Страница:
– Конечно, этим парням еще далеко до полного выздоровления. Надо благодарить судьбу, что они вообще остались живы. Жизнь вообще чертовски приятная штука, прошу прощения за выражение. А как по-вашему, миссис Миллер?
– Согласна. А насчет выражений можете не извиняться. За последнее время я ко многому привыкла, – успокоила его хозяйка дома.
– Даже тот тяжелораненый южанин идет на поправку. Как бы его не отослали в лагерь для плен… И снова прошу прощения, миссис Миллер. Все время забываю, на чьей вы стороне. И не мудрено – вы так добры к нашим ребятам! Поговаривают, правда, что вы шпионка конфедератов, а я так скажу: если в ком есть сочувствие к людям, я завсегда его распознаю. А в вас, мэм, оно есть. Да еще какое!
«Сочувствие? – усмехнулась про себя Кирнан и чуть не рассмеялась в лицо капралу. – Возможно… А вот шпионю-то я точно!»
Впрочем, зачем развеивать иллюзии О'Малли? Пусть как хочет, так и думает.
– Благодарю вас за доброе слово, капрал. И все же я остаюсь конфедераткой и хотела бы навестить своих, если позволите, – с достоинством произнесла девушка, направляясь к двери.
Улыбнувшись капралу на прощание, она торопливо зашагала по коридору. Оказалось, что Каслмен уже проснулся. Около него хлопотала Патрисия. Придвинув стул, она писала письмо под его диктовку. Увидев Кирнан, девочка засияла от радости.
– Представляешь, вчера вечером все говорили, что Каслмен умрет, а он живой и почти здоровый! Ты только посмотри на него. Ну разве не молодец?
Кирнан и Каслмен переглянулись: ясно, что до полного выздоровления ему еще далеко.
– Я рада, что вам лучше, – с улыбкой проговорила Кирнан и, подойдя к постели, сменила повязку на его лбу.
Каслмен с чувством сжал ее руку.
– Это вы спасли мою ногу.
– Пока об этом еще рано говорить. Не обольщайтесь…
– Да посмотрите сами!
Каслмен поспешно отбросил простыню. Взглянув на его ногу, Кирнан просто обомлела: швы были чистыми, без малейших признаков воспаления. С трудом верилось, что только вчера вечером доктор колдовал над ними. Нет, что ни говори, а Джесс – великолепный хирург!
– И все же, – умерила она пыл Каслмена, – есть еще опасность воспаления.
Он кивнул и положил дрожащие от волнения руки на одеяло.
– А ведь мне хотелось умереть, – признался он. – Когда я понял, что попал в руки янки, то чертовски перепугался. Ну, думаю, теперь эти костоправы до меня доберутся! Уж лучше смерть, чем мучения… А здешний док – отличный парень! Черт побери, просто отличный…
– Да, он хороший врач.
– Обидно только, что янки.
– Вот и мой брат говорит то же самое, – робко вмешалась Патрисия, сосредоточенно изучая перо, которым только что писала письмо. – Конечно, лучше бы Джесс был за конфедератов…
Каслмен с удивлением перевел взгляд на Патрисию:
– Похоже, ты его хорошо знаешь, малышка.
– А как же! До войны мы часто бывали в гостях у Камеронов, а Джесс приезжал к нам в Монтемарт. Тогда ему не нужно было захватывать этот дом силой… Я люблю Джесса! – с воодушевлением воскликнула девочка и, покраснев, добавила: – Насколько можно любить янки, конечно.
Каслмен усмехнулся:
– Не волнуйся, Патрисия. Любишь ведь не слово, а человека. Так что все в порядке.
Девочка с тревогой посмотрела на Кирнан. Было видно, что ее все еще гложут сомнения.
– Если бы не Джесс, наш дом наверняка сожгли бы! Вначале Джейкоб ни за что не хотел его признавать, а теперь Джесс ему нравится. Правда, Кирнан знает его лучше…
Каслмен метнул быстрый взгляд на хозяйку Монтемарта, и на мгновение ей показалось, что он обо всем догадался. Однако вслух ничего не сказал.
Услышав стон кого-то из раненых, Патрисия метнулась к нему, чтобы дать воды.
Кирнан, воспользовавшись случаем, наклонилась к Каслмену.
– Война – забавная штука, не правда ли? – тихо проговорила она. – Недавно я пыталась передать вам информацию о том, что янки собираются предпринять вылазку в долину.
Южанин закрыл глаза и с трудом произнес:
– У дуба всегда кто-то дежурит. А для меня война, похоже, кончилась. Наверное, меня отошлют в лагерь…
– А может быть, и нет.
Услышав мужской голос у себя за спиной, девушка невольно вздрогнула. Интересно, давно ли Джесс там стоит? И что он слышал из ее разговора с Каслменом?
Она резко обернулась. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, однако пришел он не за тем, чтобы сводить с ней счеты. Откинув простыню, Камерон мельком взглянул на шов и начал исследовать рану на животе Каслмена. Похоже, он остался доволен. Укрыв раненого простыней, доктор обронил:
– Хотелось бы мне остаться, чтобы понаблюдать, как идет ваше выздоровление. Но, к сожалению, меня вызывают в Вашингтон.
Кирнан в изумлении воззрилась на Джесса. Только утром она молилась, чтобы…
А как же быть с ранеными? О янки, разумеется, позаботятся, а вот конфедераты… Что станет с Каслменом и теми двумя? В лагере для военнопленных Каслмен не выживет!
И где теперь искать Джесса?
– Господи, док, – взмолился Каслмен. – Да в лагере я и дня не проживу!
Джесс ненадолго задумался, а потом негромко сказал:
– Посмотрим, парень. Посмотрим…
Кивнув девушке, он вышел из палаты.
Весь день Кирнан пыталась увидеться с Джессом и молила о чуде – ведь только чудо могло спасти Каслмена.
Однако к доктору невозможно было подступиться: он все время был занят. Прибыли повозки для транспортировки раненых, и Джесс хотел убедиться, что им там будет достаточно комфортно – ведь путешествие предстояло долгое и утомительное, к тому же предполагалась переправа через реку.
Капрал О'Малли просветил Кирнан относительно того, чем вызвана подобная спешка.
По его словам, в настоящий момент Монтемарт находился на ничейной территории. То тут, то там вспыхивали перестрелки, и победителями становились снайперы-одиночки. Однако до Вашингтона дошли слухи – их распускали шпионы, работавшие под руководством некоего Пинкертона, – что вскоре сюда прибудет Джексон Каменная Стена во главе крупного военного формирования.
Джесса высоко ценили в штабе за его умение возрождать раненых к жизни. Потому приказом, доставленным накануне вечером, ему не только предписывалось перебросить госпиталь в другое место, но и присваивалось звание полковника.
Захваченная всеобщим волнением, Кирнан принялась с радостью выполнять все указания Камерона. Тяжелый, изнурительный труд ее вовсе не пугал.
Уже поздно вечером она спохватилась, что ей так и не удалось поговорить с Джессом. Только к полуночи заполнили последнюю повозку, и теперь целый караван с ранеными стоял во дворе, ожидая отправки в Вашингтон.
Монтемарт внезапно опустел.
Патрисия и Джейкоб, умаявшись, заснули прямо на крыльце, где их и обнаружили Тайн с Джеремией и перенесли в постель. Джеремия потом отправился спать, Тайн с капралом О'Малли остались с ранеными конфедератами, а Джейни удалилась на кухню.
В холле стало непривычно пусто, казалось, все внезапно вымерло. Кирнан с тревогой прислушивалась к этой тишине.
Заслышав шаги, она обернулась. Джесс!
– Теперь ты, наверное, счастлива, – бросил он, пристально глядя ей в глаза.
Девушка досадливо поморщилась. Никакого особого счастья она не ощущала.
– Вряд ли мне удастся уговорить тебя поехать со мной. Она покачала головой.
– Конфедераты не сделают мне ничего плохого, – тихо сказала она.
– Лично я сомневаюсь, чтобы они появились здесь в ближайшее время, – хмыкнул Джесс. – У них других дел по горло. Я имею в виду дезертиров, мародеров и всякую подобную шваль.
Кирнан улыбнулась.
– Они уже приходили в Монтемарт, и мы с ними справились. Хотя, по правде говоря, – поправилась она, – справился скорее Каслмен, а не мы. Но теперь я ученая и сама смогу постоять за себя. Стреляю я неплохо, да и Джейкоб тоже.
– Я направил письмо генералу Банксу, что Монтемарт может мне еще понадобиться. Он проследит, чтобы никто из его людей не покушался на твой дом.
– Спасибо, – смущенно пролепетала девушка.
– Осталось сделать еще кое-что, – неожиданно объявил Джесс и решительно направился в палату, громко звякая шпорами.
В палате остались лишь раненые конфедераты. Значит, их тоже увезут? Эта догадка словно обожгла Кирнан. Она рванулась следом за Джессом и, догнав его на ступеньках, решительно преградила дорогу.
– Джесс, Каслмена нельзя отправлять в лагерь. Он умрет там!
– Как ты прекрасна, Кирнан, в ту минуту, когда умоляешь меня о чем-нибудь. И как жаль, что речь при этом всегда идет о других мужчинах! – усмехнулся Камерон.
– Прошу тебя, Джесс!
– Пропусти меня, Кирнан.
– Джесс, я не позволю…
– Глупышка, ты же сама снабдила этого парня сведениями, которые он может использовать нам во вред!
– Ничего подобного!
– Ты хоть понимаешь, что поставила под угрозу сотни жизней?
– Джесс…
– Уйди с дороги! – Он обхватил девушку за талию и легко оторвал от пола. На мгновение они тесно прижались друг к другу, и Кирнан прочитала в глазах любимого воспоминание об их сладостной ночи. Джесс стиснул ее в объятиях и тут же мягко опустил на пол. – Извини.
Обойдя Кирнан, Джесс вошел в палату, где лежал Каслмен. Наклонившись, он пощупал пульс, легонько коснулся лба, проверяя, нет ли жара.
– Как ты себя чувствуешь, южанин?
– Лучше, чем можно было бы предположить, янки.
– Джесс! – с криком ворвалась в палату хозяйка Монтемарта.
– Капрал О'Малли, приказываю: остановите эту женщину! – громовым голосом повелел Джесс.
О'Малли поймал Кирнан в ту самую минуту, когда она уже изготовилась наброситься на Джесса.
– Если она сейчас же не замолчит, уведите ее отсюда! – гаркнул Камерон.
– Слушаюсь, сэр, – упавшим голосом отозвался капрал – чувствовалось, что подобное обращение с дамой ему вовсе не по душе.
Хозяйке Монтемарта, сдерживаемой галантным капралом, оставалось лишь в бессильном гневе кусать нижнюю губу – двинуться она не могла.
– Ты понимаешь, парень, что для тебя война кончилась? – строго спросил Джесс Каслмена.
– Да, сэр. Похоже, что так.
– Ты ведь виргинец, верно?
– Да, сэр.
– И человек слова, разумеется?
– Можете не сомневаться, док.
Камерон кивнул:
– Так я и думал. Я выдам вам бумаги – тебе и тем двум ребятам…
– Я не перейду к янки, сэр.
– А тебе и не придется, парень. Там написано, что ты дал слово больше не поднимать оружия против союзной армии. Устраивает?
Каслмен перевел дух и радостно улыбнулся:
– Вполне, сэр. Думаю, что ребят тоже.
– Еще одно. Все, что тебе говорила миссис Миллер, не выйдет за пределы этой комнаты. Понятно?
При этих словах Джесс обернулся к Кирнан, потом перевел взгляд на Каслмена:
– Могу я положиться на твое слово?
– Да, сэр, можете!
– А на тебя, Кирнан? – Он сверкнул своими синими глазами.
«Почему он постоянно что-то от меня требует?»
Кирнан разволновалась. Значит, Джесс не собирается сдавать Каслмена и других конфедератов в лагерь!
– Да. Даю слово, – выдохнула она.
– Отлично. Рад, что мне не пришлось вас убеждать. Полагаю, О'Малли, что мы вполне можем доверять этим ребятам. Возьмите с них расписку и – в путь! Желаю всего наилучшего, джентльмены, – добавил Джесс, прикоснувшись к фуражке и обращаясь к Каслмену и его соратникам.
Попрощавшись, он вышел из палаты.
Кирнан на мгновение застыла, а потом бросилась следом. На лестнице Джесса не оказалось. О ужас! Она с ним так и не простилась!
И тут из кабинета, служившего операционной, донеслись какие-то звуки, и она поняла, что он собирает свои инструменты. Быстро пройдя через холл, девушка распахнула дверь кабинета.
Джесс стоял к ней спиной уже в шинели и, похоже, догадался о ее приходе, поскольку даже не обернулся. В этот момент он как раз складывал те инструменты, названия которых Кирнан выучила накануне – щипцы для извлечения пуль и осколков из ран, пинцеты, ножи для рассекания костей и мягких тканей, всевозможные ножницы, скальпели и жгуты. Все они упорядоченно, один за другим, ложились на дно сумки. Кирнан подошла поближе и принялась помогать. Аккуратно сложила шовный материал – черные шелковые нитки, а также прямые и закругленные иглы, подала Джессу. При этом их руки соприкоснулись. Оба разом подняли глаза, но Камерон тут же отвернулся и стал собирать анестезирующие медикаменты – хлороформ, эфир, опиум и морфий.
На мгновение он задумался, а потом вытащил из сумки маленький шприц и протянул Кирнан.
– Оставляю для Каслмена. Я напишу тебе, как им пользоваться, но будь осторожна – не превысь дозу. И еще вот это – толченую кору лаврового дерева. Температуру хорошо сбивает. Следи за тем, чтобы бинты всегда были чистыми, а раны обрабатывай специальной мазью. Справишься?
Кирнан кивнула.
– Тогда все. – Джесс захлопнул сумку и любовно провел рукой по блестящей коже. – Красивая вещь, правда? Дэниел подарил мне на Рождество пару лет назад. Тогда я даже представить себе не мог, что мне придется так часто вытаскивать из нее инструменты для ампутации. И уж конечно, не думал, что, глядя на сумку, буду гадать, где сейчас Дэниел.
– Джесс…
Он резко повернулся и взглянул ей в лицо:
– Мне пора. Когда я получил разрешение использовать Монтемарт под госпиталь, то обещал, что оставлю его, как только получу соответствующий приказ.
– Спасибо тебе, – еле выдавила девушка.
«Почему так получается, – в недоумении подумала она, – прошлой ночью мы были так близки, а теперь я не в состоянии найти нужных слов? Джесс опять уезжает, опять оставляет меня. И опять, как и в – прошлый раз, я не в силах Этому помешать».
– Спасибо за Каслмена, – торопливо добавила она. – А также за Джейкоба. И за этот дом..
– А что же ты? – тихо спросил он.
Ей – хотелось броситься к нему в объятия. Боже, какой он красивый, высокий и стройный! Пронзительные синие глаза так и сверкают в полумраке. Но он уезжает…
И неизвестно, увидятся ли они когда-нибудь еще.
– Подойди ко мне, Кирнан. Ведь это в последний раз..
Она послушно пересекла комнату. Осторожно взяв ее за подбородок, Джесс наклонился и коснулся ее рта губами, нежным, полным любви поцелуем, поцелуем с примесью горечи. Оторвавшись от ее губ, он прошептал ей на ухо:
– Береги себя, Кирнан.
Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, не припасть к нему на грудь… Джесс криво усмехнулся:
– Не хочешь пожелать мне удачи, да, Кирнан? Ну конечно, я понимаю – я ведь янки. Все правильно. Так и должно быть…
Он разжал объятия, подхватил сумку и направился к выходу, ни разу не обернувшись.
Кирнан закрыла глаза и услышала только, как негромко хлопнула дверь, а потом до нее донеслись удаляющиеся шаги Джесса. Только тут к ней вернулась способность соображать. Как безумная, она рванулась к двери и, распахнув ее, очутилась на крыльце.
Камерон как раз садился на Пегаса, солдаты сопровождения уже столпились в конце лужайки, готовые по первому зову отправиться в путь.
– Джесс!
Он на мгновение замер, и девушка, не помня себя, бросилась к нему через лужайку.
– Береги себя, Джесс, – прошептала она, задыхаясь. – Очень тебя прошу…
Он улыбнулся своей всегдашней улыбкой, которая так нравилась Кирнан.
– Спасибо тебе за добрые слова. Я постараюсь, – сказал он, коснувшись рукой фуражки.
Едва он тронулся с места, как Кирнан рванулась к нему и, уткнувшись в его колено, прошептала:
– Только не умирай, Джесс! Только не умирай…
Он склонился, ласково погладил ее по голове, потом потрепал по щеке.
– Не умру, – пообещал он и неожиданно добавил: – Я люблю тебя, Кирнан.
Она молчала, боясь испортить все словами. Джесс снова улыбнулся, тяжело вздохнул и пришпорил Пегаса.
– Я люблю тебя, Джесс! – крикнула Кирнан ему вслед. Впрочем, было уже поздно – он скрылся из виду.
«Я не вправе любить янки», – строго напомнила она себе. Но тут ей пришли на ум слова Каслмена, сказанные недавно Патрисии, и она поняла, что любит отнюдь не янки. Она любит Джесса.
Просто человека.
И этот человек снова уезжает от нее.
Часть 4
Глава 20
– Согласна. А насчет выражений можете не извиняться. За последнее время я ко многому привыкла, – успокоила его хозяйка дома.
– Даже тот тяжелораненый южанин идет на поправку. Как бы его не отослали в лагерь для плен… И снова прошу прощения, миссис Миллер. Все время забываю, на чьей вы стороне. И не мудрено – вы так добры к нашим ребятам! Поговаривают, правда, что вы шпионка конфедератов, а я так скажу: если в ком есть сочувствие к людям, я завсегда его распознаю. А в вас, мэм, оно есть. Да еще какое!
«Сочувствие? – усмехнулась про себя Кирнан и чуть не рассмеялась в лицо капралу. – Возможно… А вот шпионю-то я точно!»
Впрочем, зачем развеивать иллюзии О'Малли? Пусть как хочет, так и думает.
– Благодарю вас за доброе слово, капрал. И все же я остаюсь конфедераткой и хотела бы навестить своих, если позволите, – с достоинством произнесла девушка, направляясь к двери.
Улыбнувшись капралу на прощание, она торопливо зашагала по коридору. Оказалось, что Каслмен уже проснулся. Около него хлопотала Патрисия. Придвинув стул, она писала письмо под его диктовку. Увидев Кирнан, девочка засияла от радости.
– Представляешь, вчера вечером все говорили, что Каслмен умрет, а он живой и почти здоровый! Ты только посмотри на него. Ну разве не молодец?
Кирнан и Каслмен переглянулись: ясно, что до полного выздоровления ему еще далеко.
– Я рада, что вам лучше, – с улыбкой проговорила Кирнан и, подойдя к постели, сменила повязку на его лбу.
Каслмен с чувством сжал ее руку.
– Это вы спасли мою ногу.
– Пока об этом еще рано говорить. Не обольщайтесь…
– Да посмотрите сами!
Каслмен поспешно отбросил простыню. Взглянув на его ногу, Кирнан просто обомлела: швы были чистыми, без малейших признаков воспаления. С трудом верилось, что только вчера вечером доктор колдовал над ними. Нет, что ни говори, а Джесс – великолепный хирург!
– И все же, – умерила она пыл Каслмена, – есть еще опасность воспаления.
Он кивнул и положил дрожащие от волнения руки на одеяло.
– А ведь мне хотелось умереть, – признался он. – Когда я понял, что попал в руки янки, то чертовски перепугался. Ну, думаю, теперь эти костоправы до меня доберутся! Уж лучше смерть, чем мучения… А здешний док – отличный парень! Черт побери, просто отличный…
– Да, он хороший врач.
– Обидно только, что янки.
– Вот и мой брат говорит то же самое, – робко вмешалась Патрисия, сосредоточенно изучая перо, которым только что писала письмо. – Конечно, лучше бы Джесс был за конфедератов…
Каслмен с удивлением перевел взгляд на Патрисию:
– Похоже, ты его хорошо знаешь, малышка.
– А как же! До войны мы часто бывали в гостях у Камеронов, а Джесс приезжал к нам в Монтемарт. Тогда ему не нужно было захватывать этот дом силой… Я люблю Джесса! – с воодушевлением воскликнула девочка и, покраснев, добавила: – Насколько можно любить янки, конечно.
Каслмен усмехнулся:
– Не волнуйся, Патрисия. Любишь ведь не слово, а человека. Так что все в порядке.
Девочка с тревогой посмотрела на Кирнан. Было видно, что ее все еще гложут сомнения.
– Если бы не Джесс, наш дом наверняка сожгли бы! Вначале Джейкоб ни за что не хотел его признавать, а теперь Джесс ему нравится. Правда, Кирнан знает его лучше…
Каслмен метнул быстрый взгляд на хозяйку Монтемарта, и на мгновение ей показалось, что он обо всем догадался. Однако вслух ничего не сказал.
Услышав стон кого-то из раненых, Патрисия метнулась к нему, чтобы дать воды.
Кирнан, воспользовавшись случаем, наклонилась к Каслмену.
– Война – забавная штука, не правда ли? – тихо проговорила она. – Недавно я пыталась передать вам информацию о том, что янки собираются предпринять вылазку в долину.
Южанин закрыл глаза и с трудом произнес:
– У дуба всегда кто-то дежурит. А для меня война, похоже, кончилась. Наверное, меня отошлют в лагерь…
– А может быть, и нет.
Услышав мужской голос у себя за спиной, девушка невольно вздрогнула. Интересно, давно ли Джесс там стоит? И что он слышал из ее разговора с Каслменом?
Она резко обернулась. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, однако пришел он не за тем, чтобы сводить с ней счеты. Откинув простыню, Камерон мельком взглянул на шов и начал исследовать рану на животе Каслмена. Похоже, он остался доволен. Укрыв раненого простыней, доктор обронил:
– Хотелось бы мне остаться, чтобы понаблюдать, как идет ваше выздоровление. Но, к сожалению, меня вызывают в Вашингтон.
Кирнан в изумлении воззрилась на Джесса. Только утром она молилась, чтобы…
А как же быть с ранеными? О янки, разумеется, позаботятся, а вот конфедераты… Что станет с Каслменом и теми двумя? В лагере для военнопленных Каслмен не выживет!
И где теперь искать Джесса?
– Господи, док, – взмолился Каслмен. – Да в лагере я и дня не проживу!
Джесс ненадолго задумался, а потом негромко сказал:
– Посмотрим, парень. Посмотрим…
Кивнув девушке, он вышел из палаты.
Весь день Кирнан пыталась увидеться с Джессом и молила о чуде – ведь только чудо могло спасти Каслмена.
Однако к доктору невозможно было подступиться: он все время был занят. Прибыли повозки для транспортировки раненых, и Джесс хотел убедиться, что им там будет достаточно комфортно – ведь путешествие предстояло долгое и утомительное, к тому же предполагалась переправа через реку.
Капрал О'Малли просветил Кирнан относительно того, чем вызвана подобная спешка.
По его словам, в настоящий момент Монтемарт находился на ничейной территории. То тут, то там вспыхивали перестрелки, и победителями становились снайперы-одиночки. Однако до Вашингтона дошли слухи – их распускали шпионы, работавшие под руководством некоего Пинкертона, – что вскоре сюда прибудет Джексон Каменная Стена во главе крупного военного формирования.
Джесса высоко ценили в штабе за его умение возрождать раненых к жизни. Потому приказом, доставленным накануне вечером, ему не только предписывалось перебросить госпиталь в другое место, но и присваивалось звание полковника.
Захваченная всеобщим волнением, Кирнан принялась с радостью выполнять все указания Камерона. Тяжелый, изнурительный труд ее вовсе не пугал.
Уже поздно вечером она спохватилась, что ей так и не удалось поговорить с Джессом. Только к полуночи заполнили последнюю повозку, и теперь целый караван с ранеными стоял во дворе, ожидая отправки в Вашингтон.
Монтемарт внезапно опустел.
Патрисия и Джейкоб, умаявшись, заснули прямо на крыльце, где их и обнаружили Тайн с Джеремией и перенесли в постель. Джеремия потом отправился спать, Тайн с капралом О'Малли остались с ранеными конфедератами, а Джейни удалилась на кухню.
В холле стало непривычно пусто, казалось, все внезапно вымерло. Кирнан с тревогой прислушивалась к этой тишине.
Заслышав шаги, она обернулась. Джесс!
– Теперь ты, наверное, счастлива, – бросил он, пристально глядя ей в глаза.
Девушка досадливо поморщилась. Никакого особого счастья она не ощущала.
– Вряд ли мне удастся уговорить тебя поехать со мной. Она покачала головой.
– Конфедераты не сделают мне ничего плохого, – тихо сказала она.
– Лично я сомневаюсь, чтобы они появились здесь в ближайшее время, – хмыкнул Джесс. – У них других дел по горло. Я имею в виду дезертиров, мародеров и всякую подобную шваль.
Кирнан улыбнулась.
– Они уже приходили в Монтемарт, и мы с ними справились. Хотя, по правде говоря, – поправилась она, – справился скорее Каслмен, а не мы. Но теперь я ученая и сама смогу постоять за себя. Стреляю я неплохо, да и Джейкоб тоже.
– Я направил письмо генералу Банксу, что Монтемарт может мне еще понадобиться. Он проследит, чтобы никто из его людей не покушался на твой дом.
– Спасибо, – смущенно пролепетала девушка.
– Осталось сделать еще кое-что, – неожиданно объявил Джесс и решительно направился в палату, громко звякая шпорами.
В палате остались лишь раненые конфедераты. Значит, их тоже увезут? Эта догадка словно обожгла Кирнан. Она рванулась следом за Джессом и, догнав его на ступеньках, решительно преградила дорогу.
– Джесс, Каслмена нельзя отправлять в лагерь. Он умрет там!
– Как ты прекрасна, Кирнан, в ту минуту, когда умоляешь меня о чем-нибудь. И как жаль, что речь при этом всегда идет о других мужчинах! – усмехнулся Камерон.
– Прошу тебя, Джесс!
– Пропусти меня, Кирнан.
– Джесс, я не позволю…
– Глупышка, ты же сама снабдила этого парня сведениями, которые он может использовать нам во вред!
– Ничего подобного!
– Ты хоть понимаешь, что поставила под угрозу сотни жизней?
– Джесс…
– Уйди с дороги! – Он обхватил девушку за талию и легко оторвал от пола. На мгновение они тесно прижались друг к другу, и Кирнан прочитала в глазах любимого воспоминание об их сладостной ночи. Джесс стиснул ее в объятиях и тут же мягко опустил на пол. – Извини.
Обойдя Кирнан, Джесс вошел в палату, где лежал Каслмен. Наклонившись, он пощупал пульс, легонько коснулся лба, проверяя, нет ли жара.
– Как ты себя чувствуешь, южанин?
– Лучше, чем можно было бы предположить, янки.
– Джесс! – с криком ворвалась в палату хозяйка Монтемарта.
– Капрал О'Малли, приказываю: остановите эту женщину! – громовым голосом повелел Джесс.
О'Малли поймал Кирнан в ту самую минуту, когда она уже изготовилась наброситься на Джесса.
– Если она сейчас же не замолчит, уведите ее отсюда! – гаркнул Камерон.
– Слушаюсь, сэр, – упавшим голосом отозвался капрал – чувствовалось, что подобное обращение с дамой ему вовсе не по душе.
Хозяйке Монтемарта, сдерживаемой галантным капралом, оставалось лишь в бессильном гневе кусать нижнюю губу – двинуться она не могла.
– Ты понимаешь, парень, что для тебя война кончилась? – строго спросил Джесс Каслмена.
– Да, сэр. Похоже, что так.
– Ты ведь виргинец, верно?
– Да, сэр.
– И человек слова, разумеется?
– Можете не сомневаться, док.
Камерон кивнул:
– Так я и думал. Я выдам вам бумаги – тебе и тем двум ребятам…
– Я не перейду к янки, сэр.
– А тебе и не придется, парень. Там написано, что ты дал слово больше не поднимать оружия против союзной армии. Устраивает?
Каслмен перевел дух и радостно улыбнулся:
– Вполне, сэр. Думаю, что ребят тоже.
– Еще одно. Все, что тебе говорила миссис Миллер, не выйдет за пределы этой комнаты. Понятно?
При этих словах Джесс обернулся к Кирнан, потом перевел взгляд на Каслмена:
– Могу я положиться на твое слово?
– Да, сэр, можете!
– А на тебя, Кирнан? – Он сверкнул своими синими глазами.
«Почему он постоянно что-то от меня требует?»
Кирнан разволновалась. Значит, Джесс не собирается сдавать Каслмена и других конфедератов в лагерь!
– Да. Даю слово, – выдохнула она.
– Отлично. Рад, что мне не пришлось вас убеждать. Полагаю, О'Малли, что мы вполне можем доверять этим ребятам. Возьмите с них расписку и – в путь! Желаю всего наилучшего, джентльмены, – добавил Джесс, прикоснувшись к фуражке и обращаясь к Каслмену и его соратникам.
Попрощавшись, он вышел из палаты.
Кирнан на мгновение застыла, а потом бросилась следом. На лестнице Джесса не оказалось. О ужас! Она с ним так и не простилась!
И тут из кабинета, служившего операционной, донеслись какие-то звуки, и она поняла, что он собирает свои инструменты. Быстро пройдя через холл, девушка распахнула дверь кабинета.
Джесс стоял к ней спиной уже в шинели и, похоже, догадался о ее приходе, поскольку даже не обернулся. В этот момент он как раз складывал те инструменты, названия которых Кирнан выучила накануне – щипцы для извлечения пуль и осколков из ран, пинцеты, ножи для рассекания костей и мягких тканей, всевозможные ножницы, скальпели и жгуты. Все они упорядоченно, один за другим, ложились на дно сумки. Кирнан подошла поближе и принялась помогать. Аккуратно сложила шовный материал – черные шелковые нитки, а также прямые и закругленные иглы, подала Джессу. При этом их руки соприкоснулись. Оба разом подняли глаза, но Камерон тут же отвернулся и стал собирать анестезирующие медикаменты – хлороформ, эфир, опиум и морфий.
На мгновение он задумался, а потом вытащил из сумки маленький шприц и протянул Кирнан.
– Оставляю для Каслмена. Я напишу тебе, как им пользоваться, но будь осторожна – не превысь дозу. И еще вот это – толченую кору лаврового дерева. Температуру хорошо сбивает. Следи за тем, чтобы бинты всегда были чистыми, а раны обрабатывай специальной мазью. Справишься?
Кирнан кивнула.
– Тогда все. – Джесс захлопнул сумку и любовно провел рукой по блестящей коже. – Красивая вещь, правда? Дэниел подарил мне на Рождество пару лет назад. Тогда я даже представить себе не мог, что мне придется так часто вытаскивать из нее инструменты для ампутации. И уж конечно, не думал, что, глядя на сумку, буду гадать, где сейчас Дэниел.
– Джесс…
Он резко повернулся и взглянул ей в лицо:
– Мне пора. Когда я получил разрешение использовать Монтемарт под госпиталь, то обещал, что оставлю его, как только получу соответствующий приказ.
– Спасибо тебе, – еле выдавила девушка.
«Почему так получается, – в недоумении подумала она, – прошлой ночью мы были так близки, а теперь я не в состоянии найти нужных слов? Джесс опять уезжает, опять оставляет меня. И опять, как и в – прошлый раз, я не в силах Этому помешать».
– Спасибо за Каслмена, – торопливо добавила она. – А также за Джейкоба. И за этот дом..
– А что же ты? – тихо спросил он.
Ей – хотелось броситься к нему в объятия. Боже, какой он красивый, высокий и стройный! Пронзительные синие глаза так и сверкают в полумраке. Но он уезжает…
И неизвестно, увидятся ли они когда-нибудь еще.
– Подойди ко мне, Кирнан. Ведь это в последний раз..
Она послушно пересекла комнату. Осторожно взяв ее за подбородок, Джесс наклонился и коснулся ее рта губами, нежным, полным любви поцелуем, поцелуем с примесью горечи. Оторвавшись от ее губ, он прошептал ей на ухо:
– Береги себя, Кирнан.
Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, не припасть к нему на грудь… Джесс криво усмехнулся:
– Не хочешь пожелать мне удачи, да, Кирнан? Ну конечно, я понимаю – я ведь янки. Все правильно. Так и должно быть…
Он разжал объятия, подхватил сумку и направился к выходу, ни разу не обернувшись.
Кирнан закрыла глаза и услышала только, как негромко хлопнула дверь, а потом до нее донеслись удаляющиеся шаги Джесса. Только тут к ней вернулась способность соображать. Как безумная, она рванулась к двери и, распахнув ее, очутилась на крыльце.
Камерон как раз садился на Пегаса, солдаты сопровождения уже столпились в конце лужайки, готовые по первому зову отправиться в путь.
– Джесс!
Он на мгновение замер, и девушка, не помня себя, бросилась к нему через лужайку.
– Береги себя, Джесс, – прошептала она, задыхаясь. – Очень тебя прошу…
Он улыбнулся своей всегдашней улыбкой, которая так нравилась Кирнан.
– Спасибо тебе за добрые слова. Я постараюсь, – сказал он, коснувшись рукой фуражки.
Едва он тронулся с места, как Кирнан рванулась к нему и, уткнувшись в его колено, прошептала:
– Только не умирай, Джесс! Только не умирай…
Он склонился, ласково погладил ее по голове, потом потрепал по щеке.
– Не умру, – пообещал он и неожиданно добавил: – Я люблю тебя, Кирнан.
Она молчала, боясь испортить все словами. Джесс снова улыбнулся, тяжело вздохнул и пришпорил Пегаса.
– Я люблю тебя, Джесс! – крикнула Кирнан ему вслед. Впрочем, было уже поздно – он скрылся из виду.
«Я не вправе любить янки», – строго напомнила она себе. Но тут ей пришли на ум слова Каслмена, сказанные недавно Патрисии, и она поняла, что любит отнюдь не янки. Она любит Джесса.
Просто человека.
И этот человек снова уезжает от нее.
Часть 4
СЕПАРАТНЫЙ МИР
Глава 20
Декабрь 1861 года
Зимы страшнее этой Кирнан не могла припомнить.
Почти весь Харперс-Ферри и окружающая местность были опустошены обеими армиями. Северяне уничтожали склады оружия и продовольствия, а конфедераты, вернувшись, уничтожали все, что уцелело, дабы оно не попало в руки врагов.
И этим сменяющим друг друга волнам, казалось, не будет конца.
Сложнее всего дело обстояло в центре города. Непрерывный огонь снайперов-янки, засевших на Мэрилендских высотах, – ему вторили выстрелы конфедератов, укрепившихся на Лаудонских холмах, – заставлял жителей отсиживаться в домах. Когда-то Харперс-Ферри считался крупным городом с населением в шесть тысяч человек, однако теперь большинство населения его покинуло, и он превратился в настоящий город-призрак, где влачили жалкое существование, но не падали духом несколько сот самых стойких.
В канун Рождества Томас и Лейси Донахью приехали в Монтёмарт. Кирнан постаралась сделать все возможное, чтобы превратить этот день если и не в веселое торжество, то хотя бы в приятное. И больше всего она пеклась о близнецах, ведь это было первое Рождество, которое им предстояло отпраздновать без отца и старшего брата.
Сама она, конечно же, испытывала своего рода ностальгию, вспоминая, что ровно год назад, также на Рождество, состоялось ее свидание с Джессом в летнем домике Камерон-холла. Каких радужных надежд была она тогда полна, и не только относительно собственной судьбы! Все вокруг ни на минуту не сомневались, что если дело дойдет до войны, южане в считанные дни с легкостью победят северян.
Тогда никто и представить себе не мог, что Линкольн будет таким упорным, а зловещее пророчество Джона Брауна о том, что земля пропитается кровью, сбудется так скоро.
Рождество прошло тихо и мирно. Вернувшись из церкви, Джеремия зарезал последнюю крупную курицу, а Джейни приготовила к ней вкуснейший гарнир. Лейси привезла с собой яблочный пирог, и обед удался на славу.
Каслмен все еще обитал в Монтемарте. Он быстро шел на поправку и все больше времени проводил на свежем воздухе. Кирнан часто заставала его в одной и той же позе – он невидящим взором вглядывался куда-то вдаль, как будто силился рассмотреть, что там происходит. Ведь сам он уже не вернется в строй. Он дал слово капитану Камерону, а если его слово ничего не значит, то за что же тогда сражаться?
После обеда гости и хозяева обменялись подарками. На сей раз они были весьма скромны – в основном сделаны своими руками. Каслмен и Томас получили теплые носки, Кирнан и Лейси – вышитые носовые платки, Патрисия – кружевную рубашку, перешитую Кирнан из собственной, а Джейкоб – ножны для своего охотничьего ножа. Потом хозяйка Монтемарта, близнецы и чета Донахью поехали в город. Видимо, им придется пробыть в Харперс-Ферри несколько дней: по просьбе Томаса и Лейси Кирнан должна была заверить деловые бумаги.
Первым делом миссис Миллер попросила Томаса отвезти ее на Хай-стрит. Стоя посреди этой некогда оживленной, шумной улицы, девушка чувствовала лишь холод и пустоту. По мостовой ветер гнал сухие листья, а при взгляде на окна домов и витрины магазинов Кирнан лишь зябко поежилась. В городе царили грязь и запустение.
Внезапно ее осенило: да ведь она, вероятно, находится на земле северян! Харперс-Ферри принадлежал к числу графств, ратующих за свое собственное правительство. Во время голосования город наводнили солдаты северян, хотя многие горожане сохраняли лояльность прежним хозяевам. «Наверное, вскоре будет принята новая конституция, – подумала Кирнан, – а там недалеко и до образования нового штата».
Внезапный порыв ветра заставил ее плотнее закутаться в плащ.
«Везде постепенно устанавливают порядок», – с грустью подумала она.
И еще одна новость не давала ей покоя – она беременна. Еще в прошлом году Кирнан только радовалась бы и тут же вышла бы замуж за Джесса.
Но теперь она – вдова Энтони, и предполагалось, что она все еще скорбит по нему. Опять же Джесс уехал на войну. Возможно, она больше никогда его не увидит. Впрочем, даже если каким-то чудом Камерон вдруг очутился бы сейчас перед ней, вряд ли Кирнан призналась, что носит его ребенка. Ведь это означало бы, что в их извечной борьбе она потерпела поражение.
Как только появятся внешние признаки, люди наверняка сурово осудят ее. Ничего другого и ждать нельзя.
Конечно, она с легкостью плюнет на мнение окружающих, но как быть с Джейкобом и Патрисией? Что бы ни случилось, близнецы наверняка захотят жить вместе с нею.
И придется признаться отцу. Кирнан не боялась его гнева: он, естественно, не захлопнет перед ней дверь родного дома, да и ребенка наверняка будет любить. Но вот разочаруется в ней – это точно. Его старческие плечи согнутся под той тяжестью, которую она взвалит на него.
От холода Кирнан совсем закоченела, щеки стали красными, зуб на зуб не попадал от дрожи. Ладно, не стоит пока сообщать новость близнецам. Придет время, она им все расскажет.
А сейчас ее ждут в доме Донахью.
В феврале вновь образованный штат – Западная Виргиния – принял новую конституцию. Томас и Каслмен горячо обсуждали это событие, а Кирнан вдруг поймала себя на мысли, что ее это мало трогает. Пока жизнь шла своим чередом: северяне, ворвавшись сюда, насаждали собственный порядок, а когда им на смену являлись конфедераты, Харперс-Ферри Опять становился типичным южным городом.
Северяне причиняли немалый вред Харперс-Ферри. В начале месяца они, наступая с Мэрилендских высот, предприняли попытку овладеть городом, причем один из них был убит в перестрелке. Тогда отряд под командованием майора Тинсдала разрушил ту часть города, где, по их предположениям, скрывались конфедераты. Чуть раньше Тинсдал сопровождал вдову Джона Брауна, приехавшую из Пенсильвании, чтобы забрать и предать земле останки мужа.
Появление Тинсдала и его отряда бурно обсуждалось жителями Харперс-Ферри. Ведь ровно два года назад Джон Браун предрек, что город будет разрушен, и вот на тебе – для выполнения этой зловещей угрозы сюда прибыл бравый вояка.
В конце февраля городом овладел генерал Банкс. Кирнан вовсе не была в восторге от прихода янки, но ни ее лично, ни ее домочадцев никто не трогал – как она догадывалась, благодаря вмешательству Джесса.
Однажды, когда она занималась стиркой, в прачечную пришел Каслмен – очевидно, решил помочь отнести тяжелую корзину с бельем. Опустив груз на крыльцо, он остановился на пороге и окинул Кирнан внимательным взглядом. Она тоже посмотрела на него в упор и требовательно спросила:
– Ну, в чем дело, Каслмен?
Он не торопясь раскурил трубку.
– Конечно, это не мое дело, миссис Миллер, и мне не стоило вмешиваться, но, на мой взгляд, вы слишком много работаете.
– Нам всем приходится много работать, чтобы есть и носить чистую одежду.
– Возможно, – нерешительно продолжил он, – только вот вам-то этого делать не следует, чтобы ваш малыш появился на свет живой и здоровый.
Краска вмиг прилила к ее щекам. Инстинктивно, словно защищаясь, она прижала руки к животу.
– Неужели так заметно? – с беспокойством спросила она. Каслмен покачал головой:
– Да нет, когда вы надеваете эти свои… – Он сам покраснел и смущенно добавил: – Ну, нижние юбки и все такое, совсем даже незаметно. Просто я хорошо вас знаю и обратил внимание, что порой вам нездоровится и вы быстро устаете. И еще я заметил, что вы часто смотрите куда-то вдаль, а глаза у вас усталые и грустные, как зима за окном. В свое время вы помогли мне, как и этот док, даром, что он янки, и теперь я хочу помочь вам.
– Никто не в силах мне помочь, Каслмен. Да и чувствую я себя вполне сносно. Но все равно спасибо.
Девушка умолкла и в задумчивости поджала губы.
– Как вы считаете, мне уже пора рассказать все детям или рано?
Каслмен поспешил ее успокоить:
– Спешить некуда, миссис Миллер. Сказать всегда успеется. А вот тяжелые корзины вам таскать вовсе не к чему. Всегда зовите меня, если что.
– Непременно, Каслмен. И спасибо.
– Я так считаю, – осторожно продолжил он, – этот парень, янки, будет до смерти рад, что вы…
– И слышать об этом не хочу, – резко оборвала его Кирнан.
– Он женится на вас, я уверен.
– Но надо же подумать и о детях. Они ни за что не захотят жить под одной крышей с человеком, виновным в смерти их брата и отца!
– Мне кажется, вы не правы, миссис Миллер. На мои взгляд, эти дети судят о войне более здраво, чем вы думаете.
– Возможно, – не стала спорить девушка. – И все же посмотрим, как будут развиваться события. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
Но вот времени-то у нее как раз и не было. На следующей неделе Кирнан вместе с близнецами отправилась в город, чтобы сделать кое-какие покупки. Дело было отнюдь не простое, поскольку доходы от оружейного завода она получала в валюте конфедератов, при виде которой продавцы морщились, когда в городе хозяйничали янки. И все же она многое купила, поскольку жесточайшая блокада, которой подвергался Харперс-Ферри в течение всей зимы, с приходом северян была снята, и промышленные товары имелись в изобилии.
Выходя из лавки, Кирнан вдруг почувствовала, как в грудь что-то ударило. На мгновение ее охватила паника – она подумала, что в нее попала пуля. Вот и Патрисия испуганно вскрикнула, увидев расплывающееся красное пятно на груди и животе Кирнан.
Зимы страшнее этой Кирнан не могла припомнить.
Почти весь Харперс-Ферри и окружающая местность были опустошены обеими армиями. Северяне уничтожали склады оружия и продовольствия, а конфедераты, вернувшись, уничтожали все, что уцелело, дабы оно не попало в руки врагов.
И этим сменяющим друг друга волнам, казалось, не будет конца.
Сложнее всего дело обстояло в центре города. Непрерывный огонь снайперов-янки, засевших на Мэрилендских высотах, – ему вторили выстрелы конфедератов, укрепившихся на Лаудонских холмах, – заставлял жителей отсиживаться в домах. Когда-то Харперс-Ферри считался крупным городом с населением в шесть тысяч человек, однако теперь большинство населения его покинуло, и он превратился в настоящий город-призрак, где влачили жалкое существование, но не падали духом несколько сот самых стойких.
В канун Рождества Томас и Лейси Донахью приехали в Монтёмарт. Кирнан постаралась сделать все возможное, чтобы превратить этот день если и не в веселое торжество, то хотя бы в приятное. И больше всего она пеклась о близнецах, ведь это было первое Рождество, которое им предстояло отпраздновать без отца и старшего брата.
Сама она, конечно же, испытывала своего рода ностальгию, вспоминая, что ровно год назад, также на Рождество, состоялось ее свидание с Джессом в летнем домике Камерон-холла. Каких радужных надежд была она тогда полна, и не только относительно собственной судьбы! Все вокруг ни на минуту не сомневались, что если дело дойдет до войны, южане в считанные дни с легкостью победят северян.
Тогда никто и представить себе не мог, что Линкольн будет таким упорным, а зловещее пророчество Джона Брауна о том, что земля пропитается кровью, сбудется так скоро.
Рождество прошло тихо и мирно. Вернувшись из церкви, Джеремия зарезал последнюю крупную курицу, а Джейни приготовила к ней вкуснейший гарнир. Лейси привезла с собой яблочный пирог, и обед удался на славу.
Каслмен все еще обитал в Монтемарте. Он быстро шел на поправку и все больше времени проводил на свежем воздухе. Кирнан часто заставала его в одной и той же позе – он невидящим взором вглядывался куда-то вдаль, как будто силился рассмотреть, что там происходит. Ведь сам он уже не вернется в строй. Он дал слово капитану Камерону, а если его слово ничего не значит, то за что же тогда сражаться?
После обеда гости и хозяева обменялись подарками. На сей раз они были весьма скромны – в основном сделаны своими руками. Каслмен и Томас получили теплые носки, Кирнан и Лейси – вышитые носовые платки, Патрисия – кружевную рубашку, перешитую Кирнан из собственной, а Джейкоб – ножны для своего охотничьего ножа. Потом хозяйка Монтемарта, близнецы и чета Донахью поехали в город. Видимо, им придется пробыть в Харперс-Ферри несколько дней: по просьбе Томаса и Лейси Кирнан должна была заверить деловые бумаги.
Первым делом миссис Миллер попросила Томаса отвезти ее на Хай-стрит. Стоя посреди этой некогда оживленной, шумной улицы, девушка чувствовала лишь холод и пустоту. По мостовой ветер гнал сухие листья, а при взгляде на окна домов и витрины магазинов Кирнан лишь зябко поежилась. В городе царили грязь и запустение.
Внезапно ее осенило: да ведь она, вероятно, находится на земле северян! Харперс-Ферри принадлежал к числу графств, ратующих за свое собственное правительство. Во время голосования город наводнили солдаты северян, хотя многие горожане сохраняли лояльность прежним хозяевам. «Наверное, вскоре будет принята новая конституция, – подумала Кирнан, – а там недалеко и до образования нового штата».
Внезапный порыв ветра заставил ее плотнее закутаться в плащ.
«Везде постепенно устанавливают порядок», – с грустью подумала она.
И еще одна новость не давала ей покоя – она беременна. Еще в прошлом году Кирнан только радовалась бы и тут же вышла бы замуж за Джесса.
Но теперь она – вдова Энтони, и предполагалось, что она все еще скорбит по нему. Опять же Джесс уехал на войну. Возможно, она больше никогда его не увидит. Впрочем, даже если каким-то чудом Камерон вдруг очутился бы сейчас перед ней, вряд ли Кирнан призналась, что носит его ребенка. Ведь это означало бы, что в их извечной борьбе она потерпела поражение.
Как только появятся внешние признаки, люди наверняка сурово осудят ее. Ничего другого и ждать нельзя.
Конечно, она с легкостью плюнет на мнение окружающих, но как быть с Джейкобом и Патрисией? Что бы ни случилось, близнецы наверняка захотят жить вместе с нею.
И придется признаться отцу. Кирнан не боялась его гнева: он, естественно, не захлопнет перед ней дверь родного дома, да и ребенка наверняка будет любить. Но вот разочаруется в ней – это точно. Его старческие плечи согнутся под той тяжестью, которую она взвалит на него.
От холода Кирнан совсем закоченела, щеки стали красными, зуб на зуб не попадал от дрожи. Ладно, не стоит пока сообщать новость близнецам. Придет время, она им все расскажет.
А сейчас ее ждут в доме Донахью.
В феврале вновь образованный штат – Западная Виргиния – принял новую конституцию. Томас и Каслмен горячо обсуждали это событие, а Кирнан вдруг поймала себя на мысли, что ее это мало трогает. Пока жизнь шла своим чередом: северяне, ворвавшись сюда, насаждали собственный порядок, а когда им на смену являлись конфедераты, Харперс-Ферри Опять становился типичным южным городом.
Северяне причиняли немалый вред Харперс-Ферри. В начале месяца они, наступая с Мэрилендских высот, предприняли попытку овладеть городом, причем один из них был убит в перестрелке. Тогда отряд под командованием майора Тинсдала разрушил ту часть города, где, по их предположениям, скрывались конфедераты. Чуть раньше Тинсдал сопровождал вдову Джона Брауна, приехавшую из Пенсильвании, чтобы забрать и предать земле останки мужа.
Появление Тинсдала и его отряда бурно обсуждалось жителями Харперс-Ферри. Ведь ровно два года назад Джон Браун предрек, что город будет разрушен, и вот на тебе – для выполнения этой зловещей угрозы сюда прибыл бравый вояка.
В конце февраля городом овладел генерал Банкс. Кирнан вовсе не была в восторге от прихода янки, но ни ее лично, ни ее домочадцев никто не трогал – как она догадывалась, благодаря вмешательству Джесса.
Однажды, когда она занималась стиркой, в прачечную пришел Каслмен – очевидно, решил помочь отнести тяжелую корзину с бельем. Опустив груз на крыльцо, он остановился на пороге и окинул Кирнан внимательным взглядом. Она тоже посмотрела на него в упор и требовательно спросила:
– Ну, в чем дело, Каслмен?
Он не торопясь раскурил трубку.
– Конечно, это не мое дело, миссис Миллер, и мне не стоило вмешиваться, но, на мой взгляд, вы слишком много работаете.
– Нам всем приходится много работать, чтобы есть и носить чистую одежду.
– Возможно, – нерешительно продолжил он, – только вот вам-то этого делать не следует, чтобы ваш малыш появился на свет живой и здоровый.
Краска вмиг прилила к ее щекам. Инстинктивно, словно защищаясь, она прижала руки к животу.
– Неужели так заметно? – с беспокойством спросила она. Каслмен покачал головой:
– Да нет, когда вы надеваете эти свои… – Он сам покраснел и смущенно добавил: – Ну, нижние юбки и все такое, совсем даже незаметно. Просто я хорошо вас знаю и обратил внимание, что порой вам нездоровится и вы быстро устаете. И еще я заметил, что вы часто смотрите куда-то вдаль, а глаза у вас усталые и грустные, как зима за окном. В свое время вы помогли мне, как и этот док, даром, что он янки, и теперь я хочу помочь вам.
– Никто не в силах мне помочь, Каслмен. Да и чувствую я себя вполне сносно. Но все равно спасибо.
Девушка умолкла и в задумчивости поджала губы.
– Как вы считаете, мне уже пора рассказать все детям или рано?
Каслмен поспешил ее успокоить:
– Спешить некуда, миссис Миллер. Сказать всегда успеется. А вот тяжелые корзины вам таскать вовсе не к чему. Всегда зовите меня, если что.
– Непременно, Каслмен. И спасибо.
– Я так считаю, – осторожно продолжил он, – этот парень, янки, будет до смерти рад, что вы…
– И слышать об этом не хочу, – резко оборвала его Кирнан.
– Он женится на вас, я уверен.
– Но надо же подумать и о детях. Они ни за что не захотят жить под одной крышей с человеком, виновным в смерти их брата и отца!
– Мне кажется, вы не правы, миссис Миллер. На мои взгляд, эти дети судят о войне более здраво, чем вы думаете.
– Возможно, – не стала спорить девушка. – И все же посмотрим, как будут развиваться события. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
Но вот времени-то у нее как раз и не было. На следующей неделе Кирнан вместе с близнецами отправилась в город, чтобы сделать кое-какие покупки. Дело было отнюдь не простое, поскольку доходы от оружейного завода она получала в валюте конфедератов, при виде которой продавцы морщились, когда в городе хозяйничали янки. И все же она многое купила, поскольку жесточайшая блокада, которой подвергался Харперс-Ферри в течение всей зимы, с приходом северян была снята, и промышленные товары имелись в изобилии.
Выходя из лавки, Кирнан вдруг почувствовала, как в грудь что-то ударило. На мгновение ее охватила паника – она подумала, что в нее попала пуля. Вот и Патрисия испуганно вскрикнула, увидев расплывающееся красное пятно на груди и животе Кирнан.