Голованов Сергей. Сокровища России

   - Да-да, конечно же, копия. Я это и имел в виду. Не этот рулон?
   Посол показал на небрежно скрученный холст, что валялся возле кресел.
   - Он самый.
   - Продайте мне "Демона". - Посол Израиля заволновался. - Сколько вы хотите?
   - Мне дают пятнадцать миллионов долларов, - сказал Эдик рассеянно и недовольно. - Неужели вы готовы заплатить больше за простую копию? Вы ж не сумасшедший.
   - Нет, я сумасшедший. Я дам пятнадцать с четвертью.
   - Не смешите.
   - Пятнадцать с половиной.
   - Нет.
   - Шестнадцать. Вы меня по миру пустите.
   - Вы останетесь богатеньким, - заверил Эдик равнодушно. - Ваши копеечки не стоят нарушенного обещания. У меня уже есть покупатель.
   - А сколько стоит ваше нарушенное слово? - заинтересовался посол.
   - Много. Миллионов сто, не меньше. Я такой, - с достоинством сказал Эдик.
   - Эдик, миленький, продавай! - зашипела в ухо Танька. Все равно отберут же. Опять посадят.
   Тут в зал вошли еще пятеро штатских с колючими взглядами. Они рассыпались по углам и бормотали что-то себе в лацканы. За ними в зал вошел Президент России. Все застыли и обалдели. Эдик задумался - кого же тут встречают?! Главу ООН? Не скажут, рожи у всех секретные донельзя. Он быстренько достал Орден Андрея Первозванного и нацепил на пиджак. Может, Президент его и узнает, по ордену. Но тот оглядел всех, кивая на приветствия, никого не узнал, и направился к директору ФСБ, который и его не замечал до тех пор, пока Президент не поздоровался с ним. А к Эдику подошел моложавый джентльмен с седыми висками. Он прибыл вместе с Президентом России, но остался незамеченным.
   - Здравствуйте, Эдуард Максимович, - сказал он. - Вижу, не узнаете. Немудрено, нас только представили друг другу на каком-то приеме. Но у меня профессиональная память на лица. Я - посол Соединенных Штатов Америки. - Посол и фамилию свою назвал с именем, но Эдик пропустил ее мимо ушей, занятый своим орденом.
   - Рад видеть господина посла, - вежливо сказал он.
   Израильтянин в это время говорил по сотовому. Он сказал:
   - Самолет заправляется, Эдуард Максимович, но разрешение на взлет уже получено. Мы можем идти, я вас провожу, познакомлю с экипажем. А насчет ста за нарушенное слово - это вы всерьез?
   Израильтянин передал кота в клетке Витьке.
   - Можете считать, что пошутил. Все равно таких денег у вас нет.
   - Шутки шутками, но вот что мне пришло в голову - давайте меняться. Самолет на картину. Пассажирский Локхид, на котором вы полетите, он стоит около сотни.
   - Простите, вы о какой картине ведете речь? - осведомился американский посол. - Вся здешняя таможня стоит на ушах с самого утра. Ищут картину Врубеля "Демон". Мне сообщил знакомый милицейский чин, что получен сигнал из надежного источника. Национальное сокровище страны, многие современники Врубеля считали, что он изобразил Дух России. Похищен из Третьяковской галереи, совсем недавно, неизвестно злоумышленником. - Все присутствующие, включая кота и Президента, казалось, уставились пристально на Эдика, и он беспокойно заерзал:
   - Почему неизвестным? - В его голосе звучало возмущение. - Вечно темнят. Почему всегда злоумышленник? Человек, может, добро замышлял. Так нет, сразу злоумышленник. И почему похищен? Отреставрирован и висит на месте. А у меня копия.
   - Думаете, таможня разбирается, где копия, а где картина? - спросил американский посол.
   - Она в документах разбирается, - сказал Эдик. - Их у меня любой таможне хватит. Вы что, пытаетесь сбить цену? Так имейте в виду - самолет за картину - это очень дешево. Она эскадрильи стоит.
   - Хотите эскадрилью? - саркастически спросил американец. - Зачем она вам.
   - А бизнесом займусь, - раздраженно сказал Эдик. - Эскадрилья Локхидов - пожалуй, неплохая цена. Я слышал, в эскадрилье девять самолетов. Это мне нравится. Получается, что каждому члену семьи - по самолету. Включая кота. Пожалуй, с такой ценой я не буду спорить.
   - Вы с ума сошли?
   - Это моя проблема, - отрезал Эдик. - А ваша проблема в бедности. советую поискать другую работ, если вам нравятся картины.
   Дело не в моей зарплате. В данном случае я представляю американское правительство. Американский народ. А он может себе позволить и не такое…- Посол наморщил лоб, - но девять самолетов…по цене… Простите, вам никто не говорил, что вы наглец?
   - Я стараюсь. - Эдик обозлился на американца. - А вам? Никто не говорил, что мистер Хам ваш родственник?
   Американец ослепительно улыбнулся.
   - В этом родстве обвиняют всех американцев, но в моем случае это не так. Любой тип из Библии с кружочком над головой подумал бы о наглости, услышав вашу цену. Но я еще кое в чем уверен, кроме того.
   - И в чем же?
   - У вас отберут картину на таможне. У таможни четкие инструкции с самого верха. Вы не получите ни копейки, если не продадите ее сейчас, хорошо, за два самолета.
   - По-моему, я начал прицениваться первым! - возмутился израильский посол. - Советую не встревать, это невежливо. Мистер Поспелов, я тоже говорю от лица израильского народа. Я предлагаю три самолета.
   - Это вы встреваете, - раздраженно ответил американец. - Вы наверняка не в курсе, что Эдуард Максимович настоящий мастер устраивать аукционы. Не попадите на удочку, не мешайте. Картину куплю я. Ладно, за четыре самолета.
   - Это вы тут устроили аукцион! Вы пришли кого-то встречать? Ну и встречайте себе. Эдуард Максимович, пять Локхидов.
   - Я никого не встречаю. Я пришел купить эту картину. - Американец начал нервничать. - Отступитесь, картину вам все равно не получить. И дело тут не в деньгах. Российское государство до сих пор предпочитает кулачный бартер - я имею в виду главного участника торгов. - Американец глазами повел в сторону Президента России, который беседовал с директором ФСБ. - Как я не пытался приехать сюда тихо и незаметно, меня вычислили - и вот результат. Как вы думаете, зачем здесь Президент? Вы хотите устоять против него? Я даю шесть самолетов, мистер Поспелов.
   - Президент приехал вовсе не за картиной, - сердито возразил израильский посол. - Семь самолетов. Он встречает кого-то.
   - Восемь самолетов. - Американец явно обозлился. - Но из-за вашего упрямства восьмой самолет пойдет в счет нашей помощи Израилю.
   - Это не по правилам, - возмутился израильтянин. - Нельзя смешивать торговлю и политику!
   - Америке все можно, - прошипел американец. Он всерьез разозлился. - Скажите еще хоть слово - и сожжете собственную танковую дивизию. В придачу к уже сбитому вертолетному полку, который мы вам обещали. И следовало бы проверить ваши связи с арабами. Ну, скажите!
   Израильтянин заскрипел зубами, задергался, но смолчал. Американец успокоился. И сказал:
   - Уф! Торги окончены. Мистер Поспелов, восемь самолетов. Больше никто не предложит.
   - Девять, - процедил Эдик.- Кот с детства мечтает летать на своем самолете.
   - Восемь, - отрезал американский посол. - Иначе ваш президент отберет бесплатно.
   - А я патриот, - огрызнулся Эдик. - Надо и Президенту шанс оставить.
   Американец уставился на Эдика во все глаза.
   - Он же ни цента не даст. Вы что, своего Президента не знаете? Восемь самолетов системы Локхид. Это все. Америка не имеет привычки платить лишнего. Это плохая привычка.
   - Девять, - стоял на своем Эдик. - Может, я сам хочу, чтобы Президент отобрал "Демона". Мне за державу обидно.
   Американец покачал головой, бормоча с досадой:
   - Теперь понимаю, почему вас внесли в список "А".
   - Это что - расстрельный?
   - Русского видно по одной фразе. - Американец от души засмеялся.- Существует список стратегических видов сырья, необходимых Америке. Список "А" - главный. Это люди. Поздравляю, вы в одном списке с Эйнштейном и Фон Брауном. Один - ученый-еврей, второй - ракетчик-фашист, но их объединила любовь к Америке. Патриоты чертовски дорогие, но они того стоят. Вы полюбите Америку. Девять самолетов, хорошо. Вы меня сломали. Картина моя?
   - Ваша. - Эдик пригорюнился. - Но я лечу в Англию.
   - Все дороги ведут в Нью-Йорк. В Англии быстро заскучаете. - Американец заулыбался. - Я могу посмотреть на покупку?
   - Конечно.
   Американский посол поднял с пола замотанный в ткань цилиндр. Ребята бросились помогать, и через минуту полотно в рост человека развернулось на полу. Демон глядел на Эдика, и тот, не выдержав, отвернулся. Американец попирал Демона ногами. Имеет право. У Эдика сжалось сердце и кулаки, но он усилием воли приказал им расслабиться. Россиянам плевать на Демона. Вымирающая культура и страна, Эдик до слез гордился упрямством, с каким они желали помереть. Он гордился Россией, ее упорным нежеланием встать, глянуть в глаза Демона и ощутить в себе нечто вечное и божественное, то, что и выражает взгляд Демона. Он гордился ее высокомерием, с каким она видит в Боге именно Демона,- только гений Врубеля сумел воплотить эту российскую идею фикс одной картиной. Россия убила Бога, еще в семнадцатом году, еще раньше, - и тем самым убила его и в себе. Убила себя. Эдик гордился упорством своей родины. Он сам был такой.
   Вдруг Эдик ощутил на себе взгляд Президента. Возня вокруг картины не могла не привлечь внимания всех. Взгляд не понравился. Настолько, что Эдик заторопился покончить с формальностями по продаже. Он написал расписку о продаже картины и вручил ее послу, а тот передал Эдику свою, заготовленный заранее документ, куда вписал только свою подпись и ориентировочную сумму. Бумага от посла представляла из себя обязательство казначейства Соединенных Штатов выплатить сумму на покупку девяти самолетов "Локхид"-М115 предъявителю этой бумаги.
   Они успели обменяться бумагами вовремя. Президент, закончив совещание с директором ФСБ, решил вдруг заметить Эдика. Он улыбнулся и направился к ним. Директор ФСБ и все мордовороты семенили следом.
   - Улетаете, товарищ Поспелов? - очень дружелюбно спросил он, протягивая руку. Рукопожатие вышло затяжным и даже, со стороны, сердечным. С послами поздоровался только кивком головы.
   - Вышвыриваюсь, господин Президент, - холодно сказал Эдик. - а вы кого-то встречаете?
   - Ну да, делегацию из…- Президент взглянул на директора ФСБ и тот привычно проговорил:
   - Это закрытая информация. - Фээсбэшники отвечают так даже во сне на вопрос жены: "Не пора ли вставать, лежебока?"
   Эдика сильно встревожило, что Президент нахально набивается в товарищи. В наше время это означает понижение цены в торговле. А рэкетиры вообще всех братанами называют. С родственников денег назад не потребуешь. Казалось, Президент только что заметил картину, лежащую на полу. Принялся разглядывать, довольно безразлично.
   - Неплохая картинка, - произнес, наконец, Президент с равнодушием капкана, и на лбу американского посла вдруг заблестели капельки пота. Эдик ощутил, что в зале очень душно. Наверняка кондиционеры российской сборки.
   - Это копия, - поспешно сказал он. - Я ее только что продал.
   - Вот как, - с тем же безразличием сказал президент. - А я подумал, что она неплохо бы смотрелась в моем рабочем кабинете.
   - В кабинете Президента США, - высокомерно заговорил посол Америки, - "Демон" будет смотреться куда уместнее. Если принять во внимание роль Америки, как ведущей державы мира.
   - Боюсь, это многим покажется нескромным, - в голосе Президента мелькнуло раздражение. Он повернулся к Эдику. - За сколько вы продали картину, Эдуард Максимович?
   - За девять пассажирских самолетов системы "Локхид". Мы не знаем, сколько они сейчас стоят. Федеральное казначейство гарантирует выплату нужной суммы.
   - Вы не шутите? - удивился Президент. - За простую копию? Это около миллиарда долларов, навскидку. Своеобразный рекорд, вам не кажется?
   Президент смотрел прямо в глаза Эдика. С иронией, скрытой злостью, с тоской…или это только казалось Эдику? Главное, он давил взглядом. Сбивал цену. Эдик выдержал его. В конце концов, это лишь торговля. И сила тут не прокатывает. Президент никогда не признает эту копию за оригинал. Он живет в этой идиотской реальности, он сам ее - пусть не создал, но поддерживает. Так же как и Эдик. Неужели он признается, что втетеривает, втирает и втюхивает России и россиянам какой-то фальшак, мякину и черт те что? Никогда. Он Президент этой реальности. И первый же ее заложник.
   - Это…очень и очень…- тяжело и нагло ответил Эдик, - очень качественная копия. Уверен, что сам Врубель с удовольствием и чистой совестью подписался бы под ней. - Эдик позволил себе усмешку. Тоже наглую. Президент поморщился и опустил взгляд.
   - Я верю, - сухо сказал он. И снова посмотрел на картину. Очень тяжелым, решающим взглядом. И добавил: - Да, она будет прекрасно выглядеть в моем кабинете. Уступите картину мне, господин посол.
   - Не могу. Ее ждет Президент Соединенных Штатов. Извините, - как можно тверже сказал посол.
   - Я…прошу вас. - Президент улыбнулся. За ним улыбались все его детины и даже директор ФСБ. Еще бы, очень удачная шутка.
   - Я сожалею. Вы немного опоздали.
   - Я так не думаю. - Президент перестал улыбаться. Эдик загордился, каким тяжелым может быть взгляд Президента России. Он бы лично не выдержал. Но за американцем стояла Америка, и потому тот неприступно молчал. Положение попытался спасти израильский посол, который воспользовался объявлением по громкоговорителю посадки на уде заправленный самолет.
   - Эдуард Максимович, прошу на посадку. Господа, прошу извинить, но нам надо…Вы летите с нами, господин посол? - Однако его суета затронула только семейство Эдика, которое потащилось следом за ним к дверям, ведущим в таможенный терминал VIP-зала, все прочие, включая Эдика, остались на месте. Разумеется, из этого зала существовал отдельный выход на летное поле, и через отдельный таможенный терминал. "Белой кости" нельзя стоять в очереди, их время дорого. И досмотр на этом таможенном терминале скорее формальный. Все ж понимают, что VIP-персона вроде крупного чиновника не станет мелочиться на контрабанде. Он, как ему подобает, хапнет внутри страны и переведет нахапанное в виде цифр через все границы по проводам. Поэтому тут стоит обычно один-единственный вежливый таможенник, который заботливо поправит вылезший из-за пояса пассажира пистолет, подскажет, как заправить половчее рубашку, чтобы скрыть пояс с долларами, которые не успели улететь по проводам, и всегда подберет вывалившиеся из кармана наркотики. Возможные преувеличения в этом описании лишь ярче показывают особое отношение в этом VIP-терминале. Но сегодня семейство Эдика увидело нечто другое. За дверями их ожидала целая толпа таможенников, которая так и сверкала кровожадными глазенками. Вперед вышел самый толстый таможенник. Эдик, который все-таки двинулся позади семейства проводить и вернуться, подумал, что этот тип по раскормленности имеет наверняка генеральский чин. Его заплывший салом свиные глазки обшарили весь скудный багажик, а кот обеспокоено поджал в клетке хвост, как будто понял, что отверстию под ним грозит вторжение. Коты, они чуткие. А вдруг он там бриллиант прячет, хвостатый? - эта мысль на таможенной роже прочитывалась даже котом. Поднять, осмотреть - и воткнуть толстый таможенный палец - вот так проявляет свое рвение славная российская таможня.
   Впрочем, Эдик знал, в отличие от кота, что устрашающий таможенный вид носит скорее характер чистой психологической атаки, и потому тут же вернулся в зал. Его семейство вышвырнут из страны, держи они в руках даже по мешку маковой соломки. Отверстию под хвостом кота ничего не грозило. Им нужна картина. А судьба ее решалась в зале, где Президент России пробивал молчание американского посла тяжелыми кувалдами своих слов.
   - Говоря языком дипломатов. - Посол покраснел. - Просьба, в которой нельзя отказать - это язык угрозы. Язык грубой силы. Позвольте в таком случае напомнить вам о тридцатимиллионном кредите, обещанном вашему государству. Боюсь, мое правительство вправе будет пересмотреть это решение.
   - Не вижу к этому причин, - холодно сказал президент. - Тем более, ечли учитывать тот знак уважения, который я готов оказать Президенту Соединенных Штатов. Он не будет в обиде, потому что взамен этой копии он получит оригинал, что висит в Третьяковской галерее.
   Посол открыл рот и посмотрел на Эдика, который, раскрыв рот, посмотрел на посла. Рты захлопнулись одновременно. Эдик был потрясен. Президент не отдал "Демона". Неужели…у России еще есть шанс подняться, выжить?! Впрочем, посол еще трепыхался, как рыба на гарпуне, он мямлил что-то о жертве, которую Америка не может принять, о невосполнимой потере для национальной культуры, которую его совесть не может допустить, но все его возражения напоминали волны, против твердого коварства чекиста.
   Когда посол беспомощно замолчал, Президент кивнул:
   - Значит, вопрос решен. Сейчас вас сопроводят в Третьяковку. - Он глянул на охрану, и двое сноровисто скатали "Демона" в прежний рулон. - Вы должны лично убедиться, что эта копия займет место оригинала. Думаю, не стоит афишировать мой подарок Америке. Это мой личный подарок.
   Посол нехотя кивнул. Он проводил тоскливым взглядом рулон, который понесли к выходу, опустил голову - и потащился следом.
   - Я провожу вас, Эдуард Максимович, - сказал Президент, - вы позволите?
   Еще бы не позволить, если привычные пальцы чекиста мягкими тисками дружески стиснули локоть Эдика. Охрана Президента мигом очистила таможенный терминал от остатков таможенников. Далее шел коридор на летное поле, который охрана мигом прошерстила взглядами и выскользнула наружу, а по освобожденному пути двинулись Эдик и Президент. Двигались медленно, потому что Эдик невольно упирался, и чем ближе к выходу, тем больше упирался. То что Президент отобрал-таки "Демона", воскресило в душе Эдика надежду.
   - Знаете, товарищ Президент, - сказал он. - Раз "Демон" остается в России, может быть, мне не стоит уезжать, а?
   - Я уже говорил вам, Эдуард Максимович. Существует договоренность на высшем уровне. Уже с неделю заморожен весь переговорный процесс с Западом. Мы не можем себе позволить…
   - Да и хрен с ними, с договоренностями! - Эдик заволновался. Он принял решение. - Нельзя делать вид, что встаешь. Надо встать. Я помогу России встать. Я передумал уезжать. Я остаюсь.
   - Вы вернетесь, Эдуард Максимович. Попозже, - терпеливо сказал Президент. Они встали у открытой двери на летное поле. - Идите. Вас ждут.
   - У меня еще куча дел, - твердо сказал Эдик. - Я успею вернуть Андрюху, и мы поедем раскапывать курганы. Я остаюсь. Я…
   Президент кивнул своим парням, и они мигом схватили Эдика под мышки, подтащили к двери и попытались вывести на летное поле, но Эдик исхитрился упереться ногами в порог, уцепиться руками за проем, и это не получилось. Он упирался изо всех сил, двое не справлялись, и Президенту пришлось вспомнить старые чекистские привычки. Сначала он попытался вытолкать руками, но тут же понял, что этого мало. Президентский туфель уперся пониже спины, и мощный толчок, оторвав пальцы Эдика, выбросил его на летное поле. Эдик упал, едва не расквасив нос, и дверь сзади тут же захлопнулась.

ГЛАВА 42. Все дороги ведут в Америку.

   Эдик встал, тупо отряхнулся и поковылял к самолету, полный гордости за свою родину. Главное - гордиться. Гордиться всегда и всем, что связано с Родиной. Только гордиться. Гордиться и только. Не думать. Только гордиться. Только не думать, не думать…иначе гордость куда-то испаряется, и на душе становится…нет, только гордиться, это единственный выход для патриота…
   До самолета, у трапа которого стояла его семейка вместе с израильским послом, было рукой подать - обычно тут расстилали ковровую дорожку. У всей семейки глаза круглые, только мальчишки нервно хихикали. У посла рожа такая приятно-удивленная.
   - Я в ваши годы старших уважал, - горько сказал Эдик мальчишкам, и два подзатыльника от Таньки и от деда мигом погасили веселье.
   - Тебя сам Президент выпинул, - с гордостью сказала Танька.
   - Пап, мы тобой гордимся! - заявил Коля.
   - Ага, - подтвердил Витя, а израильский посол начал было говорить что-то об израильском ордене стойкости, которым непременно…
   - Я просто споткнулся, - сказал хмуро Эдик. - Живо в самолет.
   Пожимая руку Эдику, на прощанье, израильский посол попросил еще одну копию "Демона". За самолет. Эдик обещал.
   Взлет не задержался. Эдик его и не заметил, увлеченный беседой с прохиндеем Уэстлейком, который, как оказалось, все это время просто сидел в самолете, ожидая Эдика. Он даже не пытался выложить придуманную версию своего здесь появления и ожидания. Да и зачем? Если сам Президент лично выпинул человека из страны, такому человеку можно выложить всю правду. Что в Америке его любят и очень ждут. Все дадут, что ни скажет, для организации нового Реставрационного центра. Уже сейчас есть решение о выделении средств из бюджета одной государственной конторы, которую и представляет мистер Уэстлейк. Она весьма заинтересована в таком Центре, будет основным его заказчиком и спонсором, и всегда найдет деньги для такой важной темы, как искусственное старение материалов. Америке жизненно необходим такой Центр. Нет, реставрация живописи - это святое, это основное поле деятельности Центра, понятно, и все частные заказы, которые будет брать Эдик, эту организацию не касаются. У нее свои заказы будут, уже есть, уже просятся, целый пакет. Скромная такая организация, славы ей не надо, да слышали наверняка, называется ЦРУ, и в ней совсем недавно создан новый отдел "К", идею которого подсказал мистер Поспелов. Уэстлейк читал его докладную записку, отвергнутую ФСБ. Очень, очень убедительно, спецкомиссии Конгресса США хватило всего полчаса обсуждения, чтобы принять решение о создании отдела "К". Кстати, докладную записку Эдика продал ЦРУ не кто иной, как полковник Онищенко, и задорого. Новые времена, теперь фээсбэшники не прочь подработать, зарплата же маленькая.
   Всю черную работу берет на себя отдел "К" - закапывать-выкапывать, подбрасывать-находить, и Эдику больше не придется пачкать руки лопатой, как в России.
   Такие новости невольно заинтересовали Эдика, отвлекая от горестей и несчастий, и Уэстлейк поспешил обрисовать планы отдела "К". Их размах вызвал невольное уважение. Эдик даже слабо усмехнулся над недавними проблемами свежеиспеченного отдела по созданию документов, где были зловещие планы Саддама Хусейна по созданию всякой чумы и холеры для нападения на бедную Америку. Так и не решились, хотя надо было сбросить всего-то лет десять со свеженьких документов. Ну, нет спецов класса Эдика, решительных, наглых и умелых до восхищения. Да и не задумывались никогда над такими вопросами. Что делать, Америка - растущая нация, вперед всегда была нацелена, и на фиг ей вроде история…отсюда и огромный пробел в национальной безопасности, который и призван закрыть отдел "К". Свою историю надо знать и создавать. И чужие истории - тоже. Все теперешние проблемы начинаются где-то там, позади. Как же можно без отдела "К"?! Уже сейчас скопился огромный пакет заказов от союзников по НАТО. В первую очередь, от Израиля. Кстати, Эдик уже работал над его проблемой, так что Израилю повезло. Только текст будет немножко другой. Как Христос предрек возрождение Израиля и захват им всего, до чего руки дотянутся. До чего конкретно - это еще обсуждается в отделе "К". За израильским заказом стоит срочный от Испании. У них имеется народность под названием баски. Они безобразят, взрывают бомбы и хотят отделиться от Испании целой провинцией, на том основании, что они тут первые поселились. Испания просит найти доказательства, что эти баски - вообще не коренные, что они пришлый народ, и не так давно пришлый. Откуда и когда пришлепали в Испанию баски - вопрос еще обсуждается отделом "К". Затем заказ от Турции, насчет народностей курдов и их земель, которые вовсе не их, а турецкие. Тоже срочно, еще вчера, можно сказать. От Греции, насчет турков. От Индии. От Пакистана. От Германии, Франции, даже от Австралии - там аборигены принимаются выступать. Требуется показать, что эти туземцы - и вовсе захватчики с Полинезии. В общем, работы, и интересной - выше крыши. Кстати, предложения по бывшему Советскому Союзу решено заморозить. Лет на десять как минимум. Все равно Эдик их запортачит, он же патриот, Америка уважает патриотов. Вот разве что по Грузии…она же отделилась? Можно? Это ведь не Россия, правильно. А то уж очень просят доказать, что Абхазия, Туркмения…словом, все, кто не Россия, у всех история неправильная, требует коррекции в нужную нам сторону.
   Эдик слушал, и глаза его постепенно разгорались. Какие перспективы! У Эдика начинали чесаться руки. Это его обрадовало. В самом деле, чего кукситься и обижаться на Россию,…не лучше ли начать гордиться новой родиной, Америкой? Он чувствовал, что гордиться Америкой будет гораздо легче.
   Эдик, подумав, согласился с Уэстлейком, что он подождет пока получать английское гражданство. Уэстлейк заверил, что эти типы из МИ-6, Британской разведки, сегодня же подвалят к Эдику со всякими предложениями, но какие у Англии перспективы? И какой будет Центр? Маленький. Пожалуй, стоит получить сразу американское гражданство.
   Уэстлейк предложил было вообще в Лондоне только дозаправиться и рвануть сразу в Нью-Йорк, но тут Эдик принялся делиться своими планами, и Уэстлейк, прекратив настаивать на переезде в Америку, принялся набиваться в компаньоны. Конечно, продавать Эрмитаж, Русский музей и вообще все прочие Третьяковки пока что сподручнее из Англии, через ее аукционы, где все схвачено и налажено. Теперь уже у американца засияли глазенки, когда он слушал планы русского друга. Продать Эрмитаж и прочее - штука нехитрая при нынешнем руководстве Россией, пришлепнутом печатью вырождения, но необходимо продать его подороже, на благо новой российской культуры. Уэстлейк тут же попросился в заместители директора Центра Реставрации, с тем, чтобы как можно меньше отвлекать от продажи Эрмитажа. Эдик признал это разумным, и тут же написал новому заместителю список людей, которых следует переманить из Питера, своих лучших спецов-реставраторов, весь костяк.