Страница:
– Ослабла часть на этом столбе, – сказал Джон, обойдя колодец. – Если я подсажу тебя на плечи, ты сможешь скрепить крестовину и столб, обвязав проволоку восьмеркой.
Колин кивнул. Джон снял шляпу и посадил мальчика себе на шею. Тот взобрался босыми ногами ему на плечи и выпрямился. Пока он работал, Джон держал его за лодыжки. Когда все было закончено, опустил Колина на землю.
– Хорошая работа. Продержится, пока проволока насквозь не проржавеет. – Джон надел шляпу. – Ты готов заделать дыру в стене курятника? Удивительно, как это лиса еще не приметила лазейку.
Колин пожал плечами.
– Я притащу кусок жести. У тебя есть гвозди? Мальчик кивнул и пошел в амбар. Когда они встретились у курятника, у Колина была дюжина кованых ржавых гвоздей.
– Если у тебя есть еще, их следует покрыть салом или гусиным жиром. Предохраняет от ржавчины, да и вбивать легче.
После того как починили стену ветхого курятника, Джон приподнял Колина, чтобы забить жестью дыру в крыше. Затем убрали инструмент в амбар. Мальчик все время молчал.
– Колин…
Стоило Джону положить ладонь на его плечо, как он резко отдернулся, словно рука была горячей.
– Что? – спросил сердито Колин.
– Что-то тут не так. Я не люблю влезать в чужие дела, но если чем-то могу помочь, то к вашим услугам.
– Вы ничем не можете помочь. – Колин отвернулся и прислонился к ограде стойла.
– А все-таки. Я вижу, что миссис Гайд чем-то озабочена. Это все из-за проповедника. Боже, ей пришлось поволноваться.
– Никогда не видел ее такой сердитой. Этот чертов старый Сайкс… скотина! – Рыдания перехватили горло мальчика.
– Ты, наверное, прав. Чего хочет этот сукин сын?
– Он… он собирается забрать меня от миссис Эдди.
– Забрать? Почему? Ты был на его попечении?
– Он говорит… что мамочка оставила нас в церкви.
– Сколько ты здесь пробыл?
– Два года. Миссис Эдди нас любит.
– В этом нет сомнения. Она о вас с сестрой заботится.
– Миссис Эдди говорит, что я ее… мальчик. Старик Реншоу, он… он ублюдок!
Колин внезапно обернулся, обнял Джона и прижался к нему. Сильные рыдания сотрясали его тело.
Пораженный, Джон держал мальчика за плечи, не зная, что сделать или сказать. Так плакала мать, когда умерла его маленькая сестра. Он пытался найти слова, чтобы успокоить парня, но тут в амбар влетела Триш, дуло ее ружья было нацелено прямо на Джона.
– Прочь от него! Пристрелю, белый!
Мягкие локоны черных волос спускались до плеч. Лицо, казалось, было вырезано из камня, если бы не сияющие золотистые глаза. Она стояла босоногая, приготовившись стрелять. Триш была похожа на смертоносную маленькую медянку, так часто встречающуюся в Оклахоме.
– Триш! Нет! – Колин повернулся спиной к Джону и распростер руки, прикрывая его. – Он ничего мне не сделал!
– Он держал тебя…
– Он хотел… чем-то помочь.
– Ха, каждый прохожий собирается что-то сделать. А сейчас что-то сделает ружье.
Джон схватил Колина за плечи и отодвинул в сторону.
– Слушай, тебе взбрело в голову пристрелить меня, как только я здесь появился, – спокойно сказал он, хотя внутри него все кипело. – Это уже начинает надоедать.
– А мне все равно. Ты трогал мальчика, и я снесу тебе голову.
Колин подошел к Триш, взялся за ствол и опустил его вниз.
– Он ничего не сделал, – повторил мальчик.
– Вам нужна помощь, леди. Я хотел предложить, – сказал Джон. – Но сейчас мне лучше убраться отсюда, пока я еще могу сесть на лошадь.
– Не уезжайте! – выпалил Колин.
Триш переводила озадаченный взгляд с Джона на Колина и обратно, ствол ружья смотрел в землю.
– Почему ты так говоришь? – Глаза уперлись в Колина.
– Не знаю. Кто-то ведь должен помочь.
– Почему проповедник хочет отдать Колина какому-то Реншоу? Именно это так расстроило миссис Гайд? – спросил Джон.
– Он не заберет его! Сперва я убью этого паразита! – Триш набрала полную грудь воздуха, ее ноздри от гнева раздувались.
– Говорила ли миссис Гайд об этом, не знаю. Но только проповедник не отдаст Колина старому говнюку на забаву.
– На забаву? – Темные брови Джона сдвинулись.
Триш взмахнула рукой и закатила глаза к потолку с выражением отчаяния на лице:
– Ты что, тупой, не знаешь об этих забавах? Джон пристально смотрел на девушку. Затем его глаза сузились и посуровели. В нем вспыхнул гнев.
– Если ты имеешь в виду то, о чем я подумал, я бы предпочел с Колином поговорить наедине. – Его синие глаза смотрели не моргая на Триш. Она пристально глядела на Джона:
– Причинишь ему вред, убью.
– Брось.
– Миссис Эдди зовет к обеду.
– Мы будем через несколько минут.
– Колин?
– Да. Через минуту.
Триш повернулась и выбежала из амбара.
– Садись на свое обычное место, – ответила Эдди сыну. – Мистер Толлмен сядет рядом с Колином. Положи вилку и нож около тарелки, Джейн Энн. Триш, они идут? – спросила она девушку, входящую на крыльцо.
– Через минуту, – сердито ответила та и поставила винтовку в угол.
– Что-то случилось?
– Колину понравился этот… прохожий.
– Тебя это тревожит? – Эдди подошла ближе и перешла на шепот, чтобы дети не слышали.
– Да. Как бы он не завлек его.
– Давай не будем его подозревать. Он за утро провернул такую работу. Диллон! – Она поймала сына за руку. – Не бегай в доме. После обеда можешь побеситься с Джейн Энн на улице. Лучше выйди-ка, затем вернешься и умоешься.
– А Джейн Энн?
– Она достаточно взрослая, чтобы самой знать, когда ей нужно выйти.
– Я тоже.
– Не всегда. Иногда ты все откладываешь, а потом уже слишком поздно.
Поморщившись, Диллон удалился, Эдди последовала за ним на крыльцо. Как она и подозревала, сын уже спустил подтяжки с плеч, собираясь снять брюки.
– Диллон Гайд! Не смей этого делать во дворе! Иди куда следует, не то лишитесь пирога, молодой человек. Слышишь?
Эдди устала. Утренняя встреча с Сайксом лишила ее сил. Потом они с Триш накопали полное ведро молодой картошки, которую вымыли у колодца. Теперь она возилась с кусочком копченого мяса.
Боже, что ей делать, когда проповедник придет с людьми за Колином? Она попробует задержать их, если понадобится – и с оружием. Но что потом? Пойдет ли Сайкс в магистрат и потребует отдать ему Колина? Он не может терять лицо перед паствой и отступать. Это было более чем очевидно. У нее появилась мысль послать за мистером Бердселлом. Собрать деньги, погрузить семью в фургон и уехать, пока Сайкс не предпринял каких-либо действий. Она была бы счастлива покинуть это место, если удастся оставить у себя Колина и Джейн Энн. Слезы, подступавшие с утра, были готовы пролиться. Эдди покачала головой и решила больше не думать об этом, пока они не выработают план.
Посмотрев на стол, Джон понял: Эдди Гайд подала самое лучшее, что у нее было. Когда они уселись, она прочитала молитву, затем пустила по кругу блюдо с едой. Он заметил, что дети были хорошо воспитаны. Они прекрасно держались за столом.
– Мистер Толлмен, мы вам обязаны за ремонт изгороди и особенно за курятник, – сказала Эдди, когда тарелки были наполнены и все приступили к еде.
– Я бы много не наработал без Колина. Он и сам бы мог это сделать, но моя спина покрепче.
– У вас есть маленькая девочка? – спросила Джейн Энн.
– Нет, но у моих сестер дочери. Одна из девочек твоего возраста.
– Как ее зовут?
– Теннесси, но обычно ее зовут Тенни.
– Какое необычное имя, – заметила Эдди.
– Ее назвали в честь Теннесси Гоффман, девчушки, которая спасла жизнь моей матери. Отец ребенка, Гоффман, француз, с большим чувством юмора. Его жена из племени шони. Дочерям давали имена в честь штатов, где они рождались. Две сестрички Теннесси были названы Вирджинией и Флоридой.
– Чувствую, здесь кроется какая-то история. Мы бы с удовольствием ее услышали, да, дети? Но пусть сначала мистер Толлмен поест.
Пирог съели быстро. Дети любили рассказы. Длинными зимними вечерами Триш и Эдди по очереди развлекали их историями.
– Вы закончили? – спросила Джейн Энн, когда Джон взял последний кусок.
– Да, но… – Он взглянул на Эдди.
– Пожалуйста, если вы не возражаете.
– В этом нет тайны. Просто я не очень-то большой мастер рассказывать.
– Кажется, у вас это хорошо получается. Джон пожал плечами и начал свое повествование:
– Вся наша семья будет вечно благодарить девочку по имени Теннесси за то, что она спасла мою мать. Это случилось давно, еще до того, как родители поженились. Мой отец, Рейн Толлмен, сопровождал леди, едущую от станции Куилл на реке Вабаш к Форт-Смиту, штат Арканзас. Мама была компаньонкой этой леди, которая собиралась выйти замуж за командира крепости.
Они остановились отдохнуть на день-другой в Девидсонвилле, маленьком поселке на Блэк-Ривер. У отца Теннесси была там торговля.
Однажды женщины пошли на реку постирать и искупаться. И там их схватил предатель-охотник по имени Энтони Эфан.
Теннесси, которой было тогда одиннадцать, видела, как похитили женщин. Эфан пустил лошадей по реке. Девочка прекрасно знала, что это делается, дабы затруднить преследование. Прячась за деревьями, побежала вдоль реки, чтобы посмотреть, где они выйдут на берег. Несмотря на то, что изрезала до крови ноги, а лицо и руки были исхлестаны кустами, она следовала за ними по пятам много миль. Наконец, когда отряд Эфана вышел из воды и углубился в лес, Теннесси побежала обратно в поселок.
Отец уже знал о похищении женщин. Теннесси смогла рассказать, где преступники выбрались на берег, что позволило сократить время поиска. С помощью Джона Пятнистого Лося, своего отчима, отец организовал преследование. Обе женщины были освобождены на другой день, и все благодаря Теннесси.
Мои родители поженились прямо там, в Девидсонвилле.
– А что случилось с тем плохим человеком? – спросила Джейн Энн.
– Мой отец убил его.
– Я рада.
– Он был противный, как старик Реншоу, – вмешался Диллон.
Эдди с удивлением посмотрела на сына. Стало ясно, что он более осведомлен о происходящем, чем она думала.
– А Теннесси? – Эдди не удержалась от вопроса. – Ваша мать увиделась потом с ней?
– О да. Позже Теннесси приехала к нам. Она вышла замуж за Майка Хартмана, друга моего отца. Они до сих пор живут на станции Куилл, я видел ее месяц назад.
Во время рассказа Триш не проронила ни слова, но она не отводила своих волшебных глаз от лица Джона, внимательно изучая его.
– Спасибо за великолепную еду, миссис Гайд. Я собираюсь ехать, но сначала хотел бы переговорить с вами наедине. – Джон встал из-за стола. – Мисс Триш может следить за мной с крыльца, – добавил он, слегка улыбнувшись.
Колин стоял позади его стула и не отрываясь смотрел на Джона.
– Пока, мистер Толлмен, мне понравился ваш рассказ, – сказала Джейн Энн.
– Он еще не уезжает, успеете попрощаться, – прервала детей Эдди. Она прошла вслед за Джоном к двери, которую он перед ней распахнул и вышел следом. Эдди направилась к колодцу. – Что у вас на уме, мистер Толлмен?
– Ваша беда.
– Это вас не касается. Меня сильно смутило, что вы стали свидетелем…
– Проповедник хочет отдать Колина и Джейн Энн другим людям, – сказал он ровным голосом, не допускающим возражений.
– Вы разговаривали с Колином?
– Да. И я бы помог, если смогу.
– Почему?
– Потому что мальчика насильно отрывают от вас.
– Я знаю. Мы с Триш об этом позаботимся.
– Вы говорили в магистрате?
– Нет.
– Ради Бога! Почему нет?
– Потому что они не отдадут детей мне – одинокой женщине, которая едва может прокормить своего ребенка! Они будут вынуждены… сделать то, что хочет Сайкс.
– Вы же не будете сражаться, чтобы не отдать мальчика в лапы человека типа Реншоу?
– Черт побери, как раз я и собираюсь сражаться!
– Так вы знаете, что он за человек?
– Да, знаю. – Слезы подступили к глазам, но она сдержала их.
– Я поговорю в магистрате, – предложил Джон.
– Зачем вам это?
– Ради Колина.
– Мы вас не знаем. Сами справимся. Нет нужды вмешиваться, пусть из благих намерений, в наши дела.
– Вы не хотите принять мою помощь, потому что не знаете меня? Глупейшая причина. Леди, когда вы в беде, помощь надо принимать отовсюду.
– Нечего думать о том, чтобы забрать Колина с собой.
– Боже!
– В детстве я мечтала о брате или сестре, у меня их не было. Я хочу, чтобы Колин и Джейн Энн жили вместе, пока не вырастут, а потом они сами смогут распоряжаться своей судьбой. – Голос Эдди дрожал, и, когда она кончила говорить, губы ее плотно сжались.
Наступило минутное молчание, их глаза встретились. Джону в голову пришла мысль, которая мгновенно смягчила его гнев и вызвала улыбку. Он вспомнил, как отец цитировал отчима, что женщин надо приручать словно лошадей. Держать узду сильной рукой, немного ласкать, и все будет в порядке. Но стоит дать им закусить удила, они сделают и мужчину, и себя несчастными.
Казалось, его улыбка рассердила Эдди еще больше.
– Простите, если оскорбил вас. Я не часто предлагаю свои услуги женщинам. Если они нежелательны… – Он повернулся, чтобы уйти.
– Подождите!
Джон повернулся. Кровь отлила от ее щек. Эдди пристально смотрела на него. Боже, как она прекрасна! Джон осознал, что какие-то новые чувства, которых не знал раньше и о которых даже не мечтал, охватили его. Сердце колотилось все сильнее, яростная волна желания захлестнула тело.
– Вы хотите что-то добавить? – грубо спросил он, чувствуя, как теряет ощущение реальности.
– Простите… – Эдди почти шептала. – Я просто не имела времени обдумать ваше предложение.
– Да, времени у вас мало.
– Я… знаю.
– Я поговорю в магистрате. Я лучше вас объясню, что за тип этот Реншоу.
– Спасибо.
Глава 6
Колин кивнул. Джон снял шляпу и посадил мальчика себе на шею. Тот взобрался босыми ногами ему на плечи и выпрямился. Пока он работал, Джон держал его за лодыжки. Когда все было закончено, опустил Колина на землю.
– Хорошая работа. Продержится, пока проволока насквозь не проржавеет. – Джон надел шляпу. – Ты готов заделать дыру в стене курятника? Удивительно, как это лиса еще не приметила лазейку.
Колин пожал плечами.
– Я притащу кусок жести. У тебя есть гвозди? Мальчик кивнул и пошел в амбар. Когда они встретились у курятника, у Колина была дюжина кованых ржавых гвоздей.
– Если у тебя есть еще, их следует покрыть салом или гусиным жиром. Предохраняет от ржавчины, да и вбивать легче.
После того как починили стену ветхого курятника, Джон приподнял Колина, чтобы забить жестью дыру в крыше. Затем убрали инструмент в амбар. Мальчик все время молчал.
– Колин…
Стоило Джону положить ладонь на его плечо, как он резко отдернулся, словно рука была горячей.
– Что? – спросил сердито Колин.
– Что-то тут не так. Я не люблю влезать в чужие дела, но если чем-то могу помочь, то к вашим услугам.
– Вы ничем не можете помочь. – Колин отвернулся и прислонился к ограде стойла.
– А все-таки. Я вижу, что миссис Гайд чем-то озабочена. Это все из-за проповедника. Боже, ей пришлось поволноваться.
– Никогда не видел ее такой сердитой. Этот чертов старый Сайкс… скотина! – Рыдания перехватили горло мальчика.
– Ты, наверное, прав. Чего хочет этот сукин сын?
– Он… он собирается забрать меня от миссис Эдди.
– Забрать? Почему? Ты был на его попечении?
– Он говорит… что мамочка оставила нас в церкви.
– Сколько ты здесь пробыл?
– Два года. Миссис Эдди нас любит.
– В этом нет сомнения. Она о вас с сестрой заботится.
– Миссис Эдди говорит, что я ее… мальчик. Старик Реншоу, он… он ублюдок!
Колин внезапно обернулся, обнял Джона и прижался к нему. Сильные рыдания сотрясали его тело.
Пораженный, Джон держал мальчика за плечи, не зная, что сделать или сказать. Так плакала мать, когда умерла его маленькая сестра. Он пытался найти слова, чтобы успокоить парня, но тут в амбар влетела Триш, дуло ее ружья было нацелено прямо на Джона.
– Прочь от него! Пристрелю, белый!
Мягкие локоны черных волос спускались до плеч. Лицо, казалось, было вырезано из камня, если бы не сияющие золотистые глаза. Она стояла босоногая, приготовившись стрелять. Триш была похожа на смертоносную маленькую медянку, так часто встречающуюся в Оклахоме.
– Триш! Нет! – Колин повернулся спиной к Джону и распростер руки, прикрывая его. – Он ничего мне не сделал!
– Он держал тебя…
– Он хотел… чем-то помочь.
– Ха, каждый прохожий собирается что-то сделать. А сейчас что-то сделает ружье.
Джон схватил Колина за плечи и отодвинул в сторону.
– Слушай, тебе взбрело в голову пристрелить меня, как только я здесь появился, – спокойно сказал он, хотя внутри него все кипело. – Это уже начинает надоедать.
– А мне все равно. Ты трогал мальчика, и я снесу тебе голову.
Колин подошел к Триш, взялся за ствол и опустил его вниз.
– Он ничего не сделал, – повторил мальчик.
– Вам нужна помощь, леди. Я хотел предложить, – сказал Джон. – Но сейчас мне лучше убраться отсюда, пока я еще могу сесть на лошадь.
– Не уезжайте! – выпалил Колин.
Триш переводила озадаченный взгляд с Джона на Колина и обратно, ствол ружья смотрел в землю.
– Почему ты так говоришь? – Глаза уперлись в Колина.
– Не знаю. Кто-то ведь должен помочь.
– Почему проповедник хочет отдать Колина какому-то Реншоу? Именно это так расстроило миссис Гайд? – спросил Джон.
– Он не заберет его! Сперва я убью этого паразита! – Триш набрала полную грудь воздуха, ее ноздри от гнева раздувались.
– Говорила ли миссис Гайд об этом, не знаю. Но только проповедник не отдаст Колина старому говнюку на забаву.
– На забаву? – Темные брови Джона сдвинулись.
Триш взмахнула рукой и закатила глаза к потолку с выражением отчаяния на лице:
– Ты что, тупой, не знаешь об этих забавах? Джон пристально смотрел на девушку. Затем его глаза сузились и посуровели. В нем вспыхнул гнев.
– Если ты имеешь в виду то, о чем я подумал, я бы предпочел с Колином поговорить наедине. – Его синие глаза смотрели не моргая на Триш. Она пристально глядела на Джона:
– Причинишь ему вред, убью.
– Брось.
– Миссис Эдди зовет к обеду.
– Мы будем через несколько минут.
– Колин?
– Да. Через минуту.
Триш повернулась и выбежала из амбара.
– Садись на свое обычное место, – ответила Эдди сыну. – Мистер Толлмен сядет рядом с Колином. Положи вилку и нож около тарелки, Джейн Энн. Триш, они идут? – спросила она девушку, входящую на крыльцо.
– Через минуту, – сердито ответила та и поставила винтовку в угол.
– Что-то случилось?
– Колину понравился этот… прохожий.
– Тебя это тревожит? – Эдди подошла ближе и перешла на шепот, чтобы дети не слышали.
– Да. Как бы он не завлек его.
– Давай не будем его подозревать. Он за утро провернул такую работу. Диллон! – Она поймала сына за руку. – Не бегай в доме. После обеда можешь побеситься с Джейн Энн на улице. Лучше выйди-ка, затем вернешься и умоешься.
– А Джейн Энн?
– Она достаточно взрослая, чтобы самой знать, когда ей нужно выйти.
– Я тоже.
– Не всегда. Иногда ты все откладываешь, а потом уже слишком поздно.
Поморщившись, Диллон удалился, Эдди последовала за ним на крыльцо. Как она и подозревала, сын уже спустил подтяжки с плеч, собираясь снять брюки.
– Диллон Гайд! Не смей этого делать во дворе! Иди куда следует, не то лишитесь пирога, молодой человек. Слышишь?
Эдди устала. Утренняя встреча с Сайксом лишила ее сил. Потом они с Триш накопали полное ведро молодой картошки, которую вымыли у колодца. Теперь она возилась с кусочком копченого мяса.
Боже, что ей делать, когда проповедник придет с людьми за Колином? Она попробует задержать их, если понадобится – и с оружием. Но что потом? Пойдет ли Сайкс в магистрат и потребует отдать ему Колина? Он не может терять лицо перед паствой и отступать. Это было более чем очевидно. У нее появилась мысль послать за мистером Бердселлом. Собрать деньги, погрузить семью в фургон и уехать, пока Сайкс не предпринял каких-либо действий. Она была бы счастлива покинуть это место, если удастся оставить у себя Колина и Джейн Энн. Слезы, подступавшие с утра, были готовы пролиться. Эдди покачала головой и решила больше не думать об этом, пока они не выработают план.
Посмотрев на стол, Джон понял: Эдди Гайд подала самое лучшее, что у нее было. Когда они уселись, она прочитала молитву, затем пустила по кругу блюдо с едой. Он заметил, что дети были хорошо воспитаны. Они прекрасно держались за столом.
– Мистер Толлмен, мы вам обязаны за ремонт изгороди и особенно за курятник, – сказала Эдди, когда тарелки были наполнены и все приступили к еде.
– Я бы много не наработал без Колина. Он и сам бы мог это сделать, но моя спина покрепче.
– У вас есть маленькая девочка? – спросила Джейн Энн.
– Нет, но у моих сестер дочери. Одна из девочек твоего возраста.
– Как ее зовут?
– Теннесси, но обычно ее зовут Тенни.
– Какое необычное имя, – заметила Эдди.
– Ее назвали в честь Теннесси Гоффман, девчушки, которая спасла жизнь моей матери. Отец ребенка, Гоффман, француз, с большим чувством юмора. Его жена из племени шони. Дочерям давали имена в честь штатов, где они рождались. Две сестрички Теннесси были названы Вирджинией и Флоридой.
– Чувствую, здесь кроется какая-то история. Мы бы с удовольствием ее услышали, да, дети? Но пусть сначала мистер Толлмен поест.
Пирог съели быстро. Дети любили рассказы. Длинными зимними вечерами Триш и Эдди по очереди развлекали их историями.
– Вы закончили? – спросила Джейн Энн, когда Джон взял последний кусок.
– Да, но… – Он взглянул на Эдди.
– Пожалуйста, если вы не возражаете.
– В этом нет тайны. Просто я не очень-то большой мастер рассказывать.
– Кажется, у вас это хорошо получается. Джон пожал плечами и начал свое повествование:
– Вся наша семья будет вечно благодарить девочку по имени Теннесси за то, что она спасла мою мать. Это случилось давно, еще до того, как родители поженились. Мой отец, Рейн Толлмен, сопровождал леди, едущую от станции Куилл на реке Вабаш к Форт-Смиту, штат Арканзас. Мама была компаньонкой этой леди, которая собиралась выйти замуж за командира крепости.
Они остановились отдохнуть на день-другой в Девидсонвилле, маленьком поселке на Блэк-Ривер. У отца Теннесси была там торговля.
Однажды женщины пошли на реку постирать и искупаться. И там их схватил предатель-охотник по имени Энтони Эфан.
Теннесси, которой было тогда одиннадцать, видела, как похитили женщин. Эфан пустил лошадей по реке. Девочка прекрасно знала, что это делается, дабы затруднить преследование. Прячась за деревьями, побежала вдоль реки, чтобы посмотреть, где они выйдут на берег. Несмотря на то, что изрезала до крови ноги, а лицо и руки были исхлестаны кустами, она следовала за ними по пятам много миль. Наконец, когда отряд Эфана вышел из воды и углубился в лес, Теннесси побежала обратно в поселок.
Отец уже знал о похищении женщин. Теннесси смогла рассказать, где преступники выбрались на берег, что позволило сократить время поиска. С помощью Джона Пятнистого Лося, своего отчима, отец организовал преследование. Обе женщины были освобождены на другой день, и все благодаря Теннесси.
Мои родители поженились прямо там, в Девидсонвилле.
– А что случилось с тем плохим человеком? – спросила Джейн Энн.
– Мой отец убил его.
– Я рада.
– Он был противный, как старик Реншоу, – вмешался Диллон.
Эдди с удивлением посмотрела на сына. Стало ясно, что он более осведомлен о происходящем, чем она думала.
– А Теннесси? – Эдди не удержалась от вопроса. – Ваша мать увиделась потом с ней?
– О да. Позже Теннесси приехала к нам. Она вышла замуж за Майка Хартмана, друга моего отца. Они до сих пор живут на станции Куилл, я видел ее месяц назад.
Во время рассказа Триш не проронила ни слова, но она не отводила своих волшебных глаз от лица Джона, внимательно изучая его.
– Спасибо за великолепную еду, миссис Гайд. Я собираюсь ехать, но сначала хотел бы переговорить с вами наедине. – Джон встал из-за стола. – Мисс Триш может следить за мной с крыльца, – добавил он, слегка улыбнувшись.
Колин стоял позади его стула и не отрываясь смотрел на Джона.
– Пока, мистер Толлмен, мне понравился ваш рассказ, – сказала Джейн Энн.
– Он еще не уезжает, успеете попрощаться, – прервала детей Эдди. Она прошла вслед за Джоном к двери, которую он перед ней распахнул и вышел следом. Эдди направилась к колодцу. – Что у вас на уме, мистер Толлмен?
– Ваша беда.
– Это вас не касается. Меня сильно смутило, что вы стали свидетелем…
– Проповедник хочет отдать Колина и Джейн Энн другим людям, – сказал он ровным голосом, не допускающим возражений.
– Вы разговаривали с Колином?
– Да. И я бы помог, если смогу.
– Почему?
– Потому что мальчика насильно отрывают от вас.
– Я знаю. Мы с Триш об этом позаботимся.
– Вы говорили в магистрате?
– Нет.
– Ради Бога! Почему нет?
– Потому что они не отдадут детей мне – одинокой женщине, которая едва может прокормить своего ребенка! Они будут вынуждены… сделать то, что хочет Сайкс.
– Вы же не будете сражаться, чтобы не отдать мальчика в лапы человека типа Реншоу?
– Черт побери, как раз я и собираюсь сражаться!
– Так вы знаете, что он за человек?
– Да, знаю. – Слезы подступили к глазам, но она сдержала их.
– Я поговорю в магистрате, – предложил Джон.
– Зачем вам это?
– Ради Колина.
– Мы вас не знаем. Сами справимся. Нет нужды вмешиваться, пусть из благих намерений, в наши дела.
– Вы не хотите принять мою помощь, потому что не знаете меня? Глупейшая причина. Леди, когда вы в беде, помощь надо принимать отовсюду.
– Нечего думать о том, чтобы забрать Колина с собой.
– Боже!
– В детстве я мечтала о брате или сестре, у меня их не было. Я хочу, чтобы Колин и Джейн Энн жили вместе, пока не вырастут, а потом они сами смогут распоряжаться своей судьбой. – Голос Эдди дрожал, и, когда она кончила говорить, губы ее плотно сжались.
Наступило минутное молчание, их глаза встретились. Джону в голову пришла мысль, которая мгновенно смягчила его гнев и вызвала улыбку. Он вспомнил, как отец цитировал отчима, что женщин надо приручать словно лошадей. Держать узду сильной рукой, немного ласкать, и все будет в порядке. Но стоит дать им закусить удила, они сделают и мужчину, и себя несчастными.
Казалось, его улыбка рассердила Эдди еще больше.
– Простите, если оскорбил вас. Я не часто предлагаю свои услуги женщинам. Если они нежелательны… – Он повернулся, чтобы уйти.
– Подождите!
Джон повернулся. Кровь отлила от ее щек. Эдди пристально смотрела на него. Боже, как она прекрасна! Джон осознал, что какие-то новые чувства, которых не знал раньше и о которых даже не мечтал, охватили его. Сердце колотилось все сильнее, яростная волна желания захлестнула тело.
– Вы хотите что-то добавить? – грубо спросил он, чувствуя, как теряет ощущение реальности.
– Простите… – Эдди почти шептала. – Я просто не имела времени обдумать ваше предложение.
– Да, времени у вас мало.
– Я… знаю.
– Я поговорю в магистрате. Я лучше вас объясню, что за тип этот Реншоу.
– Спасибо.
Глава 6
Уезжая с фермы, Джон вспоминал то теплое чувство радости, охватившее его, когда он держал руку Эдди Гайд при прощании. Она пробудила в нем нечто, что до сих пор было спрятано в самых дальних уголках души, – и это не давало ему покоя. В своей жизни он знал немного женщин. И у него никогда не появлялось желания вернуться к одной из них.
Джон помнил ясный и чистый взгляд Эдди, когда она благодарила его, с каким изяществом отошла от лошади и взяла сына за руку.
Черт побери, влип! Ему понравилась женщина в тысяче милях от родного дома. Ее корни здесь, на ферме, где она прожила всю жизнь. Почему не встретил такую женщину в Санта-Фе?
Джон пустил лошадь галопом. Нужно забыть ее. Он сделает все, что в его силах, чтобы ей оставили сирот, и двинется дальше.
«Я выполню свое обещание». На конюшне Джон расседлал лошадь и отвел ее в стойло.
– Задай-ка ей зерна, – велел он старику, сидевшему перед дверью, положив ноги на колоду. Джон кинул монету, которую старик поднял из грязи.
Из глубины конюшни выехал всадник.
– Уезжаете? – спросил старик.
– Нет. – Человек посмотрел на Джона. – Ты Джон Толлмен?
– Да.
– Я так и думал. Видел тебя как-то в Форт-Гибсоне.
Джон осмотрел его. Несмотря на жаркий день, на нем была кожаная куртка. Широкие поля шляпы завернуты спереди. Человек был крупный, ширококостный, с толстыми ногами, высокий, поэтому стремена болтались ниже живота лошади.
– Не припоминаю, – ответил Джон.
– Пять или шесть лет назад. – Человек наклонился, чтобы сплюнуть по другую сторону лошади. – Тогда еще не столько волос было. Зовут меня Джерри Симмонс. А еще люди прозвали меня Пистолетом Симмонсом.
– Охотник?
– Да.
– Ну, удачи тебе. – Джон обошел лошадь и направился в центральную часть города.
– Странный парень, – заметил конюх. – Не любитель поболтать.
– Но видно, боец.
– Что он здесь делает?
– Будь я проклят, если знаю, но у меня появилась мысль.
Великан пришпорил лошадь и уехал, оставив любопытствующего старика разочарованным – ему нечего будет обсудить вечерком в таверне.
Обычно днем Колин выгонял овец на луг за фермой. Сегодня с ним была Эдди, оставившая дома Триш с младшими. Баран и овцы были семейными любимцами. Они узнавали Эдди по голосу и шли к ней, зная, что в ее кармане всегда найдется для них лакомый кусочек. Овцы были особенно послушны. Баран иногда упрямился, но подчинялся длинной палке.
Овца по кличке Ведро появилась на свет во время весеннего урагана. Ее мать умерла, и Эдди принесла крошечного ягненка в дом. Назвать его разрешили Диллону, а остальным овцам имя должна была придумать Джейн Энн. Мальчик внимательно осмотрел кухню. Когда его глаза остановились на ведре с водой, он улыбнулся.
– Пусть будет Ведро, – объявил Диллон.
– Это твое окончательное решение? – спросила Эдди серьезным тоном, хотя остальные члены семьи едва сдерживали смех.
– Да.
Луг тянулся полосой меж двух пологих холмов, покрытых соснами, зарослями кустарников и высокой травой. Сегодня им предстояло накосить травы на зиму.
Эдди любила бывать здесь. Тут тихо и спокойно. Воздух неподвижен, на небе ни облачка. Она уселась на любимый с детства камень. Солнце приятно согревало ей спину.
Пока Эдди отдыхала, голова ее разрывалась от вопросов. Почему Джон Толлмен последовал за теми мужчинами на ферму? Может быть, любопытство. После того как все уладилось, почему он остался на ночь? Не исключено, подумала Эдди, хотел охранять ее на случай их возвращения. Но зачем он утром принялся за работу? И почему предложил помочь Колину? Все это перепуталось у Эдди в голове, и единственное, что ей пришло на ум, – Джон вырос в дружной семье, и судьба Колина не оставила его равнодушным.
– Миссис Эдди, как вы думаете, мистер Толлмен вернется? – спросил Колин, как бы читая ее мысли.
– Он сказал, что поговорит в магистрате. Думаю, мистер Толлмен поставит нас в известность о результатах переговоров.
– Я хочу быть похожим на него, когда вырасту.
– Почему ты это говоришь? Ты ведь его не знаешь. Может быть, он притворяется.
– Нет, не притворяется. Он прямо рассвирепел, когда я рассказал о старике Реншоу.
– Нужно съесть пуд соли, чтобы узнать человека. А для этого потребуются месяцы, а иногда и годы. – В ее голосе слышалась тоска.
– Не думаю, что он такой.
«Колин, милый, ты более доверчив, чем я. Он может оказаться мерзавцем». Эдди продолжала сидеть на камне и смотреть на долину. Она хотела покоя. Последнее время ей казалось – жизнь проходит слишком быстро, скоро она состарится и не успеет выполнить многое из задуманного и не увидит того, о чем мечталось.
Керби не только подарил ей Диллона, он разбудил ее воображение рассказами о различных интересных местах. Бедняга. Она постоянно думала о том, собирался Керби возвратиться в родной дом или выбросил их с сыном из своего сердца.
Прошло несколько часов. Колин пошел загнать овец, которые слишком далеко разбрелись по долине, но быстро вернулся назад:
– Миссис Эдди, не поворачивайте головы, но вон там, где молния расщепила большой кедр, человек верхом. Мне кажется, он смотрит в подзорную трубу.
– Ох, Колин. – В Эдди проснулся страх.
– Давайте вернемся.
– Накосим травы и будем двигаться домой.
Колин начал махать косой с укороченной рукояткой. Эдди принялась собирать траву и засовывать ее в мешки, при этом она оглядывалась вокруг, как будто присматривала за овцами. Всадник был скрыт в тени, так что она бы в жизни его не заметила. Колин прав: он наблюдал за ними.
– Мы наполним один мешок, Колин. Двигайся медленно. Не нужно, чтобы он подумал, будто мы уходим из-за него. Если обнаружит, что мы убегаем, настигнет нас на полдороге к дому.
– Кто он?
– Он не из проповедниковой паствы. Те бы ехали прямо к дому. Похоже, это кто-то из города пытается проследить за Триш.
– Как бы я хотел, чтобы она не была негритянкой.
– Колин, пожалуйста, не говори так. В Триш есть цветная кровь. Боже! Сотни лет эти джентльмены на Юге заводили детей, не может быть там белых без примеси цветной крови.
– Но она… белая, как я.
– Я знаю. Но оказывается, что, если в ней течет хоть чуточка негритянской крови, она считается негритянкой и с ней обращаются как с… собственностью.
– Мужчины не хватают белых девушек.
– Да, – подтвердила Эдди, тайком оглядываясь на следившего за ними человека.
– Мистер Толлмен не обращает внимания на то, что Триш негритянка.
– Он рос среди индейцев или по крайней мере его отец. Есть места, где к индейцам относятся хуже, чем к неграм.
– Почему белые так себя ведут?
– Не все. Колин, он уходит. Остановился и… смотрит на дом. Он ему виден оттуда. Собирай овец. – Эдди стала спешно собирать скошенную траву.
Когда они обогнули вершину холма и направились к дому, Эдди снова оглядела местность и высмотрела всадника.
– Он все еще здесь, следит за домом. Триш в саду, Диллон и Джейн Энн на крыльце.
– Что будем делать?
– Идем домой.
Триш вышла им навстречу, когда они загоняли овец в загон:
– Быстро вы.
– Там человек на лошади смотрит на дом в подзорную трубу.
– Зачем он это делает?
– Не смотри туда. Веди себя так, будто мы его не видим.
– Дерьмо он. Хотела бы я иметь такое стеклышко поглядеть на него.
– Вырасти, вот чего я хочу. – Колин пнул комок грязи голой ногой.
После ужина маленьких умыли и уложили в постель. Когда Эдди потушила лампу, остальные в темноте начали беседу.
– Нам нужна собака, – сказала Эдди. – Тогда мы будем знать, если кто окажется поблизости.
– Как сторожа хороши также гуси. Я знала одну леди в Орлеане, у которой было два гуся. Кто-нибудь проходит, они начинают гоготать.
– Лучше б нам собаку, чем гусей.
– Думаете, мистер Толлмен вернется? – раздался из темноты голос Колина. За последнее время он уже второй раз задавал этот вопрос.
– Думаю, да, – ответила Эдди. – Но мы не можем рассчитывать на это. Если проповедник будет настаивать, чтобы ты перешел к мистеру Реншоу, я обойду всех прихожан и расскажу, что за тип этот Эллис Реншоу.
– Они вам не поверят, – едко заметила Триш. – Кроме того, миссис Эдди, вы не способны говорить гадости, я знаю.
– Можно поступить иначе. Собраться и ночью уехать. Переселимся в другой город, например Форт-Смит, и начнем все сначала, возможно, откроем закусочную. Конечно, мы могли бы так поступить, но у нас нет денег. Нужно продать ферму.
– Продать ферму? – В голосе Колина звучало недоверие. – Это же ваш дом.
– Это просто жилье. Домом нам может стать любое другое место, где мы будем вместе.
– И вы откажетесь от него, чтобы… оставить меня и Джейн Энн у себя?
– Я сделаю ради этого гораздо большее, дорогой мой.
– Но вы же говорили, что любите ферму.
– Я говорила это. Но правда в том, что… я люблю вас больше.
Джон вышел из магистрата с выражением гнева и разочарования на лице. Днем раньше ему сказали, что мировой судья на день уехал. Он вернулся утром и ожидал, пока тот появится. Когда наконец это произошло, вид судьи говорил о ночной пьянке.
«Никчемная падаль», – бормотал про себя Джон, шагая к конюшне.
Юг загнивает, подумал он, если они облекают властью отбросы общества. Как только Джон назвал цель своего визита, судья сказал ему, что Реншоу оформил опекунство над сиротой Колином Харрисом. Нет, о сестре мальчика речь не шла, поскольку в доме опекуна нет женщин.
После этого заявления все, что пытался Джон объяснить про Реншоу, было как о стенку горох. Судья искренне посмеялся над предположением, будто Реншоу – извращенец. Он даже не понял сначала, пока Джон не объяснил, что встречаются отдельные мужчины, получающие удовольствие от молоденьких мальчиков.
Судья объявил, что Эллис Реншоу – честнейший гражданин их округа, и выдвинул в противовес другое обвинение – в адрес Эдди Гайд. Он сказал, что когда мистер Гайд ушел на войну, она не только давала приют беглым рабам, но превратила ферму в очаг проституции. Дом с испорченной репутацией – не место для детей. Судья даже намекнул, что, поскольку Гайд убит, Сайкс собирается просить лишить миссис Гайд материнских прав.
Тут Джон не мог больше сдержать ярость.
– Если сделаешь это, – сказал Джон мягко, но кулаки его сжались, он встал во весь рост, – я твою грязную шкуру прибью к дереву, а кости будут валяться рядом.
Съежившийся судья заглянул в горящие гневом глаза и понял, что незнакомец, одетый как переселенец, может в мгновение ока пырнуть его ножом в живот.
– За мной закон.
– Закон? – Джон усмехнулся. – Закон здесь неуместен, как сиськи на хряке. Дерьмо ты, а не законник. Пьянчуга!
– Я арестую вас.
– Попробуй. Если надо убить змею, я ее убиваю, и не важно как. Я три года жил с шони, и незаметно нанести удар в спину ножом – самое милое для меня дело! Запомни это.
Джерри Симмонс по кличке Пистолет видел, как Джон вышел из магистрата и пошел на конюшню. Он был сильно зол, что-то бормотал себе под нос. Стоя в дверях лавки шорника, Джерри наблюдал за Джоном. Тот вывел лошадь, прыгнул в седло и выехал из города, направляясь к ферме Гайд.
Зачем известному скотоводу встречаться с представителями закона в этом захолустном городишке? Симмонс отправился на конюшню. Лошадь Толлмена стояла в стойле, а предыдущей ночью ее не было. Ночевал ли он у Гайд? Единственное, что там было интересного, – это женщины. Какая привлекла его внимание?
«Блондинка хороша, – думал Симмонс, – но за ее юбку цепляются три малыша. Нужно быть во власти страсти, чтобы взвалить их на себя». Он не верил, что Толлмен на такое способен. Может быть, это девушка Триш. Почти все мужчины в городе знали ее. Никто не ведал, откуда она взялась и почему поселилась на ферме. В ней течет негритянская кровь.
Джон помнил ясный и чистый взгляд Эдди, когда она благодарила его, с каким изяществом отошла от лошади и взяла сына за руку.
Черт побери, влип! Ему понравилась женщина в тысяче милях от родного дома. Ее корни здесь, на ферме, где она прожила всю жизнь. Почему не встретил такую женщину в Санта-Фе?
Джон пустил лошадь галопом. Нужно забыть ее. Он сделает все, что в его силах, чтобы ей оставили сирот, и двинется дальше.
«Я выполню свое обещание». На конюшне Джон расседлал лошадь и отвел ее в стойло.
– Задай-ка ей зерна, – велел он старику, сидевшему перед дверью, положив ноги на колоду. Джон кинул монету, которую старик поднял из грязи.
Из глубины конюшни выехал всадник.
– Уезжаете? – спросил старик.
– Нет. – Человек посмотрел на Джона. – Ты Джон Толлмен?
– Да.
– Я так и думал. Видел тебя как-то в Форт-Гибсоне.
Джон осмотрел его. Несмотря на жаркий день, на нем была кожаная куртка. Широкие поля шляпы завернуты спереди. Человек был крупный, ширококостный, с толстыми ногами, высокий, поэтому стремена болтались ниже живота лошади.
– Не припоминаю, – ответил Джон.
– Пять или шесть лет назад. – Человек наклонился, чтобы сплюнуть по другую сторону лошади. – Тогда еще не столько волос было. Зовут меня Джерри Симмонс. А еще люди прозвали меня Пистолетом Симмонсом.
– Охотник?
– Да.
– Ну, удачи тебе. – Джон обошел лошадь и направился в центральную часть города.
– Странный парень, – заметил конюх. – Не любитель поболтать.
– Но видно, боец.
– Что он здесь делает?
– Будь я проклят, если знаю, но у меня появилась мысль.
Великан пришпорил лошадь и уехал, оставив любопытствующего старика разочарованным – ему нечего будет обсудить вечерком в таверне.
Обычно днем Колин выгонял овец на луг за фермой. Сегодня с ним была Эдди, оставившая дома Триш с младшими. Баран и овцы были семейными любимцами. Они узнавали Эдди по голосу и шли к ней, зная, что в ее кармане всегда найдется для них лакомый кусочек. Овцы были особенно послушны. Баран иногда упрямился, но подчинялся длинной палке.
Овца по кличке Ведро появилась на свет во время весеннего урагана. Ее мать умерла, и Эдди принесла крошечного ягненка в дом. Назвать его разрешили Диллону, а остальным овцам имя должна была придумать Джейн Энн. Мальчик внимательно осмотрел кухню. Когда его глаза остановились на ведре с водой, он улыбнулся.
– Пусть будет Ведро, – объявил Диллон.
– Это твое окончательное решение? – спросила Эдди серьезным тоном, хотя остальные члены семьи едва сдерживали смех.
– Да.
Луг тянулся полосой меж двух пологих холмов, покрытых соснами, зарослями кустарников и высокой травой. Сегодня им предстояло накосить травы на зиму.
Эдди любила бывать здесь. Тут тихо и спокойно. Воздух неподвижен, на небе ни облачка. Она уселась на любимый с детства камень. Солнце приятно согревало ей спину.
Пока Эдди отдыхала, голова ее разрывалась от вопросов. Почему Джон Толлмен последовал за теми мужчинами на ферму? Может быть, любопытство. После того как все уладилось, почему он остался на ночь? Не исключено, подумала Эдди, хотел охранять ее на случай их возвращения. Но зачем он утром принялся за работу? И почему предложил помочь Колину? Все это перепуталось у Эдди в голове, и единственное, что ей пришло на ум, – Джон вырос в дружной семье, и судьба Колина не оставила его равнодушным.
– Миссис Эдди, как вы думаете, мистер Толлмен вернется? – спросил Колин, как бы читая ее мысли.
– Он сказал, что поговорит в магистрате. Думаю, мистер Толлмен поставит нас в известность о результатах переговоров.
– Я хочу быть похожим на него, когда вырасту.
– Почему ты это говоришь? Ты ведь его не знаешь. Может быть, он притворяется.
– Нет, не притворяется. Он прямо рассвирепел, когда я рассказал о старике Реншоу.
– Нужно съесть пуд соли, чтобы узнать человека. А для этого потребуются месяцы, а иногда и годы. – В ее голосе слышалась тоска.
– Не думаю, что он такой.
«Колин, милый, ты более доверчив, чем я. Он может оказаться мерзавцем». Эдди продолжала сидеть на камне и смотреть на долину. Она хотела покоя. Последнее время ей казалось – жизнь проходит слишком быстро, скоро она состарится и не успеет выполнить многое из задуманного и не увидит того, о чем мечталось.
Керби не только подарил ей Диллона, он разбудил ее воображение рассказами о различных интересных местах. Бедняга. Она постоянно думала о том, собирался Керби возвратиться в родной дом или выбросил их с сыном из своего сердца.
Прошло несколько часов. Колин пошел загнать овец, которые слишком далеко разбрелись по долине, но быстро вернулся назад:
– Миссис Эдди, не поворачивайте головы, но вон там, где молния расщепила большой кедр, человек верхом. Мне кажется, он смотрит в подзорную трубу.
– Ох, Колин. – В Эдди проснулся страх.
– Давайте вернемся.
– Накосим травы и будем двигаться домой.
Колин начал махать косой с укороченной рукояткой. Эдди принялась собирать траву и засовывать ее в мешки, при этом она оглядывалась вокруг, как будто присматривала за овцами. Всадник был скрыт в тени, так что она бы в жизни его не заметила. Колин прав: он наблюдал за ними.
– Мы наполним один мешок, Колин. Двигайся медленно. Не нужно, чтобы он подумал, будто мы уходим из-за него. Если обнаружит, что мы убегаем, настигнет нас на полдороге к дому.
– Кто он?
– Он не из проповедниковой паствы. Те бы ехали прямо к дому. Похоже, это кто-то из города пытается проследить за Триш.
– Как бы я хотел, чтобы она не была негритянкой.
– Колин, пожалуйста, не говори так. В Триш есть цветная кровь. Боже! Сотни лет эти джентльмены на Юге заводили детей, не может быть там белых без примеси цветной крови.
– Но она… белая, как я.
– Я знаю. Но оказывается, что, если в ней течет хоть чуточка негритянской крови, она считается негритянкой и с ней обращаются как с… собственностью.
– Мужчины не хватают белых девушек.
– Да, – подтвердила Эдди, тайком оглядываясь на следившего за ними человека.
– Мистер Толлмен не обращает внимания на то, что Триш негритянка.
– Он рос среди индейцев или по крайней мере его отец. Есть места, где к индейцам относятся хуже, чем к неграм.
– Почему белые так себя ведут?
– Не все. Колин, он уходит. Остановился и… смотрит на дом. Он ему виден оттуда. Собирай овец. – Эдди стала спешно собирать скошенную траву.
Когда они обогнули вершину холма и направились к дому, Эдди снова оглядела местность и высмотрела всадника.
– Он все еще здесь, следит за домом. Триш в саду, Диллон и Джейн Энн на крыльце.
– Что будем делать?
– Идем домой.
Триш вышла им навстречу, когда они загоняли овец в загон:
– Быстро вы.
– Там человек на лошади смотрит на дом в подзорную трубу.
– Зачем он это делает?
– Не смотри туда. Веди себя так, будто мы его не видим.
– Дерьмо он. Хотела бы я иметь такое стеклышко поглядеть на него.
– Вырасти, вот чего я хочу. – Колин пнул комок грязи голой ногой.
После ужина маленьких умыли и уложили в постель. Когда Эдди потушила лампу, остальные в темноте начали беседу.
– Нам нужна собака, – сказала Эдди. – Тогда мы будем знать, если кто окажется поблизости.
– Как сторожа хороши также гуси. Я знала одну леди в Орлеане, у которой было два гуся. Кто-нибудь проходит, они начинают гоготать.
– Лучше б нам собаку, чем гусей.
– Думаете, мистер Толлмен вернется? – раздался из темноты голос Колина. За последнее время он уже второй раз задавал этот вопрос.
– Думаю, да, – ответила Эдди. – Но мы не можем рассчитывать на это. Если проповедник будет настаивать, чтобы ты перешел к мистеру Реншоу, я обойду всех прихожан и расскажу, что за тип этот Эллис Реншоу.
– Они вам не поверят, – едко заметила Триш. – Кроме того, миссис Эдди, вы не способны говорить гадости, я знаю.
– Можно поступить иначе. Собраться и ночью уехать. Переселимся в другой город, например Форт-Смит, и начнем все сначала, возможно, откроем закусочную. Конечно, мы могли бы так поступить, но у нас нет денег. Нужно продать ферму.
– Продать ферму? – В голосе Колина звучало недоверие. – Это же ваш дом.
– Это просто жилье. Домом нам может стать любое другое место, где мы будем вместе.
– И вы откажетесь от него, чтобы… оставить меня и Джейн Энн у себя?
– Я сделаю ради этого гораздо большее, дорогой мой.
– Но вы же говорили, что любите ферму.
– Я говорила это. Но правда в том, что… я люблю вас больше.
Джон вышел из магистрата с выражением гнева и разочарования на лице. Днем раньше ему сказали, что мировой судья на день уехал. Он вернулся утром и ожидал, пока тот появится. Когда наконец это произошло, вид судьи говорил о ночной пьянке.
«Никчемная падаль», – бормотал про себя Джон, шагая к конюшне.
Юг загнивает, подумал он, если они облекают властью отбросы общества. Как только Джон назвал цель своего визита, судья сказал ему, что Реншоу оформил опекунство над сиротой Колином Харрисом. Нет, о сестре мальчика речь не шла, поскольку в доме опекуна нет женщин.
После этого заявления все, что пытался Джон объяснить про Реншоу, было как о стенку горох. Судья искренне посмеялся над предположением, будто Реншоу – извращенец. Он даже не понял сначала, пока Джон не объяснил, что встречаются отдельные мужчины, получающие удовольствие от молоденьких мальчиков.
Судья объявил, что Эллис Реншоу – честнейший гражданин их округа, и выдвинул в противовес другое обвинение – в адрес Эдди Гайд. Он сказал, что когда мистер Гайд ушел на войну, она не только давала приют беглым рабам, но превратила ферму в очаг проституции. Дом с испорченной репутацией – не место для детей. Судья даже намекнул, что, поскольку Гайд убит, Сайкс собирается просить лишить миссис Гайд материнских прав.
Тут Джон не мог больше сдержать ярость.
– Если сделаешь это, – сказал Джон мягко, но кулаки его сжались, он встал во весь рост, – я твою грязную шкуру прибью к дереву, а кости будут валяться рядом.
Съежившийся судья заглянул в горящие гневом глаза и понял, что незнакомец, одетый как переселенец, может в мгновение ока пырнуть его ножом в живот.
– За мной закон.
– Закон? – Джон усмехнулся. – Закон здесь неуместен, как сиськи на хряке. Дерьмо ты, а не законник. Пьянчуга!
– Я арестую вас.
– Попробуй. Если надо убить змею, я ее убиваю, и не важно как. Я три года жил с шони, и незаметно нанести удар в спину ножом – самое милое для меня дело! Запомни это.
Джерри Симмонс по кличке Пистолет видел, как Джон вышел из магистрата и пошел на конюшню. Он был сильно зол, что-то бормотал себе под нос. Стоя в дверях лавки шорника, Джерри наблюдал за Джоном. Тот вывел лошадь, прыгнул в седло и выехал из города, направляясь к ферме Гайд.
Зачем известному скотоводу встречаться с представителями закона в этом захолустном городишке? Симмонс отправился на конюшню. Лошадь Толлмена стояла в стойле, а предыдущей ночью ее не было. Ночевал ли он у Гайд? Единственное, что там было интересного, – это женщины. Какая привлекла его внимание?
«Блондинка хороша, – думал Симмонс, – но за ее юбку цепляются три малыша. Нужно быть во власти страсти, чтобы взвалить их на себя». Он не верил, что Толлмен на такое способен. Может быть, это девушка Триш. Почти все мужчины в городе знали ее. Никто не ведал, откуда она взялась и почему поселилась на ферме. В ней течет негритянская кровь.