Эльф Хирилорн приводит Арагорна. Лицо у Арагорна зеленоватого оттенка, он затравленно оглядывается по сторонам.
— Все было спланировано с самого начала, — поясняет Боромир, — ну, выбрали двух чайников, со стороны, чтобы проще было, повесили на них колечко и пустили в бега. А чтобы подостоверней, так собрали ролевку, из тех, что потупей, новичков там, фанатов, квенту запустили…
— Ну и что? — не понимает Дюша, — это же так и надо…
— Тьфу, ты и правда тупой как хомяк! Она все устроила так, что кольцо должно было попасть к Саурону!
— Она? Кто — она?
— Моргана, — брезгливо говорит Боромир.
— Какая еще Моргана? — возмущается Генка, — ты можешь говорить по-человечески?
— Но я и говорю по-человечески!
— Погоди, я все объясню, — серебристым голосом говорит Владычица, — все дело в том, что сейчас венец лета!
— Чего?
— Ну, Иванов день по-вашему. А в скрытых книгах написано, что раз в эпоху, под венец лета, при особом расположении созвездий то, что произошло, можно изменить. Ну, переиграть по-другому.
— Ой, — говорит Арагорн, по-прежнему держась за живот, — и если кольцо не уничтожить, Саурон захватит Средиземье, да?
— Если бы только Средиземье, — печально говорит Владычица. Боромир мрачно кивает.
— В общем, — добавляет он, — план был такой — довести вас до Ородруина и там, в кульминационной точке, кольцо отобрать. То есть прибежали бы назгулы на палочках, начистили бы вам морду как нечего делать… учитывая полную вашу бездарность… Ну, и все. Звездец Светлым Силам!
Владычица что-то тихонько шепчет ему на ухо. Дюша отчаянно завидует.
Боромир опять мрачно кивает.
— В принципе, — говорит Владычица, — мы бы вас могли подстраховать. Мы, собственно, и собирались. Ибо нашим боевикам начистить морду вашим назгулам как два пальца обоссать…
— Владычица, — осторожно говорит Боромир.
— Пардон. Мои рыцари-эльфы легко разделались бы с этим жалким подобьем мерзкого отродья. Проблема в том, что по мере того, как кольцо начало набирать силу, образовался прорыв в сопряженных мирах и оно…
— Приманило настоящих назгулов, — угрюмо говорит Генка.
— Точно! И не только. Оно прогибает под себя эту версию Арды. Ваш мир то есть. И я уже не могу предсказать дальнейшего хода событий.
— Погодите-погодите, — говорит Генка, — если вы говорите, что это были настоящие назгулы… и все остальное, да? то как же мы выжили? Это ж назгулы!!!
— А какой им сенс вас убивать? — удивляется Боромир, — они вас попугали только, чтобы события развивались по канону, вот и все. Чем дольше события развиваются по канону, тем больше силы у кольца. Они вас у Ородруина загребут, когда кольцо достигнет высшей точки эффективности.
— Так я и думала! — говорит Генка. — Дюша, я тебе говорила!!!
— Ничего ты мне, Геночка, не говорила!
— Зачем мы только в это впутались?
— Да сейчас отдадим им кольцо и дело с кольцом. Тьфу, с концом! Забирайте вы его и топите сами в вашем Ородруине. Или используйте против Саурона в Последней Битве, или как она там называется!
— Хрен по деревне! — зловеще говорит Владычица.
— То есть?
— Говорю вам, уже поздно. Все должно идти по квенте. Вы должны сами, без всякой силовой и магической поддержки, бросить кольцо в жерло Огненной горы. Я кольцо взять не могу. Если Саурон решит прибрать его к рукам, Лориэн не устоит — вы эту теплицу видели? Обычное стекло, даже не пуленепробиваемое!
— А где у нас Ородруин? — устало спрашивает Дюша.
— Понятия не имею. Но они вам скажут. Вынуждены будут сказать. Иначе ничего не выйдет. Ладно, вы, наверное, устали. Есть хотите? Устрой все, Хирилорн, ладно?
Она поднялась. Дюша думал: ну и ну, она ж на голову выше меня! Как это я раньше не заметил? Да нет, похоже, глюк. По плечо, не больше… А волосы у нее такого странного оттенка — как лунный свет на воде. А глаза как старое серебро. Ой-ей-ей. Зарегистрирован же исторический казус, когда эльфийская дева влюбилась в смертного. Даже три исторических казуса. Почему бы…
— Дюша, — грозно говорит Генка.
— Да, Геночка, — покорно отвечает Дюша.
— Ну вот, — одобрительно говорит Хирилорн, наблюдая, как Дюша наворачивает лапшу «Доширак», — отдохнете и пойдете дальше.
Они сидят на перевернутых ящиках в подсобке. Рядом беспорядочно навалены пакеты с удобрениями, тяпки, садовые ножницы, на стеллаже с горшками исходит паром чайник системы «Тефаль».
Генка мрачно смотрит в пол. Она никуда идти не хочет.
— Не можем же мы держать вас тут вечно…
— Тогда дайте нам магическую поддержку, — говорит Генка, — совесть у вас есть хоть какая-то?
— По канону не положено! Обойдетесь своими силами!
— Да вы посмотрите на нас! Посмотрите на них!
— Толкиена не читали? — укоризненно говорит Хирилорн, — те хоббиты были еще мельче вашего. Вообще никуда не годились. И распрекрасно доползли вдвоем до самого Ородруина!
— Толкиен что хотел, что и писал, — защищается Генка, — хотел, чтобы хоббиты спаслись, они и спаслись. А мы-то сами по себе.
— Я с вами пойду, — печально говорит Боромир, — куда деваться?
— Еще чего! — вскидывается Генка, — ты же Боромир! Заманишь нас в укромное место, отберешь кольцо и пойдешь защищать Минас-Тирит.
— Во-первых, Боромир до Минас-Тирита так и не дошел, -сухо говорит Боромир, — во-вторых, я не Боромир.
— Здрасьте! — удивляется Дюша, — а кто? Все-таки Горлум, да?
— Просто Боря. Романецкий Борис Михайлович, если официально. Кандидат исторических наук.
— А какая область? — интересуется Хирилорн.
— Египтология.
— Древнее царство или Среднее?
— Среднее. Ну и так, по мелочам, сопредельные области…
— В РГГУ или где?
— Погодите, — не выдерживает Генка, — если ты не Боромир, то как ты здесь оказался?
— Я же говорю, из-за Морганы.
— Не понимаю. Дюша, я ничего не понимаю! Кто такая эта Моргана?
— Моя жена, — говорит Боромир.
— …Сами знаете, зло имеет свое отрицательное обаяние. Тем более она-то Мелькора злодеем не считает. Он хорошего хотел, а они все поганили.
— Кто — они?
— Валар. Бездушные слуги Эру Илуватара. То есть скрутил он их, Эру Илуватар, Творец всего сущего, и только Мелькор оказался в оппозиции. Ну и заточили его, замучили. А он возьми да и явись Моргане — явился, весь в черном, за спиной крылья изломанные, волосы седые от страданий, глаза как звезды, лицо такое доброе. Моргана, говорит, я же хорошего хотел. Я хотел, чтобы вы были как валар, ну типа того… Мол, вы изначально были задуманы круто, эльфы — просто подделка под вас, жалкая… А вы их, эльфов, видели, сами понимаете, какие у людей могут возникнуть комплексы! В общем, она прониклась. Села за манускрипты, Средиземье астрально посещала, древнеэльфийский выучила, руны гнумские. И раскопала где-то, что можно переиграть историю с кольцом — в пользу Саурона. Вернется Саурон, вернет Мелькора. Он у него на подхвате был — Гортаур…
— Да чтобы заместитель добровольно посадил на свое место прежнего начальника? — сомневается Дюша.
— Вот и я так думаю. Но для нас и Саурона вот так хватит.
— А ты, значит, ее решил заложить, родную жену? — упрекает Генка. Размах Морганы ей импонирует.
— А мы уже давно не живем. Она Мелькора теперь любит — они все его любят до потери пульса. Но отношения поддерживаем, так что я вроде как к ней был прикомандирован Советом Светлых Сил.
— Доносишь, значит? — мрачно спрашивает Генка.
— Доношу. То есть информирую. И препятствую по мере сил. Вот, попытался отобрать у вас кольцо. Думал, может, еще не поздно…
— Погоди, — говорит Генка, — так это ты вышел против Барлога? Один на один, со сверкающим мечом в руке?
— А что, — уныло спрашивает экс-Боромир, — уже и Барлог был?
— Это не он, Геночка, — объясняет Дюша.
— Сама вижу. Слушай, Боромир, то есть, тьфу, Борис Михайлович, а почему оно все сначала было такое… ненастоящее? У вас что, нормальных эльфов нет?
— Нормальные эльфы, между прочим, есть, — замечает Хири-лорн, поудобнее вытягивая длинные ноги в десантных ботинках.
— Нет, Раздел и все такое? Лошадки на палочках…
— Я ж говорю — это все Моргана затеяла. По секрету от Светлых. Вот и пришлось набирать всякую шушеру со стороны.
— А Арвен эта? Она вроде правильная была. Только старая.
— Эта? Да она везде тусуется. Уже лет двадцать. Наденет платье зеленое и ходит. У нее с головой, по-моему, не все в порядке.
— Ясно, — говорит Генка. — Арагорн? Арагорн молча уставился в грязный пол.
— Это у тебя какая по счету игра? Арагорн молчит.
— Какая игра, спрашиваю?
— Ну, первая, — неохотно говорит Арагорн, — шмыгая носом.
— Ты что нам, зараза, голову морочил? Морочила? Я профессионал, ля-ля тополя, байки травила?
— Я хотела как лучше, — жалобно говорит Арагорн, — мне сказали, эту отыграешь, на хишку возьмем! И на чеховку осеннюю…
— Ты только посмотри на нее, Дюша! И это — великий потомок рыцарей с Заокраинного Запада? Это близорукое ничтожество? Эй, ты куда?
— Я пойду, пожалуй, — осторожно говорит Арагорн.
— От нас не убежишь, — железным голосом говорит эльф Хирилорн и делает страшное лицо.
— Пустите! Мне по канону нужно в Минас-Тирит!
— Насрать на канон! Эй, ты, Хири, как там тебя, не пускай ее, она вас выдаст!
— Я и не пускаю.
— Оставь ее, Геночка, она вон плачет…
— Ну и пусть плачет! Так ей, дуре, и надо! Слушай, Арагорн, как тебя там, по жизни зовут?
— Варвара, — всхлипывает Арагорн, — пустите меня, я домой хочу.
— А кто в эльфов хотел играть? — зловеще говорит Генка, — кто хотел быть красивым, бессмертным, магическим там, я не знаю?
— Я ей в нас поиграю!
— Не хочу больше, — говорит Арагорн, снимая запотевшие очки и утирая слезы, — я же не знала, что они такие… бесчеловечные!
— А какие тебе эльфы нужны, задница? — возмущается Хири-лорн, — как в мультиках? С чего это мне быть человечным? Люди, во-первых, тупые. Во-вторых, воняют. В-третьих…
— О! — говорит Генка, — он опять за свой расизм. А у тебя уши острые. И вообще, вас сюда звали? Не звали! Вот и убирайтесь, откуда приехали!
— Вы что, — удивляется Дюша, — с ума сошли? Судьба Среди-земья на волоске, а они тут ксенофобией занимаются…
— Ничем я таким с ней не занимаюсь! Еще чего!
— Значит, так, — спокойно говорит Владычица, появляясь в дверях подсобки, — Арагорн или Варвара, как там тебя, ни в какой Минас-Тирит ты не пойдешь. Во-первых, я понятия не имею, где тут у вас этот самый Минас-Тирит и на фиг тебе в него надо, во-вторых, толку от тебя там никакого. Тоже мне, эльфийский берилл, защитник крепости, наследник Исилдура! Домой ты тоже не пойдешь.
— А по канону… — упирается Арагорн.
— Тебе уже все касательно канона сказали.
Она садится на единственный шаткий стул и с удовольствием откидывается на спинку.
— Если бы канон был неизменен, — говорит она, — судьба Сре-диземья была бы определена. А она пока в тумане. То есть это значит, если судьба свела вас вместе, то в этом есть какая-то неведомая мне цель. Так что пойдешь с ними.
— Я не дойду…
— Не расстраивайся, они, скорее всего, тоже не дойдут. Но попробовать-то можно… Вот что, суслики, Хирилорн выведет вас задами с территории, а дальше действуйте самостоятельно. Думаю, они пришлют вам инструкции, морганисты эти. Рано или поздно упретесь в Ородруин.
— Это жестоко, бросать нас на произвол судьбы! — возмущается Генка.
— А вы чего хотели? Это же не игра. А жизнь, деточка, вообще жестока и несправедлива. Уж поверь мне, не первую эпоху живу.
— А подарки? — беспокоится Дюша, — по сценарию, то есть по канону, нам подарки полагаются. Эльфийские плащи и все такое…
— Где я вам эльфийский плащ возьму? — признается Владычица, — потом, честно говоря, толку от них… Насколько я помню, в первой версии они не очень-то помогли.
— Тогда, — выдавливает Дюша пересохшим горлом, — я бы хотел… то есть вы не откажете… Гимли же вы не отказали…
— Очень даже отказала, — холодно говорит Владычица, — я еще с гномами Н? развлекалась!
— Дюша!
— Нет, я имею в виду прядку ваших волос… просто на память…
— Дюша!
— Вечно приходится волосы кромсать… Ладно, — она наматывает прядку на палец и отрезает ее большими садовыми ножницами, — возьми.
Дюша неожиданно для себя преклоняет колени. Спину ему сверлит ненавидящий взгляд Генки.
— Надо же… вот тут, прямо тут… А я думал, вы ушли на Заокраинный Запад…, — тихонько говорит он.
— Что мне там делать? Была я там… скукотища! Потом, как можно жить в краю, где нет наших мэллорнов?
— А тут они что, есть?
— Нет… но это неважно…
— А вы валар видели? — с замиранием сердца спрашивает Дюша.
— Видела.
— Ну и какие они?
— А, по-всякому, — неопределенно отвечает Владычица. И, наклонившись так близко, что он чувствует у себя на щеке ее нежное дыхание, шепотом говорит: — кстати, дорогой мой, чтобы увидеть валу, вовсе не обязательно отправляться на Заокраинный Запад…
— А в «Сильмариллионе» написано…
— Что в «Сильмариллионе» написано, это все глупости и одно сплошное вранье. Его специально попросили.
— Кто?
— Понятное дело кто. Кстати, Хири, прежде чем ты их поведешь, подойди к пятому стенду. Там разбрызгиватель сломался.
— Хорошо, Владычица, — покорно говорит Хирилорн, вставая. Владычица величественным жестом разглаживает мятые полы
своего халата, поправляет косынку, дружелюбно кивает Дюше и выплывает из подособки. Хирилорн следует за ней, окинув Дюшу холодным взглядом.
Ревнует, думает Генка. А вот интересно, куда они своих женщин вообще подевали? У Толкиена, кстати, тоже — ну, Галадриэль. Ну, Арвен. Но ведь и все! Весь Лориэн битком набит эльфами, все деревья засижены лучниками, и хотя бы одна их баба Хранителям Кольца попалась по пути. С другой стороны, их женщины почему-то западают на наших мужиков… Я этому мерзавцу глаза выцарапаю!
— Она права, Дюша, — говорит Генка проникновенно, — нам надо идти! Да, увы, надо идти, как бы нам ни хотелось остаться!
— Да, — этот Боромир, похоже, быстро соображает. — Соберись! Мы сохраним прекрасную хозяйку Лориэна в своем сердце.
Дюша, приоткрыв рот, смотрит на дверь.
— Она эльф! — сообщает он, — В самом деле эльф!
— Да ну! Какой ты проницательный, Дюша!
— Между прочим, в истории Средиземья зафиксирован такой факт, что майа Медиан [Для тех, кто не знает — валар как бы заместители Творца Эру Илуватара, который, создав Арду, последний раз проявил себя в наших Палестинах полным уничтожением острова и королевства Нуменор. Валар тоже, видимо, организаторскими способностями не отличаются — судя по тому бардаку, который творится в Средиземье. Майяр — заместители валар, которые помогли последним так удачно все организовать. Кто хочет подробнее — читай «Звирьмариллион» Свиридова. Пикантность ситуации состоит в том, что, хотя межрасовые союзы лично Эру и валар не поощряются, было зарегистрировано по меньшей мере два достоверных брака между людьми и эльфами (Лутиэнь Берен и Ара-горна Арвен). А плодовитые и жизнеспособные потомки Берена/Лутиэнь (гетерозис, он же — гибридная сила, см. любой учебник биологии), т. е. полукровки порядком подпортили множество эльфийских родословных. Кстати, сама Лутиэнь тоже была полукровкой, причем в более продвинутую сторону — ее мама вообще богиня, правда из мелких. Про потомков Арагорна/Арвен ничего не известно, Еськов вон утверждает, что их вообще не было. Что симптоматично — люди (мужчины) женились на эльфийках, а не наоборот. Должно быть, это такой мачо мэйл шовинизм — гоняться за представительницами высших рас… Что естественно — ни один эльф не польстился на жену, которая через тридцать лет станет глубокой старухой. Так что самцы эльфов, как бы они ни были хороши собой, для нас, человеческих женщин, — объект бесперспективный. С чем вас, девочки, и поздравляю.] вышла замуж за эльфа Тингола. Это все равно как если бы дочь президента Дойчебанка влюбилась бы в обезьяну в зоопарке. Даже хуже.
— Бывает, — соглашается Боромир, — «Макс, любовь моя» смотрел? Там еще жена французского посла в шимпанзе влюбилась…
— А там точно любовь у них была? Или просто родство душ?
— Кто ж такие вещи поймет? Но выглядело достоверно, согласись?
— Соглашусь. Как ты думаешь, Геночка, у них что-то было?
— Почему бы нет? Чем этот шимпанзе хуже тебя? Хватит, Дюша, пошли. Вон, уже Хири разбрызгиватель починил. Да, Хири?
— Я проведу вас тайными путями, — мрачно говорит Хири, брезгливо косясь на Дюшу, — то есть через задний ход.
— А заметят?
— Не заметят. Там чары наведены. Хорошие чары, крепкие. Чужие здесь не ходят. А то бы ментура с нас не слезала — регистрации-то нету ни у кого.
У черного хода опрокинулась на бок тачка с навозом, над ней кружился столб крохотных мушек. Сверху медленно падал тополиный пух, подсвеченный косыми лучами красного закатного солнца.
— Спасибо, перворожденный, — вежливо произнес Боромир, осторожно обходя рассыпавшийся навоз.
Но Хирилорн не ответил. Он задумался, прикрыв тяжелые веки, потом глубоко вздохнул:
— Эх, а вдруг он все-таки сумеет переиграть, Саурон? С одной стороны, под Сауроном ходить радости мало, с другой — кому тогда паспорта вообще понадобятся?
— Эй, — осторожно говорит Генка, — вы же обещали…
— Я Владычице клялся в верности, — холодно сказал Хирилорн. И мечтательно добавил: — А все-таки тогда мы бы вас поприжали, аданов непромытых… Ладно, валите. Кустики вон видите? Туда и ныряйте. Там тропинка такая, незаметная почти, на нее тоже чары наложены.
— Вот здорово, — говорит Генка, щедро поливая шашлык огненным кетчупом, — а то у нас совсем деньги кончились.
— Не в деньгах счастье, — неопределенно ответил Боромир, рассчитываясь с официанткой.
Они сидят у крохотного озера. На берегу грязными комками дремлют ленивые утки. По темной воде плывет тополиный пух.
— Геночка, как не стыдно, ты у эльфов ела!
— У эльфов не еда, а растительная пища, — возражает Генка, облизывая пальцы. — Врали они все, Дюша, про эти путлибы или как они там. Бессовестно врали. Эльфийскую еду вообще есть невозможно.
— Ну, ты прям как Горлум!
— А кстати, насчет Горлума! Он у нас есть? Арагорн, сидеть!
— Я ничего, — оправдывается Арагорн, ерзая на стуле, — только страшно немножко,
— Это же игра, да? — Арагорн, моргая, по очереди заглядывает им в глаза. — Это они так играют?
— Кто — они? — сурово спрашивает Генка, — высшие эльфы? — Ну, — цепляется за соломинку Арагорн, — могли же они сделать себе уши и все такое… Волосы высветлить…
— Она настоящая, — печально говорит Дюша, глядя в пространство, — таких вообще не бывает. Значит, настоящая…
— Дюша, вспомни, она же гному давала! Вот те крест! Просто Толкиен вообще про секс не писал, стеснялся.
— Не смей так о ней говорить!
— А почему, собственно? Только потому, что ей тыща лет с гаком, а она выглядит от силы на двадцать? Еще бы, при ее-то родословной. Тьфу ты, высшая раса! Мы-то на них надышаться не можем — эльфы, эльфы! — а они же нас ненавидят, эльфы! Ты только погляди на этого их Хирилорна, он же, дай ему волю, просто перережет всех и не поморщится! Мы для него хуже Саурона!
— Это не совсем так, — печально говорит Боромир, разглядывая свой шашлык, — на самом деле большая часть эльфов вовсе нас не ненавидят. Просто презирают. Интересно, из кого у них этот шашлык сделан?
— Ты мне зубы не заговаривай! Сволочи они, а не эльфы! Оставили нас одних-одинешенек…
— А они иначе и не могли — так по канону надо. Ладно, хватит. Что дальше делать будем?
— Я не пойду в Минас-Тирит! — вдруг выпаливает Генка, исподлобья глядя на Боромира.
— Ты что, охренела? Какой Минас-Тирит? Я к тому, что домой вам нельзя. Ждут вас там, понятно?
— Куда уж ионятнее…
— Значит, ночевать где-то придется. Ладно, знаю я одно место. Поехали.
— Минас-Тирит? — вновь подозрительно спрашивает Генка, почесывая щиколотку.
— Да нет, просто друг у меня ночным сторожем работает. Хорошее место, в самом центре, но тихое. Укрывище. Сейчас тачку тормознем и поедем.
— Поверху? — радуется Дюша.
— А то… Подземные тропы для нас сейчас закрыты. Давайте, пока не стемнело совсем…
— Ты ж говоришь, он ночью работает.
— Он-то да, так ведь и назгулы тоже.
— Ну… Генка, эй, ты куда?
— Зубную щетку хочу купить, — говорит Генка мрачно. — Эй, ты, Боромир, дай сотку…
— Не жирно на зубную щетку?
— Не твое дело.
— Ладно, только скорее. Эй, тормози!!! Арагорн! Садись в машину, Арагорн, кому сказал?
— Мама будет волноваться, — печалится Арагорн.
— Не ври. Нет у тебя никакой мамы. И папы тоже нет. А то бы претендентом на престол был бы папа, а не ты, Арагорн, сын Арахорна. Ладно, ну, все, хоббиты, поехали.
— Он что у тебя, в «Национале» работает? — уважительно говорит Дюша.
Они стоят в большом, заваленном мусором дворе на задах отеля. В мусорные баки осыпается сирень.
— Не совсем, — неопределенно говорит Боромир. — Теперь сюда.
В доме напротив пронзительно блестят в закатном свете немытые стекла. Где-то далеко, в другом мире, воет милицейская сирена. Наверное, правительство куда-нибудь едет, думает Генка. Едет и не знает, что Саурон уже примеряет железный венец. Абзац правительству. А чего хотеть? Толпы народа же — все в зеленых плащах, с деревянными мечами — и все столько лет занимались тем, что расчищали место для Саурона. Рано или поздно это должно было случиться. Если так сильно во что-то веришь… если столько людей одновременно во что-то верят… Вот зараза, ну почему бы им не поверить, например, в мумми-троллей? Ну, чем плохо?
— Это?
— Осторожно, тут лестница.
— Что-то мне тут, — говорит Арагорн.
— Не боись, сударыня, то есть рыцарь запада, все путем.
— Каким путем? — Генка аж приплясывает от возмущения на стертых ступенях, — каким путем? Куда ты нас затащил, боец с темными силами?
Красное кирпичное здание смотрит на них слепыми окнами. Под крыльцом вяло шевелятся комья тополиного пуха.
У тяжелой двери табличка:
Ниже ярко-желтый постер:
— Ты, Борька? А это кто?
— Это со мной, — веско говорит Боромир.
Рыжий малый в грязно-белой майке отодвигается в сторону, освобождая проход.
— Познакомьтесь, — тем временем говорит Боромир, подталкивая корпусом упирающегося Арагорна, — это Кракен.
— Надо же, — вежливо говорит Дюша.
— Нам нужно надежное укрывище…
— За тобой что, — доброжелательно интересуется Кракен, — опять следят?
— Почему — опять? — удивляется Дюша.
— А, его уже один раз облучали невидимым оружием. В психушке лежал…
— Это были происки репрессивной психиатрии, — с достоинством говорит Боромир.
Генка делает острожный шаг назад, но дверь за ее спиной резко захлопывается.
— Сюда, — говорит Кракен, спускаясь по ступенькам куда-то вниз и приветливо маша им рукой.
С бетонного потолка тускло светят плафоны, убранные в железную сетку. По стенам на полках расставлены пыльные банки, где в мутной жидкости плавают органы, жемчужные, как рыбьи пузыри, органы, розовые, как фрагменты целлулоидных пупсов, органы, темно-красные, как морские анемоны. Генке кажется, что все они шевелятся.
В углу стоит цинковый стол, под ним цинковое же корыто, баки с формалином, груда простынь в бурых потеках.
— Садитесь, — приветливо говорит Кракен, — есть хотите? Они чинно рассаживаются на деревянную скамью под банками с
органами.
— Спасибо, — вежливо говорит Дюша, вытирая о штаны потные ладони, — мы уже.
— Чаю?
— Не надо.
— Ты что, Дюша, почему не надо? Я хочу чаю.
— Ладно, — Кракен нагибается и извлекает откуда-то электрочайник, — сейчас. Только воду наберу.
Только теперь Генка замечает, что в коридор выходят еще две двери. Из одной тянет неприятным сырым холодом.
— А там что? — интересуется она.
— Холодильник. Так во что ты опять вляпался, а, Борька?
— Это не я, — отмахнулся Боромир, — это они. Им надо пересидеть где-то до утра, понимаешь, такое дело…
— Бывает, — сочувственно кивнул Кракен, — ладно, я пошел. Туалет, кстати, тоже там.
— А в холодильнике что?
— Трупы, понятное дело. А ты что подумала?
— Я так и подумала, — говорит Генка.
— А я вот совсем мертвых не боюсь, — заявляет Арагорн, — то есть мертвых мертвых.
— Живые мертвые это, конечно, другое дело, -соглашается Генка. — Они так и шастают.
— Тут ирония неуместна, — возражает Боромир, — поскольку зарегистрирован по крайней мере один такой случай. Про Черного хоббита слышали? Полевку на Клязьме отыгрывали, надо было переправляться, они стали деревья рубить, ну, не рассчитали — дерево упало не туда и придавило девочку-хоббита. Насмерть. Так что эти уроды сделали? Они подумали — раз уж все собрались, готовились столько, приехали, отыграем, а она пускай тут полежит. Вернемся, заберем. Не убежит ведь. В общем, оставили ее, переправились на тот берег и пошли играть. А вечером возвращаются — нет ее.
— Все было спланировано с самого начала, — поясняет Боромир, — ну, выбрали двух чайников, со стороны, чтобы проще было, повесили на них колечко и пустили в бега. А чтобы подостоверней, так собрали ролевку, из тех, что потупей, новичков там, фанатов, квенту запустили…
— Ну и что? — не понимает Дюша, — это же так и надо…
— Тьфу, ты и правда тупой как хомяк! Она все устроила так, что кольцо должно было попасть к Саурону!
— Она? Кто — она?
— Моргана, — брезгливо говорит Боромир.
— Какая еще Моргана? — возмущается Генка, — ты можешь говорить по-человечески?
— Но я и говорю по-человечески!
— Погоди, я все объясню, — серебристым голосом говорит Владычица, — все дело в том, что сейчас венец лета!
— Чего?
— Ну, Иванов день по-вашему. А в скрытых книгах написано, что раз в эпоху, под венец лета, при особом расположении созвездий то, что произошло, можно изменить. Ну, переиграть по-другому.
— Ой, — говорит Арагорн, по-прежнему держась за живот, — и если кольцо не уничтожить, Саурон захватит Средиземье, да?
— Если бы только Средиземье, — печально говорит Владычица. Боромир мрачно кивает.
— В общем, — добавляет он, — план был такой — довести вас до Ородруина и там, в кульминационной точке, кольцо отобрать. То есть прибежали бы назгулы на палочках, начистили бы вам морду как нечего делать… учитывая полную вашу бездарность… Ну, и все. Звездец Светлым Силам!
Владычица что-то тихонько шепчет ему на ухо. Дюша отчаянно завидует.
Боромир опять мрачно кивает.
— В принципе, — говорит Владычица, — мы бы вас могли подстраховать. Мы, собственно, и собирались. Ибо нашим боевикам начистить морду вашим назгулам как два пальца обоссать…
— Владычица, — осторожно говорит Боромир.
— Пардон. Мои рыцари-эльфы легко разделались бы с этим жалким подобьем мерзкого отродья. Проблема в том, что по мере того, как кольцо начало набирать силу, образовался прорыв в сопряженных мирах и оно…
— Приманило настоящих назгулов, — угрюмо говорит Генка.
— Точно! И не только. Оно прогибает под себя эту версию Арды. Ваш мир то есть. И я уже не могу предсказать дальнейшего хода событий.
— Погодите-погодите, — говорит Генка, — если вы говорите, что это были настоящие назгулы… и все остальное, да? то как же мы выжили? Это ж назгулы!!!
— А какой им сенс вас убивать? — удивляется Боромир, — они вас попугали только, чтобы события развивались по канону, вот и все. Чем дольше события развиваются по канону, тем больше силы у кольца. Они вас у Ородруина загребут, когда кольцо достигнет высшей точки эффективности.
— Так я и думала! — говорит Генка. — Дюша, я тебе говорила!!!
— Ничего ты мне, Геночка, не говорила!
— Зачем мы только в это впутались?
— Да сейчас отдадим им кольцо и дело с кольцом. Тьфу, с концом! Забирайте вы его и топите сами в вашем Ородруине. Или используйте против Саурона в Последней Битве, или как она там называется!
— Хрен по деревне! — зловеще говорит Владычица.
— То есть?
— Говорю вам, уже поздно. Все должно идти по квенте. Вы должны сами, без всякой силовой и магической поддержки, бросить кольцо в жерло Огненной горы. Я кольцо взять не могу. Если Саурон решит прибрать его к рукам, Лориэн не устоит — вы эту теплицу видели? Обычное стекло, даже не пуленепробиваемое!
— А где у нас Ородруин? — устало спрашивает Дюша.
— Понятия не имею. Но они вам скажут. Вынуждены будут сказать. Иначе ничего не выйдет. Ладно, вы, наверное, устали. Есть хотите? Устрой все, Хирилорн, ладно?
Она поднялась. Дюша думал: ну и ну, она ж на голову выше меня! Как это я раньше не заметил? Да нет, похоже, глюк. По плечо, не больше… А волосы у нее такого странного оттенка — как лунный свет на воде. А глаза как старое серебро. Ой-ей-ей. Зарегистрирован же исторический казус, когда эльфийская дева влюбилась в смертного. Даже три исторических казуса. Почему бы…
— Дюша, — грозно говорит Генка.
— Да, Геночка, — покорно отвечает Дюша.
***
— Ну вот, — одобрительно говорит Хирилорн, наблюдая, как Дюша наворачивает лапшу «Доширак», — отдохнете и пойдете дальше.
Они сидят на перевернутых ящиках в подсобке. Рядом беспорядочно навалены пакеты с удобрениями, тяпки, садовые ножницы, на стеллаже с горшками исходит паром чайник системы «Тефаль».
Генка мрачно смотрит в пол. Она никуда идти не хочет.
— Не можем же мы держать вас тут вечно…
— Тогда дайте нам магическую поддержку, — говорит Генка, — совесть у вас есть хоть какая-то?
— По канону не положено! Обойдетесь своими силами!
— Да вы посмотрите на нас! Посмотрите на них!
— Толкиена не читали? — укоризненно говорит Хирилорн, — те хоббиты были еще мельче вашего. Вообще никуда не годились. И распрекрасно доползли вдвоем до самого Ородруина!
— Толкиен что хотел, что и писал, — защищается Генка, — хотел, чтобы хоббиты спаслись, они и спаслись. А мы-то сами по себе.
— Я с вами пойду, — печально говорит Боромир, — куда деваться?
— Еще чего! — вскидывается Генка, — ты же Боромир! Заманишь нас в укромное место, отберешь кольцо и пойдешь защищать Минас-Тирит.
— Во-первых, Боромир до Минас-Тирита так и не дошел, -сухо говорит Боромир, — во-вторых, я не Боромир.
— Здрасьте! — удивляется Дюша, — а кто? Все-таки Горлум, да?
— Просто Боря. Романецкий Борис Михайлович, если официально. Кандидат исторических наук.
— А какая область? — интересуется Хирилорн.
— Египтология.
— Древнее царство или Среднее?
— Среднее. Ну и так, по мелочам, сопредельные области…
— В РГГУ или где?
— Погодите, — не выдерживает Генка, — если ты не Боромир, то как ты здесь оказался?
— Я же говорю, из-за Морганы.
— Не понимаю. Дюша, я ничего не понимаю! Кто такая эта Моргана?
— Моя жена, — говорит Боромир.
***
— …Сами знаете, зло имеет свое отрицательное обаяние. Тем более она-то Мелькора злодеем не считает. Он хорошего хотел, а они все поганили.
— Кто — они?
— Валар. Бездушные слуги Эру Илуватара. То есть скрутил он их, Эру Илуватар, Творец всего сущего, и только Мелькор оказался в оппозиции. Ну и заточили его, замучили. А он возьми да и явись Моргане — явился, весь в черном, за спиной крылья изломанные, волосы седые от страданий, глаза как звезды, лицо такое доброе. Моргана, говорит, я же хорошего хотел. Я хотел, чтобы вы были как валар, ну типа того… Мол, вы изначально были задуманы круто, эльфы — просто подделка под вас, жалкая… А вы их, эльфов, видели, сами понимаете, какие у людей могут возникнуть комплексы! В общем, она прониклась. Села за манускрипты, Средиземье астрально посещала, древнеэльфийский выучила, руны гнумские. И раскопала где-то, что можно переиграть историю с кольцом — в пользу Саурона. Вернется Саурон, вернет Мелькора. Он у него на подхвате был — Гортаур…
— Да чтобы заместитель добровольно посадил на свое место прежнего начальника? — сомневается Дюша.
— Вот и я так думаю. Но для нас и Саурона вот так хватит.
— А ты, значит, ее решил заложить, родную жену? — упрекает Генка. Размах Морганы ей импонирует.
— А мы уже давно не живем. Она Мелькора теперь любит — они все его любят до потери пульса. Но отношения поддерживаем, так что я вроде как к ней был прикомандирован Советом Светлых Сил.
— Доносишь, значит? — мрачно спрашивает Генка.
— Доношу. То есть информирую. И препятствую по мере сил. Вот, попытался отобрать у вас кольцо. Думал, может, еще не поздно…
— Погоди, — говорит Генка, — так это ты вышел против Барлога? Один на один, со сверкающим мечом в руке?
— А что, — уныло спрашивает экс-Боромир, — уже и Барлог был?
— Это не он, Геночка, — объясняет Дюша.
— Сама вижу. Слушай, Боромир, то есть, тьфу, Борис Михайлович, а почему оно все сначала было такое… ненастоящее? У вас что, нормальных эльфов нет?
— Нормальные эльфы, между прочим, есть, — замечает Хири-лорн, поудобнее вытягивая длинные ноги в десантных ботинках.
— Нет, Раздел и все такое? Лошадки на палочках…
— Я ж говорю — это все Моргана затеяла. По секрету от Светлых. Вот и пришлось набирать всякую шушеру со стороны.
— А Арвен эта? Она вроде правильная была. Только старая.
— Эта? Да она везде тусуется. Уже лет двадцать. Наденет платье зеленое и ходит. У нее с головой, по-моему, не все в порядке.
— Ясно, — говорит Генка. — Арагорн? Арагорн молча уставился в грязный пол.
— Это у тебя какая по счету игра? Арагорн молчит.
— Какая игра, спрашиваю?
— Ну, первая, — неохотно говорит Арагорн, — шмыгая носом.
— Ты что нам, зараза, голову морочил? Морочила? Я профессионал, ля-ля тополя, байки травила?
— Я хотела как лучше, — жалобно говорит Арагорн, — мне сказали, эту отыграешь, на хишку возьмем! И на чеховку осеннюю…
— Ты только посмотри на нее, Дюша! И это — великий потомок рыцарей с Заокраинного Запада? Это близорукое ничтожество? Эй, ты куда?
— Я пойду, пожалуй, — осторожно говорит Арагорн.
— От нас не убежишь, — железным голосом говорит эльф Хирилорн и делает страшное лицо.
— Пустите! Мне по канону нужно в Минас-Тирит!
— Насрать на канон! Эй, ты, Хири, как там тебя, не пускай ее, она вас выдаст!
— Я и не пускаю.
— Оставь ее, Геночка, она вон плачет…
— Ну и пусть плачет! Так ей, дуре, и надо! Слушай, Арагорн, как тебя там, по жизни зовут?
— Варвара, — всхлипывает Арагорн, — пустите меня, я домой хочу.
— А кто в эльфов хотел играть? — зловеще говорит Генка, — кто хотел быть красивым, бессмертным, магическим там, я не знаю?
— Я ей в нас поиграю!
— Не хочу больше, — говорит Арагорн, снимая запотевшие очки и утирая слезы, — я же не знала, что они такие… бесчеловечные!
— А какие тебе эльфы нужны, задница? — возмущается Хири-лорн, — как в мультиках? С чего это мне быть человечным? Люди, во-первых, тупые. Во-вторых, воняют. В-третьих…
— О! — говорит Генка, — он опять за свой расизм. А у тебя уши острые. И вообще, вас сюда звали? Не звали! Вот и убирайтесь, откуда приехали!
— Вы что, — удивляется Дюша, — с ума сошли? Судьба Среди-земья на волоске, а они тут ксенофобией занимаются…
— Ничем я таким с ней не занимаюсь! Еще чего!
— Значит, так, — спокойно говорит Владычица, появляясь в дверях подсобки, — Арагорн или Варвара, как там тебя, ни в какой Минас-Тирит ты не пойдешь. Во-первых, я понятия не имею, где тут у вас этот самый Минас-Тирит и на фиг тебе в него надо, во-вторых, толку от тебя там никакого. Тоже мне, эльфийский берилл, защитник крепости, наследник Исилдура! Домой ты тоже не пойдешь.
— А по канону… — упирается Арагорн.
— Тебе уже все касательно канона сказали.
Она садится на единственный шаткий стул и с удовольствием откидывается на спинку.
— Если бы канон был неизменен, — говорит она, — судьба Сре-диземья была бы определена. А она пока в тумане. То есть это значит, если судьба свела вас вместе, то в этом есть какая-то неведомая мне цель. Так что пойдешь с ними.
— Я не дойду…
— Не расстраивайся, они, скорее всего, тоже не дойдут. Но попробовать-то можно… Вот что, суслики, Хирилорн выведет вас задами с территории, а дальше действуйте самостоятельно. Думаю, они пришлют вам инструкции, морганисты эти. Рано или поздно упретесь в Ородруин.
— Это жестоко, бросать нас на произвол судьбы! — возмущается Генка.
— А вы чего хотели? Это же не игра. А жизнь, деточка, вообще жестока и несправедлива. Уж поверь мне, не первую эпоху живу.
— А подарки? — беспокоится Дюша, — по сценарию, то есть по канону, нам подарки полагаются. Эльфийские плащи и все такое…
— Где я вам эльфийский плащ возьму? — признается Владычица, — потом, честно говоря, толку от них… Насколько я помню, в первой версии они не очень-то помогли.
— Тогда, — выдавливает Дюша пересохшим горлом, — я бы хотел… то есть вы не откажете… Гимли же вы не отказали…
— Очень даже отказала, — холодно говорит Владычица, — я еще с гномами Н? развлекалась!
— Дюша!
— Нет, я имею в виду прядку ваших волос… просто на память…
— Дюша!
— Вечно приходится волосы кромсать… Ладно, — она наматывает прядку на палец и отрезает ее большими садовыми ножницами, — возьми.
Дюша неожиданно для себя преклоняет колени. Спину ему сверлит ненавидящий взгляд Генки.
— Надо же… вот тут, прямо тут… А я думал, вы ушли на Заокраинный Запад…, — тихонько говорит он.
— Что мне там делать? Была я там… скукотища! Потом, как можно жить в краю, где нет наших мэллорнов?
— А тут они что, есть?
— Нет… но это неважно…
— А вы валар видели? — с замиранием сердца спрашивает Дюша.
— Видела.
— Ну и какие они?
— А, по-всякому, — неопределенно отвечает Владычица. И, наклонившись так близко, что он чувствует у себя на щеке ее нежное дыхание, шепотом говорит: — кстати, дорогой мой, чтобы увидеть валу, вовсе не обязательно отправляться на Заокраинный Запад…
— А в «Сильмариллионе» написано…
— Что в «Сильмариллионе» написано, это все глупости и одно сплошное вранье. Его специально попросили.
— Кто?
— Понятное дело кто. Кстати, Хири, прежде чем ты их поведешь, подойди к пятому стенду. Там разбрызгиватель сломался.
— Хорошо, Владычица, — покорно говорит Хирилорн, вставая. Владычица величественным жестом разглаживает мятые полы
своего халата, поправляет косынку, дружелюбно кивает Дюше и выплывает из подособки. Хирилорн следует за ней, окинув Дюшу холодным взглядом.
Ревнует, думает Генка. А вот интересно, куда они своих женщин вообще подевали? У Толкиена, кстати, тоже — ну, Галадриэль. Ну, Арвен. Но ведь и все! Весь Лориэн битком набит эльфами, все деревья засижены лучниками, и хотя бы одна их баба Хранителям Кольца попалась по пути. С другой стороны, их женщины почему-то западают на наших мужиков… Я этому мерзавцу глаза выцарапаю!
— Она права, Дюша, — говорит Генка проникновенно, — нам надо идти! Да, увы, надо идти, как бы нам ни хотелось остаться!
— Да, — этот Боромир, похоже, быстро соображает. — Соберись! Мы сохраним прекрасную хозяйку Лориэна в своем сердце.
Дюша, приоткрыв рот, смотрит на дверь.
— Она эльф! — сообщает он, — В самом деле эльф!
— Да ну! Какой ты проницательный, Дюша!
— Между прочим, в истории Средиземья зафиксирован такой факт, что майа Медиан [Для тех, кто не знает — валар как бы заместители Творца Эру Илуватара, который, создав Арду, последний раз проявил себя в наших Палестинах полным уничтожением острова и королевства Нуменор. Валар тоже, видимо, организаторскими способностями не отличаются — судя по тому бардаку, который творится в Средиземье. Майяр — заместители валар, которые помогли последним так удачно все организовать. Кто хочет подробнее — читай «Звирьмариллион» Свиридова. Пикантность ситуации состоит в том, что, хотя межрасовые союзы лично Эру и валар не поощряются, было зарегистрировано по меньшей мере два достоверных брака между людьми и эльфами (Лутиэнь Берен и Ара-горна Арвен). А плодовитые и жизнеспособные потомки Берена/Лутиэнь (гетерозис, он же — гибридная сила, см. любой учебник биологии), т. е. полукровки порядком подпортили множество эльфийских родословных. Кстати, сама Лутиэнь тоже была полукровкой, причем в более продвинутую сторону — ее мама вообще богиня, правда из мелких. Про потомков Арагорна/Арвен ничего не известно, Еськов вон утверждает, что их вообще не было. Что симптоматично — люди (мужчины) женились на эльфийках, а не наоборот. Должно быть, это такой мачо мэйл шовинизм — гоняться за представительницами высших рас… Что естественно — ни один эльф не польстился на жену, которая через тридцать лет станет глубокой старухой. Так что самцы эльфов, как бы они ни были хороши собой, для нас, человеческих женщин, — объект бесперспективный. С чем вас, девочки, и поздравляю.] вышла замуж за эльфа Тингола. Это все равно как если бы дочь президента Дойчебанка влюбилась бы в обезьяну в зоопарке. Даже хуже.
— Бывает, — соглашается Боромир, — «Макс, любовь моя» смотрел? Там еще жена французского посла в шимпанзе влюбилась…
— А там точно любовь у них была? Или просто родство душ?
— Кто ж такие вещи поймет? Но выглядело достоверно, согласись?
— Соглашусь. Как ты думаешь, Геночка, у них что-то было?
— Почему бы нет? Чем этот шимпанзе хуже тебя? Хватит, Дюша, пошли. Вон, уже Хири разбрызгиватель починил. Да, Хири?
— Я проведу вас тайными путями, — мрачно говорит Хири, брезгливо косясь на Дюшу, — то есть через задний ход.
— А заметят?
— Не заметят. Там чары наведены. Хорошие чары, крепкие. Чужие здесь не ходят. А то бы ментура с нас не слезала — регистрации-то нету ни у кого.
У черного хода опрокинулась на бок тачка с навозом, над ней кружился столб крохотных мушек. Сверху медленно падал тополиный пух, подсвеченный косыми лучами красного закатного солнца.
— Спасибо, перворожденный, — вежливо произнес Боромир, осторожно обходя рассыпавшийся навоз.
Но Хирилорн не ответил. Он задумался, прикрыв тяжелые веки, потом глубоко вздохнул:
— Эх, а вдруг он все-таки сумеет переиграть, Саурон? С одной стороны, под Сауроном ходить радости мало, с другой — кому тогда паспорта вообще понадобятся?
— Эй, — осторожно говорит Генка, — вы же обещали…
— Я Владычице клялся в верности, — холодно сказал Хирилорн. И мечтательно добавил: — А все-таки тогда мы бы вас поприжали, аданов непромытых… Ладно, валите. Кустики вон видите? Туда и ныряйте. Там тропинка такая, незаметная почти, на нее тоже чары наложены.
***
— Вот здорово, — говорит Генка, щедро поливая шашлык огненным кетчупом, — а то у нас совсем деньги кончились.
— Не в деньгах счастье, — неопределенно ответил Боромир, рассчитываясь с официанткой.
Они сидят у крохотного озера. На берегу грязными комками дремлют ленивые утки. По темной воде плывет тополиный пух.
— Геночка, как не стыдно, ты у эльфов ела!
— У эльфов не еда, а растительная пища, — возражает Генка, облизывая пальцы. — Врали они все, Дюша, про эти путлибы или как они там. Бессовестно врали. Эльфийскую еду вообще есть невозможно.
— Ну, ты прям как Горлум!
— А кстати, насчет Горлума! Он у нас есть? Арагорн, сидеть!
— Я ничего, — оправдывается Арагорн, ерзая на стуле, — только страшно немножко,
— Это же игра, да? — Арагорн, моргая, по очереди заглядывает им в глаза. — Это они так играют?
— Кто — они? — сурово спрашивает Генка, — высшие эльфы? — Ну, — цепляется за соломинку Арагорн, — могли же они сделать себе уши и все такое… Волосы высветлить…
— Она настоящая, — печально говорит Дюша, глядя в пространство, — таких вообще не бывает. Значит, настоящая…
— Дюша, вспомни, она же гному давала! Вот те крест! Просто Толкиен вообще про секс не писал, стеснялся.
— Не смей так о ней говорить!
— А почему, собственно? Только потому, что ей тыща лет с гаком, а она выглядит от силы на двадцать? Еще бы, при ее-то родословной. Тьфу ты, высшая раса! Мы-то на них надышаться не можем — эльфы, эльфы! — а они же нас ненавидят, эльфы! Ты только погляди на этого их Хирилорна, он же, дай ему волю, просто перережет всех и не поморщится! Мы для него хуже Саурона!
— Это не совсем так, — печально говорит Боромир, разглядывая свой шашлык, — на самом деле большая часть эльфов вовсе нас не ненавидят. Просто презирают. Интересно, из кого у них этот шашлык сделан?
— Ты мне зубы не заговаривай! Сволочи они, а не эльфы! Оставили нас одних-одинешенек…
— А они иначе и не могли — так по канону надо. Ладно, хватит. Что дальше делать будем?
— Я не пойду в Минас-Тирит! — вдруг выпаливает Генка, исподлобья глядя на Боромира.
— Ты что, охренела? Какой Минас-Тирит? Я к тому, что домой вам нельзя. Ждут вас там, понятно?
— Куда уж ионятнее…
— Значит, ночевать где-то придется. Ладно, знаю я одно место. Поехали.
— Минас-Тирит? — вновь подозрительно спрашивает Генка, почесывая щиколотку.
— Да нет, просто друг у меня ночным сторожем работает. Хорошее место, в самом центре, но тихое. Укрывище. Сейчас тачку тормознем и поедем.
— Поверху? — радуется Дюша.
— А то… Подземные тропы для нас сейчас закрыты. Давайте, пока не стемнело совсем…
— Ты ж говоришь, он ночью работает.
— Он-то да, так ведь и назгулы тоже.
— Ну… Генка, эй, ты куда?
— Зубную щетку хочу купить, — говорит Генка мрачно. — Эй, ты, Боромир, дай сотку…
— Не жирно на зубную щетку?
— Не твое дело.
— Ладно, только скорее. Эй, тормози!!! Арагорн! Садись в машину, Арагорн, кому сказал?
— Мама будет волноваться, — печалится Арагорн.
— Не ври. Нет у тебя никакой мамы. И папы тоже нет. А то бы претендентом на престол был бы папа, а не ты, Арагорн, сын Арахорна. Ладно, ну, все, хоббиты, поехали.
***
— Он что у тебя, в «Национале» работает? — уважительно говорит Дюша.
Они стоят в большом, заваленном мусором дворе на задах отеля. В мусорные баки осыпается сирень.
— Не совсем, — неопределенно говорит Боромир. — Теперь сюда.
В доме напротив пронзительно блестят в закатном свете немытые стекла. Где-то далеко, в другом мире, воет милицейская сирена. Наверное, правительство куда-нибудь едет, думает Генка. Едет и не знает, что Саурон уже примеряет железный венец. Абзац правительству. А чего хотеть? Толпы народа же — все в зеленых плащах, с деревянными мечами — и все столько лет занимались тем, что расчищали место для Саурона. Рано или поздно это должно было случиться. Если так сильно во что-то веришь… если столько людей одновременно во что-то верят… Вот зараза, ну почему бы им не поверить, например, в мумми-троллей? Ну, чем плохо?
— Это?
— Осторожно, тут лестница.
— Что-то мне тут, — говорит Арагорн.
— Не боись, сударыня, то есть рыцарь запада, все путем.
— Каким путем? — Генка аж приплясывает от возмущения на стертых ступенях, — каким путем? Куда ты нас затащил, боец с темными силами?
Красное кирпичное здание смотрит на них слепыми окнами. Под крыльцом вяло шевелятся комья тополиного пуха.
У тяжелой двери табличка:
Кафедра патологоанатомии 1-го мединститута им. Сеченова.
Анатомический театр
Ниже ярко-желтый постер:
Только один раз:
Концерт рок-группы «Несчастный случай»
***
— Ты, Борька? А это кто?
— Это со мной, — веско говорит Боромир.
Рыжий малый в грязно-белой майке отодвигается в сторону, освобождая проход.
— Познакомьтесь, — тем временем говорит Боромир, подталкивая корпусом упирающегося Арагорна, — это Кракен.
— Надо же, — вежливо говорит Дюша.
— Нам нужно надежное укрывище…
— За тобой что, — доброжелательно интересуется Кракен, — опять следят?
— Почему — опять? — удивляется Дюша.
— А, его уже один раз облучали невидимым оружием. В психушке лежал…
— Это были происки репрессивной психиатрии, — с достоинством говорит Боромир.
Генка делает острожный шаг назад, но дверь за ее спиной резко захлопывается.
— Сюда, — говорит Кракен, спускаясь по ступенькам куда-то вниз и приветливо маша им рукой.
С бетонного потолка тускло светят плафоны, убранные в железную сетку. По стенам на полках расставлены пыльные банки, где в мутной жидкости плавают органы, жемчужные, как рыбьи пузыри, органы, розовые, как фрагменты целлулоидных пупсов, органы, темно-красные, как морские анемоны. Генке кажется, что все они шевелятся.
В углу стоит цинковый стол, под ним цинковое же корыто, баки с формалином, груда простынь в бурых потеках.
— Садитесь, — приветливо говорит Кракен, — есть хотите? Они чинно рассаживаются на деревянную скамью под банками с
органами.
— Спасибо, — вежливо говорит Дюша, вытирая о штаны потные ладони, — мы уже.
— Чаю?
— Не надо.
— Ты что, Дюша, почему не надо? Я хочу чаю.
— Ладно, — Кракен нагибается и извлекает откуда-то электрочайник, — сейчас. Только воду наберу.
Только теперь Генка замечает, что в коридор выходят еще две двери. Из одной тянет неприятным сырым холодом.
— А там что? — интересуется она.
— Холодильник. Так во что ты опять вляпался, а, Борька?
— Это не я, — отмахнулся Боромир, — это они. Им надо пересидеть где-то до утра, понимаешь, такое дело…
— Бывает, — сочувственно кивнул Кракен, — ладно, я пошел. Туалет, кстати, тоже там.
— А в холодильнике что?
— Трупы, понятное дело. А ты что подумала?
— Я так и подумала, — говорит Генка.
— А я вот совсем мертвых не боюсь, — заявляет Арагорн, — то есть мертвых мертвых.
— Живые мертвые это, конечно, другое дело, -соглашается Генка. — Они так и шастают.
— Тут ирония неуместна, — возражает Боромир, — поскольку зарегистрирован по крайней мере один такой случай. Про Черного хоббита слышали? Полевку на Клязьме отыгрывали, надо было переправляться, они стали деревья рубить, ну, не рассчитали — дерево упало не туда и придавило девочку-хоббита. Насмерть. Так что эти уроды сделали? Они подумали — раз уж все собрались, готовились столько, приехали, отыграем, а она пускай тут полежит. Вернемся, заберем. Не убежит ведь. В общем, оставили ее, переправились на тот берег и пошли играть. А вечером возвращаются — нет ее.