Страница:
Руперт тихо выругался шепотом. Он знал, что тварь мертва, раздавлена в кисель тоннами упавшего щебня. Он знал это, но ему надо посмотреть самому, чтобы убедиться наверняка. Он вынул Меч, высоко поднял фонарь и направился обратно в туннель, искоса смотря сквозь медленно оседающую пыль, забившую воздух. Защитник вдруг оказался рядом.
«Куда вы, Сир?»
«Пройдусь по туннелю.»
«Это небезопасно, Сир.»
«Если туннель не запечатан, мы все в опасности. Я хочу взглянуть.»
Защитник посмотрел на него изучающим взглядом, потом слегка поклонился.
«Очень хорошо, Сир. Подождите секунду, я назначу несколько стражников сопровождать вас.»
«Нет!» Руперт сдержал сам себя, удивленный своим внезапным гневом, и снова заговорил ровным и спокойным голосом. «В нашу первую разведку мы взяли с собой четверых стражников, сэр Защитник. Теперь они мертвы. Я даже не узнал их имен. То, что осталось от кровли туннеля, может рухнуть в любую секунду, и я не хочу больше без необходимости подвергать риску никого из моих людей. Я хочу вернуться только потому, что мне надо убедиться.»
«Тогда с вами пойду я», сказал Защитник. «Мне тоже надо убедиться.»
Руперт кивнул и направился вниз по туннелю во тьму, Защитник пошел рядом. Воздух туннеля все еще был густым от пыли, кровля и стены зловеще потрескивали. Руперт и Защитник вскоре достигли завала — бугристой стены из упавшего щебня, изломанных балок и просевшей земли. Защитник зорко осматривался, пока Руперт осторожно продвигался вперед, чтобы проверить массивную баррикаду. Он там и сям потыкал стену Мечом, она нигде не поддалась больше, чем на дюйм. В узком туннеле стояла тишина, прерываемая только тихим шепотом земли, сочащейся из трещин осевшей кровли.
«Уходим, Сир», спокойно сказал Защитник. «Все кончено.»
«Нет», ответил Руперт. «Мне так не кажется. Я что-то слышу… что-то шевелится…»
Он отпрянул, продолжая пристально рассматривать стену рухнувших обломков, и вдруг небольшой булыжник на верхушке барьера медленно качнулся и упал вперед в туннель. Сквозь щель, которую он оставил, скользнуло длинное щупальце светящейся серебристой плоти. Из-за барьера донесся оглушительный грохот триумфа и жажды крови, завершившийся низким звучным ворчанием.
Защитник неуверенно взял боевой топор наизготовку и взглянул на Руперта.
«Если завал не раздавил тварь, я не вижу, что еще мы можем сделать, Сир. Давайте выбираться отсюда: на лошадях мы сможем уйти от этого.»
«Нет!», рявкнул Руперт. «Надо остановить эту тварь здесь! В туннеле она хотя бы не растет, если же она попадет на поверхность…»
Защитник кивнул и неожиданно улыбнулся. «Мне никогда не нравилось уклоняться от хорошей драки. Каков ваш приказ, Сир?»
Барьер начал распадаться: пылающая серебристо-серая плоть обволакивала те камни, что поменьше, и пожирала их. Все больше и больше этой твари стекало в туннель, пока Руперт, яростно разглядывая ее, искал ответ. Это создание мрака, мрак же всегда падает ниц перед светом; Радужный Меч не помог, но, может быть, поможет фонарь… Он рванулся вперед и осторожно поставил фонарь на пути пробующего серебристого отростка. Щупальце игнорировало фонарь и бросилось на Руперта. Он махнул Мечом двумя руками и тот легко разрубил бледную плоть, встретив лишь очень слабое сопротивление.
Руперт мрачно улыбнулся, когда отрубленный конец плюхнулся на пол, и резко повернулся, когда сзади предостерегающе вскрикнул Защитник. Широкие трещина побежали по барьеру и тварь прорвалась сразу в десятках мест. Руперт и Защитник отступили и тварь поплыла за ними. Серебристое щупальце налетело на фонарь, на секунду обволокло его, и сердце Руперта упало. А потом тварь вскрикнула и отдернула щупальце и серебристая плоть внезапно занялась огнем.
Отрубленное щупальце слабо корчилось, пожираемое яростно вспыхнувшим пламенем, пока не осталось ничего, громе гнусной вони. Руперт жестокосердно улыбнулся, когда к нему наконец пришел ответ. Огонь — самый старый союзник человека против мрака.
«Масляные лампы!», заорал он Защитнику. «Притащите мне масляные лампы!»
Защитник понимающе кивнул и помчался наружу. Руперт изготовил Меч и рассматривал создание, светящееся собственным жутким светом. Барьер, загородивший туннель, был прорван в десятках мест, и серебристая плоть равномерным потоком просачивалась сквозь узкие щели. Камни и балки зловеще затрещали под страшным давлением твари и Руперт понял, что пройдет всего несколько мгновений — растущее давление разломит стену на куски, и тварь загрохочет по туннелю, словно горный сель. Если Защитник к тому моменту не вернется, то бегством уже не спасешься. Он начал осторожно отступать. Сзади подбежал Защитник с дюжиной стражников, все несли масляные лампы.
«Хорошо», ломким голосом сказал Руперт. «Выливайте масло на пол и несите еще лампы. Шевелитесь, времени в обрез!»
Стражники переглянулись, но сделали как было сказано, и вскоре пол туннеля весь был залит маслом. Глубоко во мраке тварь голодно ворчала, земля и камни барьера шевелились и отваливались. Руперт отослал стражников назад на поверхность и смотрел на лужицу масла, лежащую между ним и созданием.
«Думаете, этого достаточно, сэр Защитник?»
«Если нет, мы узнаем быстро, Сир.»
Руперт засмеялся и повернулся лицом к Защитнику. «Дайте мне ваш фонарь и выбирайтесь отсюда.»
«Зажечь масло — моя работа», ровно сказал Защитник.
«Не в этот раз.»
Двое посмотрели друг на друга и Защитник снова слегка поклонился.
«Я буду ждать у входа, Сир. Не медлите.»
Руперт благодарно кивнул и Защитник, повернувшись, молча пошел по туннелю. Руперт спрятал Меч, встал рядом с лужицей масла на колено и смотрел, как медленно разваливается барьер. Он в действительности не был слишком уверен, правильно ли отослал Защитника, он лишь понимал, что надо сделать что-то подобное. Хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что ему, чтобы быть храбрым, больше не нужен магический Меч. Камни и земля барьера начали трястись, Руперт открыл фонарь и вынул огарок свечи. Он взглянул на лужицу масла и заколебался. Если нагнуться, чтобы поджечь масло свечой, то внезапно вспыхнувшее пламя может охватить его, но если свечу бросить, она может погаснуть прежде, чем упадет в масло. И тут тварь триумфально взревела, прорвавшись наконец сквозь барьер, и хлынула по туннелю к нему.
Руперт все медлил в неуверенности, а сияющий серебристый прилив мчался вперед все сметая на своем пути. Темные тени тех, что когда-то были людьми, плавали полупереваренные внутри туловища твари. Некоторые маленькие, явно детские. Эта мысль принесла ему ответ, и Руперт злорадно улыбнулся, доставая из-под куртки тряпичную куклу, найденную в шахтерском доме. Он макнул голову куклы в масло, встал и поднес свечу к голове куклы. Она загорелась ровным пламенем, пылая во мраке ало-золотистым светом. Руперт поднял глаза.
Чудовище было почти рядом, заполнив туннель от пола до потолка и от стены до стены. Глубокое, звучное ворчание приобрело адский, вызывающий панику ритм, который, казалось, сотрясал до костей. Руперт бросил горящую куклу в масло, повернулся и побежал к поверхности.
Мощный жар опалил его спину, когда масло вспыхнуло и туннель залило ярким светом. Тварь хрипло завопила, и так громко, что Руперт запнулся, прижимая руки к ушам. Он оглянулся и увидел, что тварь горит ярче, чем самая яркая лампа. Чудовище корчилось и вздымалось, огонь бежал по нему, выедая изнутри. Тварь пыталась отступить, однако огонь преследовал ее и пламя становилось все ярче, пока, наконец, Руперт перестал что-либо мог различать в ослепительном блеске пламени. Он повернулся и снова побежал к поверхности, подгоняемый палящим жаром, потом мощный взрыв подхватил его и швырнул наземь. Весь свет погас.
Некоторое время он лежал неподвижно на утрамбованном полу туннеля, просто радуясь тому, что остался жив. Голова кружилась, в ушах звенело от взрыва, однако остальное в основном не пострадало. С трудом превозмогая боль он поднялся на ноги, и, наполовину задыхаясь от густого смрадного дыма, заполнившего узкий туннель, медленно побрел сквозь тьму и вышел в ночь.
Ожидающие стражники одобрительно закричали, когда он спотыкаясь вышел из главного входа. Руперт в ответ устало поднял руку и быстро сел, чтобы не упасть у всех на глазах. Стражники понимающе засмеялись, еще раз поприветствовали его и разошлись, чтобы готовиться к обратному переходу в Медянку. Руперт привалился спиной к стене и позволил усталости одолеть себя.
Он чувствовал, что заслужил отдых, по крайней мере не надолго. Подошел Защитник и стал над ним.
«Я понял, что тварь загорелась, Сир.»
«Да», ответил Руперт. «Загорелась.»
«Вы думаете, она сдохла?»
«Говорят, огонь очищает… Но нет, сэр Защитник, она не сдохла. Мы просто ранили ее и отбросили назад в глубины, во мрак, в те тайные места земли, откуда она явилась.»
Руперт медленно поднялся на ноги, бросил взгляд в туннель шахты и повернулся к нему спиной. Дующий холодный ветер был ясным и свежим, разгоняя зловоние гниения и разложения.
«Вам не следовало оставаться и самому поджигать масло», медленно произнес Защитник. «Однако, дело хорошо и храбро сделано, Сир.»
Руперт неловко пожал плечами. «Вы тоже очень хорошо держались, сэр Защитник.»
«Я исполнял свой долг, ничего кроме.»
Руперт вспомнил страх Защитника перед шахтой, но ничего не сказал.
«Жаль, что мы не смогли спасти никого из горожан», сказал Защитник.
«Когда мы сюда добрались, было уже слишком поздно», ответил Руперт. «Мы не могли ничего здесь сделать. Не слишком приятное возвращение на родину, не так ли?»
Защитник с бесстрастным как обычно лицом следил, как снуют туда-сюда стражники. «Моя родина — Лесной Замок, и так было всегда. Каков ваш приказ относительно шахты, Сир?»
«Надо, чтобы стражники обрушили остаток кровли туннеля, сэр Защитник, я хочу, чтобы вход был полностью загорожен. Сомневаюсь, что это остановит тварь, если она захочет выбраться, но это должно не дать ей заманивать в шахту другие жертвы.»
Защитник кивнул и пошел отдавать приказы стражникам. Руперт следил, как он уходит, и позволил руке отдохнуть на рукояти Радужного Меча. Теперь, когда клинок, как оружие против мрака, оказался бесполезным, его миссия к Верховному Магу стала еще более важной.
Казалось, что ветер вдруг похолодал. Руперт поднял глаза на новую луну: ее уже охватило голубизной, словно первым признаком проказы.
«Куда вы, Сир?»
«Пройдусь по туннелю.»
«Это небезопасно, Сир.»
«Если туннель не запечатан, мы все в опасности. Я хочу взглянуть.»
Защитник посмотрел на него изучающим взглядом, потом слегка поклонился.
«Очень хорошо, Сир. Подождите секунду, я назначу несколько стражников сопровождать вас.»
«Нет!» Руперт сдержал сам себя, удивленный своим внезапным гневом, и снова заговорил ровным и спокойным голосом. «В нашу первую разведку мы взяли с собой четверых стражников, сэр Защитник. Теперь они мертвы. Я даже не узнал их имен. То, что осталось от кровли туннеля, может рухнуть в любую секунду, и я не хочу больше без необходимости подвергать риску никого из моих людей. Я хочу вернуться только потому, что мне надо убедиться.»
«Тогда с вами пойду я», сказал Защитник. «Мне тоже надо убедиться.»
Руперт кивнул и направился вниз по туннелю во тьму, Защитник пошел рядом. Воздух туннеля все еще был густым от пыли, кровля и стены зловеще потрескивали. Руперт и Защитник вскоре достигли завала — бугристой стены из упавшего щебня, изломанных балок и просевшей земли. Защитник зорко осматривался, пока Руперт осторожно продвигался вперед, чтобы проверить массивную баррикаду. Он там и сям потыкал стену Мечом, она нигде не поддалась больше, чем на дюйм. В узком туннеле стояла тишина, прерываемая только тихим шепотом земли, сочащейся из трещин осевшей кровли.
«Уходим, Сир», спокойно сказал Защитник. «Все кончено.»
«Нет», ответил Руперт. «Мне так не кажется. Я что-то слышу… что-то шевелится…»
Он отпрянул, продолжая пристально рассматривать стену рухнувших обломков, и вдруг небольшой булыжник на верхушке барьера медленно качнулся и упал вперед в туннель. Сквозь щель, которую он оставил, скользнуло длинное щупальце светящейся серебристой плоти. Из-за барьера донесся оглушительный грохот триумфа и жажды крови, завершившийся низким звучным ворчанием.
Защитник неуверенно взял боевой топор наизготовку и взглянул на Руперта.
«Если завал не раздавил тварь, я не вижу, что еще мы можем сделать, Сир. Давайте выбираться отсюда: на лошадях мы сможем уйти от этого.»
«Нет!», рявкнул Руперт. «Надо остановить эту тварь здесь! В туннеле она хотя бы не растет, если же она попадет на поверхность…»
Защитник кивнул и неожиданно улыбнулся. «Мне никогда не нравилось уклоняться от хорошей драки. Каков ваш приказ, Сир?»
Барьер начал распадаться: пылающая серебристо-серая плоть обволакивала те камни, что поменьше, и пожирала их. Все больше и больше этой твари стекало в туннель, пока Руперт, яростно разглядывая ее, искал ответ. Это создание мрака, мрак же всегда падает ниц перед светом; Радужный Меч не помог, но, может быть, поможет фонарь… Он рванулся вперед и осторожно поставил фонарь на пути пробующего серебристого отростка. Щупальце игнорировало фонарь и бросилось на Руперта. Он махнул Мечом двумя руками и тот легко разрубил бледную плоть, встретив лишь очень слабое сопротивление.
Руперт мрачно улыбнулся, когда отрубленный конец плюхнулся на пол, и резко повернулся, когда сзади предостерегающе вскрикнул Защитник. Широкие трещина побежали по барьеру и тварь прорвалась сразу в десятках мест. Руперт и Защитник отступили и тварь поплыла за ними. Серебристое щупальце налетело на фонарь, на секунду обволокло его, и сердце Руперта упало. А потом тварь вскрикнула и отдернула щупальце и серебристая плоть внезапно занялась огнем.
Отрубленное щупальце слабо корчилось, пожираемое яростно вспыхнувшим пламенем, пока не осталось ничего, громе гнусной вони. Руперт жестокосердно улыбнулся, когда к нему наконец пришел ответ. Огонь — самый старый союзник человека против мрака.
«Масляные лампы!», заорал он Защитнику. «Притащите мне масляные лампы!»
Защитник понимающе кивнул и помчался наружу. Руперт изготовил Меч и рассматривал создание, светящееся собственным жутким светом. Барьер, загородивший туннель, был прорван в десятках мест, и серебристая плоть равномерным потоком просачивалась сквозь узкие щели. Камни и балки зловеще затрещали под страшным давлением твари и Руперт понял, что пройдет всего несколько мгновений — растущее давление разломит стену на куски, и тварь загрохочет по туннелю, словно горный сель. Если Защитник к тому моменту не вернется, то бегством уже не спасешься. Он начал осторожно отступать. Сзади подбежал Защитник с дюжиной стражников, все несли масляные лампы.
«Хорошо», ломким голосом сказал Руперт. «Выливайте масло на пол и несите еще лампы. Шевелитесь, времени в обрез!»
Стражники переглянулись, но сделали как было сказано, и вскоре пол туннеля весь был залит маслом. Глубоко во мраке тварь голодно ворчала, земля и камни барьера шевелились и отваливались. Руперт отослал стражников назад на поверхность и смотрел на лужицу масла, лежащую между ним и созданием.
«Думаете, этого достаточно, сэр Защитник?»
«Если нет, мы узнаем быстро, Сир.»
Руперт засмеялся и повернулся лицом к Защитнику. «Дайте мне ваш фонарь и выбирайтесь отсюда.»
«Зажечь масло — моя работа», ровно сказал Защитник.
«Не в этот раз.»
Двое посмотрели друг на друга и Защитник снова слегка поклонился.
«Я буду ждать у входа, Сир. Не медлите.»
Руперт благодарно кивнул и Защитник, повернувшись, молча пошел по туннелю. Руперт спрятал Меч, встал рядом с лужицей масла на колено и смотрел, как медленно разваливается барьер. Он в действительности не был слишком уверен, правильно ли отослал Защитника, он лишь понимал, что надо сделать что-то подобное. Хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что ему, чтобы быть храбрым, больше не нужен магический Меч. Камни и земля барьера начали трястись, Руперт открыл фонарь и вынул огарок свечи. Он взглянул на лужицу масла и заколебался. Если нагнуться, чтобы поджечь масло свечой, то внезапно вспыхнувшее пламя может охватить его, но если свечу бросить, она может погаснуть прежде, чем упадет в масло. И тут тварь триумфально взревела, прорвавшись наконец сквозь барьер, и хлынула по туннелю к нему.
Руперт все медлил в неуверенности, а сияющий серебристый прилив мчался вперед все сметая на своем пути. Темные тени тех, что когда-то были людьми, плавали полупереваренные внутри туловища твари. Некоторые маленькие, явно детские. Эта мысль принесла ему ответ, и Руперт злорадно улыбнулся, доставая из-под куртки тряпичную куклу, найденную в шахтерском доме. Он макнул голову куклы в масло, встал и поднес свечу к голове куклы. Она загорелась ровным пламенем, пылая во мраке ало-золотистым светом. Руперт поднял глаза.
Чудовище было почти рядом, заполнив туннель от пола до потолка и от стены до стены. Глубокое, звучное ворчание приобрело адский, вызывающий панику ритм, который, казалось, сотрясал до костей. Руперт бросил горящую куклу в масло, повернулся и побежал к поверхности.
Мощный жар опалил его спину, когда масло вспыхнуло и туннель залило ярким светом. Тварь хрипло завопила, и так громко, что Руперт запнулся, прижимая руки к ушам. Он оглянулся и увидел, что тварь горит ярче, чем самая яркая лампа. Чудовище корчилось и вздымалось, огонь бежал по нему, выедая изнутри. Тварь пыталась отступить, однако огонь преследовал ее и пламя становилось все ярче, пока, наконец, Руперт перестал что-либо мог различать в ослепительном блеске пламени. Он повернулся и снова побежал к поверхности, подгоняемый палящим жаром, потом мощный взрыв подхватил его и швырнул наземь. Весь свет погас.
Некоторое время он лежал неподвижно на утрамбованном полу туннеля, просто радуясь тому, что остался жив. Голова кружилась, в ушах звенело от взрыва, однако остальное в основном не пострадало. С трудом превозмогая боль он поднялся на ноги, и, наполовину задыхаясь от густого смрадного дыма, заполнившего узкий туннель, медленно побрел сквозь тьму и вышел в ночь.
Ожидающие стражники одобрительно закричали, когда он спотыкаясь вышел из главного входа. Руперт в ответ устало поднял руку и быстро сел, чтобы не упасть у всех на глазах. Стражники понимающе засмеялись, еще раз поприветствовали его и разошлись, чтобы готовиться к обратному переходу в Медянку. Руперт привалился спиной к стене и позволил усталости одолеть себя.
Он чувствовал, что заслужил отдых, по крайней мере не надолго. Подошел Защитник и стал над ним.
«Я понял, что тварь загорелась, Сир.»
«Да», ответил Руперт. «Загорелась.»
«Вы думаете, она сдохла?»
«Говорят, огонь очищает… Но нет, сэр Защитник, она не сдохла. Мы просто ранили ее и отбросили назад в глубины, во мрак, в те тайные места земли, откуда она явилась.»
Руперт медленно поднялся на ноги, бросил взгляд в туннель шахты и повернулся к нему спиной. Дующий холодный ветер был ясным и свежим, разгоняя зловоние гниения и разложения.
«Вам не следовало оставаться и самому поджигать масло», медленно произнес Защитник. «Однако, дело хорошо и храбро сделано, Сир.»
Руперт неловко пожал плечами. «Вы тоже очень хорошо держались, сэр Защитник.»
«Я исполнял свой долг, ничего кроме.»
Руперт вспомнил страх Защитника перед шахтой, но ничего не сказал.
«Жаль, что мы не смогли спасти никого из горожан», сказал Защитник.
«Когда мы сюда добрались, было уже слишком поздно», ответил Руперт. «Мы не могли ничего здесь сделать. Не слишком приятное возвращение на родину, не так ли?»
Защитник с бесстрастным как обычно лицом следил, как снуют туда-сюда стражники. «Моя родина — Лесной Замок, и так было всегда. Каков ваш приказ относительно шахты, Сир?»
«Надо, чтобы стражники обрушили остаток кровли туннеля, сэр Защитник, я хочу, чтобы вход был полностью загорожен. Сомневаюсь, что это остановит тварь, если она захочет выбраться, но это должно не дать ей заманивать в шахту другие жертвы.»
Защитник кивнул и пошел отдавать приказы стражникам. Руперт следил, как он уходит, и позволил руке отдохнуть на рукояти Радужного Меча. Теперь, когда клинок, как оружие против мрака, оказался бесполезным, его миссия к Верховному Магу стала еще более важной.
Казалось, что ветер вдруг похолодал. Руперт поднял глаза на новую луну: ее уже охватило голубизной, словно первым признаком проказы.
Глава 4. Союзники
Принцесса Джулия нетерпеливо расхаживала по узкой прихожей Двора, скучая до безумия. Король Джон послал за ней с полчаса назад, однако, несмотря на все ее крики и пинки, двойные двери, ведущие в Большой Зал, оставались надежно закрытыми. Джулия бросилась в кресло и скорчила рожу этому миру, сытая им по горло. Здесь не с кем поговорить, нечего делать, а с тех пор, как отсюда убрали все портреты, она даже не может скоротать время, упражняясь в метании кинжала. Джулия с отвращением вздохнула, сложила руки и трижды прокляла Руперта за то, что он уехал и оставил ее одну.
Он отсутствовал почти три месяца и Джулия тосковала по нему больше, чем хотела себе в этом признаться. Она сделала все, чтобы ужиться при Дворе и в его Высшем Свете, но как и много раз прежде, ее усилия оказались совершенно бесплодными. Готовность выбить пыль из всякого достаточно тупого, чтобы оскорбить ее вторично, завоевала ей некоторое неохотно признаваемое уважение многих, однако привлекло лишь немногих друзей. Леди возраста и положения Джулии делали все возможное, чтобы она чувствовала себя принятой в их среду, однако на самом деле у них было мало общего с молодой принцессой. Их основными интересами были сплетни, моды и наилучшие способы поймать богатого мужа, в то время как Джулия чихала на романтические и дворцовые интриги, выбросила свои модные туфли, потому что они натирали ноги, и грозила насилием каждому, кто хотя бы заикался о ее предстоящем браке с принцем Харальдом. Она больше предпочитала верховую езду, охоту и упражнения с мечом: времяпрепровождение скандализирующее окружающих. Это не женственно, слабо протестовали они. В ответ Джулия говорила нечто исключительно грубое и все юные леди вдруг находили веские причины, по которым они должны быть где-то в другом месте.
После этого Джулия обнаружило, что ее весьма благоразумно оставили в одиночестве.
Вначале она проводила много времени, исследуя Замок. Она быстро обнаружила, что одна и та же дверь никогда не ведет в одну и ту же комнату дважды, что некоторые двери были только входами, а некоторые — только выходами, но не все одновременно и теми и другими, и что некоторые коридоры в действительности сворачиваются, когда на них не смотришь. Джулия находила все это исключительно интересным, но к несчастью имела склонность часто теряться, и после четвертой поисковой операции король Джон взял с нее обещание не отбиваться от главных коридоров без сопровождающего. И с тех пор так и шло.
Наподобие своего хозяина Сенешаля, который заправлял ежедневной жизнью Замка, сопровождающие обладали странным мистическим чувством, которое говорило им, где они находятся по отношению к другим местам. Это означало, что они не только не могут заблудиться, но еще и знают, где нужная комната находится в нужное время. В Замке, где направления зависели от дня недели, в который спрашиваешь, такие одаренные чутьем люди были бесценны, и поэтому весьма редки там, где вы в них нуждаетесь. Джулия с неохотой отказалась от своих исследований и вернулась к соревнованиям со стражниками в искусстве владения мечом.
Тогда король снабдил ее дуэньей. Джулия живо обнаружила, что самый легкий способ справиться с этом милой седовласой пожилой леди, это бежать от нее со всех ног. Через три дня беготни на полных парусах по всему Замку с единственной целью, чтобы держать Джулию на виду, достопочтенная леди категорически заявили королю, что молодая принцесса не нуждается в дуэнье, ибо ни один мужчина в Замке не достаточно быстроног, чтобы угнаться за нею.
Нельзя сказать, что никто и не пытался. Главным претендентом был, конечно, Харальд, который, как казалось, думал, что их договоренный брак уже дает ему определенные права на ее личность, если не на ее чувства. Несколько метких хуков левой научили его держать дистанцию и чудесным образом обострили его рефлексы, однако было похоже, что он воспринимает все это, как часть игры, и не собирается отчаливать. Джулия думала, что найдет эту лесть неприятной, однако не нашла. Харальд мог быть достаточно обаятельным, когда хотел быть таковым, и все же, если он не играл мускулами ради ее восхищения, то ронял тяжелые намеки и собственном богатстве и о том, что когда-нибудь все Лесное Королевство будет принадлежать ему. В ответ Джулия пробовала тонко намекать на то, как она в действительности к нему относится: например, била его ногами или пробовала столкнуть с парапета. К несчастью, он, похоже, намеков не воспринимал. Джулия избегала его, как могла, и большую часть времени они поддерживали вооруженное перемирие, молчаливо согласившись никогда не употреблять слово «брак».
Однако, она все-таки скучала и была несколько одинока. Фрейлины с ней не разговаривали, придворные от нее отступились, а стражники не желали вступать с нею в поединки, потому что выглядели плохо, когда проигрывали.
Поэтому когда король Джон позвал ее ко Двору, она пошла. Все-таки дело.
Джулия разглядывала запертые двери Двора и рука ее поползла к бедру, где обычно находился меч. Настроение ее ухудшилось, когда рука бесцельно схватила пустоту. Даже сейчас, когда прошло столько времени, она чувствовала себя голой без меча на боку, однако король был тверд, как алмаз, в том, что в Замке она должна обходиться без меча, и она устала спорить. И поэтому меч, который дал ей Руперт в Лесу Мрака, лежал теперь запертым в ее спальне и использовался только для учебных тренировок. Джулия уныло вздохнула. Вообще говоря, не то, чтобы ей сильно был нужен меч. И у нее остался кинжал, надежно спрятанный в сапоге.
Джулия осела в кресло и мрачно оглядела прихожую. Она испытывала искушение просто встать и удалиться, но не позволяло любопытство. Король Джон, видимо, имел настоятельную причину, потребовавшую ее присутствия при Дворе, и неспокойное предчувствие говорило Джулии, что какая бы ни была причина, она ей не понравится. Поэтому она скрипела зубами и оставалась. Она чуть улыбнулась, когда ее блуждающий взгляд снова упал на запертые двойные двери. Плотники постарались на славу, но хотя крепкие дубовые створки были аккуратно перевешаны, ничего кроме полной замены никогда не сможет скрыть глубокие борозды и выемки, оставленные когтями дракона.
Джулия хмурилась, но бормотание возбужденных голосов продолжало равномерно просачиваться в запертые двери. Придворные кричали друг на друга уже когда она пришла, и, похоже, с тех пор крик стал только сильнее. Шум стоял такой сильный, что был интересен даже без понимания, и Джулия решила, что с нее достаточно. Она вскочила на ноги, оглядела скудно обставленную прихожую и зловеще улыбнулась пришедшей на ум идее. Заставляют ее ждать, да?
Она секунду разглядывала гобелены, сдернула самый уродливый и затолкала его в узкую щель между дверями и полом. Потом она вытащила из держалки горящий факел, стала на колено и аккуратно подпалила гобелен.
Он горел хорошо, испуская густые клубы дыма, и Джулия, вернув факел на место, с нетерпением дожидалась, когда Двор обратит внимание. Некоторое время пламя прыгало и трещало без малейшего эффекта и Джулия как раз начала задумываться, не поможет ли делу небольшая масляная лампа, когда Двор вдруг затих. Наступила очень короткая пауза, а потом тишину разорвали пронзительные крики и вопли: «Пожар!». Джулия самодовольно улыбнулась, когда сквозь двери донеслись несомненные звука паника: ругательства, крики и беганье кругами. Двери распахнулись и обнаружился Харальд, который вначале кивнул Джулии, а затем опустошил на горящие тряпки кувшин столового вина, быстро укротив пламя.
«Привет, Джулия», небрежно сказал он. «Мы тебя ждем.»
Она протиснулась мимо него. Он ухмыльнулся и погладил ее, а потом мгновенно нырнул в сторону, избегая кинжала, который чуть не отхватил ему ухо.
«Даже и близко не прошел», поддразнил он ее, аккуратно оставаясь вне досягаемости ее кинжала, когда вел ее сквозь толпу перешептывающихся придворных. «Значит ли это, что ты созрела для меня?»
«Нет», ответила Джулия. «Это значит, что мне надо больше тренироваться.»
Харальд засмеялся и подвел ее к трону. Король Джон устало посмотрел.
«Принцесса Джулия, почему ты не можешь постучаться, как все?»
«Я ждала почти час!», огрызнулась Джулия.
«У меня есть и другие заботы, кроме тебя.»
«Прекрасно, я вернусь, когда вы закончите.»
Она повернулась уходить и обнаружила, что путь перекрыт полудюжиной вооруженных стражников.
«Принцесса Джулия», ровно сказал король. «Ваши манеры оставляют желать лучшего.»
«Круто», сказала Джулия. Она уставилась на стражников, потом неохотно вновь повернулась к трону. «Ну, хорошо: чего вы хотите?»
«В данный момент, чтобы ты просто молча подождала, пока я закончу другие дела. Харальд составит тебе компанию.»
Джулия пренебрежительно фыркнула, подобрала свое длинное платье и уселась на ступенях, ведущих к трону. Холод мрамора ощущался даже сквозь толстый ковер, но Джулия решила, что пусть она будет проклята, если встанет до тех пор, пока король не будет готов говорить с нею. Это дело принципа.
Подошел Харальд и сел рядом, продолжая держаться на расстоянии вытянутой руки. Джулия слегка улыбнулась, достала из сапога свой кинжал и на ковре между ними вырезала линии квадрата для игры в крестики-нолики. Харальд широко улыбнулся, достал из сапога свой кинжал и вырезал крест в центре квадрата. Король Джон решил не обращать внимания.
Он ненадолго прикрыл глаза, а потом перенес внимание на трех человек, с разной степенью терпения ждущих перед троном. С сэром Блейсом он имел дело прежде, однако двое других ландграфов были ему внове. Все трое прибыли вместе, откуда следовало, что Бароны наконец договорились о совместном образе действий, однако судя по тому, как трое ландграфов все время следили друг за другом, это самое лучшее был весьма нестойкий союз. Король Джон медленно улыбнулся и откинулся на спинку трона. Разделяй и властвуй — таков путь. Предоставь им возможность поспорить меж собой и собственные шкурные интересы раздерут их союз на части.
Он внимательно и не торопясь изучал трех ландграфов. Не надо давать им повод думать, что они могут взволновать его. Сэр Блейс занимал центральное место: низкорослый, кряжистый человек с коротко подстриженными седыми волосами и глубокими, пронзительными глазами. Спокойный, трезвый, с мягкими манерами он оставлял впечатление вежливой предупредительности, которое обманывало лишь тех, кто его не знал. Король Джон знал его более двадцати лет.
Выразительная мускулистая фигура нетерпеливо ожидающая справа от сэра Блейса — это сэр Бедивер. Ходили слухи, что он убил на дуэлях дюжину человек. Шептались, что он сознательно провоцировал эти дуэли ради спортивного интереса, но никто не решался сказать ему это в лицо. Он был молод и красив мрачной красотой с оттенком самовлюбленности и от короля Джона не укрылись слабости его характера, проявляющиеся выпуклыми глазами сэра Бедивера и одутловатой нижней губой. Когда-нибудь он может стать вероятной заменой Защитнику, если проживет так долго.
Тихая, робкая фигура слева от сэра Блейса — это сэр Гайлем, человек столь ординарной внешности, что практически невидим. Скорее высокий, чем низкий, и скорее более худощавый, чем полноватый; в открытом лице не больше характерных черт, чем у ребенка. Редеющие волосы мышасто-каштановые с аккуратным пробором в центре. Бледно-серые глаза нервно подмигивают, когда под взглядом короля он неуверенно переминается, и король Джон прячет усмешку за поднятой ко рту ладонью. Сэр Гайлем — тип знакомый: он подчиняется любой инструкции, данной в письменном виде, в основном потому, что недостаточно ярок, чтобы решиться на что-то иное. Таких эмиссаров легко смутить и еще легче ими манипулировать. И вдруг сэр Бедивер шагнул вперед и низко поклонился трону.
«Ваше величество, могу я попросить уделить нам немного времени?..»
«Конечно, сэр Бедивер», милостиво ответил король. «Вы — новый ландграф домена Глубокий Ручей?»
«Да, Сир, я говорю от имени Баронов Меди.»
«Что же они желают от меня на сей раз?»
«Только того, что желали всегда, Сир: справедливости.»
Рябь смешков пробежала по придворным и быстро замерла, когда ландграф холодно огляделся вокруг. Более шести футов и шести дюймов высотой, с широкими плечами и массивной фигурой, которая даже Защитника заставила бы помедлить, сэр Бедивер окинул многолюдный Двор вызывающим взглядом и затем отмел всех презрительным взмахом головы, как не достойных его внимания.
«Справедливости…», мягко произнес король. «Нельзя ли немного точнее?»
«Бароны Меди должны получить больше людей, Сир. Демоны опустошают шахтерские поселки, разрушая все на своем пути. Беженцы запрудили дороги, число их растет с каждым днем. Мы не в состоянии даже накормить всех, не говоря уж, чтобы укрыть их при наступлении ночи. В городках уже случаются бунты. Большинство наших стражников мертвы: они погибли, пытаясь сдержать демонов. Те немногие люди, что у нас остались, не надеются поддержать закон и порядок. Бароны Меди почтительно требуют, чтобы вы послали существенную часть вашей Королевской Стражи на помощь, и отогнали тьму, которая угрожает нам.»
Король пристально смотрел на ландграфа. «Но я уже послал вашим хозяевам почти пятьсот стражников. Вы хотите мне сказать, что все они мертвы?»
«Да», ответил сэр Бедивер. Пораженный шепот прошелестел по придворным.
«Они погибли, сражаясь с демонами?»
«Да, Сир.»
«Сколько своих собственных людей Бароны выставили против мрака?»
Сэр Бедивер нахмурился. «Я не совсем понимаю…»
«Сколько!»
«Я не могу точно ответить», сказал ландграф. «Много стражников защищают города и поддерживают порядок…»
«Понимаю», сказал король. «Мои люди гибнут, пока стражники Баронов отсиживаются в безопасности за крепкими городскими стенами.»
«Все это совершенно не относится к делу», спокойно сказал сэр Бедивер.
«Мои хозяева требуют от вас больше людей: сколько солдат вы сможете послать?»
«У меня нет лишних солдат», категорически отрезал король.
«Это ваш окончательный ответ?»
«Да. Мои люди нужны здесь. Бароны пусть защищаются своими силами, как и я.»
«У них нет Замков, где можно спрятаться», громко сказал сэр Бедивер.
Тишина пала на Двор, придворные онемели от прямого оскорбления короля.
Подобное высказывание ландграфа было почти что явной изменой. Все смотрели на короля Джона в ожидании его реакции, и потребовались весь его опыт и вся его дипломатия, чтобы сохранить спокойный и неподвижный облик. Быстрый взгляд на Блейса и Гайлема показал королю, что с их стороны он поддержки не найдет. Их лица и их молчание говорили яснее самых ясных слов, что Бедивер говорит от имени всех. Король всегда знал, что рано или поздно Бароны воспользуются преимуществом ситуации и повернутся против него, однако он не представлял, что это произойдет так скоро. Что бы ни случилось здесь сегодня, какое бы решение не было принято, Бароны Меди проиграть не могут.
Он отсутствовал почти три месяца и Джулия тосковала по нему больше, чем хотела себе в этом признаться. Она сделала все, чтобы ужиться при Дворе и в его Высшем Свете, но как и много раз прежде, ее усилия оказались совершенно бесплодными. Готовность выбить пыль из всякого достаточно тупого, чтобы оскорбить ее вторично, завоевала ей некоторое неохотно признаваемое уважение многих, однако привлекло лишь немногих друзей. Леди возраста и положения Джулии делали все возможное, чтобы она чувствовала себя принятой в их среду, однако на самом деле у них было мало общего с молодой принцессой. Их основными интересами были сплетни, моды и наилучшие способы поймать богатого мужа, в то время как Джулия чихала на романтические и дворцовые интриги, выбросила свои модные туфли, потому что они натирали ноги, и грозила насилием каждому, кто хотя бы заикался о ее предстоящем браке с принцем Харальдом. Она больше предпочитала верховую езду, охоту и упражнения с мечом: времяпрепровождение скандализирующее окружающих. Это не женственно, слабо протестовали они. В ответ Джулия говорила нечто исключительно грубое и все юные леди вдруг находили веские причины, по которым они должны быть где-то в другом месте.
После этого Джулия обнаружило, что ее весьма благоразумно оставили в одиночестве.
Вначале она проводила много времени, исследуя Замок. Она быстро обнаружила, что одна и та же дверь никогда не ведет в одну и ту же комнату дважды, что некоторые двери были только входами, а некоторые — только выходами, но не все одновременно и теми и другими, и что некоторые коридоры в действительности сворачиваются, когда на них не смотришь. Джулия находила все это исключительно интересным, но к несчастью имела склонность часто теряться, и после четвертой поисковой операции король Джон взял с нее обещание не отбиваться от главных коридоров без сопровождающего. И с тех пор так и шло.
Наподобие своего хозяина Сенешаля, который заправлял ежедневной жизнью Замка, сопровождающие обладали странным мистическим чувством, которое говорило им, где они находятся по отношению к другим местам. Это означало, что они не только не могут заблудиться, но еще и знают, где нужная комната находится в нужное время. В Замке, где направления зависели от дня недели, в который спрашиваешь, такие одаренные чутьем люди были бесценны, и поэтому весьма редки там, где вы в них нуждаетесь. Джулия с неохотой отказалась от своих исследований и вернулась к соревнованиям со стражниками в искусстве владения мечом.
Тогда король снабдил ее дуэньей. Джулия живо обнаружила, что самый легкий способ справиться с этом милой седовласой пожилой леди, это бежать от нее со всех ног. Через три дня беготни на полных парусах по всему Замку с единственной целью, чтобы держать Джулию на виду, достопочтенная леди категорически заявили королю, что молодая принцесса не нуждается в дуэнье, ибо ни один мужчина в Замке не достаточно быстроног, чтобы угнаться за нею.
Нельзя сказать, что никто и не пытался. Главным претендентом был, конечно, Харальд, который, как казалось, думал, что их договоренный брак уже дает ему определенные права на ее личность, если не на ее чувства. Несколько метких хуков левой научили его держать дистанцию и чудесным образом обострили его рефлексы, однако было похоже, что он воспринимает все это, как часть игры, и не собирается отчаливать. Джулия думала, что найдет эту лесть неприятной, однако не нашла. Харальд мог быть достаточно обаятельным, когда хотел быть таковым, и все же, если он не играл мускулами ради ее восхищения, то ронял тяжелые намеки и собственном богатстве и о том, что когда-нибудь все Лесное Королевство будет принадлежать ему. В ответ Джулия пробовала тонко намекать на то, как она в действительности к нему относится: например, била его ногами или пробовала столкнуть с парапета. К несчастью, он, похоже, намеков не воспринимал. Джулия избегала его, как могла, и большую часть времени они поддерживали вооруженное перемирие, молчаливо согласившись никогда не употреблять слово «брак».
Однако, она все-таки скучала и была несколько одинока. Фрейлины с ней не разговаривали, придворные от нее отступились, а стражники не желали вступать с нею в поединки, потому что выглядели плохо, когда проигрывали.
Поэтому когда король Джон позвал ее ко Двору, она пошла. Все-таки дело.
Джулия разглядывала запертые двери Двора и рука ее поползла к бедру, где обычно находился меч. Настроение ее ухудшилось, когда рука бесцельно схватила пустоту. Даже сейчас, когда прошло столько времени, она чувствовала себя голой без меча на боку, однако король был тверд, как алмаз, в том, что в Замке она должна обходиться без меча, и она устала спорить. И поэтому меч, который дал ей Руперт в Лесу Мрака, лежал теперь запертым в ее спальне и использовался только для учебных тренировок. Джулия уныло вздохнула. Вообще говоря, не то, чтобы ей сильно был нужен меч. И у нее остался кинжал, надежно спрятанный в сапоге.
Джулия осела в кресло и мрачно оглядела прихожую. Она испытывала искушение просто встать и удалиться, но не позволяло любопытство. Король Джон, видимо, имел настоятельную причину, потребовавшую ее присутствия при Дворе, и неспокойное предчувствие говорило Джулии, что какая бы ни была причина, она ей не понравится. Поэтому она скрипела зубами и оставалась. Она чуть улыбнулась, когда ее блуждающий взгляд снова упал на запертые двойные двери. Плотники постарались на славу, но хотя крепкие дубовые створки были аккуратно перевешаны, ничего кроме полной замены никогда не сможет скрыть глубокие борозды и выемки, оставленные когтями дракона.
Джулия хмурилась, но бормотание возбужденных голосов продолжало равномерно просачиваться в запертые двери. Придворные кричали друг на друга уже когда она пришла, и, похоже, с тех пор крик стал только сильнее. Шум стоял такой сильный, что был интересен даже без понимания, и Джулия решила, что с нее достаточно. Она вскочила на ноги, оглядела скудно обставленную прихожую и зловеще улыбнулась пришедшей на ум идее. Заставляют ее ждать, да?
Она секунду разглядывала гобелены, сдернула самый уродливый и затолкала его в узкую щель между дверями и полом. Потом она вытащила из держалки горящий факел, стала на колено и аккуратно подпалила гобелен.
Он горел хорошо, испуская густые клубы дыма, и Джулия, вернув факел на место, с нетерпением дожидалась, когда Двор обратит внимание. Некоторое время пламя прыгало и трещало без малейшего эффекта и Джулия как раз начала задумываться, не поможет ли делу небольшая масляная лампа, когда Двор вдруг затих. Наступила очень короткая пауза, а потом тишину разорвали пронзительные крики и вопли: «Пожар!». Джулия самодовольно улыбнулась, когда сквозь двери донеслись несомненные звука паника: ругательства, крики и беганье кругами. Двери распахнулись и обнаружился Харальд, который вначале кивнул Джулии, а затем опустошил на горящие тряпки кувшин столового вина, быстро укротив пламя.
«Привет, Джулия», небрежно сказал он. «Мы тебя ждем.»
Она протиснулась мимо него. Он ухмыльнулся и погладил ее, а потом мгновенно нырнул в сторону, избегая кинжала, который чуть не отхватил ему ухо.
«Даже и близко не прошел», поддразнил он ее, аккуратно оставаясь вне досягаемости ее кинжала, когда вел ее сквозь толпу перешептывающихся придворных. «Значит ли это, что ты созрела для меня?»
«Нет», ответила Джулия. «Это значит, что мне надо больше тренироваться.»
Харальд засмеялся и подвел ее к трону. Король Джон устало посмотрел.
«Принцесса Джулия, почему ты не можешь постучаться, как все?»
«Я ждала почти час!», огрызнулась Джулия.
«У меня есть и другие заботы, кроме тебя.»
«Прекрасно, я вернусь, когда вы закончите.»
Она повернулась уходить и обнаружила, что путь перекрыт полудюжиной вооруженных стражников.
«Принцесса Джулия», ровно сказал король. «Ваши манеры оставляют желать лучшего.»
«Круто», сказала Джулия. Она уставилась на стражников, потом неохотно вновь повернулась к трону. «Ну, хорошо: чего вы хотите?»
«В данный момент, чтобы ты просто молча подождала, пока я закончу другие дела. Харальд составит тебе компанию.»
Джулия пренебрежительно фыркнула, подобрала свое длинное платье и уселась на ступенях, ведущих к трону. Холод мрамора ощущался даже сквозь толстый ковер, но Джулия решила, что пусть она будет проклята, если встанет до тех пор, пока король не будет готов говорить с нею. Это дело принципа.
Подошел Харальд и сел рядом, продолжая держаться на расстоянии вытянутой руки. Джулия слегка улыбнулась, достала из сапога свой кинжал и на ковре между ними вырезала линии квадрата для игры в крестики-нолики. Харальд широко улыбнулся, достал из сапога свой кинжал и вырезал крест в центре квадрата. Король Джон решил не обращать внимания.
Он ненадолго прикрыл глаза, а потом перенес внимание на трех человек, с разной степенью терпения ждущих перед троном. С сэром Блейсом он имел дело прежде, однако двое других ландграфов были ему внове. Все трое прибыли вместе, откуда следовало, что Бароны наконец договорились о совместном образе действий, однако судя по тому, как трое ландграфов все время следили друг за другом, это самое лучшее был весьма нестойкий союз. Король Джон медленно улыбнулся и откинулся на спинку трона. Разделяй и властвуй — таков путь. Предоставь им возможность поспорить меж собой и собственные шкурные интересы раздерут их союз на части.
Он внимательно и не торопясь изучал трех ландграфов. Не надо давать им повод думать, что они могут взволновать его. Сэр Блейс занимал центральное место: низкорослый, кряжистый человек с коротко подстриженными седыми волосами и глубокими, пронзительными глазами. Спокойный, трезвый, с мягкими манерами он оставлял впечатление вежливой предупредительности, которое обманывало лишь тех, кто его не знал. Король Джон знал его более двадцати лет.
Выразительная мускулистая фигура нетерпеливо ожидающая справа от сэра Блейса — это сэр Бедивер. Ходили слухи, что он убил на дуэлях дюжину человек. Шептались, что он сознательно провоцировал эти дуэли ради спортивного интереса, но никто не решался сказать ему это в лицо. Он был молод и красив мрачной красотой с оттенком самовлюбленности и от короля Джона не укрылись слабости его характера, проявляющиеся выпуклыми глазами сэра Бедивера и одутловатой нижней губой. Когда-нибудь он может стать вероятной заменой Защитнику, если проживет так долго.
Тихая, робкая фигура слева от сэра Блейса — это сэр Гайлем, человек столь ординарной внешности, что практически невидим. Скорее высокий, чем низкий, и скорее более худощавый, чем полноватый; в открытом лице не больше характерных черт, чем у ребенка. Редеющие волосы мышасто-каштановые с аккуратным пробором в центре. Бледно-серые глаза нервно подмигивают, когда под взглядом короля он неуверенно переминается, и король Джон прячет усмешку за поднятой ко рту ладонью. Сэр Гайлем — тип знакомый: он подчиняется любой инструкции, данной в письменном виде, в основном потому, что недостаточно ярок, чтобы решиться на что-то иное. Таких эмиссаров легко смутить и еще легче ими манипулировать. И вдруг сэр Бедивер шагнул вперед и низко поклонился трону.
«Ваше величество, могу я попросить уделить нам немного времени?..»
«Конечно, сэр Бедивер», милостиво ответил король. «Вы — новый ландграф домена Глубокий Ручей?»
«Да, Сир, я говорю от имени Баронов Меди.»
«Что же они желают от меня на сей раз?»
«Только того, что желали всегда, Сир: справедливости.»
Рябь смешков пробежала по придворным и быстро замерла, когда ландграф холодно огляделся вокруг. Более шести футов и шести дюймов высотой, с широкими плечами и массивной фигурой, которая даже Защитника заставила бы помедлить, сэр Бедивер окинул многолюдный Двор вызывающим взглядом и затем отмел всех презрительным взмахом головы, как не достойных его внимания.
«Справедливости…», мягко произнес король. «Нельзя ли немного точнее?»
«Бароны Меди должны получить больше людей, Сир. Демоны опустошают шахтерские поселки, разрушая все на своем пути. Беженцы запрудили дороги, число их растет с каждым днем. Мы не в состоянии даже накормить всех, не говоря уж, чтобы укрыть их при наступлении ночи. В городках уже случаются бунты. Большинство наших стражников мертвы: они погибли, пытаясь сдержать демонов. Те немногие люди, что у нас остались, не надеются поддержать закон и порядок. Бароны Меди почтительно требуют, чтобы вы послали существенную часть вашей Королевской Стражи на помощь, и отогнали тьму, которая угрожает нам.»
Король пристально смотрел на ландграфа. «Но я уже послал вашим хозяевам почти пятьсот стражников. Вы хотите мне сказать, что все они мертвы?»
«Да», ответил сэр Бедивер. Пораженный шепот прошелестел по придворным.
«Они погибли, сражаясь с демонами?»
«Да, Сир.»
«Сколько своих собственных людей Бароны выставили против мрака?»
Сэр Бедивер нахмурился. «Я не совсем понимаю…»
«Сколько!»
«Я не могу точно ответить», сказал ландграф. «Много стражников защищают города и поддерживают порядок…»
«Понимаю», сказал король. «Мои люди гибнут, пока стражники Баронов отсиживаются в безопасности за крепкими городскими стенами.»
«Все это совершенно не относится к делу», спокойно сказал сэр Бедивер.
«Мои хозяева требуют от вас больше людей: сколько солдат вы сможете послать?»
«У меня нет лишних солдат», категорически отрезал король.
«Это ваш окончательный ответ?»
«Да. Мои люди нужны здесь. Бароны пусть защищаются своими силами, как и я.»
«У них нет Замков, где можно спрятаться», громко сказал сэр Бедивер.
Тишина пала на Двор, придворные онемели от прямого оскорбления короля.
Подобное высказывание ландграфа было почти что явной изменой. Все смотрели на короля Джона в ожидании его реакции, и потребовались весь его опыт и вся его дипломатия, чтобы сохранить спокойный и неподвижный облик. Быстрый взгляд на Блейса и Гайлема показал королю, что с их стороны он поддержки не найдет. Их лица и их молчание говорили яснее самых ясных слов, что Бедивер говорит от имени всех. Король всегда знал, что рано или поздно Бароны воспользуются преимуществом ситуации и повернутся против него, однако он не представлял, что это произойдет так скоро. Что бы ни случилось здесь сегодня, какое бы решение не было принято, Бароны Меди проиграть не могут.