Грэм Хизер. Мой враг, мой любимый

   Она и понимала и не понимала его. Наблюдая за событиями в Харперс-Ферри, девушка тоже воспринимала их неоднозначно – на ее взгляд, многих инцидентов можно было бы избежать, – но Джесс, похоже, переживал происходящее гораздо глубже. Создавалось впечатление, беспорядки в городе затронули в его сердце какую-то чувствительную струну, ей неведомую, или вызвали некие неприятные воспоминания.
   – Джесс, не забывай, что Джон Браун напал первым. Он застрелил мэра, самого милого и безобидного на свете человека. Горожане вынуждены были принять ответные меры!
   – Да, но эти меры зачастую принимали слишком ужасающую форму, – тихо проговорил Джесс.
   – Ты меня пугаешь, я не понимаю, о чем ты?
   – Боюсь, что ты никогда меня не поймешь…
   – Так объясни же, наконец, что ты имеешь в виду! – взорвалась Кирнан.
   Но Камерон только покачал головой:
   – Я сам себя не понимаю, Кирнан.
   И вдруг ее осенило. Она выпрямилась, не обращая внимания на то, что накидка упала и теперь она стоит перед Джессом в чем мать родила.
   – Джон Браун – фанатик! – отчетливо выговаривая слова, бросила девушка в лицо Джессу. – Такой же, как Линкольн. Если он победит на выборах, страна расколется – расколется пополам.
   – Ты не можешь этого знать, Кирнан.
   – Нет, могу! И знаю. Тут намешано много всего – и стремление к свободе, и экономика. Но главное то, что у них одна жизнь, а у нас – другая!
   – Не за свое дело ты берешься, Кирнан.
   Девушка вдруг похолодела от ужаса. Казалось бы, только что она владела всем на свете: Джесс был рядом. Они провели чудесную ночь любви. Конечно, не следовало бы так торопиться, но она всегда была выше условностей, ну а Камерон тем более. Любовь оказалась настоящей волшебной сказкой, и теперь перед Кирнан открывалось блестящее будущее, такое же прекрасное и сверкающее, как звезды, всякий раз представавшие перед ее мысленным взором, когда Джесс ласкал ее.
   И вдруг оказалось, что это самое будущее коварно ускользает прочь, словно она, набрав воду в ладони, пытается удержать ее, но, разжав пальцы, обнаруживает, что там ничего нет. Вода вытекла…
   – Джесс, ты же виргинец!
   Он обернулся:
   – Нельзя отделять Виргинию от остальных штатов. Тебе это не под силу, Кирнан.
   Она отвернулась, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, и поспешно принялась подбирать валявшуюся на полу одежду.
   Черт, корсет она одна надеть не сможет. Обращаться за помощью к Джессу? Ну уж нет!
   Внезапно он вырос у нее за спиной.
   – Не прикасайся ко мне! – гневно выкрикнула девушка.
   – По – моему, просьба слишком запоздалая, – пробормотал Джесс, улыбаясь.
   – Уйди!
   Она рванулась, пытаясь высвободиться, но он уже ухватился за шнурки. Кирнан снова рванулась, но Камерон уже невозмутимо шнуровал корсет, и она чуть не упала.
   – Стой спокойно!
   Едва корсет обрел свое законное место, как девушка высвободилась и торопливо напялила на себя одежду. Она чувствовала на себе взгляд Джесса, но даже не подумала поднять глаз.
   – Я ухожу, Джесс! – наконец выпалила она.
   – Придется тебе подождать меня.
   – Доберусь и сама!
   – Нет, я тебя отвезу.
   – Джесс!..
   – Ты приехала со мной, значит, со мной и уедешь.
   Джесс неторопливо поднял с пола рубашку и встретился взглядом с Кирнан. Глаза ее, яростно сверкая, метали молнии.
   Как он может подвергать сомнению право южных штатов на отделение? Как может выступать против собственного образа жизни, против того, что дорого его брату и ее отцу?
   Кирнан попыталась уверить себя, что теперь это не имеет значения. Не должно иметь.
   Но ведь имело же! Она словно попала в некий водоворот, и вода теперь безжалостно тащит ее по острым камням. Слухи о возможной войне уже давно носятся по округе.
   Но если война и в самом деле разразится, неужели Джесс окажется в стане противников?..
   Тем временем Джесс заправил в брюки рубашку и потянулся к сапогам.
   На губах его играла обычная ухмылка. Лихо сдвинув фуражку на лоб, он подхватил с кровати свою накидку.
   Ту самую, на которой они провели ночь.
   Кирнан резко обернулась и направилась было к двери, но Джесс схватил ее за руку.
   – Кажется, ты сказала, что любишь меня.
   – Я не могу любить предателя!
   – Я не предатель!
   – Ты не на той стороне.
   – О чем, черт побери, ты толкуешь?
   – Тогда поклянись! – торопливо заговорила Кирнан. – Поклянись, что будешь на правильной стороне…
   – А какая из них правильная, Кирнан? Ты, что ли, знаешь?
   Она умолкла, в упор глядя на Джесса. Ей хотелось разрыдаться и броситься в его объятия, забыть весь этот разговор и снова лечь с ним рядом прямо здесь, у камина. Они бы опять занялись любовью, а золотистые блики пламени плясали бы на их обнаженных телах…
   Она хотела любить его, единственного мужчину, который был ей по-настоящему нужен! Мужчину, который был бы таким же убежденным виргинцем, как и она сама.
   Она хотела, чтобы он всегда был с ней. Но любой ли ценой?..
   – Правильная сторона – моя, Джесс, – отрезала Кирнан, надеясь, что он согласится.
   Однако Камерон молчал, лишь кобальт его глаз беспрестанно буравил ее сердце. Девушка бросилась к двери, стараясь сдержать слезы. И снова он схватил ее за руку и резко развернул.
   – Кирнан, выходи за меня. Теперь ты должна стать моей женой!
   – Я ничего и никому не должна, Джесс Камерон!
   – Неужели после всего этого ты можешь как ни в чем не бывало кинуться на шею Энтони Миллеру?!
   – Я не собираюсь кидаться ни к кому на шею, Джесс. Но Энтони разделяет мои взгляды.
   Он досадливо выругался и с силой привлек девушку к себе. Она попыталась было вырваться, но Джесс вцепился в нее мертвой хваткой и, наклонившись, впился губами в ее рот. Боже, какой страстный и неистовый поцелуй! Кирнан невольно ответила. Наконец, Джесс оторвался от ее губ.
   – Не вздумай шутить нашими судьбами, Кирнан! – пригрозил он.
   Девушка тотчас заторопилась к двери, однако у самого порога Камерон нагнал ее, и не успела она и глазом моргнуть, как уже сидела на чалом.
   – Куда ты меня везешь? – строго спросила она.
   – Домой!
   Застоявшийся и голодный чалый галопом поскакал в Харперс-Ферри.
   Перед домом Лейси Джесс натянул поводья. Кирнан, не желая никакой помощи, в ярости спрыгнула с лошади.
   – Кирнан!
   Она, обернувшись, посмотрела на него выжидающе. А вдруг Джесс все же понял, где его место? Ведь он виргинец! Наверное, дорогой он осознал ее правоту.
   Джесс соскочил с коня и со своей обычной ухмылочкой направился к Кирнан.
   – Что?! – с вызовом спросила она, опасаясь его объятий. Именно так он и поступил – крепко прижал Кирнан к себе, но едва ей удалось обрести свободу, как она повторила:
   – Что ты хотел сказать?
   Голос Джесса звучал чуть хрипловато:
   – Я уже говорил, чтобы ты не выходила за него, если он не умеет так целоваться. А теперь хочу добавить, что с ним тебе никогда не будет так хорошо, как со мной, проживи ты хоть тысячу лет!
   Она занесла было руку, чтобы влепить ему пощечину, но он увернулся.
   – Кирнан…
   – Иди к черту, Джесс! – отчаянно выкрикнула она. Резко повернувшись, она бросилась к двери.
   – Кирнан, я не могу изменить своих чувств!
   Не оборачиваясь, она крикнула:
   – А я – своих!
   Наступила напряженная тишина, затем до Кирнан донесся цокот копыт. Только тут она обернулась.
   – Джесс!.. – в отчаянии прошептала девушка.
   Слишком поздно – он уже уехал.
   Кирнан осталась одна. Внезапно налетел ветер, холодный, как и мир вокруг.
   Мир, в котором не было Джесса.

Глава 7

   В этот вечер Кирнан больше не видела Джесса. Дэниел тоже не приехал. По слухам, в Плезант-Вэлли негры-рабы подняли бунт, и братья Камероны отправились туда вместе с Ли и Стюартом.
   В городе снова стало тревожно – жители опасались, что негры взбунтуются и здесь, хотя теперь у них уже не было возможности присоединиться к Джону Брауну.
   Кирнан же с головой ушла в решение собственных проблем, чтобы всерьез принимать опасения, которые к тому же могли оказаться необоснованными.
   Весь вечер она старалась быть спокойной и веселой и даже отдала должное роскошному обеду, приготовленному Лейси на случай неожиданного появления Камеронов.
   По правде говоря, девушка предпочла бы остаться наедине со своими мыслями, а не поддерживать светскую беседу с миссис Донахью. Улыбаться, вежливо отвечать на вопросы… Мысленно она постоянно возвращалась к прошлой ночи и при первой же возможности, извинившись, удалилась к себе в спальню.
   Первым делом она умылась, ибо то горела как в огне, то у нее зуб на зуб не попадал от холода. Прокручивая в уме мельчайшие детали происшедшего, Кирнан все время терзалась одним и тем же вопросом: как же она решилась на такое безрассудство? И тотчас напоминала себе, что пошла на такое не с кем-нибудь, а с Джессом, с Джессом, которого любила.
   То и дело упрекая и оправдывая себя, девушка вдруг почувствовала сладостную дрожь во всем теле.
   Она снова хотела быть с Джессом!
   И все же гнев ее не утих. Как же так – Джесс не разделяет ее чувств, живет словно на другой планете! Впервые ей пришло в голову, что, несмотря на свое признание в любви, ответных слов от Джесса она не услышала.
   Он сказал, что женится на ней. Нет, не так – он сказал, что она должна выйти за него замуж! Ну конечно, долг прежде всего! – с горькой усмешкой подумала Кирнан. Сказывалось воспитание джентльмена, хотел он этого или нет. Но она ни за что не станет женой Джесса из чувства долга. Она выйдет за него, только убедившись, что он ее любит.
   И предан Виргинии.
   На мгновение Кирнан задумалась: а надо ли ей принимать так близко к сердцу дела родного штата? Всерьез интересоваться текущей политикой отнюдь не женское дело, вот и отец не раз ей говаривал. Но они с Энтони исповедовали одни принципы, и тот всегда безоговорочно поддерживал ее мнение.
   И все же… Все же она не может стать его женой – во всяком случае до тех пор, пока в ее жизни существует Джесс.
   Очередная мысль повергла Кирнан в смятение. А что, если сегодняшняя ночь будет… иметь последствия? Не столь же она наивна, чтобы не понимать – возможно, в ней уже живет ребенок Джесса!
   Поразительно, но она не испытала ни ужаса, ни стыда. Наоборот, радостное волнение охватило Кирнан: она была бы просто счастлива иметь ребенка от Джесса!
   Ребенка от любимого человека…
   И если она действительно в интересном положении, возможно, это поможет ей забыть об их разногласиях, которые сейчас представляются непреодолимыми.
   Обхватив подушку, Кирнан подошла к окну. А что, если внизу стоит Джесс? К сожалению, никого. Холод ночи пронизал девушку. Она закрыла окно и улеглась в постель. Натянув повыше одеяло, Кирнан попыталась уснуть.
   И в конце концов преуспела.
   Если прошедший день был полон тревог и волнений, то ночь, как ни странно, подарила ей самые сладкие сновидения.
 
   Проснулась она от громкого крика Лейси:
   – Кирнан, спускайся скорее! У нас гости.
   Кирнан, вздрогнув, выскочила из постели. Это наверняка Джесс и Дэниел! Пришли, чтобы позавтракать с дамами.
   Торопливо умывшись, девушка бросилась к гардеробу и принялась лихорадочно перебирать свои наряды. В конце концов, она остановилась на красивом зеленом платье с широкой юбкой и бархатным лифом. Он туго облегал ее грудь, а рукава, наоборот, были очень широкими, что придавало наряду чрезвычайно элегантный вид. С корсетом Кирнан пришлось повозиться, во-первых, потому что ей не хотелось звать Лейси, а во-вторых, она слишком нервничала и не сразу попадала куда надо. Как-то они с Джессом встретятся? Наверное, теперь все будет по-другому…
   Наконец она оделась и, схватив гребень, попыталась соорудить что-нибудь элегантное и изысканное со своими волосами, но времени для сложной прически уже не осталось, да и руки у нее так дрожали, что она с трудом орудовала шпильками. Вначале она решила распустить волосы по плечам, потом скрутила их в простой узел на затылке. При свете свечи ее пышная шевелюра отливала медвяным золотом. Внимательно оглядев себя в зеркало, Кирнан несколько раз куснула губы, чтобы придать им яркость. Щеки ее и так пламенели, а глаза, блестевшие от радостного волнения, сверкали, как два изумруда.
   А ведь радоваться, в сущности, нечему, строго одернула себя девушка. Она сердита на Джесса, и нет никаких причин менять гнев на милость. В последний раз взбив прическу, девушка, стуча каблучками, заспешила вниз. Лишь на лестнице она опомнилась и заставила себя умерить шаг, а к гостиной подошла с подобающим достоинством. Сердце ее стучало как молот. Джесс вернулся!
   Затаив дыхание, Кирнан вступила в гостиную и разочарованно вздохнула.
   – Кирнан!
   Энтони. Оказывается, вернулся не Джесс, а Энтони с отцом, а с ними ее отец и муж Лейси, Томас.
   Кирнан очень любила отца, он же оберегал дочь как зеницу ока. Сейчас его подернутые дымкой серые глаза остановились на ней с тревогой и любовью, и только потом он расплылся в восхищенной улыбке. Наверняка отец слышал о волнующих событиях в Харперс-Ферри, мгновенно смекнула Кирнан, вот и поспешил удостовериться, что с дочерью все в порядке.
   – Папа!.. – выдохнула она и бросилась вперед, искренне радуясь приезду отца.
   Но тут путь ей преградил Энтони, и не успела Кирнан опомниться, как очутилась в его объятиях.
   – Кирнан, дорогая, любимая! Какое счастье, что ты здесь и с тобой все в порядке!
   Кирнан подняла глаза. Без сомнения, Энтони Миллер очень красив – высокий, стройный, с золотистыми вьющимися волосами. Глаза его цвета красного дерева излучали тепло, а классически правильные черты лица поражали своим изяществом.
   Да и тревога Энтони за ее жизнь была неподдельной, это чувствовалось сразу же. Ей бы следовало тут же высвободиться из объятий молодого человека – ведь теперь между ними стоял Джесс, но девушка вдруг устыдилась своих мыслей. Пусть она не может быть женой Энтони, но за что же обижать его сейчас?!
   Она улыбнулась и ласково погладила юношу по щеке:
   – Да, Энтони, все хорошо!
   Никогда прежде Кирнан не задумывалась о том, как глубоко он любит ее, и поняла это только сейчас, когда собиралась так же глубоко ранить его.
   – О Господи, опять стучат! – воскликнула вдруг Лейси и заторопилась к двери.
   Энтони еще сильнее прижал к себе любимую и, упершись подбородком в ее макушку, дрожащими руками погладил ее по голове. Более трогательную картину трудно было себе представить.
   И тут до Кирнан донесся голос Джесса:
   – Простите, мы, кажется, помешали?
   Она тотчас отстранилась от Энтони, виновато взглянула на него, а потом уставилась на Джесса и Дэниела. В тот момент капитан Камерон обменивался приветствиями с ее отцом. Во взгляде его кобальтовых глаз сквозило нескрываемое презрение, когда он обернулся к ней.
   Черт бы его побрал! Неужели он не понимает, что сейчас, она не может вести себя иначе?
   – Джесс, сынок, да разве ты можешь нам помешать?! – воскликнул отец Кирнан, пожимая руку молодого человека и дружески похлопывая его по спине. – Я еще не успел поздороваться с дочерью – юная любовь прежде всего, сам понимаешь, – но вы с братом всегда желанные гости.
   – Разумеется, – с натянутой улыбкой пробормотал старший Камерон, выжидательно глядя на Кирнан. – Юная любовь… Как трогательно!
   Кирнан хотелось наброситься на него с кулаками, а он как ни в чем не бывало пожимал руку ее отцу. В комнату вошла Лейси с серебряным подносом в руках.
   – Моя лучшая смородиновая наливка, джентльмены. И леди, – добавила женщина, улыбнувшись своей подруге. – Надо же отметить это событие: наконец-то мы собрались все вместе, живые и невредимые!
   – Прекрасно сказано! – рассмеявшись, проговорил Дэниел и потянулся за бокалом.
   Кирнан, наконец, удалось высвободиться из объятий Энтони, и она поспешила навстречу отцу.
   Оказалось, что тот находится в опасной близости от Джесса. Наклонившись, он незаметно прошептал ей на ухо:
   – Судя по всему, ты еще не отказала Энтони?
   Кирнан гордо вздернула подбородок и постаралась, чтобы ее ответ прозвучал так же насмешливо, как и слова Джесса.
   – Ну что вы, капитан Камерон, я пока ничего окончательно не решила!
   – А, пожалуй, пора, и чем скорее, тем лучше.
   – А вам, капитан, пожалуй, лучше не совать свой нос в чужие дела. Ваши собственные, по-моему, в ужасном беспорядке!
   – Наверное, мне следовало бы попросить у мистера Маккея твоей руки. Откроем перед ним наши сердца – а заодно расскажем, что между нами произошло.
   Девушка в упор посмотрела на Джесса: в его глазах плясали чертики.
   – Ты не посмеешь!
   – Кирнан, ты прекрасно знаешь: я посмею сделать все, что сочту нужным.
   – Пожалуйста, не надо. Ради меня…
   Не спуская с нее глаз, Джесс вздохнул, и Кирнан догадалась, что взяла верный тон. Он действительно способен на все, но ее просьба для него превыше всего.
   Итак, она спасена, пусть и ненадолго.
   Спасена? Но она любит Джесса!
   И ненавидит за ту позицию, которую тот избрал.
   Суматоха, связанная с приездом гостей, понемногу улеглась, все наконец разместились. Джон Маккей, Томас Донахью и оба Миллера жаждали услышать подробности тех событий, что произошли в городе за время их отсутствия.
   – Как же мы за вас переживали, – прочувственно обратился к дамам Джон Маккей. – Страшно!.. К тому же слухи доходили самые противоречивые. То говорили, что весь город встал под ружье, а то – что это всего лишь минутная стычка с горсткой взбунтовавшихся рабов. Да, доченька, – сокрушенно добавил он, любовно глядя на Кирнан, – не скоро я решусь оставить тебя одну, если вообще когда-нибудь решусь!
   – Но со мной все в порядке, папа, – попыталась успокоить его дочь.
   – Благодаря капитану Камерону, – некстати брякнула Лейси.
   Кирнан так и замерла. Изумленные взоры присутствующих устремились на хозяйку дома.
   – Ох, простите! – покраснев, пробормотала пожилая дама.
   – О чем ты, Лейси Донахью? – мгновенно посуровев обратился к ней Джон Маккей.
   На той лица не было. Казалось, она вот-вот заплачет. Поняв, что ответа от нее не добиться, мистер Маккей обернулся к дочери:
   – Может быть, ты мне объяснишь, что все это значит?
   Поскольку Кирнан тоже молчала, Джон решил, что с муж-: чиной договориться легче, и повернулся к Джессу:
   – Заклинаю вас, молодой человек, в память о моем дорогом друге, вашем покойном отце, – расскажите мне правду!
   Но Джесс лишь пожал плечами и выразительно посмотрел на мисс Маккей, давая понять, что говорить должна она.
   – Ну, папа, ничего особенного не произошло. Просто парочка каких-то негодяев ворвалась к нам в дом и напугала нас с Лейси. Почему-то они вообразили, что я вполне гожусь в заложницы.
   – Бог мой! – в ужасе выдохнул Энтони.
   – Но ведь ничего страшного не случилось! – пожала плечами девушка. – В это время появился Джесс, и им пришлось убраться. Вот и все.
   – Ничего себе «вот и все»! – передразнил Кирнан отец. – Надеюсь, юная леди, ты хотя бы поблагодарила Джесса?
   – Джон, – улыбнувшись, прервал его Джесс и взглянул на девушку. Ей очень не понравилась лукавая усмешка в его глазах. Как бы он не наболтал лишнего! – Уверяю вас, Кирнан отблагодарила меня так, как я и мечтать не смел.
   Черт бы побрал этого самодовольного наглеца! Щеки девушки горели от смущения, но она решила ни за что не уступать обидчику в остроумии.
   – Ну конечно, папочка, я поблагодарила его. Ведь Джесс вел себя как настоящий… джентльмен.
   – Не хватает слов, сэр, чтобы описать, как ваша дочь отважна, смела и… порывиста!
   Запустить бы в него чем-нибудь!
   Неожиданно к Джессу подошел Энтони.
   – Капитан, я у вас в долгу. Моя признательность не знает границ! – Голос молодого человека дрожал от переполнявших его чувств.
   Камерон поднял глаза, и на мгновение Кирнан показалось, что он ответит Миллеру резкостью.
   Но, слава Богу, обошлось.
   «И он еще толкует о признательности! – с горечью подумал Джесс. – Энтони, святая душа, ты ничего мне не должен. Я отнял у тебя самое дорогое, да еще на твоей собственной земле, невольно сделавшись твоим соперником».
   Отхлебнув настойки, капитан Камерон лишь сквозь зубы обронил:
   – Ну что вы, Энтони. Мы с Кирнан старые друзья, и я рад, что появился вовремя.
   Энтони тотчас сел и вновь устремил глаза на свою избранницу.
   – Должно быть, само Провидение хранило в тот день мистера Брауна, – вдруг проговорил Джесс и, встретив недоуменные взоры собеседников, пояснил: – Если бы он сумел взять Кирнан в заложницы, нам бы не пришлось брать пожарку штурмом – она бы так отделала его своим острым язычком, что он наверняка сдался бы сам!
   Джон Маккей оглушительно расхохотался, а Энтони озадаченно нахмурился. Чтобы сгладить неловкость, Лейси поспешила вновь наполнить бокалы.
   – И все же, Джесс Камерон, мы действительно в неоплатном долгу перед тобой, – посуровев, заметил Джон Маккей. – Все хорошо, что хорошо кончается! Вы, молодые, не помните, какие ужасы творились в Виргинии в тридцать первом году, во время восстания Нэта Тернера. Пятьдесят человек тогда погибло. Людей вытаскивали прямо из постелей и хладнокровно убивали. Не щадили ни женщин, ни детей… Благодарение Богу, что здесь ничего подобного не случилось!
   Все примолкли. Кирнан украдкой взглянула на Джесса. Он тоже посерьезнел.
   «Я действительно благодарна тебе, Джесс, – подумала девушка. – И я люблю тебя…»
   Однако ни возможности, ни желания открываться ему у нее не было. Да и зачем? Он сам отказался от нее, предав то, что ей дорого.
   Тем не менее, глаза Джесса неотступно следовали за Кирнан.
   Несмотря на то, что Лейси пригласила братьев отобедать, Джесс отказался и, откланявшись и пожелав собравшимся всего хорошего, направился к выходу.
   Кирнан ничего не оставалось кроме как молча смотреть ему вслед. Внезапно кто-то тронул ее за плечо, и, обернувшись, она увидела Энтони.
   – Боже мой, Кирнан, какое счастье, что ты цела и невредима! – прошептал он, обвив рукой ее талию. – Только о том я и молился днем и ночью, с тех пор как услышал про бесчинства в Харперс-Ферри… Мне жизни не жалко ради тебя, но ведь я был тогда далеко!..
   «Я не могу стать твоей женой, Энтони», – в отчаянии подумала Кирнан. Она готова была произнести это вслух…
   Нет, не теперь. Выдавив улыбку и чувствуя себя преступницей, она ответила Энтони нежным взглядом.
   Дэниел Камерон в отличие от брата остался и поведал, что их ночная экспедиция в Плезант-Вэлли не выявила никаких признаков бунта.
   – Только жалкая кучка фермеров и рабов, которые, похоже, сами до смерти боятся Джона Брауна! – со смехом закончил свой рассказ молодой человек.
   – Значит, этот кошмар уже позади, – удовлетворенно заметил Джон Маккей.
   – Ну да, остался только суд. Брауна наверняка повесят, – высказал свое мнение Дэниел о вердикте присяжных как о деле давно решенном.
   Беседа потекла дальше, и вдруг Кирнан поймала на себе внимательный взгляд Камерона-младшего.
   Сказавшись больной, она покинула гостиную и поспешила укрыться в спасительной тиши своей спальни.
   Утром Кирнан узнала, что Джесса вызвали в Вашингтон.
 
   В следующий раз они увиделись лишь двадцать седьмого октября, во время суда над Джоном Брауном.
   Через день после своего поражения Браун был привезен в Чарлстаун, маленький городишко в нескольких милях от Харперс-Ферри. Двадцать пятого октября он и четверо его сообщников впервые предстали перед судом. Им было предъявлено обвинение в измене Конфедерации, подстрекательстве рабов к неповиновению и в убийстве невинных людей. Обвиняемые себя виновными не признали и потребовали дополнительного расследования для каждого.
   Первым судили Джона Брауна.
   Джон Маккей, Томас Донахью и оба Миллера заранее собрались в суд. Намерение Кирнан отправиться вместе с мужчинами вызвало их дружное недовольство. Они наперебой отговаривали ее, и в конце концов девушка усомнилась в своем решении, но тут в голове ее мелькнуло, что там наверняка появится Джесс, поскольку он был свидетелем всего происходившего.
   Последнее время Энтони был к ней чрезвычайно внимателен. Он, конечно же, нравился Кирнан, но только как добрый, заботливый друг. Будь это в ее власти, она ни за что не стала бы его огорчать. Впрочем, для серьезного разговора с Энтони время еще не настало. Пока девушка, как могла, тянула с объявлением о помолвке. Когда же Энтони решительно потребовал от нее ответа, она ухватилась за тот предлог, что ей хотелось бы продолжить образование.
   – Кирнан, – сказал ей как-то Энтони вежливо, но твердо, – не забывай, мы не становимся моложе.
   В действительности он имел в виду лишь ее одну, ибо мужчины могли жениться в любом возрасте. Своей безупречно вежливой репликой молодой человек деликатно напомнил Кирнан, что ей уже восемнадцать. Обычно девушки их круга вступали в брак значительно раньше.
   – Тогда тебе лучше поискать другую невесту.
   – Об этом не может быть и речи! – с негодование» воскликнул Энтони. – Если хочешь, учись, я не буду тебе препятствовать, хотя, на мой взгляд, ты и так достаточно хороша, чтобы украсить мой дом.
   – Энтони, я не уверена…
   – Мне не нужен никто, кроме тебя.
   – Энтони, – собравшись с духом, выпалила девушка, – я не уверена, что люблю тебя!