Страница:
В небольшой прокуренной комнате, меблированной в стиле двадцатых годов, с викторианским гарнитуром, окрашенным белой эмалью, и выцветшими голубыми обоями, со старым механическим пианино в углу, за круглым столом, покрытым зеленым сукном, столом, стоявшим посредине под хрустальной люстрой, играли в покер четверо мужчин. Трое, смуглые и черноволосые, худощавые, были в рубашках, их пиджаки висели на спинках стульев. Четвертый — усатый — этот был, что называется, поперек себя шире — только что сорвал банк и небрежно засовывал в карман пачки долларов. Джин взглянул на него мельком. Незнакомец почему-то подмигнул ему, как старому знакомому, зажмурив один желто-серо-голубой глаз и смешно вздернув усом. Остальные повернули головы, чтобы взглянуть на вошедшего, а один, сидевший прямо напротив двери — он был похож на Рудольфо Валентино, — бархатистым голосом сказал, вернее пропел:
— Входите, входите, мистер Кинг. Так кто там в Фили направил вас ко мне?
— Ваш приятель Ди-Пиза.
— Ди-Пиза, Ди-Пиза… Что-то не припоминаю…
— Ну как же! Ди-Пиза, владелец ночного клуба на Брод-стрит!
— Мне пора! — сказал, вставая, усатый. — Мистер Кинг займет мое место. До скорого!
Он вышел, снова подмигнув Джину своим разноцветным глазом, круглый и крепкий, как туго надутый футбольный мяч. На пороге он снова на секунду задержался и снова со странным дружелюбием и таинственной доброжелательностью повернул к Джину свое лицо с крючковатым носом, сократовским лбом и красивой массивной челюстью.
— Ну что ж, садитесь! — мягко сказал мафиозо, смахивающий на Рудольфо Валентино. — Только предупреждаю: деньги на бочку.
Джин сразу узнал Красавчика, который вполне заслуженно носил свое прозвище. Он смахивал на давнего кинокумира эпохи Мери Пикфорд и Дугласа Фербенкса, первого в мире героя-любовника Рудольфо Валентино. Тщательно причесанные волнистые волосы, черные и блестящие, почти девичий овал лица, густые стрельчатые ресницы и прекрасные, кроткие, как у Бемби, глаза. От Красавчика сильно пахло духами. Его «музыкальные», унизанные бриллиантовыми перстнями пальцы годились для маникюрной рекламы. На нем был дорогой костюм итальянского покроя от Д'Авенцы и накрахмаленная вечерняя рубашка с «бабочкой».
— Садитесь, мистер Кинг! — повторил Красавчик, женственно грациозным движением поправляя у виска свои великолепные, жирно намазанные бриллиантином гофрированные волосы. — Я банкую.
Перед ним лежали дорогой платиновый портсигар, набитый итальянскими сигаретами «Мерседес», и платиновая зажигалка «Зиппо». В длинном платиновом мундштуке дымилась длинная сигарета.
— Благодарю вас, сэр! — почти подобострастно ответил Джин, пододвигая стул напротив банкомета.
На столе стояли стаканы с недопитым виски, пепельница с окурками сигар и сигарет.
По хрусткой серо-зеленой купюре, лежавшей перед игроками, Джин сразу увидел, что игра идет крупная, и все же он удивился, когда Красавчик томным голосом произнес:
— Прошу вас, мистер Кинг. Мы здесь не мелочимся: белые фишки — сотни, красные — пятисотки, синие — косые.
— Я возьму синих, — сказал, закуривая, Джин; он мастерски выпустил несколько колечек дыма, — на десять тысяч долларов.
У него не было с собой и сотни долларов. Точнее говоря, у него было ровно двадцать четыре доллара. Но ведь именно за эту сумму купил белый человек у индейцев остров Манхэттен.[14]
Он запустил руку за борт пиджака, будто бы для того, чтобы убедиться, что бумажник на месте. Пальцы дотронулись до рукоятки «вальтера».
А вдруг эти гангстеры потребуют, чтобы он выложил деньги на стол?
Красавчик и оба его партнера уставились на Джина. Глаза Красавчика скользнули оценивающе по элегантному костюму Джина (сшит с иголочки, триста долларов, не меньше), остановились на часах, запонках — золото, достоинством в двадцать четыре карата, тысяча долларов, не меньше.
— Получайте! — наконец сказал Красавчик подобревшим голосом.
Он отсчитал Джину десять синих фишек.
«Торпеда», сидевшая у зашторенного окна на подоконнике и по-поросячьи чесавшая спину о стенку, подплыла ближе к столу.
Красавчик не спеша перетасовал и раскинул карты. Джин достаточно хорошо знал игру, чтобы почти сразу убедиться, что и карты были краплеными, и банкомет был из той породы заядлых шулеров, которых в доброе старое время били подсвечниками, а на Диком Западе без долгих слов линчевали.
В своем притоне, в окружении подручных Красавчик Пирелли не собирался долго ломать комедию. Ему не терпелось общипать этого самонадеянного петушка из Фили, бог весть как залетевшего в «Манки-бар». Все козыри, разумеется, оказались у него в руках. У Джина не было никаких шансов выиграть в этой наглой шулерской игре.
И он проиграл. Продулся. Просадил в пять минут десять тысяч долларов. У Красавчика оказалось на руках четыре туза! Явно крапленая колода.
Действовать, однако, было еще рано. Больше всего Джину не нравилось, что «торпеда» стояла прямо за стулом Красавчика. Если Пирелли вскочит с места, то «торпеда» заслонит его, укроет от Джина.
— Я возьму фишек еще на десять тысяч, — сказал Джин, нервно кусая губы.
Красавчик постучал пальцами по туго натянутому зеленому сукну, прожженному во многих местах пеплом сигарет. Его партнеры уставились на Джина агатовыми глазами. На их губах появилась презрительная усмешка.
Один из них поднял и пригубил стакан.
— Деньги на стол, мальчик! — мягко сказал Красавчик.
— Потом рассчитаемся, — раздраженно проговорил Джин.
— Десять «джи» на стол, — еще мягче сказал Красавчик, мурлыча совсем по-кошачьи.
Одноглазая «торпеда» покинула свое место за спиной стула Красавчика и стала огибать стул Джина.
— Как хотите, — пожал плечами Джин и сунул правую руку за лацкан пиджака. Сунул медленно, нехотя, а вытащил мгновенно, вскочил, и, прежде чем Красавчик и его партнеры успели разглядеть пистолет в его руке, он рубанул рукоятью этого пистолета «торпеду» по темени.
— Руки вверх! — резко, повелительно скомандовал Джин еще до того, как «торпеда» с грохотом рухнула на пол.
Дуло «вальтера» смотрело Красавчику в переносье. Движением большого пальца Джин убрал предохранитель с красной точки.
Три пары рук повисли в клубящемся под люстрой табачном дыму. У одного из гангстеров от изумления отвалилась челюсть. Красавчик потемнел. Пальцы поднятых над головой рук угрожающе скрючились.
В комнате стало совсем тихо. Снизу, с первого этажа, доносились приглушенные звуки джук-бокса: раздевался еще какой-то «помидорчик». За окном провыла, удаляясь, полицейская сирена.
Глядя в загоревшиеся от бешенства глаза Красавчика, Джин вдруг понял, что тот колеблется на самой грани отчаянного решения: вот-вот ринется он очертя голову на Джина, на пистолет, и тогда Джину придется нажать на курок…
Теперь Красавчик не мурлыкал по-кошачьи. Теперь это был разъяренный тигр. И глаза у него были тигриные.
Джин еще никогда в жизни не убивал человека, но в эту минуту он нашел бы в себе силы, чтобы нажать на курок. Джин хотел этого и боялся… Именно Красавчик Пирелли стоял за Лефти Лешаковым. Может быть, он был только вторым в цепочке? Но если умрет Красавчик, цепочка может порваться навсегда и он, Джин, никогда не узнает, кто убил его отца. В «руку Москвы» он верил все меньше… Нет, если стрелять, то так, чтобы только ранить, только ранить, а не убить. Убивать Пирелли рано. Он еще должен заговорить. Но какой-то дьявол в Джине не хотел внимать голосу рассудка.
— Я пришел сюда, чтобы познакомиться с тобой, Красавчик, — медленно сказал Джин. — Говорят, ты самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Говорят, что ты ходишь к лучшему дамскому парикмахеру и красишь ногти парижским лаком фирмы «Коти»…
Партнерам Красавчика, да и самому Красавчику казалось, что кулак Красавчика в один миг сотрет легкую усмешку на губах этого парня из Фили. Но боксерская реакция не подвела Джина. Сейчас он не играл в поддавки, не то что там, на лестнице, когда надо было убедить «торпед» Красавчика Пирелли, что он не предоставляет из себя никакой опасности, и тем получить право на вход в заветный номер 3—Д.
Тут же Красавчик ударил левой, вновь его кулак просвистел мимо уха Джина, пошевелив волосы на виске.
Джин уткнул дуло пистолета прямо в плиссированную рубашку Красавчика.
— Мне даже говорили, Пирелли, — сказал он, — что ты носишь дамское белье. Выше ручки, красавец мужчина, выше! И хватит темперамент показывать!
Красавчик посмотрел на него безумными глазами и снова поднял руки. Весь запал его гнева был истрачен. Везувий погас.
Что делать? Надо спешить: в любую минуту могут войти в дверь. Не спуская глаз с гангстеров, Джин запер входную дверь.
Джин давно заметил другую полуоткрытую дверь, которая, судя по всему, вела в спальню.
— В спальню — шагом марш! — скомандовал он. — Сначала вы двое! Потом ты, Красавчик. Ать, два! Ручки, ручки!..
Так и есть. Спальня с двумя застеленными кроватями. Джин сначала намеревался связать всех троих простынями, но тут он увидел платяной чулан. Крепкий, вместительный чулан с торчавшим в дверце ключом.
— Мордой к стенке! — снова скомандовал Джин. — Живо!
Начав с Красавчика, он быстро ощупал карманы гангстеров и бросил на одну из кроватей четыре пистолета; у Красавчика оказалось два пистолета: «кольт» калибра 45 и никелированный дамский пистолет марки «айвор-джонсон-кадет» калибра 22 с инкрустированным дулом и перламутровой рукояткой. Такие браунинги называют «джелоси ган» — «оружие ревности», так как им пользуются обычно ревнивые жены и любовницы.[15] И еще у Красавчика оказался небольшой, острый как бритва стилет в ножнах.
— Вы двое шагом марш в чулан! А ты, кара миа, пока останься. Нам надо поговорить по душам. Ведь ты мне еще не рассказал, у кого ты красишь волосы и завиваешься.
— Ты мне дорого заплатишь за это! — в бессильной злобе прошипел Красавчик.
— Конечно, заплачу, — весело заверил его Джин, левой рукой запирая за гангстерами дверцы чулана, — только назови мне адрес твоего салона красоты. — Он подошел почти вплотную к Красавчику. — И еще один адрес мне нужен: адрес Лефти Лешакова.
— Кто ты такой? Сыщик? Меня уже пять раз допрашивали в департаменте полиции. Даже арестовывали, но мой адвокат внес за меня залог…
— Где Лефти?
— Пошел ты к дьяволу!
— Не капризничай, Пиноккио! Слушайся своего дядюшку Карло, а то будет плохо. Где Лефти?
— Он исчез в ту же ночь.
— Куда исчез?
— Не знаю.
— Как и когда ты узнал о его исчезновении?
— В ночь убийства… Мой дежурный радист подслушал сообщение на полицейской волне…
— Врешь! Хочешь, чтобы я сделал из тебя котлету а-ля романа[16]?
— Клянусь мадонной! Я сам разыскиваю мерзавца.
По глазам Красавчика было видно, что он говорит правду.
Что же делать теперь? Пока все шло гладко, хотя никто, кроме авторов гангстерских фильмов и романов, не учил Джина, как обращаться с субъектами типа Красавчика Пирелли. Но что же дальше?
— Где Лефти? Отвечай, или я выпалю в тебя всю обойму!
— Не знаю! Иди к дьяволу!
— Но сначала я попорчу твою фотокарточку вот этой рукоятью!
— Я же сказал, не знаю. Может, сбежал с «трофеями», а может, попал в лапы Красной Маски[17].
— Красной Маски? Это еще кто такой?
— Никто не знает, кто он такой. Новый главарь пуэрто-риканской банды Меркадера. Мы воюем с ним уже два года.
— Что делал Лешаков, русский, у пуэрториканцев?
— В банду Красной Маски входит всякий сброд из Гарлема — негры с Гаити, испанцы, итальянцы, мексиканцы, китайцы, японцы-нисеи, финны. И русские…
— Где их штаб?
— Притон «Маргарита» в Гарлеме. Это в центре пуэрто-риканского района.
— Почему ты приказал Лефти убить этого русского?
— Это не моих рук дело. Я не видел Лефти целых две недели до убийства. Легавые подвергли меня допросу третьей степени, допрашивали с помощью детектора лжи и сами убеждены теперь в моей невиновности. Никто не может пришить мне это убийство.
И опять Джин видел по глазам гангстера, что тот не врет.
— Кто такой этот Лефти?
— Из ди-пи — перемещенных лиц. Был у немцев полицейским в Минске… потом служил у какого-то генерала Власова…
В этот момент кто-то постучал в дверь номера 3—Д.
— Спроси, кто это, и отошли его! — приказал Красавчику Джин, поднимая пистолет на уровень его глаз и кивком указывая на дверь спальни.
— Кто там? — громко спросил Красавчик, по-прежнему держа руки над головой.
— Ты чего заперся? — послышался за дверью раскатистый бас. — Это я — Анджело!
Брат Красавчика! Этот наверняка многое сможет понять по тону братца.
— У нас тут, понимаешь, игра в самом разгаре, — довольно естественно проговорил Красавчик, для убедительности жестикулируя руками над головой. — Иди вниз, я позвоню тебе.
— О'кей! — неуверенно, помолчав, сказал Анджело. Слышно было, как Анджело стал спускаться по лестнице. Скрипнули перила. Потом замер звук шагов.
— В чулан, приятель! — заторопился Джин, подталкивая Красавчика дулом пистолета. — А ну подвиньтесь, синьоры! В тесноте, да не в обиде. Только не спутайте Красавчика в темноте с Джиной Лоллобриджидой! И не забудьте посыпать себя нафталином, а то моль съест!
Заперев всю троицу в чулан, Джин подошел к двери номера, прислушался. Как будто все тихо. Снизу едва слышно доносились звуки рок-н-ролла.
Спрятав пистолет в кобуру под плечо, он вышел из номера.
На площадке второго этажа он лицом к лицу столкнулся с теми самыми «торпедами», которые оказали ему гангстерское гостеприимство. От Рэда и Базза, этих пожирателей пиццы и спагетти, за милю разило чесноком.
Джин приветливо улыбнулся им как старым знакомым.
— Вот вы где, ребята! Хай, Рэд! Хай, Базз! А мне так не хотелось уйти, не попрощавшись с вами.
Дверь одного из номеров (2—Б) была открыта настежь. Джин мельком увидел большую комнату с толпой мужчин, занятых странным на первый взгляд делом: все они, отчаянно дымя сигарами и сигаретами, внимательно изучали какие-то висевшие на стенах объявления. Юркие молодые люди сновали от телефонов к этим объявлениям, чтобы сделать какие-то пометки в их графах. Это было похоже на биржу или на воинский штаб.
— Ля Кукарача! — услышал он возбужденные голоса. — Ля Кукарача пришла первой!..
И Джин сразу догадался, что впервые в жизни видит подпольный штаб букмекеров, один из множества нью-йоркских центров незаконной игры на скачках.
Рыжая «торпеда» тут же пинком закрыла дверь и сказала:
— Тут не любят чересчур любопытных. Не остаться бы тебе, парень, без носа. Что там наверху? Почему Красавчик не позвонил вниз, чтобы мы тебя выпустили? Почему заперли дверь перед носом Анджело?
— Я проигрался в пух и прах и иду домой…
— Шагай наверх! Пока босс не скажет свое слово, мы тебя не выпустим. Верно я говорю, Базз?
— Иеп, — сказал Базз, как видно, всю жизнь обходившийся только двумя словами: «иеп» и «ноуп» — «ага» и «не-а».
Пожав плечами, Джин повернулся и поднялся на одну ступеньку, на две… «Торпеды» Рэд и Базз шли за ним, сунув правую руку в карман. Круто обернувшись через правое плечо, Джин мгновенно выхватил пистолет и со всего маха ударил Рыжего рукоятью в височную кость. Рыжий рухнул без звука на площадку. Еще один взмах, и дуло «вальтера» рассекло физиономию второй «торпеды» от скулы до подбородка. Взбеленившись, верзила пригнул голову и по-бычьи, замычав, кинулся на Джина. Тот грациозно шагнул в сторону, совсем как тореро на арене, и метко тюкнул по подставленному ему дегенеративному затылку.
«Торпеда» ткнулась носом в плинтус. Из рук гангстера выпал кистень. На мгновение в азарте боевой горячки Джину захотелось поднять этот кистень и одним ударом размозжить лапу бандита, но нет, врач-терапевт Джин Грин не мог ударить лежачего…
Расправа была короткой и почти бесшумной, но тут распахнулась дверь штаба букмекеров, и на площадку третьего этажа высыпали Красавчик и его соседи по платяному чулану. Дело явно принимало скверный оборот. Все пути отступления были отрезаны. Спереди и сзади наставили на Джина пистолеты. У него не оставалось никаких шансов на победу в огнестрельной схватке.
— Бросай оружие! — крикнул Красавчик. — Или мы будем стрелять!
Джин развел руками.
— Джентльмены! — сказал он укоризненно. — Стыдитесь! Что я вижу! Разве вы не знаете, что закон Сэлливана запрещает носить без разрешения огнестрельное оружие в штате Нью-Йорк! Будьте благоразумны! Последуйте моему примеру, — тут он бросил пистолет на площадку, — сложим оружие и выкурим трубку мира…
Но речь Джина была гласом вопиющего в пустыне.
На него навалились, скрутили руки.
— Обсудим наши разногласия, — добавил Джин, — в Совете Безопасности ООН…
Красавчик причесал свои великолепные волосы, спрятал расческу, поправил шелковый белый платочек с монограммой в нагрудном кармане идеально сшитого пиджака, который он уже успел надеть, улыбаясь нехорошей улыбкой и ласково потирая крепко сжатый кулак, не спеша подошел к пленнику.
— Я же знаю, джентльмены, — сказал Джин, — вы все, жертвы социальной несправедливости нашего великого общества, в душе милые и добрые люди!..
Отведя кулак на уровень плеча, Красавчик тщательно прицелился, избрав мишенью иронически улыбавшиеся губы этого чудака из Фили. Бац — и кулак пролетел мимо. Джин очень гордился своими белыми зубами и не собирался расставаться с ними. Но поскольку державшие его мафиози почти лишили его свободы маневра и он мог оперировать лишь шейными мускулами, один из перстней Красавчика, которые вполне заменяли ему кастет, вспорол Джину щеку чуть не до уха.
— Браво! Брависсимо! — усмехнулся Джин.
— Тащите-ка этого хлюста в мою комнату! — распорядился Красавчик, поправляя «бабочку». — И приведите в чувство наших нежных барышень — Рэда и Базза. Мне кажется, что им не терпится поболтать с ним.
— Знаешь что, кара миа, — заметил Джин, — ты очень дурнеешь, когда на лбу у тебя вздуваются эти вены. Это может помешать карьере в Голливуде.
«Гориллы» Красавчика втолкнули Джина в гостиную, как две капли воды похожую на ту, в которой Красавчик играл в карты. Но у Джина не было времени рассматривать комнату: один из гангстеров нанес ему сокрушительный удар между лопаток, рукоятью пистолета по хребту, другой, тоже пистолетной рукоятью, ударил по затылку. Джин ткнулся лицом в пол. На этот раз он не притворялся. Он словно нырнул в бездонную черную пропасть, и грохочущая багровая тьма окутала его со всех сторон.
…Он очнулся, когда кто-то из «горилл» вылил ему на голову пол графина воды. Голова гудела, будто чугунная. Тонкий, но крепкий шнур от гардин впивался в кисти связанных за спиной рук. Правый бок горел так, что Джин подумал, уж не сломаны ли у него ребра.
Прямо перед глазами он разглядел острые носки щегольских штиблет на высоком испанском каблуке. Красавчик хотел казаться выше, чем был на самом деле. Джину было больно ворочать глазами.
Красавчик пнул его в бок. Не обшиты ли сталью носки его полуботинок?
— Кто ты? Говори! — сказал Красавчик, отирая кружевным платочком с монограммой вспотевший смуглый лоб.
— Отгадай! — прошептал Джин. — Получишь конфетку.
Следующему удару позавидовал бы сам король футбола Пеле.
Джин вовремя напружинил мышцы, спасая свои ребра, крепко сжал зубы. От жгучей боли, разлившейся по всему телу, захватило дыхание.
— Кто ты? Сыщик? Полицейский? Или из банды Красной Маски?
— Отгадай!
— А ну, прислоните-ка этого остряка к стенке! — скомандовал, тяжело дыша, Красавчик. — И уберите ковер, а то в чистку не возьмут из-за кровищи.
Джин зорко наблюдал за Красавчиком из-под приспущенных век. И первый же удар Красавчика — прямой удар правой снизу — врезался в стенку.
Красавчик взвыл, сунул кулак в рот, стал дуть на него. На пушистых изогнутых ресницах, достойных Греты Гарбо, заблестели слезы.
— Ю невер лерн! — с довольной улыбкой проговорил Джин. — Ты ничему не научился!
Кусая губы, Красавчик снял два-три бриллиантовых перстня с правой руки. Джин вздохнул с облегчением: эти перстни могли заменить Красавчику кастет.
— Полотенце, быстро!
Один из его гангстеров кинулся в уборную, принес два полотенца. Красавчик отбросил махровое полотенце, намочил тонкое полотенце водой из графика, обмотал его вокруг кулака.
Он подошел к Джину, схватил левой рукой за волосы и стал молотить его лицо. Вскоре глаза у Джина заплыли, по подбородку из носа, изо рта побежала кровь, а Красавчик, дыша все тяжелее, все дубасил и дубасил по окровавленному, мокрому лицу.
— Кто ты? Как тебя зовут? Кто тебя подослал к нам?
Глухие, тяжкие, чавкающие удары сыпались один за другим. Лицо одеревенело, сделалось почти бесчувственным.
Кто-то из гангстеров — новичок, наверное, — судорожно икнул и, зажав руками рот, бросился, спотыкаясь о загнутый ковер, в уборную.
Другой гангстер неуверенно сказал:
— Послушай, шеф! Он уже ничего не чувствует. Он в обмороке.
Красавчик нехотя отошел, повалился в кресло, размотал розовое от крови полотенце. Грудь под накрахмаленной манишкой вздымалась. Не спуская тигриных глаз с Джина, он пытался отдышаться, потирая натруженный кулак.
Джин открыл опухшие глаза и усмехнулся. Усмешки не получилось: мускулы лица не слушались его.
— Ты ответишь за это, Красавчик, — сказал он. — Тебя пошлют вверх по реке и оденут в некрасивый серый хлопчатобумажный костюм.
Гангстеры переглянулись изумленно: ну и чудак этот парень из Фили, ну и орешек!
— Я убью тебя! — прошептал, вновь накаляясь главарь банды.
Он встал, снял пиджак, снял запонки, деловито засучил накрахмаленные манжеты.
— А тогда, — почти весело сказал Джин, — парикмахеру придется выбрить у тебя одно место на голове, другое на ноге, и посадят тебя на «горячее сиденье»[18].
— До этого тебе не дожить! — уверенно заявил Красавчик, снова наматывая на кулак мокрое полотенце.
Дверь распахнулась. Ввалились «торпеды». Те самые. Рэд и Базз. Глазами они сразу отыскали Джина. Красавчик встретил их вздохом облегчения.
— Отоспались? — спросил их Красавчик. — А мы вас тут заждались. Особенно мечтал о свидании с вами этот джентльмен. Я утирал ему слезы вот этим полотенцем.
— Дайте мне добраться до него! — прорычал Рэд. Головы Рэда и Базза были неумело перевязаны бинтами.
Вслед за Рэдом и Баззом в гостиную влетела и одноглазая «торпеда», незадолго до того нокаутированная Джином рядом с покерным столом. У этого гангстера голова тоже была перевязана. В ожидании приказаний он, сразу же начал тереться спиной о косяк двери.
— Ваш приятель, — сказал Красавчик своим «торпедам», — не очень-то разговорчив. Он просто невежлив. Не хочет сказать, кто он и кем подослан. Ну, вас-то он, надеюсь, послушает. Убери кистень, Базз. Это слишком веский аргумент. Пока мы не познакомились как следует, он нужен мне живой. Поговори с ним, Рэд!
Но Базз, нетерпеливый Базз, оттолкнул Рэда, сжал огромный, с боксерскую перчатку, кулак и богатырским свингом справа так хлобыстнул беспомощного Джина, что тот отлетел, проехавшись задом по полу, в угол гостиной и повалился на бок.
— Стоп! — закричал вдруг Красавчик. — Стоп, ребята!
Расталкивая своих «горилл», он бросился к Джину, опустился перед ним на колени.
Гангстеры в недоумении переглядывались: никак шеф рехнулся!
Но Красавчик знал, что делал. Когда Джин падал, у него задрался правый рукав пиджака и под манжетой блеснул золотом неширокий браслет. Не простой браслет, а браслет, удостоверяющий личность его носителя. Один из тех «идентификационных» браслетов, которые сейчас в большом ходу.
Джин, едва очнувшись от «аргумента» Базза, неожиданно для себя увидел прямо перед собой до тошноты красивую физиономию Притти-Бой Пирелли и среагировав мгновенно, дав волю своим чувствам. Что было силы боднул он Красавчика головой, и тот, схватившись за расквашенный нос, с воем шлепнулся на пол и забрыкал в воздухе ногами. Придя в себя, он утерся кое-как своим мокрым полотенцем и крикнул, хлюпая носом:
— Рэд! Базз! Взгляните-ка на его браслет!
Базз схватил могучими лапами Джина за горло. Рэд дернул кверху связанные руки Джина.
— Этот парень — Юджин Грин, — торжествуя, объявил Рэд
— А его адрес? — садясь в кресло, нетерпеливо спросил Красавчик. — Адрес?
— Входите, входите, мистер Кинг. Так кто там в Фили направил вас ко мне?
— Ваш приятель Ди-Пиза.
— Ди-Пиза, Ди-Пиза… Что-то не припоминаю…
— Ну как же! Ди-Пиза, владелец ночного клуба на Брод-стрит!
— Мне пора! — сказал, вставая, усатый. — Мистер Кинг займет мое место. До скорого!
Он вышел, снова подмигнув Джину своим разноцветным глазом, круглый и крепкий, как туго надутый футбольный мяч. На пороге он снова на секунду задержался и снова со странным дружелюбием и таинственной доброжелательностью повернул к Джину свое лицо с крючковатым носом, сократовским лбом и красивой массивной челюстью.
— Ну что ж, садитесь! — мягко сказал мафиозо, смахивающий на Рудольфо Валентино. — Только предупреждаю: деньги на бочку.
Джин сразу узнал Красавчика, который вполне заслуженно носил свое прозвище. Он смахивал на давнего кинокумира эпохи Мери Пикфорд и Дугласа Фербенкса, первого в мире героя-любовника Рудольфо Валентино. Тщательно причесанные волнистые волосы, черные и блестящие, почти девичий овал лица, густые стрельчатые ресницы и прекрасные, кроткие, как у Бемби, глаза. От Красавчика сильно пахло духами. Его «музыкальные», унизанные бриллиантовыми перстнями пальцы годились для маникюрной рекламы. На нем был дорогой костюм итальянского покроя от Д'Авенцы и накрахмаленная вечерняя рубашка с «бабочкой».
— Садитесь, мистер Кинг! — повторил Красавчик, женственно грациозным движением поправляя у виска свои великолепные, жирно намазанные бриллиантином гофрированные волосы. — Я банкую.
Перед ним лежали дорогой платиновый портсигар, набитый итальянскими сигаретами «Мерседес», и платиновая зажигалка «Зиппо». В длинном платиновом мундштуке дымилась длинная сигарета.
— Благодарю вас, сэр! — почти подобострастно ответил Джин, пододвигая стул напротив банкомета.
На столе стояли стаканы с недопитым виски, пепельница с окурками сигар и сигарет.
По хрусткой серо-зеленой купюре, лежавшей перед игроками, Джин сразу увидел, что игра идет крупная, и все же он удивился, когда Красавчик томным голосом произнес:
— Прошу вас, мистер Кинг. Мы здесь не мелочимся: белые фишки — сотни, красные — пятисотки, синие — косые.
— Я возьму синих, — сказал, закуривая, Джин; он мастерски выпустил несколько колечек дыма, — на десять тысяч долларов.
У него не было с собой и сотни долларов. Точнее говоря, у него было ровно двадцать четыре доллара. Но ведь именно за эту сумму купил белый человек у индейцев остров Манхэттен.[14]
Он запустил руку за борт пиджака, будто бы для того, чтобы убедиться, что бумажник на месте. Пальцы дотронулись до рукоятки «вальтера».
А вдруг эти гангстеры потребуют, чтобы он выложил деньги на стол?
Красавчик и оба его партнера уставились на Джина. Глаза Красавчика скользнули оценивающе по элегантному костюму Джина (сшит с иголочки, триста долларов, не меньше), остановились на часах, запонках — золото, достоинством в двадцать четыре карата, тысяча долларов, не меньше.
— Получайте! — наконец сказал Красавчик подобревшим голосом.
Он отсчитал Джину десять синих фишек.
«Торпеда», сидевшая у зашторенного окна на подоконнике и по-поросячьи чесавшая спину о стенку, подплыла ближе к столу.
Красавчик не спеша перетасовал и раскинул карты. Джин достаточно хорошо знал игру, чтобы почти сразу убедиться, что и карты были краплеными, и банкомет был из той породы заядлых шулеров, которых в доброе старое время били подсвечниками, а на Диком Западе без долгих слов линчевали.
В своем притоне, в окружении подручных Красавчик Пирелли не собирался долго ломать комедию. Ему не терпелось общипать этого самонадеянного петушка из Фили, бог весть как залетевшего в «Манки-бар». Все козыри, разумеется, оказались у него в руках. У Джина не было никаких шансов выиграть в этой наглой шулерской игре.
И он проиграл. Продулся. Просадил в пять минут десять тысяч долларов. У Красавчика оказалось на руках четыре туза! Явно крапленая колода.
Действовать, однако, было еще рано. Больше всего Джину не нравилось, что «торпеда» стояла прямо за стулом Красавчика. Если Пирелли вскочит с места, то «торпеда» заслонит его, укроет от Джина.
— Я возьму фишек еще на десять тысяч, — сказал Джин, нервно кусая губы.
Красавчик постучал пальцами по туго натянутому зеленому сукну, прожженному во многих местах пеплом сигарет. Его партнеры уставились на Джина агатовыми глазами. На их губах появилась презрительная усмешка.
Один из них поднял и пригубил стакан.
— Деньги на стол, мальчик! — мягко сказал Красавчик.
— Потом рассчитаемся, — раздраженно проговорил Джин.
— Десять «джи» на стол, — еще мягче сказал Красавчик, мурлыча совсем по-кошачьи.
Одноглазая «торпеда» покинула свое место за спиной стула Красавчика и стала огибать стул Джина.
— Как хотите, — пожал плечами Джин и сунул правую руку за лацкан пиджака. Сунул медленно, нехотя, а вытащил мгновенно, вскочил, и, прежде чем Красавчик и его партнеры успели разглядеть пистолет в его руке, он рубанул рукоятью этого пистолета «торпеду» по темени.
— Руки вверх! — резко, повелительно скомандовал Джин еще до того, как «торпеда» с грохотом рухнула на пол.
Дуло «вальтера» смотрело Красавчику в переносье. Движением большого пальца Джин убрал предохранитель с красной точки.
Три пары рук повисли в клубящемся под люстрой табачном дыму. У одного из гангстеров от изумления отвалилась челюсть. Красавчик потемнел. Пальцы поднятых над головой рук угрожающе скрючились.
В комнате стало совсем тихо. Снизу, с первого этажа, доносились приглушенные звуки джук-бокса: раздевался еще какой-то «помидорчик». За окном провыла, удаляясь, полицейская сирена.
Глядя в загоревшиеся от бешенства глаза Красавчика, Джин вдруг понял, что тот колеблется на самой грани отчаянного решения: вот-вот ринется он очертя голову на Джина, на пистолет, и тогда Джину придется нажать на курок…
Теперь Красавчик не мурлыкал по-кошачьи. Теперь это был разъяренный тигр. И глаза у него были тигриные.
Джин еще никогда в жизни не убивал человека, но в эту минуту он нашел бы в себе силы, чтобы нажать на курок. Джин хотел этого и боялся… Именно Красавчик Пирелли стоял за Лефти Лешаковым. Может быть, он был только вторым в цепочке? Но если умрет Красавчик, цепочка может порваться навсегда и он, Джин, никогда не узнает, кто убил его отца. В «руку Москвы» он верил все меньше… Нет, если стрелять, то так, чтобы только ранить, только ранить, а не убить. Убивать Пирелли рано. Он еще должен заговорить. Но какой-то дьявол в Джине не хотел внимать голосу рассудка.
— Я пришел сюда, чтобы познакомиться с тобой, Красавчик, — медленно сказал Джин. — Говорят, ты самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Говорят, что ты ходишь к лучшему дамскому парикмахеру и красишь ногти парижским лаком фирмы «Коти»…
Партнерам Красавчика, да и самому Красавчику казалось, что кулак Красавчика в один миг сотрет легкую усмешку на губах этого парня из Фили. Но боксерская реакция не подвела Джина. Сейчас он не играл в поддавки, не то что там, на лестнице, когда надо было убедить «торпед» Красавчика Пирелли, что он не предоставляет из себя никакой опасности, и тем получить право на вход в заветный номер 3—Д.
Тут же Красавчик ударил левой, вновь его кулак просвистел мимо уха Джина, пошевелив волосы на виске.
Джин уткнул дуло пистолета прямо в плиссированную рубашку Красавчика.
— Мне даже говорили, Пирелли, — сказал он, — что ты носишь дамское белье. Выше ручки, красавец мужчина, выше! И хватит темперамент показывать!
Красавчик посмотрел на него безумными глазами и снова поднял руки. Весь запал его гнева был истрачен. Везувий погас.
Что делать? Надо спешить: в любую минуту могут войти в дверь. Не спуская глаз с гангстеров, Джин запер входную дверь.
Джин давно заметил другую полуоткрытую дверь, которая, судя по всему, вела в спальню.
— В спальню — шагом марш! — скомандовал он. — Сначала вы двое! Потом ты, Красавчик. Ать, два! Ручки, ручки!..
Так и есть. Спальня с двумя застеленными кроватями. Джин сначала намеревался связать всех троих простынями, но тут он увидел платяной чулан. Крепкий, вместительный чулан с торчавшим в дверце ключом.
— Мордой к стенке! — снова скомандовал Джин. — Живо!
Начав с Красавчика, он быстро ощупал карманы гангстеров и бросил на одну из кроватей четыре пистолета; у Красавчика оказалось два пистолета: «кольт» калибра 45 и никелированный дамский пистолет марки «айвор-джонсон-кадет» калибра 22 с инкрустированным дулом и перламутровой рукояткой. Такие браунинги называют «джелоси ган» — «оружие ревности», так как им пользуются обычно ревнивые жены и любовницы.[15] И еще у Красавчика оказался небольшой, острый как бритва стилет в ножнах.
— Вы двое шагом марш в чулан! А ты, кара миа, пока останься. Нам надо поговорить по душам. Ведь ты мне еще не рассказал, у кого ты красишь волосы и завиваешься.
— Ты мне дорого заплатишь за это! — в бессильной злобе прошипел Красавчик.
— Конечно, заплачу, — весело заверил его Джин, левой рукой запирая за гангстерами дверцы чулана, — только назови мне адрес твоего салона красоты. — Он подошел почти вплотную к Красавчику. — И еще один адрес мне нужен: адрес Лефти Лешакова.
— Кто ты такой? Сыщик? Меня уже пять раз допрашивали в департаменте полиции. Даже арестовывали, но мой адвокат внес за меня залог…
— Где Лефти?
— Пошел ты к дьяволу!
— Не капризничай, Пиноккио! Слушайся своего дядюшку Карло, а то будет плохо. Где Лефти?
— Он исчез в ту же ночь.
— Куда исчез?
— Не знаю.
— Как и когда ты узнал о его исчезновении?
— В ночь убийства… Мой дежурный радист подслушал сообщение на полицейской волне…
— Врешь! Хочешь, чтобы я сделал из тебя котлету а-ля романа[16]?
— Клянусь мадонной! Я сам разыскиваю мерзавца.
По глазам Красавчика было видно, что он говорит правду.
Что же делать теперь? Пока все шло гладко, хотя никто, кроме авторов гангстерских фильмов и романов, не учил Джина, как обращаться с субъектами типа Красавчика Пирелли. Но что же дальше?
— Где Лефти? Отвечай, или я выпалю в тебя всю обойму!
— Не знаю! Иди к дьяволу!
— Но сначала я попорчу твою фотокарточку вот этой рукоятью!
— Я же сказал, не знаю. Может, сбежал с «трофеями», а может, попал в лапы Красной Маски[17].
— Красной Маски? Это еще кто такой?
— Никто не знает, кто он такой. Новый главарь пуэрто-риканской банды Меркадера. Мы воюем с ним уже два года.
— Что делал Лешаков, русский, у пуэрториканцев?
— В банду Красной Маски входит всякий сброд из Гарлема — негры с Гаити, испанцы, итальянцы, мексиканцы, китайцы, японцы-нисеи, финны. И русские…
— Где их штаб?
— Притон «Маргарита» в Гарлеме. Это в центре пуэрто-риканского района.
— Почему ты приказал Лефти убить этого русского?
— Это не моих рук дело. Я не видел Лефти целых две недели до убийства. Легавые подвергли меня допросу третьей степени, допрашивали с помощью детектора лжи и сами убеждены теперь в моей невиновности. Никто не может пришить мне это убийство.
И опять Джин видел по глазам гангстера, что тот не врет.
— Кто такой этот Лефти?
— Из ди-пи — перемещенных лиц. Был у немцев полицейским в Минске… потом служил у какого-то генерала Власова…
В этот момент кто-то постучал в дверь номера 3—Д.
— Спроси, кто это, и отошли его! — приказал Красавчику Джин, поднимая пистолет на уровень его глаз и кивком указывая на дверь спальни.
— Кто там? — громко спросил Красавчик, по-прежнему держа руки над головой.
— Ты чего заперся? — послышался за дверью раскатистый бас. — Это я — Анджело!
Брат Красавчика! Этот наверняка многое сможет понять по тону братца.
— У нас тут, понимаешь, игра в самом разгаре, — довольно естественно проговорил Красавчик, для убедительности жестикулируя руками над головой. — Иди вниз, я позвоню тебе.
— О'кей! — неуверенно, помолчав, сказал Анджело. Слышно было, как Анджело стал спускаться по лестнице. Скрипнули перила. Потом замер звук шагов.
— В чулан, приятель! — заторопился Джин, подталкивая Красавчика дулом пистолета. — А ну подвиньтесь, синьоры! В тесноте, да не в обиде. Только не спутайте Красавчика в темноте с Джиной Лоллобриджидой! И не забудьте посыпать себя нафталином, а то моль съест!
Заперев всю троицу в чулан, Джин подошел к двери номера, прислушался. Как будто все тихо. Снизу едва слышно доносились звуки рок-н-ролла.
Спрятав пистолет в кобуру под плечо, он вышел из номера.
На площадке второго этажа он лицом к лицу столкнулся с теми самыми «торпедами», которые оказали ему гангстерское гостеприимство. От Рэда и Базза, этих пожирателей пиццы и спагетти, за милю разило чесноком.
Джин приветливо улыбнулся им как старым знакомым.
— Вот вы где, ребята! Хай, Рэд! Хай, Базз! А мне так не хотелось уйти, не попрощавшись с вами.
Дверь одного из номеров (2—Б) была открыта настежь. Джин мельком увидел большую комнату с толпой мужчин, занятых странным на первый взгляд делом: все они, отчаянно дымя сигарами и сигаретами, внимательно изучали какие-то висевшие на стенах объявления. Юркие молодые люди сновали от телефонов к этим объявлениям, чтобы сделать какие-то пометки в их графах. Это было похоже на биржу или на воинский штаб.
— Ля Кукарача! — услышал он возбужденные голоса. — Ля Кукарача пришла первой!..
И Джин сразу догадался, что впервые в жизни видит подпольный штаб букмекеров, один из множества нью-йоркских центров незаконной игры на скачках.
Рыжая «торпеда» тут же пинком закрыла дверь и сказала:
— Тут не любят чересчур любопытных. Не остаться бы тебе, парень, без носа. Что там наверху? Почему Красавчик не позвонил вниз, чтобы мы тебя выпустили? Почему заперли дверь перед носом Анджело?
— Я проигрался в пух и прах и иду домой…
— Шагай наверх! Пока босс не скажет свое слово, мы тебя не выпустим. Верно я говорю, Базз?
— Иеп, — сказал Базз, как видно, всю жизнь обходившийся только двумя словами: «иеп» и «ноуп» — «ага» и «не-а».
Пожав плечами, Джин повернулся и поднялся на одну ступеньку, на две… «Торпеды» Рэд и Базз шли за ним, сунув правую руку в карман. Круто обернувшись через правое плечо, Джин мгновенно выхватил пистолет и со всего маха ударил Рыжего рукоятью в височную кость. Рыжий рухнул без звука на площадку. Еще один взмах, и дуло «вальтера» рассекло физиономию второй «торпеды» от скулы до подбородка. Взбеленившись, верзила пригнул голову и по-бычьи, замычав, кинулся на Джина. Тот грациозно шагнул в сторону, совсем как тореро на арене, и метко тюкнул по подставленному ему дегенеративному затылку.
«Торпеда» ткнулась носом в плинтус. Из рук гангстера выпал кистень. На мгновение в азарте боевой горячки Джину захотелось поднять этот кистень и одним ударом размозжить лапу бандита, но нет, врач-терапевт Джин Грин не мог ударить лежачего…
Расправа была короткой и почти бесшумной, но тут распахнулась дверь штаба букмекеров, и на площадку третьего этажа высыпали Красавчик и его соседи по платяному чулану. Дело явно принимало скверный оборот. Все пути отступления были отрезаны. Спереди и сзади наставили на Джина пистолеты. У него не оставалось никаких шансов на победу в огнестрельной схватке.
— Бросай оружие! — крикнул Красавчик. — Или мы будем стрелять!
Джин развел руками.
— Джентльмены! — сказал он укоризненно. — Стыдитесь! Что я вижу! Разве вы не знаете, что закон Сэлливана запрещает носить без разрешения огнестрельное оружие в штате Нью-Йорк! Будьте благоразумны! Последуйте моему примеру, — тут он бросил пистолет на площадку, — сложим оружие и выкурим трубку мира…
Но речь Джина была гласом вопиющего в пустыне.
На него навалились, скрутили руки.
— Обсудим наши разногласия, — добавил Джин, — в Совете Безопасности ООН…
Красавчик причесал свои великолепные волосы, спрятал расческу, поправил шелковый белый платочек с монограммой в нагрудном кармане идеально сшитого пиджака, который он уже успел надеть, улыбаясь нехорошей улыбкой и ласково потирая крепко сжатый кулак, не спеша подошел к пленнику.
— Я же знаю, джентльмены, — сказал Джин, — вы все, жертвы социальной несправедливости нашего великого общества, в душе милые и добрые люди!..
Отведя кулак на уровень плеча, Красавчик тщательно прицелился, избрав мишенью иронически улыбавшиеся губы этого чудака из Фили. Бац — и кулак пролетел мимо. Джин очень гордился своими белыми зубами и не собирался расставаться с ними. Но поскольку державшие его мафиози почти лишили его свободы маневра и он мог оперировать лишь шейными мускулами, один из перстней Красавчика, которые вполне заменяли ему кастет, вспорол Джину щеку чуть не до уха.
— Браво! Брависсимо! — усмехнулся Джин.
— Тащите-ка этого хлюста в мою комнату! — распорядился Красавчик, поправляя «бабочку». — И приведите в чувство наших нежных барышень — Рэда и Базза. Мне кажется, что им не терпится поболтать с ним.
— Знаешь что, кара миа, — заметил Джин, — ты очень дурнеешь, когда на лбу у тебя вздуваются эти вены. Это может помешать карьере в Голливуде.
«Гориллы» Красавчика втолкнули Джина в гостиную, как две капли воды похожую на ту, в которой Красавчик играл в карты. Но у Джина не было времени рассматривать комнату: один из гангстеров нанес ему сокрушительный удар между лопаток, рукоятью пистолета по хребту, другой, тоже пистолетной рукоятью, ударил по затылку. Джин ткнулся лицом в пол. На этот раз он не притворялся. Он словно нырнул в бездонную черную пропасть, и грохочущая багровая тьма окутала его со всех сторон.
…Он очнулся, когда кто-то из «горилл» вылил ему на голову пол графина воды. Голова гудела, будто чугунная. Тонкий, но крепкий шнур от гардин впивался в кисти связанных за спиной рук. Правый бок горел так, что Джин подумал, уж не сломаны ли у него ребра.
Прямо перед глазами он разглядел острые носки щегольских штиблет на высоком испанском каблуке. Красавчик хотел казаться выше, чем был на самом деле. Джину было больно ворочать глазами.
Красавчик пнул его в бок. Не обшиты ли сталью носки его полуботинок?
— Кто ты? Говори! — сказал Красавчик, отирая кружевным платочком с монограммой вспотевший смуглый лоб.
— Отгадай! — прошептал Джин. — Получишь конфетку.
Следующему удару позавидовал бы сам король футбола Пеле.
Джин вовремя напружинил мышцы, спасая свои ребра, крепко сжал зубы. От жгучей боли, разлившейся по всему телу, захватило дыхание.
— Кто ты? Сыщик? Полицейский? Или из банды Красной Маски?
— Отгадай!
— А ну, прислоните-ка этого остряка к стенке! — скомандовал, тяжело дыша, Красавчик. — И уберите ковер, а то в чистку не возьмут из-за кровищи.
Джин зорко наблюдал за Красавчиком из-под приспущенных век. И первый же удар Красавчика — прямой удар правой снизу — врезался в стенку.
Красавчик взвыл, сунул кулак в рот, стал дуть на него. На пушистых изогнутых ресницах, достойных Греты Гарбо, заблестели слезы.
— Ю невер лерн! — с довольной улыбкой проговорил Джин. — Ты ничему не научился!
Кусая губы, Красавчик снял два-три бриллиантовых перстня с правой руки. Джин вздохнул с облегчением: эти перстни могли заменить Красавчику кастет.
— Полотенце, быстро!
Один из его гангстеров кинулся в уборную, принес два полотенца. Красавчик отбросил махровое полотенце, намочил тонкое полотенце водой из графика, обмотал его вокруг кулака.
Он подошел к Джину, схватил левой рукой за волосы и стал молотить его лицо. Вскоре глаза у Джина заплыли, по подбородку из носа, изо рта побежала кровь, а Красавчик, дыша все тяжелее, все дубасил и дубасил по окровавленному, мокрому лицу.
— Кто ты? Как тебя зовут? Кто тебя подослал к нам?
Глухие, тяжкие, чавкающие удары сыпались один за другим. Лицо одеревенело, сделалось почти бесчувственным.
Кто-то из гангстеров — новичок, наверное, — судорожно икнул и, зажав руками рот, бросился, спотыкаясь о загнутый ковер, в уборную.
Другой гангстер неуверенно сказал:
— Послушай, шеф! Он уже ничего не чувствует. Он в обмороке.
Красавчик нехотя отошел, повалился в кресло, размотал розовое от крови полотенце. Грудь под накрахмаленной манишкой вздымалась. Не спуская тигриных глаз с Джина, он пытался отдышаться, потирая натруженный кулак.
Джин открыл опухшие глаза и усмехнулся. Усмешки не получилось: мускулы лица не слушались его.
— Ты ответишь за это, Красавчик, — сказал он. — Тебя пошлют вверх по реке и оденут в некрасивый серый хлопчатобумажный костюм.
Гангстеры переглянулись изумленно: ну и чудак этот парень из Фили, ну и орешек!
— Я убью тебя! — прошептал, вновь накаляясь главарь банды.
Он встал, снял пиджак, снял запонки, деловито засучил накрахмаленные манжеты.
— А тогда, — почти весело сказал Джин, — парикмахеру придется выбрить у тебя одно место на голове, другое на ноге, и посадят тебя на «горячее сиденье»[18].
— До этого тебе не дожить! — уверенно заявил Красавчик, снова наматывая на кулак мокрое полотенце.
Дверь распахнулась. Ввалились «торпеды». Те самые. Рэд и Базз. Глазами они сразу отыскали Джина. Красавчик встретил их вздохом облегчения.
— Отоспались? — спросил их Красавчик. — А мы вас тут заждались. Особенно мечтал о свидании с вами этот джентльмен. Я утирал ему слезы вот этим полотенцем.
— Дайте мне добраться до него! — прорычал Рэд. Головы Рэда и Базза были неумело перевязаны бинтами.
Вслед за Рэдом и Баззом в гостиную влетела и одноглазая «торпеда», незадолго до того нокаутированная Джином рядом с покерным столом. У этого гангстера голова тоже была перевязана. В ожидании приказаний он, сразу же начал тереться спиной о косяк двери.
— Ваш приятель, — сказал Красавчик своим «торпедам», — не очень-то разговорчив. Он просто невежлив. Не хочет сказать, кто он и кем подослан. Ну, вас-то он, надеюсь, послушает. Убери кистень, Базз. Это слишком веский аргумент. Пока мы не познакомились как следует, он нужен мне живой. Поговори с ним, Рэд!
Но Базз, нетерпеливый Базз, оттолкнул Рэда, сжал огромный, с боксерскую перчатку, кулак и богатырским свингом справа так хлобыстнул беспомощного Джина, что тот отлетел, проехавшись задом по полу, в угол гостиной и повалился на бок.
— Стоп! — закричал вдруг Красавчик. — Стоп, ребята!
Расталкивая своих «горилл», он бросился к Джину, опустился перед ним на колени.
Гангстеры в недоумении переглядывались: никак шеф рехнулся!
Но Красавчик знал, что делал. Когда Джин падал, у него задрался правый рукав пиджака и под манжетой блеснул золотом неширокий браслет. Не простой браслет, а браслет, удостоверяющий личность его носителя. Один из тех «идентификационных» браслетов, которые сейчас в большом ходу.
Джин, едва очнувшись от «аргумента» Базза, неожиданно для себя увидел прямо перед собой до тошноты красивую физиономию Притти-Бой Пирелли и среагировав мгновенно, дав волю своим чувствам. Что было силы боднул он Красавчика головой, и тот, схватившись за расквашенный нос, с воем шлепнулся на пол и забрыкал в воздухе ногами. Придя в себя, он утерся кое-как своим мокрым полотенцем и крикнул, хлюпая носом:
— Рэд! Базз! Взгляните-ка на его браслет!
Базз схватил могучими лапами Джина за горло. Рэд дернул кверху связанные руки Джина.
— Этот парень — Юджин Грин, — торжествуя, объявил Рэд
— А его адрес? — садясь в кресло, нетерпеливо спросил Красавчик. — Адрес?