– Сударь! Сударь, постойте!
Перси оглянулся. Под насыпью стояла маленькая согнутая старушка. Она опиралась на суковатую палку и тяжело, одышливо дышала. Темная шаль покрывала плечи, седые волосы были убраны под опрятный белый чепец. На земле рядом с ней Перси заметил большую плетеную корзинку.
– Сударь, – попросила старушка. – Помогите бедной женщине подняться на насыпь.
Разумеется, Перси подал руку. Очутившись рядом с юношей, старушка долго переводила дыхание.
– Благодарствую, добрый джентльмен, – наконец сказала она. – Я ходила в гости в соседнюю деревню и решила срезать путь. Да не те мои годы, чтоб весь день взбираться на кручи. А до мостков топать да топать…
Она с трудом подняла корзинку и, помогая себе клюкой, потащилась дальше. Перси поглядел на темнеющее небо, потом на скрюченную спину.
– Давайте я помогу, – предложил он, в два шага догоняя женщину. – Куда надо идти?
Сумерки уже сгустились и на небе замерцали звезды, когда Перси со своей неожиданной спутницей добрались до конца извилистой улицы. У маленького домика на окраине старушка остановилась.
– Ну вот и пришли, слава Господу, – борясь с одышкой, сказала она.
Дом был погружен в темноту. Сразу за невысокой оградой из булыжников начиналась пустошь, над которой черной тяжестью нависали склоны горы. Стояла полная тишина, только проснувшийся ветер шелестел засохшей травой.
Перси поежился и поднял воротник. Ночная свежесть пробиралась сквозь сюртук.
– Вы здесь живете? – спросил он.
– Да, сударь, – подтвердила старушка. – Это мой старый добрый дом. Знавал он и лучшие времена, как и его хозяйка. Но что было, то прошло. Как же мне вас благодарить-то?
Перси протянул ей корзинку. Его ладонь на миг соприкоснулась с узловатыми пальцами.
– Да вы, сударь, никак замерзли? – охнула старая женщина. – Рука-то ваша словно ледышка. Пойдемте-ка в дом скорее…
Перси запротестовал, но старушка продолжала уговоры:
– Погреетесь, чаю выпьете. Ведь в какую даль возвращаться. А у меня булочки свежие и… Тс-с!
Женщина смолкла, приложив палец к губам. Перси недоуменно огляделся.
– Что… – начал он.
– Они идут, – шепотом ответила старушка. – Они думают, что я не слышу, как они появляются. Но я-то всегда знаю, что они рядом.
Перси стало не по себе. Улица была пустынна, ни звука шагов, ни движения. Однако женщина все прижимала палец к губам.
«Может, она не совсем в себе? – подумал Перси. – Тихая безобидная сумасшедшая…»
Старушка склонила голову к плечу, словно прислушиваясь, и негромко рассмеялась.
– Они снова затаились. Не поверите, сударь, вечно играют со мной в прятки! Будто дети!
– Я пойду, – поспешно сказал Перси. – Доброй но…
Перси готов был поклясться, что секунду назад вблизи никого не было. Но стоило моргнуть, и на краю ограды появилась высокая темная фигура. Несколько мгновений человек стоял неподвижно, а затем как ни в чем не бывало зашагал по камням. Быстро и совершенно бесшумно.
Перси невольно подался назад. Но старушка лишь всплеснула руками.
– О, Дилан Ллевелин, когда же ты перестанешь дурачиться, будто мальчишка?! Люди же смотрят.
Услышав ее голос, человек легко спрыгнул с ограды и подошел к женщине.
– И вам доброго вечера, матушка Маллт, – сказал он веселым звучным голосом. – Кто это с вами?!
– Молодой джентльмен, который был так добр, что проводил меня до дома и донес мою корзинку. Не то что некоторые: только бездельничают да стирают булыжники подметками.
– Ну-ну, не сердитесь, милая вы старушка. Клянусь, я оставлю ограду в покое. – Повернувшись к Перси, человек слегка склонил голову и спокойно произнес: – Здравствуйте, сэр.
В темноте нельзя было разглядеть ни лица, ни одежды, но что-то в голосе и манере говорить намекало: этот странный тип отнюдь не фермер или мастеровой.
– Добрый вечер, – сухо ответил юноша. – Простите, не имел чести…
– К чему блуждать во мраке, когда можно выйти на свет, – произнес за спиной женский голос, и на дорогу упали желтые лучи.
Перси обернулся. У обочины стояла девушка, держа в поднятой руке фонарь. Свет заставил юношу прищуриться, но он разглядел серебристо-серое платье и небрежно наброшенную на плечи шаль.
– А вот и моя девочка, – встрепенулась старушка. – Опусти-ка фонарь, дай на тебя полюбоваться.
Девушка отвела руку в сторону и приблизилась.
– Доброго вечера, матушка. Здравствуйте, сударь.
– Персиваль Уотертон, к вашим услугам, – поспешил представиться юноша.
– Дилан Ллевелин, лорд Бринна, и моя сестра леди Карис, к вашим услугам, – услышал он в ответ.
Отвертеться от приглашения не удалось. Перси не успел опомниться, как уже сидел в крошечной, очень чистой кухоньке на скрипучем, но вполне устойчивом стуле. Под потолком висели связки лука и чеснока, сушились нанизанные на суровую нитку шляпки грибов, на подоконнике были разложены душистые пучки трав.
Гудел, закипая, подвешенный над очагом чайник, а на столе возникали глиняные кружки, сахарница, масленка и нехитрая снедь. Леди Карис вооружилась ножом и весьма ловко принялась нарезать сыр и ветчину. Перси только диву давался.
Девушка была красива, но странной, непривычной красотой. Правильные черты казались резковатыми, а яркие каре-зеленые глаза – слишком большими на смуглом живом лице. Темные волосы были уложены в строгую прическу и сколоты на затылке серебряной заколкой с зеленоватым камнем. Леди не произнесла ни слова с той поры, как вошла в дом, и Перси почему-то казалось, что настроена она недоверчиво.
Словно почувствовав на себе его вгляд, девушка перестала орудовать ножом. Зеленые глаза посмотрели на Перси с легкой насмешкой, юноша смутился и повернулся к лорду Ллевелину, расположившемуся напротив.
– Признайтесь, вы удивлены, – заметил Дилан Ллевелин. – Вряд ли вы когда-либо раньше видели благородную леди, нарезающую сыр в деревенском домике.
– И лорда, прыгающего по ограде, точно воробей, – добавила девушка.
Перси улыбнулся.
– И это тоже. – Дилан Ллевелин скрестил под подбородком длинные «музыкальные» пальцы. Он, казалось, был старше Перси лет на пять, такой же темноволосый и зеленоглазый, как сестра. – Но странностям есть простое объяснение. Матушка Маллт когда-то служила в нашей усадьбе. И мы иногда навещаем старушку. Вспоминаем детство и позволяем себе некоторые вольности в поведении.
– Уж такие они озорники были, – откликнулась хозяйка, снимая с очага чайник. – А вот и чай! Угощайтесь!
Разговор за чаем пошел оживленный и беспечный, точно собеседники знали друг давно, а не познакомились полчаса назад. Узнав, что Перси лишь второй раз в Карнарвоншире и вообще в Уэльсе и нигде толком не бывал, брат и сестра засыпали его названиями мест, которые следует посетить, и живописных руин, стоящих непременного осмотра.
– Эта земля полна загадок, – сказала Карис. – Здесь еще живут истории об Артуре, настоящие, без лоска, приданного им рыцарскими романами. Не так давно на английский перевели «Мабиногион». Вы читали?
– Ну, сестренка, – проговорил Дилан, – ты требуешь от мистера Уотертона слишком многого. Вряд ли инженеру интересны подобные вещи.
– Отнюдь, – заверил Перси. – Я люблю таинственные легенды. Моя матушка была родом с севера, из Глазго. Она часто рассказывала сказки о храбрых горцах и страшных колдунах, а еще о кэлпи.
Дилан откинулся на спинку кресла.
– А местные истории вы слышали? – поинтересовался он. – Они не менее занимательны, чем сказки севера.
– Не сомневаюсь, – ответил Перси. – Но времени у меня пока не было. Может быть, леди Карис прочтет что-нибудь из этого Маги…
– «Мабиногион», – поправила девушка, – но я почитаю вам из «Кад Годдо».
Она отставила чашку в сторону, и рыжая кошка, гревшаяся у очага, немедленно прыгнула ей на колени.
– Старику Морбраду не спится, – заметила матушка Маллт, разливая по чашкам свежий чай.
– Он сегодня сердит, – ответил Дилан.
– Нигде раньше не встречал подобного, – сказал Перси. – А Морбрад – еще одна местная легенда?
– Да, – произнесла Карис. – Древняя, как сами здешние камни, и грустная. Матушка Маллт, может быть, расскажете?
– Отчего же не рассказать?
Старушка поудобнее устроилась в потрепанном кресле и начала историю:
– Давным-давно это было. Много воды утекло с той поры в Ди, много листьев сорвал ветер с деревьев и развеял пылью об утесы. Еще до того, как Максен Вледиг увидел во сне свою невесту, и до того, как римляне воздвигали форты, жили в Гвинеде[81] два брата – Йорат и Оуэн. Были они рыбаками и пуще всего на свете желали славы и богатства.
И вот прознали они, что далеко на западе лежит остров Аннуин, а там в потаенном саду растут яблони, увешанные плодами, и кто сумеет сорвать и съесть хоть одно яблоко, обретет невиданную силу и власть. И решились они добраться до неведомой земли и добыть дивные плоды.
Сказано – сделано. Погрузили братья в коракль оружие да еду, подняли красный парус и поплыли на закат. Долог и труден был путь, много опасностей они испытали, прежде чем однажды утром увидели вдали белые скалы Аннуина. Наконец они пристали к берегу и с мечами наготове пошли по зеленой траве. Вскоре в расселине между скал увидели они сад, и яблони, столь высокие, что братья не могли дотянуться и до нижней ветки, и яблоки величиной с конскую голову. Стали братья думать, как тут быть.
Йорат был старше и умнее, но не вышел ни силой, ни ростом, Оуэн же был здоровым и крепким. Йорат сказал: «Заберись на дерево, брат, и срежь плоды мечом, а я останусь здесь и буду собирать падалицу в мешок». Оуэн послушно полез, с великим трудом, обдирая в кровь руки и колени. Он срезал несколько яблок, и тут за скалами послышался чудовищный шум, будто двигался кто-то огромный. Оуэн испугался, не удержался на ветке, полетел вниз и сломал себе ноги.
Йорат меж тем наполнил мешок яблоками. Он потащил брата к берегу, но мешок был тяжел, а шум все надвигался. Вершины деревьев колебались, птицы разлетались прочь с криками. Йорат понял, что не успеет с такой обузой добраться до лодки.
Тогда он бросил Оуэна на песок, покрепче сжал мешок с яблоками и побежал прочь. «Брат! Куда же ты?» – кричал несчастный, но Йорат ни разу не оглянулся. Он достиг лодки, швырнул в нее добычу и, поставив парус, вывел на морской простор. И тут до него долетел предсмертный крик брата, полный такой муки, что беглец не выдержал и посмотрел назад. На берегу стоял великан, громадный, как гора, и грозил Йорату кулаком.
Когда остров скрылся из вида, Йорат почувствовал себя в безопасности. Он вытащил из мешка яблоко и решил съесть. Но, проглотив кусочек, с трепетом ощутил, как тело его начинает меняться, наливаться нелюдской силой и расти. И в тот же миг разразился шторм.
Йорат сделался столь огромен, что коракль треснул, точно скорлупа ореха, и парень упал в морские волны. И как ни велик он стал, а пучина вод была еще глубже. Волны разбушевались, и молнии полосовали тучи огненными копьями, гудел гром, точно огромный молот бил по небесному своду. И беглец понял: не миновать смерти.
Но волны расступились, и поднялся из глубин Манавидан – повелитель моря и в гневе крикнул:
– Проклят ты за предательство свое! Не примет море тело твое, не повезет моя лодка подлую душу в Страну юности! Прочь из моего владения, Морбрад – морской предатель!
Великая волна встала горой до самого неба, подхватила его и швырнула на сушу. И было это только началом…
Часы над очагом со скрипом начали бить. Восемь! Перси едва не схватился за голову: его уже давно ждали. Пришлось с извинениями прервать рассказ матушки Маллт и распрощаться с новыми знакомыми, сердечно благодаря старушку за теплый прием.
Перси оглянулся. Под насыпью стояла маленькая согнутая старушка. Она опиралась на суковатую палку и тяжело, одышливо дышала. Темная шаль покрывала плечи, седые волосы были убраны под опрятный белый чепец. На земле рядом с ней Перси заметил большую плетеную корзинку.
– Сударь, – попросила старушка. – Помогите бедной женщине подняться на насыпь.
Разумеется, Перси подал руку. Очутившись рядом с юношей, старушка долго переводила дыхание.
– Благодарствую, добрый джентльмен, – наконец сказала она. – Я ходила в гости в соседнюю деревню и решила срезать путь. Да не те мои годы, чтоб весь день взбираться на кручи. А до мостков топать да топать…
Она с трудом подняла корзинку и, помогая себе клюкой, потащилась дальше. Перси поглядел на темнеющее небо, потом на скрюченную спину.
– Давайте я помогу, – предложил он, в два шага догоняя женщину. – Куда надо идти?
Сумерки уже сгустились и на небе замерцали звезды, когда Перси со своей неожиданной спутницей добрались до конца извилистой улицы. У маленького домика на окраине старушка остановилась.
– Ну вот и пришли, слава Господу, – борясь с одышкой, сказала она.
Дом был погружен в темноту. Сразу за невысокой оградой из булыжников начиналась пустошь, над которой черной тяжестью нависали склоны горы. Стояла полная тишина, только проснувшийся ветер шелестел засохшей травой.
Перси поежился и поднял воротник. Ночная свежесть пробиралась сквозь сюртук.
– Вы здесь живете? – спросил он.
– Да, сударь, – подтвердила старушка. – Это мой старый добрый дом. Знавал он и лучшие времена, как и его хозяйка. Но что было, то прошло. Как же мне вас благодарить-то?
Перси протянул ей корзинку. Его ладонь на миг соприкоснулась с узловатыми пальцами.
– Да вы, сударь, никак замерзли? – охнула старая женщина. – Рука-то ваша словно ледышка. Пойдемте-ка в дом скорее…
Перси запротестовал, но старушка продолжала уговоры:
– Погреетесь, чаю выпьете. Ведь в какую даль возвращаться. А у меня булочки свежие и… Тс-с!
Женщина смолкла, приложив палец к губам. Перси недоуменно огляделся.
– Что… – начал он.
– Они идут, – шепотом ответила старушка. – Они думают, что я не слышу, как они появляются. Но я-то всегда знаю, что они рядом.
Перси стало не по себе. Улица была пустынна, ни звука шагов, ни движения. Однако женщина все прижимала палец к губам.
«Может, она не совсем в себе? – подумал Перси. – Тихая безобидная сумасшедшая…»
Старушка склонила голову к плечу, словно прислушиваясь, и негромко рассмеялась.
– Они снова затаились. Не поверите, сударь, вечно играют со мной в прятки! Будто дети!
– Я пойду, – поспешно сказал Перси. – Доброй но…
Перси готов был поклясться, что секунду назад вблизи никого не было. Но стоило моргнуть, и на краю ограды появилась высокая темная фигура. Несколько мгновений человек стоял неподвижно, а затем как ни в чем не бывало зашагал по камням. Быстро и совершенно бесшумно.
Перси невольно подался назад. Но старушка лишь всплеснула руками.
– О, Дилан Ллевелин, когда же ты перестанешь дурачиться, будто мальчишка?! Люди же смотрят.
Услышав ее голос, человек легко спрыгнул с ограды и подошел к женщине.
– И вам доброго вечера, матушка Маллт, – сказал он веселым звучным голосом. – Кто это с вами?!
– Молодой джентльмен, который был так добр, что проводил меня до дома и донес мою корзинку. Не то что некоторые: только бездельничают да стирают булыжники подметками.
– Ну-ну, не сердитесь, милая вы старушка. Клянусь, я оставлю ограду в покое. – Повернувшись к Перси, человек слегка склонил голову и спокойно произнес: – Здравствуйте, сэр.
В темноте нельзя было разглядеть ни лица, ни одежды, но что-то в голосе и манере говорить намекало: этот странный тип отнюдь не фермер или мастеровой.
– Добрый вечер, – сухо ответил юноша. – Простите, не имел чести…
– К чему блуждать во мраке, когда можно выйти на свет, – произнес за спиной женский голос, и на дорогу упали желтые лучи.
Перси обернулся. У обочины стояла девушка, держа в поднятой руке фонарь. Свет заставил юношу прищуриться, но он разглядел серебристо-серое платье и небрежно наброшенную на плечи шаль.
– А вот и моя девочка, – встрепенулась старушка. – Опусти-ка фонарь, дай на тебя полюбоваться.
Девушка отвела руку в сторону и приблизилась.
– Доброго вечера, матушка. Здравствуйте, сударь.
– Персиваль Уотертон, к вашим услугам, – поспешил представиться юноша.
– Дилан Ллевелин, лорд Бринна, и моя сестра леди Карис, к вашим услугам, – услышал он в ответ.
Отвертеться от приглашения не удалось. Перси не успел опомниться, как уже сидел в крошечной, очень чистой кухоньке на скрипучем, но вполне устойчивом стуле. Под потолком висели связки лука и чеснока, сушились нанизанные на суровую нитку шляпки грибов, на подоконнике были разложены душистые пучки трав.
Гудел, закипая, подвешенный над очагом чайник, а на столе возникали глиняные кружки, сахарница, масленка и нехитрая снедь. Леди Карис вооружилась ножом и весьма ловко принялась нарезать сыр и ветчину. Перси только диву давался.
Девушка была красива, но странной, непривычной красотой. Правильные черты казались резковатыми, а яркие каре-зеленые глаза – слишком большими на смуглом живом лице. Темные волосы были уложены в строгую прическу и сколоты на затылке серебряной заколкой с зеленоватым камнем. Леди не произнесла ни слова с той поры, как вошла в дом, и Перси почему-то казалось, что настроена она недоверчиво.
Словно почувствовав на себе его вгляд, девушка перестала орудовать ножом. Зеленые глаза посмотрели на Перси с легкой насмешкой, юноша смутился и повернулся к лорду Ллевелину, расположившемуся напротив.
– Признайтесь, вы удивлены, – заметил Дилан Ллевелин. – Вряд ли вы когда-либо раньше видели благородную леди, нарезающую сыр в деревенском домике.
– И лорда, прыгающего по ограде, точно воробей, – добавила девушка.
Перси улыбнулся.
– И это тоже. – Дилан Ллевелин скрестил под подбородком длинные «музыкальные» пальцы. Он, казалось, был старше Перси лет на пять, такой же темноволосый и зеленоглазый, как сестра. – Но странностям есть простое объяснение. Матушка Маллт когда-то служила в нашей усадьбе. И мы иногда навещаем старушку. Вспоминаем детство и позволяем себе некоторые вольности в поведении.
– Уж такие они озорники были, – откликнулась хозяйка, снимая с очага чайник. – А вот и чай! Угощайтесь!
Разговор за чаем пошел оживленный и беспечный, точно собеседники знали друг давно, а не познакомились полчаса назад. Узнав, что Перси лишь второй раз в Карнарвоншире и вообще в Уэльсе и нигде толком не бывал, брат и сестра засыпали его названиями мест, которые следует посетить, и живописных руин, стоящих непременного осмотра.
– Эта земля полна загадок, – сказала Карис. – Здесь еще живут истории об Артуре, настоящие, без лоска, приданного им рыцарскими романами. Не так давно на английский перевели «Мабиногион». Вы читали?
– Ну, сестренка, – проговорил Дилан, – ты требуешь от мистера Уотертона слишком многого. Вряд ли инженеру интересны подобные вещи.
– Отнюдь, – заверил Перси. – Я люблю таинственные легенды. Моя матушка была родом с севера, из Глазго. Она часто рассказывала сказки о храбрых горцах и страшных колдунах, а еще о кэлпи.
Дилан откинулся на спинку кресла.
– А местные истории вы слышали? – поинтересовался он. – Они не менее занимательны, чем сказки севера.
– Не сомневаюсь, – ответил Перси. – Но времени у меня пока не было. Может быть, леди Карис прочтет что-нибудь из этого Маги…
– «Мабиногион», – поправила девушка, – но я почитаю вам из «Кад Годдо».
Она отставила чашку в сторону, и рыжая кошка, гревшаяся у очага, немедленно прыгнула ей на колени.
Пальцы девушки рассеянно гладили пушистую кошачью шерсть, отрешенный взгляд был устремлен в темноту за окном, а слова все лились неторопливым завораживающим потоком. И Перси чувствовал, что поток этот властно уносит его прочь, за пределы освещенной огнем комнаты, туда, где звездный свет льется на каменистую землю и растрепанные облака касаются вершин, плоских от времени и морских ветров.
Множество форм я сменил, пока не обрел свободу.
Я был острием меча – поистине это было;
Я был дождевою каплей, и был я звездным лучом;
Я был книгой и буквой заглавною в этой книге;
Я фонарем светил, разгоняя ночную темень…[80]
Тяжкий нарастающий рокот пронесся над домом, медленно замирая вдали. Наваждение исчезло. Девушка смолкла, обводя комнату задумчивым взглядом.
И слово Господне сошло с небесных высот на землю:
«Чтоб Пеблиг могучий не смог твой край предать
разоренью,
Пусть войском твоим деревья и травы лесные станут».
– Старику Морбраду не спится, – заметила матушка Маллт, разливая по чашкам свежий чай.
– Он сегодня сердит, – ответил Дилан.
– Нигде раньше не встречал подобного, – сказал Перси. – А Морбрад – еще одна местная легенда?
– Да, – произнесла Карис. – Древняя, как сами здешние камни, и грустная. Матушка Маллт, может быть, расскажете?
– Отчего же не рассказать?
Старушка поудобнее устроилась в потрепанном кресле и начала историю:
– Давным-давно это было. Много воды утекло с той поры в Ди, много листьев сорвал ветер с деревьев и развеял пылью об утесы. Еще до того, как Максен Вледиг увидел во сне свою невесту, и до того, как римляне воздвигали форты, жили в Гвинеде[81] два брата – Йорат и Оуэн. Были они рыбаками и пуще всего на свете желали славы и богатства.
И вот прознали они, что далеко на западе лежит остров Аннуин, а там в потаенном саду растут яблони, увешанные плодами, и кто сумеет сорвать и съесть хоть одно яблоко, обретет невиданную силу и власть. И решились они добраться до неведомой земли и добыть дивные плоды.
Сказано – сделано. Погрузили братья в коракль оружие да еду, подняли красный парус и поплыли на закат. Долог и труден был путь, много опасностей они испытали, прежде чем однажды утром увидели вдали белые скалы Аннуина. Наконец они пристали к берегу и с мечами наготове пошли по зеленой траве. Вскоре в расселине между скал увидели они сад, и яблони, столь высокие, что братья не могли дотянуться и до нижней ветки, и яблоки величиной с конскую голову. Стали братья думать, как тут быть.
Йорат был старше и умнее, но не вышел ни силой, ни ростом, Оуэн же был здоровым и крепким. Йорат сказал: «Заберись на дерево, брат, и срежь плоды мечом, а я останусь здесь и буду собирать падалицу в мешок». Оуэн послушно полез, с великим трудом, обдирая в кровь руки и колени. Он срезал несколько яблок, и тут за скалами послышался чудовищный шум, будто двигался кто-то огромный. Оуэн испугался, не удержался на ветке, полетел вниз и сломал себе ноги.
Йорат меж тем наполнил мешок яблоками. Он потащил брата к берегу, но мешок был тяжел, а шум все надвигался. Вершины деревьев колебались, птицы разлетались прочь с криками. Йорат понял, что не успеет с такой обузой добраться до лодки.
Тогда он бросил Оуэна на песок, покрепче сжал мешок с яблоками и побежал прочь. «Брат! Куда же ты?» – кричал несчастный, но Йорат ни разу не оглянулся. Он достиг лодки, швырнул в нее добычу и, поставив парус, вывел на морской простор. И тут до него долетел предсмертный крик брата, полный такой муки, что беглец не выдержал и посмотрел назад. На берегу стоял великан, громадный, как гора, и грозил Йорату кулаком.
Когда остров скрылся из вида, Йорат почувствовал себя в безопасности. Он вытащил из мешка яблоко и решил съесть. Но, проглотив кусочек, с трепетом ощутил, как тело его начинает меняться, наливаться нелюдской силой и расти. И в тот же миг разразился шторм.
Йорат сделался столь огромен, что коракль треснул, точно скорлупа ореха, и парень упал в морские волны. И как ни велик он стал, а пучина вод была еще глубже. Волны разбушевались, и молнии полосовали тучи огненными копьями, гудел гром, точно огромный молот бил по небесному своду. И беглец понял: не миновать смерти.
Но волны расступились, и поднялся из глубин Манавидан – повелитель моря и в гневе крикнул:
– Проклят ты за предательство свое! Не примет море тело твое, не повезет моя лодка подлую душу в Страну юности! Прочь из моего владения, Морбрад – морской предатель!
Великая волна встала горой до самого неба, подхватила его и швырнула на сушу. И было это только началом…
Часы над очагом со скрипом начали бить. Восемь! Перси едва не схватился за голову: его уже давно ждали. Пришлось с извинениями прервать рассказ матушки Маллт и распрощаться с новыми знакомыми, сердечно благодаря старушку за теплый прием.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента