Гейман Александр. Инна, волшебница

   - Сейчас. Самое то - вон она в каком порыве. Перебивать не след. Сходи-ка, Аркадий, возьми у меня там из сумки...
   Темкин вернулся из прихожей с ещё одним термосом, маленьким на сей раз.
   - Это для нас с тобой, - объяснила баба Варя. - Провожу тебя. А Аркадий отсюда присмотрит - мало ли чего.
   Затем они проделали кое-какую колдовскую процедуру, описывать которую излишне, и после всех слов, действий и отхлебываний из кружки Инна почувствовала привычную уже для себя перемену - через неуловимую для сознания долю мгновения она стояла вместе с бабой Варей в пустом пространстве, том, где и совершаются обычно путешествия из мира в мир.
   На этот раз не было ни снежного неба, ни серебряных ступенек - пустота и пустота, и будь Инна одна, она ни за что не нашла бы дорогу не то что в Тею или Сумеречный мир, а в соседнюю комнату. Но баба Варя находилась рядом - и конечно, не в облике старухи-пенсионерки из соседнего дома. Молодая, пожалуй, не старше Инны, и красивая, как Инесса, Варвара звонко смеялась удивлению Инны - ведь можно ж было заранее догадаться, что не станет ведьма мучить себя земным поношенным телом, а будет какая она есть настоящая.
   А потом был полет бок-о-бок через кромешное и приземление. И когда оно произошло, пространство вокруг Инны ощутимо посветлело, хотя очертания вещей, что наполняли его, были смазаны, еле прорисованы - собственно, как это и бывает в сумерках. А уж какие то были Сумерки - Предрассветные или Предзакатные, это уж кому как, смотря по тому, кто к чему стремится и кого на что хватает. А то ведь одни чают быть оттуда к утру, а назад попадают вовсе в глухую ночь, уж таким бы туда лучше и совсем не забредать - но стремление Инны было абсолютным, и её мысли даже на миг не отвлеклись на этакие тонкости. И то сказать - ей-то терять было нечего, позади неё как раз и была эта самая глухая ночь.
   - Ну, сама дальше. Тому не миновать! - прозвучало у Инны за спиной напутствие Варвары, и Инна не оглядываясь почувствовала, что её спутница удалилась.
   И тогда Сумерки объяли Инну со всех сторон. Она пошла наугад, вперед, полагаясь на одно только свое безоглядное желание выбраться к месту. Очень скоро Инна заметила, что идет по тропинке, а по сторонам её растут деревья - похоже, она попала в лес, - и похоже, тот самый. Да, так - тропинка оказалась правильной и вывела Инну к той самой норе, откуда слышались знакомые сокрушенные вздохи и всхлипы.
   - Господин Печальник! - окликнула Инна у входа. - Я к вам, здравствуйте. Можно?
   - Бедное дитя... - фигура в белом прошлепала по каменному полу до самого входа, и маг печалей выдвинулся из пещеры навстречу Инне. - Ты пришла... О! Столько горя, бедная девочка...
   Рыдая, он обнял её и принялся сочувственно поглаживать по волосам и спине - и теперь это слезливое соболезнование Инниным горестям не показалось ей чрезмерным и издевательским. Она даже ощутила слабую благодарность, но это к делу не относилось, ведь Инна-то навестила его не с тем, чтобы поплакать. Позволив собирателю вселенских печалей вволю поскорбеть, Инна высвободилась и сообщила:
   - У меня для вас есть рассказ. Хотите?
   - О да, да... - утерев мокрое от слез лицо рукавом своего балахона, спохватился Печальник. - О, как же неловок я со своим сочувствием, как нечуток!.. Да, бедная моя Инна, пройдем ко мне, ведь я вижу - твое сердце разрывается от горестных вестей, облегчи же его, о!.. Проходи же...
   Заботливо поддерживая Инну под локоть, маг Сумерек провел её вглубь и, не переставая испускать сочувственные вздохи, усадил на табурет. Сам он на протяжении всего Инниного рассказа сидел вполоборота за столом, весь понурившись и полностью уйдя в горестное сопереживание, и лицо его являло собой прямо-таки зеркало тех невеселых чувств, какими отзывалось его сострадательное сердце на невеселую Иннину повесть.
   Потом он заплакал - и плакал до тех пор, пока Инне не стало тошно. За это время Печальник успел отскорбеть о бедной доверчивой дитятке, о загубленной красивой любви, о пропавшей невинности, о новой потере Соллы ("какой злой рок преследует этот чудесный камень!.. ну почему, за что!.."), о злосчастной доле принца Антонина, о навек поврежденной карме несчастного Томми Хока - и проч., проч., проч.
   - Вы мне поможете попасть в Тею? - спросила Инна, дождавшись, когда этот водопад стенаний пойдет на убыль.
   - О, сердце!.. - последовал новый взрыв рыданий. - Тебе мало полученных ран, ты уже открылось для новых... О, это золотое женское сердце!.. - и в Инне невольно отозвалась её прежняя неприязнь к магу Сумерек.
   Впрочем, это нехорошее чувство тотчас отступило, потому что Печальник поднялся-таки из-за стола и проводил Инну все так же под локоть - будто она и идти уже сама не могла от пережитых страданий - и у выхода, сотрясаемый рыданиями, выговорил напутствие:
   - Кружным путем, о моя раненная девочка, кружным путем...
   - А как это? - Инна отстранилась и теперь пыталась поймать взгляд рыдающего мага. - Куда мне теперь?
   - Туда!.. - безвольно махнул рукой Печальник, и ладонь его описала при этом круг, что давало свободу усмотреть это "туда" в любом из возможных направлений - даже вверх или вниз.
   - Позволь мне проводить тебя, бедное дитя, - и Печальник проковылял с ней несколько шагов по тропинке, что вела, как показалась Инне, точно в ту сторону, откуда Инна пришла. - Сердцем... - он скорбно вздохнул - ...этим исстрадавшимся сердцем, о многострадальная девочка... - и Печальник стукнул в свою грудь - ...я всегда буду хранить твои печали!.. Я буду рыдать о тебе целый год... О, как я буду рыдать!.. Иди же, бедная Инна, я чувствую, мы вряд ли увидимся вновь...
   Инна не хотела, было совсем некстати, но при последнем взгляде на сумеречного мага она испытала какое-то зыбкое омерзение. Она не удержалась:
   - Печальник, - вкрадчиво произнесла Инна, - а тебе не противно вот так подбирать чужие чувства, как собаке объедки? Да ещё и тосковать по чужим несчастьям, а то ведь иначе и с голоду помереть можно?
   - О! - вздох-всхлип Печальника содержал, почудилось Инне, не так горе или обиду, как скрытое восхищение. - О да, да!.. как это верно подмечено, милая Инна!.. Как это беспросветно скверно!.. Как постыдна судьба моя!.. Как безысходно, как горестно мое положение... Теперь... - проговорил Печальник, сгибаясь в рыданиях, - теперь, когда мне не останется иных вестей, я буду оплакивать свою жалкую, недостойную участь, о горе мне! - и в его голосе уже явственно послышалась благодарность. - Иди же, безвинно оскорбленное дитя, я сделаю тебе за это ещё один подарок... О, как жалок, как непригляден я сам!.. Как унизительно и трагично попечение мое...
   И Печальник повернул прочь к своей обители страданий, громко стеная на свежую тему. А Инна - что ещё оставалось - пошла в беспросветных и бескрайних Сумерках по той же тропке, уповая, что выведет
   же она хотя бы
   куда-нибудь.
   - Куда
   он нас ведет,
   как ты думаешь? - спросил запыхавшийся Туан, меж тем как они с Аглаей со всех ног поспешали за Вайкой по всем этим катакомбам и лестницам куда-то то вверх, то вниз.
   - К Юме, конечно! Ты сомневаешься?
   - Ну почему, я тоже так думаю, но тебе не кажется знакомым это место?
   - О чем ты, Туан? - бросила на ходу Аглая, несколько сердитая, оттого что паж отвлекается на какие-то пустяки.
   - Ну, вот тот коридор, из которого мы только что повернули - по-моему, это тот же, что во дворце Антонина. Я узнал там каждую дверь.
   - Да? - Аглая задержала шаг. - А! Соня с Юмой это рассказывали! Значит, мы во дворце Северина в старой Тапатаке.
   - Я к этому и вел, - хмуро согласился Туан и ничего больше не прибавил. Он не стал пугать Аглаю своими мыслями - а про себя паж уже успел обдумать многое - и то, что Юма, возможно, захвачена Северином - ведь торопится же отчего-то Вайка, и знать, есть причина, - и то, что им бы тоже надо посторожиться, а то и они могут угодить в какую-нибудь западню. Но зверек Юмы не давал им времени красться и таиться, он с поразительной для его маленького тела быстротой летел вперед, и лишь кое-где на поворотах задерживался и поджидал людей, нетерпеливо пощелкивая и призывая не мешкать.
   Наконец, они спустились в коридор в дальнем углу дворца, где Туан даже ни разу не бывал, и в этом подземелье Вайка метнулся в какую-то нишу и пропал из виду. Туан и Аглая заметили полоску света на полу, а подойдя ближе, услышали голос Юмы, разговаривающей с кем-то - очевидно, была приоткрыта дверь и туда-то и нырнул Вайка. Не сговариваясь, они подбежали ближе и, заглянув в щель, увидели к собственному изумлению целую-невредимую Юму, занятую чем-то непонятным: вместе с каким-то странным человеком с рогом на лбу она расхаживала от стены к стене, перебирала руками, нагибалась, распутывала на полу что-то не различимое - это выглядело так, будто они вдвоем растягивали какие-то невидимые шнуры или сеть. Вайка насмешливо щелкнул детям из ниши в стене, где неярко горела лампа.
   - Ну, наконец-то! Где вы там потерялись? - недовольным голосом приветствовала их Юма, деловито продолжая свое непонятное занятие - как будто она тут назначила Туану с Аглаей встречу, а они опоздали.
   - Мы? - переспросил Туан. - Мы потерялись? По-моему, это ты ускакала невесть куда! Даже не предупредила никого!
   - Юма, что ты здесь делаешь? - любопытство Аглаи пересилило недавнюю обиду, и она не стала ввязываться в пререкания.
   - Помогаю ставить сеть, - отвечала Юма, по-прежнему не отвлекаясь от своего занятия. - Ну, я уже не нужна, да?
   - Угу, - промычал старичок, столь же сосредоточенно копошась в чем-то невидимом. - Иди-иди, я справлюсь.
   - Пошли скорее! - и Юма побежала к выходу, увлекая за собой своих друзей.
   - Юма, объясни же нам!.. - возмущенно загалдели они, следуя за бегущей Юмой по коридору.
   - Потом! У нас совсем мало времени, скоро появится Северин! - на ходу отвечала она.
   - Куда мы бежим? Что происходит? - так же на бегу допытывалась Аглая.
   Юма молча шлепала по ступенькам и, лишь когда они выбежали в коридор неподалеку от Парадной залы, перешла на шаг и пустилась в объяснения:
   - Я попалась в паутину. Думала, уже не выбраться. Но Саша меня выручил...
   - Погоди, почему Саша? - прервал Туан. - С тобой же был кудесник Тха! - паж Антонина бывал со своим мастером при его встречах и узнал, конечно, того носорогого старика в комнате.
   - Ну да, но его послал Саша. То есть, не он сам, а Бог, но это из-за Саши... - последовало совсем невразумительное разъяснение.
   - Какой Бог, Юма? Что ты несешь?
   - Найрин! Бог из мира Найры! - сердясь отвечала Юма.
   - На-айры! - Аглая даже встала на месте от удивления. - Но ведь их же миры в раздоре!
   - Я знаю, в этом-то и дело. Тха сказал, что Бог к нему затем и обратился, чтобы с этим покончить.
   - Как?
   - Не знаю, это не важно. Тха сказал, что вы уже во дворце, и нам надо спешить. Я ждала вас минут двадцать.
   - Куда спешить? Домой?
   - Нет! - яростно отвергла Юма. - Не сразу! Сначала надо забрать остальные камни!
   - Какие камни?
   - Соллу!
   - Ты её нашла! - закричал Туан.
   - Что ты орешь, с минуту на минуту может появиться Северин!
   - А где Солла?
   - У Зверя, - отвечала Юма, открывая дверь в Парадную залу и рукой приглашая за собой Аглаю с Туаном.
   В этот момент по дворцу пронесся какой-то отдаленный звон и, едва уже различимо, чей-то бешеный гневный вскрик.
   - Ага, попался! - торжествующе воскликнула Юма и яростно притопнула ногой о пол.
   - Кто?
   - Паук, - кратко отвечала Юма и пошла в дальний конец залы, где чернело что-то огромное и куда уже протопал шустрыми лапками Юмин Вайка. Постойте пока здесь, - обронила она на ходу.
   Туан и Аглая, вставшие близ площадки с троном, только теперь могли разглядеть, что у противоположной стены действительно лежит черной горой какой-то Зверь. Они поняли уже, что это тот самый, Зверь Северина, и теперь не верили своим глазам, наблюдая, как Юма подходит к нему, гладит огромную морду и начинает о чем-то говорить. До них доносились только некоторые слова. Как будто бы, Юма в чем-то горячо убеждала в Зверя - а у того только загадочно мелькали искры в бездонных глазах. Потом Вайка вскарабкался на плечо Юме и принялся щелкать нос к носу с этой угольной горой, а оттуда, как из огромных мехов, неслись только волны прохладного воздуха.
   - Ой, Ритти, спасибо!.. - послышалось наконец. - Умница! - и Юма подбежала к Аглае с Туаном.
   - Юма... Зверь... тебя... слушается!.. - раздельно, по словам, проговорил обалдевший Туан. - Без ключа!.. Без...
   - И ты нам ничего не говорила! - это уже воскликнула Аглая. - Даже Инессе!..
   - Я не могла! И он не слушается, мы с ним просто дружим, - возразила Юма. Она вынула из кожаного мешочка два камня, и дети ахнули - это чудо Тапатаки они видели впервые. Юма протянула каждому по рубину, и Аглая с Туаном принялись их разглядывать, оба совершенно зачарованные.
   - Теперь самое-самое важное, - заговорила Юма каким-то проникновенным голосом. - Аглая! Туан! Вам надо это сделать обязательно, слышите? Иначе все пропало!
   - Что? - дети насилу могли оторваться от любования Соллой. - Что сделать?
   - Вы оба должны отдать камни - слышите? - оба, каждый должен свой камень отдать. Туан, ты помнишь, как ты меня потерял на Рыжухе?
   - Ну?
   - Тебе надо придти на то место, где ты меня снова нашел. Там, недалеко, на камнях лежит раненная Птица. Она большая, и ты её узнаешь. Она больше Зверя, и у неё голова выставляется из-за склона скалы.
   - И что?
   - Туан! Ты должен отдать ей Соллу!
   - Как отдать?!. Ты что, с ума сошла? - Туан даже отодвинулся от Юмы. Это же камень Антонина!
   - Да, отдать! - с жаром отчаянья повторила Юма. - Ты должен взять рубин и вложить Птице в клюв. Я не могу этого объяснить, Туан! Так н_а_д_о!
   - Да почему?
   - Потому что у нас в Тапатаке большая беда! Потому что... - Юма вздохнула и продолжала с какой-то покоряющей убежденностью - ...потому что так велит Солла! Ну, смотрите же! Вот сейчас, если я говорю правильно, пусть камень загорится, трижды! Солла, скажи им!
   В замешательстве Туан и Аглая переводили глаза с рубинов на Юму и обратно. Они не то что не верили Юме, они просто ничего не могли понять. И вдруг - оба камня сильно сверкнули.
   - Раз... Должно было быть трижды, - проворчал Туан. Он уже поддался а может быть, что-то незримое из волшебного рубина проникло через ладонь ему внутрь.
   - Аглая! - Юма крепко-крепко обняла девочку и отступила. - А ты, пожалуйста, ну пожалуйста, отдай камень Чке. Отдай рубин и вынеси её из дома, пусть улетает.
   - Что ты говоришь, Юма? - изумилась Аглая. - Ты что, хочешь, чтобы она его склевала? - Юма закивала, соглашаясь. - Да он же не войдет в нее, в такую кроху!
   - Войдет! - жарко настаивала Юма. - Я знаю!
   - Юма, а почему ты сама не хочешь это сделать? - спросил насупившийся Туан - он уже кое-что заподозрил.
   - Я не могу! Ритти велел, чтобы я осталась.
   - Ты что, хочешь, чтобы тебя здесь застукал Северин? - едва не закричала Аглая.
   - Да конечно же! - яростно отвечала Юма, тоже чуть не крича. - Ну поймите же, с Тапатакой беда, я видела, и Тха говорил, и До.. Я попробую уговорить Северина, может, он прикажет Ритти, и тот что-то сделает!.. Ну ребята, ну скорее же!
   - Ты думаешь, получится? - хмуро спросил Туан. - Уговорить Северина? А если ты не...
   - А если не получится, тогда ничего не получится! - Юма едва не плакала. - Обещайте, что все сделаете, Туан, Аглая! Ну кого же мне ещё просить!..
   - Ну, обещаю, - сказал все ещё хмурый Туан, и Аглая следом за ним повторила - произнесла серьезно, по-взрослому, как она отвечала на просьбы Инессы: - Да, Юма, я все сделаю.
   - Только я не уверен, что мы сможем найти дорогу домой, - добавил паж Антонина.
   Невероятно, но впервые за все это время Юма засмеялась - тихонько и с облегчением:
   - Конечно, не найдете! Солла вас сама доставит на место.
   И Юма велела им сжать свои камни обеими ладонями, представить, куда они должны попасть, и просить рубин, чтобы он их перенес. Туан и Аглая стояли зажмурясь, прилежно представляя каждый свое и беззвучно шевеля губами в мысленном обращении к Солле. Они исполняли все, как было сказано, и очень старались - и все равно, оставались, где были.
   - У меня ничего не выходит, Юма, - виновато произнес Туан не открывая глаз.
   И тут от двери послышался возглас изумленного и рассерженного Северина:
   - Дети, что вы здесь делаете! Это снова ты, незваная гостья?
   - Ай! - вскрикнула Аглая и разожмурилась вместе с Туаном.
   - Зажмурьтесь снова! Скорей! - в отчаянии закричала Юма.
   Повинуясь мгновенному озарению, она хлопнула Туана, а следом и Аглаю в спину - той своей _волшебной_ ладошкой, как однажды её саму - Кинн Гамм, когда ей надо было попасть к завтраку в дом Инессы. От неожиданности оба пошатнулись и, снова ойкнув, невольно разлепили глаза, а Северин с немыслимой быстротой пересек зал, он был уже в полушаге от них, и Юма даже не успела заградить ему путь, но это уже не имело значения, потому что в один миг Туан и Аглая исчезли, только взвизг Аглаи звучал ещё в воздухе, а ребят тю-тю, улетели, и Северин с гримасой досады разжал свои кулаки, схватившие пустоту, и грозно повернулся к Юме.
   - Ну-ка, объясни, что все это значит! - потребовал хозяин Зверя, надвигаясь на Юму.
   Под этим взором, в котором искрилось какое-то ледяное бешенство, Юма непроизвольно попятилась - и продолжала пятиться, пока спиной не уперлась в морду Зверя. Тогда Юма глубоко вздохнула и решила говорить открыто.
   - Я пришла забрать Соллу и уговорить тебя помочь Тапатаке, призналась Юма, выискивая в лице Северина признаки его _настоящих_ мыслей.
   Северин холодно рассмеялся:
   - А с чего ты взяла, что тебе это удастся? Уверен, ты слыхала, как обо мне думают в твоей стране. Я ведь злодей, не правда ли?
   - Нет! - решительно отрицала Юма. - Ты не злодей, ты не тот, кем стараешься казаться! Я вижу, я поняла! Ты выпустил меня в тот раз, и ты скрыл это от предателя Мэйтира, и ты тоже любишь Тапатаку, только неправильно!
   Северин таращился на Юму в величайшем изумлении.
   - Да, ты умеешь удивить, - признал он наконец своим ровным холодным тоном. - Возможно. Возможно, ты и права кое в чем. Откровенно скажу, мне было бы интересно с тобой побеседовать, что значит "неправильно любишь". Но не сейчас, маленькая ясновидица. Я даже не спрашиваю, как ты узнала про камень. Мне некогда. Так что не трать время на пустые уговоры - я не могу отдать Соллу. Передай мой отказ Антонину. Солла ему все равно уже не поможет.
   - Я уже её забрала, - отважно призналась кроха в лицо Северину.
   - Что-что? - и поперхнувшись холодным смешком, Северин отстранил Юму с дороги и метнулся к своему Зверю. Он шарил рукой внутри его пасти, одним глазом косясь на Юму, и недоверчивое выражение его лица менялось на все более ошеломленное и нехорошее.
   - Та-ак! - свирепо протянул обокраденный хозяин дворца, а Юма молча показала ему кожаный кошель, где он хранил рубины, и потрясла его - мол, пожалуйста, смотри, я не обманываю, пусто. - Как ты это сделала?!.
   - Я брала их по одному и уносила, - рассказала Юма.
   - И ты хочешь сказать, что Зверь тебе отдавал?! - изумление Северина было столь велико, что пересиливало его гнев. - Он - отдавал?
   Юма кивнула и уточнила:
   - Не сразу. По одному.
   Северин повернулся к Зверю и вперился в его огромные глаза взглядом, мечущим ледяные молнии.
   - Как это могло быть? Как такое могло произойти? - повторял он, спрашивая не то у Зверя, не то сам у себя.
   - Мы подружились, - слегка виновато объяснила Юма.
   - Зверь, как ты мог меня предать? - твердил Северин, не слушая. Но тут ему вспомнилось другое, и он снова перевел взгляд на Юму: - Но погоди-ка, как же ты могла их уносить по одному, когда я ещё вчера проверял рубины! На месте были все пять!
   - Да, король Докейта мне говорил, - согласилась Юма тем же тихим и немного виноватым голосом - ей было как-то неловко перед Северином, что он так расстраивается и что она знает то, о чем он не знает. - Он приходил ко мне час назад, подбодрить, когда Мэйтир поймал меня в паутину и запер у тебя в подземелье.
   Это было то, о чем Юма не стала рассказывать Туану и Аглае - просто затем, что у неё не было времени. А Докейта успокоил Юму и сказал, что скоро её вызволит кудесник Тха и что Вайка уже освободился и ведет к ней Аглаю и Туана. И ещё он сказал, чтобы она поступила с камнями как собиралась и попробовала образумить Северина. Старый король объяснил свое появление тем, что он, так выразился Докейта, отдал Тапатаке не все долги.
   - Король Докейта сказал, что он проглядел раздвоение Мэйтира, пересказывала Юма. - А Мэйтир тебя обманывает, Северин. Он заметил, что Солла показывает тебе вместо оставшихся двух камней все пять, и скрыл это от тебя. Он хотел сам их присвоить и нарочно поймал меня в паутинный капкан.
   - Я знаю про Мэйтира все, - отмахнулся Северин. - Я распознал его безумие ещё тогда, до всех этих событий, в отличие от всех этих слепцов в Тапатаке. Я сам дурачу его, будто следую его наставлениям.
   - Ничего не все! - возразила Юма. - Ты не знаешь, он затеял избавиться от тебя и завладеть Тапатакой и Зверем! Он давно понял, что ты пытаешься его обманывать.
   - Да что ты можешь знать, ты, несмышленыш! - прорезались нотки ярости в холодном голосе Северина. - Это не имеет никакого значения, что там замышляет Мэйтир, твоя Тапатака давно обречена, что бы ни затевал старый безумец и как бы ни бился Антонин! Его Тапатака с самого начала была ловушкой Мэйтира, вот так-то, кроха. А мой веселый братец, это уж само собой, угодил туда как мошка в цветок росянки. Ты надеешься на эти красивые стекляшки, а спасение вот! - Северин указал на своего Зверя. - Я давно просмотрел не одну тысячу мировых отражений, и как бы ни преломлялись линии событий, исход один.
   - Ну вот же, я ведь говорила, что тебе все небезразлично! - закричала обрадованная Юма с надеждой в голосе.
   - Нет, не безразлично, - помолчав, согласился Северин прежним своим прохладным тоном.
   - Значит, ты поможешь Тапатаке?
   - Помогу. Я спасу её - то, что там есть от настоящей Тапатаки. Когда западня Мэйтира захлопнется и туда ринутся тени, чтобы поживиться душами моего народа, я велю Зверю, и он вернет всех назад. Сюда. А сумасшедшему Мэйтиру достанется пустое царство теней, только и там царствовать ему не придется - Зверь скомкает всю эту разгрызенную скорлупу и выкинет на Дно миров вместе с ним. Но, конечно, Антонину уже не бывать королем - ему такая ноша просто не по плечу. Так что напрасно ты доставляла ему Соллу. И вообще, чем хуже, тем лучше. Я преклоняюсь перед упорством теитян, они превзошли сами себя, но видишь сама, Юма, чем раньше они уступят, тем лучше.
   - Поэтому ты травил Ритти на Тапатаку? - тихонько спросила Юма.
   - Кого? А, ты так называешь Зверя... Да, поэтому. И не зря - сроки уже близки. Взгляни-ка, - повел своим жезлом Северин.
   Стена сбоку от Зверя заблестела, как стеклянная, а потом - будто Юма полетела вдруг над Теей - открылся вид на город. И вид этот был необычен, невероятен, ужасен - из Безбрежного озера катилась огромная волна, цунами выше самой высокой башни в Тее, а вернее, как поняла Юма присмотревшись, волна эта не двигалась, а нависала над чудесным городом, дыбилась, силясь обрушить последнюю преграду перед собой - а её что-то отстраняло, удерживало - и даже издали ощущалось какое-то неимоверное, _последнее_ напряжение, с каким сталкивались здесь сила против силы.
   - Эге, - удовлетворенно произнес Северин, оценив положение. - Ну вот, с этой твоей болтовней я едва не проморгал момент. Пора поработать Зверю!
   - Что ты хочешь делать? - закричала Юма.
   - Нанести завершающий удар, конечно.
   - Нет! - она кинулась между ним и Зверем. - Не надо, Северин!
   - Я же тебе все объяснил, Юма, - он смотрел куда-то сквозь неё своим ледяным взглядом. - Уйди, девочка, ты заслоняешь мне Зверя. Ты что, не хочешь, чтобы я спас твоих друзей?
   Северин уже приготовил свой жезл, тот свой Ключ от Нимрита, которым он повелевал Зверю. Юма бессильно глядела на него сквозь ручьем текущие слезы, отчаявшись переубедить его, он тоже, тоже, как его учитель Мэйтир, был безумен, и тогда - тогда она бросилась к Зверю и стала гладить огромную морду, громко умоляя не слушать Северина.
   - Зверь, велю! - прозвучал за её спиной спокойный и непререкаемый голос.
   - Нет! Не слушайся его, умненький Ритти!..
   - Зверь, поднимись, вздыбься!.. Велю!
   - Ритти, нет!.. Нет!
   - Ударь вместе с той волной и сломи защиту ложной Тапатаки!..
   - Помоги им и прогони эту волну!.. - Юма, сорвав голос, уже не кричала, а шептала, повернув лицо вверх и вправо, туда, где высилось над ней мохнатое угольное ухо. - Пожалуйста, послушай меня, миленький Ритти!
   - Чего ты ждешь? - и в ледяном голосе за спиной Юмы послышалось раздражение и испуг, будто что-то треснуло в этом космическом льде. - А ну-ка, девчонка, поди прочь, ты мне мешаешь!
   Припавшая к морде Зверя Юма ощутила на своем плече крепкую ладонь Северина и что было сил вцепилась в шерсть Зверя.
   - М-м-м... До чего же ты довел себя своим чистоплюйством, Северин! раздался в этот миг насмешливый голос Мэйтира. - Похоже, ты и над Зверем уже потерял власть. Какая-то малявка управляется с ним лучше тебя, и ведь без Ключа, э?
   Выпустив плечо Юмы, мятежный принц Тапатаки резко обернулся. Мэйтир ехидненько посмеивался в нескольких шагах.
   - Так значит, выкинуть старого умалишенного учителя на Дно миров как смятую скорлупу - это ты задумывал... э-э-э... когда клялся мне в верности и послушании, а, Северин?
   - Ты ведь собирался быть там, Мэйтир! - Северин качнул головой в сторону стены, где виднелась Тапатака. - Зачем ты...
   - Зачем! - передразнил Мэйтир. - Не зачем, а как - как я выбрался из капкана, это ведь ты хочешь спросить, м-м?
   Учитель Северина похихикал и продолжал:
   - Просто поражаюсь, неужели ты всерьез надеялся удержать меня в той никудышненькой западне? Тебе удалось меня удивить, уж такой-то глупости я от тебя не ждал. Впрочем, я и правда сперва попался.