Грэм Митчелл. Пятое кольцо

   – Простите, господин мэр…
   – Что, Мэт? – спросил Палмер, поворачивая свою лошадь.
   – Я понимаю, что это не мое дело, но… гм… разве не нужно оставить кого-нибудь защищать город, пока нас не будет?
   Мэр изумленно поднял брови и откинулся в седле, а затем вопросительно взглянул на остальных членов муниципального совета. Ничего не прочитав на их лицах, кроме смущения, он обратился к Роузону и Брану; они оба слегка пожали плечами и, казалось, устыдились своей опрометчивости. Не сходя с лошадей, начальники быстро посовещались между собой. Пока они беседовали, до слуха Мэтью донеслось хихиканье фехтовальщиков Грейвенхейджа.
   Затем раздался голос Берка Рэмзи – достаточно громкий, чтобы его услышали все, кто находился поблизости:
   – Я же вам говорил, что он найдет способ остаться дома!
   Мэтью покраснел. Он совсем не этого хотел! Вокруг него разговоры быстро умолкли, и многие повернулись посмотреть на него. До этой минуты он время от времени подумывал поговорить с Берком с глазу на глаз и, может быть, помириться с ним, но эта выходка перечеркнула его миролюбивые планы. Конечно же, Берк просто глупец, но теперь у Мэтью не было выбора. В его голове мысли завертелись бешеным вихрем. Все большее число глаз смотрело на него, все большее число людей понимало смысл слов Берка. Мэтью не мог позволить называть себя трусом. Прежде чем принять решение, он взвесил все за и против.
   Он медленно спешился и подошел к Берку:
   – Сойди с лошади.
   Рэмзи был изумлен, но быстро овладел собой и с надменным видом спешился. Несколько человек, стоявших вокруг, стали потихоньку пятиться подальше от них. Том Келторп, который все слышал и понимал, что происходит, поспешил вмешаться:
   – Тише, тише, я уверен, Берк ничего плохого сказать не хотел. Мы все нервничаем, но остроумнее от этого не становимся. Может быть, вы скажете молодому человеку, что совсем не то имели в виду, – полувопросительно обратился он к Берку.
   Берк был на два года старше Мэтью и, при таком же росте, гораздо тяжелее, а сложен как боксер. Он стоял с воинственным видом, подбоченившись.
   – Мастер Рэмзи, – снова, с большей настойчивостью, заговорил Келторп, – вы ведь, без сомнения, совсем не хотели обидеть Мэтью Люина…
   Берк посмотрел на лица людей, стоявших вокруг, и понял, что дело серьезно.
   Когда Мэтью припоминал выражение лица Берка под конец их сегодняшнего поединка, он понимал, что новое столкновение между ними лишь вопрос времени. Такие, как Берк Рэмзи, наслаждаются слабостью и несчастьем других. Для Мэтью была невыносима мысль, что сейчас он поскачет на вылазку с людьми, которые будут сомневаться в его храбрости.
   Берк сказал:
   – Ну, я хотел только сказать, что…
   – Если он готов извиниться и признать свою ошибку перед всеми присутствующими здесь, я готов простить его, – перебил Мэтью.
   – Извиниться перед таким, как ты! Этого ты не дождешься!
   – Вы видите? Он не оставляет мне никакого выбора. – Если бы Мэтью пропустил выкрик Берка мимо ушей как ворчанье раздосадованного человека, потерпевшего поражение, никто, может быть, ничего бы и не заметил, но теперь это уже было невозможно.
   Том Келторп закрыл глаза и глубоко вздохнул.
   – Мне кажется, что в качестве обиженной стороны я имею право на выбор оружия, не так ли? – спросил Мэтью.
   – Да, – неохотно признал Келторп.
   Не успел Мэтью заговорить снова, как к ним прискакал Джеррел Роузон и спросил:
   – Что это здесь происходит?
   – Он нанес мне оскорбление и отказывается извиниться, поэтому у меня нет выбора, – спокойно ответил Мэтью, отстегивая ножны меча. – Мы будем биться на кинжалах.
   Роузон расслышал выкрик Берка так же хорошо, как и все остальные, и не сомневался в том, что парень Люина хорошо понимает, что делает. «Но на кинжалах?!» Мальчишка только что вчистую победил Рэмзи в поединке на мечах, а сейчас со спокойствием сборщика налогов отказывается от своего преимущества! На лицах всех присутствовавших отразилось крайнее изумление. Роузон не мог допустить дуэль, которая задержит их выступление.
   – Господа, мы можем покончить с этим делом, когда вернемся, – твердо произнес он. – Сейчас у нас другая задача.
   – Если он считает, что я буду извиняться… – огрызнулся Берк.
   – Сядь… на… лошадь – и ни слова больше! – с расстановкой приказал Роузон Берку. Его глаза стали холодными и жесткими, как сталь. Поколебавшись мгновение, молодой человек подчинился; тогда, обернувшись к Мэтью, Роузон добавил, указывая на Тилду: – А вы, мастер Люин?
   Мэтью открыл было рот, но Роузон слегка тряхнул головой, отметая любые возражения.
   Мгновение они пристально смотрели друг другу в глаза, а затем Мэтью отвернулся.
   Роузон проследил, как неуклюжий на вид юноша сел в седло, с застывшим на лице выражением напускного безразличия. Потом он оглянулся, поймал взгляд Брана Люина – тот едва заметно кивнул в знак одобрения. Роузон почувствовал, что у него самого сердце забилось быстрее, и глубоко втянул в себя воздух.
   «У мальчишки в венах, должно быть, ледяная вода течет, а не кровь», – с восхищением подумал он, дернул за поводья и повернул лошадь к дороге.
   В глубине души Мэтью ни секунды не сомневался, что извиняться Берк не станет. Он знал, что тот скорее умрет, нежели согласится на публичное унижение. Мысль о том, что сейчас он мог бы уже лежать мертвым на земле, заставила его вздрогнуть. Но это ничего не меняло: хотя всем было известно, что его вырвало перед началом соревнований, теперь люди увидели, что он способен хладнокровно вызвать на дуэль человека, задевшего его честь.
   Муниципальный совет решил в конце концов, что отец Томас и еще двадцать мужчин останутся охранять Девондейл.

8

   Девондейл, ферма Лейтона
   Эндеронская дорога вела в столицу Элгарии, Эндерон. В Девондейле все называли ее попросту Северной дорогой. Добравшись до окраины города, Бран разделил своих людей на две колонны, а Эйкина Джибба и Бена Фентона послал дозорными примерно на милю вперед. Двое солдат, отправившихся с отрядом – Айвор и Голдус, – и Коллин с Мэтью замыкали арьергард. Оба солдата выглядели опытными вояками, и Мэтью был рад их присутствию.
   Когда они проехали еще около мили, Бран остановил лошадь и подозвал всех к себе. Снег и ветер настолько усилились, что ему приходилось кричать, чтобы его могли услышать.
   – Примерно через полчаса мы будем уже на ферме Теда, – объяснил он своим воинам. – Мы не знаем, что нас там ожидает, так что будьте начеку. Самое главное – найти мальчика Дарси и остальных и без потерь вернуться назад. Где-то тут должны быть и Ли Фаролейн, и Гарон Ланг, да еще Тед и Стел Лейтоны. Поймите хорошенько: главное – наши друзья, а орлоки – дело для нас второстепенное; так что никакого ненужного героизма! Джеррел со своим отрядом идет по Южной дороге, так что мы окажемся на ферме раньше них. Если начнется бой, наш сигнал – три звука рога. Мы развернемся в два ряда, так же как я вас разделил на колонны, и подойдем к ферме с двух сторон. Джеррел ударит прямо со стороны долины.
   Бран еще раз повторил свои инструкции, чтобы убедиться, что все хорошо поняли, откуда они будут атаковать, если услышат сигнал. Айвор и Голдус внимательно слушали, переглядывались между собой и одобрительно кивали.
   – Никто не выступает, пока нет сигнала. Это ясно? Я знаю, что кому-то из вас уже приходилось воевать, а кому-то нет. Запомните – без крайней необходимости не подходите к орлокам близко. Старайтесь прежде всего пускать в ход лук.
   – Ты воевал когда-то с орлоками, Бран, – сказал Фергус. – На что они похожи?
   Лошадь Брана принялась нервно переступать на месте; Бран покрепче подтянул поводья и похлопал ее по шее. Из ноздрей гнедой вырывался пар, и она беспокойно дергала головой.
   – Сразу поймешь, едва первого увидишь. Большинство весом и ростом превосходят среднего человека. На вид они вроде бы и похожи на людей, но кожа у них мертвенно-бледная, а волосы свисают гораздо ниже плеч. От них исходит зловоние, которое забыть невозможно. Несмотря на свой несуразный облик, они хитры и умны, – берегитесь, не считайте их глупыми зверьми!
   Кое-кто переглянулся с соседом, но больше никто ничего спрашивать не стал.
   Снова натянув на голову капюшон, Бран повернул лошадь и дал знак двигаться дальше. Мэтью смотрел на спину отца и мечтал: хорошо бы и ему научиться сохранять спокойствие! Наверное, это приходит с возрастом, так же как и отсутствие спазмов в желудке. Он уже начинал ощущать предательское шевеление внутренностей, и ему стоило немалых усилий изображать невозмутимость. К зависти и раздражению Мэтью, Коллин, несмотря ни на что, казался сравнительно беззаботным. Вокруг Мэтью было довольно много людей, но это вовсе не уменьшало его чувства одиночества и беззащитности, в особенности когда холод стал усиливаться еще больше.
   Когда они выехали из леса, дорога пошла в гору. Ферма Теда находилась на краю длинной долины, простиравшейся между двумя хребтами. Мэтью хорошо знал эти места и благодарил судьбу за то, что до последней минуты вокруг них будет достаточно деревьев, чтобы скрывать их продвижение. Снег становился все глубже – спускаться в долину будет тяжело, даже опасно. Словно чтобы еще более усложнить их задачу, начал собираться густой туман. Мэтью взглянул через плечо и увидел, как он постепенно окутывает деревья, из-под которых они только что выехали, и медленно расползается по земле, скрывая ее от глаз.
   Наверху холма деревья стали редеть. Начиная с этого места плотно убитая грунтовая дорога шла ровнее, лишь иногда поднимаясь и опускаясь вместе с неровностями ландшафта. Без густых зарослей защиты от ветра стало меньше: он свистел в ушах и задирал полы плащей. Никто не был расположен разговаривать, и следующие четверть часа все ехали молча. Несколько раз Мэтью уже казалось, что перед ними расстилается долина, но из-за тумана и снега ничего разглядеть не удавалось. Он знал, что они приближаются к ферме Теда Лейтона, и закрыл глаза, молясь о спасении детей.
   Внезапно птицы с шумом принялись разлетаться из-под деревьев впереди. Прямо на них вылетел галопом Эйкин Джибб, низко пригнувшийся к шее лошади. Мэтью знал Эйкина давным-давно, но даже не предполагал, что тот умеет так быстро ездить верхом. Бран остановил отряд, а Эйкин резко вздернул свою лошадь на дыбы.
   – Погибли… – Он едва выговаривал слова, с трудом переводя дух. – Оба погибли.
   – Не торопись, дружище, не торопись, – произнес Бран. – Скажи мне, кто погиб.
   – Гарон и Ли – оба погибли. Боже… Я никогда ничего подобного не видал!
   – Где они? – спросил отец Коллина.
   – В трех минутах езды отсюда, – ответил Эйкин, указав в ту сторону, откуда только что прискакал. – Боже, какой это ужас! – добавил он, закрывая лицо руками.
   – Эйкин, а где Бен? – резко спросил Бран.
   – Там. Он остался с ними. А я прискакал за вами.
   – Вы видели какие-нибудь следы борьбы? – спросил Эскел Миллер.
   – Нет, никаких.
   – Что-нибудь еще заметили? Запах какой-нибудь? – спросил Бран.
   Эйкин отрицательно покачал головой.
   – Ладно, – произнес Бран и закричал: – Луки на изготовку! Первая колонна идет со мной. Остальные, начиная с Лукаса, следом за нами спустя минуту. Вперед!
   Мэтью увидел, как первая группа воинов скрылась за поворотом дороги, по которой прискакал Эйкин. Когда второй группе пришло время выступать, он пришпорил Тилду, стараясь заставить старую кобылу двигаться со всей быстротой, на которую она еще была способна. Снег колол ему лицо. Вскоре он снова увидел отца и тех, кто ехал с ним. Он понял, что они успели осмотреть окрестности, а теперь спешились и встали полукругом, глядя на верхушку одного из деревьев. Мэтью натянул поводья, остановил лошадь – и увидел то, на что они смотрели.
   На высоте двадцати футов над его головой были на веревках подвешены вверх ногами окровавленные тела Ли и Гарона. С обоих подростков содрали кожу. Мэтью содрогнулся от ужаса, ему потребовалась вся сила воли, чтобы не расплакаться навзрыд. Даже такой закаленный в боях воин, как Айвор, и тот испустил длинный ряд проклятий, когда Бран и Эскел спустили тела на землю. Бен Фентон сидел, опершись спиной о ствол дерева, и невидящим взглядом смотрел прямо перед собой, не говоря ни слова. Фергус Джибб спешился и одной рукой обнял за плечи своего младшего брата Эйкина. Все они были фермерами, никогда не покидавшими Девондейл, и они не были готовы к такому зрелищу.
   Эйкин покачал головой и спросил:
   – Но зачем они такое делают?
   – Они же людоеды, – ответил Бран, полуобернувшись, – и собирались вернуться сюда позднее.
   – Боже мой, – негромко произнес Эйкин и отвернулся.
   Мэтью медленными шагами поднялся к краю хребта, чтобы дать себе передышку. Прошло всего несколько часов с тех пор, как он разговаривал с Гароном! «Что же за твари могут так поступать с другим живым существом?» Мэтью потерял счет времени. Он бессознательно высматривал следы на земле, но снег скрыл все под своей белизной. Стараясь успокоиться, он глубоко вдохнул, выдохнул и посмотрел на долину. Большая ее часть все еще была окутана туманом. Ему показалось, что он заметил внизу какое-то движение, но его тут же скрыл туман. Через мгновение он снова что-то заметил. Да, верно! Это, должно быть, темно-коричневые плащи лейтенанта Херна и его солдат. На расстоянии не больше полумили от Мэтью отряд Роузона уверенно двигался по Южной дороге.
   – Пошли, Мэт, – позвал его Коллин. – Мы отправляемся дальше.
   Прежде чем туман снова скрыл от него отряд, Мэтью успел разглядеть всю колонну, змеившуюся по дороге, но кое-что еще привлекло его внимание. Там, где дорога заворачивала в долину, Мэтью тоже увидел что-то движущееся!
   – Мэт, мы уезжаем!
   Мэтью лег на землю и подполз к краю хребта, не обращая внимания на холод. Прикрыв от ветра глаза ладонью, он напрягал зрение, стараясь рассмотреть, что же там шевелилось. Прошла еще минута, потом еще одна – и тут он увидел их! Около двадцати белых фигур прятались в разных местах по обеим сторонам дороги. Еще восемь притаились на другом берегу ручья, что тек вдоль нее. Даже на таком расстоянии юноша достаточно ясно различал топоры и пики, которыми были вооружены враги. Слушая, как удаляется отряд под командой Брана, он высчитывал, сколько времени понадобится отряду Роузона, чтобы доехать до поворота в долину. Он должен каким-то образом дать им знать о засаде! Кричать он не осмеливался, а спуск был слишком крут и опасен для старой Тилды, но сам-то он наверняка сможет спуститься!
   Понимая, что медлить нельзя, Мэтью принял решение. Он лег животом на край обрыва, нащупывая ногами точку опоры, и уже начал спускаться, как вдруг кто-то схватил его за плечо. Мэтью отреагировал, не успев подумать, и рванулся вниз. Пролетев футов с шесть, он приземлился на небольшом выступе, немного откатился в сторону и вскочил на ноги, успев уже приставить стрелу к тетиве.
   – Что с тобой? Ты меня чуть до смерти не напугал, – возмущенно заговорил над его головой Коллин. – Твой отец меня за тобой послал. Он говорит, что ты должен… – Яростным жестом Мэтью заставил его замолчать.
   – Пригнись, – прошептал он.
   – В чем дело? – спросил Коллин, оглядываясь.
   – Там, внизу, между деревьями, за скалами, – прошептал Мэтью, показывая пальцем.
   Коллин ладонью прикрыл глаза от ветра и вгляделся.
   – В самом деле, я вижу их… – сказал он через мгновение. – А ты куда направился?
   – Роузон, Херн и все остальные уже минут через пять будут здесь! Я должен спуститься и сообщить им о засаде.
   – Погоди, я с тобой! – сказал Коллин, снимая свой лук с ремня.
   – Нет! – повелительно прошептал Мэтью. – Отправляйся к отцу и расскажи ему, что мы увидели.
   – Мэт, как ты будешь действовать?
   По правде говоря, Мэтью и сам не знал как. Он понимал одно: кто-то непременно должен предупредить Роузона.
   – Что-нибудь придумаю, – сказал он, тряхнув головой. Коллин хотел возразить, но Мэтью был уже довольно далеко, быстро спускаясь вниз по заснеженному склону.
   Из-за тумана Мэтью было сложно ориентироваться; вдобавок во влажном воздухе малейший звук казался очень громким. Хотя он и спешил изо всех сил, снег, ветер и плохая видимость замедляли его продвижение. Спуск был такой крутой, что идти вниз по прямой было невозможно, и ему приходилось спускаться наискось. Он не знал точно, сколько времени прошло, но понимал, что Роузон и его люди должны уже быть совсем близко. Еще тридцать ярдов вниз, и склон стал почти пологим. Мэтью скорчился за большим заснеженным валуном и прислушался. Сейчас он уже должен бы был различать ржание лошадей или человеческие голоса. Но вместо этого до его ноздрей донесся зловонный запах, и он услышал шепот на незнакомом языке. Плутая в тумане, он оказался прямо за спиной у орлоков! Секунда проходила за секундой. Мэтью пытался заставить свои ноги тронуться с места, но не мог.
   На расстоянии примерно ста ярдов от него показались Джеррел Роузон и его отряд. Мэтью понимал, что должен подать сигнал опасности, но вместо того прижимался к земле, презирая себя за трусость. О таком постыдном поведении мужчины всегда говорили негромко, прикрывая рот рукой. Еще минута, и будет слишком поздно! Нет, лучше смерть, чем позор.
   Вытащив две стрелы из колчана, Мэтью отрезал от плаща две полоски ткани и привязал их к древкам стрел. Левой рукой он стал шарить по карманам плаща, пока не нащупал небольшой жестяной цилиндр, в котором лежала его последняя спичка. Он чиркнул ею о поверхность валуна и задержал дыхание. Когда спичка разгорелась, юноша быстро прикрыл огонек ладонью, не давая ветру погасить его. Полоска ткани на первой стреле загорелась сразу же, и от нее он поджег и вторую. До отряда Роузона оставалось ярдов семьдесят.
   «Сейчас или никогда», – решил Мэтью.
   Он встал из-за валуна и пустил первую стрелу с таким расчетом, чтобы она описала в воздухе высокую дугу и упала прямо перед лошадью Роузона, затем перебежал на другое место и выпустил вторую стрелу. Со всех сторон раздались изумленные вопли, и орлоки стали выскакивать из-за деревьев. Краем глаза Мэтью заметил, как Джеррел Роузон поднял руку, останавливая колонну.
   Сердце юноши колотилось в груди с такой силой, что он не сомневался: орлоки слышат его стук. Снова меняя позицию, он приладил еще одну стрелу и выстрелил на бегу. Неподалеку от него орлок повалился на землю с громким гортанным звуком: стрела проткнула ему горло. Огромная фигура выросла рядом, и Мэтью едва успел присесть, как лезвие топора глубоко вонзилось в ствол дерева в точности на той высоте, на которой за мгновение до того находилась его голова. Удар был так силен, что мелкие щепочки полетели ему в лицо. Мэтью почти в упор пустил стрелу в грудь страшилища. Пара черных глаз секунду смотрела в его глаза, а затем подернулась мутной пеленой. Юноша отскочил в сторону, когда труп орлока повалился на землю.
   «Нужно все время передвигаться с места на место и стрелять», – подумал Мэтью и вдруг услышал, что неподалеку раздались три сигнала рога. Через мгновение воздух огласился лязгом металла и отчаянными воплями: это Джеррел Роузон и лейтенант Херн бросили свой отряд в атаку на орлоков. Одновременно и отряд Брана ударил им в тыл с двух сторон, в точности по инструкциям Брана.
   Перебегая от дерева к дереву и отстреливаясь на бегу, Мэтью увидел, как Айвор и Голдус, проскакав мимо него с бешеными криками, отрубили головы двум орлокам. Справа от юноши его отец схватился с огромным орлоком. Мэтью замер от страха, когда орлок взмахнул своим обоюдоострым топором, но Бран вовремя шагнул в сторону и в свою очередь ударил тварь по шее, когда орлок, промахнувшись, невольно сделал шаг вперед. Увы, Бран не рассчитал момент, и удар пришелся по спине чудовища. Кожаные латы смягчили его силу, но все-таки красная полоска крови выступила на ране. С яростным ревом орлок развернулся и снова кинулся на человека. Мэтью натянул тетиву и прицелился.
   «Слишком близко – они слишком близко друг от друга!»
   Он не осмеливался выстрелить. За спиной Брана он увидел отца Коллина, Эскела, который пускал стрелу за стрелой, сидя в седле. Один орлок упал со стрелой, торчащей из глаза, а другому стрела вонзилась прямо в рот. Почти прямо перед собой Мэтью увидел орлока, который стащил Айвора с лошади и вонзил нож в горло солдата.
   По-прежнему пытаясь подобраться поближе к отцу, Мэтью едва не упал, споткнувшись о тело Бена Фентона, и невольно ахнул от ужаса. Из огромной раны, шедшей от плеча до бедра, медленно сочилась кровь, а мертвые глаза неподвижно смотрели в небо.
   Он потерял счет времени и уже не мог бы сказать, сколько времени длится бой; но постепенно люди, которых было больше, выгоняли орлоков из-за деревьев на открытое пространство долины. Мэтью услышал позади крик Джеррела Роузона: «Грейвенхейдж и Девондейл, за мной!» Вокруг него быстро собралась небольшая группа воинов – человек двадцать, и они бросились в погоню за убегавшими орлоками, затаптывая лошадьми одного за другим. Несмотря на то что они бежали, орлокам удалось убить четверых преследователей, в удобный момент метнув сразу несколько дротиков.
   Несмотря на все старания, Мэтью не удавалось подойти близко к отцу. Он видел, как Бран шаг за шагом отступает под напором орлока. Звук раздвигаемых веток прямо за спиной заставил юношу обернуться – и он увидел еще одного орлока, выбежавшего из-за деревьев.
   Существо с беспощадным белым лицом уставилось на него и произнесло:
   – Пора тебе умереть, мальчишка.
   Мэтью даже не успел испугаться: он отпрыгнул назад, чтобы увернуться от острия алебарды, нацеленного прямо ему в живот, и этим спас свою жизнь. Но орлок продолжал наступать на него, в издевательской гримасе подтянув кверху губу, за которой виднелись сероватые зубы. Юноша понимал, что, пока он готовится выстрелить, чудище успеет проткнуть его или разрубить надвое.
   «Нужно выиграть время», – мелькнуло у него в голове.
   В момент следующего выпада врага Мэтью отскочил в сторону и изо всех сил ткнул его луком, который сломался о голову орлока. Его ошеломление длилось недолго, но этих мгновений хватило юноше, чтобы вытащить меч из ножен. Как ни странно, орлок больше не нападал. Он поднял руку, стер кровь с лица тыльной стороной ладони и принялся медленно слизывать ее, не сводя глаз с Мэтью. Этот взгляд почти пригвоздил юношу к земле. Он с ужасом смотрел, как орлок поднял алебарду над головой и ринулся на него. Ему едва удалось отбить удар, но при этом его рука онемела от отдачи. Орлок обхватил его обеими лапами, и они оба покатились по склону прямо к реке. Морда чудовища была так близко от лица юноши, что он кожей чувствовал его дыхание.
   Мэтью упал на спину; удар оглушил его и лишил способности двигаться. Справа неподвижно лежал на боку орлок; меч Мэтью торчал у него из спины. Постепенно сознание вернулось полностью. Они упали с обрыва, пролетев почти пятнадцать футов. Наверху, судя по звукам, бой сместился куда-то в долину. Юноша неуверенно поднялся на ноги и с трудом выдернул меч из тела, затем вытер окровавленное лезвие о снег. Даже мертвое лицо чудовища наводило ужас.
   Слева быстро текла река. Шум бурлящего потока, переполненного недавними дождями и таянием снега, заглушал большинство звуков, доносившихся сверху. За многие годы вода сильно подмыла берег, так что он нависал высоко над головой Мэтью. Взывать о помощи было бессмысленно. Минут пять Мэтью потратил на бесплодные попытки вскарабкаться на обрыв.
   «Думай», – приказал он самому себе. Подняться наверх он не мог, а идти на юг смысла не было, потому что там берег делался еще круче. Мэтью решил идти вверх по течению – туда, где ландшафт выравнивался и шансов выкарабкаться было больше.
   С каждой минутой продвигаться вперед становилось все тяжелее. Скалы вдоль берега были густо покрыты лишайниками и занесены снегом, и Мэтью то и дело поскальзывался на камнях. Один раз он не удержался и упал в воду – она была такой ледяной, что ему показалось, будто его обожгло огнем. Мэтью замерз, промок, страшно устал и чувствовал себя глубоко несчастным. Сообразив, что успел пройти в лучшем случае полмили, он приуныл еще больше: возможности забраться наверх все еще не было никакой. Хотя обрыв берега и защищал его от завывавшего наверху ветра, Мэтью чувствовал, что буря набирает силу. Снег становился все гуще. Он прошел еще немного—и тут, к его радости, ложе реки стало постепенно подниматься, так что можно было еще раз попробовать выбраться наверх. Впереди Мэтью заметил засохшее дерево, упавшее прямо в реку. «Может, по нему вылезу», – подумал он.
   Попробовав ствол на прочность, он остался доволен – оно должно было его выдержать. Пальцы рук Мэтью онемели от холода после падения в воду, и ему пришлось несколько раз согнуть их, чтобы хотя бы отчасти вернуть им чувствительность. Сначала переплетение веток и покрывшиеся льдом сучья сильно мешали ему, но потом лезть стало немного легче. Когда он уже почти что добрался до верха, ветер едва не сбросил его с дерева. Несколько раз рукоять меча застревала между ветвями. Мэтью это надоело, и он, отвязав ножны, забросил меч наверх.
   В конце концов юноша выкарабкался на ровную землю и встал на ноги, отдуваясь после тяжелого подъема. Но вот незадача – когда он собрался поднять с земли свой меч, то не увидел его! Он нахмурился и осмотрелся. Неподалеку стояли три орлока и глядели на него сквозь пелену падающего снега. На них были те же белые доспехи, какие он видел раньше. В такую погоду это была эффективная маскировка. Он сообразил, что они, наверное, шли вдоль реки, ожидая, что рано или поздно он выберется наверх, – и их расчет оказался верен. Тот, что стоял посредине, держал в лапах меч Мэтью. Длинный шрам от уха до рта рассекал его лицо. Как ни странно, они не сделали по направлению к нему ни шагу. Они просто стояли и глядели на него. Порывы ветра трепали их длинные желтые космы, но чудовища не обращали внимания на непогоду. Отчаяние охватило Мэтью; никакой возможности бежать он не видел.