Страница:
– Но ты можешь отвязать мою лошадь, – сказала Айрис, усаживаясь на сидении. Она перехватила из его рук поводья. – И еще запомни, Монти Рандольф. Я твердо решила добраться до Вайоминга, и никто другой, кроме тебя, не будет меня сопровождать.
В этими словами она повернула лошадь в сторону дороги и, взмахнув хлыстом, подогнала животное. Лошадь перешла на бег рысцой. Айрис восседала с достоинством непобежденной.
Монти не отрывал глаз от удаляющейся девушки, чувствуя, как маска холодного равнодушия сползает с лица. В нем бушевала буря эмоций, разрывая душу на части. Монти испытывал некоторое облегчение от того, что выдержал неприятный разговор и дал понять Айрис, что только нежелание брать в трудную дорогу женщину и невозможность управлять огромным сдвоенным стадом послужили причиной решительного отказа в сопровождении. Юноша не мог позволить этой девчонке заметить его волнение и обеспокоенность ее судьбой. И чувство сожаления, что очаровательный и непосредственный ребенок вырос и превратился в точную копию матери. И одновременное чувство досады на себя за то, что не может выбросить Айрис из головы, забыть о ней…
Стараясь хоть как-то успокоиться, Монти решительно направился к дому, который выстроил для Розы Джордж после того, как Мак-Клендоны сожгли старый. Высокое здание располагалось на берегу реки. Его крыша была на одном уровне с макушками орехов-великанов, которые окаймляли устье. Дом был двухэтажный. Огромная кухня, еще большая столовая, три гостиных и несколько кладовых занимали первый этаж. На втором располагались восемь спальных комнат. Роза неоднократно говорила Джорджу, что не возражает против того, чтобы вся семья жила в одном доме, но необходимо много места, чтобы каждый мог уединиться, когда это потребуется.
Монти увидел сидящего на крыльце Хена.
– Что хотела Айрис? – спросил Хен, не поднимаясь с места.
– Просила, чтобы я сопровождал ее до Вайоминга.
– И что ты ответил?
– Я сказал «нет», – бросил Монти, крайне удивленный заинтересованностью Хена. – Не хочу быть нянькой и присматривать за дамой, что займет слишком много времени в такой важной поездке. Самое главное для меня – перегнать стадо в Вайоминг и не потерять ни одной головы скота. Я собираюсь создать такое ранчо, которому даже Джордж позавидует.
– Похоже, Джордж все еще сидит у тебя в печенке, не так ли?
– Дьявол, ты прав, как никогда.
– Но думаю, он и не догадывается, что его опека выводит тебя из себя?
– Ошибаешься. Со времени возвращения с войны домой я еще не сделал ни одной вещи, о которой бы он не умудрился выразить свое мнение. У него наготове предложения и идеи, как сделать то же самое, но значительно лучше.
– И он обычно бывает прав, признайся.
– Может быть. Но я и сам бы до этого додумался, если бы мне не приходилось постоянно беспокоиться о том, что он все время стоит над душой и заглядывает через плечо. Иногда его забота сводит меня с ума.
– Меня это не волнует.
– А тебя ничего не волнует, – подхватил Монти сердито и добавил весьма язвительно. – Предполагается, что мы с тобой как близнецы должны быть похожи, но временами я тебя совершенно не понимаю.
Хен безмолвно пожал плечами.
Монти оглядел начинающие зеленеть окрестности. Трудно было представить, что скоро, возможно, будет пасти коров на земле, свободной от привычных жестких кактусов, низкорослых деревьев и колючих виноградников. Юноша настолько привык к суровым местам Техаса, что почти позабыл сочную и густую зелень холмов Вирджинии, где родился. Зато отлично помнил безбрежные открытые равнины Вайоминга, дающие большие возможности воплотить в жизнь все мечты и планы.
– Мне нужна земля, которая будет принадлежать только мне. Где я буду сам себе хозяин и смогу самостоятельно принимать любые решения, – сказал Монти брату.
– И все-таки я считаю, что с Джорджем трудно не согласиться в большинстве случаев, – отозвался Хен, спокойный и безучастный, как всегда. – А что ты собираешься делать с Айрис? Она не похожа на женщину, которая легко отказывается от задуманного.
– Она и не собирается отказываться. Я пообещал найти для нее настоящего гуртовщика. Но боюсь, ее не устроит ни один, предложенный мной.
– И что, по-твоему, она будет делать?
– Пока не знаю. Но думаю, что-либо такое, что мне не понравится.
Айрис выпустила из рук поводья и дала лошади полную свободу. У нее было достаточно более важных дел, чтобы следить за дорогой, которую животное и так хорошо знало. Девушка должна была придумать, каким образом заставить Монти Рандольфа изменить свое решение.
Она пускала в ход все уловки, которым научила ее мать, но ничего не добилась. Монти был очарован ею, это сразу же бросалось в глаза, но упрямо не поддавался на уговоры. На минуту вернувшись в далекое прошлое, Айрис припомнила, что, пожалуй, Монти был единственным человеком, которого не удавалось обвести вокруг пальца.
Ей захотелось разрыдаться от отчаяния. Но девушка тут же сказала себе, что она не плакала даже тогда, когда бессердечный адвокат объявил о банкротстве. Не плакала, когда осознала, что потеряла всякую надежду на помощь друзей в Сан-Луисе и узнала цену светскому обществу города, которое ее тут же отвергло. Не заплакала, когда отвратительный банкир торжествовал, прибирая к рукам ранчо родителей. И сейчас ни в коем случае нельзя давать себе волю. Она должна проявить все свое мужество, чтобы с достоинством выйти из катастрофического положения, в котором оказалась. Необходимо найти способ уговорить Монти взять ее с собой в Вайоминг. У нее не было выбора. Ну кто еще сможет помочь? Нечего и надеяться, что найдется человек, который захочет жениться на ней. Может, она и была избалованной, испорченной красоткой, но ей никак нельзя было отказать в уме. Девушка прекрасно понимала, что список подходящих мужей окажется более чем скромным, если не сказать больше, как только ее поклонники узнают, что Айрис нищая.
К тому же она была еще не готова к замужеству. Ей давно уже наплевать на всех мужчин, кроме Монти.
И хотя ее чувство к юноше по-прежнему оставалось слепым детским увлечением маленькой глупышки, очарованной прекрасным ковбоем, Айрис так и не встретила человека, способного вытеснить Монти из ее сердца.
Во всяком случае пока не встретила.
В какой-то момент девушка уже готова была принять его великодушное предложение найти для нее надежного помощника, но тут же решительно отвергла его. Слишком многое было поставлено на карту. На протяжении тяжелейшего пути длиной почти в 2000 миль по дикой враждебной земле ей пришлось бы вверить все, что она имела, в руки чужака. И себя в том числе.
Хелен не раз предупреждала дочь о том, что может случиться с женщиной, которую некому защитить. Да и сама Айрис достаточно прожила на ранчо, чтобы понимать, почему женщины никогда не участвуют в длительных перегонах скота. При подобных обстоятельствах она не могла довериться никому, кроме Монти, – ведь он никогда не воспользуется ее беспомощностью и незнанием.
К тому же Монти очень нравился ей. И хотя юноша постоянно жаловался, что она преследует его по пятам, но тем не менее охотно водился с ней, хотя и обращался как с младшей избалованной сестренкой, что всегда немного раздражало. Однако Айрис было очень интересно находиться рядом с Монти, ее постоянно тянуло к нему.
Сейчас же отношение юноши полностью изменилось. Казалось, он злился на нее за что-то. И похоже вовсе не за то, что Айрис попросила сопровождать ее до Вайоминга. Еще на том вечере, месяц назад, проявилось это странное отношение: едва он увидел ее, как сразу же помрачнел, как туча. Айрис не могла понять, что вызвало такую странную реакцию, но твердо решила выяснить истинную причину.
А пока во что бы то ни стало нужно добраться до Вайоминга. Въезжая во двор усадьбы, девушка упрямо тряхнула головой, словно отгоняя назойливые мысли, и замедлила ход лошади. Внезапно ее осенила великолепная идея.
– Найди Фрэнка и скажи, что я хочу поговорить с ним, – сказала Айрис человеку, бегущему ей навстречу.
– Он только что вошел в дом, он искал вас.
– А, вот и вы! – заметил высокого роста и крупного телосложения управляющий, выходя во двор. – А я-то думал, куда это вы запропастились.
– Собери работников и сообщи, чтобы к утру они были готовы отправиться в путь, – сказала Айрис, спускаясь из коляски и не дожидаясь, пока управляющий поможет ей (что тот, впрочем, и не торопился делать).
– Что-нибудь случилось? – Фрэнк встрепенулся, его серые глаза превратились в щелочки.
– Мы погоним скот на новые пастбища. Я имею в виду ранчо в Вайоминге.
Пронизывающий холод раннего весеннего утра заставил Розу Рандольф еще плотнее закутаться в шаль, пока она в ожидании сидела в коляске. Рядом с ней находилась ее свояченица Ферн, которая молчаливо смотрела в даль бескрайнего простора.
Первая теплая неделя превратила прерию в буйно цветущий райский сад. Бескрайние луга, простирающиеся насколько хватало глаз, покрылись нежной дымкой, состоящей из тысяч и тысяч маленьких цветочных чашечек. Казалось, невидимая рука рассыпала красные головки маков, сиреневые цветки флоксов. Четырехлетние малыши-близнецы Розы – с горящими от любопытства и возбуждения глазенками были полностью поглощены составлением букетов. В ярких мексиканских шляпах они сами были похожи на весенние цветы. День обещал быть теплым, несмотря на прохладное утро. Подходящий день для начала перегона скота.
В течение нескольких недель мужчины были заняты приготовлениями к предстоящей дороге: сортировали скот, пасли его на покрытом молодой травой пастбище в миле от дома. Часть работников в это время отлавливала и объезжала лошадей. Для отправки в Вайоминг нужно было подготовить более ста лошадей и не менее двух с половиной тысяч единиц крупного рогатого скота.
Из-под копыт этого многочисленного стада в воздух взлетало густое облако пыли.
Все было готово – ждали только сигнала к отправлению.
– Не отходите далеко от коляски, – заботливо сказала Роза Рандольф дочерям. – Вас могут затоптать коровы.
– Но ты же разрешила отойти Вильяму Генри, – жалобно протянула Аврелия, которой страстно хотелось последовать за братом (которому было уже восемь лет!) в самую гущу событий.
– Ему разрешил отец, – поправила дочь Роза. Она пыталась отогнать чувство страха, когда она видела сына верхом на маленькой лошадке в самом центре опасного стада. Роза не возражала, что Джордж старался воспитывать в мальчике ковбоя, но также знала, какими опасными могут быть коровы и буйволы.
– Отпусти их, – прошептала Ферн на ухо свояченице. – Здесь они в безопасности: каждый готов пожертвовать жизнью ради них.
Роза посмотрела на Ферн. Молодая женщина была замужем меньше четырех лет, а уже шутливо говорила, что ей следует уехать куда-нибудь на некоторое время, а то к Рождеству она будет ожидать уже третьего сына. Роза старалась унять чувство зависти к Ферн, так как сама после рождения близнецов не могла больше иметь детей.
– Ну хорошо, я отпущу вас, как только у мужчин все будет готово, – согласилась Роза, обращаясь к дочерям. – Но при условии, что вы не будете приближаться к скоту.
– Им будет угрожать не большая опасность, чем Мэдисону, – рассмеявшись, снисходительно произнесла Ферн. – Он не подходил к коровам около десяти лет. Но если бы оказался здесь, то, как сумасшедший, бросился бы вслед за остальными. И делал вид, что знает, что нужно делать.
– Ну, если уж речь зашла о скоте, то тебе первой не следовало находиться здесь.
Ферн рассмеялась.
– Уж не думаешь ли ты, что я снова буду гоняться за коровами?! Конечно, я скучаю по брюкам и жилету, но я действительно счастлива. Хотя и приходится ходить в платье.
Роза изумилась перемене, произошедшей в Ферн. Для особы, которая боялась заводить детей и покидать Канзас, она довольно быстро и легко привыкла к Чикаго и к роли жены, матери. Двое сыновей ее спали в доме, так как были еще слишком малы, чтобы находиться здесь. Но у трехлетнего Мэдисона-младшего уже был свой собственный пони. Муж Ферн, Мэдисон, выстроил дом на озере Мичиган, вокруг которого было много плодородной земли, и при желании можно было завести свое стадо.
– Когда все отправятся в Вайоминг, станет непривычно тихо и спокойно, – заметила Ферн. – Ты будешь скучать?
– Да, – ответила Роза, глазами отыскивая дочерей. – Но уверена, Джорджу не повредит поездка – побудет наедине с собой.
Роза наблюдала за Тайлером, который суетился вокруг грузового фургона, проверяя, все ли на месте, заполнена ли бочка с водой и крепко ли привязан ящик с оборудованием и инструментами. Роза хорошо помнила то время, когда Монти предпочел бы умереть с голоду, чем отведать еду, приготовленную Тайлером. Но сейчас в свои 22 года Тайлер, худощавый, как тринадцатилетний подросток, был почти единодушно признан хорошим походным поваром и лишь иногда кто-либо позволял себе пошутить на его счет.
Шестнадцатилетний Зак застыл у ворот загона, готовый по сигналу Монти поднять задвижку и выпустить стадо. Четыре года, проведенные юношей в пансионе, заметно улучшили его манеры и речь, избавили от косноязычия. Но внутри, как думала Роза, все еще скрывается все тот же взбалмошный и немного грубоватый Зак. Монти, изнывающий от желания поскорее отправиться в путь, стоял рядом с Джорджем, ожидая, когда Солти погонит стадо через реку. Джордж, не замечая полного любви и нежности взгляда жены, давал брату последние наставления. Рев скота и топот копыт создавали такой шум, что Розе пришлось напрячь все свои силы, чтобы расслышать, о чем говорят мужчины.
– Если тебе понадобятся деньги, без колебаний свяжись с Джефом, – сказал Джордж.
– Я ни к кому не собираюсь обращаться.
– А если появятся спорные вопросы…
– Не появятся. Твоих наставлений хватило бы и на три поездки.
Было очевидно, что Монти с трудом скрывал раздражение.
– Я уже не раз бывал в Вайоминге, – добавил юноша. Его очередная попытка мило улыбнуться потерпела полный крах.
– Я просто хочу убедиться, что…
– Ты уже не один раз повторял мне все, Джордж. А то, что ты не сказал мне, ты сообщил Хену и Солти.
– Как ты думаешь, они когда-нибудь смогут ужиться и не действовать друг другу на нервы? – спросила Ферн у Розы.
– Наверное, нет, – ответила Роза. – Они слишком похожи. Я буду скучать по Монти, хотя иногда он бывает самым невыносимым из всех братьев Джорджа. Но он хороший парень – просто ему пора жить своей жизнью. Возможно, это следовало сделать еще два или три года назад.
– Но почему же он не сделал этого?
– Джордж ошибся: он думал, что Монти еще не готов к самостоятельной жизни.
– Из-за конфликта с мексиканцем?
– Частично. Но не только из-за драки. Монти умеет обращаться с коровами и лошадьми. Но он слишком импульсивен. Он никогда не думает.
– Но рядом с ним будет Хен.
– Это не поможет.
– Джордж всегда беспокоится о братьях, – произнесла Ферн, пожав Розе руку. – Я даже удивилась, что он не приехал в Чикаго посмотреть, как у нас с Мэдисоном идут дела.
– Ну, думаю, если бы вы жили не так далеко, он бы обязательно наведался, – ответила Роза. Женщины переглянулись и рассмеялись. – Я постоянно говорю ему, что все братья, включая Зака, уже взрослые мужчины. Но он по-прежнему видит в них беззащитных детей, которых ему приходилось оберегать от ужасного отца.
– Мэдисон никогда не упоминал об отце, – сказала Ферн. – Мне кажется, что он больше не думает о нем.
– Хотелось бы мне верить, что и Джордж забыл отца. Это пошло бы на пользу и мальчикам. – Она посмотрела в ту сторону, где муж стоял рядом с Монти. – Что-то они слишком долго разговаривают. Если вскоре они не разойдутся, жди беды.
– И обязательно сообщи мне, когда прибудете на место, – Джордж смотрел на младших братьев. – Дай мне знать, когда доберетесь до Денвера.
– Не волнуйся, – ответил Монти. – Я позабочусь о них.
– Знаю, что позаботишься. Но не забывай, что Зак впервые отправляется в такую долгую дорогу, и Роза беспокоится, что…
– Думаю, тебе следует отпустить с нами Вильяма Генри, – перебил Монти. На самом деле он так не думал, но пришлось пуститься на хитрость, чтобы отвлечь мысли Джорджа от Зака.
Глаза старшего брата тревожно засверкали.
– Ты же знаешь, что если поедет сын, то только с Розой. Одного она его не отпустит.
Монти отвернулся.
В это время до них донесся стук копыт – это гонец возвещал о приближении Солти. Он кричал:
– Вожак стада только что пересек реку. Пора трогаться в путь!
Оглушающий шум все нарастал. Тайлер резво взобрался на сидение грузового фургона и взмахнул хлыстом. Фургон, накренившись так, что плита и посуда издали звук, похожий на нестройный перезвон колоколов, тронулся с места.
Зак, стремительно рванувшийся к коляске, чтобы обнять Розу, чуть не сбил с ног Джульетту и Аврелию, которые наконец-то были свободны. Они дружно бросились к Монти и Хену, чтобы попрощаться, а потом найти надежное убежище на руках у отца.
– Старайся по возможности не становиться на пути у Монти, – прошептала Роза на ухо Заку, когда юноша наклонился к коляске. Трудно было вообразить, что этот великан был тем чумазым мальчишкой, которого она застала писающим на кухне девять лет тому назад.
– Постараюсь, если он не будет орать на меня, – пообещал Зак и понесся прочь.
– Бесполезно надеяться, – вздохнула Роза, повернувшись к Ферн. – Монти будет кричать и на Господа Бога.
– Впереди достаточно воды? – спросил Монти, когда Хен вернулся в лагерь.
– Да, – ответил брат, – но травы маловато. Полуденное солнце скрылось за холмом, окрасив небо в сине-зеленый цвет. Было все еще тепло, но с заходом солнца температура начала быстро падать. Пыль, поднятая тысячами копыт, забивала глаза, лезла в нос, рот. Непрекращающийся рев скота и стук рогов быстро останавливал любые разговоры.
Тайлер развернул фургон боком к костру и откинул борт, чтобы достать походное кухонное оборудование. Он быстро двигался между двумя плитами, готовя для работников ужин. Запах кофе, подогретой свинины и поджаренного хлеба раздразнил аппетит Монти.
– По крайней мере, нам хватит и воды, и травы, – объявил Монти. Он не думал злорадствовать по отношению к другим стадам. Но был уверен, что любые прочие перегонщики, следовавшие сзади него, должны были сами позаботиться о своем скоте. Монти одолевали сомнения: что-то уж подозрительно хорошо все шло, без всяких осложнений.
Десять минувших дней прошли на удивление спокойно. Стадо без малейшего сопротивления следовало по дороге, и каждый вечер без напоминаний успокаивалось и укладывалось на ночь. Помощникам не требовалось давать дополнительных указаний – они великолепно справлялись со своими обязанностями. К счастью, стадо, прошедшее ранее по этому пути, оставило достаточно воды и корма.
Более того: Тайлер не был таким угрюмым, как всегда. Еда оказалась выше всяческих похвал. Зак ни разу не вступил в спор с Монти. И лошади всегда были готовы к работе.
– Всё это становится скучным, – пожаловался Монти. – Или сам черт свалится нам на голову, или я ничего не понимаю.
Хен расседлал лошадь и пустил ее в загон, который соорудил Зак. Потом налил чашку кофе.
– Не думаю, что ты будешь скучать, – заметил Хен, поглядывая на брата из-под чашки. – Могу предсказать, что положение круто изменится быстрее, чем ты думаешь.
– На что ты намекаешь? – уточнил Монти. Они с братом-близнецом всегда были очень близки духовно, но трудно было угадывать мысли Хена. Похоже, мать-природа решила пошутить, создав их в одном и том же облике, но совершенно разных.
– Да ни на что.
Но Монти не поверил брату, который редко бывал в веселом расположении духа. Когда глаза Хен озорно сверкали, надо было быть настороже.
– Послушай, последний раз я видел у тебя на лице такое выражение, когда ты убил двоих Мак-Клендонов и украл их молочную корову. Ты на что-то намекаешь, и я должен об этом непременно знать.
– Не выдумывай. Тебе показалось. Зак! – позвал Хен младшего брата, который обходил фургон, неся охапку дров. – Оседлай лошадь для Монти. Приготовь ему Найтмара. Он хочет прокатиться.
– И не подумаю, – отозвался Зак. – Если Джордж узнает, что я оседлал этого жеребца для прогулки, он лопнет от злости.
– Черт, я могу ехать на любой лошади. И не обязан думать о том, что скажет Джордж, – зашипел Монти на Зака. – К тому же у меня нет привычки гнать Найтмара галопом. И я никуда не еду сейчас.
Юноша повернулся к Хену.
– Ты, должно быть, думаешь, что я сошел с ума.
– Ничуть. Я просто предположил, что ты будешь торопиться, как только узнаешь, что впереди нас по дороге следует еще одно стадо.
– Знаю это и без тебя. Я видел следы еще два дня тому назад.
– Но ты не знаешь, кому оно принадлежит.
– Какая разница!
– Даже если оно принадлежит Айрис Ричмонд и она собственной персоной сопровождает его?
Монти вскочил на ноги с глухим рычанием, от которого лошади шарахнулись в сторону.
– Седлай Найтмара! – закричал он Заку. – Я задушу эту женщину, даже если меня вздернут за это.
ГЛАВА III
В этими словами она повернула лошадь в сторону дороги и, взмахнув хлыстом, подогнала животное. Лошадь перешла на бег рысцой. Айрис восседала с достоинством непобежденной.
Монти не отрывал глаз от удаляющейся девушки, чувствуя, как маска холодного равнодушия сползает с лица. В нем бушевала буря эмоций, разрывая душу на части. Монти испытывал некоторое облегчение от того, что выдержал неприятный разговор и дал понять Айрис, что только нежелание брать в трудную дорогу женщину и невозможность управлять огромным сдвоенным стадом послужили причиной решительного отказа в сопровождении. Юноша не мог позволить этой девчонке заметить его волнение и обеспокоенность ее судьбой. И чувство сожаления, что очаровательный и непосредственный ребенок вырос и превратился в точную копию матери. И одновременное чувство досады на себя за то, что не может выбросить Айрис из головы, забыть о ней…
Стараясь хоть как-то успокоиться, Монти решительно направился к дому, который выстроил для Розы Джордж после того, как Мак-Клендоны сожгли старый. Высокое здание располагалось на берегу реки. Его крыша была на одном уровне с макушками орехов-великанов, которые окаймляли устье. Дом был двухэтажный. Огромная кухня, еще большая столовая, три гостиных и несколько кладовых занимали первый этаж. На втором располагались восемь спальных комнат. Роза неоднократно говорила Джорджу, что не возражает против того, чтобы вся семья жила в одном доме, но необходимо много места, чтобы каждый мог уединиться, когда это потребуется.
Монти увидел сидящего на крыльце Хена.
– Что хотела Айрис? – спросил Хен, не поднимаясь с места.
– Просила, чтобы я сопровождал ее до Вайоминга.
– И что ты ответил?
– Я сказал «нет», – бросил Монти, крайне удивленный заинтересованностью Хена. – Не хочу быть нянькой и присматривать за дамой, что займет слишком много времени в такой важной поездке. Самое главное для меня – перегнать стадо в Вайоминг и не потерять ни одной головы скота. Я собираюсь создать такое ранчо, которому даже Джордж позавидует.
– Похоже, Джордж все еще сидит у тебя в печенке, не так ли?
– Дьявол, ты прав, как никогда.
– Но думаю, он и не догадывается, что его опека выводит тебя из себя?
– Ошибаешься. Со времени возвращения с войны домой я еще не сделал ни одной вещи, о которой бы он не умудрился выразить свое мнение. У него наготове предложения и идеи, как сделать то же самое, но значительно лучше.
– И он обычно бывает прав, признайся.
– Может быть. Но я и сам бы до этого додумался, если бы мне не приходилось постоянно беспокоиться о том, что он все время стоит над душой и заглядывает через плечо. Иногда его забота сводит меня с ума.
– Меня это не волнует.
– А тебя ничего не волнует, – подхватил Монти сердито и добавил весьма язвительно. – Предполагается, что мы с тобой как близнецы должны быть похожи, но временами я тебя совершенно не понимаю.
Хен безмолвно пожал плечами.
Монти оглядел начинающие зеленеть окрестности. Трудно было представить, что скоро, возможно, будет пасти коров на земле, свободной от привычных жестких кактусов, низкорослых деревьев и колючих виноградников. Юноша настолько привык к суровым местам Техаса, что почти позабыл сочную и густую зелень холмов Вирджинии, где родился. Зато отлично помнил безбрежные открытые равнины Вайоминга, дающие большие возможности воплотить в жизнь все мечты и планы.
– Мне нужна земля, которая будет принадлежать только мне. Где я буду сам себе хозяин и смогу самостоятельно принимать любые решения, – сказал Монти брату.
– И все-таки я считаю, что с Джорджем трудно не согласиться в большинстве случаев, – отозвался Хен, спокойный и безучастный, как всегда. – А что ты собираешься делать с Айрис? Она не похожа на женщину, которая легко отказывается от задуманного.
– Она и не собирается отказываться. Я пообещал найти для нее настоящего гуртовщика. Но боюсь, ее не устроит ни один, предложенный мной.
– И что, по-твоему, она будет делать?
– Пока не знаю. Но думаю, что-либо такое, что мне не понравится.
Айрис выпустила из рук поводья и дала лошади полную свободу. У нее было достаточно более важных дел, чтобы следить за дорогой, которую животное и так хорошо знало. Девушка должна была придумать, каким образом заставить Монти Рандольфа изменить свое решение.
Она пускала в ход все уловки, которым научила ее мать, но ничего не добилась. Монти был очарован ею, это сразу же бросалось в глаза, но упрямо не поддавался на уговоры. На минуту вернувшись в далекое прошлое, Айрис припомнила, что, пожалуй, Монти был единственным человеком, которого не удавалось обвести вокруг пальца.
Ей захотелось разрыдаться от отчаяния. Но девушка тут же сказала себе, что она не плакала даже тогда, когда бессердечный адвокат объявил о банкротстве. Не плакала, когда осознала, что потеряла всякую надежду на помощь друзей в Сан-Луисе и узнала цену светскому обществу города, которое ее тут же отвергло. Не заплакала, когда отвратительный банкир торжествовал, прибирая к рукам ранчо родителей. И сейчас ни в коем случае нельзя давать себе волю. Она должна проявить все свое мужество, чтобы с достоинством выйти из катастрофического положения, в котором оказалась. Необходимо найти способ уговорить Монти взять ее с собой в Вайоминг. У нее не было выбора. Ну кто еще сможет помочь? Нечего и надеяться, что найдется человек, который захочет жениться на ней. Может, она и была избалованной, испорченной красоткой, но ей никак нельзя было отказать в уме. Девушка прекрасно понимала, что список подходящих мужей окажется более чем скромным, если не сказать больше, как только ее поклонники узнают, что Айрис нищая.
К тому же она была еще не готова к замужеству. Ей давно уже наплевать на всех мужчин, кроме Монти.
И хотя ее чувство к юноше по-прежнему оставалось слепым детским увлечением маленькой глупышки, очарованной прекрасным ковбоем, Айрис так и не встретила человека, способного вытеснить Монти из ее сердца.
Во всяком случае пока не встретила.
В какой-то момент девушка уже готова была принять его великодушное предложение найти для нее надежного помощника, но тут же решительно отвергла его. Слишком многое было поставлено на карту. На протяжении тяжелейшего пути длиной почти в 2000 миль по дикой враждебной земле ей пришлось бы вверить все, что она имела, в руки чужака. И себя в том числе.
Хелен не раз предупреждала дочь о том, что может случиться с женщиной, которую некому защитить. Да и сама Айрис достаточно прожила на ранчо, чтобы понимать, почему женщины никогда не участвуют в длительных перегонах скота. При подобных обстоятельствах она не могла довериться никому, кроме Монти, – ведь он никогда не воспользуется ее беспомощностью и незнанием.
К тому же Монти очень нравился ей. И хотя юноша постоянно жаловался, что она преследует его по пятам, но тем не менее охотно водился с ней, хотя и обращался как с младшей избалованной сестренкой, что всегда немного раздражало. Однако Айрис было очень интересно находиться рядом с Монти, ее постоянно тянуло к нему.
Сейчас же отношение юноши полностью изменилось. Казалось, он злился на нее за что-то. И похоже вовсе не за то, что Айрис попросила сопровождать ее до Вайоминга. Еще на том вечере, месяц назад, проявилось это странное отношение: едва он увидел ее, как сразу же помрачнел, как туча. Айрис не могла понять, что вызвало такую странную реакцию, но твердо решила выяснить истинную причину.
А пока во что бы то ни стало нужно добраться до Вайоминга. Въезжая во двор усадьбы, девушка упрямо тряхнула головой, словно отгоняя назойливые мысли, и замедлила ход лошади. Внезапно ее осенила великолепная идея.
– Найди Фрэнка и скажи, что я хочу поговорить с ним, – сказала Айрис человеку, бегущему ей навстречу.
– Он только что вошел в дом, он искал вас.
– А, вот и вы! – заметил высокого роста и крупного телосложения управляющий, выходя во двор. – А я-то думал, куда это вы запропастились.
– Собери работников и сообщи, чтобы к утру они были готовы отправиться в путь, – сказала Айрис, спускаясь из коляски и не дожидаясь, пока управляющий поможет ей (что тот, впрочем, и не торопился делать).
– Что-нибудь случилось? – Фрэнк встрепенулся, его серые глаза превратились в щелочки.
– Мы погоним скот на новые пастбища. Я имею в виду ранчо в Вайоминге.
Пронизывающий холод раннего весеннего утра заставил Розу Рандольф еще плотнее закутаться в шаль, пока она в ожидании сидела в коляске. Рядом с ней находилась ее свояченица Ферн, которая молчаливо смотрела в даль бескрайнего простора.
Первая теплая неделя превратила прерию в буйно цветущий райский сад. Бескрайние луга, простирающиеся насколько хватало глаз, покрылись нежной дымкой, состоящей из тысяч и тысяч маленьких цветочных чашечек. Казалось, невидимая рука рассыпала красные головки маков, сиреневые цветки флоксов. Четырехлетние малыши-близнецы Розы – с горящими от любопытства и возбуждения глазенками были полностью поглощены составлением букетов. В ярких мексиканских шляпах они сами были похожи на весенние цветы. День обещал быть теплым, несмотря на прохладное утро. Подходящий день для начала перегона скота.
В течение нескольких недель мужчины были заняты приготовлениями к предстоящей дороге: сортировали скот, пасли его на покрытом молодой травой пастбище в миле от дома. Часть работников в это время отлавливала и объезжала лошадей. Для отправки в Вайоминг нужно было подготовить более ста лошадей и не менее двух с половиной тысяч единиц крупного рогатого скота.
Из-под копыт этого многочисленного стада в воздух взлетало густое облако пыли.
Все было готово – ждали только сигнала к отправлению.
– Не отходите далеко от коляски, – заботливо сказала Роза Рандольф дочерям. – Вас могут затоптать коровы.
– Но ты же разрешила отойти Вильяму Генри, – жалобно протянула Аврелия, которой страстно хотелось последовать за братом (которому было уже восемь лет!) в самую гущу событий.
– Ему разрешил отец, – поправила дочь Роза. Она пыталась отогнать чувство страха, когда она видела сына верхом на маленькой лошадке в самом центре опасного стада. Роза не возражала, что Джордж старался воспитывать в мальчике ковбоя, но также знала, какими опасными могут быть коровы и буйволы.
– Отпусти их, – прошептала Ферн на ухо свояченице. – Здесь они в безопасности: каждый готов пожертвовать жизнью ради них.
Роза посмотрела на Ферн. Молодая женщина была замужем меньше четырех лет, а уже шутливо говорила, что ей следует уехать куда-нибудь на некоторое время, а то к Рождеству она будет ожидать уже третьего сына. Роза старалась унять чувство зависти к Ферн, так как сама после рождения близнецов не могла больше иметь детей.
– Ну хорошо, я отпущу вас, как только у мужчин все будет готово, – согласилась Роза, обращаясь к дочерям. – Но при условии, что вы не будете приближаться к скоту.
– Им будет угрожать не большая опасность, чем Мэдисону, – рассмеявшись, снисходительно произнесла Ферн. – Он не подходил к коровам около десяти лет. Но если бы оказался здесь, то, как сумасшедший, бросился бы вслед за остальными. И делал вид, что знает, что нужно делать.
– Ну, если уж речь зашла о скоте, то тебе первой не следовало находиться здесь.
Ферн рассмеялась.
– Уж не думаешь ли ты, что я снова буду гоняться за коровами?! Конечно, я скучаю по брюкам и жилету, но я действительно счастлива. Хотя и приходится ходить в платье.
Роза изумилась перемене, произошедшей в Ферн. Для особы, которая боялась заводить детей и покидать Канзас, она довольно быстро и легко привыкла к Чикаго и к роли жены, матери. Двое сыновей ее спали в доме, так как были еще слишком малы, чтобы находиться здесь. Но у трехлетнего Мэдисона-младшего уже был свой собственный пони. Муж Ферн, Мэдисон, выстроил дом на озере Мичиган, вокруг которого было много плодородной земли, и при желании можно было завести свое стадо.
– Когда все отправятся в Вайоминг, станет непривычно тихо и спокойно, – заметила Ферн. – Ты будешь скучать?
– Да, – ответила Роза, глазами отыскивая дочерей. – Но уверена, Джорджу не повредит поездка – побудет наедине с собой.
Роза наблюдала за Тайлером, который суетился вокруг грузового фургона, проверяя, все ли на месте, заполнена ли бочка с водой и крепко ли привязан ящик с оборудованием и инструментами. Роза хорошо помнила то время, когда Монти предпочел бы умереть с голоду, чем отведать еду, приготовленную Тайлером. Но сейчас в свои 22 года Тайлер, худощавый, как тринадцатилетний подросток, был почти единодушно признан хорошим походным поваром и лишь иногда кто-либо позволял себе пошутить на его счет.
Шестнадцатилетний Зак застыл у ворот загона, готовый по сигналу Монти поднять задвижку и выпустить стадо. Четыре года, проведенные юношей в пансионе, заметно улучшили его манеры и речь, избавили от косноязычия. Но внутри, как думала Роза, все еще скрывается все тот же взбалмошный и немного грубоватый Зак. Монти, изнывающий от желания поскорее отправиться в путь, стоял рядом с Джорджем, ожидая, когда Солти погонит стадо через реку. Джордж, не замечая полного любви и нежности взгляда жены, давал брату последние наставления. Рев скота и топот копыт создавали такой шум, что Розе пришлось напрячь все свои силы, чтобы расслышать, о чем говорят мужчины.
– Если тебе понадобятся деньги, без колебаний свяжись с Джефом, – сказал Джордж.
– Я ни к кому не собираюсь обращаться.
– А если появятся спорные вопросы…
– Не появятся. Твоих наставлений хватило бы и на три поездки.
Было очевидно, что Монти с трудом скрывал раздражение.
– Я уже не раз бывал в Вайоминге, – добавил юноша. Его очередная попытка мило улыбнуться потерпела полный крах.
– Я просто хочу убедиться, что…
– Ты уже не один раз повторял мне все, Джордж. А то, что ты не сказал мне, ты сообщил Хену и Солти.
– Как ты думаешь, они когда-нибудь смогут ужиться и не действовать друг другу на нервы? – спросила Ферн у Розы.
– Наверное, нет, – ответила Роза. – Они слишком похожи. Я буду скучать по Монти, хотя иногда он бывает самым невыносимым из всех братьев Джорджа. Но он хороший парень – просто ему пора жить своей жизнью. Возможно, это следовало сделать еще два или три года назад.
– Но почему же он не сделал этого?
– Джордж ошибся: он думал, что Монти еще не готов к самостоятельной жизни.
– Из-за конфликта с мексиканцем?
– Частично. Но не только из-за драки. Монти умеет обращаться с коровами и лошадьми. Но он слишком импульсивен. Он никогда не думает.
– Но рядом с ним будет Хен.
– Это не поможет.
– Джордж всегда беспокоится о братьях, – произнесла Ферн, пожав Розе руку. – Я даже удивилась, что он не приехал в Чикаго посмотреть, как у нас с Мэдисоном идут дела.
– Ну, думаю, если бы вы жили не так далеко, он бы обязательно наведался, – ответила Роза. Женщины переглянулись и рассмеялись. – Я постоянно говорю ему, что все братья, включая Зака, уже взрослые мужчины. Но он по-прежнему видит в них беззащитных детей, которых ему приходилось оберегать от ужасного отца.
– Мэдисон никогда не упоминал об отце, – сказала Ферн. – Мне кажется, что он больше не думает о нем.
– Хотелось бы мне верить, что и Джордж забыл отца. Это пошло бы на пользу и мальчикам. – Она посмотрела в ту сторону, где муж стоял рядом с Монти. – Что-то они слишком долго разговаривают. Если вскоре они не разойдутся, жди беды.
– И обязательно сообщи мне, когда прибудете на место, – Джордж смотрел на младших братьев. – Дай мне знать, когда доберетесь до Денвера.
– Не волнуйся, – ответил Монти. – Я позабочусь о них.
– Знаю, что позаботишься. Но не забывай, что Зак впервые отправляется в такую долгую дорогу, и Роза беспокоится, что…
– Думаю, тебе следует отпустить с нами Вильяма Генри, – перебил Монти. На самом деле он так не думал, но пришлось пуститься на хитрость, чтобы отвлечь мысли Джорджа от Зака.
Глаза старшего брата тревожно засверкали.
– Ты же знаешь, что если поедет сын, то только с Розой. Одного она его не отпустит.
Монти отвернулся.
В это время до них донесся стук копыт – это гонец возвещал о приближении Солти. Он кричал:
– Вожак стада только что пересек реку. Пора трогаться в путь!
Оглушающий шум все нарастал. Тайлер резво взобрался на сидение грузового фургона и взмахнул хлыстом. Фургон, накренившись так, что плита и посуда издали звук, похожий на нестройный перезвон колоколов, тронулся с места.
Зак, стремительно рванувшийся к коляске, чтобы обнять Розу, чуть не сбил с ног Джульетту и Аврелию, которые наконец-то были свободны. Они дружно бросились к Монти и Хену, чтобы попрощаться, а потом найти надежное убежище на руках у отца.
– Старайся по возможности не становиться на пути у Монти, – прошептала Роза на ухо Заку, когда юноша наклонился к коляске. Трудно было вообразить, что этот великан был тем чумазым мальчишкой, которого она застала писающим на кухне девять лет тому назад.
– Постараюсь, если он не будет орать на меня, – пообещал Зак и понесся прочь.
– Бесполезно надеяться, – вздохнула Роза, повернувшись к Ферн. – Монти будет кричать и на Господа Бога.
– Впереди достаточно воды? – спросил Монти, когда Хен вернулся в лагерь.
– Да, – ответил брат, – но травы маловато. Полуденное солнце скрылось за холмом, окрасив небо в сине-зеленый цвет. Было все еще тепло, но с заходом солнца температура начала быстро падать. Пыль, поднятая тысячами копыт, забивала глаза, лезла в нос, рот. Непрекращающийся рев скота и стук рогов быстро останавливал любые разговоры.
Тайлер развернул фургон боком к костру и откинул борт, чтобы достать походное кухонное оборудование. Он быстро двигался между двумя плитами, готовя для работников ужин. Запах кофе, подогретой свинины и поджаренного хлеба раздразнил аппетит Монти.
– По крайней мере, нам хватит и воды, и травы, – объявил Монти. Он не думал злорадствовать по отношению к другим стадам. Но был уверен, что любые прочие перегонщики, следовавшие сзади него, должны были сами позаботиться о своем скоте. Монти одолевали сомнения: что-то уж подозрительно хорошо все шло, без всяких осложнений.
Десять минувших дней прошли на удивление спокойно. Стадо без малейшего сопротивления следовало по дороге, и каждый вечер без напоминаний успокаивалось и укладывалось на ночь. Помощникам не требовалось давать дополнительных указаний – они великолепно справлялись со своими обязанностями. К счастью, стадо, прошедшее ранее по этому пути, оставило достаточно воды и корма.
Более того: Тайлер не был таким угрюмым, как всегда. Еда оказалась выше всяческих похвал. Зак ни разу не вступил в спор с Монти. И лошади всегда были готовы к работе.
– Всё это становится скучным, – пожаловался Монти. – Или сам черт свалится нам на голову, или я ничего не понимаю.
Хен расседлал лошадь и пустил ее в загон, который соорудил Зак. Потом налил чашку кофе.
– Не думаю, что ты будешь скучать, – заметил Хен, поглядывая на брата из-под чашки. – Могу предсказать, что положение круто изменится быстрее, чем ты думаешь.
– На что ты намекаешь? – уточнил Монти. Они с братом-близнецом всегда были очень близки духовно, но трудно было угадывать мысли Хена. Похоже, мать-природа решила пошутить, создав их в одном и том же облике, но совершенно разных.
– Да ни на что.
Но Монти не поверил брату, который редко бывал в веселом расположении духа. Когда глаза Хен озорно сверкали, надо было быть настороже.
– Послушай, последний раз я видел у тебя на лице такое выражение, когда ты убил двоих Мак-Клендонов и украл их молочную корову. Ты на что-то намекаешь, и я должен об этом непременно знать.
– Не выдумывай. Тебе показалось. Зак! – позвал Хен младшего брата, который обходил фургон, неся охапку дров. – Оседлай лошадь для Монти. Приготовь ему Найтмара. Он хочет прокатиться.
– И не подумаю, – отозвался Зак. – Если Джордж узнает, что я оседлал этого жеребца для прогулки, он лопнет от злости.
– Черт, я могу ехать на любой лошади. И не обязан думать о том, что скажет Джордж, – зашипел Монти на Зака. – К тому же у меня нет привычки гнать Найтмара галопом. И я никуда не еду сейчас.
Юноша повернулся к Хену.
– Ты, должно быть, думаешь, что я сошел с ума.
– Ничуть. Я просто предположил, что ты будешь торопиться, как только узнаешь, что впереди нас по дороге следует еще одно стадо.
– Знаю это и без тебя. Я видел следы еще два дня тому назад.
– Но ты не знаешь, кому оно принадлежит.
– Какая разница!
– Даже если оно принадлежит Айрис Ричмонд и она собственной персоной сопровождает его?
Монти вскочил на ноги с глухим рычанием, от которого лошади шарахнулись в сторону.
– Седлай Найтмара! – закричал он Заку. – Я задушу эту женщину, даже если меня вздернут за это.
ГЛАВА III
Айрис увидела, как Монти приближается верхом на огромном вороном. Он возник между деревьями, на фоне ковра из красных и желтых полевых цветов. До нее донесся какой-то, как показалось, сердитый скрип кожаного седла и приглушенный стук копыт лошади.
Девушка уже давно ждала его появления. Даже более того – ведь нужно быть честной и откровенной по отношению к себе – она надеялась на скорую встречу. Только сознание того, что за спиной неподалеку Монти, давало силы и решимость.
Но где-то в глубине души Айрис чувствовала беспокойство и неуверенность. Ей очень не хотелось выслушивать то, что собирался сказать Монти – разговор явно обещал быть не из приятных. Более того, девушка знала, что заслуживает укор со стороны Рандольфа. Но вместе с тем было и некоторое удовлетворение. Говорила же она Монти, что отправится в Вайоминг несмотря ни на что, хотя он и не принял всерьез эти слова. И отправилась!
Айрис попыталась отогнать неприятные предчувствия и унять волнение. Ее легкомысленный отец всегда подшучивал над дочерью, говоря, что рыжие волосы и ирландская кровь как нельзя лучше подходят к порывистому и импульсивному нраву Айрис. Но ее нрав не шел ни в какое сравнение с характером Монти. И хотя волосы его были светлые, пепельные и в жилах юноши текла «голубая кровь» предков, испокон века населявших Вирджинию и Южную Каролину, по Гваделупе Каунти ходило, столько слухов о крутом нраве парня, сколько рассказов о владельцах ранчо, пытавшихся поставить свое клеймо на чужом скоте.
Айрис хотела убедить себя, что на самом деле не так уж и нуждается в поддержке Монти – ведь у нее есть управляющий, хорошие работники. Но ни к одному человеку она не испытывала такого доверия, как к Рандольфу. Он может, конечно, поднять даже больший шум, чем дикий буйвол, может быть даже более опасным, чем голодный волк, но еще ее отец говорил, что он из тех мужчин, на которых без опаски может положиться любая девушка.
Айрис поудобнее уселась в кресле, расположенном в тени ветвистой кроны деревьев. Дул легкий ветерок, освежая и охлаждая пылающие румянцем щеки девушки и слегка шелестя листвой. Она подумала, что была бы еще привлекательнее, если бы села на поваленное дерево, перекинутое через небольшой ручеек. Но затем решила, что не стоит – можно нечаянно испортить платье. Еще год тому назад Айрис Ричмонд никогда бы и не подумала о такой мелочи, как испорченное платье. Но сейчас ей приходилось быть чрезвычайно практичной и осторожной. До тех пор, пока она не доберется до Вайоминга и не продаст первую партию скота, невозможно было даже думать о покупке новых нарядов. Это было бы неоправданным расточительством.
Девушка была не уверена и в том, хватит ли ей денег, чтобы дожить до лучших времен. Это было еще одной причиной, по которой она стремилась заручиться поддержкой Монти. Однако по дерзкому галопу лошади нельзя было сказать, что намерение юноши совпадало с желанием Айрис. Похоже было, что он будет метать громы и молнии, в ярости крушить все, что попадет под руку, а не смиренно предложит помощь и окажет нужную поддержку.
«Только посмотрите на нее, – подумал Монти. – Одета, будто собралась на прогулку в городском парке!»
Юноша направил лошадь сквозь заросли. Как много колючек! Ведь они могут за несколько минут разорвать ее нарядное платье и превратить в лохмотья. Однако самый сильный приступ раздражения вызвал зонтик. Монти не встречал еще никого, кто бы пользовался зонтиком в прерии. Даже Хелен не додумалась бы до этого. Солнечный зонтик! Этот бесполезный предмет лишь еще раз подтверждал всю несерьезность решения Айрис отправиться в путь по дикому, жестокому краю. Но юноша насторожился: сейчас Айрис напоминала ему паука, плетущего хитроумную сеть.
Однако паутину можно разорвать, и он намерен доказать это. Монти подъехал так близко к девушке, что пыль из-под копыт Найтмара столбом взвилась в воздух и тяжело опустилась на платье Айрис.
– Что, черт побери, это значит? Зачем ты ведешь стадо впереди меня? – прорычал Монти, спрыгивая на землю. Он словно вырос перед девушкой, как будто хотел стать непреодолимым препятствием на ее пути. – Я же сказал тебе остаться дома.
Девушка уже давно ждала его появления. Даже более того – ведь нужно быть честной и откровенной по отношению к себе – она надеялась на скорую встречу. Только сознание того, что за спиной неподалеку Монти, давало силы и решимость.
Но где-то в глубине души Айрис чувствовала беспокойство и неуверенность. Ей очень не хотелось выслушивать то, что собирался сказать Монти – разговор явно обещал быть не из приятных. Более того, девушка знала, что заслуживает укор со стороны Рандольфа. Но вместе с тем было и некоторое удовлетворение. Говорила же она Монти, что отправится в Вайоминг несмотря ни на что, хотя он и не принял всерьез эти слова. И отправилась!
Айрис попыталась отогнать неприятные предчувствия и унять волнение. Ее легкомысленный отец всегда подшучивал над дочерью, говоря, что рыжие волосы и ирландская кровь как нельзя лучше подходят к порывистому и импульсивному нраву Айрис. Но ее нрав не шел ни в какое сравнение с характером Монти. И хотя волосы его были светлые, пепельные и в жилах юноши текла «голубая кровь» предков, испокон века населявших Вирджинию и Южную Каролину, по Гваделупе Каунти ходило, столько слухов о крутом нраве парня, сколько рассказов о владельцах ранчо, пытавшихся поставить свое клеймо на чужом скоте.
Айрис хотела убедить себя, что на самом деле не так уж и нуждается в поддержке Монти – ведь у нее есть управляющий, хорошие работники. Но ни к одному человеку она не испытывала такого доверия, как к Рандольфу. Он может, конечно, поднять даже больший шум, чем дикий буйвол, может быть даже более опасным, чем голодный волк, но еще ее отец говорил, что он из тех мужчин, на которых без опаски может положиться любая девушка.
Айрис поудобнее уселась в кресле, расположенном в тени ветвистой кроны деревьев. Дул легкий ветерок, освежая и охлаждая пылающие румянцем щеки девушки и слегка шелестя листвой. Она подумала, что была бы еще привлекательнее, если бы села на поваленное дерево, перекинутое через небольшой ручеек. Но затем решила, что не стоит – можно нечаянно испортить платье. Еще год тому назад Айрис Ричмонд никогда бы и не подумала о такой мелочи, как испорченное платье. Но сейчас ей приходилось быть чрезвычайно практичной и осторожной. До тех пор, пока она не доберется до Вайоминга и не продаст первую партию скота, невозможно было даже думать о покупке новых нарядов. Это было бы неоправданным расточительством.
Девушка была не уверена и в том, хватит ли ей денег, чтобы дожить до лучших времен. Это было еще одной причиной, по которой она стремилась заручиться поддержкой Монти. Однако по дерзкому галопу лошади нельзя было сказать, что намерение юноши совпадало с желанием Айрис. Похоже было, что он будет метать громы и молнии, в ярости крушить все, что попадет под руку, а не смиренно предложит помощь и окажет нужную поддержку.
«Только посмотрите на нее, – подумал Монти. – Одета, будто собралась на прогулку в городском парке!»
Юноша направил лошадь сквозь заросли. Как много колючек! Ведь они могут за несколько минут разорвать ее нарядное платье и превратить в лохмотья. Однако самый сильный приступ раздражения вызвал зонтик. Монти не встречал еще никого, кто бы пользовался зонтиком в прерии. Даже Хелен не додумалась бы до этого. Солнечный зонтик! Этот бесполезный предмет лишь еще раз подтверждал всю несерьезность решения Айрис отправиться в путь по дикому, жестокому краю. Но юноша насторожился: сейчас Айрис напоминала ему паука, плетущего хитроумную сеть.
Однако паутину можно разорвать, и он намерен доказать это. Монти подъехал так близко к девушке, что пыль из-под копыт Найтмара столбом взвилась в воздух и тяжело опустилась на платье Айрис.
– Что, черт побери, это значит? Зачем ты ведешь стадо впереди меня? – прорычал Монти, спрыгивая на землю. Он словно вырос перед девушкой, как будто хотел стать непреодолимым препятствием на ее пути. – Я же сказал тебе остаться дома.