Грейси Анна. Беспечный повеса

   – Что? – поднял брови сэр Освальд.
   – И проклинал ваш экстравагантный образ жизни.
   – Могу себе представить. Он всегда скряжничал, когда приходилось тратить деньги на приятную жизнь. Но когда это коснулось бизнеса...
   – Бизнеса? – повторила Пруденс. – Я думала, его бизнес процветает.
   – Как бы не так! – снова фыркнул сэр Освальд. – Так было десять лет назад, пока мы не разделились. Когда я перестал удерживать его от безумных проектов и сумасбродных афер, компания покатилась вниз! У него совершенно нет деловой хватки. Спустил хорошие деньги на абсурдных спекуляциях.
   – Но...
   Сэр Освальд снова удивленно покачал головой.
   – Поверить не могу, вы защищали меня. Пять молоденьких девушек убежали бог знает куда, подвергая себя страшной опасности, только чтобы защитить меня! – Он вынул большой платок и шумно засопел.
   – Конечно, мы хотели вас спасти от гнева дедушки, дядя Освальд, – растрогалась Пруденс. – Всякий раз, читая о вас в светской хронике, он приходил в ярость и грозился лишить вас последнего пенни. А когда мы приехали к вам, вы были так добры и великодушны, приняв нас без возражений, хотя для вас это было нелегко.
   – Это замечательно, дорогая, – взволнованно сказал сэр Освальд, – что вы приехали ко мне. Даже не помню, когда я так радовался. Моя жизнь одинокого старика текла до вашего приезда скучно и вяло. – Он снова прикрыл лицо платком, засопев от эмоций.
   Тронутая Пруденс перевела разговор на менее волнующие темы:
   – А бизнес, дядя Освальд? Вы сказали, он пришел в упадок...
   – Я не мог допустить, чтобы принадлежащая семье компания разорилась из-за скверного руководства. Хотя лично ко мне это не имело отношения, но это было бы плохо для всех нас. Для тех, кто работал на нас больше тридцати лет. Я выкупил ее несколько месяцев назад и готов похвастаться, что дела снова пошли в гору.
   Пруденс вспомнила, что Филипп сказал то же самое. Только он не упоминал о дяде Освальде.
   – А работники знают, что теперь вы участвуете в деле? – спросила она.
   – Нет, к чему устраивать шумиху? Не хочу, чтобы стало известно, что я занимаюсь торговлей, хотя это принесло мне титул.
   – Титул? – озадаченно переспросила Пруденс.
   – Боже мой, дитя мое, разве ты ничего не помнишь из школьных уроков? Я ведь сэр Освальд Мерридью, так? Младший сын барона обычно не имеет титула сэр, правильно? – Он с довольным видом откинулся на спинку кресла. – Я ничего не получил ни от отца, ни от старшего брата. Все заработал сам, включая титул. – Заметив недоумение Пруденс, он пояснил: – На службе Короне, больше я ничего не скажу. – Он приложил палец к губам. Пруденс была совершенно ошеломлена.
   – Так вы не зависите от милости дедушки?
   – Разумеется, нет! – фыркнул сэр Освальд. – Если хочешь знать, все как раз наоборот. Из-за своих безумных затей старый болван остался без гроша. Он был по уши в долгах, пока я его не вытащил.
   – Дедушка был в долгах? – изумилась Пруденс. – Так это вы нас всех содержали? Даже до того как мы приехали в Лондон? Мы вам так обязаны...
   – Вздор, вздор! Ничем вы мне не обязаны! Какая глупость, – шумно запротестовал смущенный сэр Освальд. – Куда мне еще тратить деньги, одинокому бездетному вдовцу? Все в конце концов достанется вам, девочкам, так что не тревожься, моя дорогая. Если кто зависит от чьей-то милости, так это твой дедушка. Так я ему и сказал, когда на прошлой неделе он явился ко мне в Лондон, захлебываясь от ярости, – усмехнулся сэр Освальд. – Я отправил его обратно и предупредил, что если он снова покинет Дерем-Корт и явится ко мне без приглашения, то я оставлю его без гроша! – Сэр Освальд возмущенно посмотрел на Пруденс. – Знала бы ты, как он поливал тебя грязью из-за цвета твоих волос! Он и раньше это делал? Поднимал на вас руку?
   Пруденс от радости не могла говорить. Вскочив, она порывисто обняла дядю Освальда. Она ожидала, что дедушка появится здесь с минуты на минуту, но, оказывается, ему велено безвылазно сидеть в Дерем-Корте. Пруденс почувствовала невероятное облегчение и удивительную свободу. Чарити замужем и счастлива, дедушка больше не представляет для них угрозы. Впервые за долгие годы будущее виделось ей в розовом свете. Она почувствовала, как дядя Освальд, успокаивая, неуверенно похлопывает ее по спине. Справившись с собой, Пруденс отступила назад.
   – Так что, мисс? Он дурно с тобой обращался? Пруденс больше не хотела лгать, поскольку отпала необходимость скрывать правду. С другой стороны, рассказать этому милому великодушному человеку, как жестоко с ними обращался его брат, – значит еще больше расстроить его. Дядя Освальд почувствует себя ответственным за случившееся и будет мучиться от чувства вины. Она не видела смысла ворошить прошлое.
   – Он был сторонником строжайшей дисциплины, – сказала Пруденс, вспомнив точку зрения Филиппа. – Когда у него на руках оказались пять девочек, он временами терял терпение. Не будем больше говорить о нем, дядя Освальд. Или мне следует называть вас дядя Оззи?
   – Я вас удивил? – усмехнулся сэр Освальд. – в том, что я учился вместе со стариной Чаффи. Поверить не могу, что он сделался епископом. В школе он был ужасным сорванцом. Когда Динзтейбл и Чарити пришли за лицензией, Чаффи почуял неладное. Конечно, узнал мою фамилию. Зная, что мои внучатые племянницы гостят у меня в Лондоне, он очень удивился, когда одна из них оказалась в Бате, да еще с просьбой о лицензии на брак. Он послал мне записку, и я примчался. Как я мог допустить, чтобы девочку некому было вести к алтарю?! – Его улыбка исчезла, и сэр Освальд неодобрительно поджал губы. – Не могу сказать, что свадьба мне понравилась, Пруденс. Конечно, церковь большая, красивая, замечательно, что служил епископ, но в остальном эта скромность совершенно недостойна герцога и такой красавицы, как твоя сестра Чарити.
   – Но Чарити и Эдуард именно этого и хотели, – заверила его Пруденс. – Скромная церемония, на которой должны присутствовать только родственники. Я знаю, Чарити была потрясена вашим приездом. И мы все – тоже. – Она вскочила и поцеловала его в щеку. – Вы так дороги нам!
   Сэр Освальд снова смущенно засопел и вытащил платок.
   – Дорогая моя девочка! Когда мы выдадим тебя за Каррадайса, устроим грандиозную свадьбу. В церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер! Службу вести пригласим Чаффи, к слову сказать, он прекрасно смотрится в пурпурном облачении. И устроим грандиозное торжество. И конечно, перед этим дадим бал, чтобы объявить о помолвке.
   Когда умерла его двоюродная бабушка в Уэльсе? К тому времени траур у Каррадайса, думаю, закончится. Пруденс проглотила ком в горле. Пришло время признаться, что ее помолвка с лордом Каррадайсом была хитростью. Не лучшая стратегия, виновато подумала она, глядя на сияющего улыбкой пожилого человека. Он такой хороший. Дядя Освальд ужаснется, узнав, что все его усилия выдать ее замуж прежде сестер были для них источником огорчений.
   Пруденс открыла было рот, но дядя Освальд, сжав в руке влажный платок, улыбнулся ей такой обезоруживающей улыбкой, что она не смогла сказать правду. Но, поскольку ее будущие отношения с лордом Каррадайсом довольно туманны, она не могла оставить сэра Освальда в заблуждении.
   – Мы с лордом Каррадайсом поссорились, – выпалила она. – Так что, боюсь, свадьбы не будет ни на Ганновер-сквер, ни где-либо еще.
   С этим покончено. Пусть не вся правда, но главное сказано.
   К ее удивлению, дядя Освальд лишь усмехнулся.
   – Фи! Милые бранятся – только тешатся, – сказал он. – Такое случается со всеми парами, когда первое волнение проходит. Что произошло? Каррадайса пугает, что ловушка захлопнулась? Не тревожься, он ведь повеса. Его мучают опасения, что он лишится свободы, но...
   – Дело не в этом, – покачала головой Пруденс.
   – Ты струсила? Это меня удивляет. Повеса, это понятно. Но ты... – Сэр Освальд пристально посмотрел на нее. – Ты меня не обманываешь? Если... э-э... тебя смущает супружеский долг, Гасси тебе все объяснит.
   – Нет-нет! – заверила его Пруденс, смущенная тем, что обсуждает подобные темы с пожилым мужчиной.
   Дядя Освальд решительно тряхнул головой.
   – В таком случае это маленькая размолвка, попомни мои слова. Мальчишка влюблен. Клянусь жизнью. А когда Каррадайс появляется в дверях, ты так сияешь, милая моя, что свечей зажигать не надо.
   Господи, неужели ее чувства для всех столь очевидны? Вот что происходит, когда Гидеон смотрит на девушку так... словно она единственная в мире. Это все его темные бархатные глаза... они заставляют девушку чувствовать себя особенной... прекрасной... Желанной...
   Только что значит «желанной»?
   Пруденс закусила губу.
   – Простите, дядя Освальд, но с нашей помолвкой с лордом Каррадайсом определенно покончено. А теперь я должна... должна ненадолго уйти. Спасибо, что приехали на свадьбу. Вы не представляете, какое для меня облегчение, что вы уладили дело с дедушкой. Спасибо вам и за это. – Пруденс снова поцеловала его в щеку и поспешно вышла из комнаты.
   В какую путаницу она попала! Она уже расторгла две помолвки.
   Пруденс заколебалась. Наверху ее ждала постель, узкая, холодная, одинокая. Лорд Каррадайс сейчас вместе с остальными в гостиной. Ей нужно поговорить с ним, но не удастся сделать это наедине. Сейчас только и разговоров о свадьбе и неожиданном приезде дяди Освальда. Ей придется сидеть и мило улыбаться, словно сомнения не раздирают ее, и болтать о пустяках. А взгляд бархатных глаз Гидеона будет ласкать ее, а острый язычок – поддразнивать.
   Она поднялась в спальню. Все, что ей нужно, – это выпить горячего шоколада и хорошенько выплакаться.
   – Мы приглашены на маленькую вечеринку к моей подруге Мод, леди Госфорт, – объявила леди Августа, размахивая только что полученным письмом.
   Это было на следующий день после свадьбы, когда все собрались в гостиной.
   – Я знавала Мод в прежние времена, когда еще не уехала в Аргентину. Я не виделась с ней целую вечность. Она пишет, что приехала в Бат пару дней назад и только сейчас узнала, что я здесь. Она настаивает, чтобы я пришла, а если у меня гости, чтобы обязательно взяла их с собой. – Леди Августа положила письмо на каминную полку. – Замечательно. Мод всегда знает последние сплетни. Освальд, ты ведь знаешь леди Госфорт?
   – Разумеется. Весь свет знаком с Мод.
   . – Это именно то, что нам нужно, – небольшое развлечение. Нет ничего хуже свадьбы без праздника, это навевает печаль! Девочки, вы тоже должны пойти. Прости, Грейс, но ты еще слишком мала. Но Фейт и Хоуп – обязательно, хотя вы еще не выезжаете в свет. Маленькая вечеринка в Бате в кругу семейных знакомых вполне сотте ilfaut. Поторапливайтесь, девочки, мы отправимся в восемь. Освальд, могу я попросить тебя сопровождать нас?
   – С удовольствием, Гасси, – поклонился сэр Освальд, – с удовольствием, дорогая. Мне нужно зайти в соседний дом переодеться.
   Уезжая с Чарити, герцог Динзтейбл оставил свой дом в распоряжение сэра Освальда, так что вполне естественно, что леди Августа пригласила его к чаю. Лорд Каррадайс тоже был приглашен, но какие-то дела – или благоразумие – не позволили ему присоединиться к ним.
   Пруденс не знала, хотела она его видеть или нет. Как она сумеет держать его, что называется, на расстоянии вытянутой руки, когда единственное ее желание – броситься к нему в объятия?
   Фейт и Хоуп вслед за сэром Освальдом выбежали из комнаты, возбужденно обсуждая, что надеть. Пруденс неуверенно поднялась. Она пообещала Филиппу, что неделю не будет появляться в публичных местах. Оставалось еще три дня.
   Может ли маленькая частная вечеринка считаться «публичным местом»? Нет, решила Пруденс. Сомнения Филиппа относительно респектабельности леди Августы и герцога – совершеннейшая чепуха. Во всяком случае, ее будет сопровождать дядя Освальд, куда уж респектабельнее?
   Пруденс побежала наверх переодеться.
   – Вы выглядите прекрасно, моя Пруденс, – тихо пророкотал знакомый голос, когда она незадолго до восьми спускалась по лестнице. – Впрочем, вы всегда красивы.
   Она посмотрела вниз. Гидеон. Лорд Каррадайс. Его темные волосы поблескивали, теплый взгляд не отрывался от нее. У нее перехватило дыхание, к глазам подступили слезы. Конечно, это его обычная манера, но когда он смотрит на нее так, ее обдает жаром и она на самом деле чувствует себя красавицей. А ее платье действительно красивое – темно-синее с серебряным узором и такой же отделкой по краю.
   – Спасибо, – пробормотала Пруденс. – Я не знала, что вы тоже идете, лорд Каррадайс.
   Ну как тут спросишь: «Кстати, вы позавчера намеревались жениться на мне или предлагали стать вашей любовницей?» Она надеялась, что соблюдение правил вежливости – лучший выход из создавшегося положения.
   Гидеон стоял у подножия лестницы, одетый в черные бриджи, белый жилет и черный сюртук и выглядел чертовски элегантно. Должно быть, он уже снял повязку, поскольку на безупречном сюртуке не было ни морщинки. Эта мысль принесла Пруденс облегчение: нанесенная ею рана зажила.
   Кроме Гидеона, в холле никого не было. На его свежевыбритых щеках лежала едва уловимая темная тень, как это бывает у брюнетов и которую Пруденс находила такой привлекательной. У нее побежали мурашки, когда она вспомнила прикосновение его небритой щеки. Держась за перила, она медленно спускалась по лестнице, надеясь, что ее лицо не вспыхнуло предательски, как говорил дядя Освальд.
   – Да, тетя Гасси прислала мне записку, сообщив, что намечается визит и от меня требуется сопровождать дам. Я не посмел отказаться. Моя тетушка – страшная особа, когда сердится.
   – Я это заметила, – сдержанно сказала Пруденс.
   Когда она спустилась на последнюю ступеньку, он подошел и взял ее за руку, словно она хрупкое, изнеженное создание. Сквозь перчатку Пруденс чувствовала его силу, жар его тела. Гидеон взял висевшую у нее на руке расшитую серебром мантилью и, встряхнув, закутал в нее Пруденс. Его руки обнимали ее, и не успела она сообразить, что он собирается делать, как Гидеон нежно поцеловал ее в шею. Дрожь пробежала по ее телу, Пруденс понадобилось все ее самообладание, чтобы не упасть в его объятия.
   Она заставила себя сохранять хладнокровие и сказала зазвеневшим от напряжения голосом:
   – Мы можем поговорить завтра утром наедине?
   – Конечно, – ответил он и тихо добавил: – Не бойтесь, Имп, я не стану вам докучать. Я и сейчас не хотел вас тревожить, но вы так восхитительны. Как ангел в серебристом облаке. Простите, я не мог удержаться.
   Пруденс не знала, что сказать. Когда молчание неприлично затянулось, она вспомнила, что не поблагодарила его.
   – Я должна поблагодарить вас зато, что вы прислали сапфировое ожерелье. Не знаю, как вы его разыскали и как догадались, что из драгоценностей, которые я продала, искать надо именно его. – Она подняла на Гидеона глаза. – Эти сапфиры наша мама надевала на свою свадьбу, они так много значат для Чарити и... для меня.
   На его лице мелькнуло болезненное выражение.
   – Не надо, Имп. Знаете, я не хочу...
   В этот момент на лестнице появились Хоуп и Фейт в бледно-желтых муслиновых платьях и шумно потребовали от лорда Каррадайса восхищения. Гидеон с готовностью это сделал, сестры пришли в восхищение от его щедро расточаемых шутливых комплиментов. Перегнувшись через перила, Грейс с завистью смотрела на них.
   Лорд Каррадайс заметил ее.
   – Здравствуйте, мисс Исчадие! – поприветствовал он Грейс. – Думаю, завтра днем нам следует съездить на ярмарку. Здесь неподалеку, в одну деревню. Вы не составите мне компанию?
   Грейс с радостью согласилась, глаза ее вспыхнули от радости.
   Пруденс прикусила губу. Конечно, он предложил ее маленькой сестре утешение, поскольку ее не берут на вечеринку. Это же Гидеон. Как можно перед ним устоять?
   Леди Августа спускалась по лестнице в восхитительном платье из зеленого атласа. На ее шее искрилось ожерелье из оправленных в золото изумрудов. Черная с золотом шаль была задрапирована на испанский манер.
   Вошедший сэр Освальд замер от восхищения.
   – Она великолепна, Бог мой, великолепна! – пробормотал он.
   Гидеон слегка подтолкнул локтем Пруденс, и она перевела взгляд на его тетушку. Леди Августа роскошным жестом небрежно поправила шаль и улыбнулась, удовлетворенная произведенным эффектом.
   – Все готовы? – спросила она. – Тогда идем.
   Хотя вечер был теплым, а до дома леди Госфорт совсем недалеко и вполне было можно пройтись пешком, леди Августа приказала подать портшез.
   – Я знаю, это немного старомодно, – объяснила она девушкам, – но мне в детстве это так нравилось. Это выглядело чудесно – леди несли в паланкине как восточную принцессу, а ее чичисбей шел рядом и нес веер. Черт, забыла взять веер. Ладно. Освальд, ты мой главный чичисбей, притворись, что у тебя в руке веер, хорошо?
   К удивлению Пруденс, сэр Освальд жеманно улыбнулся и изобразил, что несет невидимый веер. Фейт и Хоуп, переглянувшись, захихикали. Все это действительно напоминало восточную сказку: впереди четыре ливрейных лакея несли леди Августу, за ними следовал сэр Освальд в компании Фейт и Хоуп в одинаковых муслиновых платьях, дальше Пруденс под руку с лордом Каррадайсом, замыкал процессию лакей Джеймс.
   Они свернули за угол.
   – Вы сказали, что будет небольшая вечеринка, мэм! – воскликнула Пруденс.
   Перед домом леди Госфорт собралась толпа. Кто-то ждал своей очереди, чтобы войти, кто-то пришел просто поглазеть. Леди Гасси выглянула из паланкина.
   – Я имела в виду – маленькая по понятиям Мод. Пруденс принужденно засмеялась, но у нее мелькнуло в голове, что подобная вечеринка – именно то, что Филипп называл «появляться на публике». Однако было поздно думать об этом, поскольку они уже подошли к двери.
   Внутри, несмотря на неподходящий для приемов ранний час, была ужасная толчея, и Пруденс поняла, что вечеринка в самом разгаре. Холл и гостиная были заполнены весело переговаривающимися гостями. Леди Госфорт, высокая и статная дама с римским профилем, стояла у подножия лестницы, приветствуя гостей. Пруденс она показалась суровой и неприступной. Взгляд леди Госфорт упал на них.
   – Гасси! – пронзительно вскрикнула она.
   – Моди!
   Забыв церемонии, две пожилые дамы обнимались, как взволнованные школьницы, без умолку болтая. Однако появление новых гостей заставило леди Госфорт вернуться к обязанностям хозяйки дома.
   – Останься со мной, Гасси, дорогая, я тебя со всеми познакомлю. Мы так давно расстались, что теперь ты должна быть рядом. – Она посмотрела на лорда Каррадайса, державшего за руку Пруденс, когда та присела в реверансе. Пристальный взгляд ее голубых глаз задержался на Пруденс, потом скользнул по ее сестрам. – Я вижу, вы времени даром не теряли, Каррадайс, и собрали самых лучших красавиц. Поздравляю, сэр Освальд, ваши ангелы-близнецы произведут настоящую сенсацию, когда появятся в свете. Веселитесь, девушки. Гасси, останься со мной. Я хочу обо всем узнать.
   Гасси с удовольствием согласилась, пообещав, что позже присоединится к девушкам и Гидеону.
   В гостиной было множество народу. Толпа отделила их от сэра Освальда. Лорд Каррадайс, придерживая Пруденс за локоть, вел ее вперед, Фейт и Хоуп следовали за ними. Гидеон постоянно раскланивался со знакомыми, большинство из них были женщины. Многочисленные джентльмены, переводя взгляд с Фейт на Хоуп и обратно, протискивались к ним, вспомнив, что знакомы с лордом Каррадайсом, и требуя, чтобы он представил их новым красавицам. Наконец Гидеон и девушки добрались до более свободной комнаты, распахнутые французские двери которой вели на террасу и дальше в сад. В комнате был небольшой альков, где стояло несколько стульев.
   – Если вы подождете здесь, – сказал лорд Каррадайс, – я раздобуду какие-нибудь напитки. Бокал шампанского, мисс Пруденс? А для вас, мисс Хоуп и мисс Фейт, – миндальный ликер.
   Он был безупречно вежлив. Пруденс задумалась, почему ей от этого так одиноко. Вызывающее у нее сомнения соблюдение формальностей было самым безопасным поведением, не грозящим никакими огорчениями. Но вместе с тем навевало печаль. Она была не в настроении веселиться на этом празднике. Пруденс смотрела вслед исчезнувшему в толпе Гидеону.
   Тут же их окружила группа джентльменов. Они столпились вокруг Хоуп и Фейт, засыпая их вопросами, чтобы привлечь внимание красавиц. Пруденс быстро отнесли к низшему сорту. Она почувствовала себя компаньонкой сестер, кем и собиралась, в сущности, быть, но вернуться к роли невзрачной скромницы оказалось труднее, чем она предполагала. Не то чтобы она хотела, чтобы все эти молодые люди толпились вокруг нее, но...
   Она хотела только одного человека и молилась про себя, чтобы он так же желал ее. Но пока это неизвестно...
   Пруденс отошла немного в сторону, с удовольствием наблюдая, как рады ее сестры первому выходу в свет и своему успеху. Хоуп так давно к этому стремилась. Она не тот неуклюжий подросток, каким была в Дерем-Корте. Теперь она – сама грация и очарование. И Фейт – тоже, на свой скромный манер. Она буквально светится от радостного волнения.
   Неужели прошло чуть больше полутора месяцев, как они вырвались из тюрьмы Дерем-Корта, от жестокости деда? Тогда подобный вечер был безнадежной мечтой.
   На днях у Пруденс день рождения, ей исполнится двадцать один год.
   – Пруденс, что ты здесь делаешь? – Филипп, казалось, был испуган.
   Пруденс с извиняющейся улыбкой начала объяснять, но Филипп прервал ее:
   – Я думал, что могу положиться на твое обещание, и вот результат! Ты здесь, когда я именно это запретил!
   – Ты не вправе мне что-либо запрещать, – возразила Пруденс. – Признаю, я согласилась на неделю воздержаться от участия в публичных мероприятиях, но я полагала, что это небольшая закрытая вечеринка. Во всяком случае, так мне сказала леди Августа.
   – Ты знаешь, какую беду ты навлекла, появившись здесь? Ты должна немедленно уйти!
   – И не подумаю! Никакой беды в этом нет, Филипп. Ты преувеличиваешь. Никто не знает о нашем... нашем прошлом.
   Филипп быстро оглядел комнату.
   – Ты должна уйти. Поверь мне, Пруденс. Ты понятия не имеешь, как будет губительно для меня, если тебя увидят здесь, с этой женщиной.
   – Вздор! Она давняя подруга леди Госфорт. И я не уйду, особенно теперь, когда Фейт и Хоуп так рады. – Ее голос смягчился. – Посмотри, Филипп, как они счастливы. Это их первая взрослая вечеринка, вообще первая, и я не испорчу им праздник.
   – О Боже, она не может быть подругой леди Госфорт! Ты должна сейчас же уйти! Если ты этого не сделаешь, это поставит под угрозу все, чего я добился.
   – Не уйду! – стиснула кулаки Пруденс. – Ты слишком боишься глупых сплетен. Уверяю тебя, леди Августа более чем респектабельная дама.
   Филипп смотрел на нее, в его взгляде смешались злоба и разочарование. Пруденс не опустила глаз.
   – Привет, спорщики, – раздался веселый голос. – Ваше шампанское, мисс Мерридью. – Лорд Каррадайс вручил ей высокий бокал, взглянул на Филиппа и лукаво посмотрел на Пруденс. – Вы нас не познакомите, мисс Мерридью?
   – Лорд Каррадайс, мистер Оттербери, – бесхитростно сказала Пруденс.
   Изобразив несказанное изумление, лорд Каррадайс протянул Филиппу руку:
   – Прежде всего позвольте поздравить вас со счастливым избавлением, мистер Оттершанкс.
   Пруденс чуть не подавилась. Со счастливым избавлением? От нее? Но она еще не успела сказать Гидеону, что расторгла помолвку с Филиппом. Какая дьявольская у него улыбка. Она ему ни на йоту не верит! Пруденс полоснула Гидеона взглядом.
   Филипп холодно поклонился:
   – Моя фамилия Оттербери. Ваш слуга, лорд Каррадайс. – Он посмотрел на Пруденс и с подозрением добавил: – Могу я поинтересоваться: с избавлением от кого?
   – От тигра, конечно. – Лорд Каррадайс неторопливо отхлебнул шампанское.
   – Простите? – удивленно посмотрел на него Филипп. Пруденс наконец сообразила, о чем речь. Сжав губы, она пыталась сохранить невозмутимое выражение.
   – Или это был слон? – нахмурился лорд Каррадайс. – Ах да, вы угодили под слона. Должен сказать, вам повезло, это почти незаметно. Конечно, голова у вас довольно странной формы, но никто не догадается, что это из-за слона, уверяю вас.
   Пруденс фыркнула и постаралась замаскировать смех кашлем.
   – Мисс Мерридью, осторожнее с пузырьками шампанского, – заботливо сказал лорд Каррадайс.
   – Не понимаю, о чем вы говорите, – еще более натянуто сказал Филипп.
   – Я слышал, вас съел тигр или затоптал слон. А вы, оказывается, здесь! – любезно улыбнулся Гидеон. – Вы расскажете нам о своем чудесном спасении? – Взяв Пруденс под руку, лорд Каррадайс посмотрел на Филиппа с явным восхищением.
   Филипп посмотрел на руку Пруденс, лежащую на рукаве Гидеона, и нахмурился.
   – Мисс Мерридью, вам пора. Эта компания, – Филипп многозначительно посмотрел на лорда Каррадайса, – вам не подходит.
   – Мистер Оттербери желает, чтобы я отправилась домой, лорд Каррадайс, – объяснила Пруденс. – Он боится, что мое присутствие здесь в компании вашей тетушки и вашей дурно отразится на нем.
   – На вас? – с удивлением повернулся к Филиппу лорд Каррадайс.
   – Моя... моя гостеприимная хозяйка в родстве с леди Госфорт, – чопорно сказал Филипп. – И я подумал, что ее светлость может... – Потеряв уверенность под взглядом лорда Каррадайса, он запнулся. – Знаете, леди Госфорт приходится тетей герцогу, – смутившись, закончил он.
   – Конечно, знаю. Они с тетей Гасси давние подруги, – дружелюбно пояснил Гидеон и добавил: – Тетя Гасси тоже приходится тетушкой одному герцогу. И в свое время была свояченицей другого герцога.