Страница:
Это был корабль. Добротное трехмачтовое купеческое судно.
Из-за штиля паруса обвисли бесполезными тряпками, и корабль плыл очень медленно. Корсару не составило туда догнать его и, схватившись за свисающий с левого борта судна канат, взобраться на палубу.
Как только Корсар перелез через борт корабля, восток обагрился первыми солнечными лучами.
Боль!..
Снова чудовищная боль обожгла каждую клетку его тела.
Палуба корабля располагалась высоко над уровнем океана, спасительного тумана здесь не было, и магу негде было укрыться от жалящих лучей. Одежда на нём задымилась. Волдыри на лице и руках стали лопаться, орошая палубу каплями крови.
Боль! Боль! Боль!..
«Какой ужасный конец! Нужно было послушать голос и надеть балахон! Хотя бы жизнь свою спас бы! Теперь же я обречён сгореть здесь заживо! Проклятые Пещеры сделали свое подлое дело и превратили меня в свою тень!» — эти панические мысли молнией пронеслись в мозгу Корсара.
Боль! Боль! Боль!..
Маг-великан бежал по блестящей от утренней росы палубе корабля, ничего и никого не замечая на своем пути.
Он умирал, задыхаясь от чудовищной боли и моля лишь об одном, чтобы всё поскорее кончилось.
Больно! Больно!.. БОЛЬНО! СЛИШКОМ БОЛЬНО!
Лицо и руки из-за кровоточащих волдырей превратились в кровавое месиво.
Разум, не в силах справиться с болью, сдался. Так долго сдерживаемая паника наконец-то завладела всем существом Корсара. Примитивные животные инстинкты, подавить в себе которые подмага Корсара заставили в шесть лет в Магическом замке Ордена Алой Розы, теперь, по прошествии целой жизни, вновь вырвались на свободу…
Источником невыносимой боли для Корсара был солнечный свет. Спасаясь от него, маг бросился к первой попавшейся на глаза двери. К счастью, она оказалась не заперта, и Корсар попал в благословенный полумрак чей-то каюты.
Здесь кто-то был. Захлопывая дверь, Корсар заметил шевеление на кровати — и этот кто-то, надо отдать ему должное, показал себя настоящим смельчаком со стальными нервами, видев врывающегося к нему здоровяка-громилу, хозяин каюты не впал в панику, более того, он не произнес ни слова, тем самым спас себя от страшной перспективы быть разорванным на куски безумцем.
От одного вида крошечной коморки, низкий потолок которой заставил великана пригнуться, Корсар брезгливо поморщился. Сколько он себя помнил, всегда ненавидел корабельные каюты, и вот теперь вынужден искать здесь убежище.
Вдруг БОЛЬ пропала. Боль, казалось бы на веки вечные поселившаяся в его измученном теле, неожиданно исчезла без следа.
Отказываясь поверить в чудо, Корсар застыл, как громом пораженный, прислушиваясь к непривычным ощущениям.
Боли не было! Её не было и в помине!
Но счастье это, увы, длилось недолго, не прошло и минуты, как боль начала возвращаться. Не в силах повторно пережить ужасный кошмар, сознание мага отключилось, и он провалился в глубокий обморок.
Часть II
Глава 1
Из-за штиля паруса обвисли бесполезными тряпками, и корабль плыл очень медленно. Корсару не составило туда догнать его и, схватившись за свисающий с левого борта судна канат, взобраться на палубу.
Как только Корсар перелез через борт корабля, восток обагрился первыми солнечными лучами.
Боль!..
Снова чудовищная боль обожгла каждую клетку его тела.
Палуба корабля располагалась высоко над уровнем океана, спасительного тумана здесь не было, и магу негде было укрыться от жалящих лучей. Одежда на нём задымилась. Волдыри на лице и руках стали лопаться, орошая палубу каплями крови.
Боль! Боль! Боль!..
«Какой ужасный конец! Нужно было послушать голос и надеть балахон! Хотя бы жизнь свою спас бы! Теперь же я обречён сгореть здесь заживо! Проклятые Пещеры сделали свое подлое дело и превратили меня в свою тень!» — эти панические мысли молнией пронеслись в мозгу Корсара.
Боль! Боль! Боль!..
Маг-великан бежал по блестящей от утренней росы палубе корабля, ничего и никого не замечая на своем пути.
Он умирал, задыхаясь от чудовищной боли и моля лишь об одном, чтобы всё поскорее кончилось.
Больно! Больно!.. БОЛЬНО! СЛИШКОМ БОЛЬНО!
Лицо и руки из-за кровоточащих волдырей превратились в кровавое месиво.
Разум, не в силах справиться с болью, сдался. Так долго сдерживаемая паника наконец-то завладела всем существом Корсара. Примитивные животные инстинкты, подавить в себе которые подмага Корсара заставили в шесть лет в Магическом замке Ордена Алой Розы, теперь, по прошествии целой жизни, вновь вырвались на свободу…
Источником невыносимой боли для Корсара был солнечный свет. Спасаясь от него, маг бросился к первой попавшейся на глаза двери. К счастью, она оказалась не заперта, и Корсар попал в благословенный полумрак чей-то каюты.
Здесь кто-то был. Захлопывая дверь, Корсар заметил шевеление на кровати — и этот кто-то, надо отдать ему должное, показал себя настоящим смельчаком со стальными нервами, видев врывающегося к нему здоровяка-громилу, хозяин каюты не впал в панику, более того, он не произнес ни слова, тем самым спас себя от страшной перспективы быть разорванным на куски безумцем.
От одного вида крошечной коморки, низкий потолок которой заставил великана пригнуться, Корсар брезгливо поморщился. Сколько он себя помнил, всегда ненавидел корабельные каюты, и вот теперь вынужден искать здесь убежище.
Вдруг БОЛЬ пропала. Боль, казалось бы на веки вечные поселившаяся в его измученном теле, неожиданно исчезла без следа.
Отказываясь поверить в чудо, Корсар застыл, как громом пораженный, прислушиваясь к непривычным ощущениям.
Боли не было! Её не было и в помине!
Но счастье это, увы, длилось недолго, не прошло и минуты, как боль начала возвращаться. Не в силах повторно пережить ужасный кошмар, сознание мага отключилось, и он провалился в глубокий обморок.
Часть II
Хозяин Пещер Теней
Глава 1
Буквы на свитке папируса стали появляться прямо на глазах у Люма, сливаться в слова, слова — в новые строки…
Невероятно, но факт: через пять лет на клочке древней бумаги, найденном сэром Лилом вдруг появились дополнительные строки.
Вот что теперь там было начертано:
И превратится день в ночь!
И явится Герою меч!
И возродится из пепла Несущая Искру!
И подарит она своему миру Надежду!
И только её Сын,
Если на Земле Истинной примет меч
из рук Героя Земного!
Сможет получить через клинок
Силу Стража Небесного! И воссияет на груди у Него Звезда Божественная!
Новое пророчество несло в себе важнейшую информацию для всей четвёрки, её необходимо было срочно донести до остальных друзей. И Люм принял единственное возможное в данной ситуации решение — отправиться следом за ними на материк и попытаться их там отыскать.
Он прекрасно понимал, насколько трудно будет отыскать друзей на Большой Земле. Но, поскольку, о точной дате и возвращения друзей на остров Розы уговора не было, Люм не мог позволить себе просто так спокойно сидеть и ждать у моря погоды — такое пустое ожидание могло затянуться на целый год, а то и дольше.
Ярко-красный наряд мага Ордена Алой Розы привлекал к себе чересчур много постороннего внимания. Затея незаметно покинуть город в подобном великолепии затея была совершенно невыполнимы, и Высший это прекрасно понимал. Поэтому, поймав извозчика, первым делом Люм распорядился заехать в ближайшую лавку, торгующую одеждой.
Шесть золотых колец позволили Высшему стать неприметным в пестрой толпе горожан. Одежду мага он оставил в лавке и вышел оттуда на улицу в новом наряде. Теперь поверх лёгкой шелковой рубашки сероватого оттенка его грудь и спину от ветра укрывала черная шерстяная жилетка, прекрасно сочетающаяся с черными шерстяными брюками, заправленные в изящные коричневые сапожки. Через левую руку Люма был перекинут роскошный темно-синий плащ, подбитый мехом волка, в правой он сжимал добротный сундучок с дюжиной свежих сорочек на смену. В таком виде он походил на обычного купца средней руки.
Лучшим примером того, что в новой одежде Высший маг Люм сделался совершенно неузнаваемым, стало поведение его извозчика.
— Извините, молодой господин, но у меня уже есть пассажир, — сказал возница, когда переодетый маг вернулся и попытался залезть обратно в коляску. — Я ожидаю его появления с минуты на минуту.
— Разуй глаза, болван, — возмутился Люм, — я и есть твой пассажир… Давай, трогай, у меня мало времени.
— Эй, приятель, не шали, добром прошу, — твёрдо стоял на своём возница. — Да будет тебе известно, я дожидаюсь мага из Ордена Алой Розы, потому шел бы ты свой дорогой, пока их чародейство не появились.
— Вот ведь!.. — в сердцах воскликнул Люм. — Ты в лицо то мне посмотри, неужто не признаёшь? Я же тот маг и есть, которого ты сюда привёз, — только в лавке переоделся.
— Вижу, отчаянья тебе не занимать, — покачал головой упрямый дед. — Ишь чего удумал, маг он, ха! Но не на того напал, я калач тёртый… К лицу своего пассажира я не приглядывался, врать не стану, да и вообще старался поменьше смотреть в сторону грозного мага. Но плащ-то его я прекрасно запомнил. У него был алый плащ мага, а у тебя синий — простолюдина.
— А я тебе говорю!.. — начал было Люм. Но возница на корню пресек его очередную гневную тираду:
— Если сию секунду не прекратишь безобразничать и не покинешь мою коляску, я позову стражников.
Высшему ничего не оставалось, как прочесть заклинание «Пылающая роза» и наглядно продемонстрировать строптивому вознице свою принадлежность к Ордену Алой Розы. Обалдевший от такого поворота извозчик забормотал извинения, на что Люм лишь устало махнул рукой и приказал гнать в порт.
Возница лихо махнул вожжами и издал резкий гортанный звук. Лошади рванули с места в карьер, и, набирая ход, коляска затряслась по булыжникам мостовой.
Люму повезло. Один из купеческих кораблей, постоянно курсирующих между материком и островом Розы, как раз готовился сняться с якоря. И по счастливой случайности сразу две каюты на нём оказались свободными — у забронировавшего их под себя и свой товар торговца в последний момент появились неожиданные неотложные дела и, не успевая к отпльггию он снял свой заказ. Люм не торгуясь выложил за обе пять золотых колец и, вручив обалдевшему от неслыханной щедрости капитану свой нехитрый багаж, смело ступил на отдраенную до зеркального блеска палубу.
Хотя Люм старательно не подавал вида, его не на шутку страшило предстоящее испытание. Из рассказов Корсара он знал как тяжело маги второй ступени переносят первые часы расставания с родным островом. Высшего же мага Ордена попытка покинуть остров Розы могла и вовсе уморить до смерти! Переодеванием в купеческую одежду Люм смог одурачить людей, но магические ловушки, в изобилии расставленные вокруг острова, так просто ему не обмануть.
Надежду на благополучный исход предстоящего рискованного испытания Люму давали два особенных факта его биографии. Во-первых, он не был рожден на острове Розы и, во-вторых, Высшим магом стал весьма необычным способом. Не будь у него в рукаве двух этих козырей, он никогда в жизни не решился бы на подобную смертельно-опасную авантюру.
Однажды он уже совершил казалось бы совершенно невозможное, дотронувшись до обломка божественной звезды. Тогда тоже было жутковато, но он успешно выдержал испытание. Оставалось надеяться, что удача не оставит его и сегодня. К риску же ему было не привыкать.
Первые три часа плавания Люм провёл запершись в одной из двух своих кают, которую в момент отплытия превратил в настоящую крепость, эдакую магическую цитадель, наложив на её стены, пол и потолок сотни доступных ему защитных заклинаний. Корсар тысячи раз описывал ему свои ощущения при расставании с родным островом и Люм приготовился испытать жуткую головную боль, но… Ничего ужасного с ним не происходило! В эти самые страшные первые три часа плавания самочувствие его не вызывало ни малейших опасений.
Осмелевший Высший покинул душную комнату, и с наслаждением набрал полную грудь чистого воздуха. Океан был спокон, на почти безоблачном небе ярко светило солнышко, и на палубе было чудо как хорошо.
Люм долго простоял на корме корабля, любуясь причудливой игрой красок опускающегося в воду солнца. А когда возвратился в свою «цитадель» и, раздевшись, забрался под одеяло, мгновенно забылся спокойным безмятежным сном.
* * *
Проснулся Люм на рассвете. Его разбудил громкий скрип двери. Странно, вчера ему показалось, что петли прекрасно смазаны…
Но, едва он протер глаза, все мысли о дверном скрипе и смазанных петлях отступили на второй план. Перед ним возвышалось странное полупрозрачное существо, огромная туша которого заполняла собой добрую треть каюты. Жуткая, окровавленная рожа страшилища была изуродована до безобразия и перекошена гримасой боли.
О существах, подобных этому утреннему визитёру, Люм раньше никогда ничего не слышал. Он был весьма заинтригован и, прежде чем разделаться со страшилищем, решил немного за ним понаблюдать. Первые несколько секунд существо тяжело и хрипло дышало. Оно было явно кем-то не на шутку напугано и ворвалось в каюту Люма, спасаясь от погони.
Постепенно дыхание незваного гостя выровнялось, пропал оскал загнанного в угол зверя и его отвратительно-злобная морда превратилась в довольно умиротворенное человеческое лицо. Многочисленные кровоточащие язвы на лице и руках его зарастали прямо на глазах. И Люм вдруг поймал себя на мысли, что это полупрозрачное лицо было ему очень хорошо знакомо. Кого-то оно ему напоминало. Он поднапряг память и вспомнил:
— Нет! Не может быть! Неужели это призрак Корсара? — прошептал он себе под нос. — Но ведь призрак может появиться только после смерти человека. Так что же, старина Корсар погиб?
Вдруг призрак застыл, будто бы его парализовало, и на глазах совершенно изумленного Люма стал стремительно обрастать плотью.
Через минуту от былой его призрачности не осталось и следа. Контуры его большого тела ещё оставались малость размытыми, но уже теперь у Высшего мага не осталось сомнений, что этим утром к нему «на огонек» заскочил вовсе ни какой не призрак, а именно старина Корсар. Только кем-то изрядно потрёпанный.
* * *
До окончательного воплощения мага-великана оставались считанные мгновенья, когда вновь раздался разбудивший Высшего пару минут назад противный дверной скрип. Оказалось, скрип этот не имеет отношения к каютной двери. Когда он раздался, Люм как раз смотрел на дверь — она была плотно прикрыта.
Ужасная догадка заставила Люма временно забыть о воплощающемся друге Корсаре и сосредоточиться на собственных очень серьезных проблемах. Убаюканный спокойствием первого дня плавания, он напрочь забыл об установленной на стенах, полу и потолке каюты магической защите. А между тем, тот звук, который он поначалу ошибочно принял за скрип двери, на самом деле являлся сигналом, что в данный момент его защита атакована враждебной магий.
Быстренько проверив состояние своей магической защиты, Высший ужаснулся. Его лучшие защитные заклинания под воздействием извне лопались, как мыльные пузыри. К счастью, Люм вчера подстраховался и, потратив аж два часа времени и немыслимую уйму магической энергии, сотворил более трехсот заклинаний.
Сейчас, по прошествии считанных минут с начала магической атаки неизвестного врага, число защитных заклинаний сократилось вдвое.
«Неужели это и есть то самое жуткое проклятье мага, покидающего родную землю?» — ужаснулся про себя Люм. Судя по скорости прорыва, в его распоряжении оставалось от силы пара минут, по истечении которых защита будет окончательно уничтожена и он станет уязвим.
Выбирать не приходилось, обычные заклинания атакующему были, что слону дробина. Не теряя времени даже на то чтобы подняться с постели, Люм скороговоркой зашептал сложнейшее высшее заклинание «Мощь», одно из семи, составляющих фундамент защиты Магических замков Ордена Алой Розы.
Люм торопился, как мог, но поставленная им задача: успеть произнести всего за две минуты высшее заклинание, состоящее из полутора тысяч магических символов, была чрезвычайно трудновыполнимой.
К тому же отвратительным белым щупальцам — злобным порождениям враждебной магии! — на полное уничтожение его защиты потребовалось всего чуть более минуты. Они вдруг хлынули отовсюду: из стен, из пола и из потолка, но, вопреки опасениям, его они почему-то не тронули, а все, как одно, потянулись к Корсару. Вот оказывается кто являлся объектом их атаки. Магу-великану повезло временно отгородиться от жутких преследователей защитой Высшего мага, и вот они снова его настигли.
От прикосновения первого же белого щупальца, лицо Корсара вновь исказилось гримасой невыносимых страданий… Магическое зрение Люма позволяло ему наблюдать ужасную картину, как извивающиеся, жуткие жала белёсых тварей десятками, сотнями, тысячами вонзались в беззащитное тело друга, на глазах разъедая его только что восстановившуюся плоть.
Корсар, похоже, не видел своих мучителей, но он ощущал их уколы и, вне всякого сомнения, ему становилось всё больнее и больнее. По лицу и рукам мага-великана вновь побежала кровь из открывшихся ранок. Исцелившееся было под защитой Высшего мага тело, вновь стало «таять» прямо на глазах.
Не выдержав возобновление жутких мук, маг-великан рухнул на застеленный мягкими шкурами пол каюты Люма.
Как только Корсар потерял сознание, белые щупальца утратили к нему интерес. Они стали спокойно расползаться в разные стороны и исчезать — ужасное зрелище, каюта кишащая змееподобными созданиями, брр!..
Вот тут-то Люм и закончил составление заклинания.
Первый и возможно единственный раз в жизни ему удалось составить высшее заклинание чуть более чем за две минуты. Сложнейшую формулу, малейшая ошибка в составлении которой могла стоить ему жизни, он прочитал скороговоркой на одном дыхании и ни разу не сбился. Высший был слишком потрясен увиденным, чтобы думать о роковых последствиях малейшей неточности расстановки символов в формуле, весьма возможной при подобной спешке. Он горел желанием отомстить за страдания друга, но увы… В итоге всё вышло совсем не так, как он рассчитывал.
Высшее заклинание «Мощь» разорвало в клочья с добрую сотню щупалец невидимой твари, нанеся ей тем самым что-то вроде увесистой оплеухи, от которой монстр, к несчастью, быстро оправился. Единственное, чего добился Люм свой волшбой — привлёк к себе внимание истязателя Корсара. Невероятно, но факт! — высшее заклинание оказалось практически бессильно против неведомого и чрезвычайно опасного врага.
— ТАК, ТАК, ЕЩЁ ОДИН ГЕРОЙ-ОДИНОЧКА! — прогремел в голове у Высшего чей-то грозный голос. — ТОЖЕ НОРОВ МНЕ РЕШИЛ ПОКАЗАТЬ. ЭТО БЫЛА ТВОЯ РОКОВАЯ ОШИБКА.
— Кто ты? — спросил Люм, обеспокоенно озираясь по сторонам. Уцелевшие после заклинания белые щупальца передумали уползать и дружно развернулись в его направлении.
— СЕЙЧАС УЗНАЕШЬ, — усмехнулся голос. — ДЛЯ НАЧАЛА — ПОЗНАЙ БОЛЬ!
Одновременно со всех сторон щупальца ринулись в атаку на ошеломленного Люма. И тут с ним приключилось нечто невероятное — самое настоящее, не поддающееся какому-либо логическому объяснению, чудо. С его губ сорвалась единственная очень коротенькая фраза. Не заклинание, а просто какая-то фраза, на абсолютно неведомом самому Люму языке.
Уже почти дотянувшиеся до него щупальца замерли в считанных сантиметрах от его тела.
— ТЫ ПРАВ, Я ПОМНЮ ИХ ЧЕЛОВЕК! — в грозном властном голосе вдруг появилась глубокая проникновенность и тоска. — ПОМНИТЬ ВСЕ — МОЕ ПРОКЛЯТЬЕ! ДА, Я ПОМНЮ ЭТИ СЧАСТЛИВЫЕ ВРЕМЕНА! И РАДИ ЭТОЙ ПАМЯТИ, Я НЕ ПРИЧЕНЮ ВАМ ЗЛА!
Белые щупальца попятились назад и через несколько секунд бесследно исчезли.
Всё кончилось, в каюте стало тихо и спокойно. Люм протёр глаза, как бы стирая остатки сна, и растерянно огляделся по сторонам. Все эти бурные события утра, произошедшие в течение каких-то десяти минут, весьма смахивали на приснившийся кошмар. Благо сам Люм все ещё лежал под теплым одеялом.
— Определённо вся эта жуть приснилась мне под воздействием вчерашних переживаний, — шепотом попытался успокоить самого себя Люм. — Разве может в этом мире кто-то быть сильнее Высшего мага Ордена Адой Розы? Конечно нет. Точно, это был всего лишь утренний кошмар…
Но стоило ему глянуть на пол, как сон вновь стал явью.
Корсар по-прежнему лежал на меховом ковре и на глазах превращался из человека обратно в бестелесного призрака.
Пытаясь растормошить друга, Люм схватил его за плечо, но тут же брезгливо отдернул руку. Тело великана превратилось в мерзкую студенистую массу, очень неприятную на ощупь. Теперь ему можно было помочь лишь с помощью магии.
Можно было попытаться возвести вокруг его тела плотную сеть магической защиты, но на это Люму потребовалось бы не менее часа времени. Корсар же становился всё более призрачным с пугающей скоростью, и, если не предпринять что-то немедленно, уже через несколько минут он мог попросту исчезнуть.
В поисках спасительной идеи Люм решил проанализировать последние мысли друга. Поскольку с момента «отключки» последнего прошло всего-то несколько минут, его сознание было ещё вполне пригодно для контакта.
Высшему легко удалось осуществить задуманное, но он сразу же столкнулся с очередной непредвиденной и очень неприятной проблемой. Оказывается исчезало не только тело Корсара — исчезали и его мысли! В парализованном беспамятством сознании мага-великана существовали лишь отдельные никак не взаимосвязанные друг с другом отрывки мыслей которые совершенно невозможно было прочесть. Мозг Высшего лихорадочно метался в поисках разумного объяснения происходящего. И, как это часто бывает, когда он уже готов был опустить руки и сдаться, его осенило: Корсар находится под воздействием своей же собственной очень мощной волшбы, он потерял сознание, не доведя начатое колдовство до логического конца. Защитные заклинания Высшего мага смогли его временно вывести из-под действия собственных чар, но, как только защита рухнула, воздействие собственной волшбы возобновилось.
Когда Корсар потерял сознание, вышедшая из-под контроля волшба почему-то не исчезла — чаще всего происходит именно так, — а продолжила воздействовать на своего создателя.
Чтобы спасти Корсара от влияния неуправляемых чар, необходимо было каким-то образом завершить начатое им волшебство.
Среди беспорядочного нагромождения обрывков мыслей исчезающего мага-великана часто встречалось некое заклинание «Перемещение». Куски мыслей, содержащие упоминание об этом совершенно незнакомом Люму заклинании, заметно выделялись в хаосе сознания Корсара, они были поразительно яркими и как будто бы даже слегка пульсировали.
«Вероятнее всего Корсар находится под воздействием именно этого заклинания», — предположил Люм.
Собрав воедино все крохи сохранившейся информации, связанной с заклинанием «Перемещение», Люм обнаружил упоминание о некой призрачной лодочке, в данную минуту мирно плывущей у левого борта его корабля. Это объясняло, как Корсару удалось попасть на корабль в открытом океане, и косвенно подтверждало догадку Высшего.
Установив, что призрачная лодочка была сотворена именно заклинанием «Перемещение», Люм предположил, что губительное воздействие заклинания на горемыку-мага прекратится, если вернуть его на эту лодку. С неё всё началось, ей же и должно закончиться.
Не мешкая ни секунды, Люм вскочил с постели, завернул полупрозрачного друга в ковёр — по-другому в его теперешнем состоянии он попросту не смог бы его ухватить — и взвалив огромный тюк на плечи, как был, голышом выскочил на залитую солнечными лучами палубу.
С надеждой всматриваясь в плещущиеся о борт корабля волны, Высший маг чувствовал, как чудовищно быстро легчает его ноша. Похоже, на солнце процесс исчезновения Корсара заметно ускорился. Теперь пути назад нет. И если призрачная лодка великану не поможет, Корсар исчезнет прямо у него на руках.
Люму пришлось пробежаться от носа практически до самой кормы, прежде чем он заметил крошечную белую лодочку.
«И как только Корсар на такой малютке сразу же ко дну не пошёл. Даже для него одного она очевидно тесновата, как же двоих-то нас сможет выдержать? Может сбросить на неё одного Корсара? В лодке губительное воздействие заклинания должно будет прекратиться, и он снова станет самим собой… Э нет, нельзя так! Самому необходимо все проконтролировать. Да и потом, не так-то это просто в подобном состоянии человека с корабля на лодку закинуть — он ведь сейчас как шарик воздушный! Вот так бросишь, ковёр развернётся, его подхватит порывом ветра и унесёт в океан… Так что придется всё-таки прыгать вдвоем». — Все эти мысли в одно мгновение промелькнули в голове у Люма. Он принял решение и, проклиная себя на все лады за безрассудность, вместе с драгоценной ношей перепрыгнул через борт корабля…
Это утро надолго осело в памяти удалого матроса Вестяка, потому что именно в это прекрасное, солнечное утро парень принял судьбоносное решение — завязать с выпивкой на веки вечные.
Хорошо ещё один из приятелей-матросов вовремя услышал его призывы о помощи, а то океанская вода была просто жуть какая холодная, ещё бы две-три минуты — и он камнем бы на дно пошел. После этого нелепого случая ему целый месяц друзья на корабле проходу не давали, подтрунивая над нечаянно-выпавшим-за-борт-товарищем-от-которого-перегаром-несло-как-от-месяцами-не-чищенной-винной-бочки. Капитан Шил его за этот недостойный доброго матроса проступок недельного жалования. Но если бы они знали, как все было на самом деле… Словом, Вестяк ещё легко отделался.
А дело было так. В то злосчастное утро у Вестяка и впрямь было жуткое похмелье, настолько скверное, что всего навсего полстаканчика легкого винца — выпитого исключительно ради поправки болезной головушки, — хватило, чтобы перед глазами вспыхнула очень яркая и живая галлюцинация. То, что это была именно галлюцинация Вестяк, к сожалению осознал лишь очутившись в ледяной воде…
Вообще-то, несмотря на свой молодой возраст (Вестяку было двадцать шесть лет), человек он был бывалый — настоящий морской волк, уже многое повидавший на своём не простом жизненном пути. Он не был пропащим пьяницей, но от выпивки в хорошей компании редко отказывался, и «сюрпризы» белой горячки ему были не в диковинку. Но время её появления, как правило, ограничивалось ночью, после распития с друзьями нескольких пузатых кувшинчиков. Вестяк никак не ожидал подобной пакости с утра пораньше, пусть даже после серьезной пьянки, но ведь и после сна. Какого никакого, но сна!
Вот что ему пригрезилось в то злополучное утро.
После ночи обильных возлияний и беспокойного сна в душном кубрике он, стоя на палубе, с наслаждением вдыхал свежий утренний океанский воздух. Головная боль потихоньку притупилась. Океан был чист, спокоен и величественно прекрасен.
Вестяку нравилось встречать зарю в гордом одиночестве. Правда это удавалось ему не так часто, как хотелось бы, — он слишком любил поспать, но время от времени на него находило… В такие минуты он отчетливо понимал, почему выбрал для себя тяжелую, грязную, подчас совсем неблагодарную и низкооплачиваемую работу матроса. Все очень просто — он обожал эти бесконечные водяные просторы и несколько минут покоя, тишины и потрясающей красоты, которые они дарили ему по утрам.
Однако этим утром его идиллия была грубо нарушена.
Неожиданно на глазах у изумленного матроса с шумом распахнулась дверь одной из пассажирских кают, и оттуда в чем
мать родила выскочил худощавого сложения детина. Не обращая на одиноко стоящего посреди палубы Вестяка ни малейшего внимания, голый человек побежал вдоль борта корабля вглядываясь в спокойную водную гладь океана. На плечах сумасшедший нёс здоровенный, но судя по лёгкости бега, не тяжёлый тюк. Пробежав шагов тридцать вдоль борта, бессовестно раздетый господин издал победный вопль и застыл, как вкопанный, вглядываясь в темную воду за бортом судна.
По натуре Вестяк вовсе не был героем, но, за спасение жизни пассажира, капитан обещал матросам нешуточную премию. Лишние деньги молодому матросу, понятное дело, совсем бы не помешали, а посему он со всех ног бросился к явно обезумевшему пассажиру.
Невероятно, но факт: через пять лет на клочке древней бумаги, найденном сэром Лилом вдруг появились дополнительные строки.
Вот что теперь там было начертано:
И превратится день в ночь!
И явится Герою меч!
И возродится из пепла Несущая Искру!
И подарит она своему миру Надежду!
И только её Сын,
Если на Земле Истинной примет меч
из рук Героя Земного!
Сможет получить через клинок
Силу Стража Небесного! И воссияет на груди у Него Звезда Божественная!
Новое пророчество несло в себе важнейшую информацию для всей четвёрки, её необходимо было срочно донести до остальных друзей. И Люм принял единственное возможное в данной ситуации решение — отправиться следом за ними на материк и попытаться их там отыскать.
Он прекрасно понимал, насколько трудно будет отыскать друзей на Большой Земле. Но, поскольку, о точной дате и возвращения друзей на остров Розы уговора не было, Люм не мог позволить себе просто так спокойно сидеть и ждать у моря погоды — такое пустое ожидание могло затянуться на целый год, а то и дольше.
Ярко-красный наряд мага Ордена Алой Розы привлекал к себе чересчур много постороннего внимания. Затея незаметно покинуть город в подобном великолепии затея была совершенно невыполнимы, и Высший это прекрасно понимал. Поэтому, поймав извозчика, первым делом Люм распорядился заехать в ближайшую лавку, торгующую одеждой.
Шесть золотых колец позволили Высшему стать неприметным в пестрой толпе горожан. Одежду мага он оставил в лавке и вышел оттуда на улицу в новом наряде. Теперь поверх лёгкой шелковой рубашки сероватого оттенка его грудь и спину от ветра укрывала черная шерстяная жилетка, прекрасно сочетающаяся с черными шерстяными брюками, заправленные в изящные коричневые сапожки. Через левую руку Люма был перекинут роскошный темно-синий плащ, подбитый мехом волка, в правой он сжимал добротный сундучок с дюжиной свежих сорочек на смену. В таком виде он походил на обычного купца средней руки.
Лучшим примером того, что в новой одежде Высший маг Люм сделался совершенно неузнаваемым, стало поведение его извозчика.
— Извините, молодой господин, но у меня уже есть пассажир, — сказал возница, когда переодетый маг вернулся и попытался залезть обратно в коляску. — Я ожидаю его появления с минуты на минуту.
— Разуй глаза, болван, — возмутился Люм, — я и есть твой пассажир… Давай, трогай, у меня мало времени.
— Эй, приятель, не шали, добром прошу, — твёрдо стоял на своём возница. — Да будет тебе известно, я дожидаюсь мага из Ордена Алой Розы, потому шел бы ты свой дорогой, пока их чародейство не появились.
— Вот ведь!.. — в сердцах воскликнул Люм. — Ты в лицо то мне посмотри, неужто не признаёшь? Я же тот маг и есть, которого ты сюда привёз, — только в лавке переоделся.
— Вижу, отчаянья тебе не занимать, — покачал головой упрямый дед. — Ишь чего удумал, маг он, ха! Но не на того напал, я калач тёртый… К лицу своего пассажира я не приглядывался, врать не стану, да и вообще старался поменьше смотреть в сторону грозного мага. Но плащ-то его я прекрасно запомнил. У него был алый плащ мага, а у тебя синий — простолюдина.
— А я тебе говорю!.. — начал было Люм. Но возница на корню пресек его очередную гневную тираду:
— Если сию секунду не прекратишь безобразничать и не покинешь мою коляску, я позову стражников.
Высшему ничего не оставалось, как прочесть заклинание «Пылающая роза» и наглядно продемонстрировать строптивому вознице свою принадлежность к Ордену Алой Розы. Обалдевший от такого поворота извозчик забормотал извинения, на что Люм лишь устало махнул рукой и приказал гнать в порт.
Возница лихо махнул вожжами и издал резкий гортанный звук. Лошади рванули с места в карьер, и, набирая ход, коляска затряслась по булыжникам мостовой.
Люму повезло. Один из купеческих кораблей, постоянно курсирующих между материком и островом Розы, как раз готовился сняться с якоря. И по счастливой случайности сразу две каюты на нём оказались свободными — у забронировавшего их под себя и свой товар торговца в последний момент появились неожиданные неотложные дела и, не успевая к отпльггию он снял свой заказ. Люм не торгуясь выложил за обе пять золотых колец и, вручив обалдевшему от неслыханной щедрости капитану свой нехитрый багаж, смело ступил на отдраенную до зеркального блеска палубу.
Хотя Люм старательно не подавал вида, его не на шутку страшило предстоящее испытание. Из рассказов Корсара он знал как тяжело маги второй ступени переносят первые часы расставания с родным островом. Высшего же мага Ордена попытка покинуть остров Розы могла и вовсе уморить до смерти! Переодеванием в купеческую одежду Люм смог одурачить людей, но магические ловушки, в изобилии расставленные вокруг острова, так просто ему не обмануть.
Надежду на благополучный исход предстоящего рискованного испытания Люму давали два особенных факта его биографии. Во-первых, он не был рожден на острове Розы и, во-вторых, Высшим магом стал весьма необычным способом. Не будь у него в рукаве двух этих козырей, он никогда в жизни не решился бы на подобную смертельно-опасную авантюру.
Однажды он уже совершил казалось бы совершенно невозможное, дотронувшись до обломка божественной звезды. Тогда тоже было жутковато, но он успешно выдержал испытание. Оставалось надеяться, что удача не оставит его и сегодня. К риску же ему было не привыкать.
Первые три часа плавания Люм провёл запершись в одной из двух своих кают, которую в момент отплытия превратил в настоящую крепость, эдакую магическую цитадель, наложив на её стены, пол и потолок сотни доступных ему защитных заклинаний. Корсар тысячи раз описывал ему свои ощущения при расставании с родным островом и Люм приготовился испытать жуткую головную боль, но… Ничего ужасного с ним не происходило! В эти самые страшные первые три часа плавания самочувствие его не вызывало ни малейших опасений.
Осмелевший Высший покинул душную комнату, и с наслаждением набрал полную грудь чистого воздуха. Океан был спокон, на почти безоблачном небе ярко светило солнышко, и на палубе было чудо как хорошо.
Люм долго простоял на корме корабля, любуясь причудливой игрой красок опускающегося в воду солнца. А когда возвратился в свою «цитадель» и, раздевшись, забрался под одеяло, мгновенно забылся спокойным безмятежным сном.
* * *
Проснулся Люм на рассвете. Его разбудил громкий скрип двери. Странно, вчера ему показалось, что петли прекрасно смазаны…
Но, едва он протер глаза, все мысли о дверном скрипе и смазанных петлях отступили на второй план. Перед ним возвышалось странное полупрозрачное существо, огромная туша которого заполняла собой добрую треть каюты. Жуткая, окровавленная рожа страшилища была изуродована до безобразия и перекошена гримасой боли.
О существах, подобных этому утреннему визитёру, Люм раньше никогда ничего не слышал. Он был весьма заинтригован и, прежде чем разделаться со страшилищем, решил немного за ним понаблюдать. Первые несколько секунд существо тяжело и хрипло дышало. Оно было явно кем-то не на шутку напугано и ворвалось в каюту Люма, спасаясь от погони.
Постепенно дыхание незваного гостя выровнялось, пропал оскал загнанного в угол зверя и его отвратительно-злобная морда превратилась в довольно умиротворенное человеческое лицо. Многочисленные кровоточащие язвы на лице и руках его зарастали прямо на глазах. И Люм вдруг поймал себя на мысли, что это полупрозрачное лицо было ему очень хорошо знакомо. Кого-то оно ему напоминало. Он поднапряг память и вспомнил:
— Нет! Не может быть! Неужели это призрак Корсара? — прошептал он себе под нос. — Но ведь призрак может появиться только после смерти человека. Так что же, старина Корсар погиб?
Вдруг призрак застыл, будто бы его парализовало, и на глазах совершенно изумленного Люма стал стремительно обрастать плотью.
Через минуту от былой его призрачности не осталось и следа. Контуры его большого тела ещё оставались малость размытыми, но уже теперь у Высшего мага не осталось сомнений, что этим утром к нему «на огонек» заскочил вовсе ни какой не призрак, а именно старина Корсар. Только кем-то изрядно потрёпанный.
* * *
До окончательного воплощения мага-великана оставались считанные мгновенья, когда вновь раздался разбудивший Высшего пару минут назад противный дверной скрип. Оказалось, скрип этот не имеет отношения к каютной двери. Когда он раздался, Люм как раз смотрел на дверь — она была плотно прикрыта.
Ужасная догадка заставила Люма временно забыть о воплощающемся друге Корсаре и сосредоточиться на собственных очень серьезных проблемах. Убаюканный спокойствием первого дня плавания, он напрочь забыл об установленной на стенах, полу и потолке каюты магической защите. А между тем, тот звук, который он поначалу ошибочно принял за скрип двери, на самом деле являлся сигналом, что в данный момент его защита атакована враждебной магий.
Быстренько проверив состояние своей магической защиты, Высший ужаснулся. Его лучшие защитные заклинания под воздействием извне лопались, как мыльные пузыри. К счастью, Люм вчера подстраховался и, потратив аж два часа времени и немыслимую уйму магической энергии, сотворил более трехсот заклинаний.
Сейчас, по прошествии считанных минут с начала магической атаки неизвестного врага, число защитных заклинаний сократилось вдвое.
«Неужели это и есть то самое жуткое проклятье мага, покидающего родную землю?» — ужаснулся про себя Люм. Судя по скорости прорыва, в его распоряжении оставалось от силы пара минут, по истечении которых защита будет окончательно уничтожена и он станет уязвим.
Выбирать не приходилось, обычные заклинания атакующему были, что слону дробина. Не теряя времени даже на то чтобы подняться с постели, Люм скороговоркой зашептал сложнейшее высшее заклинание «Мощь», одно из семи, составляющих фундамент защиты Магических замков Ордена Алой Розы.
Люм торопился, как мог, но поставленная им задача: успеть произнести всего за две минуты высшее заклинание, состоящее из полутора тысяч магических символов, была чрезвычайно трудновыполнимой.
К тому же отвратительным белым щупальцам — злобным порождениям враждебной магии! — на полное уничтожение его защиты потребовалось всего чуть более минуты. Они вдруг хлынули отовсюду: из стен, из пола и из потолка, но, вопреки опасениям, его они почему-то не тронули, а все, как одно, потянулись к Корсару. Вот оказывается кто являлся объектом их атаки. Магу-великану повезло временно отгородиться от жутких преследователей защитой Высшего мага, и вот они снова его настигли.
От прикосновения первого же белого щупальца, лицо Корсара вновь исказилось гримасой невыносимых страданий… Магическое зрение Люма позволяло ему наблюдать ужасную картину, как извивающиеся, жуткие жала белёсых тварей десятками, сотнями, тысячами вонзались в беззащитное тело друга, на глазах разъедая его только что восстановившуюся плоть.
Корсар, похоже, не видел своих мучителей, но он ощущал их уколы и, вне всякого сомнения, ему становилось всё больнее и больнее. По лицу и рукам мага-великана вновь побежала кровь из открывшихся ранок. Исцелившееся было под защитой Высшего мага тело, вновь стало «таять» прямо на глазах.
Не выдержав возобновление жутких мук, маг-великан рухнул на застеленный мягкими шкурами пол каюты Люма.
Как только Корсар потерял сознание, белые щупальца утратили к нему интерес. Они стали спокойно расползаться в разные стороны и исчезать — ужасное зрелище, каюта кишащая змееподобными созданиями, брр!..
Вот тут-то Люм и закончил составление заклинания.
Первый и возможно единственный раз в жизни ему удалось составить высшее заклинание чуть более чем за две минуты. Сложнейшую формулу, малейшая ошибка в составлении которой могла стоить ему жизни, он прочитал скороговоркой на одном дыхании и ни разу не сбился. Высший был слишком потрясен увиденным, чтобы думать о роковых последствиях малейшей неточности расстановки символов в формуле, весьма возможной при подобной спешке. Он горел желанием отомстить за страдания друга, но увы… В итоге всё вышло совсем не так, как он рассчитывал.
Высшее заклинание «Мощь» разорвало в клочья с добрую сотню щупалец невидимой твари, нанеся ей тем самым что-то вроде увесистой оплеухи, от которой монстр, к несчастью, быстро оправился. Единственное, чего добился Люм свой волшбой — привлёк к себе внимание истязателя Корсара. Невероятно, но факт! — высшее заклинание оказалось практически бессильно против неведомого и чрезвычайно опасного врага.
— ТАК, ТАК, ЕЩЁ ОДИН ГЕРОЙ-ОДИНОЧКА! — прогремел в голове у Высшего чей-то грозный голос. — ТОЖЕ НОРОВ МНЕ РЕШИЛ ПОКАЗАТЬ. ЭТО БЫЛА ТВОЯ РОКОВАЯ ОШИБКА.
— Кто ты? — спросил Люм, обеспокоенно озираясь по сторонам. Уцелевшие после заклинания белые щупальца передумали уползать и дружно развернулись в его направлении.
— СЕЙЧАС УЗНАЕШЬ, — усмехнулся голос. — ДЛЯ НАЧАЛА — ПОЗНАЙ БОЛЬ!
Одновременно со всех сторон щупальца ринулись в атаку на ошеломленного Люма. И тут с ним приключилось нечто невероятное — самое настоящее, не поддающееся какому-либо логическому объяснению, чудо. С его губ сорвалась единственная очень коротенькая фраза. Не заклинание, а просто какая-то фраза, на абсолютно неведомом самому Люму языке.
Уже почти дотянувшиеся до него щупальца замерли в считанных сантиметрах от его тела.
— ТЫ ПРАВ, Я ПОМНЮ ИХ ЧЕЛОВЕК! — в грозном властном голосе вдруг появилась глубокая проникновенность и тоска. — ПОМНИТЬ ВСЕ — МОЕ ПРОКЛЯТЬЕ! ДА, Я ПОМНЮ ЭТИ СЧАСТЛИВЫЕ ВРЕМЕНА! И РАДИ ЭТОЙ ПАМЯТИ, Я НЕ ПРИЧЕНЮ ВАМ ЗЛА!
Белые щупальца попятились назад и через несколько секунд бесследно исчезли.
Всё кончилось, в каюте стало тихо и спокойно. Люм протёр глаза, как бы стирая остатки сна, и растерянно огляделся по сторонам. Все эти бурные события утра, произошедшие в течение каких-то десяти минут, весьма смахивали на приснившийся кошмар. Благо сам Люм все ещё лежал под теплым одеялом.
— Определённо вся эта жуть приснилась мне под воздействием вчерашних переживаний, — шепотом попытался успокоить самого себя Люм. — Разве может в этом мире кто-то быть сильнее Высшего мага Ордена Адой Розы? Конечно нет. Точно, это был всего лишь утренний кошмар…
Но стоило ему глянуть на пол, как сон вновь стал явью.
Корсар по-прежнему лежал на меховом ковре и на глазах превращался из человека обратно в бестелесного призрака.
Пытаясь растормошить друга, Люм схватил его за плечо, но тут же брезгливо отдернул руку. Тело великана превратилось в мерзкую студенистую массу, очень неприятную на ощупь. Теперь ему можно было помочь лишь с помощью магии.
Можно было попытаться возвести вокруг его тела плотную сеть магической защиты, но на это Люму потребовалось бы не менее часа времени. Корсар же становился всё более призрачным с пугающей скоростью, и, если не предпринять что-то немедленно, уже через несколько минут он мог попросту исчезнуть.
В поисках спасительной идеи Люм решил проанализировать последние мысли друга. Поскольку с момента «отключки» последнего прошло всего-то несколько минут, его сознание было ещё вполне пригодно для контакта.
Высшему легко удалось осуществить задуманное, но он сразу же столкнулся с очередной непредвиденной и очень неприятной проблемой. Оказывается исчезало не только тело Корсара — исчезали и его мысли! В парализованном беспамятством сознании мага-великана существовали лишь отдельные никак не взаимосвязанные друг с другом отрывки мыслей которые совершенно невозможно было прочесть. Мозг Высшего лихорадочно метался в поисках разумного объяснения происходящего. И, как это часто бывает, когда он уже готов был опустить руки и сдаться, его осенило: Корсар находится под воздействием своей же собственной очень мощной волшбы, он потерял сознание, не доведя начатое колдовство до логического конца. Защитные заклинания Высшего мага смогли его временно вывести из-под действия собственных чар, но, как только защита рухнула, воздействие собственной волшбы возобновилось.
Когда Корсар потерял сознание, вышедшая из-под контроля волшба почему-то не исчезла — чаще всего происходит именно так, — а продолжила воздействовать на своего создателя.
Чтобы спасти Корсара от влияния неуправляемых чар, необходимо было каким-то образом завершить начатое им волшебство.
Среди беспорядочного нагромождения обрывков мыслей исчезающего мага-великана часто встречалось некое заклинание «Перемещение». Куски мыслей, содержащие упоминание об этом совершенно незнакомом Люму заклинании, заметно выделялись в хаосе сознания Корсара, они были поразительно яркими и как будто бы даже слегка пульсировали.
«Вероятнее всего Корсар находится под воздействием именно этого заклинания», — предположил Люм.
Собрав воедино все крохи сохранившейся информации, связанной с заклинанием «Перемещение», Люм обнаружил упоминание о некой призрачной лодочке, в данную минуту мирно плывущей у левого борта его корабля. Это объясняло, как Корсару удалось попасть на корабль в открытом океане, и косвенно подтверждало догадку Высшего.
Установив, что призрачная лодочка была сотворена именно заклинанием «Перемещение», Люм предположил, что губительное воздействие заклинания на горемыку-мага прекратится, если вернуть его на эту лодку. С неё всё началось, ей же и должно закончиться.
Не мешкая ни секунды, Люм вскочил с постели, завернул полупрозрачного друга в ковёр — по-другому в его теперешнем состоянии он попросту не смог бы его ухватить — и взвалив огромный тюк на плечи, как был, голышом выскочил на залитую солнечными лучами палубу.
С надеждой всматриваясь в плещущиеся о борт корабля волны, Высший маг чувствовал, как чудовищно быстро легчает его ноша. Похоже, на солнце процесс исчезновения Корсара заметно ускорился. Теперь пути назад нет. И если призрачная лодка великану не поможет, Корсар исчезнет прямо у него на руках.
Люму пришлось пробежаться от носа практически до самой кормы, прежде чем он заметил крошечную белую лодочку.
«И как только Корсар на такой малютке сразу же ко дну не пошёл. Даже для него одного она очевидно тесновата, как же двоих-то нас сможет выдержать? Может сбросить на неё одного Корсара? В лодке губительное воздействие заклинания должно будет прекратиться, и он снова станет самим собой… Э нет, нельзя так! Самому необходимо все проконтролировать. Да и потом, не так-то это просто в подобном состоянии человека с корабля на лодку закинуть — он ведь сейчас как шарик воздушный! Вот так бросишь, ковёр развернётся, его подхватит порывом ветра и унесёт в океан… Так что придется всё-таки прыгать вдвоем». — Все эти мысли в одно мгновение промелькнули в голове у Люма. Он принял решение и, проклиная себя на все лады за безрассудность, вместе с драгоценной ношей перепрыгнул через борт корабля…
Это утро надолго осело в памяти удалого матроса Вестяка, потому что именно в это прекрасное, солнечное утро парень принял судьбоносное решение — завязать с выпивкой на веки вечные.
Хорошо ещё один из приятелей-матросов вовремя услышал его призывы о помощи, а то океанская вода была просто жуть какая холодная, ещё бы две-три минуты — и он камнем бы на дно пошел. После этого нелепого случая ему целый месяц друзья на корабле проходу не давали, подтрунивая над нечаянно-выпавшим-за-борт-товарищем-от-которого-перегаром-несло-как-от-месяцами-не-чищенной-винной-бочки. Капитан Шил его за этот недостойный доброго матроса проступок недельного жалования. Но если бы они знали, как все было на самом деле… Словом, Вестяк ещё легко отделался.
А дело было так. В то злосчастное утро у Вестяка и впрямь было жуткое похмелье, настолько скверное, что всего навсего полстаканчика легкого винца — выпитого исключительно ради поправки болезной головушки, — хватило, чтобы перед глазами вспыхнула очень яркая и живая галлюцинация. То, что это была именно галлюцинация Вестяк, к сожалению осознал лишь очутившись в ледяной воде…
Вообще-то, несмотря на свой молодой возраст (Вестяку было двадцать шесть лет), человек он был бывалый — настоящий морской волк, уже многое повидавший на своём не простом жизненном пути. Он не был пропащим пьяницей, но от выпивки в хорошей компании редко отказывался, и «сюрпризы» белой горячки ему были не в диковинку. Но время её появления, как правило, ограничивалось ночью, после распития с друзьями нескольких пузатых кувшинчиков. Вестяк никак не ожидал подобной пакости с утра пораньше, пусть даже после серьезной пьянки, но ведь и после сна. Какого никакого, но сна!
Вот что ему пригрезилось в то злополучное утро.
После ночи обильных возлияний и беспокойного сна в душном кубрике он, стоя на палубе, с наслаждением вдыхал свежий утренний океанский воздух. Головная боль потихоньку притупилась. Океан был чист, спокоен и величественно прекрасен.
Вестяку нравилось встречать зарю в гордом одиночестве. Правда это удавалось ему не так часто, как хотелось бы, — он слишком любил поспать, но время от времени на него находило… В такие минуты он отчетливо понимал, почему выбрал для себя тяжелую, грязную, подчас совсем неблагодарную и низкооплачиваемую работу матроса. Все очень просто — он обожал эти бесконечные водяные просторы и несколько минут покоя, тишины и потрясающей красоты, которые они дарили ему по утрам.
Однако этим утром его идиллия была грубо нарушена.
Неожиданно на глазах у изумленного матроса с шумом распахнулась дверь одной из пассажирских кают, и оттуда в чем
мать родила выскочил худощавого сложения детина. Не обращая на одиноко стоящего посреди палубы Вестяка ни малейшего внимания, голый человек побежал вдоль борта корабля вглядываясь в спокойную водную гладь океана. На плечах сумасшедший нёс здоровенный, но судя по лёгкости бега, не тяжёлый тюк. Пробежав шагов тридцать вдоль борта, бессовестно раздетый господин издал победный вопль и застыл, как вкопанный, вглядываясь в темную воду за бортом судна.
По натуре Вестяк вовсе не был героем, но, за спасение жизни пассажира, капитан обещал матросам нешуточную премию. Лишние деньги молодому матросу, понятное дело, совсем бы не помешали, а посему он со всех ног бросился к явно обезумевшему пассажиру.