Страница:
Поднимая бокал с вином, мужчина вдруг замер, а потом медленно повернул голову к Мэтью. Глаза с тяжело нависшими веками посмотрели прямо в лицо юноше. Через мгновение повернулась к нему и дама, сидевшая слева от мужчины. Та, что сидела к Мэтью спиной, не изменила позу, но ее плечи внезапно напряглись. Губы мужчины едва заметно скривились в холодной улыбке. Лицо дамы осталось непроницаемым. Юноша не сомневался, что они оба смотрят прямо ему в лицо! Это так смутило его, что он сделал шаг назад и разжал пальцы, сжимавшие кольцо.
Видение тут же исчезло.
Мэтью пытался понять, не теряет ли он рассудок. Он вспомнил, как много лет назад они с отцом ездили в Грейвенхейдж и там он увидел человека, бесцельно бродившего по улицам. Он разговаривал сам с собой и еще с кем-то, кто присутствовал только в его воображении. Время от времени он начинал кричать, но в основном просто бессвязно бормотал. Юноша помнил, как испугался, когда этот человек внезапно пересек улицу и подошел к ним. Он был небрит, немыт, со спутавшимися грязными волосами. Сначала он выглядел смущенным, потом вдруг рассердился, а затем заплакал и ушел. Бран смотрел ему вслед, положив руку на плечи сына, и печально покачивал головой. На обратном пути Мэтью спросил отца, что все это значило. Бран объяснил, что болезни могут поражать не только тело, но и душу.
Воспоминания об отце были такими отчетливыми, что Мэтью стало больно. Ему пришли на ум слова отца Томаса о том, что со временем боль станет менее острой. Мэтью всем сердцем хотел, чтобы это произошло. Как можно скорее.
В конце концов Мэтью принял единственно возможное решение. Он улыбнулся, облокотился о поручни и посмотрел в воду. Надо проделать опыт! Мэтью твердо решил, что разгадает эту загадку.
26
27
Видение тут же исчезло.
Мэтью пытался понять, не теряет ли он рассудок. Он вспомнил, как много лет назад они с отцом ездили в Грейвенхейдж и там он увидел человека, бесцельно бродившего по улицам. Он разговаривал сам с собой и еще с кем-то, кто присутствовал только в его воображении. Время от времени он начинал кричать, но в основном просто бессвязно бормотал. Юноша помнил, как испугался, когда этот человек внезапно пересек улицу и подошел к ним. Он был небрит, немыт, со спутавшимися грязными волосами. Сначала он выглядел смущенным, потом вдруг рассердился, а затем заплакал и ушел. Бран смотрел ему вслед, положив руку на плечи сына, и печально покачивал головой. На обратном пути Мэтью спросил отца, что все это значило. Бран объяснил, что болезни могут поражать не только тело, но и душу.
Воспоминания об отце были такими отчетливыми, что Мэтью стало больно. Ему пришли на ум слова отца Томаса о том, что со временем боль станет менее острой. Мэтью всем сердцем хотел, чтобы это произошло. Как можно скорее.
В конце концов Мэтью принял единственно возможное решение. Он улыбнулся, облокотился о поручни и посмотрел в воду. Надо проделать опыт! Мэтью твердо решил, что разгадает эту загадку.
26
Великое Южное море
Каюта капитана Донала была довольно большой и делилась на две отдельные комнаты. Большие окна пропускали много света, и было приятно наблюдать, как пенятся волны позади корабля.
В первой комнате стоял простой дубовый стол и два стула. Позади стола виднелся книжный шкаф красного дерева высотой футов в пять; он был заполнен книгами и журналами, которые Оливер Донал вел в плаваниях на протяжении вот уже тридцати лет. Пол покрывали несколько толстых ковров. Возле кровати стояли два больших сундука, а над нею висела картина, изображавшая милую темноволосую женщину, привлекательную девушку и самого Оливера Донала. Позднее Мэтью узнал, что это были его жена и дочь. Во второй комнате стоял обеденный стол и шесть стульев: все было готово для приема гостей.
Едва пробили шестые склянки, как Коллин и Мэтью вошли в каюту и увидели Лару и отца Томаса, беседующих с капитаном. Окна были открыты, и первый теплый ветерок, предвестник весны, задувал в каюту. Лара надела свое любимое серое платье, украсив его тонким золотым пояском. Мэтью показалось, что такие пояса любила носить Сита.
Бородатое лицо капитана Донала сморщилось в улыбке, едва юноши появились в каюте. Он подошел к ним, чтобы пожать руки. Мэтью заметил, что его борода была надушена.
– Господа, добро пожаловать. Мисс Палмер любезно разрешила нам отобедать сегодня в ее каюте, – сказал капитан с едва заметной усмешкой в голосе. – Надеюсь, что вы хорошо себя чувствуете.
– Отлично, сударь, – ответил Мэтью.
– Вы молодец. – Капитан положил руку на плечо юноши. – Но в следующий раз, перед тем как прыгать с верхней реи, возьмите несколько уроков у птиц! – Он повернулся к Коллину. – А на вас больше не нападали летающие рыбы?
Коллин усмехнулся и покачал головой:
– Мне тогда в самом деле показалось, что они научились летать! Я болтал с Мэтом, и вдруг – бац! – рыба ударила меня по голове.
– Значит, ты этого заслуживаешь, – улыбнулась Лара, подходя к ним.
Капитан Донал снова начал смеяться. В дверь постучали, капитан крикнул: «Войдите!» – и в каюту тут же вошел Захария Уорд.
– А, вот и господин Уорд. Вы, наверное, со всеми присутствующими сегодня уже встречались?
– Так и есть, – как обычно, немногословно ответил первый помощник. – Ваш покорный слуга, сударыня, – прибавил он, слегка кланяясь Ларе.
– Отлично. Похоже, все собрались. Рассаживайтесь, пожалуйста. Разрешите, мисс Палмер, – сказал капитан, отодвигая для нее стул.
Лара грациозно кивнула и села. Когда Мэтью с некоторым разочарованием уселся между отцом Томасом и Коллином, она бросила на него слегка насмешливый взгляд.
Через несколько минут Бреннер начал подавать блюда. Солнце уже совершенно скрылось, начали появляться первые звезды. Бреннер поставил на стол две длинные восковые свечи в серебряных подсвечниках и удалился.
– Мне подарила их жена, когда я вернулся из последнего рейса, – объяснил капитан Донал, заметив, что подсвечники привлекли внимание Коллина.
– Очень красивые, – сказал Коллин. – У меня есть приятель, серебряных дел мастер из нашего городка. Готов поклясться, они бы ему понравились.
Подсвечники были единственными предметами, не сочетавшимися с общим стилем обстановки капитанской каюты. Они были украшены тонкой резьбой; очевидно, мастер потратил на них немало труда.
– Жена утверждает, что подсвечники из Ритибы. Но ни за что не хочет рассказать, откуда они у нее взялись. Я подозреваю, что за этим скрывается какая-то тайна…
– Если бы вы хоть раз встретились с женой капитана, вы бы сразу поняли, что тут действительно тайна, – заметил Захария Уорд.
– Вот-вот! – Оливер Донал обвел глазами обедающих. – Вот что получается, если женишься на невзрачной женщине, – такой только и нужно, что подрывать дисциплину среди корабельной команды!
Мэтью быстро взглянул на портрет, висевший в соседней комнате. Женщину, изображенную на нем, никак нельзя было назвать «невзрачной».
Тут капитан и первый помощник сдержанно захихикали. Какая-то старая шутка, догадался Мэтью.
– Вы, мужчины, просто ужасные создания, – покачала головой Лара. – Что сказала бы ваша жена, если бы услышала такие речи?
Капитан повернулся к ней, улыбаясь:
– Простите, мисс Палмер. По правде говоря, вы примерно ровесница моей дочери, а она, подозреваю, с таким же пылом вступилась бы за честь матери.
Коллин наклонился и прошептал Мэтью на ухо:
– Видишь – они все как бы в одном клубе. Скажешь про одну что-нибудь, и на тысячу миль в округе все женщины об этом узнают.
Мэтью постарался сдержать улыбку, заметив, как Лара вопросительно приподняла бровь. К счастью, именно в эту минуту Бреннер принес суп, от которого шел восхитительный запах. И юноша в восторженном предвкушении переключил свое внимание на пар, вившийся над супницей.
Однако внешние признаки бывают обманчивы: несмотря на аппетитное благоухание, суп оказался безвкусным – теплая вода, да и только! По примеру капитана Донала и Захарии Уорда, которые щедро посыпали суп солью, Мэтью решил прибегнуть к солонке. По лицу Коллина было нетрудно догадаться, что он разделяет разочарование друга.
Заметив их мины, Захария Уорд негромко произнес:
– Бог сотворил пищу, а дьявол – повара!
Лара и отец Томас, похоже, не замечали безвкусности стряпни. Ничего не отражалось и на лице капитана; поэтому, не желая обидеть хозяина, Мэтью решил не показывать, что суп ему не понравился.
– Что вы собираетесь делать, когда мы доберемся до Тирейна, капитан? – спросил отец Томас.
– Ну, мы везем порядочно тюков с тканями и выделанной кожей, которые, должно быть, удастся там выгодно продать, в особенности теперь, когда пошли слухи о войне… Если мне удастся найти достаточный запас нингарского вина, я приобрету его в обмен на серебро и отправлюсь на Корибарские острова. Там мне удастся выгодно перепродать его. Островитяне всегда очень охотно покупают вино, в особенности с тех пор, как их священники принялись совать свои носы в политику.
– В самом деле? – удивился отец Томас. – А что за дело корибарским священникам до винопития?
– Это их вообще не касается, – недовольным тоном ответил капитан Донал, поглаживая бороду толстыми пальцами. – По-моему, это просто предлог, чтобы усилить свое влияние. Им удалось заставить губернатора ввести налог на местное производство вина, и виноделы почти разорились. Так что теперь они ввозят вина больше, чем производят. Импорт налогом не облагается – пока по крайней мере. Из-за этого множество фермеров становятся купцами.
Захария Уорд кивнул, подтверждая слова капитана.
– Интересно… – задумчиво произнес отец Томас. – У корибарской Церкви всегда были какие-то особенные цели. Они смотрят очень далеко вперед.
– Вы, похоже, немало об островных священниках знаете, мистер Томас. Вы там бывали? – спросил Захария Уорд.
– Да, много лет назад, еще до начала Сибийской войны, – небрежно ответил отец Томас, прихлебывая суп. – Неплохой суп, кстати.
Первый помощник нахмурился и мрачно уставился в свою тарелку.
– Что ж, я рад, если вам нравится, – сказал капитан Донал. – Я уже не первый год пытаюсь заставить кока добавлять в него побольше соли и пряностей, но он упрямится. – Быстро оглянувшись через плечо на дверь, капитан наклонился вперед и понизил голос: – Подозреваю, что это все из-за моей жены. Она-то соль не слишком любит. Говорит, что соль вредна для ее сердца… Чтобы в еде, которой она меня дома кормит, хоть какой-то вкус был, мне приходится тайком самому подсыпать соль.
Прежде чем отец Томас успел придумать подходящий ответ, Захария Уорд спросил:
– А что вы делали на Корибаре, позвольте узнать?
– Двадцать лет тому назад, – ответил отец Томас, – отношения между Элгарией и Корибаром были прохладнее, чем сейчас, – в основном из-за споров о том, кто из них должен владеть Сенекалом.
– Припоминаю, – сказал капитан Донал. – Малах утверждал, что полуостров является собственностью Элгарии, а Калвино заявлял, что он принадлежит Корибару. Они из-за него чуть не начали войну.
– Вот именно, – кивнул отец Томас, смакуя бледно-желтое нингарское вино. – Последние лет пятьсот никто вообще не заботился о судьбе Сенекальского полуострова. А потом в один прекрасный день какой-то фермер, распахивая поле, наткнулся на странный металлический предмет. Пришлось немало потрудиться, чтобы извлечь его из земли. Оказалось, это был механизм, созданный Древними. И вот тут-то все и заинтересовались Сенекалом.
Священники Корибара быстро заняли храм, который много лет стоял заброшенный, и заявили: исследования священных писаний доказывают, что полуостров изначально был родиной их бога, Алидара. Он там обитал в далеком прошлом – когда был еще простым смертным.
Жители Сенекала не пожелали обращаться в корибарскую религию и обратились за помощью к королю Малаху. Малах никогда не упускал случая воспользоваться удачным стечением обстоятельств и сразу же отправил на полуостров полк солдат под предлогом, что по старинному договору Сенекал является протекторатом Элгарии. Обратите внимание – ни та, ни другая сторона ни слова при этом не говорили о находке и о ее немалой ценности.
– А что это был за механизм? – спросил Мэтью.
– Нечто вроде телеги – или кареты, если хотите, – ответил отец Томас.
– Кареты? – удивился Захария Уорд. – Столько волнений из-за какой-то кареты?
Отец Томас глотнул еще вина, покачал головой и поставил бокал на стол.
– Эта карета – нечто совершенно невиданное. Она катится на четырех мягких колесах из совершенно необыкновенного материала. Корпус у нее длинный – примерно футов двадцать пять, а высотой она мне по грудь.
Изготовлена она была из металла, напоминающего серебро. Конечно, только напоминающего: в толще этого металла были какие-то нити… Ни одно из наших самых прочных лезвий не могло даже оцарапать его поверхность. С обеих сторон кареты были двери, которые открывались не вбок, как наши, а вверх. Внутри кареты было четыре сиденья и колесо, чтобы ею управлять. Это колесо, кстати, напоминало руль вашего корабля.
– Вы сами это видели? – спросил Захария Уорд, глаза которого расширились от изумления.
Отец Томас кивнул:
– Сверху было много стекла, так что изнутри можно было видеть все происходящее снаружи. Стекло было не такое, из какого мы делаем окна. Оно гораздо прочнее. Сиденья тоже были необычными – изогнутые, все в мягких подушках.
Голос отца Томаса звучал оживленно – Мэтью давно уже не слышал, чтобы он говорил так горячо. Рассказ священника сильно заинтересовал Мэтью, и он подался вперед, стараясь – как, впрочем, и остальные – не упустить ни слова.
– Ничего не понимаю… А зачем в карете колесо? – спросил Захария.
– Дело в том, что эта карета, – отец Томас мгновение помедлил, чтобы произвести большее впечатление на слушателей, – перемещалась своей собственной силой. Я хочу сказать, она не нуждалась в лошадях, чтобы ехать.
Услышав это, Захария Уорд откинулся на спинку стула, всем своим видом выражая недоверие.
– Самое удивительное – нам даже удалось проехать в ней несколько сотен ярдов, а потом она остановилась.
– Вы хотите сказать, что вы в ней ездили? – воскликнул Коллин, широко раскрыв глаза. – Как же она могла действовать через столько веков?
– Да, ездил. Ездил и начальник нашего подразделения, парень по имени Ройд. Он-то и сообразил, как заставить ее ехать. Странная штука – память: я о нем уже много лет и не вспоминаю… Кажется, он живет в Эндероне. А почему карета ездила… должен признаться, даже предположить не могу.
– Невероятно, – произнес капитан Донал, тоже откинувшись на спинку стула.
– А еще что-нибудь в этом Сенекале нашли? – спросил Мэтью.
– Да, – ответил отец Томас. – Обнаружили большое количество книг да и другие вещи, предназначение которых никто так и не понял. Разумеется, корибарские священники сообщили о находках губернатору. Тот в свою очередь известил герцога, который решил ознакомиться с положением дел на месте. Солдаты нашего подразделения еще помогали местным жителям вести раскопки, когда в порт вошли шесть кораблей, на которых приплыл полк его солдат. Вступать в бой не стремилась ни та, ни другая сторона – ведь силы у нас были примерно равны. Да и приказано нам было лишь обеспечивать сохранение статуса-кво до прибытия эмиссара из столицы.
– И как же разрешилась эта ситуация? Я всегда считал, что в выигрыше остался Малах, – нетерпеливо спросил капитан Донал.
Отец Томас улыбнулся:
– Да, вышло так, что ящик зеленого нингарского вина помог вызволить кое-какие находки, которые должны были охранять солдаты герцога Ринало. Пока они пьянствовали, четыре человека – и я был одним из них – прокрались к ним в лагерь и…
– Вы украли ценные находки! – захохотал капитан Донал.
Отец Томас как будто смутился, но спокойно ответил:
– В общем, вы правильно уловили суть, но я бы это так не назвал… Довольно долго я чувствовал себя виноватым перед солдатами герцога.
– Почему? – полюбопытствовала Лара.
– Гм… дело в том, что вино им доставил я. Их командир был не слишком рад, когда увидел солдат утром… да еще нескольких местных женщин в придачу. Как известно, сенекальские женщины не отличаются… гм…
Капитан Донал снова захохотал. Даже мрачный помощник капитана усмехнулся, а Лара густо покраснела.
– Так что теперь предметы, которые вы добыли, являются собственностью короля Малаха? – спросил Мэтью.
– Да, за исключением книг. В целях лучшей сохранности и дальнейшего изучения их отправили в храм Баркоры. Разумеется, с них сняли копии, которые были переданы в Эндерон.
Мэтью откинулся на спинку стула и посмотрел на отца Томаса. Чем дольше он общался со священником, тем больше неожиданных вещей узнавал о нем.
– Невероятная история, – произнес Захария Уорд, покачивая головой. – А что вы собираетесь делать, когда высадитесь в Тирейне?
– Поедем дальше и проведем какое-то время у наших родственников. Сестра Лары недавно родила мальчика.
Лара кивком подтвердила слова священника.
– А ваши родственники живут в Тирейне? – спросил Захария.
– Н-нет… не совсем… в холмах за городом. Их ферма находится недалеко от перевалов.
Мэтью услышал, как Коллин пробормотал себе под нос:
– Да он не хуже меня врать умеет!
– Что ж, не сомневаюсь, что молодежи Тирейн покажется… интересным местом, – заметил капитан Донал. – Меня в их возрасте Тирейн очень привлекал. Когда я там оказался впервые, я был еще юнгой на «Малоганской Девице».
– Я не был в Тирейне по крайней мере пятнадцать лет, – сказал отец Томас. – Интересно, сильно изменился город?
– Не очень… суеты прибавилось. Девушку, правда, лучше не упускать из виду. Это может быть небезопасно. Я ведь правду говорю, Захария?
Первый помощник кивнул.
– В Тирейне еще хуже, чем в Элбертоне? – спросила Лара.
– Я не сказал бы «хуже»… Он просто другой, – пояснил капитан Донал. – На самом-то деле по сравнению с Тирейном Элбертон просто глухая деревня. Если бы на вашем месте была моя дочь, я бы ее точно так же предупредил.
Среди купцов-мореплавателей, посещавших этот прибрежный город, ходила поговорка «Чего ни пожелаешь, в Тирейне найдешь». Местные жители – возможно, из-за того, что их город находился на юге Элгарии и был очень удален от столицы, – славились своими свободными взглядами. Таверны не закрывались до раннего утра, и нередко на улицах можно было увидеть людей, возвращавшихся домой на рассвете после бурно проведенной ночи.
Недавно вступивший в должность мэр Тирейна обещал великой герцогине, что положение очень скоро переменится к лучшему. Он самонадеянно заявил ей, что прежде всего добьется полного сбора налогов, которые будут сразу же отправляться в замок Лонгрит – в казначейство. Он не сомневался, что справится с этой задачей не позднее чем через два месяца.
После того как одним прекрасным утром главный сборщик налогов был обнаружен повешенным вниз головой на верхушке смотровой башни на центральной площади города, мэр начал понимать, что столкнулся с более серьезными трудностями, чем он изначально предполагал. Второму сборщику налогов тоже не повезло: основательно обмазанного смолой чиновника неизвестные лица оставили лежать прямо у входа в резиденцию мэра.
Чувствуя, что не справился с обязательствами, мэр хотел теперь лишь одного – отделаться от своей должности и провести остаток дней в своем недавно приобретенном поместье. Но осуществление этих планов отодвигалось все дальше и дальше. Мэр устроил совещание со своими советниками, но и они ничего полезного придумать не смогли. В конце концов мэр отослал в замок Лонгрит просьбу предоставить в его распоряжение полицейских, которые пришли бы на подмогу истомленным непосильными трудами штатным полицейским. Просьба сопровождалась двумя ящиками зеленого нингарского вина. Через неделю герцогиня прислала мэру лиркванский сыр и вежливую записку, в которой выражала уверенность в его административных талантах, желала ему успехов в работе, но отказывала в дополнительных силах полиции.
Задача решилась на обеде, который мэр дал самым видным негоциантам Тирейна. На свои собственные деньги он нанял двух головорезов из Фелиции и поручил им по окончании обеда собрать с гостей налоги и подати.
Тирейнские купцы, люди изобретательные, прибегли для восполнения утрат к освященному веками обычаю: они повысили цены на свою продукцию. Таким образом, все оказались довольны – за исключением, может быть, одних покупателей. Но длилось это недолго: в порт вошел флот варготов.
Мэтью почувствовал, что у него кружится голова; он зевнул и произнес:
– Я, наверное, немного пройдусь по палубе и лягу спать. Вино, похоже, ударило мне в голову.
– Останься еще ненадолго, – попросил Коллин. – Сейчас принесут десерт.
Мэтью понизил голос и прошептал так, чтобы услышать его мог только Коллин:
– Если десерт по вкусу похож на остальной обед, я, наверное, дольше проживу, если откажусь от него. И тебе того же советую.
– Нет, я рискну, – ответил Коллин. – Подожди еще минуту-две, и я уйду с тобой.
Мэтью вздохнул и пожал плечами:
– Что с самоубийцей поделаешь!
Через мгновение в каюте стало темно: это капитан Донал и отец Томас задули свечи. Дверь отворилась, и показался силуэт Виккерза, который держал торт, светившийся огнями множества свечей. Внезапно все запели «С днем рождения поздравляем…».
Мэтью был так поражен, что не мог вымолвить ни слова. Он совершенно забыл о своем дне рождения. Юноша задул свечи, и отец Томас пожал ему руку, капитан Донал похлопал по спине, едва не свернув лопатку, а Лара обняла и поцеловала в щеку. Она не выпускала его из объятий гораздо дольше, чем можно было ожидать, и капитан Донал с отцом Томасом многозначительно приподняли брови.
Поздравления и пожелания счастья еще не закончились, когда раздался голос Захарии Уорда:
– Вам, наверное, интересно будет узнать, что несколько месяцев тому назад капитан Донал тоже отмечал свой день рождения на борту «Танцора Волн». Так как я надежный член команды, на которого всегда можно положиться, я не раскрою тайны и не скажу, сколько ему лет. Могу, правда, сообщить, что команда и ему преподнесла в подарок торт – точь-в-точь как господину Люину. Так вот, когда капитан собирался задуть свечи, ему не удалось даже близко к ним подойти – такой от них шел жар.
Сказано это было с такой невозмутимостью, что Мэтью не сразу понял, что Захария Уорд пошутил. Через мгновение все присутствовавшие хохотали, а громче всех сам капитан Донал.
Съев торт, который оказался гораздо более удачным произведением кока, нежели обед, гости начали расходиться. Мэтью и Лара вышли на палубу подышать перед сном воздухом. Они оба не произносили ни слова, погрузившись в свои мысли.
На черном бархате неба над их головами ярко сияли звезды; взошла полная серебристая луна.
Каюта капитана Донала была довольно большой и делилась на две отдельные комнаты. Большие окна пропускали много света, и было приятно наблюдать, как пенятся волны позади корабля.
В первой комнате стоял простой дубовый стол и два стула. Позади стола виднелся книжный шкаф красного дерева высотой футов в пять; он был заполнен книгами и журналами, которые Оливер Донал вел в плаваниях на протяжении вот уже тридцати лет. Пол покрывали несколько толстых ковров. Возле кровати стояли два больших сундука, а над нею висела картина, изображавшая милую темноволосую женщину, привлекательную девушку и самого Оливера Донала. Позднее Мэтью узнал, что это были его жена и дочь. Во второй комнате стоял обеденный стол и шесть стульев: все было готово для приема гостей.
Едва пробили шестые склянки, как Коллин и Мэтью вошли в каюту и увидели Лару и отца Томаса, беседующих с капитаном. Окна были открыты, и первый теплый ветерок, предвестник весны, задувал в каюту. Лара надела свое любимое серое платье, украсив его тонким золотым пояском. Мэтью показалось, что такие пояса любила носить Сита.
Бородатое лицо капитана Донала сморщилось в улыбке, едва юноши появились в каюте. Он подошел к ним, чтобы пожать руки. Мэтью заметил, что его борода была надушена.
– Господа, добро пожаловать. Мисс Палмер любезно разрешила нам отобедать сегодня в ее каюте, – сказал капитан с едва заметной усмешкой в голосе. – Надеюсь, что вы хорошо себя чувствуете.
– Отлично, сударь, – ответил Мэтью.
– Вы молодец. – Капитан положил руку на плечо юноши. – Но в следующий раз, перед тем как прыгать с верхней реи, возьмите несколько уроков у птиц! – Он повернулся к Коллину. – А на вас больше не нападали летающие рыбы?
Коллин усмехнулся и покачал головой:
– Мне тогда в самом деле показалось, что они научились летать! Я болтал с Мэтом, и вдруг – бац! – рыба ударила меня по голове.
– Значит, ты этого заслуживаешь, – улыбнулась Лара, подходя к ним.
Капитан Донал снова начал смеяться. В дверь постучали, капитан крикнул: «Войдите!» – и в каюту тут же вошел Захария Уорд.
– А, вот и господин Уорд. Вы, наверное, со всеми присутствующими сегодня уже встречались?
– Так и есть, – как обычно, немногословно ответил первый помощник. – Ваш покорный слуга, сударыня, – прибавил он, слегка кланяясь Ларе.
– Отлично. Похоже, все собрались. Рассаживайтесь, пожалуйста. Разрешите, мисс Палмер, – сказал капитан, отодвигая для нее стул.
Лара грациозно кивнула и села. Когда Мэтью с некоторым разочарованием уселся между отцом Томасом и Коллином, она бросила на него слегка насмешливый взгляд.
Через несколько минут Бреннер начал подавать блюда. Солнце уже совершенно скрылось, начали появляться первые звезды. Бреннер поставил на стол две длинные восковые свечи в серебряных подсвечниках и удалился.
– Мне подарила их жена, когда я вернулся из последнего рейса, – объяснил капитан Донал, заметив, что подсвечники привлекли внимание Коллина.
– Очень красивые, – сказал Коллин. – У меня есть приятель, серебряных дел мастер из нашего городка. Готов поклясться, они бы ему понравились.
Подсвечники были единственными предметами, не сочетавшимися с общим стилем обстановки капитанской каюты. Они были украшены тонкой резьбой; очевидно, мастер потратил на них немало труда.
– Жена утверждает, что подсвечники из Ритибы. Но ни за что не хочет рассказать, откуда они у нее взялись. Я подозреваю, что за этим скрывается какая-то тайна…
– Если бы вы хоть раз встретились с женой капитана, вы бы сразу поняли, что тут действительно тайна, – заметил Захария Уорд.
– Вот-вот! – Оливер Донал обвел глазами обедающих. – Вот что получается, если женишься на невзрачной женщине, – такой только и нужно, что подрывать дисциплину среди корабельной команды!
Мэтью быстро взглянул на портрет, висевший в соседней комнате. Женщину, изображенную на нем, никак нельзя было назвать «невзрачной».
Тут капитан и первый помощник сдержанно захихикали. Какая-то старая шутка, догадался Мэтью.
– Вы, мужчины, просто ужасные создания, – покачала головой Лара. – Что сказала бы ваша жена, если бы услышала такие речи?
Капитан повернулся к ней, улыбаясь:
– Простите, мисс Палмер. По правде говоря, вы примерно ровесница моей дочери, а она, подозреваю, с таким же пылом вступилась бы за честь матери.
Коллин наклонился и прошептал Мэтью на ухо:
– Видишь – они все как бы в одном клубе. Скажешь про одну что-нибудь, и на тысячу миль в округе все женщины об этом узнают.
Мэтью постарался сдержать улыбку, заметив, как Лара вопросительно приподняла бровь. К счастью, именно в эту минуту Бреннер принес суп, от которого шел восхитительный запах. И юноша в восторженном предвкушении переключил свое внимание на пар, вившийся над супницей.
Однако внешние признаки бывают обманчивы: несмотря на аппетитное благоухание, суп оказался безвкусным – теплая вода, да и только! По примеру капитана Донала и Захарии Уорда, которые щедро посыпали суп солью, Мэтью решил прибегнуть к солонке. По лицу Коллина было нетрудно догадаться, что он разделяет разочарование друга.
Заметив их мины, Захария Уорд негромко произнес:
– Бог сотворил пищу, а дьявол – повара!
Лара и отец Томас, похоже, не замечали безвкусности стряпни. Ничего не отражалось и на лице капитана; поэтому, не желая обидеть хозяина, Мэтью решил не показывать, что суп ему не понравился.
– Что вы собираетесь делать, когда мы доберемся до Тирейна, капитан? – спросил отец Томас.
– Ну, мы везем порядочно тюков с тканями и выделанной кожей, которые, должно быть, удастся там выгодно продать, в особенности теперь, когда пошли слухи о войне… Если мне удастся найти достаточный запас нингарского вина, я приобрету его в обмен на серебро и отправлюсь на Корибарские острова. Там мне удастся выгодно перепродать его. Островитяне всегда очень охотно покупают вино, в особенности с тех пор, как их священники принялись совать свои носы в политику.
– В самом деле? – удивился отец Томас. – А что за дело корибарским священникам до винопития?
– Это их вообще не касается, – недовольным тоном ответил капитан Донал, поглаживая бороду толстыми пальцами. – По-моему, это просто предлог, чтобы усилить свое влияние. Им удалось заставить губернатора ввести налог на местное производство вина, и виноделы почти разорились. Так что теперь они ввозят вина больше, чем производят. Импорт налогом не облагается – пока по крайней мере. Из-за этого множество фермеров становятся купцами.
Захария Уорд кивнул, подтверждая слова капитана.
– Интересно… – задумчиво произнес отец Томас. – У корибарской Церкви всегда были какие-то особенные цели. Они смотрят очень далеко вперед.
– Вы, похоже, немало об островных священниках знаете, мистер Томас. Вы там бывали? – спросил Захария Уорд.
– Да, много лет назад, еще до начала Сибийской войны, – небрежно ответил отец Томас, прихлебывая суп. – Неплохой суп, кстати.
Первый помощник нахмурился и мрачно уставился в свою тарелку.
– Что ж, я рад, если вам нравится, – сказал капитан Донал. – Я уже не первый год пытаюсь заставить кока добавлять в него побольше соли и пряностей, но он упрямится. – Быстро оглянувшись через плечо на дверь, капитан наклонился вперед и понизил голос: – Подозреваю, что это все из-за моей жены. Она-то соль не слишком любит. Говорит, что соль вредна для ее сердца… Чтобы в еде, которой она меня дома кормит, хоть какой-то вкус был, мне приходится тайком самому подсыпать соль.
Прежде чем отец Томас успел придумать подходящий ответ, Захария Уорд спросил:
– А что вы делали на Корибаре, позвольте узнать?
– Двадцать лет тому назад, – ответил отец Томас, – отношения между Элгарией и Корибаром были прохладнее, чем сейчас, – в основном из-за споров о том, кто из них должен владеть Сенекалом.
– Припоминаю, – сказал капитан Донал. – Малах утверждал, что полуостров является собственностью Элгарии, а Калвино заявлял, что он принадлежит Корибару. Они из-за него чуть не начали войну.
– Вот именно, – кивнул отец Томас, смакуя бледно-желтое нингарское вино. – Последние лет пятьсот никто вообще не заботился о судьбе Сенекальского полуострова. А потом в один прекрасный день какой-то фермер, распахивая поле, наткнулся на странный металлический предмет. Пришлось немало потрудиться, чтобы извлечь его из земли. Оказалось, это был механизм, созданный Древними. И вот тут-то все и заинтересовались Сенекалом.
Священники Корибара быстро заняли храм, который много лет стоял заброшенный, и заявили: исследования священных писаний доказывают, что полуостров изначально был родиной их бога, Алидара. Он там обитал в далеком прошлом – когда был еще простым смертным.
Жители Сенекала не пожелали обращаться в корибарскую религию и обратились за помощью к королю Малаху. Малах никогда не упускал случая воспользоваться удачным стечением обстоятельств и сразу же отправил на полуостров полк солдат под предлогом, что по старинному договору Сенекал является протекторатом Элгарии. Обратите внимание – ни та, ни другая сторона ни слова при этом не говорили о находке и о ее немалой ценности.
– А что это был за механизм? – спросил Мэтью.
– Нечто вроде телеги – или кареты, если хотите, – ответил отец Томас.
– Кареты? – удивился Захария Уорд. – Столько волнений из-за какой-то кареты?
Отец Томас глотнул еще вина, покачал головой и поставил бокал на стол.
– Эта карета – нечто совершенно невиданное. Она катится на четырех мягких колесах из совершенно необыкновенного материала. Корпус у нее длинный – примерно футов двадцать пять, а высотой она мне по грудь.
Изготовлена она была из металла, напоминающего серебро. Конечно, только напоминающего: в толще этого металла были какие-то нити… Ни одно из наших самых прочных лезвий не могло даже оцарапать его поверхность. С обеих сторон кареты были двери, которые открывались не вбок, как наши, а вверх. Внутри кареты было четыре сиденья и колесо, чтобы ею управлять. Это колесо, кстати, напоминало руль вашего корабля.
– Вы сами это видели? – спросил Захария Уорд, глаза которого расширились от изумления.
Отец Томас кивнул:
– Сверху было много стекла, так что изнутри можно было видеть все происходящее снаружи. Стекло было не такое, из какого мы делаем окна. Оно гораздо прочнее. Сиденья тоже были необычными – изогнутые, все в мягких подушках.
Голос отца Томаса звучал оживленно – Мэтью давно уже не слышал, чтобы он говорил так горячо. Рассказ священника сильно заинтересовал Мэтью, и он подался вперед, стараясь – как, впрочем, и остальные – не упустить ни слова.
– Ничего не понимаю… А зачем в карете колесо? – спросил Захария.
– Дело в том, что эта карета, – отец Томас мгновение помедлил, чтобы произвести большее впечатление на слушателей, – перемещалась своей собственной силой. Я хочу сказать, она не нуждалась в лошадях, чтобы ехать.
Услышав это, Захария Уорд откинулся на спинку стула, всем своим видом выражая недоверие.
– Самое удивительное – нам даже удалось проехать в ней несколько сотен ярдов, а потом она остановилась.
– Вы хотите сказать, что вы в ней ездили? – воскликнул Коллин, широко раскрыв глаза. – Как же она могла действовать через столько веков?
– Да, ездил. Ездил и начальник нашего подразделения, парень по имени Ройд. Он-то и сообразил, как заставить ее ехать. Странная штука – память: я о нем уже много лет и не вспоминаю… Кажется, он живет в Эндероне. А почему карета ездила… должен признаться, даже предположить не могу.
– Невероятно, – произнес капитан Донал, тоже откинувшись на спинку стула.
– А еще что-нибудь в этом Сенекале нашли? – спросил Мэтью.
– Да, – ответил отец Томас. – Обнаружили большое количество книг да и другие вещи, предназначение которых никто так и не понял. Разумеется, корибарские священники сообщили о находках губернатору. Тот в свою очередь известил герцога, который решил ознакомиться с положением дел на месте. Солдаты нашего подразделения еще помогали местным жителям вести раскопки, когда в порт вошли шесть кораблей, на которых приплыл полк его солдат. Вступать в бой не стремилась ни та, ни другая сторона – ведь силы у нас были примерно равны. Да и приказано нам было лишь обеспечивать сохранение статуса-кво до прибытия эмиссара из столицы.
– И как же разрешилась эта ситуация? Я всегда считал, что в выигрыше остался Малах, – нетерпеливо спросил капитан Донал.
Отец Томас улыбнулся:
– Да, вышло так, что ящик зеленого нингарского вина помог вызволить кое-какие находки, которые должны были охранять солдаты герцога Ринало. Пока они пьянствовали, четыре человека – и я был одним из них – прокрались к ним в лагерь и…
– Вы украли ценные находки! – захохотал капитан Донал.
Отец Томас как будто смутился, но спокойно ответил:
– В общем, вы правильно уловили суть, но я бы это так не назвал… Довольно долго я чувствовал себя виноватым перед солдатами герцога.
– Почему? – полюбопытствовала Лара.
– Гм… дело в том, что вино им доставил я. Их командир был не слишком рад, когда увидел солдат утром… да еще нескольких местных женщин в придачу. Как известно, сенекальские женщины не отличаются… гм…
Капитан Донал снова захохотал. Даже мрачный помощник капитана усмехнулся, а Лара густо покраснела.
– Так что теперь предметы, которые вы добыли, являются собственностью короля Малаха? – спросил Мэтью.
– Да, за исключением книг. В целях лучшей сохранности и дальнейшего изучения их отправили в храм Баркоры. Разумеется, с них сняли копии, которые были переданы в Эндерон.
Мэтью откинулся на спинку стула и посмотрел на отца Томаса. Чем дольше он общался со священником, тем больше неожиданных вещей узнавал о нем.
– Невероятная история, – произнес Захария Уорд, покачивая головой. – А что вы собираетесь делать, когда высадитесь в Тирейне?
– Поедем дальше и проведем какое-то время у наших родственников. Сестра Лары недавно родила мальчика.
Лара кивком подтвердила слова священника.
– А ваши родственники живут в Тирейне? – спросил Захария.
– Н-нет… не совсем… в холмах за городом. Их ферма находится недалеко от перевалов.
Мэтью услышал, как Коллин пробормотал себе под нос:
– Да он не хуже меня врать умеет!
– Что ж, не сомневаюсь, что молодежи Тирейн покажется… интересным местом, – заметил капитан Донал. – Меня в их возрасте Тирейн очень привлекал. Когда я там оказался впервые, я был еще юнгой на «Малоганской Девице».
– Я не был в Тирейне по крайней мере пятнадцать лет, – сказал отец Томас. – Интересно, сильно изменился город?
– Не очень… суеты прибавилось. Девушку, правда, лучше не упускать из виду. Это может быть небезопасно. Я ведь правду говорю, Захария?
Первый помощник кивнул.
– В Тирейне еще хуже, чем в Элбертоне? – спросила Лара.
– Я не сказал бы «хуже»… Он просто другой, – пояснил капитан Донал. – На самом-то деле по сравнению с Тирейном Элбертон просто глухая деревня. Если бы на вашем месте была моя дочь, я бы ее точно так же предупредил.
Среди купцов-мореплавателей, посещавших этот прибрежный город, ходила поговорка «Чего ни пожелаешь, в Тирейне найдешь». Местные жители – возможно, из-за того, что их город находился на юге Элгарии и был очень удален от столицы, – славились своими свободными взглядами. Таверны не закрывались до раннего утра, и нередко на улицах можно было увидеть людей, возвращавшихся домой на рассвете после бурно проведенной ночи.
Недавно вступивший в должность мэр Тирейна обещал великой герцогине, что положение очень скоро переменится к лучшему. Он самонадеянно заявил ей, что прежде всего добьется полного сбора налогов, которые будут сразу же отправляться в замок Лонгрит – в казначейство. Он не сомневался, что справится с этой задачей не позднее чем через два месяца.
После того как одним прекрасным утром главный сборщик налогов был обнаружен повешенным вниз головой на верхушке смотровой башни на центральной площади города, мэр начал понимать, что столкнулся с более серьезными трудностями, чем он изначально предполагал. Второму сборщику налогов тоже не повезло: основательно обмазанного смолой чиновника неизвестные лица оставили лежать прямо у входа в резиденцию мэра.
Чувствуя, что не справился с обязательствами, мэр хотел теперь лишь одного – отделаться от своей должности и провести остаток дней в своем недавно приобретенном поместье. Но осуществление этих планов отодвигалось все дальше и дальше. Мэр устроил совещание со своими советниками, но и они ничего полезного придумать не смогли. В конце концов мэр отослал в замок Лонгрит просьбу предоставить в его распоряжение полицейских, которые пришли бы на подмогу истомленным непосильными трудами штатным полицейским. Просьба сопровождалась двумя ящиками зеленого нингарского вина. Через неделю герцогиня прислала мэру лиркванский сыр и вежливую записку, в которой выражала уверенность в его административных талантах, желала ему успехов в работе, но отказывала в дополнительных силах полиции.
Задача решилась на обеде, который мэр дал самым видным негоциантам Тирейна. На свои собственные деньги он нанял двух головорезов из Фелиции и поручил им по окончании обеда собрать с гостей налоги и подати.
Тирейнские купцы, люди изобретательные, прибегли для восполнения утрат к освященному веками обычаю: они повысили цены на свою продукцию. Таким образом, все оказались довольны – за исключением, может быть, одних покупателей. Но длилось это недолго: в порт вошел флот варготов.
Мэтью почувствовал, что у него кружится голова; он зевнул и произнес:
– Я, наверное, немного пройдусь по палубе и лягу спать. Вино, похоже, ударило мне в голову.
– Останься еще ненадолго, – попросил Коллин. – Сейчас принесут десерт.
Мэтью понизил голос и прошептал так, чтобы услышать его мог только Коллин:
– Если десерт по вкусу похож на остальной обед, я, наверное, дольше проживу, если откажусь от него. И тебе того же советую.
– Нет, я рискну, – ответил Коллин. – Подожди еще минуту-две, и я уйду с тобой.
Мэтью вздохнул и пожал плечами:
– Что с самоубийцей поделаешь!
Через мгновение в каюте стало темно: это капитан Донал и отец Томас задули свечи. Дверь отворилась, и показался силуэт Виккерза, который держал торт, светившийся огнями множества свечей. Внезапно все запели «С днем рождения поздравляем…».
Мэтью был так поражен, что не мог вымолвить ни слова. Он совершенно забыл о своем дне рождения. Юноша задул свечи, и отец Томас пожал ему руку, капитан Донал похлопал по спине, едва не свернув лопатку, а Лара обняла и поцеловала в щеку. Она не выпускала его из объятий гораздо дольше, чем можно было ожидать, и капитан Донал с отцом Томасом многозначительно приподняли брови.
Поздравления и пожелания счастья еще не закончились, когда раздался голос Захарии Уорда:
– Вам, наверное, интересно будет узнать, что несколько месяцев тому назад капитан Донал тоже отмечал свой день рождения на борту «Танцора Волн». Так как я надежный член команды, на которого всегда можно положиться, я не раскрою тайны и не скажу, сколько ему лет. Могу, правда, сообщить, что команда и ему преподнесла в подарок торт – точь-в-точь как господину Люину. Так вот, когда капитан собирался задуть свечи, ему не удалось даже близко к ним подойти – такой от них шел жар.
Сказано это было с такой невозмутимостью, что Мэтью не сразу понял, что Захария Уорд пошутил. Через мгновение все присутствовавшие хохотали, а громче всех сам капитан Донал.
Съев торт, который оказался гораздо более удачным произведением кока, нежели обед, гости начали расходиться. Мэтью и Лара вышли на палубу подышать перед сном воздухом. Они оба не произносили ни слова, погрузившись в свои мысли.
На черном бархате неба над их головами ярко сияли звезды; взошла полная серебристая луна.
27
Великое Южное море
Оставшееся время плавания Мэтью с помощью капитана Донала совершенствовал свои познания в навигации и управлении парусником. Погода стояла прекрасная; с северо-востока задувал легкий ветерок, на сверкающем синем небе кое-где виднелись небольшие белые облачка.
Оглянувшись через плечо, Мэтью помахал рукой Ларе, только что поднявшейся на палубу. В последнее время она часто наблюдала за его занятиями, обычно устраиваясь у поручня с другой стороны, чтобы не мешать. Мэтью понятия не имел, почему она заинтересовалась, но ничего против не имел: внимание Лары льстило юноше.
В этот день она надела бледно-желтое платье, которое ей подарила Сита. Плечи платье не закрывало, и это мешало Мэтью сосредоточиться. Капитан Донал, стоя рядом с юношей, смотрел, как он вычисляет местонахождение корабля. По этим подсчетам получалось, что они прибудут в Тирейн следующим утром.
– Ловко у вас получается, господин Люин. Очень ловко, – похвалил капитан. На палубе он всегда разговаривал официальным тоном. – Да, я думаю, что вы правы. В Тирейн мы придем завтра. Отличная работа, сударь! Продолжайте в том же духе.
Когда капитан удалился, Джейм в отчаянии швырнул линейку на стол и сказал:
– Не понимаю, как это у тебя получается, Мэт! Просто не понимаю. Мы вот уже четыре месяца пытаемся выучиться… а ты все освоил за несколько дней.
– Работа с цифрами мне всегда легко давалась. Хочешь, посмотрим вычисления вместе?
– Для меня это все равно что по-синкарски читать. Не знаю, почему моему отцу показалось это хорошей затеей… Да если мне доверят вести корабль, я его тут же на мель посажу!
– Не думаю, что у нас будет такая возможность, – вмешался Прайор не менее печальным тоном. – Ты же видишь, как на нашу работу смотрит капитан. Вчера он мне сказал, что меня правильнее было бы использовать как приманку для рыб.
Мэтью не знал, что ответить. Оба брата были ему симпатичны, и он с радостью помог бы им. Но Джейм говорил правду – Мэтью с легкостью мог определить местонахождение корабля и нанести маршрут на карту.
– Слушай, к чему все время жаловаться, – сказал Мэтью. – Давай лучше вместе еще раз попробуем.
Он развернул карту и постарался объяснить, как с помощью триангуляции определяется положение корабля. Через несколько минут Джейм просто смотрел на него со страдальческим выражением недоумения, да и Прайор явно ничего не понимал. Звук шагов за спиной заставил юношей оторваться от своих занятий.
– Работаете, господа? – спросил Захария Уорд.
– Так точно, сударь, – неуверенно ответил Прайор.
– А отчего же такая печаль на лицах? – поинтересовался помощник капитана, приглядевшись к братьям.
– От математики и углов – нам от них просто дурно делается, господин Уорд.
Захария взял в руки листок, на котором писал Прайор, и бегло просмотрел записи.
– Если бы вы учли высоту солнца, результат был бы правильнее. А так ваш маршрут приведет нас прямиком в Мелфорт, а совсем не в Тирейн.
– Мелфорт? – переспросил Прайор. – Но ведь Мелфорт на триста миль севернее…
– И в глубине континента! – добавил Джейм.
– Именно на это я и намекал, – усмехнулся Захария. На лице Прайора изобразилось отчаяние.
– Что ж, господин Уорд, капитан, наверное, был прав – нас только как наживку для рыбы и можно использовать.
– Не думаю, что найдется рыба, которая согласится есть таких невежественных мальчишек, – ответил первый помощник капитана. – Но у меня возникла мысль, может, это взбодрит ваши унывшие души. Так как сегодня мы последний день наслаждаемся обществом господина Люина, мы с капитаном Доналом решили устроить небольшое соревнование.
Оставшееся время плавания Мэтью с помощью капитана Донала совершенствовал свои познания в навигации и управлении парусником. Погода стояла прекрасная; с северо-востока задувал легкий ветерок, на сверкающем синем небе кое-где виднелись небольшие белые облачка.
Оглянувшись через плечо, Мэтью помахал рукой Ларе, только что поднявшейся на палубу. В последнее время она часто наблюдала за его занятиями, обычно устраиваясь у поручня с другой стороны, чтобы не мешать. Мэтью понятия не имел, почему она заинтересовалась, но ничего против не имел: внимание Лары льстило юноше.
В этот день она надела бледно-желтое платье, которое ей подарила Сита. Плечи платье не закрывало, и это мешало Мэтью сосредоточиться. Капитан Донал, стоя рядом с юношей, смотрел, как он вычисляет местонахождение корабля. По этим подсчетам получалось, что они прибудут в Тирейн следующим утром.
– Ловко у вас получается, господин Люин. Очень ловко, – похвалил капитан. На палубе он всегда разговаривал официальным тоном. – Да, я думаю, что вы правы. В Тирейн мы придем завтра. Отличная работа, сударь! Продолжайте в том же духе.
Когда капитан удалился, Джейм в отчаянии швырнул линейку на стол и сказал:
– Не понимаю, как это у тебя получается, Мэт! Просто не понимаю. Мы вот уже четыре месяца пытаемся выучиться… а ты все освоил за несколько дней.
– Работа с цифрами мне всегда легко давалась. Хочешь, посмотрим вычисления вместе?
– Для меня это все равно что по-синкарски читать. Не знаю, почему моему отцу показалось это хорошей затеей… Да если мне доверят вести корабль, я его тут же на мель посажу!
– Не думаю, что у нас будет такая возможность, – вмешался Прайор не менее печальным тоном. – Ты же видишь, как на нашу работу смотрит капитан. Вчера он мне сказал, что меня правильнее было бы использовать как приманку для рыб.
Мэтью не знал, что ответить. Оба брата были ему симпатичны, и он с радостью помог бы им. Но Джейм говорил правду – Мэтью с легкостью мог определить местонахождение корабля и нанести маршрут на карту.
– Слушай, к чему все время жаловаться, – сказал Мэтью. – Давай лучше вместе еще раз попробуем.
Он развернул карту и постарался объяснить, как с помощью триангуляции определяется положение корабля. Через несколько минут Джейм просто смотрел на него со страдальческим выражением недоумения, да и Прайор явно ничего не понимал. Звук шагов за спиной заставил юношей оторваться от своих занятий.
– Работаете, господа? – спросил Захария Уорд.
– Так точно, сударь, – неуверенно ответил Прайор.
– А отчего же такая печаль на лицах? – поинтересовался помощник капитана, приглядевшись к братьям.
– От математики и углов – нам от них просто дурно делается, господин Уорд.
Захария взял в руки листок, на котором писал Прайор, и бегло просмотрел записи.
– Если бы вы учли высоту солнца, результат был бы правильнее. А так ваш маршрут приведет нас прямиком в Мелфорт, а совсем не в Тирейн.
– Мелфорт? – переспросил Прайор. – Но ведь Мелфорт на триста миль севернее…
– И в глубине континента! – добавил Джейм.
– Именно на это я и намекал, – усмехнулся Захария. На лице Прайора изобразилось отчаяние.
– Что ж, господин Уорд, капитан, наверное, был прав – нас только как наживку для рыбы и можно использовать.
– Не думаю, что найдется рыба, которая согласится есть таких невежественных мальчишек, – ответил первый помощник капитана. – Но у меня возникла мысль, может, это взбодрит ваши унывшие души. Так как сегодня мы последний день наслаждаемся обществом господина Люина, мы с капитаном Доналом решили устроить небольшое соревнование.