Страница:
– Как к вам обращаться? – спросил я. – Большой Брат язык не поворачивается. Прямо что-то из Оруэлла…
– Там был Старший Брат. – Мой собеседник усмехнулся и поднял стакан.
Вообще-то, я это помнил. Любопытно, что и он тоже читал антиутопию, ставшую классикой.
– Зовите меня Анатолием. Хотя какая разница? Настоящего имени я вам не скажу. Выберите любое.
– Если вам нравится Анатолий, пусть будет так. И что же вы от меня хотите, Толик?
Мы пригубили коньяк. Судя по всему, Большой Брат не был к нему привычен – очевидно, хотел сделать приятное мне. Он как-то странно дернулся – то ли от коньяка, то ли от моего обращения – потом улыбнулся.
– Чтобы вы захватили термоядерную электростанцию на Печоре. Доказали, что это возможно. Взрывать ее не требуется, убивать живых людей – тоже. Думаю, никто, кроме охранников, на вашем пути не станет. А охранники – подлые наймиты, которые получают деньги за риск.
– Оставьте патетику для молодежи, – сказал я.
– За эту акцию нам очень хорошо платят владельцы сибирских гидроэлектростанций, – вернулся к теме Анатолий. – Мы получаем приличные деньги на продолжение нашей борьбы. Ну и, кроме прочего, мы должны потребовать долю в строящейся ТераТЭЦ.
– Что за ТераТЭЦ?
– Электростанция, которую собирают на орбите. Будет вырабатывать три тераватта мощности. Три тысячи гигаватт.
Мы выпили еще по стаканчику коньяка. Съели по дольке лимона. Я отломил кусочек шоколадки. На вкус она была плохонькой – что-то вроде соевой сладкой плитки.
– Понимаю задумку владельцев электростанций. Но доля в строительстве ТераТЭЦ? На кого вы собираетесь оформить акции? Это ведь смешно. Если не грустно. Организации, на которые вы захотите оформить полученные шантажом акции, закроют через несколько часов после такого требования. А людей арестуют – если вы предполагаете оформить акции на частных лиц. Или вы готовите мощную провокацию, дабы устранить конкурентов?
Анатолий смотрел на меня и ухмылялся.
– Мне нравится ход ваших мыслей. Но подобные провокации дорого обходятся. Думаю, акции ТераТЭЦ будут расти в цене с каждым днем. Что касается легализации нашей доли, то в современном компьютеризированном обществе, где в ходу только электронные деньги и поручения, а партнеры зачастую не знают друг о друге ничего, кроме электронных адресов, деньги отмыть трудно, зато легко сохранить заработанное. Мы выдадим доверенность банку, и он будет обслуживать наши интересы.
– Банк, связавшийся с террористами, закроют.
– Никогда. Ему еще приплатят за то, чтобы он вел с нами дела. Ведь правительству нужно будет с нами договориться!
– Тогда он закроет ваш счет или откажется представлять ваши интересы. Вернет акции обратно.
– После этого любой банк ждет разорение. Клиенты не захотят иметь с ним дел – ведь и их счета точно так же могут подвергнуться контролю. Никто не бьется за свою независимость и конфиденциальность сделок с таким остервенением, как банки. А какая реклама для банкиров! Поверьте, они согласятся. У меня уже есть договор с несколькими крупнейшими швейцарскими, общеевропейскими и американскими банками. Остается только выбрать. Патриотичнее было бы вложить средства в нашу кредитную организацию, но против нее действительно могут применить санкции. Зарубежные партнеры помощнее. Так что придется лить воду на мельницу врага. Я откинулся в кресле и расхохотался.
– Дело за малым. Захватить электростанцию. Вы предлагаете мне сделать это в одиночку? Или дадите пару рот зеленого молодняка в поддержку? Знаете, прежде я никогда не занимался подобными вещами. Спору нет, затея интересная. Но, может быть, стоит начать с малого? Скажем, ограбить кого-то в темном переулке. Или совершить разбойное нападение на поезд. Зачем же сразу замахиваться на хорошо охраняемый объект?
– Мы дадим вам деньги и оружие, – спокойно отозвался Большой Брат. – А также все ресурсы нашей организации. Это очень немало. И, надеюсь, вы проведете операцию сами, без поддержки. По своему сценарию, который не в состоянии будут разгадать представители властей. Поверьте, это не так сложно, как кажется. Если действовать нестандартно.
– Власти, естественно, осведомлены о том, что мы попытаемся захватить станцию? Точнее, о том, что вы планируете подобную акцию?
– Такую информацию не утаить. Но выбор времени и способа – в ваших руках. Есть некоторые нюансы… Мы обсудим их после того, как вы согласитесь.
– Если я не соглашусь, меня усыпят? Анатолий задумчиво посмотрел на меня.
– Может быть, не так просто… Но вы знаете слишком много…
– А если я возьму деньги, оружие и уйду? Сдамся властям?
– Вы вряд ли сделаете это, когда узнаете больше о строительстве ТераТЭЦ, – покачал головой Большой Брат. – К тому же мы платим вам триста тысяч единовременно и отдаем пять процентов акций, которые вы выторгуете у правительства. Точнее, у американцев… Думаю, они стоят еще больше.
– Подумаю, – кивнул я. – Вы умеете убеждать.
Анатолий довольно улыбнулся. На его месте я бы не стал радоваться. Позиции главаря террористов были слабые, если не сказать хуже.
– Тем более, вы не сбежите от Лизы, – добавил Большой Брат.
Я невольно поморщился.
– Почему вы решили, что она меня интересует?
– А кого она не интересует? К тому же вы спасали ее, рискуя жизнью.
– Последний романтик. В наше время так было принято.
Большой Брат покачал головой. Что ж, он был прав. Лиза, или Алиса, мне не просто нравилась. То, что я испытывал по отношению к ней, было намного глубже.
– Нужно обсудить гарантии нашей с ней безопасности после операции, – заметил я. – В ваших руках рычаги давления. Думаю, было бы справедливо сделать невозможным их использование.
– Слова соратника вам недостаточно?
– Естественно.
– Думаю, мы сможем разработать меры безопасности, приемлемые для всех.
Мы выпили еще по рюмке. Слегка захмелевший Большой Браг спрятал бутылку и снедь в кейс. Хоть он и пытался повторить некоторые приятные обычаи прошлого, получалось у него так себе. Кто же пьет так воровато?
В совещании принимали участие два хакера, ярые сторонники организации. Они присутствовали на собрании в виртуальной форме. Каждый – на своей половине экрана большого монитора, висевшего на стене в большом зале.
Большой Брат держал речь, обращаясь ко мне, но одновременно говорил для всех – чтобы молодежь оценила степень доверия к ней. Впрочем, сведения, которые он оглашал, мне были интересны, но представляли мало ценности, пожелай кто-то продать их правительству.
– Когда мы выкрали матрицу сознания господина Воронова и купили аппаратуру для клонирования и воспроизведения личности, это, к сожалению, не прошло незамеченным властями. И они в срочном порядке реализовали свой проект. По данным наших источников из института клонирования, там воспроизвели еще одну личность господина Воронова, – сообщил Большой Брат, произнеся последние слова почти шепотом.
Чувствовалось, что говорить о таких вещах лидеру тайной организации нелегко. Сказывалось табу на разговоры о клонировании, об экспериментах с сознанием и прочие «скользкие» темы. Анатолий пытался выглядеть прожженным циником, но в роль вошел не полностью.
– Как сообщают наши коллеги-хакеры, «Институт К» оборудует помещения и закупает материалы, продукты и одежду, соответствующую началу века. Это позволяет предположить, что они или воскресили вторую версию господина Воронова, или сделают это в ближайшее время.
– Зачем? – преувеличенно спокойно спросил я.
– Они просчитали, какое поручение мы можем дать вам. Найти вас они не в состоянии. Поэтому пошлют против вас вашего клона.
Неглупо. Мой клон – считай я сам – может предвидеть мои действия. Но и я могу предвидеть его.
– Есть определенная доля вероятности, что мы сговоримся, – заметил я.
– Исключено! – выдохнул Большой Брат. – У человека нет злее врага, чем он сам.
Я был несогласен с лидером террористов. Впрочем, все зависит от человека. Для Анатолия, возможно, так оно и есть, а для меня – все иначе. Но и я могу ошибаться…
– Одним словом, главное препятствие – линия обороны, построенная тобой самим, – неожиданно перешел на «ты» Большой Брат. – Впрочем, если начать атаку сейчас, когда они еще не успели подготовить твоего двойника, даже если клонировали его, эта проблема снимается.
– Но я не умею пользоваться оружием и не знаю ничего о станции, – возразил я. – К тому же мы так и не условились относительно гарантий.
– Каких гарантий? – встрепенулся меньший Брат.
На лице Лизы тоже изобразилось разочарование, она, видно, не ожидала, что я начну торговаться. Одного она не понимала, что и сама не более чем пешка в этой игре, что старшие товарищи, не задумываясь, пожертвуют и ее чувствами и, возможно, даже ее жизнью.
– Тех, о которых мы говорили с вашим руководителем, – ответил я. – Напрасно вы думаете, что я полезу в пекло очертя голову. Вы, возможно, знаете меня давно, а я вас – совсем недавно. И пока не вижу, почему я вам должен доверять, во всяком случае большинству.
Макс потупил глаза, Антонина вздернула подбородок с таким видом, будто мои слова ни в коей мере к ней не относятся.
– И без подготовки я никуда лезть не собираюсь, – заявил я. – Пусть хоть трижды внезапность будет на моей стороне.
– Это разумно, – буркнул меньший Брат. Как будто я не знал этого без него!
Хакеры предоставили мне удостоверение личности, называемое сейчас идентификатором, на имя Евгения Галкина. Фамилию я выбрал сам. Галка – не ворона, но близкая по духу птица. В принципе, можно было оставить и прежнюю фамилию – мало ли на свете Вороновых? Но в таком деле все-таки лучше перестраховаться.
Документы, конечно, были липовыми. Тем не менее обычный полицейский патруль вряд ли что-то заподозрит, а детальной проверки не выдержит и настоящий идентификатор, выписанный на мое имя. Потому что спецслужбы в состоянии раскопать любые сведения о человеке, попадись он им в руки. Мне полагалось иметь еще и трудовую книжку, и налоговое свидетельство, и карточку пенсионного фонда. Точнее, не сами бумажки, а соответствующие счета. Подделать их было можно, но требовался не один день.
Теперь я владел кредитно-расчетной карточкой, на которой лежали триста тысяч рублей, сумма по нынешним временам баснословная. Карточка была самой настоящей, не фальсифицированной. В этом обществе к деньгам относились намного серьезнее, чем даже к идентификации личности. Последняя, по большому счету, касается одного отдельного человека, а деньги нужны всем, без них никуда. Так что денежный оборот был под контролем, деньги не могли взяться из ниоткуда и исчезнуть в никуда. Мои друзья-террористы неплохо зарабатывали. И поделились со мной. Поразительно щедро… Ну да на это у них, наверное, имелись свои резоны.
Сложнее всего было решить, как быть с Лизой. Я боялся за нее и не мог никому этого показать. Брать девушку с собой не хотелось, да и Большой Брат был против – что мешало мне сбежать, соблазнив их соратницу кучей законно полученных рублей? Я был уверен, что Лизу не сманишь и тремя миллионами, но соратники друг другу доверяли не слишком. Хотя постоянно демонстрировали прямо-таки безграничную преданность.
В конце концов я решил, что, если захвачу станцию, поговорю с Лизой по телефону, и она, следуя моим советам, уедет, куда сама захочет. Я заручился обещанием, что смогу убедиться в этом лично. Ну а если станцию захватить не удастся, тогда и говорить не о чем.
Большому Брату отпускать меня, полагаясь на одни только чувства, которые я питал к Лизе, конечно, не хотелось. На кону стояли большие деньги. Но поисковый чип мне не встроишь – его сразу же обнаружат спутники слежения над ГигаТЭЦ и выведут на меня патруль, где бы я ни находился. Поэтому он ограничился немного затянувшейся лекцией о том, какие длинные руки у их организации. Меня это, конечно, страшно испугало. Особенно если учесть, что я собирался вступить в противоборство со спецслужбами нескольких мощных государств.
Потом Большой Брат уехал, а хакеры поступили в мое распоряжение. И мы начали плотно работать над воплощением наших замыслов в жизнь, активно используя для этого компьютерную псевдореальность.
Несколько часов обучения – и я почувствовал себя в Сети как дома. То есть почти как дома. Например, в родном городе.
Конечно, я не мог пока самостоятельно взламывать секретные коды интересующих меня защищенных объектов, но со мной были талантливые ребята, которые могли пролезть и в игольное ушко. В локальную сеть, которая вовсе не была частью большой Сети.
Вы спросите, как это возможно? Да, например, через браслет – мини-компьютер какого-нибудь должностного лица, имеющего доступ к локальной сети. По инструкции он должен носить два разных браслета. Но это ведь неудобно! И он носит только браслет связи с локальной сетью, подключаясь через него и к большой Сети. Не для каких-то глобальных целей, а для того, например, чтобы узнать точное время. Или расписание поездов. Или расположение какого-то ресторана. Но фокус в том, что, подключившись один раз, отключиться уже невозможно. Ведь компьютеры живут в автономном режиме и обмениваются информацией совершенно независимо от желания пользователя. Поэтому нужно только найти человека. Или компьютер. И слегка изменить настройки.
В странствиях по Сети меня часто сопровождал хакер по кличке Буравчик. Познакомились мы почти случайно. Я его нанял, чтобы не зависеть от хакеров, связанных с террористами. Доверяй, но проверяй. Чем меньше соратники будут знать обо мне и моих делах, тем лучше.
Мы с Буравчиком подписали стандартный хакерский контракт. Абонентская плата за прикрепление, плата за возможность постоянного вызова, бесплатное время и количество бесплатных консультаций, ночная надбавка. Как он объяснил мне позже, похожие контракты составляли все. Но отношения наши быстро вышли за рамки чисто деловых.
Иногда мы созванивались, чтобы поболтать. Мне были интересны его суждения, а он почему-то заинтересовался мной, хотя я о себе почти ничего не рассказывал. Сказал только, что родился давно, а в Сеть вышел недавно. Может быть, именно это вызвало его любопытство? Продвинутый старичок, который открывает для себя Интернет?
Можно сказать, что за несколько дней мы даже подружились – если можно подружиться с человеком, которого ты живьем ни разу не видел и не слышал и который живет в Нью-Йорке. Буравчик сам признался в этом, и такое признание дорогого стоило – о своем местопребывании хакеры распространяться не любят. Он учился в американском университете, хотя сам был из России. В Сети, будучи классным специалистом, Буравчик подрабатывал.
На третий день, когда мы в очередной раз пытались взломать локальную сеть «Института К», нам сказочно повезло. Буравчику через «пейджер» начальника охраны, досье на которого вместе с электронным адресом мы выкрали в одном из специальных магазинов, удалось подключиться к охранной системе. В результате сотни экранов стали показывать нам разные помещения.
«Пейджер» господина Позднякова – точнее мобильный компьютер с ограниченными возможностями – жалобно пищал, то и дело сообщая, что он не рассчитан на перекачку таких больших объемов информации. Но это нас ничуть не волновало. Пусть хоть сгорит – лишь бы успел сообщить нам что-нибудь путное.
Мы спешно осматривали помещения. Буравчик надеялся найти открытый журнал с важными записями или подсмотреть через плечо программиста, как тот набирает пароли. Я помогал ему. И вдруг увидел на мониторе себя самого. Точнее, мужчину в бежевом свитере, с любопытством глядящего прямо в камеру слежения.
– Буравчик! – срочно вызвал я своего товарища. – Переключись на мой канал!
– Есть, – коротко ответил хакер.
– Это – человек, которого мы ищем. Мой клон.
Буравчик на другом конце провода нерешительно помедлил.
– И что?
– Нужно подать ему знак.
– Это нелегко. А что ты, собственно, хочешь ему сказать?
– Пусть убирается из этого института. По-моему, это решит массу проблем.
– Пиши письмо. Мы выведем текст на телевизионный экран. Он сейчас как раз смотрит телевизор, – заявил хакер.
А я – то все думал, с какой стати он пялится в камеру слежения? Оказывается, она была совмещена с телевизионным экраном. Точнее, замаскирована под какую-то кнопку или окошко дистанционного управления. Или спрятана в динамике.
Я быстро набил на портативной клавиатуре:
– Воронов, беги оттуда! Беги в город!
Вы скажете, глупо называть себя по фамилии. Но откуда клон мог знать, кто к нему обращается? Как бы иначе он понял, что послание обращено именно к нему? А растолковывать смысл послания я не стал. Рано, да и некогда. Пусть лучше узнает все сам.
Меня бы такое письмо, появившееся на экране телевизора, заставило задуматься. Надеюсь, то же самое произойдет и с моим двойником.
– Переслал. Он мог наблюдать твое послание в течение трех секунд, – отрапортовал Буравчик.
– Да, прочитал, я вижу, – ответил я, наблюдая за реакцией человека, так похожего на меня. – В городе, вообще говоря, можно скрыться?
– Без проблем. Если есть деньги и идентификатор. И немного мозгов. В этом случае даже идентификатор не очень нужен.
– А мы сможем сделать для него идентификатор?
– Конечно, – ответил Буравчик. – Если ты пожертвуешь на это рублей триста.
– Пожертвую. И денег ему нужно перевести.
– Тоже проблем нет. Только на какой счет?
– Нет расчетных карточек на предъявителя?
– Почему нет? Есть. Только нужен пароль. Придумай пароль, который известен только вам двоим, и смело перечисляй на счет деньги. Практически любую карточку для этого счета сможешь получить в любом банкомате.
– Отлично.
В этой игре надежный союзник мне бы очень не помешал. А кто, как не я сам, может им стать? Так что я больше всех заинтересован в том, чтобы моего двойника не поймали. Чтобы он жил с максимальными удобствами, имел возможность купить необходимое оборудование и помочь мне. Стало быть, нужно снабдить его документами и средствами, пока он сам не в состоянии их раздобыть.
Я умел открывать счета – наука нехитрая. Буравчик показывал мне, как обращаться к сервисными программами банков, чтобы я распределил свои триста тысяч с наименьшим риском. И чтобы они приносили доход.
Обратившись на сервер одного из самых уважаемых банков, я перевел им тридцать тысяч и назвал пароль: день, месяц и год, когда поломал в детстве ногу. Я эту дату помнил прекрасно, мой двойник тоже должен был помнить. Нас ведь восстанавливали с одной матрицы сознания!
Теперь нужно подумать, как передать идентификатор и карточку. С архитектурой современной Москвы я знакомился, путешествуя по Сети. Сейчас я быстренько вошел в программу реального слежения за улицами города. Осмотрел небольшую площадь перед станцией метро «Алексеевская» – нашел эту станцию по схеме. Я ездил туда по делам незадолго до того, как отправиться на день рождения к Леониду и появиться здесь. И покупал ананас.
Помнил о станции и ананасе я – должен помнить и мой двойник. Какие еще воспоминания связаны у меня с этим метро? Жажда и ледяная газировка. Банку из-под которой я выбросил в урну.
Как это ни смешно, через пятьдесят лет урна стояла на том же месте. Ну, наверное, не та самая урна. Но я был уверен, что в той же нише под стеной станции. Я видел ее через камеру, предназначенную для встречающих пассажиров. И, естественно, для работников спецслужб.
Буравчику я доверял, но решил, что даже его посвящать в детали совершенно незачем. На клавиатуре я набил следующий текст:
– Карточку с деньгами найдешь там, где покупал ананас во время своего последнего приезда в Москву. Под днищем мусорной урны. Код активации соответствует дню, когда ты сломал ногу.
– Передай, – попросил я хакера.
Тот зашелестел на своем конце провода, и через минуту я увидел интерес в глазах двойника. Он прочел надпись. Поехал бы я на эту станцию? Конечно, поехал бы. Не сразу, но, скажем, на следующий день.
А, может быть, его еще и сторожат? Нужно побыстрее съездить в Москву самому – положить идентификатор и карточку на место. Идентификатор еще нужно забрать у Буравчика, или у того, кому он его заказал.
– На какую фамилию сделать документы? – спросил между тем хакер. Он прекрасно понимал, что за деньгами и идентификатором мой двойник может явиться очень скоро.
– Пусть будет Каркунов, – предложил я. – Что-то воронье в этой фамилии есть.
– Идентификатор пришлю пневмокурьером через три часа, – пообещал Буравчик. – Переведи пятьсот рублей на мой счет.
Я последовал его указаниям. Если наш план удастся, жить станет легче и интереснее.
– Кстати, я разблокировал все замки в том здании, – сообщил Буравчик. – Совсем бесплатно. Удивляюсь, как на современных объектах можно ставить такие древние охранные системы! Все экономия… Теперь любая карточка открывает любые двери. Лишь бы что-то засунули в щель. Твоему приятелю будет проще сбежать.
– Спасибо, – улыбнулся я.
Буравчик действительно парень что надо!
Одет я был как и большинство граждан. Белая рубашка с широкими короткими рукавами, шорты, немного не достающие до колен, сандалии на высокой платформе. В руках – большой пластиковый пакет, закрывающийся на «молнию». Макс уговаривал меня подкрасить кончики волос или мелировать хотя бы несколько прядей. Так сейчас было принято, а русый цвет волос – не в моде. Но я все же воздержался – мне и так не очень-то нравился мой внешний вид. Особенно сандалии. Да и вообще, Брат ходит русоволосым, и ничего. Впрочем, он ведь носит бандану…
На станции я купил солнцезащитные очки. Выбрал самые строгие, в черной оправе, узкие, спортивного типа. Макс сразу вынес приговор: в них меня будут принимать за тайного сотрудника полиции. Ну и пусть. Мне в поезде с девушками не знакомиться. Лишь бы не носить зеленые стекла в фиолетовой оправе.
Монорельсовый экспресс дернулся, стремительно разогнался, резко затормозил, и я понял, что этот вид транспорта мне не по душе. Хорошо, что ехать до метро недолго, каких-то двадцать минут. А потом – мерный стук колес в течение двух часов.
К исходу первого часа я понял, что совершил ошибку. Нужно было потерпеть еще десять минут на монорельсовом экспрессе, а не тащиться на метро. Экспресс двигался гораздо быстрее, а станций, с которых можно было перейти на линии метрополитена, имелось несколько. Но зато я ехал с относительными удобствами, в полупустом вагоне. И работал с маленьким, не больше книги, ноутбуком, выполнявшим и функции видеотелефона. У меня даже был федеральный номер: 125-315-321. Звоните, если сможете. Зарегистрирован телефон на вполне добропорядочного гражданина. Впрочем, что же, сам я – не добропорядочный? Электростанций пока не захватывал. А что с полицейскими подрался, так с каждым бывает…
Компьютер-телефон, к сожалению, не держал связь с Сетью на этой ветке метро, но в его памяти было достаточно информации, которую мне нужно было освоить.
Кое-как, потолкавшись на пересадочных станциях, я добрался наконец до «Алексеевской». Народу вокруг шныряло огромное количество. Все больше – люди пожилого возраста. Молодые, наверное, работали. А старикам не сиделось дома. Или, может быть, их просто стало больше.
Хорошо наблюдать за площадью перед станцией с экрана монитора и размышлять, куда ты положишь контейнер с карточкой и идентификатором. А попробуйте-ка засуньте непромокаемый пакет под урну, не привлекая внимания!
– Там был Старший Брат. – Мой собеседник усмехнулся и поднял стакан.
Вообще-то, я это помнил. Любопытно, что и он тоже читал антиутопию, ставшую классикой.
– Зовите меня Анатолием. Хотя какая разница? Настоящего имени я вам не скажу. Выберите любое.
– Если вам нравится Анатолий, пусть будет так. И что же вы от меня хотите, Толик?
Мы пригубили коньяк. Судя по всему, Большой Брат не был к нему привычен – очевидно, хотел сделать приятное мне. Он как-то странно дернулся – то ли от коньяка, то ли от моего обращения – потом улыбнулся.
– Чтобы вы захватили термоядерную электростанцию на Печоре. Доказали, что это возможно. Взрывать ее не требуется, убивать живых людей – тоже. Думаю, никто, кроме охранников, на вашем пути не станет. А охранники – подлые наймиты, которые получают деньги за риск.
– Оставьте патетику для молодежи, – сказал я.
– За эту акцию нам очень хорошо платят владельцы сибирских гидроэлектростанций, – вернулся к теме Анатолий. – Мы получаем приличные деньги на продолжение нашей борьбы. Ну и, кроме прочего, мы должны потребовать долю в строящейся ТераТЭЦ.
– Что за ТераТЭЦ?
– Электростанция, которую собирают на орбите. Будет вырабатывать три тераватта мощности. Три тысячи гигаватт.
Мы выпили еще по стаканчику коньяка. Съели по дольке лимона. Я отломил кусочек шоколадки. На вкус она была плохонькой – что-то вроде соевой сладкой плитки.
– Понимаю задумку владельцев электростанций. Но доля в строительстве ТераТЭЦ? На кого вы собираетесь оформить акции? Это ведь смешно. Если не грустно. Организации, на которые вы захотите оформить полученные шантажом акции, закроют через несколько часов после такого требования. А людей арестуют – если вы предполагаете оформить акции на частных лиц. Или вы готовите мощную провокацию, дабы устранить конкурентов?
Анатолий смотрел на меня и ухмылялся.
– Мне нравится ход ваших мыслей. Но подобные провокации дорого обходятся. Думаю, акции ТераТЭЦ будут расти в цене с каждым днем. Что касается легализации нашей доли, то в современном компьютеризированном обществе, где в ходу только электронные деньги и поручения, а партнеры зачастую не знают друг о друге ничего, кроме электронных адресов, деньги отмыть трудно, зато легко сохранить заработанное. Мы выдадим доверенность банку, и он будет обслуживать наши интересы.
– Банк, связавшийся с террористами, закроют.
– Никогда. Ему еще приплатят за то, чтобы он вел с нами дела. Ведь правительству нужно будет с нами договориться!
– Тогда он закроет ваш счет или откажется представлять ваши интересы. Вернет акции обратно.
– После этого любой банк ждет разорение. Клиенты не захотят иметь с ним дел – ведь и их счета точно так же могут подвергнуться контролю. Никто не бьется за свою независимость и конфиденциальность сделок с таким остервенением, как банки. А какая реклама для банкиров! Поверьте, они согласятся. У меня уже есть договор с несколькими крупнейшими швейцарскими, общеевропейскими и американскими банками. Остается только выбрать. Патриотичнее было бы вложить средства в нашу кредитную организацию, но против нее действительно могут применить санкции. Зарубежные партнеры помощнее. Так что придется лить воду на мельницу врага. Я откинулся в кресле и расхохотался.
– Дело за малым. Захватить электростанцию. Вы предлагаете мне сделать это в одиночку? Или дадите пару рот зеленого молодняка в поддержку? Знаете, прежде я никогда не занимался подобными вещами. Спору нет, затея интересная. Но, может быть, стоит начать с малого? Скажем, ограбить кого-то в темном переулке. Или совершить разбойное нападение на поезд. Зачем же сразу замахиваться на хорошо охраняемый объект?
– Мы дадим вам деньги и оружие, – спокойно отозвался Большой Брат. – А также все ресурсы нашей организации. Это очень немало. И, надеюсь, вы проведете операцию сами, без поддержки. По своему сценарию, который не в состоянии будут разгадать представители властей. Поверьте, это не так сложно, как кажется. Если действовать нестандартно.
– Власти, естественно, осведомлены о том, что мы попытаемся захватить станцию? Точнее, о том, что вы планируете подобную акцию?
– Такую информацию не утаить. Но выбор времени и способа – в ваших руках. Есть некоторые нюансы… Мы обсудим их после того, как вы согласитесь.
– Если я не соглашусь, меня усыпят? Анатолий задумчиво посмотрел на меня.
– Может быть, не так просто… Но вы знаете слишком много…
– А если я возьму деньги, оружие и уйду? Сдамся властям?
– Вы вряд ли сделаете это, когда узнаете больше о строительстве ТераТЭЦ, – покачал головой Большой Брат. – К тому же мы платим вам триста тысяч единовременно и отдаем пять процентов акций, которые вы выторгуете у правительства. Точнее, у американцев… Думаю, они стоят еще больше.
– Подумаю, – кивнул я. – Вы умеете убеждать.
Анатолий довольно улыбнулся. На его месте я бы не стал радоваться. Позиции главаря террористов были слабые, если не сказать хуже.
– Тем более, вы не сбежите от Лизы, – добавил Большой Брат.
Я невольно поморщился.
– Почему вы решили, что она меня интересует?
– А кого она не интересует? К тому же вы спасали ее, рискуя жизнью.
– Последний романтик. В наше время так было принято.
Большой Брат покачал головой. Что ж, он был прав. Лиза, или Алиса, мне не просто нравилась. То, что я испытывал по отношению к ней, было намного глубже.
– Нужно обсудить гарантии нашей с ней безопасности после операции, – заметил я. – В ваших руках рычаги давления. Думаю, было бы справедливо сделать невозможным их использование.
– Слова соратника вам недостаточно?
– Естественно.
– Думаю, мы сможем разработать меры безопасности, приемлемые для всех.
Мы выпили еще по рюмке. Слегка захмелевший Большой Браг спрятал бутылку и снедь в кейс. Хоть он и пытался повторить некоторые приятные обычаи прошлого, получалось у него так себе. Кто же пьет так воровато?
* * *
После достижения договоренности мы собрались вместе. Большой Брат и просто Брат. Лиза, Антонина и Макс, а также два паренька, приехавшие с большим Братом. Они ожидали своего начальника в машине наверху, изображая влюбленную парочку. Теперь эти ярко наряженные ребята сидели среди нас, и их поведение не позволяло заподозрить молодых людей в гомосексуальных наклонностях. Впрочем, кто знает?В совещании принимали участие два хакера, ярые сторонники организации. Они присутствовали на собрании в виртуальной форме. Каждый – на своей половине экрана большого монитора, висевшего на стене в большом зале.
Большой Брат держал речь, обращаясь ко мне, но одновременно говорил для всех – чтобы молодежь оценила степень доверия к ней. Впрочем, сведения, которые он оглашал, мне были интересны, но представляли мало ценности, пожелай кто-то продать их правительству.
– Когда мы выкрали матрицу сознания господина Воронова и купили аппаратуру для клонирования и воспроизведения личности, это, к сожалению, не прошло незамеченным властями. И они в срочном порядке реализовали свой проект. По данным наших источников из института клонирования, там воспроизвели еще одну личность господина Воронова, – сообщил Большой Брат, произнеся последние слова почти шепотом.
Чувствовалось, что говорить о таких вещах лидеру тайной организации нелегко. Сказывалось табу на разговоры о клонировании, об экспериментах с сознанием и прочие «скользкие» темы. Анатолий пытался выглядеть прожженным циником, но в роль вошел не полностью.
– Как сообщают наши коллеги-хакеры, «Институт К» оборудует помещения и закупает материалы, продукты и одежду, соответствующую началу века. Это позволяет предположить, что они или воскресили вторую версию господина Воронова, или сделают это в ближайшее время.
– Зачем? – преувеличенно спокойно спросил я.
– Они просчитали, какое поручение мы можем дать вам. Найти вас они не в состоянии. Поэтому пошлют против вас вашего клона.
Неглупо. Мой клон – считай я сам – может предвидеть мои действия. Но и я могу предвидеть его.
– Есть определенная доля вероятности, что мы сговоримся, – заметил я.
– Исключено! – выдохнул Большой Брат. – У человека нет злее врага, чем он сам.
Я был несогласен с лидером террористов. Впрочем, все зависит от человека. Для Анатолия, возможно, так оно и есть, а для меня – все иначе. Но и я могу ошибаться…
– Одним словом, главное препятствие – линия обороны, построенная тобой самим, – неожиданно перешел на «ты» Большой Брат. – Впрочем, если начать атаку сейчас, когда они еще не успели подготовить твоего двойника, даже если клонировали его, эта проблема снимается.
– Но я не умею пользоваться оружием и не знаю ничего о станции, – возразил я. – К тому же мы так и не условились относительно гарантий.
– Каких гарантий? – встрепенулся меньший Брат.
На лице Лизы тоже изобразилось разочарование, она, видно, не ожидала, что я начну торговаться. Одного она не понимала, что и сама не более чем пешка в этой игре, что старшие товарищи, не задумываясь, пожертвуют и ее чувствами и, возможно, даже ее жизнью.
– Тех, о которых мы говорили с вашим руководителем, – ответил я. – Напрасно вы думаете, что я полезу в пекло очертя голову. Вы, возможно, знаете меня давно, а я вас – совсем недавно. И пока не вижу, почему я вам должен доверять, во всяком случае большинству.
Макс потупил глаза, Антонина вздернула подбородок с таким видом, будто мои слова ни в коей мере к ней не относятся.
– И без подготовки я никуда лезть не собираюсь, – заявил я. – Пусть хоть трижды внезапность будет на моей стороне.
– Это разумно, – буркнул меньший Брат. Как будто я не знал этого без него!
* * *
В результате переговоров с Большим Братом, с которым мы вновь остались одни после общей беседы с соратниками о принципах деятельности организации, мне удалось добиться определенных обязательств с его стороны. Беседа шла долго и тяжело, но теперь я был почти уверен в том, что меня не обманут.Хакеры предоставили мне удостоверение личности, называемое сейчас идентификатором, на имя Евгения Галкина. Фамилию я выбрал сам. Галка – не ворона, но близкая по духу птица. В принципе, можно было оставить и прежнюю фамилию – мало ли на свете Вороновых? Но в таком деле все-таки лучше перестраховаться.
Документы, конечно, были липовыми. Тем не менее обычный полицейский патруль вряд ли что-то заподозрит, а детальной проверки не выдержит и настоящий идентификатор, выписанный на мое имя. Потому что спецслужбы в состоянии раскопать любые сведения о человеке, попадись он им в руки. Мне полагалось иметь еще и трудовую книжку, и налоговое свидетельство, и карточку пенсионного фонда. Точнее, не сами бумажки, а соответствующие счета. Подделать их было можно, но требовался не один день.
Теперь я владел кредитно-расчетной карточкой, на которой лежали триста тысяч рублей, сумма по нынешним временам баснословная. Карточка была самой настоящей, не фальсифицированной. В этом обществе к деньгам относились намного серьезнее, чем даже к идентификации личности. Последняя, по большому счету, касается одного отдельного человека, а деньги нужны всем, без них никуда. Так что денежный оборот был под контролем, деньги не могли взяться из ниоткуда и исчезнуть в никуда. Мои друзья-террористы неплохо зарабатывали. И поделились со мной. Поразительно щедро… Ну да на это у них, наверное, имелись свои резоны.
Сложнее всего было решить, как быть с Лизой. Я боялся за нее и не мог никому этого показать. Брать девушку с собой не хотелось, да и Большой Брат был против – что мешало мне сбежать, соблазнив их соратницу кучей законно полученных рублей? Я был уверен, что Лизу не сманишь и тремя миллионами, но соратники друг другу доверяли не слишком. Хотя постоянно демонстрировали прямо-таки безграничную преданность.
В конце концов я решил, что, если захвачу станцию, поговорю с Лизой по телефону, и она, следуя моим советам, уедет, куда сама захочет. Я заручился обещанием, что смогу убедиться в этом лично. Ну а если станцию захватить не удастся, тогда и говорить не о чем.
Большому Брату отпускать меня, полагаясь на одни только чувства, которые я питал к Лизе, конечно, не хотелось. На кону стояли большие деньги. Но поисковый чип мне не встроишь – его сразу же обнаружат спутники слежения над ГигаТЭЦ и выведут на меня патруль, где бы я ни находился. Поэтому он ограничился немного затянувшейся лекцией о том, какие длинные руки у их организации. Меня это, конечно, страшно испугало. Особенно если учесть, что я собирался вступить в противоборство со спецслужбами нескольких мощных государств.
Потом Большой Брат уехал, а хакеры поступили в мое распоряжение. И мы начали плотно работать над воплощением наших замыслов в жизнь, активно используя для этого компьютерную псевдореальность.
* * *
Интернет – такая штука, от которой было сложно оторваться даже во времена моей молодости. Я не хочу этим сказать, что стар сейчас. Просто те времена давно прошли, двадцать первый век перевалил за середину… А Сеть с еще большей силой затягивает в себя мелкую пользовательскую рыбешку, хищников-хакеров, акул-профессионалов. Три дня после разговора с Большим Братом я провел в Сети. Макс одолжил мне свой виртуальный шлем, и я снимал его, только чтобы поесть. И часа на четыре – чтобы поспать. Тем более что Лиза уехала в город сдавать экзамены (она училась в университете), и ничего интересного на секретной базе террористов для меня не осталось. Зачем мне их секреты?Несколько часов обучения – и я почувствовал себя в Сети как дома. То есть почти как дома. Например, в родном городе.
Конечно, я не мог пока самостоятельно взламывать секретные коды интересующих меня защищенных объектов, но со мной были талантливые ребята, которые могли пролезть и в игольное ушко. В локальную сеть, которая вовсе не была частью большой Сети.
Вы спросите, как это возможно? Да, например, через браслет – мини-компьютер какого-нибудь должностного лица, имеющего доступ к локальной сети. По инструкции он должен носить два разных браслета. Но это ведь неудобно! И он носит только браслет связи с локальной сетью, подключаясь через него и к большой Сети. Не для каких-то глобальных целей, а для того, например, чтобы узнать точное время. Или расписание поездов. Или расположение какого-то ресторана. Но фокус в том, что, подключившись один раз, отключиться уже невозможно. Ведь компьютеры живут в автономном режиме и обмениваются информацией совершенно независимо от желания пользователя. Поэтому нужно только найти человека. Или компьютер. И слегка изменить настройки.
В странствиях по Сети меня часто сопровождал хакер по кличке Буравчик. Познакомились мы почти случайно. Я его нанял, чтобы не зависеть от хакеров, связанных с террористами. Доверяй, но проверяй. Чем меньше соратники будут знать обо мне и моих делах, тем лучше.
Мы с Буравчиком подписали стандартный хакерский контракт. Абонентская плата за прикрепление, плата за возможность постоянного вызова, бесплатное время и количество бесплатных консультаций, ночная надбавка. Как он объяснил мне позже, похожие контракты составляли все. Но отношения наши быстро вышли за рамки чисто деловых.
Иногда мы созванивались, чтобы поболтать. Мне были интересны его суждения, а он почему-то заинтересовался мной, хотя я о себе почти ничего не рассказывал. Сказал только, что родился давно, а в Сеть вышел недавно. Может быть, именно это вызвало его любопытство? Продвинутый старичок, который открывает для себя Интернет?
Можно сказать, что за несколько дней мы даже подружились – если можно подружиться с человеком, которого ты живьем ни разу не видел и не слышал и который живет в Нью-Йорке. Буравчик сам признался в этом, и такое признание дорогого стоило – о своем местопребывании хакеры распространяться не любят. Он учился в американском университете, хотя сам был из России. В Сети, будучи классным специалистом, Буравчик подрабатывал.
На третий день, когда мы в очередной раз пытались взломать локальную сеть «Института К», нам сказочно повезло. Буравчику через «пейджер» начальника охраны, досье на которого вместе с электронным адресом мы выкрали в одном из специальных магазинов, удалось подключиться к охранной системе. В результате сотни экранов стали показывать нам разные помещения.
«Пейджер» господина Позднякова – точнее мобильный компьютер с ограниченными возможностями – жалобно пищал, то и дело сообщая, что он не рассчитан на перекачку таких больших объемов информации. Но это нас ничуть не волновало. Пусть хоть сгорит – лишь бы успел сообщить нам что-нибудь путное.
Мы спешно осматривали помещения. Буравчик надеялся найти открытый журнал с важными записями или подсмотреть через плечо программиста, как тот набирает пароли. Я помогал ему. И вдруг увидел на мониторе себя самого. Точнее, мужчину в бежевом свитере, с любопытством глядящего прямо в камеру слежения.
– Буравчик! – срочно вызвал я своего товарища. – Переключись на мой канал!
– Есть, – коротко ответил хакер.
– Это – человек, которого мы ищем. Мой клон.
Буравчик на другом конце провода нерешительно помедлил.
– И что?
– Нужно подать ему знак.
– Это нелегко. А что ты, собственно, хочешь ему сказать?
– Пусть убирается из этого института. По-моему, это решит массу проблем.
– Пиши письмо. Мы выведем текст на телевизионный экран. Он сейчас как раз смотрит телевизор, – заявил хакер.
А я – то все думал, с какой стати он пялится в камеру слежения? Оказывается, она была совмещена с телевизионным экраном. Точнее, замаскирована под какую-то кнопку или окошко дистанционного управления. Или спрятана в динамике.
Я быстро набил на портативной клавиатуре:
– Воронов, беги оттуда! Беги в город!
Вы скажете, глупо называть себя по фамилии. Но откуда клон мог знать, кто к нему обращается? Как бы иначе он понял, что послание обращено именно к нему? А растолковывать смысл послания я не стал. Рано, да и некогда. Пусть лучше узнает все сам.
Меня бы такое письмо, появившееся на экране телевизора, заставило задуматься. Надеюсь, то же самое произойдет и с моим двойником.
– Переслал. Он мог наблюдать твое послание в течение трех секунд, – отрапортовал Буравчик.
– Да, прочитал, я вижу, – ответил я, наблюдая за реакцией человека, так похожего на меня. – В городе, вообще говоря, можно скрыться?
– Без проблем. Если есть деньги и идентификатор. И немного мозгов. В этом случае даже идентификатор не очень нужен.
– А мы сможем сделать для него идентификатор?
– Конечно, – ответил Буравчик. – Если ты пожертвуешь на это рублей триста.
– Пожертвую. И денег ему нужно перевести.
– Тоже проблем нет. Только на какой счет?
– Нет расчетных карточек на предъявителя?
– Почему нет? Есть. Только нужен пароль. Придумай пароль, который известен только вам двоим, и смело перечисляй на счет деньги. Практически любую карточку для этого счета сможешь получить в любом банкомате.
– Отлично.
В этой игре надежный союзник мне бы очень не помешал. А кто, как не я сам, может им стать? Так что я больше всех заинтересован в том, чтобы моего двойника не поймали. Чтобы он жил с максимальными удобствами, имел возможность купить необходимое оборудование и помочь мне. Стало быть, нужно снабдить его документами и средствами, пока он сам не в состоянии их раздобыть.
Я умел открывать счета – наука нехитрая. Буравчик показывал мне, как обращаться к сервисными программами банков, чтобы я распределил свои триста тысяч с наименьшим риском. И чтобы они приносили доход.
Обратившись на сервер одного из самых уважаемых банков, я перевел им тридцать тысяч и назвал пароль: день, месяц и год, когда поломал в детстве ногу. Я эту дату помнил прекрасно, мой двойник тоже должен был помнить. Нас ведь восстанавливали с одной матрицы сознания!
Теперь нужно подумать, как передать идентификатор и карточку. С архитектурой современной Москвы я знакомился, путешествуя по Сети. Сейчас я быстренько вошел в программу реального слежения за улицами города. Осмотрел небольшую площадь перед станцией метро «Алексеевская» – нашел эту станцию по схеме. Я ездил туда по делам незадолго до того, как отправиться на день рождения к Леониду и появиться здесь. И покупал ананас.
Помнил о станции и ананасе я – должен помнить и мой двойник. Какие еще воспоминания связаны у меня с этим метро? Жажда и ледяная газировка. Банку из-под которой я выбросил в урну.
Как это ни смешно, через пятьдесят лет урна стояла на том же месте. Ну, наверное, не та самая урна. Но я был уверен, что в той же нише под стеной станции. Я видел ее через камеру, предназначенную для встречающих пассажиров. И, естественно, для работников спецслужб.
Буравчику я доверял, но решил, что даже его посвящать в детали совершенно незачем. На клавиатуре я набил следующий текст:
– Карточку с деньгами найдешь там, где покупал ананас во время своего последнего приезда в Москву. Под днищем мусорной урны. Код активации соответствует дню, когда ты сломал ногу.
– Передай, – попросил я хакера.
Тот зашелестел на своем конце провода, и через минуту я увидел интерес в глазах двойника. Он прочел надпись. Поехал бы я на эту станцию? Конечно, поехал бы. Не сразу, но, скажем, на следующий день.
А, может быть, его еще и сторожат? Нужно побыстрее съездить в Москву самому – положить идентификатор и карточку на место. Идентификатор еще нужно забрать у Буравчика, или у того, кому он его заказал.
– На какую фамилию сделать документы? – спросил между тем хакер. Он прекрасно понимал, что за деньгами и идентификатором мой двойник может явиться очень скоро.
– Пусть будет Каркунов, – предложил я. – Что-то воронье в этой фамилии есть.
– Идентификатор пришлю пневмокурьером через три часа, – пообещал Буравчик. – Переведи пятьсот рублей на мой счет.
Я последовал его указаниям. Если наш план удастся, жить станет легче и интереснее.
– Кстати, я разблокировал все замки в том здании, – сообщил Буравчик. – Совсем бесплатно. Удивляюсь, как на современных объектах можно ставить такие древние охранные системы! Все экономия… Теперь любая карточка открывает любые двери. Лишь бы что-то засунули в щель. Твоему приятелю будет проще сбежать.
– Спасибо, – улыбнулся я.
Буравчик действительно парень что надо!
* * *
До станции монорельсовой дороги меня проводил Макс. Он же подробно объяснил, как пересаживаться с монорельса на подземку и как платить за проезд. Я в его объяснениях не нуждался, потому что заранее посмотрел учебный фильм для детей младшего школьного возраста, но терпеливо слушал. Сначала Макс настойчиво пытался отговорить меня от поездки, но я объяснил, что этого требуют интересы дела. И попросил все претензии предъявлять Большому Брату. С ним, я был уверен, мы договоримся. Однако же оповещать заранее о своих действиях ушлого главаря террористов я не хотел. А Макс с ним связываться не станет. Не по чину.Одет я был как и большинство граждан. Белая рубашка с широкими короткими рукавами, шорты, немного не достающие до колен, сандалии на высокой платформе. В руках – большой пластиковый пакет, закрывающийся на «молнию». Макс уговаривал меня подкрасить кончики волос или мелировать хотя бы несколько прядей. Так сейчас было принято, а русый цвет волос – не в моде. Но я все же воздержался – мне и так не очень-то нравился мой внешний вид. Особенно сандалии. Да и вообще, Брат ходит русоволосым, и ничего. Впрочем, он ведь носит бандану…
На станции я купил солнцезащитные очки. Выбрал самые строгие, в черной оправе, узкие, спортивного типа. Макс сразу вынес приговор: в них меня будут принимать за тайного сотрудника полиции. Ну и пусть. Мне в поезде с девушками не знакомиться. Лишь бы не носить зеленые стекла в фиолетовой оправе.
Монорельсовый экспресс дернулся, стремительно разогнался, резко затормозил, и я понял, что этот вид транспорта мне не по душе. Хорошо, что ехать до метро недолго, каких-то двадцать минут. А потом – мерный стук колес в течение двух часов.
К исходу первого часа я понял, что совершил ошибку. Нужно было потерпеть еще десять минут на монорельсовом экспрессе, а не тащиться на метро. Экспресс двигался гораздо быстрее, а станций, с которых можно было перейти на линии метрополитена, имелось несколько. Но зато я ехал с относительными удобствами, в полупустом вагоне. И работал с маленьким, не больше книги, ноутбуком, выполнявшим и функции видеотелефона. У меня даже был федеральный номер: 125-315-321. Звоните, если сможете. Зарегистрирован телефон на вполне добропорядочного гражданина. Впрочем, что же, сам я – не добропорядочный? Электростанций пока не захватывал. А что с полицейскими подрался, так с каждым бывает…
Компьютер-телефон, к сожалению, не держал связь с Сетью на этой ветке метро, но в его памяти было достаточно информации, которую мне нужно было освоить.
Кое-как, потолкавшись на пересадочных станциях, я добрался наконец до «Алексеевской». Народу вокруг шныряло огромное количество. Все больше – люди пожилого возраста. Молодые, наверное, работали. А старикам не сиделось дома. Или, может быть, их просто стало больше.
Хорошо наблюдать за площадью перед станцией с экрана монитора и размышлять, куда ты положишь контейнер с карточкой и идентификатором. А попробуйте-ка засуньте непромокаемый пакет под урну, не привлекая внимания!