Страница:
– Что вы собираетесь делать? – выкрикнул самый молодой из Реншоу.
– Мы думаем, – ответил Джон. – Как считаешь, Пистолет? Ну не славное зрелище?
– Обалдеть! Не следует ли нам еще и пристрелить их?
– Сначала позабавимся. А то что толку было их ловить? Любой слепой бы справился. Никогда не видел столь глупых взрослых мужиков.
– Что ж, забавляйся. Наш день придет. Мы, Реншоу, не забудем, что наделала эта сучка.
– А я не забуду, как вы обращались со мной, – крикнул кузен.
– Поскольку они ничего не забывают, мы им чего-то сейчас дадим. – Джон взвел курок. – Делаю первый выстрел. Эй, ты. Встань, чтобы я видел твои колени.
– Нет! Пожалуйста! Не… По… жа…
– Перестань вымаливать, – оборвал юнца другой, постарше.
– Пульни ему в лоб, – предложил Пистолет.
– Думаешь, разлетится, как дыня?
– Наверное, вот только не по-христиански посылать их к апостолу Петру такими грязными. Пусть сидят и отмокают от вони.
– Хорошая мысль. Главное, следи за змеями. Как много способов умереть.
– Змеи? Я слыхал, они в этих местах живут в ручьях. Плодовиты словно кролики.
– Змеи? Черт бы вас побрал!
– Смотри, волнуются, – заметил Пистолет. – И не узнаешь, что они тебя куснули, пока не начнешь пухнуть и кровь не хлынет из носа и ушей. Ха-ха-ха! – Он ткнул в самого молодого из Реншоу. – Малец будет очень хорош, как чуток набухнет.
Глава 13
Глава 14
– Мы думаем, – ответил Джон. – Как считаешь, Пистолет? Ну не славное зрелище?
– Обалдеть! Не следует ли нам еще и пристрелить их?
– Сначала позабавимся. А то что толку было их ловить? Любой слепой бы справился. Никогда не видел столь глупых взрослых мужиков.
– Что ж, забавляйся. Наш день придет. Мы, Реншоу, не забудем, что наделала эта сучка.
– А я не забуду, как вы обращались со мной, – крикнул кузен.
– Поскольку они ничего не забывают, мы им чего-то сейчас дадим. – Джон взвел курок. – Делаю первый выстрел. Эй, ты. Встань, чтобы я видел твои колени.
– Нет! Пожалуйста! Не… По… жа…
– Перестань вымаливать, – оборвал юнца другой, постарше.
– Пульни ему в лоб, – предложил Пистолет.
– Думаешь, разлетится, как дыня?
– Наверное, вот только не по-христиански посылать их к апостолу Петру такими грязными. Пусть сидят и отмокают от вони.
– Хорошая мысль. Главное, следи за змеями. Как много способов умереть.
– Змеи? Я слыхал, они в этих местах живут в ручьях. Плодовиты словно кролики.
– Змеи? Черт бы вас побрал!
– Смотри, волнуются, – заметил Пистолет. – И не узнаешь, что они тебя куснули, пока не начнешь пухнуть и кровь не хлынет из носа и ушей. Ха-ха-ха! – Он ткнул в самого молодого из Реншоу. – Малец будет очень хорош, как чуток набухнет.
Глава 13
Солнце зашло.
В это время года дни тянулись долго, но Эдди казалось, что ночь наступает уж слишком быстро. Прошло больше шести часов, как они расстались с Толлменом. Последние два дня промелькнули будто одно мгновение, казалось, она наблюдала за всем со стороны.
Колин и Триш распрягли лошадей и пустили их пастись возле дороги. Из ближайшего ручья Колин принес воды, Эдди смочила в ней тряпку, и они смыли дорожную пыль с лица и рук.
Она была встревожена. От усталости, длительного недосыпания Эдди все время была на грани слез. Как сможет она жить, если что-то случится с Толлменом? Он взвалил на себя ее беды. Может быть, Джон ранен, истекает кровью, уповая на милость бесчестных Реншоу. Но тут другая мысль пришла ей в голову. Им, возможно, придется провести ночь, укрывшись одним одеялом и шалью. Слава Богу, есть изюм и сушеные персики, которые Триш купила утром. Это позволит заглушить голод.
А в лагере горел костер, до них доносился запах еды. Подъехал человек и хотел переговорить, но они повернулись к нему спиной и отошли за фургон, игнорируя его. Наконец он отстал и вернулся к толпе, собравшейся вокруг полевой кухни.
Эдди не сомневалась, что была предметом их разговоров.
– Что мы будем делать, если мистер Толлмен не вернется? – спросила Триш. В первый раз один из них вслух произнес то, о чем они все время думали.
– Он приедет. Если ранен, мистер Симмонс известит нас.
– Мне вовсе не нравится этот заросший мужлан. Смотрит на меня, как кот на птичку.
– Он говорил с тобой неуважительно?
– Нет. Но наверняка слышал городские сплетни и знает, что я цветная. Как и все эти вонючие козлы, небось думает, что ко мне в койку легко забраться.
Эдди оглянулась, желая убедиться, что дети не слышали. Они собрались у ведра, в котором плавал принесенный из ручья головастик, и Колин пытался объяснить, как он будет превращаться в лягушку. На миг Диллон позабыл об оставленной черепахе.
– Может быть, мистер Симмонс вовсе так не думает.
– Тогда почему он подсматривал в трубу за нами?
– Не знаю. Но я помню, как он помог нам собраться при отъезде, а потом задержал Реншоу. И предупредил нас.
– Он чего-то хочет, – упрямо настаивала Триш. Она завернулась в шаль и периодически поправляла свои локоны. – Если мы двинемся в Нью-Мексико, то с ними? – Она кивнула в сторону лагеря.
– Полагаю, да. Они, конечно, не такие, как я думала. – Эдди оставалось только гадать, удастся ли Триш преодолеть ненависть к мужчинам.
– Мы могли бы бежать… в город.
– Теперь слишком поздно. Я вышла за него замуж. Дала священный обет.
– Как думаете, зачем он женился?
– Я тебе уже говорила. Джон считает, что пора обзавестись семьей, он хочет детей.
– Я не ребенок. – В голосе Триш прозвучали подозрительные нотки.
Когда стало темно, беспокойство Эдди возросло. Удалось ли Реншоу одолеть Толлмена и Симмонса? Она принялась шагать взад-вперед, стараясь быть не на виду у мужчин из лагеря. Эдди боялась оторвать взгляд от дороги.
Триш сидела в фургоне, свесив ноги с заднего борта, но вдруг она соскочила вниз.
– Слушайте, – прошептала девушка. – Я слышу блеяние овец.
Эдди замерла и прислушалась.
– Бее… бее…
– Слышу! Это овцы!
Скоро они различили на повороте дороги фургон, и блеяние стало слышнее. Сердце Эдди облегченно забилось, когда она увидела возницу в шляпе с плоской тульей. Дети прижались к ней.
Колин, радушно улыбаясь, вышел вперед и приветствовал Джона:
– Рад, что вы добрались, мистер Толлмен. Все в порядке?
– Да, а у вас как?
– То же самое.
Джон привязал мулов, а Пистолет Симмонс подъехал к ним с овцой на коленях:
– Заберите эту проклятую овцу, пока я ей не свернул шею. Нет ничего глупее овцы, разве что Реншоу.
Джон спустил животное на землю, и оно побежало к Эдди.
– Где же остальные овцы?
– Привязаны под сиденьем. Прорва времени ушла, чтобы разыскать их, поэтому мы задержались. Что вы тут, черт побери, делаете? Почему не в лагере?
– Мы решили ждать здесь. Что Реншоу?
– Они не причинили нам хлопот, о которых стоило бы говорить. Почему вы тут, а не в лагере? – переспросил Джон. Он положил руку на плечо Эдди и слегка тряхнул.
– Мы там были. Эти гады смеялись над миссис Эдди!
– Триш! Довольно!
– И говорили, что вы не могли жениться на женщине с ребятишками. – Триш яростно помотала головой и приблизилась к Эдди.
– Они вынудили миссис Эдди заплакать, – вспыхнул Колин. – И я отвез ее сюда.
– Ненавижу их! – вскрикнула Джейн Энн и уткнулась личиком в юбку Эдди.
– Хватит. – Эдди посмотрела на нахмурившегося Джона. – Эти люди не разобрались. Я просила их помочь тебе, но они были уверены, что ты справишься один.
– Они решили, будто мы отвлекаем их, а сами хотим стащить товары из фургонов.
– Колин, прекрати! Из-за твоего языка ты вернешься туда, откуда сбежал.
– Но это чистая правда, миссис Эдди. – Колин понурил голову.
Эдди смотрела на мальчика, поэтому не видела, как лицо Джона стало гневным. Его рука пребольно стиснула ей плечо, и она сразу все поняла. Джон сжал губы, стиснул челюсти, зрачки – будто булавочные головки.
Эдди положила руку ему на плечо:
– Джон, не сердись. Наш внешний вид, старый фургон не могут вызывать доверия. И я не осуждаю твоих людей, что они приняли нас за мошенников.
Он погладил ее плечи и прижал к себе.
– Это больше не повторится, – мягко сказал он, глядя в ее усталые глаза. – То, что принадлежит мне, теперь твое, и наоборот.
Джон стремительно отошел от нее и взобрался в фургон. Одну за другой стал передавать овец Симмонсу. Как дети, овцы побежали к Эдди. Она наклонилась и потрепала каждую по голове.
– Вы в порядке, мистер Джефферсон? Беги и позаботься о подругах.
– Поднимай детей, Симмонс. – Джон подхватил Диллона и Джейн Энн и усадил их на сиденье. Затем выбрался из фургона. – Колин, фургон и лошади могут остаться здесь. Вы с Триш поедете или пройдетесь пешком до лагеря?
– Я могу подвезти их. – Пистолет, осклабившись по-волчьи, влез на лошадь и устроился в седле.
– Я не поеду с этим кабаном. – Триш одарила Симмонса уничтожающим взглядом и взобралась в фургон.
– Джон, – Эдди коснулась его руки, – почему бы нам не заночевать сегодня здесь и… дать им шанс…
– Нет. Ты и дети должны поесть и выспаться. – Он поднял Колина и усадил его сзади Пистолета, затем помог Эдди влезть на сиденье.
– Посоветовала бы тебе не придавать всему этому большого значения. А то твои люди будут сердиться на нас еще больше.
Джон, не ответив, хлестнул мулов и направил их к разбитой колее, ведущей к лагерю.
Эдди попыталась еще раз смягчить гнев Джона:
– Может быть, тон, которым я потребовала помочь тебе, вызвал у них подозрение. Человек на большой серой лошади пытался поговорить с нами.
– Что он сказал?
– Триш прогнала его, угрожая ружьем.
– Славная ты девочка, Триш. Я научу тебя стрелять.
Когда они приехали в лагерь, Джон остановился около большого костра. Вокруг стояло с полдюжины людей. Один из них подошел к фургону:
– Привет, Джон. Как вижу, у тебя все в порядке.
Проигнорировав приветствие, Джон помог вылезти Эдди, детям и Триш. Тут подъехал Пистолет, и Колин сполз с лошади.
– Располагайся где хочешь, Симмонс, и возьми еды из котла. Ролли, – сказал он, обращаясь к приветствовавшему его человеку, – поставь фургон под деревьями, распряги мулов и отведи их в сторонку, пока остальные лошади к ним не привыкли. Пако, вы с Хантли возьмите брезент и устройте пару палаток для моей жены и детей. Выгрузите вещи из фургона, сложите на сухом месте и накройте. Матрасы положите в палатки.
Люди кинулись выполнять приказы. Когда фургон отъехал, Эдди почувствовала себя голой, выставленной всем напоказ. Она поняла, что подобное же чувство возникло у Триш, когда девушка спряталась за ее спиной.
– Джон…
Эдди была уверена, что это человек на серой лошади.
– Позже, Клив.
– Мы не хотели…
– Потом. – Джон говорил тоном, не допускающим возражений. У него на коленях сидел Диллон. Мальчик прошептал ему что-то на ухо. Джон подумал, затем прошептал в ответ:
– Черепаха в фургоне. Мы найдем ее завтра. Джон подвел свое семейство к скамейкам:
– Подай им ужин, Билл.
– Я могу сама справиться, – запротестовала Эдди.
– Ты так устала, что вот-вот свалишься. Сиди. Где твой помощник, Билл?
– Вэл? Он…
– Он что?
– Пьян.
– Так пьян, что не может работать?
– Боюсь, да.
Джон обратился к Кливу:
– Когда очухается, рассчитай его и отошли домой.
Джон усадил Диллона рядом с Эдди, недалеко села Триш. Она дрожала. Девушка смело выдерживала мужские взгляды и прямо смотрела на сидевших у костра, гордо подняв подбородок. И только когда Джейн Энн устроилась на ее коленях, Триш отвернулась.
Пистолет стоял в темноте, наблюдая за Триш и восхищаясь ее мужеством. Он злился на мужчин, бросавших на девушку влюбленные взгляды, ему хотелось защитить ее.
Вокруг костра обстановка была напряженной. Эдди в жизни не чувствовала себя столь неуютно. Ей казалось, что ее с семьей выставили в витрине лавки на потеху зевакам. Даже дети притихли и бросали пугливые взгляды.
Джон нарезал куски мяса, запеченного на углях, и положил на тарелку. Билл принес столик и положил на него бобы. Он старался не смотреть на сидящих на скамейке людей и молчал. Эдди встала помочь. Ей было непривычно сидеть и ждать, пока ее обслужат.
– Сиди и ешь, Эдди, – велел Джон, ставя последнюю пару тарелок.
– Ты собираешься есть?
– Через минуту. – Он наполнил тарелку себе и сел рядом с Колином.
– Бее… бее…
Эдди проглотила первый кусок, когда донеслось блеяние овец.
– Что за черт?
– Боже всемогущий!
– Корова, что ли?
– Какого черта корова! Это овцы!
Громко блея, овцы направлялись прямо к Эдди. Они стали тереться о Диллона, который тут же уронил бобы на колени и завопил. Джон стал утешать мальчика. Покрасневшая и желавшая провалиться от стыда сквозь землю Эдди вскочила и повела овец в сторону.
– Грегорио, – позвал Джон.
– Си, сеньор.
– Ты знаешь, как обращаться с овцами. Позаботься о них, чтобы миссис Толлмен могла поужинать.
Из тени вышел юноша-мексиканец, за спиной которого болталась большая шляпа.
– Подождите, сеньора. Я возьму зерно, и они пойдут за мной.
Эдди чесала овцам головы и бормотала им всякие слова, зная, что животные смущены обстановкой не меньше, чем она сама. Грегорио вернулся, неся миску с зерном. Он поставил ее перед бараном и дал понюхать, затем отошел, и животные двинулись за ним. Эдди подождала, пока овцы не скрылись в темноте, и вернулась к столу.
Диллон уснул у Джона на коленях.
Эдди очень устала. Она была уверена, что закрой глаза – и уснет мертвым сном, но сон не приходил. Сквозь прикрытые веки она видела лицо высокого человека с темными длинными волосами и синими глазами. От смущения мысли ее путались.
Она лежала рядом с Джейн Энн и Триш. Это была первая ночь с рождения Диллона, когда он не спал возле нее. Эдди сама не понимала, почему так легко согласилась с Джоном. Впрочем, подумала она, это был приказ.
– Ты с девочками можешь спать здесь. – Со спящим Диллоном на руках Джон подвел их к палаткам. – Колин, Диллон и я будем спать вместе.
– Диллон может остаться с нами, место есть.
– Он будет спать со мной.
– Но… я всегда была с ним ночью. Он проснется и испугается.
– Тогда я его принесу тебе.
– Он может захотеть… выйти в кусты.
– Я о нем позабочусь. Поспи, Эдди. Завтра мы начнем готовиться к путешествию.
Триш и Джейн Энн заснули мгновенно. Эдди легла лицом к открытому пологу палатки, так что ей была видна другая, где спал сын. Мысленно приготовилась разделить ложе с новым мужем, если он того потребует. Теперь она была Эдди Фей Толлмен. Керби Гайд остался в прошлом. Ее мужем стал Джон Толлмен. Будет ли он настаивать на своих «правах» утром, днем и ночью, как Керби после свадьбы? Она питала отвращение к этой части супружества, но старалась пересилить себя.
Она видела, как Джон вошел в свою палатку. Спустя короткое время вышел и направился к полевой кухне, где еще горел маленький костер.
«Завтра мы начнем готовиться к путешествию». Эти слова нового мужа застряли в голове Эдди. Да, время бежит слишком быстро. Ей хотелось хотя бы ненадолго передохнуть, чтобы собраться с мыслями и привыкнуть к переменам в жизни.
«Берешь ли ты этого человека для любви и послушания?» Послушания? Кроме двух коротких месяцев, что она прожила с Керби, ей некого было слушаться, с тех пор как родители умерли.
Теперь этот человек стал ее законным супругом, и она обещала слушаться его.
«Джон Толлмен, кто ты? Я тебя не знаю!»
Джон уложил Диллона на матрас и снял с него ботинки. Малыш был вымотан, но не более чем его мать. Фиолетовые глаза подернулись усталостью, вокруг легли темные тени. Она старалась держать спину прямо, а голову высоко, но сил не было. Еще несколько часов без сна – и она сломалась бы.
Посмотрев на мальчика, Джон подумал о человеке, который подарил этому ребенку жизнь, Керби Гайд – отец Диллона, но он, Джон Толлмен, вырастит его, сделает из него мужчину. Джон накрыл мальчика, погладил пухлую щечку тыльной стороной ладони и выпрямился:
– Я побуду у кухни, Колин.
– Все в порядке, мистер Толлмен. Я позабочусь о Диллоне.
– Ты не должен звать меня «мистер Толлмен», Колин.
– А… я… миссис Эдди не разрешает мне звать взрослых по имени.
– Ну, не беспокойся об этом. Обычно такие вещи происходят сами по себе.
– Реншоу хотели забрать меня, да?
– Они схватили бы Триш за то, что она подстрелила того негодяя.
– Триш сделала это, спасая меня.
– Я знаю. Она храбрая девушка.
– Но… но миссис Эдди была вынуждена из-за меня покинуть ферму. – В его голосе звучало глубокое сожаление.
– Она говорила, что частично это из-за тебя. Но кроме того, преподобный Сайкс хотел забрать у нее Диллона.
– Это не ее вина… и не Триш. Они никогда никого не впускали.
– В городе идет молва, что это не так. Проповедник разговаривал с мировым судьей после того, как Эдди отказала отдать тебя Реншоу. И еще он узнал, что отец Диллона не вернулся с войны.
– А вы верите в это?
– Взял бы я ее в жены, если бы думал, что она падшая женщина?
– Я… должен был спросить.
– Все в порядке. Можешь спрашивать меня обо всем.
– Миссис Эдди не говорила мне, что этот старый урод хочет забрать Диллона.
– Думаю, не хотела беспокоить тебя.
– Она ужасно беспокоилась о вас. Что случилось с Реншоу? Вы их подстрелили?
– Нет. Лучше не убивать, если есть другой выход. Мы сбросили их в ручей, заставили там сидеть и угнали их лошадей.
Пистолет был прав, говоря, что они полные кретины. На индейские земли они не полезут, тогда их скальпы будут сушиться на шестах.
– Сэр? – Дрожащий голос Колина остановил Джона, собирающегося выйти. – Я думал насчет меня и Джейн Энн…
– Ты и сестра будете жить у нас в доме сколько захотите.
Джон вырос в любящей семье, всегда зная, что на родителей можно положиться, но он понимал, откуда у Колина ощущение неопределенности.
– Когда я просил Эдди выйти за меня замуж, она сказала, что у нее трое детей и Триш. Я почел за честь, что она доверила мне не только себя, но жизнь всей семьи. Ее дети теперь мои, Колин. Это касается тебя и Джейн Энн в той же степени, что и Диллона. Ты будешь жить с нами, пока не станешь взрослым настолько, чтобы самому позаботиться о себе.
– Я постараюсь… не быть обузой.
– Не старайся слишком, сынок. Несмотря на усталость, Джон широко улыбнулся. Он обнял мальчика за плечи:
– Помню, когда я был в твоем возрасте, мой папа говорил, что у меня не хватает благоразумия.
– Он еще жив?
– Еще как. Ты с ним будешь накоротке. – Джон хихикнул. – Первым делом он научит тебя добывать индейку и зайца. Покажет, как делать рыболовный крючок из птичьей кости, охотиться на оленя и снимать шкуру с гремучей змеи. Он вырос среди шони и обладает здравым смыслом больше, чем любой другой человек.
– Господи, – с трепетом прошептал Колин.
– У нас будет много времени рассказать тебе о нем, прежде чем мы будем дома. Ложись. Я скоро вернусь.
В это время года дни тянулись долго, но Эдди казалось, что ночь наступает уж слишком быстро. Прошло больше шести часов, как они расстались с Толлменом. Последние два дня промелькнули будто одно мгновение, казалось, она наблюдала за всем со стороны.
Колин и Триш распрягли лошадей и пустили их пастись возле дороги. Из ближайшего ручья Колин принес воды, Эдди смочила в ней тряпку, и они смыли дорожную пыль с лица и рук.
Она была встревожена. От усталости, длительного недосыпания Эдди все время была на грани слез. Как сможет она жить, если что-то случится с Толлменом? Он взвалил на себя ее беды. Может быть, Джон ранен, истекает кровью, уповая на милость бесчестных Реншоу. Но тут другая мысль пришла ей в голову. Им, возможно, придется провести ночь, укрывшись одним одеялом и шалью. Слава Богу, есть изюм и сушеные персики, которые Триш купила утром. Это позволит заглушить голод.
А в лагере горел костер, до них доносился запах еды. Подъехал человек и хотел переговорить, но они повернулись к нему спиной и отошли за фургон, игнорируя его. Наконец он отстал и вернулся к толпе, собравшейся вокруг полевой кухни.
Эдди не сомневалась, что была предметом их разговоров.
– Что мы будем делать, если мистер Толлмен не вернется? – спросила Триш. В первый раз один из них вслух произнес то, о чем они все время думали.
– Он приедет. Если ранен, мистер Симмонс известит нас.
– Мне вовсе не нравится этот заросший мужлан. Смотрит на меня, как кот на птичку.
– Он говорил с тобой неуважительно?
– Нет. Но наверняка слышал городские сплетни и знает, что я цветная. Как и все эти вонючие козлы, небось думает, что ко мне в койку легко забраться.
Эдди оглянулась, желая убедиться, что дети не слышали. Они собрались у ведра, в котором плавал принесенный из ручья головастик, и Колин пытался объяснить, как он будет превращаться в лягушку. На миг Диллон позабыл об оставленной черепахе.
– Может быть, мистер Симмонс вовсе так не думает.
– Тогда почему он подсматривал в трубу за нами?
– Не знаю. Но я помню, как он помог нам собраться при отъезде, а потом задержал Реншоу. И предупредил нас.
– Он чего-то хочет, – упрямо настаивала Триш. Она завернулась в шаль и периодически поправляла свои локоны. – Если мы двинемся в Нью-Мексико, то с ними? – Она кивнула в сторону лагеря.
– Полагаю, да. Они, конечно, не такие, как я думала. – Эдди оставалось только гадать, удастся ли Триш преодолеть ненависть к мужчинам.
– Мы могли бы бежать… в город.
– Теперь слишком поздно. Я вышла за него замуж. Дала священный обет.
– Как думаете, зачем он женился?
– Я тебе уже говорила. Джон считает, что пора обзавестись семьей, он хочет детей.
– Я не ребенок. – В голосе Триш прозвучали подозрительные нотки.
Когда стало темно, беспокойство Эдди возросло. Удалось ли Реншоу одолеть Толлмена и Симмонса? Она принялась шагать взад-вперед, стараясь быть не на виду у мужчин из лагеря. Эдди боялась оторвать взгляд от дороги.
Триш сидела в фургоне, свесив ноги с заднего борта, но вдруг она соскочила вниз.
– Слушайте, – прошептала девушка. – Я слышу блеяние овец.
Эдди замерла и прислушалась.
– Бее… бее…
– Слышу! Это овцы!
Скоро они различили на повороте дороги фургон, и блеяние стало слышнее. Сердце Эдди облегченно забилось, когда она увидела возницу в шляпе с плоской тульей. Дети прижались к ней.
Колин, радушно улыбаясь, вышел вперед и приветствовал Джона:
– Рад, что вы добрались, мистер Толлмен. Все в порядке?
– Да, а у вас как?
– То же самое.
Джон привязал мулов, а Пистолет Симмонс подъехал к ним с овцой на коленях:
– Заберите эту проклятую овцу, пока я ей не свернул шею. Нет ничего глупее овцы, разве что Реншоу.
Джон спустил животное на землю, и оно побежало к Эдди.
– Где же остальные овцы?
– Привязаны под сиденьем. Прорва времени ушла, чтобы разыскать их, поэтому мы задержались. Что вы тут, черт побери, делаете? Почему не в лагере?
– Мы решили ждать здесь. Что Реншоу?
– Они не причинили нам хлопот, о которых стоило бы говорить. Почему вы тут, а не в лагере? – переспросил Джон. Он положил руку на плечо Эдди и слегка тряхнул.
– Мы там были. Эти гады смеялись над миссис Эдди!
– Триш! Довольно!
– И говорили, что вы не могли жениться на женщине с ребятишками. – Триш яростно помотала головой и приблизилась к Эдди.
– Они вынудили миссис Эдди заплакать, – вспыхнул Колин. – И я отвез ее сюда.
– Ненавижу их! – вскрикнула Джейн Энн и уткнулась личиком в юбку Эдди.
– Хватит. – Эдди посмотрела на нахмурившегося Джона. – Эти люди не разобрались. Я просила их помочь тебе, но они были уверены, что ты справишься один.
– Они решили, будто мы отвлекаем их, а сами хотим стащить товары из фургонов.
– Колин, прекрати! Из-за твоего языка ты вернешься туда, откуда сбежал.
– Но это чистая правда, миссис Эдди. – Колин понурил голову.
Эдди смотрела на мальчика, поэтому не видела, как лицо Джона стало гневным. Его рука пребольно стиснула ей плечо, и она сразу все поняла. Джон сжал губы, стиснул челюсти, зрачки – будто булавочные головки.
Эдди положила руку ему на плечо:
– Джон, не сердись. Наш внешний вид, старый фургон не могут вызывать доверия. И я не осуждаю твоих людей, что они приняли нас за мошенников.
Он погладил ее плечи и прижал к себе.
– Это больше не повторится, – мягко сказал он, глядя в ее усталые глаза. – То, что принадлежит мне, теперь твое, и наоборот.
Джон стремительно отошел от нее и взобрался в фургон. Одну за другой стал передавать овец Симмонсу. Как дети, овцы побежали к Эдди. Она наклонилась и потрепала каждую по голове.
– Вы в порядке, мистер Джефферсон? Беги и позаботься о подругах.
– Поднимай детей, Симмонс. – Джон подхватил Диллона и Джейн Энн и усадил их на сиденье. Затем выбрался из фургона. – Колин, фургон и лошади могут остаться здесь. Вы с Триш поедете или пройдетесь пешком до лагеря?
– Я могу подвезти их. – Пистолет, осклабившись по-волчьи, влез на лошадь и устроился в седле.
– Я не поеду с этим кабаном. – Триш одарила Симмонса уничтожающим взглядом и взобралась в фургон.
– Джон, – Эдди коснулась его руки, – почему бы нам не заночевать сегодня здесь и… дать им шанс…
– Нет. Ты и дети должны поесть и выспаться. – Он поднял Колина и усадил его сзади Пистолета, затем помог Эдди влезть на сиденье.
– Посоветовала бы тебе не придавать всему этому большого значения. А то твои люди будут сердиться на нас еще больше.
Джон, не ответив, хлестнул мулов и направил их к разбитой колее, ведущей к лагерю.
Эдди попыталась еще раз смягчить гнев Джона:
– Может быть, тон, которым я потребовала помочь тебе, вызвал у них подозрение. Человек на большой серой лошади пытался поговорить с нами.
– Что он сказал?
– Триш прогнала его, угрожая ружьем.
– Славная ты девочка, Триш. Я научу тебя стрелять.
Когда они приехали в лагерь, Джон остановился около большого костра. Вокруг стояло с полдюжины людей. Один из них подошел к фургону:
– Привет, Джон. Как вижу, у тебя все в порядке.
Проигнорировав приветствие, Джон помог вылезти Эдди, детям и Триш. Тут подъехал Пистолет, и Колин сполз с лошади.
– Располагайся где хочешь, Симмонс, и возьми еды из котла. Ролли, – сказал он, обращаясь к приветствовавшему его человеку, – поставь фургон под деревьями, распряги мулов и отведи их в сторонку, пока остальные лошади к ним не привыкли. Пако, вы с Хантли возьмите брезент и устройте пару палаток для моей жены и детей. Выгрузите вещи из фургона, сложите на сухом месте и накройте. Матрасы положите в палатки.
Люди кинулись выполнять приказы. Когда фургон отъехал, Эдди почувствовала себя голой, выставленной всем напоказ. Она поняла, что подобное же чувство возникло у Триш, когда девушка спряталась за ее спиной.
– Джон…
Эдди была уверена, что это человек на серой лошади.
– Позже, Клив.
– Мы не хотели…
– Потом. – Джон говорил тоном, не допускающим возражений. У него на коленях сидел Диллон. Мальчик прошептал ему что-то на ухо. Джон подумал, затем прошептал в ответ:
– Черепаха в фургоне. Мы найдем ее завтра. Джон подвел свое семейство к скамейкам:
– Подай им ужин, Билл.
– Я могу сама справиться, – запротестовала Эдди.
– Ты так устала, что вот-вот свалишься. Сиди. Где твой помощник, Билл?
– Вэл? Он…
– Он что?
– Пьян.
– Так пьян, что не может работать?
– Боюсь, да.
Джон обратился к Кливу:
– Когда очухается, рассчитай его и отошли домой.
Джон усадил Диллона рядом с Эдди, недалеко села Триш. Она дрожала. Девушка смело выдерживала мужские взгляды и прямо смотрела на сидевших у костра, гордо подняв подбородок. И только когда Джейн Энн устроилась на ее коленях, Триш отвернулась.
Пистолет стоял в темноте, наблюдая за Триш и восхищаясь ее мужеством. Он злился на мужчин, бросавших на девушку влюбленные взгляды, ему хотелось защитить ее.
Вокруг костра обстановка была напряженной. Эдди в жизни не чувствовала себя столь неуютно. Ей казалось, что ее с семьей выставили в витрине лавки на потеху зевакам. Даже дети притихли и бросали пугливые взгляды.
Джон нарезал куски мяса, запеченного на углях, и положил на тарелку. Билл принес столик и положил на него бобы. Он старался не смотреть на сидящих на скамейке людей и молчал. Эдди встала помочь. Ей было непривычно сидеть и ждать, пока ее обслужат.
– Сиди и ешь, Эдди, – велел Джон, ставя последнюю пару тарелок.
– Ты собираешься есть?
– Через минуту. – Он наполнил тарелку себе и сел рядом с Колином.
– Бее… бее…
Эдди проглотила первый кусок, когда донеслось блеяние овец.
– Что за черт?
– Боже всемогущий!
– Корова, что ли?
– Какого черта корова! Это овцы!
Громко блея, овцы направлялись прямо к Эдди. Они стали тереться о Диллона, который тут же уронил бобы на колени и завопил. Джон стал утешать мальчика. Покрасневшая и желавшая провалиться от стыда сквозь землю Эдди вскочила и повела овец в сторону.
– Грегорио, – позвал Джон.
– Си, сеньор.
– Ты знаешь, как обращаться с овцами. Позаботься о них, чтобы миссис Толлмен могла поужинать.
Из тени вышел юноша-мексиканец, за спиной которого болталась большая шляпа.
– Подождите, сеньора. Я возьму зерно, и они пойдут за мной.
Эдди чесала овцам головы и бормотала им всякие слова, зная, что животные смущены обстановкой не меньше, чем она сама. Грегорио вернулся, неся миску с зерном. Он поставил ее перед бараном и дал понюхать, затем отошел, и животные двинулись за ним. Эдди подождала, пока овцы не скрылись в темноте, и вернулась к столу.
Диллон уснул у Джона на коленях.
Эдди очень устала. Она была уверена, что закрой глаза – и уснет мертвым сном, но сон не приходил. Сквозь прикрытые веки она видела лицо высокого человека с темными длинными волосами и синими глазами. От смущения мысли ее путались.
Она лежала рядом с Джейн Энн и Триш. Это была первая ночь с рождения Диллона, когда он не спал возле нее. Эдди сама не понимала, почему так легко согласилась с Джоном. Впрочем, подумала она, это был приказ.
– Ты с девочками можешь спать здесь. – Со спящим Диллоном на руках Джон подвел их к палаткам. – Колин, Диллон и я будем спать вместе.
– Диллон может остаться с нами, место есть.
– Он будет спать со мной.
– Но… я всегда была с ним ночью. Он проснется и испугается.
– Тогда я его принесу тебе.
– Он может захотеть… выйти в кусты.
– Я о нем позабочусь. Поспи, Эдди. Завтра мы начнем готовиться к путешествию.
Триш и Джейн Энн заснули мгновенно. Эдди легла лицом к открытому пологу палатки, так что ей была видна другая, где спал сын. Мысленно приготовилась разделить ложе с новым мужем, если он того потребует. Теперь она была Эдди Фей Толлмен. Керби Гайд остался в прошлом. Ее мужем стал Джон Толлмен. Будет ли он настаивать на своих «правах» утром, днем и ночью, как Керби после свадьбы? Она питала отвращение к этой части супружества, но старалась пересилить себя.
Она видела, как Джон вошел в свою палатку. Спустя короткое время вышел и направился к полевой кухне, где еще горел маленький костер.
«Завтра мы начнем готовиться к путешествию». Эти слова нового мужа застряли в голове Эдди. Да, время бежит слишком быстро. Ей хотелось хотя бы ненадолго передохнуть, чтобы собраться с мыслями и привыкнуть к переменам в жизни.
«Берешь ли ты этого человека для любви и послушания?» Послушания? Кроме двух коротких месяцев, что она прожила с Керби, ей некого было слушаться, с тех пор как родители умерли.
Теперь этот человек стал ее законным супругом, и она обещала слушаться его.
«Джон Толлмен, кто ты? Я тебя не знаю!»
Джон уложил Диллона на матрас и снял с него ботинки. Малыш был вымотан, но не более чем его мать. Фиолетовые глаза подернулись усталостью, вокруг легли темные тени. Она старалась держать спину прямо, а голову высоко, но сил не было. Еще несколько часов без сна – и она сломалась бы.
Посмотрев на мальчика, Джон подумал о человеке, который подарил этому ребенку жизнь, Керби Гайд – отец Диллона, но он, Джон Толлмен, вырастит его, сделает из него мужчину. Джон накрыл мальчика, погладил пухлую щечку тыльной стороной ладони и выпрямился:
– Я побуду у кухни, Колин.
– Все в порядке, мистер Толлмен. Я позабочусь о Диллоне.
– Ты не должен звать меня «мистер Толлмен», Колин.
– А… я… миссис Эдди не разрешает мне звать взрослых по имени.
– Ну, не беспокойся об этом. Обычно такие вещи происходят сами по себе.
– Реншоу хотели забрать меня, да?
– Они схватили бы Триш за то, что она подстрелила того негодяя.
– Триш сделала это, спасая меня.
– Я знаю. Она храбрая девушка.
– Но… но миссис Эдди была вынуждена из-за меня покинуть ферму. – В его голосе звучало глубокое сожаление.
– Она говорила, что частично это из-за тебя. Но кроме того, преподобный Сайкс хотел забрать у нее Диллона.
– Это не ее вина… и не Триш. Они никогда никого не впускали.
– В городе идет молва, что это не так. Проповедник разговаривал с мировым судьей после того, как Эдди отказала отдать тебя Реншоу. И еще он узнал, что отец Диллона не вернулся с войны.
– А вы верите в это?
– Взял бы я ее в жены, если бы думал, что она падшая женщина?
– Я… должен был спросить.
– Все в порядке. Можешь спрашивать меня обо всем.
– Миссис Эдди не говорила мне, что этот старый урод хочет забрать Диллона.
– Думаю, не хотела беспокоить тебя.
– Она ужасно беспокоилась о вас. Что случилось с Реншоу? Вы их подстрелили?
– Нет. Лучше не убивать, если есть другой выход. Мы сбросили их в ручей, заставили там сидеть и угнали их лошадей.
Пистолет был прав, говоря, что они полные кретины. На индейские земли они не полезут, тогда их скальпы будут сушиться на шестах.
– Сэр? – Дрожащий голос Колина остановил Джона, собирающегося выйти. – Я думал насчет меня и Джейн Энн…
– Ты и сестра будете жить у нас в доме сколько захотите.
Джон вырос в любящей семье, всегда зная, что на родителей можно положиться, но он понимал, откуда у Колина ощущение неопределенности.
– Когда я просил Эдди выйти за меня замуж, она сказала, что у нее трое детей и Триш. Я почел за честь, что она доверила мне не только себя, но жизнь всей семьи. Ее дети теперь мои, Колин. Это касается тебя и Джейн Энн в той же степени, что и Диллона. Ты будешь жить с нами, пока не станешь взрослым настолько, чтобы самому позаботиться о себе.
– Я постараюсь… не быть обузой.
– Не старайся слишком, сынок. Несмотря на усталость, Джон широко улыбнулся. Он обнял мальчика за плечи:
– Помню, когда я был в твоем возрасте, мой папа говорил, что у меня не хватает благоразумия.
– Он еще жив?
– Еще как. Ты с ним будешь накоротке. – Джон хихикнул. – Первым делом он научит тебя добывать индейку и зайца. Покажет, как делать рыболовный крючок из птичьей кости, охотиться на оленя и снимать шкуру с гремучей змеи. Он вырос среди шони и обладает здравым смыслом больше, чем любой другой человек.
– Господи, – с трепетом прошептал Колин.
– У нас будет много времени рассказать тебе о нем, прежде чем мы будем дома. Ложись. Я скоро вернусь.
Глава 14
Закопченный кофейник стоял на плоском камне среди углей. Джон извлек из мешка, висевшего на стене кухни, оловянную кружку и наполнил ее крепким кофе. Возле костра было только три человека. Остальные взяли свои постели и скрылись в темноте, зная, что босс, мягко говоря, недоволен тем, как обошлись с его женой.
Джон смотрел на молчащих людей, освещенных костром. Это были самые верные друзья Толлмена, пользующиеся особым доверием. Он мог вверить любому из них свою жизнь.
Клив Старк – худой тридцатилетний мужчина с холодными глазами. Кроме Бога, он никого и ничего не боялся. Винтовка как бы приросла к его руке, и он ввязывался в любую драку. За темно-рыжие волосы и усы индейцы апачи и навахо прозвали его Красной Собакой. Он был постоянно настороже. Иначе ему бы не выжить. Клив Старк – правая рука Джона Толлмена.
Главный караванщик, Дэл Ролли, встал еще раз наполнить свою кружку. В его подчинении находились погонщики и волы. К каждому из шестнадцати фургонов были приставлены охранник и шесть помощников на случай болезни или другой неприятности. Помощники работали вместе с пастухами, гнавшими скот. Когда начинался день у погонщиков, пастухи ложились спать. Ролли следил за тем, чтобы работники не жаловались.
Похожий на медведя-гризли, Ролли обладал густой щетиной на лице, но волосы на голове – редкие. Кроме того, он был хорошим колесным мастером – ремонтировал фургоны.
Опытный упаковщик, он распределял грузы по фургонам, чтобы товары не рассыпались или не испортились при переправах через реки. Под шесть футов ростом, Ролли весил почти двести фунтов. Он был молчалив, терпелив и, как многие крупные мужчины, дружелюбен и обладал спокойным характером. Заставлял своих людей трогаться с места не менее чем за шестнадцать минут после команды «Па…адъем».
Повар, Билл Вессал, по кличке Сластена Вильям, прозванный так из-за пристрастия добавлять патоку или мед в любую еду – от фасоли до бифштексов, – вставал каждое утро до рассвета и выгребал золу из костра; иногда он снимал котелок с красными мексиканскими бобами, которые оставлял томиться на ночь. Подложив дров в огонь, варил кофе.
Когда завтрак был готов, Сластена Вильям будил людей, звоня в колокольчик для скота и крича: «Вставайте и расхватывайте, а не то я все выброшу». Иногда разражался песней «Желтая роза Техаса» в собственной аранжировке.
Он пользовался авторитетом. Светловолосый, с прищуренным взглядом, Сластена Вильям казался медлительным и неуклюжим, но дело знал. Он очень гордился своей профессией и слыл первоклассным поваром, в силу чего Толлмены подрядили его в этот поход. Хорошо накормленные люди лучше справлялись с порученной работой. Кроме того, Билл Вессал – стреляная птица, знающая, как себя вести в любой ситуации.
Они ждали, чтобы Джон заговорил. Все трое знали, каков Толлмен в гневе. Будучи спокойным человеком, Джон сердился редко, но если такое случалось, то лучше не вставать у него на пути.
Наконец Джон заговорил, обращаясь к Кливу:
– Получил мое послание до выезда из Сент-Луиса?
– Да. Мы должны здесь встретить судью с его отрядом и вместе двинуться в Санта-Фе.
– Человека, приехавшего со мной, нанял судья Ван-Винкль.
– Господи, а как велик отряд? – спросил Ролли.
– Шесть фургонов, все в исправности, и четырнадцать человек, включая судью и его племянницу, – пятнадцать с Пистолетом Симмонсом.
Ролли фыркнул:
– Без малышей в пеленках? Джон холодно посмотрел на него:
– А что, дети отвлекают тебя от работы?
– Нет. Просто… ну… – Поняв, что ступил на опасную тропу, Ролли замолчал.
– Думаю, отряд судьи недолго будет следовать за нами. Они не захотят глотать нашу пыль, – сказал Клив, надеясь загладить неловкость. – Вероятнее всего, мы пойдем следом за ними.
– Мой кузен, Захария Куилл, воевал вместе со сводным братом судьи, Гарольдом Ридом. Капитан Рид спас Заку жизнь, а позже погиб сам. По просьбе Зака я разрешил судье и дочери Рида ехать с нами в Санта-Фе. Из соображений безопасности двигаться мы будем на небольшом расстоянии друг от друга.
– Я слышал о Пистолете Симмонсе. – Клив вытянул из костра головню, чтобы зажечь сигару. – Он мог бы провести их и без нашей помощи – и быстрее. Знает ли судья, что мы делаем десять – двенадцать миль в день, встаем в три-четыре утра, а в полдень у нас привал?
– Если Захария не рассказал ему, я это сделаю. Билл Вессал не сказал ни слова, но его умные глаза перехватили взгляд Джона, обращенный на палатки, где спали новички, прибывшие в лагерь.
– Завтра или через день, – сказал Джон, – я поеду в Ван-Берен купить снаряжение для жены и детей. Ролли, осмотри фургон, в котором мы прибыли, и сделай что надо, пока мы его не загрузили.
– Босс, эта… женитьба была вроде как внезапной? – спросил повар.
Холодный взгляд Джона остановился на Билле.
– Может быть, но от этого она не стала менее законной.
– Вдова с детишками… трудно ей пришлось. – Билл неудачно закончил фразу, ведь собирался-то он сказать, что вдове крупно повезло: встретить такого человека, как Джон, – это большая удача.
– Малыш ее. Еще двое детей – сироты, которых она растит. Девушка с ней долгое время. Они – ее семья. И моя теперь. Если у вас есть какие-то возражения, самое время сказать об этом.
– Дьявольщина! – воскликнул Билл. – Это не наше дело, что ты взял и женился… на вдове. Это просто… застало нас врасплох. Никто не знал, что ты собираешься жениться.
– Да, это не ваше дело, вообще ничье.
– Парни заглядываются на девчонку. Хорошенькая, а я всяких видал, – заметил Ролли. – Не исключено, возникнут проблемы во время движения.
– Если кто-то проявит неуважение к девушке, то будет иметь дело со мной. – Тон Джона не оставлял никаких сомнений, что он сдержит слово.
– Насчет сегодняшнего… когда она появилась. – Ролли хотел покончить с неприятной частью разговора.
– Да. Так что насчет этого? – сурово спросил Джон.
Ролли взглядом попросил помощи у товарищей. Клив изобразил мимикой, что Ролли сунул голову в пасть льву и теперь должен будет выкарабкиваться сам. Билл смотрел на луну, зависшую над верхушками деревьев, и не замечал Ролли.
– Она… ворвалась, лошади загнаны, и сказала, что у тебя там какая-то стычка с парнями из Арканзаса. Не спросив, согласны ли мы, велела нам ехать спасать твою шкуру. Конечно, мы знали, что ты не захочешь, чтобы мы бросили фургоны.
– И вы ей это объяснили? – спокойно спросил Джон.
– Ну, мы сказали, что ты не нуждаешься в помощи.
– И что я не мог жениться на женщине с выводком ребятни.
– Я не знаю, кто это сказал. Она не желала ничего слушать. Хотела взяться за хлыст. – Ролли улыбнулся и только потом понял, насколько это было опасно.
– Вы смеялись над ней. Да еще обвинили ее в том, что она со своими приятелями хочет ограбить фургоны.
– Если бы ты был сам здесь и видел, как все это происходило…
– Что ты скажешь, Клив? – спросил Джон.
– Меня не было, когда они прибыли, но все так, как сказал Ролли. Эта женщина…
– Миссис Толлмен, – прервал его Джон.
– Я спросил, ты ли ее послал. Она сказала «нет». Мы подумали: если бы тебе была нужна помощь, ты бы попросил об этом. Когда стало ясно, что мы не пойдем, она принялась кричать. Мы решили, что это… уловка. И тогда они уехали.
– Из-за вас они провели весь день без еды и воды. – Голос Джона становился все тише и тише, а это было признаком нарастающего гнева.
– Я пытался поговорить с ними. Девушка прогнала меня, угрожая винтовкой. Свирепая, как овод, вцепившийся в собаку.
– Она могла пристрелить тебя, будь уверен. Триш застрелила человека там, во Фрипоинте, который пытался забрать Колина, старшего мальчика. Его родичи пустились за нами.
Джон смотрел на молчащих людей, освещенных костром. Это были самые верные друзья Толлмена, пользующиеся особым доверием. Он мог вверить любому из них свою жизнь.
Клив Старк – худой тридцатилетний мужчина с холодными глазами. Кроме Бога, он никого и ничего не боялся. Винтовка как бы приросла к его руке, и он ввязывался в любую драку. За темно-рыжие волосы и усы индейцы апачи и навахо прозвали его Красной Собакой. Он был постоянно настороже. Иначе ему бы не выжить. Клив Старк – правая рука Джона Толлмена.
Главный караванщик, Дэл Ролли, встал еще раз наполнить свою кружку. В его подчинении находились погонщики и волы. К каждому из шестнадцати фургонов были приставлены охранник и шесть помощников на случай болезни или другой неприятности. Помощники работали вместе с пастухами, гнавшими скот. Когда начинался день у погонщиков, пастухи ложились спать. Ролли следил за тем, чтобы работники не жаловались.
Похожий на медведя-гризли, Ролли обладал густой щетиной на лице, но волосы на голове – редкие. Кроме того, он был хорошим колесным мастером – ремонтировал фургоны.
Опытный упаковщик, он распределял грузы по фургонам, чтобы товары не рассыпались или не испортились при переправах через реки. Под шесть футов ростом, Ролли весил почти двести фунтов. Он был молчалив, терпелив и, как многие крупные мужчины, дружелюбен и обладал спокойным характером. Заставлял своих людей трогаться с места не менее чем за шестнадцать минут после команды «Па…адъем».
Повар, Билл Вессал, по кличке Сластена Вильям, прозванный так из-за пристрастия добавлять патоку или мед в любую еду – от фасоли до бифштексов, – вставал каждое утро до рассвета и выгребал золу из костра; иногда он снимал котелок с красными мексиканскими бобами, которые оставлял томиться на ночь. Подложив дров в огонь, варил кофе.
Когда завтрак был готов, Сластена Вильям будил людей, звоня в колокольчик для скота и крича: «Вставайте и расхватывайте, а не то я все выброшу». Иногда разражался песней «Желтая роза Техаса» в собственной аранжировке.
Он пользовался авторитетом. Светловолосый, с прищуренным взглядом, Сластена Вильям казался медлительным и неуклюжим, но дело знал. Он очень гордился своей профессией и слыл первоклассным поваром, в силу чего Толлмены подрядили его в этот поход. Хорошо накормленные люди лучше справлялись с порученной работой. Кроме того, Билл Вессал – стреляная птица, знающая, как себя вести в любой ситуации.
Они ждали, чтобы Джон заговорил. Все трое знали, каков Толлмен в гневе. Будучи спокойным человеком, Джон сердился редко, но если такое случалось, то лучше не вставать у него на пути.
Наконец Джон заговорил, обращаясь к Кливу:
– Получил мое послание до выезда из Сент-Луиса?
– Да. Мы должны здесь встретить судью с его отрядом и вместе двинуться в Санта-Фе.
– Человека, приехавшего со мной, нанял судья Ван-Винкль.
– Господи, а как велик отряд? – спросил Ролли.
– Шесть фургонов, все в исправности, и четырнадцать человек, включая судью и его племянницу, – пятнадцать с Пистолетом Симмонсом.
Ролли фыркнул:
– Без малышей в пеленках? Джон холодно посмотрел на него:
– А что, дети отвлекают тебя от работы?
– Нет. Просто… ну… – Поняв, что ступил на опасную тропу, Ролли замолчал.
– Думаю, отряд судьи недолго будет следовать за нами. Они не захотят глотать нашу пыль, – сказал Клив, надеясь загладить неловкость. – Вероятнее всего, мы пойдем следом за ними.
– Мой кузен, Захария Куилл, воевал вместе со сводным братом судьи, Гарольдом Ридом. Капитан Рид спас Заку жизнь, а позже погиб сам. По просьбе Зака я разрешил судье и дочери Рида ехать с нами в Санта-Фе. Из соображений безопасности двигаться мы будем на небольшом расстоянии друг от друга.
– Я слышал о Пистолете Симмонсе. – Клив вытянул из костра головню, чтобы зажечь сигару. – Он мог бы провести их и без нашей помощи – и быстрее. Знает ли судья, что мы делаем десять – двенадцать миль в день, встаем в три-четыре утра, а в полдень у нас привал?
– Если Захария не рассказал ему, я это сделаю. Билл Вессал не сказал ни слова, но его умные глаза перехватили взгляд Джона, обращенный на палатки, где спали новички, прибывшие в лагерь.
– Завтра или через день, – сказал Джон, – я поеду в Ван-Берен купить снаряжение для жены и детей. Ролли, осмотри фургон, в котором мы прибыли, и сделай что надо, пока мы его не загрузили.
– Босс, эта… женитьба была вроде как внезапной? – спросил повар.
Холодный взгляд Джона остановился на Билле.
– Может быть, но от этого она не стала менее законной.
– Вдова с детишками… трудно ей пришлось. – Билл неудачно закончил фразу, ведь собирался-то он сказать, что вдове крупно повезло: встретить такого человека, как Джон, – это большая удача.
– Малыш ее. Еще двое детей – сироты, которых она растит. Девушка с ней долгое время. Они – ее семья. И моя теперь. Если у вас есть какие-то возражения, самое время сказать об этом.
– Дьявольщина! – воскликнул Билл. – Это не наше дело, что ты взял и женился… на вдове. Это просто… застало нас врасплох. Никто не знал, что ты собираешься жениться.
– Да, это не ваше дело, вообще ничье.
– Парни заглядываются на девчонку. Хорошенькая, а я всяких видал, – заметил Ролли. – Не исключено, возникнут проблемы во время движения.
– Если кто-то проявит неуважение к девушке, то будет иметь дело со мной. – Тон Джона не оставлял никаких сомнений, что он сдержит слово.
– Насчет сегодняшнего… когда она появилась. – Ролли хотел покончить с неприятной частью разговора.
– Да. Так что насчет этого? – сурово спросил Джон.
Ролли взглядом попросил помощи у товарищей. Клив изобразил мимикой, что Ролли сунул голову в пасть льву и теперь должен будет выкарабкиваться сам. Билл смотрел на луну, зависшую над верхушками деревьев, и не замечал Ролли.
– Она… ворвалась, лошади загнаны, и сказала, что у тебя там какая-то стычка с парнями из Арканзаса. Не спросив, согласны ли мы, велела нам ехать спасать твою шкуру. Конечно, мы знали, что ты не захочешь, чтобы мы бросили фургоны.
– И вы ей это объяснили? – спокойно спросил Джон.
– Ну, мы сказали, что ты не нуждаешься в помощи.
– И что я не мог жениться на женщине с выводком ребятни.
– Я не знаю, кто это сказал. Она не желала ничего слушать. Хотела взяться за хлыст. – Ролли улыбнулся и только потом понял, насколько это было опасно.
– Вы смеялись над ней. Да еще обвинили ее в том, что она со своими приятелями хочет ограбить фургоны.
– Если бы ты был сам здесь и видел, как все это происходило…
– Что ты скажешь, Клив? – спросил Джон.
– Меня не было, когда они прибыли, но все так, как сказал Ролли. Эта женщина…
– Миссис Толлмен, – прервал его Джон.
– Я спросил, ты ли ее послал. Она сказала «нет». Мы подумали: если бы тебе была нужна помощь, ты бы попросил об этом. Когда стало ясно, что мы не пойдем, она принялась кричать. Мы решили, что это… уловка. И тогда они уехали.
– Из-за вас они провели весь день без еды и воды. – Голос Джона становился все тише и тише, а это было признаком нарастающего гнева.
– Я пытался поговорить с ними. Девушка прогнала меня, угрожая винтовкой. Свирепая, как овод, вцепившийся в собаку.
– Она могла пристрелить тебя, будь уверен. Триш застрелила человека там, во Фрипоинте, который пытался забрать Колина, старшего мальчика. Его родичи пустились за нами.