Гарвуд Джулия. Три розы

   Трэвис не счел нужным отвечать на этот дурацкий, по его мнению, вопрос.
   — А глазами-то вы хлопать перестали, — протянул он, желая позлить девушку. — Что, тик уже прошел?
   — У меня его никогда и не было, — пробормотала она. — Просто я на вас тренировалась. Ну что, заедем за миссис Клейборн — и в путь? Очень надеюсь, что она гораздо приятнее вас, сэр. Да перестаньте вы на меня пялиться! Я хочу попасть в Голден-Крест до наступления темноты!
   — А никакой миссис Клейборн нет.
   — О, это никуда не годится!
   Трэвис наклонился к Эмили:
   — Не могли бы вы выразиться яснее?
   Эмили отступила на шаг. Мужчина был в ее вкусе, весьма приятной наружности, с красивыми зелеными глазами. Правда, смотрит он на нее хмуро и с явным раздражением, к тому же грубиян. Но сложен великолепно, тут же отметила Эмили.
   Высокий, стройный, с широкими плечами, крепкими, мускулистыми руками… Эмили не посмела скользнуть взглядом ниже: он мог подумать, что она снова собирается ударить его, — но не сомневалась, что и с ногами у него все в порядке.
   Да, Трэвис очень красивый мужчина. Наверняка женщины толпами гоняются за ним. Под взглядом этих зеленых глаз глупышки должны быть совершенно беспомощными. А какая у него потрясающая улыбка! Он улыбнулся Эмили всего лишь раз, но этого вполне хватило, чтобы сердце подпрыгнуло, у нее в груди, а потом бешено заколотилось. Несомненно, из-за Трэвиса лишились покоя многие женщины. Но Эмили вовсе не собирается пополнять этот список. Свой урок она уже получила, с нее хватит, спасибо большое!..
   Мисс Финнеган вдруг бросила на Трэвнса Клейборна суровый, почти гневный взгляд. Он не мог понять причину столь резкой перемены.
   — Скажите, а почему для того, чтобы сопровождать вас в Голден-Крест, я непременно должен быть женатым?
   — Да как же я могу ехать верхом по этим диким местам вдвоем с таким красивым мужчиной? Что обо мне подумают люди?
   — А какая вам разница? Вы же здесь никого не знаете.
   — Да, у меня нет в Притчарде знакомых. Но они появятся, как только я выйду замуж за мистера О'Тула. Голден-Крест всего в одном дне езды отсюда, и очень может быть, что именно сюда мне придется приезжать за покупками. Поэтому вы должны понимать мои опасения, сэр. Я обязана соблюдать приличия. Он пожал плечами:
   — Нy, если вы не можете со мной ехать… Как бы то было я свое обещание выполнил. Честь имею, мэм.
   Трэвис повернулся, чтобы уйти, но Эмили в ужасе закричала:
   — Погодите! Вы же не оставите меня одну! Джентльмены не бросают леди в таком отчаянном положении!
   — Я не джентльмен, — спокойно продолжая переставлять длинные ноги, ответил Трэвис, — а вы уж точно не леди… в отчаянном положении.
   Эмили схватила его за руку и уперлась каблуками в землю, не давая сделать и шага, поэтому Трэвису пришлось немного протащить ее за собой.
   — Я в полном отчаянии. И это отвратительно с вашей стороны — спорить со мной!
   — Всего минуту назад вы считали меня красивым. А теперь я отвратительный?
   — Одно другому не мешает, — строптиво заявила, Эмили.
   Трэвис вдруг повернулся и пристально взглянул на девушку. Он понял, что никогда не сможет посмотреть в глаза маме Роуз, если оставит Эмили Финнеган здесь, в Притчарде. Глубоко вздохнув, Трзвис принял решение: чтобвд сохранить здравый смысл и спокойствие, сопровождая эту особу в Голден-Крест, ему надо заключить с ней договор. Или что-то вроде этого.
   — Я не собиралась делать вам комплимент, — сказала Эмили и покраснела, что сделало ее еще привлекательнее; отметил Трэвис.
   — Какой комплимент?
   — Ну-у… насчет красоты. Рэндолф Смит тоже был красивым, а оказался мерзким типом.
   «Не задавай вопросов», — приказал себе Трэвис.
   — Вы не хотите узнать, кто такой Рэндолф Смит?
   — Не имею ни малейшего желания.
   Тем не менее она ему объяснила:
   — Мужчина, за которого я должна была выйти замуж.
   — Но не вышли, — сказал Трэвис. Ее сообщение его явно заинтересовало.
   — Точно. Хотя была готова это сделать.
   — Насколько готовы?
   Она покраснела еще сильнее.
   — Вы собираетесь проводить меня в Голден-Крест или нет?
   Ну нет, он не даст ей сменить тему разговора, пока не услышит ответ на свой вопрос.
   — Так насколько? — повторил он.
   — Я ждала его у алтаря, — тихо проговорила Эмили. — А он не появился, — добавила она и отвернулась.
   — Он вас бросил? Ну я вам скажу… С его стороны подло так обойтись с вами, — сказал он, подчиняясь душевному порыву. — Не могу себе даже представить, как он мог в последнюю минуту передумать!
   Трэвис кривил душой: он отлично понимал, почему старина Рэндолф вдруг передумал. Просто вовремя опомнился, вот и все. Интересно, а не пыталась ли Эмили всадить в него пулю? Если да, то на его месте любой мужчина, даже полоумный, круто развернулся бы и что есть сил рванул в противоположную сторону.
   — Значит, свадьба не состоялась, — полувопросительно заметил он, не зная, что еще сказать.
   В глазах Эмили он прочитал страстную надежду и догадался что она ожидает от него чего-то большего, чем простое сочувствие. Ну что же… Он постарается ее утешить.
   Некоторые мужчины не хотят оказаться связанными с одной женщиной на всю жизнь. Может, Рэндолф из их числа.
   — Нет, он не такой.
   — Послушайте, мэм, я ведь пытаюсь успокоить вас.
   — Хотите знать, почему он не явился в церковь?
   — Вероятно, вы в него стреляли?
   — Нет, ничего такого я не делала.
   — В общем-то причина не так уж и важна. Свадьбы не было, вот и все.
   — Да свадьба-то как раз была. Разве я не говорила, что моя сестра тоже не пришла в церковь, мистер Клейборн?
   — Да вы шутите?!
   — Я говорю вполне серьезно.
   — Так ваша сестра и Рэндолф…
   — Да, они поженились.
   Он пришел в ужас:
   — Господи, что же у вас за семья? Вас предала родная сестра?
   — Ну, мы никогда не были особенно близки, — заметила Эмили.
   Он, прищурившись, посмотрел на нее.
   — Ничего не могу с собой поделать, но, сдается мне, вы отнюдь не в отчаянии. — Трэвис недоуменно покачал головой: он не понимал, почему рассказ девушки так заинтриговал его и почему он испытывает непреодолимое желание как следует дать неведомому Рэндолфу Смиту по носу за его жестокое поведение, если тот ему когда-нибудь встретится. А ведь он, Трэвис Клейборн, и понятия не имеет, что за штучка эта мисс Эмили Финнеган. Так какого черта он из-за нее переживает?
   Эмили прочитала в зеленых глазах явное сочувствие и вспыхнула:
   — Не смейте меня жалеть, мистер Клейборн!
   Казалось, она снова собирается его ударить. Возникшее было чувство симпатии мгновенно испарилось.
   — Возможно, вы сами виноваты в том, что произошло, — произнес он и подтвердил сделанное заявление энергичным кивком, давая Эмили понять, что именно так и думает.
   Если взгляд способен кого-то убить, то сейчас Трэвису Клейборну полагалось лежать в гробу.
   — Почему вы так считаете? — обиженно спросила девушка и вызывающе сложила на груди руки; при этом она случайно задела его зонтиком, но поскольку Трэвис Клейборн высказал столь необоснованное и оскорбительное мнение, и не подумала извиниться.
   Решив, что она стукнула его намеренно, он схватил зонт, бросил его на сумки и ответил:
   — Да потому, что вы сами выбрали неподходящего, недостойного вас, бессовестного человека. Вы совершили ошибку, но нет худа без добра; вам повезло, что не вы стали его женой.
   За эти слова Эмили тут же простила ему все обвинения: она поняла, что Трэвис вовсе не груб и не жесток, а просто честен и привык говорить то, что думает. К тому же он прав: она действительно выбрала неподходящего человека…
   — Так вы собираетесь отвезти меня в Голден-Крест или нет?
   — А что случилось с сопровождавшей вас парой?
   — О ком вы?
   — То есть как это о ком?
   — Ну, какую пару вы имеете в виду— спросила Эмили.
   Он внимательно посмотрел на девушку.
   — А сколько их было?
   — Три.
   — Три человека или три пары?
   — Пары, — кивнула Эмили и смущенно опустила глаза: тема была ей явно неприятна. Трэвис вспомнил слова Коула о суеверном страхе обитателей Притчарда, вызванном историями с сопровождающими мисс Финнеган. Пожалуй, ему тоже следует быть настороже, хотя волноваться поздновато. И все-таки, прежде чем отправляться с этой девицей в путь, надо уточнить все детали, дабы обеспечить себе безопасность.
   — Итак, у вас было шесть сопровождающих?.. — на всякий случай уточнил он.
   — Путешествие очень долгое, мистер Клейборн, — дипломатично ответила Эмили.
   — И что же случилось с первой парой?
   — Джонсонами?
   — Ну хорошо, с Джонсонами, — согласился он, желая услышать ее рассказ. — Что произошло с ними?
   — О, это настоящая трагедия!
   Именно такого ответа он и ждал.
   — Не сомневаюсь. Что же вы с ними сделали?
   Она возмущенно выпрямилась.
   — Ничего я с ними не делала! Они заболели в поезде. Думаю, съели что-то некачественное, ведь пострадали не только они, но и еще несколько пассажиров. Поэтому Джонсоны остались в Чикаго. Уверена, сейчас они уже совершенно здоровы.
   — А другая пара?
   — Вы о Портерах? Тоже кошмар, — согласилась она.
   — И они заболели. Рыба, понимаете ли.
   — Рыба?
   — Да, они поели рыбы. Думаю, она была испорченная; Я предупреждала мистера Портера, но он не послушал и съел.
   — И?..
   — Их с женой сняли с поезда в Сент-Луисе.
   — Отравление рыбой часто бывает смертельным, — заметил Трэвис.
   Эмили энергично закивала.
   — Для мистера Портера оно именно таковым и оказалось.
   — А миссис Портер?
   — Она всех обвиняла в смерти мужа, даже меня. Можете себе представить! А ведь я умоляла его не есть рыбу. Но он такой упрямый!
   — Так почему же она обвиняла вас?
   — Потому что до этого заболели Джонсоны. Миссис Портер не сомневалась, что причина вовсе не в еде, а во мне. Но вам не стоит беспокоиться, сэр. Если вы не станете есть рыбу, я уверена, все обойдется.
   — А третья пара? Они тоже чем-то отравились?
   Эмили покачала головой.
   — Нет. Но случилась ужасная…
   — Трагедия, — подсказал он.
   — Да, — недоумевающе ответила Эмили. — Откуда вы знаете? А-а, вы, наверное, уже слышали, что произошло с мистером Хейнсом!
   — Нет, но догадываюсь. Так что же с ним стряслось?
   — Его ранили.
   — Я так и знал, что вы в кого-то стреляли! — вырвалось у Трэвиса.
   — Не я! — выкрикнула она. — Почему вы считаете, что я на такое способна?
   — Но меня же вы пытались застрелить, — напомнил он ей.
   — Это вышло случайно.
   — Ладно. Вы застрелили мистера Хейнса случайно, — пошутил Трэвис.
   — Да нет же! Он играл в карты с одним мужчиной. Не помню, кто кого обвинил в мошенничестве, но слово за слово, и они сцепились, дело дошло до перестрелки. Но она была не очень серьезная, так, пустяковая. Правда, я испортила свою лучшую шляпу, когда мы с миссис Хейнс залезли под сиденье, чтобы в нас не попала шальная пуля. Пуля досталась мистеру Хейнсу. Рана оказалась не смертельной.
   — Чем же все закончилось?
   — Кондуктор перевязал мистеру Хейнсу руку, остановил поезд за Эммерсон-Пойнт и высадил их с женой, оставив на попечение городского доктора.
   — И вы проехали остаток пути одна?
   — Да. Я и в Голден-Крест отправилась бы сама, если б знала дорогу. Но хозяин гостиницы сказал, что мне нужен провожатый, потому я и искала кого-нибудь подходящего. Потом вы предложили свои услуги. Вы ведь поедете со мной? — с надеждой спросила она.
   — Хорошо. Поеду.
   — О, спасибо, мистер Клейборн! — прошептала Эмили. Она стиснула его руку и улыбнулась.
   — Можете называть меня Трэвис.
   — Хорошо. Я ценю вашу доброту, Трэвис.
   — Дело не в доброте, просто я обещал проводить вас, и чем скорее мы тронемся в путь, тем скорее я смогу от вас, избавиться.
   Она быстро отдернула руку и посмотрела на багаж.
   — Если б я внезапно не вспомнила, что больше не собираюсь быть честной и прямой, как прежде, то сказала бы, что вы наглый и злой тип.
   — С тех пор как вы заговорили со мной, вы были сама честность и прямота. Я не прав?
   — Да, но повторяю, я только что вспомнила, что дала, себе слово больше не быть такой.
   — На сей раз я не стану просить вас объяснить мне смысл ваших слов, — буркнул Трэвис. — Подождите здесь, пока я схожу за лошадьми. Да, кстати, Эмили, вы возьмете с собой в горы только две сумки. За остальными пусть съездит О'Тул. Оставьте их в. отеле. Олсен позаботится о том, чтобы ничего не украли.
   — И не подумаю! — громко возмутилась Эмили. Все до единой сумки я возьму с собой. Оставить в отеле! Нет уж, спасибо вам большое!
   — Не стоит благодарности.
   Девушка стиснула зубы, наблюдая, как Трэвис шагает; вниз по улице. Какой он надменный! Странно, но от этого он нравился ей еще больше. Да, этот Клейборн — потрясающий парень. Жаль только, что у него такой противный характер.
   Вздохнув, она заставила себя отвести взгляд. Какое ей дело до Трэвиса Клейборна? Она едет к мистеру О'Тулу, за которого должна выйти замуж, и ей не следует обращать внимание на то, как замечательно сложены другие мужчины.
   Эмили с грустью подумала, что никогда не была баловнем в семье. Вот Барбара — другое дело. К ней же всегда относились как к чему-то надежному, привычному, вроде разношенной и удобной пары обуви. Но теперь это в прошлом. Больше она такой не будет.
   Трэвис как раз собирался перейти через дорогу, когда девушка окликнула его.
   — Трэвис, я должна вас предупредить! — весело крикнула она. — На меня ни в чем нельзя положиться — а очень ненадежный человек.
   — А я в этом и не сомневался, — ответил он. —И с мозгами у вас явная проблема — это сразу видно.
   Она удовлетворенно засмеялась. Трэвиса подобная реакция настолько удивила, что он резко остановился.
   — Вы думаете, у меня не хватает винтиков, да? — радостно переспросила Эмили.
   Бог свидетель, его оценка вызвала у нее почти восторг! Неужели эта глупышка не понимает, что он ее просто-напросто оскорбил?
   Нет, не оскорбил, поправил себя Трэвис, а сказал истинную правду.
   — Эмили!
   — Да?
   — А мистер О'Тул знает, что собирается жениться на ненормальной?

Глава 3

   Девушка дулась на Трэвиса и не разговаривала с ним до самого привала. Ее гневные взгляды и беспрерывное высокомерное вздергивание подбородка забавляли Клейборна, но он не позволил себе не то чтобы расхохотаться, но даже улыбнуться — ведь тогда Эмили сразу поняла бы, насколько смешно и нелепо выглядит ее поведение. Пусть себе развлекается, если ей так легче…
   В полдень они остановились, чтобы дать отдохнуть лошадям, как пояснил Трэвис; на самом деле он хотел, чтобы она сама отдохнула от седла. Мягко говоря, Эмили была не слишком опытной наездницей, и, глядя, как она подпрыгивает в седле и хлопается о жесткую кожу, он только головой покачивал. По страдальческому выражению ее лица Тревис без труда догадался о том, какие муки доставляет девушке эта поездка.
   Когда бедняжка наконец спешилась, она едва держалась на ногах, однако, заметив невольное движение Трэвиса, тут же метнула на него сердитый взгляд: она ни за что не позволит, чтобы он помогал ей, и нечего смотреть на нее с таким сочувствием! Трэвис, усмехнувшись про себя, принялся разводить костер: они уже довольно долго ехали по горной тропе, ведущей вверх, поэтому воздух стал гораздо холоднее. Когда огонь благодаря немалым усилиям Клейборна разгорелся, они сначала немного согрелись, а потом молча поели. Трэвис уже начал думать, что путешествие, кажется, будет не слишком обременительным, но Эмили тут же разбила его иллюзии.
   — Вы ведь все это специально подстроили? Специально да? А потом извинитесь передо мной. Тогда я, может, и прощу вас. Сознайтесь, Трэвис!
   — Я ничего не делал намеренно! — возмутился он. — Вы сами перекинули правую ногу через седло, помните? И сами настояли на том, чтобы ехать в дамском седле. Откуда мне было знать, что вы никогда раньше им не пользовались?
   — Да, но на Юге ездят в дамских седлах, — с апломбом заявила Эмили.
   Трэвис едва не застонал.
   — Но вы не с Юга. Вы из Бостона, — стараясь говорить спокойно, ответил он.
   — На Юге дамы более утонченные. Это всем известно. Именно потому я и решила быть южанкой.
   Он почувствовал, как в висках запульсировала кровь.
   — Нельзя решить быть южанкой.
   — Нет можно! Я могу стать кем угодно. Захочу — и буду.
   — Но почему именно южанкой? — спросил Трэвис, хотя понимал почему.
   — Ну-у… у них такое женственное произношение, они так красиво, я бы даже сказала, музыкально, растягивают слова… Я много тренировалась, чтобы научиться так говорить, и думаю, сумела достичь совершенства. Хотите послушать?
   — Нет, не хочу, Эмили. И не все южанки ездят я дамских седлах.
   Взгляд, которым девушка одарила его, заставил Трэвиса пожалеть, что он снова упомянул о седле.
   — Большинство южанок ездят, — упорствовала Эмили. — И если я никогда раньше не садилась в такое седло, это вовсе не означает, что я не смогла бы этому научиться. Вы нарочно перекинули меня через лошадь, Я могла сломать себе шею.
   — Я просто подсадил вас, — возразил Трэвис, услышав ее абсурдные обвинения. — Откуда я знал, что из этого получится? Как плечо? Все еще болит?
   — Нет, я очень ценю то, что вы помассировали его и облегчили мне боль. Но поглядите, на что похоже мое платье! Оно все в грязи! Большое вам за это спасибо! Представляете, что подумает обо мне Клиффорд О'Тул?
   — У вас на перчатке огромная дырка от пули. Может, он сперва обратит внимание на это? А кроме того, если он вас любит, какое для него значение имеет ваш внешний вид? Да никакого.
   Эмили с хрустом откусила яблоко, а потом с откровенной прямотой заявила Трэвису:
   — Не любит он меня. Да и не может любить. Он ведь меня никогда не видел.
   Трэвис прикрыл глаза. Говорить с Эмили— все равно что пытаться переспорить Коула; безнадежное занятие.
   — Значит, вы собираетесь выйти замуж за человека, с которым никогда не встречались? Вам это не кажется странным?
   — Да нет. Вы когда-нибудь слышали о невестах, найденных по почте?
   — Так вы одна из них?
   — В некотором роде, — уклончиво ответила Эмили.
   К нечно же, она таковой и была, но гордость не позволяла ей в этом признаться. — Мы с мистером О'Тулом перепивались. Думаю, что узнала его достаточно хорошо. Он очень ярко и образно пишет. Более того, он поэт.
   — Он писал вам стихи? — насмешливо улыбнулся Трэвис.
   Эмили привычно вздернула подбородок.
   — А что тут смешного? Стихи у него замечательные!
   Да перестанете вы наконец ухмыляться? Они очень красивые. Совершенно ясно, что он весьма интеллигентный человек. Можете почитать письма, если не верите. У меня они все с собой, в одной из сумок. Могу достать.
   — Я не хочу читать чужие письма. Лучше объясните, почему вы решили выйти замуж за незнакомого человека.
   — Я попыталась выйти за знакомого. И что из этого получилось?
   — Поэтому вы и кинулись переписываться с О'Тулом? После того, как вас бросили? Так или нет?
   — Не совсем. Я хотела, чтобы история с Рэндолфом стала последним разочарованием в моей жизни.
   — Как это? — удивился Трэвис, тщетно пытаясь понять, каким образом она собирается избежать разочарований в будущем.
   Эмили, казалось, прочла его мысли.
   — Я не спала всю первую брачную ночь, если ее можно так назвать.
   — Вы плакали?
   — Да нет. Я размышляла. И пришла к выводу, что Мне надо измениться. Я всегда была слишком откровенной и прямодушной. Ну что ж, больше не буду. Спасибо большое.
   — Почему же тогда вы так откровенны со мной?
   Эмили пожала плечами.
   — Да, наверное, зря, — вздохнула она. — Но завтра я с вами распрощаюсь, и мы никогда больше не увидимся. Так что ничего страшного, если вы вдруг заметите в моих словах или поведении фальшь.
   — Когда человек пытается казаться иным, чем он есть на самом деле, он только себе делает хуже.
   Эмили покачала головой.
   — Я была самой собой, но ничего хорошего из этого не вышло. Поэтому я решила переделать себя и избавиться от прямолинейности, простодушия и надменности.
   — Вы просто переутомились. Устали. Правда? — «И еще, мэм, у вас не все в порядке с головой», — добавил он про себя. — Задета ваша гордость? Ничего, вы с этим справитесь.
   Рыцарское отношение Трэвиса стало раздражать девушку.
   — Я знаю, что делаю. Гордость тут ни при чем. Я всегда была очень обязательной, много трудилась, и что же? Может, привести пример? — Не дожидаясь ответа, она ринулась в атаку: — Рэндолф хотел работать в банке. Он почти заканчивал учебу, когда мы обручились. Учился он неважно и даже опасался, как бы его не попросили оставить университет. Я ему говорила, что если б он не принимал все приглашения, которые ему присылали, и не торчал на вечеринках, то у него бы оставалось больше времени для дела. Но он меня и слушать не хотел. Однажды Рэндолф попросил меня помочь ему выполнить одну работу, а я, дура, написала всю ее сама, и даже несколько вариантов. Угодить видите ли, хотела. Предполагалось, что он просто использует написанное как вспомогательный материал. И что я узнала! Мой нежный друг поступил очень просто: оставил свое имя на первой странице и отдал преподавателю как свой труд. Разве это честно? Вы спросите, понес ли он наказание за эту ложь? Хм, «его» работу так высоко оценили, что один из самых престижных банков Бостона пригласил Рэндолфа к себе, на очень хорошее жалованье. Вот тут-то моя сестра им и заинтересовалась. Смешно, да? Если б я ему не помогла, он не оказался бы в столь выгодном положении, а Барбара не обратила бы на него никакого внимания. Как известно, на ошибках учатся. Вот и я сделала соответствующий вывод. Так что у нас с мистером О'Тулом все будет хорошо. Рэндолф нарушил данное мне обещание. Мистеру О'Тулу я этого не позволю.
   — Интересно, каким образом?
   Она не обратила внимания на его вопрос.
   — Может, он и не настолько богат, как Рэндолф, но живет в таком красивом и диком краю, на великолепной, почти девственной земле, а это мне очень нравится. Я не люблю город. До сих пор не могу к нему приспособиться. Знаю, вам этого не понять, вы живете здесь всю жизнь, но я в городе просто задыхаюсь. Воздух грязный, на улицах толпы народу, везде высоченные дома, из-за которых не видно неба.
   — Но разве вы не собирались жить с Рэндолфом в Бостоне?
   — Он обещал мне, что через год после свадьбы мы переедем на Запад. Отец был просто в ужасе. Он считал, что хорошее жалованье в банке гораздо важнее моих прихотей.
   — Нет, деньги не самое главное в жизни. До сих пор помню, каким кошмаром был для меня Нью-Йорк.
   Эмили удивленно раскрыла глаза.
   — Вы жили на Востоке?
   — До десяти или одиннадцати лет.
   — А почему уехали?
   Трэвис собирался всего лишь коротко ответить на вопрос, не вдаваясь в подробности, но Эмили, оказалось, умеет слушать, и его, что называется, понесло. Полчаса он рассказывал ей о братьях, сестре, ее муже, маме Роуз. Эмили пришла в полный восторг от его семьи, улыбнулась, услышав, что он намерен стать адвокатом, а когда он сообщил о приезде мамы Роуз, на глазах ее выступили слезы — Трэвис готов был в этом поклясться.
   — Какой вы счастливый! У вас такая любящая семья,..
   Он энергично кивнул.
   — А ваша?
   — У меня семь сестер. Я надеюсь, что в один прекрасный день кто-то из них приедет навестить нас с мистером О'Тулом. У него большой дом с винтовой лестницей. Он написал мне про это в одном из писем.
   Трэвису было абсолютно наплевать на дом, в котором она собиралась жить.
   — Вы пожалеете, если выйдете замуж за нелюбимого человека.
   Эмили пропустила его замечание мимо ушей. Она пригладила волосы, но непослушные локоны снова упали ей на лицо. Эта девушка могла быть просто очаровательной! И удивительно женственной. Если бы она к тому же научилась держать себя в руках, то была бы настоящим совершенством.
   Трэвис решил поделиться с ней своими мыслями.
   — Знаете, в чем ваша проблема?
   — Да, знаю, — ответила она. — Мне стоило поучиться у своей сестры. Барбара все время старается показать что в ней нет ни капли практичности, основательности, какого-либо знания жизни. Она притворяется слабой, беспомощной, требующей заботы и опеки. И при этом безудержно флиртует.
   — Никакому мужчине не нужна беспомощная женщина. А практичность в этих местах очень кстати. Она высоко ценится, — веско произнес Трэвис и встал, не дожидаясь, пока Эмили начнет спорить. Он с наслаждением потянулся, а затем начал собирать мелкие камни, чтобы завалить костер.
   К его удивлению, Эмили принялась ему помогать, и они закончили свое дело в две минуты, Неожиданно Трэвис встревожился. А не слишком ли много он поведал ей о себе и своей семье? И почему это он так распелся? Не в его правилах рассказывать посторонним людям о личной жизни.
   Впрочем, он не считал Эмили совершенно посторонней. Просто она… другая. Трзвис Клейборн никак не мог понять, что с ним творится, но твердо знал — эта девушка явно произвела на него впечатление. Этого он отрицать не мог. Внутренний голос предупреждал соблюдать дистанцию. Но тело требовало совсем иного. Несколько раз он пытался представить, каково было бы заняться с ней любовью, рисовал ее себе обнаженной…
   Эмили казалась ему великолепной. Полная грудь» тонкая талия, стройные бедра… Да, он точно не разочаровался бы.
   Впрочем, что толку от подобных мыслей? Трэвис не собирался уступать своим желаниям, но и не осуждал себя за фантазии, возникавшие в его голове. Несомненно, Эмили весьма и весьма привлекательна, а он, как и любой обитатель этих диких мест, умел ценить женскую красоту.