Гарднер Эрл Стенли. Дело обеспокоенного опекуна

   — Ах вот как! Только тут вы поняли, что вас могут счесть виновным? У вас не возникло такого опасения, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?
   — Послушайте, а как бы вы себя чувствовали, если б нашли свой револьвер рядом с трупом?
   — Как бы я себя чувствовал? — переспросил Гамильтон Бюргер, расправляя плечи. — Я бы чувствовал себя как любой законопослушный гражданин. Подумал бы, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я поспешил бы к ближайшему телефону и сказал: «Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также и отпечатки убийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки… я не стал бы прятать этот револьвер в трубу… Вот так вот, мистер Даттон, вы задали мне вопрос, и я ответил, хотя мог бы и не отвечать. Здесь вопросы задаю я. И теперь отвечайте, что вы сделали после того, как вытерли револьвер?
   — Побежал к своей машине.
   — Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще по крайней мере четырнадцать минут! Что вы там делали?
   — Я вытирал револьвер!
   — Энергично терли?
   — Да.
   — И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?
   — По-видимому, да.
   — Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!
   Бюргер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, словно вспомнив что-то особенно важное:
   — Кстати, о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла сто тысяч долларов, из которых вы передали наследнице девяносто шесть тысяч, а после всего этого осталось около двухсот пятидесяти тысяч.
   — Да.
   — И вы должны были встретиться с этим человеком, Роджером Палмером, чтобы обсудить некую сделку, связанную с пакетом этих акций?
   — Да, сэр.
   — Я что-то не совсем понимаю, — сказал Бюргер. — Вы ведь продали акции «Стар ридж ойл»?
   — Да, но у меня был другой пакет.
   — Другой?
   — Да.
   — Ну и ну! Расскажите же нам о нем.
   — Я купил некоторое количество акций на свое имя.
   — Когда?
   — Несколько недель назад. Еще до ажиотажа на бирже вокруг «Стар ридж ойл».
   — Значит, вы теперь акционер?
   — Да.
   — Мои поздравления! А почему вы продали пакет акций, входивший в наследство мисс Эллис?
   — Я всегда считал эту компанию не особенно надежным местом для размещения капитала, особенно когда речь идет о трастовом фонде. Эти акции могут в один день превратиться в никчемную бумагу.
   — Однако сами вы решились на риск?
   — Я могу себе это позволить.
   — Конечно, конечно, — закивал Бюргер. — Но если я не ошибаюсь, акции «Стар ридж ойл» растут?
   — Да.
   — И насколько увеличилась их стоимость?
   — На значительную сумму. Пакет стоит двести тысяч долларов.
   — Таким образом, вы сделали себе сто девяносто тысяч долларов, предав интересы вашей подопечной?
   — Ничего подобного!
   — Вы продали акции «Стир ридж ойл», а затем перекупили их на собственное имя?
   — Да. Когда я узнал, что компанию раздирает борьба за власть.
   — И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чем тогда, когда вы их покупали?
   — Но с какой целью вы записали их на свое имя?
   — Дело в том, что это было мошенничество, — эти акции все равно должны были продолжать падать!
   — Не понимаю, — сказал Бюргер. — Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?
   — Примерно так!
   — Примерно так, — повторил Бюргер саркастическим тоном. — И вы вернули эти акции наследнице?
   — Да.
   — Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?
   — В значительной мере так.
   — Все это представляется мне в некотором роде финансовым жонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашем профессионализме… Вы советник по вложениям капитала, и у вас, вероятно, есть еще клиенты, кроме мисс Эллис?
   — Да, конечно.
   — Вам случалось продавать принадлежащие им ценности без их ведома?
   — С другими клиентами положение совершенно иное…
   — Ясное дело. Ведь они время от времени требуют у вас отчет, я полагаю? А сколько раз вы отчитывались перед мисс Эллис?
   — Ни разу.
   — А вы поставили ее в известность о продаже пакета акций «Стир ридж ойл компани»?
   — Я ей об этом не говорил.
   — Как я понял из ваших показаний, она просила вас не продавать их?
   — Да.
   — И вы, конечно, не сказали ей, что продали их самому себе?
   — Нет, сэр.
   — И о том, что получили с этой операции неплохой доход, тоже ничего не говорили?
   — Нет, сэр. Пакет, который я приобрел, — вовсе не тот же самый пакет, что входил в наследство мисс Эллис.
   — И потом вы сказали, что снова включили эти акции в трастовый фонд?
   — Да.
   — Вы восстановили акции «Стир ридж ойл» до двадцать первого сентября или после?
   — Как раз к этому дню.
   — К этому дню, — повторил Бюргер. — Это крайне интересная деталь. Значит, когда Палмер позвонил вам по телефону, вы уже восстановили акции по поручительству?
   — Это не оказало никакого влияния на мои действия.
   — Скажите, не обращались ли вы, случайно, к какому-нибудь юристу?
   Даттон колебался.
   — Да или нет? — настаивал Бюргер. — Обращались ли вы к юристу перед двадцать первым сентября?
   — Да.
   — И вы сообщили ему, что растратили ценный пакет акций, входивший в трастовый фонд?
   — Я сказал, что продал некоторые акции, считая, что они будут падать в цене.
   — Так или иначе, вы купили такие же акции?
   — Да, «Стир ридж ойл».
   — И часто вы покупаете акции, думая, что они подешевеют в скором времени?
   — Иногда приходится рисковать.
   — То есть вы надеялись, что акции пойдут вверх?
   — Да.
   — Будучи опекуном, зная, что мисс Эллис не желает расставаться со «Стир ридж ойл», имея сведения, что эти акции будут расти, — вы продаете их?
   — Я считал, что поступаю в интересах моей подопечной.
   — Подвожу итог. После консультации с человеком, знающим законы, незадолго до убийства вы восстановили акции, которые мисс Эллис просила вас не продавать и которые без ее ведома вы сначала реализовали, а потом купили, записав уже на свое имя. Перекрестный допрос оказался полезным. Допрашивая вас первым, ваш адвокат с большой тщательностью избегал задавать вам эти вопросы, не правда ли?
   — Протестую! Свидетель не знает, каковы мои намерения и чего я избегаю, — сказал Мейсон.
   — Протест принят! — сказал судья. Бюргер широко улыбнулся присяжным.
   — Перекрестный допрос окончен!
   Он направился к своему месту с торжествующим видом, как человек, мечта всей жизни которого наконец сбылась.

Глава 19

   — Пригласите мистера Хольбрука! — попросил Мейсон служителя.
   Появился Хольбрук. Выполнив требуемые формальности, он занял место свидетеля.
   — Есть ли у вас особые причины запомнить события, происшедшие двадцать первого сентября сего года? — спросил Мейсон.
   — Да. В тот вечер к нам приехала погостить моя свояченица.
   — Вы поехали ее встречать на вокзал или в аэропорт?
   — Да. В аэропорт. Ее самолет прибыл в одиннадцать десять.
   — Произошло ли в тот же вечер какое-нибудь событие, привлекшее ваше внимание?
   — Да, сэр.
   — Что именно?
   — Примерно около девяти вечера, когда я вышел покурить, услышал выстрел.
   — Протестую! — сразу же закричал Бюргер. — Свидетеля подталкивают к выводу.
   — Думаю, что ничего особенного не произошло, — остановил его судья Альварадо. — Продолжайте, господин адвокат.
   — Ну скажем, громкий хлопок, — поправил Хольбрука Мейсон. — Вы определили, откуда он донесся?
   — С поля для игры в гольф.
   — Как расположен ваш дом по отношению к «Барклай-клубу»?
   — Он стоит на той же улице.
   — Вам известно место, где находится седьмая лунка?
   — Да, это примерно в ста пятидесяти метрах от моего дома.
   — Чтобы избежать ошибки, покажите и пометьте карандашом на этом плане расположение вашего дома и седьмой лунки.
   После того как это было выполнено, Мейсон обратился к Бюргеру:
   — У вас есть вопросы к свидетелю?
   Оторопевший Бюргер обратился к судье:
   — С согласия вашей чести я прошу, чтобы этот план был уничтожен, как не имеющий никакого отношения к рассматриваемому делу.
   Судья обратился к Мейсону:
   — Прошу вас объяснить, с какой целью вы пригласили этого свидетеля.
   — Охотно, ваша честь, — ответил Мейсон. — Судмедэксперт заявил, что смерть Палмера, вероятнее всего, наступила между половиной десятого вечера и двумя часами ночи. Но во время перекрестного допроса он признал, что этот факт нельзя считать точно установленным, и допустил, что, возможно, хотя и мало вероятно, смерть Палмера наступила в девять часов. Мы все помним утверждение Даттона, что когда он прибыл на место свидания, Палмер был уже мертв.
   Бюргер разразился хохотом и сделал вид, что не может успокоиться.
   — Похоже, свидетель слышал выхлоп автомобильного двигателя или звук лопнувшей шины, но под давлением защиты уверил себя в том, что это был выстрел! А теперь он хочет убедить присяжных не только в том, что это был выстрел, но и в том, что именно этим выстрелом был убит Роджер Палмер! Ваша честь, это все настолько неправдоподобно, что едва ли стоит терять время.
   Судья отрицательно покачал головой.
   — Ваши слова, господин прокурор, на мой взгляд, подчеркивают важность этого свидетельства. Вы имеете возможность подтвердить вашу точку зрения. Продолжим допрос свидетеля.
   Бюргер вздохнул и простер руки к присяжным, как бы показывая им, что их заставляют терпеть эту комедию против его воли, затем повернулся к свидетелю.
   — Откуда вы знаете, что услышали звук именно в двадцать один час? — спросил он.
   — Я вышел покурить на крыльцо и вспомнил, что по телевидению как раз начинается передача новостей.
   — Эту программу вы смотрите каждый вечер?
   — Да, почти.
   — Это единственная информационная программа, которую вы смотрите?
   — О нет.
   — Вы следите и за другими?
   — Конечно, особенно за той, которую ведет Карл-тон Кении.
   — Она начинается, кажется, в одиннадцать часов?
   — Да. Иногда я слушаю и другие информационные программы.
   — Какая же начиналась, когда вы услышали звук выстрела?
   — Новости Ральфа Вудли.
   — Вудли, — повторил Бюргер.
   — Нет, нет! — поправился свидетель. — Я хотел сказать, Джорджа Тилмэна.
   — Одну минутку! Вы только что сказали о новостях Вудли.
   — Я оговорился. Но потом вспомнил…
   — Что передача Вудли идет в десять, а не в девять часов?
   — Да.
   — Когда я вас спросил, какого ведущего вы собирались слушать, вам тотчас же пришло в голову имя Вудли?
   — Да. Как-то само с языка соскочило.
   — А может быть, вы и в самом деле слышали выстрел в десять часов?
   — Нет, нет, это было в девять. Передача шла уже две или три минуты, когда я включил телевизор.
   — Мистер Хольбрук! Я не сомневаюсь в вашей искренности и желании помочь следствию, но у меня есть два свидетеля, которые тоже живут неподалеку от «Барклай-клуба». И они утверждают, что слышали выстрел после десяти часов. Вы могли ошибиться, так как для вас этот вечер был не совсем обычным из-за необходимости встречать в аэропорту сестру супруги…
   Голос Бюргера был вкрадчивым и убеждающим, но свидетель держался твердо:
   — Нет, я уверен, что это было как раз в двадцать один час.
   — Как случилось, что вы ничего не сообщили полиции сразу же, когда прочли об убийстве в газетах?
   — На следующее утро я не читал газет, так как на рассвете мы с женой и Эдит отправились в автомобильное путешествие по стране.
   — И сколько времени продолжалась эта поездка?
   — Три недели.
   — И за это время до вас не доходили слухи об убийстве?
   — А как же, доходили. Я знал о нем, но мне и в голову не приходило, что это произошло, можно сказать, в двух шагах от моего дома.
   — Значит, только после возвращения вы поняли важность слышанного вами выстрела, происшедшего три недели назад?
   — Так точно, сэр.
   — Через три недели?
   — Да.
   — Теперь согласитесь, мистер Хольбрук, что вашим воспоминаниям по той же причине не хватает точности. Вы могли спутать одну передачу с другой. Вы могли принять звук детонации за выстрел…
   — Нет, я думаю, это все же была передача Тилмэна. Она начинается в девять часов.
   — Вы так думаете? — спросил Бюргер, наклоняясь вперед и глядя прямо в глаза свидетеля. — Но вы не решитесь в этом поклясться, не правда ли?
   Хольбрук погрузился в воспоминания, затем после продолжительной паузы заговорил снова:
   — Нет, по совести, я не решусь утверждать это под присягой.
   — Благодарю вас, — сказал Бюргер. — У меня все. Заговорил судья Альварадо:
   — Заседание будет продолжено завтра в десять часов утра. Во время перерыва присяжные не должны делиться своими соображениями относительно виновности или невиновности подсудимого и вообще не вступать ни в какие разговоры, касающиеся обстоятельств этого дела.
   Публика потянулась из зала. Даттон наклонился к Мейсону:
   — Каковы мои шансы?
   — Как я и ожидал, — ответил Мейсон, складывая бумаги.
   — Вы, кажется, не слишком надеетесь на благоприятный исход?
   — Постарайтесь обо всем забыть, Даттон, и хорошенько отдохнуть в эту ночь. Никто не знает заранее, в какую сторону склонится мнение присяжных.
   Адвокат кивнул судебному приставу и полицейскому, которые пришли за Даттоном, и, ободряюще улыбнувшись Делле, вышел из зала суда.

Глава 20

   Оказавшись у себя в кабинете, Мейсон стер с лица улыбку и выражение спокойной уверенности.
   — Ну и что теперь? — спросила Делла Стрит.
   — Добудь мне Пола Дрейка хоть из-под земли. Нужно что-то делать, иначе наш клиент будет признан виновным в убийстве первой степени.
   — Вы считаете, что дела настолько плохи? спросила Делла сочувственно, набирая телефонный номер.
   — Да. Я полагаю, что присяжным совсем не нравится тот факт, что Даттон распоряжался деньгами без ведома Дезире Эллис, заставляя ее думать, что ко времени истечения поручительства у нее ничего не останется. Это, конечно, очень повредит нашему клиенту в их глазах.
   — Пол уже спешит сюда, — сказала Делла, положив трубку.
   И действительно, через несколько секунд раздался условный стук в дверь.
   Дрейк вопрошающе поднял брови. Делла в ответ на немой вопрос покачала головой.
   Мейсон в задумчивости гигантскими шагами мерил паркет.
   Дрейк уселся в кресло для посетителей.
   — Пол, дорогой, нам надо, как в том древнем фокусе, вынуть кролика из пустой шляпы. Не найдется ли в твоей умной голове хоть какой-нибудь завалящей идеи, которая помогла бы Керри Даттону?
   Дрейк поудобнее устроился в кресле, в то время как адвокат расхаживал по комнате, продолжая развивать свою мысль:
   — Нам очень пригодилось бы что-нибудь драматическое. Просто необходимо поразить всех. Бюргер своими выпадами убил последнее сочувствие, которое могли питать к подсудимому присяжные. Он увел у нас из-под носа единственного свидетеля, на которого я мог возлагать хоть какие-то надежды… А я-то рассчитывал, что он сумеет внести сомнение в столь ясную картину…
   — Ты столько раз сажал его в лужу, что он, по-видимому, решил взять реванш за все. А как ты думаешь, Перри, окружной прокурор не блефовал, когда говорил, что у него есть два свидетеля, которые слышали выстрел в десять?
   — Нет, что ты, наверняка эти свидетели у него есть. Он не стал бы рисковать. Но вот что мне очень любопытно — почему он не вызвал их в суд? Он не хочет прибегать к их показаниям без крайней необходимости, и за этим, без сомнения, что-то кроется. Надо заставить его вызвать в суд этих свидетелей и подвергнуть их перекрестному допросу — возможно, это что-то даст!
   — Ах, если бы!
   — Сейчас наш клиент в крайне тяжелом положении. Можно считать его кандидатом в газовую камеру, в лучшем случае — на пожизненное тюремное заключение… И еще, Пол, я очень прошу тебя достать мне самый лучший, какой только существует в настоящее время, прибор для нахождения металла в почве. Не помню, где именно, но я недавно читал, что изобретен новый такой прибор с очень высокой чувствительностью.
   — Ты говоришь, вероятно, о миноискателе?
   — Да, да, именно о нем, просто никак не мог вспомнить, как он называется.
   — Ну и что мы будем с ним делать?
   — Мы пойдем с ним в «Барклай-клуб» и прогуляемся по полю для игры в гольф. Вероятно, по всей площадке нам гулять не придется, достаточно будет походить вокруг седьмой лунки.
   — А зачем? Что ты хочешь там найти?
   — Гильзу!
   — Перри, ведь Роджер Палмер, как установлено, был убит из револьвера, а револьверы не выбрасывают гильзы — это элементарно, это знает даже пятилетний ребенок!
   Адвокат с нажимом возразил:
   — Но человек, который стреляет из револьвера, может выбрасывать гильзы!
   — А не объяснишь ли ты мне, Перри, как это может помочь твоему клиенту?
   — Если убийство было действительно совершено в девять, убийца с сообщниками завлек туда Даттона, в тот момент, когда машина Даттона подъезжала к клубу, выстрелил в воздух, а после этого бросил револьвер возле тела Палмера и сквозь заросли кустов скрылся, предоставив нашему клиенту возможность поспать на тюремной койке.
   — Но если мы пойдем туда днем, — снова возразил Дрейк, — то рискуем нарваться на толпу игроков в гольф.
   — Ну и что? — беспечно спросил Мейсон.
   Пол Дрейк внимательно посмотрел на адвоката, и широкая улыбка осветила его лицо.
   — Ах вот оно что! Если я тебя правильно понял, всеобщее внимание будет как раз весьма и весьма желательно для нас, не так ли, мистер Мейсон? Чем больше там будет людей в момент, когда мы найдем эту гильзу — если, конечно, мы ее найдем, — тем лучше?
   — Ну конечно же, Пол! Ибо тот факт, что мы с тобой разыскиваем эту гильзу, показывает, что мы придаем большое значение свидетельству Хольбрука.
   Дрейк с минуту обдумывал слова адвоката.
   — Значит, если бы там каким-то образом появились и журналисты, это нас отнюдь не огорчило бы?
   — Мы с тобой отлично поняли друг друга, Пол! — улыбаясь, сказал Мейсон, а затем обратился к Делле: — Ты же, моя дорогая, отправишься в спортивный магазин и купишь самые лучшие костюмы для игры в гольф. Постарайся, чтобы при виде их все женщины, играющие в гольф, побледнели от зависти. Пусть тебя не смущает цена — помни, эти костюмы должны быть такими, при виде которых не только побледнеют от зависти женщины, но и главные редакторы любых газет испытают страстное и неудержимое желание опубликовать на первых страницах ближайшего номера наши цветные фотографии! Словом, это должны быть не костюмы, а нечто совершенно особенное.
   Мейсон еще не успел закончить свою речь, как Делла уже вскочила на ноги.
   — Я мигом, — крикнула она и вылетела за дверь.

Глава 21

   Разношерстная группа игроков в гольф, не теряя, впрочем, добродушия и достоинства, с удивлением рассматривала Перри Мейсона, Деллу Стрит, Пола Дрейка и одного из его сотрудников, который был вооружен миноискателем последней модели. Вся эта компания направилась прямиком к седьмой лунке.
   Заметив, какой интерес вызвало у игроков их присутствие, Мейсон произнес с доброжелательной и обезоруживающей улыбкой:
   — Мы бы не хотели нарушать вашу игру, господа, мы только попросим вас немного отодвинуться от этой вот лунки.
   — А в чем, собственно, дело? — спросил один из игроков, поглядывая на миноискатель.
   — Все вы, несомненно, слышали об убийстве, которое не так давно произошло здесь, не правда ли? Так вот, мы ищем одно вещественное доказательство, которое может послужить убедительной уликой.
   — А что именно?
   — Видите ли, мы думаем… Впрочем, нет… Я не могу пока дать вам точного ответа, отвечу приблизительно: мы надеемся обнаружить здесь предмет, который подкрепит и подтвердит наши предположения о том, что произошло здесь в тот вечер.
   Игра была забыта. Все игроки столпились вокруг седьмой лунки.
   — Мне кажется, я узнал вас, — сказал один из них. — Ведь вы Перри Мейсон, знаменитый адвокат?
   Изображая смущение, Мейсон вежливо поклонился.
   — А это Пол Дрейк, он возглавляет частное детективное агентство. Что же касается дамы, то это мисс Делла Стрит, мой доверенный секретарь.
   Одетая в очень элегантный костюм с открывающей ее изящные колени короткой юбочкой Делла одарила окруживших ее мужчин ослепительной улыбкой.
   Подходили все новые и новые игроки. Об игре никто и не вспоминал.
   — Черт с ним, с гольфом, — сказал кто-то. — Здесь творятся гораздо более интересные вещи.
   Толпа игроков в гольф, окружившая их плотным кольцом, затаила дыхание.
   — Ну, — сказал Мейсон, обращаясь к помощнику Пола, который держал миноискатель, — я думаю, можно начинать.
   Тот сразу же надел наушники и начал медленно прохаживаться в районе седьмой лунки по полю, заросшему высокой травой.
   Новость очень быстро распространилась по клубу, и вокруг Мейсона и его помощников собралось не менее полусотни человек. Члены правления клуба также присоединились к толпе.
   Когда управляющий направился к зданию клуба, Дрейк тихо шепнул на ухо Мейсону:
   — Наверняка побежал звонить журналистам! Он, правда, не знает, что я его опередил на полчаса.
   — Но ты ведь понимаешь, Пол, что лично я не могу устраивать себе рекламу! — лукаво улыбаясь, вполголоса произнес Мейсон. — Самореклама противоречила бы элементарным правилам адвокатской этики!
   — Так вот, оказываемся, — улыбнулся в ответ Дрейк, — почему ты так хотел, чтобы я тоже участвовал в поисках!
   Все это время помощник Пола, не переставая, водил миноискателем по зеленому полю вокруг лунки, но уже не седьмой, а соседней, затем он прошел мимо песчаной ловушки и ступил на неровное поле.
   — Есть! — закричал он вдруг с торжеством в голосе.
   — Пойдем-ка посмотрим, что он нашел, — быстро отозвался Мейсон.
   Мужчины почти бегом направились к месту находки. Пол Дрейк тотчас же опустился на колени, и его руки начали быстро перебирать траву там, где прибор в руках сотрудника подал сигнал.
   — Вот она!
   Он поднялся и показал Мейсону медную гильзу.
   — Пометь место! — распорядился Мейсон, будучи не в силах скрыть охватившую его радость.
   Дрейк вбил в землю маленький колышек. Подошла Делла с фотоаппаратом и сделала не менее десятка снимков. Снимала она в основном Мейсона с гильзой в руке с различных точек.
   После этого Мейсон с Дрейком принялись через сильную лупу внимательно рассматривать свою находку.
   — Скажите, пожалуйста, вы нашли именно то, что искали? — спросил один из любопытных. — И еще скажите, если можете, какие последствия будет иметь эта находка?
   — Простите меня, но сейчас я, к сожалению, не могу еще сказать ничего определенного, — с ангельской улыбкой ответил Мейсон. — Видите ли, если я сейчас что-нибудь скажу, меня могут обвинить в попытке повлиять на общественное мнение… Думаю, подробности будут утром в газетах… Ради Бога, простите, но мне нужно с глазу на глаз поговорить со своим коллегой, — добавил он, так как Пол изо всех сил тащил его за рукав.
   Когда они отошли подальше, Мейсон спросил:
   — В чем дело, Пол?
   — Эта гильза не от револьвера, а от автоматического пистолета тридцать второго калибра, а убийство было совершено из револьвера тридцать восьмого калибра.
   — И что же?
   — А то, что эта гильза не может быть убедительным вещественным доказательством в пользу Даттона.
   — Почему?
   — Да потому, что в деле не было двух пистолетов.
   — Откуда ты знаешь?
   — Я не знаю, конечно, но можно предположить… очевидно!
   — Оставь предположения прокурору. Мы с тобой только что нашли очень важное вещественное доказательство. Давай-ка лучше закончим наше исследование!
   — Что ты имеешь в виду? Ты надеешься найти что-то еще? — спросил оторопевший Дрейк.
   — Мы не уедем отсюда, пока не убедимся, что здесь больше нет решительно ничего! — сказал ему Мейсон тоном дружеского упрека.
   Дрейк испытующе посмотрел на него.
   — Понятно. Ты хочешь задержаться до прибытия репортеров?
   — Что за намеки! — Мейсон возмущенно вытаращил глаза.
   — Послушай, Перри, а это, случаем, не ты подбросил сюда эту гильзу?
   — Конечно нет!
   — И не Делла?
   — Можешь сам у нее спросить.
   — Попомни мои слова, Перри. Районный прокурор скажет, что ты сам принес сюда эту гильзу, а потом сделал вид, что нашел с помощью миноискателя!
   — Сможет ли он доказать это? — возразил адвокат.
   — О Боже, я надеюсь, что не сможет.
   — Я тоже на это надеюсь. Идем, Пол, продолжим работу.
   Вернувшись к группе любопытных, Мейсон заявил:
   — Думаю, мы уже нашли то, что искали, но все же хотим убедиться, что в этой траве не скрывается больше ничего, что могло бы оказаться полезным для следствия.
   Сотрудник Пола Дрейка возобновил работу и продолжал ходить до тех пор, пока на поле не появились репортер с фотографом.
   — Скажите, что здесь происходит, мистер Мейсон?
   — Мы ищем вещественные доказательства, улики, — коротко ответил адвокат.