл. К вашим услугам.
— Ты -Арагорн? — Генка пожимает прямыми плечами, частично охладев к игре — в этой версии Эльфийскому Бериллу явно недостает мужского обаяния.
Дюша неУверенно произносит:
— Старое золото редко блестит?
— Скорее, в истинном золоте блеска нет, — отчеканивает девица, — ладно, пошли. Кругом враги. За нами погоня. Но вы не бойтесь. Я проведу вас безопасными тропами.
Они встают — девица, которая оказывается Дюше аккурат по плечо, вытаскивает из рюкзачка планшетку с картой. Такое ощущение, что карту специально мяли, а кое-где и прижигали.
— Так… ориентируемся… где тут у нас север? — девица очень деловита.
— Кажется, там, — говорит Дюша и делает неопределенный взмах рукой.
— Надо посмотреть, где мох гуще, — предлагает Генка.
— Да назгул его знает, он везде одинаковый. Сыро тут, — девица огибает замшелый ствол, глядит на реку, сощурив глаза, потом решительно говорит, — ладно. Туда. И торопитесь, если вам не безразлична судьба Средиземья!
Она вновь ныряет в заросли, Генка и Дюша вынуждены следовать за ней.
— И это Арагорн? — пожимает плечами Генка, — вот эта ботаничка?
— А мне она понравилась. Свойская такая девка.
— Тебе все они нравятся. Слушай, как там тебя…
— Арагорн, — говорит девица, не оборачиваясь. Рыжие волосы у нее перетянуты резинкой и прыгают меж острых лопаток.
— Нет, не по игре…
— А-не-по-игре-не-бывает, — выпаливает девица. Она явно уязвлена.
Они минуют заросший яблоневый сад, где еще нет никаких яблок. Над опавшими лепестками растерянно гудят пчелы.
— Тогда почему ты вчера не подошел к нам, о Арагорн? — спрашивает Дюша. Он в игре и очень этим доволен. Все почти как взаправду и в то же время не взаправду — странное, но приятное ощущение.
— Ну, будем считать, что я наблюдал за вами издали. Я — следопыт, дун-адан, мастер скрадывания…
— Ага, — на всякий случай соглашается Дюша.
Для мастера скрадывания девица слишком громко топочет. И все время наступает на какие-то сучки.
— А ты раньше вообще играла? — подозрительно спрашивает Генка.
— А как же. Я старый хищник. — Кто?
— Ну, я почти на всех хишках была, -поясняет девица. — Типа, на хоббитских игрищах. Чуть не с основания. Вот это были боевки! Не то что ваша.
— А чего ж согласилась?
— Попросили очень, -туманно поясняет девица, — им спец нужен. Понятно? Так, куда я карту подевала? Она озабоченно роется в рюкзачке.
— Ага, нам туда. Кажется…
— Кажется? — фыркает Генка.
— Ну, точно туда.
От дорожки вбок отходит еще одна тропка, по бокам густо поросшая крапивой. Крапива, невзирая что в беленьких цветочках, Генке очень не нравится. Она подозревает, что крапива каким-то образом участвует в игре.
Тропка сырая, рядом по желобу сбегает какой-то ручеек. Над водой вьются комары.
— А… Имладрис где? — беспокоится Дюша.
— Там. Т-шш… — Девица замирает. — Что?
— Они.
— Назгулы?
— А то, — соглашается девица. Какое-то время она стоит на цыпочках, напряженно вытянув шею, потом машет рукой куда-то вбок. — Туда! Скорее!
— Так я и думала, — пыхтит Генка, проламываясь сквозь крапиву.
Земля здесь влажная, и у Генки скользят подошвы сандалий. Дюша в кроссовках, и ему легче. Правда, он наступил в ручей, и теперь из левой кроссовки с хлюпаньем выплескивается вода.
Они выбираются к корням мощного дуба и разом бросаются на землю.
— Вон там, — шепчет девица.
Сначала Генка ничего не видит, потом различает спускающиеся по склону черные фигуры. Двигаются они как-то странно, сначала Генка не понимает почему, потом замечает, что фигуры восседают на палочках, увенчанных лошадиными головами. Генка так полагает, что головы пластиковые, крашенные в черный цвет самостоятельно. Палки то и дело путаются за полы плащей, затрудняя движение.
— Это — назгулы? — спрашивает она, нервически хихикнув.
— А то, — мрачно отвечает Арагорн. — Вот они, тень тени, порождение тьмы. Горе тому, кто попадется им на пути.
Дюша несколько разочарован. Он полагал, что назгулы будут хотя бы на настоящих лошадях. Или на «Ямахах» — этот Юджин дело говорил. Потом он решает, что так даже лучше. Это же все-таки игра. Вчерашнее столкновение с гопниками было уж слишком настоящим.
Один из назгулов задирает голову и издает душераздирающий вой. Где-то далеко, отозвавшись, лает собака…
Тхурингветиль:
Эрфарот, а ты крендель с юмором!
*********
(В ужасе бросаясь к зеркалу) Я — крендель? Ты гонишь, мать.
Маклай):
Эрфарот акбар!:)))
ERU
Кто нибудь знает где можно выучить эльфийский?
*********
Дивный вопрос в исполнении Эру…:-)))
GaladrielXIII
Кто говорит — что Эгладор умирающий сайт, то пусть (термин опущен) (глагол опущен) (прилагательное и наречие, соответственно, тоже)!
Maedras
ЭЛЬФЫ, КТО-НИБУДЬ ОТЗОВИТЕСЬ!!!!
*********
Ну, ку…
Хобб ит Бильбо
Одесский Шиповник, отзовись Эру ради, Элберет твою Гилтониэль!:)) PS. Кстати, здравствуйте.
*********
Богдан Хмельницкий:
Отсутствие баек о свежих ХИ-шках возмутительно. Или воины в этом году оказались настолько трусливы, что боятся рассказать о Содеянном?
— Бряк!
— Опять карточка кончилась?
— Нет, проблемы на сайте. Чего дальше будем делать, Генка, а? Ты вообще как, дееспособна?
— Колено болит.
— Это я слышал. Вот целый вечер впереди и опять делать нечего. Сидим чистые, вымытые.
— Зря мылись… Звони, Дюша, Ритуле! Может, они уже вернулись из малых городов? В Огишку сходим.
— Подожди, Геночка. Они нам еще должны инструкции дать. На завтра.
— Ну, пришлют по эсэмэске. Давай, Дюша, хватит сидеть, звони Ритуле. Дюша!!!
— Сейчас, — Дюша задумчиво смотрит на телефон. — Я на него упал, кажется, Геночка. Все опции сбиты. Ой, тут сообщение.
— От этих? — мрачно спрашивает Генка, разглядывая разбитое колено.
— Нет. От Ритули как раз. Надо же. Zidim v Ogax prixodite poka eda ne konchilas. Они уже вернулись из малых городов. Быстро…
— Ну и правильно. Чего делать в малых городах?
— Сходим, а?
— Почему ж не сходить, — благосклонно говорит Генка, — наскребем на ОГИ?
— Ну, что-нибудь одно на двоих…
— И пиво!
— Два пива!
И они выходят из прохладной квартиры. Идут вдоль молодых деревьев. Солнце медленно сдвигается на западную сторону неба, золотятся окна в домах, золото и лазурь разлиты в воздухе, неторопливо шествуют встречные прохожие, кошка, сидя в окне первого этажа, лижет лапку и лениво глядит на улицу…
***
В подвале крутят «Тайгер лили», потому что это интеллигентный подвал. Лампы висят в дыму неподвижно, но почему-то кажется, что раскачиваются. На улице ни одного прохожего, а здесь все столики забиты. Генка и Дюша оглядываются — кто-то машет им рукой из дальнего угла…
Ритуля сидит за столиком — рядом с ней еще две бойкие девицы. Одну зовут Гризли, другую Анечка. Еще за столиком сидит субъект неопределенного пола, с ног до шеи затянутый в черную кожу. На субъекте черные перчатки до локтей, на указательном пальце правой руки огромный перстень-коготь.
— Юджин, — представляется субъект, откидывая назад черную прядь.
Видали мы таких, думает Генка.
— Пиво пьем? — спрашивает она, плюхаясь на стул. За соседним столиком играют в нарды.
— Я бы выпил абсенту, — томно говорит Юджин.
— В соседней аптеке есть настойка полыни, — тут же говорит Генка, — от блох. Ветеринарная такая аптека…
Ей кажется, чти Юджин излишне выдрючивается.
— У меня нет блох, — спокойно говорит Юджин, — только жгутиковые.
И где это Ритуля его отыскала, думает Генка. Или все-таки «ее»? Юджин строит свой имидж на недосказанности. Иногда кажется, что он — женщина, переодетая мужчиной, иногда — наоборот. Это тревожит, дезориентирует и держит в напряжении.
— Значит, картошку с селедкой, — тем временем объясняет Дюша официантке, — пиво, потом… ты что пьешь, Геночка? Пиво? Два пива.
— Две картошки, — автоматически добавляет Генка. — Ты что-то сказала, Ритуля?
— Я спросила, как съездили.
— Да никак мы не съездили! — злится Генка. — Дома сидим.
— А Илья пишет, там хорошо. Они в заливе купаются.
— Еще бы… — Генка мечет в сторону Дюши гневные взгляды.
— Зато мы в ролевую игру играем, — торопится Дюша.
— В эльфов или русичей? — осведомляется Ритуля.
— В эльфов, в эльфов, — кисло говорит Генка.
— И то хорошо, — замечает Гризли, — русичи голые по полянам бегают. И приносят жертву Яриле.
— В реальном режиме? — деловито спрашивает Ритуля.
— Если петуха, то да. Я сама видела недавно, как русич на базаре петуха покупал. Иванов день у них, то-се… Насчет людей не знаю.
— Да нет, я имею в виду, они, то есть вы, в настольную играете или в какую?
— В напольную. Наземную то есть. Каждый эпизод — в реальном режиме. Кажется.
— Что значит — кажется? Вы что, не знаете, во что вы играете?
— Почему? Мы несем кольцо к Ородруину.
— И где Ородруин?
— Пока не знаем. Мы инструкции получаем перед каждым эпизодом. Чтобы не зашориваться.
— Теперь так модно, — авторитетно подтверждает Юджин, перекидывая прядь волос обратно на плечо, — мастера делают ставку на новичков. Это для достоверности — поскольку при полном отсутствии информации задействован сильный элемент случайности…
— А-а… — Дюша тоже сбит с толку амбивалентной внешностью Юджина. Если он девушка, с ним надо кокетливо. Если парень, то по-мужски. Дюша любит определенность. Совершенно естественно, Юджин ему не нравится.
Приносят картошку. Она золотится в треснувшей кожуре, испуская горячий пар. Дома наверняка можно приготовить не хуже, но эффект не тот. Нет того долгого ожидания и чувства единения, когда вокруг много людей и все что-то едят.
Генка тем более не очень хорошо готовит. Даже картошку.
— Еще пива? — спрашивает Юджин, накручивая черную прядь на палец.
— Геночка, а нам хватит на пиво? — беспокоится Дюша.
— Ты что, считать не умеешь?
— Умею. Потому и спрашиваю. Нам еще интернет-карту надо.
— Тебе надо.
— А я буду мясо по-бургундски, — оживляется Гризли. Генка холодно смотрит на нее. Она бы тоже съела мясо по-бургундски. Но на него уж точно не хватит.
— Ага, — соглашается она, — еще пива.
***
— Я картошки хочу, — говорит тактичная Ритуля, — Генка, тебе взять еще картошки?
— И пива, — напоминает Генка.
— Его уже принесли.
— Разве?
— Ты уже совсем потеряла ориентацию, — укоряет Гризли, -это потому, что Толкиен не для нашей ментальности. Вы бы лучше в Пятикнижие играли.
— Сорок лет странствовать по пустыне? Или мочить пророков? Нашли дураков.
— Почему -обязательно вы будете кого-то мочить? Может, как раз наоборот!
— Какая же это игра — если наоборот?
— Как? А черные всадники? Они же вас должны мочить!
— Не в сегодняшнем эпизоде.
— Байкеры, — говорит Юджин, закидывая волосы за плечи.
— Чего?
— Ну, разумней всего сделать их байкерами. Без глушителей, на черных «Ямахах»… Вас будут преследовать байкеры, о, бедные маленькие хоббиты. Кстати, у вас волосатые ноги? Должны быть волосатые. С мужчинами обычно в этом смысле нет проблем… У меня, напримерннет проблем. У тебя достаточно волосатые ноги, девушка?
— Иди в жопу, — отчетливо говорит Генка. Юджин делает вид, что не слышит.
— Что характерно, — задумчиво говорит Гризли, — сам Саул дух Самуила не видел. Волшебница видела. «Кто это, — говорит, — выходит из земли, грозный видом, весь в белом?» — «Боже ж ты мой! — говорит Саул, — это Самуил!» И как пал на лице…
— Естественно, — говорит Юджин, — политики не в состоянии видеть духов. Иначе хреновые бы они были политики.
Интересно, думает Дюша, Анечка эта всегда молчит?
У Анечки приятное округлое лицо и вьющиеся волосы. Она встречает взгляд Дюши, и, лениво моргая, в свою очередь разглядывает его спокойными серыми глазами.
Еще у нее пышная грудь и длинная тонкая талия.
— Так вы кольцо несете? — спрашивает она.
— Да, — охотно соглашается Дюша, — Генка несет.
— Не страшно?
— Почему — страшно?
— Ну, преследования, умертвия и всякое такое…
— У нас уже сегодня были Умертвия. Ничего, как видишь… Живы.
— Кто жив? — интересуется Ритуля.
— Ну, не Умертвия же! — бурчит Генка, — кстати, Дюша, погляди, может эсэмэска от них пришла? В таком-то шуме…
— Ничего нет, Геночка. — А-а.
В глубине души Генка разочарована. Может, они как-то не так отыграли? Оказались неподходящими хоббитами? Может, те неведомые силы, которые управляют их движением, поглядели на них и махнули рукой — мол, эти безнадежны? Она сидит, сморщившись от дыма, прислушиваясь к вялой болтовне.
— А вот интересно, кто допишет четверости… ик… шие? -Ну?
— Метет, метет по всей земле… железная метла… — звучно декламирует Ритуля, подавляя отрыжку.
— Метла… — бормочет Генка, — стола… и молча Берия в Кремле — встает из-за стола…
— По всей Руси звонят во мгле… во мгле колокола…
— Дюша, не выйдет. Два раза «во мгле».
— Это нормально, — говорит Гризли, — это эмфазис. Россия во мгле, типа.
— Играет Ленин на пиле — чудны его дела, — говорит Юджин.
— Ну, это ты уж совсем!
— При чем тут я? Это у автора так. Я просто знаю этот текст…
— Анечка, ты?
— Так проехали же! — удивляется Анечка, — Юджин заложил поэта! Кстати, а кольцо они вам дали какое?
— Круглое…
— Это понятно… А в остальном? Всегда хотела знать, как оно выглядело! Кольцо Всевластья то есть.
— Ну, кольцо как кольцо, — мрачно говорит Генка.
— Ну да, так оно и должно быть. Камня нет? И правильно. Типа обручалки, да?
— Покажи, Геночка! — уговаривает Дюша.
Генка справедливо подозревает, что Дюше хочется выпендриться перед Анечкой.
— Если я всякому буду показывать сакральные кольца власти…
— Да ладно, тут все свои, — машет рукой Ритуля.
Генка дергает за шнурок и вытаскивает кольцо. Оно тускло блестит в дымном воздухе.
— И правда, круглое… — разочарованно говорит Анечка.
— Я ж говорю, все как надо, — обижается Генка. — Типичное кольцо всевластья. И молча Берия в Кремле… — Генка вертит кольцо на пальце, — шьет новые дела…
— Э! Ты ее видишь? — озабоченно спрашивает Ритуля.
— Кого? — удивляется Анечка.
— Да Генку же.
— Какого Генку?
— Да хватит вам дурака валять, — сердито говорит Генка, озирая столик.
— Нет, правда… Вот вы, — Анечка останавливает официантку, у которой на табличке написано «Ляля», — вы ее видите?
— Никого я не вижу, — печально говорит Ляля, — в таком-то дыму…
Она забирает пустые кружки и уходит.
— Вот мне уже за тридцать, а я все еще могу различить всадника на лошади! — неожиданно заявляет Гризли…
— Очень приятно, — вежливо говорит Юджин, — и кто же лошадь?
— Она имеет в виду, что различает двойную звезду в ручке ковша, — объясняет Дюша, — Мицар и Алькор, ну, такая сложная звездная система, ее видят только очень зоркие люди.
И честно добавил:
— Лично я не вижу. Перестань, Геночка, они просто шутят. Но кольцо сними все-таки…
Он выбирается из-за столика. Пиво уже плещется где-то на уровне ушей.
Анечка эта ничего, думает он под журчание струи, только вот Генку раздражает такой тип женщин. Кольцо, надо же… Он украдкой смотрит, пришла ли эсэсмэска. Нет, наверное, мы им не подошли. Что-то я сделал не так…
— Позвольте, — кто-то проталкивается мимо писсуаров к кабинке.
— Простите, — Дюша сфокусировал зрение, — а вы Уверены, что вам именно сюда?
— На толчок? — удивляется Юджин, — да, что-то прихватило…
— Нет, это все-таки…
— Мужской туалет? — понимающе говорит Юджин, — но я мужчина… Могу паспорт показать…
Он смотрит на Дюшу, который поспешно застегивает молнию.
— Но это не значит, что мне не нравятся мужчины…
Он вдруг сует что-то Дюше в руку. Дюша хочет выбросить это что-то, но Юджин с силой стискивает ему ладонь.
— Я не… по этому делу, — Дюша тактично пытается высвободиться.
— Прочти, идиот, — шипит Юджин.
Дюша разворачивает свернутую в трубочку бумажку. «Завтра в десять утра на Воробьевых горах, у смотровой площадки. И не надевай его, ни в коем случае не надевай!»
***
— Остановимся, — говорит Генка, — вон там, за гаражами…
— Опять?
— Что значит — опять? Это естественный процесс. Пиво бурлит и ищет выхода. Посмотри, там никого нет?
— А если и есть, что же теперь? Ты ж уже журчишь.
— Ты мужчина, тебе легче…
— У мужчин свои проблемы… Ты уже? Тогда вставай, пошли. Кстати, я, знаешь, кого в сортире встретил? Юджина!
— И чего тут странного? — ворчит Генка, натягивая шорты. — Вот если бы ты его встретил на лекции по матанализу…
— Нет, интересно, что в мужском. Он утверждает, что он мужчина.
— Вот и проверил бы. Он, по-моему, был не против… Тем более, по-моему, он все-таки женщина…
— Он в сортире передал мне инструкцию на завтра, как бы от Гэндальфа.
— А сам-то Гэндальф где?
— Гэндальф по игре и не должен появляться до Раздола… пардон, Имладриса. Но откуда эти узнали, что мы идем в Огишку? Мы же не по игре шли…
— Господи, Дюша, ну случайно узнали и решили заодно отыграть эпизод. Ритуля кому-то сказала, тому же Юджину, тот связался с кем надо… Привязали эпизод к Огишке, вот и все. И еще спровоцировали меня кольцо надеть. И начали глазами лупать, чтобы все было как в игре. Эта Анечка, змеюка, и спровоцировала…
— Ну, при чем тут Анечка? — защищается Дюша, чувствуя смутную вину. — Хорошая девочка, спокойная.
— Ты теленок, Дюша… Всему веришь… А ведь сна нарочно про это кольцо завела.
— Брось, это уже мания преследования…
— Ну и что? Это у меня наследственное. У меня дедушка от растраты прятался, пять лет из квартиры не выходил.
Генка мнется, переступая с ноги на ногу, потом нерешительно говорит:
— Дюша, слушай, а… я действительно потеряла видимость? Ну, когда кольцо надела?
***
Под железным мостиком, перекинутым через овраг, чернеет вода. Мостик так себе, ржавый и зияет в центре рваной дырой. Но они привыкли — не первый раз ходят. Солнце падает за дальнее белое пятиугольное здание с башенками-ракетами по периметру, из рощицы на том берегу тянет дымом и слышны глухие удары по мячу. Лето, одним словом.
Вода в речке такая, что если искупать собаку, у нее вылезет шерсть.
На дальнем конце моста стоит группа гопников. Гопники облокотились о хлипкие перила, курят и плюют в воду. Такая у них, у гопников, манера. Что возьмешь с людей, которые вынуждены летом торчать в городе? Вот они и ищут развлечений на свою, грубо говоря, голову…
— Э? — говорит Генка.
— Ничего, Геночка, — успокаивает Дюша, — они вроде толерантные.
Генка в толерантность гопников не верит. Тем более сзади мост перекрывает еще одн,а группа гопников. Они тоже располагаются вдоль перил и тут же начинают курить и плевать в воду.
Генка понимает, что надо идти вперед расслабленной походкой и делать вид, что ничего не происходит и гопников она в упор не видит. Потому что понятно, что тем скучно и сейчас они найдут себе приятное развлечение. То есть, скорее всего, будут бить Дюшу. Его бьют гораздо чаще, чем Генку. То есть Генке до сей поры вообще везло в этом отношении.
Гопники сзади свистят в два пальца. Генка машинально вцепляется Дюше в локоть, но тот освобождает руку. Надо, чтобы рука была свободна. Я же учился карате, думает Дюша, надо, проходя мимо, двинуть ногой вон того, мордатого. То есть по морде и то есть сразу, чтобы было психологическое преимущество. Тем более что морда у него противная. Но как можно ни с того ни с сего стукнуть человека по морде, когда он еще ничего тебе не сделал? Получается некий парадокс… Нога не подымается вот так ни с того, ни с сего.
Генка думает — Дюшу сейчас будут бить и он потеряет лицо. Нет ничего хуже для отношений, чем опозориться перед женщиной вот таким вот макаром… Он вроде карате занимался, но он же не будет человека бить ни с того, ни с сего, да еще по морде.
Дюша думает — а если они начнут обижать Генку, а я не смогу ее защитить? Это же конец отношениям! Нет ничего хуже, чем вот так опозориться перед женщиной…
— Эй, — говорит Генка, — закурить не найдется?
Она стоит перед ближайшим гопником, приветливо улыбаясь, и глядит ему в глаза.
— Сичас, — бурчит гопник, доставая помятую пачку ЭлЭм и поднося Генке огонек. Зажигалка у него в форме пистолета.
— Спасибо, друг, — говорит Генка, пуская гопнику дым в глаза. Привлекательно, но не слишком провокативно покачивая бедрами, она берет Дюшу под руку и, крепко держа его за локоть, сходит с моста на землю. Отставленная сигарета дымится у нее в руке. Гопники какое-то время ошеломленно смотрят им вслед, потом мост содрогается от гулкого топота. Дальние гопники бегут по нему, чтобы присоединиться к ближним.
— Бежим, — шипит Генка, продолжая держать Дюшу за локоть. Дюша чувствует, как ее ногти впиваются ему в кожу.
— Еще один, — безнадежно говорит он.
Тропинку им перекрывает человек в старой штормовке. Дюша на всякий случай готовит ногу к неотразимому удару. Человек довольно ловко отскакивает в сторону, торопливо выдыхая:
— Бегите, я их задержу!
Топот делается тише, но только потому, что гопники сбежали с моста.
— Нет! — Дюша не хочет терять лицо, — мы тоже…
— Что — тоже, бежим! — шипит Генка, которой на лицо уже наплевать.
Но Дюша уже пригнулся и стал у обочины. Впрочем, он успел только примериться — человек в штормовке бил ногой, как Дюше и не снилось. Один из нападавших падает, с шумом проламывая кусты. Сзади визжит женщина.
— Милиция! — вопит кто-то, — убивают! Милиция!!!
Генке кажется или у одного из гопников в руке что-то блеснуло?
— Милиция! — вопит она, слыша, как где-то далеко вторит соловьям милицейский свисток.
Гопник падает, нож падает отдельно, сверкая в закатных лучах и вращаясь, как пропеллер.
— Атас! — орет кто-то.
— Шухер!
— Всем стоять!!!
— Бегите! -человек в штормовке оборачивается к Генке, — а то вас тоже повяжут!
— Мы это, — пыхтит Дюша.
— Бегите, дурачье! — Он толкает Генку в сторону, на боковую дорожку, и та, сориентировавшись, припускает, увлекая за собой Дюшу. Они мчатся мимо волейбольной площадки, трех возбужденных собак, которые с лаем пытаются их преследовать, пикника с шашлыками и наконец плюхаются на траву рядом с какой-то парочкой. Парочка соседством недовольна. Зато Генка довольна, поскольку преследователи и преследуемые, топоча ногами, проносятся мимо.
Дюша удивленно моргает. Он пребывает в относительном психологическом комфорте — он перед Генкой не опозорился. Спасибо Генке… То есть этому их неизвестному защитнику. Всем спасибо, одним словом, они ему не дали потерять лицо. Он просто не успел. Впрочем, в защиту Дюши надо сказать, что он сражался бы до последнего. Дюша человек по-своему отважный и прямодушный — Генку он бы защищал как лев. Но сейчас, когда явная опасность миновала, он начинает сомневаться.
— Как ты думаешь, Геночка, это эпизод? Или нет?
— Какой эпизод? -возмущается Генка. — Какой эпизод? Ты что, совсем свихнулся со своей игрой?
— Назгулы.
— Эти головоногие — назгулы? Самые обычные вонючие гопники!
— Геночка, говорю тебе, это эпизод с битвой на Заверти. А то был Арагорн!
— Нет! -Да!
— Почему он тогда не представился?
— Не успел. Он нас с самого утра пасет, нет?
— А вот завтра и посмотрим, Арагорн это или нет, — говорит Генка.
Почему— то это у нее получается зловеще.
***
Внизу, в котловине, за лентой реки лежит мутноватый город. На площадке у обрыва фотографируются туристы. Еще здесь продаются гнусные ликом матрешки.
Несколько свадебных кортежей останавливаются поодаль, из одного, щедро приподняв юбки, вылезает невеста в белом.
— Вот настоящая эльфийская дева, — говорит Дюша.
Они оба сидят на гранитном теплом парапете и болтают ногами. Проползает поливальная машина, оставляя мокрый след, точно улитка…
— Сомневаюсь. С такими-то кривыми ногами?
— Почему ты все склонна опошлять? Кстати, как ты думаешь, что у нас по плану? Битва на Заверти? Или у Бруинненского брода? Если вчера на том мосту была битва у Бруинненского брода…
— Нет, — сердится Генка, — вчера была битва на Морийском мосту!
— Но это же не по плану, — возражает Дюша.
— Я и говорю. Ты что, Дюшик, совсем с ума поехал? Вчера была вульгарная драка с гопниками.
— А тот?
— Что тот?
— Арагорн?
— Это не Арагорн.
— Кто ж еще?
— Привет! — раздается у них за спиной высокий голос. Генка с Дюшей подпрыгивают и оборачиваются.
Кусты на склоне раздвигаются и из них, блестя очками, выглядывает бледное лицо. Прижав палец к губам, девица оглядывается, потом шустро перелезает через парапет. На ней кожаные штаны и майка цвета палой листвы. Еще на девице узорчатый пояс, а на нем фляга в чехле.
— Здравур, — деловито говорит девица, похлопывая себя по бедру. — Простите, что не вмешался сразу в вашу беседу. Но мне потребно было убедиться, те ли вы хоббиты…
— Это… — мямлит Дюша.
— Арагорн Телконтар. Эльфийский Берилл. К вашим услугам.
— Ты -Арагорн? — Генка пожимает прямыми плечами, частично охладев к игре — в этой версии Эльфийскому Бериллу явно недостает мужского обаяния.
Дюша неУверенно произносит:
— Старое золото редко блестит?
— Скорее, в истинном золоте блеска нет, — отчеканивает девица, — ладно, пошли. Кругом враги. За нами погоня. Но вы не бойтесь. Я проведу вас безопасными тропами.
Они встают — девица, которая оказывается Дюше аккурат по плечо, вытаскивает из рюкзачка планшетку с картой. Такое ощущение, что карту специально мяли, а кое-где и прижигали.
— Так… ориентируемся… где тут у нас север? — девица очень деловита.
— Кажется, там, — говорит Дюша и делает неопределенный взмах рукой.
— Надо посмотреть, где мох гуще, — предлагает Генка.
— Да назгул его знает, он везде одинаковый. Сыро тут, — девица огибает замшелый ствол, глядит на реку, сощурив глаза, потом решительно говорит, — ладно. Туда. И торопитесь, если вам не безразлична судьба Средиземья!
Она вновь ныряет в заросли, Генка и Дюша вынуждены следовать за ней.
— И это Арагорн? — пожимает плечами Генка, — вот эта ботаничка?
— А мне она понравилась. Свойская такая девка.
— Тебе все они нравятся. Слушай, как там тебя…
— Арагорн, — говорит девица, не оборачиваясь. Рыжие волосы у нее перетянуты резинкой и прыгают меж острых лопаток.
— Нет, не по игре…
— А-не-по-игре-не-бывает, — выпаливает девица. Она явно уязвлена.
Они минуют заросший яблоневый сад, где еще нет никаких яблок. Над опавшими лепестками растерянно гудят пчелы.
— Тогда почему ты вчера не подошел к нам, о Арагорн? — спрашивает Дюша. Он в игре и очень этим доволен. Все почти как взаправду и в то же время не взаправду — странное, но приятное ощущение.
— Ну, будем считать, что я наблюдал за вами издали. Я — следопыт, дун-адан, мастер скрадывания…
— Ага, — на всякий случай соглашается Дюша.
Для мастера скрадывания девица слишком громко топочет. И все время наступает на какие-то сучки.
— А ты раньше вообще играла? — подозрительно спрашивает Генка.
— А как же. Я старый хищник. — Кто?
— Ну, я почти на всех хишках была, -поясняет девица. — Типа, на хоббитских игрищах. Чуть не с основания. Вот это были боевки! Не то что ваша.
— А чего ж согласилась?
— Попросили очень, -туманно поясняет девица, — им спец нужен. Понятно? Так, куда я карту подевала? Она озабоченно роется в рюкзачке.
— Ага, нам туда. Кажется…
— Кажется? — фыркает Генка.
— Ну, точно туда.
От дорожки вбок отходит еще одна тропка, по бокам густо поросшая крапивой. Крапива, невзирая что в беленьких цветочках, Генке очень не нравится. Она подозревает, что крапива каким-то образом участвует в игре.
Тропка сырая, рядом по желобу сбегает какой-то ручеек. Над водой вьются комары.
— А… Имладрис где? — беспокоится Дюша.
— Там. Т-шш… — Девица замирает. — Что?
— Они.
— Назгулы?
— А то, — соглашается девица. Какое-то время она стоит на цыпочках, напряженно вытянув шею, потом машет рукой куда-то вбок. — Туда! Скорее!
— Так я и думала, — пыхтит Генка, проламываясь сквозь крапиву.
Земля здесь влажная, и у Генки скользят подошвы сандалий. Дюша в кроссовках, и ему легче. Правда, он наступил в ручей, и теперь из левой кроссовки с хлюпаньем выплескивается вода.
Они выбираются к корням мощного дуба и разом бросаются на землю.
— Вон там, — шепчет девица.
Сначала Генка ничего не видит, потом различает спускающиеся по склону черные фигуры. Двигаются они как-то странно, сначала Генка не понимает почему, потом замечает, что фигуры восседают на палочках, увенчанных лошадиными головами. Генка так полагает, что головы пластиковые, крашенные в черный цвет самостоятельно. Палки то и дело путаются за полы плащей, затрудняя движение.
— Это — назгулы? — спрашивает она, нервически хихикнув.
— А то, — мрачно отвечает Арагорн. — Вот они, тень тени, порождение тьмы. Горе тому, кто попадется им на пути.
Дюша несколько разочарован. Он полагал, что назгулы будут хотя бы на настоящих лошадях. Или на «Ямахах» — этот Юджин дело говорил. Потом он решает, что так даже лучше. Это же все-таки игра. Вчерашнее столкновение с гопниками было уж слишком настоящим.
Один из назгулов задирает голову и издает душераздирающий вой. Где-то далеко, отозвавшись, лает собака…