Голдсмит Оливия. Крутой парень

   — Ты нарушила космические законы. Теперь приготовься отвечать за последствия своей кармой, — сказала Лаура противным голосом буддистского гуру.
   — Я просто обязана сбить с него спесь!
   — Вот именно, — согласилась Лаура. — Верни гармонию во Вселенную.
   — Оставьте вы его в покое, — вмешался Стефан. — Он как ребенок в магазине игрушек.
   — Ребенок? — возмущенно переспросила Лаура, но Трейси тут же подняла брови, чтобы ее остановить. Никогда не поправляй парикмахера, когда у него в руках ножницы, — это основной космический закон.
   — Я должна найти для него настоящую женщину-вамп, — сказала Трейси. — Пусть охотник получит свою добычу.
   — Жаль только, что у тебя нет ни одной знакомой роковой женщины. Кроме меня, конечно, но у меня теперь есть работа. Может быть, конечно, Шерон Стоун согласится укротить твоего питомца.
   — Лаура, ты гений! — воскликнула Трейси.
   — Я знаю, а как ты думаешь, эти полосы мне идут? — спросила Лаура.
   Стефан в последний раз взмахнул ножницами над головой Трейси и развернул ее кресло.
   — Готово! — провозгласил он, доставая зеркало.
   — О боже! — простонала Трейси, увидев свое отражение. Он постриг ее слишком коротко!

* * *

   Трейси лежала на диване с тюрбаном из полотенца на остриженной голове, а Фил и Лаура убирали после обеда, как всегда, пикируясь.
   — Да ладно, — говорил Фил. — Ты еще скажешь, что посуду надо мыть в определенном порядке.
   — Конечно, — невозмутимо ответила Лаура. — Разве ты этого не знал?
   — Я знаю, когда меня водят за нос.
   — Я не дотронусь до твоего носа даже этой щеткой, — сказала Лаура, демонстрируя ему щетку для мытья посуды и откидывая назад свою роскошную гриву. — Но я не могу поверить, что ты не знаешь, в каком порядке нужно мыть посуду.
   — Чепуха. Нет никакого порядка. Просто моешь ее, когда кончается чистая, правда, Лысая?
   Поглощенная своими переживаниями, Трейси пробормотала что-то нечленораздельное. Но им и не требовался ее ответ.
   — Существует определенный порядок, — настаивала Лаура. — В зависимости от того, что ты раньше берешь в рот.
   — О чем ты говоришь? Это какие-то сексуальные шуточки? — удивился Фил.
   — Тебе пора прочистить мозги. Может, примешь слабительное? — разозлилась Лаура. — Миссис Огг всегда учила нас, что начинать нужно со столовых приборов, потому что их мы берем в рот. Их моют первыми, пока вода совсем чистая. Правда, Трейси?
   Трейси снова что-то пробормотала.
   — Понятно? Теперь отложи их в сторону и помой стаканы, потому что ты прикасаешься к ним губами.
   — Так ты не разыгрывала меня?
   На лице Фила было написано такое удивление, как будто она объяснила ему, что нужно сделать, чтобы напечататься, или как играть на его гитаре.
   — Я напишу об этом стихи, — пообещал он. — Правда, это будет гениально, Щипаная Курица? Иди поиграй со мной в водичке, — позвал Фил.
   Трейси повернулась на другой бок и застонала. Лаура только покачала головой.
   — Ты что, не можешь оставить ее в покое? Слушай дальше. Следом за стаканами идут тарелки, потому что к ним не прикасаются ртом.
   — Когда ты готовишь, к моей тарелке это не относится, потому что я ее вылизываю.
   — Разве честно так говорить? — строго ответила Лаура. — Как будто ты стараешься сделать так, чтобы я готовила для тебя чаще.
   Но она даже немного покраснела от удовольствия.
   — И наконец, моют кастрюли и сковородки, которые даже ты не вылизываешь. — Лаура дала ему жесткую мочалку.
   Трейси хотелось, чтобы они исчезли, растворились в воздухе и оставили ее предаваться отчаянию. По крайней мере, Лаура пыталась чем-то занять Фила.
   Трейси уже несколько дней провела на диване. Она даже соврала на работе, что заболела. Она пыталась заняться статьей для Маркуса, но могла думать только о том, как Элисон собьет с Джона спесь. Но как заставить ее пойти на свидание с ним?
   — Может, я и не облизываю сковородки, но мои соседи облизывают, — сказал Фил и без всяких возражений принялся скрести кастрюлю.
   — Слушай, Трейси, вылезай наконец из-под своих одеял. Хватит оплакивать свою прическу.
   Трейси в ответ снова застонала.
   — Знаешь, я ищу себе квартиру, — заметила Лаура.
   — Да ну? — удивился он. — Ты возвращаешься в свое гребаное Сакраменто?
   — Нет, — сказала она, стянув резиновые перчатки и тщательно смазывая руки кремом.
   — Зачем ты это делаешь? — заинтересовался Фил.
   — Чтобы руки оставались мягкими.
   Он взял ее за руку.
   — Да, — сказал Фил. — Они действительно мягкие.
   Он замолчал, затем принялся скрести кастрюли с удвоенным энтузиазмом, избегая смотреть на Лауру.
   — Значит, ты собираешься переезжать отсюда? Нашла квартиру и все такое?
   — Знаешь, — сказала ему Лаура, — я думаю, что Трейси обращала бы на тебя больше внимания, если бы она могла принимать тебя всерьез. Если бы у тебя была своя собственная квартира, настоящая работа и жизненные планы.
   — Они у меня есть, — нахмурился Фил.
   — Жить на шесть долларов в год, которые ты получишь за свою литературу? — спросила Лаура. — Или питаться бесплатным пивом, которым вас угощают за игру?
   — Это тебя не касается, — отрезал Фил.
   Лаура пожала плечами.
   — Как хочешь, — сказала она. — Только молодость ни для кого не длится вечно. Не считая Уоррена Битти ^[23].
   — А кто это? — спросил Фил.
   — Неважно. Его место занято, — ответила Лаура. — В Сиэтле полно рабочих мест. Ты легко найдешь такое, где будешь делать то, что тебе нравится, и хорошо получать. Тебе не надоело целыми днями спать, слоняться без денег и жить за чужой счет?
   Фил бросил кастрюлю в раковину.
   — Иди ты к черту, — разозлился он. — И будь проклята лошадь, на которой ты прискакала. Мне нужно время для творчества, — сказал Фил тоном капризного ребенка. — Я должен быть свободен днем, чтобы писать.
   — Да ладно. Ты можешь заливать это Трейси, но не мне, дорогой. Мой отец был писателем. Знаешь, чем он занимался?
   Фил покачал головой.
   — Он писал. Так делают все писатели. — Лаура помолчала, затем дружески похлопала его по плечу. — Я не хотела тебя обижать. Просто я думаю, что ты на самом деле несчастлив.
   — А кто сказал, что человек должен быть счастливым? — спросил Фил, надевая куртку. — Кто сказал, что нужно жить для счастья?
   — По крайней мере, никто в Энсино, — согласилась Лаура. — Вот я и уехала из этой чертовой дыры. И я не думаю, что главное — это счастье, и не думаю, что главное — это любовь. Я считаю, что ты — как и каждый из нас — просто стремишься к тому, что тебе нравится, и избегаешь того, что тебе не по душе. И я не думаю, что тебе надоело целыми днями ничего не делать и чувствовать себя абсолютно бесполезным. Не говоря уж о том, чтобы получать отказы из претенциозных журналов и от придурков вроде Боба.
   Лаура пожала плечами.
   — Мне кажется, что все это тебе уже надоело. Если хочешь, можешь назвать меня оптимисткой.
   На некоторое время в комнате повисла напряженная тишина. Трейси закрыла глаза, ожидая, что Фил устроит истерику. Может быть, он даже ударит Лауру или сломает что-нибудь, прежде чем вылетит из квартиры. Вместо этого она услышала такое, что заставило ее забыть о своей облысевшей голове.
   — Знаешь, — сказал он тихо, — я начинаю думать так же.

Глава 29

   Трейси сидела на своем обычном месте в «Хижине Джаббы», нетерпеливо ожидая Джона. Она пощипывала кончики своих коротеньких волос. У нее еще никогда не было такой короткой стрижки. Это было отвратительно, и она была готова убить за это Стефана, который ее постриг, Фила, который смеялся над ней, и Лауру, которая посоветовала не волноваться, потому что волосы скоро отрастут. По крайней мере, она могла надеяться, что Джон ей посочувствует.
   Трейси посмотрела на часы. Она сидела здесь уже двадцать минут, но Джон так и не появился. Совсем непохоже на него.
   Заметив Молли, Трейси заранее съежилась в ожидании неприятных комментариев.
   — Черт возьми! Ты подалась в монашки? А я и не знала, что ты католичка. К тому же ты пришла вовремя, а он опаздывает. Видно, наступил конец света.
   — Я не всегда опаздываю, — вяло возразила Трейси.
   Молли облокотилась на стул.
   — Не всегда, если пятьдесят одна неделя в году три года подряд не значит всегда.
   Молли вытащила свой блокнотик.
   — Будем разыгрывать обычный спектакль, пока ты не остановишься на своей яичнице? — спросила она. — Или ты собираешься сидеть здесь и дергать себя за волосы, чтобы они быстрее выросли?
   Трейси сложила руки на коленях.
   — Молли, если отбросить твой английский шарм, скажи, ты ведь действительно не любишь меня? — спросила Трейси.
   — Конечно, не люблю, — радостно подтвердила Молли.
   Трейси была потрясена. Целую минуту она сидела молча, приходя в себя.
   — Но за что? Я тебе ничего не сделала.
   — Наверное, я просто не люблю дураков, — с готовностью объяснила Молли. — Так случилось, что я дочь одного дурака и бывшая жена другого. Можешь назвать меня слишком чувствительной, но у меня на них аллергия.
   — Но я же не дура, — искренне возразила Трейси.
   — Ну да, а я не официантка. — Молли показала Трейси на пластиковую табличку, прикрепленную у нее на груди. — Прочти, что на карточке. — Затем она показала на Трейси. — А на твоей написано: «Трейси Хиггинс: журналистка на полставки, дура — на полную».
   — Но что я сделала? — спросила Трейси, почему-то припомнив сон, в котором она покрасила своего кокера в синий цвет.
   — Да чего ты только не делала, — сердито ответила Молли. — Ты встречаешься с подонками. Один недоумок сменяется другим, а у тебя никак не хватает ума, чтобы покончить с этим.
   Молли присела напротив Трейси за столик.
   — И уж раз ты сама спросила, то слушай. Потом, как будто тебе этого мало, ты превращаешь единственного приличного парня во всем городе в такого же подонка.
   — Не говори так! Джон не подонок. Он просто стал… немного более привлекательным, — объяснила Трейси. — И он больше уверен в себе, — добавила она.
   — За счет других? — спросила Молли. — Я-то вижу, что происходит. Он приводит своих подружек сюда выпить кофе, прежде чем идти с ними домой. Почти как мой кот Могги, который приносит мне мышей, прежде чем их прикончить. Три разные девушки за одну неделю!
   Молли наклонилась ближе к Трейси.
   — Ты взяла доброго чуткого парня, который умел слушать женщин и старался сделать им приятное — и хотел, чтобы им было приятно, — и научила его всем приемам, которыми пользуются бабники с холодными сердцами. Теперь он полноценный член этого клуба. Ты хоть сама понимаешь, что наделала?
   Трейси больше не возражала, она просто сидела и думала над словами Молли.
   — Что-то очень-очень плохое? — растерянно спросила она.
   Официантка молча смотрела на нее. И все, что сказала Молли, и сон о синем кокере, и ревность Фила, и предостережения Лауры, все вдруг сложилось вместе, как картинка из мозаики. Ничего. Ей понадобится небольшая помощь и немного удачи, и она исправит свою ошибку.
   — Молли, ты права, — сказала она.
   Официантка кивнула с удовлетворенным видом. Трейси проглотила свою гордость.
   — Ты поможешь мне исправить Джона?
   — Как?
   — Достань мне два билета на «Радиохэд». У тебя есть связи, я знаю.
   Хотя Молли давно уже не ездила с рок-н-рольными группами, но друзья всегда заходили к ней, когда выступали в Сиэтле. Она была знакома — а может быть, и спала — со всеми администраторами, не говоря уже о большинстве гитаристов.
   Выражение лица Молли явно показывало, что она не слишком доверяет Трейси.
   — И что я за это получу? — спросила она.
   — Ты получишь назад самого лучшего парня города Сиэтла.
   — Я подумаю над этим, — сказала Молли, но Трейси видела по ее лицу, что она согласна.
   — Спасибо, Молли.
   — Подожди, я совсем не уверена, что у меня это получится. И не надо возвращать Джона в первобытное состояние. Мне понравилось, когда он стал получше выглядеть, честно говоря, ему давно требовался визит полиции моды.
   Это был первый раз на памяти Трейси, когда Молли похвалила хоть что-то из того, что она делала.
   — Но ты же понимаешь, что изменить его внешне не то же самое, что изменить его поведение?
   — Кажется, да.
   — Все равно ты предала женщин, — продолжала Молли. — Раньше он принимал наше внимание как подарок, а теперь считает себя божьим даром. Это большая разница. — Молли указала подбородком себе за спину. — Смотри-ка.
   Трейси обернулась. В кофейню входил Джон. Он казался самодовольным развязным типом.
   — Я сделала ужасную ошибку, — признала Трейси.
   Молли кивнула и скрылась на кухне.
   — Вот и я! Твой лучший ученик, — вместо приветствия сказал Джон, усаживаясь на то место, где только что сидела Молли.
   Трейси внимательно оглядела его. Она видела, что Джон не только хорошо выглядел, но и отлично себя чувствовал. Интересно, насколько хорошо сейчас чувствует себя Бет?
   — Слушай, что у тебя с головой? — спросил Джон.
   — А что с ней? — ответила Трейси вопросом на вопрос, стараясь удержаться от порыва прикрыть голову руками.
   Ей с трудом верилось, что Джон может критиковать ее.
   — Ну, не знаю, — сказал Джон и пожал плечами. — Кто тебя стриг? Ты зря сменила парикмахера. Я недавно опять ходил к Стефану.
   — Тем лучше для тебя, — сказала Трейси. — Это Стефан меня так постриг.
   — Правда? А вообще-то очень оригинально. — Джон манерно прищурился. — Да, — изрек он. — Пожалуй, это твой стиль. Тебе подходит.
   — А как тебе подходит твоя жизнь? — холодно спросила Трейси. — Не пора ли получить еще несколько уроков?
   Она хотела сказать, что ему следует научиться вежливости и не стоит забывать старых друзей, но не успела Трейси начать, как Джон с ней согласился.
   — Точно, но, надеюсь, теперь я перешел из начинающих в продвинутые.
   — Неужели? — спросила Трейси, стараясь не показать, что она в бешенстве. — И что тебя интересует? Как вести себя на оргии? Любовь втроем?
   Джон засмеялся, как будто это была страшно забавная шутка. На минуту Трейси пришло в голову, что Молли оказалась права насчет Джона на все сто процентов.
   Но тут лицо ее старого друга стало серьезным. Может быть, он тоже хотел бы стать прежним?
   — Ну, если говорить серьезно, мне действительно нужна помощь. — Джон смотрел на нее как раньше. На его лице появилось знакомое выражение «скажи, как сделать тебе приятное». — Понимаешь, Трейси, не знаю, можно ли тебя об этом спросить, но… как от них отделаться?
   — Отделаться от кого?
   — Ну, например, — он замолчал, как будто выбирал подходящую кандидатуру, — Бет. Она звонит мне по четыре раза в день. Я, наконец, встретился с ней, для того только, чтобы она отстала. Но от нее не отвяжешься. Что бы я ей ни говорил, она не унимается. Извини, я знаю, что она твоя подруга и не хочу ее осуждать, но ей не хватает чувства собственного достоинства. Словом, я не знаю, что мне делать.
   Трейси с облегчением вздохнула: это был тот Джон, которого она знала. Может быть, он еще не стал бесчувственным бабником? И, очевидно, очень хорош в постели. Трейси покраснела.
   — Только не злись, — испугался Джон, ошибочно проинтерпретировавший ее порозовевшие щеки, — она милая и все такое, только…
   Трейси и не предполагала, что Джон и Бет подойдут друг другу. Она ждала, что Джон покажется Бет скучным и она будет с ним резкой. Но Трейси рассчитала неправильно. Поэтому то, что произошло, ее вина, а не его. Для Бет ничуть не хуже быть влюбленной в равнодушного к ней Джона, чем в равнодушного к ней Маркуса. И даже лучше, потому что Джон, в отличие от Маркуса, не мог ее уволить. Трейси вздохнула.
   — Если ты хочешь с кем-то расстаться, нужно использовать прием ЯТНП.
   — Что это значит?
   Трейси написала это сокращение на влажной крышке стола.
   — «Я тебе не подхожу», — расшифровала она. — Понимаешь…
   — Я раньше слышал это от девушек, — оживился Джон.
   — Да, — подтвердила Трейси. — Мы все время используем этот прием. Но у мужчин он получается сексуальнее. Нужно говорить что-то вроде: «Я никогда не женюсь. Я по натуре бродяга. Еще в детстве я не мог равнодушно слушать песню „Странник“.
   — Это про парня, который переезжает с места на место? — спросил Джон.
   — Да. Знаешь, такой человек, который не может долго оставаться на одном месте. Если у парня такой характер, то…
   — То он похож на Джеймса Дина!
   — Да. Он говорит: «Я мог бы полюбить только такую девушку, как ты, но…»
   — Я понял, понял, — с энтузиазмом закивал Джон. Он наклонился к ней так близко, что Трейси могла бы сосчитать все волоски на его подбородке. — Знаешь, Трейси, я все-таки поимел Саманту.
   Трейси отшатнулась, как будто он ее ударил.
   — Почему бы тебе не заткнуться?
   Она вскочила и замахнулась, чтобы его ударить. Джон перехватил ее руку.
   — Что на тебя нашло? — удивился он. — Я думал, ты порадуешься моим успехам.
   — Успехи? Ты перестал мне звонить. Ты встречаешься с Кэрол и Рут. Ты не звонишь Бет, то есть звонишь только для того, чтобы от нее отделаться. Потом от скуки ты спишь с ней, чтобы держать ее на крючке. — Трейси пришлось остановиться, чтобы перевести дух. — И теперь ты заявляешь, что поимел Саманту. Поимел! Ведь она тебе по-настоящему нравилась. Это теперь твой способ сообщать, что вы занимались сексом?
   — Слушай, не кипятись, это был безопасный секс, — возразил он.
   Эта капля переполнила чашу. Трейси схватила со спинки стула куртку и ринулась к выходу.
   Джон догнал ее и схватил за руку.
   — Разве ты не для этого меня учила всему? — спросил он. — Я считал, что ты оценишь мои успехи. Клянусь тебе, Бет, Саманте и Рут все очень понравилось.
   — Рут! Ты и с ней спал?
   — Не так уж много нам удалось поспать, — ухмыльнулся Джон.
   У Трейси не осталось сил, чтобы сердиться. Она просто не могла прийти в себя. Неужели он всегда был волком в овечьей шкуре? Джон посмотрел на ее расстроенное лицо.
   — Перестань, мы просто развлекались, — сказал он успокаивающе. — Это значит, что ты отлично меня научила. Разве не это было твоей целью? Представляешь, я даже Энид подцепил. Помнишь мою соседку Энид, она работает тренером?
   — Энид? — переспросила Трейси, повысив голос. Посетители ресторана уже начали оглядываться на них. — Энид? Но ведь она… она…
   Трейси захлебывалась от возмущения, но бывают моменты, когда никакими словами не выразить своих чувств.
   — Но она же на десять лет старше тебя и к тому же пьяница. И неряха!
   — Я не собираюсь жениться на ней, Трейси, — сказал Джон, понизив голос. — Это было просто для развлечения.
   — Не могу поверить, что ты спал с Энид. Она сумасшедшая, и тебе должно быть стыдно.
   К ним подошла Молли.
   — Мы не продаем на вынос, — сказала она и отвела их назад, к столику.
   Положив руки на плечи Трейси и Джону, она усадила их и достала свой блокнот, чтобы показать, что готова принять заказ.
   — Вы что-то сегодня разбуянились. Ну что, как обычно?
   — Нет, — небрежно бросил Джон. — Новое меню для нового человека. Тосты.
   — С беконом? — спросила Молли.
   Трейси не верила своим ушам. Джон вел себя так, словно ничего не случилось и они будут есть как обычно.
   — Нет, — сказала она. — Он не ест свиней — он их трахает.
   Молли ухмыльнулась. От этого Трейси еще больше взбесилась.
   — Ты отвратителен, — заявила она Джону. — Я не хочу есть с тобой за одним столом, я не хочу даже сидеть с тобой рядом и не хочу с тобой разговаривать.
   Трейси повернулась к Молли:
   — Он слишком занят, чтобы со мной ужинать.
   Она встала и выскочила из кофейни.

Глава 30

   Трейси очень раздражало, что каждый встречный к слову «Привет», обязательно добавлял: «Ну и стрижка!», или того не лучше: «Какие у нас ушки!», или просто удивленное: «Трейси?!» В таких условиях нелегко было идти в логово врага, но Трейси воображала себя современной Жанной д'Арк. Ее голоса говорили, что Джон должен быть повержен. А то, что она использует одного врага, чтобы победить другого, ее совершенно не волновало.
   Трейси остановилась у кабинки будущей союзницы. При всем желании нельзя было не признать, что Элисон божественно прекрасна. Она сидела за столом, склонясь над работой, и заметила Трейси только тогда, когда та подошла к ней вплотную.
   — Привет, Элисон. Ты не могла бы сделать мне одолжение? — попросила Трейси.
   Элисон удивленно посмотрела на нее небесно-голубыми глазами. Трейси автоматическим жестом коснулась волос.
   — Я знаю, меня слишком коротко подстригли, — предупредила она первый удар Элисон.
   — А, ты изменила прическу? — удивилась Элисон.
   Это замечание показалось Трейси обиднее, чем все остальные вместе взятые. Конечно, Элисон не волновало, как выглядят другие женщины. У нее не было конкуренток.
   — Неважно. Я тут достала билеты на концерт «Радиохэд» и пригласила одного знакомого, но мой парень взбесился. Может, ты сходишь вместо меня?
   В первый раз в жизни Трейси увидела в глазах Элисон что-то еще, кроме скуки.
   — Ты что, шутишь? Я две недели пыталась выбить пропуск для прессы. Я сделала для этого все возможное.
   Трейси вспомнила, как Элисон обращалась с Маркусом. Интересно, что значит «все»? Она что, переспала за этот вожделенный, но недосягаемый пропуск со всей администрацией? Вряд ли. Она скорее обещает, но не дает.
   — Я безумно хочу пойти, — добавила Элисон.
   — Отлично! Значит, ты сходишь с моим другом Джонни.
   Неожиданно огромные глаза Элисон по-кошачьи сузились.
   — Подожди-ка! А это не твой кузен из провинции или что-то в этом роде? — подозрительно спросила она.
   — Ну ты скажешь, — рассмеялась Трейси. — Не думай, это не родственник. Разве стала бы я так стараться ради кузена? Это тот парень, ради которого Бет бросила Маркуса.
   — Правда? — спросила Элисон. — Я не знала, что Бет встречалась с Маркусом. И вообще я думала, это он ее бросил, — добавила она, выступая одновременно в роли дуры и вруньи.
   Трейси пожала плечами.
   — Ну, я не знаю всех подробностей, — ответила она с притворным равнодушием, подавляя желание дать этой гадине пишущей машинкой по голове. — Я только знаю, что он некоторое время встречался с Бет, и все девушки в редакции от него без ума. Мы с ним иногда видимся, но Фил об этом не знает. Поэтому сходи вместо меня на концерт, а если захочешь, он перед этим сводит тебя поужинать.
   Трейси наблюдала, как хищный огонек медленно разгорался в глазах Элисон. Маленькие колесики крутились за гладким лбом, и Трейси читала мысли своей союзницы-врага, как бегущую строку на экране телевизора. Элисон взвешивала, стоит ли удовольствие отбить у Трейси парня риска испортить отношения с Маркусом.
   — Ладно, согласна.
   За спиной Трейси послышался противный смешок, Маркус словно материализовался прямо из ее мыслей. Трейси испугалась: может быть, совсем не Элисон рискует сейчас своей работой?
   — Мы как раз говорили о мужчине, от которого без ума вся редакция, — попыталась польстить она, но Маркус не улыбнулся.
   — Трейси, могу я с тобой поговорить? — спросил он и, не ожидая ответа, повернулся и пошел по коридору.
   Слышал ли он то, что она говорила? И с какого момента? Трейси решила, что, если ее уволят, это будет только к лучшему. Путь к кабинету Маркуса показался ей бесконечным. К концу ее стало трясти.
   — Я тут кое-что слышал, — сказал он, усаживаясь в кресло и забрасывая ноги на стол.
   Трейси не знала, сесть ей или нет, но все-таки решила сесть. Неужели он собирается говорить с ней о том, что она познакомила Бет и Джона? Или отругает за то, что она пытается использовать Элисон в качестве секретного оружия? А может, он подслушал, как она жаловалась, что он забрал у нее статью о Дне поминовения и отдал Элисон? И выдвинула свою версию, почему он это сделал? Она сцепила руки на коленях в замок, чтобы не дергать себя за волосы.
   — Я слышал, что ты собираешься писать для других изданий, — наконец сказал он.
   — Для других изданий? — повторила она как идиотка.
   Трейси никак не ожидала нападения с этой стороны. Откуда он узнал? Наверное, ему проболтался кто-нибудь из «Сиэтл мэгэзин». Все они знакомы между собой и встречаются на вечеринках.
   — Как штатный работник, ты не имеешь права печатать материалы в других изданиях. Только если их не примут к печати у нас.
   Трейси была потрясена. Его беспокоит статья, от которой он сам отказался. В первый раз вместо того, чтобы, как всегда, дрожать от страха, она заметила нервозность или даже робость за его напускным самодовольством. Но чего ему опасаться? И как он узнал, что она предлагала статью в другие журналы?
   — Я и не думала, — сказала Трейси как можно искреннее. — Но если бы я написала что-то на свободную тему, то в первую очередь предложила бы статью в «Сиэтл тайме». Единственный материал, над которым я работала, не считая твоих заданий, — это статья о преображении. Помнишь, ты от нее отказался?
   — Какое еще преображение? — спросил он, поднялся и начал вышагивать по кабинету.
   Трейси заметила, что в профиль Маркус еще неплох, хотя двойной подбородок портит его мужественное лицо. Маркус резко повернулся и поймал ее оценивающий взгляд.
   — Ты имеешь в виду историю о технаре, который превращается из очкарика в супермена? — Трейси молчала. Теперь Маркус продолжал свое хождение за ее спиной. — Я готов взглянуть на статью.