Страница:
Биографии своей я нигде не нашел. Может быть, управлять компьютером было все же не таким простым делом, как мне казалось. А еще вероятнее, Инна успела шепнуть машине, чтобы та не предоставляла мне определенные сведения. Что ж, вопрос самоидентификации подождет. Займемся другими делами.
После завтрака, когда радушная хозяйка учила меня обращаться с техникой, я спросил ее, что она имела в виду, когда говорила о гладиаторах. И о том, что я на них похож.
Инна опять густо покраснела, потом, тряхнув пышными волосами, объявила:
– Насчет гладиаторов и зрителей – это все предрассудки. Условности. Тебе, возможно, даже понравится, что тебя называют гладиатором. Почитай работы Альберта Гроссмана. По-моему, это он и ввел термин «гладиатор». Желтая пресса начала развивать его идеи, и ничего хорошего из этого не вышло. А условный термин «гладиатор» стал почти что ругательством – как некогда в Древнем Риме.
Я обратился за помощью к компьютеру. Больше всего ссылок оказалось на работу Гроссмана «Психология современного общества». Эту же статью и запрашивали чаще всего. Я тоже заказал ее.
Запрос выполнили мгновенно, и я погрузился в чтение.
«… В современных условиях борьба за существование как таковая практически отошла на второй план. Вот уже несколько десятилетий огромными темпами идет переоценка основных человеческих ценностей. Это сильно сказывается на психологии граждан.
Люди находятся в относительной безопасности – если исключить тех, кто живет и работает в зоне локальных конфликтов, и тех, кто может подвергнуться атаке террористов. А поскольку подвергнуться террористической атаке может практически каждый, интерес к экстремальным проявлениям человеческой сущности стоит даже острее, чем можно было бы ожидать от общества потребителей. В этом смысле наше общество близко к плебеям Древнего Рима, требовавшим: «Хлеба и зрелищ!» Хлеб есть практически у каждого, но это не снизило, а, напротив, резко повысило необходимость и ценность зрелищ.
Современное общество разделено на две категории: граждан-зрителей и «гладиаторов». Для удобства мы будем называть их именно так: «зрители» и «гладиаторы». Естественно, каждый понимает, что определение такое оскорбительно для большинства членов социума, но некоторые представители той или иной группы даже бравируют принадлежностью к ней.
Деление на «зрителей» и «гладиаторов» условно и не всегда четко. Элементарный пример: как только обыкновенный гражданин из разряда «зрителей» застревает в обычном лифте – желательно в лифте, у которого оборвался страховочный трос и который держится в шахте лишь на «честном слове», – он мгновенно переходит из категории «зрителей» в категорию «гладиаторов». Это происходит не по его воле, против его желания, но отныне те, кто толпится вокруг лифта (а таких «зрителей» всегда более чем достаточно), воспринимают его уже не как представителя своего класса, но как «гладиатора». По их мнению, он должен произносить патетические речи, прощаться с жизнью и родными, браниться.
Если «гладиатор» не выказывает подобных проявлений, его могут подбодрить или, напротив, даже освистать. Но, как правило, все одобрительные крики направлены на то, чтобы вернуть «гладиатора» к роли – в данном случае роли жертвы, разбудить его чувства. Мало кто из «зрителей» сочувствует объекту «шоу». Для них он – всего лишь актер в постановке, о которой они смогут рассказать приятелям – таким же «зрителям», как и они сами.
Существует и второй отряд – «устойчивых гладиаторов», «гладиаторов по выбору». Типичные профессии, где преобладают представители данной категории – гонщики, трюкачи, пожарные, космонавты, спортсмены экстремальных видов спорта, отдельные отряды полиции, армии. Естественно, наиболее яркими и опасными представителями «гладиаторов» являются террористы из экстремистских группировок и террористы-одиночки. Артисты и журналисты не являются «гладиаторами» в том смысле, в каком мы употребляем этот термин в данной работе. Хотя они стремятся походить на настоящих «гладиаторов», «зрители» чувствуют подмену. На сцене, на экране игра идет не всерьез. Поэтому большинство журналистов можно отнести к «профессиональным зрителям», а актеров – к самым тонким ценителям гладиаторского мастерства. В частности, в вышеупомянутом случае с лифтом почти каждый профессиональный актер оценивал бы «работу» застрявшего гражданина с эстетической точки зрения, безумно завидовал бы его кратковременному успеху и вниманию «зрителей», но не спешил бы поменяться с ним местами.
Помимо причин, указанных выше, огромную роль в воспитании цивилизации «зрителей», по всей видимости, имело искусство. Фильмы, где герои вытворяли и продолжают вытворять невиданные для любого настоящего «гладиатора» вещи, прямые трансляции катастроф и захвата заложников – все это говорит современным зрителям о том, что именно так, ярко и насыщенно, а не пресно и скучно должна идти жизнь. И поэтому граждане, с детства запуганные, но при этом развращенные сладковатым душком разложения, покалывающим кожу ощущением опасности, атмосферой художественной грубости и насилия, строят два мира: реальный и виртуальный.
Но различать грань между высококачественной виртуальной постановкой и зыбкой реальной жизнью становится все труднее. Поэтому случаются переходы добропорядочных, трусливых и запуганных граждан в отчаянных «гладиаторов». Вот почему такой интерес вызывают любые опасные и кровавые действа.
Еще одним ярким примером «временного гладиатора» является наркоман в состоянии аффекта. Собственно, любой гражданин, принадлежащий к категории «зрителей», может стать «гладиатором» по доброй воле – для этого ему достаточно принять сильнодействующее стимулирующее средство. Тогда страх отступает, а стремление к всеобщему вниманию, популярности берет верх над прочими чувствами, над инстинктом самосохранения.
Подавить инстинкт самосохранения очень важно, потому что достойным зрелищем для любого «зрителя» является только игра со смертью, приближение смерти и сама смерть. Все другие события, чувства и переживания давно перешли в разряд малоинтересных. Это произошло прежде всего потому, что программы новостей показывают только катастрофы с массой смертельных исходов потому, что в любом остросюжетном фильме умирает, как правило, несколько десятков, если не сотен людей. И все это – на глазах у зрителей. Другие события – несчастная любовь, крушение надежд, приобретение богатства – тоже привлекают порой внимание зрительской массы. Но роли счастливых и несчастных любовников, нуворишей и разорившихся богачей – роли второго плана. Ценность представляют лишь герои, недрогнувшей рукой отправляющие в мир иной десятки людей.
«Постоянными гладиаторами» движут другие побуждения, нежели гладиаторами случайными. Возможно, эти люди действительно физиологически отличаются от обычных «зрителей». Психические они различия налицо. «Гладиаторы» пребывают в постоянном состоянии аффекта. Для них вся жизнь – спектакль. И главная цель – не сохранить себя, а достойно сыграть роль. В некоторой степени «гладиаторы», следуют самурайской этике: важно, как ты умрешь, а не когда это случится. Любой «гладиатор» балансирует на грани между жизнью и смертью, по возможности все же растягивая представление. Но если открывается перспектива блестящей концовки, любой «гладиатор» с радостью пойдет в направлении смерти…»
Я оторвался от экрана и невесело улыбнулся. Может быть, я в самом деле гладиатор? Сложно сказать. К смерти я, несомненно, не стремлюсь. Быть все время на виду тоже не тянет. Но и к категории «профессиональных зрителей» меня отнести трудно. Хотя некоторые черты «зрителя» у меня и имеются, все же я не падок до кровавых зрелищ.
Для жителей современного мира я конечно же яркое олицетворение «гладиатора». Человек из прошлого, причем, насколько я могу судить, довольно известный, загадочно явившийся в будущее. Впрочем, загадка, возможно, существует лишь для меня. А для современных зрителей это не загадка, а некая пикантная подробность. Делающая представление еще ярче.
Теперь мне стало понятно и поведение современных «блатных» на железнодорожной станции. Сначала они не смогли меня идентифицировать (простите за тавтологию – у меня не было идентификатора!) и сыграть свою роль «гладиаторов» – «благородных разбойников» или «кровожадных злодеев». Чем одна роль хуже другой? Когда появилась Инна, все стало на свои места. Они обрели запуганных «зрителей» и не прочь были проявить себя. Но потенциальная жертва вновь повела себя нетипично, и они решили не геройствовать. Потому что относились к категории «гладиаторов по случаю» и не собирались рисковать всерьез, вступая в конфликт, который мог закончиться для них плачевно.
Общество в целом растет, отдельные представители его деградируют. Сумма разума на планете остается постоянной. Не я придумал, не во всем с этим согласен, но что-то здесь есть…
Теперь я не слишком опасался ехать за обещанной мне карточкой. Допустим, ее предлагают мне местные жители. Я должен справиться с ними, даже если они затеют нечестную игру. А если со мной для чего-то играют власти – я постараюсь найти управу и на них. Главное – действовать нестандартно.
Впрочем, я еще не сталкивался с настоящими «гладиаторами». И мне почему-то не очень хотелось с ними общаться.
Россия пыталась вести политику неприсоединения, но это получалось не слишком удачно. То и дело здесь тоже вспыхивали локальные конфликты.
Китай превратился в мощнейшую державу. Впрочем, рядом были другие могучие государства: Япония, Корея, Индия, Индонезия. У этих стран на повестке дня стояли свои проблемы и свои интересы.
Посмотрев дайджест самых популярных научных программ, я ознакомился с последними достижениями науки. Генная инженерия продвинулась далеко вперед, многие считавшиеся прежде неизлечимыми болезни теперь не представляли опасности. Человечество сильно продвинулось по пути производства синтетических продуктов питания, синтетического топлива. Некоторые продукты сейчас делали буквально из угля. Нефть для этого была слишком дорогой.
Больше всего меня заинтересовали два открытия в физике: ученые нашли способ построить рентабельные термоядерные электростанции и открыли, как перемещать материальные объекты из точки А в точку В без преодоления расстояния между этими точками по какой бы то ни было траектории. Перемещение требовало небывалой мощи, но с новыми источниками энергии не являлось невозможным. Автоматические, снабженные искусственным интеллектом зонды исследовали пространство неподалеку от ближайших к Солнечной системе звезд.
Несколько часов я смотрел отчеты о звездных экспедициях. Казалось бы, какое мне дело? Со своими бы проблемами разобраться… Но я не мог оторваться от завораживающих картинок далеких миров. Моей мечтой всегда было дождаться высадки человека на Марсе. Этот этап был пройден: люди посетили и Марс, и спутники Юпитера. Правда, колоний там не создали. Зачем? Даже на Луне не построили научно-исследовательской станции. Больший интерес вызывали астероиды – как источники сырья, в первую очередь металлов.
К звездам людей еще не отправляли – часть посланных в далекие миры автоматических зондов словно бы проваливалась в никуда. И если вероятность успешного путешествия «туда» приближалась к восьмидесяти процентам, то полет «обратно» был успешен лишь в шести процентах всех попыток. Однако же ученые не теряли оптимизма. Момент, когда представитель человечества впервые побывает в другой звездной системе, должен был наступить скоро.
Далекие светила на экране сияли багровым и синим пламенем. Вокруг них вращались кометы и неведомые планеты. И я забыл о том, где я, зачем я здесь, забыл о проблемах. По сравнению с величием мироздания наши тревоги кажутся такими мелкими и нестоящими, что, вспомнив о них, можно лишь улыбнуться…
Из возвышенно-патетического настроения меня вывела Инна. Пока я сидел, уставившись в экран и с силой давя на сенсорные кнопки дистанционного управления, девушка выспалась. Теперь она тихо вышла из спальни и остановилась на пороге. На ней был домашний шелковый халатик до колен с рукавами три четверти, пушистые тапочки. Никакой косметики – но от этого молодая женщина отнюдь не стала хуже.
Сладко потянувшись, Инна спросила:
– Не сильно скучал?
– Что ты! Разве с такой техникой можно соскучиться?
Может быть, мой ответ был и не очень деликатным, но зато правдивым.
– Не хочешь развлечься по-другому? – лукаво улыбнувшись, спросила девушка и сбросила халат.
Конечно, я не пуританин. Меня не так легко смутить. Но надо же, какие вольные нравы царят в нынешнем обществе!
Впрочем, я был и не настолько скромен, чтобы отвести глаза. Под халатом у Инны оказался купальник. Причем строгий, сплошной. Может быть, нынче такая мода? Что-то не верится. С годами мода стремится к облегчению и упрощению. И закрытый купальник – явно тупиковая ветвь развития белья…
Впрочем, и в таком купальнике девушка выглядела соблазнительно. Немного полные, но ровные ножки, хорошо различимая талия, высокая грудь… зачем я, однако, на все это смотрю?
Увидев выражение моего лица, Инна рассмеялась:
– Наверное, ты подумал, что я мечтаю упасть в твои объятия? Я всего лишь приглашаю тебя искупаться в бассейне!
– Спасибо, – запинаясь, выговорил я. – Но где?
– И в чем! – еще звонче засмеялась Инна. – Плавки я тебе заказала – и их уже доставили. А бассейн есть в квартире.
– Неплохо, – заметил я.
– Пойдем!
Быстро переодевшись, я открыл дверь и вошел в следующую комнату. Точнее, я думал, что это комната. Инна стояла в маленьком коридорчике. Сбоку, в небольшой нише, располагалась кабинка душа. Сам коридор выходил прямо в огромную чашу бассейна.
Размеры бассейна поражали воображение. Тридцать на тридцать метров – никак не меньше. А может быть, и сорок на сорок. Тем более странной выглядела планировка: никаких дорожек, искусственных пальм и шезлонгов вокруг чаши – только вода, плещущаяся о стены, обложенные красивым голубоватым кафелем… Я не сдержал изумленного возгласа.
– Что это? Как? Тут что, резервное хранилище воды для всего дома?
Размеры бассейна поразили меня сильнее, чем раздевание хозяйки несколько минут назад.
– Нравится? – спросила Инна.
– Еще бы!
– Прыгай, купайся!
– А ты?
– Я – немного позже.
Девушка была в купальнике, но в воду не входила, стояла зачем-то в коридорчике. Нет ли здесь какого подвоха? Допуская такую возможность, я все-таки спустился в бассейн. Вода оказалась теплой – градусов тридцать. Версия с резервными запасами подверглась критике – зачем греть воду в резервуаре? Да и кто позволит купаться в питьевой воде? Но еще более абсурдно пользоваться таким огромным бассейном в одиночку!
Опустив лицо в воду, я поплыл. Несколько мощных гребков – и я на середине бассейна. Обернулся, откинул со лба мокрые волосы, улыбнулся девушке. Поплыл обратно. Инна из узкого коридорчика махала мне рукой. Кругом – кафельные стены и небольшой проем входа. Странное зрелище!
Я вернулся к металлической лесенке, снизу вверх разглядывая довольную хозяйку.
– Не догадался, откуда у меня такой бассейн?
Девушка заливалась хохотом. Может, меня снимают скрытой камерой? Может быть, вообще все мои потуги, начиная с побега из больницы, – тщательно поставленное шоу? Где это видано – открывать двери на секретном объекте, используя обычный столовый нож? Уходить от полиции, когда у тебя нет документов? Путешествовать по Интернету с помощью пульта дистанционного управления телевизором?
– Не знаю, – честно признался я. – У богатых свои причуды…
– Я спущусь к тебе, только не отплывай от меня далеко. Я плохо плаваю, боюсь утонуть! – попросила Инна.
Ну, это вообще что-то невиданное! Человек, который не умеет плавать, имеет дома бассейн, по размерам сопоставимый с олимпийским!
Глядя на мое ошарашенное лицо, девушка словно прочла мои мысли.
– Я и заказала бассейн специально для того, чтобы научиться хорошо держаться на воде, – пояснила она. – Еще древние греки, чтобы показать неразвитость человека, говорили о нем: «Он не умеет плавать!»
– Да, слышал, – машинально ответил я.
Инна тем временем спускалась в бассейн, крепко держась за поручни. Вот погрузились круглые коленки, гладкие бедра, вода дошла до середины живота… На груди девушки на прочном шнурке зачем-то болтался то ли брелок, то ли свисток. Может быть, амулет?
– Здесь же можно стоять, – заметил я. – Чего ты боишься?
– А вдруг поскользнусь и утону? – серьезно спросила Инна.
Да уж…
Аккуратно переступая, девушка подошла ко мне. Приблизилась почти вплотную. От нее легко пахло дорогими духами, дыхание было свежим.
– Хочешь, продемонстрирую тебе возможности техники будущего? – тихо спросила она.
– Хочу.
– Закрой глаза.
Я послушно закрыл – что мне оставалось делать?
– Нет, не верю, – тихо вздохнула Инна. – Я сама…
Мягкая нежная ручка легла мне на глаза. Девушка была рядом, меня касались не только руки, но и ножки, и что-то еще…
– Сейчас мы переместимся на тропический остров. Куда ты хочешь – на Гавайи, на Карибы или на Фиджи?
– Конечно, на Фиджи, – не задумываясь, выбрал я. Послышался легкий шум, подул ветерок.
– Смотри!
Я открыл глаза. Над головой – звездное небо. Вокруг – океан. Точнее, с одной стороны – остров с низким песчаным берегом и теряющимися во тьме пальмами. Но с трех других сторон – океан. И никого вокруг.
Наверное, я должен был испытать романтический восторг. Да, вокруг было очень красиво. Но мне стало не по себе. Даже жутко. Я вспомнил об акулах. Аккуратно взял Инну за талию и предложил:
– Может быть, выйдем на берег?
– Нельзя, – покачала головой девушка.
Глаза ее мечтательно закрылись, рот, напротив, полуоткрылся. Блеснули ровные белые зубки. Безумие… Я, наверное, сошел с ума. Но она хотела, чтобы я ее поцеловал. И я это сделал. На краю бескрайнего океана. В том месте, которого не должно было существовать…
Да, вода вокруг колыхалась, как в океане. Да, дул легкий ветерок с некоторыми обобщенными тропическими запахами. Но дно океана было выложено кафелем!
Я выпустил Инну и поглядел под ноги. Маленькие цветные рыбки сновали над белым кафелем. Время от времени рыбки тыкались носами прямо мне в ногу, но я этого не ощущал. А некоторые рыбы буквально вплывали в ноги.
– Голограмма? – догадался я. – Но ветер? Волны?
– Специальные установки, – объяснила Инна, проводя пальцем по моей щеке. – Техника очень дорогая. Чтобы купить такой бассейн, мне пришлось выложить полугодовую зарплату. А в «Институте К» я зарабатываю хорошие деньги… Хочешь посмотреть, как все на самом деле?
– Еще бы…
Инна взяла свисток, болтающийся на шее, поднесла к губам, что-то шепнула, и тропический океан исчез. Резко придвинулись стены. От неожиданности со мной едва не приключился приступ клаустрофобии. Потолок был в метре над головой. Бассейн – размером три метра на три.
– Но как я плавал здесь? Я ведь плыл до середины бассейна долго! А этот бассейн я могу преодолеть в два гребка!
Девушка покачала головой, лукаво поглядывая на меня.
– Компьютерная система создает незаметное, но мощное течение, фиксируя твое положение и скорость. Ты работаешь «мышкой» на коврике – система вычисляет, куда ты должен добраться согласно созданной иллюзии, соответственно изменяет картинку, а ты плывешь практически на месте из-за течения воды. Но тебе кажется, что не вода течет навстречу тебе, а ты рассекаешь ее. Картинка же постепенно смещается. Такое вот применение теории относительности. Если знаешь, в чем дело, часто подмечаешь «краевые эффекты». Когда подплываешь к бортику, по стенам идет рябь. Когда резко останавливаешься, инерцию преодолеть практически невозможно, Бывает, волной тебя даже выбрасывает на стену. Впрочем, все почти безопасно…
– Ты и правда не умеешь плавать?
– Умею. Кто в своем уме станет покупать такую дорогую вещь, если не сможет ей пользоваться? У меня по плаванию первый разряд. Но и ты плаваешь очень неплохо. Хорошая техника.
– Тренировался в свое время. Инна продолжила объяснения:
– Тебя я просила не отходить потому, что бассейн предназначен для одного человека. Для двух наблюдателей на такой площади невозможно поддерживать достоверную иллюзию. Только в том случае, если их движения согласованны и они перемещаются в одну сторону. Поэтому для двоих предназначены только статические пейзажи.
Инна опять поколдовала с непромокаемым пультом управления, и вокруг появился еще один ночной ландшафт: звезды, ивы на берегу реки, медленно текущая вода… Я вновь попытался обнять девушку, но она выскользнула и растаяла в туманном мареве. Сделав несколько гребков, я так и остался среди тумана. Тогда я увеличил темп, поплыл быстрее. Вода вокруг забурлила, и внезапно я наткнулся на стену. Вокруг была все та же река, а передо мной небольшим островком вырос кусочек стены. Двигаясь вдоль него, я на ощупь нашел коридорчик и поднялся по лестнице. Инна была уже там – вытирала волосы большим махровым полотенцем. На поверхности бассейна, положение краев которого теперь было трудно определить, играли лунные блики.
– Не хочешь больше купаться? – спросила девушка.
– На сегодня, наверное, хватит.
– Тогда пойдем ужинать.
Инна выставила на стол странные отбивные – не иначе, растительного происхождения, капустный салат и хлеб, оставшийся от завтрака. Девушка, наверное, строго следила за своей фигурой. Я после целого дня работы и купания съел бы больше, но приходилось довольствоваться тем, что имелось. Попросить добавки я стеснялся.
Когда с едой было покончено, хозяйка отвела меня в маленькую комнатку с кроватью, тумбочкой, небольшим шкафом и конечно же панелью жидкокристаллического монитора на стене.
Взяв меня за руку, Инна улыбнулась и сказала:
– Твоя спальня.
После чего упорхнула так стремительно, что я не успел даже ничего сказать. Некоторое время посмотрев телевизор, я лег. Ночью ко мне приходили, к сожалению, только кошмарные видения. Хозяйка скрылась у себя и не показывалась.
Утром я проснулся очень рано. Солнце лишь немного поднялось над горизонтом.
Вставать я не торопился. Лежал, размышлял. Что со мной происходит? Как я дошел до жизни такой? Кто на самом деле моя хозяйка? Откуда у недавней студентки просторные хоромы почти в центре Москвы? Вряд ли в последнее время жилье здесь подешевело… Объяснений найти можно немного: богатые родители, богатый любовник, хорошие заработки… Последняя версия выглядела чересчур фантастичной.
Солнечный луч из окна дополз до моей щеки. Я уже подумывал было подняться, когда на пороге появилась Инна. Сейчас она была не просто хорошенькой, а красивой. Брови вразлет, яркие полные губы, строгий деловой костюм из серой шерсти, который подчеркивал все достоинства ее фигуры.
– Мне пора на работу, – улыбнулась она. – Отдыхай. К вечеру я приеду.
– Ты обещала мне карточку-проездной, – напомнил я. – Мне нужно кое-куда съездить. И еще – как мне вернуться? Договоримся на определенное время, или мне ждать тебя у подъезда?
Инна достала из сумочки пластиковую карточку и связку ключей, которые, собственно, тоже представляли собой карточки разных размеров и форм, и бросила их на кровать.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты куда-то ездил сегодня. Но если нужно – действуй. Я не вправе тебе указывать. На карточке – сто рублей. Это четверть моей зарплаты в институте. Как пользоваться карточкой, разберешься.
– Спасибо, – кивнул я.
Девушка ушла, а я устремился в гостиную, к телевизору. Компьютер быстро сообщил мне, каким образом пользоваться кредиткой и получать информацию о том, сколько денег на ней осталось.
Неименную кредитную карточку – а Инна дала мне как раз такую – можно было «подзаряжать» деньгами. И рассчитываться с ее помощью почти за все. Даже в «пульте дистанционного управления» компьютером-телевизором обнаружилась щель, куда можно было засунуть любую кредитку и оплатить большинство услуг. Но большей популярностью пользовались именные кредитки – ими не мог воспользоваться никто посторонний. Да и идентификатор открывал доступ к счету в государственном банке. Но условия пользования этим счетом были жесткими, и счета на идентификаторах использовались редко, в экстренных случаях.
После завтрака, когда радушная хозяйка учила меня обращаться с техникой, я спросил ее, что она имела в виду, когда говорила о гладиаторах. И о том, что я на них похож.
Инна опять густо покраснела, потом, тряхнув пышными волосами, объявила:
– Насчет гладиаторов и зрителей – это все предрассудки. Условности. Тебе, возможно, даже понравится, что тебя называют гладиатором. Почитай работы Альберта Гроссмана. По-моему, это он и ввел термин «гладиатор». Желтая пресса начала развивать его идеи, и ничего хорошего из этого не вышло. А условный термин «гладиатор» стал почти что ругательством – как некогда в Древнем Риме.
Я обратился за помощью к компьютеру. Больше всего ссылок оказалось на работу Гроссмана «Психология современного общества». Эту же статью и запрашивали чаще всего. Я тоже заказал ее.
Запрос выполнили мгновенно, и я погрузился в чтение.
«… В современных условиях борьба за существование как таковая практически отошла на второй план. Вот уже несколько десятилетий огромными темпами идет переоценка основных человеческих ценностей. Это сильно сказывается на психологии граждан.
Люди находятся в относительной безопасности – если исключить тех, кто живет и работает в зоне локальных конфликтов, и тех, кто может подвергнуться атаке террористов. А поскольку подвергнуться террористической атаке может практически каждый, интерес к экстремальным проявлениям человеческой сущности стоит даже острее, чем можно было бы ожидать от общества потребителей. В этом смысле наше общество близко к плебеям Древнего Рима, требовавшим: «Хлеба и зрелищ!» Хлеб есть практически у каждого, но это не снизило, а, напротив, резко повысило необходимость и ценность зрелищ.
Современное общество разделено на две категории: граждан-зрителей и «гладиаторов». Для удобства мы будем называть их именно так: «зрители» и «гладиаторы». Естественно, каждый понимает, что определение такое оскорбительно для большинства членов социума, но некоторые представители той или иной группы даже бравируют принадлежностью к ней.
Деление на «зрителей» и «гладиаторов» условно и не всегда четко. Элементарный пример: как только обыкновенный гражданин из разряда «зрителей» застревает в обычном лифте – желательно в лифте, у которого оборвался страховочный трос и который держится в шахте лишь на «честном слове», – он мгновенно переходит из категории «зрителей» в категорию «гладиаторов». Это происходит не по его воле, против его желания, но отныне те, кто толпится вокруг лифта (а таких «зрителей» всегда более чем достаточно), воспринимают его уже не как представителя своего класса, но как «гладиатора». По их мнению, он должен произносить патетические речи, прощаться с жизнью и родными, браниться.
Если «гладиатор» не выказывает подобных проявлений, его могут подбодрить или, напротив, даже освистать. Но, как правило, все одобрительные крики направлены на то, чтобы вернуть «гладиатора» к роли – в данном случае роли жертвы, разбудить его чувства. Мало кто из «зрителей» сочувствует объекту «шоу». Для них он – всего лишь актер в постановке, о которой они смогут рассказать приятелям – таким же «зрителям», как и они сами.
Существует и второй отряд – «устойчивых гладиаторов», «гладиаторов по выбору». Типичные профессии, где преобладают представители данной категории – гонщики, трюкачи, пожарные, космонавты, спортсмены экстремальных видов спорта, отдельные отряды полиции, армии. Естественно, наиболее яркими и опасными представителями «гладиаторов» являются террористы из экстремистских группировок и террористы-одиночки. Артисты и журналисты не являются «гладиаторами» в том смысле, в каком мы употребляем этот термин в данной работе. Хотя они стремятся походить на настоящих «гладиаторов», «зрители» чувствуют подмену. На сцене, на экране игра идет не всерьез. Поэтому большинство журналистов можно отнести к «профессиональным зрителям», а актеров – к самым тонким ценителям гладиаторского мастерства. В частности, в вышеупомянутом случае с лифтом почти каждый профессиональный актер оценивал бы «работу» застрявшего гражданина с эстетической точки зрения, безумно завидовал бы его кратковременному успеху и вниманию «зрителей», но не спешил бы поменяться с ним местами.
Помимо причин, указанных выше, огромную роль в воспитании цивилизации «зрителей», по всей видимости, имело искусство. Фильмы, где герои вытворяли и продолжают вытворять невиданные для любого настоящего «гладиатора» вещи, прямые трансляции катастроф и захвата заложников – все это говорит современным зрителям о том, что именно так, ярко и насыщенно, а не пресно и скучно должна идти жизнь. И поэтому граждане, с детства запуганные, но при этом развращенные сладковатым душком разложения, покалывающим кожу ощущением опасности, атмосферой художественной грубости и насилия, строят два мира: реальный и виртуальный.
Но различать грань между высококачественной виртуальной постановкой и зыбкой реальной жизнью становится все труднее. Поэтому случаются переходы добропорядочных, трусливых и запуганных граждан в отчаянных «гладиаторов». Вот почему такой интерес вызывают любые опасные и кровавые действа.
Еще одним ярким примером «временного гладиатора» является наркоман в состоянии аффекта. Собственно, любой гражданин, принадлежащий к категории «зрителей», может стать «гладиатором» по доброй воле – для этого ему достаточно принять сильнодействующее стимулирующее средство. Тогда страх отступает, а стремление к всеобщему вниманию, популярности берет верх над прочими чувствами, над инстинктом самосохранения.
Подавить инстинкт самосохранения очень важно, потому что достойным зрелищем для любого «зрителя» является только игра со смертью, приближение смерти и сама смерть. Все другие события, чувства и переживания давно перешли в разряд малоинтересных. Это произошло прежде всего потому, что программы новостей показывают только катастрофы с массой смертельных исходов потому, что в любом остросюжетном фильме умирает, как правило, несколько десятков, если не сотен людей. И все это – на глазах у зрителей. Другие события – несчастная любовь, крушение надежд, приобретение богатства – тоже привлекают порой внимание зрительской массы. Но роли счастливых и несчастных любовников, нуворишей и разорившихся богачей – роли второго плана. Ценность представляют лишь герои, недрогнувшей рукой отправляющие в мир иной десятки людей.
«Постоянными гладиаторами» движут другие побуждения, нежели гладиаторами случайными. Возможно, эти люди действительно физиологически отличаются от обычных «зрителей». Психические они различия налицо. «Гладиаторы» пребывают в постоянном состоянии аффекта. Для них вся жизнь – спектакль. И главная цель – не сохранить себя, а достойно сыграть роль. В некоторой степени «гладиаторы», следуют самурайской этике: важно, как ты умрешь, а не когда это случится. Любой «гладиатор» балансирует на грани между жизнью и смертью, по возможности все же растягивая представление. Но если открывается перспектива блестящей концовки, любой «гладиатор» с радостью пойдет в направлении смерти…»
Я оторвался от экрана и невесело улыбнулся. Может быть, я в самом деле гладиатор? Сложно сказать. К смерти я, несомненно, не стремлюсь. Быть все время на виду тоже не тянет. Но и к категории «профессиональных зрителей» меня отнести трудно. Хотя некоторые черты «зрителя» у меня и имеются, все же я не падок до кровавых зрелищ.
Для жителей современного мира я конечно же яркое олицетворение «гладиатора». Человек из прошлого, причем, насколько я могу судить, довольно известный, загадочно явившийся в будущее. Впрочем, загадка, возможно, существует лишь для меня. А для современных зрителей это не загадка, а некая пикантная подробность. Делающая представление еще ярче.
Теперь мне стало понятно и поведение современных «блатных» на железнодорожной станции. Сначала они не смогли меня идентифицировать (простите за тавтологию – у меня не было идентификатора!) и сыграть свою роль «гладиаторов» – «благородных разбойников» или «кровожадных злодеев». Чем одна роль хуже другой? Когда появилась Инна, все стало на свои места. Они обрели запуганных «зрителей» и не прочь были проявить себя. Но потенциальная жертва вновь повела себя нетипично, и они решили не геройствовать. Потому что относились к категории «гладиаторов по случаю» и не собирались рисковать всерьез, вступая в конфликт, который мог закончиться для них плачевно.
Общество в целом растет, отдельные представители его деградируют. Сумма разума на планете остается постоянной. Не я придумал, не во всем с этим согласен, но что-то здесь есть…
Теперь я не слишком опасался ехать за обещанной мне карточкой. Допустим, ее предлагают мне местные жители. Я должен справиться с ними, даже если они затеют нечестную игру. А если со мной для чего-то играют власти – я постараюсь найти управу и на них. Главное – действовать нестандартно.
Впрочем, я еще не сталкивался с настоящими «гладиаторами». И мне почему-то не очень хотелось с ними общаться.
* * *
Забросив исследования, я начал смотреть новости. Что ж, мир изменился, но изменился не глобально. Америка, которую теперь почему-то именовали Североамериканским Альянсом, находилась в состоянии холодной войны с арабским миром. Дело осложнялось тем, что на Американском континенте оказалась сильна «пятая колонна». Здесь хватало мусульман, преимущественно чернокожих выходцев из Африки и арабов, поддерживающих потенциального противника.Россия пыталась вести политику неприсоединения, но это получалось не слишком удачно. То и дело здесь тоже вспыхивали локальные конфликты.
Китай превратился в мощнейшую державу. Впрочем, рядом были другие могучие государства: Япония, Корея, Индия, Индонезия. У этих стран на повестке дня стояли свои проблемы и свои интересы.
Посмотрев дайджест самых популярных научных программ, я ознакомился с последними достижениями науки. Генная инженерия продвинулась далеко вперед, многие считавшиеся прежде неизлечимыми болезни теперь не представляли опасности. Человечество сильно продвинулось по пути производства синтетических продуктов питания, синтетического топлива. Некоторые продукты сейчас делали буквально из угля. Нефть для этого была слишком дорогой.
Больше всего меня заинтересовали два открытия в физике: ученые нашли способ построить рентабельные термоядерные электростанции и открыли, как перемещать материальные объекты из точки А в точку В без преодоления расстояния между этими точками по какой бы то ни было траектории. Перемещение требовало небывалой мощи, но с новыми источниками энергии не являлось невозможным. Автоматические, снабженные искусственным интеллектом зонды исследовали пространство неподалеку от ближайших к Солнечной системе звезд.
Несколько часов я смотрел отчеты о звездных экспедициях. Казалось бы, какое мне дело? Со своими бы проблемами разобраться… Но я не мог оторваться от завораживающих картинок далеких миров. Моей мечтой всегда было дождаться высадки человека на Марсе. Этот этап был пройден: люди посетили и Марс, и спутники Юпитера. Правда, колоний там не создали. Зачем? Даже на Луне не построили научно-исследовательской станции. Больший интерес вызывали астероиды – как источники сырья, в первую очередь металлов.
К звездам людей еще не отправляли – часть посланных в далекие миры автоматических зондов словно бы проваливалась в никуда. И если вероятность успешного путешествия «туда» приближалась к восьмидесяти процентам, то полет «обратно» был успешен лишь в шести процентах всех попыток. Однако же ученые не теряли оптимизма. Момент, когда представитель человечества впервые побывает в другой звездной системе, должен был наступить скоро.
Далекие светила на экране сияли багровым и синим пламенем. Вокруг них вращались кометы и неведомые планеты. И я забыл о том, где я, зачем я здесь, забыл о проблемах. По сравнению с величием мироздания наши тревоги кажутся такими мелкими и нестоящими, что, вспомнив о них, можно лишь улыбнуться…
Из возвышенно-патетического настроения меня вывела Инна. Пока я сидел, уставившись в экран и с силой давя на сенсорные кнопки дистанционного управления, девушка выспалась. Теперь она тихо вышла из спальни и остановилась на пороге. На ней был домашний шелковый халатик до колен с рукавами три четверти, пушистые тапочки. Никакой косметики – но от этого молодая женщина отнюдь не стала хуже.
Сладко потянувшись, Инна спросила:
– Не сильно скучал?
– Что ты! Разве с такой техникой можно соскучиться?
Может быть, мой ответ был и не очень деликатным, но зато правдивым.
– Не хочешь развлечься по-другому? – лукаво улыбнувшись, спросила девушка и сбросила халат.
Конечно, я не пуританин. Меня не так легко смутить. Но надо же, какие вольные нравы царят в нынешнем обществе!
Впрочем, я был и не настолько скромен, чтобы отвести глаза. Под халатом у Инны оказался купальник. Причем строгий, сплошной. Может быть, нынче такая мода? Что-то не верится. С годами мода стремится к облегчению и упрощению. И закрытый купальник – явно тупиковая ветвь развития белья…
Впрочем, и в таком купальнике девушка выглядела соблазнительно. Немного полные, но ровные ножки, хорошо различимая талия, высокая грудь… зачем я, однако, на все это смотрю?
Увидев выражение моего лица, Инна рассмеялась:
– Наверное, ты подумал, что я мечтаю упасть в твои объятия? Я всего лишь приглашаю тебя искупаться в бассейне!
– Спасибо, – запинаясь, выговорил я. – Но где?
– И в чем! – еще звонче засмеялась Инна. – Плавки я тебе заказала – и их уже доставили. А бассейн есть в квартире.
– Неплохо, – заметил я.
– Пойдем!
* * *
Из гостиной мы попали в столовую, оттуда – в коридор, а из коридора – в маленький тренажерный зал. На беговой дорожке лежал пакетик с синими плавками. Инна указала мне на него и юркнула в следующую дверь. Я взял пакет, в очередной раз испытывая чувство неловкости из-за того, что пользуюсь чужими материальными ресурсами. А точнее, деньгами. К тому же деньгами девушки. Да, судя по квартире, она совсем не бедствует. Но это еще не повод одевать и кормить меня!Быстро переодевшись, я открыл дверь и вошел в следующую комнату. Точнее, я думал, что это комната. Инна стояла в маленьком коридорчике. Сбоку, в небольшой нише, располагалась кабинка душа. Сам коридор выходил прямо в огромную чашу бассейна.
Размеры бассейна поражали воображение. Тридцать на тридцать метров – никак не меньше. А может быть, и сорок на сорок. Тем более странной выглядела планировка: никаких дорожек, искусственных пальм и шезлонгов вокруг чаши – только вода, плещущаяся о стены, обложенные красивым голубоватым кафелем… Я не сдержал изумленного возгласа.
– Что это? Как? Тут что, резервное хранилище воды для всего дома?
Размеры бассейна поразили меня сильнее, чем раздевание хозяйки несколько минут назад.
– Нравится? – спросила Инна.
– Еще бы!
– Прыгай, купайся!
– А ты?
– Я – немного позже.
Девушка была в купальнике, но в воду не входила, стояла зачем-то в коридорчике. Нет ли здесь какого подвоха? Допуская такую возможность, я все-таки спустился в бассейн. Вода оказалась теплой – градусов тридцать. Версия с резервными запасами подверглась критике – зачем греть воду в резервуаре? Да и кто позволит купаться в питьевой воде? Но еще более абсурдно пользоваться таким огромным бассейном в одиночку!
Опустив лицо в воду, я поплыл. Несколько мощных гребков – и я на середине бассейна. Обернулся, откинул со лба мокрые волосы, улыбнулся девушке. Поплыл обратно. Инна из узкого коридорчика махала мне рукой. Кругом – кафельные стены и небольшой проем входа. Странное зрелище!
Я вернулся к металлической лесенке, снизу вверх разглядывая довольную хозяйку.
– Не догадался, откуда у меня такой бассейн?
Девушка заливалась хохотом. Может, меня снимают скрытой камерой? Может быть, вообще все мои потуги, начиная с побега из больницы, – тщательно поставленное шоу? Где это видано – открывать двери на секретном объекте, используя обычный столовый нож? Уходить от полиции, когда у тебя нет документов? Путешествовать по Интернету с помощью пульта дистанционного управления телевизором?
– Не знаю, – честно признался я. – У богатых свои причуды…
– Я спущусь к тебе, только не отплывай от меня далеко. Я плохо плаваю, боюсь утонуть! – попросила Инна.
Ну, это вообще что-то невиданное! Человек, который не умеет плавать, имеет дома бассейн, по размерам сопоставимый с олимпийским!
Глядя на мое ошарашенное лицо, девушка словно прочла мои мысли.
– Я и заказала бассейн специально для того, чтобы научиться хорошо держаться на воде, – пояснила она. – Еще древние греки, чтобы показать неразвитость человека, говорили о нем: «Он не умеет плавать!»
– Да, слышал, – машинально ответил я.
Инна тем временем спускалась в бассейн, крепко держась за поручни. Вот погрузились круглые коленки, гладкие бедра, вода дошла до середины живота… На груди девушки на прочном шнурке зачем-то болтался то ли брелок, то ли свисток. Может быть, амулет?
– Здесь же можно стоять, – заметил я. – Чего ты боишься?
– А вдруг поскользнусь и утону? – серьезно спросила Инна.
Да уж…
Аккуратно переступая, девушка подошла ко мне. Приблизилась почти вплотную. От нее легко пахло дорогими духами, дыхание было свежим.
– Хочешь, продемонстрирую тебе возможности техники будущего? – тихо спросила она.
– Хочу.
– Закрой глаза.
Я послушно закрыл – что мне оставалось делать?
– Нет, не верю, – тихо вздохнула Инна. – Я сама…
Мягкая нежная ручка легла мне на глаза. Девушка была рядом, меня касались не только руки, но и ножки, и что-то еще…
– Сейчас мы переместимся на тропический остров. Куда ты хочешь – на Гавайи, на Карибы или на Фиджи?
– Конечно, на Фиджи, – не задумываясь, выбрал я. Послышался легкий шум, подул ветерок.
– Смотри!
Я открыл глаза. Над головой – звездное небо. Вокруг – океан. Точнее, с одной стороны – остров с низким песчаным берегом и теряющимися во тьме пальмами. Но с трех других сторон – океан. И никого вокруг.
Наверное, я должен был испытать романтический восторг. Да, вокруг было очень красиво. Но мне стало не по себе. Даже жутко. Я вспомнил об акулах. Аккуратно взял Инну за талию и предложил:
– Может быть, выйдем на берег?
– Нельзя, – покачала головой девушка.
Глаза ее мечтательно закрылись, рот, напротив, полуоткрылся. Блеснули ровные белые зубки. Безумие… Я, наверное, сошел с ума. Но она хотела, чтобы я ее поцеловал. И я это сделал. На краю бескрайнего океана. В том месте, которого не должно было существовать…
* * *
Минуты две мы целовались. Девушка тихонько мурлыкала. По-моему, она не так уж и боялась потеряться или утонуть. Что довольно-таки странно для человека, не умеющего плавать. А потом я вдруг осознал, что мы продолжаем стоять на гладком кафельном полу.Да, вода вокруг колыхалась, как в океане. Да, дул легкий ветерок с некоторыми обобщенными тропическими запахами. Но дно океана было выложено кафелем!
Я выпустил Инну и поглядел под ноги. Маленькие цветные рыбки сновали над белым кафелем. Время от времени рыбки тыкались носами прямо мне в ногу, но я этого не ощущал. А некоторые рыбы буквально вплывали в ноги.
– Голограмма? – догадался я. – Но ветер? Волны?
– Специальные установки, – объяснила Инна, проводя пальцем по моей щеке. – Техника очень дорогая. Чтобы купить такой бассейн, мне пришлось выложить полугодовую зарплату. А в «Институте К» я зарабатываю хорошие деньги… Хочешь посмотреть, как все на самом деле?
– Еще бы…
Инна взяла свисток, болтающийся на шее, поднесла к губам, что-то шепнула, и тропический океан исчез. Резко придвинулись стены. От неожиданности со мной едва не приключился приступ клаустрофобии. Потолок был в метре над головой. Бассейн – размером три метра на три.
– Но как я плавал здесь? Я ведь плыл до середины бассейна долго! А этот бассейн я могу преодолеть в два гребка!
Девушка покачала головой, лукаво поглядывая на меня.
– Компьютерная система создает незаметное, но мощное течение, фиксируя твое положение и скорость. Ты работаешь «мышкой» на коврике – система вычисляет, куда ты должен добраться согласно созданной иллюзии, соответственно изменяет картинку, а ты плывешь практически на месте из-за течения воды. Но тебе кажется, что не вода течет навстречу тебе, а ты рассекаешь ее. Картинка же постепенно смещается. Такое вот применение теории относительности. Если знаешь, в чем дело, часто подмечаешь «краевые эффекты». Когда подплываешь к бортику, по стенам идет рябь. Когда резко останавливаешься, инерцию преодолеть практически невозможно, Бывает, волной тебя даже выбрасывает на стену. Впрочем, все почти безопасно…
– Ты и правда не умеешь плавать?
– Умею. Кто в своем уме станет покупать такую дорогую вещь, если не сможет ей пользоваться? У меня по плаванию первый разряд. Но и ты плаваешь очень неплохо. Хорошая техника.
– Тренировался в свое время. Инна продолжила объяснения:
– Тебя я просила не отходить потому, что бассейн предназначен для одного человека. Для двух наблюдателей на такой площади невозможно поддерживать достоверную иллюзию. Только в том случае, если их движения согласованны и они перемещаются в одну сторону. Поэтому для двоих предназначены только статические пейзажи.
Инна опять поколдовала с непромокаемым пультом управления, и вокруг появился еще один ночной ландшафт: звезды, ивы на берегу реки, медленно текущая вода… Я вновь попытался обнять девушку, но она выскользнула и растаяла в туманном мареве. Сделав несколько гребков, я так и остался среди тумана. Тогда я увеличил темп, поплыл быстрее. Вода вокруг забурлила, и внезапно я наткнулся на стену. Вокруг была все та же река, а передо мной небольшим островком вырос кусочек стены. Двигаясь вдоль него, я на ощупь нашел коридорчик и поднялся по лестнице. Инна была уже там – вытирала волосы большим махровым полотенцем. На поверхности бассейна, положение краев которого теперь было трудно определить, играли лунные блики.
– Не хочешь больше купаться? – спросила девушка.
– На сегодня, наверное, хватит.
– Тогда пойдем ужинать.
* * *
Я бы, конечно, хотел организовать ужин при свечах. Или пойти в ресторан. Но на рестораны у меня не было денег. Да и на домашний ужин тоже. Не я был здесь хозяином, а в чужой монастырь со своим уставом не лезут.Инна выставила на стол странные отбивные – не иначе, растительного происхождения, капустный салат и хлеб, оставшийся от завтрака. Девушка, наверное, строго следила за своей фигурой. Я после целого дня работы и купания съел бы больше, но приходилось довольствоваться тем, что имелось. Попросить добавки я стеснялся.
Когда с едой было покончено, хозяйка отвела меня в маленькую комнатку с кроватью, тумбочкой, небольшим шкафом и конечно же панелью жидкокристаллического монитора на стене.
Взяв меня за руку, Инна улыбнулась и сказала:
– Твоя спальня.
После чего упорхнула так стремительно, что я не успел даже ничего сказать. Некоторое время посмотрев телевизор, я лег. Ночью ко мне приходили, к сожалению, только кошмарные видения. Хозяйка скрылась у себя и не показывалась.
Утром я проснулся очень рано. Солнце лишь немного поднялось над горизонтом.
Вставать я не торопился. Лежал, размышлял. Что со мной происходит? Как я дошел до жизни такой? Кто на самом деле моя хозяйка? Откуда у недавней студентки просторные хоромы почти в центре Москвы? Вряд ли в последнее время жилье здесь подешевело… Объяснений найти можно немного: богатые родители, богатый любовник, хорошие заработки… Последняя версия выглядела чересчур фантастичной.
Солнечный луч из окна дополз до моей щеки. Я уже подумывал было подняться, когда на пороге появилась Инна. Сейчас она была не просто хорошенькой, а красивой. Брови вразлет, яркие полные губы, строгий деловой костюм из серой шерсти, который подчеркивал все достоинства ее фигуры.
– Мне пора на работу, – улыбнулась она. – Отдыхай. К вечеру я приеду.
– Ты обещала мне карточку-проездной, – напомнил я. – Мне нужно кое-куда съездить. И еще – как мне вернуться? Договоримся на определенное время, или мне ждать тебя у подъезда?
Инна достала из сумочки пластиковую карточку и связку ключей, которые, собственно, тоже представляли собой карточки разных размеров и форм, и бросила их на кровать.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты куда-то ездил сегодня. Но если нужно – действуй. Я не вправе тебе указывать. На карточке – сто рублей. Это четверть моей зарплаты в институте. Как пользоваться карточкой, разберешься.
– Спасибо, – кивнул я.
Девушка ушла, а я устремился в гостиную, к телевизору. Компьютер быстро сообщил мне, каким образом пользоваться кредиткой и получать информацию о том, сколько денег на ней осталось.
Неименную кредитную карточку – а Инна дала мне как раз такую – можно было «подзаряжать» деньгами. И рассчитываться с ее помощью почти за все. Даже в «пульте дистанционного управления» компьютером-телевизором обнаружилась щель, куда можно было засунуть любую кредитку и оплатить большинство услуг. Но большей популярностью пользовались именные кредитки – ими не мог воспользоваться никто посторонний. Да и идентификатор открывал доступ к счету в государственном банке. Но условия пользования этим счетом были жесткими, и счета на идентификаторах использовались редко, в экстренных случаях.