Голованов Сергей. Сокровища России

   - Вы все там в органах банда сумасшедших. Из-за чего тут людей убивать? Никогда не поверю. Ты псих.
   - Пусть я псих. Но и Онищенко такой же псих, - угрюмо сказал майор. - Да и двести килограммов золота - вовсе не мелочь.
   - Может и больше. Но дело не в килограммах. Туда труда вбухано много. Ты не представляешь - сколько. Если учитывать затраты на старение.
   - Но прикинуть-то можно? Хоть на глаз? Общую сумму? - заинтересовался Гольцов.
   - Давай прикинем. - Эдик равнодушно пожал плечами. - Грамм золота стоит чуть больше десяти долларов. Округляем до десяти, для простоты…
   Майор мгновенно подсчитал:
   - Тогда килограмм тянет на десять тысяч, а центнер - на миллион долларов. Три лимона, значит?
   - Вот видишь, какая мелочь. Правда, все это в виде украшений…
   - Значит, втрое дороже, - нетерпеливо перебил Гольцов. - Девять миллионов долларов - это не мелочь.
   - Да брось ты. Это будет что-то стоить, если продавать, как уникальную древность. Тогда в десять раз дороже. Но это только, если через аукционы прогнать официально на Западе.
   - Уверен, что можно продать и без огласки, если знаешь коллекционеров. А Онищенко знает. И я знаю. Так значит…девяносто миллионов?! Эдик, ты меня убил.
   - Ну, в реальности, из-за накладных расходов…
   - Пусть восемьдесят. Спасибо, успокоил. И это мелочь?
   - Нет, - подумав, согласился все-таки Эдик. - Я как-то и сам не заметил. Но все равно…не такая уж большая сумма. И главное - это не реально. Ну, не верю я, что Онищенко точит нож. Ты просто курганов наших не видел, Костя. Ты просто психуешь. Брось. Успокойся. Давай я тебе денег дам. Съезди куда-нибудь развеяться. Нет, непременно съезди, раз уж ты моя гарантия. Съезди, и мне спокойней будет. Я же только второй в черном списке, так?
   - Дошутишься, - мрачно сказал майор. - Но мысль хорошая. Я бы точно уехал…пока не утрясется. Подальше бы куда, за границу. В самом деле…и сколько ты мог бы одолжить? - Майор заговорил серьезно.
   - Не одолжить, - пояснил Эдик, - а просто дать. Это же общее дело. Я участвую в нем деньгами, а ты - отъездом. Полтинника тебе хватит?
   - Ты смеешься? - изумился Гольцов.
   - Ну, стольник. Пусть два. На любую заграницу ж хватит. Вместе с семьей.
   - Ты издеваешься? - Майор начал злиться, и Эдик спохватился:
   - Я имею в виду двести тысяч.
   - Это сколько ж в долларах…- задумался майор, и Эдик обиделся:
   - Это и есть доллары! Что ты тупого изображаешь? Ну, бери триста тысяч. Долларов.
   - И без отдачи? Триста тысяч? - Майор смотрел недоверчиво, но на роже собеседника находил только искренность.
   - Конечно.
   - Откуда у тебя такие деньги? - Настоящий чекист, майор не мог не задать этот вопрос. Глядел теперь исподлобья, как на допросе. Значит, поверил, наконец.
   - Я же работаю! - обозлился Эдик.
   - И какая у тебя, заместителя музейного, зарплата?
   - У меня и зарплата есть? - удивился Эдик. - А ведь точно. Должна быть зарплата. Ну и Пузырев. Даже эти копейки - и то зажимает. Ни разу ведь не намекнул, что мне зарплата положена. - Эдик искренне огорчился, и это странным образом заставило майора окончательно ему поверить.
   - Ну, хорошо, давай свои доллары, - осторожно и неуверенно сказал он. - Давай, сколько сможешь. Но я потом, когда вернусь…я тобой займусь.
   - Мной уже Интерпол занимался. - Эдик усмехнулся. - Куда уж тебе.
   - Нет, серьезно?
   - Конечно. Признали, что я образец честности. Могу и удостоверение показать "Почетный друг Интерпола". - Эдик действительно вытащил удостоверение, и оно потрясло майора чуть не до слез.
   - Не может быть, - потерянно бормотал он, вертя в руках удостоверение с фотографией Эдика. - Я же тебя знаю…Вроде настоящее. Это же…бесплатные билеты на самолет по всей Европе. А по остальному миру - за копейки, летай, не хочу…мечта всех наших генералов…да только рылом не вышли. Кажется, у директора ФСБ только такое есть…или обещано? Нет, ну ты и сволочь! Чем же вы с Пузыревым занимаетесь?! Нет, надо, надо вас растрясти…когда вернусь…
   - И это друг, называется, - огорчился Эдик. - Я думал, ты обрадуешься.
   - Да я обрадовался, - с натянутой улыбкой заверил майор. - Это у меня так радость выражается, да. Служба изуродовала. Давай четыреста тысяч - я вообще у тебя крышей буду, а?
   Когда они возвращались в город, майор постоянно следовал позади машины Эдика, словно боялся его потерять. В банке, где Эдик оформил майору пластиковую "Визу" и кредитную карту на четыреста тысяч долларов, пришлось выслушать нытье Гольцова. Оказалось, Онищенко в последний месяц взял в привычку заходить к майору в кабинет, вроде по дружески, и все исподволь пытался выяснить, когда майор в последний раз видел Эдика. Может случайно. Или еще как. Контактов таких уже с полгода не было, но Онищенко явно не верил.
   - Да, неспроста это. Ох, неспроста, - глубокомысленно изрек Эдик, вручая Гольцову карточку. - Так что скрывайся подальше и подольше.
   Майор тут же заглох и скрылся.

ГЛАВА 19. Прорыв Андрея Ростовцева

   В течение зимы и весны Андрей Ростовцев тоже не терял времени, чему свидетельством явилась новая статья в крутом западном журнале "Археология". Статья эта обозначила направление, в котором двигалась научная мысль российского открывателя, в котором он работал, и одновременно явилась ответом всем тем критиканам и злопыхателям, что обрушились на гипотезу Ростовцева о происхождении Руси. Ведь главные их возражения в виде вопросов требовали ответа, и Андрей показал, как он намерен ответить. И от такого ответа у Эдика сердце вначале ухнуло вниз, а потом воспарило до небес. Да! Он был готов поддержать такую теорию обеими руками! А руки у Эдика имелись…
   Андрей писал, что ничего странного, в отличие от оппонентов, не видит в малочисленности племени Россов, которым подчинялись монголы во главе с Чингисханом. Командный состав, элита, она всегда малочисленная, как это в жизни бывает. Головной мозг составляет какие-то проценты ко всей массы тела. Поэтому вопрос оппонентов - каким образом небольшое племя Россов из рода Ариев завоевало монголов? - не имеет смысла. Монголы сами подчинились. С радостью. Так могут заблудившиеся дети, у видев в лесу незнакомого взрослого человека, с визгом кинуться к нему. Ответ на второй вопрос, основной, требовал от Андрея новых смелых предположений. Вопрос состоял в том, почему арии племени Россов, выходцы из Индии, страны буддизма и кришнаитства, были настолько оголтелыми христианами, что насаждали его во всем созданном государстве Русь? Иначе говоря, почему татаро-монголы, по совей вере - буддисты - даже не пытались вякать что-то из своей религии. Даже лживые - по Ростовцеву - летописцы признают, что монголы в своем якобы - по Ростовцеву опять-таки - якобы нашествии придерживались строгого нейтралитета в вопросах веры, что удивительно, вообще говоря.
   Ростовцев писал, что единственным приемлемым объяснением может быть только то, что Россы вышли из Индии уже верующими христианами. Конечно, можно возразить, что в Индии христианства тогда не было. Сильное возражение. Ростовцев с ним соглашался. Да, христианства, как такового не было. Но сам Христос был. Дело в том, что в биографии Христа, судя по Библии, существует огромное белое пятно, ибо канонические библейские тексты молчат о том, где был и что делал Иисус Христос, начиная с юношеского возраста вплоть до своего тридцатилетия. Андрей пишет, что причиной этого было вовсе не скудность материала, исторического материала, а как раз изобилие. Древних текстов о Христе, о его жизни очень много, они называются апокрифами, то есть - не вполне достоверными, с точки зрения церкви. Грубо говоря, церковь им не верит, считая за фантазии или заблуждение. Церковь можно понять - писал Ростовцев - создав из древних свидетельств образ Иисуса Христа, она стала заложником этого образа, отвергая открытия и находки, которые не совсем вписываются в этот образ, отвергая, возможно, истину.
   Поскольку пробел в биографии Христа не касался его миссионерской деятельности, не касался нового учения, то церковь попросту проигнорировала все свидетельства из этого периода. Из Библии невозможно понять - где был и что делал Христос в годы молодости. Однако древние тексты-апокрифы, освещают этот период более чем достаточно. Как водится, множество свидетельств, и все противоречивые. То Христос проповедовал, то скитался, то Ветхий Завет изучал - и все это в разных местах. Чему хочешь - тому и верь. Церковь предпочитала ничему не верить. Андрей Ростовцев решил поверить свидетельствам, согласно которым Христос путешествовал и довольно долгое время жил в Индии, прежде чем решил вернуться в Израиль для своего подвига на кресте. В этой самой Индии он жил среди людей, и наверняка уже пытался проповедовать свое учение, наверняка пытался уже отлить в чеканные формы притч все то, что копилось в голове. Так вот, племя, в котором и жил Христос, могло быть запросто племенем Россов и Русов. Христос зажег в них пламя веры, но из-за определенного языкового барьера Русы поняли слова Христа о Земле Обетованной несколько буквально. Христос, как следует по библейским свидетельствам апостолов, призывал к постройке Царства Божия, к достижению его, к созданию. Для племени Россов Христос мог предложить только одну его форму - поиск и создание своей страны, своей земли. И когда Христос покинул племя, он оставил им свой Дух. Это были уже другие люди, возможно - самые истинные, природные естественные христиане, из-за определенного языкового барьера. Они усвоили Дух, а не букву. И они двинулись в путь, кочевым небольшим племенем, по Индии, Китаю, и прочим тамошним местам, пока не осели среди монгольских племен. Своеобразный исход этот продолжался несколько сотен лет. За это время в Европе распространялось вторичное, так сказать, христианство, оформленное словами. Распространяли его миссионеры, наподобие братьев Кирилла и Мефодия, которые и набрели в своих скитаниях по монгольским степям на странное, уважаемое всеми монголами, племя Россов. Естественно, они узнали друг друга - по сходности Духа. Первичный Дух получил, наконец, слова - и с ними ясно выраженную цель. Остальное - дело техники - доехать до ближайшего хана - им оказался хан Чингиз - и обрисовать поставленную перед ним задачу. Видимо, хан с детства знал Россов, привык уважать и почитать - за стальной, не сгибаемый Дух, по сравнению с которым все буддийские далай-ламы просто отдыхают. Источник этого Духа, как никак, добровольно на крест пошел, и не ради себя, а за человеков. Далай-ламы за человеков только молились. Кому же еще верить какому-то хану, как не Россам? Надо, хан, - сказали они, - седлай коней. Тебя ждет благодать Божия. Ну и прочая мелочевка, вроде денег и славы. Час пробил.
   Конечно, неженки Кирилл и Мефодий остались далеко позади, в тепле и уюте Усть-Олонецкого, построенного по их чертежам монголами, монастыря. Азбуку свою составлять, как цемент для нового государства. Конечно, в начале хану Чингизу пришлось завоевать Китай и прочие окрестности, чтобы обеспечить ресурсами постройку Руси. Только после этого двинулись конные монгольские работяги в заснеженные. Огромные незаселенные просторы, где в тайге и чаще пришлось прокладывать дороги, строить поселки, выжигать участки для пашни, основывать города. Это было главное - дороги - просеки - ибо в вековых лесах они были единственной хилой пока ниточкой между отдельными поселками. Именно из этих ниточек и сплели монголы каторжным трудом полотно новой страны по имени Русь. Естественно, сам ха Чингиз скорее средства добывал на постройку - в виде питания и новых людей - с каковой целью он разорил и завоевал Бухару, Самарканд и весь вообще юг, все, что мог, и так силу набрал, что на Европу готов был обрушиться, но, видимо, этот феномен, удивлявший историков, то есть остановка монгольских войск на границе с Европой - объясняется запретом Россов, которые увидели на щитах встречных мелких отрядников начерченные кресты. Неужели они позволили бы хану громить христиан? Хану пришлось громить мусульман и прочих, которые попадутся. Так была "спасена" Европа, по Андрею Ростовцеву.
   Эдика изумляла изощренность научного ума Андрюхи, который для объяснения находок в Усть-Олонецке вынужден был перекроить всю общепризнанную историю. Но такая перекройка ему лично пришлась по плечу, как родная, как на него сшита - и странное дело, он не увидел в ней фальши, как видел его в официальной истории страны. Значит, так оно и было. Значит, так и будет. Этим и должен заняться в первую очередь отдел "К", разве нет? Онищенко, к которому приставал Эдик с подобными вопросами, терпеливо объяснял, что отдела "К" нет, что докладная записка отвергнута, но если он уже существует, то заниматься этим и должен, то есть проталкивать теорию Ростовцева. Онищенко не сомневается, что Эдик обеспечит любые материальные артефакты с доказательствами, но приказов на этот счет попросту нет, как нет, видимо, самого отдела "К".
   В самом деле, подтвердить теорию Ростовцева Центр Российского музея технически мог, но сами по себе артефакты ничего не стоят, их нужно отвезти в определенные места за границей, закопать - и потом раскопать только. Это гораздо труднее, чем подделка реликвий, и это Эдику не по силам. Только государство, в лице отдела "К", могло бы обеспечить полное подтверждение гипотезы Ростовцева о божественном происхождении Руси, однако пока что Эдик наблюдал полное бездействие отдела "К" в этом вопросе. Что отдел "К" существует, он был уверен. Это разумно. Это необходимо. Наконец, следы отдела "К" изредка попадались ему на глаза. Например, найденные в архивах документы, подтверждающие, что Ленин был немецким шпионом. Кто-то же изготовил эти документы, подбросил их в архив, а он охраняется - кто, кроме отдела "К"? Ведь здравый смысл говорит, что любой немецкий шпион прежде всего не оставил бы в архивах документов, что он немецкий шпион. Он их найдет и уничтожит. Все прошерстит, но найдет и уничтожит - тем более, находясь во главе государства. Надо будет - вместе с архивом, но обязательно.
   Однако, в деле Ростовцева отдел "К" явно отдыхал. В российской прессе появилась всего пара откликов на статью в журнале "Археология", и те - во второстепенных журнальчиках. Андрея осуждали как полного фантазера. Да, эти авторы явно утратили дух россов, рожденных, чтобы сказку сделать былью. И явно не работали в отделе "К". Теория Ростовцева попросту замалчивалась, и что самое странное - даже в зарубежных изданиях, после первого всплеска интереса. Андрей жаловался Эдику, что картина бы изменилась, обнаружься хоть одно прямое археологическое подтверждение, но…Эдик ничем пока не мог помочь, кроме ободрительных слов, что "истина все равно восторжествует". Для этого у него пока не было ни времени, ни средств. Он пытался настроить на эту волну Пузырева, но тот был по уши занят войной с Питером, а Эдик требовал от него организовать экспедицию в Индию и Гималаи! Причем на свои средства! Это исключено, твердо заявил Пузырев. Пусть Онищенко выделит деньги, тогда посмотрим. Отсылка к Онищенке являлась полным издевательством - Пузырев не хуже Эдика знал, что полковник почти прекратил оплату счетов их Центра, самим приходилось оплачивать, в счет будущих обещаний. Зато Пузырев весьма и весьма серьезно отнесся к предостережению против Онищенко. Майор Гольцов как-то проглядел, что Иван Пузырев тоже знает об операции "Ежик в тумане", а то бы и его включил в предполагаемый "черный список".
   А Пузырев знал гораздо больше, чем майор. Хотя тоже - без конкретики. Потому и отдал было Эдику свой пистолетик, когда тот собирался в очередную командировку на юг вместе с полковником Онищенко. На всякий случай. Хотя и согласился поначалу с Эдиком, что олигархов нельзя посадить. Их сажают только для вразумления, а потом отпускают, после чего те сбегают за границу вместе с деньгами. Вообще вопрос этот - можно ли посадить олигарха - неожиданно вызвал довольно ожесточенный спор между Пузыревым и его заместителем, в процессе которого им пришлось подняться аж до высот политики, с которых видно, куда идет страна.
   Эдик не мог поверить, что Хуторковского посадят, но доказать это ему не удавалось. Но он же олигарх! Их не сажают. Они должны сбегать за границу, хапнув как можно больше денег у страны. В этом проявляется какой-то внутренний закон развития страны, доказать который Эдик не мог. Он просто чувствовал. Как и Пузырев. Как это чувствует и все население, и власти в том числе, и тем более - сам Президент. Так может чувствовать человек в лодке посреди моря подводное течение, которое мягко и неотвратимо тащит лодку страны в определенную сторону, несмотря на все пыхтения на веслах. Пузырев сказал, что процесс этот, который Эдик ощущает течением, состоит во врастании страны в мировую экономику. Президенту и населению, естественно, хочется врасти равноправной частью этой экономики, как сильная и самостоятельная страна. И вся команда, образно говоря, гребет в нужную сторону. Жаль, но течение тащит страну к совершенно другим берегам. Да уже притащило, о скалы стукает. И статистика, и факты говорят о том, что Россия существует в системе мировой экономики просто как сырьевой придаток, своеобразный нефтяной карман. Нефть, газ, лес и еще ученые мозги - больше ничего ценного для мира в России нет. Россия пытается отплыть от проклятого берега, ибо скуден берег и грозит, честно говоря, гибелью для страны - но тщетно. Врастание происходит по естественному пути, по течению - уезжают из страны ценные люди, уплывают заработанные страной деньги - и причина этому именно в естественности, без участия воли и разума. Пузырев напомнил, что первый Президент России, разрушивший Советский Союз, как раз и отличался отсутствием воли и разума, предпочтя этот вот естественный, гибельный путь. Известно, грешил старикан спиртным, какой уж тут разум.
   Эдик не стал спорить с таким видением проблемы - оно показывало, что олигарха все равно выпустят, чтобы он сбежал за границу со всеми деньгами. Конечно, теперешний Президент России пытается внести в управление страной волю и разум, но…поздно, господа, поздно! Олигарха выпустят. Эдик верил людям, и поэтому запихал взятый у Пузырева пистолетик поглубже в карман. Однако Пузырев людям не верил, и потому вдруг засомневался. А вдруг закон восторжествует, и Хуторковский загремит в тюрягу лет на десять-пятнадцать, за неуплату налогов, тогда что? Наверняка и Онищенко думает также, он тоже людям не верит. Тогда Пузыреву угрожает серьезная опасность.
   Эдик запихал пистолетик еще глубже в карман и сказал, что Пузырев в безопасности, ибо главного не знает - где именно закопано золото, на что директор тут же возразил про Онищенку, уверенного в противном. Тот думает, что все на свете измечтались слямзить его дурацкое золото, и что директор наверняка выудил у доверчивого Эдика все подробности. Онищенко не верит людям, и потому не верит, что они и без онищенского золота найдут, что слямзить, и уж побольше слямзить, чем всякие Онищенки. И тут же отобрал у Эдика свой пистолет обратно. Эдику пришлось покупать себе пистолет по дороге в аэропорт, у одного из охранников, за десять тысяч долларов, когда ехал в заказанном им в охранной фирме броневичке для перевозки ценностей - все-таки золото вез, да и Онищенко этого требовал. Сначала торговал служебный "Иж", но когда дошел до пяти тысяч и охранник понял, что Эдик не шутит, он завернул штанину и показал прикрученную скотчем небольшую кобуру. Американский кольт "Питон", очень маленький, скорее дамский - но шесть патронов в барабане наверняка так не считали - и Эдик перекрутил его на свою щиколотку. Тут же на душе воцарилась Благодать Божия. Лучше б ее в церкви получить, как во всем мире делают, но куда деваться, если живешь среди недоверчивых людей. Тогда подарить ее может только пистолет в кармане.

ГЛАВА 20. Курганная технология.

   Схему действий или технологию закладок Эдик с Онищенко выработали еще во времена первых вылетов в район курганов. Интереса для археологов этот район не представлял - древние могильники за полторы тысячи лет не по одному разу раскапывались и обворовывались. Такие обворованные отличали боковые штольни-раскопы с одного или двух боков, вновь осыпанные временем, либо свежие, недавние, не заваленные еще землей. Впрочем, многие курганы остались неповрежденными, и виновато в этом не уважение людей к своим предкам, а нищета скифов. Онищенко не зря пенял Эдику за "золотой век" - большинство курганов и курганчиков хранило только, кроме костей, одни лишь глиняные горшки с истлевшими зернами и высохшими винами. Редкие курганы, возможно, хранили прах необычных покойников - там могло быть золото, но немного. Все крупные, богатые вожди скифов имели и крупные, приметные курганы - и потому давным давно ограбились. Раскопать курган - дело очень трудоемкое, тяжелое, но искатели удачи все не переводятся, потому могильникам так и не удается поспать спокойно. Эдик знал, что на черном рынке южных городов постоянно появляется всякий хлам из курганов - медные побрякушки, чашки-плошки, вроде амфор, даже золотые вещицы, большинство поддельные. Подделать гораздо легче, нежели, надеясь на удачу, копать землю, как последний дурак. Впрочем, раньше тут и впрямь копались "дураки на зарплате" - археологи…вот уж кому делать нечего! Они тоже не находили ничего ценного.
   Надежды мечтателей-копателей подогревали несколько крупных находок золотых кладов, сделанных еще до революции, и вскоре после гражданской войны. С тех пор - все, как обрезало. Нашли не Египет, конечно, нашли мизер по сравнению, скажем, с золотом Вавилона, Месопотамии или Троянским золотом фон Шлимана, однако, найденные золотые фигурки и украшения тем не менее позволяли уверенно говорить о "скифском золоте", как о реальности. Впрочем, Эдик был уверен, что до революции хватало умных и богатых людей, патриоты родины и ее прошлого, трезвых и расчетливых, которые знали простую вещь - чтобы найти клад, его сначала нужно закопать. Расходы окупятся, ибо цена раскопанной "древности" в глазах покупателей подскакивает невесть как. Порой Эдик думал - а сам легендарный археолог фон Шлиман? Тот, что нашел древнюю Трою, руководствуясь "Илиадой" Гомера, а затем раскопал ее развалины? Он же не один год раскапывал эти стены. Хватало времени и подумать, и сообразить, и сделать. Может, пару побрякушек из золота ему и удалось найти. Ну, затоптали древние солдатики после штурма и грабежа самой Трои. Но не больше, это ж ясно. Зачем им золото оставлять какому-то будущему Шлиману, пусть он невесть какой фон? Естественно, золото с собой утащили. Эдик верил фон Шлиману. Наверняка тот заинтересовал достаточно богатого спонсора своей идеей - и раскопал, наконец, "троянское" золото из своих чемоданов, тайно привезенных на подводной лодке из родимой Германии. Фон Шлиман - немец и патриот. И родина его поддержала. Наверняка в лице германской разведки и подводного флота. Понятно, ради чего все - престиж Германии, это святое, никаких денег не жалко, тем более, что престиж всегда окупается. Тот германский музей, что прикрывал своей физией воплощение гомеровской ахинеи, он же это золото наверняка потом у себя выставил, а может, оно до сих пор в его витринах не развалилось, выкачивая деньги из бездельников-туристов. Мало того, его еще и катают по всему свету для тех лентяев, что нипочем не полетят в Германию глазеть на Троянское золото, но в своем городе наверняка прискачут посмотреть. И денежку за это заплатят. Да это золото окупилось тысячу раз! И будет приносить прибыль еще невесть сколько лет.
   В свете таких мыслей Эдик одно время подумывал - быть может, такой, с дальним, государственным и патриотическим, прицелом - и есть настоящая причина операции "Ежик в тумане"? Может быть, нефть - только камуфляж? Но по зрелому размышлению он отбросил эту мысль. Выходит, олигарх Хуторковский - патриот? Ибо государство наше, оно же вечно нищее и захапистое, наверняка объявит все найденное госсобственностью. Но олигархи в России по определению не могут быть патриотами, ибо деньги свои не заработали - хапнули, стащили, взяли - и неизбежно мечтают только сдернуть с ними из страны, пока не отобрали обратно. У них почвы твердой патриотизма нет под ногами.
   Эдик, в отличие от естественных олигархов, детей государственной дурости, так сказать, или лучше - детей пьяного зачатия, дебилов в некотором смысле, являлся нормальным, рабочим олигархом, пусть пока маленьким, и потому, едва появлялась возможность, он и поступил, как и положено поступать нормальному российскому олигарху, а именно - договорился пока что с двумя местными областными музейчиками о будущих открытиях во славу России. С директоршей первого, Настасьей Петровной, пришлось даже переспать, несмотря на ее превосходство в возрасте и весе - что делать, если женщина не может поверить мужчине, пока не переспит с ним. Настасья Петровна пробавлялась в свободное время археологией, по-любительски - в летописях упоминалось, что неподалеку от Сестринска находилась долгое время ставка хана Бугучуя, сборщика дани - и честолюбивую женщину честолюбивые мечты заставили взяться за лопату. Эдик верил людям, и потому на все ее благородные мечтания о прояснении темных пятен родного края предложил четверть стоимости от всех найденных ею и юными археологами кладов на территории области на общую сумму в четыре миллиона долларов, идет? Больше пока денег нет. Ровно четверть заплатит государство, таков закон. Это почти миллион долларов, с налогами - нехилая прибавка к нищенской зарплате. Лопату поновее купите. С условием пригласить экспертов из Российского музея, а потом ему же и толкнуть, за чисто символические рубли. Ну как, идет?