Страница:
Переход в обжигающую атмосферу горячего кислорода очень слабо подействовал на Чииллу: его тело слегка увеличилось. Когда стало теплее, он начал осторожно двигаться в воздушных потоках, оберегая свой твердый остов от разрушения.
В доке было полным-полно Пашти. Чтобы поглазеть на Шиста, они прекратили перетаскивать грузы, огромное количество глаз светилось восхищением. Клешнеобразные манипуляторы застыли, ухватившись за узлы, корзины и пакеты, свисающие перед ними с антигравов. Шисти не так часто посещали Тахаак.
Пашти почти не изменились с тех пор, как Чиилла последний раз наведывался сюда. Трех с половиной метров в длину, они имели восемь симметрично расположенных многосуставчатых ножек, которые заканчивались мышечными манипуляторами из мягкой ткани, сверху защищенной твердой роговицей. Манипуляторы обладали невероятной силой тяги. Ножки были покрыты постоянно вибрирующим волосяным покровом. Толстая кожаная шкура от циклов шелушилась и обрастала новой роговицей. Два огромных глаза и четыре поменьше располагались на вытянутом башнеподобном спинном хребте. Спереди посередине росли две мощные клешни, которые, вытягиваясь, исследовали среду и ловко орудовали предметами материального мира.
Тело Чииллы нагрелось так, что возникла опасность раскрошиться на тысячи осколков, и он ринулся внутрь запутанного лабиринта тоннелей, из которых состояла среда обитания Пашти. Он проходил через соединенные множеством коридоров отсеки — это было не менее сложно, нежели жонглировать звездами. Может быть, подобные нерациональные сооружения возникли из-за кислородных потоков.
Гравитация сделала свое дело — на теле Чииллы появились микроскопические трещины, и он напряг свои кристаллы, придавая им большую твердость. Погруженный в размышления о замыслах Ахимса, он не заметил охранников возле двери в Центральную Совещательную Палату Пашти. Глаза охранников высунулись, ножки укоротились, и Чиилла проследовал в мозговой центр среды Пашти, не услышав и шепота протеста. Только кислородные испарения все еще кипели там, где побывало его ледяное космическое тело.
В ближайшем будущем циклы становились настоящей угрозой. Как ни старался Советник Раштак: не замечать перемен, нельзя было игнорировать неотвратимое. Его тело уже начало меняться. Кожа сменилась всего два дня назад, а грубый защитный хитон уже сформировался начал твердеть. В то же время его живой ум начал отказывать при решении некоторых важных проблем, в основном оставаясь полноценным.
Он был ненасытен и ублажал себя вкусной пищей, когда в его ушах зажужжал зуммер.
— Раштак, — просигналил он, и чувствительные волоски на его многосуставчатых ножках завибрировали.
Зуммер снова издал жужжание.
— Советник! Только что в док прибыл Шист. Он движется по центральным коридорам и почти достиг Совещательной Палаты. Какие будут приказания, советник?
Как типично! Застигнутые врасплох подчиненные начали подлизываться к начальству, неспособные действовать самостоятельно. Проклятые циклы! Проклятый Шист! Что он здесь делает?
— Пропустите его, — решил Раштак, клацая зубами, и его вибраторы забренчали в ушном устройстве. — Шисти не понимает, что другие живут по расписанию. Сообщите остальным советникам, что он здесь. Скажите…
— Советник, Шист находится у двери в Палату. Надо ли задержать его у входа?
Даже ненормальный кретин не стал бы пытаться остановить Шиста! Неужели циклы настолько затуманили нам мозг?
— Нет! Впустите его! Пусть он делает все что хочет! Это Шист! Послушай… отдохни. — Увещевая, Раштак издавал громкое вибрирующее мурлыканье. Фиолетовые небеса! Как по-разному действуют циклы на Пашти. Кое-кого, повышенного в чине, как, например, этого охранника, они делали агрессивными.
Раштак сумасшедше просигналил, созывая совет, и повернулся, проклиная свое негнущееся тело. Потом он почувствовал легкую дрожь. Фиолетовые проклятья циклам и тому, что они сделали с разумными существами! Он поборол страстное желание разразиться местными ругательствами и протиснулся через дверь в коридор.
Услышав его властный сигнал и почуяв вибрацию поверхности под собой, отовсюду сбегались раболепные Пашти.
Шист был недвижим, он поглощал энергию горячего света, и его темно-фиолетовая окраска приобретала лавандовый оттенок. Началась конденсация: с огромного тела Чииллы капала влага, на полу растекалась лужа. На крупных кристаллах все еще оставались пятна инея. Раштак замедлил шаги, увидев, что несколько советников опередили его. Значит, они все еще слушались его, но кто знает, сохранится ли эта стабильность после нового цикла?
Яростный взрыв эмоций волной прокатился по чувствительному волосяному покрову конечностей Раштака. Зов природы!
Он ощутил покалывание в мозгу, пробежавшее затем по позвоночнику вдоль репродуктивных органов, через желудок и вернувшееся в конечности. Изо всех сил он старался побороть этот всплеск эмоций.
— Сейчас не время, — проскрипел он, заглушая вибрацию. В обычной жизни Шисти никогда не посещали систему Скаха. Они считали, что слишком кипучая деятельность мешает их сосредоточенности. Постоянные взлеты и посадки, вибрация машин, бесконечная болтовня Пашти — все это нарушало их мыслительный процесс. Сейчас, ввиду скорого наступления циклов, присутствие Шиста могло означать только одно: где-то в цивилизованном космосе случилось серьезное происшествие. Или должно случиться. Шист мог показаться и для того, чтобы сообщить о каком-то нежелательном научном феномене, который Пашти неспособны были распознать из-за несовершенства своего оборудования. Было уже известно, что Шист свалился с небес в дикой спешке, крайне возбужденный, излучающий все мыслимые и немыслимые цвета, его появление сопровождали радиопомехи, и он буквально сочился ультрафиолетом — и все это для того, чтобы как-то выйти на связь с Пашти. Он использовал неизвестные Пашти математические формулы, но все-таки была надежда, что понимание будет достигнуто, как это бывает обычно между разумными существами.
Раштак добрался до подиума и опустил свое тело в ставшие теперь неудобными пазы. Фиолетовое проклятие циклам! Он сложил свои конечности, пристроил резонаторы в ушных отверстиях и отрегулировал программу перевода, которая помогла бы ему в беседе с Шистом.
— Доброго здравия, старейшина, — попытался начать разговор Раштак, наблюдая за переливами цветов остроконечной груды кристаллического разума.
Зуммер слухового устройства хранил молчание, видимо, он только начал настраиваться на связь с Шистом. Каждое кристаллическое существо имело свой язык, свою математическую схему, понятную всем остальным Шисти, Пашти и Ахимса требовалось время, чтобы разобраться в сложных цифровых записях и точных математических формулах, спектральных излучениях и тепловых перепадах языка Шисти. Процесс перевода никогда не имел стопроцентного успеха. Раштак ничего не мог поделать, он только старательно вслушивался в обрывки слов среди шума и треска. Насколько больше они узнали бы, если бы могли полноценно общаться с Шисти, если бы могли проникнуть во все их мысли! Может быть, тогда Пашти покончили бы с фиолетовым проклятьем циклов? Зуммер зажужжал:
— Прихожу/ отмечаю/ прихожу /отмечаю/ Пашти/ Зовите меня/ Чиилла/ звук/ звездная/ волна/ делать Чиилла/ слышать/ Ахимса/ звал/ Ахимса/ Ахимса волновался/ циклы/ Пашти/ приходят/ вопрос/ Знаешь/ планета/ виды/ называли люди/ вопрос/ Запрещенная/ планета/ люди/ сейчас/ Так/ Ахимса/ хотят/ привезти/ люди/ космос/ Пашти/ цель/ прерывание/циклов/ Пашти/ люди/ виды/ больные/ виды/ Сделать/ Пашти/ больные/ Фиолетовые времена/ приходят/ Пашти/ результат/ взаимодействия/ Ахимса/ вмешательство/ Плохо/ будущее/ цивилизация/ Много/ хлопоты/ может/ приходить/ космос/ Чиилла/ приходит/ предупредить/ Пашти/ Пашти/ делают/ космос/ безопасный/
Раштак внимательно слушал мягкую речь Шиста, который называл себя Чииллой. Сколько стадий перевода прошла эта речь, прежде чем стать понятной? Сколько нюансов упущено? Люди? Ахимса валяют дурака с запрещенными в космосе видами? Раштак почувствовал, что другие советники начали волноваться. Он внимательно обдумывал ответ.
— Мы благодарим Чииллу. Люди нам неизвестны. Эту проблему нам решить трудно — приходят циклы. Почему Ахимса нарушают запреты? Подобные действия неразумны.
— Сумасшедшие/ виды/ люди/ Ахимса/ очень боятся/ Пашти/ сейчас/ Шисти/ не хотят/ люди/ космос/ Слишком шумно/ Слишком/ яростно/ вызывает/ очень/ много/ беспокойства/ Отнимает/ слишком/ много/ времени/ от размышлений/ Разрушение/ цивилизации/ конец/ цивилизованное/ общество/ Восклицание/ Ахимса/ не знают/ чем/ имеют/ дело/ Восклицание/
Раштак уловил конечный восклицательный знак. Шист был встревожен! Внезапная дрожь пробежала по его телу. Шисти взрывали звезды для забавы. Почему их так взволновали эти примитивные существа с запрещенной планеты, с которыми дурачатся Ахимса? Где-то в подсознании мелькнула мысль, что Шист спятил. Но кто знает этих Шисти? Многое могло случиться за тринадцать миллиардов лет их плаванья в космосе. Пашти жили среди звезд только несколько миллионов лет. Ахимса могли знать, что они находятся в космосе так долго, что утратили прежнюю форму и стали исключительно космическими существами, приспособленными к слабой или нулевой гравитации. Именно этот факт можно считать первой причиной того, что они когда-то вытащили Пашти из их вечной ловушки. Раштак усмехнулся. Они сделали это, чтобы спасти Пашти от циклов, последствий которых, по словам Чииллы, они теперь опасаются,
Он помолчал. Зачем было Ахимса возиться с ненадежными существами? Какой смысл в этой лжи? Ахимса получали удовольствие от своей рассудительности — это продлевало их жизнь, и больше всего на свете Ахимса лелеяли длительность своего существования. Зачем Пашти взяли на себя так много крайне важных для Ахимса производств и занятий? Единственным временным перерывом в этой деятельности Пашти были семисотшестидесятилетние циклы.
— Как Ахимса намереваются использовать людей? — спросил Раштак.
— Не/ знать/, — ответил Чиилла, — Ахимса/ не действовать/ разумно/
— Что ты посоветуешь? — собрав достаточно информации, чтобы сделать какой-то вывод, спросил второй советник.
Раштак подавил вспышку раздражения. Проклятые циклы! Они так действуют на всех, провоцируя эмоциональные взрывы, отвлекая от спокойного размышления.
— /Чиилла/ не/ знает/ Люди/ теперь/ проблема/ Пашти/ тоже/ вопрос/ Что/ вы/ будете/ делать/ вопрос/
— Подумай сам, — ответил Раштак. Прервав Шиста, он опередил своих коллег. — Ведь ты все слышал. Это самое огорчительное. Мне трудно разделить эмоции и разумную мысль.
— Согласны! — скрежет заполнил Центральную Совещательную Палату.
— Советники, — начал Раштак. — Мы стоим перед серьезной проблемой. У нас много работы. На нас наступают циклы, худшего времени быть не может. Я…
— А мы можем доверять Шисту? — взволнованно воскликнул Аратак.
Все разом, не слушая друг друга, завибрировали, создавая невообразимый грохот.
— Прекратите! Подумайте! — взревел Раштак, приводя собрание в чувство. — Во-первых, — продолжал он, из последних сил собирая остатки воли и внимания, — мы должны узнать, что представляют собой существа под названием “люди”. — Его конечности настраивали компьютер на понятие “люди”. Экран оставался пустым. Он сделал вторичный запрос. Опять пустота. Стало быть, они ничтожно малы и незначительны. — Проклятые циклы! — проскрежетал он. Теперь он мог с уверенностью сказать, что впереди долгая ночь.
— Несмотря на дурные предчувствия, меня это позабавит, — Клякса откатился в контрольный отсек и проверил все мониторы. Обменивающиеся шутками люди заполнили залы. — Даже сейчас они не верят, что поднимутся в небо. Это будет весело.
Толстяк сформировал манипулятор, одним глазом просматривая параметры образующегося поля, другим уставившись на Кляксу.
— Неужели ты думал, что они поверят?
Дрожащим голоском Клякса пропищал:
— Нет. Я даже представляю, что будет дальше. Самые надменные и самоуверенные будут особенно забавны.
— Смотри не навреди им. Мы должны осторожно поднять их. У них очень хрупкие тела. Ты должен помнить об этом. Мертвые люди нам не нужны.
Клякса понимающе пискнул и направил один глаз-стебель на монитор, показывающий центральный коридор в земном сооружении далеко внизу.
— Русский и американец вызвались быть первыми.
— Почти десять часов. Ты готов?
— Ну что, дубиноголовый, ты спокоен, а?
Мэрфи улыбнулся Дайиэлсу.
— Ну и что тут такого? Мы выйдем отсюда на пару секунд, а когда ничего не произойдет, вернемся обратно.
Даниэлс бросил на Мэрфи суровый взгляд,
— Ага, ладно, вы, два психа, получите что хотите. Мне это не нравится. Довольно и того, что русский шарил на кухне вопреки приказу. Но на пару с ним и ты?
— Расслабься, Сэм. Связи Востока с Западом. Маленков — хороший парень.
— Молись, чтобы пришельцы оказались реальностью, приятель, тогда тебе все спишется.
Мэрфи оглянулся и увидел Стукалова, занятого с Маленковым. Он не мог услышать слов, но по каменному лицу Николая догадался о содержании разговора.
— Ну, почти десять часов, капитан. Нам лучше выйти и делать, что положено,
— Надеюсь, что ты там не замерзнешь, Мэрф. — Даниэлс ткнул пальцем в грудь Мэрфи. Ему было страшно не по себе.
Он быстро взглянул на часы и посмотрел в глубь коридора. Люди болтали и с интересом поглядывали по сторонам. Мэрфи сглотнул, перекинул через плечо полевую сумку и пошел к выходу. Маленков оторвался от Стукалова и кивнул Мэрфи:
— Ловко мы это провернули, товарищ американец.
— Ну ладно, могло быть и хуже,
— То есть?
— Мы могли бы убить друг друга и отбывать наказание в аду.
Мэрфи подошел к двери.
— Как ты думаешь, долго нам придется пробыть снаружи в этой одежде, пока они не впустят нас назад?
— Думаю, впереди у меня есть запас в тридцать лет.
— Ну что ж, пора. Давай поиграем в пингвинов, — Мэрфи открыл дверь. Пурга тут же забросала его одежду мельчайшими льдинками. Когда он ступил навстречу арктическому ветру, под ногами заскрипел снег.
С вещмешком за плечами Маленков шел позади него.
— Ну, мой красный дружок, вот и посадочная площадка. Ну и что дальше?
-Будем стоять и дрожать от холода. — Маленков повернулся спиной к ветру. — А пузырь спускается и окружает нас?
— Эй, ты сечешь? Нас все еще переводят. Вот дерьмо, парень. Как ты думаешь, какое у них есть оборудование?
— Надеюсь, обогреватели есть.
— Да, хорошо бы.
Мэрфи поднял глаза к небу. Ничего.
— Пузырь в задницу.
— Твоя задница — пузырь?
Маленков обхватил себя руками, защищаясь от бешеных порывов ветра.
Мэрфи посмотрел на часы.
— Ну и долго нам еще ждать?
Мэрфи оглянулся назад и увидел Даниэлса, одетого в парку: тот вышел понаблюдать за ними. Стукалов стоял справа от него.
— Или они скажут нам вернуться, или мы замерзнем к чертям собачьим.
— Уже!
Борясь с ветром, Мэрфи прищурил глаза и осмотрелся — вокруг белела ледяная пустыня.
— Если честно, я бы свалил… о, дерьмо!
Ветер так внезапно стих, что Мэрфи с трудом удержался на ногах. Они с Маленковым устояли и почувствовали, что под ногами появилось что-то твердое.
— Святая Богоматерь! — гулко прозвучал голос Маленкова.
Мэрфи широко разинул рот, сердце его неровно забилось. Они плавно отделились от земли, не чувствуя силы притяжения, ничего не чувствуя. Даже воздух стал теплее.
Воздух с хрипом вырвался из их легких, когда они взглянули вниз и увидели убегающую Землю.
— Эй, парень, этого не может быть! Говорю тебе, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
— Черт побери! — Сэм позабыл о зверском холоде. — Черт… побери.
Мэрфи и Маленков поднялись в небо. В Арктике только рассветало, и мерцающие сферу трудно было различить в туманном небе.
— Что это? — Стукалов был тоже в недоумении.
— Капитан! — окликнул Сэма Мэйсон. — Что происходит?
— Они только что забрали Мэрфи.
— Ну, по их расписанию они должны забирать по два человека каждые тридцать секунд.
— Тогда шевелись, дурная башка! Иди сюда!
Мэйсон и Круз заспешили вперед, но Сэм едва ли видел их вопрошающие взгляды. Даже когда они ступили на посадочную площадку, он все еще не мог оторвать глаз от тающей точки, которая когда-то была его лейтенантом.
Он не заметил, как пузырь окружил Мэйсона и Круза, и поймал его взглядом, только когда он поднялся в серое небо.
— Значит, это не сон, — упавшим голосом проговорил Стукалов.
— Ага, похоже что так. — Только сейчас Сэм начал приходить в себя. — О боже! Что с нами будет?
Быстро взглянув на Виктора Стукалова, Шейла отметила, что он полностью контролирует себя. Вокруг них кружился и резвился ветер, ледяные кристаллы бились бесшумно о пузырь, отскакивали и падали и снова кружились вокруг сферы.
Ей казалось, что она стоит в огромном бильярдном шаре.
Шейла прикусила губу и чуть не закричала, когда они оторвались от земли. Вокруг нее в молочной пелене арктического холода, закручиваясь в спирали, танцевали снежные вихри. Снежная планета под ней стремительно падала вниз. Шейла закрыла глаза, стараясь отвлечься от этой картины.
Прогулка к посадочной площадке обессилила ее. Она никогда не сможет забыть уносящихся в небеса Сэма Даниэлса и Моше Габи.
— Невероятно, — переводя дыхание, прошептал Виктор Стукалов.
Она приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на него. Стиснув челюсти, он напряг мускулы лица; взгляд его был холоднее клинков мерзлого воздуха, бесновавшегося снаружи. Шейла кинула на него мимолетный изучающий взгляд и увидела, что он с любопытством наблюдает за ней. Она поборола страстное желание снова закрыть глаза и взглянула в ужасе вниз, на стремительно удалявшуюся от них Землю.
Ускорение должно было сбросить их вниз. Шейла старалась не думать об этом и сохранять присутствие духа. Но, как ни странно, они все еще поднимались вверх, и мимо них проносились мутно-серые рваные облака.
— Боишься?
— Думаю, что совру, если скажу, что не боюсь. — Она пыталась говорить спокойно, но в голосе помимо ее воли прозвучали истеричные нотки. Сердце стучало подобно барабану лондонского симфонического оркестра, исполняющего музыку Вагнера. Ее не так давно опустошенный мочевой пузырь вновь требовал облегчения. Мутило. Ох, этот чертов страх!
— А я… да лучше бы меня среди бела дня сбросили в центр Кабула!
— Давай сменим тему.
— Отлично, мы все еще не знаем, куда направляемся. Почему именно мы? Чего хотят эти пришельцы? — Стукалов осторожно переступил с ноги на ногу на закругленном днище пузыря и заложил руки за спину.
Несмотря на все старания, каждый мускул в теле мужчины дрожал — как и у нее.
— Фактов явно не хватает, майор. Проклятье, а что, если эта штуковина разорвется, что, если лопнет?
— Итак, — рассуждал Стукалов, — мы наемники. Никто не отклонил зов судьбы. Откуда они узнали, что мы сделаем это? Как они смогли выбрать именно таких, как мы, таких, кто отправится с ними при первой возможности? Как им удалось так хорошо узнать нас?
— Если они могут сделать… такое, я думаю, им вовсе не трудно просмотреть все компьютерные файлы.
— Все, кого они выбрали, отличные специалисты. Ты заметила? Наша группа разведки — все женщины — является отличным дополнением бойцам. Мое разведывательное подразделение состоит из лучших офицеров КГБ. Рота американцев сопровождается женщинами — лучшими кадровыми офицерами ЦРУ.
— Я заметила. И мне не кажется, что собирать нас всех вместе — так уж хорошо с точки зрения морали.
— Неужто они собираются плодить нас, как крыс? Мы что, в клетке? — Он машинально указал рукой на окружавший их пузырь. Теперь они плыли сквозь облака. Беззвучно и стремительно поднимались ввысь. — Они взяли неодинаковое количество мужчин и женщин, самцов и самок — неужели это простое совпадение? Какой в этом смысл? Два к одной? И женщины будут дефицитом?
Небо стало удивительно синим, далеко внизу посверкивали облака, и лучи южного солнца освещали их неровные белые края.
— Наш мир откупился нами, майор. — Она приложила все силы, чтобы справиться с головокружением, и посмотрела на Стукалова. — Ты знаешь, что Ахимса записывают все наши разговоры. Они продолжают переводить.
Он пожал плечами.
— В каждом подразделении Советской Армии есть свой кагэбэшник и политкомиссар. Я привык находиться под наблюдением.
Она взглянула в сгустившуюся синеву неба. Головокружение уменьшилось. Шейла уже не боялась упасть вниз — уносившиеся прочь облака исчезли из вида.
Ей помогало то, что она заставляла себя мыслить.
—Я представила, как трудно послать ко всем чертям кого-нибудь, обладающего могуществом Ахимса. Поставь на их место наши уважаемые правительства, ты смог бы послать их?
— Нет, думаю, что не смог бы. Как-никак я солдат Советского Союза. Защищать мой народ — это мой долг.
Глаза его стали настороженными — в темнеющем небе засветились звезды.
— Пропаганда? Не надо, я знаю, что ты сторонник жесткой дисциплины.
— Но тренировка и дисциплина помогают сориентироваться в любой ситуации. Советскому солдату просто необходимо знать, какой дорогой идти, как стрелять, уметь идти без сна трое суток, не замерзнуть в снегу в одной шинели. У нас вовсе не обязательно строиться в колонны под началом офицера, чтобы уметь обращаться с картой.
Если пузырь лопнет здесь, она умрет еще до того, как коснется земли. Она даже не запомнит падения. Это уже легче.
— Сомневаюсь, что они выдадут вам шинель или карту.
Он натянуто улыбнулся.
— Нет… скорее всего нет.
Шейла выжидающе уставилась в черное пространство наверху. Неужели где-то там и в самом деле затаился космический корабль пришельцев? Неужели этот пузырь привезет их в царство научной фантастики? Как жаль, что она видела только один фантастический фильм об этом, только вторую серию “Звездных войн”. Тогда он показался ей банальным и скучным.
Она почувствовала, что рука Стукалова обняла ее за плечи. В другое время Шейла смерила бы его ледяным взглядом и презрительно оттолкнула бы руку. Теперь же это прикосновение явилось для нее облегчением; как всякое человеческое существо, она нуждалась в поддержке.
— Понимаешь, все это не ново. Любая сильная власть в нашей истории подчиняла себе слабых. Как я понял, Ахимса проделали большую работу, чтобы узнать, что мы собой представляем.
Она покрепче прижалась к нему.
— Самое любопытное то, что вся операция проходит втайне. И в этом есть смысл. Значит, существует кое-что или что-то более могущественное, чем Ахимса. Если Ахимса проиграют, что смогут сделать земляне со своими слабыми возможностями?
Он окинул мрачным взглядом окружавшее их звездное великолепие и кивнул.
— Может быть, нам предстоит быть гладиаторами. Скажи мне, что чувствуют бойцовые петухи, когда их собирают в стаю и погружают на судно, идущее к другому материку?
— Наверное, они чувствуют себя гладиаторами или мясом для ножа мясника. Не знаю почему, но нас перевозят явно незаконно. Втайне от кого-то… Толстяк особенно упирал на то, что нам не следует попадаться.
Она заставила себя посмотреть вниз и увидела земной шар, который продолжал удаляться от них. Насколько? Странно подумать, что она жила на этой сияющей яркой планете. Там внизу ждал ее Типс. Ей отчаянно захотелось оказаться дома, в своей унылой квартирке. Шейла взглянула наверх, и ей показалось, что где-то вдали посверкивает какой-то серебряный предмет.
— Знаешь, если бы я поверила в то, что все это реальность, я бы не смогла справиться со страхом.
Его рука крепче сжала ее плечо.
— Это одно из преимуществ неведения.
— Точно. Смотри, вот оно.
Сглотнув, Виктор Стукалов проследил за ее указательным пальцем.
Кусок серебра вырастал во что-то напоминающее по форме длинный клин. С задней стороны выдавались странного вида шипы. Острый нос, ощетинившийся всевозможными приспособлениями, напоминал хромированную рождественскую елку с длинным тонким наконечником. Именно таким представлялся Шейле космический корабль. Тем временем он продолжал расти. Казалось, он падает прямо на них, становясь все больше и больше.
— О боже! — Стукалов онемел от изумления. — Как ухитрились наши радары прошляпить его? Он огромен. Он…
Она почувствовала, что он задрожал, и сжала его руку, чтобы успокоить его и самой успокоиться.
В днище фантастического судна показалось черное отверстие. Ощущения Шейлы изменились. Теперь ей не казалось, что корабль падает на них: напротив, они с немыслимой скоростью неслись к скучно-серому днищу судна, направляясь прямо в черную дыру. Вселенная над ними стала серой. Только по сторонам были видны звезды. Под ногами внизу уносился вдаль круглый мячик Земли, такой теплый, родной, навсегда далекий.
Они нырнули в черное отверстие. Шейла закрыла глаза.
— Я не верю своим глазам!
— Я тоже, — прошептал Виктор. — Сколько весит эта штуковина! Она огромна!
Голос напугал их:
— Познакомьтесь с размерами судна: максимальная длина триста двадцать шесть земных километров, Максимальная ширина — девяносто один километр. Корабль получает энергию от механизма, который мы можем в переводе назвать генератором нулевой сингулярности. К сожалению, майор Стукалов, наши физики ушли далеко вперед.
В доке было полным-полно Пашти. Чтобы поглазеть на Шиста, они прекратили перетаскивать грузы, огромное количество глаз светилось восхищением. Клешнеобразные манипуляторы застыли, ухватившись за узлы, корзины и пакеты, свисающие перед ними с антигравов. Шисти не так часто посещали Тахаак.
Пашти почти не изменились с тех пор, как Чиилла последний раз наведывался сюда. Трех с половиной метров в длину, они имели восемь симметрично расположенных многосуставчатых ножек, которые заканчивались мышечными манипуляторами из мягкой ткани, сверху защищенной твердой роговицей. Манипуляторы обладали невероятной силой тяги. Ножки были покрыты постоянно вибрирующим волосяным покровом. Толстая кожаная шкура от циклов шелушилась и обрастала новой роговицей. Два огромных глаза и четыре поменьше располагались на вытянутом башнеподобном спинном хребте. Спереди посередине росли две мощные клешни, которые, вытягиваясь, исследовали среду и ловко орудовали предметами материального мира.
Тело Чииллы нагрелось так, что возникла опасность раскрошиться на тысячи осколков, и он ринулся внутрь запутанного лабиринта тоннелей, из которых состояла среда обитания Пашти. Он проходил через соединенные множеством коридоров отсеки — это было не менее сложно, нежели жонглировать звездами. Может быть, подобные нерациональные сооружения возникли из-за кислородных потоков.
Гравитация сделала свое дело — на теле Чииллы появились микроскопические трещины, и он напряг свои кристаллы, придавая им большую твердость. Погруженный в размышления о замыслах Ахимса, он не заметил охранников возле двери в Центральную Совещательную Палату Пашти. Глаза охранников высунулись, ножки укоротились, и Чиилла проследовал в мозговой центр среды Пашти, не услышав и шепота протеста. Только кислородные испарения все еще кипели там, где побывало его ледяное космическое тело.
* * *
В ближайшем будущем циклы становились настоящей угрозой. Как ни старался Советник Раштак: не замечать перемен, нельзя было игнорировать неотвратимое. Его тело уже начало меняться. Кожа сменилась всего два дня назад, а грубый защитный хитон уже сформировался начал твердеть. В то же время его живой ум начал отказывать при решении некоторых важных проблем, в основном оставаясь полноценным.
Он был ненасытен и ублажал себя вкусной пищей, когда в его ушах зажужжал зуммер.
— Раштак, — просигналил он, и чувствительные волоски на его многосуставчатых ножках завибрировали.
Зуммер снова издал жужжание.
— Советник! Только что в док прибыл Шист. Он движется по центральным коридорам и почти достиг Совещательной Палаты. Какие будут приказания, советник?
Как типично! Застигнутые врасплох подчиненные начали подлизываться к начальству, неспособные действовать самостоятельно. Проклятые циклы! Проклятый Шист! Что он здесь делает?
— Пропустите его, — решил Раштак, клацая зубами, и его вибраторы забренчали в ушном устройстве. — Шисти не понимает, что другие живут по расписанию. Сообщите остальным советникам, что он здесь. Скажите…
— Советник, Шист находится у двери в Палату. Надо ли задержать его у входа?
Даже ненормальный кретин не стал бы пытаться остановить Шиста! Неужели циклы настолько затуманили нам мозг?
— Нет! Впустите его! Пусть он делает все что хочет! Это Шист! Послушай… отдохни. — Увещевая, Раштак издавал громкое вибрирующее мурлыканье. Фиолетовые небеса! Как по-разному действуют циклы на Пашти. Кое-кого, повышенного в чине, как, например, этого охранника, они делали агрессивными.
Раштак сумасшедше просигналил, созывая совет, и повернулся, проклиная свое негнущееся тело. Потом он почувствовал легкую дрожь. Фиолетовые проклятья циклам и тому, что они сделали с разумными существами! Он поборол страстное желание разразиться местными ругательствами и протиснулся через дверь в коридор.
Услышав его властный сигнал и почуяв вибрацию поверхности под собой, отовсюду сбегались раболепные Пашти.
Шист был недвижим, он поглощал энергию горячего света, и его темно-фиолетовая окраска приобретала лавандовый оттенок. Началась конденсация: с огромного тела Чииллы капала влага, на полу растекалась лужа. На крупных кристаллах все еще оставались пятна инея. Раштак замедлил шаги, увидев, что несколько советников опередили его. Значит, они все еще слушались его, но кто знает, сохранится ли эта стабильность после нового цикла?
Яростный взрыв эмоций волной прокатился по чувствительному волосяному покрову конечностей Раштака. Зов природы!
Он ощутил покалывание в мозгу, пробежавшее затем по позвоночнику вдоль репродуктивных органов, через желудок и вернувшееся в конечности. Изо всех сил он старался побороть этот всплеск эмоций.
— Сейчас не время, — проскрипел он, заглушая вибрацию. В обычной жизни Шисти никогда не посещали систему Скаха. Они считали, что слишком кипучая деятельность мешает их сосредоточенности. Постоянные взлеты и посадки, вибрация машин, бесконечная болтовня Пашти — все это нарушало их мыслительный процесс. Сейчас, ввиду скорого наступления циклов, присутствие Шиста могло означать только одно: где-то в цивилизованном космосе случилось серьезное происшествие. Или должно случиться. Шист мог показаться и для того, чтобы сообщить о каком-то нежелательном научном феномене, который Пашти неспособны были распознать из-за несовершенства своего оборудования. Было уже известно, что Шист свалился с небес в дикой спешке, крайне возбужденный, излучающий все мыслимые и немыслимые цвета, его появление сопровождали радиопомехи, и он буквально сочился ультрафиолетом — и все это для того, чтобы как-то выйти на связь с Пашти. Он использовал неизвестные Пашти математические формулы, но все-таки была надежда, что понимание будет достигнуто, как это бывает обычно между разумными существами.
Раштак добрался до подиума и опустил свое тело в ставшие теперь неудобными пазы. Фиолетовое проклятие циклам! Он сложил свои конечности, пристроил резонаторы в ушных отверстиях и отрегулировал программу перевода, которая помогла бы ему в беседе с Шистом.
— Доброго здравия, старейшина, — попытался начать разговор Раштак, наблюдая за переливами цветов остроконечной груды кристаллического разума.
Зуммер слухового устройства хранил молчание, видимо, он только начал настраиваться на связь с Шистом. Каждое кристаллическое существо имело свой язык, свою математическую схему, понятную всем остальным Шисти, Пашти и Ахимса требовалось время, чтобы разобраться в сложных цифровых записях и точных математических формулах, спектральных излучениях и тепловых перепадах языка Шисти. Процесс перевода никогда не имел стопроцентного успеха. Раштак ничего не мог поделать, он только старательно вслушивался в обрывки слов среди шума и треска. Насколько больше они узнали бы, если бы могли полноценно общаться с Шисти, если бы могли проникнуть во все их мысли! Может быть, тогда Пашти покончили бы с фиолетовым проклятьем циклов? Зуммер зажужжал:
— Прихожу/ отмечаю/ прихожу /отмечаю/ Пашти/ Зовите меня/ Чиилла/ звук/ звездная/ волна/ делать Чиилла/ слышать/ Ахимса/ звал/ Ахимса/ Ахимса волновался/ циклы/ Пашти/ приходят/ вопрос/ Знаешь/ планета/ виды/ называли люди/ вопрос/ Запрещенная/ планета/ люди/ сейчас/ Так/ Ахимса/ хотят/ привезти/ люди/ космос/ Пашти/ цель/ прерывание/циклов/ Пашти/ люди/ виды/ больные/ виды/ Сделать/ Пашти/ больные/ Фиолетовые времена/ приходят/ Пашти/ результат/ взаимодействия/ Ахимса/ вмешательство/ Плохо/ будущее/ цивилизация/ Много/ хлопоты/ может/ приходить/ космос/ Чиилла/ приходит/ предупредить/ Пашти/ Пашти/ делают/ космос/ безопасный/
Раштак внимательно слушал мягкую речь Шиста, который называл себя Чииллой. Сколько стадий перевода прошла эта речь, прежде чем стать понятной? Сколько нюансов упущено? Люди? Ахимса валяют дурака с запрещенными в космосе видами? Раштак почувствовал, что другие советники начали волноваться. Он внимательно обдумывал ответ.
— Мы благодарим Чииллу. Люди нам неизвестны. Эту проблему нам решить трудно — приходят циклы. Почему Ахимса нарушают запреты? Подобные действия неразумны.
— Сумасшедшие/ виды/ люди/ Ахимса/ очень боятся/ Пашти/ сейчас/ Шисти/ не хотят/ люди/ космос/ Слишком шумно/ Слишком/ яростно/ вызывает/ очень/ много/ беспокойства/ Отнимает/ слишком/ много/ времени/ от размышлений/ Разрушение/ цивилизации/ конец/ цивилизованное/ общество/ Восклицание/ Ахимса/ не знают/ чем/ имеют/ дело/ Восклицание/
Раштак уловил конечный восклицательный знак. Шист был встревожен! Внезапная дрожь пробежала по его телу. Шисти взрывали звезды для забавы. Почему их так взволновали эти примитивные существа с запрещенной планеты, с которыми дурачатся Ахимса? Где-то в подсознании мелькнула мысль, что Шист спятил. Но кто знает этих Шисти? Многое могло случиться за тринадцать миллиардов лет их плаванья в космосе. Пашти жили среди звезд только несколько миллионов лет. Ахимса могли знать, что они находятся в космосе так долго, что утратили прежнюю форму и стали исключительно космическими существами, приспособленными к слабой или нулевой гравитации. Именно этот факт можно считать первой причиной того, что они когда-то вытащили Пашти из их вечной ловушки. Раштак усмехнулся. Они сделали это, чтобы спасти Пашти от циклов, последствий которых, по словам Чииллы, они теперь опасаются,
Он помолчал. Зачем было Ахимса возиться с ненадежными существами? Какой смысл в этой лжи? Ахимса получали удовольствие от своей рассудительности — это продлевало их жизнь, и больше всего на свете Ахимса лелеяли длительность своего существования. Зачем Пашти взяли на себя так много крайне важных для Ахимса производств и занятий? Единственным временным перерывом в этой деятельности Пашти были семисотшестидесятилетние циклы.
— Как Ахимса намереваются использовать людей? — спросил Раштак.
— Не/ знать/, — ответил Чиилла, — Ахимса/ не действовать/ разумно/
— Что ты посоветуешь? — собрав достаточно информации, чтобы сделать какой-то вывод, спросил второй советник.
Раштак подавил вспышку раздражения. Проклятые циклы! Они так действуют на всех, провоцируя эмоциональные взрывы, отвлекая от спокойного размышления.
— /Чиилла/ не/ знает/ Люди/ теперь/ проблема/ Пашти/ тоже/ вопрос/ Что/ вы/ будете/ делать/ вопрос/
— Подумай сам, — ответил Раштак. Прервав Шиста, он опередил своих коллег. — Ведь ты все слышал. Это самое огорчительное. Мне трудно разделить эмоции и разумную мысль.
— Согласны! — скрежет заполнил Центральную Совещательную Палату.
— Советники, — начал Раштак. — Мы стоим перед серьезной проблемой. У нас много работы. На нас наступают циклы, худшего времени быть не может. Я…
— А мы можем доверять Шисту? — взволнованно воскликнул Аратак.
Все разом, не слушая друг друга, завибрировали, создавая невообразимый грохот.
— Прекратите! Подумайте! — взревел Раштак, приводя собрание в чувство. — Во-первых, — продолжал он, из последних сил собирая остатки воли и внимания, — мы должны узнать, что представляют собой существа под названием “люди”. — Его конечности настраивали компьютер на понятие “люди”. Экран оставался пустым. Он сделал вторичный запрос. Опять пустота. Стало быть, они ничтожно малы и незначительны. — Проклятые циклы! — проскрежетал он. Теперь он мог с уверенностью сказать, что впереди долгая ночь.
* * *
— Несмотря на дурные предчувствия, меня это позабавит, — Клякса откатился в контрольный отсек и проверил все мониторы. Обменивающиеся шутками люди заполнили залы. — Даже сейчас они не верят, что поднимутся в небо. Это будет весело.
Толстяк сформировал манипулятор, одним глазом просматривая параметры образующегося поля, другим уставившись на Кляксу.
— Неужели ты думал, что они поверят?
Дрожащим голоском Клякса пропищал:
— Нет. Я даже представляю, что будет дальше. Самые надменные и самоуверенные будут особенно забавны.
— Смотри не навреди им. Мы должны осторожно поднять их. У них очень хрупкие тела. Ты должен помнить об этом. Мертвые люди нам не нужны.
Клякса понимающе пискнул и направил один глаз-стебель на монитор, показывающий центральный коридор в земном сооружении далеко внизу.
— Русский и американец вызвались быть первыми.
— Почти десять часов. Ты готов?
* * *
— Ну что, дубиноголовый, ты спокоен, а?
Мэрфи улыбнулся Дайиэлсу.
— Ну и что тут такого? Мы выйдем отсюда на пару секунд, а когда ничего не произойдет, вернемся обратно.
Даниэлс бросил на Мэрфи суровый взгляд,
— Ага, ладно, вы, два психа, получите что хотите. Мне это не нравится. Довольно и того, что русский шарил на кухне вопреки приказу. Но на пару с ним и ты?
— Расслабься, Сэм. Связи Востока с Западом. Маленков — хороший парень.
— Молись, чтобы пришельцы оказались реальностью, приятель, тогда тебе все спишется.
Мэрфи оглянулся и увидел Стукалова, занятого с Маленковым. Он не мог услышать слов, но по каменному лицу Николая догадался о содержании разговора.
— Ну, почти десять часов, капитан. Нам лучше выйти и делать, что положено,
— Надеюсь, что ты там не замерзнешь, Мэрф. — Даниэлс ткнул пальцем в грудь Мэрфи. Ему было страшно не по себе.
Он быстро взглянул на часы и посмотрел в глубь коридора. Люди болтали и с интересом поглядывали по сторонам. Мэрфи сглотнул, перекинул через плечо полевую сумку и пошел к выходу. Маленков оторвался от Стукалова и кивнул Мэрфи:
— Ловко мы это провернули, товарищ американец.
— Ну ладно, могло быть и хуже,
— То есть?
— Мы могли бы убить друг друга и отбывать наказание в аду.
Мэрфи подошел к двери.
— Как ты думаешь, долго нам придется пробыть снаружи в этой одежде, пока они не впустят нас назад?
— Думаю, впереди у меня есть запас в тридцать лет.
— Ну что ж, пора. Давай поиграем в пингвинов, — Мэрфи открыл дверь. Пурга тут же забросала его одежду мельчайшими льдинками. Когда он ступил навстречу арктическому ветру, под ногами заскрипел снег.
С вещмешком за плечами Маленков шел позади него.
— Ну, мой красный дружок, вот и посадочная площадка. Ну и что дальше?
-Будем стоять и дрожать от холода. — Маленков повернулся спиной к ветру. — А пузырь спускается и окружает нас?
— Эй, ты сечешь? Нас все еще переводят. Вот дерьмо, парень. Как ты думаешь, какое у них есть оборудование?
— Надеюсь, обогреватели есть.
— Да, хорошо бы.
Мэрфи поднял глаза к небу. Ничего.
— Пузырь в задницу.
— Твоя задница — пузырь?
Маленков обхватил себя руками, защищаясь от бешеных порывов ветра.
Мэрфи посмотрел на часы.
— Ну и долго нам еще ждать?
Мэрфи оглянулся назад и увидел Даниэлса, одетого в парку: тот вышел понаблюдать за ними. Стукалов стоял справа от него.
— Или они скажут нам вернуться, или мы замерзнем к чертям собачьим.
— Уже!
Борясь с ветром, Мэрфи прищурил глаза и осмотрелся — вокруг белела ледяная пустыня.
— Если честно, я бы свалил… о, дерьмо!
Ветер так внезапно стих, что Мэрфи с трудом удержался на ногах. Они с Маленковым устояли и почувствовали, что под ногами появилось что-то твердое.
— Святая Богоматерь! — гулко прозвучал голос Маленкова.
Мэрфи широко разинул рот, сердце его неровно забилось. Они плавно отделились от земли, не чувствуя силы притяжения, ничего не чувствуя. Даже воздух стал теплее.
Воздух с хрипом вырвался из их легких, когда они взглянули вниз и увидели убегающую Землю.
— Эй, парень, этого не может быть! Говорю тебе, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
* * *
— Черт побери! — Сэм позабыл о зверском холоде. — Черт… побери.
Мэрфи и Маленков поднялись в небо. В Арктике только рассветало, и мерцающие сферу трудно было различить в туманном небе.
— Что это? — Стукалов был тоже в недоумении.
— Капитан! — окликнул Сэма Мэйсон. — Что происходит?
— Они только что забрали Мэрфи.
— Ну, по их расписанию они должны забирать по два человека каждые тридцать секунд.
— Тогда шевелись, дурная башка! Иди сюда!
Мэйсон и Круз заспешили вперед, но Сэм едва ли видел их вопрошающие взгляды. Даже когда они ступили на посадочную площадку, он все еще не мог оторвать глаз от тающей точки, которая когда-то была его лейтенантом.
Он не заметил, как пузырь окружил Мэйсона и Круза, и поймал его взглядом, только когда он поднялся в серое небо.
— Значит, это не сон, — упавшим голосом проговорил Стукалов.
— Ага, похоже что так. — Только сейчас Сэм начал приходить в себя. — О боже! Что с нами будет?
* * *
Быстро взглянув на Виктора Стукалова, Шейла отметила, что он полностью контролирует себя. Вокруг них кружился и резвился ветер, ледяные кристаллы бились бесшумно о пузырь, отскакивали и падали и снова кружились вокруг сферы.
Ей казалось, что она стоит в огромном бильярдном шаре.
Шейла прикусила губу и чуть не закричала, когда они оторвались от земли. Вокруг нее в молочной пелене арктического холода, закручиваясь в спирали, танцевали снежные вихри. Снежная планета под ней стремительно падала вниз. Шейла закрыла глаза, стараясь отвлечься от этой картины.
Прогулка к посадочной площадке обессилила ее. Она никогда не сможет забыть уносящихся в небеса Сэма Даниэлса и Моше Габи.
— Невероятно, — переводя дыхание, прошептал Виктор Стукалов.
Она приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на него. Стиснув челюсти, он напряг мускулы лица; взгляд его был холоднее клинков мерзлого воздуха, бесновавшегося снаружи. Шейла кинула на него мимолетный изучающий взгляд и увидела, что он с любопытством наблюдает за ней. Она поборола страстное желание снова закрыть глаза и взглянула в ужасе вниз, на стремительно удалявшуюся от них Землю.
Ускорение должно было сбросить их вниз. Шейла старалась не думать об этом и сохранять присутствие духа. Но, как ни странно, они все еще поднимались вверх, и мимо них проносились мутно-серые рваные облака.
— Боишься?
— Думаю, что совру, если скажу, что не боюсь. — Она пыталась говорить спокойно, но в голосе помимо ее воли прозвучали истеричные нотки. Сердце стучало подобно барабану лондонского симфонического оркестра, исполняющего музыку Вагнера. Ее не так давно опустошенный мочевой пузырь вновь требовал облегчения. Мутило. Ох, этот чертов страх!
— А я… да лучше бы меня среди бела дня сбросили в центр Кабула!
— Давай сменим тему.
— Отлично, мы все еще не знаем, куда направляемся. Почему именно мы? Чего хотят эти пришельцы? — Стукалов осторожно переступил с ноги на ногу на закругленном днище пузыря и заложил руки за спину.
Несмотря на все старания, каждый мускул в теле мужчины дрожал — как и у нее.
— Фактов явно не хватает, майор. Проклятье, а что, если эта штуковина разорвется, что, если лопнет?
— Итак, — рассуждал Стукалов, — мы наемники. Никто не отклонил зов судьбы. Откуда они узнали, что мы сделаем это? Как они смогли выбрать именно таких, как мы, таких, кто отправится с ними при первой возможности? Как им удалось так хорошо узнать нас?
— Если они могут сделать… такое, я думаю, им вовсе не трудно просмотреть все компьютерные файлы.
— Все, кого они выбрали, отличные специалисты. Ты заметила? Наша группа разведки — все женщины — является отличным дополнением бойцам. Мое разведывательное подразделение состоит из лучших офицеров КГБ. Рота американцев сопровождается женщинами — лучшими кадровыми офицерами ЦРУ.
— Я заметила. И мне не кажется, что собирать нас всех вместе — так уж хорошо с точки зрения морали.
— Неужто они собираются плодить нас, как крыс? Мы что, в клетке? — Он машинально указал рукой на окружавший их пузырь. Теперь они плыли сквозь облака. Беззвучно и стремительно поднимались ввысь. — Они взяли неодинаковое количество мужчин и женщин, самцов и самок — неужели это простое совпадение? Какой в этом смысл? Два к одной? И женщины будут дефицитом?
Небо стало удивительно синим, далеко внизу посверкивали облака, и лучи южного солнца освещали их неровные белые края.
— Наш мир откупился нами, майор. — Она приложила все силы, чтобы справиться с головокружением, и посмотрела на Стукалова. — Ты знаешь, что Ахимса записывают все наши разговоры. Они продолжают переводить.
Он пожал плечами.
— В каждом подразделении Советской Армии есть свой кагэбэшник и политкомиссар. Я привык находиться под наблюдением.
Она взглянула в сгустившуюся синеву неба. Головокружение уменьшилось. Шейла уже не боялась упасть вниз — уносившиеся прочь облака исчезли из вида.
Ей помогало то, что она заставляла себя мыслить.
—Я представила, как трудно послать ко всем чертям кого-нибудь, обладающего могуществом Ахимса. Поставь на их место наши уважаемые правительства, ты смог бы послать их?
— Нет, думаю, что не смог бы. Как-никак я солдат Советского Союза. Защищать мой народ — это мой долг.
Глаза его стали настороженными — в темнеющем небе засветились звезды.
— Пропаганда? Не надо, я знаю, что ты сторонник жесткой дисциплины.
— Но тренировка и дисциплина помогают сориентироваться в любой ситуации. Советскому солдату просто необходимо знать, какой дорогой идти, как стрелять, уметь идти без сна трое суток, не замерзнуть в снегу в одной шинели. У нас вовсе не обязательно строиться в колонны под началом офицера, чтобы уметь обращаться с картой.
Если пузырь лопнет здесь, она умрет еще до того, как коснется земли. Она даже не запомнит падения. Это уже легче.
— Сомневаюсь, что они выдадут вам шинель или карту.
Он натянуто улыбнулся.
— Нет… скорее всего нет.
Шейла выжидающе уставилась в черное пространство наверху. Неужели где-то там и в самом деле затаился космический корабль пришельцев? Неужели этот пузырь привезет их в царство научной фантастики? Как жаль, что она видела только один фантастический фильм об этом, только вторую серию “Звездных войн”. Тогда он показался ей банальным и скучным.
Она почувствовала, что рука Стукалова обняла ее за плечи. В другое время Шейла смерила бы его ледяным взглядом и презрительно оттолкнула бы руку. Теперь же это прикосновение явилось для нее облегчением; как всякое человеческое существо, она нуждалась в поддержке.
— Понимаешь, все это не ново. Любая сильная власть в нашей истории подчиняла себе слабых. Как я понял, Ахимса проделали большую работу, чтобы узнать, что мы собой представляем.
Она покрепче прижалась к нему.
— Самое любопытное то, что вся операция проходит втайне. И в этом есть смысл. Значит, существует кое-что или что-то более могущественное, чем Ахимса. Если Ахимса проиграют, что смогут сделать земляне со своими слабыми возможностями?
Он окинул мрачным взглядом окружавшее их звездное великолепие и кивнул.
— Может быть, нам предстоит быть гладиаторами. Скажи мне, что чувствуют бойцовые петухи, когда их собирают в стаю и погружают на судно, идущее к другому материку?
— Наверное, они чувствуют себя гладиаторами или мясом для ножа мясника. Не знаю почему, но нас перевозят явно незаконно. Втайне от кого-то… Толстяк особенно упирал на то, что нам не следует попадаться.
Она заставила себя посмотреть вниз и увидела земной шар, который продолжал удаляться от них. Насколько? Странно подумать, что она жила на этой сияющей яркой планете. Там внизу ждал ее Типс. Ей отчаянно захотелось оказаться дома, в своей унылой квартирке. Шейла взглянула наверх, и ей показалось, что где-то вдали посверкивает какой-то серебряный предмет.
— Знаешь, если бы я поверила в то, что все это реальность, я бы не смогла справиться со страхом.
Его рука крепче сжала ее плечо.
— Это одно из преимуществ неведения.
— Точно. Смотри, вот оно.
Сглотнув, Виктор Стукалов проследил за ее указательным пальцем.
Кусок серебра вырастал во что-то напоминающее по форме длинный клин. С задней стороны выдавались странного вида шипы. Острый нос, ощетинившийся всевозможными приспособлениями, напоминал хромированную рождественскую елку с длинным тонким наконечником. Именно таким представлялся Шейле космический корабль. Тем временем он продолжал расти. Казалось, он падает прямо на них, становясь все больше и больше.
— О боже! — Стукалов онемел от изумления. — Как ухитрились наши радары прошляпить его? Он огромен. Он…
Она почувствовала, что он задрожал, и сжала его руку, чтобы успокоить его и самой успокоиться.
В днище фантастического судна показалось черное отверстие. Ощущения Шейлы изменились. Теперь ей не казалось, что корабль падает на них: напротив, они с немыслимой скоростью неслись к скучно-серому днищу судна, направляясь прямо в черную дыру. Вселенная над ними стала серой. Только по сторонам были видны звезды. Под ногами внизу уносился вдаль круглый мячик Земли, такой теплый, родной, навсегда далекий.
Они нырнули в черное отверстие. Шейла закрыла глаза.
— Я не верю своим глазам!
— Я тоже, — прошептал Виктор. — Сколько весит эта штуковина! Она огромна!
Голос напугал их:
— Познакомьтесь с размерами судна: максимальная длина триста двадцать шесть земных километров, Максимальная ширина — девяносто один километр. Корабль получает энергию от механизма, который мы можем в переводе назвать генератором нулевой сингулярности. К сожалению, майор Стукалов, наши физики ушли далеко вперед.