Страница:
— Что-то в этом роде, — кивнул Ллойд. — Кстати, должен напомнить вам, мальчики, что из всех троих только я вооружен, так что не обязан отвечать на ваши вопросы. Давайте колитесь, вы грабите Лорен?
— Нет, — заверил Файнберг.
— В таком случае что вы тут делаете? Может, вы ее родня из Франции?
Фарли, родившийся и выросший в Бронксе, так и не смог избавиться от грубого простонародного акцента и говорил в точности как мафиози в плохом гангстерском фильме.
— Верно, — умудрился бросить он с самой серьезной физиономией. — Мы из Франции.
Шериф мнил себя человеком проницательным и старался, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Вот и сейчас надулся, как индюк, торжествующе озирая агентов.
— Я так и думал, — напыщенно объявил он, убирая пистолет. — Уж больно странно слова выговариваете. Ну ничегошеньки не понять.
— Говоря по правде, шериф, мы оба с востока, поэтому и не привыкли к здешнему наречию. Мой друг пошутил, сказав, что мы из Франции. Мы друзья брата Лорен, — пояснил Файнберг. — Подрядились сделать кое-что в аббатстве, и отец Том попросил забежать и прочистить ее раковину.
— Она засорилась, — поддакнул Фарли, Только сейчас шериф заметил рюкзак.
— И что же, собираетесь провести здесь ночь?
— Возможно, — сообщил Фарли, — зависит от того, сколько тут работы.
— Но Лорен здесь не хозяйка. Она всего лишь снимает помещение.
— Она скоро будет.
— И вы; мальчики, считаете, что можно спать в одном доме с незамужней девушкой, которая к тому же вам не родня? Терпение Файнберга лопнуло.
— Перестань звать меня мальчиком! Мне тридцать два года.
— Тридцать два, вот как? Тогда объясни, почему взрослый человек носит скобки? Никогда такого не видел.
Скобки были заключительным этапом восстановления челюсти, раздробленной четыре года назад при неудачной операции, но Файнберг не собирался делиться этими сведениями с человеком, которого считал полнейшим идиотом. Кроме того, никто не должен был знать место их настоящей службы.
— У нас на востоке свои врачи и свои правила.
— Наверное, — согласился шериф. — Но лично мне кажется, что вам не стоит здесь оставаться.
— Почему? Беспокоитесь за репутацию Лорен? — ухмыльнулся Файнберг.
— Нет, все знают, что Лорен — девушка порядочная, — ответствовал шериф, придавив подушки дивана широкой задницей.
— Тогда в чем проблема? — допытывался Фарли. — Какое кому дело, если мы здесь переночуем?
— О, мне все равно, но не понравится кое-кому, с кем вам, парни, лучше не связываться. Предупреждаю, лучше найдите другую крышу над головой, потому что ему не понравится, если Лорен приютит сразу двух мужиков, пусть и на пару дней. Нет, это вовсе ему не понравится.
— О ком это вы?
— Да, кому это не понравится? — поддержал Фарли, демонстративно захлопывая дверь. Шериф с места не тронется, пока не расскажет все, что они хотят знать.
— Не ваше дело. Все равно ему будет все известно. Почему бы вам, парни, не пойти в аббатство? У них есть комнаты, где можно пожить бесплатно, если скажете, что готовы покаяться. Знаете, что это такое? Вам придется проводить целые часы в размышлениях и молитвах.
— Я желаю знать, кому это не по вкусу наша дружба с Лорен, — настаивал Фарли. — И почему вы обязаны обо всем ему доносить?
— Потому что если он пронюхает, что я знал и промолчал…
— И что?
— Тогда беды не оберешься. А я не хочу злить его зря.
— Кого злить, шериф?
Ллойд вытащил из кармана грязный платок и вытер лоб.
— Душно здесь, верно? Лорен купила оконный кондиционер и вряд ли будет возражать, если вы, парни, его включите. Когда она вернете» домой, в гостиной будет уютно и прохладно Она ведь возвращается сегодня, верно?
— Мы не уверены, — покачал головой Файнберг.
— Но нам все-таки желательно услышать это имя, шериф, — не отставал Фарли.
— Послушайте, детки, я тоже могу упереться рогом в стену, и сейчас именно этот случай. На вашем месте я не стал бы лезть из-за этого в бутылку, потому что вы и без того скоро увидитесь с моим приятелем. Он будет здесь как из пушки через миг после того, как услышит о вас. Гарантирую. Он влиятельная персона в здешних местах, так что если знаете, с какой стороны хлеб маслом намазан, не думайте поднимать на него хвост. Я бы поостерегся, уж это точно, хоть и представитель закона, но тут вряд ли смогу помочь.
— Одним словом, мы в этом деле сами по себе, и вы нас не спасете, — заключил Фарли. Шериф опустил глаза.
— Ничего не поделаешь, так уж обстоят дела, — промямлил он. — Прогресс стоит денежек.
— То есть? — удивился Фарли.
— А, не важно.
— Можете передать своему другу, что ему нечего нас бояться, — заверил Файнберг. — Ни один из нас не увлечен Лорен.
— Верно, — тут же поддакнул Фарли, сообразив, куда он клонит.
— Рад это слышать, потому что мой друг в самом ближайшем времени собирается жениться на Лорен, а он всегда добивается своего, будьте уверены.
— Значит, он поговаривает о женитьбе? — уточнил Файнберг.
— Это не просто болтовня, а скорее вопрос времени. Ничего, она рано или поздно поймет, что сопротивляться бессмысленно.
— Похоже, ваш дружок вообразил, что приобрел Лорен в полную собственность.
— Так оно и есть.
— Что тут такого забавного, черт возьми? — возмутился шериф.
— Боюсь, вашего друга ждет полное разочарование, — пояснил Фарли.
— Как это?
— Когда он обнаружит…
Фарли намеренно проглотил конец фразы и многозначительно подмигнул.
— Что именно обнаружит?
— Лорен кое-кого встретила в Канзас-Сити.
— Любовь с первого взгляда, — вмешался Файнберг.
— Ну, не совсем так, — возразил Фарли. — Она знает Ника с самого детства.
Теперь они перебрасывались фразами, манипулируя шерифом, как мячиком.
— Ничего подобного! Она знала о нем, но знакомы они не были.
— О ком это вы?
— О Нике.
— Да кто этот Ник? — взвыл окончательно сбитый с толку шериф.
— Николас Бьюкенен.
— Тот человек, в которого влюблена Лорен, — пояснил Фарли.
— Самое смешное… — начал Файнберг.
— Что именно?
— Этот парень…
— Ну?
— Кто он?
— Лучший друг отца Тома. Должно быть, они предназначены друг другу судьбой.
— И этот Ник живет в Канзас-Сити? Что-то я не верю в любовь на расстоянии.
— И вовсе не в Канзас-Сити, а на восточном побережье, — поправил Файнберг.
— В таком случае, думаю, Бреннеру не о чем волноваться, — облегченно вздохнул шериф. — Как я уже сказал, любовь на расстоянии — вещь непрочная.
Шериф, сам того не сознавая, назвал имя таинственного друга, но агенты ничем не дали понять, что расслышали.
— Ник все уладит, — заверил Файнберг.
— Поэтому и перебирается в Холи-Оукс, чтобы быть поближе к Лорен, — добавил Фарли. У шерифа глаза на лоб полезли.
— Сюда… приезжает, к ней?!
— Вот именно, — подтвердил Фарли. — Наверное, боится ее потерять.
— Кроме того, это любовь с первого взгляда, — напомнил Файнберг.
— А где этот тип будет жить?
— Здесь, с Лорен, пока не поженятся. А потом — не знаю.
— Поженятся, говорите? Откуда вы взяли?
— Лорен сказала, — пояснил Файнберг.
— Что скажут люди?
— Что скажут, то скажут. Им-то какое дело?
— Мне пора, — пробормотал шериф и, поспешно сунув платок в карман, почти побежал к двери.
Оказалось, что, несмотря на значительный вес, местный представитель закона способен передвигаться с удивительной скоростью. Мужчины, стоя у окна, дождались, пока машина шерифа отъехала.
— Ну и фрукт, — буркнул Фарли. — Даже не спросил, как нас зовут, не велел предъявить документы!
У него много дел. Нужно всех оповестить… — начал Файнберг.
— Особенно приятеля по имени Бреннер, — поддержал Фарли и, достав сотовый, набрал номер. Трубку сняли после первого звонка.
— Засекли? — спросил Фарли и, немного послушав, кивнул: — Да, сэр.
Трубку повесили. Файнберг присел на корточки у ящика с инструментами.
— Начали, — скомандовал он, вручая коллеге перчатки. — И без того всю ночь провозимся,
— Может, нам повезет, — возразил Фарли, настроенный более оптимистично.
Оказалось, что прав он. Час спустя они обнаружили видеокамеру, установленную в углу бельевого шкафа, примыкавшего к спальне Лорен. Объектив, вставленный в дыру, был направлен на постель Лорен. Он действительно видел ее спящую.
Глава 16
— Нет, — заверил Файнберг.
— В таком случае что вы тут делаете? Может, вы ее родня из Франции?
Фарли, родившийся и выросший в Бронксе, так и не смог избавиться от грубого простонародного акцента и говорил в точности как мафиози в плохом гангстерском фильме.
— Верно, — умудрился бросить он с самой серьезной физиономией. — Мы из Франции.
Шериф мнил себя человеком проницательным и старался, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Вот и сейчас надулся, как индюк, торжествующе озирая агентов.
— Я так и думал, — напыщенно объявил он, убирая пистолет. — Уж больно странно слова выговариваете. Ну ничегошеньки не понять.
— Говоря по правде, шериф, мы оба с востока, поэтому и не привыкли к здешнему наречию. Мой друг пошутил, сказав, что мы из Франции. Мы друзья брата Лорен, — пояснил Файнберг. — Подрядились сделать кое-что в аббатстве, и отец Том попросил забежать и прочистить ее раковину.
— Она засорилась, — поддакнул Фарли, Только сейчас шериф заметил рюкзак.
— И что же, собираетесь провести здесь ночь?
— Возможно, — сообщил Фарли, — зависит от того, сколько тут работы.
— Но Лорен здесь не хозяйка. Она всего лишь снимает помещение.
— Она скоро будет.
— И вы; мальчики, считаете, что можно спать в одном доме с незамужней девушкой, которая к тому же вам не родня? Терпение Файнберга лопнуло.
— Перестань звать меня мальчиком! Мне тридцать два года.
— Тридцать два, вот как? Тогда объясни, почему взрослый человек носит скобки? Никогда такого не видел.
Скобки были заключительным этапом восстановления челюсти, раздробленной четыре года назад при неудачной операции, но Файнберг не собирался делиться этими сведениями с человеком, которого считал полнейшим идиотом. Кроме того, никто не должен был знать место их настоящей службы.
— У нас на востоке свои врачи и свои правила.
— Наверное, — согласился шериф. — Но лично мне кажется, что вам не стоит здесь оставаться.
— Почему? Беспокоитесь за репутацию Лорен? — ухмыльнулся Файнберг.
— Нет, все знают, что Лорен — девушка порядочная, — ответствовал шериф, придавив подушки дивана широкой задницей.
— Тогда в чем проблема? — допытывался Фарли. — Какое кому дело, если мы здесь переночуем?
— О, мне все равно, но не понравится кое-кому, с кем вам, парни, лучше не связываться. Предупреждаю, лучше найдите другую крышу над головой, потому что ему не понравится, если Лорен приютит сразу двух мужиков, пусть и на пару дней. Нет, это вовсе ему не понравится.
— О ком это вы?
— Да, кому это не понравится? — поддержал Фарли, демонстративно захлопывая дверь. Шериф с места не тронется, пока не расскажет все, что они хотят знать.
— Не ваше дело. Все равно ему будет все известно. Почему бы вам, парни, не пойти в аббатство? У них есть комнаты, где можно пожить бесплатно, если скажете, что готовы покаяться. Знаете, что это такое? Вам придется проводить целые часы в размышлениях и молитвах.
— Я желаю знать, кому это не по вкусу наша дружба с Лорен, — настаивал Фарли. — И почему вы обязаны обо всем ему доносить?
— Потому что если он пронюхает, что я знал и промолчал…
— И что?
— Тогда беды не оберешься. А я не хочу злить его зря.
— Кого злить, шериф?
Ллойд вытащил из кармана грязный платок и вытер лоб.
— Душно здесь, верно? Лорен купила оконный кондиционер и вряд ли будет возражать, если вы, парни, его включите. Когда она вернете» домой, в гостиной будет уютно и прохладно Она ведь возвращается сегодня, верно?
— Мы не уверены, — покачал головой Файнберг.
— Но нам все-таки желательно услышать это имя, шериф, — не отставал Фарли.
— Послушайте, детки, я тоже могу упереться рогом в стену, и сейчас именно этот случай. На вашем месте я не стал бы лезть из-за этого в бутылку, потому что вы и без того скоро увидитесь с моим приятелем. Он будет здесь как из пушки через миг после того, как услышит о вас. Гарантирую. Он влиятельная персона в здешних местах, так что если знаете, с какой стороны хлеб маслом намазан, не думайте поднимать на него хвост. Я бы поостерегся, уж это точно, хоть и представитель закона, но тут вряд ли смогу помочь.
— Одним словом, мы в этом деле сами по себе, и вы нас не спасете, — заключил Фарли. Шериф опустил глаза.
— Ничего не поделаешь, так уж обстоят дела, — промямлил он. — Прогресс стоит денежек.
— То есть? — удивился Фарли.
— А, не важно.
— Можете передать своему другу, что ему нечего нас бояться, — заверил Файнберг. — Ни один из нас не увлечен Лорен.
— Верно, — тут же поддакнул Фарли, сообразив, куда он клонит.
— Рад это слышать, потому что мой друг в самом ближайшем времени собирается жениться на Лорен, а он всегда добивается своего, будьте уверены.
— Значит, он поговаривает о женитьбе? — уточнил Файнберг.
— Это не просто болтовня, а скорее вопрос времени. Ничего, она рано или поздно поймет, что сопротивляться бессмысленно.
— Похоже, ваш дружок вообразил, что приобрел Лорен в полную собственность.
— Так оно и есть.
— Что тут такого забавного, черт возьми? — возмутился шериф.
— Боюсь, вашего друга ждет полное разочарование, — пояснил Фарли.
— Как это?
— Когда он обнаружит…
Фарли намеренно проглотил конец фразы и многозначительно подмигнул.
— Что именно обнаружит?
— Лорен кое-кого встретила в Канзас-Сити.
— Любовь с первого взгляда, — вмешался Файнберг.
— Ну, не совсем так, — возразил Фарли. — Она знает Ника с самого детства.
Теперь они перебрасывались фразами, манипулируя шерифом, как мячиком.
— Ничего подобного! Она знала о нем, но знакомы они не были.
— О ком это вы?
— О Нике.
— Да кто этот Ник? — взвыл окончательно сбитый с толку шериф.
— Николас Бьюкенен.
— Тот человек, в которого влюблена Лорен, — пояснил Фарли.
— Самое смешное… — начал Файнберг.
— Что именно?
— Этот парень…
— Ну?
— Кто он?
— Лучший друг отца Тома. Должно быть, они предназначены друг другу судьбой.
— И этот Ник живет в Канзас-Сити? Что-то я не верю в любовь на расстоянии.
— И вовсе не в Канзас-Сити, а на восточном побережье, — поправил Файнберг.
— В таком случае, думаю, Бреннеру не о чем волноваться, — облегченно вздохнул шериф. — Как я уже сказал, любовь на расстоянии — вещь непрочная.
Шериф, сам того не сознавая, назвал имя таинственного друга, но агенты ничем не дали понять, что расслышали.
— Ник все уладит, — заверил Файнберг.
— Поэтому и перебирается в Холи-Оукс, чтобы быть поближе к Лорен, — добавил Фарли. У шерифа глаза на лоб полезли.
— Сюда… приезжает, к ней?!
— Вот именно, — подтвердил Фарли. — Наверное, боится ее потерять.
— Кроме того, это любовь с первого взгляда, — напомнил Файнберг.
— А где этот тип будет жить?
— Здесь, с Лорен, пока не поженятся. А потом — не знаю.
— Поженятся, говорите? Откуда вы взяли?
— Лорен сказала, — пояснил Файнберг.
— Что скажут люди?
— Что скажут, то скажут. Им-то какое дело?
— Мне пора, — пробормотал шериф и, поспешно сунув платок в карман, почти побежал к двери.
Оказалось, что, несмотря на значительный вес, местный представитель закона способен передвигаться с удивительной скоростью. Мужчины, стоя у окна, дождались, пока машина шерифа отъехала.
— Ну и фрукт, — буркнул Фарли. — Даже не спросил, как нас зовут, не велел предъявить документы!
У него много дел. Нужно всех оповестить… — начал Файнберг.
— Особенно приятеля по имени Бреннер, — поддержал Фарли и, достав сотовый, набрал номер. Трубку сняли после первого звонка.
— Засекли? — спросил Фарли и, немного послушав, кивнул: — Да, сэр.
Трубку повесили. Файнберг присел на корточки у ящика с инструментами.
— Начали, — скомандовал он, вручая коллеге перчатки. — И без того всю ночь провозимся,
— Может, нам повезет, — возразил Фарли, настроенный более оптимистично.
Оказалось, что прав он. Час спустя они обнаружили видеокамеру, установленную в углу бельевого шкафа, примыкавшего к спальне Лорен. Объектив, вставленный в дыру, был направлен на постель Лорен. Он действительно видел ее спящую.
Глава 16
Ник отказался с ней разговаривать. Должно быть, все еще бесился, потому что Лорен настояла на возвращении в Холи-Оукс. После того как она нагло подначивала безумца приехать и достать ее, Ник сам немного тронулся и слетел с тормозов. И это еще мягко сказано! На шум примчался Томми, за ним влетел Ноэ. И как только Ник рассказал брату все, что она натворила, Томми принялся бушевать, но Лорен не сдавалась. На помощь пришли Пит и Ноэ, вставшие по бокам Лорен, как верные рыцари. Оба горячо защищали ее план, и после нелегкой битвы Томми наконец выкинул белый флаг. Телефонный звонок убедил его, что маньяк не отстанет от сестры и, если ФБР не сумеет заманить зверя в ловушку, ей придется бежать и скрываться до конца жизни.
А псих, наслаждаясь игрой в прятки, тем временем будет издеваться над беззащитными женщинами.
Так что выбора нет.
К несчастью, Ник был иного мнения, и пока ей не удавалось умаслить его. Пит снова предложил ему отказаться от участия в деле, поскольку считал, что Ник не способен быть объективным, раз дело касается близких ему людей. Но Ник отказался слушать, и только когда Моргенштерн пригрозил употребить власть и исключить его из следственной бригады, он поднял глаза и при виде потрясенного лица Томми нехотя кивнул.
Пит позвонил Фрэнку О'Лири, и колеса завертелись.
Наконец-то она едет домой. Вернее, не едет, а летит вместе с Ником самолетом компании «Ю-эс-эр экспресс», рейсом до Де-Мойна. Оттуда они доберутся на машине. Пит пообещал, что в аэропорту будет ждать автомобиль. Ее старушка осталась в автомастерской Канзас-Сити, и как только ее отремонтируют, Томми и Ноэ отправятся на ней в Холи-Оукс.
Лорен не хотела думать о том, что произойдет, когда она окажется на месте. Нервно перелистывая страницы журнала «Тайм», она пыталась читать статью об инфляции, но не могла сосредоточиться и, три раза перечитав один и тот же абзац, захлопнула журнал.
Сколько еще Ник собирается наказывать ее молчанием? Он перестал отвечать, как только они очутились в зале аэропорта.
— Ведешь себя, как капризное дитя.
Ник не отреагировал. Повернувшись, она заметила позеленевшее лицо соседа.
— Тебе плохо?
Ник раздраженно дернул головой. Но Лорен, приглядевшись, обнаружила, что пальцы Ника судорожно вцепились в подлокотник.
— Ник, что случилось?
— Ничего.
— Но почему ты не разговариваешь со мной?
— Потолкуем позже, когда самолет приземлится, если…
— Что если?
— Если мы не врежемся в землю и не сгорим заживо.
— Ты шутишь?
— Ничего подобного.
Просто поверить невозможно! Чтобы супермен боялся летать! Похоже, его сейчас вывернет! И он не притворяется!
И как Лорен ни хотелось рассмеяться, она заставила себя проявить участие:
— Тебе не очень нравится летать, верно?
— Да, — коротко бросил он, прежде чем отвернуться к окну.
— Хочешь подержать меня за руку?
— Тут нет ничего забавного, Лорен.
Вместо ответа Лорен ободряюще стиснула его пальцы.
— Я серьезно. Многие люди терпеть не могут самолетов.
— Правда?
Его пожатие оказалось твердым, ладонь — мозолистой. Настоящие мужские руки, хотя сегодня он одет, словно банкир с Уолл-стрит. Еще одно противоречие, еще одна грань его личности, которую она находила загадочной и привлекательной. Томми и Ник так отличаются друг от друга. И выбрали разные дороги в жизни. Брат посвятил себя церкви. Он всегда ищет хорошие стороны в людях, и его главная цель в жизни — спасать души. Ник же целиком ушел в битву с демонами. Бесконечная, угнетающая работа, и Лорен совсем не была уверена, что она будет вознаграждена. Ей он казался настоящим циником. Он как будто заранее считал людей дурными и подлыми и до сих пор ни разу не ошибся в своих прогнозах.
Так почему же ей так хочется погладить его по голове, обнять и утешить, как ребенка? Она наклонилась к нему и прошептала:
— Почти на месте.
— Не говори об этом, пока мы не приземлимся. Да, такого утешишь!
— Приземление вовсе не опасно…
— Да, если пилот, черт бы его побрал, знает, что делает, — отмахнулся Ник.
— Разумеется, знает. Их специально обучают сажать самолеты.
— Возможно.
— Осталось всего несколько минут. Уже снижаемся. Он едва не раздавил ей пальцы.
— Откуда ты знаешь?
— Командир только что велел всем сесть и пристегнуть ремни.
— А ты слышала, шасси вышло? Кажется, нет.
— Слышала.
— Точно?
— Абсолютно.
Ник набрал в грудь воздуха, уговаривая себя успокоиться,
— Ты ведь знаешь, что именно в момент приземления случается большинство аварий? Пилот может промахнуться и сесть мимо взлетной полосы.
— Ты где-то это читал?
— Нет, сам сообразил. Простые физические законы. Или ошибки. Человеческий фактор. Подумай, всего один человек пытается посадить полторы тонны металла на паре маленьких резиновых колес и при этом попасть на довольно узкую полосу бетона. Просто чудо, что самолеты не взрываются каждый раз.
Лорен и на этот раз удалось сохранить серьезное выражение лица.
— Понятно. Ты уверен, что, если бы человеку было дано летать, он рождался бы с крыльями.
— Что-то в этом роде.
— Ник…
— Что? — мрачно буркнул он.
— При твоей работе… неужели тебе никогда не приходилось бывать под обстрелом, рисковать жизнью? Господи, ведь ты агент ФБР! Сливки сливок. И боишься каких-то самолетов!
— Смешно, не так ли? — саркастически осведомился Ник. Но она, не обращая внимания, продолжала:
— Думаю, тебе следует поговорить с кем-то. С Питом, например. Он ведь психиатр и наверняка поможет тебе справиться с этой… неприятностью.
Нику вовсе не хотелось объяснять, что Пит точно так же потешается над ним.
— Возможно, — пожал он плечами.
И, глядя на Лорен, пропустил тот момент, когда колеса самолета коснулись земли. Приземление прошло как по маслу, и к тому времени, как огромная машина замерла, на щеки Ника вновь возвратился румянец.
— Не желаешь встать на колени и поцеловать землю? — съехидничала она.
— Жестоко издеваться над человеческими слабостями, Лорен.
— Я не шучу.
— Вижу, — отмахнулся он и, открыв верхний отсек, вытащил сумки. — Никогда не думал, что в тебе столько злости.
— Правда?
— Да, и мне это нравится.
— Конечно, теперь, когда все обошлось, можно и хорохориться, — хмыкнула Лорен.
— Я всегда такой! — похвастался Ник, подталкивая ее к выходу.
В здании аэропорта толпилось на удивление много народа. По дороге к багажному отделению Ник заметил, какие взгляды бросают мужчины на его спутницу. Один, самый назойливый, нагло повернулся и пошел за ними. Ник поспешно обнял Лорен за плечи и привлек к себе.
— Что ты делаешь?
— Стараюсь не выпускать тебя из виду, — пояснил он и, незаметно оглянувшись, усмехнулся.
Нахал мгновенно отстал и отправился по своим делам.
— У тебя слишком короткая юбка.
— Вовсе нет.
— Ладно, значит, ноги чересчур длинные.
— Да что это с тобой?
— Ничего. Поторопись.
Пробираясь сквозь толпу, Ник внимательно всматривался в лица. Пришлось отпустить Лорен, когда они ступили на эскалатор. Лорен хмурилась, но не мог же он взять назад слова насчет юбки!
Агент ФБР ждал их рядом с багажным отделением. Машина, «эксплорер» 99-го года, была припаркована в запрещенной зоне. Агент вручил Нику папку, набитую бумагами, и ключи от машины и погрузил вещи в багажник. Двое аэропортовских охранников стояли поодаль, покачивая головами и негромко ругая болванов, имеющих наглость ставить машину где вздумается, потому что этим пакостникам вечно все с рук сходит!
Бедняг можно было понять. Но зелен виноград!
Однако это было еще не все! Агент открыл большой ящик, запрятанный в дальнем углу грузовой площадки. Увидев настоящую выставку оружия, Лорен отшатнулась.
— Еще не поздно передумать, — посоветовал Ник, заметив ее взгляд.
Лорен гордо выпрямилась.
— Поздно!
Агент открыл для нее дверцу машины, пожелал хорошей охоты и исчез. Ник бросил пиджак на заднее сиденье, расстегнул верхнюю пуговку рубашки и сел за руль, откинув спинку как можно дальше, чтобы уместить длинные ноги. В отделении между сиденьями лежала карта штата Айова. Лорен, разумеется, знала дорогу домой, но Ник сверялся с маршрутом, отмеченным желтым маркером.
— Слышал, что сказал мне твой друг? — спросила она.
— Что именно? — рассеянно обронил он, поднимая глаза от очередного документа.
— Пожелал хорошей охоты. Ник кивнул:
— Да, мы всегда так говорим. Предрассудки.
— Как пожелание сломать ногу перед выходом на сцену?
— Да.
Лорен позволила ему дочитать и, после того как он убрал бумагу в папку, осведомилась:
— Что-то важное?
— Просто кое-какие сведения.
— Нам, пожалуй, пора.
— Торопишься?
— Нет, но вон те охранники едва слезами не заливаются, потому что не могут выписать тебе штрафную квитанцию. Ник помахал охранникам и завел мотор.
— Есть хочешь?
— Нет. А ты?
— Могу подождать.
— В папке есть что-нибудь насчет письма, которое маньяк якобы послал в полицию Канзас-Сити?
— Нет, они так ничего и не получили,
— Но почему он сказал Томми, что отправил его?
— Не знаю. Может, просто захотел поиздеваться. Пусть Пит докапывается до истины.
Пока Ник ловко маневрировал в густом транспортном потоке, Лорен молчала, но едва машина вырвалась на автостраду, он облегченно вздохнул, устроился поудобнее и целых два часа перечислял все, чего она не должна делать. В заключение прозвучал все тот же надоевший припев:
— Не верь никому, что бы тебе ни плели, и не смей никуда ходить без меня. Понятно?
— Да, и давно.
— Даже в ресторанный туалет.
— Знаю. Даже в ресторанный туалет.
Ник, заметно успокоившись, облегченно вздохнул. Но Лорен не обольщалась. Сейчас он немного передохнет и снова примется за свое.
— Давай-ка повторим твой распорядок дня.
— По-моему, ты и без того знаешь его наизусть.
— Посмотрим, может, и знаю. Мы встаем в семь и делаем гимнастику.
— Разминку, — поправила Лорен.
— Ну да. Потом бегаем. Боже, помоги мне, целых три с половиной мили вокруг озера, начиная с западной оконечности, и всегда в одном и том же направлении.
— Именно.
— Ненавижу бег. Вредно для суставов.
— А по-моему, наоборот, заряжает на весь день. Может, тебе понравится, — уговаривала Лорен. — Похоже, ты в хорошей форме. Неужели не сможешь одолеть три с половиной мили?
— Смогу, конечно, но учти, все время буду ныть и злиться.
— Жду с нетерпением, — рассмеялась Лорен.
— Итак, мы возвращаемся…
Он многозначительно замолчал, предоставляя ей продолжать.
—…Принимаем душ, переодеваемся в рабочую одежду и идем пешком два квартала до городской площади. Там я остаюсь почти целый день, привожу в порядок мансарду, разбираю ящики, пока внизу идет ремонт. Если повезет, скоро все будет готово. Я хочу открыться к Четвертому июля.
— Времени не очень много.
— Ты, возможно, к этому сроку уже отправишься в Бостон.
— Оптимистка! Я могу пробыть в Холи-Оукс месяц, если не дольше.
— А как же твоя работа?
— Я обещал Томми, что не уеду, пока мы его не поймаем… или…
— Или?
— Если он уйдет в подполье и мне придется по какой-то причине покинуть Холи-Оукс, я возьму тебя с собой, и не вздумай спорить.
— Не собираюсь, но знаешь, мне кажется…
— Кажется?
— Да, что все произойдет очень быстро. Не думаю, что придется долго ждать. Ник кивнул:
— Я чувствую так же. Судя по тому, что он наговорил по телефону, похоже, терпение его на исходе. Он не выдержит долго. Пит тоже так считает.
— Прекрасно. Чем скорее все это закончится, тем лучше.
— Даст Бог, так и случится. Боюсь только, что до смерти надоем тебе.
— Скорее уж я тебе.
— Сомневаюсь. И предупреждаю, что воспользуюсь твоим беспомощным положением и не отстану от тебя ни на минуту. Видишь ли, необходимо, чтобы он с ума сходил от ревности. Верно? А когда он озвереет, начнет делать ошибки…
— И тогда вы его сцапаете.
— По крайней мере таков план. Но, вероятно, поймаю его не я. И не Ноэ.
— Почему ты так уверен?
— Ноэ по горло занят, опекая Томми, а мне, наверное, так понравится… лапать тебя, что забуду обо всем остальном. И кажется, мне не терпится начать. Так что прежде всего признавайся, ты хорошо целуешься?
— О-очень. Ну просто фанта-а-астика, — удачно сымитировала Лорен техасский тягучий выговор.
— Откуда ты знаешь? — расхохотался Ник.
— Андре Перселли, — сообщила она. — Мы поцеловались, и он поклялся, что лучше меня никого на свете нет.
— Ты о нем ни разу не упоминала. Кто этот Перселли, черт возьми?
— Мы встретились, когда я была на четвертом курсе. Но увы, роман закончился так же мгновенно, как начался. Он поцеловал меня в кафетерии, и я тут же с ним порвала.
— Интересно почему? — усмехнулся Ник.
— Он плохо целуется.
— А ты хорошо.
— Именно это Андре и сказал мне, прежде чем получить по физиономии.
— Да, крутая девчонка, ничего не скажешь.
— Я всегда умела постоять за себя, — похвасталась Лорен.
— А что случилось с Андре?
— Да ничего особенного. Насколько я слышала, женат и обзавелся двумя детьми.
Ник кивнул и снова вернулся к распорядку дня:
— Кстати, я еще не знаю, как ты проводишь вечера. Что поделываешь?
Лорен сосредоточенно рылась в сумочке в поисках заколки для волос.
— Говорили, ты просто забыл. Следующие две недели у меня не будет ни одного свободного вечера.
— Из-за подготовки к свадьбе?
— Отчасти. Кроме того, я пообещала аббату помочь привести в порядок чердак. Он затеял генеральную уборку перед празднованием годовщины.
— Которое тоже состоится Четвертого июля. Неудачное время выбрано.
— А венчание — за субботу до этого, — добавила Лорен, наконец-то отыскавшая заколку на самом дне.
— Нам только этой годовщины не хватало. Мало ли что случится в суматохе? Будем надеяться, что к этому времени успеем повязать психа. Кроме того, Томми сказал, что город будет наводнен приезжими со всей Америки.
Лорен собрала волосы назад и, стянула в хвостик.
— И из Европы тоже — сообщила она. — Эссампшин-Эбби, названное так в честь Успения Богородицы, открыло свои двери прихожанам ровно сто лет назад. Вполне возможно, приедет даже кардинал.
— Великолепно, — пробормотал Ник. — Попробуй тут убереги предполагаемую жертву! Вот что, Лорен, если нам не удастся его сразу схватить, я увожу тебя из города до окончания праздника.
— Согласна, — преспокойно кивнула Лорен. — Но Пит посоветовал нам жить одним днем, не загадывая вперед.
— До первого июля. Потом мы уезжаем. Лорен шутливо подняла руки:
— Сдаюсь и не спорю, но ты почти не оставил мне времени.
— Надеюсь, он поторопится. Послушай, самое главное — не расслабляться. Понятно? Ни на минуту не забывай, в какой ты опасности.
— Знаю и постараюсь держаться начеку. Могу я кое о чем спросить?
— Что?
— Не будь я… то есть… не будь я сестрой Томми… видишь ли, если бы мы не знали друг друга до того, как все это произошло, ты бы так же яростно возражал?
— Против того, чтобы из тебя делали приманку?
—Да.
— Но проблема в том, что ты — сестра моего друга, и я ничего не могу с собой поделать.
— Но что, если…
Первым порывом Ника было заверить Лорен, что он не пожелал бы подобной участи ни одной женщине. Кому, как не ему, знать, с каким треском может провалиться самый надежный расчет! Но, хорошенько все обдумав, решил, что ему представляется прекрасная возможность, которую не стоит упускать.
— Ладно, пятьдесят на пятьдесят.
— То есть?
— Я еще раз тщательно взвешу все «за» и «против», постараюсь определить, какова вероятность поимки этого гада, прежде чем он снова прикончит кого-то. А потом…
— Что потом?
— Окончательно соглашусь на твой план, — вздохнул Ник.
— Ты когда-нибудь в жизни боялся?
— И еще как! Уж я-то всякое повидал. Тебе в голову не придет, на что способно иное чудище в человеческом обличье! Мы далеко не всегда ловим нехороших мальчиков, что бы тебе ни преподносили телерепортажи и боевики. Зло чаще всего остается безнаказанным. Иногда маньяки благополучно доживают до старости. Сукин сын, что возглавляет список самых жестоких маньяков, некий Эммет Хаскелл, ухитрился сбежать из мичиганской психушки для социально опасных преступников еще год назад и до сих пор разгуливает на свободе.
— А что он сделал?
— Резал людей, как овец. Пока мы нашли семь трупов, и это только те, о которых нам известно. Бог знает, скольких еще мы не обнаружили. Хаскелл заявил психиатрам, что каждое новое преступление приносит ему удачу на скачках. Видишь ли, он обожал делать ставки и первую субботу каждого месяца всегда проводил на ипподроме, так что в первую пятницу требовалось непременно кого-то прикончить. И не важно кого, годился всякий: мужчина, женщина ребенок. Правда, он предпочитал молодых женщин. Чем красивее жертва, тем больше выигрыш.
А псих, наслаждаясь игрой в прятки, тем временем будет издеваться над беззащитными женщинами.
Так что выбора нет.
К несчастью, Ник был иного мнения, и пока ей не удавалось умаслить его. Пит снова предложил ему отказаться от участия в деле, поскольку считал, что Ник не способен быть объективным, раз дело касается близких ему людей. Но Ник отказался слушать, и только когда Моргенштерн пригрозил употребить власть и исключить его из следственной бригады, он поднял глаза и при виде потрясенного лица Томми нехотя кивнул.
Пит позвонил Фрэнку О'Лири, и колеса завертелись.
Наконец-то она едет домой. Вернее, не едет, а летит вместе с Ником самолетом компании «Ю-эс-эр экспресс», рейсом до Де-Мойна. Оттуда они доберутся на машине. Пит пообещал, что в аэропорту будет ждать автомобиль. Ее старушка осталась в автомастерской Канзас-Сити, и как только ее отремонтируют, Томми и Ноэ отправятся на ней в Холи-Оукс.
Лорен не хотела думать о том, что произойдет, когда она окажется на месте. Нервно перелистывая страницы журнала «Тайм», она пыталась читать статью об инфляции, но не могла сосредоточиться и, три раза перечитав один и тот же абзац, захлопнула журнал.
Сколько еще Ник собирается наказывать ее молчанием? Он перестал отвечать, как только они очутились в зале аэропорта.
— Ведешь себя, как капризное дитя.
Ник не отреагировал. Повернувшись, она заметила позеленевшее лицо соседа.
— Тебе плохо?
Ник раздраженно дернул головой. Но Лорен, приглядевшись, обнаружила, что пальцы Ника судорожно вцепились в подлокотник.
— Ник, что случилось?
— Ничего.
— Но почему ты не разговариваешь со мной?
— Потолкуем позже, когда самолет приземлится, если…
— Что если?
— Если мы не врежемся в землю и не сгорим заживо.
— Ты шутишь?
— Ничего подобного.
Просто поверить невозможно! Чтобы супермен боялся летать! Похоже, его сейчас вывернет! И он не притворяется!
И как Лорен ни хотелось рассмеяться, она заставила себя проявить участие:
— Тебе не очень нравится летать, верно?
— Да, — коротко бросил он, прежде чем отвернуться к окну.
— Хочешь подержать меня за руку?
— Тут нет ничего забавного, Лорен.
Вместо ответа Лорен ободряюще стиснула его пальцы.
— Я серьезно. Многие люди терпеть не могут самолетов.
— Правда?
Его пожатие оказалось твердым, ладонь — мозолистой. Настоящие мужские руки, хотя сегодня он одет, словно банкир с Уолл-стрит. Еще одно противоречие, еще одна грань его личности, которую она находила загадочной и привлекательной. Томми и Ник так отличаются друг от друга. И выбрали разные дороги в жизни. Брат посвятил себя церкви. Он всегда ищет хорошие стороны в людях, и его главная цель в жизни — спасать души. Ник же целиком ушел в битву с демонами. Бесконечная, угнетающая работа, и Лорен совсем не была уверена, что она будет вознаграждена. Ей он казался настоящим циником. Он как будто заранее считал людей дурными и подлыми и до сих пор ни разу не ошибся в своих прогнозах.
Так почему же ей так хочется погладить его по голове, обнять и утешить, как ребенка? Она наклонилась к нему и прошептала:
— Почти на месте.
— Не говори об этом, пока мы не приземлимся. Да, такого утешишь!
— Приземление вовсе не опасно…
— Да, если пилот, черт бы его побрал, знает, что делает, — отмахнулся Ник.
— Разумеется, знает. Их специально обучают сажать самолеты.
— Возможно.
— Осталось всего несколько минут. Уже снижаемся. Он едва не раздавил ей пальцы.
— Откуда ты знаешь?
— Командир только что велел всем сесть и пристегнуть ремни.
— А ты слышала, шасси вышло? Кажется, нет.
— Слышала.
— Точно?
— Абсолютно.
Ник набрал в грудь воздуха, уговаривая себя успокоиться,
— Ты ведь знаешь, что именно в момент приземления случается большинство аварий? Пилот может промахнуться и сесть мимо взлетной полосы.
— Ты где-то это читал?
— Нет, сам сообразил. Простые физические законы. Или ошибки. Человеческий фактор. Подумай, всего один человек пытается посадить полторы тонны металла на паре маленьких резиновых колес и при этом попасть на довольно узкую полосу бетона. Просто чудо, что самолеты не взрываются каждый раз.
Лорен и на этот раз удалось сохранить серьезное выражение лица.
— Понятно. Ты уверен, что, если бы человеку было дано летать, он рождался бы с крыльями.
— Что-то в этом роде.
— Ник…
— Что? — мрачно буркнул он.
— При твоей работе… неужели тебе никогда не приходилось бывать под обстрелом, рисковать жизнью? Господи, ведь ты агент ФБР! Сливки сливок. И боишься каких-то самолетов!
— Смешно, не так ли? — саркастически осведомился Ник. Но она, не обращая внимания, продолжала:
— Думаю, тебе следует поговорить с кем-то. С Питом, например. Он ведь психиатр и наверняка поможет тебе справиться с этой… неприятностью.
Нику вовсе не хотелось объяснять, что Пит точно так же потешается над ним.
— Возможно, — пожал он плечами.
И, глядя на Лорен, пропустил тот момент, когда колеса самолета коснулись земли. Приземление прошло как по маслу, и к тому времени, как огромная машина замерла, на щеки Ника вновь возвратился румянец.
— Не желаешь встать на колени и поцеловать землю? — съехидничала она.
— Жестоко издеваться над человеческими слабостями, Лорен.
— Я не шучу.
— Вижу, — отмахнулся он и, открыв верхний отсек, вытащил сумки. — Никогда не думал, что в тебе столько злости.
— Правда?
— Да, и мне это нравится.
— Конечно, теперь, когда все обошлось, можно и хорохориться, — хмыкнула Лорен.
— Я всегда такой! — похвастался Ник, подталкивая ее к выходу.
В здании аэропорта толпилось на удивление много народа. По дороге к багажному отделению Ник заметил, какие взгляды бросают мужчины на его спутницу. Один, самый назойливый, нагло повернулся и пошел за ними. Ник поспешно обнял Лорен за плечи и привлек к себе.
— Что ты делаешь?
— Стараюсь не выпускать тебя из виду, — пояснил он и, незаметно оглянувшись, усмехнулся.
Нахал мгновенно отстал и отправился по своим делам.
— У тебя слишком короткая юбка.
— Вовсе нет.
— Ладно, значит, ноги чересчур длинные.
— Да что это с тобой?
— Ничего. Поторопись.
Пробираясь сквозь толпу, Ник внимательно всматривался в лица. Пришлось отпустить Лорен, когда они ступили на эскалатор. Лорен хмурилась, но не мог же он взять назад слова насчет юбки!
Агент ФБР ждал их рядом с багажным отделением. Машина, «эксплорер» 99-го года, была припаркована в запрещенной зоне. Агент вручил Нику папку, набитую бумагами, и ключи от машины и погрузил вещи в багажник. Двое аэропортовских охранников стояли поодаль, покачивая головами и негромко ругая болванов, имеющих наглость ставить машину где вздумается, потому что этим пакостникам вечно все с рук сходит!
Бедняг можно было понять. Но зелен виноград!
Однако это было еще не все! Агент открыл большой ящик, запрятанный в дальнем углу грузовой площадки. Увидев настоящую выставку оружия, Лорен отшатнулась.
— Еще не поздно передумать, — посоветовал Ник, заметив ее взгляд.
Лорен гордо выпрямилась.
— Поздно!
Агент открыл для нее дверцу машины, пожелал хорошей охоты и исчез. Ник бросил пиджак на заднее сиденье, расстегнул верхнюю пуговку рубашки и сел за руль, откинув спинку как можно дальше, чтобы уместить длинные ноги. В отделении между сиденьями лежала карта штата Айова. Лорен, разумеется, знала дорогу домой, но Ник сверялся с маршрутом, отмеченным желтым маркером.
— Слышал, что сказал мне твой друг? — спросила она.
— Что именно? — рассеянно обронил он, поднимая глаза от очередного документа.
— Пожелал хорошей охоты. Ник кивнул:
— Да, мы всегда так говорим. Предрассудки.
— Как пожелание сломать ногу перед выходом на сцену?
— Да.
Лорен позволила ему дочитать и, после того как он убрал бумагу в папку, осведомилась:
— Что-то важное?
— Просто кое-какие сведения.
— Нам, пожалуй, пора.
— Торопишься?
— Нет, но вон те охранники едва слезами не заливаются, потому что не могут выписать тебе штрафную квитанцию. Ник помахал охранникам и завел мотор.
— Есть хочешь?
— Нет. А ты?
— Могу подождать.
— В папке есть что-нибудь насчет письма, которое маньяк якобы послал в полицию Канзас-Сити?
— Нет, они так ничего и не получили,
— Но почему он сказал Томми, что отправил его?
— Не знаю. Может, просто захотел поиздеваться. Пусть Пит докапывается до истины.
Пока Ник ловко маневрировал в густом транспортном потоке, Лорен молчала, но едва машина вырвалась на автостраду, он облегченно вздохнул, устроился поудобнее и целых два часа перечислял все, чего она не должна делать. В заключение прозвучал все тот же надоевший припев:
— Не верь никому, что бы тебе ни плели, и не смей никуда ходить без меня. Понятно?
— Да, и давно.
— Даже в ресторанный туалет.
— Знаю. Даже в ресторанный туалет.
Ник, заметно успокоившись, облегченно вздохнул. Но Лорен не обольщалась. Сейчас он немного передохнет и снова примется за свое.
— Давай-ка повторим твой распорядок дня.
— По-моему, ты и без того знаешь его наизусть.
— Посмотрим, может, и знаю. Мы встаем в семь и делаем гимнастику.
— Разминку, — поправила Лорен.
— Ну да. Потом бегаем. Боже, помоги мне, целых три с половиной мили вокруг озера, начиная с западной оконечности, и всегда в одном и том же направлении.
— Именно.
— Ненавижу бег. Вредно для суставов.
— А по-моему, наоборот, заряжает на весь день. Может, тебе понравится, — уговаривала Лорен. — Похоже, ты в хорошей форме. Неужели не сможешь одолеть три с половиной мили?
— Смогу, конечно, но учти, все время буду ныть и злиться.
— Жду с нетерпением, — рассмеялась Лорен.
— Итак, мы возвращаемся…
Он многозначительно замолчал, предоставляя ей продолжать.
—…Принимаем душ, переодеваемся в рабочую одежду и идем пешком два квартала до городской площади. Там я остаюсь почти целый день, привожу в порядок мансарду, разбираю ящики, пока внизу идет ремонт. Если повезет, скоро все будет готово. Я хочу открыться к Четвертому июля.
— Времени не очень много.
— Ты, возможно, к этому сроку уже отправишься в Бостон.
— Оптимистка! Я могу пробыть в Холи-Оукс месяц, если не дольше.
— А как же твоя работа?
— Я обещал Томми, что не уеду, пока мы его не поймаем… или…
— Или?
— Если он уйдет в подполье и мне придется по какой-то причине покинуть Холи-Оукс, я возьму тебя с собой, и не вздумай спорить.
— Не собираюсь, но знаешь, мне кажется…
— Кажется?
— Да, что все произойдет очень быстро. Не думаю, что придется долго ждать. Ник кивнул:
— Я чувствую так же. Судя по тому, что он наговорил по телефону, похоже, терпение его на исходе. Он не выдержит долго. Пит тоже так считает.
— Прекрасно. Чем скорее все это закончится, тем лучше.
— Даст Бог, так и случится. Боюсь только, что до смерти надоем тебе.
— Скорее уж я тебе.
— Сомневаюсь. И предупреждаю, что воспользуюсь твоим беспомощным положением и не отстану от тебя ни на минуту. Видишь ли, необходимо, чтобы он с ума сходил от ревности. Верно? А когда он озвереет, начнет делать ошибки…
— И тогда вы его сцапаете.
— По крайней мере таков план. Но, вероятно, поймаю его не я. И не Ноэ.
— Почему ты так уверен?
— Ноэ по горло занят, опекая Томми, а мне, наверное, так понравится… лапать тебя, что забуду обо всем остальном. И кажется, мне не терпится начать. Так что прежде всего признавайся, ты хорошо целуешься?
— О-очень. Ну просто фанта-а-астика, — удачно сымитировала Лорен техасский тягучий выговор.
— Откуда ты знаешь? — расхохотался Ник.
— Андре Перселли, — сообщила она. — Мы поцеловались, и он поклялся, что лучше меня никого на свете нет.
— Ты о нем ни разу не упоминала. Кто этот Перселли, черт возьми?
— Мы встретились, когда я была на четвертом курсе. Но увы, роман закончился так же мгновенно, как начался. Он поцеловал меня в кафетерии, и я тут же с ним порвала.
— Интересно почему? — усмехнулся Ник.
— Он плохо целуется.
— А ты хорошо.
— Именно это Андре и сказал мне, прежде чем получить по физиономии.
— Да, крутая девчонка, ничего не скажешь.
— Я всегда умела постоять за себя, — похвасталась Лорен.
— А что случилось с Андре?
— Да ничего особенного. Насколько я слышала, женат и обзавелся двумя детьми.
Ник кивнул и снова вернулся к распорядку дня:
— Кстати, я еще не знаю, как ты проводишь вечера. Что поделываешь?
Лорен сосредоточенно рылась в сумочке в поисках заколки для волос.
— Говорили, ты просто забыл. Следующие две недели у меня не будет ни одного свободного вечера.
— Из-за подготовки к свадьбе?
— Отчасти. Кроме того, я пообещала аббату помочь привести в порядок чердак. Он затеял генеральную уборку перед празднованием годовщины.
— Которое тоже состоится Четвертого июля. Неудачное время выбрано.
— А венчание — за субботу до этого, — добавила Лорен, наконец-то отыскавшая заколку на самом дне.
— Нам только этой годовщины не хватало. Мало ли что случится в суматохе? Будем надеяться, что к этому времени успеем повязать психа. Кроме того, Томми сказал, что город будет наводнен приезжими со всей Америки.
Лорен собрала волосы назад и, стянула в хвостик.
— И из Европы тоже — сообщила она. — Эссампшин-Эбби, названное так в честь Успения Богородицы, открыло свои двери прихожанам ровно сто лет назад. Вполне возможно, приедет даже кардинал.
— Великолепно, — пробормотал Ник. — Попробуй тут убереги предполагаемую жертву! Вот что, Лорен, если нам не удастся его сразу схватить, я увожу тебя из города до окончания праздника.
— Согласна, — преспокойно кивнула Лорен. — Но Пит посоветовал нам жить одним днем, не загадывая вперед.
— До первого июля. Потом мы уезжаем. Лорен шутливо подняла руки:
— Сдаюсь и не спорю, но ты почти не оставил мне времени.
— Надеюсь, он поторопится. Послушай, самое главное — не расслабляться. Понятно? Ни на минуту не забывай, в какой ты опасности.
— Знаю и постараюсь держаться начеку. Могу я кое о чем спросить?
— Что?
— Не будь я… то есть… не будь я сестрой Томми… видишь ли, если бы мы не знали друг друга до того, как все это произошло, ты бы так же яростно возражал?
— Против того, чтобы из тебя делали приманку?
—Да.
— Но проблема в том, что ты — сестра моего друга, и я ничего не могу с собой поделать.
— Но что, если…
Первым порывом Ника было заверить Лорен, что он не пожелал бы подобной участи ни одной женщине. Кому, как не ему, знать, с каким треском может провалиться самый надежный расчет! Но, хорошенько все обдумав, решил, что ему представляется прекрасная возможность, которую не стоит упускать.
— Ладно, пятьдесят на пятьдесят.
— То есть?
— Я еще раз тщательно взвешу все «за» и «против», постараюсь определить, какова вероятность поимки этого гада, прежде чем он снова прикончит кого-то. А потом…
— Что потом?
— Окончательно соглашусь на твой план, — вздохнул Ник.
— Ты когда-нибудь в жизни боялся?
— И еще как! Уж я-то всякое повидал. Тебе в голову не придет, на что способно иное чудище в человеческом обличье! Мы далеко не всегда ловим нехороших мальчиков, что бы тебе ни преподносили телерепортажи и боевики. Зло чаще всего остается безнаказанным. Иногда маньяки благополучно доживают до старости. Сукин сын, что возглавляет список самых жестоких маньяков, некий Эммет Хаскелл, ухитрился сбежать из мичиганской психушки для социально опасных преступников еще год назад и до сих пор разгуливает на свободе.
— А что он сделал?
— Резал людей, как овец. Пока мы нашли семь трупов, и это только те, о которых нам известно. Бог знает, скольких еще мы не обнаружили. Хаскелл заявил психиатрам, что каждое новое преступление приносит ему удачу на скачках. Видишь ли, он обожал делать ставки и первую субботу каждого месяца всегда проводил на ипподроме, так что в первую пятницу требовалось непременно кого-то прикончить. И не важно кого, годился всякий: мужчина, женщина ребенок. Правда, он предпочитал молодых женщин. Чем красивее жертва, тем больше выигрыш.