— Вы совершенно правы, — проговорил Бюргер, вновь взглянув на Мейсона.
На лице Мейсона появилась ослепительная улыбка. Глаза Бюргера налились кровью. Наступая на адвоката, он в бешенстве закричал:
— Мы поймем, кто это сделал! Мы узнаем все до мельчайших подробностей — пусть на расследование уйдет хоть целый год! И когда мы выясним всю правду, я лично постараюсь, чтобы кое-кого лишили адвокатского звания!
— Лишили адвокатского звания? — переспросил судья. — Вы выдвигаете обвинение против какого-нибудь конкретного лица, господин прокурор?
— Я всего лишь хотел сказать, — смутился Бюргер, — что если виновник окажется юристом, то мы лишим его звания. А если нет, то он будет наказан иначе.
— Мистер Мейсон, у вас есть что сообщить суду?
— Да, ваша честь.
— Мистер Бюргер может вернуться на свое место. Какое заявление мы услышим от вас, господин адвокат?
— Я всего лишь хотел просить суд выслушать еще одного свидетеля.
— Суд готов вызвать любого свидетеля, которого вы сочтете нужным пригласить для дачи показаний.
— Я попросил бы подойти сюда мисс Ирэн Кейт. Принеся присягу, Ирэн опустилась в свидетельское кресло. Взгляд ее, устремленный на Мейсона, выражал недоверие и холодное презрение.
— Мисс Кейт, вы близкая подруга мисс Чейни, не так ли?
— Да, мы были дружны.
— А с мистером Алдрихом?
— Тоже.
— Перед вами револьвер системы Кольта, зарегистрированный судом как вещественное доказательство номер один. Видели ли вы его когда-нибудь прежде?
— Не помню.
— Перед вами револьвер той же системы, помеченный как вещественное доказательство номер пять. Вопрос остается прежним: видели ли вы это оружие раньше?
— Не помню.
— Видели вы раньше револьверы, похожие на эти?
— Да, я несколько раз видела револьверы.
— Те револьверы, которые вы видели, в точности походили на те, которые сейчас лежат перед вами?
— Да.
— Был ли у вас самой револьвер, похожий на какой-нибудь из представленных здесь?
— Не помню.
— Я не спрашиваю сейчас об оружии, представленном в качестве вещественных доказательств. Меня интересует, был ли у вас когда-нибудь револьвер, похожий на это оружие?
— Да.
— Был ли он у вас десятого числа этого месяца?
— Ваша честь, — внезапно вмешался Бюргер, — свидетельница выступает на стороне защиты, и я не вижу смысла задавать ей вопросы, подобные тем, которые ставит сейчас перед мисс Кейт господин адвокат.
— Я думаю, всем присутствующим очевидно, что свидетельница выступает с позиции обвинения, — произнес Мейсон.
— Протест отклоняется, — заявил судья.
— Боюсь, я все равно не смогу ответить на ваш вопрос, — спокойно проговорила Ирэн.
— Элен Чейни дала вам на время свой револьвер, не правда ли?
— Да.
— Десятого числа этого месяца?
— По-моему, да.
— Револьвер, который вы получили от нее, мог быть тем, который суд именует вещественным доказательством номер пять?
— Да, пожалуй.
— Как вы его использовали?
— Я не могу вам сказать.
Не отрывая испытующего взгляда от свидетельницы, судья бросил Мейсону:
— Я допрошу ее сам. — Обращаясь к Ирэн, он продолжал: — Мисс Кейт, речь идет об очень серьезных вещах. Вам не стоит шутить с судом. Мы не потерпим никакой лжи и уловок. Скажите теперь, как вы использовали этот револьвер?
Ирэн потупилась, но вдруг, словно приняв решение, дерзко взглянула на судью и проговорила:
— Я отказываюсь отвечать на том основании, что мой ответ может повредить мне самой.
По залу прошел шепот. Лица зрителей выражали удивление и недоверие. Судья вздрогнул, как от удара.
— Вы отказываетесь отвечать? — изумленно проговорил он.
— Вот именно.
— Вы считаете, что ваши слова могут повредить вам самой?
— Да.
— Можете ли вы, по крайней мере, сказать нам, был ли у вас этот револьвер или нет?
— Я могу сказать, что у меня был револьвер.
— Похожий на оба представленных здесь?
— Я не разбираюсь в оружии.
— Это не важно. Ваш револьвер был похож на эти два?
— Да.
Пальцы судьи громко барабанили по столу.
— В зале присутствует ваш адвокат?
— Нет.
— Вы советовались с ним относительно возможности дачи свидетельских показаний?
— Да.
— И вы действуете согласно его указанию не отвечать на подобные вопросы, так как ответы могут повредить вам лично?
— Адвокат сказал, что я имею на это право.
— Я хотел бы обсудить эту тему с вашим адвокатом, — проговорил судья, — однако суд склонен считать, что, поскольку вы уже рассказали нам, что в день убийства в вашем распоряжении находился револьвер, похожий на представленный здесь, у вас нет никаких разумных причин избегать ответа на следующий вопрос. Вам не стоит бояться того, что ваши объяснения могут навлечь подозрение на вас саму. Никакой из возможных ответов не в состоянии никоим образом вам повредить. Предположим, вы передали револьвер какому-нибудь лицу. Тогда, разумеется, если это не был… — Судья замолчал на полуслове и, так и не закончив фразу, быстро произнес: — Вы имеете какое-нибудь отношение к убийству Стивена Меррила?
— Нет, ваша честь.
— Вы видели, как совершалось это преступление?
— Нет, ваша честь.
— Вы знали, что оно будет совершено?
— Нет, ваша честь.
— Вы договорились с кем-нибудь о возможном убийстве Стивена Меррила?
— Нет, ваша честь.
— В таком случае я считаю, что вам нецелесообразно сейчас использовать данное вам Конституцией право не отвечать на вопросы суда, если ваши слова могут быть обращены против вас самой. В случае, если вы передали кому-нибудь это оружие, но не имели намерения совершить преступление, вам незачем скрывать это. Ваше молчание, если оно не имеет под собой достаточно серьезных оснований, будет расцениваться как попытка ввести суд в заблуждение. А теперь расскажите суду, кому вы отдали это оружие.
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Суд вынужден констатировать, — заявил судья Кип-пен, — что разбирательство приняло чрезвычайно странный и нежелательный характер. Суду, по-видимому, придется принять самые решительные меры, чтобы оградить себя от попыток ввести следствие в заблуждение.
— Простите, ваша честь, — проговорил Мейсон, — возможно, я смогу помочь суду выйти из этого затруднительного положения. Если мне будет позволено, я задам свидетельнице еще один вопрос.
— Пожалуйста, — разрешил судья.
— Когда вы ссылаетесь на статью закона, дающую вам право не отвечать на поставленные вопросы, если они затрагивают ваши собственные интересы, — начал Мейсон, — вы делаете это потому, что боитесь дать повод обвинить себя в связи с каким-либо противоправным действием? Однако это преступление, о котором вы не хотите говорить, не имеет ничего общего со смертью Стивена Меррила.
— Это вы во всем виноваты! — почти прокричала Ирэн, но звук судейского молотка не дал ей договорить.
— Свидетельница, отвечайте на вопрос, — приказал судья Киппен.
— Разве я обязана?
— Обязаны!
— Я уже сказала, что своим ответом могу повредить самой себе. Больше вы от меня ничего не добьетесь. Мой адвокат знает, что произошло, и я действую согласно его указаниям.
Несколько секунд судья Киппен молча пристально вглядывался в лицо Ирэн. Наконец он вновь обратился к Мейсону:
— Господин адвокат, мне кажется, у вас есть свои планы относительно этой свидетельницы. Я разрешаю вам задать ей несколько дополнительных вопросов при условии, что таким образом вам удастся прояснить ситуацию.
Поклонившись судье, Мейсон спросил, испытующе глядя в лицо Ирэн:
— Десятого числа этого месяца у вас со Стивеном Меррилом вышла ссора по поводу драгоценностей, не правда ли?
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Что это значит? — удивленно произнес судья Кип-пен. — Чего вы хотите от нее добиться?
— Я думаю, ваша честь, сейчас нам все станет ясно, — убежденно проговорил Мейсон.
— Ваша честь, — снова не выдержал Гамильтон Бюргер, — я протестую против манеры адвоката вести допрос. Я протестую против его методов…
— Протест отклоняется, — строго произнес судья, — продолжайте, мистер Мейсон.
— Мисс Кейт, можете ли вы подтвердить, что десятого числа этого месяца Стивен Меррил получил от вас большую сумму денег наличными?
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Можете ли вы подтвердить, что десятого числа сего месяца у вас был револьвер и что в этот день вы отдали его Стивену Меррилу?
— Ваша честь, — вновь вмешался Бюргер, — я протестую! Такое ведение допроса совершенно непозволительно!
— Протест отклоняется.
— Я прошу суд выслушать меня, — не отступал Бюргер.
— Суд не хотел бы лишать вас возможности высказаться, господин прокурор, но я думаю, что на этот раз ваш протест не может быть принят. Суд хочет узнать всю правду, и никому не удастся заставить его изменить свои намерения.
Произнося свою тираду, судья Киппен ни разу не взглянул на Бюргера, он не спускал глаз с дерзкого и вызывающего лица Ирэн Кейт.
— Ваша честь, — не сдавался Бюргер, — цели господина адвоката предельно ясны. Он знает, что свидетельница решила не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся этого оружия, и он снова подыгрывает журналистам, изобретая для них версии одну абсурднее другой. Это все равно что спрашивать у мисс Кейт: «А правда ли, что десятого числа этого месяца вы подкупили судью Киппена и уговорили его убить Стивена Меррила оружием, которое как две капли воды похоже на то, которое представлено среди вещественных доказательств?» Поскольку свидетельница чувствует, что любой ответ на подобного рода вопросы может повредить ей самой, она вновь и вновь будет обращаться к спасительной формулировке, и адвокату, таким образом, удастся рассказать публике историю, которую, как он заявит репортерам, «свидетельница не захотела да и не смогла бы отрицать». Все мы знаем, что мистер Мейсон широко известен именно благодаря своей ловкости и умению создавать драматические, волнующие воображение толпы ситуации. Сегодняшнее заседание, если бы не его вмешательство, прошло бы в обычной для суда деловой обстановке. Однако из-за поведения адвоката зал суда превратился, на радость публике, в цирковую арену, а дело не только не прояснилось, но, очевидно, еще больше запуталось.
— У вас все, господин прокурор? — проговорил судья, не сводя глаз с мисс Кейт.
— Да, ваша честь.
— Ваш протест отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Продолжайте допрос, мистер Мейсон.
— У меня все, ваша честь.
— Я тоже хотел бы задать несколько вопросов, — проговорил Гамильтон Бюргер.
— Задавайте.
— Мисс Кейт, признаете ли вы, что десятого числа этого месяца замыслили вместе со Стивеном Меррилом убийство президента Соединенных Штатов? Правда ли, что, для того чтобы привести ваш план в исполнение, вы передали Меррилу находившийся у вас револьвер, выглядевший точно так же, как тот, который вы видите сейчас перед собой?
— Я считаю вопрос неуместным, господин прокурор, — строго проговорил судья Киппен, — я считаю, что он может расцениваться как попытка оскорбить суд.
— Я просто хотел показать, чего стоят вопросы, задаваемые свидетельнице мистером Мейсоном, — произнес Бюргер, — я пытаюсь продемонстрировать суду абсурдность ситуации, сложившейся в результате того, что мисс Кейт не осмеливается обсуждать какие-либо заявления, касающиеся этого оружия. Адвокат, обладая определенной ловкостью, умело ставит один за другим нелепейшие вопросы, и благодаря молчанию свидетельницы его от начала до конца фантастические предположения, призванные возбудить аппетит благожелательно настроенной к подсудимой прессы, обретают видимость правдоподобия.
— Я понимаю вашу позицию, — произнес судья Кип-пен, — она была мне ясна с самого начала. Однако несмотря на странное поведение свидетельницы, суд намерен добраться до сути дела, а ваш нелепый вопрос только отвлек нас от хода разбирательства.
— Я просто попытался наглядно продемонстрировать свою точку зрения, — проговорил Бюргер.
— Вы могли найти более достойный способ сделать это, — отпарировал судья.
— Прошу прощения, ваша честь, — вмешался Мейсон, — но, возможно, увлекшись дискуссией с прокурором, суд не обратил внимания на то, что свидетельница еще не ответила на поставленный ей вопрос.
— Разумеется, — торжествующе произнес Гамильтон Бюргер, — она ответит все той же формулировкой. Ей придется это сделать, поскольку…
— Вы заранее знаете, что произойдет, мистер Бюргер? — резко произнес Мейсон. — А может быть, это вы посоветовали мисс Кейт не отвечать суду?
— Я протестую, — в бешенстве закричал Бюргер, — это клевета, это…
— Это вполне оправданное в данной ситуации замечание, — прервал его судья. — Суд просит у вас извинения, мистер Мейсон. Свидетельнице действительно не дали возможности ответить господину прокурору. Пожалуйста, мисс Кейт, что вы можете сказать мистеру Бюргеру?
— Нет, — спокойно проговорила Ирэн.
Мейсон улыбнулся. Бюргер поспешно опустился в свое кресло.
— Послушайте, мисс Кейт, — начал судья, — по-видимому, между вами и мистером Меррилом существовали какие-то отношения, о которых вы не хотите говорить в настоящее время и которые не связаны впрямую с разбираемым делом. Скажите, Стив Меррил получал от вас десятого числа этого месяца деньги в размере семи тысяч пятисот долларов?
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Мистер Мейсон, я думаю, вы единственный, кто может хоть как-то объяснить поведение свидетельницы. Суд не в состоянии придумать никакого разумного решения этого вопроса.
— Я могу сказать только, — вежливо проговорил Мейсон, — что, по-видимому, мисс Кейт действует в согласии с указаниями некоего опытного юриста и что ее позиция, будучи обоснованной с точки зрения закона, формально неуязвима.
— Ваша честь, — произнес Бюргер, — это всего лишь продолжение спектакля. Адвокат преспокойно заявляет, что свидетельница имеет право не отвечать на вопросы, которые, совершенно очевидно, преследуют цель…
Не дав прокурору договорить, судья Киппен несколько раз оглушительно ударил молотком.
— Суд приказывает обвинению воздерживаться от любых замечаний, касающихся тактики защиты. Если у вас есть конкретные соображения относительно причин молчания свидетельницы, я с удовольствием вас выслушаю.
— Хорошо, ваша честь. Я хотел бы только задать сначала один вопрос свидетельнице. Мисс Кейт, приходилось ли вам когда-либо советоваться с мистером Перри Мейсоном, адвокатом обвиняемой, по поводу вашего сегодняшнего выступления в суде?
— Нет.
Стараясь скрыть смущение от постигшей неудачи, Бюргер торопливо зашептал что-то на ухо Страуну.
— Суд удаляется на тридцатиминутный перерыв, — объявил судья. — Суд хотел бы в течение этого времени побеседовать с представителями обеих сторон. Суд особенно настаивает на том, что никто из сегодняшних свидетелей или лиц, бывших свидетелями на вчерашнем заседании, не имеет права покинуть суд до возобновления разбирательства. Ни при каких обстоятельствах свидетели не могут самовольно покидать территорию, находящуюся под юрисдикцией суда. Надеюсь, все присутствующие меня поняли? — Оглядев зал, судья переспросил еще раз: — Есть ли в зале свидетели или лица, вызванные повесткой, которым не ясен смысл приказаний суда? — Подождав несколько секунд, судья обратился к Ирэн Кейт: — Вы понимаете, что через тридцать минут вы должны вернуться на заседание?
— Да, ваша честь.
— И что любая попытка скрыться будет расценена как желание ввести суд в заблуждение.
— Да, ваша честь.
— Суд возобновит работу через полчаса. Просьба к мистеру Бюргеру и мистеру Страуну пройти ко мне в кабинет. После беседы с ними я хотел бы поговорить с мистером Мейсоном и мистером Нили.
Судья в последний раз оценивающие оглядел публику, а затем, отодвинув кресло, встал и направился к двери, ведущей в его кабинет.
Перри Мейсон, довольно улыбаясь, повернулся к Нили.
Глава 19
Глава 20
На лице Мейсона появилась ослепительная улыбка. Глаза Бюргера налились кровью. Наступая на адвоката, он в бешенстве закричал:
— Мы поймем, кто это сделал! Мы узнаем все до мельчайших подробностей — пусть на расследование уйдет хоть целый год! И когда мы выясним всю правду, я лично постараюсь, чтобы кое-кого лишили адвокатского звания!
— Лишили адвокатского звания? — переспросил судья. — Вы выдвигаете обвинение против какого-нибудь конкретного лица, господин прокурор?
— Я всего лишь хотел сказать, — смутился Бюргер, — что если виновник окажется юристом, то мы лишим его звания. А если нет, то он будет наказан иначе.
— Мистер Мейсон, у вас есть что сообщить суду?
— Да, ваша честь.
— Мистер Бюргер может вернуться на свое место. Какое заявление мы услышим от вас, господин адвокат?
— Я всего лишь хотел просить суд выслушать еще одного свидетеля.
— Суд готов вызвать любого свидетеля, которого вы сочтете нужным пригласить для дачи показаний.
— Я попросил бы подойти сюда мисс Ирэн Кейт. Принеся присягу, Ирэн опустилась в свидетельское кресло. Взгляд ее, устремленный на Мейсона, выражал недоверие и холодное презрение.
— Мисс Кейт, вы близкая подруга мисс Чейни, не так ли?
— Да, мы были дружны.
— А с мистером Алдрихом?
— Тоже.
— Перед вами револьвер системы Кольта, зарегистрированный судом как вещественное доказательство номер один. Видели ли вы его когда-нибудь прежде?
— Не помню.
— Перед вами револьвер той же системы, помеченный как вещественное доказательство номер пять. Вопрос остается прежним: видели ли вы это оружие раньше?
— Не помню.
— Видели вы раньше револьверы, похожие на эти?
— Да, я несколько раз видела револьверы.
— Те револьверы, которые вы видели, в точности походили на те, которые сейчас лежат перед вами?
— Да.
— Был ли у вас самой револьвер, похожий на какой-нибудь из представленных здесь?
— Не помню.
— Я не спрашиваю сейчас об оружии, представленном в качестве вещественных доказательств. Меня интересует, был ли у вас когда-нибудь револьвер, похожий на это оружие?
— Да.
— Был ли он у вас десятого числа этого месяца?
— Ваша честь, — внезапно вмешался Бюргер, — свидетельница выступает на стороне защиты, и я не вижу смысла задавать ей вопросы, подобные тем, которые ставит сейчас перед мисс Кейт господин адвокат.
— Я думаю, всем присутствующим очевидно, что свидетельница выступает с позиции обвинения, — произнес Мейсон.
— Протест отклоняется, — заявил судья.
— Боюсь, я все равно не смогу ответить на ваш вопрос, — спокойно проговорила Ирэн.
— Элен Чейни дала вам на время свой револьвер, не правда ли?
— Да.
— Десятого числа этого месяца?
— По-моему, да.
— Револьвер, который вы получили от нее, мог быть тем, который суд именует вещественным доказательством номер пять?
— Да, пожалуй.
— Как вы его использовали?
— Я не могу вам сказать.
Не отрывая испытующего взгляда от свидетельницы, судья бросил Мейсону:
— Я допрошу ее сам. — Обращаясь к Ирэн, он продолжал: — Мисс Кейт, речь идет об очень серьезных вещах. Вам не стоит шутить с судом. Мы не потерпим никакой лжи и уловок. Скажите теперь, как вы использовали этот револьвер?
Ирэн потупилась, но вдруг, словно приняв решение, дерзко взглянула на судью и проговорила:
— Я отказываюсь отвечать на том основании, что мой ответ может повредить мне самой.
По залу прошел шепот. Лица зрителей выражали удивление и недоверие. Судья вздрогнул, как от удара.
— Вы отказываетесь отвечать? — изумленно проговорил он.
— Вот именно.
— Вы считаете, что ваши слова могут повредить вам самой?
— Да.
— Можете ли вы, по крайней мере, сказать нам, был ли у вас этот револьвер или нет?
— Я могу сказать, что у меня был револьвер.
— Похожий на оба представленных здесь?
— Я не разбираюсь в оружии.
— Это не важно. Ваш револьвер был похож на эти два?
— Да.
Пальцы судьи громко барабанили по столу.
— В зале присутствует ваш адвокат?
— Нет.
— Вы советовались с ним относительно возможности дачи свидетельских показаний?
— Да.
— И вы действуете согласно его указанию не отвечать на подобные вопросы, так как ответы могут повредить вам лично?
— Адвокат сказал, что я имею на это право.
— Я хотел бы обсудить эту тему с вашим адвокатом, — проговорил судья, — однако суд склонен считать, что, поскольку вы уже рассказали нам, что в день убийства в вашем распоряжении находился револьвер, похожий на представленный здесь, у вас нет никаких разумных причин избегать ответа на следующий вопрос. Вам не стоит бояться того, что ваши объяснения могут навлечь подозрение на вас саму. Никакой из возможных ответов не в состоянии никоим образом вам повредить. Предположим, вы передали револьвер какому-нибудь лицу. Тогда, разумеется, если это не был… — Судья замолчал на полуслове и, так и не закончив фразу, быстро произнес: — Вы имеете какое-нибудь отношение к убийству Стивена Меррила?
— Нет, ваша честь.
— Вы видели, как совершалось это преступление?
— Нет, ваша честь.
— Вы знали, что оно будет совершено?
— Нет, ваша честь.
— Вы договорились с кем-нибудь о возможном убийстве Стивена Меррила?
— Нет, ваша честь.
— В таком случае я считаю, что вам нецелесообразно сейчас использовать данное вам Конституцией право не отвечать на вопросы суда, если ваши слова могут быть обращены против вас самой. В случае, если вы передали кому-нибудь это оружие, но не имели намерения совершить преступление, вам незачем скрывать это. Ваше молчание, если оно не имеет под собой достаточно серьезных оснований, будет расцениваться как попытка ввести суд в заблуждение. А теперь расскажите суду, кому вы отдали это оружие.
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Суд вынужден констатировать, — заявил судья Кип-пен, — что разбирательство приняло чрезвычайно странный и нежелательный характер. Суду, по-видимому, придется принять самые решительные меры, чтобы оградить себя от попыток ввести следствие в заблуждение.
— Простите, ваша честь, — проговорил Мейсон, — возможно, я смогу помочь суду выйти из этого затруднительного положения. Если мне будет позволено, я задам свидетельнице еще один вопрос.
— Пожалуйста, — разрешил судья.
— Когда вы ссылаетесь на статью закона, дающую вам право не отвечать на поставленные вопросы, если они затрагивают ваши собственные интересы, — начал Мейсон, — вы делаете это потому, что боитесь дать повод обвинить себя в связи с каким-либо противоправным действием? Однако это преступление, о котором вы не хотите говорить, не имеет ничего общего со смертью Стивена Меррила.
— Это вы во всем виноваты! — почти прокричала Ирэн, но звук судейского молотка не дал ей договорить.
— Свидетельница, отвечайте на вопрос, — приказал судья Киппен.
— Разве я обязана?
— Обязаны!
— Я уже сказала, что своим ответом могу повредить самой себе. Больше вы от меня ничего не добьетесь. Мой адвокат знает, что произошло, и я действую согласно его указаниям.
Несколько секунд судья Киппен молча пристально вглядывался в лицо Ирэн. Наконец он вновь обратился к Мейсону:
— Господин адвокат, мне кажется, у вас есть свои планы относительно этой свидетельницы. Я разрешаю вам задать ей несколько дополнительных вопросов при условии, что таким образом вам удастся прояснить ситуацию.
Поклонившись судье, Мейсон спросил, испытующе глядя в лицо Ирэн:
— Десятого числа этого месяца у вас со Стивеном Меррилом вышла ссора по поводу драгоценностей, не правда ли?
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Что это значит? — удивленно произнес судья Кип-пен. — Чего вы хотите от нее добиться?
— Я думаю, ваша честь, сейчас нам все станет ясно, — убежденно проговорил Мейсон.
— Ваша честь, — снова не выдержал Гамильтон Бюргер, — я протестую против манеры адвоката вести допрос. Я протестую против его методов…
— Протест отклоняется, — строго произнес судья, — продолжайте, мистер Мейсон.
— Мисс Кейт, можете ли вы подтвердить, что десятого числа этого месяца Стивен Меррил получил от вас большую сумму денег наличными?
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Можете ли вы подтвердить, что десятого числа сего месяца у вас был револьвер и что в этот день вы отдали его Стивену Меррилу?
— Ваша честь, — вновь вмешался Бюргер, — я протестую! Такое ведение допроса совершенно непозволительно!
— Протест отклоняется.
— Я прошу суд выслушать меня, — не отступал Бюргер.
— Суд не хотел бы лишать вас возможности высказаться, господин прокурор, но я думаю, что на этот раз ваш протест не может быть принят. Суд хочет узнать всю правду, и никому не удастся заставить его изменить свои намерения.
Произнося свою тираду, судья Киппен ни разу не взглянул на Бюргера, он не спускал глаз с дерзкого и вызывающего лица Ирэн Кейт.
— Ваша честь, — не сдавался Бюргер, — цели господина адвоката предельно ясны. Он знает, что свидетельница решила не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся этого оружия, и он снова подыгрывает журналистам, изобретая для них версии одну абсурднее другой. Это все равно что спрашивать у мисс Кейт: «А правда ли, что десятого числа этого месяца вы подкупили судью Киппена и уговорили его убить Стивена Меррила оружием, которое как две капли воды похоже на то, которое представлено среди вещественных доказательств?» Поскольку свидетельница чувствует, что любой ответ на подобного рода вопросы может повредить ей самой, она вновь и вновь будет обращаться к спасительной формулировке, и адвокату, таким образом, удастся рассказать публике историю, которую, как он заявит репортерам, «свидетельница не захотела да и не смогла бы отрицать». Все мы знаем, что мистер Мейсон широко известен именно благодаря своей ловкости и умению создавать драматические, волнующие воображение толпы ситуации. Сегодняшнее заседание, если бы не его вмешательство, прошло бы в обычной для суда деловой обстановке. Однако из-за поведения адвоката зал суда превратился, на радость публике, в цирковую арену, а дело не только не прояснилось, но, очевидно, еще больше запуталось.
— У вас все, господин прокурор? — проговорил судья, не сводя глаз с мисс Кейт.
— Да, ваша честь.
— Ваш протест отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Продолжайте допрос, мистер Мейсон.
— У меня все, ваша честь.
— Я тоже хотел бы задать несколько вопросов, — проговорил Гамильтон Бюргер.
— Задавайте.
— Мисс Кейт, признаете ли вы, что десятого числа этого месяца замыслили вместе со Стивеном Меррилом убийство президента Соединенных Штатов? Правда ли, что, для того чтобы привести ваш план в исполнение, вы передали Меррилу находившийся у вас револьвер, выглядевший точно так же, как тот, который вы видите сейчас перед собой?
— Я считаю вопрос неуместным, господин прокурор, — строго проговорил судья Киппен, — я считаю, что он может расцениваться как попытка оскорбить суд.
— Я просто хотел показать, чего стоят вопросы, задаваемые свидетельнице мистером Мейсоном, — произнес Бюргер, — я пытаюсь продемонстрировать суду абсурдность ситуации, сложившейся в результате того, что мисс Кейт не осмеливается обсуждать какие-либо заявления, касающиеся этого оружия. Адвокат, обладая определенной ловкостью, умело ставит один за другим нелепейшие вопросы, и благодаря молчанию свидетельницы его от начала до конца фантастические предположения, призванные возбудить аппетит благожелательно настроенной к подсудимой прессы, обретают видимость правдоподобия.
— Я понимаю вашу позицию, — произнес судья Кип-пен, — она была мне ясна с самого начала. Однако несмотря на странное поведение свидетельницы, суд намерен добраться до сути дела, а ваш нелепый вопрос только отвлек нас от хода разбирательства.
— Я просто попытался наглядно продемонстрировать свою точку зрения, — проговорил Бюргер.
— Вы могли найти более достойный способ сделать это, — отпарировал судья.
— Прошу прощения, ваша честь, — вмешался Мейсон, — но, возможно, увлекшись дискуссией с прокурором, суд не обратил внимания на то, что свидетельница еще не ответила на поставленный ей вопрос.
— Разумеется, — торжествующе произнес Гамильтон Бюргер, — она ответит все той же формулировкой. Ей придется это сделать, поскольку…
— Вы заранее знаете, что произойдет, мистер Бюргер? — резко произнес Мейсон. — А может быть, это вы посоветовали мисс Кейт не отвечать суду?
— Я протестую, — в бешенстве закричал Бюргер, — это клевета, это…
— Это вполне оправданное в данной ситуации замечание, — прервал его судья. — Суд просит у вас извинения, мистер Мейсон. Свидетельнице действительно не дали возможности ответить господину прокурору. Пожалуйста, мисс Кейт, что вы можете сказать мистеру Бюргеру?
— Нет, — спокойно проговорила Ирэн.
Мейсон улыбнулся. Бюргер поспешно опустился в свое кресло.
— Послушайте, мисс Кейт, — начал судья, — по-видимому, между вами и мистером Меррилом существовали какие-то отношения, о которых вы не хотите говорить в настоящее время и которые не связаны впрямую с разбираемым делом. Скажите, Стив Меррил получал от вас десятого числа этого месяца деньги в размере семи тысяч пятисот долларов?
— Я отказываюсь отвечать, так как мои слова могут быть обращены против меня самой.
— Мистер Мейсон, я думаю, вы единственный, кто может хоть как-то объяснить поведение свидетельницы. Суд не в состоянии придумать никакого разумного решения этого вопроса.
— Я могу сказать только, — вежливо проговорил Мейсон, — что, по-видимому, мисс Кейт действует в согласии с указаниями некоего опытного юриста и что ее позиция, будучи обоснованной с точки зрения закона, формально неуязвима.
— Ваша честь, — произнес Бюргер, — это всего лишь продолжение спектакля. Адвокат преспокойно заявляет, что свидетельница имеет право не отвечать на вопросы, которые, совершенно очевидно, преследуют цель…
Не дав прокурору договорить, судья Киппен несколько раз оглушительно ударил молотком.
— Суд приказывает обвинению воздерживаться от любых замечаний, касающихся тактики защиты. Если у вас есть конкретные соображения относительно причин молчания свидетельницы, я с удовольствием вас выслушаю.
— Хорошо, ваша честь. Я хотел бы только задать сначала один вопрос свидетельнице. Мисс Кейт, приходилось ли вам когда-либо советоваться с мистером Перри Мейсоном, адвокатом обвиняемой, по поводу вашего сегодняшнего выступления в суде?
— Нет.
Стараясь скрыть смущение от постигшей неудачи, Бюргер торопливо зашептал что-то на ухо Страуну.
— Суд удаляется на тридцатиминутный перерыв, — объявил судья. — Суд хотел бы в течение этого времени побеседовать с представителями обеих сторон. Суд особенно настаивает на том, что никто из сегодняшних свидетелей или лиц, бывших свидетелями на вчерашнем заседании, не имеет права покинуть суд до возобновления разбирательства. Ни при каких обстоятельствах свидетели не могут самовольно покидать территорию, находящуюся под юрисдикцией суда. Надеюсь, все присутствующие меня поняли? — Оглядев зал, судья переспросил еще раз: — Есть ли в зале свидетели или лица, вызванные повесткой, которым не ясен смысл приказаний суда? — Подождав несколько секунд, судья обратился к Ирэн Кейт: — Вы понимаете, что через тридцать минут вы должны вернуться на заседание?
— Да, ваша честь.
— И что любая попытка скрыться будет расценена как желание ввести суд в заблуждение.
— Да, ваша честь.
— Суд возобновит работу через полчаса. Просьба к мистеру Бюргеру и мистеру Страуну пройти ко мне в кабинет. После беседы с ними я хотел бы поговорить с мистером Мейсоном и мистером Нили.
Судья в последний раз оценивающие оглядел публику, а затем, отодвинув кресло, встал и направился к двери, ведущей в его кабинет.
Перри Мейсон, довольно улыбаясь, повернулся к Нили.
Глава 19
— Судья Киппен приглашает вас с мистером Нили к себе для беседы, — проговорил бейлиф, кивнув Мейсону.
Из дверей кабинета уже выходили Бюргер и Страун. Лицо Бюргера было пунцовым, глаза налились кровью. Проходя мимо Мейсона и Нили, он демонстративно отвернулся и заговорил со своим помощником. Бейлиф открыл перед адвокатами дверь, и они оказались в просторной комнате, где за столом сидел судья Киппен.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил судья.
Он переводил взгляд с Мейсона на Нили, словно стараясь разгадать, что прячется за их безмятежностью.
— Мистер Мейсон, я хочу быть с вами откровенным. Когда я согласился взять на себя обязанности судьи на этом разбирательстве, мои товарищи предупреждали меня, что очень часто процессы с вашим участием превращались в зрелищные, драматические спектакли. Вы, разумеется, согласитесь с тем, что и сегодня ваша манера вести дело кардинально расходится с общепринятым способом проведения перекрестных допросов.
Мейсон кивнул.
— Не буду скрывать, что мне хотелось положить конец подобной практике. Председатель судебной палаты согласился со мной в том, что я, как судья, обязан, с одной стороны, следить за тем, чтобы соблюдались все права обвиняемой, но с другой стороны, я не имею права позволить превратить зал суда в подмостки сцены.
Мейсон снова кивнул.
На лице судьи промелькнула улыбка.
— Достаточно просмотреть заголовки утренних газет, чтобы увидеть, как ваши предположения, сами по себе достаточно логичные, в обработке репортеров превратились в цепь высказываний, апеллирующих лишь к чувствам, а ни в коей мере не к разуму. Впрочем, и вы сами немало сделали для того, чтобы превратить рутинную процедуру в запоминающееся эффектное действо.
Мейсон молча слушал.
— Я еще не виделся с председателем судебной палаты, — продолжал судья Киппен, — но, по-видимому, мы будем с ним беседовать в самое ближайшее время. Вспоминая все те сюрпризы, которые вы нам преподнесли вчера и сегодня, я чувствую, что не нахожу никакого смысла в ваших действиях. И все же, при всей их странности, они помогают нам взглянуть на дело новыми глазами. Мне кажется также совершенно лишенным смысла сегодняшнее поведение мисс Кейт, она блестящая женщина, она умная женщина. И она ведет себя так необычно, что все истории, рассказанные утренними газетами, покажутся незначительными по сравнению с комментариями по поводу ее молчания, которые появятся в вечерних газетах. Еще одно непонятное происшествие. Элен Чейни, знаменитая актриса, покинула штат с целью избежать повторного допроса. Мэрвилл Алдрих, преуспевающий бизнесмен, по-видимому, тоже покинул штат, и, очевидно, по тем же причинам. Возможно, они собираются пожениться. Если это произойдет, то мы никогда не узнаем о них правду: ни муж, ни жена не могут давать друг о друге показания без согласия второго супруга. Ирэн Кейт скорее всего тоже покинула бы штат, если бы вы предусмотрительно не послали ей повестку. Однако ее присутствие ничем нам пока не помогло — она действует по совету адвоката, и приходится признать, что мисс Кейт выбрала себе очень неплохого советчика. Что касается подсудимой, я хочу быть к ней справедливым. Если преступление было совершено, — а оно, очевидно, было совершено, — и если обвинение сумеет доказать ее виновность, я собираюсь начать официальный процесс. В то же время, если окажется, что преступник кто-то другой, мне кажется справедливым по отношению к обвиняемой задержать этого нового подозреваемого и начать новое следствие.
Мейсон снова утвердительно кивнул.
— Вы видите, мистер Мейсон, я открыл вам свои карты. Теперь я хочу кое-что узнать у вас. Прокурор, по-видимому, не имеет никакого понятия о том, что означает молчание Ирэн Кейт. Я думаю, вы единственный человек, который может объяснить нам, почему она выбрала именно такую тактику. Я слушаю вас, мистер Мейсон.
Судья откинулся в кресле, давая понять, что он сказал все, что хотел.
— Я хочу объяснить вам свою позицию, ваша честь, — начал Мейсон. — Суд считает уголовно наказуемым преступлением попытку обмануть или запутать человека, который должен быть вызван в качестве свидетеля, поскольку такая попытка может повлиять на характер показаний этого свидетеля. Однако это не значит, что адвокат работает только в суде, задавая вопросы и выслушивая ответы. У меня был револьвер, который я получил от мисс Багби. Я не совершал подлога, но когда «некто» подменил револьвер, думая таким образом запутать следствие, я действительно предпринял некоторые шаги, чтобы обман рано или поздно оказался раскрытым.
— Вы хотите сказать, что взяли этот револьвер, отправились на место происшествия и выстрелили в дерево и в столб? — На лице судьи появилось выражение озабоченности и тревоги.
— Именно этого я и не хочу вам говорить, ваша честь, — отозвался Мейсон.
Выслушав адвоката, судья внезапно расхохотался.
— Вы всегда выйдете сухим из воды, Мейсон! Продолжайте!
— Десятого числа этого месяца случается некое событие, в результате которого Стивен Меррил приобретает семь с половиной тысяч долларов наличными. Я полагаю, что примерно в это же время у него в руках оказывается и револьвер, который мы именуем вещественным доказательством номер пять.
— А как насчет вещественного доказательства номер один? Как этот револьвер связан с преступлением?
— Вы слышали показания свидетелей, — улыбнулся Мейсон.
— Вы что-то скрываете, адвокат.
— Если вы дадите мне свободу действий, я вернусь в зал и попробую выяснить все до конца. Председателю судебной палаты и это разбирательство покажется балаганом, но, уверяю вас, прежде чем кончится сегодняшнее заседание, убийца будет найден, а его вина неопровержимо доказана.
Судья Киппен в задумчивости пощипывал кончик карандаша.
— Откуда вы знаете, что вам удастся распутать это дело? Прокурор даже не представляет, с какого конца теперь к нему подступиться.
— Прокурор топчется на месте, вместо того чтобы двигаться вперед, так он никогда не сможет подступиться в решению проблемы.
— Может быть, вы и правы. Расскажите, что вы предполагаете доказать.
— Все очень просто. Убийца был достаточно близок с Меррилом. Прежде всего он должен был иметь возможность ехать в одном с ним автомобиле. К тому же он должен был знать о семи с половиной тысячах долларов и о том, что мисс Багби собиралась вытребовать у Меррил а свои деньги. Совершив убийство, этот человек оставил машину с телом на безлюдной боковой дороге. Сам он взял револьвер, вычистил и перезарядил его, а потом подбросил оружие в комнату мисс Багби так, чтобы она наверняка его нашла. Прихватив с собой наволочку, он направился в один из строящихся домов напротив «Горной Короны», чтобы, глядя в бинокль, удостовериться в том, что девушка действительно вытащила револьвер из ящика. Преступник был уверен, что мисс Багби сразу же повезет револьвер ко мне. Он быстро обматывает голову наволочкой и, преследуя Эвелин, вынуждает ее два раза выстрелить. Добившись всего, что ему было надо, он дает девушке спокойно уехать в надежде, что мы немедленно известим о происшедшем полицию. Ему остается только вернуться к месту, где он оставил машину с телом, обмотать голову Меррила наволочкой и столкнуть его автомобиль с обрыва.
— Прекрасная теория, — с улыбкой произнес судья, — жаль только, что мы не имеем ни одного факта, подтверждающего ее.
— Дайте мне свободу действий, и вы получите факты.
— Хорошо, — медленно ответил судья Киппен, — если вы сможете продолжать допрос, сообразуясь со строгими требованиями закона, я не буду вам мешать.
Но если мистер Бюргер выразит свое несогласие и его протест будет оправдан, я должен буду с ним согласиться.
— Спасибо, ваша честь, — вставая, ответил Мейсон. — Я думаю, мы с вами прекрасно друг друга понимаем.
— А я в этом не уверен, — раздраженно произнес судья. — Боюсь, вы не понимаете, в какое вы меня ставите затруднительное положение: я оказался буквально между двух огней.
— Что ж, возможно, это еще не самое плохое, — засмеялся Мейсон. — Позиция мистера Бюргера, например, кажется мне гораздо более невыгодной: он по уши увяз в болоте и при этом понятия не имеет, куда ступить, чтобы не погрузиться еще глубже.
Мейсон кивнул Нили, и оба адвоката вышли, оставив судью одного ломать голову над разгадкой этого странного дела.
Из дверей кабинета уже выходили Бюргер и Страун. Лицо Бюргера было пунцовым, глаза налились кровью. Проходя мимо Мейсона и Нили, он демонстративно отвернулся и заговорил со своим помощником. Бейлиф открыл перед адвокатами дверь, и они оказались в просторной комнате, где за столом сидел судья Киппен.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил судья.
Он переводил взгляд с Мейсона на Нили, словно стараясь разгадать, что прячется за их безмятежностью.
— Мистер Мейсон, я хочу быть с вами откровенным. Когда я согласился взять на себя обязанности судьи на этом разбирательстве, мои товарищи предупреждали меня, что очень часто процессы с вашим участием превращались в зрелищные, драматические спектакли. Вы, разумеется, согласитесь с тем, что и сегодня ваша манера вести дело кардинально расходится с общепринятым способом проведения перекрестных допросов.
Мейсон кивнул.
— Не буду скрывать, что мне хотелось положить конец подобной практике. Председатель судебной палаты согласился со мной в том, что я, как судья, обязан, с одной стороны, следить за тем, чтобы соблюдались все права обвиняемой, но с другой стороны, я не имею права позволить превратить зал суда в подмостки сцены.
Мейсон снова кивнул.
На лице судьи промелькнула улыбка.
— Достаточно просмотреть заголовки утренних газет, чтобы увидеть, как ваши предположения, сами по себе достаточно логичные, в обработке репортеров превратились в цепь высказываний, апеллирующих лишь к чувствам, а ни в коей мере не к разуму. Впрочем, и вы сами немало сделали для того, чтобы превратить рутинную процедуру в запоминающееся эффектное действо.
Мейсон молча слушал.
— Я еще не виделся с председателем судебной палаты, — продолжал судья Киппен, — но, по-видимому, мы будем с ним беседовать в самое ближайшее время. Вспоминая все те сюрпризы, которые вы нам преподнесли вчера и сегодня, я чувствую, что не нахожу никакого смысла в ваших действиях. И все же, при всей их странности, они помогают нам взглянуть на дело новыми глазами. Мне кажется также совершенно лишенным смысла сегодняшнее поведение мисс Кейт, она блестящая женщина, она умная женщина. И она ведет себя так необычно, что все истории, рассказанные утренними газетами, покажутся незначительными по сравнению с комментариями по поводу ее молчания, которые появятся в вечерних газетах. Еще одно непонятное происшествие. Элен Чейни, знаменитая актриса, покинула штат с целью избежать повторного допроса. Мэрвилл Алдрих, преуспевающий бизнесмен, по-видимому, тоже покинул штат, и, очевидно, по тем же причинам. Возможно, они собираются пожениться. Если это произойдет, то мы никогда не узнаем о них правду: ни муж, ни жена не могут давать друг о друге показания без согласия второго супруга. Ирэн Кейт скорее всего тоже покинула бы штат, если бы вы предусмотрительно не послали ей повестку. Однако ее присутствие ничем нам пока не помогло — она действует по совету адвоката, и приходится признать, что мисс Кейт выбрала себе очень неплохого советчика. Что касается подсудимой, я хочу быть к ней справедливым. Если преступление было совершено, — а оно, очевидно, было совершено, — и если обвинение сумеет доказать ее виновность, я собираюсь начать официальный процесс. В то же время, если окажется, что преступник кто-то другой, мне кажется справедливым по отношению к обвиняемой задержать этого нового подозреваемого и начать новое следствие.
Мейсон снова утвердительно кивнул.
— Вы видите, мистер Мейсон, я открыл вам свои карты. Теперь я хочу кое-что узнать у вас. Прокурор, по-видимому, не имеет никакого понятия о том, что означает молчание Ирэн Кейт. Я думаю, вы единственный человек, который может объяснить нам, почему она выбрала именно такую тактику. Я слушаю вас, мистер Мейсон.
Судья откинулся в кресле, давая понять, что он сказал все, что хотел.
— Я хочу объяснить вам свою позицию, ваша честь, — начал Мейсон. — Суд считает уголовно наказуемым преступлением попытку обмануть или запутать человека, который должен быть вызван в качестве свидетеля, поскольку такая попытка может повлиять на характер показаний этого свидетеля. Однако это не значит, что адвокат работает только в суде, задавая вопросы и выслушивая ответы. У меня был револьвер, который я получил от мисс Багби. Я не совершал подлога, но когда «некто» подменил револьвер, думая таким образом запутать следствие, я действительно предпринял некоторые шаги, чтобы обман рано или поздно оказался раскрытым.
— Вы хотите сказать, что взяли этот револьвер, отправились на место происшествия и выстрелили в дерево и в столб? — На лице судьи появилось выражение озабоченности и тревоги.
— Именно этого я и не хочу вам говорить, ваша честь, — отозвался Мейсон.
Выслушав адвоката, судья внезапно расхохотался.
— Вы всегда выйдете сухим из воды, Мейсон! Продолжайте!
— Десятого числа этого месяца случается некое событие, в результате которого Стивен Меррил приобретает семь с половиной тысяч долларов наличными. Я полагаю, что примерно в это же время у него в руках оказывается и револьвер, который мы именуем вещественным доказательством номер пять.
— А как насчет вещественного доказательства номер один? Как этот револьвер связан с преступлением?
— Вы слышали показания свидетелей, — улыбнулся Мейсон.
— Вы что-то скрываете, адвокат.
— Если вы дадите мне свободу действий, я вернусь в зал и попробую выяснить все до конца. Председателю судебной палаты и это разбирательство покажется балаганом, но, уверяю вас, прежде чем кончится сегодняшнее заседание, убийца будет найден, а его вина неопровержимо доказана.
Судья Киппен в задумчивости пощипывал кончик карандаша.
— Откуда вы знаете, что вам удастся распутать это дело? Прокурор даже не представляет, с какого конца теперь к нему подступиться.
— Прокурор топчется на месте, вместо того чтобы двигаться вперед, так он никогда не сможет подступиться в решению проблемы.
— Может быть, вы и правы. Расскажите, что вы предполагаете доказать.
— Все очень просто. Убийца был достаточно близок с Меррилом. Прежде всего он должен был иметь возможность ехать в одном с ним автомобиле. К тому же он должен был знать о семи с половиной тысячах долларов и о том, что мисс Багби собиралась вытребовать у Меррил а свои деньги. Совершив убийство, этот человек оставил машину с телом на безлюдной боковой дороге. Сам он взял револьвер, вычистил и перезарядил его, а потом подбросил оружие в комнату мисс Багби так, чтобы она наверняка его нашла. Прихватив с собой наволочку, он направился в один из строящихся домов напротив «Горной Короны», чтобы, глядя в бинокль, удостовериться в том, что девушка действительно вытащила револьвер из ящика. Преступник был уверен, что мисс Багби сразу же повезет револьвер ко мне. Он быстро обматывает голову наволочкой и, преследуя Эвелин, вынуждает ее два раза выстрелить. Добившись всего, что ему было надо, он дает девушке спокойно уехать в надежде, что мы немедленно известим о происшедшем полицию. Ему остается только вернуться к месту, где он оставил машину с телом, обмотать голову Меррила наволочкой и столкнуть его автомобиль с обрыва.
— Прекрасная теория, — с улыбкой произнес судья, — жаль только, что мы не имеем ни одного факта, подтверждающего ее.
— Дайте мне свободу действий, и вы получите факты.
— Хорошо, — медленно ответил судья Киппен, — если вы сможете продолжать допрос, сообразуясь со строгими требованиями закона, я не буду вам мешать.
Но если мистер Бюргер выразит свое несогласие и его протест будет оправдан, я должен буду с ним согласиться.
— Спасибо, ваша честь, — вставая, ответил Мейсон. — Я думаю, мы с вами прекрасно друг друга понимаем.
— А я в этом не уверен, — раздраженно произнес судья. — Боюсь, вы не понимаете, в какое вы меня ставите затруднительное положение: я оказался буквально между двух огней.
— Что ж, возможно, это еще не самое плохое, — засмеялся Мейсон. — Позиция мистера Бюргера, например, кажется мне гораздо более невыгодной: он по уши увяз в болоте и при этом понятия не имеет, куда ступить, чтобы не погрузиться еще глубже.
Мейсон кивнул Нили, и оба адвоката вышли, оставив судью одного ломать голову над разгадкой этого странного дела.
Глава 20
Быстрым и решительным шагом судья Киппен вошел в зал.
— Стороны хотят сделать какие-нибудь сообщения?
— Защита хотела бы вызвать еще одного свидетеля, ваша честь.
— Пожалуйста.
— На свидетельское место приглашается мистер Оскар Лумис.
— Вы хотите допросить мистера Лумиса? — уточнил судья.
— Да, ваша честь.
— Хорошо. Приступайте.
— Мистер Лумис, были ли вы знакомы со Стивеном Меррилом?
— Да.
— Сколько времени вы знали друг друга?
— Совсем недолго. Мы жили в одном доме.
— Стороны хотят сделать какие-нибудь сообщения?
— Защита хотела бы вызвать еще одного свидетеля, ваша честь.
— Пожалуйста.
— На свидетельское место приглашается мистер Оскар Лумис.
— Вы хотите допросить мистера Лумиса? — уточнил судья.
— Да, ваша честь.
— Хорошо. Приступайте.
— Мистер Лумис, были ли вы знакомы со Стивеном Меррилом?
— Да.
— Сколько времени вы знали друг друга?
— Совсем недолго. Мы жили в одном доме.