Гайдуков Сергей. Последний свидетель

   Михаил запрыгнул в джип, спихнув на пол труп Музыканта, нога которого по-прежнему была зажата между «Крайслером» и «Жигулями».
   Он нажал на газ, и машина рванула с места. В зеркало заднего вида Михаил увидел бегущих милиционеров, но никто из них не стрелял, и отъезд «Крайслера» превратился в спокойное нехлопотное мероприятие.
   Шустров все сильнее вдавливал педаль газа в пол, все больше становилось расстояние между ним и нерасторопными новоудельскими милиционерами. Он радостно подумал о том, как все оказалось просто.
   Так продолжалось еще минуту с небольшим.
   А потом уже ничто не казалось Шустрову простым.

3

   Ведя машину правой рукой, он запустил левую за спинку сиденья, туда, где должна была стоять сумка.
   — Пожалуйста, возьмите, — услышал он и дернулся, как от удара током. Он был в машине не один. Лежал, правда, еще Музыкант в обнимку с «ремингтоном», но он-то наверняка помалкивал.
   Тонкие руки поставили сумку на сиденье. У девушки было бледное взволнованное лицо, короткая стрижка и засохшая кровь возле губ. Память неспешно отмотала назад десять минут времени, перед глазами Шустрова возникла тонкая фигурка в синем платье, выходящая из милицейской машины.
   — Что ты здесь делаешь? — спросил Шустров.
   — Я... Я не успела выскочить, — тихо проговорила Наташа. — Когда вы...
   — Что вообще делаешь в этой машине?
   — Мне сказали поставить сумку внутрь. И они хотели, чтобы я отъехала с ними на полкилометра от города. А вы... Вы меня не узнаете?
   — Что? — Шустров нахмурился. Что еще за старые знакомые в столь неподходящее время?! Он повернулся, оглядел девушку — напряженность во взгляде, золотая цепочка с крестиком поверх ворота платья, засохшая кровь... Почему-то Шустров все время задерживал взгляд на крови — так странно было видеть это на девушке.
   — В поезде? — вспомнил он. — Это ты была в поезде?!
   — Я, — кивнула Наташа. — Я случайно взяла вашу сумку... Я не хотела.
   Шустров потрясенно покачал головой. Девчонка, из-за которой он влип в кучу неприятностей... Слава богу, что все они позади.
   — Как это случайно?! — зло выкрикнул он. — Как такое можно сделать случайно?!
   — Я перепутала в темноте. Они стояли рядом. Когда начали стрелять, я схватила вашу сумку и выскочила из поезда. А потом... Потом я хотела оставить ее себе.
   — А что же не оставила? Совесть замучила?
   — Не получилось. Сначала меня чуть не убили, а потом приехала милиция и забрала у меня сумку.
   — Ты, наверное, расплакалась от досады?
   — Нет.
   — Что ж так? — Михаил иронизировал, а лицо девушки, которое он видел в зеркальце, оставалось серьезным, даже слишком.
   — Меня чуть не убили из-за этой сумки, — повторила она, и Шустров рассмеялся: его раз десять чуть не убили из-за этой сумки.
   — Ничего смешного нет, — сказала Наташа. — Если из-за этого убивают, то я лучше обойдусь без этого.
   — Без чего? Без денег? Как ты себе это представляешь? Без этого не проживешь, подру... Черт! — Шустров посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что смеялся он действительно зря: в степи они были не одни.
   Метрах в двухстах за ними мчались сине-белые «Жигули». Пока одни. Шустров выругался и прибавил скорость. Ему расхотелось трепаться со своей случайной пассажиркой.
   — А мы долго еще будем ехать? — спросила Наташа, не поняв, в чем причина резкой перемены в настроении Михаила. — Когда вы сможете меня высадить?
   — Хрен его знает! Сейчас — точно не могу! Разве что вот таким макаром...
   Шустров открыл правую переднюю дверцу и вытолкнул труп Музыканта, предварительно забрав у него карабин. Тело покатилось по песку, и Наташа завороженно следила за последними передвижениями того, что когда-то было человеком.
   — Прыгай на ходу, — крикнул ей Шустров. — Сможешь?
   — Нет!
   — Тогда сиди и жди!
   — Чего?
   — Подходящего момента. Когда «хвост» отвалится!
   — А когда он отвалится? Мне же придется возвращаться пешком...
   — Значит, вернешься! — рявкнул Шустров. — Ничего с тобой не случится. Пешком она, видите ли, не хочет возвращаться... А я не хочу, чтобы мне башку снесли! Что важнее?!
   Наташа промолчала, а Шустров, закончив плеваться яростными словами, подумал о том, как ему было хорошо одному, пусть прячущемуся, преследуемому, но не обязанному объяснять всяким малолетним дурам элементарные вещи. В последнее время люди стали его утомлять.
   А бело-синяя машина продолжала мчаться по степи, делая все возможное, чтобы сократить расстояние, но не в силах это сделать. Шустров, конечно, не мог разглядеть, кто его преследует, но он не мог не отдать должное настырности этого типа.
   — Ты местная? — спросил Михаил.
   — Вообще-то да...
   — Что у нас впереди по курсу? Куда мы приедем, если будем гнать в этом направлении?
   — В каком направлении?
   Шустров махнул рукой на запад.
   — Там... Там Город Мертвых.
   — Что?! — Шустров едва сдержался, чтобы не влепить девчонке пощечину. Нашла время для шуточек! — Какой еще Город Мертвых?! Поостри мне еще!
   — Я серьезно. Город Мертвых — это в переводе на русский, а по-казахски он как-то по-другому называется.
   — Что за Город?
   — Древний казахский город. Несколько домов там всего раскопали, а называется — Город. Мы ездили с классом на экскурсию.
   — Кто его раскопал?
   — Кто-кто... Археологи. Лет десять назад. Каждый год сюда приезжали, а потом деньги у них кончились, так и оставили полураскопанным.
   — Там никто не живет?
   — А кто же там будет жить? Он же называется — Город Мертвых. Оттуда еще в древности все ушли, потому что он вроде как проклятый стал, этот город... А сейчас тем более — кто туда полезет?
   — Ясно. — Шустров посмотрел в зеркальце и скрипнул зубами. «Жигули» если и отставали, то крайне медленно. — Сколько туда ехать? До Города твоего?
   — Не знаю, — Наташа пожала плечами. — Часа два, два с половиной от Новоудельска. Может быть.
   «Два часа на экскурсионном автобусе, — подумал Шустров. — Чуть больше часа на этой зверюге». Он уважительно похлопал ладонью по приборной доске джипа.
   — Когда вы меня высадите? — снова спросила Наташа. — Если в Городе, то это слишком далеко...
   — За тобой приедут, — ответил Шустров, глядя за медленным движением стрелки спидометра в правый угол прибора. — Видишь, за нами менты увязались... И мне нужно от них оторваться. Я не могу тормозить, чтобы тебя высаживать.
   — А если вы от них так и не оторветесь? — Наташа обернулась и посмотрела в окно на бело-синее пятнышко вдали.
   — Тогда я приторможу у Города Мертвых. И высажу тебя, — сказал Шустров. Он не пояснил только, что любое укрытие сгодится ему для того, чтобы отрубить свой «хвост» раз и навсегда. Одна сине-белая машина останется в степи или несколько — это уже частности.
   — А это вы видели? — вдруг спросила Наташа.
   — Что?
   — Вон там, вверху...
   Шустров хотел высунуть голову в окно, чтобы посмотреть, но усиливающийся характерный звук и без того сказал ему все, что нужно.
   — Сволочи, козлы, придурки! — кричат Шустров, дико тряся головой и стуча кулаками по рулевому колесу. — Гады! Ишаки летающие!
   Наташа испуганно подалась назад. Она взобралась с ногами на заднее сиденье джипа и широко раскрытыми глазами смотрела, как черная точка в небе быстро увеличивается, принимая очертания вертолета.
   Именно в этот момент Малыш, чувствуя, что проигрыш в гонке становится для него неминуемым, в жесте отчаяния выставил в окно автомат и выпустил длинную очередь вдогонку «Крайслеру».

4

   — Может, вам помочь? — спросил майор, но в глазах его Бондарев прочел упование на то, что помощь все-таки не понадобится.
   — Обойдемся, — весело сказал Бондарев и показал на садящийся в сотне метров от них вертолет. — Хватит с вас, и так устроили вам веселую жизнь...
   — Это точно, — согласился майор, оглядывая площадку перед будкой ГАИ, откуда теперь нужно было убирать два мертвых тела. — Тогда счастливо!
   Бондарев наскоро пожал ему руку и побежал к вертолету, двигатель которого не выключался, и лопасти вращались на малых оборотах.
   — Поехали, — крикнул он, запрыгивая в люк и хватаясь за протянутую ему руку. Люк немедленно захлопнулся, мотор заревел, и машина стала медленно подниматься вверх. Бондарев кинул на пол свой вещмешок и повалился на лавку, потеряв равновесие от резкого толчка набирающего высоту вертолета.
   — Вот черт, — рассмеялся он над собственной неуклюжестью и посмотрел на людей, что сидели напротив, чтобы и они улыбнулись.
   На него уставились четыре совершенно незнакомых ему мужчины. Бондарев моментально принял вертикальное положение.
   — Что за... — У него даже не нашлось слова, чтобы выразить охватившее его изумление. — Вы кто такие, парни?
   Сидевший с краю невысокий широкоплечий мужчина, со стриженой, почти квадратной по очертанию головой, чуть приподнялся с лавки и представился:
   — Старший сержант Лапин. Степногорский ОМОН.
   — Что? — Лицо Бондарева исказилось в гримасе. — Какой еще степногорский ОМОН? Где мои ребята?
   — Не знаю, — невозмутимо ответил Лапин. — Нас послали сюда. В ваше распоряжение. Просили передать на словах: операция «Красное солнце» свернута.
   Бондарев резко откинулся головой назад, треснувшись затылком об металл, но не почувствовал боли. Вроде бы все было понятно: казахи забеспокоились суетой в приграничном районе, поэтому МВД быстренько сыграло отбой, группы «Астра» и «Бамбук» отвели назад, а операцию официально прикрыли. Все это вполне возможно. Но где обещанная Директором помощь? Контора не была связана никакими формальностями по той простой причине, что ее не существовало ни в одном официальном документе. Поэтому волнения казахских властей не могли оказать на политику Конторы никакого влияния.
   Тем не менее обещанной Директором помощи не было. Вместо этого был какой-то ОМОН. Степногорский. Бондарев сокрушенно покачал головой... Влип.
   Если бы Бондарев не знал Директора так хорошо, он употребил бы другое слово. Подстава.
   — Что-то не так? — поинтересовался старший сержант Лапин.
   «Все не так!» — хотел ответить Бондарев, но сдержался.
   — Почему вас так мало? — спросил Бондарев.
   — Мало? — Лапин искренне удивился. — А чо такое-то?
   Это его «чо» заставило Бондарева волноваться. Он посмотрел в иллюминатор, чтобы унять волнение и не сорваться. Все-таки партнеры.
   — Нам сказали, что одного мужика надо взять, — продолжал Лапин, словно не замечая реакции Бондарева. — Так уж куда больше четверых? Да еще вы в придачу.
   Бондарев снова уставился в иллюминатор. «Да еще вы в придачу». В придачу. Ох, сопляк, не знаешь ты, кто тут в придачу, а кто здесь основным...
   — Зубки-то где посеял? — перевел разговор Бондарев, кивая на металлические протезы во рту старшего сержанта.
   — А, это... Рынок как-то в Степногорске шерстили. С одним азером сцепились. Он мне зубы выбил, а я ему жопу прострелил, — ухмыльнулся Лапин, и трое его подчиненных засмеялись, довольные командиром.
   — Рынок — это хорошо, — произнес Бондарев, стараясь выглядеть спокойным. — Значит, вы ребята опытные...
   — Ну так, ёпт! — горделиво вздернул квадратный подбородок Лапин. — Все будет хоккей! Не переживайте...
   — Дай-то бог, — пробормотал Бондарев.
   — Кого брать-то будем? — деловито поинтересовался омоновец, сидевший рядом с Лапиным. — Кто такой?
   — Так вам и этого не сказали?
   — Нет, просто сказали: дуйте в аэропорт, садитесь в вертушку — и вперед!
   — Понятно, — сказал Бондарев. Положение становилось все более удручающим. — Значит, такая история. Там сейчас по степи на запад идут две машины. Сначала — джип, потом «Жигули» милицейские. В джипе — интересующий нас человек. Очень опасный, хорошо подготовленный. С ним девчонка, заложница.
   — То есть вот так, прямо с вертолета, по ним нельзя шарахнуть? — сообразил Лапин.
   — Нельзя. Во второй машине — просто вооруженный бандит.
   — То есть по нему шарахнуть можно?
   — Можно, — подтвердил Бондарев, подумав про себя: «Если сможешь».
   — И какие наши действия?
   — Сначала даем предупредительную очередь по ходу движения. Пытаемся заставить его остановиться.
   — А если он игнорирует?
   — Тогда высаживаемся по ходу движения, бьем по колесам и вступаем в плотный контакт. Нормально?
   — Неслабо, — пожал плечами Лапин. — Жалко, что там заложница. Проблема лишняя. А то бы врезали сейчас с бреющего полета!
   — По «Жигулям» врежете.
   — Это понятно. Я вообще не люблю такие истории, с заложницами, — признался Лапин. — Не развернешься. А если развернешься, то обязательно кого-нибудь из заложников зацепишь. Случайно.
   — К сожалению, у нас сегодня в меню ситуация с заложниками, — холодно заметил Бондарев. — Это во-первых. Во-вторых, парень, который едет в джипе, убил за свою жизнь человек пятьдесят, не меньше. Он владеет любым огнестрельным оружием, он убьет на первой минуте рукопашного боя любого из вас.
   — А вас? — поинтересовался Лапин.
   — И меня. Потому что он моложе и сильнее.
   — Так, значит, просто необходимо врезать по нему с лета...
   — Это значит, что, когда мы остановим джип, не пытайтесь взять его в одиночку. Бейте по конечностям, а потом пеленайте его всем коллективом. Без индивидуального героизма.
   — Насчет этого не беспокойтесь, — успокоил его Лапин. — В героизм мы не полезем...
   Он посмотрел в иллюминатор и обрадованно заметил:
   — Вроде достали мы этих гадов... Что, врезать по «Жигулям»?
   — Попробуй, — пожал плечами Бондарев.
   — Шеф, давай снижение! — крикнул Лапин.

5

   Наташа услышала странный металлический стук, и в лицо ей брызнули осколки стекла. Охваченная запоздалой паникой, она скатилась на пол машины, содрогаясь от мысли, что могла погибнуть. Уже второй раз за день.
   Михаил подумал, что остановки в Городе Мертвых не избежать. Вертолет быстро настигнет их в открытой степи, а если этот самый Город состоит хотя бы из пяти-шести домов, то там можно засесть и перещелкать погоню, как в тире. Михаил уже обнаружил, что компания, у которой он реквизировал джип, была вооружена весьма солидно: кроме «ремингтона», в салоне нашлось еще два пистолета, пара гранат и длинный тяжелый тесак.
   Шустров не удивился бы, если бы нашел в багажнике гранатомет. В его нынешнем положении все пошло бы в дело. Синяя сумка стояла рядом на сиденье, и Шустров чувствовал себя рыцарем, которому доверено охранять это бесценное сокровище. Сзади надрывались преследователи, но он их не боялся.
   Снова застрекотал автомат, Шустров крутанул руль влево, потом вправо, обернулся и удивленно разинул рот: вертолет шел на бреющем полете вслед за «Жигулями», и стрельба явно доносилась сверху. А бело-синяя машина юлила, пытаясь уйти от пуль.
   — Ничего не понимаю, — пробормотал Шустров. — Если в машине не менты, то кто? Неужели Малыш так быстро оклемался и бросился за своим добром? Возможно. А на вертушке тогда точно менты. И пока они занимаются «Жигулями», у Шустрова есть время уйти в отрыв.
   Он посмотрел на часы. Половина четвертого. А если отсидеться в Городе Мертвых до темноты? Ночью вертолет его хрен увидит, если не включать фары. А зачем фары, когда впереди степь, гладкая, как проплешина на голове шустровского тестя? Если на маленькой скорости, то запросто можно улизнуть...
   Шустров погнал машину, всматриваясь вперед, выискивая Город Мертвых. А когда он его увидел, не сразу понял, что это именно то, что он искал.
   — Эй ты, — позвал он девчонку. — Как тебя там?
   — Наташа, — отозвалась та.
   — Выгляни, это и есть твой Город Мертвых? Или это воронка после ядерного взрыва?
   Наташа выбралась из своего укрытия, продолжая поеживаться в ожидании выстрела, и закрутила головой, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
   — Да, — наконец произнесла она. — Это и есть Город Мертвых.
   — На безрыбье и рак — рыба, — буркнул Шустров и повел машину в сторону огромной ямы, которая зияла посреди степи, как старая рана, неспособная к окончательному заживлению.
   «Город Мертвых, — подумал он. — Тоже мне, название... Хотя, — он ухмыльнулся, — попробуем оправдать это названьице. Добро пожаловать, гости дорогие...»
   Он обернулся. Вертолет кружил на одном месте, а вот шума мотора «Жигулей» уже не было слышно.

6

   Глядя на то, как Лапин на пару с другим омоновцем палят из автоматов по юркому бело-синему «жигуленку», Бондарев вспомнил другую охоту. Совсем недавно, с месяц назад, в гости к опекаемому Бондаревым президенту прибыл важный иностранный гость, и эта парочка отправилась пострелять сайгаков с вертолета. Бондарев обеспечивал охрану визита, в том числе и во время охоты.
   В отличие от омоновцев, расстрелявших уже по магазину, президент палил редко, как и положено стрелять из австрийской охотничьей винтовки, которую возили за главой государства в особом стальном чехле. Правда, с меткостью у президента было слабовато, поэтому после того как охотничий азарт начинал утихать, к открытому люку подходил стрелок из местных и заваливал пару-тройку животных, чем придавал смысл всему мероприятию.
   Сейчас Бондарев, которому впору было выступить в роли «местного стрелка» и показать класс стрельбы с вертолета по движущейся мишени, намеренно не спешил этого делать. Он дал возможность ребятишкам вдоволь насытить свою страсть, чтобы потом тактично дать понять Лапину и его компании, где на самом деле их место.
   — Есть! — наконец выкрикнул Лапин.
   Бондарев взглянул в распахнутый люк и увидел зарывшийся носом в песок автомобиль. Лапин дал еще одну длинную очередь, и в машине еле слышным хлопком взорвался бензобак. Зато дым повалил знатный, темный и густой.
   — Хорошо, — сказал Бондарев. — Давайте за джипом.
   — А может, подождем чуток? Вдруг вылезет из машины этот гад?
   Бондарев отрицательно покачал головой.
   — Мы и так много времени убили на это. — Бондарев кивнул на горящие «Жигули». — Пора заняться джипом.
   К счастью, Лапин не стал вступать в пререкания. Вертолет оставил автомобиль исходить дымом на ярком солнце и на бреющем полете пошел за «Крайслером». Лапин вставил в автомат новый магазин и посматривал сквозь темные стекла очков на мелькающий внизу ландшафт. Следы джипа выделялись на песке словно отметины двух параллельно проползших гигантских змей.
   — Хорошо он гонит, — оценил Лапин безумную гонку джипа по степи.
   — На хорошей тачке что ж не погонять, — отозвался другой омоновец.
   — А это что такое? — вдруг удивленно спросил Лапин. — Что за чертовщина?
   То, что они увидели, действительно могло быть сочтено за шутку нечистой силы — в степи, за сотни километров до ближайших поселений, почва вдруг начинала идти под уклон, образуя гигантскую воронку, диаметром с километр и непонятно какой глубины.
   Бондарев с изумлением увидел, что из склона выступают какие-то белые, очевидно, каменные фрагменты. Чем ближе к центру котлована, тем эти фрагменты становятся больше, выбиваясь из серой массы песка и показывая свои истинные объемы. Это были примитивно сложенные жилища, изрядно потрепанные временем и природой, однако внешний вид их и сейчас не оставлял сомнений в том, что эти белые каменные уродцы некогда служили людям в качестве домов.
   Бондарев прошел в кабину пилота и спросил:
   — Это что еще такое? Видел это раньше?
   — Видел, — равнодушно ответил пилот. — Раскопки здесь были раньше. Я, когда пацаном был, сюда рабочим устроился. Думал, золото древнее найду. Черта с два. И я не нашел, и археологи не нашли. Черепки одни. Да кости. Вот и весь улов.
   — Впечатляет, — проговорил Бондарев, всматриваясь в центр котлована, где ему почудилось какое-то движение.
   — Кто? — не понял пилот.
   — Эта штука. Город.
   — Это с высоты впечатляет. А если по земле — такая ерунда... Ничего интересного. Кстати, вон там джип стоит. Видите?
   — Вижу...
   Бондарев также видел, что дверцы джипа распахнуты. Куда это собрался Шустров? Прятаться в Городе, среди древних камней?
   — Ты вот что, — Бондарев тронул пилота за плечо, — поднимись чуток и покружи над развалинами... Чтобы мы увидели, куда этот тип делся и что он задумал. А я пока попробую связаться с начальством...
   — И долго кружиться? — недовольно спросил пилот. — У меня же баки не безразмерные. Докружимся до того, что грохнемся тут на пузо.
   — Ты давай, кружись, — сказал Бондарев. — Когда топливо кончится, скажешь.
   — Ха, шутите, что ли?

7

   Но им все-таки пришлось садиться. И не потому, что топливо подходило к концу. Им просто не оставалось иного выхода.
   Шустров был где-то в центре древнего города. Они несколько раз видели стремительно движущиеся фигуры — его и заложницы. Потом все замерло в Городе Мертвых. Бондарев понял шустровскую идею: пересидеть в развалинах до наступления темноты, а потом вырваться на джипе с выключенными фарами в какую угодно сторону, лишь бы оторваться от преследования.
   Если все делать правильно и основательно, то теперь Бондарев должен был вызывать «толпу»: многочисленные милицейские или военные подразделения, чтобы те завершали операцию. Требовалось окружить раскоп по периметру и двинуться к центру, постепенно сжимая кольцо окружения. В итоге Шустров должен был быть задушен этим кольцом. Его взяли бы числом, а не умением. Поэтому даже степногорский ОМОН в нужном количестве сгодился бы. Сгодилась бы даже какая-нибудь воинская часть. Только людей в ней должно быть достаточно, чтобы каждый участник прочесывания видел своих соседей справа и слева. Чтобы в цепи не было щелей.
   Имея в распоряжении такое количество вооруженных людей, приблизительно сто — сто двадцать человек, плюс вертолет для координирования действий сверху, Бондарев мог бы завершить операцию в течение сорока минут.
   Однако у него было всего лишь четыре человека. Когда он попробовал связаться с Директором, ему об этом напомнили еще раз.
   Во-первых, его связали не с Директором, а с каким-то местным полковником, который краем уха слышал об инструкциях из столицы и воспринимал их крайне творчески. То есть по-своему.
   — У вас же есть четыре человека, — непонимающе сказал он Бондареву. — Какой еще помощи вы просите? Или у вас там банда?
   — У нас один человек, который стоит банды. С ним заложница.
   — Ну так что? Не сможете его взять? — В голосе полковника прозвучала пренебрежительная нотка: ох, умники из Москвы, которые все так усложняют.
   — Присылка подкрепления существенно упростила бы дело. И снизила вероятность потерь.
   — Потерь? Потери всегда бывают, от них никуда не денешься... И сколько вам еще нужно людей?
   Бондарев понял, что просить сотню — это значит вызвать нездоровое веселье. Он сказал:
   — Сорок.
   — Да вы что?! — Полковник повысил голос. — Это же не война!
   — Это опасный человек. Хорошо обученный.
   — Я знаю. Я даже больше вам скажу — я знаю, что это ваш человек. И вот мое мнение по этому поводу — ваш человек, вы и разбирайтесь с ним.
   — Вам должны были дать инструкции, — напомнил Бондарев.
   — Я их получил. Там написано, к вашему сведению, что операция свернута и в своих дальнейших действиях вы можете опираться только на помощь местных властей. Я дал вам четверых людей. Не самых плохих. Большего дать не могу.
   — Это вы сейчас так говорите. Если погибнет заложница и те четверо омоновцев, что сидят со мной в вертолете, как вы запоете тогда? Если вы — местная власть, то я не могу назвать вашу помощь достаточной.
   — Что, будете жаловаться? Давайте, жалуйтесь! Понаедут тут...
   Бондарев отключил связь, медленно досчитал до десяти, чтобы успокоиться, и сказал пилоту:
   — Приготовиться к снижению.
   Он вышел к омоновцам, хмурый, с обозначившимися на узком лице скулами.
   — Будем садиться, — сказал Бондарев. Те восприняли его слова как должное. Они были уверены в своих силах. Для них что накрутить хвосты торговцам на рынке, что выловить в Городе Мертвых натренированного убийцу — все одно, все — забава.
   — Где видели движение в последний раз? — спросил Бондарев. Ему показали.
   — Хорошо. — Бондарев развязал вещмешок, перепоясался кожаным офицерским ремнем, повесив на него кобуру с пистолетом. Запасные обоймы в карман. Нож в задний карман на брюках.
   Омоновцы молча смотрели на его приготовления. Их руки привычно касались металла «АКМ».
   — Порядок действий такой, — сказал Бондарев. — Высаживаемся и начинаем двигаться двумя группами. Мы — то есть я, Лапин и еще один человек — пробираемся в тот сектор, где вы видели Шустрова. Двое остальных двигаются к джипу. Таким образом, мы зажимаем Шустрова меж двух огней. Наша с Лапиным группа должна погнать его к джипу. Вертолет будет в воздухе, и пилот скоординирует наши действия. Когда мы погоним Шустрова, то он будет виден сверху, а сам не будет знать о нашем местонахождении. В этом наше преимущество. И еще раз — никакого индивидуального героизма. Мы сможем взять его только в том случае, если будем двигаться слаженно и совместно. Постоянно держите связь друг с другом и с вертолетом.
   Лапин выслушал его, сосредоточенно завязывая защитного цвета платок на затылке.
   — Я только одно скажу, — изрек он. — Если тот парень и вправду такой крутой, то когда я его засеку, так сразу вмажу по нему на поражение. С заложницей он будет или нет. Я не хочу, чтобы он из-за нее моих ребят пощелкал.