- Что ты, что ты, мы - банкроты! - издевательски пропел я, внутренне умирая со смеху.
   Гоха побагровел, и я понял, что сейчас он начнет громко ругаться матом. Пора была рассказать ему о своих обстоятельствах.
   - Ладно, ладно, шучу! - поднял вверх руки я. - Не надо кидать в меня телефонами. Тут вот какие у меня дела...
   И я вкратце изложил Гохе события прошедших уикенда, а также свою идею выйти из дела, и чтоб он забирал себе весь наш совместный бизнес со всеми потрохами.
   - Ну, блин, ты даешь! - сказал, глупо как-то усмехаясь, Гоха, когда я закончил. - Как в кино, ей Богу! Расскажи кто, не поверил бы. Только слушай - я, конечно, безумно, просто фантастически рад за тебя, Глебка, брат, но что теперь будет с бизнесом, с конторой? В конце концов, извини, со мной?
   - А что будет? - лениво проговорил я, крутя по столу карандаш. - Я ж говорю - забирай все себе, бизнес, контору - все. Сам посуди, на хрена оно мне теперь?
   - Ну да, неподписанный контракт и кучу долгов? - ехидно прищурился Гоха.
   Я не успел открыть рот, чтобы сказать, что все долги я беру на себя, а контракт все-таки скорее всего будет подписан, как заблеял телефон. Звонил мой "контакт" из "Росмашснаба". Официальным тоном он сообщил мне, что контракт подписан, и платежное поручение на аванс уже в банке, так что чтобы мы срочно комплектовали заказ. И поинтересовался, интимно понизив голос, когда ему меня ждать. Я заверил жадюгу, что как только, так сразу, и добавил, что приду не я, а Гоха. Контакт дал понять, что ему пофигу - кто, главное - с чем, и дал отбой. Я повесил трубку, просто заливаясь со смеху. Гоха все понял.
   - Что, подписали? - спросил он, примирительно улыбаясь.
   - Ага, и деньги перевели, - ответил, вытирая слезы, я.
   Гоха встал, подошел ко мне, и крепко обнял.
   - Да, сегодня твой день, партнер, - прочувственно сказал он. - Ты просто творишь чудеса.
   Еще секунда, и этот мощный бывший гзбист пустил бы скупую мужскую слезу. Да, пожалуй, делать людей счастливыми - одно из высших наслаждений в этой жизни ! Потом мы долго сидели, обсуждая детали предстоящей сделки и последующей работы Гохи без меня, как "технического мозга" нашей компании, и мы остановились на том, что ему не обойтись без технаря, знающего нашу специфику. Я пообещал, как вернусь из Швейцарии, подобрать человека, и это его успокоило. Когда мы расставались, Гоха так долго тряс мне руку, что мне стало неудобно. Я шутейно послал его к черту, и поехал менять фару.
   ***
   Из сервиса я позвонил Жанне.
   - Фирма "Дениза", канцелярские принадлежности оптом, - раздался в трубке ее замученный голос.
   - Скажите пожалуйста, у вас есть гербовая бумага плотностью девяносто грамм на квадратный метр, - зажав нос пальцами, начал дурачиться я.
   На том конце провода повисло молчание. Я представил, как бедная, в конец ошалевшая к концу рабочего дня Жанна, весь период летних отпусков работающая одна, судорожно пытается сообразить, что это за гербовая бумага такая, да еще с совершенно конкретной плотностью, и зашелся от беззвучного смеха.
   - Н-нет, вы знаете, кончилась, но на следующей неделе должны завезти, наконец ответила, не придумав ничего лучшего, она, чем ввела меня в состояние, близкое к истерике.
   - Ну что ж, за неимением гербовой будем писать на простой, - уже своим голосом, полным разочарования, произнес я, - Привет, Жанка!
   - Блин, дурак! - взвизгнула она. - Я тут, как идиотка, роюсь в спецификациях...
   - Извини засранца, - прервал ее я. - Готов искупить материально. Ты сегодня до скольких?
   - До пяти, - примирительно буркнула она. - Только раньше не приезжай, работы полно.
   Какой там раньше - механики в сервисе копошились, как неживые. Когда они, наконец, справились с заменой фары, мне пришлось лететь по Москве на всех парах, чтобы в семнадцать ноль пять, чуть приоткрыв дверь, просунуть голову в Жанкин офис на Шаболовке. Собственно, офис представлял собой маленькую комнатку, пол которой практически полностью был заставлен упакованными в коричневую крафт-бумагу и перевязанных целлулоидной бечевкой пачками разных бланков. Уж не здесь ли я забыл мой любимый хромированный ножик фирмы "Камаса", с вырезанными мною моими же инициалами на ручке? С месяц назад я тут помогал Жанне разрезать вот эти самые пачки, и после этого ножик пропал. Надо не забыть спросить про ножик у Жанки. Сама моя пассия сидела, склонившись за своим рабочим столом, тоже заваленном всякими бумагами, и что-то сосредоточенно писала. Ее брови были нахмурены, а губы целеустремленно сжаты. На противный визг открываемой мною двери она даже не подняла головы.
   - Привет бизнес-ледям, - шепотом произнес я. - Бить не будешь?
   - Буду, - продолжая писать, ответила Жанна, и неожиданно метнула в меня большой колобок скомканной бумаги, который я не видел из-за закрывавшего полстола компьютера.
   Лохматый комок летел не сильно, но точно. Я зажмурился, как Пьеро в комедии пощечин, и бумага на излете шоркнула меня в лоб. Я приоткрыл один глаз и скроил, видимо, настолько плаксивую физиономию, что Жанна звонко расхохоталась, но тут же опять вернулась к своей писанине. Ну все, епитимья за телефонную насмешку была исполнена, можно было войти. Я, изображая крадущегося леопарда, бесшумно подошел к столу, и чмокнул ее в маковку.
   - Я сейчас, дописываю шефу отчет, - отозвалась Жанна. - Вообще, где пропадал, любовничек? Так я скоро забуду, как ты выглядишь.
   - Я? Пропадал? - поразмышлял над вопросом я.
   Значит, вот как хитрюга Жанна повернула наше с ней трехнедельное "невстречательство". Дескать, она тут тоскует и страстные письма шлет, а я, холодный, не отвечаю взаимностью? Как все-таки она умеет все перевернуть с левого бока на правый! А за все время ни разу сама не позвонила. Значит, я так думаю, не больно самой надо было. Но обострять в моем теперешнем эйфорическом состоянии совершенно не хотелось. Все-таки с этой женщиной целый год меня связывало многое. Очень многое...
   - Ну, во-первых, зашился на работе, - начал отбивать наезд я, - а, во-вторых, разбирался со своими новыми делами. С новым своим статусом, так сказать.
   Я специально произнес последние слова раздельно и четко. Жанна расслышала, подняла голову и внимательно посмотрела на меня.
   - Расскажешь? - вскинула брови она.
   Я улыбнулся:
   - Конечно.
   Я пристроился половиной задницы на край ее стола, и начал рассказывать. Я вообще по жизни не сильно злорадная сволочь, но все-таки было забавно наблюдать, как у Жанны по мере того, как она "въезжала" в суть рассказа, выражение лица менялось от иронично-снисходительного до восторженно-восхищенного.
   - Вот такие вот дела, - закончил свое повествование я.
   - Так, значит, ты у нас теперь миллионер, - задумчиво протянула Жанна. - Мильёнщик, как скажет моя любимая свекровь.
   Я рассмеялся. "Догоны" Жанниной свекрухи - матери Романа, Пелагеи Матвеевны, слишком уж простой деревенской бабы, за все свои шестьдесят с лишним так и не покрывшейся сколько бы то ни было толстым налетом цивилизованности, всегда веселили меня.
   - Получается, что так, - отсмеявшись, подтвердил Жаннину догадку я.
   Повисла пауза. Жанна встала и принялась кругами ходить по комнате, на автопилоте безошибочно огибая надолбы бланковых стоп, при этом с выражением глубокой задумчивости на лице покусывая костяшки пальцев. В очередной раз проходя мимо двери, она как бы машинально повернула ключ в замке, запирая ее. Подошла опять ко мне, присела, сместив меня, на край стола, все также задумчиво поедая суставы пальцев, и спросила, глядя на меня с выражением хотящей кошки, которого я так давно не видел в ее глазах:
   - А... тебе не кажется, что тебе надо разобраться с еще одним твоим статусом? Сдается мне, что наш с тобою статус любовников давно требует подтверждения.
   От нее исходил густой пьянящий аромат духов и желания. Феромоны Жанны всегда производили на меня неотразимое впечатление, в горле у меня сразу же пересохло и захотелось сглотнуть. Осипшим голосом я ответил:
   - Я даже не помню, когда мы его подтверждали в последний раз.
   - Я хочу, чтоб этот раз ты запомнил надолго, - тихо и томно сказала Жанна , обнимая меня за шею.
   Я потянулся губами к ее рту, но Жанна, отвернув лицо, подставила мне для поцелуя щеку:
   - Мало времени, Глебка, давай сразу к делу.
   Жаль, я любил целоваться с Жанной, но она уже расстегивала мне брюки. Мне ничего не оставалось, как тоже начать раздевать ее. Блузка о трех пуговичках как будто специально была создана для секса в пожарном порядке, так быстро распахнулись ее полы. Я хотел было расстегнуть на ней лифчик, но Жанна только свела плечи, оттянула лифчик вперед, и ее груди выскользнули из чашек наружу, а лифчик засборил синим кружевом поверх них. В довершение этого полураздевания Жанна одним движением задрала на талию юбку и чуть-чуть приспустила трусики, после чего, откинувшись назад, медленно развела передо мной в стороны ноги.
   - Я давно хотела проверить, правда ли, что высота письменных столов специально вымерена, чтобы начальникам было удобнее трахать своих секретарш, - промурлыкала она.
   Вид Жанниных гениталий никогда не мог оставить меня равнодушным, и я двинул вперед войска. Конечно, в таких условиях это был не лучший наш секс. В постели Жанна обожала поорать, но в офисе с "картонными" перегородками она, естественно, не могла себе этого позволить, и только тяжело дышала в такт моим движениям. А думала она сейчас, скорее всего, о невозможности после всего этого помыться, потому что в перерыве между вздохами прошептала мне на ухо:
   - Скажешь, как начнется, хорошо?
   Я кивнул, понимая, что достичь пика наслаждения вдвоем сегодня вряд ли удастся. Так тупо молча и длилась эта процедура, и только шуршание деловых бумаг на столе под Жанниной задницей вносило в процесс хоть какое-то оживление. Наконец, подкатило, и я шепнул ей: "Уже!" Жанна оттолкнула меня, ужом просквозила со стола на пол и, гулко стукнув коленями об пол, задвигала прической на уровне края стола. Скоро все было кончено.
   За те секунд десять, то я стоял в отходняке, закрыв глаза и подняв лицо к лампочке, как истукан с острова Пасхи, одновременно с горечью думая, что душевности и чувств в этом нашем совокуплении было не больше, чем в пилке дров на зиму в деревне, Жанна успела встать, водрузить все предметы своего туалета на их законные места, и навести порядок на столе. Когда я открыл глаза, она одной рукой подкрашивала губы, глядя вместо зеркала в экран компьютерного монитора, другой - поправляла прическу. К тому времени, как я застегнул штаны, уже ничего в ее облике не выдавало того, что еще минуту назад эта женщина в деловом костюме и строгим взглядом училки из-под изящных очков трахалась без удержу, как весенняя кошка, прямо у себя на рабочем столе. Воистину, по способности к трансформации облика женщины - безусловные лидеры в животном мире, не исключая и хамелеонов.
   - Ну как ты, дорогой? - обратилась ко мне, подняв брови, Жанна, что должно было бы значить: "Хорошо ли тебе было?", но на самом деле означало: "Ну, как я выгляжу?"
   - Прекрасно, - ответил на все три вопроса сразу я, заправляя рубашку под ремень.
   - Тогда - поехали? - полуспросила Жанна.
   - Куда, собственно, едем? - поинтересовался я, когда мы, пройдя мимо охранника, посмотревшего на нас с видом, что ему все известно, вышли на улицу.
   - Есть предложение сначала заехать к Люсе, - защебетала Жанна, - Я занимала у нее деньги, надо отдать, а потом поехать куда-нибудь отметить это событие. Как тебе план?
   Я сказал, что план - ничего и съязвил по поводу того, какое все-таки событие Жанна предлагает отметить. Мне было хорошо и весело, и даже перспектива отмечания чего бы то ни было в компании с Люсей Зайцевой не могла испортить мне настроения. В конце концов, посиделки втроем за последний год стали таким обычным делом, что меня это давно перестало раздражать. Жанна закрыла офис, предварительно сдав его по телефону на охрану, и мы пошли. Мы уже садились в машину, когда неожиданно мелодично пропиликал мой Сименс, сигнализируя о полученном сообщении. Наверное, опять ЭмТэЭс рассказывает, как мало денег осталось на счете. Я вынул телефон из нагрудного кармана и открыл электронное послание. Оно оказалось не от МТС. В крайне издевательском, как мне показалось, тоне в нем сообщалось следующее: "Уважаемый Глеб Аркадиевич! Если вы давно не проверяли свою электронную почту, рекомендуем сделать это как можно быстрее". Холодок еще неясной, но вполне реальной угрозы ледяным червячком пополз по моей спине вверх от поясницы к лопаткам. Шутка? Да с какой стати кому-то так шутить? Так ведь номер отправителя высвечивается при получении сообщения! Да, точно, номер был, но какой-то странный. Похоже, сообщение было послано не с мобильного, а с компьютера через "всемирную паутину", что позволяет отправителю остаться анонимным. Тем более значит, что не шутка. Пожалуй, надо последовать совету и срочно залезть в свой почтовый ящик.
   - Что там? - вывел меня из состояния заторможенного взирания на дисплей мобильника голос Жанны. - Мы едем?
   - Едем? Мы? - содержательно переспросил я. - Слушай, мы можем вернуться к тебе в офис, мне нужно срочно залезть в Интернет?
   - Глебка, я же сдала офис под охрану, завтра придется объясняться, зачем мне понадобилось возвращаться, - сделав бровки домиком, захныкала Жанна. - Что-то серьезное?
   Конечно же, я прекрасно понимал, что Жанне просто был жуткий облом возвращаться, открывать двери, снимать офис с охраны, а потом проделывать это все опять в обратном порядке. Да и я не стал настаивать, дабы не показать, насколько я заинтригован. Но на самом деле меня просто раздирало от нетерпения посмотреть, что ж там такого мне прислали?
   - Ничего серьезного, просто срочно надо проверить почту, - ответил я. Если твой офис - табу для меня, то заскочим в какое-нибудь интернет-кафе, это не надолго, хорошо?
   - И ты знаешь, где находится ближайшее? - с сарказмом спросила Жанна.
   - Нет, но можно узнать, - начал вскипать я.
   - А тебе не кажется, что проще зайти в Интернет от Люси? снисходительно глядя на меня поверх очков, сказала Жанна.
   Пару секунд я молчал. Самая главная опасность, исходящая от умных женщин, состоит в том, что они беззастенчиво пользуется умом для достижения своих целей. Жанне очень хотелось, чтобы поскорее были посиделки и Люся, и Жанна, мгновенно сориентировавшись, повернула неожиданно возникшие у меня обстоятельства в свою сторону. Мне не оставалось ничего, как молча чмокнуть ее в щеку.
   - Спасибо, дорогой, за признание моих скромных заслуг, - сыронизировала в ответ Жанна, и мы поехали к Люсе.
   Офис туристической компании, где с десяти до шести пять дней в неделю просиживала свой зад лучшая Жаннина подруга Люся Зайцева, располагался на Сретенке, и большая красочная вывеска на углу дома с броским названием "Тур-Ин" была видна издалека. Внутри офис "Тур-Ина" был поделен, как улей на соты, на маленькие отдельные квадратики-кабинеты прозрачными стеклянными перегородками. Люсин квадратик был первый от двери. Люся сидела за заваленным проспектами столом, добрую часть которого занимал экран огромного плоского компьютерного монитора. Точно такие же стояли на столах и всех других менеджеров, которых в офисе было десятка полтора. Цена этих мониторов, насколько я себе представлял, была вполне подстать их размерам. Да, выгодное это дело - туристический бизнес! Полгода назад, когда я последний раз с Жанной был на работе у Люси, таких чудес компьютерной техники здесь не было и в помине.
   - Здравствуй, дорогой. Здравствуй, дорогая, - своим неподражаемо бесцветным голосом только что выловленной селедки ответила Люся, увидев нас в дверях.
   - Дела идут в гору? - спросил я у Люси, кивнув на монитор, после того, как ответил на это ее так раздражавшее меня по первости приветствие.
   - А, ты об этом? - лениво обвела взглядом офис Люся. - Да, шеф, вместо того, чтобы прибавить зарплату, грохнул всю прибыль от летних продаж в компьютеры, главбухша мне шепнула по секрету, что все встало в сто тысяч баксов! Лучше бы премию выписал за ударную работу, козел! Да еще кухню забрал под серверную, а пить кофе на рабочих местах у нас нельзя. Где нам кофе пить, в сортире, что ли?
   Я от души рассмеялся этой гневной Люсиной тираде, произнесенной, правда, настолько неэмоционально, как будто она рассказывала прогноз погоды на неделю.
   - Глебу надо срочно зайти в Интернет, а мы пока пойдем покурим, ладно? - сразу перешла к делу Жанна.
   - Конечно, - ответила, вставая из-за стола, Люся. - Я как раз тоже сидела в Интернете, так что просто заходи, где голых девок побольше.
   - Глебу нужно посмотреть что-то важное! - вступилась за меня Жанна.
   - Что для мужика может быть важнее голых девок? - хмыкнула Люся.
   Вот ведь, зараза!
   - Я не созерцатель, я - деятель, - парировал я , садясь на Люсино место.
   - Надеюсь, Жанка мне расскажет про твои деяния, - не сдалась Люся, и, похихикивая, они отправились в курилку.
   Так, что там у меня в почтовом ящике? Ага, четыре непрочитанных сообщения. Эти два - просто мусор из Сети, какая-нибудь реклама или другой "спам", третье - запоздалая спецификация по контракту, который давно уже умер, а вот это - то, что я ищу. Адрес отправителя? Ну да, какая-то тарабарщина, вместо нормального доменного имени после точки - икс и игрек. Если прочитать по-русски, получается "ху". Как будто тебя уже послали. Интересно! И как-то неприятно. Но после того, как я прочитал письмо, мне стало еще неприятнее. Оно было коротким. Текст гласил: "Уважаемый Глеб Аркадиевич! По нашему мнению, прилагаемые фотографии должны Вас заинтересовать. Если наше предположение верно, свяжитесь с нами завтра именно завтра! - в любое время после 10 утра. Если Вы этого не сделаете, неприятным сюрпризом для Вас станут катастрофические проблемы в Вашей жизни. Причем не столько морально-этического, сколько финансового характера. Напротив же, в случае, если мы договоримся, все будут в шоколаде. Приятного просмотра!" Далее следовал номер мобильного телефона, тоже совершенно фантастический - семь идущих подряд по убыванию цифр, начиная с девятки.
   Мои пальцы на клавишах мышки противно задрожали. Мне казалось, что стул подо мной куда-то уплыл, и я парю в неприятнейшем состоянии невесомости, от которого в животе замутило, и к горлу подступала тошнота. Как многолики проявления страха! Да, вот оно! Расплата, возмездие - как хотите. Слишком фантастическими были события последних дней для того, слишком гладко было все! Обязательно должна была случиться какая-то гадость. Но кто же этот таинственный недоброжелатель?! Чуть-чуть успокоившись, я еще несколько раз перечитал письмо. Написано очень грамотно, только выбивается из общего интеллигентного тона блатноватое "...все будут в шоколаде". Ладно, пора взглянуть на фотографии, прикрепленные к письму. Их было три, и я, задержав, как перед нырком, дыхание, кликнул первую. Она оказалась черно-белой, зато большой, во весь экран.
   Первое, что я узнал на снимке, был хорошо уже знакомый мне интерьер Ташиной квартиры. А эти двое неодетых людей на кровати? Ну да, конечно - это сама Таша. А этот? Себя голым на фото я видел первый раз в жизни. Боже, какой кошмар! Мелькнула мысль, что надо срочно худеть. Но уже через секунду смысл того, что запечатлено на снимке, выгнал из моей головы соображения о проблемах моей фигуры. Мы были сняты, стоящими на коленях, и как-то изучающе взирающих друг на друга. Причем мой взгляд был обращен на низ Ташиного живота. На втором снимке мы обнимались, и моя рука лежала на ее бедре. На третьем Талия лежала на боку, лицом к объективу, а я весь был где-то сзади нее, но обе мои руки были заняты ее грудью. На всех трех снимках абсолютно четко была пропечатана, во-первых, моя дурацкая физиономия, и, во-вторых, из них совершенно недвусмысленно явствовал биологический пол моего партнера. В углу каждого снимка был забит логотип времени и даты - они были сделаны вчера вечером. Где же, интересно, была установлена камера? А, понятно - в розовом бегемоте. То-то мне казалось, что он как-то странно мне подмигивает черным выпуклым глазом. Да-а-а-а, дела! Я откинулся на спинке стула и, тупо глядя на экран, бессмысленно перебирал мышкой снимки, пытаясь осознать, чем это все может мне грозить. Но думать не получалось, только противно звенело в ушах. В этот момент вернулись Жанна с Люсей. Я срочно закрыл картинки, но моя поспешность не укрылась от глаза Люси.
   - О, я же говорила, будет голых девок смотреть, - съязвила она, даже не догадываясь, насколько была права.
   - Что-то случилось? -напротив, озабоченно, спросила Жанна. - Ты белый, как зубная паста.
   - Н-нет, ничего, - попытался взять себя в руки я, даже улыбнулся необычному сравнению, но как-то криво.
   - Тогда... какие планы? - все еще обеспокоенно глядя на меня, спросила Жанна.
   Какие там, к черту, планы после таких сюрпризиков? Хотелось одного уединиться и попытаться подумать о том, что только что произошло, чем мне это грозит, и что делать. Но сначала, пожалуй, хлопнуть залпом ударную дозу водки, чтобы унять дрожь в руках. Можно, конечно, прямо сейчас под каким-нибудь благовидным предлогом, а то и вовсе без предлога свернуть общение, но ведь это не только не решит проблемы, но будет выглядеть со стороны в высшей степени подозрительно. Конечно, наплевать мне с высокой колокольни на Люсины, к примеру, подозрения, но, во-первых, не хочется обижать Жанну, особенно после сегодняшнего рецидива близких отношений и, во-вторых, негоже, как говорят на Востоке, терять лицо, не по-мужски. Это последнее соображение стало решающим. Я улыбнулся и ответил, демонстрируя полную беззаботность:
   - Планы? Какие могут быть планы, кроме как - гулять!
   - А с чего у нас сегодня такое веселье? - поинтересовалась Люся.
   - Люська, ты не представляешь! - не дала мне и рта раскрыть Жанна. Глеб же теперь - мильёнщик!
   Жанна тараторила на тему неожиданно свалившегося на меня богатства всю дорогу, пока мы ехали со Сретенки в маленькое кафе на Ордынке, куда Люся всегда тащила нас, когда мы бывали втроем.
   - Так, значит, тот твой рассказ не был шуткой? - задумчиво протянула Люся, когда мы уже сидели в кафешке за столом, и Жанна, наконец, закончила свое восторженное изложение того, что узнала от меня полутора часами ранее.
   Дамы пили пиво, я же поостерегся выпивать перед дальней дорогой, и ограничился минералкой.
   - Конечно, нет! - решив, видимо, суфлировать мне весь вечер, воскликнула вместо меня Жанна.
   При этих словах Жанна мощным глотком допила пиво, стукнула кружкой об стол и прильнула ко мне всем телом, победоносно посмотрев через стол на Люсю. И хотя в ее взгляде так и сквозило, дескать, мой мужик-то, завидуй, подруга, я почувствовал неожиданный прилив нежности к любовнице. Может быть, все-таки Жанна на самом деле не совсем равнодушна ко мне? Может быть, не только из-за разлада с мужем год назад она легла со мной в койку? Я обнял ее за плечо и поцеловал в висок.
   - Кстати, а я никогда и не считала твой тот рассказ шуткой, заглядывая мне в глаза, принялась подлизываться Жанна, - я сразу все приняла серьезно!
   Ну да, конечно! Я вспомнил, как тогда, в самом начале наших отношений, мы сидели здесь же, и я сдуру рассказал Жанне и Люсе об идее тетушки Эльмиры с нашим дворянством. Рассказал, разумеется, в шутку, иронизируя и над теткой, и над самим собой. Тогда как раз Люся собственно никак не отреагировала на мой рассказ, что я отнес к ее эмоциональной рыбообразности. Жанна же, напротив, еще вдобавок слегка перебрав, весь вечер с навязчивостью пьяной женщины издевалась надо мной, называя то "ваше превосходительство", то "ваше сиятельство", чем привела меня в конце концов в состояние тихого бешенства. Я даже серьезно обиделся тогда на Жанну, правда, разумеется, вскоре все забылось.
   Но тем временем разговор как обычно, перетек на Люсины жизненные проблемы. Хотя, как ни раздражало меня всегда это ее унылое канючение под аккомпанемент Жанниных сочувственных придыханий, нельзя было не признать, что в последние годы на Люсю Зайцеву всякие беды просто посыпались градом. Пять лет назад, сразу же после рождения дочери от нее ушел муж, и Люся осталась одна тащить ребенка и больную, практически неподвижную мать. Кроме этого, у нее не шее висел еще и младший брат с какими-то психическими отклонениями. У самой Люси от всего этого тоже начались проблемы со здоровьем, - то-то она так похудела! Болела и девочка, с полгода назад умерла-таки мать. Как раз сейчас суть разговора, часть которого при всем желании абстрагироваться и думать о своих неожиданных проблемах я все-таки не мог не слышать, сводилась к тому, что после смерти матери, жившей в старом доме-колодце в лабиринте узких переулков между Бахрушина и Татарской, идущем под снос, власти отказывались предоставить Люсе, как наследнице, квартиру, которую старуха не успела получить при жизни. Свинство, конечно, но сколько бы то ни было долго слушать этот поток жалоб у меня не было ни сил, ни желания. Да и вообще была пора, - мне еще за своими пилить на дачу. Я демонстративно посмотрел на часы, Жанна вздохнула, мол, хорошо сидим, но понимаем, молодому мильёнщику надо ехать исполнять супружеский долг, кивнула Люсе, и та, затушив сигарету, позвала официанта.
   Расплатились, распрощались. Времени у меня еще было навалом, и я галантно предложил развезти всех по домам. Люся, проявив фантастическую тактичность, отказалась, сославшись, что ей нужно забрать какие-то вещи с квартиры матери, а это здесь в двух шагах. Жанна взглядом поблагодарила подругу, и мы разъехались.
   Почти всю дорогу к Жанне на Большую Академическую как-то молчалось. У меня не шли из головы фотографии; о чем думала Жанна, мне, конечно, было неведомо, но почему-то я был уверен, что об одном нашем коротком диалоге. Это было в самый разгар нашего романа, мы лежали в постели на недавно снятой мною для наших встреч квартире в Нагатине, остывая после только что отполыхавшей страсти, я гладил Жанну по волосам, и как-то вдруг сами собой вырвались слова, что, мол, вот здесь мы могли бы и жить. Жанна замерла на секунду, потом подняла с подушки голову и серьезно посмотрела на меня. "Очень похоже на предложение", - грустно улыбнулась она. "Так оно и есть", как в омут головой нырнул я. "Я в ванную", - вместо ответа сказала Жанна и выскользнула из моих объятий. Те несколько минут, что ее не было, я лежал, глядя в потолок, и думал о Галине и Юльке. Так или иначе, но я любил в тот момент всех трех этих женщин, правда, только что я сказал, что готов бросить двух из них ради третьей. Господи, за что послал ты мне такой разброд в душе?! Со страхом я считал секунды до возвращения Жанны. Вот сейчас она придет, и надо будет, что говорится, "отвечать за базар". Вот зашлепали по полу ее босые ноги, и я почувствовал, что не дышу. Но Жанна, закутанная в полотенце, вошла и, как ни в чем не бывало, начала разговор на совершенно другую тему. Мне захотелось закричать: "Жанна, милая, ты о чем? Ведь я только что сказал тебе такое!" Но не закричал, а только перевел дыхание, и поддержал разговор. Почему-то сейчас я был уверен, что Жанна думает именно об этом эпизоде. И, возможно, жалеет, что не сказала "да". Так вот и домолчали почти до самого ее дома. И, только подъезжая, я начал разговор.