Страница:
Высокая, стройная, с полными грудями, тонкой талией и гордой, но не надменной осанкой, она поражала своими густыми золотистыми, с рыжим отливом, волосами, обрамлявшими овальное лицо с безупречными чертами. Чудесные розовые губы, раскрываясь в улыбке, обнажали ровные белые зубки. Прямой нос и гладкие щеки Эйлин покрывали веснушки, несмотря на то, что на дворе стояла зима. Наверняка летом ее волосы светлели, а веснушек прибавлялось, и она становилась еще привлекательнее.
Но больше всего Нейла поразили глаза – серые, светлые в центре, с темными кружочками по краям, опушенные длинными ресницами. Они посверкивали голубыми и золотыми искорками, и в них легко читались самые разные чувства: любопытство, недоверие, удовольствие и смущение. Последние два чувства проявились, когда он сказал, что отсутствие приданого не помешает ей стать чьей-то невестой. Те же глаза удивленно округлились, когда она увидела, что он понял английскую речь Милфорда.
Он как последний дурак забыл о своей маскировке, и Милфорд догадался, что он лжет, называя себя гугенотом. Он оказался совсем не таким простым, каким прикидывался. Еще в Лондоне, опоздав на корабль и решив добираться в Шотландию по суше, Нейл придумал надеть на себя личину воина-гугенота, благо он хорошо говорил по-французски. Если бы он стал изображать из себя ткача, ему никто не поверил бы, ибо у него был вид заправского вояки, так же как и у Милфорда. Милфорд принимал участие в тех же боях, что и Нейл, Джейми и Дункан, но воевал на стороне их противника. Они отстаивали те же владения и видели те же ужасы. Возможно, Милфорд все еще слышал звуки сражений, когда спал, – так же, как и Нейл. Такого мужчину не одурачишь модной одеждой и французским акцентом. Он еще не знал, кто его гость, но со временем мог догадаться.
Нейл выругался. Надо же потерпеть такую неудачу! Впрочем, он приехал сюда совсем не случайно. Тот человек, который снабдил его французским мечом и лондонской одеждой, назвал ему имя сэра Адама и заверил, что Ронли-Холл – безопасное место и что Нейла там хорошо встретят.
Оказывается, сэр Адам умер два года назад. За столь долгий срок слухи о его смерти не могли не добраться до Лондона. Нейл почувствовал прилив ярости. Он обязательно выяснит, почему его информатор солгал, и решит, что с ним делать. Но сначала ему надо выбраться.
Придется покинуть дочь Катрионы Маккензи.
Все обитатели западной части Северного нагорья знали историю красавицы Катрионы, которая приехала в Лондон со своими родителями, влюбилась и вышла замуж за прекрасного незнакомца. Отец Катрионы, Филан Маккензи из Глен-Мозин, отрекся от нее и запретил своим близким упоминать ее имя, несмотря на то, что жена и сыновья Филана умоляли его простить их дочь и сестру. Филан разгневался не потому, что Катриона вышла замуж за англичанина, а потому что она ослушалась отца. Он отказывался говорить о Катрионе, а когда до него дошел слух о том, что она родила двух дочерей и хочет приехать в гости к родителям, приказал своим людям дать ей от ворот поворот, если она по глупости заявится в Глен-Мозин.
На протяжении нескольких лет она слала письма домой, но Филан бросал их в огонь непрочитанными на глазах у рыдающей жены. Потом письма прекратились. Филан никогда не упоминал дочь и не писал ей, даже после того как умерла ее мать. Однако старшие братья помнили о Катрионе, разговаривали о ней между собой и гадали, как у нее дела и где она живет. Братья рассказали своим детям про тетю, которую они никогда не видели, и об их кузинах, живущих где-то в Англии. Две девушки. Никто не знал, как их зовут.
Отец Дункана был самым младшим братом Катрионы. За его спокойной и нежной внешностью скрывался стальной характер. Он часто спорил с Филаном и даже однажды ездил к Катрионе, взяв с собой жену и маленького Дункана. Филан пришел в ярость и навсегда испортил отношения с сыном и внуком. Отец Дункана только смеялся над чудачествами старика.
Мама Дункана, Изабелла, младшая сестра их матери, приходилась тетей Нейлу и Джейми. В детстве Изабелла и Анна Маккензи очень дружили, а потом подружились и их мужья. Когда Изабелла умерла в родах, Анна и Алистэр приехали в Глен-Мозин, чтобы утешить Дункана. Всего несколько лет спустя умер его отец. Анна и Алистэр привезли Дункана к себе домой, в Торридон, и он стал жить с Нейлом и Джейми. Его воспитывали как родного ребенка. Именно Дункан рассказал близнецам историю Катрионы.
Нейл понял, что Эйлин Ронли – кузина Дункана.
Нейл заметил сходство. Ее волосы, хотя и светлее Дункана, но такие же густые. У них одинаковый разрез глаз, правда, глаза Дункана не так красивы, как глаза Эйлин. Бог мой, он встретил кузину Дункана, дочь Катрионы! Кузину своего кузена. Нейлу не терпелось поскорее рассказать обо всем Дункану.
Они много лет не общались с Катрионой, но Нейл знал, что Дункан ее не забыл. Какая странная штука – жизнь! Он нашел в английском захолустье дочь Катрионы, и она по-доброму отнеслась к нему, незнакомцу. Между ними существовала некая связь, как будто они уже встречались раньше. Кажется, она тоже почувствовала его симпатию к себе.
Дверь распахнулась, ударившись о стену, и Нейл тут же вернулся к действительности. На пороге показались четыре мужчины, двое из них держали в руках факелы, которые они воткнули в настенные канделябры. Охранники Милфорда рывком поставили Нейла на ноги. Сам Милфорд стоял у двери и следил за происходящим.
– Я даю вам шанс. Назовите свое настоящее имя, – приказал он.
Нейл покачал головой:
– Je ne comprend pas.
Милфорд шагнул в комнату и подал знак кому-то, кто стоял у него за спиной. Из-за угла вышла Эйлин Ронли. В ее огромных глазах читались удивление и страх.
Эйлин нерешительно остановилась в дверях. При жизни отца подвальное помещение, где они сейчас находились, служило для хранения продуктов, произведенных в Ронли-Холле и привезенных с континента. Однажды, когда ей исполнилось десять лет, Эйлин устроила здесь с подругой соревнование по поеданию яблок. Она победила, но после ей несколько дней нездоровилось. Мама гладила ее по головке и подшучивала над ее глупой выходкой.
Эйлин прогнала прочь милые сердцу воспоминания. Она стояла в холодном подвале Ронли-Холла и смотрела на мужчину, которой выдавал себя за француза. Подвал был почти пустой. Никаких бочек и ящиков с продуктами. На их месте громоздилась накрытая чехлами мебель, которая когда-то служила ее родителям. Милфорд обставил дом по своему вкусу.
Бельмонд, просидев в подвале несколько часов, бесстрастно встретил Милфорда. С него сняли сюртук, рваная рубашка висела клочьями, обнажая темные волосы на мускулистой груди и животе. Из-под рваных брюк выглядывали босые ноги. Картину довершали заплывший глаз и распухшие губы, покрытые запекшейся кровью. На шее и плече уже проступили синяки. Однако Бельмонд твердо стоял на ногах, всей своей позой выражая праведное негодование.
– Мадемуазель, – обратился он к Эйлин по-французски с вызовом. – Спросите Милфорда, куда подевалось хваленое английское гостеприимство. Почему он взял в плен человека, который не сделал ему ничего плохого, и обращается с ним как с преступником? Только лишь потому, что тот захотел пересечь его земли?
Эйлин перевела. Милфорд посуровел и подошел вплотную к своему пленнику, дав ей знак следовать за ним.
– Скажи ему, – прорычал он, глядя в глаза Бельмонду, – что он вел себя как преступник. Никому не позволено хвататься за меч в моем доме.
– Вы помешали мне уйти, – заявил Бельмонд.
– Скажи ему, что я не верю его словам. Спроси, как его зовут. Пусть назовет свое настоящее имя.
– Бельмонд.
– Скажите ему правду, сэр, – взмолилась Эйлин по-французски. – Пожалуйста! Иногда он бывает жестоким.
– Я тоже. У солдата-гугенота много друзей. Если со мной что-то случится, они отомстят.
Милфорд крякнул.
– Спроси, как его зовут.
– Меня зовут Бельмонд. Жан-Поль Бельмонд.
Эйлин глубоко вздохнула, зная, что последует дальше.
Милфорд протянул руку и разжал кулак. У него на ладони лежало кольцо. Он показывал его Эйлин, когда они находились на втором этаже. Милфорд заявил, что выколотит правду из незнакомца. Кольцо с печаткой, изображавшей семейный герб, могло принадлежать только аристократу.
– Кто вы? – взревел Милфорд.
– Жан-Поль Бельмонд. Гугенот из Спитлфилдса.
– Откуда у вас это кольцо?
– Я выиграл его в карты. В Лондоне, – ответил Бельмонд, когда Эйлин перевела вопрос.
Милфорд поднес кольцо к лицу Бельмонда.
– Кольцо шотландское.
– Я выиграл его в Лондоне.
– Почему вы прятали кольцо в сапоге?
– Чтобы его не украли воры. Я собирался продать его в Шотландии. Сейчас в Лондоне мало шотландцев.
Выслушав перевод Эйлин, Милфорд осклабился:
– Правильно. Они сбежали, как и их король.
– Как англичане в битве при Килликранки, – заметил Бельмонд по-английски.
Милфорд наотмашь ударил его по губам, размазав кровь по щеке. Эйлин охнула. Бельмонд вскинул подбородок и сердито блеснул глазами.
– Кто вы такой? – крикнул Милфорд. – Откуда у вас это кольцо? Зачем вы едете в Шотландию? Почему вы остановились в Ронли-Холле?
– Я направляюсь в армию короля Вильгельма.
Милфорд нанес своему пленнику еще один удар. Бельмонд на мгновение закрыл глаза. Когда он их открыл, его лицо выражало неприкрытую ярость.
– Скажите ему, – попросил он Эйлин, – что надо иметь особую смелость, чтобы ударить безоружного человека, связанного по рукам и ногам. Пусть он развяжет веревки и попробует ударить меня снова.
Она перевела. Милфорд выругался, но прежде чем он успел что-либо сделать, Эйлин встала между ним и Бельмондом.
– Почему вы его бьете? – резко спросила она. – Какую роль играет это кольцо? Оставьте его в покое!
Милфорд оттолкнул девушку и зло уставился на Бельмонда.
– Я не знаю, кто он такой.
– Какая вам разница?
– Тебе не приходило в голову, Эйлин, что он может быть шпионом, который везет в Шотландию сообщения из Франции от двора короля Якова? Возможно, он собирается убить короля Вильгельма, чтобы восстановить на престоле Якова Стюарта. – Милфорд обернулся к Эйлин. – Ты говорила с ним о Шотландии, о своей матери. О чем еще вы разговаривали?
– Если он шпион, – предположила она, – то почему он спрашивал про моего отца?
– Возможно, ему сказали, что твой отец открыл двери своего дома для всех якобитов.
– Мой отец умер два года назад.
– Возможно, он получил неверную информацию.
– Смерть моего отца – общеизвестный факт.
– Твой отец слыл известным бастардом, только и всего.
– В отличие от тебя, Милфорд. Ты бастард безвестный.
Милфорд поднял руку, собираясь ее ударить, но передумал и отошел в сторону.
– У тебя есть час на то, чтобы узнать у него правду, Эйлин. – Он махнул своим людям, дав им знак следовать за ним. – Заприте ее здесь.
– Милфорд! – окликнула его Эйлин. В глазах ее застыл вопрос.
– Что? Мне он ничего не скажет, Эйлин. Улыбнись и пококетничай с ним, как ты делала в холле. Расскажи ему, почему умер твой отец. Побеседуй с ним о своей матери. Ты много раз говорила мне, что хочешь вернуться в Шотландию.
– Тогда я была еще ребенком.
– Скажи ему, кто твой дед. Это должно его заинтересовать. Одним словом, говори ему все, что хочешь, но выясни, кто он такой.
– А если он не скажет?
– Тогда я попытаюсь разговорить его своими средствами.
Милфорд вышел из комнаты. Его охранники бросили Бельмонда на пол, с шумом захлопнули за собой дверь и заперли ее снаружи. Бельмонд кое-как приподнялся и сел, прислонив голову к стене и закрыв глаза. Эйлин вздохнула, расчехлила одно из кресел и тяжело в него опустилась. Ей до сих пор не верилось, что Милфорд запер ее в подвале вместе с пленником. За час факелы должны догореть.
Ноги Эйлин обдавало холодным воздухом. «Интересно, откуда дует?» – подумала она, оглядывая подвальное помещение. Сапоги и носки Бельмонда валялись у двери вместе с остальной его одеждой. Если станет еще холоднее, она даст ему его сюртук и снимет чехлы с мебели, чтобы он мог в них закутаться. Конечно, чехлы пыльные, но все же лучше, чем ничего. Она взглянула на Бельмонда. В тусклом свете его лицо казалось суровым. Наверное, он уже замерз, пролежав несколько часов на каменном полу.
Он открыл глаза.
– Merci, mademoiselle.
Она презрительно повела плечом:
– Я думаю, вам больше нет смысла притворяться, мистер Бельмонд. Мы можем говорить по-английски.
– Я буду говорить по-французски, мадемуазель.
Она раздраженно вздохнула:
– За что вы меня благодарите?
– За вашу доброту.
– Я ничего не сделала, – она помолчала, – зачем вы сюда приехали?
– Мне понадобилось укрыться от бурана и поспать. Я искал убежище и наткнулся на старый коттедж.
– Но почему вы стали спрашивать про сэра Адама Ронли?
– Будучи в Уорике, я поинтересовался, чьи имения я буду проезжать.
– И вам сказали, что здесь живет сэр Адам?
– Qui. Я…
Она вскинула руку:
– Пожалуйста, не лгите. Если вы не хотите говорить мне правду, лучше молчите.
Он замолчал. Спустя несколько мгновений Эйлин встала с кресла и развязала ему ноги, потом достала из кармана носовой платок и принялась осторожно вытирать кровь, которая все еще сочилась у него изо рта.
– Если вы думаете, что я допрашиваю вас, чтобы потом пересказать наш разговор Милфорду, то вы глубоко ошибаетесь. Я не сказала ему, что вы понимаете английскую речь. Я совершенно уверена, что вы не француз, но о своих предположениях я тоже умолчала. Не бойтесь. Я не собираюсь пересказывать ему содержание нашей беседы. Я просто пытаюсь удовлетворить собственное любопытство. Но вы мне, конечно, не верите.
– Merci, – поблагодарил Бельмонд.
– Почему вы лжете? В Уорике вам не могли сказать, что здесь живет сэр Адам.
– Наверное, я что-то перепутал.
– Я сомневаюсь.
Нейл попытался пошевелить ногами и перевел взгляд вниз. Ему было трудно смотреть на Эйлин и лгать. Она нагнулась к нему и попыталась развязать веревку, которая стягивала его запястья.
– Зачем вы развязываете меня? – спросил он по-французски.
Она удивленно вскинула брови:
– Вы не хотите, чтобы я вас развязала?
– Я не хочу, чтобы вас наказали, мадемуазель. Вы правы. Он жестокий мужчина.
– Милфорд меня не тронет.
– Он чуть не ударил вас.
– Но потом опомнился. Он знает, что со мной нельзя плохо обращаться. Его мать приходилась дочерью нашему главному садовнику. Милфорд завладел Ронли-Холлом, но я здесь выросла, и он не посмеет обращаться со мной плохо.
– Вы очень фамильярны друг с другом.
– Я знакома с ним с детства.
– Каким образом внук садовника стал владельцем Ронли-Холла?
– Когда умер мой отец, мы обнаружили, что у него осталось много долгов. Мне пришлось продать все его имущество, чтобы погасить долги.
– Где Милфорд взял деньги на покупку поместья?
– Он служил в армии короля Вильгельма.
– Он воевал на континенте?
– Конечно, тогда Вильгельм еще не был королем Англии. Да, Милфорд воевал на континенте с Францией. Вильгельм ненавидит Францию. Воевал Милфорд и в Шотландии.
– Он офицер? Ваша семья выкупила его патент?
– Нет. Вряд ли у него высокое воинское звание. Почему вы так решили?
– Странно, что простой солдат сумел заработать деньги на покупку поместья. Вероятно, он выполнял какие-то особые поручения?
– Может быть. Мне сказали, что он служил в армии короля Вильгельма. Больше я ничего про него не знаю. Честно говоря, у меня нет времени, чтобы много думать о Милфорде.
– Почему вы до сих пор здесь живете?
– Мне больше некуда деться. Милфорд разрешил мне остаться в поместье.
– Представляю, как трудно вам уехать из отчего дома.
– Я много лет жила в другом месте, но здесь прошло мое детство.
Она опять принялась возиться с узлами.
– Интересно, что он оставил вас со мной в подвале.
– Интересно? Я бы назвала иначе.
– Где вы и ваша семья жили помимо Ронли-Холла?
– В Лондоне.
Теперь понятно, откуда у нее хорошие манеры, подумал Нейл. Эйлин не похожа на сельскую девушку. Она воспитывалась в роскоши, а потом осталась одна.
– У вас нет родных – сестер или братьев, – которые могли бы взять вас к себе?
Она натянуто улыбнулась:
– Нет. Моя сестра умерла. А мои кузены не захотели принять меня, после того как мой отец отрекся от короля Вильгельма.
– И больше вам не к кому обратиться? Как насчет родственников вашей матери?
– Я ничего о них не знаю. А они, наверное, ничего не знают обо мне.
Она опять склонилась над веревками. Свет факела мерцал на ее золотых волосах – волосах Маккензи. Дочь Катрионы так одинока в этом мире.
– Вы не боитесь меня, мисс Ронли?
– Нет.
– Почему?
– Вы не причините мне зла.
– Откуда вы знаете?
Она посмотрела ему в глаза.
– Трудно сказать, месье Бельмонд. Наверное, просто догадываюсь. С вами я в полной безопасности, – она покраснела и продолжала сухим тоном, – к тому же я всегда могу постучать в дверь, и меня выпустят. Охранники ждут моего сигнала.
– Я мог бы убить вас раньше, чем вы доберетесь до двери.
Эйлин нахмурилась:
– Вы пытаетесь меня запугать? Но я вас совсем не боюсь. Впрочем, сэр, у вас есть единственная возможность причинить мне вред. Если вы расскажете мне правду о себе, я могу умереть от шока. – Она развязала последний узел. – Ну вот, месье Бельмонд. Теперь вы можете двигать руками.
Она встала и отошла от пленника.
Превозмогая боль, Нейл пошевелил пальцами. Но его правая нога занемела. Он осторожно подтянул колено к груди.
– Значит, вы ничего мне не расскажете, – устало изрекла Эйлин. – Вы никому не доверяете? Можете не отвечать. Просто мне интересно, что на уме у такого человека, как вы.
– У такого человека, как я? Что вы имеете в виду?
– У человека, который убивает других людей, чтобы заработать себе на хлеб.
Нейл растерянно заморгал. В ее словах чувствовалось неприкрытое отвращение.
– Вы бывали в Сан-Себастьяне? – спросил он.
– Да. В отличие от вас я не лгу.
– Вас возили туда ваши родители?
– Я ездила со своими кузинами.
– Когда вы там были?
– Не важно.
– Вы не хотите говорить?
– Да, не хочу.
Он весело усмехнулся:
– Значит, вы утаиваете информацию?
– Беру пример с вас, сэр.
– А я разве что-то утаиваю?
– Конечно. Вы притворяетесь французом, но я готова поспорить, что вы такой же гугенот, как и я, несмотря на ваш дорогой костюм. Мне кажется, вы шотландец.
Нейл насторожился. Эйлин продолжала небрежным тоном, как будто речь шла о погоде:
– Вас обучил французскому языку человек, который говорил на парижском, а не на бретонском диалекте. К тому же вам знакомо имя моей мамы.
– Вы в самом деле дочь Катрионы Маккензи?
– Да. А вы из клана Маккензи?
– Нет, – ответил Нейл после долгого молчания.
– Но вы слышали фамилию Маккензи.
– Маккензи – распространенная в Шотландии фамилия.
– Вряд ли вы знали бы об этом, будучи французом. Только, пожалуйста, не говорите, что шотландец, у которого вы выиграли кольцо, относился к клану Маккензи. На кольце другая печать.
Нейл массировал свою лодыжку, пытаясь шевелить затекшими пальцами ног. Свет на мгновение погас, и Эйлин взглянула на факелы.
– Кем был ваш дед? – спросил Нейл.
– Какая разница? Он уже умер.
– Иногда умершие родственники играют важную роль в нашей судьбе. Почему убили вашего отца?
Она вздохнула:
– Мне сказали, что с ним произошел несчастный случай. Возможно, люди правы. Мой отец много пил.
– Он умер после того, как отрекся от короля Вильгельма?
– Да, на следующий день.
– Может, простое совпадение?
– Кто знает? Вильгельм и мой папа все время не ладили между собой.
– Они знали друг друга?
– Короля знают все.
– Но король знает не всех. Почему Вильгельм повелел убить ваших родителей?
– Возможно, он здесь ни при чем. Если бы Вильгельм убивал всех, кто от него отрекался, ему хватило бы работы на много лет. Впрочем, я знаю, что отречение моего отца сильно задело Вильгельма.
– Почему?
– Мой отец отрекся публично.
– Так поступали многие.
– Да, но мой отец был… – Она замолчала, плотно сжав губы.
– Кем был ваш отец?
– Не важно.
– А я подозреваю, что очень важно, мисс Ронли.
– Для вас нет, месье Бельмонд.
Его ноги постепенно приобретали чувствительность. Они болели, так же как и все тело, но боль означала, что конечности еще живы. Он пошевелил пальцами ног и довольно улыбнулся.
– Он опять вас побьет, – уверила его Эйлин.
– Знаю.
– Почему вы не хотите мне сказать, кто вы такой? Ваше молчание доказывает вашу вину.
Он осторожно ощупал свой рот, вытерев с губ запекшуюся кровь. Эйлин спокойно наблюдала за его действиями. Похоже, она не из брезгливых.
– Он опять вас побьет, – повторила она, подавшись вперед. – Я не сумею его остановить.
– Зачем вам вмешиваться?
– А и правда, зачем? – тихо спросила она, потом продолжила, придав своему тону суровости: – Как глупо с моей стороны думать о подобных вещах. Пусть Милфорд сделает из вас отбивную котлету, ведь вы не хотите говорить ему правду. Кто знает? Может, его подозрения верны. Вы лжете не только ему, но и мне.
Нейл глубоко вздохнул, почувствовав острую боль в сломанном ребре. Ему не нравилось, что его называют лжецом, но Эйлин права: он действительно ее обманывал. Он облизнул израненные губы и решил перейти на французский.
– Если теперь я расскажу ему другую историю, мадемуазель, он все равно мне не поверит. Он убедил себя в том, что я шпион-якобит.
– А разве он ошибается?
– Ошибается.
– Вам надо сказать об этом. Или вы не знаете, что шпионаж карается смертной казнью?
– Сначала меня должны судить. Милфорд – шериф?
– Нет, но он может отправить вас к шерифу.
– Что ж, значит, я отвечу перед судом.
– Если доживете.
Он опять замолчал, чувствуя, как им постепенно овладевает усталость. Ему казалось, что все происходит не с ним.
Эйлин быстро отступила к стене.
– Если вы не расскажете мне правду, я не смогу вам помочь.
Он удивленно вскинул брови:
– Я не жду от вас помощи.
Она взяла в охапку вещи Нейла и бросила их ему.
– Одевайтесь. Другого шанса может не быть. – Она смотрела, как он натягивает носки и сапоги. – Почему вы мне не доверяете? Почему скрываете от меня правду?
Он встал и надел сюртук.
– Вы сказали, что не станете передавать Милфорду мои слова.
– Да. Они останутся между нами.
– И что он не причинит вам вреда.
– Совершенно верно.
– Откуда вы знаете? Он ударил меня в гневе и может сделать то же самое с вами. А если он решит, что вы от него что-то утаиваете?
– Он меня не тронет.
– Кто его остановит? За якобитских шпионов дают награду, мадемуазель. Я не шпион, но Милфорд считает иначе. Даже если вы будете молчать, он может применить силу.
– И поэтому вы не хотите говорить?
– Да.
Она долго смотрела в его глаза, потом кивнула:
– Ну хорошо. Не говорите мне, кто вы такой. Но, пожалуйста, если вы знаете родственников моей матери, расскажите мне о них.
Он молча взглянул на факелы.
Эйлин шагнула к двери и постучала. Ей ответил голос Джека. Слава Богу! Джек всю жизнь работал в Ронли-Холле, он верой и правдой служил ее отцу. Старик напоминал Эйлин о ее беззаботном детстве.
– Джек, я замерзла. Выпусти меня, пожалуйста!
– Минуточку, мисс Эйлин. Сейчас придет Милфорд.
Джек завозился с замком. Эйлин обернулась и увидела, как Бельмонд надевает пальто.
– Merci, мисс Ронли, – произнес он и вдруг подошел к ней вплотную.
Она вздрогнула. Бельмонд нагнулся, почти коснувшись губами ее уха и обдав ее шею своим дыханием. Его правая рука была прижата к двери. Эйлин видела перед собой его длинные сильные пальцы. У основания среднего пальца белел след от кольца.
Она повернулась к нему лицом. Сердце ее гулко ухало под ребрами. Он оказался еще выше и крупнее, чем она думала. Они долго смотрели друг другу в глаза, потом Бельмонд улыбнулся. На щеках его проступили ямочки.
– Merci, Эйлин, – повторил он, оттолкнувшись от двери. – Я вам очень признателен.
В коридоре послышались шаги Милфорда. Щелкнул замок. Бельмонд отступил в глубь комнаты.
– Скажите ему, что я уже не связан, Эйлин.
– Милфорд, – позвала она, не отрывая глаз от Бельмонда, – француз развязан.
Было слышно, как мужчины, толпившиеся с другой стороны двери, достали из ножен оружие. Дверь медленно отворилась. Милфорд схватил Эйлин за руку и выпихнул ее в коридор.
– Зачем ты его развязала? – прорычал он. Бельмонд поднял кверху обе руки.
– Свяжите его, – приказал Милфорд своим охранникам.
Когда они закончили, он грубо подтолкнул Эйлин к лестнице.
– Отведите его в тайное убежище, – бросил он через плечо.
Глава 3
Но больше всего Нейла поразили глаза – серые, светлые в центре, с темными кружочками по краям, опушенные длинными ресницами. Они посверкивали голубыми и золотыми искорками, и в них легко читались самые разные чувства: любопытство, недоверие, удовольствие и смущение. Последние два чувства проявились, когда он сказал, что отсутствие приданого не помешает ей стать чьей-то невестой. Те же глаза удивленно округлились, когда она увидела, что он понял английскую речь Милфорда.
Он как последний дурак забыл о своей маскировке, и Милфорд догадался, что он лжет, называя себя гугенотом. Он оказался совсем не таким простым, каким прикидывался. Еще в Лондоне, опоздав на корабль и решив добираться в Шотландию по суше, Нейл придумал надеть на себя личину воина-гугенота, благо он хорошо говорил по-французски. Если бы он стал изображать из себя ткача, ему никто не поверил бы, ибо у него был вид заправского вояки, так же как и у Милфорда. Милфорд принимал участие в тех же боях, что и Нейл, Джейми и Дункан, но воевал на стороне их противника. Они отстаивали те же владения и видели те же ужасы. Возможно, Милфорд все еще слышал звуки сражений, когда спал, – так же, как и Нейл. Такого мужчину не одурачишь модной одеждой и французским акцентом. Он еще не знал, кто его гость, но со временем мог догадаться.
Нейл выругался. Надо же потерпеть такую неудачу! Впрочем, он приехал сюда совсем не случайно. Тот человек, который снабдил его французским мечом и лондонской одеждой, назвал ему имя сэра Адама и заверил, что Ронли-Холл – безопасное место и что Нейла там хорошо встретят.
Оказывается, сэр Адам умер два года назад. За столь долгий срок слухи о его смерти не могли не добраться до Лондона. Нейл почувствовал прилив ярости. Он обязательно выяснит, почему его информатор солгал, и решит, что с ним делать. Но сначала ему надо выбраться.
Придется покинуть дочь Катрионы Маккензи.
Все обитатели западной части Северного нагорья знали историю красавицы Катрионы, которая приехала в Лондон со своими родителями, влюбилась и вышла замуж за прекрасного незнакомца. Отец Катрионы, Филан Маккензи из Глен-Мозин, отрекся от нее и запретил своим близким упоминать ее имя, несмотря на то, что жена и сыновья Филана умоляли его простить их дочь и сестру. Филан разгневался не потому, что Катриона вышла замуж за англичанина, а потому что она ослушалась отца. Он отказывался говорить о Катрионе, а когда до него дошел слух о том, что она родила двух дочерей и хочет приехать в гости к родителям, приказал своим людям дать ей от ворот поворот, если она по глупости заявится в Глен-Мозин.
На протяжении нескольких лет она слала письма домой, но Филан бросал их в огонь непрочитанными на глазах у рыдающей жены. Потом письма прекратились. Филан никогда не упоминал дочь и не писал ей, даже после того как умерла ее мать. Однако старшие братья помнили о Катрионе, разговаривали о ней между собой и гадали, как у нее дела и где она живет. Братья рассказали своим детям про тетю, которую они никогда не видели, и об их кузинах, живущих где-то в Англии. Две девушки. Никто не знал, как их зовут.
Отец Дункана был самым младшим братом Катрионы. За его спокойной и нежной внешностью скрывался стальной характер. Он часто спорил с Филаном и даже однажды ездил к Катрионе, взяв с собой жену и маленького Дункана. Филан пришел в ярость и навсегда испортил отношения с сыном и внуком. Отец Дункана только смеялся над чудачествами старика.
Мама Дункана, Изабелла, младшая сестра их матери, приходилась тетей Нейлу и Джейми. В детстве Изабелла и Анна Маккензи очень дружили, а потом подружились и их мужья. Когда Изабелла умерла в родах, Анна и Алистэр приехали в Глен-Мозин, чтобы утешить Дункана. Всего несколько лет спустя умер его отец. Анна и Алистэр привезли Дункана к себе домой, в Торридон, и он стал жить с Нейлом и Джейми. Его воспитывали как родного ребенка. Именно Дункан рассказал близнецам историю Катрионы.
Нейл понял, что Эйлин Ронли – кузина Дункана.
Нейл заметил сходство. Ее волосы, хотя и светлее Дункана, но такие же густые. У них одинаковый разрез глаз, правда, глаза Дункана не так красивы, как глаза Эйлин. Бог мой, он встретил кузину Дункана, дочь Катрионы! Кузину своего кузена. Нейлу не терпелось поскорее рассказать обо всем Дункану.
Они много лет не общались с Катрионой, но Нейл знал, что Дункан ее не забыл. Какая странная штука – жизнь! Он нашел в английском захолустье дочь Катрионы, и она по-доброму отнеслась к нему, незнакомцу. Между ними существовала некая связь, как будто они уже встречались раньше. Кажется, она тоже почувствовала его симпатию к себе.
Дверь распахнулась, ударившись о стену, и Нейл тут же вернулся к действительности. На пороге показались четыре мужчины, двое из них держали в руках факелы, которые они воткнули в настенные канделябры. Охранники Милфорда рывком поставили Нейла на ноги. Сам Милфорд стоял у двери и следил за происходящим.
– Я даю вам шанс. Назовите свое настоящее имя, – приказал он.
Нейл покачал головой:
– Je ne comprend pas.
Милфорд шагнул в комнату и подал знак кому-то, кто стоял у него за спиной. Из-за угла вышла Эйлин Ронли. В ее огромных глазах читались удивление и страх.
Эйлин нерешительно остановилась в дверях. При жизни отца подвальное помещение, где они сейчас находились, служило для хранения продуктов, произведенных в Ронли-Холле и привезенных с континента. Однажды, когда ей исполнилось десять лет, Эйлин устроила здесь с подругой соревнование по поеданию яблок. Она победила, но после ей несколько дней нездоровилось. Мама гладила ее по головке и подшучивала над ее глупой выходкой.
Эйлин прогнала прочь милые сердцу воспоминания. Она стояла в холодном подвале Ронли-Холла и смотрела на мужчину, которой выдавал себя за француза. Подвал был почти пустой. Никаких бочек и ящиков с продуктами. На их месте громоздилась накрытая чехлами мебель, которая когда-то служила ее родителям. Милфорд обставил дом по своему вкусу.
Бельмонд, просидев в подвале несколько часов, бесстрастно встретил Милфорда. С него сняли сюртук, рваная рубашка висела клочьями, обнажая темные волосы на мускулистой груди и животе. Из-под рваных брюк выглядывали босые ноги. Картину довершали заплывший глаз и распухшие губы, покрытые запекшейся кровью. На шее и плече уже проступили синяки. Однако Бельмонд твердо стоял на ногах, всей своей позой выражая праведное негодование.
– Мадемуазель, – обратился он к Эйлин по-французски с вызовом. – Спросите Милфорда, куда подевалось хваленое английское гостеприимство. Почему он взял в плен человека, который не сделал ему ничего плохого, и обращается с ним как с преступником? Только лишь потому, что тот захотел пересечь его земли?
Эйлин перевела. Милфорд посуровел и подошел вплотную к своему пленнику, дав ей знак следовать за ним.
– Скажи ему, – прорычал он, глядя в глаза Бельмонду, – что он вел себя как преступник. Никому не позволено хвататься за меч в моем доме.
– Вы помешали мне уйти, – заявил Бельмонд.
– Скажи ему, что я не верю его словам. Спроси, как его зовут. Пусть назовет свое настоящее имя.
– Бельмонд.
– Скажите ему правду, сэр, – взмолилась Эйлин по-французски. – Пожалуйста! Иногда он бывает жестоким.
– Я тоже. У солдата-гугенота много друзей. Если со мной что-то случится, они отомстят.
Милфорд крякнул.
– Спроси, как его зовут.
– Меня зовут Бельмонд. Жан-Поль Бельмонд.
Эйлин глубоко вздохнула, зная, что последует дальше.
Милфорд протянул руку и разжал кулак. У него на ладони лежало кольцо. Он показывал его Эйлин, когда они находились на втором этаже. Милфорд заявил, что выколотит правду из незнакомца. Кольцо с печаткой, изображавшей семейный герб, могло принадлежать только аристократу.
– Кто вы? – взревел Милфорд.
– Жан-Поль Бельмонд. Гугенот из Спитлфилдса.
– Откуда у вас это кольцо?
– Я выиграл его в карты. В Лондоне, – ответил Бельмонд, когда Эйлин перевела вопрос.
Милфорд поднес кольцо к лицу Бельмонда.
– Кольцо шотландское.
– Я выиграл его в Лондоне.
– Почему вы прятали кольцо в сапоге?
– Чтобы его не украли воры. Я собирался продать его в Шотландии. Сейчас в Лондоне мало шотландцев.
Выслушав перевод Эйлин, Милфорд осклабился:
– Правильно. Они сбежали, как и их король.
– Как англичане в битве при Килликранки, – заметил Бельмонд по-английски.
Милфорд наотмашь ударил его по губам, размазав кровь по щеке. Эйлин охнула. Бельмонд вскинул подбородок и сердито блеснул глазами.
– Кто вы такой? – крикнул Милфорд. – Откуда у вас это кольцо? Зачем вы едете в Шотландию? Почему вы остановились в Ронли-Холле?
– Я направляюсь в армию короля Вильгельма.
Милфорд нанес своему пленнику еще один удар. Бельмонд на мгновение закрыл глаза. Когда он их открыл, его лицо выражало неприкрытую ярость.
– Скажите ему, – попросил он Эйлин, – что надо иметь особую смелость, чтобы ударить безоружного человека, связанного по рукам и ногам. Пусть он развяжет веревки и попробует ударить меня снова.
Она перевела. Милфорд выругался, но прежде чем он успел что-либо сделать, Эйлин встала между ним и Бельмондом.
– Почему вы его бьете? – резко спросила она. – Какую роль играет это кольцо? Оставьте его в покое!
Милфорд оттолкнул девушку и зло уставился на Бельмонда.
– Я не знаю, кто он такой.
– Какая вам разница?
– Тебе не приходило в голову, Эйлин, что он может быть шпионом, который везет в Шотландию сообщения из Франции от двора короля Якова? Возможно, он собирается убить короля Вильгельма, чтобы восстановить на престоле Якова Стюарта. – Милфорд обернулся к Эйлин. – Ты говорила с ним о Шотландии, о своей матери. О чем еще вы разговаривали?
– Если он шпион, – предположила она, – то почему он спрашивал про моего отца?
– Возможно, ему сказали, что твой отец открыл двери своего дома для всех якобитов.
– Мой отец умер два года назад.
– Возможно, он получил неверную информацию.
– Смерть моего отца – общеизвестный факт.
– Твой отец слыл известным бастардом, только и всего.
– В отличие от тебя, Милфорд. Ты бастард безвестный.
Милфорд поднял руку, собираясь ее ударить, но передумал и отошел в сторону.
– У тебя есть час на то, чтобы узнать у него правду, Эйлин. – Он махнул своим людям, дав им знак следовать за ним. – Заприте ее здесь.
– Милфорд! – окликнула его Эйлин. В глазах ее застыл вопрос.
– Что? Мне он ничего не скажет, Эйлин. Улыбнись и пококетничай с ним, как ты делала в холле. Расскажи ему, почему умер твой отец. Побеседуй с ним о своей матери. Ты много раз говорила мне, что хочешь вернуться в Шотландию.
– Тогда я была еще ребенком.
– Скажи ему, кто твой дед. Это должно его заинтересовать. Одним словом, говори ему все, что хочешь, но выясни, кто он такой.
– А если он не скажет?
– Тогда я попытаюсь разговорить его своими средствами.
Милфорд вышел из комнаты. Его охранники бросили Бельмонда на пол, с шумом захлопнули за собой дверь и заперли ее снаружи. Бельмонд кое-как приподнялся и сел, прислонив голову к стене и закрыв глаза. Эйлин вздохнула, расчехлила одно из кресел и тяжело в него опустилась. Ей до сих пор не верилось, что Милфорд запер ее в подвале вместе с пленником. За час факелы должны догореть.
Ноги Эйлин обдавало холодным воздухом. «Интересно, откуда дует?» – подумала она, оглядывая подвальное помещение. Сапоги и носки Бельмонда валялись у двери вместе с остальной его одеждой. Если станет еще холоднее, она даст ему его сюртук и снимет чехлы с мебели, чтобы он мог в них закутаться. Конечно, чехлы пыльные, но все же лучше, чем ничего. Она взглянула на Бельмонда. В тусклом свете его лицо казалось суровым. Наверное, он уже замерз, пролежав несколько часов на каменном полу.
Он открыл глаза.
– Merci, mademoiselle.
Она презрительно повела плечом:
– Я думаю, вам больше нет смысла притворяться, мистер Бельмонд. Мы можем говорить по-английски.
– Я буду говорить по-французски, мадемуазель.
Она раздраженно вздохнула:
– За что вы меня благодарите?
– За вашу доброту.
– Я ничего не сделала, – она помолчала, – зачем вы сюда приехали?
– Мне понадобилось укрыться от бурана и поспать. Я искал убежище и наткнулся на старый коттедж.
– Но почему вы стали спрашивать про сэра Адама Ронли?
– Будучи в Уорике, я поинтересовался, чьи имения я буду проезжать.
– И вам сказали, что здесь живет сэр Адам?
– Qui. Я…
Она вскинула руку:
– Пожалуйста, не лгите. Если вы не хотите говорить мне правду, лучше молчите.
Он замолчал. Спустя несколько мгновений Эйлин встала с кресла и развязала ему ноги, потом достала из кармана носовой платок и принялась осторожно вытирать кровь, которая все еще сочилась у него изо рта.
– Если вы думаете, что я допрашиваю вас, чтобы потом пересказать наш разговор Милфорду, то вы глубоко ошибаетесь. Я не сказала ему, что вы понимаете английскую речь. Я совершенно уверена, что вы не француз, но о своих предположениях я тоже умолчала. Не бойтесь. Я не собираюсь пересказывать ему содержание нашей беседы. Я просто пытаюсь удовлетворить собственное любопытство. Но вы мне, конечно, не верите.
– Merci, – поблагодарил Бельмонд.
– Почему вы лжете? В Уорике вам не могли сказать, что здесь живет сэр Адам.
– Наверное, я что-то перепутал.
– Я сомневаюсь.
Нейл попытался пошевелить ногами и перевел взгляд вниз. Ему было трудно смотреть на Эйлин и лгать. Она нагнулась к нему и попыталась развязать веревку, которая стягивала его запястья.
– Зачем вы развязываете меня? – спросил он по-французски.
Она удивленно вскинула брови:
– Вы не хотите, чтобы я вас развязала?
– Я не хочу, чтобы вас наказали, мадемуазель. Вы правы. Он жестокий мужчина.
– Милфорд меня не тронет.
– Он чуть не ударил вас.
– Но потом опомнился. Он знает, что со мной нельзя плохо обращаться. Его мать приходилась дочерью нашему главному садовнику. Милфорд завладел Ронли-Холлом, но я здесь выросла, и он не посмеет обращаться со мной плохо.
– Вы очень фамильярны друг с другом.
– Я знакома с ним с детства.
– Каким образом внук садовника стал владельцем Ронли-Холла?
– Когда умер мой отец, мы обнаружили, что у него осталось много долгов. Мне пришлось продать все его имущество, чтобы погасить долги.
– Где Милфорд взял деньги на покупку поместья?
– Он служил в армии короля Вильгельма.
– Он воевал на континенте?
– Конечно, тогда Вильгельм еще не был королем Англии. Да, Милфорд воевал на континенте с Францией. Вильгельм ненавидит Францию. Воевал Милфорд и в Шотландии.
– Он офицер? Ваша семья выкупила его патент?
– Нет. Вряд ли у него высокое воинское звание. Почему вы так решили?
– Странно, что простой солдат сумел заработать деньги на покупку поместья. Вероятно, он выполнял какие-то особые поручения?
– Может быть. Мне сказали, что он служил в армии короля Вильгельма. Больше я ничего про него не знаю. Честно говоря, у меня нет времени, чтобы много думать о Милфорде.
– Почему вы до сих пор здесь живете?
– Мне больше некуда деться. Милфорд разрешил мне остаться в поместье.
– Представляю, как трудно вам уехать из отчего дома.
– Я много лет жила в другом месте, но здесь прошло мое детство.
Она опять принялась возиться с узлами.
– Интересно, что он оставил вас со мной в подвале.
– Интересно? Я бы назвала иначе.
– Где вы и ваша семья жили помимо Ронли-Холла?
– В Лондоне.
Теперь понятно, откуда у нее хорошие манеры, подумал Нейл. Эйлин не похожа на сельскую девушку. Она воспитывалась в роскоши, а потом осталась одна.
– У вас нет родных – сестер или братьев, – которые могли бы взять вас к себе?
Она натянуто улыбнулась:
– Нет. Моя сестра умерла. А мои кузены не захотели принять меня, после того как мой отец отрекся от короля Вильгельма.
– И больше вам не к кому обратиться? Как насчет родственников вашей матери?
– Я ничего о них не знаю. А они, наверное, ничего не знают обо мне.
Она опять склонилась над веревками. Свет факела мерцал на ее золотых волосах – волосах Маккензи. Дочь Катрионы так одинока в этом мире.
– Вы не боитесь меня, мисс Ронли?
– Нет.
– Почему?
– Вы не причините мне зла.
– Откуда вы знаете?
Она посмотрела ему в глаза.
– Трудно сказать, месье Бельмонд. Наверное, просто догадываюсь. С вами я в полной безопасности, – она покраснела и продолжала сухим тоном, – к тому же я всегда могу постучать в дверь, и меня выпустят. Охранники ждут моего сигнала.
– Я мог бы убить вас раньше, чем вы доберетесь до двери.
Эйлин нахмурилась:
– Вы пытаетесь меня запугать? Но я вас совсем не боюсь. Впрочем, сэр, у вас есть единственная возможность причинить мне вред. Если вы расскажете мне правду о себе, я могу умереть от шока. – Она развязала последний узел. – Ну вот, месье Бельмонд. Теперь вы можете двигать руками.
Она встала и отошла от пленника.
Превозмогая боль, Нейл пошевелил пальцами. Но его правая нога занемела. Он осторожно подтянул колено к груди.
– Значит, вы ничего мне не расскажете, – устало изрекла Эйлин. – Вы никому не доверяете? Можете не отвечать. Просто мне интересно, что на уме у такого человека, как вы.
– У такого человека, как я? Что вы имеете в виду?
– У человека, который убивает других людей, чтобы заработать себе на хлеб.
Нейл растерянно заморгал. В ее словах чувствовалось неприкрытое отвращение.
– Вы бывали в Сан-Себастьяне? – спросил он.
– Да. В отличие от вас я не лгу.
– Вас возили туда ваши родители?
– Я ездила со своими кузинами.
– Когда вы там были?
– Не важно.
– Вы не хотите говорить?
– Да, не хочу.
Он весело усмехнулся:
– Значит, вы утаиваете информацию?
– Беру пример с вас, сэр.
– А я разве что-то утаиваю?
– Конечно. Вы притворяетесь французом, но я готова поспорить, что вы такой же гугенот, как и я, несмотря на ваш дорогой костюм. Мне кажется, вы шотландец.
Нейл насторожился. Эйлин продолжала небрежным тоном, как будто речь шла о погоде:
– Вас обучил французскому языку человек, который говорил на парижском, а не на бретонском диалекте. К тому же вам знакомо имя моей мамы.
– Вы в самом деле дочь Катрионы Маккензи?
– Да. А вы из клана Маккензи?
– Нет, – ответил Нейл после долгого молчания.
– Но вы слышали фамилию Маккензи.
– Маккензи – распространенная в Шотландии фамилия.
– Вряд ли вы знали бы об этом, будучи французом. Только, пожалуйста, не говорите, что шотландец, у которого вы выиграли кольцо, относился к клану Маккензи. На кольце другая печать.
Нейл массировал свою лодыжку, пытаясь шевелить затекшими пальцами ног. Свет на мгновение погас, и Эйлин взглянула на факелы.
– Кем был ваш дед? – спросил Нейл.
– Какая разница? Он уже умер.
– Иногда умершие родственники играют важную роль в нашей судьбе. Почему убили вашего отца?
Она вздохнула:
– Мне сказали, что с ним произошел несчастный случай. Возможно, люди правы. Мой отец много пил.
– Он умер после того, как отрекся от короля Вильгельма?
– Да, на следующий день.
– Может, простое совпадение?
– Кто знает? Вильгельм и мой папа все время не ладили между собой.
– Они знали друг друга?
– Короля знают все.
– Но король знает не всех. Почему Вильгельм повелел убить ваших родителей?
– Возможно, он здесь ни при чем. Если бы Вильгельм убивал всех, кто от него отрекался, ему хватило бы работы на много лет. Впрочем, я знаю, что отречение моего отца сильно задело Вильгельма.
– Почему?
– Мой отец отрекся публично.
– Так поступали многие.
– Да, но мой отец был… – Она замолчала, плотно сжав губы.
– Кем был ваш отец?
– Не важно.
– А я подозреваю, что очень важно, мисс Ронли.
– Для вас нет, месье Бельмонд.
Его ноги постепенно приобретали чувствительность. Они болели, так же как и все тело, но боль означала, что конечности еще живы. Он пошевелил пальцами ног и довольно улыбнулся.
– Он опять вас побьет, – уверила его Эйлин.
– Знаю.
– Почему вы не хотите мне сказать, кто вы такой? Ваше молчание доказывает вашу вину.
Он осторожно ощупал свой рот, вытерев с губ запекшуюся кровь. Эйлин спокойно наблюдала за его действиями. Похоже, она не из брезгливых.
– Он опять вас побьет, – повторила она, подавшись вперед. – Я не сумею его остановить.
– Зачем вам вмешиваться?
– А и правда, зачем? – тихо спросила она, потом продолжила, придав своему тону суровости: – Как глупо с моей стороны думать о подобных вещах. Пусть Милфорд сделает из вас отбивную котлету, ведь вы не хотите говорить ему правду. Кто знает? Может, его подозрения верны. Вы лжете не только ему, но и мне.
Нейл глубоко вздохнул, почувствовав острую боль в сломанном ребре. Ему не нравилось, что его называют лжецом, но Эйлин права: он действительно ее обманывал. Он облизнул израненные губы и решил перейти на французский.
– Если теперь я расскажу ему другую историю, мадемуазель, он все равно мне не поверит. Он убедил себя в том, что я шпион-якобит.
– А разве он ошибается?
– Ошибается.
– Вам надо сказать об этом. Или вы не знаете, что шпионаж карается смертной казнью?
– Сначала меня должны судить. Милфорд – шериф?
– Нет, но он может отправить вас к шерифу.
– Что ж, значит, я отвечу перед судом.
– Если доживете.
Он опять замолчал, чувствуя, как им постепенно овладевает усталость. Ему казалось, что все происходит не с ним.
Эйлин быстро отступила к стене.
– Если вы не расскажете мне правду, я не смогу вам помочь.
Он удивленно вскинул брови:
– Я не жду от вас помощи.
Она взяла в охапку вещи Нейла и бросила их ему.
– Одевайтесь. Другого шанса может не быть. – Она смотрела, как он натягивает носки и сапоги. – Почему вы мне не доверяете? Почему скрываете от меня правду?
Он встал и надел сюртук.
– Вы сказали, что не станете передавать Милфорду мои слова.
– Да. Они останутся между нами.
– И что он не причинит вам вреда.
– Совершенно верно.
– Откуда вы знаете? Он ударил меня в гневе и может сделать то же самое с вами. А если он решит, что вы от него что-то утаиваете?
– Он меня не тронет.
– Кто его остановит? За якобитских шпионов дают награду, мадемуазель. Я не шпион, но Милфорд считает иначе. Даже если вы будете молчать, он может применить силу.
– И поэтому вы не хотите говорить?
– Да.
Она долго смотрела в его глаза, потом кивнула:
– Ну хорошо. Не говорите мне, кто вы такой. Но, пожалуйста, если вы знаете родственников моей матери, расскажите мне о них.
Он молча взглянул на факелы.
Эйлин шагнула к двери и постучала. Ей ответил голос Джека. Слава Богу! Джек всю жизнь работал в Ронли-Холле, он верой и правдой служил ее отцу. Старик напоминал Эйлин о ее беззаботном детстве.
– Джек, я замерзла. Выпусти меня, пожалуйста!
– Минуточку, мисс Эйлин. Сейчас придет Милфорд.
Джек завозился с замком. Эйлин обернулась и увидела, как Бельмонд надевает пальто.
– Merci, мисс Ронли, – произнес он и вдруг подошел к ней вплотную.
Она вздрогнула. Бельмонд нагнулся, почти коснувшись губами ее уха и обдав ее шею своим дыханием. Его правая рука была прижата к двери. Эйлин видела перед собой его длинные сильные пальцы. У основания среднего пальца белел след от кольца.
Она повернулась к нему лицом. Сердце ее гулко ухало под ребрами. Он оказался еще выше и крупнее, чем она думала. Они долго смотрели друг другу в глаза, потом Бельмонд улыбнулся. На щеках его проступили ямочки.
– Merci, Эйлин, – повторил он, оттолкнувшись от двери. – Я вам очень признателен.
В коридоре послышались шаги Милфорда. Щелкнул замок. Бельмонд отступил в глубь комнаты.
– Скажите ему, что я уже не связан, Эйлин.
– Милфорд, – позвала она, не отрывая глаз от Бельмонда, – француз развязан.
Было слышно, как мужчины, толпившиеся с другой стороны двери, достали из ножен оружие. Дверь медленно отворилась. Милфорд схватил Эйлин за руку и выпихнул ее в коридор.
– Зачем ты его развязала? – прорычал он. Бельмонд поднял кверху обе руки.
– Свяжите его, – приказал Милфорд своим охранникам.
Когда они закончили, он грубо подтолкнул Эйлин к лестнице.
– Отведите его в тайное убежище, – бросил он через плечо.
Глава 3
Милфорд указал на письменный стол:
– Вот все, что у него было.
Эйлин подняла рубашку, свисавшую с края стола, и рассеянно ее сложила, глядя на вещи Бельмонда. Два пистолета, кинжал и меч лежали рядом с кожаной сумкой, в которой виднелись свежая рубашка, маленький кошелек и нагрудный патронташ. Она вытряхнула на стол содержимое кошелька и сосчитала французские и английские монеты. У Бельмонда слишком мало денег и вещей, если учесть, что он собирался начать новую жизнь и щеголял в дорогом модном костюме.
– Вот все, что у него было.
Эйлин подняла рубашку, свисавшую с края стола, и рассеянно ее сложила, глядя на вещи Бельмонда. Два пистолета, кинжал и меч лежали рядом с кожаной сумкой, в которой виднелись свежая рубашка, маленький кошелек и нагрудный патронташ. Она вытряхнула на стол содержимое кошелька и сосчитала французские и английские монеты. У Бельмонда слишком мало денег и вещей, если учесть, что он собирался начать новую жизнь и щеголял в дорогом модном костюме.