Грэм Митчелл. Пятое кольцо

   Он еще не успел договорить, а Мэтью уже снял с шеи кожаный шнурок и надел кольцо на палец.
   – Ты что-то начал говорить, когда я спросил, чем тебя привлекает этот хрусталь, – напомнил Коллин.
   Мэтью кивнул:
   – За мгновение до того, как я атаковал варготов, я заметил, что хрусталь засветился красным! Но все произошло так быстро… Я решил, что это отражение солнца или что-то в таком роде. Но сегодня утром я вспомнил об этом и засомневался.
   – Ты думаешь, что отец Томас рассказывал именно об этом хрустале? – В голосе Эйкина слышались одновременно недоверие и недоумение.
   Мэтью покачал головой:
   – Конечно, не именно об этом. Но ты ведь тоже решил, что он тут не сам по себе вырос.
   – Хрусталь в скалах нам и раньше встречался, Мэт, – сказал Эйкин. – Почему ты думаешь, что эти какие-то особенные?
   – Вот я и хочу выяснить.
   Мэтью оглянулся и на расстоянии примерно тридцати футов заметил высохший куст. Он сосредоточился и вообразил огонь. Через мгновение куст заполыхал. В то же время слабый красноватый отблеск промелькнул в центральной колонне и тут же погас.
   – В самом деле… – протянул Эйкин. – И что это означает?
   Мэтью ответил не сразу. Он не отрывал глаз от догоравшего куста. Когда юноша наконец заговорил, его голос звучал размеренно и методично, как будто он решал математическую задачу:
   – Не знаю, Эйкин. Но думаю, что кольцо и хрустальные колонны каким-то образом связаны друг с другом.
   – Связаны?
   – В Элбертоне мне пришлось потратить очень много энергии, чтобы уничтожить орлоков. Я обессилел на целые сутки. Вялость, головная боль… Чтобы прийти в себя, мне понадобился почти целый день. То же самое произошло и вчера. Сразу после удара по варготам я был совершенно беспомощен. Когда появился второй отряд, я напряг все силы, но все равно едва мог держаться на ногах. Потом в меня попала стрела…
   – Но теперь-то ты в порядке, – отметил Коллин.
   – Именно, – согласился Мэтью, – но так не должно было быть. Об этом я и говорю. На этот раз я пришел в себя гораздо быстрее.
   Коллин нахмурился, осознав слова друга. Да, сейчас Мэтью полагалось бы без сил лежать в кровати…
   Мэтью расстегнул застежку плаща, и он упал на землю. Вытащив руку из петли, он принялся расстегивать рубашку, Эйкин и Коллин уставились на него как на сумасшедшего.
   – Мэт, ради всего святого, что ты такое делаешь? – встревожено спросил Коллин.
   – Помогите мне снять повязки.
   – Ты совсем с ума сошел?
   – Надеюсь, что нет. Сейчас узнаем.
   После недолгого колебания Коллин выполнил просьбу Мэтью. Эйкин с изумлением взирал на них: мальчишки оба рехнулись!
   Когда последняя повязка упала на землю, Мэтью повернулся к друзьям спиной. Там, где стрела вонзилась в плечо, виднелся свежий розовый шрам длиной примерно дюйма в три – но рана полностью зажила.
   Эйкин резко втянул в себя воздух, а Коллин отчаянно выругался, и Мэтью понял, что не ошибся! Он наклонился, поднял рубашку и натянул ее через голову. Затем накинул себе на плечи плащ. На Коллина и Эйкина он старался не смотреть. Он не знал, какой реакции ожидать от них.
   – Если бы я не видел этого своими глазами, ни за что бы не поверил, – выдавил из себя Эйкин.
   – И это тот самый парень, который не мог справиться со своим желудком перед соревнованием по фехтованию? – воскликнул Коллин. – Но как же это возможно?
   – Понятия не имею, – ответил Мэтью. – По-видимому, мое выздоровление как-то связано с кольцом и с этими хрустальными колоннами. Это только мое предположение, но ведь я на самом деле становлюсь все сильнее с каждым разом, когда пускаю в ход кольцо… Проснувшись сегодня утром, я с трудом мог вспомнить, куда вонзилась стрела.
   – И что ты теперь будешь делать, Мэтью?
   – В Тирейне, кажется, говорили о выравнивании шансов…
   Ни Эйкин, ни Коллин не ответили.
   – Как вы думаете, отсюда можно увидеть океан? – вдруг спросил Мэтью, глядя на вершину холма и щурясь от дождя.
   – Океан? Зачем тебе океан? – удивился Эйкин, тоже посмотрев вверх. – По-моему, он достаточно велик, чтобы…
   Не дожидаясь, пока он выскажется до конца, Мэтью зашагал вверх по узкой тропинке. Коллин с Эйкином последовали за ним. До вершины было совсем недалеко, и вскоре все трое смотрели на расстилавшуюся внизу страну. Как и предполагал Эйкин, океан ясно виднелся на востоке; видна была и Прибрежная дорога, извивавшаяся между скалистых холмов. На севере им открывалась долина, в которой находился Тремонт; несколько крыш высовывались из-за деревьев. Немного дальше раскинулось поле Ардон, где разбила лагерь элгарская армия. А на западе вздымались горы, отделявшие Элгарию от Сеннии.
   – Я думаю, теперь вам лучше вернуться, – сказал Мэтью, не оборачиваясь. Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел вдаль, на океан.
   – Почему?
   – Потому что я собираюсь сделать кое-что… Честно говоря, я не уверен, что получится… что я смогу этим управлять…
   Наступило молчание.
   – Нас за тобой послал отец Томас, – произнес наконец Коллин. – Так что мы все-таки останемся, а потом вернемся вместе.
   Мэтью неуверенно кивнул.
   Коллин взглянул на хрусталь и заметил, что в основании центральной колонны сверкает красный свет. Он коснулся руки Эйкина и показал на колонну. Внезапно усилился ветер, над их головами стали собираться мрачные облака, вдалеке раздался сильный раскат грома, который отвлек внимание Коллина от хрустальных колонн. Теперь все колонны засветились красным.
   Мэтью стоял неподвижно, сжав кулаки и не отводя взгляда от океана. Казалось, он старается что-то рассмотреть. Коллин взглянул на горизонт и увидел, что небо полыхает вспышками света. Если бы он захватил дальнозор Дэниела, он увидел бы бурю, внезапно налетевшую на нингарский и синкарский флоты, которые находились в часе плавания от побережья Элгарии.
   На кораблях воцарился полный хаос. Только что море было совершенно спокойно, и вот чудовищный ветер вздымает страшные валы, вокруг грохочет буря. Среди всех плывших на сорока военных кораблях только Марса д-Элсо понимала, что происходит.
   Вокруг люди в панике метались по кораблю, а она спокойно стояла на палубе флагмана, не обращая никакого внимания на разбушевавшуюся стихию. Просто удивительно, какая непостижимая сила у мальчишки! Он высокого роста, у него тонкие черты лица и голубые глаза… Марса ясно видела капли дождя на его лице. С ним еще какие-то люди – юноша с рыжими волосами и мужчина-блондин. Не зная точно, где находится мальчишка, она не сможет нанести ответный удар. Марса с трудом различала очертания побережья, а буря еще больше ухудшала видимость. Что ж, решила она, придется действовать наугад. Брат не сможет помочь – ведь ему вообще ничего не видно; но, установив с ней мысленную связь, он сможет увеличить ее силу. Над ее головой жалобно застонала мачта, затем послышался страшный треск лопнувшего дерева. Рея сорвалась с мачты и рухнула вниз, убив одного матроса. Марса перешагнула через его тело и подошла к поручням. В ее голове прозвучал голос брата: «Давай!»
   Через мгновение Марса д-Элсо нанесла ответный удар.
   Внезапно, примерно в миле от них, Мэтью увидел загорающиеся деревья: по ним непрерывно били молнии. Он был так поражен, что едва не отвлекся. Следующая серия молний обрушилась на холм на расстоянии нескольких сотен ярдов. Эйкин вздрогнул.
   – Это ты сделал? – закричал он. Мэтью покачал головой:
   – Это она… с братом, но, похоже, они не знают точно, где мы находимся.
   Его голос был едва слышен. На лице Мэтью выступили капли пота. Он снова нанес удар по врагу. Он с такой силой сжал зубы, что вздулись вены на шее.
   Слева от них раздался чудовищный грохот, и старая ель исчезла в шаре сверкающего огня.
   – Может, они и не знают, где мы, – закричал Коллин, – но явно догадываются.
   Он бросил взгляд на хрустальные колонны: теперь они непрерывно горели ярко-красным светом.
   Не обращая внимания на взрывы, сотрясавшие землю вокруг, Мэтью предельно сосредоточился.
   Дурен просто не мог поверить, что этот мальчишка Люин начал атаку, что он физически оказался способен на это… Конечно, он молод и здоров, но после того, что он сделал накануне, он никоим образом не мог успеть восстановить свои силы. Когда Дурен осторожно, незаметно проник в мысли Мэтью, он был поражен. Но все равно уверен, что вдвоем с Марсой они значительно сильнее мальчишки. Тот так сильно сосредоточился, что слишком поздно поймет… Хорошо бы точно знать, где он находится! Но из-за бури это невозможно. Однако, где бы он ни был, ясно, что юный глупец видит океан: иначе ему не удалось бы вызвать такую чудовищную бурю, о которой мысленно сообщила Марса. Она отвлечет его, заставляя прилагать все большие и большие усилия… А сам Карас тем временем…
   Как только Марса установила мысленный контакт с братом, она почувствовала, как растет ее сила. Буря почти сразу же начала стихать. Карас прав – вместе они гораздо сильнее мальчишки. Хотя это не так уж и хорошо. Насчет Мэтью Люина у нее уже появились интересные мысли… Последние полчаса Марса метала в него молнию за молнией, но ей удалось лишь отвлечь его внимание. Впрочем, именно этого и хотел Карас. Она понимала, что поразить цель они смогут только по невероятно счастливой случайности. Скорее всего удары попадали в элгарцев, защищавших Прибрежную дорогу. Правда, возможно, она била по своим наемникам. Плохо, если это так, – бессмысленная потеря денег.
   Когда буря ослабела, Марса направила мысленный взор на скалистое побережье. И сразу же обнаружила врага. Мальчишка, вероятно, защитился, но его друзья наверняка оставались уязвимы. Расстояние было слишком велико, чтобы она могла остановить их сердца или заставить кровь вскипеть у них в жилах, и поэтому ей пришлось придумать кое-что похитрее.
   Коллин не отрывал взгляда от Мэтью. Было совершенно ясно, что Мэтью каким-то образом ведет бой с Дуреном и его сестрой. Коллин так хотел помочь ему, но не знал как! Где-то далеко у горизонта бушевала чудовищная буря, гремел гром, сверкали гигантские молнии. Так же очевидно было и то, что страшные взрывы вокруг – это ответный удар Марсы и Дурена.
   Стена оранжевого огня высотой по крайней мере в пятьдесят и шириной в несколько сотен ярдов внезапно взметнулась ввысь и двинулась на них, сжигая все на своем пути. Она быстро добралась до подножия холма, на котором они стояли, и стала подниматься вверх. Коллин уже ощущал приближение чудовищного жара…
   Он оглянулся, ища спасения. Пока еще возможно, он должен увести отсюда Мэта! Одно дело – биться с человеком, но как противиться огню?
   Услышав крик Эйкина, он обернулся и увидел стену голубого огня высотой с дом, которая с ревом шла на них с противоположной стороны, отрезая всякую возможность спастись. В глубине души Коллин понял, что сейчас они неизбежно погибнут.
   Когда Дурен объединился с сестрой, Мэтью немедленно почувствовал это. Он и без того напрягал все свои силы, и мощь двух врагов едва не победила его. Однако Дурен выдал себя за мгновение до того, как нанес удар: Мэтью одновременно с Марсой ясно услышал, как Дурен приказал: «Давай!»
   В самое последнее мгновение он успел создать защиту для Эйкина, Коллина и для себя самого. Сила взрыва была так велика, что все трое упали на землю. Мэтью сразу же снова поднялся: он знал, через несколько мгновений Дурен с сестрой поймут, что их план не удался.
   Буря вокруг затихла, и королева Нингарии окинула взглядом океан. Она не могла поверить своим глазам: из сорока кораблей армады на плаву осталось всего пять! Повсюду виднелись обломки кораблей. Марса д-Элсо с изумлением взирала на синкарский корабль, который на ее глазах бесшумно ушел под воду и скрылся навсегда. Тонущие солдаты цеплялись за обломки мачт и поручней. Когда лучи солнца пробились сквозь тучи, зрелище представилось еще более страшным, чем на первый взгляд.
   «Как мог натворить столько бед простой деревенский мальчишка? – думала Марса, пытаясь совладать с собой. Она чувствует, он еще жив, но он ослаб и потому уязвим. – Я ему отомщу. Да, отомщу. Не одно столетие люди будут шепотом передавать друг другу ужасные подробности его мучительной смерти!»
   К ней подошел капитан корабля, и она постаралась придать своему лицу спокойное выражение. Внезапно капитан замер на месте, и у него отвисла челюсть. Марса повернулась, чтобы увидеть, что так поразило этого глупца. Она с изумлением увидела, как две гигантские водяные воронки, поднявшиеся из океана, ударили по ее кораблю. Во все стороны полетели обломки мачт и снастей… корабль медленно накренился… перевернулся… и пошел ко дну.

35

   Нижняя Элгария, семьдесят пять миль к северу от Тремонта
   Карас Дурен почувствовал, что связь с сестрой внезапно оборвалась. Он попытался снова найти ее – но ничего не ощутил, кроме пустоты. Ему удалось увидеть лишь Люина, стоявшего с опущенной головой на коленях, на вершине обожженного холма. «Он еще жив!»
   Солдат, вошедший в его палатку, вздрогнул, заметив, какое бешенство исказило вдруг лицо короля, и немедленно выбежал вон. Раид аль-Мули увидел солдата, выбежавшего из палатки с побледневшим лицом. Затем изнутри послышался злобный вопль.
   «Я вступил в союз с сумасшедшим», – подумал аль-Мули.
   Солдаты, стоявшие вокруг, с удивлением переглянулись и отошли подальше.
   «Похоже, что-то произошло, – подумал аль-Мули. – Но что именно?» Еще больше он хотел узнать, как случившееся отразится на судьбе его народа. Уже много недель назад аль-Мули понял, что договор с Дуреном был ошибкой. И теперь приходилось за это расплачиваться. Он в очередной раз про себя проклял Малаха, который закрыл порты и не оставил ему иного выбора.
   Калифар с трудом верил, что в Эндероне на растерзание орлокам отдали женщин и детей. Он узнал об этом слишком поздно, чтобы воспрепятствовать. Гибель невинных не волновала Дурена, но аль-Мули считал себя человеком чести. С женщинами и детьми войны не ведут. В таких деяниях один позор. Биться с мужчиной глаза в глаза – одно дело, но убивать множество людей издалека при помощи огненных шаров – совсем другое.
   Рядом с ним на красивой вороной лошади сидел генерал Дариас Вал, командующий армиями Баджании и друг детства аль-Мули. У Вала были угловатые черты лица и пронзительные карие глаза. Его широкий нос хранил следы многочисленных переломов. В отличие от своих офицеров Вал не носил традиционного тюрбана. Сквозь его темные поредевшие волосы просвечивала лысина, а виски давно поседели.
   Поймав взгляд аль-Мули, Вал подъехал поближе. Они обменялись несколькими негромкими фразами, затем оглядели стоявших вокруг солдат. Посторонний наблюдатель не заметил бы ничего необычного: просто два друга вели беседу. Окончив беседу, они пожали друг другу руки; Вал приложил ладонь ко лбу, губам и груди, развернул лошадь и медленно поехал на другой конец лагеря. Никто не заметил, как Раид аль-Мули вложил в его руку письмо…
   Солдаты, мимо которых он проезжал, отдавали ему честь и кланялись, по своему обычаю, но в суматохе подготовки к выступлению в поход никто не обращал особенного внимания на баджанийского генерала. Достигнув конца лагеря, он развернул лошадь на запад и выехал на дорогу, ведущую в Тремонт. Разведчики сообщили ему, что элгарцы разбили лагерь в так называемом поле Ардон. По-видимому, именно там они решили в последний раз сразиться с врагом. Без сомнения, положение элгарцев безнадежно. Даже если мирдианцы и поспеют вовремя, у Дурена все равно будет численное превосходство.
   Генерал не предполагал, что ситуация поменялась: нингарский и синкарский флоты покоились на дне моря. Но даже если бы он знал об этом, его решение не изменилось бы. Дариас Вал был верен своей стране и своему давнему другу Раиду аль-Мули.
   Генерал вонзил шпоры в бока лошади, заставляя ее нестись во весь опор. Возможно, он успеет предупредить элгарцев, пока ловушка еще не захлопнулась. Вероятнее всего, они оба обрекли себя на гибель. «Но лучше, если погибнем мы двое, чем тысячи невинных», – думал Вал.
   Коллин приоткрыл глаза и осмотрелся вокруг. Между темными тучами проглядывало ярко-голубое небо, дождь перестал, а ветер почти совсем стих. Перед собой юноша увидел Мэтью; тот с поникшей головой стоял на коленях.
   – Бог ты мой! – раздался за спиной Коллина голос Эйкина.
   Эйкин поднялся на ноги, подошел к Мэтью и обнял его за плечи.
   – Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил он. Мэтью не ответил. Коллин с трудом поднялся на ноги и подошел к друзьям.
   – Эй, послушай! – позвал он Мэтью.
   – Я устал, – ответил тот. – Помогите мне. – Немного успокоившись, Коллин и Эйкин помогли Мэтью подняться. Юноша пошатнулся, но удержался на ногах.
   – Тебе лучше? – спросил Эйкин участливо. Мэтью кивнул и осмотрелся. На сотни ярдов вокруг земля, деревья, кусты и трава были выжжены дочерна. Только круг радиусом в двадцать футов, в центре которого они находились, остался нетронутым.
   – Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Коллин.
   Мэтью пожал плечами и улыбнулся:
   – Неплохо… вроде бы. Я немного устал, но силы возвращаются. И даже быстрее, чем вчера.
   – Хорошо. Давай-ка уберемся с этого холма, пока они не вернулись, чтобы еще позабавиться.
   Улыбка медленно стерлась с лица Мэтью.
   – Кое-кто уже никогда не вернется. – Коллин и Эйкин нахмурились.
   – Кто? – негромко спросил Эйкин.
   – Сестра Дурена, – ответил Мэтью, глядя себе под ноги. – Но у меня не было выбора.
   – Ничего, Мэт. Мы понимаем, – успокоил друга Эйкин. – А как же…
   – Нингарский и синкарский флоты погибли.
   – Погибли? – переспросил Коллин. – Ты хочешь сказать…
   – Именно это я и хочу сказать: погибли. Умерли… они все умерли. Все до одного.
   Мэтью зажмурился, стараясь прогнать стоявшие перед ними образы.
   – Нам нужно вернуться, – произнес наконец он. – Не думаю, что эти события сильно смягчили характер Дурена.
   Он подошел к обрыву и посмотрел на хрустальные колонны. Теперь в них не было никакого света. Постепенно он начал осознавать, что он совершил. Он постарался успокоить себя мыслью о том, что это были враги, стремящиеся захватить его страну, уничтожить его народ, но это ему не удалось. Погиб не один человек и не тридцать, а тысячи…
   Он с пугающей ясностью представил себе тела погибших и обломки кораблей, плавающие на волнах океана. Мертвые глаза солдат и матросов смотрели на него из своей подводной могилы.
   Коллин хотел подойти к Мэтью, но Эйкин остановил его. Он был старше, лучше знал жизнь и понимал, что на какое-то время Мэтью нужно оставить одного.
   По дороге в город они почти не разговаривали. Мэтью шагал немного в стороне, погрузившись в свои мысли. Друзья заметили, что у него на глазах выступили слезы, но ничего не сказали.
   Добравшись до таверны, они увидели небольшую толпу. Два солдата держали за руки человека, одетого в длинный черный балахон. Рядом стояла великолепная вороная лошадь в серебряной уздечке. Собравшиеся горожане о чем-то громко спорили. Однако человек в черном сохранял спокойствие, глядя на толпу с презрением.
   – Что происходит? – спросил Коллин одного из солдат.
   – Мы поймали этого лазутчика-баджанийца на дороге, примерно с четверть часа тому назад. Он говорит, что ему необходимо увидеть принца Делейна.
   – Надеюсь, солдат, ты знаешь, что такое флаг перемирия? Немедленно отведи меня к принцу.
   В голосе баджанийца явственно слышалась привычка повелевать.
   – Заткни свой поганый рот, пока к тебе не обратятся! – зарычал второй солдат. – Вам, баджанийцам, ни на грош верить нельзя! С флагом вы или без флага!
   – От моей беседы с принцем твоя судьба зависит. Да и всех людей в этом городе, а может, и во всей вашей стране. Повторяю, немедленно отведите меня к принцу!
   Солдат, не зная, как поступить, с раздражением ударил пленника по лицу.
   Мэтью подошел к Коллину и прошептал ему на ухо:
   – Приведи отца Томаса.
   Коллин кивнул и скрылся в таверне. Через минуту к солдатам подошел отец Томас.
   – Отведите его в таверну, – приказал он им.
   – Но ведь он, может, соглядатай?
   – Очень неумелый, раз прискакал прямо сюда. Ты так не думаешь?
   – Лучше, наверное, сержанта дождаться, – заупрямился солдат. – Я видел, как вы беседовали с принцем Делейном и все такое, но…
   Отец Томас наклонился к нему поближе:
   – Ну-ну, солдат…
   Тот еще мгновение колебался, а затем кивнул. Пленный взглянул на отца Томаса, приподнял бровь и слегка кивнул. Потом он повернулся к солдатам, державшим его за руки, и выразительно оглядел их пальцы. Оба отпустили его и шагнули в сторону.
   Войдя в таверну, отец Томас провел Мэтью, Коллина и баджанийца в небольшую заднюю комнату. Он закрыл дверь и обернулся к гостю.
   – Меня зовут Сивард Томас, – сказал он. – К сожалению, сейчас здесь нет ни принца, ни кого бы то ни было из его штаба. Могу я чем-то вам помочь?
   – Ценю вашу вежливость, – ответил баджаниец с легким поклоном. – Меня зовут Дариас Вал. К сожалению, я могу беседовать только с самим принцем. Пожалуйста, поверьте мне: дело не терпит отлагательства. От него зависят жизни многих людей. Клянусь честью моей семьи, я говорю правду. Давно ли уехал принц? Мне необходимо это знать.
   – Такие сведения я вам сообщать не могу, генерал Вал. – Вал нахмурился, взял стул и тяжело опустился на него.
   – Боюсь, что в таком случае все потеряно. Должен же быть какой-нибудь способ…
   Договорить он не успел. Комнату наполнил низкий гудящий звук. Через несколько секунд звук превратился в вой, а затем у стены вспыхнул белый свет. Свет дрожал и шевелился… и наконец обрел очертания человека. Шум затих. В комнате стоял Карас Дурен.
   Отец Томас и Дариас Вал мгновенно вскочили на ноги. Мэтью схватился за рукоять меча. И вдруг сообразил, что Дурен даже не шевельнулся. Его тело было каким-то странным – не вполне плотным. За ним виднелся выход из палатки, солдаты и лошади. Мэтью казалось, что он смотрит в окно. Он вспомнил видения, посещавшие его на борту «Танцора Волн». Дурен был рядом – и в то же время его не было. Глаза под тяжелыми веками некоторое время оглядывали комнату, а затем остановились на Мэтью.
   – Ты опоздал. Западня захлопнулась.
   – К чему опоздал? – удивился Мэтью.
   На лице Дурена промелькнула жестокая улыбка.
   – Жалкий глупец, – прошептал Дурен. – Только под конец ты узнаешь, какая сила оказалась в твоих руках. Но сила без знания ничего не стоит. Покорись – и я буду милосерден.
   – Милосерден? – усмехнулся Мэтью. – Если бы вы были уверены в победе, вы не беседовали бы со мной сейчас.
   – Ты думаешь, мальчишка, что у тебя хватит силы остановить меня? – спросил Дурен. Его взгляд впивался в самую душу Мэтью.
   – Элгария вам не принадлежит. Вы не имеете права причинять людям страдания.
   – Не имею права причинять людям страдания? Забавно слышать это от человека, который задушил собственными руками беззащитную жертву.
   Мэтью отступил назад. Ненависть, исходившая от Дурена, была такой силы, что почти ощущалась физически. Дурен засмеялся:
   – Когда я покончу с тобой, ты проклянешь своих родителей за то, что они дали тебе жизнь. А ты, – прибавил он, глядя прямо на Дариаса Вала, – узнаешь, какова судьба предателя, – как это уже узнал твой народ.
   Дурен медленно поднял правую руку. Он держал за волосы отрубленную голову Раида аль-Мули.
   Все, кто был в комнате, в ужасе отшатнулись. Отец Томас закрыл глаза и забормотал молитву, лицо Дариаса Вала окаменело.
   Холодная, злобная улыбка искажала лицо Дурена. Он снова посмотрел Мэтью прямо в глаза.
   – Все будет мое, – прошептал король. – Все.
   Затем он исчез. В комнате некоторое время слышался тихий звон, а потом наступила тишина.
   – Ты был прав: последние события его нрав не смягчили, – произнес наконец Коллин.
   Лицо Дариаса Вала было смертельно белым. Он снова сел в кресло.
   – Кажется, я приехал слишком поздно. – Он печально покачал головой.
   – Что вы имеете в виду, генерал? – спросил отец Томас.
   – Слишком поздно… чтобы предупредить вас.
   – О чем предупредить?
   – Ваши солдаты пошли навстречу орлокам. – Вал поднял руку, предупреждая возражения. – Это правда. А с прибытием войск Алор-Сатара элгарцы окажутся в тисках. К Дурену присоединятся армии Нингарии и Синкара – они нанесут удар с востока. А Марса д-Элсо, боюсь, еще более страшный противник, чем ее брат. Как жаль…
   – Но почему вы нам об этом сообщаете? – удивился отец Томас.
   – Потому что Дурен сошел с ума. Ему не достаточно просто завоевать вашу страну – он хочет стереть ее с лица земли. Раид аль-Мули понял это… Письмо, которое я привез, содержит предложения о перемирии между нашими народами.
   – Раид аль-Мули? Ваш король?
   – Калифар, – поправил Вал усталым голосом. – Впрочем, это неважно. Теперь все пропало.
   – Еще не все, – произнес Мэтью. Командующий баджанийскими армиями повернулся и посмотрел на юношу. Он так и не понял, почему Дурен обращался именно к нему.
   – Ваша армия уже выступила, – сказал генерал.
   – Значит, придется ее вернуть, – ответил Мэтью. – А армии Нингарии и Синкара никогда не прибудут сюда.
   – А как вы могли узнать об этом? – поинтересовался Вал.
   – Он говорит правду, – подтвердил Коллин. Вал оглядел обоих и нахмурился:
   – Даже если это и так, орлоки будут здесь раньше, чем ваша армия успеет вернуться.
   После разговора с Дуреном что-то не давало Мэтью покоя. Наконец он понял, что именно. До сих пор кольцо действовало лишь тогда, когда Мэтью видел то, чем пытался манипулировать. Он был совершенно уверен, что Дурен не мог знать, где его искать, – ведь Мэтью и сам не предполагал, что окажется в этой комнате! Разумеется, Дурен мог узнать это, установив с ним мысленную связь, но связи ведь не было. Как же ему удалось?