Горъ Василий. Пророчество. Часть четвертая

   - Да, читал… Покойный де Компф делился впечатлениями…
   - Так вот… В отличие от любого злачного места такого класса, в нем нет продажных женщин. И люди собираются туда для того, чтобы послушать стихи и музыку, а не напиться и нажраться…
   - Кстати, папа, довольно опасная тенденция… - хмуро поддакнул принц. - Если в государстве есть время для искусства, причем не слащаво-льстивого, при дворе, как, например, у нас, а вот такого, настоящего, то это государство становится действительно опасным для своих соседей. И, прежде всего, экономически…
   - Ну, и зачем нам такой сильный сосед? Пока есть возможность, надо его ослабить… И… сделать частью великого Спаттара! - сжав руку в кулак, и размахивая им в такт каждому слову, на весь зал заорал казначей.
   - Кто о чем, а вшивый - о бане… - вздохнул принц. - Что, совсем проворовался, скотина? Не знаешь, где денег урвать? Эх, будь моя воля…
   - Сын! Не заговаривайся… - перебил его взбеленившийся король. - Ты пока еще не король, как мне кажется…
   - Ладно, Ваше Величество… - скривился наследник престола. - Тогда разрешите откланяться… У меня дела… Вы воюйте, а я поеду поохочусь… Так как чувствую, скоро нашу страну ждут великие потрясения… По вине отдельных недоумков…
   - Вон отсюда…
   - Ухожу, ухожу, ухожу…
   Дождавшись, пока за принцем захлопнется тяжелая, украшенная причудливой резьбой дверь, король кое-как успокоился и, наклонившись над столом, поинтересовался:
   - Сколько надо времени, чтобы подготовиться к нападению на Аниор?
   - Два дня, чтобы подтянуть второй, третий и шестой полки к столице… - начал было Шириан, загибая пальцы на правой руке…
   - А если коротко? - перебил его монарх.
   - Через шесть дней мы можем вторгнуться на территорию королевства. Еще двое суток, и войска подойдут к их столице. Дальше - одному Творцу известно…
   - Что ж, так тому и быть…
   - Может, стоит объявить дополнительную мобилизацию? - довольно осклабившись, спросил воевода.
   - Почему нет? Думаю, три- четыре лишних полка нам не повредит…
   - Тогда могу я надеяться, что господин королевский казначей Мрайк выделит мне средства, необходимые для вооружения новобранцев, в полном объеме и своевременно?
   - С деньгами сейчас не очень… - забегав глазками, забормотал финансист.
   - А меня это не касается… - зарычал король. - Мы вступаем в войну. И если вы, граф, не в состоянии справляться со своими обязанностями, то я, пожалуй, возьму пример с баронессы Золиа и вздерну вас на первом же дереве…
   - Ну, нет… я справляюсь… деньги будут… зачем же так-то, Ваше Величество? Я - верный слуга короны и всегда им буду… - перепугавшись, затряс жирными щеками Мрайк.
   - Вот и хорошо… - ухмыльнулся монарх. - Барон, вы чем-то недовольны?
   - Никак нет, государь… - грустно пробурчал де Грашш. - Я сделаю все, что надо для того, чтобы кампания стала победоносной. Но хочу отметить, что я был все-таки против… Уже через пару часов в городе пойдут ходить слухи о походе в Эрзрум… Что Вы решили покончить с вольницей Снайки Корявого раз и навсегда…
   - Не понял? - нахмурился монарх…
   - Ну, я думаю, что люди Ольгерда в Спаттаре едят свой хлеб не зря… Услышав о мобилизации, они сложат два и два, и поймут, что это мероприятие - реакция на казнь де Компфа… А если вы отреагируете на челобитную купцов, попавших в жернова бандитской вольницы, то это будет воспринято совсем по другому…
   - Какую челобитную?
   - Караван купцов, скажем, из Лурда, вчера вечером попал в засаду по дороге в Спаттар. Недалеко от Эрзрума… Выжило всего два человека… И, добравшись до Вашего двора, господин, попросили Вашей помощи… Вы, как сердобольный правитель, не смогли отказать обездоленным и решили выкорчевать из Эрзрумского леса эту шваль раз и навсегда…
   - Ты это только что придумал? - прищурился король.
   - Ну, да… А что такого?
   - Молодец… Мой покойный брат не ошибся, назначив тебя на место министра… Мрайк! Как звали того барончика, который свернул шею на охоте три недели назад?
   - Де Глиссом, Ваше Величество…
   - Отлично… Будьте любезны, подготовьте бумаги на передачу его земель господину Беонду де Грашшу де Глиссому… И побыстрее… Не стоит благодарности, мой друг… Кстати, все, кроме Шириана, могут быть свободны… Мы тут пока подумаем над планом победоносного наступления…

Глава 55. Маша.

   Идти по лесу, и часами смотреть на мясистый затылок Кормухина было совершенно невыносимо. Иногда я ловила себя на мысли, что с удовольствием рубанула бы по его шейке мечом и отфутболила бы отрубленную голову куда-нибудь подальше в кусты. И автомат Кузьмы, как обычно, идущего сзади, вряд ли бы меня испугал: уйти в джуше, шаг вперед и один взмах клинка… Потом поворот, смещение с линии возможного выстрела влево с броском ножа в глаз Кузьме, потом удар по рукам с оружием и добивающий куда заблагорассудится… И двумя ублюдками на Земле, то есть в Веере миров станет меньше… Однако мысль о том, что Самирчик уже, скорее всего, находится в руках его людей, меня все-таки останавливала. Но с трудом…
   Представляю, каково было Олегу - сначала потерять меня, потом - сына, и все это из-за моих дурацких закидонов! Блин, как мне было стыдно! Я бы отдала все, чтобы вернуться в тот день, когда я заявила Деду, что возвращаюсь на Землю! И не произнести этих слов. Но с машиной времени даже у Эола с Манышем было туго… Поэтому приходилось искать взгляды мужа, виновато улыбаться и ждать хотя бы одного теплого прикосновения… Или намека на то, что он меня простит. Хоть когда-нибудь. Увы, пока не дождалась - Коренев пер по Глазу Ночи бука букой, оживляясь только в моменты, когда на нас бросалась местная живность, и появлялась возможность выместить свою злость на несчастных 'корягах' или 'котах'. В такие моменты обычно расчетливый и холодный, как лед, супруг превращался в облитый сиянием клинков смерч, сметающий все на своем пути. Там, где можно было обойтись одним ударом, он наносил три-четыре. Превращая напавшую на кого-нибудь из нас тварь в кровавый фарш. Иногда траектории движения его мечей проходили в опасной близости от Кормушки, и я чувствовала степень выжигающей его изнутри ненависти - каждый раз он с трудом останавливал стремящееся к цели оружие, или менял траекторию его движения…
   Вечерами, после ужина, если не выпадала его очередь караулить лагерь, Коренев подолгу лежал на спине с открытыми глазами и смотрел куда-то сквозь палатку, часто засыпая перед самым рассветом. Разговорить его не получалось - на все мои вопросы он отвечал кивками, а на прикосновения не реагировал вообще: мне иногда казалось, что я для него перестала существовать вообще. И как жена, и как женщина, и как человек… Первые дни я бесилась - мне казалось, что после освобождения из кормушкинских лап в нашей жизни снова все наладится, он будет таким же предупредительным и нежным, а пережитое - тихо канет в небытие. Потом меня поглотила апатия, а после заявления Кормухина о том, что у него в лапах мой сын - я вообще перестала что-либо соображать. Шла, как машина. Билась, как машина. По ночам спала, как убитая. До сегодняшнего дня…
   …Прикосновение его губ к моему затылку обожгло меня, как струя крутого кипятка - у меня мгновенно пересохло горло, пропал сон, и дико заколотилось сердце. Стараясь не шевелиться, чтобы ненароком не прервать такой сладкий и долгожданный поцелуй, я вогнала порядком отросшие ногти в ладони и задержала дыхание. Однако, судя по тому, что губы плавно переместились к чувствительному месту у меня за левым ухом, успокаиваться на поцелуе в шею Коренев не собирался… Слабенький укус в мочку уха, и я почувствовала, что незаметно для себя самой прогнула спину и закусила губу… После прикосновения его пальцев к пояснице я поняла, что лежать на боку просто невыносимо и… сжав зубы, попыталась потерпеть еще… Не тут-то было - ладонь мужа, проскользнув между моей рукой и боком, мягко, но настойчиво потянула меня к себе… Пришлось перевернуться на спину… В этот момент я вдруг дико пожалела, что потеряла свою буйную шевелюру - так волосы, распущенные перед сном, наверняка прикрыли бы мои повлажневшие глаза, и скрыли бы от него то состояние, в котором я находилась… Увы… Поцелуй в угол глаза сказал ему все… Остальное я помню урывками - сорванный камуфляж; жар его прикосновений; безумная, запредельная нежность первого объятия; рвущийся через закушенную губу стон; ботинок, невесть как оказавшийся у меня под поясницей; безумное опустошение, наступившее незадолго до рассвета… Пережитое горе, страх за сына, сумасшедший животный мир Глаза Ночи, ожидающий наших ошибок за тонкими стенками палатки, обиды Олега и мои глупости - все осталось где-то там, в далеком, теряющемся на фоне пылающего огня нашей страсти, прошлом… А в настоящем были только мы двое… И наши прикосновения друг к другу… И совершенно запредельное, сметающее все и вся, желание…
   …Момент, когда я отъехала, не запомнился. Помню, как втискивалась спиной в горячий живот мужа, прижимая к своей груди его широченную, покрытую застарелыми мозолями от рукояти меча ладонь, и молила Бога, чтобы он не отвернулся… Помню, как пару раз просыпалась в холодном поту от мысли, что все это мне только приснилось, и, почувствовав его руку, умиротворенно засыпала опять… Помню сон, приснившийся под утро - Самир врывается в нашу спальню в Аниоре и весело орет:
   - Олег! Маш!!! Идите сюда!!!
   Помню, как удивилась, что у сына такой взрослый голос, и решила показать его врачу, но потом вдруг моей груди стало прохладно, и я проснулась…
   Олег, с мечами за спиной, полностью одетый, как раз выбирался из палатки. Почему-то очень торопливо…
   Наскоро натянув на голое тело брюки, я кое-как застегнула ремень, набросила куртку и полезла следом…
   …- Маша. Так и стой! - стоило мне выпрямиться, обратился ко мне Кормухин. - Ибо в твоем ботинке - тоже пара зарядов… Знаете ли, господа, я, конечно, понимаю, что этот мир - весьма и весьма неприветлив к своим гостям, но спать одетыми, на мой взгляд, крайне вредно для здоровья… С сегодняшнего дня ты, Машенька, спишь в МОЕЙ палатке. До момента, пока я не получу то, ради чего я сюда приперся и не окажусь в своей родной Москве. Снять ботинки я тебе не дам, так что выбора у тебя нет… Олежка! Тебя что-то удивляет? Странно… Я думал, что ты понял, что тягаться со мной у вас кишка тонка… Да, вы дьявольски быстрые и сильные… Но скорость света - и для вас предел… кнопочку нажать мы успеем всегда… Бах, и твоя жена - калека… Ну, как тебе перспектива?
   - Ну, ты и сука, Иваныч… - процедил Коренев.
   - Пусть так… Но, согласись, умная… - заржала эта паскуда и повернулась к стоящей неподалеку Беате:
   - А ты, красавица, проводи мальчика пописать… Кстати, советую не дурить: обидишь его - твоей подруге будет больно-больно…
   - Ольгерд! У Кольена оторвало стопу… Жгут я наложил! Что дальше делать? - в разрезе в пологе своей палатки стоял Эрик и бешено сверкал глазами.
   - Дед! Помоги Эрику… - рявкнул мой муж и, осмотрев меня с головы до ног, вдруг заржал:
   - И все-таки ты, Иваныч, полный и законченный придурок!!!
   - Не понял?
   - Ну, как говорит мой друг Вовка, спешка хороша при ловле блох… Еще один умный человек как-то сказал: 'Кто с мечом к нам придет, тот в орало и получит'… Слыхал такое?
   - И?
   - Что 'и'? В орало хочешь?
   - У тебя что, башню сорвало, бля? - потрясая какой-то хреновиной, возмутился Кормушка. - У тебя же жена не ящерица? Лапка у нее не отрастет…
   - Ящерица… Еще какая… - с лица Олега вдруг пропала улыбка. Он еще раз посмотрел на меня, потом на Беату и… пропал…
   Меня кинуло куда-то в сторону… Ныряя в джуше, я успела сгруппироваться, перекатиться через правое плечо и вскочить на ноги. Прямо в пепелище догорающего костра! Мой визг от ожога об попавший под ногу уголек, наверное, был слышен даже на Ронтаре… Прыгая на одной ноге, я пыталась подуть на обожженную пятку, и крыла Олега на чем свет стоит…
   …Сначала заржал Вовка. Потом Хвостик… Вслед за ними - Сема… Потом захохотали все остальные, кроме Кольена, Кормушки и Кузьмы. Первый - потому что все еще ничего не соображал. Второй - по причине того, что Олежка вырвал у него маленький пультик, походя переломав все пальцы на обоих руках и ударом в голову отправил в нокаут. А вот с Кузьмичевым все обстояло гораздо грустнее: автомат, еще пару секунд назад зажатый в его руках, валялся на траве. Вместе с обеими его отрубленными по середину предплечий руками. Беата, не обращавшая никакого внимания на хлещущую из перерезанных сосудов кровь, деловито достала из кармана кусок репшнура, перетянула им обе руки чуть повыше локтей и… расстегнула его брюки:
   - Достоинство, говоришь? Что ж, сейчас полюбуемся… Ой… И этим ты хотел похвастаться? Мда… Что я могу сказать? Таком уродством можно разве что покормить местное зверье… И то, наверное, побрезгуют… Впрочем, попробовать можно…
   Взмах меча, и дикий крик Кузьмы переполошил окрестный лес в радиусе нескольких километров…
   - Маш, а Маш! Кинь мне уголек, если он тебе больше не нужен…
   - Зачем тебе? - не поняла я…
   - Да ранки прижгу немного… Чтобы пожил полчасика еще… Пока мы соберемся… Аромат крови-то уже, наверное, чувствуется… Кис-кис-кис!!! Мурки!!! Вы где там лазаете??? Тут вас завтрак дожидается… Блин, сколько можно ждать? - Беата метнулась к костру, подхватила тлеющую головню и, подскочив к согнувшемуся в три погибели Кузьме, ткнула его куда-то в пах…
   Второй вопль получился еще громче…
   - П…ц… - еле слышно пробормотал стоящий рядом с Глазом на коленях Ерема. - Нас тоже будут мочить?
   - Тебя-то за что? - удивленно поинтересовался Щепкин. - Все, кто претендовал на награду, ее уже получили…
   - Так, господа хулиганы и бандиты… - разоружив валяющегося ничком генерала, весело сказал Олежка. - Выходим через десять минут. Палатки и всякую хрень, кроме продуктов на один прием пищи и лодки, бросаем здесь… В программе - марш-бросок на девять километров, праздничное шоу на Лазурном берегу местного озера Байкал, и на десерт - встреча с зелеными человечками…
   - Снесло башню? - опять зашептал Ерема. - Сдохнем же…
   - Неа… Все путем… Слушай Босса - будешь жить… - хохотнул Глаз. - Ладно, харе валяться… Подъем, строиться!!!

Глава 56. Геннадий Соломин.

   Указанное место нашли без проблем. Довольно высокий забор. Двухэтажный особнячок с красной крышей, судя по отсутствию какого либо движения, ныне необитаемый. Небольшой прилегающий к дому участок земли… Чинно, красиво, богато… Фланируя по улице вдоль каменной стены, Соловей пытался сообразить, по какому из примыкающих к стене деревьев мог бы забраться ребенок. Весьма подвижный и шустрый, судя по описанию Кириллова. Как обычно бывает по закону подлости, такое дерево оказалось самым дальним от припаркованного 'Мерседеса', в котором ждал Михаил Вениаминович. Удостоверившись, что в прямой видимости праздношатающихся личностей не наблюдается, Гена вздохнул, и, вскарабкавшись на дерево, мигом оказался на заборе. Виноградная лоза, которая, если верить инструкции, должна была непременно тут оказаться, нашлась метрах в тридцати. Видимо, мальчишка долго полз по стене, прежде чем нашел место, где можно было слезть. Мягко приземлившись на землю, Соломин крадучись добрался до прихотливо извивающейся по стене лозы и расстроено оглянулся вокруг - как и следовало ожидать, Самира нигде не наблюдалось…
   - Боже, хоть бы он нашелся живым и здоровым! - взмолился Соловей и подошел поближе к стене. Присмотреться.
   Оборванный побег бросился в глаза не сразу - его скрывала листва и тяжелые кисти созревшего винограда. Еле дотянувшись рукой до места, откуда предположительно мог сорваться малыш, парень встревожено покачал головой и присел на корточки.
   - Кровь… Блин… - бормоча себе под нос, он провел пальцами по слегка примятой в месте падения ребенка земле и оглянулся. - Так, и куда я бы пополз, получив серьезную травму? К дому? Вряд ли. К гаражу? Закрыт. Черт…
   Полчаса напряженных поисков по всей территории участка не дали никакого результата - следов сына Олега обнаружить не удалось. Соломин, привалившись спиной к забору рядом с местом, где он обнаружил подсохшие капельки крови, мрачно смотрел по сторонам, пытаясь понять, куда мог подеваться пацан, и злился - мест, где ребенок мог бы подняться на стену изнутри, тут просто не было. Ни одного!
   - Может, его нашли ДО меня? - расстроено подумал он, нащупал в кармане платок и утер со лба выступивший за время мотания по тридцатиградусной жаре пот. - Черт… Нашел, чем утираться… - расправив на колене обрывок переданной ему Эолом кожи, Соловей потер поцарапанный грубой тканью лоб и выругался…
   - Откуда это у вас? - голос, раздавшийся из ветвей стоящего рядом деревца, заставил парня подскочить на месте.
   - Это часть жилета Беаты… Сестры твоего папы… - стараясь разглядеть спрятавшегося в ветвях мальчишку, пробормотал он. - Мне ее дал Хранитель Эол, чтобы ты мне поверил. Меня прислали тебя забрать.
   - Куда? - недоверчиво спросил пацан, и пошевелился. Соловей, увидев его силуэт, еле удержал пытающуюся упасть в траву челюсть: вся одежда ребенка была усеяна мелкими дырочками, их которых торчали листики, пучки травы и тому подобная дребедень. Так что увидеть его в листве можно было разве что глядя в упор. Личико, перемазанное подсохшей землей, он прятал в сгибе локтя, так что и этого участка загоревшей кожи практически не было видно!
   - Сначала в Москву. Полетим на самолете. Потом - на машине к порталу Эола. В общем, к нему в логово. Куда дальше - я не знаю. Мне написали, что в Аниор, но что это такое и где находится - не знаю…
   - Можно посмотреть поближе? - слегка скривившись, попросил Самирчик.
   - Да, конечно… - подойдя вплотную к стволу, Соловей протянул малышу обрывок кожи.
   - Настоящая… Снимете меня отсюда? Рука очень болит. И затекла… - вздохнув, попросил ребенок.
   - Конечно… - аккуратно взяв Самира за талию, Гена спустил его на землю и поморщился - судя по всему, левую руку малыш вывихнул. При падении со стены.
   - Терпимо? - показав взглядом на плечо, поинтересовался Соловей. - Слушай, а как ты на дерево-то залез? С одной рабочей рукой-то? Больно небось было?
   - Я - воин. Как папа. И умею терпеть боль… - совершенно серьезно ответил ребенок. - Пошли. Я хочу в Логово. И побыстрее.
   - Минуточку… - Соловей достал из кармана мобилу и, набрав по памяти номер, данный ему Эолом, еле дождался соединения:
   - Алё! Это Соломин. Ну, помните, наверное? Я нашел Самира. Жив, здоров. Вывих левой руки. Думаю, найдем… Попрошу Кириллова… Постараюсь завтра быть в Москве… Хорошо, даю ему трубку…
   Пока малыш общался с Эолом, Гена задумчиво оглядывал получившийся у ребенка камуфляж - то, что он действовал одной рукой, было заметно. Если его ноги, грудь и левый рукав майки с длинным рукавом превратились в сплошной ковер из травы и листьев, то спину и правую руку он 'украсить' не смог. Видимо поэтому и замучился прижиматься незамаскированным боком к стволу. Ведь, даже меняя положение, просидеть на развилке ветки столько времени было, наверняка, запредельно тяжело.
   - Воин… - подумал Соловей, и вдруг понял, что ему не смешно.
   - Все, я готов… - протянув отключенный телефон, мальчик нахмурил брови и поинтересовался:
   - А что, не переодеваться в девочку нельзя?
   - Те люди, которые пытались тебя похитить, могут искать мальчика твоего возраста. А девочку - вряд ли… - присев перед малышом на корточки, объяснил Соломин. - А что, ты считаешь, что это будет плохая маскировка?
   - Да нет, нормальная. Просто непривычно как-то. Ладно. Я не против. Сделаю, как надо. Пошли…
 
   …Ребенок оказался терпелив до ужаса - за всю дорогу до травматолога он ни разу не всхлипнул и не пожаловался на боль в опухшем плече. Придерживая руку, подвешенную на чем-то в виде косынки, Самир смотрел в окно и только лишь иногда позволял себе слегка поморщиться. Прижимая к его плечу купленный в ближайшем магазине пакет со льдом, Соловей вдруг представил себе реакцию на такую травму любого из своих учеников и чуть не рассмеялся - они бы, как минимум, рыдали. Осмотр врача и все процедуры, последовавшие после установления диагноза, он перенес так же стоически - не плакал, не кричал и не жаловался. Расплатившись с донельзя удивленным таким поведением ребенка врачом, Соловей гордо повел ребенка к машине, на несколько секунд почувствовав себя его отцом.
   Всю дорогу до Милана, откуда посоветовал лететь Кириллов, Самир проспал на заднем сидении автомобиля. Однако добираться до отеля на руках у Гены отказался:
   - Сам дойду. Не маленький…
   И почти самостоятельно оделся в игривый сарафанчик, купленный по дороге…
   Девочка из него получилась не ахти - несмотря на босоножки, платье и парик, 'мужской' разворот плеч и осанка будущего 'воина' давали о себе знать. Поэтому, заселившись в номер, Соловей минут за десять объяснил мальчишке, как надо себя вести при таком способе маскировки. И еще часа два ошалело наблюдал за его тренировками перед поставленным на пол зеркалом - уяснивший, что от него требуется, малец отнесся к отработке техники передвижения так же, как к отработке боевых связок. Повторял не получающиеся нюансы до потери пульса и требовал постоянных корректировок. В итоге проникшийся уважением к работоспособности пацана Соломин был вынужден прекратить тренировку и объявить отбой…

Глава 57. Кириллов.

   Ребята подстраховывали Самира и сопровождавшего его Соломина до момента окончания регистрации. Удостоверившись, что 'папа с загипсованной дочерью' отправились на паспортный контроль, Кириллов облегченно вздохнул и, помахав рукой повернувшемуся к нему Геннадию, направился было к выходу их аэропорта. Но не тут-то было - голос, раздавшийся из-за газеты стоящего рядом и увлеченного чтением 'пассажира' заставил его вздрогнуть:
   - Еще раз здравствуйте, товарищ Кириллов… Не буду кривить душой, утверждая, что не ожидал вас тут встретить… - на лице Шарля, как обычно, играла мягкая улыбка, а об его взгляд можно было бриться. - Я вижу, что друг вашего друга нашел, наконец, своего сына… Или дочку?
   - Маскировка, мой друг, не более того… - тяжело вздохнув, признался Михаил Вениаминович. - Увы, у нас нет гарантий, что его враги не ищут мальчика этого возраста…
   - Понимаю… Знаете, Михаил, я знаю вас уже несколько лет, и не перестаю удивляться вашей деловой хватке… Кстати, можете не волноваться - с нашей стороны проблем у вашего друга не будет. Даю слово. Мало того, я даже не буду пробивать его документы и копать… Удивлены? Почему?
   - Я давно не верю в альтруизм сильных мира сего…
   - И правильно! - расцвел в улыбке Шарль. - Это было бы крайне не умно. А весь мой опыт общения с Вами позволяет быть уверенным в том, что глупых ошибок Вы не совершите. Вот, например, то, как вы ушли от слежки по дороге в Ниццу, меня просто восхитило. И куча нюансов, связанных с оплатой услуг врача, заказом авиабилетов, арендой машины, на которой вы и ваши люди приехали в аэропорт - тоже. Но я не буду вдаваться в подробности - дело прошлое, и для меня уже закрыто. Давайте побеседуем о будущем?
   - Почему нет? - чувствуя, что по его спине потекли струйки холодного пота, согласился Кириллов.
   - Тогда вы не будете против, если я прокачусь на вашей машине, скажем, до Ниццы? А ваши ребята смогут воспользоваться услугами автотранспорта, который им предоставят мои люди. За них можете не беспокоиться - микроавтобус пойдет за вашей 'Тойотой' метрах в двухстах. Не более…
   - Как скажете… - отдав несколько коротких распоряжений Гордееву и немного придя в себя, Кириллов прогулочным шагом направился в сторону автостоянки.
   - Итак, давайте, как говорят ваши соотечественники, сразу возьмем быка за рога… - не дожидаясь, пока они доберутся до машины, начал Шарль. - Мне не интересен тот бизнес, которым вы занимаетесь сейчас. Так же не могу сказать, что горю желанием влезть в гадюшник, который называют бизнесом некоторые ваши бывшие партнеры по незаконной торговле алмазами: я, в отличие от многих ваших офицеров и политиков, честно служу государству и не грею на этом руки. Меня интересует другое…
   - Я вас внимательно слушаю… - поигрывая ключом от взятой напрокат машины, буркнул Михаил Вениаминович.
   - Признаюсь, что, воспользовавшись возможностью ознакомиться с делом о двойном убийстве в особняке вашего друга Брилева, я не сразу обратил внимание на самый интересный нюанс ночного происшествия - заключение экпертов-криминалистов. Знаете, а ведь ваш друг не врет. Оба трупа - на совести ребенка. Того самого, который через полчаса - час покинет территорию Евросоюза. Могу вас успокоить - дело будет, как у вас выражаются, 'спущено на тормозах', и через пару недель господин Брилев и его семья и думать забудут о том, что произошло у них дома. Правда, для этого мне пришлось задействовать мое руководство. Не скажу, что это было легко, хотя… я не об этом. Простите, отклонился от темы.
   - Ничего-ничего. Признаюсь, я чувствовал себя не в своей тарелке, зная, что подставил ни в чем не виноватых ребят и ничего не сделал для того, чтобы вытащить их из того дерьма, в котором они оказались по моей вине…
   - Так уж и ничего? - ехидно улыбнулся француз, забираясь в машину и удобно устраиваясь на переднем сидении. - У меня несколько другая информация. Хотя… и это мелочи. Ладно, замнем для ясности…